Высмотрев в просветах плывущих внизу облаков подходящее место для посадки вертолёта, командир экипажа, выглянув из кабины, дал команду небольшой группе геологов приготовиться к высадке. И посоветовал поторопиться, так как вертолёт совершит посадку всего на несколько минут, даже двигатель выключаться не будет.
Руководитель группы, летевшей в урочище реки Пегтымель, Виктор Вуктылин, до этого беззаботно дремавший на скамейке в салоне, услышав предупреждение о скорой высадке, сразу же поднялся и стал подтаскивать к выходу нехитрое снаряжение. Двое других членов группы практиканты Катя Смирнова и Лёшка Давыденков продолжали глазеть в иллюминатор. Для них этот вылет на полевые поисковые работы был первым и они на протяжении всего полёта не отрывали глаза от иллюминатора, разве только на короткое мгновение, чтобы обменяться восторженными впечатлениями.
Вуктылин же был из местных. Родился в смешанной семье, отец был русским, а мать чукчанка, но тоже с некоторой долей русской крови. Пейзажи внизу ему были привычны. А вот возглавить группу ему довелось впервые. Собственно, и настоящим специалистом в ней он был один.
Два года назад окончил институт по профилю и только один сезон провёл в экспедиции. Конечно, опыта для самостоятельной работы в полевых условиях у него маловато, но руководство было уверено, что он справится. Задание было несложным: проверить результаты разведки минералогического состава породы одной их давних экспедиций.
Для практикантов же геологоразведочного факультета Магаданского государственного университета Кати и Лёшки геолог Вуктылин, несмотря на молодость, и вовсе был неоспоримым авторитетом. Они уважительно называли его не иначе как только по имени-отчеству - Виктор Иванович.
Смена пейзажей внизу буквально завораживала молодых ребят. Пологие каменистые склоны сопок, щедро освещённые августовским солнцем, постепенно сменились тусклыми рыжими красками кочкарно-болотистой тундры с редкими вкраплениями небольших островков ярких оранжевых цветов. Верное свидетельство, что короткое заполярное лето на исходе. А всё это вместе создавало впечатление, что внизу на огромном пространстве природа соткала сплошной диковинный ковёр, экзотическое плетение которого вызывало одновременно и чувство восхищения и благоговения перед её безграничными возможностями и разнообразием.
И чем ближе вертолёт подлетал к урочищу реки Пегтыгмель, где группе предстояло работать несколько дней, тем контрастней менялась картина за иллюминатором. И не столько из-за предельно оскудевающей растительности. Здесь особенно сильно чувствовалось ледяное дыхание близкого Восточно-Сибирского моря, до которого было всего несколько десятков километров.
Северный ветер дул уже несколько дней и потому у берега скопились целые ледяные поля, а в некоторых местах устья реки ледяные глыбы и вовсе взгромоздились на берег. Накануне ветер поутих и сменил направление, заметно потеплело, но облака по-прежнему теснились поближе к земле, а местами практически и вовсе стелились по тундре.
Наконец внизу весь вид в иллюминаторе заняло раздольное урочище реки. Самая широкая полоска воды, отражаясь бликами в солнечных лучах, прижималась к высокому крутому берегу справа, а множество отдельных узких протоков, разделённых длинными языками россыпей галечника, прокладывая себе дорогу, плели по долине замысловатые узоры, похожие на извивающихся змей.
На одну из таких россыпей галечника вертолёт и сел. Лопасти винта ещё продолжали вращаться с бешенной скоростью, когда из кабины вышел пилот и, открыв наружу дверь из салона, басовито произнёс:
--Всё, ребята, прилетели! Ваш выход! Постарайтесь ничего из снаряжения не забыть. Возвращаться не будем. Нам ещё несколько точек облететь надо успеть за световой день. Кому груз доставить, кого подлечиться в больницу отвезти.
Вуктылин тут же сноровисто побросал из вертолёта рюкзаки и другое снаряжение, упакованное в пузатые баулы, и выпрыгнул на землю сам. Опасливо пригибая голову под вращающимися лопастями винта, стал поторапливать своих спутников, помогая им спуститься вниз. Особенно бережно он подхватил девушку, отважно прыгнувшую в его расставленные руки, и сразу отвёл её подальше от опасной зоны.
Это не осталось незамеченным пилотом и он, обращаясь к Лёшке, с явно завистливой ноткой в голосе пошутил:
--Основной драгоценный клад наш геолог, пожалуй, уже нашёл. Землю можно и не рыть. Куда важнее не упустить то, что уже в руках.
Оглянувшись, Лёшка увидел, как Виктор, обхватив Катю за талию, нежно поддерживая её, уводил подальше от низко вращающихся лопастей вертолёта. Девушка доверчиво прижималась к нему, опираясь на другую руку спутника. Увиденная картина неожиданно отозвалась в нём сильным уколом ревности, но, стараясь ничем не выдать возникшие эмоции, отвернулся и занялся вещами.
Перед тем, как закрыть дверь в салон, пилот дал напутствие Виктору:
--Вы тут особо не располагайтесь. На всё про всё вам не больше нескольких дней. Но это в случае благоприятной погоды.
Пожелав успеха, с улыбкой добавил:
--Не переживайте! В любом случае с первым снежком мы вас подхватим. Замёрзнуть вам не дадим.
