Марченко Владимир Сергеевич
Чистопольский вояж командора

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одна из моих любимых книг - это "Золотой теленок" незабвенных Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Я ее перечитывал неоднократно и каждый раз, дочитав, с сожалением расставался с ее героями. Особенно с Остапом Бендером. Это персонаж прописан авторами столь колоритно, что невольно вызывает симпатию. Не с мирившись с концом романа я дерзнул написать продолжение к "Золотому теленку". Что из этого получилось судить читателям.

  Глава 1
  Встреча после долгой разлуки
   Под крылом ИЛ-18 плыла осень. Проплывали желтые, багровые и зеленые пятна лесов, поблескивали ленты рек и блюдца озер. Изредка встречались небольшие поселки и деревеньки, в них текла своя неспешная и непонятная жизнь. Проплывали поля и нивы, по которым жучками ползали трактора и другая сельскохозяйственная техника. Остап давно не летал самолетом и с интересом разглядывал в иллюминатор эти осенние картинки. Со времен своей молодости, насыщенной самыми разными событиями, он предпочитал перемещения по стране исключительно железнодорожным транспортом. Они обычно сулили новые знакомства, а с ними и новые жизненные сюжеты, помогавшие преодолевать суровые будни военного коммунизма и лихие времена НЭПа. Сложившиеся обстоятельства, а проще говоря нужда, однажды заставили Остапа временно стать членом корпорации жуликоватых "детей" легендарного героя революции 1905 года лейтенанта Шмидта. Этот его перелет также был связан с теми давними персонажами. Тут надо сказать, что с годами некоторые из них стали уже не просто друзьями, а людьми, ставшими на уровень чуть ли не близких родственников. Хоть и виделись они крайне редко, но связи друг с другом не теряли. Нынешняя поездка, учитывая ее срочность, подразумевала встречу с одним из них и путешествие именно самолетом.
   Вышла стюардесса и попросила пассажиров пристегнуть ремни безопасности ввиду предстоящей посадки в аэропорту столицы Татарской АССР городе Казани. Пробежав по взлетной полосе самолет остановился. Подали трап и Остап спустился по нему в числе первых пассажиров. Есть такая категория людей, для которых года нипочем. К ним относился и Остап Бендер. Он же командор, он же великий комбинатор, он же внебрачный сын турецко-подданного, а отсюда и потомок янычаров. Все эти биографические данные тянулись за ним с давних времен и какие из них соответствуют действительности уже не имело никакого значения. В правой руке Остап держал небольшой чемоданчик, через левую руку был перекинут светлый плащ. Шею комбинатора легкомысленно обвивал шарф канареечного цвета. Голову его венчала велюровая шляпа, которой он давно заменил артистичную фуражку с белым верхом. Конечно, годы все-таки отразились на его внешности, но глаза сохранили все то же уверенно-снисходительное выражение, а выправке мог бы позавидовать любой отставной военный. Тому способствовали здоровый образ жизни и природный оптимизм великого комбинатора.
   От группы встречающих отделился худой юркий старик в национальной татарской тюбетейке и быстро засеменил навстречу прилетевшим пассажирам. В нем не без труда можно было узнать Шуру Балаганова, тоже бывшего сына лейтенанта Шмидта. Было видно, что в отличие от Остапа жизнь потрепала его изрядно. Взгляды стариков встретились.
   - Командор! Остап Ибрагимович! Неужели это Вы! - завопил старичок в тюбетейке .
   - Спокойно, Шура, спокойно. Я тоже безмерно рад встрече. Даже если бы я был римским папой, все равно не стоило бы поднимать столько шума.
   Молочные братья крепко обнялись, а растроганный Балаганов даже пустил слезу.
   - Полно, Шура, полно, мы не виделись всего каких-то двадцать восемь лет. - Остап не заметил, что и по его щеке скатилась слеза. - Я недавно узнал, что мы живем в кайнозойскую эру, а я-то думал, что в ней жили и вымерли динозавры. Мне кажется, что и мы с вами напоминаем этих доисторических животных.
   - Остап Ибрагимович, да вы совсем не изменились, разве что самую малость.
   - Вы мне льстите, Шура, это совершенно излишне для старых друзей. Изменились мы оба, и от этой суровой правды нас не избавит ни одна страховая компания. Даже если на наши жизнерадостные физиономии ветеранов времен англо-бурской войны наложить примочки из смеси сока корней жень-шеня и отвара лапок африканских термитов, мы действительно изменимся. Нас без конкурса тут же пригласят в самые известные театры страны. Вы, Шура, будете играть роль Кащея бессмертного в детских спектаклях, ну а меня, надеюсь, пригласят на роль Квазимодо. Только и делов-то останется, что согнуться крючком.
   - Вы все шутите, Остап Ибрагимович, а тут дела серьезные могут сложиться. Без вас никак не обойтись.
   - Хорошо, Шура, давайте по порядку. Во-первых, перестаньте называть меня по имени-отчеству. Я пока не директор филармонии и вряд ли им уже буду. Меня гложет любопытство, Шура. Мне не терпится задать вам ряд вопросов о причине, того, что побудило вас вытащить меня в эти чудесные края. Естественно, задать эти вопросы хотелось бы в приличном ресторане или в вашей личной резиденции. Кстати, куда это мы все время идем?
   - На стоянку, командор. Все вопросы обсудим в машине. Нам еще часа три до Чистополя ехать. Вот мы уже и пришли, - прошу в экипаж. - С этими словами Балаганов открыл перед Остапом переднюю дверь видавшего виды "Москвича". - Прошу садиться. Машина, конечно, не новая, но надежная.
   - Действительно, прекрасно сохранившийся экземпляр. Дитя приснопамятной "Антилопы", заря отечественного автопрома. Отрадно, Шура, что вы пошли по стопам Козлевича. Я всегда говорил, что автомобиль не роскошь, а удобное средство передвижения. Многие автомобилисты почему-то не разделяют мою точку зрения. Для них собственное авто-предмет самолюбования. Это явно не про вас, Шура. В свободное время вы, думаю, предпочитаете отдыхать лежа под этим агрегатом или склонившись ниц под его капотом? У нашего Козлевича это излюбленная форма отдыха.
   - А куда деваться, командор, это на самом деле так. Иначе этот агрегат, как вы его назвали, попросту не поедет. Я на нем и копейку нет-нет заработаю, как прибавку к пенсии. Вы не подумайте, на жизнь мне вполне хватает, а вот на бензин или резину, допустим, денежка нужна.
   - Понимаю, Шура. Круговорот наличных средств.
   - А как поживает Козлевич? Вы как-то писали, что он так и остался в Черноморске. Как у него со здоровьем? - Старик Балаганов после нескольких безуспешных попыток наконец запустил двигатель и машина тронулась.
   - Жив и здоров Адам Казимирович. Еще и нас с вами переживет. Со мной порывался ехать, да дети и внуки не пустили. Кстати, ваше авто Шура, во многом превосходит незабвенную "Антилопу". Особенно в скорости и комфорте салона.
   - Вы все шутите командор, я уже отвык от шуток.
   -Придется снова привыкать. Итак, ближе к телу, как говаривала одна моя назойливая знакомая. Я весь внимание. Вещайте, Шура.
   Машина выехала за пределы Казани, о чем засвидетельствовала табличка с перечеркнутым названием города . Остап опустил стекло и с наслаждением вдыхал ароматы осеннего леса. Ветер весело трепал его шарф, а на лице командора застыла блаженная улыбка.
   - Вы не поверите, командор, - начал свой рассказ Балаганов, - но в нашем городе до последнего времени проживал, кто бы вы думали? Вовек не догадаетесь... , - тут машину сильно тряхануло и Балаганов резко затормозил.
   - Бортмеханик, давайте оставим кроссворды на вечер, а сейчас лучше на дорогу смотрите, а не на меня.
   Балаганов обиженно засопел. - Я на вас, командор, машинально смотрю, давно все-таки не виделись. А этот участок дороги ремонтируют-ремонтируют, да все никак не отремонтируют. Двадцатый век называется.
   - Ладно, Шура, не обижайтесь, обиды нам ни к чему. На чем вы остановились, продолжайте. Только без загадок.
   - Продолжаю. Вы не поверите, Бендер, но, как оказалось, в нашем городе проживал...кто бы вы думали? Тьфу, простите, командор. Так вот, у нас в Чистополе до недавнего времени собственной персоной проживал... ,- тут машину тряхануло еще сильнее. Балаганов испуганно замолк.
   - Шура, ничего больше не говорите, а только слушайте и коротко отвечайте на вопросы. Есть ли по дороге столовая или другая точка общепита?
   - Есть, командор.
   - Скоро?
   - Скоро. Через пару километров.
   - Замечательно. Там и остановимся. Ранее в мои планы входило по случаю встречи устроить...,как у вас тут называется национальное празднество с фейерверками? Хотя можно и без них обойтись.
   - Сабантуй, наверное.
   - Так вот, Шура, сабантуй мы перенесем на более поздний срок. Сейчас мы просто перекусим и вы мне, наконец, поведаете обо всем. Я уже сгораю от любопытства .
   "Москвич" остановился у придорожного буфета. Здесь же стоял деревянный стол накрытый чистой клеенкой и несколько стульев. Кроме молочных братьев посетителей не было. Бендер устроился за столом, а Балаганов отправился в буфет. Вскоре он вернулся с двумя тарелками, на которых лежали круглые горячие пирожки. Балаганов сказал, что они называются "перемячи" по- татарски.. Буфетчица, пожилая добродушная татарка, принесла чай в стаканах и пожелала приятного аппетита. Затем, покосившись на тюбетейку Балаганова сообщила, что вся выпечка - чистый халяль, исключительно из баранины. Остап ранее уже слышал о таких блюдах и продуктах. От перемячей исходил такой вкусный мясной аромат, что Бендер и Балаганов, не сговариваясь, тут же принялись за еду. Балабанов, с набитым ртом, начал свой рассказ.
   - Так вот, командор, представьте, в нашем совсем небольшом городе до последнего времени жил-проживал сам Александр Иванович Корейко. Я об этом ни сном ни духом не знал до поры до времени, хотя хорошо помню его физиономию. Когда мы с Паниковским грабили его на берегу, в глаз он мне тогда засветил хорошо. Но дело не в этом. Я уже говорил, что иногда подрабатываю частным извозом. А совсем недавно садится ко мне в машину один тип и просит отвезти его на кладбище. Одет хорошо, под стилягу. Спиртным, правда, от него разило изрядно, но обращался он вежливо. Ладно. На кладбище, так на кладбище. Приезжаем. Этот тип просит его подождать. Ладно. Жду. Час уж прошел, наверное, а его все нет. Он мне только половину денег отдал, чтобы я его точно дождался.
   - Минутку, Шура, минутку. - Бендер подозвал буфетчицу и попросил ее принести еще по порции перемячей. - Продолжайте, Шура, это интересно. А пирожки здесь замечательные. В суровой прозе жизни не так уж много удовольствий. Будете меня провожать - обязательно сюда заедем.
   - Об этом еще рано говорить. Слушайте дальше, командор. Пошел я его искать. Нашел. Сидит он на могилке и горючими слезами заливается. И портвейн пьет. Прямо из горлышка. Дососал всю бутылку и смотрит на меня мутными глазами. "Я". - говорит, "искал своего папашу по всем советским республикам, а он тут у вас, оказывается, помер. Да еще совсем недавно. Очень", - говорит, - "обидно, что недавно". Я на табличку на могилке глянул, да так и обмер. Читаю: " Корейко Александр Иванович". Летом скончался. Не иначе как сынок за наследством папашиным гоняется .
   - Все это интересно, Шура, а нам-то что с того?
   - Я вас не понимаю, командор, вам что, деньги не нужны? Ведь оставил же старый Корейко где-то свои миллионы. Тот еще жулик был.
   - Да, там где появлялся Александр Иванович, остальным жуликам делать было нечего. Рядом с ним они становились просто нищими. Каким ветром его сюда занесло? Мне уже становится интересно. Пока из чисто спортивного любопытства . В деньгах, Шура, я особой нужды не испытываю. Не в них, как я неоднократно убеждался, счастье. Согласен, они нужны в определенные моменты жизни, тут спору нет. Возьмем того же Корейко. Прожил он свою жизнь словно в кладовке с золотыми слитками. Ну и что? Ладно, продолжайте свой рассказ.
   - Пригляделся я, Бендер, а мой пассажир точь в точь вылитый папаша. Не зря он здесь объявился. Взял я этого типа под мышки и домой к себе отвез. Моя старуха как померла, так я один и живу. Пусть, думаю, проспится сначала, а там видно будет, что он за гусь. Пока он спал, я документики его и глянул. Точно, Арнольд Александрович Корейко. Из Москвы прикатил. Просыпается, значит, Арнольдик этот, а я бутылочку на стол. Разговорились. Он в гостинице остановился, а я его к себе переманил. Так, говорю, спокойнее вам будет и командировочного удостоверения никто не спросит. Убедил. А денежки ему нужны позарез, он в Москве в большие карточные влез, вот и поехал папашу своего искать. Он хоть и напускал туману, но я понял, Бендер, что знает что-то сынок о папашкиных миллионах.
   - Возможно, Шура, что наш изворотливый Корейко давно превратил свои денежки в золотые слитки. А из них отлил настоящего золотого теленка, которого покрасил обычной половой краской. И стоит это теленок при въезде в какой- нибудь передовой животноводческий совхоз "Красное вымя". А рядом, для правдоподобности, стоит гипсовая корова, покрытая такой же краской. Такое может быть? Может. Вспомните, как вы с Паниковским украли железные гири у Корейко, решив, что они золотые.
   - Это не я, это Михаил Самуэлевич так решил.
   - Ну конечно. А вы их пилили из детского любопытства. Я это все к тому говорю, что перед нами главная задача - где награбленное и в каком виде оно представлено. Как вы знаете, я у Корейко всего один миллион и взял когда-то. Взял по честному, за нашу с вами проделанную работу. С тех пор времени прошло много и при хватке Александра Ивановича, надо полагать, он лихо раскрутился. В обыкновенном чемоданишке такое богатство уже не спрячешь. Кстати, Шура, а сейчас вам сколько надо денег для счастья? Когда-то я задавал, помнится, такой вопрос.
   - Да ну вас, Бендер, - буркнул Балаганов, я тоже в общем не бедствую. После войны на нефтеразведке здесь поработал, женился, квартиру получили, машину приобрели. А вызвал вас потому, что я тоже хочу из спортивного принципа. И машину надо бы поменять, она давно, честно говоря, на ладан дышит. Да мало ли... Короче, командор, без вас не обойтись, тут талант нужен.
   - Ладно. Вы еще не забыли, Шура, что я ваш молочный брат Ося? Надо ведь будет как-то представиться вашему постояльцу. Придется опять командовать парадом. Не знаю, чем он закончится, но мы с вами в любом случае должны быть довольны. Как минимум нам довелось повидаться, а это дорогого стоит. Вперед, бортмеханик! Выше знамя спортивных принципов!
   - Поблагодарив буфетчицу, молочные братья устремились в сторону Чистополя.
  
  Глава 2
  Жизненные коллизии Корейко-старшего. И вновь старый чемоданишко
   Много воды утекло с тех пор, как Александр Иванович Корейко расстался с Остапом Бендером в одной из южных республик. Бендер уехал со своим миллионом восвояси, хотя мог бы истребовать и больше. Корейко уже в те далекие времена решил, что ему надо как-то тихо, желательно по-семейному, обустроится где-нибудь на периферии и терпеливо дожидаться конца Советской власти. В это он верил с упорством фанатика. Он отдавал себе отчет в том, что выбраться за кордон с его капиталами при столь жестко налаженной работе органов нечего и помышлять. Он был хищником-одиночкой и доверял только себе. В его голове непрерывно работал природный арифмометр, позволяющий мгновенно проводить в уме сложные математические расчеты с целью извлечения личной выгоды. Из него мог бы получиться замечательный министр экономики. Или финансов. В нем погибал талант актера и финансового гения. Если бы его таланты обратились во благо государства, это положительно отразилось бы на состоянии народного хозяйства. Но, как уже говорилось, он греб только под себя.
   В стране набирала обороты индустриализация, разворачивались грандиозные стройки. Отсюда и средства в них вкладывались немалые. Везде требовались квалифицированные специалисты. А разве он, Александр Иванович Корейко, не отвечает этим требованиям? Еще как отвечает! Он ведь специалист, можно сказать, очень даже широкого профиля. Особенно в сфере снабжения и бухгалтерского учета.
   Городок, где они расстались с Бендером, как нельзя лучше подходил для начала новой жизни. Здесь было начато строительство гиганта стройиндустрии - большого цементного завода со вспомогательным асбо-цементным производством. Развернуться было где. Он и развернулся. Значительная часть выделяемых государством средств стала буквально испаряться под жарким южным солнцем. В городок зачастили ревизоры, следователи и члены различных комиссий. Сначала они были из республиканских центров, а затем стали подтягиваться и из Москвы. Безнадежно листая толстые кипы дел и документов, количество которых росло в геометрической прогрессии, они впадали в ступор. Производственная жизнь на стройке едва теплилась. О вспомогательном асбо-цементном производстве и вовсе не вспоминали. Вырытые котлованы постепенно заполнялись колючими шарами перекати-поля, пригоняемые знойными ветрами из пустынных районов республики. Прослойка местных чиновников и казнокрадов ну никак не могла похитить столь значимые денежные средства. Размазывая сопли и слезы они в ужасе таращили глаза на предъявляемые им суммы похищенного с большим числом нулей в конце. Единственная в республике психиатрическая больница была переполнена. Бывшие следователи и ревизоры, ставшие ее пациентами, устраивали в палатах показательные судебные процессы. Одни брали на себя роль якобы казнокрадов, другие их яростно изобличали и судили. Затем они менялись ролями. Персонал больницы был ими доволен.
   Никто и заподозрить не мог, что тихий и исполнительный рядовой бухгалтер Корейко мог быть хоть как-то причастен к этим махинациям. История с Бендером многому его научила, а опыт работы в "Геркулесе" позволил внести коррективы, позволяющие избегать проколов при проведении махинаций. Денежные операции теперь были организованы так, что проводились без его непосредственного участия. Корейко, как невидимый дирижер, только махал невидимой дирижерской палочкой. В редких служебных командировках или заслуженных трудовых отпусках он совершенствовал даже самые мелкие детали механизма хищений.
   Незадолго до начала войны Александр Иванович женился. После того, как ему в Черноморске отказала Зося Синицкая, он никому не делал предложения. Несмотря на свойственные ему наглость и хитрость, в отношениях с женщинами Корейко был несмел. Тем не менее, женитьба входила в его планы, инстинкт самосохранения ему подсказывал, что так он будет менее заметен, чем одинокий холостяк. Женился он на продавщице из продмага, где покупал себе кое-что из еды. Продавщица по имени Зинаида отнеслась сочувственно к скромному холостому служащему, который покупал себе нехитрый набор продуктов. При этом он постоянно рылся в кошельке, с трудом набирая нужную для оплаты сумму. Однажды ему не хватило денег, чтобы рассчитаться за покупку и Зинаида предложила взять у нее в долг. С этого и началось их знакомство. После того, как они сходили два раза в кино, Александр Иванович сделал Зинаиде предложение. Она с радостью его приняла, так как уже давно мечтала родить ребенка в законном браке. Вскоре Зинаида забеременела, чему Корейко был неприятно удивлен. Наследники в его планы не входили. В положенное время ребенок появился на свет. Это был мальчик. Новорожденного назвали Арнольдом. Александр Иванович экономил на всем, даже на пеленках. Не выдержав патологической жадности мужа, Зинаида с сыном собралась и уехала к матери в Москву. Чтобы выглядеть в глазах сослуживцев порядочным человеком, Корейко, скрепя сердце, стал выплачивать алименты.
   Началась война. Александру Ивановичу Корейко дали бронь как необходимому на производстве квалифицированному и добросовестному специалисту. В городок стали подтягиваться эшелоны с эвакуированными гражданами и оборудованием заводов из центральных районов страны. Городок становился городом, с уклоном на производство оборонной продукции. Вся ранее тщательно отлаженная система хищений стала трещать по швам. Мало того, проблематичным стал доступ к уже заполненным закромам. Что-то хранилась Корейко в виде валюты, что-то в виде драгоценных камней. Самым печальным обстоятельством стало то, что основное место хранения награбленного оказалось на оккупированной территории. Судьба его была неясна. Самообладание стало покидать Корейко, а когда немцев погнали назад в фатерланд, совсем пал духом. Надежды на конец Советской власти рухнули. Исчез основной стимул -жизнь при капитализме, когда богатство и частная собственность являются основными мерилами успеха. Ох, как бы он тогда развернулся! Но, увы... Страна залечивала раны, нанесенные войной, люди искали своих близких, которых разлучили лихие года. У Александра Ивановича тоже появились заботы. Он тоже начал искать. Искать хоть часть пропавших капиталов. Он бродил по развалинам разбитых авиабомбами и снарядами зданий, разбирал кучи мусора и битых кирпичей. На него смотрели с сочувствием. Увы, собрать удалось крохи от былого. Он их упрятал все в тот же заветный старый чемоданишко, часть содержимого которого отдал когда-то Бендеру. Чемодан был упрятан на антресоли, где и упокоился. Жизнь отчасти потеряла смысл. Он все также ходил на службу, при случае подворовывал, но делал это скорее по привычке.
   Шли годы. Однажды ранним утром его разбудил сильный стук в дверь. Покрывшись холодным потом, перепуганный Александр Иванович заметался по комнате. Он вспомнил о своем чемоданишке на антресоли. Его содержимого хватило бы на десяток расстрельных статей. Прятать чемодан было некуда. Он и так находился в самом потаенном месте квартиры. Стук повторился еще громче. На дрожащих ногах Корейко подошел к дверям.
   - Кто там? - осипшим от волнения голосом спросил он.
   - Здесь живет Корейко? Александр Иванович? - спросили из-за дверей.
   Кто там? - повторил вопрос Корейко пытаясь унять дрожь.
   - Вам телеграмма! Молния! - последовал ответ. - Откройте и распишитесь.
   Процесс открывания дубовых дверей был непрост. Сначала был открыт внутренний замок, затем отодвинута могучая осадная щеколда и наконец, откинут большой кованый крючочище.
   Доставивший телеграмму пожилой почтальон с острыми глазками уже с порога подозрительно оглядел Корейко. Покосившись на бронебойную дверь, попросил предъявить паспорт. Убедившись, что перед ним именно тот получатель, вручил, наконец, телеграмму. Корейко кое-как расписался в получении. Еще раз окинув Александра Ивановича подозрительным взглядом, почтальон удалился. Предчувствуя недоброе, негнущимися пальцами Корейко развернул телеграмму. Буквы прыгали перед глазами, и он с трудом прочитал: "Жду Москве тчк Вова тчк".
   Псевдоним "Вова" принадлежал известному в очень узких кругах Вольдемару Сукенбергу. Через него, с помощью подставных лиц, Корейко неоднократно проводил операции "рубли - валюта - камни". Таким образом, большие объемы наворованных советских денег становились компактными вложениями средств и много места в житницах не занимали. Сам Корейко перед "Вовой" никогда не светился и поэтому текст телеграммы его встревожил. Откуда Сукенберг о нем узнал? Что ему от него надо? Да еще "Молнию" отправил! Уж не оказался ли этот известный делец на крючке у органов? Александр Иванович потерял покой и лихорадочно стал обдумывать свои дальнейшие действия. Наконец он решил, что надо отсюда уезжать. И срочно. Адрес его был засвечен. Необходимо как можно скорее перебираться туда, где его никто не знает. Но по пути обязательно заехать в Москву, чтобы прощупать ситуацию и обнулить окончательно все дела и делишки. На работе он хотел было просто написать заявление об увольнении, но тут вышла осечка. Оказалось, что на него, как работника оборонной промышленности, было заведено "Личное дело", которое должно было храниться в отделе кадров предприятия энное время. Увольняясь и меняя место жительства он обязан быть дать подписку о неразглашении всего, с чем имел дело, и указать место дальнейшего пребывания. Решение о переезде, тем не менее, было принято. Чтобы обосновать увольнение, Корейко сослался на то, что ему необходимо взять под опеку свою престарелую тетю.
   Теперь необходимо было определиться с местом дальнейшего проживания. Александр Иванович с лупой и карандашом в руках долго изучал карту Российской федерации. Наконец взгляд его остановился на небольшом городе в Татарской АССР под названием Чистополь. Он порылся в доступной информации и узнал, что Чистополь - бывший уездный город на берегу Камы, имеющий богатое историческое прошлое. Ныне это немногочисленный районный центр с единственным в городе крупным предприятием - часовым заводом, эвакуированным сюда в военное время из Москвы. Здесь можно купить небольшой домик и прожить оставшиеся годы в тишине и покое, устроившись куда-нибудь сторожем или вахтером. Средств на безбедную жизнь хватит с лихвой, а содержимое старого чемодана будет греть ему душу. Получив расчет, Александр Иванович по полочкам разложил все свои дальнейшие действия. Он вдруг вспомнил об Арнольде, и ему захотелось посмотреть, что из него получилось. Иногда Корейко и раньше о нем вспоминал. Адрес Зинаиды ему был известен и как-то раз, уже после войны, он даже заезжал туда с целью увидеть отпрыска. На вокзале в каком-то киоске он купил Арнольду жестяную дудочку в подарок. Сыну тогда исполнилось семь лет, и он уже пошел в первый класс. Зинаида попросила Александра Ивановича не признаваться Арнольду, что он его отец. Корейко не возражал, и, оставив небольшую сумму денег на карандаши и тетради, уехал. Сейчас, по его расчетам, Арнольду исполнилось уже восемнадцать лет. Вспомнив себя в этом возрасте, он решил, что сын - личность вполне уже самостоятельная и способная себя содержать.
   Приехав рано утром в Москву, Корейко прежде всего отправился в камеру хранения. Там он оставил свой заветный старый чемоданишко. Это был надежный способ хранения капиталов, который им применялся еще до войны в Черноморске. Затем, взяв билет до Казани на ночной поезд занялся тем, что им было заранее просчитано. Его действия были просты до гениальности. Образно говоря, он тихо вынул свой безымянный кирпичик из системы. При этом погорели несколько крупных теневых дельцов включая "Вову" -Сукенберга и не менее двух десятков махинаторов помельче. Александр Иванович никого не закладывал, просто сработал "эффект домино". Прежде чем ехать к сыну, он с аппетитом пообедал в пельменной, а затем неожиданно для себя ему захотелось прогуляться. Все складывалось так, как и было им запланировано. Он шел по бульвару и с удивлением видел, что листья на деревьях, оказывается, зеленые, небо голубое, а ветер пахнет цветущими акациями. Вокруг него бурлила неведомая и чужая для него жизнь. Звенели трамваи, сигналили автомобили, кто-то смеялся, где-то плакал ребенок. И он вдруг явственно почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. И небо голубое не для него и акции цветут совершенно для других. И вообще, жизнь проходит мимо. Он надвинул на глаза шляпу и сел в трамвай.
   Зинаида с Арнольдом проживали в одной из комнат большой коммунальной квартиры. Мать Зинаиды недавно умерла, и комната перешла Зинаиде по наследству. Рядом со звонком висело пояснение, сколько раз надо звонить конкретным жильцам. Александр Иванович нажал на кнопку звонка пять раз. Дверь открыла сильно постаревшая Зинаида.
   - А, это опять ты... - сказала она равнодушно, словно они расстались только вчера. Она давно вычеркнула его из памяти. - Входи, раз пришел.
   - Мне хотелось бы повидаться с сыном. Уезжаю я, Зинаида. Далеко уезжаю. И повидаемся, и попрощаемся.
   -Да мы давно уж с тобой попрощались. Ты и так вроде как далеко уехавший. Я раньше все думала, что ты главным бухгалтером станешь на своей работе. Котелок-то у тебя варит, это сразу видно было. Все понять никак не могла, почему ты сам себя ограничивал по службе. Входи, вот наша келья. - Зинаида впустила Корейко в тесную комнатенку. - Арнольду давно пора узнать, кто его отец. Я ему врала все эти годы, что ты завел новую семью. Хорошо, хоть алименты платил. По совести сказать, какие это деньги с твоей зарплаты бухгалтера. Ладно, и на том спасибо. Садись на кушетку, Арнольд скоро придет. Бутылку ему обещала на проводы. А ты вовремя подоспел, в армию его забирают. Повестку вот принесли. И это очень хорошо, совсем от рук отбился парень. И не учится, и не работает, болтается целый день с такими же оболтусами. Сиди пока, я скоро. - Она ушла на общую кухню ставить чайник.
   Корейко огляделся и сел. Он не выпускал из рук свой видавший виды "командировочный" портфель, в котором под нательным бельем и дорожными тапочками притаилось пять тугих пачек американских долларов. Это был его последний куш, который он уносил в клюве из столицы. Позже он намеревался переложить его на Казанском вокзале в свой заветный чемоданишко.
   Дверь с треском распахнулась и в комнату ввалился юноша. Помещение сразу наполнилось винными ароматами. Корейко оторопел. Молодой человек как две капли воды был похож на него самого в молодости. Те же немного навыкате наглые бесцветные глазки, та же нижняя челюсть с обратным прикусом, те же едва намечающиеся ефрейторские складки вокруг рта. Было в нем что-то от молодого бульдога. Арнольд в свою очередь тоже мгновенно распознал родителя. В детстве он видел отца всего один раз, но в доме хранилось его фото, на котором они были запечатлены вместе с матерью сразу после регистрации брака.
   - Ба! Папаша объявился! Вот это подарочек! А я в армию ухожу! Давай обнимемся! - Арнольд, дыша перегаром облапал Александра Ивановича и попытался поцеловать его взасос.
   Корейко-старший с трудом от него отбился. Он машинально задвинул портфель под кушетку. Вошла Зинаида, неся перед собой поднос с чайником и чашками.
   - Мать, какой чай, ты мне бутылку принести обещала! Ставь на стол! Смотри, кто на проводы ко мне приехал! - завопил Арнольд.
   Корейко переглянулся с Зинаидой и понял, что тут лучше промолчать. Начала говорить Зинаида.
   - Во-первых, сынок, Александр Иванович у нас проездом. Он заехал попрощаться, когда узнал, что тебя забирают в армию. Во-вторых, ему с молодости совсем нельзя спиртного, у него больной желудок. Так что вы здесь почаевничайте, поговорите, а мне на работу сходить надо. - Зинаида накинула на себя кофточку и вышла. Она работала техничкой в учреждении неподалеку.
   Корейко вышел вслед за ней. - Зина, спасибо, что избавила меня от выпивки, я это дело до сих пор не переношу. Прости, в чем был не прав и прощай.
   - Прощай, Александр Иванович.
   Когда Корейко вошел в комнату, то открывшаяся картина ужаснула его. Арнольд сидел на кушетке и рылся в его портфеле. Зажав в руке пачку стодолларовых купюр, он непонимающе смотрел на отца. Было видно, что он заметно отрезвел. Как начинающий фарцовщик Арнольд осознал, что у него в руках доллары США и их очень много. Так много, что их количество не воспринималось его разумом. Ему иногда приходилось, если повезет, выменять у какого-нибудь иностранца пяти, - а если очень повезет, то и десятидолларовую бумажку, но такое...
   Быстро оценив ситуацию Корейко понял, что тут надо играть жестко и решительно. Он спокойно подошел к Арнольду, забрал у него пачку купюр и положил в портфель, который тот продолжал цепко держать. После этого он аккуратно вырвал портфель из рук сына.
   - Тебя не учили, что нехорошо брать чужое, сынок? Разве это твоя сумка? А если бы в ней была бомба?
   Ошарашенный ситуацией и окончательно отрезвевший Арнольд стал оправдываться. В вежливой, на всякий случай, форме. Мало того, он даже перешел на "Вы". У него были все основания опасаться за свои мелкие сомнительные делишки с валютой. Он недавно вошел в компанию московских фарцовщиков, промышлявших в аэропортах и вокзалах столицы. Увидев под кушеткой портфель он, конечно, понял чей он. То, что он в нем обнаружил, повергло его в шок.
   - Вы извините, я не знал, что это Ваш портфель. Я его случайно увидел. Его никогда в нашей комнате не было. Вы что, р-р-разведчик?- от волнения Арнольд стал заикаться.
   - Вроде того. Это не портфель, а специальная сумка, похожая на портфель. Ладно, если ты ее случайно открыл, это будет учтено. А сейчас иди и тщательно вымой руки с мылом. Деньги покрыты специальным составом, чтобы изобличить шпионов. Забудь, что ты видел и никому ни слова. Тебе ясно?
   - К-конечно, ясно. Вы не бойтесь, я никому не скажу. - Арнольд явно трусил, но и червь сомнения его покусывал.
   - Это ты теперь должен бояться. Иди, мой руки.
   Арнольд ушел мыть руки, а Корейко вытер со лба пот. Он уже ругал себя, что поддался чувствам и заехал сюда. Теперь надо было умно отсюда выбираться. И быстро. За ближайшее будущее Арнольда он был спокоен, служба в армии - это то, что ему надо.
   Арнольд вернулся, в его голове вертелась куча вопросов относительно увиденного. Корейко-старший, предвидя это, решил поставить твердую точку и попрощаться.
   - Итак, мы остановились на том, что ты ничего не видел и ничего не знаешь. Но на всякий случай знай то, что в этой сумке и бомбы доводилось переправлять. Наши разведчики их использовали там, где надо. Я сейчас ухожу, и дальше буду работать опять в тени. Я заехал только повидаться с тобой перед отправкой в армию. Мне об этом сообщили. Не вздумай за мной следить. Меня сопровождают сотрудники и если они тебя задержат, я тебе уже ничем не смогу помочь. Тебе все ясно?
   - Ясно. А Вы еще приедете?
   - Надеюсь. Это не от меня зависит. Прощай. Служи достойно!
   Корейко-старший, зажав портфель под мышкой, поспешил удалиться. Арнольд в полной растерянности смотрел ему вслед.
   Спустя несколько часов ночной поезд уносил Александра Ивановича Корейко в сторону Казани. Под нижней полкой лежал его старый невзрачный чемоданишко.
  
  Глава 3
  Сон Остапа. Знакомство с Корейко - младшим
   После сытного перекуса в придорожном буфете Остап блаженно дремал, надвинув на нос шляпу. Балаганов вел машину аккуратно, стараясь не разбудить своего пассажира. Остап то дремал, а то и просто-напросто спал. Во сне мелькали какие-то неясные образы и наконец, ему приснился Паниковский. Как когда-то в Арбатове, он быстро бежал за их машиной с гусем под мышкой. Каким-то образом он оказывался то стороны Бендера, то со стороны Балаганова, а иногда раздваивался и рядом с машиной бежали уже два Паниковских. При этом, словно из мощного динамика раздавался его голос: " Остап Ибрагимович! Шура! Купите гуся! Посмотрите какой гусь! Такого гуся вы еще не видели! Миллион, всего один миллион прошу, ну купите...". Затем гусь вырвался из рук Паниковского, взмахнул крыльями и унесся вместе с ним в небеса. Следом потянулось облако из пуха и перьев, которое накрыло машину и стало заполнять салон. Бендер проснулся и замахал руками, как бы отгоняя от себя пух и перья. Он протер глаза, непонимающе посмотрел на Балаганова и попросил остановить машину. Тот притормозил и остановился на обочине.
   - Что с вами, командор? Вам что-то приснилось? - спросил Балаганов.
   Остап рассказал свой сон и добавил: - Шура, я помню как вы были дружны с Паниковским и поэтому попросил остановить машину. У вас уже после моего рассказа слезы на глазах. Давайте дальше машину поведу я, а вы передохните и успокойтесь.
   - Конечно, я часто вспоминаю Михаила Самуэльевича. Он был добрым и несчастным человеком. И со здоровьем у него не все было в порядке. А то, что он иногда хитрил, так кто не без греха. - Слезы потекли из глаз Балаганова еще сильнее. Чтобы отвлечься он переменил тему. - А вы что, командор, и машину водите? И права у вас есть?
   - Обижаете, бортмеханик. Козлевич до сих пор на "Виллисе" ездит, который я из Германии ему пригнал. А права у меня всегда с собой.
   - Вы что, тоже воевали Остап Ибрагимович? - Балабанов утер слезы. - Вы об этом не писали. - Он не заметил, что опять перешел на официальный тон.
   - Эпистолярный жанр не моя стихия, Шура. Перебирайтесь-ка на мое место, а я устроюсь ненадолго на вашем . - Остап сел на место водителя и уверенно взял с места. - За движком, чувствую, следите, похвально. Что касается войны, то эту тему мы перенесем на потом. Достаточно того, что мы оба уцелели. Далеко нам еще ехать?
   - Километров через двадцать паромная переправа, там поменяемся местами. Я, командор, часто вспоминаю и Арбатов, где благодаря вам мы все встретились, и Черноморск, где мы все сдружились. Замечательное было время и компания у нас была что надо. -Балабанов тяжело вздохнул и до самой переправы не проронил ни слова.
   Молчал и Остап. Оба погрузились в воспоминания.
   - Подъезжаем к переправе, - прервал молчание Балабанов, - давайте опять местами меняться.
   На переправе им чудом повезло. Дизель-паром, курсировавший между двумя берегами Камы, оказался загруженным не полностью. На нем оказалась свободная площадка, на которую поместился "Москвич".
   - Обычно здесь приходится выстаивать длинную очередь, - сказал Балабанов, - машин становится все больше, иногда и ночевать здесь приходилось. Река-то вон какая большая, не меньше Волги будет. Когда я на нефтеразведке работал, мне один геолог рассказывал, что Волги еще в помине не было, а Кама уже с Уральских гор текла. Волга вроде как совсем недавно появилась и, само собой, в Каму стала впадать, а не наоборот. А еще он рассказывал...
   - Давайте так, Шура. Вопросы гидрологии и смежных наук меня действительно интересовали с самого детства. Особенно вопрос круговорота воды в природе. Эти темы мы обязательно рассмотрим на досуге. Далеко нам еще ехать?
   - Видите вон ту кромку леса? За ней и будет Чистополь.
   Остап опять было задремал, но вскоре очнулся. Стало смеркаться. За окнами машины замелькали городские застройки, справа по курсу показалась церковь. Проезжая мимо нее Балаганов перекрестился и включил малый свет.
   - Никольский собор, - пояснил Балаганов. - Есть еще церкви. Недействующие правда, а жалко.
   - Ваш город мне поразительно напоминает Арбатов. Там тоже было много церквей. Вы часом не верующий, Шура?
   - А что в этом плохого?
   - Наоборот. Вы растете у меня на глазах. Я тоже с некоторых пор стал сомневающимся атеистом. Если задуматься, то возникает вполне очевидный вопрос : откуда взялось все сущее? Поскольку лучшие умы человечества до сих пор не смогли на этот вопрос ответить, то какой следует сделать вывод? Правильно. Такие размышления могут очень далеко завести. И многих заводят. Одних в сумасшедший дом, других в разные религиозные секты. А вопрос остается открытым.
   - Вы правы, командор, я об этом тоже думал и все бестолку. Мы, кстати, приехали, - сказал Балаганов, нажимая на тормоз. Машина подъехала к одному из двухэтажных домов в центре города. Как и полагается, на скамейках сидели вездесущие старушки и обсуждали все, что можно обсудить. Появление старика Балаганова в компании со вторым уже незнакомцем вызвало в их рядах необычайное оживление. Пока Балаганов с Остапом выбирались из машины и шествовали до подъезда, им со стороны старушек была дана соответствующая характеристика. Старушки решили, что к их соседу съезжаются на юбилей родственники, а всего ожидается тридцать два человека. Из них двое уже прибыли. Откуда взялась эта цифра они и сами толком не знали.
   - Замечательно, бортмеханик, приехали, так приехали. Мне уже не терпится станцевать с отпрыском Корейко осеннее танго. - Остап вежливо поздоровался со старушками, назвав их милыми дамами и прошел вслед за Балагановым в подъезд. В рядах старушек возникло смятение. Их давно никто не называл милыми дамами, а некоторых и вовсе так никогда не называли.
   Молочные братья поднялись на второй этаж. Балабанов открыл дверь своей квартиры и пропустил Остапа вперед. В нос командору ударил стойкий запах перегара и никотина, смешанный с кислым духом холостяцкого бытия. Остап брезгливо поморщился.
   - Ваша берлога, Шура, напоминает мне коммунальную квартиру в Вороньей слободке, где проживал Васисуалий Лоханкин. Хотя вряд ли вы его помните. Вы что, пьете?
   - За кого вы меня принимаете, Бендер,- обиделся Балабанов. Могу выпить рюмку-другую по праздникам, мне больше и не надо. Это квартирант мой все не может просохнуть.
   - Не может, поможем. Совершим акт гуманизма. Кажется, ваш подопечный крепко спит. Откройте-ка, Шура, все окна. На дворе чудная осень, бархатный сезон. Жаль, что здесь нет моря.
   На диване, разметавшись, спал гражданин. Он был еще молод, но печать пьянства уже отразилась на его физиономии. Одна нога спящего была обута и покоилась на диване, на второй, свесившейся, не было даже носка. Тем не менее он был при галстуке, который обвил его шею как удав. Приглядевшись, Остап нашел, что гражданин действительно как две капли воды похож на Александра Ивановича Корейко. Стол был уставлен батареей пустых бутылок. Остап легонько потормошил спящего, который тут же испуганно открыл глаза и опустил ноги на пол.
   - Не пугайтесь, гражданин, я не из конторы по взиманию карточных долгов и не из пожарной инспекции. Тем не менее замечу, что курить лежа на диване пошло, как и пить водку в одиночестве. Давайте знакомиться, хотя меня с вами уже заочно познакомил мой единоутробный братец, хозяин этой роскошной квартиры. - С этими словами Остап протянул Арнольду руку. Пухлая ладошка Корейко-младшего утонула в могучей длани командора. Остапа продолжало нести. Из общения с подобными типами он знал, что важно сразу же взять инициативу в свои руки. - Итак, Арнольд..., как вас по батюшке величать?
   - Александрович... - пролепетал ошарашенный тирадой командора Арнольд.
   - Я так и знал. Итак, Арнольд Александрович, с вашего позволения я продолжу. Исключительно из уважения к вам и для нашего с вами знакомства. Меня зовут Остап, для вас Ибрагимович. Как вы, надеюсь, уже поняли, я родной братец вашего хозяина. По нашей матушке. Папаши, к сожалению, у нас разные. Мой почему-то был турецкоподданым. Так что вы имеете дело с потомком янычаров.
   Корейко-младший безуспешно пытался нащупать под диваном свой второй туфель. Ему вдруг стало очень неуютно под стальным взглядом этого невесть откуда взявшимся гостя. К тому же его томили жажда и сильное похмелье.
   - Похмельный синдром лучше всего снимать хорошим коньяком. - продолжал Остап раскрывая свой чемоданчик и доставая оттуда пузатую бутыль с пятью звездочками на этикетке. Следом он извлек несколько баночек консервов, дачную пижаму и полотенце.
   - Шура, покажите где можно принять душ, а потом вместе с Арнольдом Александровичем организуйте праздничный стол. Надо достойно отметить мой приезд.
   Молочные братья зашли в ванную комнату. Остап сильно открыл воду и приложил палец к губам. - Вот что, Шура. - сказал он на ухо Балабанову, - этого отпрыска Корейко лучше брать за вымя пока он тепленький. Надо выяснить все, что ему известно о папаше и его закромах. За столом много не говорите, а слушайте меня.
   Когда освежившийся Остап вышел из ванной, квартира заметно преобразилась, а из кухни плыл запах варившихся покупных пельменей. Балаганов и Арнольд хлопотали у большого стола, который был выдвинут на середину комнаты. Корейеко-младший, судя по его покрасневшему носу, успел приложиться к спиртному.
   - Вот и прекрасно, - ослепительно улыбаясь сказал Остап, - почти все в сборе. Отсутствующие отсутствуют по очень уважительной причине. Настроение у командора было приподнятое. Пока он мылся, в голове у него созрел план действий. Остап чувствовал себя охотником, увидевшим добычу. Курки взведены, дичь вот она, совсем рядом. Она пищит, крякает и хлопает крылями. Остается только уложить ее метким выстрелом.
   - Вот и прекрасно, - повторил он, улыбаясь еще ослепительнее. В нашей компании не хватает моего старого знакомого, Корейко Александра Ивановича. Помнишь, братец, я тебе писал о нем и просил навести справки. В прошлом году он почему-то перестал отвечать на мои письма, телеграммы и телефонные звонки. - Бендер блефовал, его несло все дальше по волнам вдохновения. - А вы, Арнольд Александрович, случайно не знаете почему?
   Корейко-младший, пока Остап витийствовал, стоял не шелохнувшись с большим блюдом горячих пельменей. Блюдо обжигало ему руки, но он не замечал этого, вцепившись побелевшими пальцами в его края. Он не мог понять, что происходит. В конце концов он поставил блюдо на стол и потянулся за бутылкой.
   - Правильно, Арнольд Александрович, за наше знакомство необходимо выпить. Мне почему-то кажется, что оно будет иметь удивительные последствия. Надеюсь, что не роковые. Однако прежде выпьем не чокаясь и помянем вашего папеньку. Не скажу, чтобы он любил меня, но ценил высоко. Шура, наливайте лучше вы. Арнольд Александрович почему-то волнуется и не может попасть коньком в рюмки.
   Все выпили. Арнольд, наконец, обрел дар речи.
   - Кто вы такой и что вам от меня надо? - спросил он, обращаясь к Остапу.
   - Наконец-то вы заговорили. Я уж было подумал, что вы состоите в тайном обществе молчунов. Как воспитанный человек я вам представился, а вот кто вы такой хотелось бы услышать. Заодно расскажите и о цели приезда в этот благословенный город. Что-то интеллектуально-коммерческое? Или поиски кладов, зарытых в этом древнем городе? Или вы просто соскучились по папеньке? Исповедуйтесь, Арнольд Александрович, вам сразу станет легче. Шура, налейте еще по одной, мой подзащитный горит желанием облегчить свою душу.
   - За коньяк спасибо, он действительно хорошо снимает похмельный синдром. Что касается цели моего приезда в этот благословенный город, то она самая благая - найти своего отца.- Арнольд уже понял, что попал в ежовые рукавицы профессионалов своего дела. Разум ему подсказывал, что лучше пойти на сотрудничество. Еще неизвестно, что они знают об отце.
   - Шура, а ведь у нас похоже формируется новая команда. Вернее, обновляется старая. Цель прежняя. Арнольд Александрович Корейко, как и мы, возжелал найти Александра Ивановича Корейко. Он его нашел. К сожалению, на кладбище. Но у меня большие сомнения, что это основная цель его приезда в этот благословенный город. Предлагаю,Арнольд Александрович, выложить карты на стол и не пудрить мозги друг другу. Лично я делаю это только в случае крайней необходимости. Вашего папеньку я действительно знал хорошо. Он даже в порыве душевной щедрости выделил мне один миллион рублей. Увы, это было давно. Поскольку он был махровый казнокрад, лично я не испытывал никаких моральных терзаний списывая с его подпольного счета этот миллион. Спросить где остальное награбленное, увы, уже не с кого. Оно, несомненно, существует и найти его хотелось бы всем здесь присутствующим. В этом я не сомневаюсь. Шура, можно налить еще по маленькой, это вдохновит нашего юного компаньона. Надеюсь, он таковым станет. Итак, Арнольд Александрович, вам слово.
  
  Глава 4
  Житие-бытие Корейко-младшего.
   Детство и юность Корейко-младшего пришлись на послевоенные годы. Эти периоды его жизни мало чем отличались от жизни большинства московских сверстников. Их формирование как личностей в основном происходило под влиянием улицы и только потом уже семьи и школы. Бабушка, не чаявшая души в юном Арнольдике, и мать Зинаида всеми силами старались оградить его от уличных искушений, но их усилия, скажем прямо, были ничтожны. При любой возможности Арнольдик старался улизнуть из тесноты убогого коммунального жилища. На улицах московских окраин царила своя особенная жизнь послевоенного времени. Создавались и распадались уличные шайки и компании по интересам, в бурлящем котелке жизни доходили до готовности и малолетние хулиганы и юные творческие дарования. Мечтой Зинаиды было дать Арнольду хорошее образование. Ей очень хотелось, чтобы ее Арнольд стал инженером. Однако сын с грехом пополам окончил восемь классов, затем отучился полтора года в техникуме и бросил учебу. Он не был каким-то несмышленышем, напротив. Предметы давались ему легко, сказывались природные способности. Он просто не хотел учиться.
   Увлечения Арнольдика с младых ногтей отличались прикладной направленностью. Сначала он собирал фантики от конфет. При всей кажущейся простоте в основе этого собирательства стоял вполне материальный интерес. Наиболее редкие фантики имели свою конкретную стоимость. Их можно было обменять на пирожок из школьного буфета или на реальную конфету. Арнольдик взрослел и вместе с ним взрослели его увлечения. Он последовательно собирал спичечные этикетки, почтовые открытки и марки. Последнее увлечение сделало его приметной личностью в кругу столичных филателистов и стало приносить ощутимый доход. Мать и бабушка, воспитанные на марксистких идеалах считали такие доходы спекулятивными и нетрудовыми.
   - Арнольд, ну как ты мог за какую-то копеечную почтовую марку взять у этого старичка целых пятнадцать рублей! - начинала Зинаида. - Ни стыда, ни совести у тебя! - Тут же подключалась бабушка, всю жизнь проработавшая ткачихой. - Арнольдик, верни дедушке его денежки. Он, наверное, отдал тебе последнее из своей пенсии. А на что он кушать себе купит?
   И напрасно Арнольд пытался им доказать, что этот дедушка-божий одуванчик один из известных в городе филателистов и что ту же марку дед через месяц продаст за сто рублей. А по-нищенски он одевается специально. Эти доводы не укладывались в пролетарском сознании бабушки и матери и ему не верили. Попытки Арнольда купить что-то из продуктов на свои деньги с презрением отвергались. Тогда он стал тихо складывать их в тайную коробочку.
   Характеризуя личность подрастающего Арнольда необходимо отметить его осторожность. Именно эта черта помогла ему прекратить заниматься фарцовкой. Наблюдая, как один за одним погорают на этих делах его бывшие дружки, он решил, что это не для него. Решение по времени совпало с его единственной встречей с отцом. Надо сказать, что эта встреча стала первой роковой вехой в его жизни. Вид тугих пачек долларов разбудили таившиеся где-то неглубоко гены Корейко-старшего. Арнольду очень захотелось стать богатым. Вторая значимая веха определилась в тот день, когда он впервые взял в руки карты.
   Это случилось в первый год службы в армии. За грязный подворотничок Арнольд получил от старшины роты наряд вне очереди. Предстояло всю ночь чистить на кухне картошку в компании с такими же нарушителями уставных требований. Дежурным по кухне был старший сержант из их роты по фамилии Кожемяко. Этот Кожемяко был страстным картежником и всегда носил в кармане гимнастерки игральные карты. Он играл по случаю и без случая, на интерес и просто так. Он был старослужащим и командиры смотрели сквозь пальцы на его увлечение. Кожемяко подошел к сидящим вокруг большого котла солдатам, бросавшим в этот котел очищенную картошку. Взгляд его упал на Арнольда.
   - Рядовой Корейко, встать! Предлагаю вам, доблестный воин, сыграть со мной разок в дурака. Заметьте, предлагаю. Выиграете - молодец. Ну а нет, - тут Кожемяко задумался, но тут же выдал: - каждый из рядовых съест по одной сырой картошке. Игра проводится в воспитательных целях личного состава - один за всех и все за одного. К тому же сырой картофель полезен для здоровья.
   Арнольд, как и любой уличный пацан знал правила игры в дурака, но никогда не придавал этой игре серьезного значения. К радости и удивлению однополчан он легко обыграл Кожемяко и даже повесил ему "погоны". Красный от злости, Кожемяко посчитал это случайностью и потребовал сыграть с ним еще раз. На тот же картофельный интерес, но ставка возросла вдвое. Надо ли говорить о том, как болели за Арнольда его сослуживцы. Кожемяко вновь проиграл, а Арнольд вдруг открыл в себе способности просчитывать все ходы наперед.
   Игра длилась всю ночь. Кожемяко съел за каждого из солдат по две сырые картофелины, сплясал "Яблочко" и "Гопак", спел соло "Катюшу", "Ландыши" и "Подмосковные вечера". Надо отдать ему должное как истинному почитателю карточной игры. Несмотря на то, что Кожемяко был старослужащим, да к тому же старшим сержантом, после каждого проигрыша он приговаривал: "Карточный долг - долг чести".
   После этой ночи Кожемяко искал и находил малейший повод сыграть с Арнольдом "партейку". В то время как сослуживцы чеканили строевой шаг на плацу, Арнольд и Кожемяко играли в карты в прокуренной каптерке. Иногда Кожемяко выигрывал. Надо было видеть, какой детской радостью светилось тогда его лицо. С помощью старшего сержанта Арнольд освоил такие игры как преферанс, покер, очко, бридж и еще с десяток игр. На "интерес" они уже не играли, в этом не было смысла. Кожемяко давно уже проиграл все то, что можно было проиграть из нехитрого дембельского набора. Несмотря на сопротивление старшего сержанта Арнольд вернул ему все выигранное в качестве благодарности за полученные уроки.
   Кожемяко вскоре демобилизовался, а для Арнольда наступили суровые солдатские будни. Временами он вспоминал свою единственную встречу с отцом и все больше утверждался в мысли, что история с портфелем и долларами в нем очень даже непроста. Арнольд хорошо помнил испуг в глазах родителя, когда тот вошел в комнату и увидел в его руках портфель. И почему он сам не стал мыть руки после того, как вырвал из его рук пачку долларов? Ведь они, как он утверждал, были покрыты секретным составом. В конце концов Арнольд пришел к выводу, что надо будет подробнее поговорить с матерью о личности отца. Не раскрывая, понятное дело, эпизода с долларами. У него появились большие сомнения в том, что тот действительно разведчик.
   В положенное время срок службы рядового Корейко подошел к концу, и он вернулся в Москву. Первым делом он учинил настоящий допрос своей матери. Однако ничего вразумительного об отце она не рассказала. На вопрос Арнольда куда тот уехал, он ответа также не получил. Мать даже не знала, есть ли у бывшего мужа родственники.
   - Нечего о нем думать, сынок, - сказала она. - Смурной он был человек, скрытный. Уехал и уехал, скатертью дорога. Жили без него и дальше жить будем.
   Арнольд твердо утвердился в мысли, что его отец не тот, за кого он себя выдавал. В памяти все вставали тугие пачки долларов, которые он обнаружил в портфеле отца. Отец тогда явно испугался. Нет, никакой он не разведчик! Родитель наверняка богат и даже очень богат. И он просто обязан поделиться с сыном своими капиталами! Но для этого его надо для начала найти. И начать поиски следует оттуда, где отец много лет жил и работал. Однако все упиралось в деньги. Ехать надо было далеко, а ехать было практически не на что. Даже опустошив свою тайную коробочку и продав коллекцию марок, денег ему может не хватить. Неизвестно, сколько времени займут поиски. И тут Арнольд вспомнил уроки старшего сержанта Кожемяко. Он решил поправить свои финансовые дела с помощью карточной игры, для чего связался со старыми приятелями. Они ввели его в криминальный круг профессиональных картежников. Начинал Арнольд, естественно, с небольших ставок. Как и следовало ожидать, вскоре он вошел в азарт и деньги потекли к нему сначала тонким ручейком, а затем и полноводной речкой. И вдруг речка сначала иссякла, а затем потекла в обратном направлении. Арнольд нарвался на крупных шулеров и продул большие деньги. Попытки отыграться только усугубили ситуацию. Чтобы расплатиться выход был один - найти отца и выудить деньги у него. Один из его старых приятелей поверил Арнольду, что у того есть возможность изыскать большие деньги. Разумеется, об отце он ничего не сказал, а выдумал другую правдоподобную историю. Под приличные проценты приятель ссудил Арнольда круглой суммой ровно на полгода. Весь в долгах, тот отбыл в южном направлении. Через несколько дней нога его ступила на перрон нужного ему города. Организацию, где работал его отец он нашел без труда.
   Пожилая сердобольная кадровичка хорошо помнила Корейко-старшего. Она знала, что у того был сын, которому он много лет выплачивал алименты. Арнольд показал ей паспорт и сказал, что он ищет своего папу, что папа уже старенький и возможно болен. Возможно ему нужна его сыновья помощь. От него, мол, давно не было писем и он очень беспокоится по этому поводу. Растроганная кадровичка в нарушение инструкции достала с полки дело Александра Ивановича Корейко и сообщила Арнольду его новый адрес. Корейко-старший по приезду в Чистополь добросовестно сообщил в одел кадров место своей новой прописки. Его личное дело не должно было вызывать никаких подозрений.
   Таким вот образом он, Арнольд Александрович Корейко тоже оказался в Чистополе. Остальное про него известно.
   Закончив свое повествование Арнольд тяжело вздохнул и вновь потянулся к бутылке. В ней оставалось еще немного коньяка.
   - Вот вы и исповедались, юноша,- весело сказал Остап. - Не знаю, стало ли вам легче, но ясно одно - наши цели -таки, как говорят в Одессе, совпадают. Поздравляю со вступлением в команду. Предупреждаю сразу - парадом командовать буду я и вольнодумства не потерплю. Трубите марш, бортмеханик! Последний на сегодня тост - за молодое пополнение. Наливайте, Арнольд Александрович!
  
