Нам лет по десять-двенадцать, разгар каникул, июль... Берега торфяного разреза, где мы с утра ловим карасей, заросли цветущим пряным иван-чаем. Свежий с утра воздух теперь замер, постепенно превращаясь в крепкий горячий настой цветов и трав. Обленившиеся стрекозы поминутно усаживаются поближе к прохладной воде, на наши уже с час как неподвижные поплавки. Только кузнечики, без устали стрекоча, готовы работать в этот зной. Над всем миром плывёт жаркий ароматный покой, кажется, даже коршун, парящий в небе, задремал и летит сам не зная куда, лениво пошевеливая кончиками крыльев.
Полуденное солнце изрядно напекло мальчишкам и без того до седины выгоревшие макушки, пора садиться на велосипеды и ехать домой. Медные караси зарылись в рыхлый прохладный ил, до вечера клёва не будет, да и того, что удалось наловить, вполне достаточно. Сматываем бамбуковые удочки, выбрасываем в воду оставшихся червей - пусть непойманные караси и лини поедят, за эту еду их никто не положит на сковородку. Ну... пока не положит.
Мы тоже перекусываем тем, что прихватили утром из дома вместо завтрака. Обычно это квадрат белого хлеба, круг варёной колбасы и огурец. Бывало, конечно, мама сунет наспех сваренное яйцо или помидор, но это всё продукты неудобные в силу склонности, по мальчишеской неряшливости, к раздавливанию и пачканью внутренностей видавшего виды рюкзака. И поесть не поешь, так ещё и стиркой брезентового мешка заниматься - та ещё история, это тебе не носовой платок состирнуть. Другое дело - хлеб с колбасой: даже если и сядешь на них, не нарочно, конечно, есть всё равно можно. Сейчас, наверное, трудно это представить, а тогда зелёная колбаса никого не удивляла: консерванты были недостаточно консервативными, от этого на жаре круг колбасы за пару часов из розового становился розово-зеленоватым, ну ничего - ели и не морщились, никто не отравился.
Впереди несколько километров по лесу, пару раз рассекаемому полями, и надо напиться на дорожку воды. В лесу, конечно, прохладней, если не попьёшь, то и не умрёшь, но в этом-то и проблема: прохладней не только нам, пацанам, но и слепням. В середине лета эти крылатые ребята очень злые и кусачие, поэтому крутить педали придётся быстро и без остановок.
Благо совсем недалеко, на границе поля и леса, есть родник. Родник не дикий, за ним ухаживают. Врытый в землю небольшой сруб венцов на пять, чёрный от времени, всегда до краёв наполненный водой, есть дом для маленького щурёнка, которого кто-то сажает в него каждую весну. Щурёнок поедает всякую мелкую живность, случайно или нарочно попадающую в родник, тем и живёт, попутно содержа его хрустальные воды в чистоте. Каждое лето мы придумывали щурёнку новое имя. В этом году его зовут Крот, не спрашивайте почему, Крот и Крот - вполне подходящее имя для ещё маленькой, но хищной рыбины. А ещё мы верили, что осенью, когда пойдут затяжные, холодные дожди, Крот вылезет из своего домика и уползёт по мокрой траве в карьер, на большую воду. Один дед нам сказывал, что щуки могут по утренней росе переползать из водоёма в водоём. Правда или нет, не знаю, но тогда мы в это верили.
Вот в этот родник, пугая Крота, совали мы свои разгорячённые лица, чтобы напиться чистейшей, холодной до ломоты в зубах воды. Не из кружки, не из пригоршни, а прям так, как сами называли это, - "по-собачьи". Щурёнок, однако, был храбрый и никак не выказывал беспокойства, когда две или три мальчишеских головы появлялись в квадрате его голубого жидкого неба и начинали жадно это небо пить. Он по очереди смотрел на нас своими чёрными неподвижными глазками, слегка пошевеливая грудными плавниками, а когда приходил к выводу, что всё это ему не проглотить, утыкался плоской мордой в угол сруба и замирал в ожидании лягушки или неосторожного кузнечика.
Мы же, вдоволь напившись родниковой воды, брызнув раз из пригоршни себе в лицо и пару раз на товарища, садились на своих двухколёсных коней и довольные мчались через лес домой.
Домой! Туда, где живы родители и мама зажарит наловленных тобой карасей, а папа будет нахваливать их вкус и размер. Туда, где друг, не сумевший побороть сон, будет недолго обижаться на то, что ты слишком мелкие камни кидал в его окно, отчего он не проснулся. И тут же расскажет про книгу, которую читал всю ночь. Туда, где пионерия, корабли бороздят и партия - рулевой. Туда, где всегда лето и в лесном роднике живёт Крот.