* * *
Вертолёт уже давно улетел, а Катя с Лешкой, закинув рюкзаки за плечи, напряжённо осматривались вокруг, стараясь разглядеть хоть какое-то свидетельство присутствия жизни. Но куда бы они ни переводили взгляд, везде простиралась неприветливая тундра. С земли она казалась совсем другой, чем виделась через иллюминатор вертолёта: не такой красочной, однообразной и холодной. И только вдалеке на юге просматривались контуры невысоких сопок Паляваамского хребта.
Такая же унылая картина открывалась и за обрывом справа. Его крутой скальный берег во многих местах сильно обрушился, преграждая бег воде, в других - плотно зарос лишайником, изъеденным грязными дождевыми подтёками и низкорослым ивняком. Всё это навевало мысли, что солнечная погода, как в этот день, здесь скорее редкость.
Чувство эйфории, с которым молодые люди восприняли известие о включении их в поисковую группу, заметно улетучилось. Виктор тоже не торопился принимать решение. Присев на баул, туго набитый вещами, он надолго застыл над картой местности. Развернув её на коленях, что-то помечал, вычислял. Делая какие-то расчёты в уме, он забавно шевелил полными губами. Поймав на себе взгляд Кати, улыбнулся ей в ответ, а затем снова уткнулся в карту.
Закончив с расчётами, подошёл к ребятам с маской задумчивости на лице. Стал делиться ближайшими планами:
--Обустраивать лагерь будем выше по течению. Сейчас туда и отправимся. Там и начнём брать и промывать пробы и будем продвигаться в сторону хребта. А из первоочередных задач для нас - устройство быта. Другие производственные задачи обсудим завтра.
Убедившись, что у ребят к нему нет вопросов, Виктор неторопливо стал распределять кому какой груз нести. Себе взял два самых тяжелых баула. В одном были промывочные лотки, кайла и лопаты, которые незаменимы при шлиховом опробовании и разведке россыпных полезных ископаемых, а в другом - утварь для приготовления пищи и некоторая часть её запасов. Связав их, он подсел под лямку и взвалил связку себе через плечо. Быстро поднявшись, распрямился. Сделал это легко, как будто и не было никакого груза.
Наблюдая за ним, Катя отметила его крепкую фигуру и мужественную серьёзность выражения скуластого широкого лица. Взгляд был с лёгким прищуром глаз, а жесткие темные волосы непокорной чёлкой нависали над высоким лбом.
Непроизвольно перевела взгляд на Лешку. Ему достался тоже громоздкий баул с палаткой и сопутствующими деталями для обустройства быта. Отметила, что её парень несколько ниже ростом. В резиновых сапогах и фирменной производственной куртке, полученных в качестве спецодежды для работы в полевых условиях, с короткой стрижкой русых волос выглядел менее внушительно, чем Виктор Иванович. Но Катя знала, что у Лёшки накаченная фигура и крепкие мышцы на руках и животе. При свиданиях он всегда легко подхватывал её на руки и долго не отпускал из нежных объятий. И во время практики никогда не чурался тяжёлой работы, а частенько, оберегая её, выполнял некоторые задания даже за неё.
Вот и сейчас, видя, что Катя не знает, куда ей получше пристроить зачехлённое ружьё, спокойно забрал его у неё и, закидывая себе за плечи, лишь недовольно проворчал:
--А почему бы вертолётчикам не доставить нас сразу на место, чтобы не таскать эти тяжести.
--Вертолёту для посадки нужна ровная и надёжная площадка. А такую, как здесь, в тундре трудно найти, - словоохотливо пояснил Виктор и стал помогать девушке поудобнее приладить груз на спине.
Парни оставили ей нести самые лёгкие вещи: спальные мешки, упакованные в пакеты готовые к употреблению продукты, медикаменты и рыболовные приспособления.
--А это-то зачем? - удивился Лешка, пробуя на вес упаковку с рыболовными предметами. - Нам только удочек и закидушек не хватает! Лишний груз!
--Не скажи! - живо возразил ему Виктор. - Когда-то сюда добирались местные жители, чтобы поохотиться на песцов и порыбачить на гольца. Он особенно активно клевал в августе. Может, и нам повезёт и мы с ухой будем.
А чтобы подбодрить ребят, добавил:
--Есть и одна хорошая новость. Совсем недалеко должен быть небольшой домик, оставленный охотниками и рыбаками. Правда, было это давно и шансов, что он сохранился, немного. Но если нам повезёт, много бытовых проблем отпадёт сразу. Так что, вперёд, друзья, и глядите в оба.
Слова Вуктылина о везении вызвали у Лёшки на лице кривую усмешку. Он постарался её тут же погасить, но Катя уже заметила и поинтересовалась:
--Ты чего скривился? Что-то не нравится?
--Нет. Просто я начинаю с предубеждением относиться к словам о везении. Нам действительно, как мы и хотели, повезло попасть в Заполярье. Вот только я не предполагал, что мы окажемся в качестве вьючных оленей, - мрачно пошутил в ответ Лешка.
* * *
На самом деле Кате Смирновой и Лешке Давыденкову, студентам Северо-Восточного государственного университета, повезло дважды. И повезло крупно, как им тогда казалось. На производственную практику их послали, как они того и хотели, в одно геологоразведочное управление, в заполярный Певек.