  Глава 5
  Разговор по душам.
   Бендер с Балагановым вышли во двор и сели на скамейку. Обоим не спалось. Арнольд уснул на раскладушке, с дивана Остап его согнал. Светила полная луна, под ногами шевелились тени деревьев. Опавшие листья танцевали на дорожках осеннее танго.
   - Поведайте теперь Шура, о себе. Каким ветром и когда вас занесло в эти края. В письме вы на эту тему не распространялись.
   - Что тут рассказывать, командор. Самое главное, что я еще в госпитале решил с темными делами завязать. Хватит, думаю, отсидел свое.
   - Похвальное решение. Я вам, Шура, еще на заре вашей молодости пытался внушить, что Уголовный кодекс надо чтить. Жаль, дороги наши надолго разошлись. Значит, воевать пришлось?
   - А нас и не спрашивали. Из колонии в штрафбат и на передовую. Мне, можно сказать, крупно повезло с ранениями, мало кто из наших выжил. Осколок в живот, два в ногу, один в руку. На самом деле повезло, мина совсем рядом разорвалась. С правой рукой все в норме, а левуюкое- как в госпитале собрали. Хотели по локоть отрезать, да я не дал. Лежал со мной рядом один танкист из этих краев. Рассказывал, что нефтеразведка здесь еще до войны стала разворачиваться. Говорил, что и заработки на буровых неплохие и жильем обеспечивают. Сам он после лечения опять на передовую отбыл, а меня комиссовали вчистую. Вот я по его совету и оказался в этих краях. Ранение в руку на первых порах скрывал, а потом само как-то поджило. Сначала помбуром - помощником бурового мастера работал, а потом и сам сменным буровым мастером стал. И жену здесь нашел, поварихой у нас работала. Из этого города оказалась. Жили душа в душу, детей вот только у нас не получилось. Подозреваю, из-за ранения моего. Осколок-то один в самый низ живота угодил, думал тогда, что кранты мне.
   - Наш геройский папа лейтенант Шмидт мог бы вами гордиться. Продолжайте, Шура.
   - Да что тут продолжать... Пять лет уж как один живу, а все никак не могу забыть Веру мою. Душевная была женщина, понятливая. И песни пела веселые и помолчать могла когда надо. Болезнь вот только скосила не ко времени. Ну да ладно, не вернешь уже. Обо мне хватит, Бендер. Я смотрю, наколка у вас морская, с якорем. Что-что, а в наколках я разбираюсь. Тоже воевали? "Виллис" - то как ухитрились пригнать от фрицев? Были бы вы генералом, тогда понятно. Надеюсь, вы не генерал? От вас всего можно ожидать.
   - Морская пехота, Шура. По состоянию нехилого здоровья попал. Начнем с того, что я не генерал. А вот "Виллис" получил от генерала. Я эту машину вместе с генералом из речки вытащил. Снаряд прямо в понтон угодил, по которому эта машина переправлялась. Хорошо берег близко был. Я нырнул, зацепил трос и танкеткой ее вытащил. У нас танкетка Т-27 в хозяйстве была. Только вытащил, в то же самое место опять снаряд падает. И такое бывало, чтобы не говорили. Не было бы ни "Виллиса" ни генерала. Тут я и орден получил и "Виллис" в подарок. На нем в Черноморск и прибыл. С ранениями, можно сказать, тоже повезло, если можно так выразиться. В школы все приглашают рассказать о войне, а я и не отказываюсь. Сам понимаешь, что тема эта для пацанов нынешних очень даже нужная. И даже необходимая. Должны понимать, почему они сейчас на свете этом замечательном живут. Ладно, Шура, о войне можно бесконечно говорить. Для нас с тобой все это незабываемо будет до дней наших последних.
   - Это точно, командор. А сейчас чем занимаетесь? Такие как вы на пенсию не живут. Остап Бендер - пенсионер...Никак не вяжется.
   - Правильно, что не вяжется. Я, товарищ Шура, директор. А сейчас нахожусь в законном отпуске. Поэтому и самолетом прилетел из экономии времени. На все про все у нас около месяца.
   - Что-то я не понял, почему месяц? А если не уложимся? И потом... Бросьте, Бендер, не заливайте. Какой из вас директор... Хотя да, вы ведь уже были директором нашей фирмы "Рога и копыта".
   - Нашли что вспоминать. В "Рогах и копытах", кстати, был не директор, а глава управления конторы. И не я им, был, а зицпредседатель Фунт. Вы просто забыли, Шура. У него еще профессия была такая - сидеть за других. Мы тогда ему тоже хорошие деньги по тем временам заплатили, чтобы он контору нашу липовую прикрыл. А я сейчас хоть и не директор филармонии, как я уже вам говорил, но директор цирка. Да-да, не удивляйтесь, именно цирка. Управдом из меня не получился, а вот в цирке я оказался не случайно. Помните мой акушерский чемоданчик? В нем я возил чалму факира и разный инвентарь для фокусов, включая раздачу слонов публике. В цирк я как-то зашел из чистого любопытства, да так и остался. В своей стихии себя почувствовал. И меня сразу оценили. Я как раз без копейки в кармане оказался, а тут сразу ставку предложили. Румыны меня обчистили в ту зиму так, что я в одном сапоге от границы топал по снегу. До сих пор удивляюсь, как орден Золотого Руна на шее чудом остался. Торопились они очень, каждый себе пытался урвать с меня побольше. А орден у меня с тех пор вроде как талисман. И память о том, что никогда зарываться не надо. Дурные деньги рано или поздно боком выходят. Так в цирке и началась моя честная трудовая жизнь. Начинал с карточных фокусов, потом был факиром, затем заклинателем змей, жонглером. Уже перед самой войной попробовал себя в джигитовке. Так-то вот. Теперь директор, сам удивляюсь до сих пор. А в месяц мы, Шура, уложимся. Что-то мне подсказывает, что уложимся.
   - Надеюсь. Да... хотелось бы на вас посмотреть, как вы на лошади скачете. Бендер - и на лошади! Смешно просто. Жалко, что Паниковский вас не видел. Вот бы посмеялся старик!
   - Мне сейчас и самому смешно, как вспомню.
   - Вот вы, Бендер, директор. А не партийный, часом? Сейчас все начальники партийные.
   - Да нет, Шура не партийный я. Много раз предлагали вступить в партию и я каждый раз отвечал, что мне надо еще над собой серьезно поработать. В шутку, конечно, отвечал, но в конце концов предлагать не стали. И я вам вот еще что скажу. Среди партийных, как вы выражаетесь, много было мужиков настоящих. Первые в атаку поднимались. "За Родину, за Сталина!" и я в атаку шел. Зато у страны вождь настоящий был, которому верили. У вас, возможно, свое мнение на этот счет имеется, я его оспаривать не собираюсь. А если уж в корень зреть, как Козьма Прутков наш говорил, то здесь все просто. На кой нам, к примеру, капитализм? Кто похитрее да понаглее, тот на хребет людям простым и доверчивым влезет. Природа у них такая. У нас как-то справедливее устроено, хотя и накладок, конечно, хватает. И драка с ними будет не на шутку. Им все покоя не дает и то, что страна у нас самая большая и то, что природа-матушка не поскупилась и добром своим наделила от души. Поэтому и гложет их на Западе зависть черная. Придется объяснять если не нам, то детям нашим и внукам, что "на чужой каравай рот не раскрывай". Вот такая, Шура, лекция целая о международном положении получилась. А то, что я до директора дорос -само собой как-то вышло. Цирковое училище еще до войны закончил, после войны на курсы повышения отправили. А организаторские способности у меня с детства заложены.
   - Это уж точно, командор, нет слов. Вы нас еще в Арбатове, так организовали, что до сих пор роднее вас с Козлевичем нет никого. Что до вашей лекции, то мне давно вся идеология до фени. . Справедливость - вот главная мера всего, сколько бы слов красивых не выдумывали. Вкалываешь честно - получай честно за свою работу. И контроль,ясное дело,быть должен именно из тех, кто вкалывает, из рабочих. Таких, как Корейко просто не было бы.
   - Да вы, Шура, идеалист-утопист настоящий. Сен-Симон и Балаганов. Много и до вас было таких мечтателей. Увы, бормеханик, человек - создание несовершенное, соблазнам подвержен. Не всяк противостоит искусу. Воспитывать народ надо в соответствующем духе. Но это уже не по нашей части. И нас надо воспитывать. Подавай-ка нам денежки награбленные, да поживее. Какая здесь ,к свиньям собачим, идеология, я вас спрашиваю? То-то же, молчите Шура.
   - Да ну вас, Бендер. И не надо мне на мозоль давить. Найдем - видно будет что почем. Мы же договорились, что из принципа будем искать, из спортивного интереса.
   - Ну да, конечно. Особенно Арнольд будет стараться из спортивного интереса.
   Порыв ветра сорвал с деревьев пригоршню желто-красных листьев и осыпал ими компаньонов.
   - Пойдемте-ка, Шура, в дом, что-то прохладно становится. Да и поздно уже.
   - Я сейчас, командор, мигом.- Балаганов сорвался с места и вскоре вернулся с курткой, которую тут же набросил на плечи Остапа. - Посидим еще, Бендер, столько лет не виделись как-никак. Мне с отпуском вашим все-таки непонятно. Мы даже еще не обсудили, с чего начнем наше дело. Пока полный туман. И что нам с Арнольдом делать? Нужен он нам?
   - Что за вопрос, Шура? Мы уже приняли его в нашу команду. Вспомните, разве того же Паниковского мы просили писать заявление о приеме в нашу гопкомпанию? Конечно, курс духовного очищения Арнольду явно нужен. И начнет он его завтра с мытья полов. Планы по предстоящей операции тоже обсудим завтра. Кое-какие соображения имеются.
   - Я еще про Адама Казимировича хотел бы поподробнее узнать. Ведь он постарше нас будет. Как со здоровьем у него? Видитесь часто?
   - Нечасто, но видимся. Козлевич наш в кругу своих домочадцев совсем патриархом заделался. На здоровье не жалуется, еще и за руль сам садится. Не поверите, Шура, у него наша старая "Антилопа" до сих пор на ходу. Делает иногда показательные выезды по городу. Толпа любопытных собираетс я. А уж на "Виллис" и не надышится. В День Победы всегда едет на нем во главе колонны и со знаменем. Я ему, как и вам, тоже тогда пятьдесят тысяч в виде премиальных выдал по справедливости. Он тут и развернулся. Женился, дом большой купил, дети пошли. Шутка ли, четверо детей и все сыновья. Разумеется, я им крестным прихожусь. И внуков у него больше десятка, я уж и со счета сбился.
   - Я про свои пятьдесят тысяч, Бендер, и вспоминать не хочу, тошно становится. Вы правы, дурные деньги до добра не доводят. Адам Казимирович, конечно, исключение. Но он просто святой и бескорыстный человек, ему деньги в масть пошли. А я ведь по привычке за кошельком -то тогда полез. Это надо же было до такого идиотизма дойти - иметь с собой пятьдесят тысяч и позариться на грошовый кошелек! Что значит привычка! Тьфу! Дорого она мне обошлась! В милиции мне тогда припаяли крупное ограбление. С этого и пошли мои серьезные отсидки. По мелочам - то меня и раньше часто ловили. Это еще до нашего с вами знакомства. До того, как я в "сыновья лейтенанта Шмидта" записался.
   - Ладно, Шура, что было, то было, а сейчас успокойтесь на сон грядущий. Жизнь продолжается, мы опять вместе и опять на пороге чего-то нового. Чего - пока и сами не знаем, но тем и интересней. Сам процесс уже напоминает наши молодые годы в Черноморске.
   - Все верно, командор, все верно. Тогда последний вопрос перед сном. А семья-то у вас есть? Жена, дети?
   - Разве я похож на человека, у которого есть семья? Конечно, обет безбрачия я не давал, была даже попытка женитьбы, но не для меня все эти узы. Это я понял очень быстро. Когда милая прежде женщина становится женой, с ней происходят необъяснимые с точки зрения науки психологии изменения. К сожалению, далеко не в лучшую сторону. Возможно, это касается не всех женщин, но я других почему-то не встречал. Рад, что вам, Шура, когда-то повезло. Так- то вот, бортмеханик. Все, пора на боковую.
   - Пора, командор.
  
  Глава 6
  Решение принято. "Умереть", чтобы воскреснуть.
   Пока Остап с Балагановым сидя на скамейке вели неспешную душевную беседу, в эту лунную ночь на окраине Чистополя ворочался в постели и все никак не мог уснуть еще один персонаж нашего повествования. Это был никто иной, как Александр Иванович Корейко. Да,да, он самый. Александр Иванович и не думал умирать. В его жизненные планы это не входило. Нет, он конечно понимал, что костлявая за ним когда-то явится, но эти мысли носили чисто умозрительный характер и мало чем отличались от печальных мыслей остальных представителей человечества. Мнимая смерть, задуманная и осуществленная им, была вынужденной мерой. Впрочем, здесь все надо излагать подробно. Тем более, что в постели ворочался отнюдь не Александр Иванович. Это если по документам.
   Это ведь не шутка - взять и "умереть". Пусть даже и в кавычках. Начать надо с того, что Александр Иванович обрел в Чистополе долгожданный и безмятежный покой. Он с чувством и с толком сначала выбрал, а затем и приобрел небольшое, но обустроенное домохозяйство на окраине города. Бывшие его хозяева торопились куда-то переехать и долго не торговались. Александр Иванович потирал руки от удачно проведенной сделки по приобретению недвижимости. Дополнительным плюсом было еще и то, что домохозяйство размещалось в самом конце улицы. Оно включало в себя небольшой сад и огород. Однако вскоре обнаружился и существенный минус. Впрочем, он его быстро нейтрализовал. Оказалось, что рядом проживает некая Аглая Харитоновна, особа, как выяснилось, не в меру общительная. Впервые увидев через забор Александра Ивановича она тут же примчалась знакомиться.
   - Ой, какая радость! Соседи у меня новые! Правду говорят, что свято место пусто не бывает! А вы один или с семьей? Издалека приехали ? Ах,как вы удачно поселились рядом ! Нам с вами скучно не будет!- словесный поток из нее полился не умолкая. - А я Аглая Харитоновна, соседка ваша буду разлюбезная. Живу сосем одинокая, уже как два года будет... -она высморкалась в платочек, сделала вид что всплакнула и попыталась опять продолжить, - а вас-то как звать-величать? Нам, пенсионерам надо друг с дружкой общаться, помогать взаимно и...
   Александр Иванович понял, что этот бурный словесный поток надо перегородить сразу.
   - Вот что, Аглая как вас там...
   - Харитоновна я, Харитоновна.Да вы зовите меня просто Аглаей, живем-то рядом как никак..- поток опять было полился...
   - Вот что, Аглая Харитоновна , запомните раз и навсегда. После аварии врачи прописали мне полный покой и никаких контактов с людьми, особенно с соседями. У меня было очень сильное сотрясение мозга и временами я бываю совсем не в себе. Так что мало ли... А сейчас у меня начинается приступ и вам лучше побыстрее удалиться.- Александр Петрович дернул головой и сделал страшную гримасу.
   Аглаю Петровну как ветром сдуло. Попыток дальнейших контактов она больше не предпринимала. Мало того, вскоре между их хозяйствами появился высокий глухой забор. Александру Петровичу это только на руку было. Глухим высоким забором он обнес весь свой участок, а особенное внимание уделил воротам. Это были настоящие крепостные ворота с хитроумной системой задвижек и запоров. Со временем он с удовольствием вошел в образ советского пенсионера, выращивая редиску, огурцы и другие огородные культуры. Остальных соседей он тоже сторонился и молча проходил мимо. Они в свою очередь, проинформированные Аглаей Харитоновной, отвечали ему тем же. Он всю жизнь был волком-одиночкой и это его устраивало. Жизненная философия Александра Ивановича Корейко отныне свелась к тому, что надо, наконец, расслабиться и пожить в свое удовольствие. Он и поживал. Поживал до того злополучного дня, который изменил все его планы.
   Разные коленца выкидывает судьба, так и с нашими героями получилось. Однажды утром, попивая чай, Александр Иванович обратил внимание на свое искаженное отражение на блестящем боку электрического самовара. На него, выпучив глаза из-под лохматых бровей, смотрела какая-то чужая физиономия с длинными седыми патлами, обрамляющими вытянутую дынеподобную лысину. Недолго раздумывая, он сел в автобус и поехал в центр города в парикмахерскую. Там его аккуратно подстригли, подравняли нависшие брови и надушили тройным одеколоном. Чрезвычайно довольный он оглядел себя в зеркало и тут обнаружил, что рядом в кресло усаживается никто иной, как Балаганов, компаньон небезызвестного Остапа Бендера. Александр Иванович бочком выбрался из кресла, неловко запнулся, на что обратил внимание всех присутствующих в парикмахерской. Балаганов тоже обернулся. Александр Иванович узнал его сразу. Очень уж примелькалась когда-то в Черноморске его рыжая шевелюра. А сцена ограбления на берегу с участием этого молодца и вовсе запомнилась Корейко-старшему на всю жизнь. Конечно, внешне Балаганов сильно изменился. Он постарел и похудел. Рыжие его кудри изрядно поредели и поседели, но это был именно он. Волею судеб оба оказались в Чистополе, за тысячи километров от Черноморска. Как молния в голове Корейко тут же промелькнуло, что раз компаньон Бендера здесь, то и сам Бендер не замедлит вскоре появиться на горизонте. Это будет означать только то, что его, Корейко, не только изобличат, но и лишат, в лучшем случае, только части капитала. Он Балаганова узнал, а узнал ли тот его? Это был большой вопрос. Не дыша и глядя в сторону, Корейко поспешил покинуть парикмахерскую и припустил в сторону автобусной остановки. Только добравшись до дома и едва отдышавшись, он сообразил, что надо было убедиться в том, что Балаганов его не выследил. Скажем сразу, что Балаганов его не узнал. Он, правда, почувствовал что-то знакомое в облике Корейко, но этим все и закончилось.
   С этого дня Александр Иванович потерял покой. Ему стало казаться, что в дверь вот-вот постучат и на пороге появится Остап Бендер в своей неизменной артистической фуражке. В конце концов он дошел до состояния сильного истощения. Тревоги стали добавлять и мысли об Арнольде, который тоже может сделать попытку его отыскать. Он бы на его месте не упустил такой возможности и начал бы поиски с места прежней службы отца. Конечно, его личные данные огласке не подлежат, но мало ли... Мы видим, что Корейко-старший как в воду глядел. Если до встречи в парикмахерской такие мысли он легко отгонял, уверовав в то, что его найти невозможно, то теперь, как хищник, он почувствовал опасность всей шкурой. И это была не метафора. Между лопатками появился тот забытый холодок, который всегда вовремя призывал его предпринимать серьезные меры предосторожности. Жизнь подпольных советских миллионеров далеко не сахар, им тоже надо платить по счетам за свое материальное благополучие. Как и прежде он очень не любил расставаться со своими кровно и нервно заработанными деньгами. Как и прежде, покупая хлеб и кефир, он отсчитывал мелочь в магазине дрожащими пальцами. Но когда он любовно перекладывал пачки долларов в своем чемодане, движения его становились четкими и уверенными. С годами, однако, на него все чаще и чаще стала нападать меланхолия. Он стал осознавать, что никогда уже не сумеет потратить свои деньги в этой стране. Смысл его существования сводился лишь к их наличию. Иногда, правда, в его голове возникали разные фантастические картины. В них он видел себя то на каких-то виллах на берегах теплых морей, то на роскошных яхтах облепленный смуглыми красотками. К слову сказать, к женщинам он давно потерял интерес. Красотки затем превращались в страшных химер и он, усилием воли отогнав эти видения, с радостью обнаруживал себя стоящим в трусах на грядке с огурцами. Да, жизнь подпольных советских миллионеров действительно далеко не сахар и им остается только посочувствовать. Временами кого-то из них вытаскивают за ушко, и на солнышко и вся страна с удовлетворением наблюдает по телевизору за показательными процессами. Прежние хозяева, кстати, оставили ему свой телевизор, но Александр Иванович включил его только один раз. В программе "Время" сообщалось о раскрытии преступной группы, которая занималась валютными операциями и казнокрадством в крупных размерах. Сообщалось, что всех участников группы приговорили к высшей мере наказания. С тех пор Александр Иванович телевизор больше не включал. Ему часто стал сниться один и тот же сон. На пороге, без стука, появлялся Остап Бендер и раскрывал огромный принесенный с собой баул. "Ну-с"-говорил он,-"за отчетный период вы изъяли из казны государства сто семьдесят девять миллионов и тридцать две копейки в пересчете на рубли. Потрудитесь заплатить госпошлину в размере ста семидесяти девяти миллионов". За спиной Бендера стоял Балаганов в милицейской форме и с кирпичом в руке. Корейко-старший каждый раз просыпался в холодном поту. Сердце трепыхалось в грудной клетке как воробей.
   Александр Иванович решил, что надо срочно что-то предпринимать. В голове его создавались и тут же лопались мыльными пузырями различные варианты, начиная от отъезда на Сахалин и кончая бегством за кордон. Он даже вспомнил, как бухгалтер Берлага из "Геркусеса", опасаясь чистки и разоблачения пытался отсидеться в сумасшедшем доме. На Сахалин ему страшно не хотелось, там холодно и бродят голодные медведи, а за кордон с такими капиталами выбраться сложно. Сама мысль, что его при этом схватят и наверняка поставят к стенке, приводила Александра Ивановича в ужас. Оставался сумасшедший дом, но для него это пока не вариант. Ему стало очень-очень жалко расставаться со своим уютным домиком, вишневым садом и огородом. Нигде и никогда, как уже говорилось, он не жил такой умиротворенной жизнью как в Чистополе. Вот тут-то от отчаяния ему и пришло в голову решение "умереть". Никто в этом случае уже не будет задавать ему вопросы относительно его личности и богатства. Как Алесандр Иванович Корейко, он должен исчезнуть для всего мира. Для этого и надо-то совсем, казалось бы, немного - обзавестись новыми документами и немного изменить внешность. Сложнее было другое - обеспечить свое дальнейшее благополучие здесь же, в своем уютном домике. Его размышления, в конце концов, свелись к тому, что надо обзавестись братом-близнецом. Александр Иванович Корейко исчезнет как гражданин и займет свое место на погосте. Вместо него появится Алексей Иванович Корейко, наследник своего найденного спустя много лет брата-близнеца. У кого-нибудь есть вопросы к Алексею Ивановичу? Извольте, задавайте. Что? Были ли у покойного брата какие-либо сбережения? Простите, как вас зовут? Ах, Остап Ибрагимович...Очень, очень приятно. Остап Ибрагимович, помилуйте, какие сбережения могут быть у человека, всю жизнь проработавшего бухгалтером? И почему вы задаете эти вопросы мне, человеку который много лет искал своего родного брата, а когда, наконец, нашел, случилось то, что случилось. Просто чудо, что Александр Иванович успел оформить дарственную на свое домохозяйство на него. Как чувствовал, бедняга, что попадет в эту жуткую аварию...А вы, молодой человек, кто вы? Что вы на меня так пристально смотрите? Ах, вас зовут Арнольд Александрович? Ах, вы сын Александра Ивановича? Получается, что вы мой племянник? Очень, очень приятно. Примите мои соболезнования Арнольд Александрович. А сейчас, извините, мне надо срочно отъехать по делам в Сызрань, всего доброго, до свидания и прощайте... Рассуждая таким образом Александр Иванович окончательно утвердился в планах касательно своих дальнейших действий и стал исподволь готовиться к их осуществлению. Через весь двор была протянута толстая стальная проволока, по которой в перспективе должен будет бегать пес покрупнее и пострашнее. На дверных воротах он прибил соответствующую табличку, извещавшую о том, что "Во дворе злая собака". Посередине двора была предварительно поставлена большая собачья будка. Подумав, в одну из ночей он зарыл под ней свой заветный чемоданишко с награбленной наличностью. Подумав еще раз, тут же вырыл его и вытащил часть денег на предполагаемые крупные расходы. Их он переложил все в тот же "командировочный" портфель. Держа чемодан за ручку и портфель под мышкой, весь в сомнениях, он решил все-таки до лучших времен спрятать чемодан на чердаке. Лучшие времена, как уже говорилось, виделись ему в таком тумане, сквозь который он давно уже ничего не видел. Тем не менее, и подпольным миллионерам надо как-то выживать. Отныне все его мысли были направлены на обдумывание деталей предстоящих действий. Тщательно взвесив все "за" и "против" Александр Иванович приступил к осуществлению задуманного.
  
  Глава 7
  Операция "Золотая осень". Начало.
   -Рот-та!!! Подъем!!! - Зычный голос Остапа подбросил мирно спящего Арнольда с раскладушки. Он тупо смотрел на Бендера, пытаясь осознать происходящее. Из своей комнаты вышел заспанный Балаганов и тоже вопросительно посмотрел на Остапа.
   -Голуби мои, вы смотрите на меня так, как будто впервые видите. Объявлено общее построение. Слушайте вводную. Напоминаю о нашей главной цели - успешно провести операцию "Золотая осень". Отныне она будет именоваться именно так и, надеюсь, оправдает свое название. Останется ли она мечтой или станет явью, зависит от каждого из нас. С сего дня мы должны действовать как единый организм. На время проведения операции объявляется "сухой закон", новоприбывшему стажеру Корейко рекомендуется воздержаться от курения. Чистый воздух - ясные мысли. Команде быстро привести себя в порядок и следовать на кухню. На завтрак - яичница с луком. Текущие вопросы обсудим за столом.
   У Арнольда, как выяснилось, текущие вопросы имелись. Уписывая яичницу, он начал было их излагать.
   - Остап Ибрагимович, мы вчера, помнится, решили, что мы все на равных как компаньоны. А вы тут с утра объявляете, что я всего-навсего какой-то стажер. Потрудитесь, если вас не затруднит, пояснить подробнее, что означает это высокое звание. И чему оно обязывает?
   - Потружусь, юноша, потружусь. Вижу, что вы выспались. По слогу чувствуется речь воспитанного и образованного человека. Поясняю подробнее. Да, мы все компаньоны. С разными обязанностями. Ваше высокое звание означает, что если вас что-то не устраивает, можете отправляться на все четыре стороны. Операция "Золотая осень" состоится и без вашего участия. И прошу вас в поле зрения больше не появляться. Конкурентов мы отстреливаем сразу. Из рогатки.
   Выслушав тираду Бендера, Арнольд тут же спохватился и сказал, что его неверно поняли. Он, мол, хотел только уточнить, в чем заключаются обязанности стажера. Как и вчера, он опять уловил стальной блеск в глазах командора.
   - Про обязанности стажера вам лучше расскажет наш уважаемый хозяин квартиры. Кстати, он много лет носит высокое звание бортмеханика. Запомните, стажер, не звание красит человека, а человек звание. Стажер остается на хозяйстве, а мы с вами, Шура, отправляемся на рекогносцировку.
   Балаганов встал, порылся в комоде и выложил перед Арнольдом свои старые, но стиранные брюки. Затем он вытащил кошелек и отсчитал из него приличную сумму.
   - Это ваша спецодежда, не в костюме же полы мыть. Надо произвести полную уборку территории включая выбивание ковриков. Мне понравилось, Арнольд, как вы резво вскочили по команде "Подъем". Это значит, что солдатский хлеб вы ели не зря. После уборки сходите на рынок, это недалеко, и купите продукты. Денег не жалейте, питаться мы должны вкусно и калорийно. Командор, мы к обеду управимся?
   - Управимся, бортмеханик. Для предварительной разведки времени достаточно. Ужинать, кстати, будем в ресторане. Хотелось бы продолжить знакомство с татарской кухней. Отсюда следует, стажер, что к обеду вам надо состряпать, как уже было сказано, что-то вкусное и калорийное. В крайнем случае, купите пару ощипанных кур и сварите их. Не забудьте бросить в кастрюлю две-три луковицы и лавровый лист. Уверен, что у нашего хозяйственного бортмеханика все это в наличии имеется. Не забудьте также вычистить свой пижонский костюм и начистить туфли. Вопросы есть? Вопросов нет.
   Остап с Балагановым ушли.
   Арнольд недолго сидел в раздумьях. Разум ему подсказывал, что лучше отдаться воле обстоятельств, а там видно будет. Служба в армии действительно пошла ему на пользу. Он живо скатал коврики в трубочки, спустился вниз со второго этажа и вытряс их во дворе. Старушки, сидевшие на своих постах, одобрительно зашептались, провожая его взглядами. Затем Арнольд разобрал завалы из старых газет и журналов "Работница", расставил по полкам чистую посуду и резво вымыл полы. Выжав тряпку и аккуратно расстелив ее у порога, он оглядел результаты уборки. Они ему неожиданно понравились. Полы блестели, на вымытой посуде заиграли лучи солнца. На свободу выбрался старый патефон. Арнольд поставил первую попавшуюся пластинку. Зазвучали чарующие звуки песни"Домино" в исполнении Глеба Романова. Вдохновленный песней Арнольд вычистил свой костюм и начистил туфли. После этого он принял душ, облачился в костюм и опять спустился вниз. У старушек он хотел было узнать, где находится рынок, но попал под перекрестный допрос. Кое-как отделавшись общими фразами, Арнольд поспешил удалиться.
   Рынок действительно находился неподалеку. Не мудрствуя лукаво Арнольд выбрал двух ощипанных кур пожирнее, прикупил огурцов, помидор и зелени на салат. По пути к дому он еще зашел в продовольственный магазин и купил хлеб и кефир. Все это он покупал на деньги, которые дал ему Балаганов. Порывшись в своем кошельке он с сожалением обнаружил, что его личных денег кот наплакал. На спирное он потратился изрядно, очень уж его морально подкосила смерть отца. Вместе с его смертью умерла было и надежда найти большие деньги. И вот, надежда возрождается вместе с обретением новых компаньонов. Выбора у него не было, оставалось только надеяться на успех операции "Золотая осень".
   На кухонных полках старика Балаганова было столько разной посуды, что эти полки казались музейными стеллажами. В ряд , по степени увеличения, стояли кастрюльки емкостью от полулитра и кончая пятиведерными монстрами. Отдельно висели сковороды, также развешанные по ранжиру. Самая маленькая была размером с блюдце, а диаметр самой большой артельной сковороды, висевшей на отдельном крюке, был не меньше диаметра чугунной крышки канализационного люка. Много тут было и разных других кухонных приспособлений. Весь этот инвентарь остался от прежней хозяйки и поддерживался Балагановым в образцовом состоянии.
   Арнольд решил не ударить в грязь лицом с приготовлением обеда. Он обмыл и выложил в большую кастрюлю обе куриные тушки и залил их водой. Кулинарного опыта у него практически не было, и он действовал по наитию. В качестве гарнира он приготовил картофельное пюре, а из купленных на базаре овощей сделал салат. Особенно он боялся пересолить свои блюда, но все получилось в самый раз.
   Бендер с Балагановым явились вовремя, когда Арнольд со своей кулинарией вышел на финишную прямую. Уже с порога Остап потянул носом.
   - Шура, а ведь пахнет чем-то явно съедобным. Надеюсь, что и вкусным.
   Арнольд, как заправский официант, перекинув полотенце через руку, вышел им навстречу.
   - Господа, извольте мыть руки и прошу за стол. Кушать сейчас же будет подано.
   Когда молочные братья в предвкушении обеда устроились в большой комнате за столом, из кухни, как маг, выплыл Арнольд. Перед собой он нес большое блюдо,на котором покоились две отварные, посыпанные зеленым луком курицы. Их аппетитные ножки были призывно устремлены вверх. Следом Арнольд вынес две большие пиалы с бульоном, в каждой из которых плавало по стручку красного перца. Затем на столе появились две тарелки с картофельным пюре и аккуратно нарезанный хлеб. Венцом ко всему был подан салат в красивой фарфоровой салатнице. Балаганов крякнул и отломив по куриной ножке положил на тарелки себе и Остапу. Бендер, отпив из пиалы бульон и откусив большой кусок курицы, тоже удовлетворенно крякнул.
   - Шура, - сказал он, - похоже, мы с вами присутствуем при рождении гения кулинарии. Арнольд , прошу вас запомнить, что это случилось не без нашего участия. Когда вы будете работать шеф поваром в ресторане "Метрополь" мы вправе рассчитывать на бесплатные обеды.
   Рот у Арнольда сам по себе растянулся до ушей. Он тоже соорудил себе блюдо из пюре и курицы и принялся за еду. В самый разгар обеда в дверь позвонили. Балаганов пошел открывать. На пороге стоял участковый, старший лейтенант Ефим Овечкин.
   - Непорядок у нас получается, товарищ Балаганов. Общественностью замечено, что у вас проживают подозрительные лица, которые одеты как "стиляги" да еще по по городу разгуливают. Сигнализируют, что еще много народу к вам приедет. А сейчас я бы бы хотел познакомиться с теми, кто уже приехал.
   Балаганов хорошо знал участкового. Он жил в соседнем доме, и они частенько встречались во дворе забивая "козла".
   - Слушай, Ефимка, небось тебе Семеновна опять чего-то наплела? Ко мне в гости приехал мой старый друг и племянник из Москвы. Никакой он не "стиляга", в Москве сейчас вся молодежь так одевается. Кроме них никого не будет. В прошлый раз, если ты помнишь, Семеновна корреспондента из Казани за шпиона приняла. Только из-за того, что он был в темных очках и с фотоаппаратом.
   Услышав все это Бендер встал из-за стола, достал свои документы и вышел в прихожую.
   - Отрадно слышать, что в вашем городе живут такие бдительные граждане. Вот мои документы, прошу ознакомиться. Арнольд, идите и вы сюда, явите свою личность.
   Обескураженный Овечкин сказал, что все в порядке и, не приняв приглашения разделить трапезу, извинился и ушел.
   - Однако...,- Остап почесал затылок, - однако сей визит требует осмысления. Вывод таков: Чистополь - город небольшой и все люди на виду. Рисоваться всей честной компанией не желательно. Будь мы просто туристами, куда бы ни шло. Не будем забывать, что мы поставили себе цель весьма специфическую. Посему поход в ресторан отменяется. Стажеру рекомендуется приобрести наряд попроще, а то он в городе выглядит как индюк в курятнике.
   Арнольд обиженно засопел и принялся убирать со стола.
   - Ну-ну, Арнольд Александрович, не обижайтесь. - Остап похлопал его по плечу.- Праздничный ужин не отменяется. Наш уважаемый бортмеханик, а в его лице и старожил этого города наведается вечером в ресторан. Один. Зачем?- спросите вы. Отвечаю. Он принесет в клюве что-нибудь вкусное из татарской кухни. Хотелось бы продолжить так приятно начатое с ней знакомство. Как вам, Шура, моя идея?
   - Идея хорошая, командор. Я схожу заранее сделаю заказ, ресторан тут недалеко. В нашем городе все недалеко.
   - Вот и славно. Чтобы вам, стажер не было скучно мыть посуду, послушайте, что нам удалось разузнать о вашем блудном родителе.
   Арнольд навострил уши.
  
  Глава 8
  Коллизии продолжаются. Реализация плана действий.
   Однажды ранним летним утром Александр Иванович тенью выскользнул из ворот своего домохозяйства. В конце улицы его уже ждало частное нелегальное такси, заранее заказанное по телефону. Путь его лежал из Чистополя в Казань и далее в Москву. Под мышкой у него был зажат драгоценный командировочный портфель. В нем, под той же дорожной пижамой и тапочками, притаилась значительная сумма наличностью в виде североамериканских долларов. Спустя несколько часов он уже покачивался на нижней полке вагона СВ обдумывая детали предстоящего дела. Пока в стране победившего социализма в силе денежные отношения, до тех пор на своих постах будут сидеть ответственные товарищи со строгими озабоченными лицами, готовые за определенную плату сделать все, что угодно. Значение имеет только вопрос цены. С его возможностями он может не только "братом" обзавестись, но и "умереть",воскреснуть и вновь "умереть". Можно было бы, конечно, пойти на контакт с конкретными исполнителями тех или иных заказываемых документов и это обошлось бы относительно недорого. Но это был не его уровень. Жизненный опыт хамелеона под личиной человека помог ему без тягот преодолеть все хлопоты в привычном режиме. Была встреча с нужным человеком, была оплачена по высшему разряду проделанная работа, были получены заказанные документы. Пока он ожидал исполнения заказа, в гримерной известного театра изрядно поработали над его внешностью и туалетом. Спустя несколько дней он также покачивался на нижней полке такого же вагона СВ. Путь его лежал уже из Москвы в Казань. Поезд прибыл по расписанию. На перрон казанского вокзала сошел Алексей Иванович Корейко. Это если по документам. Облачен он был в серый твидовый костюм европейского покроя, такого же цвета берет, нос венчали большие роговые очки с простыми, но слегка затемненными стеклами. Отличие от Александра Ивановича было усилено прочно приклеенными полуседыми усами. Такие усы, только собственные, он намеревался со временем отрастить на своей физиономии как постоянный атрибут. Не будешь же каждый раз перед выходом из дому приклеивать фальшивые. На вокзальной площади он опять сел в заранее заказанный частный таксомотор. Время пути до Чистополя было строго рассчитано.
   Вечером того же дня к дому Аглаи Харитовны подошел интеллигентного вида пожилой гражданин. Он посмотрел на номер дома, сверился по бумажке и постучал в ворота. Вышла хозяйка.
   - Извините пожалуйста, я попал по адресу? Это дом No 57? - спросил гражданин. Разумеется, это был новоиспеченный Алексей Иванович Корейко.- Что-то номер дома у меня указан неразборчиво.
   -Нет, это дом No 55. Дом No 57 находится рядом. Простите, а кто вам нужен? Я всех соседей знаю хорошо.
   - Мне нужен Александр Иванович Корейко. Я его родной брат и ищу его много лет. Он сейчас здесь проживает, в соседнем доме?
   - Ах, Александр Иванович... Да, проживать-то проживает, только вот что я вам скажу: он, как бы вам объяснить, чтобы вы не волновались, не совсем здоров. Я бы с радостью ему помогла, но у него очень сложная форма заболевания. Приобретенная. Последствия автомобильной аварии.- Аглая Харитоновна опасливо покосилась в сторону дома Александра Ивановича. - А вы издалека приехали?
   - И недалеко вроде, но и не близко. Из Сызрани. Мы с Сашей близнецы и потерялись еще в двадцатые годы. Сложное было время. Помню только, что оба заболели тифом, а когда я излечился, выяснилось, что он куда-то исчез. Родная наша тетя, у которой мы жили, умерла, а квартиру нашу конфисковали. Я тут было подумал, что он тоже умер, а выяснить было невозможно, эпидемия. И вот совсем недавно, представляете, после десятков запросов выяснилось, что он жив и живет в Чистополе. А что с ним? Какая у него форма заболевания? И почему приобретенная? Вы меня совсем запугали, ведь я подумал было к нему переехать на постоянное место жительства. Родной брат, знаете ли... Кроме него у меня никого и нет больше. Опять-таки, если он один, конечно, без семьи, как и я.
   - Ой, один он, один, как и я одна, уж два года как одна. Жалко только, что травмированный ваш Александр Иванович на всю голову. Попасть в аварию - нешуточное дело. - Аглая Харитоновна посмотрела внимательнее на мнимого Алексея Ивановича. - А вы и вправду с братом похожи. Усов он только не носит и очков.
   - Конечно, похожи. У нас даже заболевание наследственное одно, головные боли бывает, мучают. И рассеянность какая-то тут же появляется. Я сам несколько раз чуть под машины не попадал. У Саши проблемы с головой усугубились, видимо, после аварии.(Александр Иванович заранее готовил почву как для будущего разрыва отношений с назойливой соседкой, так и для обоснования дальнейшей "кончины" брата). Пойду-ка я на всякий случай сначала возьму себе в аптеке успокоительного, а потом уж и к брату нагряну.
   - И правильно сделаете, и правильно. Уж больно ваш братец невменяемым бывает, даже страшно становится. А давайте я у себя в аптечке посмотрю чего-нибудь из успокоительного. Корвалол-то у меня точно есть. Да вы проходите в дом, проходите, не стесняйтесь. Я бы и чайку поставила, но понимаю, что не время.
   - Благодарю вас, благодарю. В ы и так уделили мне много внимания. А корвалол мне вряд ли поможет. Нет, я лучше в аптеку схожу. Я видел, что она здесь за углом, неподалеку. Да, а зовут-то вас как? Возможно, соседями будем.
   - Агафья Харитоновна я, Агафья Харитоновна . Очень, ну очень буду рада такому соседу. А звать-то вас как величать?
   - Алексеем. Алексеем Ивановичем. Приятно было познакомиться, Агафья Харитоновна. Надеюсь, скоро увидимся. Спасибо за разъяснения. До свидания.
   - Ой, до свидания, Алексей Иванович, до свидания! Непременно увидимся, непременно! Хорошей и счастливой вам встречи с братом! Вы завтра обязательно зайдите, расскажете как ваша встреча с Александром Ивановичем прошла.
   - Зайду, зайду непременно Аглая Харитоновна!
   Александр Иванович поспешил покинуть дом любопытной соседки. Он отошел на некоторое расстояние от него и остановился. Темнело. Вечер переходил в ночь. Ждать пришлось недолго. Вскоре Аглая Харитоновна поспешным шагом вышла из дома и помчалась извещать соседей, что к Александру Ивановичу из пятьдесят седьмого дома приехал его родной брат-близнец. Все шло по задуманному. Александр Иванович, поминутно оглядываясь, быстро дошел до своего дома, отодвинул тайную задвижку на воротах и прошел во двор. Здесь он сел на скамейку и перевел дух.
   Стрекотали сверчки. Сияли звезды. С шумом пролетела большая стая летучих мышей. На душе у Александра Ивановича стало тревожно. Сделано было только пол-дела. Представив, через что ему еще предстоит пройти, он поежился и вошел в дом. Встав перед зеркалом и оглядев себя в своем новом обличье, он .тем не менее, остался удовлетворен своим видом. На него смотрел уже не старик, а интеллигентный пожилой мужчина, похожий скорее на заслуженного учителя. Александр Иванович снял берет, очки и отклеил усы, которые положил в специальный футляр. В зеркало на него теперь смотрел все тот же Александр Иванович Корейко, престарелый и несчастный подпольный миллионер, вынужденный барахтаться в гуще советской действительности. Не раздеваясь, он рухнул на кровать и забылся тяжелым сном. Ему приснился очередной кошмар. Он лежал на животе на полу со связанными руками и ногами и со спущенными брюками. Верхом на нем сидел Балаганов. Как призрак появляется Остап Бендер с огромным шприцом. На шприце отчетливая надпись: "Снотворное". Бендер втыкает ему в ягодицу толстую иглу. Александр Иванович пронзительно кричит и пытается вырваться. Бендер с Балагановым засовывают его в большой баул, а сверху засыпают долларами. Сквозь сон Александр Иванович слышит: "Зароем его под собачьей будкой. Там никто не найдет". Он пытается кричать, но денежные ассигнации набиваются ему в рот, затыкают нос и уши. Он стонет, мычит и, наконец, просыпается. Несколько минут он лежит шевеля губами и с трудом приходя в себя. Нижнее белье на нем было мокрым от пота. Он снял костюм, поменял белье и на него тут же напал сильнейший озноб. Александр Иванович забрался с головой под одеяло и попытался уснуть. Однако как только он проваливался в сон, как тут же появлялось видение ухмыляющегося Балаганова с огромным, как полено, шприцом. Промаявшись так до утра, Александр Иванович с трудом поднялся с кровати. Логичным и даже необходимым шагом было нанести визит Агафье Харитоновне. От нее во многом зависела правдоподобность всей затеянной операции. Особенно второй ее части, в которой ему предстояло "умереть". Первая часть с обретением брата-близнеца, тьфу-тьфу-тьфу, прошла успешно. Но ее надо было закрепить. Он посмотрел на себя в зеркало и огорчился. Тревожная ночь не прошла бесследно. Он умылся холодной водой, побрился и без аппетита съел два яйца вкрутую. Надо было идти к Аглае Харитоновне. Она наверняка извелась в ожидании новостей. Надев на голову берет и приклеив усы Александр Иванович вышел со двора и стал стучать в ворота соседки. Она словно поджидала его и тут же отозвалась.
   - Слышу - слышу! Иду, Алексей Иванович, иду! - Послышался звук открываемой задвижки.
   И тут Александра Ивановича словно током шибануло. Очки! Он забыл надеть очки! Этот атрибут в основном и делал его непохожим на самого себя. Он пулей умчался обратно в дом и быстро водрузил очки на нос. Это стало для него уроком надолго. Он вновь отправился к соседке. Она уже поджидала его в дверях. Однако в планы Александра Ивановича не входило вести долгие разговоры.
   - Доброе утро, уважаемая Аглая Харитоновна! Встреча прошла просто замечательно! Мы всю ночь проговорили, вспоминали наше детство и родственников. Под утро у брата действительно начался нервный приступ, но он сказал, что это ненадолго. Я, правду вам сказать, боялся худшего.
   - И вам здравствовать, Алексей Иванович! Как я рада за вас, как рада! Да вы заходите, заходите!
   - Спасибо, Аглая Харитоновна, спасибо, но пока недосуг. У нас на сегодня куча дел намечена. Мы сразу же решили заняться моими проблемами, прописка и так далее... Брат советует и с другими делами не тянуть. Завтра, наверное, мы поедем в Казань и я через два- три дня вернусь. А же хочет еще съездить по делам в соседнюю область. Поездка, мол, была у него давно запланирована.
   - Как я рада за вас, Алексей Иванович, как рада! Все у вас складывается хорошо ! По приезду прошу сразу ко мне, почаевничаем да поближе познакомимся. Я уж два года как одна одинешенька...Ну, а коли уж мы настоящие соседи, зовите меня просто Аглаей, хорошо? Мы, пенсионеры, должны помогать друг другу, видеться, советоваться...
   - Хорошо-хорошо, Аглая Харитоновна, мне сначала нужно к вам привыкнуть. До свидания, Аглая Харитоновна!
   - До свидания, Алексей Иванович, жду вас!
   В течении дня Александр Иванович несколько раз появлялся на улице то в обличьи Алексея Ивановича, то представляя собственную персону. Он старался ни с кем не разговаривать, но учтиво отвечал на приветствия, если к нему обращались как к Алексею Ивановичу.
   Впереди был второй этап намеченной драмы. Все так же очень ранним утром, когда все добрые люди еще спят, Александр Иванович тихой мышью выскользнул из дома. Все так же его ждало нелегальное частное такси. Путь его лежал в соседнюю область. Здесь им был заказан хорошо организованный и щедро оплаченный спектакль с его мнимой гибелью в автомобильной аварии. По сюжету его останки помещают в запаянный цинковый гроб, который спустя несколько дней доставят в морг его города. Получателем будет числиться брат "покойного" Алексей Иванович Корейко. К сопроводительным документам будет прилагаться окровавленный паспорт на имя Александра Ивановича Корейко. В гробу помимо ветоши будут лежать несколько кирпичей для веса.
   Спустя три дня, поздней ночью, такой же тихой мышью Александр Иванович проник в свой дом. На следующий день, хорошо выспавшись и приняв облик "брата",он постучал в ворота Аглаи Харитоновны. Она отозвалась тут же, словно поджидала его.
   - Доброе утро, Аглая Харитоновна! Вот я и прибыл. Александр уехал дальше по делам, обещал не задерживаться. Специально к чаю прихватил в Казани торт, надеюсь, приглашение на чай осталось в силе. Ну, а мне потом в горсовет и еще кое-куда надо наведаться.
   - И вам утро доброе, Алексей Иваныч! Ну вот, все славненько у вас складывается. Проходите в дом, проходите. Я тут с утра блинков напекла, чувствовала, что придете.
   Прошла неделя. Соседи сдружились настолько, что глазки Аглаи Харитоновны при виде соседа становились масляными, чего не скажешь о Корейко. Стиснув зубы и фальшиво улыбаясь, он выдерживал свою роль до конца. Он все чаще высказывал соседке свое беспокойство по поводу брата, который по непонятным причинам где-то задерживается.
   - Неспокойно мне, Аглая Харитоновна, неспокойно. Надо было мне с ним ехать. Как бы его приступ в дороге не хватил...
   Роковой и ожидаемый день настал. Соседи мирно обедали в доме Аглаи Харитоновны, когда порог без стука переступил их участковый, старшина милиции Петр Пупырин.
   - Вы Алексей Иванович Корейко? Мне сказали, что вас можно застать здесь. С большим сожалением извещаю, что ваш брат Александр Иванович Корейко погиб в автомобильной аварии. Авария была серьезная и его личность удалось установить с большим трудом. На ваше имя в морг доставлен цинковый гроб с его телом и сопроводительные документы. Получите и распишитесь.
   Реакцию Корейко на это известие лучше опустить. Зато Аглая Харитоновна дала волю чувствам. Она рыдала, закатывала глаза и стискивала несчастного Корейко в своих могучих объятиях. От такого участия ему даже стало не по себе.
   Хлопоты с похоронами Аглая Харитоновна взяла на себя. Были выполнены все формальности с документами, вырыта могильная яма, заказан венок и скромный памятник. Александр Иванович как тень перемещался за ,Аглаей Харитоновной, она же его непрерывно утешала и гладила по голове. Со смешанным чувством он долго изучал свидетельство о собственной смерти.
   В назначенный день при содействии участкового, старшины милиции Петра Пупырина цинковый гроб с "останками" был доставлен на кладбище и захоронен. Корейко пришлось при этом выдавить из себя слезу. По настоянию Корейко поминки прошли в очень узком составе. Из приглашенных был только участковый Петр Пупырин.
  
