Марлен Инсаров, Михаил Магид
Сионизм

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 3.14*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    К истории одного национально-освободительного движения

  
  Марлен Инсаров, Михаил Магид
  
  
  
  В связи с обострением ситуации на Ближнем Востоке, решил опубликовать нашу с Инсаровым статью о сионизме, написанную во время прошлой, 2006 г. арабо-израильской войны. Наш текст вызывает дикую злобу не только у сионистов, но и у их "левых" поклонников в России. Наверное, действительно получилась неплохая статья (больше инсаровская, нежели моя).
  
  
  
   ...В жизни каждого поколения через еврейский квартал с быстротой молнии проходит однажды психическая эпидемия, устремляет души к какой-то непостижимой цели, создает мираж, облик какого-то своеобразного существа, которое жило здесь много сотен лет тому назад и теперь стремится к новому воплощению.
   Густав Майринк. Голем.
  
  
  На тему 'еврейского вопроса' и сионизма очень любят писать фашисты всех мастей - от гордящихся своим фашизмом поклонников Гитлера до ссылающихся на Маркса и Сталина радикал-сталинистов. Их писания по сионистской тематике не имеют ничего общего с реальной историей.
  
  Революционные левые СНГ, за единичными исключениями, занимались данной темой крайне мало. Это понятно, т.к. борьба с сионизмом для нас не принадлежит к задачам первостепенной важности. И все же, для сторонников революционного социализма, равно как и для всех тех, кто дистанцируется от жидоедства, но считает возможным разрешение проблемы национального неравенства в пределах капитализма, история реального, а не мифического, сионизма может и должна послужить хорошим уроком. Сионизм изначально был типичным национально-освободительным движением. Он обещал, что создание собственного национального государства освободит евреев от испытываемого ими национального неравенства и гнета, обеспечит им свободу, мир и безопасность. Более того. Изначально сионизм возник как светское буржуазно-демократическое течение. Достаточно быстро господство в нем перешло к тем, кто считал себя социалистами и претендовал на то, что в еврейском государстве не будет не только национального, но и классового гнета. Субъективные сторонники социализма преобладали в сионистском движении на протяжении многих десятилетий и именно они внесли решающий вклад в создание государства Израиль - государства, образованного на костях и крови изгнанных палестинцев, государства милитаристского и клерикального, государства, практикующего политику узаконенного государственного терроризма с особым бесстыдством. Это государство не только не избавило живущих в нем евреев от национального гнета, но подвергло беспощадному национальному гнету арабов. Оно не обеспечило евреям ни свободы, ни мира, ни безопасности. Государство Израиль превратилось (как и предсказывали критики сионизма, прежде всего, Лев Троцкий, чьи взгляды по многим другим вопросам мы, впрочем, не разделяем) в 'ловушку для евреев'. Оно существует до первого крупного военного поражения, после которого судьба живущих в нем евреев будет весьма печальной.
  
  
  КРАТКИЙ ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ ЕВРЕЕВ
  
  Судьба еврейского народа не может быть понята с помощью разнообразных мифологий. Она может быть объяснена методом исторического материализма, методом, который последовательнее всех применил к теоретическому решению еврейского вопроса бельгийский революционер Абрам Леон, погибший в 1944г. в Освенциме в возрасте 26 лет.
  
  Мысль Абрама Леона, обоснованная им в книге 'Материалистическая концепция еврейского вопроса', состояла в том, что евреи были нацией-классом в докапиталистическом обществе, и именно поэтому оказались не нужны и обречены на уничтожение в обществе капиталистическом - обречены на уничтожение в том случае, если не будет уничтожено само капиталистическое общество.
  
  
  В докапиталистических аграрных обществах, при господстве натурального хозяйства и сильных общинных связей можно было с чистой совестью убивать, грабить и порабощать чужого, но нельзя было обирать своего. Эти общества не развились еще до высокопрогрессивной капиталистической стадии, когда экономика окончательно освободилась от пут общественной нравственности, и когда стало можно обирать и грабить всех подряд. Даже купцы и ростовщики аграрного общества, по своей профессии неустанно обиравшие своих, делали это с угрызениями совести и нередко, махнув рукой на свой бизнес, уходили в монахи, революционеры или пропойцы (много таких примеров можно найти среди русской буржуазии 19 века). Негативное отношение к ростовщичеству и регулирование экономической жизни, свойственные средневековым религиям, были не результатом божьих заповедей (иначе, с чего бы бог в эпоху капитализма передумал и повелел своим служителям поклоняться Маммоне, что они с успехом делают и по сей день?), а идеализированным выражением реальных норм жизни добуржуазного аграрного общества.
  
  
  Но по мере экономического разложения сплошного натурального хозяйства эти нормы стали расшатываться и становиться непригодными для новых потребностей господствующего класса - светских и духовных феодалов. Меновые отношения и их носители - купцы и ростовщики - становились все более необходимы для правящего класса аграрных обществ. Возникало противоречие: заниматься торговыми и ростовщическими операциями было нужно с экономической точки зрения, но невозможно с точки зрения моральной. Ожидать, что это противоречие могло быть преодолено моментальной сменой старой морали - означает недоучитывать естественный консерватизм человеческих институтов. Насильственный слом старых социальных институтов мог произойти лишь после накопления противоречий в ходе затяжной эволюции, во время которой слабое новое подстраивалось под сильное старое, пока не окрепло настолько, что оказалось в состоянии его уничтожить - и пока не вошло с ним в столь непримиримое противоречие, что увидело в его уничтожении необходимое условие для своего дальнейшего развития. Противоречие между экономическими потребностями нового денежного хозяйства и социальными нормами старого натурального хозяйства было разрешено так гениально просто, что подобное решение не могло быть результатом работы какого - либо одинокого гениального ума, но лишь результатом естественных процессов социальной жизни. Обирать своих нельзя было своим, но это можно было делать чужим. Нельзя было давать деньги под проценты своему однообщиннику - единоверцу, но это можно было делать по отношению к чужеверцу. Моральные предписания аграрных обществ не распространялись на чужих - и именно указанное обстоятельство послужило причиной гибели данных предписаний.
  
  
  Ростовщиками и торговцами должны были стать именно чужие, чужие по нации и религии для аграрного общества, на территории которого они действовали. Этими чужими становились прежде всего изгнанники со своих родных земель - не важно, изгнала ли их экономическая нужда или военное насилие. На чужой земле они не получали доступа к земледелию. Вся земля была занята, у местных ф