Попасть в эти далёкие и во многом своеобразные, уникальные места заполярной Чукотки им мечталось с тех самых пор, как отец Кати геолог Иван Смирнов, вернувшись из очередной геологоразведочной экспедиции в континентальную зону заполярной Чукотки, пришёл в школу по приглашению дирекции, озаботившейся выполнением программы профориентации.
Перед пятиклассниками предстал уже немолодой, жилистый человек, с седой гривой волос и обветренным лицом. Огрубевшая от диких морозов и яркого заполярного солнца кожа ещё больше старила мужчину, но одновременно и придавала ему мужественный вид.
Иван Петрович рассказывал о своих впечатлениях от полевого сезона буднично, бесхитростно, без всяких прикрас, но в воображении мальчиков и девочек всё услышанное выстраивалось в удивительную картину. Им чудилась неведомая, суровая, но настоящая героическая жизнь, в которой хотелось очутиться хоть на один миг, на один день.
И вот их детская мечта осуществилась.
Катя с Лешкой и дружить-то по-настоящему стали с того памятного урока. И постепенно детская дружба переросла в крепкую любовь. И немудрено! По мере взросления девушка из любознательной непоседы с годами превратилась в настоящую красавицу со стройной, гибкой фигурой и большими выразительными коричневыми глазами не нежном лице. Они всегда были с какой-то завораживающей лукавинкой.
Взгляд девушки оказывал на него гипнотическое влияние. Юноша сразу начисто забывал такие слова, как "нет", "не хочу", "не буду", всегда делал то, что она хотела. Воспитываясь в семье учителей, где мать, работая завучем, доминировала, а отец, будучи менее успешным, безропотно подчинялся, он считал такое поведение нормой. А Катю к тому же Лёшка буквально боготворил.
Именно из-за горячей влюблённости они и поступать решили в один вуз. А перед преддипломной практикой и вовсе подали заявление в загс с намерением после возвращения сразу же пожениться.
Второй раз молодым людям повезло уже после окончания срока практики. Им удалось закрепиться в штате ещё на два летних месяца. Видя старательность и любознательность практикантов, начальство районного геологоразведочного управления откликнулось на их просьбу и дало возможность поработать до начала занятий в институте. И даже привлекло их к работе в поисковой партии, включив во внеплановую экспедицию, повод для которой подвернулся совершенно неожиданно.
Управление готовилось к большому очередному юбилею и потому было решено пригласить на празднование ветеранов предприятия, чьим вкладом в поиски и разведку месторождений полезных ископаемых когда-то гордилась вся страна. И тут у кого-то из активистов созрела мысль через печать освежить в памяти все наиболее яркие вехи достижений разведчиков недр Чукотки и рассказать о лучших людях. Посчитали, что это будет запоминающимся подарком ветеранам.
Идея была тут же одобрена. А эту ответственную работу поручили старейшему геологу Чукотки, а ныне пенсионеру Григорию Ивановичу Чалодееву. Он уже много лет не ходил в экспедиции, занимался систематизацией архивных документов в филиале территориального фонда геологической информации. Вот и посчитали, что ему и карты в руки.
Работы у Георгия Ивановича и без того хватало с избытком: многочисленные реорганизации геологических служб региона внесли в архивные дела много сумятицы. Но Чалодеев подошёл к поручению ответственно, как, впрочем, и всегда относился к любой другой работе. С головой окунулся в архивные материалы. И сразу же столкнулся со странностями.
Просматривая отчёты сезонных экспедиций прошлых лет, опытный геолог заметил в одном из отчётов, как ему показалось, явные неувязки. Экспедиция во главе с техником-геологом Николаем Саморуковым, которого он помнил как одного из самых опытных специалистов вернулась с очередного полевого сезона без каких-либо значимых результатов. А если оценивать совсем принципиально, то выходило, что сезон партия закончила с нулевым итогом.
Это было очень странно. В тот год практически все другие экспедиции возвратились из сезонных полевых работ с большим багажом наработок по поиску полезных ископаемых. Открытия месторождений золота, олова, угля, киновари, урана, вольфрама в тот год следовали одно за другим. А в случае с Саморуковым получился такой плачевный результат.
--Тут явно что-то не так! - эмоционально поделился ветеран своим мнением с товарищами.
Он помнил, что Саморукову на тот полевой сезон было поручено исследовать минералогический состав пород урочища реки Пегтыгмель начиная от Восточно-Сибирского моря до истока в центральной части Чукотского нагорья. А этот участок считался одним из самых перспективных на возможные залежи драгоценных металлов. Но не верить годовому отчёту старый геолог не мог.
Тогда Чалодеев решил копнуть глубже - поискать зацепку в пояснительных записках. И сразу всё понял. Ему открылась истинная причина якобы неудачного сезона. Николай Саморуков в ходе работ наткнулся на правом скалистом берегу реки на древние наскальные рисунки. Петроглифов было очень много, по ним можно было составить представление о жизни древних чукчей, живших тысячелетия назад.
На Пегтымельских утесах были изображены, главным образом, звери - олени, волки, медведи, киты, сцены охоты на китов, моржей и диких оленей. Но были на древних рисунках и изображения людей, а также неких фантастических антропоморфных существ.
Саморуков сразу понял гуманитарно-историческое значение своей находки, что эти петроглифы - редчайший памятник наскального творчества и на Чукотке, пожалуй, единственный. О находке он тут же сообщил письмом в Магаданское отделение АН ССС .