  Глава 9
  Первые результаты расследования
   Бендер с Балагановым спустились со второго этажа и вышли во двор. На скамейке для старушечьих посиделок уже сидели две бабки. Увидев наших компаньонов, они на секунду вытянулись как свечки, при этом одна из них попыталась было скрыться.
   - Стоять, Семеновна! Руки вверх! - Балабанов упер строгий взгяд в ту, которая хотела ретироваться. - А скажи мне, старая сплетница, зачем ты на меня Ефимку Овечкина навела? А? А в его лице, считай, и все органы компетентные. И с чего ты решила, что ко мне еще тридцать человек приедут?. Отвечай, перечница старая, чего молчишь?!
   - Шурик, прости меня! Бес опять попутал. Я ведь не со зла, сам понимаешь, а по привычке. Ты и сам посуди: то один появляется весь в заграничном, а то и второй следом, такой же. Понятно же, что еще приедут. А для чего? Для чего тебе в квартире такой консиливум? То-то же, сам молчишь...
   - Тьфу на тебя, дуру старую! Слова жалко тратить. Это надо же додуматься - еще тридцать человек приедут! Пойдемте Остап Ибрагимович, с сумасшедшими старухами говорить бесполезно. Что в лоб, что по лбу. - Балаганов зло сплюнул и взял Бендера под руку.
   - Погоди-погоди, милок, - подала голос вторая старуха, - а почему это мы обобщаем? Ладно, Семеновна в своем амплуа, а меня ты за что в сумасшедшие старухи определил? Отвечайте, товарищ Балабанов, иначе я на вас в товарищеский суд подам. А вы куда смотрите,- она обратила взгляд на Бендера,- вчера называли нас милыми дамами, а сегодня в бескультурье своем расписываетесь.
   Остапу стало смешно. Он приподнял край шляпы и слегка поклонился.- Миледи, прошу прощения и за себя и за моего друга. Вы помните о восстании на крейсере "Очаков"? Так вот, мы с моим другом приходимся единокровными детьми лейтенанта Шмидта. Это многому обязывает. Обещаю, что отныне мы будем более избирательны при общении. А сейчас, милые дамы, позвольте откланяться. Ваш город полон тайн и загадок, некоторые из них нам хотелось бы разгадать. - Остап опять приподнял край шляпы, затем взял Балабанова под руку и они неспешно удалились. Старухи долго глядели им вслед, одна из них не переставая икала, а вторая так и осталась сидеть с открытым ртом.
   - Так с чего начнем, командор? Вы говорили, что у вас какие-то соображения имеются. Куда нам путь держать?
   - Имеются, соображения, Шура, имеются. Нам без них никак нельзя. Давайте рассуждать вместе.
   - Давайте, командор, давайте. Только вы рассуждайте, а я послушаю. У вас это всегда хорошо получалось.
   - Хорошо. Для начала, Шура, нам надо посетить место упокоения героя нашей пьесы. Мы в нужно направлении движемся?
   - Сейчас дойдем до перекрестка и повернем налево. Там уж недалеко будет. Думаю, что я вспомню, где его могила.
   - Нет, Шура, мы для начала посетим канцелярию этой юдоли скорби и вечного покоя. Представимся родственниками нашего Корейко или его сослуживцами. Канцелярии хороши тем, что в них ведутся конторские книги, в которых мы наверняка найдем нужные нам сведения о нужном нам упокоенном. Кстати, рука у вас худая, просуньте-ка ее вот в эту щель в штакетнике и сорвите пару гвоздик. Думаю, хозяева на нас не обидятся. Следующим нашим шагом будет, - это определиться с местом предыдущего обитания Александра Ивановича , то есть, с логовом этого хищника и казнокрада. Хотя при моем с ним близком общении он производил впечатление нормального гражданина. Я не говорю, что мы сразу наймем бульдозер и станем перекапывать землю вокруг его дома, но посмотреть на его жилище любопытно.
   - Да, но как мы его найдем?
   - Шура, мне всегда нравилась ваша наивность. С возрастом она пустила глубокие корни. Если мы ничего не выудим из конторских книг на кладбище, то есть еще ЗАГС, ЖЭКи, паспортный стол .
   - Хорошо, командор, как скажете.
   Когда Остап с Балобановым пришли на кладбище, то никакой канцелярии там не обнаружилось. Неподалеку от входа нетрезвая личность делала попытку насадить совковую лопату на черенок. Лопата каждый раз падала, а следом падала и личность. Остап подошел и одним ударом черенка о землю насадил лопату. Подавая лопату личности, он уловил в его взгляде вполне осмысленное выражение. Такие опустившиеся граждане (не будем далее употреблять нелицеприятное слово "личность") обитают на многих кладбищах. Они живут в основном тем, что роют могилы. Среди них встречаются музыканты , талантливые поэты, комиссованные из-за пьянства бывшие военные и обманутые мужья. Именно таким обманутым мужем и оказался наш нетрезвый гражданин. Он много лет пил с горя. Фамилия его была Пучеглазов. Отчасти из-за фамилии жена его и бросила. Ей надоело быть Пучеглазовой и она хотела найти мужа с более благозвучной фамилией. Ее девичья фамилия была Редькина. С тех пор прошло много лет, бывшая жена давным-давно поблекла и погрязла в бесчисленных замужествах, а он продолжал ее любить и хранить верность. Увы, это тоже необъяснимое свойство представителей гомо сапиенса. Все эти подробности жизни нетрезвого гражданина выяснились позже, при более близком знакомстве. Речь гражданина оказалась вполне разумной, и когда Остап спросил , не знает ли он упокоенного Корейко Александра Ивановича, гражданин оживился. Он хорошо помнил эти похороны. Во-первых, не каждый день людей хоронят в цинковых гробах, во вторых, хоронили недавно, этим летом, а в третьих -хоронили всего трое. Это были родной брат усопшего, которого он не знал, также как и самого усопшего, пожилая женщина по имени Аглая и их участковый. Пожилую женщину и участкового он знал, так как жил когда-то на соседней улице. Чистополь - город небольшой и в это не было ничего удивительного. Здесь многие знают друг друга, по крайней мере, в лицо.
   Остап решил не останавливаться на достигнутом. Он показал гражданину Пучеглазову рубль и сказал, что рубль будет его, если он покажет, где живет Аглая, соседка брата Александра Ивановича Корейко.
   - Отчего же не показать, покажу. Люди вы, я смотрю, солидные, зря интересоваться не будете. Вам брат покойного нужен, или о самом покойном узнать хотите? Аглая-то, думаю, вряд ли вас интересует.
   - Правильно думаете, товарищ. Кстати, как вас зовут и как вы в такой жизненной ситуации оказались?
   Пока шли до дома Аглаи, компаньоны и выслушали невеселую исповедь Вениамина Пучеглазова, о которой вскользь уже было сказано.
  
   Рассказ Вениамина Пучеглазова
   Жили по соседству мальчик и девочка. Звали их Веня и Рита. Когда они подросли, то пошли в школу и оказались за одной партой. Веня учился хорошо, а Рите учиться было лень. Однако она была девочка видная, самая красивая в их классе. И по своему смышленая, с хитрецой. Чем больше Рита взрослела, тем больше Веня в нее влюблялся. И не он один. Веня носил портфель Риты, делал за нее уроки и оказывал посильные знаки внимания. Чтобы позлить Веню, Рита позволяла носить свой портфель и другим мальчикам. А как Веня настрадался из-за своей фамилии! Как его только не обзывали! Однако папа Вени внушал ему, что он должен гордиться своей фамилией. Ее, мол, с достоинством носили все их предки до десятого колена. Вениамин и Маргарита выросли. Маргарита стала видной девушкой, вслед которой оборачивались все мужчины, а Вениамин преобразился в очень даже симпатичного юношу. Он стойко боролся за предмет своего обожания, иногда даже дрался с другими претендентами на роль женихов Маргариты. Конечно, ей это нравилось, но она никогда не упускала возможности пофлиртовать с другими парнями. Как бы там ни было, но при содействии и согласии родителей с обеих сторон, Вениамин и Маргарита поженились. В мире такие пары долго не живут. Маргарита вскоре преобразилась в сумасбродную жену, а Вениамин стал подкаблучником. Маргариту очень угнетало то, что она из Редькиной превратилась в Пучеглазову. Фамилию мужа она взяла по настоянию своих родителей, сторонников старых семейных устоев. Однако строптивая Маргарита не унималась. 'Как хочешь, Вениамин,' - говорила она все чаще и чаще,- 'но если мы не поменяем фамилию, я с тобой разведусь. И никогда у нас не будет детей Пучеглазовых'. Однако в этом вопросе Вениамин был тверд. Он не мог оскорбить память предков, среди которых были очень достойные люди. Дальше все развивалось по банальному сценарию. Маргарита стала гулять. Семья рушилась на глазах. Все попытки Вениамина как-то наладить отношения были напрасны. В одно далеко не прекрасное утро Маргарита заявила, что уходит от Вениамина и выходит замуж за Генку Колокольникова, их одноклассника и давнего поклонника Маргариты. Тут Вениамин и выпил первый стакан водки. С Генкой Маргарита прожила недолго и вышла замуж за Петра Сосулина сорока лет, товароведа. И это брак распался. И понеслсь... Вениамин пил и бродил под окнами Маргариты. Его гнали прочь и неоднократно били. Постепенно он превращался в бомжа. Рассказав свою невеселую историю Вениамин посмотрел на Остапа, видимо ожидая сочувствия. Остап же, вздохнув, посмотрел на Балаганова. - Скажите,Шура, я что-то запамятовал, каким прозвищем называл наш Паниковский идиотов? - И не только идиотов. Всех кто в чем-то был с ним не согласен, Михаил Самуэлевич называл ослами. - Да-да, я вспомнил. Это звучало у него очень убедительно. Остап остановился, резко взял Вениамина за плечи и с силой встряхнул. Затем притянул его к себе и глядя в упор ему в глаза заговорил. - А теперь слушайте меня очень внимательно и мотайте на ус. Вениамин, как вас по батюшке? - Мефодьевич...- пролепетал испуганный Вениамин. - Вы, Вениамин Мефодьевич, осел. Да-да, настоящий осел. И я вам сейчас объясню почему, хоть и не люблю читать мораль. Это дело проповедников. По причине, пустой как дырка от бублика, вы корчите из себя страдальца. Вы упиваетесь своим придуманным и несуществующим горем из-за какой-то пустой и скверной бабенки. А как же память о ваших славных предках? Как бы они отнеслись к вам вот такому, грязному и сопливому? Не исключено, что они стыдятся на небесах за вас. У всех там потомки как потомки, а вы их заставляете стыдиться за свой достойный род. И потом, вы губите жизнь не столько себе, сколько своим родителям. Когда вы их видели в последний раз? - Неделю назад видел отца, он искал меня, но я спрятался. -От нас уже не спрячетесь. После того как вы покажете нам где живет Аглая Харитоновна, мы отведем вас к родителям. Отведем как нашкодившего школьника. Спорить со мной не советую. Мои предки, янычары, разрубали не согласных ятаганами от головы до пояса. У родителей баня есть? - Есть,- пролепетал немного струхнувший Вениамин. После слов Бендера хмель его улетучился. - Сегодня у вас будет банный день. День очищения души и тела. И это не обсуждается. Далеко нам еще идти до дома Аглаи Харитоновны? - Да мы уже пришли, вот ее ворота. Постучать? - Пока не надо. Мы к ней заглянем позже. А сейчас, друг ты наш Вениамин Пучеглазов, веди нас к себе домой. И запомни, сегодня у тебя начинается новая жизнь. Когда Остап с Балагановым привели домой блудного сына, его родители сначала опешили. Они долго не могли понять кто эти люди, которым удалось так повлиять на их отпрыска. Когда же немного разобрались, мать Вениамина разрыдалась, а отец тут же ушел топить баню. Остап сказал, что Вениамина надо хорошо пропарить, напоить чаем и уложить спать. И еще добавил, что с пьянством Вениамин покончил раз и навсегда. Остап при этом сверкнул глазами и что-то прошептал. Вениамин, как болванчик, согласно затряс головой. Бендер с Балагановым попрощались и ушли. Следом выбежал отец Вениамина и пригласил их завтра, в субботу, в баню. Компаньоны с благодарностью приняли приглашение. Когда они немного отошли от дома, Балаганов стал выяснять у Остапа, что он так таинственно шептал Вениамину. - Шура, это уже личное, но вам, как молочному брату, скажу. Для пользы дела я, иногда, применяю элементы гипноза. Вы разве не заметили, что наш Арнольд и не заикается о выпивке и сигаретах? - Конечно заметил и удивился. Пил-курил, а тут взял и бросил сразу. Оказывается это вы, командор, так на него повлияли. - Да он и сам еще не отравлен выпивкой, поэтому отказ дался ему легко. К тому же и цель у него очень даже конкретная - с карточным долгом разделаться. - Согласен, дело это серьезное. Сегодня нам есть что ему рассказать. А вы меня, командор, не перестаете удивлять. Это я насчет гипноза. - Удивляйтесь, Шура, удивляйтесь. Так интереснее жить.
  
  Глава 10
  Трудное вхождение в новый образ. Неожиданные последствия
   И опять в постели беспокойно ворочался теперь уже Алексей Иванович Корейко. Это если по документам. На самом деле, понятно, никуда наш Александр Иванович от себя не делся. Над его головой, на чердаке, как дамоклов меч висел, а вернее, был упрятан его потертый заветный чемоданишко. Он покоился в куче ненужного хозяйственного хлама под старым пыльным пальто. Никому бы и в голову не пришло, что в нем таится огромная сумма в иностранной валюте. Возможно, жил бы и поживал Александр Иванович честной и спокойной жизнью простого советского пенсионера, не будь этого злосчастного чемодана. Но... Но только его наличие и придавало какой-то смысл жизни Александру Ивановичу. Но это так, к слову. После того, как он стал Алексеем Ивановичем, им все больше и больше овладевало чувство раздвоения личности. Его сущность временами отказывалась принимать новый образ и он чувствовал себя не в своей тарелке. Сказывался и его преклонный возраст, и годы нервного напряжения с вечно включенным "арифмометром" в голове, и постоянное ощущение глубинного страха разоблачения. Он очень надеялся, что расставшись с образом Александра Ивановича его жизнь круто переменится и потечет в спокойном русле. Но, увы...Иногда в его воспаленном воображении возникали образы то Остапа Бендера в компании с Балабановым, то сына Арнольда. Все они настойчиво требовали у него денег, а он со злорадством махал у них перед носом своим новым паспортом, показывал язык и говорил, что не понимает, чего они от него хотят. Все эти люди извинялись и, понурившись, уходили. Через какое-то время образы возникали вновь и опять требовали, чтобы он хотя бы поделился с ними награбленным. В общем, действительность оказалась не столь радужной, как ему представлялось еще совсем недавно. Помимо навязчивого и посещавшего его все чаще чувства раздвоения личности оказалось, что основное беспокойство ему причиняет общение с Аглаей Харитоновной. Ему постоянно надо было быть начеку. Слов нет, соседка очень даже помогла ему с обретением образа брата-близнеца, но именно с ней он был вынужден кривляться самым пошлым образом. Конечно, он смекнул, что Аглая Харитоновна с самого первого дня их знакомства положила на него глаз. Но он и не думал, что их отношения примут такой оборот. Когда он был Александром Ивановичем, то быстро нашел способ избавиться от чрезмерного внимания соседки. Но теперь, когда он перевоплотился в Алексея Ивановича, интеллигента, напор ее возрос . Конечно, женщину можно было понять. Детей у нее не было. Она всю жизнь, исключая последние два года, была замужем. Для полноты жизни ей постоянно надо было кого-то опекать и воспитывать. Всего же у нее было четыре мужа. С последним она прожила в браке более пятнадцати лет и он умер от старости, окруженный ее заботой и вниманием. Судьба остальных трех неизвестна. В планы Алексея Ивановича, понятное дело, женитьба не входила. Он был одиноким подпольным миллионером и точка. Об этом никому не расскажешь, никто и никогда его уже не поймет. С другой стороны, ему очень нравились борщи, блинчики и другая кулинария соседки. Он всю жизнь готовил себе сам, стараясь покупать дешевые, но не вредные для здоровья продукты.
   Его повседневная жизнь становилась все сложнее. Фальшивые усы от частого использования так и норовили отклеиться. Однажды вечером, когда он собрался на ставшее уже традиционным чаепитие, они у него попросту отвалились сами собой на пороге дома соседки. Он их поймал на лету. А ведь могли бы чуть позже и в чашку с чаем упасть. Представив себе эту картину, Александр Иванович содрогнулся. Не зная, что делать с отклеившимися усами, он завернул их в носовой платок и засунул в карман. Пришлось идти как есть. Когда он предстал перед Аглаей Харитоновной без усов, она очень перепугалась.
   - Алексей, - возопила она,- голубчик, что же вы с собой сделали! Зачем вы сбрили усы! Вы перепугали меня до смерти, я уж думала, что наш Александр Иванович воскрес! Я понимаю, что вы с ним близнецы, но пожалуйста, хоть очков не снимайте, а то мне и вовсе страшно станет. И немедля, слышите, немедля начинайте снова усы отращивать, они вам очень были к лицу.
   - Хорошо-хорошо, Аглая Харитоновна, как скажете! Отращу новые!
   Однако как ни старался Александр Иванович отрастить новые усы, ничего похожего на прежние из него не вырастало. Прежние, отклеившиеся, были пышные, слегка завивающиеся, с благородной проседью. Вырастающие новые усы напоминали редкие щетинки зубной щетки. Аглая Харитоновна порою стала поглядывать на него с недоумением. Больше всего он боялся, что эти ее чувства сменятся подозрением. И все бы ничего, но однажды он сел на свои единственные очки и услышал хруст. Очки переломились как раз посередине, а одно стекло выпало. Проклиная себя за то, что не догадался заказать запасные очки, Александр Иванович заметался по дому. Казалось бы, мелочь, но Алексей Иванович как личность, исчез. Надо было срочно где-то заказывать такие же большие затемненные очки с простыми стеклами, под которыми так хорошо было прятать свою сущность. В Чистополе такие очки точно не найти и не заказать, надо было ехать в Казань. Замышляя свое перевоплощение Александр Иванович как-то не просчитал, что он столкнется с такими проблемами.
   Именно в этот день Аглая Харитоновна затеяла свой фирменный пирог с индюшатиной. Она заверила Александра Ивановича, что "он пальчики сначала оближет, а потом проглотит". Конечно, это был один из способов завлечь особь мужского пола в свои сети. Аглая Харитоновна шла в этом направлении с целеустремленностью ударницы пятилетки. Помимо пирогов были использованы и другие не менее эффективные средства и методы. Бедная женщина, конечно, и не подозревала о тайных замыслах соседа. Но именно сейчас, сейчас для Александра Ивановича еще рано было рвать отношения с Аглаей Харитоновной. На пирог надо было идти, и заодно обосновать свой срочный отъезд в Казань.
   Выпавшее стекло не вставлялось и у него оставалась только одна половина очков. В хозяйстве нашлись остатки какого-то клея . Во всяком случае на это указывала слабо различимая надпись "Клей"на пластиковой бутылочке. Остальной текст было неразобрать. Морщась, Александр Иванович нанес изрядные порции клея себе на переносицу и на ухо. После этого он водрузил остатки очков на нос и прижал оставшуюся дужку к уху. Выждав какое-то время он убедился, что его конструкция неплохо держится. Шарфом он перетянул вторую половину лица. Представ в таком виде перед Аглаей Харитоновной он сказал, что у него сильно воспалился глаз и ему надо срочно, уже сегодня ехать к окулисту в Казань. У него, мол, такое уже было и в рядовой поликлинике ему не помогут. Охая и причитая, Аглая Харитоновна хотела посмотреть, что у него с глазом, но Александр Иванович не дался. Соседка завернула половину пирога ему с собой и он поспешно ретировался. Дома он в мгновение ока собрался и, зажав под мышкой свой неизменный "командировочный" портфель умчался на автостанцию. По дороге он с отвращением сорвал с себя шарф и попытался избавиться от приклеенной половины очков. Однако она держалась очень прочно. Александр Иванович с трудом ее оторвал. Переносица кровоточила, а дужка приклеилась настолько хорошо, что он ее просто обломил, оставив часть на ухе. Позже, уже в гостинице в Казани, он отодрал обломок вместе с кожей, едва не оторвав ухо. Вспомнив про пирог, он, в утешение страданий, его съел.
   Казань, - не Москва, где у него были нужные люди на все случаи жизни. Поиски мастера и изготовление очков заняли у него несколько дней. Он заказал сразу три экземпляра, сказав мастеру, что очки нужны для самодеятельного театра. В прошлую поездку в Москву он впрок обменял там большую сумму долларов на рубли. Пачки банкнот с трудом поместились в тайнике. Сейчас портфель сильно оттягивал руки. В спешке непредвиденных сборов в Казань он не догадался переложить их в укромное место дома. Вся эта круговерть с усами, а затем и очками изрядно его вымотала. Сидя в гостинице и с тоской глядя в пыльное окно, он предавался самым грустным раздумьям. Он решил, что надо более решительно отстраняться от Аглаи Харитоновны и ее пирогов. Вплоть до окончательного разрыва отношений. Для осуществления своего плана он намеревался использовать прежний эффективный метод симуляции приступа. Дополнительно надо было бы завести злую собаку, чтобы соседка ее боялась. Обдумывая этот вопрос он пришел к выводу, что сделать это не так просто и с собакой придется повременить.
   Вернувшись все так же тайком в Чистополь, Александр Иванович первым делом вытащил пачки советских денег из потайного отдела портфеля и пересчитал их. При его расходах их могло бы хватить ему лет на триста - четыреста. Он переложил их назад в портфель, а портфель обмотал в несколько слоев клеенки и ночью закопал под крыльцом. Он хотел было закопать его под собачьей будкой, но еще свежи были в памяти воспоминания о том кошмарном сне, когда Бендер и Балаганов хотели закопать под ней его самого.
   Пора было приступать к осуществлению планов относительно Аглаи Харитоновны. Он перестал являться на ежевечерние чаепития и утренние завтраки, твердо, но вежливо отказывался от приглашений на обед или ужин. На завтрак он сам стал готовить себе яичницу на электроплитке, для приготовления чая кипятил самовар. Стирал он тоже себе сам, развешивая стираное белье в сенях, подальше от глаз соседки. Однако, он не учел, что действие обычно вызывает противодействие. Аглая Харитоновна закусила удила. Она стала еще настойчивее оказывать ему самые разные знаки внимания. Похоже было, что для достижения своей цели эта решительная женщина ни перед чем не остановится. Ей нужен был муж и точка. Жертва была избрана. Чем больше Александр Иванович отстранялся от нее, тем сильнее соседка стремилась его заполучить. Однажды вечером Аглая Харитоновна явилась к нему на порог и решительно предложила идти немедленно к ней для серьезного разговора. Александр Иванович в это время развешивал в сенях свое стираное белье. Аглая Харитоновна гневно зыркнула уничтожающим взглядом на эту картину и ушла к себе. Александр Иванович приплелся следом. Соседка усадила его за стол, налила чаю и начала разговор.
   - Вот что я тебе скажу, дорогой соседушка Алексей Иваныч. Что-то я тебя не пойму. Мне кажется, что ты с каждым днем все больше и больше стал меня сторониться. Ты все реже и реже стал приходить ко мне. Отчего так, объясни на милость. Я к тебе со всей душой, и так и эдак, давно обращаюсь на "ты" и по имени. А вот ты продолжаешь "выкать" и звать меня по имени-отчеству. В чем дело, Алексей? Чем я тебе не угодила? И потом... Я тебя давно прошу убрать эту дурацкую собачью будку и предлагаю сделать калиточку между нашими дворами, а ты вроде как и не слышишь. Тебе что, удобнее каждый раз в обход ходить? И вообще... Дело, конечно, не в калиточке. Я полагаю , что мы..., что между нами давно должно быть взаимопонимание, основанное на совместных интересах. Лето кончается, пора картошку копать...
   Александр Иванович понял, что запахло жареным и настала пора пускать в дело козыри.
   - Вы знаете Аглая, Аглая Харитоновна, многоуважаемая мною соседка. Я вам очень, очень за все благодарен. Вы поддержали меня в тяжелые дни утраты брата, вы помогаете мне в моих повседневных делах, угощаете меня вкусными блюдами. Огромное вам за все человеческое спасибо. Но я уже не могу скрывать... Я вам давно хотел сказать... Я вам хотел сказать, что я болен. Очень болен. Я вам об этом как-то обмолвился. У нас с братом очень редкое и серьезное наследственное заболевание, связанное с головой, с головным, понимаете ли, мозгом. У Александра, как вы знаете, болезнь обострилась после автомобильной аварии, а у меня все больше и больше будет обостряться с возрастом. Ия уже чувствую, что обостряется. Обостряется с каждым днем все сильнее и сильнее. Иногда у меня уже возникают приступы и в таком состоянии лучше меня не видеть и не трогать. Вот поэтому...Вот с этим и связано такое мое поведение по отношению к вам, уважаемая Аглая Хритоновна. Я не хочу вам досаждать, я хочу чтобы вы и дальше жили спокойной жизнью, как жили до моего приезда.
   - Алексей! Голубчик! Как я рада! Как я рада, что ты, наконец, открылся мне! Что же ты раньше молчал, что у тебя так все серьезно! Ведь я, дура старая, не придала тогда значения твоим словам, не до того было. Вылечим мы тебя, Алексей Иванович, обязательно вылечим! И головку твою вылечим, и глазик вылечим! Все вылечим! У нас тут рядом такая травница-ворожея живет, все что хочешь вылечит! Вот вечером и наведаемся к ней, она моя подруга очень близкая. Она мне давно тебя наворожила! И на курорты мы с тобой поедем, на воды всякие лечебные поедем, на грязи всякие целебные поедем! У меня и на книжке кое- что припасено, нам с тобой хватит! Вот только распишемся, чтобы все было между нами ладненько, и поедем! Ты ведь согласен, голубчик мой, согласен?
   Тут-то Александр Иванович понял, что заигрался. Все его планы о спокойной и безмятежной жизни затрещали по швам. Такого напора от соседки он не ожидал. Ему на самом деле вдруг сделалось плохо, а перед глазами поплыли радужные круги. Судорожно пытаясь прижать к лицу падающие очки, он стал сползать со стула. Затем, из последних сил пополз под стол, где и затих. Аглая Харитоновна бросилась к нему.
  
  Глава 11
  Карты на стол. Праздник желудка и дальнейшие планы
   Бендер с Арнольдом сидели за столом и играли в карты. Старик Балабанов ушел в ресторан за обещанным ужином. Заказ на национальное татарское блюдо он сделал накануне, пообещав, что будет сюрприз. Сыграть предложил Остап. Судя по рассказу Арнольда, тот обучился многим карточным играм еще в армии. Ему выпало нести службу вместе со старшим сержантом Кожемяко, фанатом карточной игры. Он стал учителем Арнольда и попутно определил, что у того явный талант картежника. Остапа это заинтересовало как мастера игры и профессионала карточных фокусов. Условились, что на деньги играть не будут. Остап разделил спички из коробка пополам и предложил делать ставки спичками. Начали с игры в очко. Именно на этой игре Арнольд набрал в Москве основное количество своих долгов. К приходу Балаганова у Арнольда спичек не осталось.
   - С вами все ясно, наш юный друг. Вас попросту облапошили как котенка и пустили по миру. Вы, стажер, сами того не ведая, нарвались на шулеров. С чем и поздравляю. Да-да, поздравляю. Именно такие уроки учат жизни. Поскольку мы в одной команде, дам вам несколько полезных уроков. Простите, стажер, не сейчас, а как-нибудь на досуге. Сейчас, слышу, бортмеханик наш явился, что означает вожделенный ужин. Шура, не томите, это вы?
   - Что за вопрос, Бендер. Конечно я. И не один. - Балаганов поставил на стол большой поднос, на котором, укутанное полотенцами, таилось что-то необычайно вкусное. Об этом можно было судить по аромату, исходившему от блюда. - Арнольд , нам понадобятся ложки и тарелки. Всем приготовиться, открываю! -Балабанов убрал полотенца и взору компаньонов открылся огромный румяный пирог с витиеватым узором наверху. - Знакомьтесь - его величество Зур Бэлиш! В меню так и пишется - с двух заглавных букв. - Затем он взял большой нож и аккуратно, словно сняв крышку с казана отрезал верхушку. Остап не удержался от восклицания.
   - Шура, я еще не начал есть, но только за этот восхитительный аромат надо брать отдельную плату. Ходжа Насретдин, кстати, так и делал, когда готовил плов.
   - Я уплатил сразу за все, за аромат тоже. Давайте ваши тарелки. - Балаганов запустил специальную большую ложку в пирог и разложил горячую картофельно- мясную начинку по тарелкам. Затем аккуратно разломил части крышки и стенок пирога и тоже положил в тарелки. - Прошу приступать!
   Уговаривать не надо было никого. Компаньоны быстро заработали ложками. Через две минуты тарелки были пусты и Балаганов разложил всем добавку. Дальше ели уже степенно, со вкусом. Балаганов наконец отложил ложку и тяжело вздохнул.
   - Эх, знали бы вы, как этот пирог готовила моя Вера...Это было ее любимое блюдо. Арнольд, я вам советую наведаться в наш ресторан и попросить рецепт. Если хотите, можем вместе туда сходить. Это блюдо будет пользоваться успехом в любом самом шикарном ресторане Москвы. У вас сегодня обнаружился явный талант повара, а этот пирог может вас сделать знаменитым на всю столицу. Мне кажется, что это именно ваш профиль.
   - А ведь бортмеханик прав. -поддержал Остап.- Намотайте себе эту идею на ус , стажер.
   - Согласен с вами обоими. Никогда не думал, что мне будет интересно стоять у плиты. Я уже взял на заметку эту технологию. Начинка с приправами готовится в самом пироге как в казане, а потом и сам этот "казан"съедается. Очень оригинально, а главное - вкусно. И еще я хотел спросить... Вы не будете возражать, Остап Ибрагимович, если и я тоже буду звать вас командором?
   - Со своими компаньонами я всю жизнь командор, а вы уже вписались в нашу команду. Кстати, как вы зовете нашего уважаемого хозяина? Для меня он Шура, он же бортмеханик, а для вас? Шура, как наш стажер вас называет?
   - Так и называет - Александром Петровичем. А как еще?
   - Все правильно. Лейтенанта Шмидта звали Петр Петрович, а поскольку наш уважаемый бортмеханик сирота и беспризорник в детстве, при получении паспорта он взял себе отчество нашего названного отца- Петрович. Я ведь уже вам говорил, что мы оба дети отважного лейтенанта.
   - Я уже запутался, командор. А тогда вы почему Ибрагимович?
   - С вами все ясно. При нашем знакомстве вы были с сильного похмелья, что сказалось на вашей памяти. Вкратце повторю. Мой папа, которого я , к сожалению, в глаза не видел, был почему-то турецкоподданным и янычаром. Я никогда не сожалел, что являюсь потомком янычаров. Сведения, к сожалению, не достоверные, но они мне нравятся. Что касается нашего с бортмехаником родства, то Александр Петрович как-нибудь расскажет нашу общую с ним родословную. Но не сегодня. Сегодня я вас, как компаньона, ввел в курс начавшейся операции "Золотая осень". Начало получилось обнадеживающим. Шура, присаживайтесь поближе. Нам предстоит наметить дальнейшие шаги.
   Как обычно, Остап взял бразды правления в свои руки. Он напомнил, что завтра суббота и они приглашены в баню к Пучеглазовым. Есть надежда, что это семейство является старожилами города, а значит, знают Аглаю Харитоновну и ее окружение. Если не удастся ничего от них не узнать, придется действовать прямолинейно и выходить на контакт с самой Аглаей Харитоновной.
   - Кстати, - Остап обратился к Арнольду, - вам было рекомендовано сменить свой пижонский костюм на что-нибудь обыденное и ширпотребовское. В Москве будете одеваться как вам вздумается, а здесь, в интересах дела, придется раствориться в широких слоях населения.
   Арнольд потупился. Ему было стыдно признаваться, что он на мели. У него еще оставалась немного денег, которых должно едва хватить на обратный билет до Москвы. Это на случай, если операция "Золотая осень" не приведет ни к чему. Признаваться он в этом не хотел, но и молчать было нельзя.
   Остап уловил ход печальных мыслей Арнольда и внимательно посмотрел ему в глаза. Затем он перевел взгляд на Балаганова.
   - Похоже, Шура, нам придется усыновить Арнольда Александровича. Были у лейтенанта Шмидта два сына, теперь появится и внук. На исповеди вы, стажер, видимо из деликатности умолчали, что вы на краю финансовой пропасти. У вас есть возможность продолжить исповедаться. И не стесняйтесь, мы уже компаньоны и этим все сказано.
   Запинаясь, Арнольд поведал о своем бедственном, как он выразился, финансовом положении. Его слова неожиданно развеселили Балаганова.
   - Сынок, - начал Балаганов, - ты даже приблизительно не знаешь, о чем сейчас говоришь. Бедственное положение это когда ... Впрочем, оставайся в своих заблуждениях, но следи за речью.
   - Согласен с бортмехаником. Истиннный смысл предмета постигается в прозе жизни. В самой ее гуще. На этом с философией покончим. Вам нужны деньги и мы откроем вам кредит. Не сомневайтесь, очень выгодный кредит, как внуку лейтенанта Шмидта. Завтра сразу после завтрака сходите в ближайший продмаг и вернитесь оттуда в образе идеологически подкованного комсомольца. - Остап протянул опешившему Арнольду две крупных ассигнации. - А сейчас предлагаю высказаться по теме, исходя из выясненных обстоятельств. Вам слово, бортмеханик. Предупреждаю сразу : не предлагайте выкапывать цинковый гроб на предмет наличия в нем сокровищ. Не сомневаюсь, что если бы был жив Паниковский, вы бы уже этой ночью тайком отправились с этой идеей на кладбище.
   Старик Балаганов виновато заморгал глазами. Именно это он и предполагал. Эта идея зародилась у него в ту самую минуту, когда он узнал о факте странного захоронения от пьяного Вениамина Пучеглазова.
   - Вы, командор, все никак не забудете о гирях, которые Михаил Самуэльевич принял за золотые и которые мы украли у Корейко. А если бы они на самом деле оказались золотыми? Разве не могло такого быть?
   - С вами, Шура, а тем более с Паниковским все ясно. Если бы вы были знакомы с основами физики, то знали бы, что золото в три раза тяжелее железа. Вы с грехом пополам ухитрились утащить две пудовые железные гири за город, чтобы там их распилить на части. Если бы они были золотые, то вы смогли бы дотащить их в лучшем случае до порога, где бы Корейко вас и застукал. - Остап похлопал Балаганова по плечу и повернулся к Арнольду. - Теперь вам слово, стажер. В вас чувствуется склонность к аналитическому мышлению. Предложения нашего уважаемого бортмеханика уже известны и дальнейшему обсуждению не подлежат.
   - Исходных данных у нас немного, но они интересны. В частности, интересен сам факт появления брата отца, то есть, получается, моего дяди. Ни о каких дядях я никогда не слышал. Со слов матери знаю, что о родственниках отец никогда не говорил. Тут два варианта: или отец приехал к дяде в Чистополь, или дядя приехал к отцу. Во всяком случае оба появились тут недавно. Ваш знакомый Пучеглазов не знает ни того ни другого. Мне кажется, что в первую очередь мы должны заняться дядей. Кроме того, настораживает сам факт похорон в цинковом гробу. - Изложив все это, Арнольд вопросительно посмотрел на Остапа.
   Услышав сказанное Арнольдом, Балаганов оживился.
   - Вот и я говорю, что настораживает. Нечисто все это, подозрительно. Если бы хоронили кого-то другого, то ладно, всяко бывает. А ваш подзащитный, как вы, Бендер, всегда называли Корейко, вызывает подозрение даже на том свете.
   - Загадочного в этом деле, согласен, много. Как никто другой зная моего подзащитного, могу сказать, что нас еще ожидают сюрпризы. Ладно, голуби мои, на сегодня прения закончены. А не сыграть ли нам на сон грядущий в картишки? В самого обыкновенного подкидного дурака? Присаживайтесь, Шура. Раздавайте, Арнольд Александрович.
   Сыграли пять раз. Два раза "погоны" Балаганову повесил Остап, два раза Арнольд. Один раз Остап с Арнольдом закончили игру вничью.
   Остап не удержался от реплики.
   - Шура, не переживайте. Из нас троих вам обеспечен самый крепкий и спокойный сон.
  
  Глава 12
  Пробуждение Корейко-старшего. Непредвиденное.
   В окно палаты билась осенняя муха. Александр Иванович недавно очнулся и непроизвольно наблюдал за ней. Муха жужжала, подлетала к окну и обреченно билась о стекло, теряя последние силы. Над Александром Ивановичем нависала капельница, по тонкой прозрачной трубочке которой внутрь его организма капала какая-то жидкость. Он много дней был без сознания. Внезапно возникшее перед его глазами трехмерное пространство воспринималось им поначалу с непониманием, затем с наивным удивлением. Он был как новорожденный младенец, еще не осознавший кто он есть и где находится. Возможно, что это были самые счастливые минуты его жизни. Чело его было безмятежно, а редкая седая бороденка, отросшая за время болезни и длинные седые волосы на голове делали его похожим на святого старца. Он медленно, очень медленно начинал осознавать собственное "Я". И чем больше он его осознавал, тем большее проявлял беспокойство. Все его существо противилось возвращению в реальный мир, интуитивно чувствуя, что ничего хорошего в нем его не ждет. Временами как вспышки, в глубинах его сознания возникали то причудливые пейзажи, то неясные образы каких-то существ. Постепенно отдельные из них приобретали знакомые черты и Александр Иванович гнал их прочь. Он никого не хотел видеть и знать. Особенное его беспокойство вызывали становившиеся все более отчетливыми два образа - один мужской, другой женский. Первый, как нетрудно догадаться, принадлежал Остапу Бендеру во времена его молодости, а второй , еще более отчетливый и знакомый, - Агафье Харитоновне. Видение Бендера вдруг резко исчезло и все сознание Александра Ивановича заполнилось только Аглаей Харитоновной. Она простирала к нему руки, называла почему-то Лешенькой и взывала стать ее мужем. Из его памяти напрочь исчезло то, что он уже не Александр Иванович. А спустя секунды, как от удара током по его телу пробежала судорога. Он вспомнил про ЧЕМОДАН! Чемодан-чемоданишко, смысл его жизни! Где он?! Где находится?!И где находится он сам?! Его разум отказывался отвечать на эти вопросы и Александр Иванович вновь впал в забытье бессмысленно глядя в потолок.
   Дверь палаты открылась и в нее заглянула медсестра. Увидев, что больной открыл глаза, она тут же исчезла. Следом появился врач, которого звали Николай Фомич Гвоздодеров, в сопровождении той же медсестры. Он надел перчатки и принялся за свои врачебные дела. Николай Фомич поднимал Александру Ивановичу веки, водил у него перед глазами указательным пальцем, шевелил губами считая его пульс, заставлял открывать рот и, наконец, поставил градусник. Корейко молча и не моргая смотрел вверх. За дверью послышались голоса, неясный шум борьбы и в палату буквально ворвалась Агафья Харитоновна. В нее вцепились сразу две медсестры.
   - Лешенька, голубчик, - запричитала она, - как я рада, как я рада, что ты, наконец-то, очнулся! Как же ты меня напугал! Не пугай так больше никогда свою птичку...Да не держите вы меня, не имеете права! Мой муж наконец-то очнулся, а вы меня держите! Я для него сейчас самое лучшее лекарство. Николай Фомич, я могу его забрать?
   - Уйдите, немедленно уйдите, Аглая Харитоновна! Вы с ума сошли! Больному нужен покой и полный курс реабилитации!- возвысил голос врач. - Кто вас пропустил? Ему необходимы только положительные эмоции. Персонал, выведите ее немедленно!
   Медсестры, державшие Аглаю Харитоновну с двух сторон, попыталась снова вывести ее из палаты. Но не тут-то было.
   -Доктор, миленький, Николай Фомич, не гоните меня! Я ведь и есть самая положительная эмоция! -опять запричитала Аглая Харитоновна. - Я ему травку целебную, самую лечебную и заговоренную принесла! Без меня мой Лешенька завянет, а со мной скоро станет как огурчик. Станешь ведь Лешенька, станешь? Скажи доктору, что станешь!- Аглая Харитоновна рванулась к больному с такой силой, что медсестры отлетели от нее в разные стороны.
   Александр Иванович с округлившимися от ужаса глазами захрипел, задергался в кровати и затих. По его телу пробежала судорога. Врач обхватил Аглаю Харитоновну за поясницу, медсестры повисли на ней с двух сторон и общими усилиями ее выволокли из палаты.
   - Вы на самом деле с ума сошли, Аглая Харитоновна! Что вы творите! Я милицию вызову если вы сейчас же не покинете больницу! Какие эмоции, какие травки заговоренные! Вы хоть знаете, что у вашего соседа было?! Вы хоть знаете, какой у него диагноз?!
  - Во-первых не у соседа, Николай Фомич, а у мужа. Ну, почти мужа. Конечно знаю, какой диагноз. Его просто удар хватил. Моя подруга, а она известная ворожея и травница, сказала, что ничего страшного с Алексеем Ивановичем не случилось. Он мне сначала предложение сделал, а потом уже его удар хватил. Думаю, от радости. Я ведь согласилась выйти за него замуж. Это во-вторых. А третьих, Николай Фомич, нам и на самом деле некогда в больницах залеживаться. Дома он быстро в себя придет. Я понимаю, что к народной медицине вы относитесь с непониманием, но к моей подруге, травнице и ворожее, многие обращаются. Она обещает быстро мужа на ноги поставить.
   - После ваших травниц больные опять к нам попадают, только уже в гораздо худшем состоянии. Хорошо еще, что вы вовремя "Скорую" вызвали. Задержись вы на пол-часа и вашему мужу было бы намного хуже. Не исключая летального исхода. Ладно, Аглая Харитоновна, с вами все ясно. Пожалуйста, выслушайте меня очень внимательно. Завтра не приходите, а то я на самом деле вызову милицию. Приходите через три дня и не раньше. Ведь вы знаете, что прежде чем очнуться, ваш муж очень долго пролежал без сознания.
   - Это потому, что вы меня к нему не пускали, Николай Фомич. От меня он получил бы самые положительные эмоции. Про пожар я бы и пол-словом не обмолвилась.
   - Вот здесь я совершенно не уверен. У вас, у женщин, язык без костей. Ляпните о пожаре - добьете его окончательно. Конечно, об это уже пол-города знает, я и так боюсь, что кто-нибудь из медперсонала ему проговорится.
   - Что я, совсем дура, Николай Фомич! Выпишется - сам увидит, что дома-то его и нет, сгорел подчистую! Где ему, спрашивается, жить? Да у меня же и жить! Спасибо вам, Николай Фомич за Лешеньку моего! До свидания! Буду ждать хороших вестей!
   Домой Аглая Харитоновна опять пошла пешком, чтобы по дороге спокойно помечтать о том времени, когда ее Лешеньку выпишут из больницы. Она еще была под впечатлением своего визита в больницу. Аглая Харитоновна приходила туда каждый день и часами просиживала на скамейке у входа в больницу, ожидая когда ее Алексей Иванович очнется. У нее была договоренность с дежурными медсестрами, что ей об этом сразу сообщат. Сегодня, наконец, она дождалась этого сообщения. Дежурная медсестра, конечно, не ожидала от нее столь бурной реакции. Как уже говорилась, Аглая Харитоновна относилась к тому типу женщин, которые не могут жить без мужчины в доме. И дело тут не столько в потребности близких отношений, сколько в потребности опеки и заботы над своей половиной. И его каждодневном воспитании. Это становится их образом жизни. Впрочем, об это уже говорилось. Александр Иванович, по мнению Аглаи Харитоновны, как никто другой подходил на эту роль. Скромный, интеллигентный, не пьет, не курит, пенсия хорошая. Подарок судьбы, одним словом.
   А случилось вот что. В тот злополучный день, когда Александра Ивановича хватил удар, он, бросив все хозяйственные дела, последовал за Аглаей Харитоновной в ее дом. Она намеревалась самым решительным образом выяснить отношения с Алексеем Ивановичем и вызвала его на серьезный разговор. Он, в свою очередь, тоже решил воспользоваться моментом и тоже, самым решительным образом прервать все отношения с Аглаей Харитоновной. Впопыхах он не вытащил вилку кипятильника из розетки. Кипятильник был опущен в ведро с водой, чтобы согреть воду для хозяйственных нужд. Александр Иванович и не думал долго отсутствовать. Просто дальше с ним случилось то, что случилось. Тут надо отдать должное Аглае Харитоновне. Она, убедившись что ее Алексей Иванович потерял сознание, пулей умчалась в аптеку за углом где был телефон, и вызвала "Скорую помощь". Машина, оглашая округу сиреной, приехала быстро. Корейко уложили на носилки и увезли в больницу. Разумеется, Агафья Харитоновна поехала тоже. В больнице ее от больного отлучили, но она осталась там до выяснения диагноза. Она настолько надоела своим вмешательством и советами, что ее попросту оттуда выпроводили. Она устроилась на скамейке у входа и когда ей сказали, что больной не скоро придет в себя, пешком отправилась домой. Когда она вышла на свою улицу, мимо нее на большой скорости промчалась пожарная машина. Второй раз в этот день их улицу огласил сигнал сирены. С ужасом она увидела, что горит дом Алексея Ивановича. Клубы черного дыма и языки пламени поднимались высоко вверх. Соседи уже бегали с ведрами. Аглая Харитоновна, несмотря на свою комплекцию припустила бегом. Она перепугалась, что пламя перекинется на ее дом, но все обошлось. Причиной пожара стал злополучный кипятильник. Вода в ведре выкипела, кипятильник раскалился докрасна и его попросту замкнуло. Во все стороны полетели искры. Сначала начал тлеть коврик, потом загорелась занавеска. Медленно занялась кухня, потом уже набравший силу огонь перекинулся на стены и потолок. Быстро заполыхал сухой чердак, а дальше и весь деревянный дом превратился в огненный факел. Несмотря на то, что пожарные прибыли оперативно, к их приезду небольшой дом Корейко рухнул и тихо догорал. Со всеми вытекающими последствиями...
  
  Глава 13
  Банный день. Что-то проясняется или... усложняется?
   Утро субботы началось также, как и предыдущее. Остап опять проснулся раньше всех и с удовольствием скомандовал подъем. Компаньоны восприняли команду как должное, памятуя о том, кто командует парадом . Балаганов отправился умываться, а Арнольд , к удивлению Остапа, начал делать физзарядку. Вскоре рачительный Балабанов объявил, что компаньонов ждет "комплексный" завтрак. Он включал в себя остатки холодной курицы, а также разогретые куски вчерашнего вечернего пирога. Ели с удовольствием, запивая горячим ароматным чаем. Несколько пачек этого дефицитного чая, который назывался чай "со слоном", Остап привез с собой.
   После завтрака Арнольд намеревался отправиться в город, чтобы приобрести себе что-то простое и неброское из одежды. Он понятия не имел, что это может быть и попросил Бендера пойти с ним. Остап было согласился, но потом передумал.
   - Шура, идите лучше вы, поскольку вряд ли удастся купить весь набор в одном месте. Где-то вы купите одно, где-то другое, а вы все-таки хорошо знаете расположение торговых точек в городе. Я вам лучше сейчас готовый список составлю, учитывая сезон. Не мудрствуя лукаво, Остап написал: Брюки-1шт., рубашка-2шт., свитер-1шт., куртка-1шт., ботинки-1шт.,кепка-1шт.
   Арнольд с Балагановым вернулись часа через четыре, сильно изможденные. Задача оказалась не из простых. Развернув принесенные свертки Арнольд стал облачаться в обновы. Через три минуты перед компаньонами предстал жуликоватого вида молодой субъект в кепке набекрень. Такие подозрительные типы часто встречаются на вокзалах, рынках, пристанях и других общественных местах. Бендер с Балагановым переглянулись и оба одновременно хмыкнули. Остап сказал, что "хрен редьки не слаще", имея в виду перевоплощение Арнольда. Пока Балаганов со стажером ходили по магазинам, Остап занялся приготовлением обеда. Недолго думая, он просто отварил макароны, а затем обжарил их с луком и с тушенкой. Объявив, что на обед макароны по-флотски, он пригасил всех к столу.
   В баню идти было еще рано и Остап предложил сыграть в картишки. Балаганов, прошипев что-то язвительное, удалился "подремать". Остап с Арнольдом занялись разбором игры в покер. Правила игры Арнольд знал хорошо, и Остап довел до стажера лишь психологические и другие приемы игроков в покер. Затем он показал Арнольду один из сложных и зрелищных карточных фокусов. К его удивлению, Арнольд быстро его освоил.
   - Ваш армейский наставник Кожемяко оказался прав, у вас действительно неплохие способности к карточной игре и картам в целом. Имейте в виду, стажер, что вашим воспитанием я занимаюсь исключительно потому, что мы стали компаньонами. К тому же выяснилось, что вы с недавних пор внук лейтенанта Шмидта. А это пожизненные родственные связи. И со мной, и с Александром Петровичем. Еще один наш компаньон проживает в Черноморске. Зовут его Адам Казимирович Козлевич. С ним вы еще познакомитесь. После завершения операции "Золотая осень" мы туда и отправимся. Через Москву, разумеется. Надо же вам с карточными долгами рассчитаться. Я уже говорил, что ваш большой минус в карточной игре - это то, что вы зарываетесь, а шулеров и вовсе не видите. Пока не избавитесь от этих недостатков, за стол лучше не садиться. Идите, будите бортмеханика, пора собираться в баню к Пучеглазовым.
   Компаньоны вышли из квартиры и спустились во двор. На скамейке для старушечьих посиделок сидели две бабки. Увидев выходящих, они на секунду вытянулись как свечки, при этом одна из них пыталось было скрыться.
   - Стоять, Семеновна! Руки вверх! - Балаганов упер взляд колючих глаз в ту, которая хотела ретироваться. - А скажи мне, старая сплетница, зачем ты Ефимку Овечкина на меня навела? И с чего это ты решила, что ко мне еще тридцать человек приедут? Отвечай, перечница старая, чего молчишь!
   - Шурик, прости меня! Бес опять попутал. Я ведь не со зла, сам понимаешь, а по привычке. Ты вот сам посуди, то один к тебе является весь в заграничном, а тут и второй следом, такой же. Разве тут непонятно, что еще приедут. Всем понятно. А для чего, спрашивается? Для чего в твоей квартире такой синьпозивум собирается? То-то же, сам молчишь...
   - Тьфу на тебя, дуру старую. Слова жалко тратить. Это надо же додуматься - еще тридцать человек приедут! А почему не триста? Пойдемте отсюда, с сумасшедшими старухами говорить бесполезно. Что в лоб, что по лбу. - Балаганов зло сплюнул и взял компаньонов под руки.
   - Погоди-погоди, милок, - подала голос вторая старуха. И почему это мы обобщаем? Ладно, Семеновна в своем амплуа, а меня ты за что в сумасшедшие старухи определил? Отвечайте, товарищ Балаганов, иначе я на вас в товарищеский суд подам. А вы куда смотрите, - она обратила взгляд на Остапа, - то называете нас милыми дамами, а сегодня в бескультурье своем расписываетесь?
   Остап приподнял край шляпы и слегка поклонился.
   - Миледи, прошу прощения за себя и своего друга. Конечно мы, дети героического лейтенанта Шмидта, должны отвечать за свои поступки. Рядом со мной стоит внук лейтенанта, совсем молодой человек. А его-то зачем привлекать к участию в симпозиуме? Чем он провинился перед обществом? Еще раз перечитайте хронику событий революции 1905 года, экзамен будет на днях. И никаких поблажек никому. С Семеновны экзаменаторы спросят особенно строго. Идите, готовьтесь. А сейчас, милые дамы, позвольте откланяться. Остап опять приподнял край шляпы и компаньоны удалились.
   Старухи долго глядели им вслед. Одна из них не переставая икала, а вторая так и осталась сидеть с открытым ртом.
   - Командор, что это было? - Арнольд с недоумением посмотрел на Остапа.
   - Стажер, вам до пенсии еще очень далеко и вам трудно нас понять. Этим милым старушкам будет чем заняться. Они долго будут выяснять и обсуждать несуществующую тему экзаменов. У них обострится интерес к жизни. Семеновна теперь трижды подумает, прежде чем выдумать очередную байку. А вы как считаете, бортмеханик?
   - Я боюсь, что эти милые старушки, как вы их, Бендер, назвали, теперь будут осаждать нашу квартиру, чтобы задать вопросы об экзаменах. Когда состоятся? Где состоятся? Будут ли на мероприятии дети лейтенанта Шмидта? Это правда, что приехал и его внук? Имейте в виду, командор, отвечать им будете сами. Они нас теперь в покое не оставят, не сомневайтесь. Я эту публику хорошо знаю.
   - Мне всегда нравилось общаться с представителями старшего поколения. Обязательно узнаешь что-то новое и неожиданное. А старушкам я скажу, что просто пошутил. В ответ на шутку Семеновны.
   - Шутками, Бендер, теперь не отделаетесь, уж поверьте мне.
   - Ну-ну, Шура, не воспринимайте окружающий мир так серьезно. На самом деле он прост, как яблоко. Эх, давненько я в бане не парился! Надеюсь, у Пучеглазовых веничек березовый для нас найдется. А вы, стажер, как к бане относитесь?
   - Никак не отношусь, мне всегда ванны и душа хватало. А в армии нас просто в баню загоняли повзводно на помывку. Мочалка, хозяйственное мыло, спины друг другу натерли и все как огурчики. Строем пришли, строем ушли, вот и весь процесс.
   - Ну, в вы Шура, что скажете?
   - Скажу, что баня - это романтика, кто понимает, тут и добавить нечего. Кажется, мы пришли, командор. Кажется, нас уже и встречают.
   По дорожке, выложенной кирпичами, навстречу пришедшим шел сам хозяин дома, Мефодий Евграфович Пучеглазов, ровесник наших старших компаньонов. Он троекратно облобызался сначала с Остапом, затем с Балагановым и тепло пожал руку Арнольду. Следом подошел смущенный и улыбающийся Вениамин. Следы былых запойных скитаний еще отражались на его лице, но взгляд уже был светел и чист. На пороге дома всех поджидала Клавдия Тимофеевна, мать Вениамина. Она радушно пригласила всех в дом и поинтересовалась, не голодны ли они. Компаньоны дружно отказались от еды.
   - Мать, какой обед , люди в баню собрались. -Мефодий Евграфович уже стоял у порога с вениками под мышкой. - Ты нас после бани ужином корми. Давай, ребята, все за мной, банька готова, в самый раз.
   Это была классическая русская баня с просторным предбанником и не менее просторная внутри. Мефодий Евграфович делал ее когда-то с расчетом на прибавление семейства.
   Уже через полчаса из бани вывалился Арнольд. Тяжело дыша, он плюхнулся на скамью возле бани, но Клавдия Тимофеевна тут же увела его в дом и усадила отпиваться чаем. Остальные любители банных процедур еще долго хлестали друг друга вениками, поддавали жару, плеская водой на раскаленные камни. Время от времени они обливались холодной водой из специально поставленной в предбаннике бочки. Словом, от души наслаждались процессом. После бани, разомлевшие, все собрались за столом. Клавдия Тимофеевна постаралась угостить гостей на славу. Тут были и пельмени, и пироги, и разносолы, и разные сорта варенья. Несколько банок с вареньем она приготовила компаньонам с собой. Как мать, она была безгранично благодарна Бендеру и Балаганову за спасение Вениамина. Она так и считала, что эти добрые люди спасли ее ненаглядного Венечку, ее единственного сына. Неизвестно, чем бы закончилось его пьяное бродяжничество. Она долго причитала и рассыпалась в благодарностях, пока Мефодий Евграфович ее не остановил и не переменил тему разговора. Как оказалось, он тоже повоевал на славу и дошел до Берлина. Здесь уж старшему поколению было что вспомнить. Наконец, голос подал Вениамин.
   - Остап Ибрагимович, а вы у Агафьи-то Харитоновны были? Я вам еще показывал дом, где она живет.
   - Сама Агафья Харитоновна нас мало интересует, а вернее сказать, совсем не интересует. А вот то, что она принимала участие в похоронах Александра Ивановича Корейко, нас заинтересовало. Вот сидит его сын Арнольд, который долго искал отца, да и мы с Александром Петровичем хорошо были знакомы с покойным. Для нас была полной неожиданностью и сама смерть Александра Ивановича и то, что похоронили его почему-то в цинковом гробу. Вы, Вениамин, исходя из ваших, пардон, недавних землеройных увлечений, тоже присутствовали на тех похоронах, о чем нам и поведали во время нашего знакомства. К Аглае Харитоновне мы и собирались сегодня вечером зайти, благо она недалеко живет, на соседней с вами, как оказалось, улице.
   - Про Аглаю-то много чего последнее время говорят, а больше, думаю, сплетнями занимаются. - Клавдия Тимофеевна положила всем по куску сладкого пирога.- Я ее хорошо знала, мы вместе с ней до пенсии в одном цеху работали на часовом заводе. Говорят, пожар был у ее соседа и ее дом тоже чуть не сгорел, хорошо пожарная машина приехала. А еще говорят, что она за этого соседа замуж собиралась. А может и вышла до пожара. Может, сосед и сгорел тогда, что его в таком гробу похоронили. Давно ее не видела, надо будет сходить к ней.
   - Мама, ты что-то путаешь. - Вениамин опять вступил в разговор. - Александра Ивановича того похоронили летом, а пожар был совсем недавно.
   - Вот что я вам скажу, - Мефодий Евграфович долил всем чаю, - поздно уже идти всем табором, на ночь глядя, к одинокой женщине. Или не одинокой уже, но все равно поздно.Сидите, отдыхайте, чай пейте, а завтра уже и думайте, что да как. Я, лично, ничего не понял из всей этой истории. Про пожар я тоже слыхал, выгорел тот дом полностью. А узнать про покойного да поговорить с Аглаей Харитоновной, я считаю, уж лучше его сыну. Вот завтра пусть спокойно и сходит к ней. Как хотите, конечно, вам виднее.
   - Совет, пожалуй, разумный, да и новые обстоятельства открылись. - Остап поднялся со своего места. - Ладно, пора и честь знать. Спасибо хозяевам за знатную баню и роскошный ужин. Давно такого удовольствия не испытывал.
   Следом, поблагодарив хозяев ,поднялись и остальные. Балаганова разморило так, что он, как объевшийся сметаны кот, только сонно моргал глазами. Арнольд выглядел не лучше.
   - Пень ты старый, - Клавдия Тимофеевна набросилась на мужа. Так хорошо сидели, а ты заладил "на ночь глядя", да "поздно уже"...К Аглае идти может и поздно, а посидеть вот так душевно очень даже хорошо.
   - Уймись, Тимофеевна, ты сама знаешь, что не про нас я совсем. Ну, а коли вы уж собрались, то в следующую субботу опять прошу в баньку. Попарились сегодня от души.
   Попрощавшись, компаньоны вышли на улицу. Осень уже давала о себе знать. Моросил мелкий холодный дождь и вся компания, одетая в расчете на теплую погоду, прибавила шагу. Арнольд заметно отставал. Его руки оттягивала авоська, загруженная банками с вареньем. Остап и Балаганов взяли по одной банке себе, и движение компаньонов уравнялось.
  