Это открытие и зародило в Григории Ивановиче подозрение, что именно из-за наскальных рисунков в отчете о поисковых работах была показана бесперспективность минералогического состава пород вдоль реки Пегтыгмель. Саморуков хорошо понимал, что открытие полезных ископаемых в бассейне реки приведёт к развертыванию масштабных работ по их добыче и, как следствие, к уничтожению этого уникального исторического наследия. И, похоже, умышленно исказил итоги сезонных работ.
Своим предположением Чалодеев поделился с руководством управления. Тогда и было решено для проверки этой версии организовать внеплановую экспедицию на реку Пегтыгмель. О снаряжении серьёзной поисковой партии речи не шло. Лишних людей на базе не было и потому решили обойтись малыми силами, включив в экспедицию практикантов Катю с Лешкой. К этому времени они уже научились брать пробы и квалифицированно работать с лотком, доводить промывку проб до нужного состояния. А возглавить эту группу доверили геологу Виктору Вуктылину. Он всё ещё числился молодым специалистом после окончания горного института. Большого опыта работы в полевых условиях не имел, но был исполнительным и старательным. Вот и решили дать ему шанс отличиться. А вдруг и впрямь Сумароков словчил!
И вот теперь члены внеплановой экспедиции уныло плелись цепочкой друг за другом, обвешенные рюкзаками и баулами, стараясь не отставать от своего руководителя, в надежде на очередную удачу.
* * *
И удача им вновь улыбнулась! Домик в тундре не только уцелел, но и хорошо сохранил следы проживания людей. Внутри из грубых досок была оборудована широкая лежанка. У противоположной стены находилась набольшая, покрывшаяся лёгкой ржавчиной железная печка, а чуть поодаль стоял на покосившихся ножках стол. Над ним на стене была прикреплена полка, на которой лежали засохшие и заплесневевшие остатки пищи и вздувшиеся консервные банки, а в почерневшей бумажной пачке на четверть оставалось соли, превратившейся в серый монолитный камень.
Время сделало своё разрушительное дело и с крышей домика. На стенах были видны подтёки, потянутые чёрной плесенью. Единственное маленькое окошко было затянуто поверх стекла какой-то полупрозрачной плёнкой. Скорее всего, это была часть желудочного пузыря какого-то животного.
Полумрак и затхлый воздух угнетающе подействовали на молодых людей. Особенно расстроилась девушка. Зажимая нос, она с насмешкой обратилась к Виктору:
--Это и есть твоя хорошая новость? Да от нас, молодых и красивых, к утру останутся только протухшие от сырости и плесени мумии.
--Да уж, везением назвать даже временное пребывание в этом сарае можно было только в шутку, - с ироничной ухмылкой на лице поддержал её Лёшка.
Вуктылину тоже было не по себе от увиденного, но он быстро взял себя в руки и бодро скомандовал:
--Не раскисать, друзья! Сейчас быстро проветрим помещение, просушим, смахнём грязь и пыль и настроение сразу изменится, вот увидите! А потом и перекусим. Давай, Катюха, готовь на стол из наших полуфабрикатов, а я настрою газовую горелку.
Обустройство быта и приготовление обеда отняли много времени. Солнце уже клонилось к закату, когда, уставшие ребята, наконец, уселись за стол. Его косые лучи, проникая в помещение через открытую дверь, разгоняли полумрак. Затхлости больше не чувствовалось. Помещение наполняли только запахи жаренных мясных продуктов и кофе, которым ребят потчевала Катя из своего термоса.
Настроение у всех действительно улучшилось. Катя даже собралась спуститься к ближайшей протоке освежиться речной водой. Позвала с собой Лёшку:
--Подержишь полотенце и другие принадлежности, пока я буду умываться, и спинку поможешь протереть.
Сама при этом несколько раз украдкой кидала лукавые взгляды в сторону Виктора. Но тот продолжал с безучастным видом неторопливо пить кофе. Спохватился, когда Катя была уже у двери, посоветовал идти к заводи:
--День был солнечный, вода в ней будет теплее, чем проточная. Но увлекаться всё равно не советую, можно простыть.
Катя с Лешкой, энергично отмахиваясь от надоедливых комаров и мошек, отошли от домика уже на порядочное расстояние, когда девушка призналась, что её заботит предстоящий ночлег. Особенно то, что спать придётся всем вместе на одном лежаке. Капризно добавила:
--Я сильно соскучилась по тебе. надеялась, что сегодня мы будем спать вдвоём. А тут такой облом. И к тому же, я побаиваюсь этого увальня Вуктылина. Когда он смотрит на меня, мне не по себе становится. Придумай что-нибудь!
Лешка в приливе нежности от её слов только плотнее обнял свою невесту и, поцеловав в щёчку, пообещал:
--Обязательно придумаю, любимая. Завтра мы поставим для себя отдельную палатку, а пока можем спрятаться от чужих глаз под обрывом.
--А ты думаешь, что Виктор за нами наблюдает? - живо поинтересовалась Катя, оглядываясь на домик.
--Не знаю. Так-то его не видно.
--Пусть наблюдает, если хочет. А я сначала всё равно омоюсь, день был утомительный. - И, прибавив шагу, поторопила Лешку. - Давай только поспешим, скоро темнеть будет.