  Глава 14
  "Добро пожаловать в семейное гнездышко!"
   Аглая Харитоновна сидела у раскрытого платяного шкафа и перебирала гардероб покойного мужа. От него сохранилось много малоношеных или вовсе новых предметов одежды. Брюки она откладывала в одну сторону, рубашки в другую, прочую одежду тоже складывала отдельно. Хорошо, что размеры вещей покойного мужа соответствовали телосложению будущего мужа. Вещей оказалось много и часть из них, самые поношенные, пришлось разрезать на тряпки. Хозяйственная Аглая Харитоновна берегла их на тот случай, когда она снова выйдет замуж. Случай, наконец, представился в лице Александра Ивановича Корейко. По документам Алексея Ивановича. Закончив с одеждой, она принялась ходить по дому, прикидывая, где будет стоять тот или иной предмет мебели. Она всерьез взялась за обновление своей жизни и осуществление вожделенной мечты - нового замужества. Первым делом она определилась с местами, где будут стоять кровати ее и Алексея Ивановича. Сначала она хотела поставить их рядом, но, подумав, поставила отдельно в разных углах спальни. Это было резонно, период восстановления ее Лешеньки должен был занять какое-то время. Напротив кровати будущего мужа, на тумбочке, она поставила новый, на днях приобретенный телевизор с большим экраном. Несмотря на свою комплекцию, окрыленная Аглая Харитоновна буквально летала по дому. Она с легкостью переставляла мебель с места на место, успевала гладить занавески, замешивать тесто и делать еще десятки мелких дел. В какой-то момент ей пришла в голову мысль повесить в сенях приветствие в виде небольшого транспоранта с текстом "Добро пожаловать в семейное гнездышко, Лешенька!". Подумав, она решила, что текст получается слишком длинным и "в семейное гнездышко" можно убрать. Чтобы воплотить идею в жизнь, Аглая Харитонова специально сходила в магазин канцтоваров, где прибрела лист ватмана и акварельные краски. Ватман она разрезала по длине пополам и склеила обе половины. Получилась длинная полоса бумаги, на которой она и начала писать свое приветствие. Склонность к рисованию в ней была заложена с детства. За этим занятием ее и застала Варвара Леонидовна Одуванчикова, подруга Аглаи Харитоновны, она же знахарка и ворожея. Варвара Леонидовна тут же, с порога раскритиковала душевные порывы Аглаи Харитоновны:
   - Аглая, я смотрю ты совсем голову потеряла со своим замужеством! Ты еще оркестр пригласи! Разве можно мужиков так баловать, да еще в самом начале совместной жизни! Им только дай волю, так они тут же на шею сядут и ножки свесят!
   - Ну, это ты, Варя, напрасно, Алексей Иванович умный и душевный человек. Он и мухи не обидит, не то, женщину.
   - Ну, смотри, Аглая, не кусай потом локти, я тебя предупреждала. Когда собираешься его забирать? Я уже настоечку ему поставила на редкостных снадобьях. С самого полуострова камчатского в нее корешки входят. Третьего дня посылку оттуда получила. Так что лечение сразу начнем.
   - Заберу, Варя, скоро уже привезу. Николай Фомич вроде как соглашается уже на днях выписать Алексея Ивановича. Лечи, колдуй, ворожи, делай с ним что хошь, лишь бы он на ноги встал. Да и подворожить бы еще так, чтобы он ко мне больше тянулся.
   - Подворожу, Аглая, подворожу. Все в лучшем виде будет, ты меня знаешь.
   -И я в долгу не останусь, Варвара Леонидовна, ты меня тоже знаешь
   В том, что Алексей Иванович восстановится, Аглая Харитоновна не сомневалась ни минуты. С Варварой Леонидовной они дружили уже много лет, и за все эти годы подруга ни разу не подводила ее. Все, что она предсказывала, сбывалось, все назначаемые ею отвары и настойки на травах излечивали. Естественно, ворожея не афишировала свою деятельность, но из уст в уста передавались самые невероятные случаи исцеления ее "пациентов", искусно подогреваемые самой ворожеей и ее многочисленными наивными подругами. Одной из них была Аглая Харитоновна. Беседуя в больнице с Николаем Фомичем, лечащим врачом Александра Ивановича, она уже и не затрагивала тему положительной роли загоров и траволечения. Николай Фомич был высокообразованным и опытным специалистом, убежденным сторонником традиционной медицины. Естественно, к настойкам из мухоморов и заговоренным куриным лапкам он относился резко отрицательно.
   Накануне Аглая Харитоновна имела с ним нелегкий разговор. Накинув белый халат, она проникла в кабинет Николая Фомича и буквально приперла его к стенке. Вернее, пригвоздила своим напором к столу, за которым он тихо, улучив свободную минуту, со вкусом поедал бутерброд с вареной колбасой, запивая его чаем.
   -Николай Фомич, миленький, сегодня ровно три недели как у вас находится мой муж. Я к вам прихожу уже десятый раз и вы каждый раз меня буквально гоните. Алексей Иванович уже пришел в себя, глазки у него открылись и он хорошо меня слышит. То, что он пока не говорит, это вопрос времени и практики. Уверяю вас, это он здесь не говорит, потому что не с кем, а дома у меня еще как заговорит. Он сегодня даже промычал мне что-то позитивное. Да и кушает он уже хорошо, вчера пол-тарелки супа с фрикадельками съел.
   - Вчера может и съел, а сегодня от завтрака отказался. Скажите, Аглая Харитоновна вы представляете себе его реакцию, когда привезете его домой? Ведь он ваш сосед, ему первым делом домой захочется. И что он увидит? Ничего не увидит, дома-то и нет. До болезни был, а потом исчез, сгорел. Какой будет его реакция? Вы об этом подумали? Его может опять, как вы выражаетесь, удар хватить, но уже с гораздо худшими последствиями. Рецидив лечить сложнее, а порою в таких случаях он уже не лечится.
   - Что же, ему так и лежать у вас вечно? Нет, я несогласная, отдавайте мне мужа, и точка. Я знаю, как его на ноги поставить. Ну, пожалуйста, Николай Фомич, под мою ответственность.
   - Насколько я знаю, Аглая Харитоновна, отношения у вас с Александром Петровичем носят, извините, неофициальный характер. А может быть, у него есть близкие родственники? Обратитесь к ним, пусть они ходатайствуют.
   - Нет у Алексея никого кроме меня. Был брат близнец, но он трагически погиб этим летом. Вы же не формалист, Николай Фомич, а прогрессивный советский медик. Мы с Алексеем Ивановичем просто не успели зарегистрировать наш брак, он очень неожиданно слег. А сейчас у него будет стимул быстрее выздороветь и сыграть свадьбу. Скромную, конечно, учитывая наш возраст. А вас мы от всей души приглашаем заранее, будете у нас самым почетным гостем.
   - Совсем вы заморочили мне голову, Аглая Харитоновна. Вопрос касается жизни и здоровья нашего пациента, а вы знаете, как наша советская медицина ответственно относится к этому вопросу. Давайте мы поступим так: я понаблюдаю нашего больного еще в течение этой недели, и если ему станет лучше, я сам с радостью его выпишу. Ну, а вы приходите и кормите его супами хоть с фрикадельками хоть с карамельками, лишь бы это была хорошо усваиваемая и здоровая пища.
   - Спасибо вам, Николай Фомич, за понимание. Пища для моего мужа будет самая здоровая и самая усваиваемая, это уж я гарантирую.
   - Это еще не все, Аглая Харитоновна. Нам, а особенно вам, надо все-таки продумать вопрос плавной подготовки нашего больного к тому, что в его отсутствие произошел пожар и его дом сгорел. Хотя, нет. Его опять тут может хватить, как вы выражаетесь, удар. А это уже тот же рецидив с непредсказуемыми последствиями . Тут нам надо хорошо подумать вместе.
   - Давайте, Николай Фомич, подумаем вместе. А что если я его из больницы заберу поздно вечером, а вы ему укол снотворного сделаете перед этим. Пока он будет медленно просыпаться, я его подготовлю к тому, что ничего страшного не произошло, и он находится у себя дома. Он придет в себя и сразу почувствует разницу между больничной палатой и нашей уютной спальней. Я ему уже подготовила самую что ни на есть домашнюю обстановку.
   - Согласен, в этом есть положительный момент. Давайте попробуем так. А сейчас не смею больше задерживать, меня ждут больные. До свидания Аглая Харитоновна.
   Дома оставался еще один не до конца решенный вопрос. Касался он участка Александра Ивановича и его домовладения в целом.
   Сразу после пожара сохранившиеся части добротного забора соседа Аглая Харитоновна с помощью других соседей заскладировала на своей территории. Туда же была перенесена и чудом сохранившаяся собачья будка. Еще тогда у Аглаи Харитоновны мелькнула мысль о том, что теперь можно будет объединить оба участка в одно большое хозяйство. А следовательно, для его охраны нужна будет собака. На следующий день после пожара она долго разгребала обуглившиеся головешки и остатки каких-то металлических предметов и конструкций. Рассчитывать найти что-либо пригодное для дальнейшего использования в хозяйстве не удалось. Все металлические останки она стаскала в одну кучу. Их потом забрали пионеры из соседней школы, которые собирали металлом по всей округе. У них был план по сдаче металлома и они соревновались с другими школами города. Пионеры утащили все, включая сохранившуюся металлическую табличку, извещавшую о том, что "Во дворе злая собака".
   Нерешенный вопрос касался остатков сгоревшего дома. Эта картина была не для глаз Александра Ивановича. Его контуженная психика могла не выдержать вида обгореших головешек, частично сохранивших форму стен. Она обратилась за помощью к своему старому знакомому, их участковому Петру Пупырину. Он был очень дальним ее родственником по одному из бывших мужей. Она уж и забыла по какому из них, но помнила, что Петр Пупырин являлся чьим-то внучатым племянником. Пупырин тут же позвонил своему приятелю, ведавшему автотранспортными делами. Через полчаса прибыли двое дюжих молодцев, которые быстро забросали головешки и прочий крупный мусор в два приехавших самосвала. Следом подъехал колесный трактор "Беларусь", который довершил уборку тем, что спихнул своим ковшом остатки обгоревшего мусора в ближайший овраг. К ожидаемому прибытию Александра ("Алексея") Ивановича территория его бывшего домовладения была стерильно чиста. Не было ни дома, ни забора, ни ухоженных грядок, ни даже собачьей будки.
   Заветный чемоданишко Александра Ивановича Корейко с награбленными за много лет миллионами в иностранной валюте канул в небытие.
  
  Глава 15
  Беспокойное утро. Цель, возможно, близка.
   Ранним утром послышался стук в дверь. Он был робкий, даже какой-то скребущий. Через несколько секунд стук повторился, но уже в более громкой и настойчивой форме. Спавший в дальней комнате Балаганов прислушался и когда стук повторился, крайне недовольный пошел открывать входную дверь. Компаньоны еще с вечера договорились, что в честь воскресенья ранней утренней побудки не будет. В отличие от Остапа и Арнольда он спал очень чутко. Чтобы открыть дверь ему пришлось идти через комнату, где спали остальные компаньоны. На стук никто из них и ухом не повел, а Остап даже слегка всхрапывал. Балаганов открыл дверь. У порога стояли три старушки. Он хорошо знал их всех поименно, а особенно Скорлупкину Евдокию Семеновну. Это была все та же Семеновна, известная и можно даже сказать легендарная в городе личность. Она прославилась множеством самых разных историй, в которые она попадала с хронической регулярностью. Тут надо сказать, что большинство историй Семеновна инициировала сама ввиду непомерного любопытства , неугомонности и склонности к фантазиям. Это далеко не полный перечень ее качеств (не от слова "качество", разумеется). Муж от нее давно сбежал, а сын вырос и уехал в Казань. Семеновна была полностью предоставлена сама себе и жила очень насыщенной общественной жизнью. При ее появлении на горизонте должностные лица прятались, а их секретари заявляли, что начальство отбыло в полугодовую командировку.
   Семеновна подалась было вперед, чтобы начать разговор, но ее подруга, с которой они сидели накануне на скамейке, вовремя ее отстранила и начала говорить сама:
   - Доброе утро, товарищ Балаганов. Извините нас за столь ранний визит, но наше дело, возможно, не терпит отсрочки ввиду политической значимости. Вы, не сомневаюсь, помните нашу вчерашнюю и далеко не милую беседу у подъезда. Вы нас, товарищ Балаганов, еще назвали безумными старухами.
   - Не безумными, извиняюсь, а сумасшедшими, Аркадия Ивановна. А как мне было еще реагировать на подобные выходки? Насочинять, что у меня собираются подозрительные личности и ожидается, что еще тридцать человек приедут - это нормально? Вы что, пришли меня на товарищеский суд вызывать?
   - Нет-нет, товарищ Балаганов, что вы! Ваш товарищ в шляпе извинился и этого достаточно. Лично я кроме извинений ничего не поняла из его слов, а вот товарищ Скорлупкина утверждает, что речь идет о серьезной политической акции, об экзамене по истории развития социалистической системы в нашей стране, начиная с восстания на броненосце "Потемкин". Якобы, в экзаменационной комиссии будут присутствовать дети героического лейтенанта Шмидта, и даже один его внук, который приехал специально из Ашхабада. Нам уже и литературу соответствующую в библиотеке подбирают. У нас теперь к вам ряд вопросов: когда состоится экзамен? Где он состоится? Какие документы брать с собой? И, наконец, это для всего блока партийных и беспартийных, или то лько для членов партии? И для членов профсоюза тоже? Мы, пенсионеры, всегда в первых рядах таких начинаний...
   Балаганов, который с трудом пришел в себя после этого потока информации и уже осознавший откуда ветер дует, сделал предостерегающий знак рукой.
   -Елки-палки, Семеновна, ты опять насочиняла! Минуту, товарищи, мне надо проконсультироваться с ответственным товарищем, который в настоящее время очень занят. Он всю ночь занимался составлением важных документов. Подождите минуту.
   Балаганов прошел в комнату где спали Бендер с Арнольдом и не без злорадства растолкал сладко спавшего Остапа:
   - Просыпайтесь, командор, общественность желает получить от вас лично консультации. Я вас предупреждал! У нас на пороге делегация граждан из числа сознательных пенсионеров. Они горят желанием увидеться лично с вами. Я сказал, что вы сейчас сильно заняты, поскольку всю ночь что-то писали и составляли.
   - Шура, вы бредите? Какая может быть консультация с утра пораньше? Да еще в воскресный день. Впрочем, я кажется, начинаю что-то понимать и спасибо за находчивость. Скажите этой делегации, что я через десять минут спущусь вниз и сам все им разъясню.
   Остап не спеша умылся, побрился, переоделся и, надев шляпу, вышел во двор. Сеял мелкий дождичек и перед подъездом колыхался приличный навес из зонтов. Под ними виднелись сосредоточенные и перешептывающиеся между собой лица сугубо пенсионного возраста. Кто-то услужливо подал Остапу зонт. Оглядев собравшихся, он поднял руку. Воцарилась тишина.
   - Товарищи, я буду краток. В нашей стране нарастает и крепнет беспощадная борьба с разного рода слухами, анонимками и паникерством. Выявляются лица, непосредственно этим занимающиеся и им потворствующие. Вы сами видите, какой резонанс получили слухи о якобы каких-то экзаменах. Ненароком пущенная в массы обычная шутка переросла в панические кривотолки. Распространители подобных слухов возможно и сейчас находятся среди вас. Пока, я подчеркиваю, "пока", меры воздействия к ним предприниматься не будут. Вы, пенсионеры, самая сознательная прослойка нашего общества и сами способны в своей массе перевоспитать заблуждающихся. Мой визит в ваш город , товарищи, носит отчасти дружеский, отчасти кондефициальный характер, но мы держим руку на пульсе! Я закончил, товарищи! Активнее выявляйте паникеров и распространителей слухов!
   Балаганов, который спустился вслед за Бендером по лестнице и который все слышал, сказал:
   - Пустое это, Бендер. Для Семеновны ваши речи, что мертвому припарка. А вот лишняя известность нам совершенно ни к чему. Не оценил народ ваших шуток. Детей лейтенанта Шмидта зачем-то сюда приплели. Мы-то здесь причем?
   - "Мы" это кто, Шура?
   - Как кто? Мы с вами, командор, дети лейтенанта Шмидта.
   - Я смотрю с годами вы все больше входите в образ, это уже настораживает. В некоторых лечебных учреждениях наверняка уже числится с десяток наших братьев. Вместе с внуками Карла Маркса и дюжиной Наполеонов.
   - Да ну вас, Бендер, я серьезно. Вы думаете, Семеновна угомонится? И не надейтесь. Ладно, идемте завтракать. Арнольда я тоже разбудил, он по моей просьбе овсяную кашу готовит. В нашем возрасте очень даже полезная пища. Особенно после вчерашнего пиршества у Пучеглазовых.
   Во время завтрака решили, что к Аглае Харитоновне отправятся Бендер с Арнольдом. Один, понятное дело, как сын Александра Ивановича Корейко, а второй - как его давний знакомый по прошлой жизни. Пока судили да рядили, Арнольд сидел задумчивый и все что-то пытался вспомнить. Он то морщил лоб, то чесал затылок и, наконец, выдал:
   - Я вот что хочу сказать, а вернее добавить к тому, что уже говорил. Из Казани я ехал сильно выпивший и смутно помню, как добрался до Чистополя. В автобусе познакомился с одним нормальным местным мужиком, у которого остановился по приезду в Чистополь. Он меня сам пригласил. С ним мы, конечно, тоже хорошо выпили еще в автобусе и я ему рассказал, что ищу отца. Потом пришла его жена и сначала хотела меня выгнать. Я ей тоже рассказал, зачем сюда приехал и, помню, показал адрес, который мне дала кадровичка той организации, где раньше работал отец. Организация, кстати, очень серьезная. Помню, что у них в доме был телефон и эта женщина стала все куда-то названивать. Похоже, что она какая-то местная чиновница. Звонила она, звонила, а потом она посмотрела на меня печально и сказала, что мой отец недавно погиб при трагических обстоятельствах. Они с мужем помогли мне найти его могилу, а остальное вы знаете. Про цинковый гроб они, видно, понятия не имели. Хорошие люди, жалко не помню, где живут. Я решил выяснить, где конкретно жил мой отец , в каком доме. На бумажке у меня был его адрес, но я эту бумажку где-то выронил. Думал, что на кладбище. Сюда меня
  Александр Петрович и привез, здесь мы с ним и познакомились. Надеюсь, что отец жил с этим непонятным моим дядей раздельно. Дом-то дяди, как нам вчера сказали, кажется, сгорел.
   - А может, и не дяди, а может, и не сгорел. - Балаганов встал из-за стола и нервно заходил по комнате. - Тут все больше загадок появляется, а дело может быть совсем простым, выеденного яйца не стоит. Делов-то, взять лопаты и...
   - Шура, мы знаем, к чему вы опять клоните. Давайте так: мы сегодня наведаемся к Аглае этой Харитоновне, выясним у нее все, что можно выяснить, а потом уже будем решать по какому сценарию буде разворачиваться наша операция "Золотая осень". Да, после беседы у Пучеглазовых загадочных новостей прибавилось и нам сегодня надо действовать осторожно. На самом деле странно все складывается. Аглая Харитоновна вместе с участковым милиционером хоронят вашего, простите, стажер, отца в цинковом гробу. Потом неизвестно откуда появляется ваш неведомый дядя. Этот дядя собирается жениться на Аглае Харитоновне. Казалось бы, собирается и пусть себе собирается, дело обычное. Но тут следом выясняется, что сгорает чей-то дом. Чей дом? Дяди или вашего, стажер, отца? Если это был дом вашего отца, то здесь у меня возникают грустные мысли. Вместе с домом могло сгореть то, к чему мы все проявляем большой интерес. Ладно, хватит гадать на кофейной гуще, пора наведаться к этой загадочной Аглае Харитоновне. Собирайтесь, стажер, труба зовет. Сегодня вам надо облачиться в ваш парадный костюм. Туфли тоже не мешает почистить. Вам надо обязательно произвести благоприятное впечатление. Так и быть, я накину на себя старый плащ бортмеханика, а вам жертвую единственный в этом доме зонт.- Бендер встал из-за стола и посмотрел в окно. - А дождичек -то все сильнее льет, однако.
   - А машина на что? - Балаганов тоже подошел к окну. - Вчера мы и так под дождь попали, когда от Пучеглазовых шли, да еще после бани. Весь лечебный эффект коту под хвост, поясницу с утра ломит. Вы пока чаи погоняйте, а я пойду в гараж схожу. Конечно, к Аглае мы всей толпой не пойдем, я вас в машине ждать буду. Зато сразу к дому подъедем.
   - Вас посетила очень здравая мысль, Шура. Главное - своевременно. Я ведь совсем упустил из виду, что у нас свой выезд имеется. С другой стороны - пешие прогулки на свежем воздухе очень даже полезны. Особенно в нашем юном возрасте. Да и город интересно было посмотреть. Удивительное сочетание духа старинного уездного города в его центре и чисто деревенский уклад жизни на его окраинах. Ко всему этому - зримые элементы технического прогресса. Мне наши прогулки очень даже понравилось. Жаль погода подводит.
   - Вот и перебирайтесь сюда, командор, на постоянное местожительство. Вместе с вашим цирком. У нас народ такие зрелища любит. А вы будете душой отдыхать гуляя по старинным улицам Чистополя.
   - Цирк, бортмеханик, не табачный киоск. Он находится там, где родился. А душой я везде отдыхаю, на то нам и дана жизнь. Идите, Шура, мы уже в трепетном ожидании встречи с Аглаей Харитоновной.
   Когда "Москвич" Балабанова выехал с основной дороги на улицу, где жила Аглая Харитоновна оказалось, что дорога, как таковая, постепенно начала исчезать. Впереди машины лежала глубокая колея, заполненная черной водой. Местами проглядывали редкие участки, отсыпанные кусками битого кирпича, шифера и обрывками рубероида. Полоса препятствий была не по зубам, а вернее не по колесам "Москвича". Опытный Балаганов сдал назад и остановил машину на бугре на обочине. Справа змеилась блестящая от дождя пешеходная тропа. Сквозь пелену дождя слабо просматривались ворота Аглаи Харитоновны. Остап посмотрел на Арнольда:
   - Надо идти, стажер, цель, возможно, близка. Сожалею, что заставил вас начистить туфли и надеть парадный костюм. Это было сделано из благих побуждений, дабы Аглая Харитоновна больше прониклась к вам родственными чувствами. Я имею ввиду ее предстоящее бракосочетание с вашим дядей. Не знаю, что нас ждет за этими воротами, но чувствую, что визит обещает быть интересным и познавательным.
   Подвернув брюки, Остап с Арнольдом двинулись в сторону дома Аглаи Харитоновны.
  
  Глава 16
  Николай Фомич дает добро, но... Встреча под дождем.
   Пришло время разговора с Николаем Фомичем. Именно сегодняшний день был им назначен для беседы, касающейся времени выписки Алексея Ивановича (отныне и далее во избежание путаницы Александр Иванович будет именоваться Алексеем Ивановичем). Прежде чем зайти к нему, Аглая Харитоновна отправилась покормить своего ненаглядного Лешеньку. Сегодня он с аппетитом съел на завтрак большую порцию молочной рисовой каши и изрядный кусок пирога с повидлом, запивая его теплым какао. Во время трапезы он, не моргая, смотрел на Аглаю Харитоновну, не выказывая при этом никаких эмоций. От этого ей делалось не по себе, но она объясняла это его болезненным состоянием. Он по- прежнему был нем как рыба и лишь изредка издавал нечленораздельные звуки, смысл которых понять было сложно. Три дня назад Алексей Иванович при помощи медсестры попытался подняться и даже сделал несколько шаркающих шагов. Аглая Харитоновна как раз в это время входила в палату, и радости ее не было предела. Она подхватила больного с другой стороны, и они вместе с медсестрой довели его до туалета. Она тогда тут же умчалась доложить об этом событии Николаю Фомичу. То, что пациент поднялся, было как нельзя кстати. Николай Фомич выслушал ее восторженный доклад и назначил для беседы сегодняшнюю дату.
   Она постучала в дверь кабинета врача и, не дожидаясь ответа, вошла. Николай Фомич сидел за своим столом и как обычно перекусывал бутербродом с вареной колбасой, который запивал чаем. Он не спеша прожевал откушенный кусок, откашлялся и сказал:
   - Вот посмотрите, что мы с вами имеем, Аглая Харитоновна. Мы с вами имеем налицо два фактора: один положительный, а другой отрицательный. Рассмотрим оба. Да, мы имеем положительную динамику движений нашего больного, пациент, наконец-то, встал на ноги и даже делает несколько шагов. Это на сегодня главный положительный фактор. А теперь - "но". Но в то же время восприятие окружающего мира у него по-прежнему, мягко говоря, заторможено. Он с трудом ориентируется как во времени, так и в пространстве. Налицо ярко выраженные процессы индифферентности.
   - Ярко выраженные процессы чего? Не пугайте меня, Николай Фомич, страшными медицинскими выражениями. Что означает вот то слово, которое вы сейчас назвали?
   - Извините, Аглая Харитоновна. Я хотел сказать, что наш больной и слышит и видит, но его реакция на эти процессы ничтожна. Я даже подозреваю, что у него не все в порядке с памятью. Вы уверяете меня, что в домашней обстановке ему будет гораздо лучше и я уже склонен предположить, что вы, возможно, правы. Мы оба помним наши прошлые беседы и поэтому поступим так, как решили. Вы приезжайте за ним вечером, перед сном, а мы введем ему в это время снотворное. Это поможет, как мы надеемся, сгладить стрессовое состояние, когда он узнает о своем сгоревшем доме. Это на тот случай, если он болезненно отреагирует на возвращение домой. Как- никак, но он уже привык к стенам больничной палаты и персоналу. Что из этого следует? Из этого следует, что его необходимо оградить от любых сторонних лиц , кто бы они ни были, родственники или знакомые. По крайней мере, в течение месяца тревожить его не следует, а там видно будет. Пока вы будете везти его домой, он будет спать, а завтра, когда проснется, увидит только вас. А уж к вам он привык, как и мы все здесь. Нам вас тоже уже будет не хватать. Шучу, конечно. А если без шуток, то главная опасность заключается в том, что мы сейчас не можем просчитать его реакцию на то или иное событие. С другой стороны и в больнице мы его не можем держать до бесконечности. Вы меня понимаете, Аглая Харитоновна?
   - Ну конечно, Николай Фомич, можете во мне не сомневаться. Уж я все силы приложу, чтобы поставить Алексея Ивановича на ноги.
   - Вот это меня больше всего и тревожит, Аглая Харитоновна. Из наших прошлых бесед я понял, что в вас живет слепая вера в разного рода знахарок, колдунов, ворожей и в их сомнительные лекарственные средства, изготовленные неизвестно из чего . От этого предостерегаю сразу: никаких оккультных методов и способов лечения. Я вам уже рассказывал, что после таких знахарок больные опять поступают к нам, но только в гораздо худшем состоянии. Были случаи, что мы уже ничем не могли им помочь. Вы меня услышали, Аглая Харитоновна?
   - Конечно, конечно услышала Николай Фомич. - Аглая Харитоновна была в смятении. Все ее лучезарные планы относительно Варвары Леонидовны были поколеблены. Знахарка должна была придти со своим снадобьем уже завтра, до обеда.
   Николай Фомич еще что-то говорил, но Аглая Харитоновна все это уже воспринимала с трудом.
   - Вот вам рецепт, зайдите в аптеку. Дома наш больной будет принимать те же лекарства, что принимал и здесь. И последнее напутствие: если что, вызывайте "Скорую". Больного опять привезут сюда. Не смею больше задерживать, вечером вас встретит дежурная медсестра.
   А что же на этот момент представлял собой Алексей Иванович как личность? Мы оставили его наедине со своим внутренним миром две недели назад. Тогда сознание покинуло его, как только он вспомнил о ЧЕМОДАНЕ . Скорее всего это была защитная реакция организма, поскольку этот простой старый чемодонишко являлся вместилищем смысла его жизни. Внутренний его мир в настоящее время был в ступоре, но где-то глубоко в сознании пребывал Некто и наблюдал вполглаза за внешним миром. Это было его затаившееся внутреннее "Я", которое в зависимости от обстоятельств могло и пробудиться и впасть в еще больший ступор. Помнил ли он про свои метаморфозы, связанные с его перевоплощением в брата близнеца? Вряд ли. Для этого тоже необходим был какой-то внешний толчок. Хотя, как уже говорилось, любой внешний толчок был непредсказуем по последствиям. Что же касается Аглаи Харитоновны, то поначалу ее появление в палате вызывало у него смутное беспокойство. Постепенно он привык к ней также как к медсестрам и Николаю Фомичу. Они были просто как данность его сегодняшнего состояния.
   Из кабинета Николая Фомича Аглая Харитоновна вышла понурясь, вся во власти сомнений. Наступил, наконец , тот долгожданный день когда ее Лешеньку выписывают. Впереди был целый день забот и хлопот, связанных с этим обстоятельством. Как уже говорилось, до беседы с доктором она всецело полагалась на свою подругу Варвару Леонидовну, которая обещала в короткий срок поставить ее суженого на ноги. Сейчас, прежде чем уйти по делам, она заглянула к нему в палату. Алексей Иванович никак не отреагировал на ее появление. Аглая Харитоновна погладила его по голове и порадовалась тому, что предварительно привела его растительность на голове в порядок. Накануне она с разрешения Николая Фомича привезла парикмахера и он коротко подстриг Алексея Ивановича, оставив ему только усы. Они свисали у него по щекам редкими длинными нитями и совсем не были похожи на прежние, фальшивые. Те были пышные, с благородной проседью и придавали их обладателю профессорский вид. Здесь же,после процедуры стрижки Корейко скорее напоминал китайского мандарина. Впрочем, это обстоятельство уже не смущало Аглаю Харитоновну. И сейчас, и во время стрижки Алексей Иванович молча и сосредоточенно глядел не мигая перед собой. "Гляди-гляди, милый",- думала тогда Аглая Харитоновна, -"завтра тебя уже ждет настоечка из корня камчатского, посмотрим как ты тогда запоешь и завертишься. А если Варварушка и подворожит еще немного, то ты и сам будешь на коленях руки моей просить".Все эти ее мечты после беседы с Николаем Фомичем были разбиты в пух и прах.
   Аглая Харитоновна вышла из больницы и обнаружила, что дождь льет пуще прежнего. Надо было подумать об организации перевозки Алексея Ивановича домой. Если утром до больницы она спокойно добралась под зонтом и в резиновых сапогах, то сейчас ей стало ясно, что на такси Лешеньку до дому не доставить. Она слишком хорошо знала свою улицу, которая во время дождя становилась западней для легковых автомобилей и тернистым путем домой для ни в чем не повинных жителей этой улицы. Она опять вернулась в больницу и позвонила все тому же Петру Пупырину, их участковому и ее давнему знакомому. На протяжении многих лет он безотказно выручал ее в самых разных ситуациях. После того как она объяснила ему суть дела, Пупырин тоже кому-то позвонил и сказал, что в 21.00ч. к больнице подъедет самосвал, за рулем которого будет его знакомый. "Конечно",- пошутил Пупырин, - "самосвал не свадебный лимузин, но в такую погоду и по такой дороге он для жениха и невесты лучше, чем лимузин". Хоть Петр Пупырин и был ее старым знакомым и даже дальним родственником, но он и понятия не имел об истинном состоянии здоровья Алексея Ивановича. Он полагал, что того просто выписали из больницы по причине выздоровления и скоро будет свадьба, на которую он уже был приглашен.
   Аглая Харитоновна шла из больницы и прикидывала, чем она будет кормить своего жениха завтра утром, когда он проснется. В мыслях она так и называла Алексея Ивановича - "женихом". По пути она зашла в аптеку и, предъявив рецепт, купила прописанные Гвоздодеровым лекарства. Когда она уже сворачивала на свою улицу, ее обогнал "Москвич" зеленого цвета, в котором сидели трое, включая водителя. На их улице ни у кого не было легкового автомобиля и ей стало любопытно, кто же в нем едет и к кому. "Москвич", проехав какое-то расстояние по раскисшей от дождя дороге остановился, и сдал назад. Из машины вышли двое и, подвернув штанины, направились по той стороне улице, где был ее дом. Они были далеко и Аглая Харитоновна не смогла разглядеть, кто были эти люди. Наблюдая за ними, она с удивлением обнаружила, что они подошли к ее воротам и стали в них стучать. Затем, не дождавшись ответа, вошли во двор. Аглая Харитоновна ускорила шаг и вскоре поравнялась с автомобилем. За рулем машины сидел незнакомый старик в тюбетейке. Накрывшись зонтом, Аглая Харитоновна постучала в дверцу. Балаганов тут же опустил стекло.
   - Извините, товарищ , я увидела, что из вашей машины вышли двое, которые сейчас вошли ко мне во двор. Вы по какому делу приехали и кто эти люди?
   - Добрый день, гражданочка. Вы, полагаю, Аглая Харитоновна? Прошу не беспокоится, Аглая Харитоновна. К вам пожаловали очень порядочные люди и они сейчас выдут, когда убедятся, что вас нет дома. Садитесь в машину, можете дождаться их здесь. - С этими словами Балаганов открыл переднюю дверцу и нажал на сигнал клаксона.
   - Ну уж нет, спасибо, я лучше дома с ними встречусь. - Аглая Харитоновна еще более спешной рысью припустила к дому. Навстречу ей уже шли Остап с Арнольдом. Они услышали сигнал и смекнули, что идущая им навстречу женщина и есть Алая Харитоновна.
   Компаньоны остановились, поджидая ее. Вид у них поистине был плачевный. Их можно было принять за членов Лиги чудаков, купающихся в водоемах во время дождя в верхней одежде. Аглая Харитоновна подошла к ним.
   Балаганов из машины с интересом наблюдал за сценой встречи сторон. Он видел, как Бендер, сняв свою промокшую насквозь шляпу, слегка поклонился. Арнольд тоже слегка поклонился. Эта компания промокших джентльменов с подвернутыми штанами была настолько комичной, что Балаганову стало смешно. Некоторое время компания, размахивая руками, что-то обсуждала, затем, вытянувшись гуськом, Остап с Арнольдом отправились за Аглаей Харитоновной к ее дому.
  
  Глава 17
  Финита ля комедия? Нет! В Чистополь мы еще вернемся!
   Пока компаньоны ехали от Аглаи Харитоновны, Остап всю дорогу молчал. Во-первых, он знал, что Балаганова за рулем отвлекать было нельзя, а во-вторых, он и сам не мог собраться с мыслями. Молчал и Арнольд , ожидая, что скажет Бендер. Балаганов время от времени искоса поглядывал на Остапа, но первым начинать разговор не решался. Он остановился около своего подъезда, чтобы Остап с Арнольдом вышли, а сам поехал ставить машину в гараж.
   Поднявшись в квартиру Арнольд первым делом отправился на кухню готовить обед , а Остап пошел в ванную принимать горячий душ. Оба они изрядно вымокли и озябли под проливным дождем. Облачившись в сухую пижаму, Остап вышел из ванной и отправил под горячий душ Арнольда. Сам же начал жарить с салом почищенную Арнольдом картошку. Вскоре появился и Балаганов, который тоже отправился отогреваться под горячим душем. Зонт перед поездкой он взять не удосужился и пока шел из гаража тоже успел изрядно вымокнуть и замерзнуть. Наконец, все собрались за столом. Посередине стола стояла большая сковорода с жареной картошкой. Слово взял Остап.
   - Ну, голуби мои, сегодня каждому из нас надо бы иметь при себе по дюжине носовых платков, чтобы утирать слезы. Увы, это будут не слезы радости, а совсем даже наоборот. Это будут слезы печали по тонущей на наших глазах операции "Золотая осень". Нельзя сказать, что она уже пошла ко дну, но пробоину получила основательную. Заседание по этому поводу объявляется открытым и проводится параллельно с приемом пищи. - Остап положил себе на тарелку жареной картошки из общей сковороды и вопросительно посмотрел хозяина квартиры.
   Сметливый Балаганов встал из-за стола и принес из своих потайных закромов чекушку "Столичной". После холодного дождевого душа она была очень даже кстати. Арнольд сноровисто разлил водку по стаканам. Остап тут же остудил его пыл.
   - Стажер, что-то вы подозрительно засуетились. Да, мой тост будет печальным, но он не будет приговором нашей операции. Помнится, когда мы шли от Аглаи Харитоновны вы, стажер, дали понять, что знакомы с древнеримской классикой. Вы произнесли фразу "Финита ля комедия". Думаю, смысл ее понятен без перевода с итальянского. Я же скажу на знакомом нам всем языке, что пока есть шансы, есть и надежда. За это и выпьем. Исключительно из профилактической цели - для сугреву. Кто возжелает продолжить - будет дисквалифицирован. Надолго. С возложением обязанностей прислуги за все. Компаньоны чокнулись. Остап выпил водку залпом. Остальные последовали его примеру.
   Закусив, Остап продолжил:
   - Шура, я понимаю ваше нетерпение. Вы единственный за этим столом, кто не знает печальной действительности. Она заключается в том, что...
   Остап стал рассказывать Балаганову, как прошла встреча с Аглаей Харитоновной.
   Когда они с Арнольдом выбрались из машины, то оказались под таким ливнем, что буквально через две минуты от их интеллигентного вида и следа не осталось. Кое-как добравшись до дома Аглаи Харитоновны, они постучали в ворота. Им никто не ответил. Постучав еще громче, они вошли во двор и постучали уже в дверь дома. Им опять никто не ответил. Как назло, дождь лил все сильнее. Для верности Остап обошел дом сбоку и постучал в боковое окно. Стало ясно, что хозяйки нет дома. Несмотря на дождь, во дворе явственно чувствовался запах гари. Остап помнил рассказ Клавдии Тимофеевны Пучеглазовой о том, что рядом с домом Аглаи Харитоновны находился дом брата Корейко, который и сгорел. Они с Арнольдом сходили на это место и обнаружили тут пустырь и большое черное пятно. Кое-где еще валялись обгорелые головешки, указывающие на то, что на этом месте стоял сгоревший дом. Компаньоны покачали головами и заспешили в сторону машины, оттуда послышался сигнал клаксона. По раскисшей тропинке навстречу им, укрывшись зонтом, быстро семенила пожилая полная женщина. Было ясно, что это и есть Аглая Харитоновна. Компаньоны замедлили шаг и остановились. Когда Аглая Харитоновна подошла, Остап снял шляпу и представился. Следом представился и Арнольд. Было видно, что женщина была не столько удивлена, сколько встревожена.
   - Вы сказали, что вы сын Александра Ивановича Корейко. Я вас правильно поняла? - Аглая Харитоновна внимательно посмотрела на Арнольда.
   - Совершенно верно. Паспорт у меня находится вон в той зеленой машине. - Арнольд указал направление, где стоял "Москвич" Балаганова. - Я бы его взял, но вы видите, какой льет дождь, а мы зонтов не взяли, надеялись, что подъедем сразу к вашему дому. Папу уже не вернуть, а вот с дядей, которого я никогда не видел, мне бы очень хотелось увидеться.
   - Так что же мы стоим тут и мокнем,- всплеснула руками Аглая Харитоновна. - Идите поскорее за мной, дома у меня и поговорим. - Она быстро пошла по тропе. Компаньоны устремились следом.
   Дома Аглая Харитоновна первым делом выдала пришедшим теплые сухие тапочки и заставила снять мокрую верхнюю одежду. Затем оперативно был заварен чай и все расселись за круглым столом. Беседа затянулась . Перечислять все вопросы и ответы на них вряд ли есть необходимость, но на некоторых стоит заострить внимание.
   - Вот вы говорили, Остап Ибрагимович, что давно, еще задолго до войны знали Александра Ивановича. Вы вместе с ним работали? Или были друзьями?
   -И ни то и не другое, Аглая Харитоновна. Скорее, у нас были общие жизненные интересы и это нас объединяло. Черноморск, где мы тогда жили, это относительно небольшой южный город и нам доводилось иногда встречаться, чтобы обсудить, как я уже сказал, наши общие интересы. После одной из памятных встреч Александр Иванович решил было уехать насовсем, но те же общие интересы заставили нас опять встретиться. В личном плане мы очень даже хорошо знали и понимали друг друга. Теперь же, когда волею судьбы я встретился с его сыном, мы решили уже вместе отыскать Александра Ивановича. Увы, оказалось, что он трагически погиб. Об этом нас рассказал один служащий кладбища. Причем погиб, к нашему огромному сожалению, незадолго до нашего приезда. Сын не встретил отца, отец не увидел сына, что может быть печальней.
   Из глаз Аглаи Харитоновны потекли слезы и Остап понял, что перебрал с эмоциями. Чтобы отвлечь хозяйку, он начал сам задавать те вопросы, которые оставались для него невыясненными.
   - Так вы говорите, Аглая Харитоновна, что братья накануне гибели Александра Ивановича из Чистополя уехали вместе? Или поврозь? Вы их видели в тот день вместе?
   - Помню, что в Казань они уезжали вместе. Помню, что у Александра Ивановича были важные дела где-то в соседней области и он поехал туда один. Алексей остался в Казани, здесь он оформлял какие-то документы в связи с прибытием. Вместе я их в тот день не видела, они уехали очень рано. У них обоих была какая-то наследственная болезнь и они оба были очень рассеяны. У Александра рассеянность была выражена сильнее вследствие травмы, отчего он и попал в эту страшную аварию. Его там по кусочкам собрали и нам уже в цинковом гробу привезли. И паспорт его весь в крови нашли.- Плечи Аглаи Харитоновны вновь затряслись от рыданий.
   Остап с Арнольдом с трудом успокоили хозяйку. Далее беседа протекала уже в более спокойном русле. Компаньоны выяснили все вопросы, которые вертелись у них на языке, пожелали скорейшего выздоровления Алексею Ивановичу и сказали, что заглянут денька через три-четыре его проведать. Как-никак, получается, что Арнольд является его племянником. Аглая Харитоновна чуть было не разрешила встречу племянника с дядей, но вовремя спохватилась. Она вспомнила напутственные слова Николая Фомича Гвоздодерова о том, что в течение месяца больной не должен ни с кем кроме нее общаться. Арнольд попытался было разжалобить женщину, но она была непреклонна. Аглая Харитоновна записала на листке адрес Арнольда в Москве. На всякий случай Остап на этом же листке написал адрес Балаганова в Чистополе и свой в Черноморске. Хозяйка заверила компаньонов, что сразу сообщит им, как только Алексею Ивановичу станет лучше. Остап с Арнольдом вынуждены были раскланяться и уйти.
   - Вот такие, Шура, наши дела на сегодня. Операция "Золотая осень" тонет в осенних лужах Чистополя. Мой отпуск закончится раньше, прежде чем наш Корейко оклемается. Большой вопрос, оклемается ли он вообще. Эта личность, скажу я вам, очень непростая. Как и его так называемый близнец. Не скрою, во мне бродят и бурлят сомнения. Уверен, как и в каждом из вас. Вам слово, Арнольд Александрович. В ваших способностях к анализу мы уже убедились.
   - Самое главное, командор, чего нам не удалось сделать -это увидеться с моим так называемым дядей. Я почти уверен, что мой дядя и мой отец-это одно лицо.
   - Браво, стажер! Вы читаете мои мысли, я так и хотел, чтобы они совпали с вашими. Из всего, что мы вытащили из Аглаи Харитоновны, напрашивается именно этот вывод. Продолжайте.
   - Самое, возможно, печальное в нашей истории - это пожар. Не смерть моего отца, в которую я не верю, а именно пожар. На блеф или инсценировку он совсем не похож, мы уже знаем, при каких обстоятельствах он возник. Мой отец в это время уже находился в больнице. Хранилось ли то, что мы ищем именно в этом доме - большой вопрос. Здесь мы опять идем по кругу - это известно только одному человеку, и мы знаем кто он. Остается только ждать и надеяться на его выздоровление . Аглая Харитоновна говорит, что про пожар он не знает и его психическое заболевание связано с другими причинами. Да и возраст у него тоже почтенный. И все же я и тут не исключаю, что он не так уж и болен, как думает Аглая Харитоновна. Он тот еще артист, в этом я когда-то убедился. Что касается якобы зарытых в его могиле сокровищ , то поверьте, дядя Шура, это пустышка. С возможностями и умом моего папаши он на такой примитив не пойдет. В гробу кроме камней, положенных туда для веса, нет ничего (мы видим, что Арнольд как в воду глядел).
   Остап встал из-за стола и заходил по комнате. Компаньоны молча следили за ним.
   - Вот что я вам, голуби мои, скажу. Мне вспомнилась одна сцена из нашей прошлой жизни. Это было очень и очень давно. Вам Арнольд, будет интересно послушать. Ваш папаша ухитрился улизнуть от нас из Черноморска на строительство Восточной железнодорожной магистрали. В самую глубь дикой пустыни. Вместе со своим невзрачным чемоданчиком, в котором он хранил свои миллионы. По тем временам это было огромные деньги. Мы проделали большую работу, вложили много сил и энергии, чтобы он честно поделился с нами частью награбленного. Он улизнул перед тем, как мы его уговорили поделиться. Конечно, нам стало обидно. Мы не собирались бить его чем-то тяжелым по голове, травить цианистым калием или банально стрелять в него из пистолета, как это делается в цивилизованных странах. Мы выбрали очень гуманный, без всяких физических страданий метод отъема денег. Даже не отъема, нет. Клиенту в располагающей форме было предложено честно отдать часть награбленного. Отдать в обмен на его жизнеописание. Оно было тщательнейшим образом оформлено нами в виде скромной канцелярской папки с надписью"Дело А.И. Корейко".Казалось бы, все просто. Клиент передает миллион и получает в ответ папку по минимальной цене. За нее можно было бы просить и больше, но мы предложили справедливую цену в соответствии с проделанной нелегкой работой. Мало того, лично я при этом потерял веру в человечество. А это уже большие моральные издержки, которые мне никто никогда уже не восполнит. Простите, я отвлекся. Наш клиент, как уже было сказано, дал деру. Пришлось двинуться за ним следом, чтобы восстановить статус кво. Много испытаний довелось нам претерпеть. Не выдержала бездорожья, ям и ухабов наша верная "Антилопа", которая буквально развалилась под нами на части. Мы все чудом уцелели. Адам Казимирович не смог бросить останки своего детища и остался там на предмет их восстановления. "Антилопа" для него была больше, чем обыкновенный автомобиль. Остались и вы, Шура. Вы мне тогда просто не поверили, но я вас давно простил. На этой тернистом пути пал Михаил Самуэлевич Паниковский, которого мы похоронили на обочине безымянной степной дороги. Шура, утрите слезы. Стажер, налейте ему воды. Я продолжаю. Мне пришлось проделать дальнейший путь в одиночестве. Я настиг нашего клиента в центральной части огромной среднеазиатской пустыни. Там происходила смычка железнодорожной магистрали, гордости пятилетки. Александр Иванович опрометчиво решил, что здесь он может от нас спрятаться. Я бы не сказал, что он очень обрадовался, увидев меня. Заседание суда присяжных заседателей пришлось проводить в выездном режиме. Вердикт был вынесен ранее. Наш клиент, наконец , проявил благоразумие и выделил мне честно заработанный нами всеми миллион полновесных рублей. Мало того, мы с ним почти подружились и покинули это неприютное место вместе. Покидали мы его верхом на верблюдах, самолет нам наотрез отказались продавать. А вот здесь будет ключевое место моей речи, прошу присутствующих обратить на него внимание. Конечно, я доверял Александру Ивановичу, но все же предпочитал, чтобы он ехал впереди. Помню, я невольно обратил внимание на большую родинку на его шее, мне все казалось, что там сидит большая муха. Один раз я даже пытался ее согнать. Надеюсь, всем понятно, почему мне вспомнился это эпизод.
   - Понятно-то понятно, но непонятно, как, где и когда мы сможем осмотреть нашего больного. В больницу нас не пустят ни под каким видом, Аглая Харитоновна тоже к нему не подпустит. Собственно, мы и так уже вычислили кто есть кто. А вот сама Аглая Харитоновна находится в неведении. С родинкой или без родинки, он для нее Алексей Иванович, мой дядя. Александра же Ивановича, судя по ее рассказу, она близко не знала. Он для нее был просто ненормальный сосед. Если ей задать вопрос о родинке, да еще и сказать у кого она должна быть, то и ее удар хватит. И что нам теперь дальше делать, Остап Ибрагимович? - Арнольд вопросительно посмотрел на Бендера.
  
   - Да, что нам теперь делать, командор? - Балаганов, как всегда, передавал всю инициативу Бендеру.
   - Всегда найдется что делать, друзья мои! Заседание продолжается! Операция " Золотая осень" не доведена до логического завершения и здесь объявляется временный и вынужденный перерыв. Будь я помоложе, я бы проник в эту больницу под видом профессора каких-нибудь медицинских наук и осмотрел бы больного с ног до головы. Но что бы нам это дало, если он невменяем? Нам остается только уповать на прогрессивную советскую медицину. Возвращаясь к прозе жизни, предлагаю не забывать и о прекрасном. Шура, вы сейчас вместе со стажером отправитесь в ресторан и закажете на ужин тот чудный и прекрасный, не побоюсь этого слова, пирог под названием "Зур Бэлиш". Только в этот раз с чисто мясной начинкой, для разнообразия. Воспоминания о его аромате будят в моей душе сладкие мечты о повторной встрече с ним. Вы, Арнольд , заодно попросите его рецепт, наверняка он вам пригодится в жизни, учитывая ваши кулинарные способности. Перед тем, как завтра пускаться в дальний путь, нам следует хорошенько авансом подкрепиться. А в Чистополь мы еще вернемся, не сомневайтесь.
  
  Глава 18
  Нелегкий выбор Аглаи Харитоновны. С прибытием домой!
   Впервые за много лет самообладание покинуло Аглаю Харитоновну. Остывал и слабо потрескивал самовар на столе, за которым еще недавно сидели ее нежданные гости. Первый представился сыном умершего соседа Александра Ивановича Корейко, а следовательно, племянником ее нынешнего избранника Алексея Ивановича. Второй гость сказал, что он давний знакомый Александра Ивановича и через его брата хотел бы что-то для себя прояснить относительно Александра Ивановича. Аглая Харитоновна все сидела и сидела за столом, не в силах сдвинуться с места. Она вся была во власти сомнений и размышлений, терзающих ее душу после беседы с Николаем Фомичем. Машинально она помешивала чайной ложечкой недопитый холодный чай в стакане и размышляла. Размышления ее сводились к нелегкому выбору, который ей предстояло сделать. Частично она его уже сделала, отказав недавним гостям в визите к ее подопечному, о котором они настойчиво просили. Они очень хотели увидеться с Алексеем Ивановичем дня через три-четыре, когда он уже будет дома. У них к нему, якобы, были срочные и насущные вопросы, не терпящие отлагательства. Его племянник напирал на то, что никогда не видел своего родного дядю. После трагической гибели папы в лице дяди, мол, найдет хоть какое-то утешение. Он ведь уже было думал, что кроме мамы-старушки у него уже и нет родной души на всем белом свете, а тут целый родной дядя объявился! Он должен его увидеть! Старушка-мама, мол, не простит его, если он не повидается с дядей. Выслушав это, Аглая Харитоновна опять всплакнула и чуть было не дала согласие на короткий визит только племянника, но вовремя спохватилась. Она еще не знала, как вообще поведет себя ее "жених"в новой для него обстановке и как отреагирует на новые для него лица. Не будет ли ему еще хуже? Нет, она правильно сделала, что отказала им, пообещав при этом , что сама известит их, когда Алексею Ивановичу станет получше. Убедив себя таким образом, она окрепла духом. Теперь ей предстояло увидеться с Варварой Леонидовной, с которой они должны были обсудить детали предстоящего лечения Алексея Ивановича. Конечно, Аглаю Харитоновну очень подкупали обещания знахарки в короткий срок поставить его на ноги, но она отчетливо помнила и слова Николая Фомича Гвоздодерова о возможных последствиях такого лечения. Она сидела и припоминала, что люди не всегда хорошо отзывались о ее подруге и методах ее лечения. Ей и самой порою было непонятно, как можно излечить больного от мигрени, поплевав ему на макушку. Или вот еще хлестче: однажды на ее глазах Варвара Леонидовна заставила поверить обратившуюся к ней женщину, что на ней лежит порча. Женщина пришла за снадобьем от болей в животе и очень перепугалась от такого сообщения. Варвара Леонидовна тут же "излечила" эту наивную простушку, прошептав какой-то заговор и ударив ее деревянной ложкой по лбу. За эти манипуляции она взяла целую десятку. Не забыла она при этом взять отдельно пять рублей за снадобье "от живота".
   За окном все лил и лил дождь, и Аглае Харитоновне уже казалось, что он будет лить всегда. Так ничего и не надумав относительно подруги, она занялась мелкими незначащими делами. К приезду больного у нее давно все было приготовлено. В больнице же она договорилась, что "жениха" выкупают перед выпиской, переоденут в заранее привезенную ею пижаму и лишь потом введут ему снотворное. Дома останется только уложить его в постель.
   Однако, встречи с Варварой Леонидовной было не избежать, она должна была явиться завтра и сразу начать лечение. Поговорить с ней надо было заранее. В глубине души она все-таки надеялась, что подруга убедительно докажет ей, что ее тревоги напрасны и она гарантированно поставит ее Лешеньку на ноги. Взяв зонт, Аглая Харитоновна отправилась к знахарке. Она решила все же дать ей понять, что опасается ее методов лечения. Та словно поджидала соседку и тут же открыла дверь. Поняв с первых слов, что Аглая Харитоновна вся в сомнениях относительно ее лечения, Варвара Леонидовна поджала губы.
   - Ладно, Аглая, тебе решать. Гарантии, видишь ли, ей нужны. Скажу прямо: не ожидала я от тебя такого. Судили - рядили, и на тебе! Я тебе сказала, что излечу твоего женишка, значит излечу. Не скажу, что излечу сразу, этого и я не знаю. Слово-то какое придумала - "гарантии"! Тьфу! Словно часы из ремонта брать собираешься, а не живого человека лечить.
   - Вот именно что живого, а не железку какую-то. Как же тут без них-то, без гарантий? Я должна быть уверена, что Алексей наверняка излечится. Ты и меня пойми, Варвара. Ты одно говоришь, Гвоздодеров другое, а я как меж двух огней между вами. Врач категорически запретил какое-либо лечение кроме прописанных им лекарств. И как тут быть?
   - Ах, так?! Запретил?! И ты послушалась?! А куда мне теперь настоечку с корнем камчатским прикажешь девать?! Она специально под твоего жениха заговаривалась, да и денег немалых стоит! Это я для тебя старалась, как для подруги, а ты такое отчебучила -" не надо уже, не нуждаемся!".
   - Деньги, Варвара, я тебе сполна верну, говори сколько. А только и ты меня понять не хочешь. Мне мужа моего надо на ноги поставить. Да, гарантированно поставить. Да, мужа, пусть пока и не расписаны мы. Я уж и к свадьбе потихоньку готовиться начала. А за то, что ты мне его приворожила, спасибо.
   - Приворожить -то приворожила, но обидела ты меня, Аглая, сильно своими сомнениями. И заговор мой на твоего мужа после всего, что ты тут мне наговорила, силу может потерять. Захочешь снова приворожить, а уж и не получится. Так-то вот бывает в делах наших. А с деньгами сочтемся, рядом живем. Вот, я тебе тут на бумажке пишу, сколько за корень у меня ушло. Его и найти надо было, и подсушить-обработать по-особенному, и заговорить на три крика петушиных, да еще и переслать с Камчатки-то самой "Аэрофлотом". Да, и на спирту настоечка делалась на самом чистом, особенном. И за ворожбу я с тебя еще не брала.
   - Отдам, Варвара Леонидовна, и за ворожбу отдам, за все отдам. А сейчас мне идти надо, дел еще много.
   Раскрыв на улице зонт, Аглая Харитоновна развернула бумажку с цифрами и остолбенела. За свой дорогущий телевизор последней модели она отдала вдвое меньше. "Ну, подруга, ну змея подколодная...", - дошло до нее наконец, - "не зря люди говорят, что шарлатанка ты, а не знахарка . Дуришь людей, а мы, глупые, верим. Интересно бы узнать, во сколько она оценила крики петушиные". Тут она вспомнила, что и сама верила во все ее заговоры и прославляла лечение Варвары Леонидовны. Она решила, что деньги, конечно, отдаст, но связываться с ней больше не будет. Червоточинка сомнения, однако, в ней осталась.
   До того времени как идти в больницу было еще несколько часов. Аглая Харитоновна вдруг почувствовала, что сильно голодна. Она тут же пожалела, что ничем кроме чая с вареньем не попотчевала недавних незваных посетителей. Конечно, она была взволнована их неожиданным визитом, но встретить таких гостей надо было бы поприветливее. Тем более, что один из них был племянником ее будущего мужа. Подумав, Аглая Хритоновна решила, что у нее еще будет возможность завоевать доверие нового родственника. Хорошо, что она взяла его адрес. Наскоро перекусив чем придется, хозяйка занялась приготовлением щей. Она как-то легко определилась с выбором этого блюда. Щи она приготовит с квашеной капустой и говядиной. На следующий день такое блюдо будет только вкуснее. У Алексея Ивановича заметно улучшился аппетит и щи, подумала она, придутся ему по вкусу. Покончив с этим делом она сама поела горячего и прилегла на диван. Незаметно для себя Аглая Харитоновна сначала задремала, а затем уснула тревожным сном. Сначала ей приснился ее первый муж Поликарп, который построил дом, в котором она жила до сей поры. Он работал геодезистом и их сени вечно были завалены рейками, треногами, буссолями и теодолитами. Поликарп построил дом и умер от пневмонии. Детей они так и не завели, все откладывали до лучших времен. Во сне они с Поликарпом копали картошку. Муж носил ее в ведрах в погреб, а потом вдруг внезапно, на ее глазах, словно растворился в воздухе вместе с ведрами. Напрасно Аглая Харитоновна бегала по всему огороду и звала его, он просто-напросто исчез. Следом ей приснился ее второй муж Сидор, который взял ее за руку и повел в тот же погреб, куда носил картошку Поликарп. Сидор впихнул ее туда и запер крышку погреба на замок. В погребе было сумрачно и очень страшно, по стенкам метались какие-то тени. Аглая Харитоновна стала кричать и звать на помощь, но никто не отзывался. Погреб постепенно стал превращаться в огромный темный тоннель, в конце которого слабо забрезжил свет. Она пошла, затем побежала на него, но чем сильнее она бежала, тем дальше свет отдалялся. Неожиданно тоннель исчез. Вспыхнул пронзительный яркий свет. Заливисто и звонко зазвенели бубенцы и ее обогнала тройка запряженных коней. Она шарахнулась в сторону. Тройка сделала полукруг и кони, звякнув бубенцами, как вкопанные стали прямо перед ней. В коляске за кучера сидел Алексей Иванович, который учтиво подал ей руку в белой перчатке. Ей уже снится ее собственная свадьба. Они с Алексеем Ивановичем мчатся на тройке и весело поют: "Ехали на тройке с бубенцами...". Она даже во сне слышит свой звонкий голос. Когда-то она исполняла эту песню в составе самодеятельного хора часового завода. Тройка мчится вниз по центральной улице в сторону Камы, прямо к Владимирскому собору. На ней свадебное платье все в блестках и белоснежная фата, которую она с трудом удерживает от встречного ветра. Пышные полуседые усы и бакенбарды Алексея Ивановича развеваются на ветру, на нем цилиндр, который он придерживает рукой. Оба они поют и хохочут, но тут порыв ветра срывает с нее фату, а с Алексея Ивановича сначала цилиндр, а затем и усы с бакенбардами. Она смотрит на жениха и с ужасом видит, что рядом с ней сидит ее бывший сосед ,покойный Александр Иванович. Он протягивает к ней окровавленные руки и пытается обнять. Аглая Харитоновна в ужасе просыпается. Какое-то время она отрешенно лежит, стараясь унять дрожь и осмысливая увиденный сон, затем спохватывается и смотрит на часы. До нее не сразу доходит, что времени до прибытия в больницу осталось в обрез. Аглая Харитоновна забегала по дому, поспешно одеваясь и собираясь. Выглянув из сеней на улицу, она обнаружила, что дождь кончился. Грязи, разумеется, от этого меньше не стало. Фонарей на их улице не было и Аглая Харитоновна в кромешной темноте, проваливаясь в лужи и выписывая пируэты на скользких местах, с трудом выбралась на дорогу. От всех раздумий, переживаний и кошмарного сна перед глазами у нее поплыли какие-то радужные круги, а в голове застучали маленькие молоточки. В таком состоянии ей самой впору было ложиться в больницу. Привалившись к какому-то дорожному знаку и кое-как отдышавшись, она поспешным шагом устремилась дальше.
   Возле больницы на обочине дороги уже стоял самосвал, Пупырин сдержал свое слово. Он хорошо помнил Алексея Ивановича, с которым они вместе хоронили его брата -близнеца. Разумеется, ему было известно о его сгоревшем доме, но неизвестно о нынешнем состоянии здоровья Алексея Ивановича. В кабине самосвала сидел молодой улыбчивый парень, который со слов Пупырина знал, что до дому надо довезти выписанного из больницы жениха Аглаи Харитоновны. Шофер, правда, так и не понял, почему того выписывают спящим. Аглая Харитоновна с трудом объяснила ему, что "жених"еще не совсем здоров и ему по этой причине надо еще долго спать. Она попросила помочь ей с погрузкой его в кабину. Дежурная медсестра сказала, что снотворное Алексею Ивановичу уже ввели и его можно забирать. С помощью двух выздоравливающих больных спящего "жениха" на носилках донесли до машины. Первой туда забралась Аглая Харитоновна, а следом в кабину впихнули Алексея Ивановича. Его голова при этом упокоилась на коленях Аглаи Харитоновны. При всех этих манипуляциях он не издал ни звука. Шофер лихо доставил своих пассажиров до самых ворот. Здесь с помощью вызванных соседей крепко спящего "жениха" извлекли из кабины и доставили до самой кровати. Водитель получил из рук Аглаи Харитоновны заранее приготовленную ею поллитровку и, довольный, укатил восвояси. Аглая Харитоновна полюбовалась мирно спящим Алексеем Ивановичем и, взбив ему подушку, уложила поудобнее. Ласково прошептав " С прибытием домой, Лешенька", вконец изможденная, она и сама отправилась спать.
   В жизни Алексея Ивановича наступила новая пора.
  
  Глава 19
  В Москву! В Москву!
   Известие о поездке застало остальных компаньонов врасплох. За столом на несколько секунд повисло молчание.
   - В какую поездку, командор? Когда? Зачем? Я что-то не понял. - Балаганов непонимающе посмотрел на Остапа. Арнольд тоже удивленно обернулся к Бендеру.
   - Объясняю еще раз, для непонятливых. Да, мы завтра поутру первым автобусом выезжаем из Чистополя. Помнится, я уже доводил до сведения присутствующих, что по окончании операции "Золотая осень" мы все отправляемся в Москву, а далее в Черноморск. Вы ведь давно не были в Черноморске , Шура?
   - Бендер, не говорите загадками. Давно не был, и что? И потом... Вы нас убедили, что еще не все потеряно с операцией "Золотая осень". Наш миллионер рано или поздно оклемается и мы с него спросим. А что нам делать в Москве? И потом в Черномоске?
   - С операцией, как я уже говорил, объявляется вынужденный временный перерыв. Чего тут непонятного? С нашего миллионера на сегодняшний день спроса нет, в чем мы все убедились. А вы, Шура, вспомните славный Черноморск. Мы там все дела делали вместе. А почему? Потому, что вся наша компания, все мы были друг другу ближе, чем обыкновенные родственники. С тех пор ничего не изменилось, мы все те же, плюс у нас новый член команды -Арнольд Александрович. Надеюсь, что вы с ним сдружитесь также, как и с Паниковским. К тому же он внук лейтенанта Шмидта, а следовательно, Шура, наш названный сын.
   - Михаил Самуэлевич был человек особенный, старой закалки. Мало кто его понимал. А с Арнольдом мы уже подружились. Это я поначалу думал, что наш стажер - алкаш конченый. - Балаганов подмигнул Арнольду, - а он, оказывается, будущий гений кулинарных наук.
   - Ну, спасибо, дядя Шура, я и не думал, что произвел такое впечатление на вас. И все же, командор, внесите ясность. Что мы будем делать в Москве? И тем более в Черноморске?
   - И это говорите вы, стажер, который по уши погряз в карточных долгах именно в Москве? Вы их думаете отдавать? Или будете ждать, пока ваш папа, он же дядя придет в себя и отвалит вам пару миллионов на бедность? А есть ли у него эти миллионы? И не отправит ли Аглая Харитоновна его прямиком в сумасшедший дом со временем? Для советских миллионеров это самое спокойное и надежное место. Там у них никто не будет спрашивать : "А скажите, подследственный, где вы спрятали награбленное? И кто ваши сообщники? Признайтесь чистосердечно и мы, возможно, заменим вам расстрел на пожизненную каторгу на Колыме ".
   - Да, но...каким образом отдавать?
   - Давайте так, стажер. Вы сейчас откровенно, как на духу выкладываете нам с бортмехаником все. Вы говорили, что какой-то ваш приятель, якобы, погасил ваш долг, да еще и ссудил деньгами на эту авантюрную поездку за папашинами деньгами. Да еще на полгода. Так не бывает. Под какие гарантии, стажер? За ваши красивые глазки? Сколько вы должны? Не валяйте дурака, говорите, наконец. Мы вас внимательно слушаем. Так сколько?
  
   -Семь с половиной тысяч, командор. Приятель мне поверил, потому что мы знаем друг друга с детства. Я его убедил, что я приеду с большими деньгами и отдам ему больше, чем взял.
   - Неплохо вы продулись, сынок, на целую "Волгу"потянет. Хорошо, допустим, что приятель вам поверил. А если не отдадите? Что тогда? Говорите, Арнольд Александрович, не стесняйтесь.
   - Тогда я выполню одну просьбу этого приятеля, о которой он меня попросит.
   - Ладно, все ясно, шантаж и обычный криминал. На эту тему дядя Шура как- нибудь на досуге лекцию вам прочитает. У него по этой части большой жизненный опыт. Продолжаю дальше. В столице я проведу пару сеансов карточной игры. Разумеется, без вас, стажер. Вы где-нибудь пока тихонько посидите. Не дома у мамы, разумеется. Кстати, о ее спокойствии тоже не мешало бы подумать. А мне лично уже просто не терпится сыграть с теми, кто вас обул. Похоже, это обычная компания мелких шулеров. Но я не утверждаю наверняка. Это касается только тех, кому вы продули в очко. Мы их заставим играть по правилам. Если не захотят, то силовое прикрытие на случай кипиша будет обеспечено. С игроками в покер сложнее, там могут встретиться интеллектуалы. Что ж, тем интереснее. Ваше присутствие, бортмеханик, тоже не будет лишним. Не обижайтесь, Шура, но в вас за версту угадывается личность человека бывалого.
   - Понимаю, командор. Бывшего штрафника за версту видно. Трое наших, кстати, тоже в Москве и Подмосковье проживают. Редко, но видимся. Мужики тертые, могу подтянуть. Нам возраст не помеха. Понаблюдают, как зрители, а если что...
   -Почему бы и нет. Подтягивайте, Шура. А я подтяну ребят из цирковых. Троих борцов и двоих силовиков. Они пудовые гантели как груши перекидывают. На гастроли иногда к нам приезжают. Тоже понаблюдают как зрители. В общем, порядок за карточным столом будет обеспечен. Как только рассчитаемся с вашими долгами, стажер, я приглашаю всех в Черноморск. Мне там надо завершить кое-какие дела. Вы, Шура, встретитесь наконец-то с Адамом Казимировичем, он часто вас вспоминает, посетите места вашей бурной молодости. Надеюсь, что и наш юный компаньон уже не захочет покидать нашу компанию. Как бы там ни было, но я думаю, что Новый год мы будем встречать за этим столом. Предварительно сходим в баньку к Пучеглазовым, а Анольд Александрович приготовит нам что-то особенно вкусное. Как вам такой план?
   - Годится, командор! На все сто процентов годится!
   - Так почему вы еще здесь, а не по дороге в ресторан?
   Когда Балаганов с Арнольдом ушли, Остап достал свой дорожный чемоданчик и пересчитал всю наличность. Он давно привык не отказывать себе ни в чем. Куда бы он не направлялся, у него всегда была с собой приличная сумма денег. Разумеется, это были честно заработанные деньги. На его сберегательной книжке за долгие годы профессиональной работы в цирке скопилась большая сумма, которую он иногда бесцельно пополнял карточными выигрышами. Играл он профессионально, с такими же профессионалами игры, как и он сам. В Черноморске было что-то вроде закрытого карточного клуба, куда допускались только избранные. Играли в разные игры, но в основном в покер. Шулерам там делать было нечего. Его кипучая натура несмотря на возраст постоянно требовала перемен. Это сказывалось и на работе возглавляемого им цирка. Программы представлений постоянно обновлялись, в труппу приглашались действительно талантливые артисты независимо от возраста. Иных Остап находил сам, другие, прослышав об этом цирке, приезжали сами и, как правило, оставались. У него и в Москве были намерения пригласить двух молодых и подающих надежды артистов в свой цирк.
   Коснувшись темы личной жизни Остапа нельзя, хотя бы вкратце, не сказать о его отношении к прекрасной половине человечества. Потерпев неудачу с Зосей Синицкой он, надо прямо сказать, был уязвлен. До знакомства с ней никто ему не отказывал, но и серьезных отношений он ни с кем не заводил. А вот на Зосе он готов был жениться. Но, как мы знаем, тут он сам был виноват. Зося, обидевшись на него, выбрала другого. И, не исключено, что в отместку ему. В последующем Остап заводил короткие и ничему не обязывающие романы, а вот незадолго до войны все-таки женился. На нежной и трепетной эквилибристке из их цирка. Они подолгу гуляли по набережной, неустанно целовались и строили планы на будущее. Остапу вдруг захотелось семейного уюта, наглаженных рубашек , вкусного домашнего борща, а прежде всего любви и понимания. Нежная и трепетная неожиданно в короткий срок превратилась в непонятное сварливое создание, требовавшее от него отчета за каждую минуту, проведенную им вне дома и вне цирка, где он тоже был под ее неусыпным контролем. Остап сначала сводил все к шутливой форме общения, затем смотрел на свою избранницу с недоумением и в конце концов ушел на съемную квартиру. Нежная и трепетная тут же выскочила замуж за отдыхавшего в их городе нефтяника и он увез ее в тундру. Этого брачного урока Остапу хватило на всю оставшуюся жизнь. Последние восемь лет он регулярно встречался в домашней обстановке с Ниной Васильевной Беловол, которая работала в кассе по продаже билетов в их цирке. Оба были очень довольны друг другом.
   Послышался звук открываемой двери, это пришел Балаганов. Арнольд , как оказалось, остался в ресторане. Они с шеф-поваром прониклись невольной симпатией друг к другу. Шеф- повара подкупил неподдельный интерес Арнольда к поварскому искусству. Задаваемые им вопросы хоть и не были вопросами профессионала, но в то же время в них чувствовался искренний интерес к делу. Беседуя с Арнольдом и отвечая на его вопросы, шеф-повар даже позволил ему пройти в святая святых - на кухню, предварительно заставив тщательно вымыть руки с хозяйственным мылом. Весь процесс выпечки пирога прошел с непосредственным участием Арнольда. На его голову водрузили колпак и он почувствовал себя на кухне в своей стихии. Прощаясь, шеф-повар пригласил Арнольда на работу в ресторан под его началом.
   Через полтора часа Арнольд явился домой в обнимку с пирогом. Нос его был в муке, а по лицу бродила неопределенная улыбка довольного жизнью человека. Квартира Балаганова вновь наполнилась аппетитным ароматом полюбившегося всем блюда. Воздав должное пирогу и напившись чаю, компаньоны разбрелись по своим спальным местам. Вставать надо было рано.
  
  Глава 20
  Пробуждение "жениха". Заколдованный круг.
   Пробуждение Алексея Ивановича в доме Аглаи Харитоновны началось с его падения с кровати. Там, где он привычно упирался коленями в стену в больничной палате, оказалась пустота, в которую Алексей Иванович и провалился. Перед кроватью лежал заботливо уложенный Аглаей Харитоновной коврик, который смягчил ушиб мягких тканей, но не смягчил удар головы о пол. Это был знаменательный удар, который сыграл роль положительного в чем-то фактора. Говоря проще, некоторые шарики в голове Алексея Ивановича встали на место и закрутились в нужном направлении. Некоторые, но далеко не все. На звук падения примчалась Аглая Харитоновна, которая обнаружила Алексея Ивановича лежащим на полу. Он делал слабую попытку подняться.
   - Лешенька, голубчик! Прости меня, что оставила без присмотра! - заголосила Аглая Харитоновна. - Как же тебя угораздило с кровати упасть, ведь она такая широкая! Давай подниматься потихоньку.
   Кое-как, с помощью Аглаи Харитоновны Алексей Иванович сел на кровать. Он опасливо и с недоумением стал оглядывать обстановку в комнате, а затем перевел взгляд на окно. На Аглаю Харитоновну он не обращал ровно никакого внимания, словно ее и не было. Она вспомнила про лекарство, которое было прописано Гвоздодеровым и которое больному надо было принимать регулярно. Она решила, что попробует довести Алексея Ивановича до кухни, где даст ему лекарство, которое надо было принимать до еды, а потом накормит завтраком. Уже с утра у нее был испечен полюбившийся ее подопечному еще в больнице пирог с яблочным повидлом, который он любил запивать какао. На обед , как уже было сказано, заранее были приготовлены щи. Аглая Харитоновна очень надеялась, что и это блюдо придется ее постояльцу по вкусу. Всем бывшим мужьям ее щи очень нравились. Посидев некоторое время неподвижно, Алексей Иванович вдруг встрепенулся. Что-то у него в голове щелкнуло, он неожиданно резко поднялся чуть не упав на Аглаю Петровну, и шаркающей походкой сильно качаясь, устремился к окну. Оно было прикрыто плотной шторой, но оставалась большая щель, сквозь которую была видна часть двора. Аглая Харитоновна подскочила к окну первой и попыталась задернуть штору. Однако Алексей Иванович отодвинул штору с другой стороны и стал вглядываться в открывшуюся за окном картину. Вернее сказать, картиной открывшийся вид назвать было нельзя. За окном на переднем плане был виден обуглившийся местами забор, который разделял домохозяйства Аглаи Харитоновны и Алексея Ивановича. На заднем плане просматривался пустырь, на котором еще совсем недавно стоял его дом. Губы Алексея Ивановича слабо шевелились, но слов слышно не было. Аглая Харитоновна взяла его под руку и попыталась отвести от окна. Однако больной уцепился за штору и не отпускал ее. Он все также напряженно разглядывал картину за окном и все также что-то нашептывал. Аглая Харитоновна приблизила свое ухо к его лицу, но услышать ей ничего не удалось. Неизвестно, сколько бы Алексей Иванович так простоял бы, но Аглая Харитоновна уже очень осторожно взяла его под руку и повела на кухню. Обвиснув на ней, он медленно побрел рядом, сильно припадая на правую ногу. На кухне хозяйка первым делом дала ему лекарство. Препарат был эффективным, это Аглая Харитоновна заметила еще в больнице, когда старалась приехать туда пораньше, чтобы накормить своего Лешеньку завтраком домашнего приготовления. После приема этого лекарства больной заметно оживлялся, у него начинали блестеть глаза и повышался аппетит. Вот и сейчас он с аппетитом съел рисовую молочную кашу и с удовольствием вцепился зубами в полюбившийся ему пирог. Аглая Харитоновна заботливо придерживала кружку с какао и следила, чтобы он не пролил на себя. Она заметила, что во время приема пищи взгляд Алексея Ивановича принимал вполне осмысленное и довольное выражение. Он уютно сидел в специально поставленном для него высоком полукресле, в котором любил сиживать последний покойный муж хозяйки.
   Послышался звук подъехавшего автомобиля. Это мог быть только Петр Пупырин на служебном "ГАЗ-69". Кроме него по их раскисшей от дождя улице никто не ездил. Автомобиль только-только был пригнан из капитального ремонта и проходил обкатку. Пупырин заехал из вежливости, чтобы справиться о здоровье Алексея Ивановича. Как - никак, они были с ним знакомы со времен похорон его "брата" и Пупырин уже был приглашен на свадьбу в качестве друга семьи. Интересно, что о предстоящей свадьбе знали и были заранее приглашены многие знакомые Аглаи Харитоновны. Не знал о свадьбе только жених. Невеста заранее решила все за него. Конечно, она сама опрометчиво поверила Варваре Леонидовне в том, что та надежно приворожила к ней ее подопечного и что той ничего не стоит излечить его. До последнего времени она в этом не сомневалась, но беседы с жестким материалистом в лице врача Гвоздодерова поколебали ее уверенность в сверхъестественные силы. Шум автомобиля услышал и Алексей Иванович. Он весь напрягся, перестал жевать и испуганно посмотрел на Аглаю Харитоновну. Она машинально отметила, что со слухом у него все в порядке. Женщина приложила палец к губам и осторожно выбралась из-за стола. Раздался негромкий стук в дверь. Аглая Харитоновна выскочила в сени. Пупырин уже был на пороге. Хозяйка подскочила к нему и опять приложила палец к губам:
   - Петя, голубчик, давай выйдем во двор и я тебе все объясню. Во-первых, спасибо тебе за машину. Из больницы мы доехали очень хорошо. Такси бы к дому не подъехало по такой грязище.
   - Пустое, Аглая, надо было, значит надо. Жалко, что наш дежурный "Газик" на ремонте был, я бы сам за Алексеем приехал.Ты мне скажи, как он? За дом сильно переживает? Я вот тут апельсинов прихватил, специально в Казань заказывал.
   - Понимаешь, Петр, Алексей еще не совсем здоров и Николай Фомич сказал, что при его болезни ему лучше долечиваться дома. У меня, значит, дома. Про пожар мы ему намеренно ничего не сказали, а сам он про дом пока не спрашивает.
   - Как это не спрашивает? У него что, амнезия что ли? Вроде нормальный был мужик.
   - Нет-нет, не амнезия. У него эта..., как ее..., индифферентность тьфу ты, я три дня запоминала. Это Гвоздодеров так сказал. Тоже вроде как с памятью связано. Короче, не в себе он пока. Дело в том, что ему нужен полный покой, никаких волнений и контактов с другими людьми кроме меня. Плюс само собой, нужные лекарства. А сейчас прости меня, Петя, его одного тоже нельзя пока оставлять. Спасибо за апельсины! Я тебе сообщу, когда Алексею будет лучше.
   - Ладно, понял. Ты крепись, Аглая Харитоновна, а если что, обращайся. Мы ему в милиции память не место враз вернем. Шучу, конечно, пусть выздоравливает.
   Пупырин уехал, а Аглая Харитоновна сбегала во двор, закрыла ворота на задвижку и так же бегом вернулась обратно. Незваные гости ей были не нужны.
   На кухне "жениха" не было. На столе, на тарелке, лежал обкусанный со всех сторон кусок пирога. Кружка с какао была опрокинута. Аглая Харитоновна кинулась в комнату "жениха". В комнате его тоже не было. Хозяйка посмотрела за шторой. Окно было заперто на шпингалет. Аглая Харитоновна перепугалась не на шутку. Она стала бегать по всему дому и громко кричать : "Леша! Лешенька! Алексей Иванович! Отзовись!". При этом она заглядывала везде, во все углы, шкафы и кладовочки. Подопечного нигде не было. В изнеможении Аглая Харитоновна опустилась на кровать Алексея Ивановича и тут услышала шорох под ней. Она откинула свисающее с кровати покрывало покрывало и обнаружила там распластавшегося "жених". Он испуганно смотрел на нее и трясся мелкой дрожью. Аглая Хритоновна бросилась его вытаскивать. Алексей Иванович покорно дал себя вытащить и уложить в кровать.
   Целый час просидела "невеста" у кровати "жениха".Она гладила его по голове, успокаивала и говорила всякие ласковые слова. Дрожь Алексея Ивановича постепенно унялась и он бессмысленно глядел то по сторонам, то в потолок. Наконец, он остановил свой взгляд на глазах Аглаи Харитоновны. Это был беззащитный и обреченный взгляд барана, приговоренного к закланию. Но это был уже осмысленный взгляд! В нем было столько немой мольбы о помощи, что Аглая харитоновна опять прослезилась. Даже когда она его кормила в больнице с ложечки, взгляд его ничего не выражал. Она для него была просто автоматом для кормления, неодушевленным предметом. Сейчас же перед ней лежал человек, который был гол как сокол, больной, без документов и без крыши над головой. Всего этого он лишился в одночасье и у нее на глазах. Конечно, Аглая Харитоновна хорошо помнила тот день, когда с Алексеем Ивановичем случился удар и когда сгорел его дом. Она интуитивно чувствовала, что сама может являться косвенной причиной пожара. Основной же причиной возгорания, по заключению пожарной инспекции, было короткое замыкание. Отныне Аглая Харитоновна стала считать себя ответственной за жизнь Алексея Ивановича. Так сложилось, что детей у нее не было и все ее душевные качества и физические возможности были направлены на благоденствие ее мужей. Она уже знала, что не оставит своего постояльца не при каких обстоятельствах. Долго она успокаивала Алексея Ивановича и гладила по голове. Наконец, он успокоился окончательно, глаза его постепенно стали закрываться и он уснул. Временами губы спящего шевелись, а по телу пробегала дрожь. Аглая Харитоновна смотрела на него и пыталась представить свою будущую жизнь с этим невесть откуда свалившимся на нее "женихом". Еще совсем недавно, минувшим летом, братьев-близнецов было двое. Оба они явились в ее жизнь словно ниоткуда. И если первый из них, Александр Иванович, сразу вызвал у нее испуг и отторжение, то ко второму, Алексею Ивановичу, она тут же прониклась симпатией. С первых минут знакомства он покорил ее своей воспитанностью и интеллигентностью. Да и внешне он походил на профессора каких-нибудь наук. Конечно, лучше бы им было расписаться, но в ближайшее время об этом не могло быть и речи. Это надо было признать. Вопреки ожиданиям, психологическое состояние больного в домашней обстановке не только не улучшилось, а стало вызывать опасение. Аглая Харитоновна пыталась успокоить себя тем, что это связано с резкой переменой обстановки для Алексея Ивановича, и он постепенно успокоится. Конечно, хорошо было бы проконсультироваться с Николаем Фомичем, но для этого ей надо было как-то добраться если не до больницы, то хотя бы до телефона. Сейчас было ясно, что оставлять больного в таком состоянии было нельзя. Как нельзя было и просить побыть с ним кого-то из соседей. Кроме нее Алексей Иванович никого не воспринимал. Это был заколдованный круг.
  
  Глава 21
  Дорожное знакомство. Новый компаньон.
   Из Казани решено было ехать поездом. Это давало возможность спокойно обсудить планы относительно жизни в Москве и предстоящей карточной игры. Естественно, слово "игра"подразумевала игру не в единственном числе. Надо было продумать весь процесс организации этого мероприятия, включая меры предосторожности от возможных конфликтных ситуаций. Надо было подумать и о благоустроенном жилище в столице для всей честной компании. Компаньоны решили, что для удобства общения жить они будут все вместе. Конечно, Бендер с Балагановым могли бы обосноваться в любой первоклассной гостинице, но Арнольду путь туда был заказан. В гостиницах требовалось предъявление командировочного удостоверения. Помимо пьянства в стране активно боролись с тунеядством и Арнольд мог бы оказаться на крючке закона. Дома у матери ему тоже не следовало появляться, его в том районе знали хорошо и слух о его приезде мог бы долететь до ушей его карточных партнеров.
   Компаньоны вольготно расположились в купе. Естественно, Бендер с Балагановым заняли нижние полки, Арнольду досталась верхняя. Оставшуюся верхнюю полку занял веселый и словоохотливый студент-выпускник по имени Ринат, учившийся в Москве на геолога. После защиты диплома ему предстояло отправиться на разведку недр в неведомые и манящие геологов дали. В Казани его провожали родители. Как позже выяснилось, он был в семье единственным ребенком и родители мечтали, чтобы Ринат выучился на агронома и вернулся в родной колхоз. Однако у Рината с детства была своя мечта -он хотел стать геологом. Родителям пришлось смириться. В дорогу они нагрузили его таким количеством провизии, что ее хватило бы на целую геологическую партию. Часть продуктов предназначалась впрок, но вареные куры , сыр, каймак, треугольники и отварные яйца требовали незамедлительного к себе внимания. Ринат тут же отговорил своих попутчиков от намерения идти в вагон-ресторан. Вместе с хозяйственным Арнольдом они быстро разобрали огромный рюкзак с родительскими дарами. По количеству вкусной домашней еды столик в купе явно превзошел сказочную скатерть-самобранку. Балабанов посмотрел на Остапа. Остап в ответ кивнул и отправился к проводнику. Балабанов, словно фокусник, протянул руку и вытащил из внутреннего кармана висевшего на плечиках пиджака чекушку "Столичной". Точно такую же они распили накануне у него дома. Арнольд от изумления присвистнул.
   - Скажите, дядя Шура, я вот только минуту назад перевешивал нашу одежду и ручаюсь, что в вашем пиджаке бутылки не было. Откуда в нем взялась чекушка?
   - Она там была, внучок.
   - Почему внучок, дядя Шура?
   - А наше родство, по лейтенанту Шмидту? Не забывайте о нем, командор может не понять. Для него такое родство свято. Для меня тоже.
   - Хорошо, отныне свято и для меня. А сейчас в пиджаке ничего нет? Только не темните, дядя Шура.
   - Сейчас ничего нет.
   - А если командор прикажет достать из пиджака еще одну?
   - Тогда появится.
   - С вами не соскучишься, Александр Петрович. Вот такая Ринат, у нас веселая компания.
   В купе вернулся Остап. В его руках было четыре стопки, которые в народе называют "мерзавчиками". Здесь необходимо сделать небольшое отступление.
   Если посмотреть на карту железных дорог Советского Союза то будет видно, что она напоминает огромную сеть, накрывшую бескрайние просторы страны от края до края. В западных и центральных ее районах сеть уже больше похожа на паутину, а в восточных областях и на периферии от нее остаются лишь одинокие ниточки дорог. По всем этим дорогам неустанно, туда и обратно курсируют пассажирские поезда дальнего следования. Именно в них сформировался особый подвид проводников, с которыми надо "договариваться". Они выделяются из общей массы своих доброжелательных и покладистых коллег, которые честно и добросовестно трудятся во благо пассажиров. Представители же этого подвида полагают, что пассажиры существуют на свете только для того, чтобы извлекать из них пользу. Отсюда и вся их вагонная деятельность направлена на достижение именно этой цели. Они хитры, наглы и трусливы. Боязнь разных проверок, контролеров и высоких чиновников выработало в них навыки неплохих психологов, способных с полуслова и по внешним данным определять кто перед ними.
   Именно такой представитель этого подвида и оказался проводником в их вагоне. Это Бендер определил сразу на глазок при посадке. Когда он вернулся со стопками, Арнольд не удержался от вопроса.
   - Командор, вы с дядей Шурой словно маги какие-то. Один вытаскивает из пустого кармана чекушку, а вы тут же находите специальные шкалики под водку. Как вам удалось с проводником нашим договориться? Это тот еще грубиян. Я недавно выходил и слышал, как он мужика из соседнего купе отчитал, когда тот про чай заикнулся.
   - Старая школа, стажер, методы тоже старые. Если бы я сказал проводнику, что я композитор или, допустим Марчелло Мастроянни, он бы ничего не понял. Иные времена, иные нравы. Разливайте, Шура, под такую закуску грех не выпить по- маленькой. Раз свела дорога с геологом, то мой тост - за советскую геологию! Больших вам открытий, студент!
   Все дружно чокнулись и выпили. В разгар трапезы в дверь постучали и в нее просунулась голова проводника:
   - Товарищ уполномоченный, - сказала голова, угодливо обратившись к Остапу, - вы не сказали, когда чай подавать. Чай будете с сахаром и лимоном, или простой цейлонский?
   - Подавайте сейчас, - ответил Остап, не поворачивая головы, - цейлонский, четыре стакана, с сахаром и лимоном.
   - Слушаюсь, - голова исчезла.
   -Однако, командор, поделитесь опытом дрессировки подобных типов, - попросил Арнольд. - Нам с Ринатом это пригодилось бы в жизни. И еще вопрос: почему именно уполномоченный, а не академик, допустим. Вид у вас авторитетный, и за академика сошли бы.
   - Сошел бы и за академика, - ответил Остап, - но звание уполномоченного вселяет в проходимцев тревожные мысли. А сегодня я просто вспомнил, что на самом деле был когда-то уполномоченным. Уполномоченным по рогам и копытам. А Александр Петрович был моим заместителем. На вывеске нашей конторы так и значилось: "Заготовка рогов и копыт". Помните, Шура?
   - Как не помнить, командор. Я еще для нашей конторы купил тогда на рынке пишущую машинку с турецким, как вы сказали, акцентом. В ней не хватало буквы "Е" и ее приходилось заменять буквой "Э". Когда вы напечатали на ней первый приказ по управлению, я впервые услышал, как вы виртуозно ругаетесь.
   - Промолчать было невозможно. Мало того, я сказал, вам тогда, что "вы свинья, Шура, после этого". Конечно, я не хотел вас обидеть, но когда я перечитал то, что напечатал, это само собой вырвалось.
   - Вы тогда выбросили этот приказ в урну, а Паниковский достал его. Мы потом перечитывали его и каждый раз смеялись.
   - Вот-вот, копаться в мусоре и воровать гусей было вполне в духе Михаила Самуэлевича.
   - Интересная у вас была жизнь, и время тогда было интересное... НЭП, первые пятилетки, грандиозные стройки... Расскажите о нем, Остап Ибрагимович, ведь это была ваша молодость с Александром Петровичем. Чем вы тогда занимались, где работали? - Ринат вопросительно посмотрел на Остапа.
   - Где работали... Непростой вопрос. Что ж, слушайте юноша, но я буду краток. Лично я был свободным художником и мечтал уехать в Рио-Де-Женейро с миллионом в кармане. Мне очень хотелось оказаться в обществе, где все поголовно ходят в белых штанах. Александр Петрович сначала был обыкновенным беспризорником, но потом дорос до звания вольного бродяги и карманного вора. Мы познакомились с ним в одном госучреждении где выяснилось, что мы оба дети героя революции лейтенанта Шмидта и следовательно, являемся молочными братьями. А совсем недавно обнаружился и его внук, вот он сидит рядом с вами, Ринат. Дальше вам расскажет Александр Петрович, он же бортмеханик нашей "Антилопы". А я сейчас с вашего позволения переберусь на ваше, Арнольд ,место. Ехать нам еще долго, неплохо бы и вздремнуть.- Бендер с легкостью подтянулся на верхних полках и перемахнул на место Арнольда. Вскоре, под стук колес он уснул.
   Внизу еще долго не стихал разговор. Арнольд с Ринатом еще трижды сходили за чаем. Проводник все также щедро сыпал заварку в большой заварной чайник. Когда они вернулись с очередными стаканами, то обнаружили, что старик Балаганов тоже уснул. Было видно, что воспоминания его утомили. Арнольд с Ринатом быстро сдружились. Такое бывает с близкими по духу людьми. Они вышли в тамбур и разговорились. Ринат протянул Арнольду пачку сигарет "Столичные". Секунду подумав, Арнольд отказался.
   - Ты знаешь, Ринат, - сказал Арнольд , - я познакомился с этими чудными мужиками совсем недавно. Стариками их язык не поворачивается назвать. До знакомства с ними я и курильщик был заядлый и выпить по поводу и без повода был не против. А сейчас ни то, ни другое мне и даром не надо. Не понимаю, как они ухитрились так на меня повлиять.
   - Я тоже сразу почувствовал, что люди они очень интересные и бывалые. Видно, что в них совмещаются и воля и добрые чувства.
   - Что верно то верно. Лично у меня была давняя мечта стать богатым . Можно сказать, что я стремился к этому с самого детства. Даже кое-какие операции по схеме "купи-продай" проводил. В основном с редкими почтовыми марками. А тут, Ринат, я будто заново родился. Главное - не в богатстве дело, как я понял, а в настоящих друзьях. Сейчас мы, как Остап Ибрагимович говорит, компаньоны, а это для нас означает, что мы - одна семья.
   - Я сразу заметил, что вы все очень искренни и дружны. Это здорово, Арнольд , найти в жизни настоящих друзей. Я очень рад, что оказался вашим попутчиком и считаю, что мне очень повезло. В друзья я не набиваюсь, но помочь с жильем в Москве могу. Ладно, пора идти собираться, скоро Москва.
   Это знакомство для компаньонов оказалось очень кстати. Выяснилось, что Ринат уже ровно год живет у своего дяди-дипломата, который трудится во благо Советской страны где-то в Латинской Америке и в Москву приедет нескоро. До этого Ринат жил со своими однокурсниками в общежитии, откуда и перебрался к дяде, чтобы в спокойной обстановке писать дипломный проект. У дяди была просторная четырехкомнатная квартира, куда Ринат и пригласил наших компаньонов. Он уже был в курсе их столичной программы и пообещал привести крепких ребят-студентов на карточный турнир. Для подстраховки.
   До Москвы оставалось два часа езды. Об этом предупредил услужливый проводник. Остап проснулся и, посмотрев на часы, спрыгнул вниз. Узнав о том, что вопрос с жильем решен, он крепко пожал руку Ринату, а затем обратился к Арнольду:
   - Итак, стажер, введите нас в курс дела относительно дислокации тех злачных мест, в коих вы погорели на полях карточных сражений.
   Арнольд с матерью жили на окраине столицы и любители карточных игр в их районе собирались в двух основных местах. В первом , располагавшимся на закрытой веранде примыкающей к биллиардному клубу, собирались игроки попроще. Тем не менее, многих из них можно было назвать профессионалами, поскольку жили они исключительно на средства, полученные от карточных выигрышей. Здесь в основном играли в очко, девятку, козла, а также дурака, простого и переводного. Естественно, играли исключительно на интерес. Естественно, между вошедшими в азарт подвыпившими игроками временами возникали конфликтные ситуации. Зачастую они сопровождались разбитыми носами и выбитыми зубами, а порою и увечьями посерьезнее. Здесь многие знали друг друга и разборки, как правило, заканчивались мировой. Арнольд здесь неплохо было заработал, но затем спустил все. Пришлось опять пуститься в долги.
   Второй объект был посолиднее и игроки здесь тоже собирались серьезные. Со слов Арнольда многие из них были истинными почитателями покера, преферанса и подобных игр. Постоянного места игры у этой категории игроков не было и они извещались заранее о месте проведения очередного карточного турнира. Организация игр была на достаточно высоком уровне. Арнольду довелось поиграть и здесь . Первый раз он был с хорошим выигрышем, во второй раз продулся подчистую. Учитывая предыдущие карточные успехи ему опять дали в долг.
   Окончательно его сгубила игра в очко. Все его намерения отыграться обернулись прахом. Эти долги уже были беспросветными. Как уже известно, под хорошие проценты их отдал за него "приятель", у которого были свои виды на Арнольда. "Приятель" имел уже две судимости и будущее Арнольда тоже было предопределено.
   - Ясно, эту тему мы уже обсуждали. - сказал Остап. - Теперь для нас главное - выбраться на поля ваших карточных ристалищ.
   Перестук колес сменился скрежетом колесных пар на развилках путей. Поезд подходил к Москве.
  
  Глава 22
  Психоанализ под кроватью. Визит Гвоздодерова.
   Не думал, не гадал Александр Иванович Корейко, что судьба повернется к нему таким боком. Он ведь так старательно начал строить свою новую жизнь в этом небольшом и уютном городе под названием Чистополь! Казалось бы, предусмотрено было все. Он уехал за тысячи километров от тех мест, где вел свое двойное существование. На новом месте своего обитания он очень даже комфортно обустроился в бытовом плане, но покоя так и не нашел. Всю сознательную жизнь он занимался исключительно тем, что обворовывал государство. Обворовывал и прятал награбленное. Перепрятывал и вновь обворовывал. И при этом страшно боялся. Боялся разоблачения. Боялся постоянно. И если в относительно молодые годы страх компенсировался надеждой на скорый конец Советской власти, то с годами надежды на это все больше таяли. Советская власть крепла от пятилетки к пятилетке, а страх разоблачения только усиливался. И хоть основные свои операции Корейко проделывал через подставных лиц, щупальца вечной тревоги его не отпускали. Особенно во сне. Вот и сейчас прошлое следовало за ним по пятам. Отчаянное решение "умереть" и перевоплотиться в брата-близнеца обернулось для него тем, чем обернулось. Он убедился, что убежать от себя еще никому не удавалось.
   Кем он стал сейчас? Тут надо вернуться к тому его состоянию, когда лежа на больничной койке он вспомнил о своем ЧЕМОДАНЕ. Вспомнил и содрогнулся. И тут же сознание его отключилось, словно в голове сработало защитное реле. Инстинкт самосохранения заставил, нет, даже потребовал упрятать в самые глубины памяти все мысли о ЧЕМОДАНЕ, этой главной улике против него. В многолетних кошмарах Александру Ивановичу все мерещились сотрудники компетентных органов идущие по его следу. Последнее время, после встречи в парикмахерской с Балагановым, ему стал мерещиться Остап Бендер. Они с Балагановым грозились его разоблачить и натравить на него следственные органы, если он не отдаст им хотя бы половину содержимого чемодана. А возможно, и все, что в нем содержится. Если в молодости Бендер обошелся миллионом наличными, с годами аппетиты его могли многократно возрасти. Накопившееся за долгие годы стрессовое состояние, усиленное притязаниями новой соседки Аглаи Харитоновны на его долгожданный покой и спровоцировало этот неожиданный удар. К каким последствиям это привело, приблизительно знал только его лечащий врач Николай Фомич Гвоздодеров. Он диагностировал у больного редкое психологическое заболевание, осложненное сильнейшими нарушениями общего физического состояния. Ясно, что доктор и понятия не имел о первопричинах заболевания. Вкратце уже говорилось об индивидуальных свойствах психики Александра Ивановича Корейко. Несмотря на свою расшатанную нервную систему в его организме сформировался некий защитный механизм. Он образовался сам собой в результате многолетней жизни под личиной хамелеона. В самой глубине его сознания обитало вполне разумное его внутреннее "Я", напоминающее свернувшегося аспида. Да, он был в ступоре, но любое внешнее воздействие или событие могло вызвать самую неоднозначную реакцию. Как-то Аглая Харитоновна включила телевизор, но ее подопечный очень бурно на это отреагировал и попытался сбросить его с тумбочки. Хозяйка тут же убрала телевизор в самый дальний угол комнаты и накрыла салфеткой.
   Неожиданным и весьма положительным воздействием на самочувствие Александра Ивановича сказалось его падение с кровати. В его голове при ударе о пол действительно произошли изменения оздоровительного характера, но от этого ему легче не стало. И вот почему. Он ясно осознал, что обстановка в которой он оказался, резко изменилась. И если к больничной палате он привык как к обители спокойствия, то в новой обстановке он почувствовал себя крайне неуютно. Мало того, она показалась ему враждебной. И только привычное появление Аглаи Харитоновны внесло некоторое успокоение в его истерзанную душу. Однако самым большим наваждением становился вопрос КТО ОН ЕСТЬ? Кем стал осознавать себя Александр Иванович после падения с кровати? Временами в его голове возникали какие-то неясные видения личностного характера, но они тут же расплывались, как только он пытался сосредоточиться. Поскольку в стенах дома Аглаи Харитоновны он уже появлялся под именем Алексея Ивановича, то для ясности он по- прежнему будет таковым и зваться. Его внутреннее "Я" в виде свернувшего аспида слегка и очень осторожно стало приподнимать голову, чтобы осмотреться. Что касается заветного чемодана, то сама мысль о нем (опять-таки после падения с кровати) разрывала внутренние оковы памяти и пыталась выбраться наружу. Наметился явный интерес Алексея Ивановича к изучению окружающей обстановки. Именно поэтому он в первую очередь устремился к окну. То, что он там увидел вызвало у него смутное беспокойство. Узнал ли он место где стоял его дом? Вряд ли. О том, что случился пожар и дом сгорел он и понятия не имел. Все эти открытия были у него впереди.
   Приход Петра Пупырина вызвал переполох в душе Алексея Ивановича. Всю жизнь ожидавший, что за ним могут придти, он мгновенно отреагировал на звук подъехавшего автомобиля, а затем последовавший стук в дверь. Чуть не подавившись куском пирога, Алексей Иванович заметался по квартире в поисках безопасного места. Сначала он залез под стол, потом кинулся в платяной шкаф, но в конечном итоге забрался под кровать, где и затих. Здесь он и был обнаружен хозяйкой. Эта дополнительная психологическая травма вновь уложила Алексея Ивановича в кровать. И все бы ничего, но у него после визита Пупырина появилась одна непонятная и неприятная особенность. Или, вернее, привычка. Засыпал он в своей кровати, заботливо укрытый одеялом, однако ночью перебирался под кровать. Не забыв прихватить с собой подушку, он долго предавался там каким-то своим непростым думам и переживаниям. Здесь ему было спокойнее, здесь он становился психоаналитиком. Прежде всего он пытался осознать себя как личность, но в его больном воображении, словно отдельные фото, появлялись совершенно разные люди. Что интересно, многих он узнавал. Проплывали искаженные лица старого ребусника Синицкого, у которого он когда-то снимал комнату, начальника "Геркулеса" товарища Полыхаева, бугалтера того же "Геркусеса" Берлаги и многих других его знакомых. Они тыкали ему прямо в нос указательный пальец и громко кричали одно и то же : "Это он! Это он!" Кто он, этот "он" Алексей Иванович как не силился, понять не мог. Видения появлялись и тут же исчезали. Однажды, уже под утро, ему ясно привиделся Остап Бендер, который глядя ему в глаза и улыбаясь сказал: "А я знаю кто ты есть таков, но сейчас не скажу. Жди своего часа". Алексей Иванович проснулся и долго ворочался под кроватью. Аглая Харитоновна исподтишка наблюдала за ним и тоже переживала. В конце концов он все-таки засыпал. Все попытки отучить его от привычки спать под кроватью успеха не имели.
   Прошло несколько дней. Аглая Харитоновна и на самом деле предприняла все меры, чтобы не допускать подобных инцидентов с непрошеными гостями. Прибегнув еще раз к снотворному, но уже в виде сразу двух таблеток, она однажды скормила их Алексею Ивановичу вместе с обедом. Убедившись, что тот крепко уснул, она наведалась к одной из своих доброжелательных соседок и попросила у нее помощи по обеспечению продуктами себя и своего подопечного. Они условились, что в определенное время соседка будет вешать их в авоське на забор. Затем Аглая Харитоновна написала письмо в виде отчета на имя Гвоздодерова. В нем она изложила сведения о самочувствии Алексея Ивановича, о его поступках и попросила навестить их, когда будет возможность. Та же соседка сходила в больницу и передала письмо доктору. В коротком ответе он пообещал придти сегодня же, ровно в 19.00ч. и наказал оставить двери открытыми.
   Ровно в 19 часов Николай Фомич Гвоздодеров осторожно прошел с улицы в сени, а затем на кухню. Здесь он, как ни в чем ни бывало, уселся за столом. Аглая Харитоновна налила ему в чашку чаю и положила на тарелку кусок пирога. Доктор был в белом халате, который надел в сенях. Хозяйка пошла будить к чаю Алексея Ивановича. Он уже мог добираться до кухни самостоятельно.
   Когда Алексей Иванович своей шаркающей походкой вошел на кухню, то застал там мирно пьющих чай доктора Гвоздодерова и Аглаю Харитоновну. На секунду он оторопел, но хозяйка тут же усадила его на свое место, налила в чашку чаю и положила на блюдце кусок пирога. Это был своего рода эксперимент. Получается, что доктора он помнил хорошо и помнил, что опасаться его не надо. Николай Фомич заговорил, обращаясь к хозяйке:
   - Я думаю, что вас можно поздравить, уважаемая Аглая Харитоновна. Алексей Иванович вполне самостоятельно и осмысленно передвигается, это о многом говорит. Что касается его чудачеств, я не вижу здесь ничего страшного. Спать на полу полезно для позвоночника. Разве что мыши во сне могут забраться в трусы. (При этом он незаметно подмигнул хозяйке, наблюдая за реакцией Алексея Ивановича).Что касается его немоты, то я полагаю, что речь нашего пациента постепенно восстановится. Вы с ним старайтесь побольше разговаривать, пусть даже он не будет отвечать.
   - А если я попробую дать ему карандаш и бумагу? Может быть, он в ответ сумеет что-нибудь написать?
   - Хорошая мысль. Пробуйте, экспериментируйте. А теперь позвольте откланяться, я забежал буквально на пять минут. Спасибо за чай. И пирог у вас изумительный. До свидания, Алексей Иванович, я за вас спокоен, вы под надежной опекой. Проводите меня, Аглая Харитоновна. - С этими словами Николай Фомич подошел и потрепал Корейко по затылку.
   Тот в ответ смотрел на него снизу вверх как преданный пес. Он еще в больнице почувствовал, что в этом человеке в белом халате его спасение.
   Хозяйка и доктор вышли в сени.
   - Скажите, Аглая Харитоновна, наш больной хоть как-то проявляет беспокойство по поводу своего сгоревшего дома? Или о пожаре он до сих пор ничего не знает?
   - Нет, Николай Фомич, не знает. Я даже не представляю себе, как он это воспримет.
   - Ладно, пока это оставим. Главное, что ему становится лучше. В том, что он никого не хочет видеть, очевидно, есть причины. В целом, ничего страшного здесь не вижу. Продолжайте давать ему те же лекарства. Иногда буду заходить, а если что - зовите. До свидания, Аглая Харитоновна.
   - До свидания, Николай Фомич. Большое вам спасибо за участие. Не знаю, чтобы без вас и делала.
   Когда хозяйка вошла в дом, Алексей Иванович все так же сидел за столом и продолжал жевать пирог. Вскоре он зевнул, потянулся, и, не глядя на Аглаю Харитоновну, отправился спать. Утром он проснулся на кровати. Похоже, реплику доктора про мышей он все-таки уловил. Надо добавить, что мышей в доме Аглаи Харитоновны никогда не было.
  