Когда они вернулись в домик, день уже сменился густой теменью полярной ночи. Виктор сидел на крыльце и терпеливо поджидал их. И только убедившись, что у ребят всё хорошо, пошёл укладываться спать.
* * *
Утром, неторопливо позавтракав, геолог, нагрузившись инструментами для забора и промывки проб, приступили к исследованию грунта. При этом Вуктылин сам производил разметку сетки для взятия проб, тщательно сверяясь с геологической картой местности. Он и каждую промытую ребятами пробу проверял в лотке сам и только, удостоверившись в качестве, заносил результаты в журнал.
Первый рабочий день выдался солнечным и теплым, работа спорилась. Однако содержание проб лишь подтверждало результаты предыдущей экспедиции. В них не было даже намёка на наличие полезных ископаемых. С одной стороны это говорило о добросовестности исследований экспедиции Николая Саморукова, а с другой невольно зарождало мысли о бесполезности их нелёгкого труда.
И потому с большим воодушевлением восприняли предложение руководителя поработать без обеда, чтобы оставить больше свободного времени для личных нужд. Молодым людям хотелось осмотреть окрестности, полакомиться северными ягодами и пособирать грибы, которыми тундра была буквально усеяна почти рядом с домиком.
Но больше всего им хотелось уединиться на природе, побыть вдвоём, наслаждаясь близостью друг с другом. Тем более, что Виктор собрался порыбачить, а значит ему будет не до них.
Катя с Лёшкой уже приготовили ужин, а их руководителя всё не было. Решили начать трапезничать без него. Вторая половина дня оказалась у них насыщенной. Стараясь уйти подальше от Виктора, чтоб он даже случайно не оказался поблизости, они сделали большой крюк.
Сначала молодые люди шли вдоль реки, и только потом свернули в тундру. Наткнувшись на какую-то лощину, по дну которой протекал шумливый ручеек, укрытый с обеих сторон гибкими ветвями кустарника низкорослого ивняка, решили, что лучшего места для уединения им не найти. Здесь влюблённые и обустроили для себя лежанку.
За временем они больше не наблюдали. Но, по обоюдному признанию, это были самые счастливые часы в их жизни с момента приезда на практику.
Потом, переполненные эмоциями, бродили по тундре, восторгаясь обилием грибов, собирали ягоды, много дурачились. Наполнив горсти янтарной морошкой, старались под обоюдные всплески смеха скормить ягоды друг другу. И только почувствовав предельную усталость, отправились на базу.
На подходе к домику девушка от усталости почти висела у Лешки на руке. Меланхолично заявила:
--Я сильно выгорела! Вот сегодня уж точно надо будет спуститься к лагуне и освежиться. - И повернувшись лицом к спутнику, нежно спросила:
--Ты со мной, масик?
--Конечно, с тобой, любимая. Разве я могу тебя оставить одну, - пылко отозвался Костя. Он тоже сильно устал, и, пожалуй, больше всего от избытка эмоций, но старался этого не показывать. Но после ужина он не смог больше сопротивляться усталости.
В ожидании пока Катя приберется с посудой Лешка прилёг на лежанку и сразу же провалился в глубокий сон. И когда Катя попыталась его растолкать, у неё это не получилось. Решила идти к заводи одна. Тем более, что до неё было рукой подать.
Девушка, скинув с себя лишнюю одежду, осторожно ступая, прислушиваясь к ощущениям от прохладной воды, стала искать место поглубже. Ей захотелось окунуться в воду полностью, тем более, что сегодня вода казалась её значительно теплее.
Но везде было мелко, вода не доходила даже до колен. И вдруг сзади раздался взволнованный возглас, заставивший её вздрогнуть:
--Ты что, одна! Напрасно. Я тут невдалеке следы медведя видел. Большие. Во влажной гальке они глубоко продавились. Медведь, видимо, огромный.
Сначала у девушки от испуга было инстинктивное желание выбежать из воды и укрыться одеждой. Но узнав голос Виктора, быстро успокоилась и даже почувствовала некоторое ощущение удовлетворения от его появления. Не спеша стала омывать себя. И даже насмешливо поинтересовалась:
--Не от испуга ли след какой-нибудь косули медвежьим показался! - Уже серьёзно спросила:
--Кстати, а где обещанная рыба? Ты же вроде рыбачить собирался.
Вуктылин неловко переступил с ноги на ногу. Вид почти полностью обнажённой девушки и смущал его и манил, но он, совладав с эмоциями, спокойно стал рассказывать:
--Собирался, да не дошёл. Увлёкся петроглифами, Их ещё Саморуков в шестидесятые годы обнаружил. С тех пор сюда много научных экспедиций и просто туристов приезжало за тысячи километров отсюда. А мы рядом и всё никак не соберёмся сходить. Вот вместо рыбалки я сегодня и отправился к скальному обрыву, на петроглифы взглянуть. Когда ещё доведется быть в этих краях! А эти рисунки, по сути, свидетельство жизни нашего северного народа много веков назад. Помогают осмыслить свою жизнь, посмотреть на неё более взвешенно.
Явную издёвку в голосе девушки Виктор пропустил мимо ушей и озабоченно поинтересовался:
--И как только Лешка мог тебя одну отпустить!
--Он дрыхнет без задних ног! - деланно возмущённо ответила девушка и, одарив собеседника лукавым взглядом, произнесла:
--А ты бы, Виктор Иванович, не пугал меня, а лучше подошёл и помог спину потереть.