  Глава 23
  Компаньоны обживаются. План действий намечен.
   Новые квартиранты Рината сидели на диване и обсуждали план предстоящей игры. В руках у Остапа была карта Москвы, которую он купил в газетном киоске на вокзале. Их новый знакомый Ринат выделил им одну из комнат в великолепно обставленной квартире своего дяди дипломата. Расположились со всеми удобствами. Остапу в качестве спального места достался огромный старинный диван с полочкой наверху. На полочке по ранжиру были расставлены традиционные фарфоровые слоны, а на ее краях стояли массивные керамические гориллы с устрашающим оскалом. Балаганов сидел под одной из горилл и чувствовал себя весьма неуютно.
   - Командор, - сказал он, - позвольте я переставлю эту макаку куда-нибудь в другое место. Мне кажется, что она уже настроилась рухнуть на мою голову.
   Остап встал и задвинул обеих горилл вглубь полок.
   - Голуби мои, - молвил Остап,- нас приняли в настоящее дворянское гнездо и это надо ценить. Весь окружающий инвентарь должен оставаться на своих местах. Прошу ничего не трогать, не перемещать и не переставлять. Стажер, покажите на карте район проведения предстоящих боевых действий, надо определиться далеко ли мы от него находимся. Смотреть и оценивать ситуацию на местности поедем завтра с утра.
   Арнольд взял из рук Остапа карту и углубился в ее изучение.
   - Судя по карте, мы находимся здесь, - он ткнул пальцем в то место на карте, где находился дом дипломата. Это был практически центр столицы. - До места назначения и не далеко, но и не близко, на трамвае это часа полтора. Метро, к сожалению, туда еще не провели.
   - Нет, стажер, это заслуженное средство передвижения не наш выбор. К нашим услугам весь таксопарк столицы и грех им не воспользоваться. - Остап забрал карту из рук Арнольда, сунул ее в карман пиджака и продолжил:
   - Пока наш славный студент и добрый хозяин на занятиях, предлагаю и нам заняться чем-то полезным и созидательным.
   Балаганов вопросительно посмотрел на него:
   - Что вы имеете в виду, командор?
   -Я имею ввиду, что наша бренная плоть требует к себе внимания. Хотим мы этого или не хотим, но ей периодически требуются жиры, белки и углеводы, не говоря уже о витаминах и других ингредиентах. Не будем же мы и дальше питаться за счет нашего гостеприимного хозяина. Он явится после занятий голодным и что он о нас подумает? Вот вам деньги, стажер, пройдитесь по торговым точкам. Продукты должны быть самого лучшего качества. Не мне вас учить, я верю, что вы все сделаете в лучшем виде. Кстати, используйте и уже имеющиеся продукты, это наказ Рината. Теперь о вас, бортмеханик.
   - А что обо мне? - удивился Балаганов. - Кухня -удел нашего внука, я могу быть только на подхвате.
   - Рядом с вами, Шура, трюмо. Подойдите и посмотрите на себя в зеркало.
   - Ну, подошел, что из этого? С какой стати я буду на себя в зеркало пялиться?
   - Обратите внимание, бортмеханик, на отдельные детали вашего гардероба. Если вы решили своим видом подчеркнуть, что вы из Татарской АССР, то и тюбетейку надо было одеть новую, праздничную. Помнится, вы такую надевали когда мы ездили к Аглае Харитоновне. Хотели произвести на нее впечатление?
   - Больно надо. Просто надел и надел. Она ближе на вешалке была. Что-то я вас не понимаю, командор.
   - Сейчас поймете. Еще раз повнимательнее посмотрите на себя. На вас, Шура, не брюки, а кальсоны какие-то, только без тесемок. А что одето сверху на вашу рубашку больничного цвета?
   - Как что? Пуловер. Жена еще покупала.
   -Я понимаю, что он вам дорог как историческая реликвия, но такое впечатление, что его вязали еще в неолите, новокаменном веке. Это примерно десять тысяч лет назад. Тогда наши предки начали одомашнивать овец и верблюдов и вязать из их шерсти пуловеры и другие изделия. Я вам предлагаю пройтись с нашим внуком по магазинам мужской одежды и приобрести кое-что поприличнее, вы ведь в Москве как-никак. Да и перед однополчанами надо выглядеть браво. В Чистополе вы водили Арнольда по торговым точкам, а здесь он вас поводит как житель столицы. Стажер, вы что-то пригорюнились. В чем дело?
   Анольду и на самом деле было не по себе. Это чувство у него возникло сразу по приезду в Москву. Он вспомнил о матери и ему стало совестно. Конечно, он и раньше о ней вспоминал, но когда она была далеко, угрызения совести его особенно не тревожили. Он был, в конце концов, совсем неплохим сыном и понимал, что мать всю свою жизнь посвятила ему. Сейчас у него на глазах невольно появились слезы, которых он не замечал. Однако их увидел Балаганов и все понял.
   - Бендер, - сказал он, - мне кажется, что наши планы надо менять. Вы хотели, чтобы Арнольд где-то тихо отсиделся, пока вы проводите карточный турнир. Но здесь в Москве живет его мать, которую он давно не видел. Все ли с ней в порядке, учитывая, что на нашем внучке висит приличный карточный долг. Пусть он завтра покажет нам, где биллиардный клуб, а потом мы завезем его на такси прямо по месту прописки, к матери. По-тихому там и отсидится, пока вы за него не отыграетесь. И пусть только попробует кто-нибудь к нему сунуться. За внука я им такой балаган устрою, что запомнят на всю оставшуюся жизнь. Если она у них останется. Кстати, "Балаган" - это моя кликуха со времен незапамятных.
   Остап посмотрел на пригорюнившегося Арнольда, встал с дивана и сделал стойку на руках. Простояв так некоторое время, он вскочил на ноги, оглядел своих удивленных компаньонов и сказал:
   - Стойка вниз головой помогает сосредоточиться. Действует не на всех. Вам Шура, прибегать к ней не советую. Планы радикально меняются. Будем форсировать события и примем предложение нашего славного бортмеханика. С небольшим изменением. Завтра с утра, Арнольд , вы нам показываете где находится биллиардный клуб, затем вы знакомите нас со своим щедрым приятелем и отдаете ему свой карточныйдолг. Отдаете в нашем присутствии. Я сойду за вашего обеспеченного родителя, а дядя Шура за вашего родного дядю. После этого вы отправитесь домой, переночуете там и успокоите свою мать.
   - Да, но...
   - Никаких "но". Я не договорил. Игру назначим на послезавтра, надо будет к этому времени собрать всю команду, включая наших сопровождающих. Деньги есть, а они у меня есть всегда. Я к ним как-то попривык еще с тех времен, когда был миллионером. Не надо смотреть на меня так подозрительно, стажер. Я никого не грабил и не убивал. Меня, правда, однажды пытались убить, но это было очень давно. Деньги честно заработаны за годы работы в цирке и за карточным столом в Черноморске. Я вам рассказывал. Собираясь в эту поездку я хотел попутно пригласить в свой цирк двоих подающих надежды борцов. Вы их на игре увидите. Для них я прихватил подъемные. Сейчас у меня с собой такая сумма, которой хватит на то, чтобы погасить ваш, а теперь уже наш долг, Арнольд , и достойно начать игру. Об игре мы невзначай известим вашего криминального приятеля, а он, думаю, доведет это до сведения здешней карточной публики. Мы должны не только отыграться, но и научить тех, кто вас "обул", играть честно. Надеюсь, вы помните наши чистопольские уроки? Вам тоже придется принять участие в игре, у вас явный к ней талант. Играть будем за отдельными столами.
   - Конечно, командор, я сыграю с удовольствием. Я уже понял, каким образом меня "обули", как вы выражаетесь.
   - Ну и замечательно. Все все поняли, а посему приступаем к реализации наших планов. Вы с дядей Шурой сначала совершаете марш-бросок по магазинам, а потом займетесь ужином. У меня в столице тоже намечены кое-какие дела. Заодно загляну на телеграф, надо позвонить Козлевичу в Черноморск и предупредить, что мы скоро приедем. Адам Казимирович столько про вас, Шура, спрашивал, что как бы ему плохо не стало, если мы как снег на голову свалимся.
   Когда входная дверь за компаньонами щелкнула, Остап достал свой чемоданчик, отсчитал из него сумму долга Арнольда и аккуратно завернул деньги в газету. Ассигнации были крупные и пакет получился относительно небольшой. Его он положил во внутренний карман плаща.
   Вечером вся компания собралась за столом в гостиной. Пока обсуждали детали предстоящего турнира и пили зеленый чай из купленных Балагановым пиал, подоспел плов. Арнольд подал его на большом подносе. Он готовил его впервые в жизни и готовил по рецепту, найденному им в книге "Узбекские национальные блюда". Книгу он купил на ходу в каком-то киоске. Арнольд еще раз продемонстрировал свой поварской талант. Он сказал, что готовил это блюдо не столько по книге, сколько "по наитию". Ринат, который летом был на производственной практике в Узбекистане, отметил, что точно такой же ароматный плов с бараниной он ел в чайхане в Самарканде. Когда Арнольд поставил поднос на стол, то посмотрел сначала на Остапа, потом на Балаганова. Балаганов молча показал ему фигу. Остап тоже перехватил вопрошающий взгляд стажера. Он встал из-за стола, поднял пиалу с зеленым чаем и, глядя на Рината, сказал:
   - Голуби мои, я рад поприветствовать в этом гостеприимном доме его хозяина и нашего нового компаньона Рината Ахметзянова. Народные гуляния по этому поводу, с распитием спиртных напитков, разумеется, будут совмещены с успешным завершением карточного турнира. Я кончил. Всем приятного аппетита!
  
   Рано утром следующего дня Ринат вызвал такси, и вся компания отправилась на рекогносцировку, как выразился Бендер. Ринат решил пропустить занятия и сказал, что все наверстает потом. Арнольд не появлялся в своем картежном сообществе давно, и там многое могло измениться. Решено было сначала осмотреться в районе биллиардного клуба, где собирались как любители погонять шары, так и картежники. Клуб находился на краю парковой зоны и уютно упрятался под сенью берез и тополей. На них еще оставалась пожухшая листва. В этот ранний час людей в парке не было. Одинокий дворник сидел на скамейке, ухватив древко своей метлы корявыми пальцами. Взляд его был суров и неприветлив. Ночью выпал первый легкий снежок и слегка подморозило, отчего вся неубранная накануне листва примерзла к дорожкам. Это обстоятельство нагоняло на работника метлы злую тоску. Остап подсел рядом, предварительно смахнув шляпой снег. Остальные компаньоны устроились на соседней скамейке. Остап сочувственно посмотрел на дворника и сказал :
   - В Сан-Франциско, я слышал, дорожки в парках убирают специальные машины. Дворник сидит в удобном кресле, курит сигару и не спеша едет на своей тележке. Весь мусор машина собирает в специальный контейнер.
   - Тебе чего надо? - дворник зло обернул к Остапу заросшее щетиной лицо. При этом от него так пахнуло перегаром, что Остап невольно отодвинулся. - Иди куда шел, без тебя тошно.
   - Понимаю. Сто грамм с прицепом вам явно не помешали бы. У моего приятеля случайно есть с с собой. Мы собственно приехали в биллиард поиграть да в картишки скинуться, но похоже время не рассчитали. - Остап подозвал Балаганова.
   С согласия Бендера предусмотрительный Балаганов, привычный к превратностям жизни, на всякий случай прихватил с собой чекушку "Столичной". Когда он ее вынул из кармана, изумленный Арнольд только присвистнул.
   Ранее угрюмый дворник преобразился. Он расплылся в широкой улыбке :
   - Так кто ж в такую рань в биллиард играет? А тем более в карты. Вы, граждане-товарищи, подходите после обеда. Аккурат вся публика начнет собираться. А за опохмел бладарствую. - Дрожащей рукой он принял из руки Балаганова складной пластмассовый стаканчик, наполненный до краев и лихо опрокинул в себя. Бортмеханик посмотрел сначала на Бендера, затем на Рината с Арнольдом и уловив ответ во взгляде командора, налил только себе. На закуску в кармане у него нашлась сухая баранка.
   Внимание дворника целиком переключилось на Балаганова, который сел с ним рядом с другой стороны. Словоохотливость работника метлы возросла. Бендер с юными компаньонами удалились прогулочным шагом по дорожке, а Балаганов остался со своим визави для продолжения информационной беседы. Спустя некоторое время он нагнал остальных попутчиков. Ему удалось узнать много интересного как об организации биллиардно-карточных игрищ , так и об их участниках. Оказалось, что с недавней поры биллиардный клуб стал пользоваться повышенным вниманием со стороны местного райотдела милиции ввиду того, что игра на "интерес" собирает вокруг себя определенный контингент участников. Понятное дело, что среди них нет представителей творческой интеллигенции и передовиков производства. Разумеется, в качестве официального заведения значился только биллиардный клуб. Он располагался в старом здании довоенной постройки, в котором когда-то было пожарное депо на конной тяге. Несколько столов для игры занимали всю площадь помещения. Картежники ютились по углам на скамьях и стульях. При появлении работников милиции все они обретали вид если не игроков в биллиард ,то горячих болельщиков или просто зевак. Что касается игроков в покер и другие интеллектуальные игры, то эти профессионалы давно отпочковались от основной массы простых картежников и устраивались по договоренности у кого-нибудь из участников на дому. Как доверительно сообщил дворник, среди них были доктор каких-то наук, директор завода железобетонных изделий и даже один очень известный футболист.
   Все эти данные были приняты к сведению и компаньоны отправились к кредитору Арнольда. Он жил неподалеку. Звали его Василий Цыпко. Он был очень удивлен неожиданным визитерам и осмотрел их с ног до головы с явной опаской. Василию Арнольд представил Бендера как своего дядю по отцу, а Балагнова - как дядю по матери. Ринат представился сам, сказав, что он двоюродный брат Арнольда. Остап со скучающим видом передал пакет с деньгами Василию, заставил его пересчитать их и написать расписку о получении. Затем он, словно невзначай, поинтересовался биллиардным клубом и спросил, знает ли Василий серьезных игроков игры в покер. Ципко ответил утвердительно. Уходя Остап сказал, что надеется увидеть Василия завтра в биллиардном клубе. Ципко долго глядел им вслед. Он решил,что это очень даже не простые люди и с ними надо ухо держать востро.
   На улице компаньоны на время распрощались. Арнольд отправился к матери, предварительно получив от Бендера деньги на гостинец и насущные расходы. Из ближайшей телефонной будки Остап вызвал сразу три машины такси. Они подъехали одновременно. Ринат поехал в университет, Балаганов отправился искать своих однополчан. Остап некоторое время, сидя в машине, составлял план своего маршрута. Наконец, наметив все, что ему было надо, тоже отбыл по своим делам. Договорились, что завтра после обеда все встретятся в биллиардном клубе. Разумеется, со своим силовым сопровождением на случай возможных нежелательных ситуаций.
   Василий Ципко наблюдал за прощанием компаньнонов из окна своей квартиры. Глядя на вереницу подъехавших машин такси, он утвердился в своих подозрениях, что Арнольд связался с очень серьезными людьми.
  
  Глава 24
  Эволюционный кивок. Просветы сознания.
   - Лешенька! Голубчик! Пора обедать! - Аглая Харитоновна нарочито громко позвала своего жильца и заглянула в его комнату. При этом известии Алексей Иванович Корейко встрепенулся, уронил стул и устремился на кухню.
   - А руки? Кто будет мыть руки? Не забывай мыть их с мылом. Бери голубенькое,то, что справа. Мой жених всегда должен быть чистым и опрятным! - Последнее время, следуя совету Гвоздодерова, Аглая Харитоновна старалась как можно больше разговаривать со своим подопечным. Заодно она решила приучать его к неизбежному. К браку.
   Алексей Иванович послушно направился к умывальнику. Тщательно, даже чересчур тщательно он вымыл руки и уселся за стол в свое удобное полукресло. Блюда "жениху" подавались самые разнообразные. Часто готовилась полюбившаяся ему домашняя лапшой с курицей, сменявшаяся то голубцами, то котлетами, то пельменями. Как кухарка Аглая Харитоновна была большая мастерица. Она и сама любила хорошо покушать и других попотчевать. Сегодня хозяйка опять повязала вокруг шеи "жениха" салфетку и оставила его в состоянии приятного ожидания. Вскоре был подан борщ с говядиной, щедро заправленный сметаной. С любовью глядя на Алексея Ивановича она без умолку говорила":
   - А сегодня, Лешенька, мы с тобой на первое отведаем борща. Это мой знаменитый борщ, который я много-много лет готовлю по рецепту моей мамочки. А на второе у нас будет... ,нет, ты никогда не догадаешься...На второе у нас будет...Ну, Лешенька, угадай... Когда мы с тобой распишемся, то будем вместе ходить на рынок и ты будешь сам выбирать продукты.
   "Лешенька" уже вовсю орудовал ложкой. Пребывание в уютном доме Аглаи Харитоновны меняло его поведение к лучшему. Повадками он стал напоминать умного пса, хорошо поддающегося дрессировке. Основным его времяпровождением было смотреть в окно. Вернее, в окна. Одно окно было в его спальне, где открывался уже знакомый ему пустырь с обгоревшей изгородью, второе окно было в соседней комнате. Из него ему открылся не менее унылый вид на глухую стену соседнего дома и на такую же изгородь, только необгоревшую. Перед окнами Корейко сидел часами. Он думал. Время от времени он переходил от одного окна к другому и продолжал думать. Иногда он морщил лоб и закрывал глаза, словно пытался вспомнить что-то чрезвычайно важное. Аглая Хритоновна подходила к нему, гладила по голове и говорила всякие ласковые слова. Было видно, что это ему нравится. Однако все попытки заставить его ответить даже на простые вопросы успеха не имели. Так, после очередного блюда хозяйка усаживалась рядом со своим "женихом", заглядывала ему в глаза и спрашивала:
   - А скажи-ка мне Лешенька, дружочек мой милый, понравились ли тебе котлетки? Скажи, ну скажи, понравились ли? Ну не молчи, пожалуйста, или головкой кивни, я ведь для тебя стараюсь!
   Однако все ее усилия в этом направлении были напрасны. Алексей Иванович, преданно глядя в глаза "невесты", продолжал молчать. Иногда только из его уст вырывалось мычание и нечленораздельные звуки. Отчаявшись разговорить "жениха", Аглая Харитоновна усадила его однажды за стол, положила перед ним лист бумаги и карандашом написала: " Как ты себя чувствуешь?".
  Было видно, что в голове Алексея Ивановича что-то щелкнуло и взгляд его прояснился. Глаза его забегали по написанной строчке, и он неуверенно взял в руку карандаш. Корявыми печатными буквами он с трудом вывел букву "К", похожую больше на крест. Подумав немного, рядом изобразил еще один крест, отдаленно напоминающий букву "Т". После этого он долго ерзал в своем полукресле, очевидно, вспоминая алфавит. Он то брался за карандаш, то откладывал его, и, наконец, сильно наморщив лоб, вывел корявую разорванную окружность означавшую, должно быть, букву "О". Карандаш у него, при этом, сломался. Аглая Харитоновна поспешила его заточить и опять вложила в руку Александра Ивановича. Опять он долго морщил лоб, пытался что-то написать и в конце концов вывел изображение, напоминающее китайский иероглиф. Теперь морщила лоб Аглая Харитоновна. Наконец , ее осенило. Она стерла ластиком иероглиф, на его месте написала букву "Я", поставила после нее вопросительный знак и посмотрела на подопечного. И тут произошло то, чего "невеста" давно ожидала. Взгляд Алексея Ивановича стал еще более осмысленным и он кивнул головой! Это был поистине эволюционный кивок! Аглая Харитоновна радостно вскочила, обняла "жениха" и чмокнула его в щеку. Затем она придвинула лист бумаги и крупно написала : "Ты - Алексей Иванович Корейко". Секунду подумав, тут же добавила : "мой жених". Было видно, что кандидат в "женихи" с трудом пытается постичь суть написанного. И понять его можно. Всю свою сознательную жизнь он носил имя "Александр". И если бы он вспомнил при каких обстоятельствах у него появилось другое имя, он бы вспомнил все. Последствия этого были непредсказуемы. В его голове опять что-то щелкнуло, опять сработало защитное реле. Но оно уже было не столь надежно, поскольку он нервно встал из-за стола, взял Аглаю Харитоновну за руку и повел ее в сени. Это было неожиданно. После своего прибытия из больницы Алексей Иванович с опаской прислушивался ко всем звукам со стороны улицы. О том, чтобы вывести его во двор у Аглаи Харитоновны пока и мысли не возникало. Особенно после визита Петра Пупырина. В сенях Аглая Харитоновна накинула на плечи "жениха" телогрейку и открыла дверь на улицу. С неба летели редкие огромные снежинки, похожие на лепестки белых роз. Аглая Харитоновна очень осторожно подвела Алексея Ивановича к порогу. На его лице читалась целая гамма чувств - от испуга до удивления и изумления. Глаза его блестели, словно он увидел чудо. "Невеста" обняла своего "жениха" за плечи. В его поведении наметились явные сдвиги к лучшему. Аглая Харитоновна была счастлива.
  
  Глава 25
  Игра
   В назначенное время Остап со своими спутниками подошли к входу в биллиардный клуб. Спутниками его были: атлетически сложенный и подающий большие надежды цирковой борец Сема Шибалов, а также не менее представительный штангист-гиревик Федя Соломин. Обеих парней Остап уговорил поработать следующий сезон в цирке в Черноморске. Когда они подошли, то увидали там стоящих отдельной группой Балаганова с двумя старичками - однополчанами и Рината в окружении нескольких сокурсников спортивного вида. Старички были шустрые, все в наколках и их разговорная речь сопровождалось частой ненормативной лексикой. Похоже студенты и старички прониклись интересом друг к другу и вели оживленную беседу. К собравшимся вскоре присоединился подошедший Арнольд в сопровождении Василия Цыпко. Последний, оглядев собравшихся обратился к Остапу:
   - Остап Ибрагимович, вы, как я понял, играть по-мелкому не будете. В самом зале трется народ несерьезный, но здесь есть отдельная игровая комната. Под нее оборудовали бывшее складское помещение. Там никто не помешает игре. Очко, бура, девятка - любой выбор на ваш вкус и карман. Ваши сопровождающие могут пока погонять шары. У нас здесь последнее время спокойно, дисциплину поддерживаем сами. Арнольд тоже будет играть?
   - Посмотрим-посмотрим. - Остап ласково потрепал Арнольда по шевелюре. - Насколько я знаю, он здесь уже стажировался и получил некоторый опыт. Конечно, сейчас мы поиграем в вашей игровой комнате, но нам вообще-то нужна игра посерьезнее и серьезные партнеры. Я вам вчера говорил об этом. Имеется в виду именно покер.
   - Я помню, Остап Ибрагимович. Помню, и уже договорился об игре. Предупреждаю - ставки там очень высокие. Вечером вас ждут вот по этому адресу. - Цыпко протянул Остапу сложенную бумажку. -Посмотрите, запомните и уничтожьте. Время там тоже указано. Одно условие - являются только игроки. Ваши молодцы пусть отдыхают, безопасность гарантируется. Также, как и честная игра. Там собираются настоящие любители покера.
   - Я смотрю, у вас все организовано солидно, это вдохновляет. Ну, а сейчас разомнемся. И желательно в очко. - Остап снял свою шляпу и одел ее сверху на тюбетейку Балаганова. - Пожелайте нам удачи, бортмеханик! Думаю, здесь мы надолго не задержимся. Парад переносится на вечер. Команде рекомендую рассредоточиться и поиграть в биллиард. В бой, стажер! В бой за денежные знаки! Надеюсь, ваши старые ушлые партнеры здесь. Надо же с ними познакомиться.
   Тут подал голос один из однополчан Балаганова. Звали его Спиридон Иванович. Балаганов звал его просто - "Спиря". Он стянул свою кепку и тоже нахлобучил ее поверх шляпы Остапа на Балаганова.
   - И-эх, тряхну-ка и я стариной, что-то зачесались руки по картишкам, - сказал Спиря. - Сто лет в очко не игрывал. Двину и я с вами...
   Когда наша троица в сопровождении Цыпко вошла в игровую комнату, там уже было десятка два игроков. Играли в разные игры, но в основном в очко. К ним тут же подскочил чернявый тип с наглыми навыкате глазами. Арнольд сразу узнал в нем давнего своего давнего партнера, которому раз от разу проигрывал крупные суммы.
   - Что, деды , поиграть надумали? Ба, и ты опять здесь? - чернявый расплылся в улыбке, узнав Арнольда. - У тебя что, снова денежки завелись? Милости просим. В двадцать одно не желаете? Колода новая, игра старая.
   Остап взял у него из рук колоду и повертел ее. - Почему бы не поиграть, поиграем, - сказал он, со скучающим видом возвращая колоду чернявому. - Вы, стажер, найдите пока себе других партнеров. - он протянул Арнольду несколько крупных ассигнаций.
   При виде купюр у чернявого заблестели глаза и он тут же нашел свободный стол. Уже усаживаясь, он с опаской покосился на наколки Спири. На его руках читалась вся его непростая биография. Стол был квадратный и поэтому Остап, Спиря и еще один завсегдатай клуба с блестящей словно зеркало лысиной, сели по другие стороны стола. Через жребий разыграли "банкира", им оказался чернявый, который сразу повеселел. Присвистывая, он стал резво тасовать карты. По левую сторону от него сидел Спиря, которому чернявый дал сдвинуть "шляпу". Условились, что будут играть в "золотое" очко. Игра началась. Ушлый чернявый сразу выставил непомерно большой банк. Руки банкира замелькали с невероятной быстротой. Через час игры банк представлял из себя целую кучу денег. Чернявый объявил "стук". Вокруг их стола собрались многочисленные зрители. К своей досаде, Спиря проигрался вчистую. При его "двадцати" чернявый разложил на столе "очко". Та же самая участь постигла и лысого. Очередь дошла до Остапа. Он поставил на весь банк. В зале воцарилась тишина. Торжествующий чернявый в открытую, поочередно выложил на стол несколько карт разного достоинства. Получилось ровно двадцать одно очко. Зрители охнули. Невозмутимый Остап раскрыл свои карты. Это были два туза - "Золотое очко"! Зрители ахнули. Такое в этом заведении случалось чрезвычайно редко. Глаза чернявого округлились, он открыл было рот, но Остап опередил его :
   - Дуся, - сказал он, - я вам советую закрыть рот. Пусть сейчас публика убедится, что у вас в руках крапленые карты и вы всю игру пытались передергивать.
   Желающие убедиться тут же нашлись. В адрес чернявого посыпались угрозы.
   Тут вскочили Спиря, а за ним лысый. - То-то я смотрю, - вскричал Спиря, - очень у него все гладко катилось! Как по нотам! Я тебе сейчас..., - с быстротою кошки он вцепился чернявому в шею.
   - Брейк, - сказал Остап, расцепляя пальцы Спири, - я не закончил. Для начала, согласно правилам, предлагаю вам, неуважаемый, - он опять обратился к чернявому, рассчитаться с публикой. Я бы из всех ваших шаловливых пальчиков оставил бы один, - чтобы было чем в носу ковыряться.
   Поднялся страшный переполох. Кто-то вспоминал все свои проигрыши чернявому, кто-то предлагал кастрировать его на месте. Появился Василий Ципко в сопровождении двух громил и они увели чернявого. Дальнейшая его судьба осталась неизвестной, но вряд ли она была радужна. Оставшийся банк Остап разделил. Он попросту отдал Спире и лысому их проигранные деньги, а остальные аккуратно сложил и определил во внутренний карман пиджака. Арнольд , как оказалось, тоже времени даром не терял и тоже сорвал приличный банк. Он не удержался и спросил Остапа, как ему удалось набрать "золотое очко".
   - Опыт и наблюдательность, внучек, наблюдательность и опыт, все проще, чем кажется. Учитесь, пока я жив. А теперь - в ресторан. Мы избавили карточный мир от крупного шулера. Не знаю, надолго ли, но здесь, думаю, он уже не появится. Это дело надо отметить. Коллектив у нас собрался на редкость оригинальный и замечательный. Сплав поколений. До вечерней игры в покер у нас еще много времени.
   Вполне приличный ресторан под названием "Рассвет" оказался неподалеку. Вся компания расселась за большим столом. В выборе блюд главенствовал Арнольд . Что касается спиртного, то от него отказались все, за исключением Балаганова и двух его однополчан. Бендеру и Арнольду надо было иметь ясную голову в преддверии ночной игры в покер, а остальные присутствующие просто придерживались здорового образа жизни. Подняв фужер с "Боржоми" Остап тепло поблагодарил собравшихся за поддержку и пригласил всех будущим летом приехать на отдых в Черноморск. Что касается циркового борца Семы Шибалова и штангиста-гиревика Федора Соломина, то они обещали приехать на гастроли уже в ближайшее время. Начавшееся еще в биллиардном клубе духовное сближение разных поколений вылилось в то, что студенты поддались на уговоры Спири и тоже приняли по-маленькой. Вслед за ними не удержались и цирковые. Веселье быстро набирало обороты. Вскоре вся компания, обнявшись и раскачиваясь под заказанную музыку, затянула "По Дону гуляет". Воздав должное изобильному ужину, Бендер сунул в карман Балаганова изрядную сумму за банкет и они с Арнольдом сердечно со всеми распрощались. Пора было ехать на игру.
   Посмотрев на бумажке адрес, Арнольд сказал, что до указанного дома всего две трамвайных остановки. Остап предложил пройтись пешком. После такого изобильного ужина это был весьма полезный моцион. По дороге Остап освежил в памяти Арнольда психологические приемы игроков в покер. Через полчаса они подошли к указанному дому. Дверь им открыл сам хозяин дома, представившийся Сан Санычем, отставным полковником и большим любителем игры в покер. Остап сразу почувствовал в нем достойного соперника. У Сан Саныча, похоже, возникло такое же чувство по отношению к Бендеру. На Арнольда он взглянул лишь мельком. Напрасно он его не оценил.
   Оказалось, что у Сан Саныча собирются две постоянные группы игроков численностью от четырех до семи-восьми в каждой. В первой группе неофициальным лидером являлся он сам и назывались они "боксерами". Дело в том, что Сан Саныч в молодые годы успешно занимался боксом, служа в рядах Советской Армии, отсюда и название. Игроки этой группы были некурящие, в отличие от игроков второй группы. Вторая группа называлась "дымокуры" и лидером здесь был Пал Палыч, бывший штурман дальнего плавания, ныне пенсионер. Во время игры он не выпускал изо рта трубки. Сан Саныч и Пал Палыч были большими друзьями и собирались на игру то у одного, то у другого. Естественно, играли в разных комнатах. Познакомившись и с тем и с другим, Бендер и Арнольд распределились в разные группы. Отправляя Арнольда к Пал Палычу Остап напутствовал его такими словами :
   - Ну, сынку, не посрамите высокое звание внука лейтенанта Шмидта. Игроки здесь серьезные, но и мы не лыком шиты. Вместе нам играть не стоит и вынужденно отправляя вас к курильщикам я знаю, что сами вы курить не станете. Когда-нибудь человечество прозреет и избавится от этой пошлой привычки. Как командор и командующий парадом благословляю вас!
   "Дымокуры" начали игру раньше "боксеров", Сан Санычу позвонил один из постоянных участников группы, заслуженный, кстати, артист и попросил подождать его. На игру он ехал сразу после спектакля. Наконец , игру начали и "боксеры".
   Кто знаком с игрой в покер, тому не надо рассказывать, что это за игра. В этой интереснейшей игре сочетаются азарт и интеллект, психология и обыкновенная удача. Игра завораживает и затягивает участников в свои сети, время как физическая константа перестает для них существовать и движется вопреки законам физики. Закончив несколько часов назад начатую игру, ее участники некоторое время смотрят друг на друга осоловелыми глазами. Они еще не способны принять реальную действительность и восприятие окружающего мира происходит у них постепенно. Так случилось и с нашими игроками. Когда они поутру встали из-за стола и страсти немного улеглись, к Остапу подошел Сан Саныч. Он дружески приобнял Остапа, похлопал его по плечу и сказал:
   - Спасибо за игру, маэстро, давно у меня не было такого достойного противника. Ваш молодой приятель, с которым вы пришли, тоже дал прикурить "дымокурам". Пал Палыч не в пролете, но впервые его выигрыш, что называется, курам на смех. Как вы смотрите на то, дорогой Остап Ибрагимович, если мы соберемся на игру в более узком составе. Я имею в виду вас с вашим юным приятелем и нас с Пал Палычем?
   - Смотрю очень даже положительно. Признюсь, я тоже давно не получал такого удовольствия от игры с таким сильным соперником как вы, полковник. К сожалению, мы завтра отбываем в Черноморск, а посему у меня встречное предложение - продолжить игру Черноморске. Поезда ездят, самолеты летают. Вам будет обеспечен самый теплый прием. У нас в городе покер в большом почете и я приглашаю вас с Пал Палычем на карточный тур в ближайшее время.
   - Приглашение принимается, Остап Ибрагимович. Простите за любопытство, а вы на самом деле потомок янычаров? Это нам по секрету Васька Цыпко сказал.
   - Из смутных детских воспоминаний помню, что так утверждала моя покойная бабушка. Она говорила, что мой блудный папа был турецкоподданным и потомком янычаров. Из этого следует, что к таковым отношусь и я. К сожалению, бабушка скончалась когда мне было пять лет отроду. Других родственников, которые могли бы подтвердить мои турецкие корни, увы, нет.
   Компаньоны обменялись адресами и тепло попрощались и с Пал Палычем и с Сан Санычем. Пал Палыч, посмотрев на их раздутые от денег карманы, дал Остапу холщевую хозяйственную сумку.
   Остальные участники игры, включая заслуженного артиста, директора макаронной фабрики и известного футболиста попращаться почему-то забыли и ушли молча. Их понурые фигуры медленно растворялись в утреннем тумане.
  
  Глава 26
  Второй визит доктора Гвоздодерова. Шоковая терапия.
  Тень подпольного миллионера.
   Между тем жизнь в доме Аглаи Харитоновны текла своим чередом. Хозяйка все также хлопотала по хозяйству, готовила очередные вкусные блюда, временами стирала, гладила и делала еще десятки мелких дел, чтобы поддерживать в доме идеальный порядок. Алексей Иванович продолжал свои посиделки у окна, сопровождаемые глубокими раздумьями. Время от времени "жених" и "невеста" вступали в диалоги посредством переписки. В процессе этого выяснилось, что Алексей Иванович мало что помнил из своей недавней жизни. Впрочем, и давней тоже. Аглая Харитоновна была очень осторожна при переписке и старалась не задавать лишних вопросов. Она опасалась повредить неокрепшей психике Алексея Ивановича. Такая их совместная жизнь продолжалась до тех пор, пока однажды Николай Фомич Гвоздодеров не нанес свой второй визит.
   Было воскресенье. Доктор зашел к Аглае Харитоновне по пути на рынок, сделав небольшой крюк. Он был очень хорошим врачом и даже в выходные дни никогда не забывал о своих пациентах. Алексей Иванович Корейко был у него на особом счету. Подобных случаев в многолетней врачебной практике Николая Фомича еще не было. Доктор никак не мог докопаться до причин такой странной амнезии этого больного. При всех признаках улучшения общего состояния, тот не помнил самых простых, казалось бы, вещей. Прежде всего, он не осознавал своего собственного "Я", а отсюда не мог вспомнить о том, что у него должен быть где-то дом и возможные родственники.
   Николай Фомич вошел так же тихо, как и в первый раз, не поднимая лишнего шума. Он не извещал о своем приходе, а просто чуть слышно постучал в окно кухни. Он знал, что Аглая Харитоновна чаще находится именно там. Он шепотом поздоровался с хозяйкой и поинтересовался как ее здоровьем, так и самочувствием Алексея Ивановича. Аглая Харитоновна рассказала доктору о тех успехах, которые проявились в их общении. Затем врач спросил, где Алексей Иванович и чем занимается. Хозяйка молча указала на смежную комнату. Алексей Иванович занимался там своим привычным делом. Он думал. Думал все так же сидя у окна и вглядываясь в безжизненное пространство за ним. Гвоздодеров тихо подошел к нему и сел рядом, пододвинув себе стул. Корейко обернулся и хотел встать, но доктор молча положил ему руку на плечо. Он раскрыл взятый у Аглаи Харитоновны блокнот и карандашом написал: "Как дела?" Блокнот Аглая Харитоновна завела для общения со своим "женихом". Доктор положил блокнот на подоконник и вложил Корейко в руку карандаш. Тот, не выказав никаких эмоций, вновь принялся выводить буквы-иероглифы. С большим трудом можно было разобрать, что они означают слово "хорошо". Врач кивнул и написал следующее: "Был пожар. Ваш дом сгорел. Крепитесь". Для встряски психики больного он решил использовать метод шоковой терапии. Пусть он узнает обо всем от него самого и под его контролем. Реакция Алексея Ивановича оказалась для Гвоздодерова предсказуемой. Корейко стал медленно сползать со стула. В голове у него мгновенно сложилась комбинация "ДОМ-ЧЕМОДАН". Николай Фомич позвал хозяйку и они вдвоем довели его до кровати. Аглая Харитоновна принесла воды и доктор всыпал Кореко в рот успокаивающее средство. Конечно, если бы Гвоздодеров знал о взаимосвязи сгоревшего дома с тем, что в нем хранилось, он вряд ли бы решился на такой шаг. Но откуда ему было знать... Он решил, что задержится в доме Аглаи Хритоновны до тех пор, пока пациент не придет в себя. Вполне возможно ему снова понадобится его помощь.
   Алексей Иванович дал знать о себе минут через сорок. Доктор и хозяйка в это время обедали. Аглая Харитоновна потчевала Николая Фомича рассольником. Было слышно как "жених" сначала беспокойно заворочался, а потом громко засмеялся. Это было очень даже неожиданно. До этого он издавал лишь нечленораздельные звуки. Доктор и Аглая Харитоновна бросились к нему. Алексей Иванович продолжал смеяться. Это был истерический смех. Смех освобождения от многолетней кары, нависающей над этим человеком-хамелеоном. Смеялся он долго, до исступления. Постепенно смех стал переходить в рыдания. Аглая Харитоновна попыталась было успокоить "жениха", но Гвоздодеров отстранил ее. Доктор знал, что подобная реакция организма способствует высвобождению сковывающих психику больного негативных эмоций и является самым успокаивающим для него фактором. Дав волю чувствам Корейко, наконец, затих. Он лежал и медленно прозревал. Шоковая терапия оказалась весьма эффективным методом лечения. Слова, написанные доктором в блокноте, словно вспышки молнии тут же ассоциировались в его сознании с заветным чемоданом. Нет дома - нет и чемодана! Он сгорел вместе с домом. Не надо никого и ничего бояться! Но как жить дальше?! Без денег, без идеи, без мечты о сказочной жизни, которой он тешил себя долгие годы и в которую верил с упорством фанатика. Он, который мог позволить себе купить хоть самолет, хоть океанский лайнер, остался в одной пижаме с чужого плеча и теперь полностью зависит от какой-то непонятной женщины. Правда, он к ней привязался и она заботится о нем. Но почему эта женщина упорно называет его "женихом", а иногда каким-то Лешенькой или Алексеем Ивановичем? Сколько он себя помнит, он всю жизнь был Александром Ивановичем Корейко. Память его распалась на множество отдельных кусков-эпизодов. Он пытался было собрать их в хронологической последовательности, но из этого мало что получалось. Видения в его голове наползали одно на другое и перемешивались между собой. Одно он вспомнил отчетливо. Он вспомнил, как темной ночью поднимался со своим заветным чемоданом по шаткой подставной лестнице на чердак. Помнил, как придерживал локтем электрический фонарик, который так и норовил выпасть из кармана брюк. Помнил, как придирчиво выбирал там самое потаенное место для своего богатства и как упрятывал чемодан в куче разного хлама под пыльным старым пальто. Он представил, как корежится в пламени фибровая оболочка чемодана, как превращаются в труху и пепел тугие пачки долларов, накопленные за долгие годы хищений государственного собственности. И вот - нет ничего. От слова "совсем". Он гол как сокол. Эта мысль не укладывалась в его в голове, и продолжала монотонно крутиться словно заигранная пластинка. " Он гол как сокол, он гол как сокол, как сокол он гол..."
   - Как вы себя чувствуете, Алексей Иванович? - слова севшего на кровать Гвоздодерова после всего пережитого прозвучали как гром с небес. - Вы сможете встать или хотя бы сесть?
   Корейко дернулся как от удара током. Он шальными глазами посмотрел на врача и попытался подняться. Гвоздодеров и Аглая Харитоновна помогли ему сесть на кровати.
   - Ну, вот и славно, -продолжил Николай Фомич, - а сейчас мы пойдем обедать. Сейчас, когда вы все узнали, вам будет гораздо лучше. Ваша избранница Аглая Харитоновна изумительно готовит. Сегодня она приготовила рассольник. Или вы больше любите борщ?- Вопрос врач задал, чтобы проверить реакцию Алексея Ивановича.
   - Б-б-б... - к радости и изумлению доктора и хозяйки дома Корейко попытался ответить, что ему больше нравится борщ. Он вдруг почувствовал огромное и непривычное облегчение, словно сбросил с себя очень тяжелый груз, давивший ему на плечи. И еще почувствовал, что очень голоден. - Р-р-р... - он хотел добавить, что и рассольник тоже очень хорош, но первая гласная у него затянулась надолго. Порычав с минуту, Алексей Иванович замолчал.
   Выждав эту минуту Николай Фомич улыбнулся и, протянув Корейко руку сказал :
   - Ну что, друг мой Алексей Иванович, как врач я констатирую, что ваше выздоровление теперь ускорится. Думаю, что уже не за горами тот день, когда состоится ваше долгожданное бракосочетание с нашей уважаемой Аглаей Харитоновной. Я, кстати, готов стать свидетелем на вашей свадьбе со стороны жениха.
   Аглая Харитоновна счастливо засмеялась...
   С этого памятного визита доктора Александр Иванович Корейко исчез как личность. Исчез тот наглый и хитрый тип, который в первые годы становления Советской власти ухитрялся воровать целыми эшелонами и который долгие годы прятался под личиной рядового бухгалтера. Через десятки подставных лиц он продолжал вершить свои темные дела все так же нагло и изощренно. Ныне за столом в доме Аглаи Харитоновны сидела и ела рассольник со сметаной лишь жалкая тень бывшего подпольного миллионера.
  
  Глава 27
  Милость подполковника Овечкина. Вперед ,Черноморск!
   Бендер и Арольд вернулись в квартиру Рината когда было еще ранее утро. Бессонная ночь отразилась на лицах обоих. Под их глазами залегли темные круги и оба беспрестанно зевали. Не увидев на вешалке вещей Балаганова, Остап, первым делом осведомился о нем у Рината:
   - Скажите, студент, а куда вы дели нашего славного бортмеханика? Вы ведь вчера остались с ним в одной компании. Я надеялся, что вы и домой вместе вернетесь.
   - К сожалению, Остап Ибрагимович, Александра Петровича вместе с его друзьями забрали вчера в отделение милиции. Вряд ли они отделаются просто вытрезвителем. Его друг Спиря подрался с официантом и тому на помощь подоспели другие официанты. Понятно, что Александр Петрович и их третий друг в стороне не остались и тоже ринулись в драку. Мы стали их разнимать, но и нам перепало. Ваши цирковые ребята разбросали всех, а тут милиция нагрянула. Нас, студентов, отпустили, а остальных замели.
   - Все ясно, старые бойцы вспомнили свою молодость. У Александра Петровича она была бурная. Как и у его однополчан. А цирковые мои тоже молодцы, поддержали старших товарищей. - Остап, который уже было разулся, стал вновь обуваться. - Вот что, стажер, вы езжайте домой к маме, а мы с Ринатом отправимся выручать нашу гоп-компанию.
   - Еще чего, командор, я еду вместе с вами. - Арнольд тоже стал обуваться.
   - Отменяется категорически. Не забывайте, стажер, о вашем статусе тунеядца. В отделении вам с радостью вручат метлу и отправят на уборку улиц столицы. Поезжайте домой, а утром прошу явиться , мы отбываем в Черномоск. Сейчас надо срочно вытаскивать бортмеханика. Остальных, впрочем, тоже.
   - Остап Ибрагимович, командор, - Ринат впервые обратился к Бендеру по свойски, - предлагаю все-таки слегка подзаправится бутербродами. И крепко заваренный чай вам бы сейчас не промешал. А я пока вызову такси.
   - Разумно мыслите, геолог. - сказал Остап снимая плащ.
   К отделению милиции подъехали вовремя, там как раз закончился развод. На вопрос Бендера о судьбе задержанных, дежуривший на КПП лейтенант предложил обратиться к начальнику отделения. Остап предъявил паспорт и удостоверение участника войны и, после звонка дежурного, был отведен к начальнику райотдела милиции подполковнику Овечкину. Встречи и беседы с официальными лицами были коньком Остапа. Обычно после таких встреч обитатели властных кабинетов чувствовали себя неловко оттого, что ввели в затруднение уважаемого просителя и старались максимально быстро выполнить его просьбу. В ходе беседы с Овечкиным выяснилось, что они с подполковником воевали на одном фронте. Узнав от Остапа о том, что трое из задержанных тоже фронтовики, а двое спортсмены, Овечкин распорядился вывести всех задержанных в ресторане " Рассвет" во двор. Вместе с Остапом они прошли вдоль шеренги нарушителей. Это было занятное зрелище и Остап с трудом сдерживал смех. Худощавый Балаганов, самый высокий из всех, стоял рядом с невысоким коренастым силачом-гиревиком Федором Соломиным. Оба они напоминали персонажей рассказа А.П. Чехова "Толстый и тонкий". И если у Балаганова фонарь, как и положено, светился под левым глазом, то Феде Соломину какой-то официант-левша засветил в правый глаз. Зачинщик драки Спиридон Иванович, он же Спиря, стоял надменно подбоченясь и отстранив в сторону ногу. Довольно ухмыляясь, он подмигнул Остапу. Распухший нос фиолетово-красного цвета победно светился на его исцарапанной физиономии и напоминал небольшую свеклу. Овечкин подошел к нему и спросил, в каких войсках и где тот воевал. Когда Спиря ответил, что все они прошли через штрафбат, Овечкин распорядился немедленно выпустить всех, включая цирковых. Тут подошел помощник дежурного сказал ему, что от работников ресторана "Рассвет" поступила жалоба на задержанных. Овечкин секунду подумал и ответил, что пусть они катятся к чертям собачьим со своей жалобой. Они еще раз вместе с Остапом прошли вдоль шеренги, после чего Овечкин пожелал всем не попадаться ему больше на глаза. Пожав руку Остапу, он ушел к себе в кабинет.
   Когда вся компания вышла за ворота отделения, выяснилось, что погода резко испортилась. И, похоже, надолго. Задул пронизывающий холодный ветер, а с неба начал моросить дождь со снегом. Остапу, стало ясно, что рассчитывать на самолет до Черноморска не стоит и придется вновь воспользоваться железнодорожным транспортом. Тут же было устроено короткое совещание. Однополчане Балаганова заявили, что они очень довольны встречей, но им пора по домам. Остап выдал всем, включая цирковых, приличную сумму денег, назвав их премиальными. Все тепло и сердечно попрощались друг с другом, обменявшись адресами и телефонами. Было удачно поймано такси и Остап быстро договорился с водителем, что он доставит каждого из однополчан Балаганова до самого дома. Цирковые умчались на ближайшую остановку автобуса, они оба небезосновательно опасались, что их потеряли дома. Ринат сказал, что ему надо смотаться на консультацию в университет и он скоро вернется, а Остап и Балаганов поехали отсыпаться. Балаганов все разглядывал себя в карманное зеркальце и сокрушался, что предстанет перед Козлевичем с фонарем под глазом. Остап рассмеялся и сказал:
   - Шура, во времена нашей молодости фонарь под глазом был неотъемлемым элементом вашего образа. По прошествии лет Адаму Казимировичу будет легче вас узнать с этим знаком отличия на физиономии.
   - Какие-то шутки у вас, командор, несерьезные. - Балаганов насупился.
   По пути к дому Рината Бендер купил Балаганову темные очки. Надев их, тот сразу повеселел.
   С утра пораньше на следующий день примчался Арнольд. Он был в толстом теплом свитере и в овчинном полушубке. Голову его венчала ондатровая шапка. Оглядев его с ног до головы Бендер сказал:
   - На вас почему-то обычные ботинки. Для полноты задуманного образа не хватает валенок. Стажер, мне трудно понять ход ваших мыслей, когда вы решили так экипироваться. На всякий случай поясню, что мы собираемся не в Воркуту, а в противоположную сторону. У нас в Чернрморске недавно закончился купальный сезон и ваше появление на улицах города будет воспринято с большим интересом.
   - Я и матери говорил, что Черноморск находится на берегу Черного моря, а она мне в ответ, что впереди зима и неизвестно, мол, куда меня нелегкая опять занесет. Я ей хотел оставить денег, но она категорически отказалась. Увидев у меня в руках крупные бумажки, она решила, что я связался с нехорошей компанией. Я постарался ее успокоить и сказал, что еду в Черноморск чтобы устроится там на работу. Думаю, что она мне не поверила. - В квартире было тепло и говоря это Арнольд поспешно снимал с себя все лишнее.
   - Н-да, надо будет как-то уверить вашу маму, что компания у нас вполне порядочная. И вообще, как нормальному гражданину вам, стажер, надо будет в перспективе на самом деле как-то трудоустроиться. Что вы, Шура, думаете об этом?
   - И я думаю, что надо. Для начала обычным поваром. Проблем у него больше нет, долги отданы, а труд только облагораживает. По себе знаю. Не будет же внук лейтенанта Шмидта вечно числиться тунеядцем. Только надо сначала как то завершить нашу операцию "Золотая осень". Я уже начинаю сомневаться, что она будет "золотая". Как бы в связи с тем пожаром в Чистополе не накрылось все медным тазом.
   - Шура, напоминаю вам о том, что эта тема временно закрыта. Голуби мои певчие и сизокрылые, у меня, кажется, возникла замечательная идея. Сейчас я ее буду додумывать. - Остап опять сделал было стойку на руках, но, не удержавшись, чуть не рухнул. Ринат и Арнольд вовремя его подхватили.
   - Бендер, хватит валять дурака, - не удержался от реплики Балаганов. - Вам не двадцать лет и даже не пятьдесят. Подозреваю, что вы встаете вниз головой чтобы ваши умные мысли падали сверху вниз прямо в в вашу черепную коробку. Иногда их заносит не туда, и они падают мимо вместе с вами.
   - Ценю ваш юмор, Шура. Я просто забросил свои тренировки. Мои мысли, кстати, потом передаются вам, и вы их воспринимаете раскрыв рот и навострив уши. Тоже поза йога. Ладно, слушайте. Сколько нас сейчас? Я имею в виду всю нашу команду, включая Козлевича и Рината. Правильно, уже пять человек. Исходя из нашей природной общности и духовного единения, расставаться друг с другом у нас, вижу, желания нет. Рината, ввиду выбранной им профессии будем, надеюсь, иногда видеть. Что касается идеи, то она такова: предлагаю обосноваться всем вместе. Где? Пока не знаю, но знаю, что и мне пора стать полноценным пенсионером. Как вам идея? Предлагаю высказываться. Шура, давайте вы, по старшинству.
   - А что тут мудрить, доведем операцию до конца, а там обмозгуем. Я думаю со мной все согласны. Помнится вы, командор, обещали, что Новый год мы встретим в Чистополе.
   - До Нового года время еще есть, а сейчас - вперед в Черноморск! Командование парадом, как обычно, беру на себя. Караул выстроен, звенят литавры и фанфары, локомотив раздувает пары! Ринат, трубите сбор!
  