Виктора дважды просить не пришлось. Разбрызгивая торопливыми шагами воду во все стороны своими огромными сапожищами, он подошёл к девушке и стал аккуратно поливать её спину водой и неторопливо тереть своими крупными ладонями. Он делал это ровно так же, как и Лешка вчера. Получалось у него несколько грубее, но Катя, к своему удивлению, почувствовала, что это ей нравится.
Движения парня были уверенными и приятными. Выждав момент, когда руки его перестали тереть спину, она повернулась к нему и, сверкая озорными искорками во взгляде, интригующе спросила:
--И на каких это медведицах ты научился так ловко ухаживать за женщиной?
Перехватив его напряженный взгляд, она приблизила к нему своё лицо:
--А больше ничему тебя медведицы не научили случайно!
В домик они пришли, когда темное небо уже укрылось полночным звездным ковром. Оказалось, что для занятий любовью можно далеко и не ходить в тундру.
Лешка сладко спал, откатившись к краю лежанки. Виктор наспех перехватил остывшую пищу, оставшуюся на столе от ужина, и поспешил к Кате, которая изнывала в нетерпеливом ожидании продолжения любовного безумия.
* * *
Утром Лешка проснулся раньше всех. Спускался с лежанки осторожно, чтобы не потревожить спящих товарищей. Неожиданно обратил внимание, что Катя спит почти в обнимку с Виктором. Спальный мешок, который должен был находиться между ними, валялся в ногах. Что-то кольнуло и заныло в сердце. Пригляделся внимательнее и окончательно расстроился. В положении тел, даже если оно было принято в сонном забытьи, была какая-то особая чувственность. Они словно тянулись друг к другу. Особенно вольно расположились друг на друге их руки.
В какой-то миг Лёшка почувствовал, что земля уходит из-под ног. Виски сильно сдавило , голова закружилась. Чтобы не упасть, он присел на стул. Сердце в груди стучало так, что казалось, его слышно даже на улице. "Как она могла так поступить со мной!" - терзала сознание навязчивая мысль.
Попытался сосредоточиться, чтобы осмыслить, что произошло на самом деле, а что , возможно, его домыслы. И главное - решить, как поступать дальше, но ничего не получалось. Сознание не хотело верить очевидным фактам измены, искало любую зацепку, что могло оправдать любимую. Корил себя за то, что накануне так неожиданно и крепко уснул. Вспомнил про просьбу девушки поставить палатку, чтобы спать только вдвоём, которая осталась им невыполненной.
Не выдержав этой напряжённой внутренней борьбы, Лешка выскочил на улицу и зашагал прочь. Куда он идёт, долго не отдавал себе отчета. Остановился только, когда вышел к основному руслу реки. Присел на пузатый валун, возвышающийся над хаотичной россыпью крупного галечника, и попытался сосредоточиться на своих мыслях.
Безмятежный бег воды действовал умиротворяюще. Постепенно мысли остановили свою бешенную скачку, стали спокойнее, взвешеннее. Подумалось, а вдруг ничего такого, о чём он, проснувшись, подумал, не было, это всего лишь плод его воображения. Всё каким-то образом объяснится и окажется до смешного простым.
И сразу пришло простое решение: сделать вид, что ничего не произошло и вести себя, как всегда, естественно. Тем более, если и случилось что, ничего уже не изменишь. Всё мгновенно встало на свои места. На душе стало легко, все приобрело смысл.
Поспешил к месту намеченного на текущий день отбора проб, испытывая при этом лёгкое угрызение совести, что из-за своих, как ему теперь казалось, нездоровых фантазий, он отлынивает от работы. Однако, к его удивлению, все рабочие инструменты были на месте, там, где их и оставили вчера. Лотки для промывки проб были сухие. Значит ими сегодня ещё не пользовались.
Но рабочий день начался уже давно! Чтобы это всё значило? Где могли так задержаться Виктор с Катей? Уж не его ли пошли искать! Но сколько Лешка ни всматривался в перепады рельефа местности, своих товарищей так и не увидел. И его вновь стало наполнять чувство тревоги. И он поспешил к охотничьему домику.
* * *
Но в домике ребят не оказалось. Внутри сохранялся лишь приятный запах пищи, что означало, что Виктор с Катей ещё совсем недавно завтракали, пили кофе. Решил осмотреть тундру поодаль от дома. Мелькнула тревожная мысль: а вдруг с ними что-то случилось! На всякий случай взял с собой ружьё.
Поиски ни к чему не привели и Лешка уже собирался оставить эту затею с поиском, когда вдруг услышал приглушенные характерные женские стоны. Стараясь не шуметь, он пошёл на звук и вскоре увидел самозабвенно отдающихся любовным утехам своих товарищей. Чувство злобы буквально вскипело в нём. Как они могли такое с ним сотворить! А он ещё недавно пытался найти оправдание своей невесте, глупец!
Лешка сдёрнул с плеча ружьё, намереваясь разрядить его в их сторону. Но очередной сладостный стон остановил его. В один миг он почувствовал себя лишним здесь, и так же тихо побрёл прочь.