  Глава 28
  Волчий вой бывшего миллионера.
   После известия о своем сгоревшем доме Алексей Иванович Корейко, как уже говорилось, сильно изменился. Причем эти изменения наложились на те, которые он приобрел в связи с болезнью. В результате таких метаморфоз от прежнего Александра Ивановича Корейко мало что осталось. Его некогда внутренний стержень хитрого, злого и коварного хищника рассыпался в пух и прах. Он ясно осознал, что без своих капиталов он и для себя уже никто и ничто. И былого не вернуть. Сбивало его с толку и то, что он, это уже не он, Саша Корейко, он же Александр Иванович, а какой-то Лешенька, невесть откуда взявшийся. Известие доктора Гвоздодерова о сгоревшем доме в мгновение ока превратило и без того нездорового Алексея Ивановича в согбенного и разом осунувшегося старика. Он уже далеко не походил на того подтянутого интеллигента профессорского вида, который совсем еще недавно постучался в дверь Аглаи Харитоновны. Сама хозяйка, осознававшая свою косвенную причастность к пожару, с сочувствием и тревогой наблюдала за своим "женихом". Она уже мысленно корила Николая Фомича за то, что он рассказал Алексею Ивановичу о пожаре. До этого известия он и чувствовал себя значительно лучше и выглядел уже вполне сносно. Мало того, благодаря вкусной и обильной пище он даже начал заметно прибавлять в весе. Сейчас по дому, едва волоча ноги, бродил незнающий покоя призрак. Он то подходил к окнам, переходя от одного окна к другому, то, прихрамывая, брел в сени. Оттуда он долго выглядывал в приоткрытую дверь на улицу. Аглая Харитоновна корила его при этом:
   - Лешенька, голубчик, закрой, пожалуйста, дверь, дует. Не хватало, чтобы ты еще и простыл у меня.
   Алексей Иванович молча ее слушал, опять уходил в комнату и опять начинал семенить от окна к окну. Спустя какое-то время он вновь оказывался у открытых на улицу дверей.
   Однажды, когда Алексей Иванович в очередной раз подошел к двери, Аглая Харитоновна не выдержала и предложила ему:
   - Лешенька, если хочешь, то давай выйдем и погуляем на улице. Подышишь свежим воздухом, хоть приободришься немного. Ты посмотри на себя, на кащея стал похож. И кушать лучше будешь, а то ты совсем аппетит потерял. - Она обрядила "жениха" в полушубок бывшего мужа, нахлобучила на его голову шапку-ушанку, сунула его ноги в валенки и вывела во двор. Алексей Иванович не сопротивлялся.
   Снежный покров был еще неглубокий. Аглая Харитоновна повела было своего постояльца на улицу, но за воротами Алексей Иванович уперся и встал как вкопанный. С растерянным видом он покрутил головой, а затем сам потянул Аглаю Харитоновну туда, где совсем еще недавно стоял его дом. Здесь он отстранился от хозяйки и стал беспорядочно перемещаться по участку бывшего своего двора. Временами он останавливался и вглядывался в небеса, словно ожидая, что оттуда ему что- то должно прилететь. В глазах его стояли слезы, в них читалась целая гамма чувств - от отчаяния к надежде и вновь к отчаянию. Наконец он упал на колени, из его глаз потекли целые потоки слез, а плечи затряслись от рыданий. Он издал протяжный крик, напоминающий волчий вой. В этом крике были сосредоточены вся боль, скорбь и отчаяние бывшего подпольного миллионера, вся его безмерная тоска вселенского масштаба по несбывшимся мечтам о красивой жизни. Аглая Харитоновна испуганно смотрела на своего "жениха" и ругала себя за то, что дала привести его на место сгоревшего дома. С другой стороны, говорила она себе, этого было не избежать, рано или поздно он бы сюда пришел. Конечно, ее очень напугала чрезмерная реакция Алексея Ивановича на посещение этого места. Если бы она могла знать об истинных ее причинах! Она подошла к "жениху" и ласково заговорила с ним :
   - Лешенька, голубчик мой, что же ты так терзаешься? Я, твоя птичка, с тобой, вот стоит наш дом и мы в с тобой в нем живем. Живем в полном покое, в мире и согласии. Скоро ты выздоровеешь, и мы с тобой сыграем свадебку. А потом поедем к морю и ты забудешь о всех своих болезнях и неприятностях. - Аглая Харитоновна помогла "жениху"подняться и повела его в дом. Там она дала ему сразу две таблетки успокоительного, напоила горячим чаем и уложила в постель. Вскоре послышалось ровное сопение, Алексей Иванович уснул. Аглая Харитоновна села с ним рядом на кровать и задумалась. "Во-первых", - думала она, - "надо справить Лешеньке новые документы вместо сгоревших. В ЗАГСе в первую очередь паспорт нужен. Здесь поможет все тот же Петя Пупырин, не зря же он в милиции работает. Ну, а во вторых..." - здесь она призадумалась сильнее, - "...а во-вторых у Лешеньки ведь и племянник есть, вполне приличный молодой человек...Да и приятель его, тот что вместе с ним приезжал, тоже вроде воспитанный и интеллигентный товарищ ...Думается, пора их звать, а то совсем мой Алексей Иванович одичал, а впереди свадьба, все это на людях... Нет, надо их звать, сразу и свадьбу сыграть можно. Пока приедут, то да се, я его в порядок понемногу приведу..."
   Аглая Харитоновна решила, что надо действовать активнее. Она села и написала записку Петру Пупырину, в которой подробно изложила суть дела. Потом написала еще два письма и вложила их в конверты. Одно письмо адресовалось племяннику "жениха", Корейко Арнольду Александровичу в Москву, второе - Бендеру Остапу Ибрагимовичу в Черноморск. Она похвалила себя за то, что во время их визита аккуратно записала адреса и фамилии гостей. Еще раз посмотрев на спящего Алексея Ивановича и убедившись, что тот крепко спит, она сходила все к той же соседке- приятельнице и попросила ее отнести записку Пупырину в отделение милиции, а письма опустить в почтовый ящик. Она подумала, что раз сам Николай Фомич говорит о явных признаках выздоровления Алексея Ивановича, то Лешеньке все-таки будет приятно узнать, что у него есть близкие родственники в лице его племянника. И даже есть друзья, которые его помнят. Здесь, конечно, она имела в виду Бендера, забыв о том, что тот представился просто знакомым ее "жениха". Уж больно он был вежлив и обходителен. И еще она подумала, что их приезд будет хорошей оздоровительной процедурой для ее Лешеньки. А если это будет в виде сюрприза, то он только усилит оздоровительный эффект. Конечно, ее смутила непонятная и слишком эмоциональная реакция "жениха" во дворе, но отнесла это к его горечи о потерянном доме, последствиям болезни и резкой перемене обстановки. К тому же, пока гости приедут, пройдет еще немало времени, которое она использует сполна и для его оздоровления и для подготовки к свадьбе. Аглая Харитоновна настолько свыклась с ролью "невесты", что уже не отдавала себе отчет в реальности происходящего. А она была очень даже непростой, если разобраться.
   С этого памятного дня Алексей Иванович большую часть времени проводил на месте пожарища. Причем приходил сюда в любую погоду. Он все кружил и кружил по своему бывшему двору, временами останавливаясь и впадая в глубокую задумчивость. Кончались эти прогулки тем, что Аглая Харитоновна выходила к нему и чуть ли не за шиворот затаскивала его в дом. Однажды хозяйка застала его за странным занятием: Алексей Иванович сгребал в некоторых местах снег и внимательно разглядывал обгоревшие головешки. Его скособоченная больная память подавала ему какие сигналы, в которых он не в силах был разобраться. А если бы разобрался, то многое могло бы резко измениться. Не исключая прямого пути в сумасшедший дом.
  
  Глава 29
  Долгожданная встреча. Дивный город Черноморск!
   Давненько, ох как давненько не виделись Шура Балаганов и Адам Казимирович! Все эти годы их связывала тоненькая ниточка редких писем, в которых оба писали о радикулите, погоде и делились воспоминаниями прошлых лет. Их души как и прежде тянулись друг к другу, они строили планы когда-нибудь встретиться, но где и когда толком и сами не знали.
   Когда началась война Адам Казимирович успел эвакуировать все свое семейство вместе с "Антилопой"к теще в Оренбург, а сам отправился в действующую армию. Исколесил рядовой Козлевич на своей полуторке многие тысячи километров фронтовых дорог, был дважды ранен, но неизменно возвращался в строй, в свою часть. Оба раза он находил свою полуторку и вновь садился за ее баранку. Адам Казимирович назвал ее дочерью "Антилопы". Ей тоже доставалось изрядно, но она также неизменно возвращалась в строй после очередного ремонта. Увы, она погибла безвозвратно при освобождении Праги. Снаряд "Тигра" разнес дочь "Антилопы" на сотни обломков 10 мая, на следующий день после Дня Победы. Рядовой Козлевич в это время заправлялся сам из солдатского котелка и ввиду приема пищи остался цел. Вместо трофеев привез домой фронтовой шофер лишь гнутую взрывом баранку от верной полуторки.
   После войны и Бендер и Козлевич вернулись в Черноморск. По переписке отыскался и Шура Балаганов, который нашел свое семейное счастье в Татарстане. Личность Бендера как истинного командора притягивала и объединяла всю прежнюю компанию. Пусть нечасто, но они обменивались немногословными письмами, в конвертах которых доносили друг до друга тепло своих сердец. Желание встретиться совпало, наконец, с возможностью его осуществить.
   И это время подошло. В полученной накануне Козлевичем телеграмме от Бендера дата и время их приезда с Балагановым указаны не были. Текст телеграммы был лаконичен, в духе Остапа: "Курс Черноморск тчк Остап Шура Внук тчк. Получив телеграмму, Адам Казимирович обрадовался, разволновался и удивился одновременно. Его смутило слово "внук". Что за внук? Кто он, этот внук? Зная, однако, причуды Бендера, он махнул рукой и решил, что все узнает по их приезду. Сейчас самое главное - торжественно встретить дорогих гостей. Он тут же решил, что непременно поедет встречать их сам, на старой верной "Антилопе". Однако краску на ней надо было срочно обновить, чтобы она вновь засияла всеми оттенками яичного желтка. Именно такой она была во время их последней и роковой поездки много лет назад. К церемонии предстоящей встречи Адам Казимирович привлек все многочисленное семейство. Внукам были вручены фото Бендера, где тот был запечатлен в своей неизменной фуражке и во всем блеске орденов и медалей во время празднования Дня Победы. Им было поручено дежурить в аэропорту, на вокзале, автостанции и пристани. Обнаружившему этого гражданина следовало тут же мчаться до ближайшего телефона-автомата и звонить деду. Внуков было много, и здесь старик Козлевич был спокоен. За хлеб-соль он тоже был спокоен. Жена Козлевича каждый день выпекала большой каравай, который по истечении дня ожидания съедался. На следующий день выпекался новый. Надо ли говорить о том, что дом хозяйственного Адама Казимировича был полная чаша.
   - Шура, посмотрите на этого любителя автомобильного антиквариата. Кого он вам напоминает? - Эти слова за спиной Адама Казимировича прозвучали как гром среди ясного неба. Он обернулся, поднялся, и выронил из рук кисточку, которой подкрашивал крыло "Антилопы". Перед ним стояли Остап Бендер, Шура Балаганов и незнакомый молодой человек. Балаганов и Козлевич бросились друг к другу. Эту трогательную сцену простыми словами описать невозможно. Старики вцепились друг в друга мертвой хваткой. Слезы текли ручьями из их глаз, но они их не замечали. Бендер подошел, обнял обоих и тоже прослезился. "Я явно старею, подумал он. За последний месяц из моих глаз излилось столько жидкости, сколько не источилось за весь предшествующий период жизни"-. Он смахнул капли слез и обратился к Козлевичу:
   - Ну, Адам, - сказал он, - я вам обещал доставить в Черноморск Балаганова, я и доставил. В целости и сохранности. Фонарь у него под глазом исключительно для того, чтобы вам легче было его узнать. А этот юноша, - Остап указал на Арнольда, - наш с Шурой приемный сын. Он же внук лейтенанта Шмидта. Прошу принять как родного.
   - Бендер, Остап Ибрагимович! - опомнился наконец Козлевич,- да как же вы через кордоны мои проскочили!? Я тут, понимаете ли, "Антилопу" крашу для торжественной встречи, везде пикеты выставил, чтобы вас торжественно встретить, а вы тут сами как из-под земли...
   - Под землю, Адам, нам еще рано, на земле дел хватает. А до вашего дома нас знакомый таксист подвез. Затеяли мы одну операцию коллективную в городе Чистополе, вроде как из спортивного интереса. Так ведь, Шура, из чисто спортивного? Он вам сам о ней расскажет. И меня по этой причине в этот свой Чистополь вытащил. Интересный, скажу вам , оказался город. Уютный, старинный, на самом берегу реки Камы находится. Я раньше думал, Адам, что эта Кама в Волгу впадает, а оказалось, что Волги и в помине еще не было, а Кама уже миллион лет как в Каспийское море текла. Понятное дело, что когда Волга появилась, то в Каму и потекла, больше ей некуда было деваться. Не поехал бы к Балаганову, так и жил бы не зная такого интересного природного обстоятельства. И с этим юношей по имени Арнольд в Чистополе познакомились. Оказалось, что у нас общие интересы. По ходу операции образовался у нас временный простой, поэтому я сюда нашу компанию и привез. Независимо от результатов этой сомнительной операции мы все в скором времени решили обосноваться в Черноморске. Так ведь, бортмеханик?
   - Я еще окончательно не решил, командор. Мне и в Чистополе неплохо живется, жаль только, что вас с Козлевичем там нет.
   - Вот и я о том же. А как, Адам, наш "Виллис" поживает? С "Антилопой" вижу, как всегда полный порядок, цветет и пахнет всеми красками. Дадите "эх прокатиться"? Я уж и забыл, когда последний раз за руль садился. Хотя нет, вру, совсем забыл. У Шуры тоже самоходная тележка вроде "Антилопы" появилось. Помоложе только, но на ней вполне можно передвигаться. Я сам в этом убедился.
   - И "Виллис" покажу, и прокатиться дам, а сейчас прошу в дом. Вон, смотрю, и хозяйка моя опомнилась, бежит с хлеб-солью. Я, наконец, понял, почему вы незаметно проскочили. Вас, командор, искали по вашей фирменной фуражке, а вы, смотрю, шляпу носить стали.
   - Капризы пенсионного возраста, Адам. А вы, Арнольд , поступили мудро, что свою шапку -ушанку одеть постеснялись в наших субтропиках. Вот вам вместо нее моя шляпа на память. - Остап надел шляпу на Арнольда. - а я дома свою старую фуражку отыщу. Без нее и на самом деле узнавать перестали.
   Прибывшие отведали хлеб-соль из рук жены Козлевича , поочередно отщипывая от каравая и обмакивая в соль. Хозяйка тут же пригласила всю компанию за праздничный стол. Гостей ждали давно и все было припасено заранее. Стол ломился от разных блюд и закусок. Оглядев все это изобилие Остап попросил убрать батарею спиртных напитков и оставить только домашнее вино, приготовленное самим Козлевичем из собственного винограда. По прошлым встречам он помнил его восхитительный вкус и аромат.
   Слово взял хозяин стола:
   - Командор! Остап Ибрагимович! Дорогой Шура! Как долго я ждал этой встречи! Я знал, что рано или поздно она состоится! И вот вижу, наконец, вас за этим столом, мы опять вместе, как и много лет назад. Конечно, нет с нами Михаила Самуэлевича, но он всегда жив в нашей памяти и значит, тоже с нами. - Говоря все это Козлевич и не чувствовал, что из его глаз опять капают слезы, но продолжал говорить. - Рад, очень рад , что в нашем братстве пополнение, и от всей души приветствую за этим столом нашего юного друга Арнольда. Давайте выпьем этого доброго вина за нас, нашу нерушимую дружбу и наше братство!
   Веселье длилось долго. Приветственные слова хотелось сказать всем. Даже немногословный Балаганов закатил такую речь, что и сам запутался в словосочетаниях, раскрывающих всю сложную гамму его чувств. Остап помог ему выбраться из этого многословия сказав, что все с ним согласны и пора за это пыпить. Затем сам взял слово и вскоре пошел по тому же неверному пути, проторенному Балагановым. Прошло не менее получаса, прежде чем он опомнился. Впрочем, друзей можно было понять, их объединяло взаимное притяжение родственных душ. Хозяйка то и дело приносила новые блюда. Остап, наконец , приложив к груди руки взмолился и сказал, что в его желудок попросту ничего уже не влезет. Осоловевшие и вконец растроганные Балаганов с Козлевичем , обнявшись, уснули сидя на диване. Остап и Арнольд вышли во двор. Арнольд , к удивлению Остапа, был трезв.
   - Как вам Черноморск, стажер? - спросил Остап. - К сожалению, он до сих пор не получил статус вольного города , но по уровню цивилизованного досуга явно превосходит столичные и областные центры. Здесь у вас есть возможность в полной мере проявить свой несомненный талант повара. Уверен, что уже в короткое время о вас заговорят как о большой знаменитости. За вашими фирменными блюдами будут ломиться не только приезжие отдыхающие, но и местные жители. Домохозяйки будут умолять поделиться рецептами ваших фирменных блюд , а самые красивые девушки будут стремиться выйти за вас замуж. Это я вам говорю, Остап Бендер. Прошу запомнить это здесь и сейчас. В дальнейшем, когда я совсем состарюсь а вы еще будете молоды надеюсь, что будете иногда баловать меня манной кашей вашего приготовления. Договорились?
   - Оказывается, что вы, командор, еще и большой шутник.
   - В каждой шутке, стажер, есть доля шутки. Я действительно когда-нибудь совсем состарюсь. И Александр Петрович совсем состарится. И Адам Казимирович тоже. Вот и будем у вас питаться. Будем приползать всей компанией, повязывать слюнявчики и ждать, когда вы нас накормите овсянкой или манной кашей. Теперь вам понятно, зачем я вас всех в Черноморске собираю? Надеюсь, вам здесь понравилось?
   - Черноморск - дивный город ! Он, командор, мне сразу понравился, как только мы сошли на перрон. В воздухе витают запахи и ароматы южной кухни, всех этих особенных специй и приправ. Хочется и самому приготовить что-то свое, особенное...
   - Приготовите, стажер, обязательно приготовите. Я вас определю к своему приятелю, он заведует лучшим рестораном города. Но это позже, после того, как мы доведем до логического конца нашу операцию "Золотая осень".
   - А так ли нам это надо, командор? Лично я с вашей помощью все свои проблемы решил. Долги погашены, деньги на первое время есть. В дальнейшем мне бы хотелось зарабатывать на приличную жизнь своим трудом, желательно интересным. И предложение ваше меня очень даже устраивает.
   - Не скрою, приятно это слышать и вдвойне приятно, что я в вас не ошибся. Однако мы с Александром Петровичем решили, что все-таки доведем это дело до конца. Из спортивного интереса и не только. Дело в том, что Фемида до вашего родителя вряд ли уже доберется. Когда мы с ним расстались много лет тому назад , у меня была надежда, что он где-то осядет и начнет относительно честную жизнь. Судя по вашему рассказу, этого не случилось, и Александр Иванович продолжил грабить государство. Я, стажер, не судья и не херувим, но исходя из того, что нам с бортмехаником пришлось повоевать за интересы страны, ни мне, не ему такие типы очень даже не нравятся. Лично мне много денег не надо, а если они будут нужны, я их всегда найду. Причем вполне легальным способом. Вы в этом сами убедились.
   - Этот способ, командор, и мне понравился. А что касается моего папаши артиста, то мне просто любопытно разобраться во всей этой истории. И с пожаром и с моим надуманным дядей. И болезнь у него тоже какая-то непонятная. Может, он под сумасшедшего косит?
   - Возможно,возможно... Возможно, что свихнулся ваш родитель на старости лет со своими миллионами. Ладно, будем ждать вестей от этой Аглаи Харитоновны, его непонятной невесты. Если не дождемся, то к Новому году сами в Чистополь наведаемся. А я сегодня отправлю телеграмму Сан Санычу. Пусть едут с Пал Палычем к нам. Намеченный карточный турнир должен состояться в ближайшее время. Игроки они оба серьезные и нам с вами придется нелегко. Я вам говорил, что здесь тоже свой карточный клуб имеется. Уверен, что вы, стажер, в скором времени станете достойным его членом.
   - Почему бы и нет. Мне карточная игра очень даже нравится.
   - Это я заметил. Особенно по долгам, которые вы ухитрились наделать. Не скрою, талант у вас проклевывается, но до настоящего мастерства еще далеко. Так что, стажер, не обольщайтесь и учитесь, пока жив Остап Бендер. Давайте будить бортмеханика, пора определяться на постой. Жить будете у меня, места всем хватит.
  
  Глава 30
  Поиски в снегу. Заветный портфель.
  Третий визит доктора Гвоздодерова.
   - Кы-ко-ко ... - Алексей Иванович стоял на пороге и пытался что-то объяснить Аглае Харитоновне. Он только что вернулся из своей необычайно ранней прогулки по своему бывшему участку. - Ко-кы-ко, - повторил он уже громче и настойчиво потянул хозяйку за рукав на улицу. Накинув полушубок, Аглая Харитоновна вышла за ним следом.
   Алексей Иванович все продолжал свои прогулки на месте пожарища. Последнее время он начинал их ни свет ни заря. Он то ходил кругами, то останавливался и топтался на одном месте, то вдруг, словно спохватившись, начинал что-то вымерять шагами. Снега было много и ямки он уже не копал. Аглая Харитоновна со все возрастающей тревогой наблюдала за ним из окна. Можно было подумать, что он что-то ищет, но что можно было найти под толстым слоем утоптанного им самим же снега? Аглая Харитоноего вытащила было свой "переговорный" блокнот и написала: "Лешенька, что ты ищешь?". Алексей Иванович долго вглядывался в текст пытаясь вникнуть в его содержание, но в конце концов отодвинул блокнот. По всему было видно, что он и сам толком не знает, что ищет. И вот сегодня в его голове опять что-то щелкнуло...
   Резко задул ветер, с небес, густо полетели снежинки. Начиналась пурга.
   - Кы - ко - ко, - Алексей Иванович вновь закудахтал, делая при этом круговые движения руками. Его можно было принять за экскурсовода, проводящего экскурсию по курятнику. Аглая Харитоновна понимала, что ее подопечный пытается сказать что-то важное, но из-за волнения и сильного заикания у него ничего не получается. Пурга все усиливалась.
   - Пойдем-ка в дом, Лешенька, видишь метель какая надвигается. - не выдержала наконец Аглая Харитоновна. - Возьмешь блокнотик и напишешь, что тебе надо узнать. Сейчас мы здесь все равно ничего и никого не найдем.
   Дома хозяйка опять положила перед Алексеем Ивановичем блокнот и карандаш, а сама ушла на кухню. Когда она вскоре вернулась, то обнаружила истерзанный блокнот, испещренный не то буквами, не то иероглифами. Видно было, что автор изо всех сил пытался запечатлеть на бумаге желаемое. Аглая Харитоновна вгляделась в эти каракули, но мало что смогла понять. С трудом ей удалось разобрать слово "где" и следующую букву "к". Учитывая, что Алексей Иванович все время повторял "ко" или "кы", ничего на ей на ум не приходило. На "ко" были такие слова как "кошка", "корова", но ни той ни другой в хозяйстве соседа никогда не было. Про "кы" и говорить было нечего. Подопечный, пока Аглая Харитоновна пыталась прочитать его каракули, все смотрел на нее с надеждой. Аглая Харитоновна развела руками, давая понять, что ничего из написанного она не поняла. Алексей Иванович опять взял карандаш и блокнот и изобразил что-то похожее то ли на дом, то ли на собачью будку. Аглаю Харитоновну осенило : Лешенька ищет свою собачью будку! Только зачем она ему? Всзможно, он в ней спрятал что-то очень ему нужное и теперь не может найти?
   Когда метель улеглась, хозяйка, улыбаясь, оделась для прогулки сама и одела Алексея Ивановича. Они вышли во двор и проваливаясь чуть ли не по пояс в снегу Аглая Харитоновна повела подопечного к собачьей будке, стоявшей в самом углу ее двора. Это была та же самая будка, которая до пожара стояла во дворе Алексея Ивановича. Торжествуя, она указала на нее, давая понять, что угадала его желание. К ее удивлению, радости он никакой не выказал. Когда Алексей Иванович снова начал разводить руками и тужась от заикания снова завел свое "кы - ко - ко" терпение покинуло Аглаю Харитоновну :
   - Алексей, я скоро сама кудахтать начну с тобой! Если уж тебе так хочется, давай курочек заведем. Будешь каждое утро заходить в курятник и кудахтать вместе с курами. А может, и кукарекать станешь для разнообразия.
   Знал ли сам Алексей Иванович Корейко что ищет? Для себя он окончательно смирился с полным крахом - потерей своих миллионов. Ему было понятно, что в жарком пламени пожара от его заветного чемодана ничего не осталось, разве что застежки. Когда в его больной голове опять что-то щелкнуло, он вспомнил, что у него был командировочный портфель! Эта мысль проскочила как искра и он тут же покрылся холодным потом. В сознании смутно забрезжило видение его добротного кожаного портфеля, в котором имелось двойное дно, которое должно быть заполнено плотными пачками денег. Но где он, где этот портфель? Он пытался найти ответ на этот вопрос, но ответ все ускользал от него. Тем не менее, в нем зрела уверенность, что портфель не мог сгореть, потому что находился где-то вне дома. В этом Алексей Иванович был почти уверен. И вот сегодня, проснувшись ранним утром словно от удара током, перед ним опять возникло очередное видение - его горящий дом. Но сознание почему-то зафиксировалось на крыльце дома. Видение стало таким отчетливым, что он словно воочию увидел, как крыльцо занимается пламенем. Ему захотелось вскочить с кровати и бежать скорее тушить этот огонь. Хотелось разломать и разбросать загорающие доски крыльца, потому что под ними что-то было спрятано... Но что же, что?! И вот тут видения сложились в одну яркую картинку: он увидел самого себя, закапывающего в лунную ночь под крыльцом собственного дома большой сверток. А что в свертке ? Ну конечно же- его портфель!!! Он самый, желанный и драгоценный! Поэтому и вскочил он сегодня ни свет ни заря и помчался на свой бывший двор. А здесь он растерялся. Двор был большой, даже огромный, а дом был совсем небольшим. Тем не менее Алексей Иванович примерно предполагал, где бы он мог стоять. Но только примерно. А вот где находилось крыльцо, он не мог определить даже примерно. Тут-то он и пошел звать на помощь Аглаю Харитоновну. Первый вопрос, который рвался из него звучал бы так: "Крыльцо, где было крыльцо?". Рвался, но так и не вырвался. В сильном волнении первая буква слова "крыльцо" смогла у него оформиться только в виде "ко" и "кы".
   Для Аглаи Харитоновны стало ясно, что дальше так продолжаться не может и в их совместной с Алексеем Ивановичем жизни надо что-то радикально менять. Конечно, в первую очередь это должен быть предстоящий брак, но готов ли к нему ее жених? Бракосочетание - это свадьба. Пусть и скромная, но свадьба. А где свадьба - там скопление людей. Конечно, психика Алексея Ивановича за время его пребывания в доме Аглаи Харитоновны заметно изменилась к лучшему. Он вполне осмысленно придерживался мелких гигиенических норм, самостоятельно одевался, орудовал ложкой, самостоятельно совершал свои прогулки по двору. Сможет ли ее жених преодолеть все процедуры, связные с бракосочетанием? Уверенности в этом у Аглаи Харитоновны не было и она решила еще раз обратиться к доктору Гвоздодерову. Все так же, через соседку он был приглашен и вскоре не замедлил появиться. Николай Фомич пришел открыто, не таясь. Алексей Иванович, услышав знакомый голос доктора беспокойства не проявил, спокойно его встретил и спокойно дал себя осмотреть.
   - Что-то вы, друг мой, заметно похудели, - сказал Гвоздодеров, обращаясь к Алексею Ивановичу. - При таких харчах и при такой поварихе как ваша невеста это непростительно и даже неприлично.
   - Я тоже ничего не понимаю, Николай Фомич, - заговорила Аглая Харитоновна. - Кушает он вроде неплохо, но его все время одолевают какие-то мысли и он все время пытается что-то искать. - Аглая Харитоновна завела Гвоздодерова в другую комнату для более доверительного разговора. - Алексей все пытается задавать разные вопросы, а я понять его не могу. Когда он волнуется, то заикается еще сильнее. Пробовала письмом изъясняться, тоже ничего не получилось. Может, у вас получится?
   - Успокойтесь, Аглая Харитоновна, - продолжил Гвоздодеров, - все само собой постепенно рассосется. Ему просто многое еще надо вспомнить и это естественно. Главное, я вижу перед собой уже не того запуганного больного , каким он был не так давно, а вполне адекватную личность. Он ведь совсем недавно только мычал, а тут говорить пытается. Больше с ним общайтесь. У вас вроде бракосочетание намечено было после его выздоровления? Я, помнится, обещал даже быть свидетелем со стороны жениха.
   - Вот-вот, Николай Фомич, я и хотела выяснить, не повлияет ли на него это ... мероприятие. Ведь много людей соберется. Я , конечно, приглашу самых близких, но все-таки ... .Я вам рассказывала, что у Алексея Ивановича нашелся племянник в Москве, он даже как-то заезжал к нему вместе с давним приятелем Алексея. Но я тогда по вашему совету не дала им встретиться, Алексей еще был очень плох после больницы. А недавно я их известила, что они могут приехать, чтобы увидеться с ним. Может, и на свадьбу подгадают. Я правильно сделала?
   - Правильно, Аглая Харитоновна, и очень даже правильно. Пора нашему Алексею Ивановичу активнее и с другими людьми общаться, а не только с нами. А то, что у него близкий родственник и даже старый друг нашлись, так это замечательно. Что-то вместе вспомнят, что-то ему напомнят, глядишь, память у него постепенно и восстановится.
   Что касается самого Алексея Ивановича, то он, естественно, стал осознавать, что с обретением портфеля его жизненная ситуация может резко изменится. Разумеется, в свою тайну он никого посвящать не собирался. Ему бы только с местоположением крыльца определиться. А если любопытная Аглая Харитоновна спросит, зачем ему это нужно, что ответить? Этого он пока не придумал. И что он вообще будет делать с этим своим портфелем? Он уже не представлял своего существования вне этого дома, ставшего для него спасительным пристанищем. Каким образом он вообще здесь оказался? Почему он из Александра стал Алексеем и почему он должен жениться на Аглае Харитоновне? Последнее воспринималось им как навязанная данность, но вопроса не снимало. Количество вопросов в его больной голове возрастало час от часу.
  
  Глава 31
  Приезд московских игроков. Игра мастеров.
   "Антилопа" стояла на привокзальной площади, за рулем томился Козлевич. Адам Казимирович вот уже две недели служил у Остапа в качестве водителя. Поезд из Москвы задерживался на сорок минут, о чем было объявлено по громкоговорителю. Остап отправился было на перрон встречать гостей, но услышав объявление, вернулся к машине и недовольный сел рядом с Козлевичем. Руководство цирком требовало от него немалых хлопот. С ними он обычно расправлялся весело и на ходу, кабинетная работа была Остапу глубоко противна. А тут, как назло, запил завхоз. Запил "по черному", что с ним случалось крайне редко. Пришлось разбираться с овсом для лошадей , мясом для тигров и десятком других дел. Только вчера они с Адамом Казимировичем здесь же встречали приехавших на гастроли борца Семена Шибалова и штангиста-гиревика Федора Соломина. Оба они приняли приглашение Бендера и прибыли вовремя, как и было условлено в договоре. Сегодня у них было первое представление и Остапу не хотелось на него опаздывать.
   Телеграмму от Сан Саныча он получил накануне. Тот извещал об их прибытии с Пал Палычем сегодня поездом.
   - Адам, - Бендер с грустью посмотрел на Козлевича, - скажите мне, Адам, почему опаздывают поезда? Я понимаю, почему задерживают рейсы на самолеты, но почему опаздывают поезда? Я бы мог понять, если бы рельсы были проложены среди айсбергов и торосов, или, допустим, по поверхности Луны. Она вся покрыта метеоритными кратерами. Тогда бы по громкоговорителю нас извещали, что так, мол, и так, в локомотив угодил очередной метеорит и через час он будет заменен на запасной. Все встречающие отнеслись бы к этому с пониманием.
   - Командор, вы просто устали. Вы обещали Шуре, что с понедельника начнете оформлять пенсию. Сегодня у нас уже пятница, если вы помните.
   - Да, что-то я закрутился. Вы заметили, Адам, с возрастом время движется гораздо быстрее, чем на самом деле. Необъяснимый наукой факт. По моим расчетам сегодня должна быть среда, а вы мне говорите, что уже пятница.
   - Почему же мы тогда так долго ждем поезда, если время движется, как вы говорите, быстрее?
   - Тоже необъяснимый факт. Встретим гостей, Адам, и сразу поедем с ними в цирк. Посмотрим представление, накормим их обедом, а вечером начнем игру. Шура наш тоже играть собрался, но я ему предсказал, чем для него это кончится. Он не только без трусов останется, но и пенсию свою за тридцать лет вперед продует. Партнеры наши из Москвы те еще карточные монстры. Ладно, пойду встречать.
   Вслед за Сан Санычем и Пал Палычем из вагона вышел Василий Цыпко. Остап тепло всех поприветствовал и вопросительно посмотрел на Цыпко. Тот правильно расценил взгляд Бендера и сказал:
   - Я понимаю, Остап Ибрагимович, ваше удивление. Конечно, вы меня не ждали, но я подумал, почему бы нам не создать в Черномоске в с вашим участием что - то вроде филиала всесоюзной карточной федерации. Со временем в вашем городе можно будет организовывать карточные турниры союзного, а затем и международного уровня. К вам едут отдыхающие из всех наших республик и даже из соцстран, и совместные карточные игры будут способствовать укреплению дружбы между народами.
   Остап расхохотался.
   - А вы не промах, Василий. Даже идеолгическую базу под игру в карты ухитрились подвести. Не могу не оценить вашу инициативность. Вы мне напомнили меня самого в годы розовощекой молодости. Была когда-то у меня идея создать нечто подобное в городишке под названием Васюки, но только с шахматным направлением. Это были бы уже Нью-Васюки, центр шахматной мысли планеты и международных шахматных ристалищ с соответствующими транспортными и другими коммуникациями. Естественно, тоже международного уровня. Мою инициативу не оценили, и мне удалось вовремя бежать. Не советую повторять подобного, тем более с уклоном на азартные игры. У нас в стране они почему-то не приветствуются. Никакая идеологическая база здесь не поможет, поверьте старому массовику-затейнику. А вот за знакомство с этими замечательными людьми, - Остап сделал вежливый жест в сторону остальных приехавших, - большое спасибо. При желании можете и сами принять участие в турнире. Всем добро пожаловать!
   После циркового представления и обеда в лучшем ресторане города вся команда командора и благодушно настроенные гости собрались в холле гостиницы. Остап взял слово:
   - Друзья мои! Повестка дня всем известна. На сегодняшний вечер запланировано начало нашего карточного турнира. Играть будем за двумя столами, в разных комнатах самого большого номера этой гостиницы. Закусками и прочим все будут обеспечены. Понятно, что это будет деление на курящих и некурящих. Эту замечательную московскую традицию надо перенять и нам. Местные игроки обо всем заранее извещены и будут вовремя. Кое-кого из присутствующих предостерегаю от соблазна обогатиться за чужой счет. Не все так просто в нашем бренном мире. А теперь советую до вечера всем хорошо отдохнуть. Номера дорогим гостям заказаны. Заранее желаю сильной игры и хорошего блефа!
   Ответное слово взял Сан Сныч:
   - Дорогой Остап Ибрагимович! Дорогие друзья! Товарищи! От себя лично и от лица моих московских друзей сердечно благодарю за теплый прием! Присоединяюсь к пожеланию Остапа Ибргимовича - всем сильной игры! С вашего разрешения мы удаляемся отдыхать.
   Игра началась так же как и в Москве, с наступлением вечера, а закончилась около полудня следующего дня. Сан Санычу и Пал Палычу фартило всю игру, к тому же оба они были непревзойденными мастерами блефа. Бендер, также как и в Москве, играл за одним столом с Сан Санычем и с удовольствием наблюдал за своим веселым партнером. Наблюдал и изучал. Гость так и сыпал всевозможными шутками и прибаутками на карточные темы. Остап особо не рвался вперед , но и не отставал. Он готовился к финальной игре, которая была намечена на послезавтра. После нее гости намеревались уехать. Как выразился Пал Палыч, первая игра была "разведкой боем". Василий Цыпко проигрался в пух и прах. Парень он был рисковый, но не расчетливый, к тому же далеко не психолог. Арнольд предложил было ссудить ему в долг, но Цыпко только рукой махнул и в этот же день уехал в Москву. Многие чересчур самонадеянные игроки из местных тоже проигрались вчистую. Они рассчитывали сорвать хороший куш с приезжих, но нарвались на мастеров. Арнольд ,по примеру Остапа, тоже особенно в пузырь не лез и закончил игру "при своих".
   Этот и весь следующий день гости отдыхали и внутренне готовились к финальной схватке. Готовился к ней и Арнольд , заранее взвешивая свои возможности. Он тоже внимательно присматривался к своим партнерам, особенно к Пал Палычу. Бендер проводил все время в цирке, в компании с Козлевичем и Балагановым. На последнего он временно возложил обязанности завхоза, вменив Козлевичу, как старожилу, всячески помогать Балаганову. Сам же Остап всерьез занялся оформлением пенсионных документов. К любой игре он был всегда готов, как образцовый пионер.
   Наступил вечер финальной схватки. Прослышав о серьезной игре, подтянулись было еще несколько игроков из местных "теневых" дельцов. Остап вежливо их выпроводил, порекомендовав организовать "междусобойчик" в другом месте. В городе его очень хорошо знали, и никто не перечил. Для самого Остапа игра в классический покер была сродни и спорту и искусству. Примерно также к игре относились и Сан Саныч с Пал Палычем. Конечно, бессребрениками все они не были, но предпочитали выигрыш, заработанный в честной и интересной схватке.
   И эта ночь финальной игры пролетела нереально быстро. Опять наступило утро. Проигравшие еще надеялись каким-то чудом отыграться, а те, кто уже был при хороших призовых, довольные посматривали на часы и занимающийся за окнами розовый рассвет. Сан Саныч долго сверлил взглядом Остапа, затем хмыкнул и покачал головой:
   - Да, маэстро, не зря ваши друзья называют вас командором. Дали вы нам сегодня прикурить. Сколько я на вас не смотрел, выражение лица у вас совершенно не менялось. Где вы этому обучились?
   - Я дитя своего времени, дорогой Сан Саныч. Как-то незаметно для самого себя сформировался в такого, каков есть.
   - В весьма оригинальную, скажу вам, личность сформировались. Спасибо за игру Остап Ибрагимович. Пощипали вы меня изрядно. Теперь будем ждать вас с нетерпением в Москве.
   - Не прибедняйтесь, Сан Саныч, и на вас призовых хватило. Надеюсь и Пал Палыч не в накладе.
   - Ну, этого не объедешь, он всегда свое возьмет.
   Действительно, за другим столом Пал Палыч вместе с Арнольдом изрядно потрепали своих соперников. Арнольд настолько прочувствовал стихию игры, что даже старый карточный волк Пал Палыч в острые моменты несколько раз шел на попятную.
   Московских гостей провожали сразу после званого завтрака. На перроне Остап вместе с Арнольдом поочередно обнялись с отъезжающими и пообещали, что после Нового года обязательно приедут на очередной тур в столицу.
  
  Глава 32
  Примирение подруг. Подготовка к свадьбе
   Аглая Харитоновна стала готовиться к свадьбе. Она перерыла весь свой гардероб и гардероб всех своих бывших мужей. Надо было подобрать свадебный наряд как для себя, невесты, так и для жениха, Алексея Ивановича. Пока жених совершал свои ежедневные прогулки по двору, она подолгу вертелась перед трюмо, примеряя то одно, то другое подвенечное платье. Их у нее было три, по количеству браков. Каждый раз, когда Аглая Харитоновна вновь выходила замуж, она заказывала новое платье, а старые хранила как память о мужьях. И если раньше она с удовольствием облачалась в наряд невесты, то сейчас смотрела на себя с большим неудовольствием. От брака к браку фигура ее видоизменялась в сторону увеличения объема, и ранние два платья после безуспешной примерки пришлось с сожалением отложить в сторону. Третье платье, когда она его надевала, тоже затрещало по швам. Наконец, она решила позвать свою старую подругу Варвару Леонидовну, чтобы посоветоваться с ней относительно наряда. Недавно они помирились, и произошло это так. Она случайно встретила Варвару Леонидовну на улице, и хотела было с гордым видом пройти мимо, как та сама заговорила с ней:
   - Ну, здравствуй, Аглая. Уже и не узнаешь? Слыхала, замуж собираешься? Ну-ну. Ничего не хочешь мне сказать?
   - По моему, мы друг дружке все сказали, и добавить тут нечего.
   - Ой-ли? Так уж и нечего? А поблагодарить, например, не хочешь?
   - С какой стати я должна тебя благодарить? Я с тобой рассчиталась полностью, и докладывать о своих делах не собираюсь. - Аглая Харитоновна хорошо помнила тот день, когда Варвара Леонидовна откровенно ее обобрала. А ведь она считала ее подругой.
   - Докладывать, верно, не должна, а вот поблагодарить за женишка не мешало бы. Или ты забыла, кто тебе его наворожил, да к тебе приворожил? Ты думаешь, все так просто происходит? Нет, дорогая моя, такие дела сами по себе не делаются.
   Суеверная Аглая Харитоновна смешалась. А вдруг, и правда тут не обошлось без вмешательства потусторонних сил? Кто его знает... В таких делах надо быть осторожной.
   - А ты вспомни, Варвара, как я к тебе последний раз приходила и как ты ко мне отнеслась. Я к тебе как к подруге пришла посоветоваться, а ты..
   - Ладно, Аглая, кто старое помянет... Сейчас- то как у тебя дела? Я ведь недавно на вас карты разложила, смотрю, к свадьбе все идет, как я и наворожила. И со здоровьем у твоего Алексея худо-бедно к лучшему идет. Значит, не зря ворожила. Иди себе, стало быть, с миром, еще вспомнишь Варвару.
   - Ладно, Варя, мир, так мир. Да, свадьба скоро, хлопот с ней не оберешься. Сразу после Рождества расписаться намечено. И тебя приглашаю на свадьбу.
   - За приглашение спасибо, буду обязательно. Если помощь какая нужна будет, зови.
   Сейчас, поворачиваясь так и эдак перед трюмо, Аглая Харитоновна вспомнила о подруге. Мысленно она уже пыталась оправдать Варвару Леонидовну. Как не крути, сама ведь засомневалась тогда в ее лечении. Накинув полушубок, Аглая Харитоновна отправилась звать подругу на совет. Та откликнулась без промедления. Вскоре они обе перебирали гардероб Аглаи Харитоновны. Она еще раз с трудом влезла в свое последнее свадебное платье. В зеркале возникло отражение полной, если не сказать толстой пожилой женщины в нелепом белоснежном платье. Обтягивающий наряд настолько выделял некоторые детали ее тела, что они смотрелись отдельными холмами на фоне общих округлостей.
   - Да, Аглая, как не вертись, а это платье уже не для тебя. Советую тебе в этот раз отказаться от такого свадебного наряда. Годы уже не те, да и раздобрела ты сильно.
   В закромах они нашли отрез светлой трикотажной ткани и Варвара посоветовал заказать скромное свадебное платье именно из этой материи. Отказаться от фаты, как ее Варвара не уговаривала, Аглая Харитоновна не смогла. Стоило ей только накинуть фату, как на ее лице тут же появлялось радостное девичье выражение.
   С Алексеем Ивановичем решилось проще. От второго мужа Сидора остался почти новый элегантный костюм темно-кофейного цвета и пара белых сорочек. Телосложением с нынешним женихом они были схожи. Когда Алексея Ивановича облачили в этот костюм и повязали галстук, он, посмотрев на себя в зеркало, отшатнулся от него. С ним на короткий миг случилось очередное затмение. Он пронзительно ясно вспомнил, кем он был до приезда в Чистополь и не мог понять, кого сейчас он видит в зеркале. Однако когда он отошел от трюмо, наваждение прошло, и он опять вошел в роль Алексея Ивановича. Пытливо оглядев жениха с ног до головы, Варвара отвела Аглаю Харитоновну в сторону и зашептала:
   -Аглая, а ты помнишь, что у вас согласия на вступление в брак будут спрашивать? А еще после обмена кольцами целоваться принято. Алексей-то готов ко всему этому? Не оплошает?
   - Ой, Варвара, даже и не знаю. Я об этом как-то и не думала. Ему ведь не объяснишь, что да как. Ладно, как будет, так и будет. Может и сам поймет.
   С помощью Петра Пупырина был получен новый паспорт на имя Алексея Ивановича Корейко. При этом жениха пришлось везти и в фотоателье, и в паспортный стол, а затем и в ЗАГС, чтобы подать заявление. За пределами дома Алексей Иванович поначалу испытывал сильное волнение, но после общения с Пупыриным постепенно успокоился. Тот, зная от Аглаи Харитоновны о его психическом состоянии, проводил с ним во время поездок успокоительные беседы на отвлеченные темы.
   - Вот смотри, Алексей Иванович, - говорил он, выкручивая баранку "Газика". - Возьмем, к примеру, магнит. Он, магнит этот, притягивает гвоздь. А почему? А потому, что гвоздь железный. Верно?
   - В-выв...- вынужденно отвечал Корейко.
   - Рассуждаем дальше, - продолжал Пупырин . - Нам говорят, что Земля круглая и у нее вроде как имеются магнитные полюсы. Так?
   - Т-т-та...- уже увереннее ответствовал Алексей Иванович.
   - Тогда скажи мне дорогой Алексей Иванович, почему мы с нее не падаем, мы ведь не из железа сделаны. Некоторые вообще внизу земного шара живут и ходят фактически вверх ногами. И заметь, никто не падает. Почему так ? У тебя есть свое мнение на этот счет? - Пупырин вопросительно смотрел на своего пассажира.
   - Й-е... ,й-е... - отвечал тот. Ему очень хотелось ответить положительно. Мало того, он даже что-то слышал о законе всемирного тяготения и мог порассуждать на этот счет. Когда-то, работая в "Геркулесе", они вместе с Бомзе и Кукушкиндом любили поговорить на подобные темы.
   - А ты подумай, подумай, - говорил Пупырин, - не торопись с ответом. Лично я считаю, что земля ровная и нечего тут наводить тень на плетень. Некоторые умники говорят, что если я, допустим, поеду на машине из Чистополя, то проехав по поверхности шара, вернусь опять в Чистополь. Правильно, вернусь. А почему, спрашивается? Да потому, что меня будет постепенно заносить влево или вправо и я обязательно опишу петлю. Что из этого получается? Правильно. Получается, что я опять приеду в Чистополь. Выходит, что земля ровная. Так или не так?
   Такие беседы целительным образом шли на пользу Алексею Ивановичу. Они заставляли его думать. Когда под ручку с Аглаей Харитоновной он переступил порог ЗАГСа чтобы подать заявление, то уже не дергался и вел себя относительно спокойно. Работница ЗАГСа была старой знакомой Аглаи Харитоновны и заявление было оформлено задним числом. И стал бы Алексей Иванович вполне вменяемым и приличным гражданином, если бы не мысль о зарытом под крыльцом портфеле. Она билась у него в голове постоянно, как когда-то бились мысли об аресте и о чемодане с деньгами. Ареста он уже не боялся. Страх постепенно развеялся вместе с дымом пожара, в котором сгорел его бесценный чемодан с миллионами. Зато теперь он напрочь забыл, где во дворе стоял его дом, и где находилось крыльцо. Непомерная жадность к деньгам лишила его покоя, хотя он и не знал, что будет с ними делать, если найдет. Он не мог довериться и Аглае Харитоновне, понимая, что вызовет у нее страшные подозрения относительно своей личности. Однако местоположение крыльца надо было все-таки установить, что оказалось чрезвычайно трудной задачей. Она становилась уже настоящей фобией. Каждый день он продолжал изучать своей бывший двор. Попытки представить свой дом по памяти успеха не имели. Сколько он не пытался зажмурив глаза сосредоточиться, каждый раз в его голове возникали разные картинки. Когда в глазах начинало рябить, он удалялся под свой кров. Здесь он чувствовал себя более или менее спокойно.
   Появление на людях сначала с Петром Пупыриным, а затем и вместе с Аглаей Харитоновной положительным образом сказалось на всем течении болезни Алексея Ивановича. Если бы не возникающие временами провалы в памяти, импульсивная пугливость и сильное заикание, то его вполне можно было бы считать нормальным гражданином. Во всяком случае, для бракосочетания он был вполне готов.
  
  Глава 33
  Бендер - пенсионер! Проводы на арене. Курс - Чистополь!
   Бендер - пенсионер! Это обстоятельство никак не укладывалось в голове Остапа. Когда ему вручали пенсионное удостоверение, он с трудом осознавал всю реальность происходящего. Не мог осознать этого даже тогда, когда в его уютное кресло сел им же рекомендованный новый директор цирка. Тем не менее, все было именно так. Остапу было грустно. Он не мог понять, с чем все его поздравляют. Когда он сдавал дела новому директору, в кабинет ввалились Козлевич с Балагановым. Оба только что получили расчет за свою работу в цирке и были изрядно навеселе, если не сказать больше. Они были попросту пьяны. Чтобы сохранять равновесие, друзья изо всех сил поддерживали друг друга. Надо сказать, что старики старались не разлучаться. И хоть Козлевич жил дома, а Балаганов у Бендера, они встречались каждый день. За все годы, что Остап знал и того и другого, он впервые видел их в таком состоянии и смотрел на них с удивлением.
   - Голуби мои, вы ли это? Адам Казимирович, Шура, я вас не узнаю. Ладно, Балаганов старый хулиган, возможно сказались рецидивы буйной молодости, я могу это понять. А вот вы, Адам, вы, образец добродетели, где -то даже херувим... Как вы ухитрились так надраться и где? По какому поводу, наконец, такое веселье? Можете, я чего не знаю?
   - Как по какому поводу, командор! - Балаганов рванулся к Остапу, отчего Козлевич чуть не упал, но вовремя зацепился за угол стола. - Как по какому поводу? Ведь вы, как и мы, стали наконец-то пенсионером! Командор, дайте я вас обниму...
   А получилось так. Утром Козлевич и Балаганов встретились у кассы цирка. Бендер им накануне объявил, чтобы они зашли и получили расчет за отработанное в цирке время. И еще он сказал, что получил письмо из Чистополя от Аглаи Харитоновны и вскоре им предстоит туда ехать. Получив расчет, друзья решили, что надо выпить по маленькой за новоявленного пенсионера Бендера. Идею высказал Балаганов. Они попытались найти Остапа, но выяснилось, что он сильно занят. Балаганов сказал, что такое событие надо отметить в любом случае. Ему почему-то было очень смешно от мысли, что командор вышел на пенсию. Бендер - и вдруг пенсионер! Осознание этого настолько его смешило, что бацилла смеха по этому поводу передалось и Козлевичу. Друзья нашли укромный уголок возле клетки с тигром. Балаганов сказал, что тигр будет символизировать командора. Он достал заранее припасенную чекушку, складные стаканчики и налил по первой. Запах водки хищнику явно не понравился и он, недовольный, зарычал.
   - Чем вы недовольны, Остап Ибрагимович, - обратился к тигру Балаганов, - Не желаете выпить с нами, дело ваше, а мы за вас выпьем, как за новорожденного пенсионера. - Они с Козлевичем вновь затряслись от смеха. Балаганов тут же налил по второй.
   - Я не понял, кто тут выпивает у клетки с тигром? И по какому поводу? - Это подошел, услышав рычанье тигра, дрессировщик Коржиков. - А, это вы, - узнал он друзей. По какому поводу веселье?
   Узнав причину, он тут же составил компанию выпивающим и предложил перебраться в его служебное помещение. Многоопытный Балаганов достал вторую чекушку. Слово взял Коржиков:
   - Не могу не выпить за нашего директора, многоуважаемого мной и всем нашим коллективом Остапа Ибрагимовича. Нам будет очень его не хватать. - В голосе дрессировщика послышались рыдающие нотки. Когда со второй чекушкой было покончено, Коржиков полез в шкаф и вытащил начатую бутылку коньяка. В помещение заглянул клоун Папаян. Узнав о причине выпивки, он тут же подключился к компании. Прослышав, что провожают на пенсию директора, стали подтягиваться и другие работники цирка. Сохранивший остатки благоразумия Козлевич с трудом увел упирающегося Балаганова.
   Когда друзья ввалились в кабинет директора, Остап, выслушав тираду о причине побудившей их к возлиянию, отвел их к себе домой, благо жил недалеко. Там он уложил друзей отсыпаться, а Арнольду, который был дома, наказал никуда не выпускать Балаганова. Что касается Козлевича, то он велел отправить его домой, когда тот проспится.
   На следующий день состоялись официальные проводы Остапа на пенсию. Церемонию проводили на арене цирка. Там же, двумя большими полумесяцами были расставлены столы со всевозможными закусками и разнообразием спиртных напитков. Горячего по распоряжению Бендера не подавалось, зато состав участников застолья периодически сменялся. Остап отдал цирку много лет и в городе его знал практически каждый. Всем хотелось сказать добрые слова о бывшем директоре, а ныне пенсионере Остапе Ибрагимовиче и выпить за его здоровье.
   Утром следующего дня Остап проснулся позже обычного. Спросонья посмотрев на часы, он стал было поспешно одеваться на службу. В комнату заглянул Арнольд . Он проснулся уже давно, успел приготовить завтрак, но будить командора не спешил. Того доставили домой в состоянии сильного подпития, чем он немало удивил Арнольда.
   - Командор, завтрак готов, прошу за стол. Я вам сварил кофе, советую начать с него. Кстати, а куда это вы засобирались?
   Остап, до которого, наконец, дошло, что с сегодняшнего дня он полноценный пенсионер и отныне спешить ему некуда, сел на кровать. Он никогда не был любителем спиртного, но вчера ему поневоле пришлось отвечать десяткам желающих поприветствовать его лично. Итог этого застолья печальным образом сказался сегодня утром.
   - Стажер, позовите, пожалуйста, Шуру, моего непутевого брата по нашему папеньке, лейтенанту Шмидту. Папенька очень был бы огорчен. Оба его сына на старости лет становятся алкоголиками.
   - Командор, во-первых, дядя Шура с утра пораньше ушел к Адаму Казимировичу. Он страшно сокрушался, что сбил Адама с пути истинного. Это дядя Шура так выразился. Ну, а во- вторых, алкоголизм для вас с дядей Шурой - понятие чужеродное.
   - Ишь ты, словечко какое подобрал. Видел я позавчера, какое оно чужеродное. Они оба с Козлевичем на ногах еле стояли. Да и я не помню, как вчера до дома добрался.
   - Все было в норме, командор. После банкета вы попросили покатать вас по городу на "Антилопе". Потом Адам Казимирович с дядей Шурой привели вас домой. Вы даже сами разделись.
   - Надо же, какое героическое достижение, сам изволил раздеться. Ладно, стажер, воспитательную работу внутри себя я проведу позже. А сейчас позвоните, пожалуйста, Адаму Казимировичу и пригласите их обоих с Александром Петровичем пожаловать на беседу.
   Компаньоны появились быстро. Бендер с Арнольдом пили чай. Ожидая гнева командора, Козлевич с Балаановым вошли понурясь, с опущенными головами. Остап, памятуя о том, что и сам вчера был не в лучшем виде, воздержался от нравоучений. Арнольд налил пришедшим по чашке чая. Бендер оглядел свою команду, откашлялся и обратился к собравшимся с речью:
   - Голуби мои, я призвал вас с благой целью. Настала пора, когда труба вновь зовет нас в Чистополь. Что это значит? А это значит то, что возобновляется операция "Золотая осень". Вряд ли это громкое название будет соответствовать итогам операции, но какой-то итог должен быть. Мы знаем о пожаре, при котором дом нашего подзащитного превратился в пепел. Самый главный для нас вопрос звучит так: а сгорела ли при этом его заветная кубышка? Мы имеем дело с хитроумным казнокрадом и опытнейшим мастером теневых дел. И это вселяет некоторые надежды. Почему? - спросите вы. Отвечу так: он мог держать свои денежки в разных местах. Но это только мои догадки. Однако тут есть и другие объективные сложности. Касаются они здоровья нашего подзащитного. Когда мы покидали Чистополь, Александр Иванович был, мягко говоря, не в себе. И это, похоже, не игра в сумасшедшего, как когда-то практиковал бухгалтер Берлага, наш давний знакомый. Диагноз Александру Ивановичу Корейко поставил очень опытный врач. Так утверждает небезызвестная Аглая Харитоновна, его так называемая "невеста". Она не позволила нам даже встретиться с ним по этой причине. Я вам говорил, что получил от нее письмо, В нем она сообщает, что у Алексея Ивановича дела идут на поправку и его можно навестить. Еще раз подчеркиваю, не Александра Ивановича, а именно Алексея. С этим фактом тоже интересно будет разобраться. Она надеется, что наша встреча с ним будет для него приятным сюрпризом и будет способствовать его выздоровлению. Мало того, она приглашает нас на предстоящую свадьбу. Вы уловили, о чем это я? Вы уловили, Шура? Или в вашей голове еще бродят винные пары?
   - Да ну вас, Бендер, обижаете. Мы на тему непонятных имен Корейко уже говорили, если вы помните. Был Александром, стал Алексеем, ну и что? За его деньги любую ксиву можно купить. Надо быстрее ехать, там разберемся, зачем он чехарду с именами затеял. Как раз к Новому году успеем в Чистополь. Очень удачно получается, мы так и планировали. А когда свадьба?
   - Свадьба намечена сразу после Рождества. Шура, вы прямо зациклились на встрече Нового года именно в этом городе. Новый год можно отметить в любой точке земного шара, не обязательно для этого ехать в Чистополь. Насколько я знаю, кроме одушевленного агрегата под названием "Москвич" вас там никто не ждет. Хорошо, раз вы так настаиваете, Новый год мы встретим в Чистополе, как раз успеем. А там и до Рождества недалеко. Да и в баньке попариться у Пучеглазовых будет замечательно. Ну, а вы что скажете, Адам? В Чистополь со мной осенью вы не полетели и я отнесся к этому с пониманием. А сейчас что думаете?- Остап вопросительно посмотрел на Козлевича .
   - Начинали без меня, командор, без меня и продолжайте. Душой я с вами. Стар я стал для таких поездок. Вот на "Антилопе" поехал бы. Жалко, что сейчас зима. Это у нас тут не холодно, а в вашем Чистополе сейчас мороз. "Антилопа" для зимних условий не оборудована. - Адам Казимирович тяжело вздохнул и виновато посмотрел на командора.
   - Ладно, Адам, надеюсь, что и мы туда едем ненадолго. Разгадаем этот ребус и вернемся. Арнольд тут уже и знакомства завел в ресторане.
   Арнольд и на самом деле начал подрабатывать в самом престижном ресторане Черноморска. Он уходил туда каждый день и с удовольствием нарезал кольцами лук, вырезал фигурки из свеклы и моркови, готовил отбивные котлеты и другие блюда. Его душа разрывалась от желания остаться здесь навсегда, но и встретиться с "дядей" хотелось не меньше. Он решил поторопить ход событий и обратился к Остапу:
   -Раз труба зовет, командор, то я с вашего позволения отправляюсь за билетами, времени до Нового года осталось немного. Мы ведь едем через Москву?
   - Ну разумеется. До Москвы поездом, а там по погоде видно будет. Смотрю я на нас, и грустно мне, однако, становится. Команда престарелых пенсионеров, согбенных непомерной нуждой. Разумеется вас, стажер, это не касается. Хотя и у вас, смотрю, брюшко намечается.
   Рассуждая, Остап прохаживался взад и вперед по комнате. Неожиданно он сделал сальто-мортале , затем стойку на руках. Оглядев удивленных компаньонов, он сказал:
   - Очень советую всем присутствующим подумать о своем здоровье, оно нам всем очень даже пригодится. Вы согласны со мной, Шура? А вы, Адам?
   Балаганов, который в это время прихлебывал из блюдечка горячий чай, поперхнулся. Остап постучал его по спине и продолжил:
   - Вижу, что все согласны. Отныне каждое утро у нас будет начинаться с бега трусцой. Вас, Адам, это тоже касается, хоть вы и проживаете отдельно от нас. Теперь о дороге. Конечно, велико искушение встретится в Москве с нашими карточными партнерами и друзьями, но это позже. Надеюсь, про Рината никто не забыл? Он ведь с некоторых пор полноправный член команды. Если у него будет возможность поехать с нами, пусть едет. - Бендер с теплотой оглядел свою пеструю компанию. - Ладно, голуби мои, пора чистить перья! Курс - Чистополь!
  