На базу Лёшка вернулся только к вечеру. Сначала бесцельно бродил по тундре, стараясь заглушить в себе боль от потери ещё недавно самого дорогого для себя человека. Вспоминал, как Катя в минуты их близости вдохновенно планировала их будущую семейную жизнь, щебеча при этом на ухо приятные слова и также томно вздыхала. Это будущее выглядело безоблачным и счастливым. А теперь даже воспоминания об этих мечтах доставляли невыразимую боль и порождали тоскливую неизбежность.
Случайно вышел к скалам, где по карте это место было отмечено как наибольшее скопление петроглифов. Перебравшись через широкую протоку, стал выискивать скалы с ровной плоской поверхностью.
Чтобы получше рассмотреть древние рисунки, пришлось карабкаться повыше по насыпи из камней. И вскоре увлёкся незамысловатыми сюжетами древней охоты на море на китов и на диких оленей на суше, изображениями песцов и волков, стилизованными фигурками людей и предметов их быта. Были и странные изображения женских фигур с грибовидными формами головных уборов. Иногда они были выполнены в форме, условно говоря, летающих тарелок над головами. На одной из женских фигур с реалистической достоверностью были изображены косы, грудь, меховой комбинезон-керкер. Словом, всё, как и сейчас.
Собственные заботы и волнения сегодняшнего дня незаметно отхлынули, уступив место философскому осмыслению существования жизни в этих суровых краях, которая в течение тысячелетий остаётся фактически неизменной, за исключением бытовых условий, ставших результатом технического прогресса двадцатого и нынешнего веков.
Возвращался на базу Лешка с твёрдым намерением изображать неведение. Понимал, что куда важнее их личных отношений остаётся работа.
Катя с Виктором судя по всему пришли в домик уже давно и готовили ужин. Увидев его, Катя с улыбкой на лице подбежала к нему и, чувственно чмокнув в щеку, упрекнула:
--Ты где это , масик, целый день пропадал? Мы с Виктором Ивановичем даже беспокоиться стали. Хорошо Виктор заметил, что ты с ружьём ушёл. Уверил меня, что ты сможешь постоять за себя, если что. Но я всё равно беспокоилась.
-- Подтверди, Виктор Иванович, - обратилась она к Вуктылину, что тот с готовностью и сделал. И от себя добавил:
--Поужинаем и будем отдыхать. Завтра нам предстоит выполнить большой объём работы. Восполнить сегодняшнее расслабление. Возражений, надеюсь, нет?
Ужинали и пили чай с добавлением душистых трав тундры, перекидываясь ничего не значащими словами.
* * *
На следующий день ребята действительно хорошо поработали. Существенно продвинулись по реализации намеченной на экспедицию цели, охватили не меньше двух километров вдоль урочища. Пробы промывались одна за другой. На обед прервались только, чтобы съесть по паре бутербродов и запить горячим чаем из термоса.
Результаты одновременно и радовали и огорчали. В исследуемых грунтах по-прежнему не было ни намёка на наличие в них полезных ископаемых. С другой стороны это означало, что и кинуть камень в адрес одного из геологов давних лет Николая Саморукова повода не будет.
Самих ребят больше всего беспокоили изменения, происходившие с погодой. К вечеру ветер заметно усилился, направление его изменилось с материкового на северный. Темные тучи с невообразимой быстротой закрывали небо. Стало резко холодать.
--Как бы нынче ночью нам не пришлось кутаться в спальные мешки, - озабоченно высказал своё мнение Вуктылин и предложил всем по пути на базу включиться в сборку дров. - Придется, скорее всего, растопить печь, сушить помещение. Шибко крыша в домике худая.
Для поиска дров решили разделиться в надежде собрать побольше. Но уже отойдя на значительное расстояние Лешка заметил, что Катя с Виктором вскоре соединились и вместе скрылись в распадке. Увиденное отозвалось ноющей болью в душе парня, но он быстро подавил в себе это чувство. Это была уже не та острая боль, что мучила накануне.
Не было их долго, а дров они принесли мало, всего несколько сухих веток ивняка. Если бы не Лешкины старания, печь топить было бы нечем. Дров хватило всего для одной закладки в печь. Но и этого оказалось достаточно, чтобы прогреть помещение и поднять всем настроение.
Сжалилась, похоже, над геологами и погода. Дождь был коротким, но зато пролился так, как будто небо в одно мгновение прохудилось, выплеснув на землю сплошной поток воды. На стенах помещения сразу появились подтёки. Но в целом домик выдержал испытание стихией. Порывы ветра заметно ослабли, а к ночи он стих совсем.
Очередной день прошёл в ударном труде. Вода после дождя в протоках сильно поднялась, затопив большие участки долины, намеченные для опробования. По умолчанию решили брать пробы только там, куда вода не добралась. Зато удалось охватить исследованием значительную площадь.
Вуктылин, конечно, хмурился, подводя итоги работы. Понимал, что после их исследований остаются пробелы, но понимал и то, что изменить ничего нельзя. Погода будет только ухудшаться и воды будет становиться всё больше. Со временем она поглотит всю долину, оставив лишь небольшие островки суши.
-- Вчерашний дождь, скорее всего, был всего лишь предвестником изменения погоды, - хмурясь, делился своими предположениями Виктор. - Настоящие дожди впереди. А значит надо спешить сделать хотя бы то, что ещё возможно. И в первую очередь создать небольшой запас дров, обогреваться.
Он, как и надлежало руководителю, в силу своих возможностей, заботился о быте товарищей.
Но сделать больше геологам ничего не удалось. Опасения Вуктылина оправдались даже быстрее, чем он ожидал. Ночью обитателей домика разбудил сильный шум дождя и шквалистого ветра. Плёнка на оконце под его порывами звонко хлюпала, грозя оторваться или разбить стекло. Помещение быстро стало наполняться холодом и сыростью.
Какое-то время все сидели в тревоге, прислушиваясь к беснованию стихии снаружи. Но потом с надеждой обратили свои взоры на печку. Её вечером общими усилиями заполнили сухим ивняком. Растопить печь вызвался Лёшка. Он уже подносил зажигалку к дровам, когда Виктор остановил его.
--Подожди. Я недавно слышал на крыше какой-то странный звук. Громыхнуло нешуточно. Надо бы сначала проверить, не случилось ли что с трубой.
--Что с ней может случиться? Столько лет стоит и ничего! И нам послужит! - бодро возразил ему Лешка и поднёс огонь к сухим веткам.
Некоторое время понаблюдал, как занимается огонь и, убедившись, что дрова разгораются хорошо, выключил фонарь и торопливо забрался на лежанку.
Но спать им больше не пришлось. Сначала почувствовалась гарь, а потом и какой-то подозрительный треск. Но в плохое верить всё равно не хотелось. По- настоящему напряглись, когда Лешка, который лежал ближе всех оконцу, увидев снаружи какие-то яркие блики, тревожно спросил:
--Горим, что ли ?
Все сразу вскочили и растерянно стали оглядываться, не зная что предпринимать.
* * *
Размер беды осознали, когда увидели, как с потолка стали падать огненные искры. Никаких сомнений, что надо спасаться самим и спасать имущество, больше не было. Тем более, что не прошло и минуты как на потолке возник уже открытый огонь и быстро распространялся по всему помещению.
--Спасайте теплые вещи и палатки, - крикнул товарищам Вуктылин. А сам стал торопливо скидывать в рюкзаки бытовые и кухонные предметы, запасные газовые баллончики. Схватив под мышку ещё и портативную газовую горелку, потащил всё это подальше от уже вовсю пылающего домика. Тут же возвратился в помещение и стал вместе с Лешкой выкидывать наружу другие вещи. В домике уже было невыносимо жарко, некоторые вещи занялись огнём. Сбивая его, парни спешно выкидывали вещи наружу, а Катя оттаскивала их подальше.
Последнее, что успел Лешка спасти, было ружьё. Больше соваться в помещение стало бессмысленно - огонь уже бушевал вовсю. И вскоре от домика остался один обгорелый остов. Кое-где раздуваемый ветром огонь, занимался снова, но под натиском дождя быстро затухал, окутываясь дымом и паром от испарения воды.
Потери были огромные. Пострадала и общая большая палатка. Это стало известно, когда, спасаясь от ненастной погоды, попытались её установить. Выгорел огромный бок. Хорошо ещё, что проплешина получилась ближе к нижней части, её можно было прикрыть подручными материалами. Но это слабо утешало.
Когда напряжение немного схлынуло, за чаем решили обсудить создавшееся положение. Пришли к однозначному выводу: посмотреть, как поведёт себя погода в ближайшие день-два, и уж тогда окончательное обсудить, как им поступать дальше.
Во второй половине дня дождь прекратился и Вуктылин с Лёшкой отправились оценить возможность дальнейшей работы. Затопленных участков оказалось гораздо больше. Не видя смысла возвращаться сюда ещё раз, парни забрали с собой все инструменты. Рассудили, что в случае хорошей погоды отыщут новые приемлемые участки для взятия проб.
Но к вечеру северная погода снова продемонстрировала свой суровый нрав. Неожиданно густыми хлопьями повалил мокрый снег. И вскоре уже все окрестности укрылись белым покрывалом. Подпаленная огнём палатка обвисла и промокла. От сырости и холода не спасали и спальные мешки.
Первой сдалась Катя. Её стал мучить сильный кашель. Она замкнулась в себя и раздражалась, когда её пытались напоить таблетками и разговором отвлечь от печальных мыслей. Не исключено, что пожар на впечатлительную девушку подействовал наиболее остро. Тогда Виктор рискнул предложить ей выпить, как он выразился, чудодейственного раствора от простуды.
--Приготовлен, кстати, по рецепту моей матери. Она у меня прекрасный провизор, - с уважением в голосе произнёс он и подал пластмассовый стаканчик больше чем на треть заполненный бурой жидкостью, настоятельно посоветовав выпить это лекарство одним-двумя глотками не дыша.
Катя безропотно взяла стаканчик и выпила. После чего долго не могла прийти в себя, вытирая выступающие слёзы В стаканчике был медицинский спирт с небольшим добавлением чая и ложки молотого перца.
Плоскую бутылочку спирта мать дала сыну на всякий случай, узнав, что он уезжает в экспедицию. И этот случай, к сожалению, представился. Отдышавшись, Катя воинственно набросилась на парня, смешно размахивая кулачками:
--Что за жуткий крынж ты мне подсунул? Нечестно так поступать!
Получив разъяснение, успокоилась. Тем более, что быстро почувствовала, как внутри организма разливается успокаивающее тепло.
Парни тоже чувствовали себя морально не лучше, в основном отлёживались в спальных мешках. Неизвестность действовала угнетающе на их психику не меньше. И тоже решили по глотку выпить, но без перца.