  Глава 34
  Пора в Загс! Марш Мендельсона. Немая сцена.
   С утра в доме Аглаи Харитоновны Цыпленковой царила суматоха. В этот день должно было состояться бракосочетание хозяйки дома с ее постояльцем - Алексеем Ивановичем Корейко. Вокруг невесты хлопотала Варвара Леонидовна, ее подруга и неизменная свидетельница со стороны невесты на всех ее предыдущих свадьбах. Алексей Иванович одевался в одиночестве, только галстук ему любовно повязала сама Аглая Харитоновна. Непродуманным оказался вопрос с праздничной обувью жениха. Почти новые сохранившиеся туфли того же Сидора, бывшего мужа Аглаи Харитоновны, как оказалось, были очень тесными. С муками и гримасами Алексей Иванович кое-как в них влез.
   Чистополь - город относительно небольшой и многие его жители хорошо знают друг друга. Этому способствует и то, что большинство взрослого населения города работает на часовом заводе, самом крупном предприятии города. Много лет там проработала и Аглая Харитоновна. Таким образом весть о предстоящей свадьбе дошла до ушей многих. Сама новобрачная не хотела широкой огласки как по причине своего четвертого уже по счету брака, так и по причине не совсем еще выздоровевшего жениха. Кто его знает, не выкинет ли Алексей Иванович во время бракосочетания какой- нибудь фортель ввиду его неокрепшей психики. В общем, свадьба по расчетам Аглаи Харитоновны должна быть скромной и немногочисленной. Она уже пожалела было , что пригласила новоявленного племянника жениха, да еще и с его приятелем. Но тут уже ничего не поделаешь - письмо с приглашением давно отправлено. С другой стороны сам факт того, что у Алексея Ивановича объявится близкий родственник, да еще на свадьбе, будет для жениха хорошим свадебным подарком. Нет, она все правильно сделала, сюрприз будет замечательный. А это положительные эмоции, которые, как известно, являются лучшим лекарством. Она поделилась своими мыслями с Варварой Леонидовной:
   - Ты знаешь, Варя, Алексей такой одинокий и несчастный. Был у него единственный брат, и тот погиб, в аварию попал. Я тебе рассказывала. А тут недавно выяснилось, что у него племянник имеется. В Москве, оказывается, проживает. Сегодня должен подъехать прямо в ЗАГС, мы с ним договорились, что это вроде как сюрприз будет для Алексея. Как подарок, значит, свадебный.
   - А ты уверена, что он на самом деле его племянник? Ты мне про него ничего не говорила.
   - Так мы с тобой, Варвара, в контрах были. Он сюда уже приезжал, я и документы его смотрела. И фамилия совпадает, и отчество. Он сыночек соседа моего бывшего, упокоенного Александра Ивановича. Еще и друг его, то ли Алексея, то ли брата его Александра, вместе с племянником должен приехать. Очень воспитанный и интеллигентный человек. Они давно, оказывается, знакомы.
   - С кем знакомы? С Алексеем или Александром?
   - Варя, не путай меня. Приедет, разберемся. Главное, что знакомы. Радость для Лешеньки какая будет, эмоция, значит, положительная.
   - Ну-ну, будем надеяться. Ты уже готова? Иди, Алексея выводи. Слышишь, Петр подъехал, сигналит. А свидетель-то где от Алексея Иваныча? Ты говорила, что вроде сам Гвоздодеров будет.
   - Николай Фомич предупредил, что он сразу в ЗАГС приедет. Я так рада, что он нас уважил. Да и спокойнее с ним будет, если Лешенька вдруг разволнуется. От радости, конечно.
   - Конечно, разволнуется, такую невесту отхватил. Сам-то гол как сокол, а тут женился и катайся себе как сыр в масле. И в ус не дуй, Аглая и накормит, Аглая и обогреет.
   - Напрасно ты так, Варвара. Ты знаешь, что Алексей погорелец. Он, как- никак, очень даже порядочным соседом оказался. Мы еще тогда, до пожара общий язык нашли. А тут и ты подмогла.
   - Конечно подмогла. Я сразу поняла, что из вас хорошая пара получится. Выходить пора, однако, Петр опять сигналит. А где же наш жених? Что-то его невидно. Алексей Иваныч, где вы? Выходить пора! Не забудь букет, Варвара.
   В это время Алексей Иванович, блаженно улыбаясь, развалился в кресле. Он на время снял свои тесные туфли и полулежа шевелил онемевшими пальцами ног. Услышав зов, морщась и пристанывая, опять стал влезать в свою тесную обувь.
   Когда подъехали к зданию ЗАГСа, Аглая Харитоновна начала искать глазами племянника жениха и его спутника. Их не было видно. Племянника она видела всего лишь раз, и особенно не запомнила. Народу перед зданием и внутри него было много. Перед ними регистрировалась совсем молодая пара, окруженная многочисленными родственниками. Из толпы вынырнул Гвоздодеров с букетом в руках. Он тепло поздоровался с брачующимися и их спутниками, отдельно поздравил жениха и невесту, а затем обратился к жениху:
   - Вы, Алексей Иваныч, главное, не волнуйтесь. Скоро вас с невестой позовут, а когда спрашивать что-то будут, вы головой кивайте, согласен, мол. Кольца Аглая Харитоновна сама оденет, сначала себе, а потом и вам. Вы только ручку ее придержите. Все понятно?
   - Поп-поп...
   - Ну и славно.
   Затем Николай Фомич обратился к невесте:
   - А вы, Аглая Харитоновна, придерживайте на всякий случай жениха, что-то его покачивает. - Доктор придвинулся поближе к невесте и уже тихо спросил: - Вы говорили, что на церемонии будут племянник и старый друг Алексея Ивановича. Где они?
   - Пока не вижу, Николай Фомич. - так же тихо отвечала Аглая Харитоновна. - Обещали быть. Главное -племянник нашелся. Они оба уже приехали в Чистополь и известили меня об этом. Я вам говорила, сюрприз Алексею Ивановичу хотят приятный сделать. Надеюсь, не опоздают.
   - Ну да. Лишь бы вовремя появились.
   Новобрачных пригласили в зал для торжественной церемонии. Аглая Харитоновна цепко ухватила по локоть Алексея Ивановича и потащила его к супружескому счастью. Зазвучал маш Мендельсона, но Алексей Иванович его не слышал. Из его глаз текли слезы от невыносимой боли в ступнях. Туфли Сидора жали немилосердно. Дальнейшая церемония проходила для него как в тумане. Когда Аглая Харитоновна толкнула его в бок он, как болванчик, согласно закивал головой. Присутствующие умилялись его слезам, относя их к душевному волнению новобрачного. Когда Аглая Харитоновна своей фатой утерла ему слезы, первого кого он увидел, был Остап Бендер с букетом в руках. Алексей Иванович перевел затуманенный взгляд в сторону и обнаружил, что рядом с Остапом стоит его законнорожденный сын Арнольд. Немая сцена длилась недолго. Новоиспеченный муж стал буквально оседать как тряпичная кукла и лишь поддержка его супруги с одной стороны и доктора Гвоздодерова с другой не дали ему рухнуть на пол.
  
  Глава 35
  Из стажера - в Магистры. Здравствуй, новогодний Чистополь!
  На пороге Загса.
   В Москву приехали ранним утром и сразу отправились к Ринату. Бендер перед отъездом из Черноморска позвонил ему и рассказал о планах относительно Чистополя. Ринат тут же заказал билеты на поезд для всей компании до Казани. Сам он, ввиду плотного учебного графика ехать отказался, о чем с сожалением известил командора. Будущий геолог с увлечением писал дипломный проект. Лето и часть осени Ринат провел на производственной практике в пустыне Кызылкум и привезенный оттуда материал лег в основу проекта.
   Поезд в Казань отправлялся поздно ночью и весь день Бендер с Балабановым провели в праздном времяпровождении, сопровождаемым обильным приемом пищи. Сразу по приезду Арнольд с Ринатом отправились на ближайший рынок и вернулись нагруженные разными продуктами. Часть из них предназначалась для съедания в поезде. Арнольд превзошел самого себя. К обеду было подано блюдо из баранины, приправ и овощей, которому еще не было названия. Арнольд как истый художник, к приготовлению блюда никого не подпускал. Когда из кухни потекли диковинные ароматы, любопытный Балаганов не выдержал. Он, крадучись, подобрался к плите и хотел было приоткрыть крышку казана, чтобы посмотреть и понюхать его содержимое. Увидев это, всегда сдержанный Арнольд налетел на него коршуном:
   - Александр Петрович , это уже наглость и кощунство! Как вам не стыдно! При этой температуре блюду надо томиться еще восемь минут, и только потом можно закладывать корицу и гвоздику. Вы чуть не испортили мне весь процесс.
   Пристыженный Балаганов поспешил ретироваться. Поболтавшись по квартире и не найдя себе занятие, он подсел на диван рядом с Ринатом. Тот просматривал свои записи в полевом дневнике и делал из него выписки для проекта. Балаганов обратился к нему с вопросом:
   - Ринат, вот вы были в пустыне и видели верблюдов. Это правда, что когда они плюются, то могут заплевать человека с ног до головы?
   Остап, читавший в кресле журнал "Огонек" отложил его в сторону и сказал:
   - Знаете, Шура, я тоже бывал когда-то в пустыне и даже путешествовал на верблюдах. Вдвоем, кстати, с нашим подпольным миллионером. Ни один верблюд не плюнул в нашу сторону. Они плюются очень избирательно. Оплевывают с ног до головы только тех, кто болтается без дела и пристает к занятым людям с разными глупыми вопросами. Взяли бы лучше веник и подмели в квартире.
   - Подметать, дядя Шура, не надо, я вчера уборку делал. Давайте лучше в шахматы сыграем. - Ринат снял с полки шахматную доску.
   - Не, Ринат, в шахматы играть неинтересно. Это какая-то длинная и скучная игра. Давайте лучше в шашки сыгранем.
   - Можно и в шашки.
   Наступило время обеда. Арнольд собственноручно разложил по тарелкам порции своего блюда. Первые минуты протекли в полном молчании, затем едоки, распробовав приготовленное, заговорили все разом. Остап постучал вилкой по тарелке:
   - Арнольд , вы нас в очередной раз удивили. Да, я говорю шаблонные фразы, но на самом деле не хватает слов, чтобы выразить наше восхищение этим чудесным блюдом. Я бывал во многих ресторанах, но нигде не ел ничего подобного. Как называется это блюдо?
   - Сознаюсь, командор, оно не имеет названия. Я готовил его по вдохновению. Сочетание некоторых ингредиентов этого блюда я использовал в начинке того пирога, которым вы восхищались в Чистополе. Лично я считаю, что приготовление нового блюда равносильно написанию музыкального произведения. А ингредиенты - это те же ноты, по которым создается музыка.
   - Сильно сказано. Тогда вы, Арнольд , настоящий композитор от кулинарии. Отныне с вас снимается легкомысленное звание "стажер" и присваивается почетное звание "Магистр кулинарных дел". С большой буквы. А название новому блюду придумать надо. Подложите-ка мне добавки, достопочтенный Магистр.
   Следом за Остапом добавки попросили и остальные. Наевшись, Остап предложил вернуться к теме названия блюда.
   - Я предлагаю назвать это блюдо...- Остап широко зевнул и сонным голосом продолжил: - ...я предлагаю подумать об этом в поезде.
   Сонное состояние передалось и остальным компаньонам. Ближе к вечеру Ринат всех разбудил, вызвал такси и отправил на вокзал.
   До Казани добрались без приключений. Почувствовав себя в родной стихии, Балаганов не без труда и за хорошие деньги нашел частника до Чистополя. Ехать автобусом зимой было хлопотно. Дело в том, что автобус из Казани доезжал только до правого берега Камы, где пассажиры были вынуждены высаживаться из него и пешим порядком переходить на левый берег реки. Там их ждал уже другой автобус, который и довозил всех до Чистополя. Однако для легковых машин делалось исключение и они переезжали на другой берег по ледовой переправе. В такое время года она обычно функционировала исправно. Балаганову и самому иногда приходилось заниматься подобным частным извозом. Нелегальным, конечно.
   Поздним вечером 30 декабря компаньоны добрались до дома Балаганова и вошли в подъезд. Пошарив под ковриком у порога, хозяин открыл ее найденным ключом. Не скрывая радостной улыбки, он впустил компаньонов в дом. Переезды ему изрядно поднадоели и он был рад снова оказаться в родных стенах.
   В предновогодний день каждый нашел для себя занятие. Арнольд отправился на рынок и по магазинам. Надо было похлопотать относительно праздничного стола. Балаганов взялся за уборку квартиры. Остап, подумав, отправился к Пучеглазовым. Он решил через Клавдию Тимофеевну встретиться с Аглаей Харитоновной, чтобы через нее узнать дату и время регистрации брака. Разумеется, он и не помышлял раньше времени встречаться с Корейко. Спустя два часа, получив нужные сведения, он вернулся. Пучеглазовы сказали, что второго января будет банный день и пригласили всю компанию прибыть к ним вечером. Они доложили Остапу, что их сын Вениамин исправился, ведет праведную жизнь и в настоящее время находится на работе.
   Встреча Нового года, благодаря стараниям Арнольда, вновь свелась к непомерному чревоугодию. Он весь день колдовал у плиты, время от времени потчуя Остапа с Балагановым новыми блюдами. Противиться они были не в силах. Объевшиеся компаньоны даже не досмотрели "Голубой огонек".
   Лежа на диване первого января и тяжело дыша, Остап, обращаясь к Арнольду изрек:
   - Магистр, у меня закралось подозрение, что вы сделали из нас подопытных кроликов и оттачиваете на нас ваше мастерство. Отсюда и будущее наше предопределено - мы с Шурой закончим земной путь от тучности и обжорства. Надо срочно принимать меры. Довожу до сведения каждого, свадьба состоится только через восемь дней. Я не призываю все эти дни поститься, но вам, Магистр, рекомендую готовить только овощные блюда. Балаганову, в виде исключения, можно манную кашу. Помнится, у нас были благие намерения начинать каждый день с пробежки. Кто- нибудь из вас об этом вспомнил? Завтра, кстати, мы приглашены в баню. Предупреждаю сразу, после бани - только чай. Хоть по двадцать стаканов.
   Через восемь дней нарядные и заметно похудевшие Остап и Арнольд стояли на пороге Загса. Они быстро сориентировались в обстановке и вошли в зал в момент поцелуя новобрачных. В руках у Остапа был букет.
   Балаганов остался дома. В число родственников и друзей Александра Ивановича Корейко он не входил. Изголодавший на овощной диете бортмеханик сходил в магазин и теперь тайком от компаньонов ел колбасу, жадно откусывая ее крупными кусками.
  
  Глава 36
  Парадоксы психики. Свадьба. Раздвоение личности.
   Самый малоизученный и загадочный орган человеческого организма - это мозг. Его изучением занимались и занимаются лучшие умы от медицины, корифеи из корифеев этой науки. Заключенная в относительно небольшой по объему черепной коробке студенистая масса под названием "мозг" творит настоящие чудеса. По степени сложности они не идут ни в какое сравнение с чудесами лучших магов, колдунов и факиров вместе взятых. Эта загадочная субстанция порой выкидывает такие коленца... Так, однажды упавший с двенадцатого этажа идивид, угодивший в сугроб, невозмутимо стряхивает с себя снег и идет домой. По пути он обнаруживает, что пока летел с крыши, обрел дар видеть людей не только без одежды, но и внутри их тел. Другой обыкновенный трудящийся, гуляя в грозу под зонтом, получает разряд молнии, отчего у него в руке остается только ручка от зонта. Разуваясь дома, он видит в подошве ботинка большую, обгоревшую по краям дыру. Спустя время на макушке тоже выявляется обгоревшая проплешина. В виде компенсации у него в течении недели обнаруживается способность говорить и писать на ста трех языках мира, включая четыре давно исчезнувших. К сожалению, свой родной язык он в течение той же недели напрочь забывает, что очень осложняет ему жизнь дома и на работе.
   С Александром Ивановичем Корейко тоже произошли невероятные изменения, сродни последствиям от удара молнии. Впрочем, как и прежде, придется называть его Алексеем Ивановичем. Увидев Бендера и Арнольда, он на несколько секунд оторопел, а на лице появилось выражение ужаса. Он зашатался и лишь поддержка доктора с одной стороны и невесты с другой не дали ему упасть. В зале поднялась легкая паника. Однако к удивлению присутствующих Алексей Иванович быстро очнулся и, чихнув пять раз подряд , громко рассмеялся. Никто ничего не понял. Широко улыбаясь, насколько это возможно, свежеиспеченный муж отстранил Аглаю Харитоновну и Николая Фомича, а затем на твердых ногах и слегка подпрыгивая направился к Бендеру и Арнольду. Подойдя к ним, он заключил обоих в жаркие объятия и расцеловал. Совершенно не заикаясь он склонился к ним зашептал с каким-то присвистом :
   - Всемилостивейшие, фьюить, господа. Умоляю вас, фьюить, величайте меня отныне, фьюить, Алексеем. А по батюшке, фьюить, Ивановичем. Сподобилось, фьюить, волею судьбы, фьюить имя свое поменять. Не погубите, фьюить, не сгубите.
   Остап, тоже широко улыбаясь, в свою очередь обнял Корейко-старшего и тихо прошептал ему на ухо :
   -Рад вас видеть, Александр Иванович. Не извольте ни о чем беспокоиться. Будьте паинькой и все будет хорошо. Фьюить.
   Подошедшая Аглая Харитоновна в свою очередь заключила в могучие объятия сначала Арнольда, затем Остапа. Из ее глаз текли слезы умиления.
   - Милый, - она обратилась к мужу, - обними же еще раз покрепче своего родного племянника! Он нашелся и специально приехал на нашу свадьбу ради тебя. Как я рада, что у тебя нашелся близкий родственник! Видишь, вместе с ним приехал и друг твоего брата Александра. Теперь вам будет о чем поговорить и что вспомнить. Как я рада, как я рада! Скорее, едем скорее за праздничный стол!
   Петр Пупырин подсуетился хорошо. Из числа своих знакомых он организовал свадебный кортеж из видавшей виды "Победы" и "Запорожца". Сам он был за рулем милицейского "Газ-69". Все присутствующие на церемонии разместились в этом автотранспорте. Гвоздодеров с тревогой и любопытством поглядывал на своего подопечного. Он уже почувствовал неладное в поведении Алексея Ивановича и сел рядом с ним в "газик" Пупырина. Всю дорогу молодожен тихо улыбался в объятиях супруги. Когда подъезжали к дому Аглаи Харитоновны он вдруг резко поднялся, откашлялся и под шум мотора с присвистом запел:
   - Быстры как волны, фьють-фьюить, дни нашей жизни...
   Пел он громко, и хорошо поставленным баритоном. Если бы не присвист, то его голос можно было бы принять за голос профессионального певца. Это было так неожиданно, что Пупырин чуть не снес ворота Аглаи Харитоновны. Николай Фомич тут же захлопал в ладоши и призвал присоединиться к аплодисментам остальных. Испуганная новобрачная, повинуясь успокаивающему жесту Гвоздодерова, мягко усадила мужа на место. Сидевшая рядом с водителем Варвара Леонидовна начала нервно икать. Машина остановилась. Подхватив улыбающегося Алексея Ивановича под руки, Пупырин и доктор повели его в дом.
   Подъехавшие гости прошли следом, где радушные подруги новобрачной уже рассаживали всех за праздничным столом. Аглая Харитоновна запорхала как бабочка, а ее развевающаяся фата только подчеркивала это сходство. Она спросила пробегающую с подносом Варвару Леонидовну:
   - Варя, что случилось с Алексеем? У него ни с того ни с сего вдруг голос прорезался. Мне что-то не по себе. Может, ты лишнего чего наворожила?
   - Окстись, Аглая, я здесь не причем. Спроси лучше у своего Гвоздодерова.
   Улучив минуту, хозяйка задала тот же вопрос Николаю Фомичу, на что он опять призвал ее сохранять спокойствие. Он сказал , что так бывает. Редко, но бывает.
   Когда все расселись за столом, новобрачный, оглядев собравшихся, резво поднялся. Похоже, он хотел снова поупражняться в вокале. Севший рядом с ним слева Бендер твердой рукой усадил его обратно. Перед этим он вежливо попросил Гвоздодерова уступить ему свое место рядом с молодоженом. Он сказал, что берет на себя роль тамады.
   Лучезарно улыбаясь, Остап попросил гостей наполнить бокалы и затем поднял свой:
   - Дорогие молодожены! Уважаемые товарищи! Мои славные друзья! Мы вместе с Арнольдом Александровичем безмерно счастливы оказаться за этим роскошным свадебным столом! Нет слов, чтобы описать радость нашей встречи с женихом, Алекса... Алексеем Ивановичем Корейко и невестой - Аглаей Харитоновной. Как много теплых слов мне хотелось бы сказать и от имени брата нашего молодожена, Александра Ивановича Корейко, которого я очень хорошо знал. Он всегда делился со мной последним миллио...куском. Как бы он порадовался вместе с нами! Зато здесь, находится его сын, Арнольд Александрович, вновь обретенный племянник нашего Алекса...Алексея Ивановича! Он порадуется и за себя и за своего любимого папу! Родственники обрели друг друга именно на свадьбе, что может быть радостнее! Предлагаю осушить эти бокалы во здравие наших молодоженов и за новую ячейку нашего советского общества! Горько!
   Провозглашая тост и держа бокал левой рукой, правой рукой Бендер незаметно для окружающих держал за шиворот Алексея Ивановича. Он уже убедился, что родинка на шее молодожена находится там, где и должна быть. Закончив речь, он приподнял молодожена и повернул его физиономию в сторону лица невесты. Та только этого и ждала. Она тут же впилась в губы суженого со страстью голодной волчицы. Потрепыхавшись в ее объятиях Алексей Иванович обреченно сел, уронив голову на бюст новобрачной. Гости принялись за угощение. Оголодавший Остап потерял на короткое время контроль над Алексеем Ивановичем. Тот, недолго раздумывая, скинул под столом ненавистные туфли и, вскочив в носках на свой стул, приготовился петь. Бендер с трудом усадил его назад. Тут со своего места поднялся Гвоздодеров:
   - Дорогие друзья, мы видим, что безмерная радость переполняет сердце нашего жениха. Ему хочется петь, излить свою радость на нас. Так давайте ему дружно похлопаем. Пойте, Алексей Иванович, пойте, а мы все вам подпоем. Ободренный жених вновь вскочил на стул и запел не лишенным приятности голосом: -
  Помню я , фьить-фьють, еще молодушкой была, фьюить-фьюить...
   Ни разу не сбившись он дотянул эту песню до конца, затем раскланялся как настоящий артист и сел на свое место.
   Остап встал, громко захлопал в ладоши и призвал всех сделать то же самое. Ободренный жених вновь попытался было влезть на стул. Бендер больно ущипнул его за ляжку и, наклонившись к нему, сказал:
   - Послушайте, Александр Иванович, прекратите валять дурака. Мы готовы вам подыгрывать до тех пор, пока вы ведете себя благоразумно. Вы меня поняли?
   Молодожен тут же сник и в ответ зашептал :
   - Фьюить, понял, ну конечно понял, милейший Остап Ибрагимович. Хочу вам, фьюить-фьюить, душевно открыться. Недавно я был,фьюить, совсем другим, фьюить, но кто-то, фьюить, вселился в меня. В прошлой жизни, фьить, еще до революции, фьюить,я был оперным певцом, фьюить, и выступал на столичных сценах. Он, фьюить, сидящий во мне, фьюить, заставляет меня петь, фьюить-фьюить, и я не могу противиться. Хорошо, фьюить, что здесь находится мой доктор, фьюить-фьюить, который лечил меня в больнице, фьюить. Простите меня, фьюить, великодушно.
   - Все ясно, Александр Иванович. У вас налицо все признаки раздвоения личности. Я встречал таких людей. Хотя, если учесть, что вы уже не Александр Иванович, то тут все гораздо сложнее. Ладно, поговорим после свадьбы. Я сегодня пообщаюсь с вашим доктором. Держите себя в руках, посидите спокойно и пока не пойте. Я скажу вам, когда можно будет спеть.
   Остап опять взял в свои руки бразды правления за столом . Свадьба есть свадьба и присутствующие веселились от всей души. Остап позволил Алексею Ивановичу еще дважды проявить свои вокальные способности. Молодожен с чувством исполнил на итальянском языке песенку Герцога из оперы "Риголетто" Джузеппе Верди и на бис "Ах эта свадьба". Качество вокала не портил даже присвист певца. Он с таким чувством пел эту песню, что все гости пустились в пляс. Веселье набирало обороты, все стали требовать исполнения новых номеров. Остап, переглянувшись с Гвоздодеровым, сказал, что такой талант надо беречь и включил патефон. Танцы продолжились. Захмелевший после постной диеты Арнольд танцевал с Варварой Леонидовной и беспрерывно с ней чокался. Дошло до того, что они стали пить на брудершафт. Остап, поддавшись общему веселью тоже хорошо принял на грудь и пустился в пляс с невестой. Жениха на это время он передал под опеку Николая Фомича. Отдышавшись, он коротко переговорил с Гвоздодеровым относительно здоровья Алексея Ивановича. Николай Фомич сказал, что молодожен сильно перевозбудился и ему срочно нужен покой. Он подтвердил диагноз Остапа о раздвоении личности жениха. Доктор всыпал Алексею Ивановичу в минеральную воду успокоительного, после чего они вместе с Остапом увели молодожена в спальню. Вскоре гости стали расходиться и разъезжаться. Пупырин отвез Остапа и Арнольда к Балаганову. Договорились, что они вместе Гвоздодеровым прибудут сюда завтра до полудня, чтобы Алексей Иванович хорошо выспался. Прежде всего, надо было обсудить состояние его здоровья.
  
  Глава 37
  За здоровый образ жизни! Действовать надо деликатно.
   Проснувшийся раньше всех Балаганов лежал тихо и старался не шуметь. Остап с Арнольдом вернулись со свадьбы поздно и еще крепко спали. Балаганов надеялся, что командор в связи с этим забудет о пробежке. Однако надежда эта была слабой. Остап, как правило, о задуманном не забывал. Съеденная накануне на голодный желудок колбаса давала о себе знать весьма неприятными ощущениями. Стиснув зубы и постанывая, Балаганов стал подниматься. При этом он уронил стул, на котором висела его одежда. Из соседней комнаты тут же послышался голос Остапа :
   - Шура, спасибо что разбудили. Вы уже оделись? Выскакивайте, мы мигом за вами. Арнольд , подъем! Звание магистра не освобождает от пробежки.
   Описав один круг вокруг дома Балаганов взмолился :
   - Бендер, все, не могу больше. Признаюсь, вчера с голодухи колбасы навернул. Я заруливаю домой, для начала хватит. Да и старухи засмеют. Вон, Семеновна уже подглядывает из-за занавески. Представляю, что она теперь выдумает. Разнесет, что мы с утра пораньше друг за другом с дубинами бегали пьяные.
   - Понимаю, бортмеханик, ваши опасения. И правда, для начала хватит. Факт подвига зафиксирован. Мы с магистром вчера на свадьбе тоже не овсянку ели и не компот пили. Так ведь, Арнольд?
   -Все верно. Вы, командор, не лимонад себе наливали.
   - Согласен, но звание тамады меня как-то оправдывает. Ладно, хватит разговоров, пора на теплый насест.
   Через полчаса компаньоны сидели за столом и молча поедали приготовленную на воде овсяную кашу. Молчание нарушил Балаганов:
   - И долго нам так поститься, командор? Я тоже за здоровый образ жизни, но тут перебор. У меня уже ребра торчат. И бегать каждый день вокруг дома аки пес, я тоже несогласный.
   - Вы закончили, бортмеханик? Считайте, что я ничего не слышал, но по просьбе трудящихся в распорядок дня будут внесены коррективы. В разумных, конечно, пределах. Меню тоже подкорректируем. Овсянка по утрам наводит тоску. Магистр, примите к сведению. Вернемся к нашим баранам. Вернее, к барану по имени Александр Иванович.
   Бендер коротко довел до Балаганова все, что они узнали с Арнольдом о состоянии здоровья Корейко-старшего и затем продолжил:
   - Так вот, голуби мои, подведем итоги. Вчера мы с магистром имели счастье лицезреть, наконец , нашего миллионера. Сомнений нет, это именно он, Александр Иванович Корейко, собственной персоной. Постарел, конечно, но родинка на его шее на месте. Непутевый все-таки у вас, магистр, папаша, свихнулся совсем со своими миллионами.
   - Одно название, что папаша. Никогда не забуду нашу единственную встречу, когда он слинял с долларами в портфеле. А потом еще и покойником себя объявил, лишь бы не искали.
   - Да, Александр Иванович тот еще жук. Много воды утекло с тех пор, как мы с ним расстались в одной южной республике. Я убыл со своим честно заработанным миллионом, а Александр Иванович остался, чтобы продолжить грабить государство. Не скажу, что мне нравилось его занятие, но моральных страданий по этому поводу я в ту пору не испытывал. Мне не хотелось строить социализм, мне хотелось в Рио -де -Женейро. Это действительно была хрустальная мечта моего детства. Хотелось убедиться, что там на самом деле все поголовно ходят в белых штанах. Что-то я отвлекся, однако. Надо думать, что за эти долгие годы Александр Иванович значительно пополнил свою кубышку. Надеюсь, после пожара в ней кое-что осталось. Во исполнение справедливости это "кое-что" надо изъять. Что с этим делать дальше, спросите вы? Оставим это на совести присяжных заседателей. В нашем лице, конечно. Для начала кубышку надо найти. Мы продолжаем нашу операцию. Исключительно из спортивного интереса. Не так ли, Шура?
   - Все так, командор, как договаривались. Но в виде премиальных хотелось бы как минимум купить новую машину .
   - Надежды юношей питают, бортмеханик. Думаю, это не возбраняется. Продолжаем обсуждение. О пожаре мы знаем, и возможные последствия этого уже обсуждались. Мы остановились на том, что хотя бы часть награбленного наш хищник мог упрятать в другую нору. Вопрос - как его убедить в том , что он должен, нет, просто обязан нас полюбить. Или хотя бы проникнуться симпатией настолько, чтобы выложить свои нетрудовые доходы на ту же тарелочку с голубой каемочкой. Тарелочка сохранилась и опять может пригодиться. Наш козырь - это панический страх Александра Ивановича быть разоблаченным. Будем бить этой картой. Правда, с головой у него явно не все в порядке. За все надо платить и жизнь бьет нашего подзащитного почему-то именно по голове. На руку нам это или нет, пока неясно. Надеюсь, ясность внесет наша сегодняшняя встреча с участием его лечащего врача. Я кончил. Дополнения? Возражения?
   - Мне тоже идти с вами, командор? - Арнольд вопросительно посмотрел на Бендера.
   - Разумеется, магистр, разумеется. Я вчера перехватил инициативу в свои руки и Аглая Харитоновна прониклась ко мне полным доверием. Это с одной стороны. А с другой - племянник и ближайший родственник нашего подзащитного это вы, магистр. Аглая Харитоновна вас в этом качестве возлюбила. Вы с ней очень даже трогательно вчера обнимались.
   - Да ну вас, командор. Все делалось исключительно в интересах нашего общего дела.
   - Ну да, конечно. И на брудершафт с Варварой Леонидовной вы тоже пили в интересах дела? Ну, да ладно, я шучу. Свадьба есть свадьба, я тоже повеселился. Вот Шуру жалко, он в полном одиночестве тайком грыз колбасу, в то время как мы поедали деликатесы.
   - Балаганов тут же надулся и сказал:
   -Бендер, прекратите издеваться. Если в интересах дела вы были вынуждены пить водку и объедаться, то хотя бы помалкивали.
   - Простите нас, бортмеханик, мы больше не будем. Продолжаю по существу вопроса. Александр Иванович хоть и больной, но прекрасно знает, какой вы, Арнольд, на самом деле племянник. Он и так изворачивается изо всех сил, играя роль Алексея Ивановича. И он знает, что мы знаем о нем все. С его больной психикой это может кончиться плохо. И для него, и для нас. Действовать надо деликатно. А Аглаю Харитоновну мы в любом случае не обидим, это простая и добрая женщина честно заработала себе спокойную и достойную жизнь. Угораздило же ее связаться с нашим подзащитным.
   - Судя по ней, она об этом не жалеет. Конечно, если бы она узнала всю правду , то неизвестно, как бы поступила. Мне лично ее жалко. - Арнольд вздохнул и отправился на кухню заваривать чай.
   - А ей нужна эта правда?- Балаганов выразительно посмотрел на Остапа. - Одной жить тоже не сахар. Она заполучила мужа и очень даже довольна. Мне кажется, командор, что их надо оставить в покое. Мы не судьи, в конце концов. Заберем тарелочку, если она, конечно, есть, и пусть себе живут дальше тихо и мирно, по-стариковски.
   - Шура, никто и не собирается покушаться на свободу Александра Ивановича. Жизнь и так его по голове хорошо пристукнула. Обнаружить в себе дар певца на старости лет - такое не сыграешь. Да и голос откуда-то прорезался. Уму непостижимо, на итальянском наш подзащитный запел, арию Герцога из оперы "Риголетто" недурно исполнил. Я когда-то в Москве в Большом ее слушал, очень даже похоже. Причуды природы, аномальное явление.
   -А я читал, - вступил в разговор Балаганов, - что один туземец то ли на Цейлоне, то ли на острове Ява, накурившись какой-то травы, научился вызывать духов предков. Они явились большой толпой и первым делом потребовали еды. Вся деревня после этого вынуждена была их целую неделю кормить. Потом этого туземца соплеменники, якобы, съели самого, но не тут-то было. Он стал по ночам летать над деревней и страшным голосом просил его накормить.
   - Знаете что, Шура, у вас скоро все разговоры будут крутиться вокруг еды. Съеденной втихаря колбасой вы отравили свою духовность и сознание.- Бендер потянул носом: - магистр, с кухни тянет вроде как блинами. Нет? Очень жаль. Значит, у меня тоже начинаются галлюцинации. Скажите, бортмеханик, а не осталось ли у вас в сусеках какого-нибудь варенья к чаю?
   - Ишь, чего захотели. В варенье содержится очень вредный для здоровья сахар. Еще скопытимся раньше времени, кто за нас будет пробежки делать? Ладно, помните мою доброту.- Балаганов сходил на кухню, принес литровую банку с клубничным вареньем и затем продолжил: - Я, между прочим, вот что хочу сказать. Если бы мы оказались на необитаемом острове, я бы сначала съел вас, командор, несмотря на все уважение к вам.
   - Спасибо за откровенность, Шура, на всякий случай приму к сведению. Ладно, магистр, хватит гонять чаи, отложите ложку. Нам пора идти. Ведите себя хорошо, бортмеханик, не искушайте свою плоть. На обед сварите себе пшенной каши.
   Бендер с Арнольдом отправились пешим порядком к дому Аглаи Харитоновны.
  
  Глава 38
  Кукиш от Лешеньки. Совет Гвоздодерова. Фьюить-фьюить.
   Подруги сидели на кухне и тихо разговаривали. Варвара Леонидовна пришла ранним утром и принесла с собой вишневую наливку. Время от времени подруги чокались маленькими хрустальными стопочками. Судя по доносившему из спальни легкому храпу, Алексей Иванович крепко спал. Даже во сне он слегка присвистывал. Спал он с самого вечера, с тех пор как Гвоздодеров дал ему успокоительного. Один раз ночью, по нужде, он проснулся и, вполне осмысленно сделав свои дела, снова лег. Аглая Харитоновна, крадучись, проследила за ним, и, убедившись, что с супругом все в порядке опять нырнула под одеяло.
   - Не знаю, Варвара, что тут и думать, - говорила хозяйка. - Чудит мой Алексей, чудит пуще прежнего. Он ведь еще вчера утром заикался так, что и слова не мог вымолвить, а тут нате - здрасьте, запел вдруг ни с того ни с сего. А запел-то как, ну чисто артист из театра, да ты и сама слышала.
   - Так я чуть в обморок не упала, когда он у Петра в машине запел. Хорошо, что твой Гвоздодеров с нами ехал, успокоил. Хоть какой-то толк от него есть.
   - Варя, ну вот ты опять "твой Гвоздодеров, твой Гвоздодеров"... Дался он тебе. Николай Фомич просто врач, который лечил Алексея в больнице. И сейчас помогает. И свидетелем на свадьбе был.
   - Вот и я говорю, что лечил-лечил, да так и не долечил. Ты посмотри, что он с ним сделал! Запел твой муженек в одночасье как петух на заборе. С чего бы это? Это нормально? Не дала мне его вылечить, теперь слушай как поет.
   - Во-первых, он не только поет, но и говорить стал, и не заикается совсем. Давай так Варвара: ты ничего плохого не говоришь про Николая Фомича, а я ничего про нас с тобой не вспоминаю. Налей-ка за это мировую.
   - Ладно, Аглая, будь по-твоему, столько лет мы уж вместе. А вот только посмотрим, что дальше с твоим Алексеем будет.
   - Да все нормально будет, Варвара. Он у меня спокойный, непьющий, не в пример Захару. Тот последнее время ни дня не просыхал. А что поет, так и пусть себе поет. Поющий муж, ты только послушай, как это красиво звучит. Не пьющий, а именно поющий. И ведь поет-то как красиво, патефона не надо. Такой талант хранил в себе, не открывался. Жалко, присвистывает только. Ладно, будить его пойду, кормить надо. Хорошо, вчера уборку сделали, скоро гости придут проведать Алексея. Ты уж не уходи, мне с тобой привычнее. И на обед у нас много разносолов осталось, пообедаем вместе.
   - А кто придет-то?
   - Так Николай Фомич и придет, да еще племянник Алексея с его другом. Душевный какой человек, оказался, друг-то этот. И веселил всех, и за Алексеем приглядывал. Повезло мужу, что у него такие близкие люди нашлись. Буду просить их не торопиться уезжать. А то пусть у меня и поживут, места всем хватит. Они сейчас то ли друга, то ли у дальнего родственника остановились.
   - Правильно решила, пусть поживут. Племяш-то ваш какой веселый мужчина оказался, а с виду не скажешь. На брудершафт с ним даже пили. Да и ты с другом-то его, ишь, как выплясывала.
   - А чего не поплясать на своей-то свадьбе. Ладно, Варя, пошла будить мужа.
   Алексей Иванович вышел на кухню как тихий старый кот. Он молча влез в свое полукресло, зевнул и посмотрел поочередно на подруг. Обе хранили молчание, не решаясь заговорить. Во взгляде Алексея Ивановича было нечто такое, что подругам стало не по себе. Смотрел он с прищуром, наклоняя голову то влево, то вправо. Аглая Харитоновна решилась заговорить:
   - Лешенька, голубчик, как тебе спалось? Ты, наверное, кушать хочешь? Я уже с утра твой любимый пирог испекла. А может тебе лучше курничка положить?
   Алексей Иванович, не удостоив супругу ответом, молча взялся за яблочный пирог, запивая его привычным какао. Доев пирог он встал и, показав кукиш Варваре Леонидовне, удалился опять в спальню.
   - Нет, ты видела Аглая, ты видела? Что твой Алексей себе позволяет?! Мне! Фигу! За что?! - Варвара Леонидовна от возмущения сначала задохнулась, потом закашлялась .
   - Ладно, Варя, не бери в голову, ты же знаешь, что Алексей еще не совсем здоров. -пыталась успокоить подругу Аглая Харитоновна. Выпей-ка еще рюмочку, и я с тобой.
   - Захмелела я что-то Аглая, на старые-то дрожжи много не надо. Пойду домой, вздремну. Вечерком зайду. Зови, если что. А за фигу мне обидно, пусть извиняется.
   Проводив подругу, Аглая Харитоновна заглянула к мужу и, убедившись, что он опять спит, прилегла сама. Попотчевать гостей было чем, и она спокойно задремала.
   Первым пришел Николай Фомич. Не стучась, он привычно прошел на кухню. Убедившись, что хозяйки тут нет, вполголоса позвал ее. Аглая Харитоновна, услышав Гвоздодерова, быстро вышла к нему. Она рассказала доктору о том, что Алексей Иванович спал спокойно, спокойно встал, позавтракал и опять лег . Не забыла упомянуть и про инцидент с Варварой Леонидовной, на что Николай Фомич только хмыкнул. Как специалист в области психиатрии он всерьез заинтересовался неординарным пациентом в лице Алексея Ивановича. Как минимум статью в свой медицинский журнал он напишет, а там, глядишь, и на докторскую можно замахнуться.
   - Ладно, пусть еще поспит до прихода родственников, а я бы от чая не отказался , -сказал Гвоздодеров.
   То ли услышав стук посуды, то ли проснувшись сам, на пороге кухни опять появился новоявленный муж. Он равнодушно посмотрел на Гвоздодерова и опять полез в свое полукресло.
   Бендер с Арнольдом дали о себе знать стуком в кухонное окно. Аглая Харитоновна тут же выскочила к ним.
   - Добро пожаловать, гости дорогие, ждем-пождем вас. Николай Фомич уже пришел и Алексей недавно встал. Выспался от души, со вчерашнего вечера спал. Садитесь с нами пока чаевничать, а скоро и обедом буду кормить.
   Пока Аглая Харитоновна разговаривала с гостями в сенях, Алексей Иванович сидел спокойно. Как только на пороге кухни появились Бендер с Арнольдом и поприветствовали всех, он мгновенно выскочил из кресла и затараторил на своем свистящем языке:
   - Судари мои, фьюить-фьюить, как я рад , фьюить, как я рад , что вы почтили своим визитом, фьюить-фьюить, нашу скромную обитель. Милости просим, фьюить, милости просим. Сударыня, фьюить, будьте добры, фьюить, налейте гостям чаю. Вы позволите, фьюить,- он обратился к Остапу, - я спою вам, фьюить-фьюить, арию из оперы...
   - Давайте так, Алекса...Алексей Иванович. Сегодня мы воздержимся от пения, побережем ваши голосовые связки. С вашим братцем, Александром Ивановичем, мы обычно понимали друг друга с полуслова. Очень верю, что и с вами поладим.
   - Как вам угодно, фьють-фьюить, как вам угодно,фьюить, многоуважаемый Остап Ибрагимович. Мне так много, фьюить, хочется вам спеть, фьюить. Особенно мне, фьить-фьюить, удается ария из оперы "Турандот"фьюить-фьюить, Джакомо Пуччини...
   - Споете, всем споете. И мне, и племяннику вашему споете, Арнольду Александровичу. Как житель столицы он большой почитатель оперы. Обнимитесь же с дядей, Арнольд! А вы Алексей Иванович, одарите племянника богатством своей души! Он так стремился встретиться с вами!
   - Да-с, фьюить, да-с. А уж, как я, фьюить, рад, фьюить, безмернейше, фьюить...
   Гвоздодеров со все возрастающим интересом наблюдал за разительной переменой в поведении Алексея Ивановича. Аглая же Харитоновна слушала супруга с умилением. Особенно ей нравились его обороты речи, резко отличающиеся от неформальной лексики ее последнего мужа Захара.
   Остап обратился к Гвоздодерову:
   - Доктор, скажите, а как далеко зашла наша медицина в области лечения дефектов речи и иных звуковых помех при голосовом выражении мыслей?
   Гвоздодеров с удивлением посмотрел на Остапа:
   - Вы имели отношение какое-то отношение к профессии логопеда? В вашем вопросе чувствуется знакомство с предметом. Очевидно, вы озабочены тем, что Алексей Иванович присвистывает при разговоре. Отвечу так: только поняв природу тех или иных дефектов речи, назначается лечение. Как правило, оно приводит к хорошим результатам. Очень часто такие пациенты излечиваются после устранения психических причин расстройств.
   Николай Фомич понизил голос и глядя только на Остапа продолжил :
   - Скажите, Остап Ибрагимович, что вас связывает с Алексеем Ивановичем помимо того, что вы знали его брата? Завидев вас и своего племянника он меняется кардинально. Из сонной мыши Алексей Иванович превращается в физически и психически активную личность. Мало того, в нем открываются удивительные скрытые возможности. В данном случае я имею в виду пение. Я знаю, что Аглая Харитонона, хотела предложить вам с племянником пожить у них. - Гвоздодеров обратился к хозяйке, - я правильно говорю, Аглая харитоновна?
   - Да-да, конечно, Николай Фомич, я еще не успела об этом сказать. Мы с мужем будем ой, как рады, если Остап Ибрагимович и наш дорогой племянник согласятся пожить у нас. Умоляю вас, - Аглая Харитоновна просительно посмотрела на Бендера и Арнольда, - живите здесь сколько пожелаете, сколько вам позволяют ваши дела. Лешенька, скажи, что ты будешь очень рад.
   Алексей Иванович тут же быстро забрался на стул и успел выдать "Куда куда, фьюить-фьюить, вы удалились..." из арии Ленского оперы "Евгений Онегин". Бендер быстро стащил его со стула и усадил рядом с собой. Оглядев сидящих и положив руку на плечо Алексея Ивановича он сказал:
   - Мы с Арнольдом Александровичем не смеем отказать вам, уважаемые Аглая Харитоновна и Алекса...Алексей Иванович. Мы надеемся, что в нашем дружеском и родственном окружении наш подзащит... наш молодожен не только воспрянет и окрепнет, но и сам поделится с нами богатством своей души. Не так ли, Алекса...Алексей Иванович?
   - Фьюить-фьюить...
   Николай Фомич опять наклонился к Остапу и прошептал:
   - Остап Ибрагимович, я вижу, что Алексей Иванович слушается вас беспрекословно. Видно, что он эмоционально сильно возбужден и ему надо бы отдохнуть. А еще лучше будет, если он еще поспит. Сон для него сейчас - лучшее лекарство. Отведите сами его в спальню и побудьте с ним, пока он не уснет. Это мой совет как врача.
   - Я и сам было так подумал, Николай Фомич.
   Остап обернулся к Аглае Харитоновне и сказал:
   - Аглая Харитоновна, с вашего разрешения я тоже удалюсь вздремнуть вместе с вашим супругом. Мы пообедаем позже.
   - Да-да, Остап Ибрагимович. Ложитесь рядом на кушетке.
   - Еще один момент, - Бендер обратился к Арнольду, - сходите, пожалуйста, к Александру Петровичу и предупредите его, что мы с вами поживем здесь, но будем его навещать. Заодно прихватите наши вещички .
  
  Глава 39
  Привет командору! Удав и кролик.
  Трагикомедия "Грезы и крах миллионера". Последние акты.
   - И надолго вы с Бендером туда перебрались? - Балаганов выслушал Арнольда по поводу их планов относительно Алексея Ивановича. - Конечно, командор здорово все провернул, теперь наш миллионер все ему выложит. Я его хватку знаю.
   - Надолго или нет, неизвестно, дядя Шура. У моего так называемого дядюшки явно крыша едет. - Арнольд рассказал Балаганову о вокальных начинаниях Алексея Ивановича. - Аглая Харитоновна и его доктор решили, что с нами он быстрее вылечится. Я лично слабо в это верю, очень уж не туда моего дядюшку заносит. С другой стороны на сегодня это единственный шанс что-то у него узнать. Что интересно, Остапа Ибрагимовича он слушается беспрекословно.
   - Ну еще бы. Я тоже до сих пор по привычке его слушаюсь. А отцовские чувства по отношению к тебе у нашего миллионера проклевываются?
   - Какое там! Они у него давно атрофировались. Еще во время нашей единственной встречи он постарался побыстрее дать деру от меня. И сейчас старается избегать, хотя по его же легенде я прихожусь ему племянником. Ладно, дядя Шура, надо идти, дядя и тетя скучают, небось, по племяннику.
   - Иди, внучок, иди. Привет командору! Передай, что Балаганов верит в него. Держите меня в курсе, если что узнаете.
   -Само собой, дядя Шура.
   Между тем жизнь в доме Аглаи Харитоновны текла своим чередом. Аглая Харитоновна и Николай Фомич тихо-мирно обедали и вполголоса беседовали.
   Основные события в это время происходили в спальне Алексея Ивановича. Там шел очередной акт трагикомедии под названием "Грезы и крах миллионера". Спальня находилась в самой отдаленной и изолированной комнате большого дома Аглаи Харитоновны. Дом когда-то построил первый муж хозяйки, Поликарп, в расчете на большое прибавление семейства. Он был геодезистом и к планировке дома отнесся профессионально. Случилось, однако, так, что построив дом, Поликарп умер. С остальными мужьями по разным причинам тоже прибавления семейства не получилось. Мужья попадались пьющие и непутевые, поэтому Алексей Иванович для Аглаи Харитоновны оказался просто находкой.
   Этот акт трагикомедии разворачивался так. Остап усадил трепещущего от страха миллионера в кровать и для верности обложил его подушками. Сам сел на кушетке напротив. Сбылись самые кошмарные многолетние сны и видения Александра Ивановича Корейко. Перед ним сидел сын турецкоподданного Остап Бендер собственной персоной. Немая сцена напоминала поднявшего голову голодного удава с неподдельным интересом смотрящего на съежившегося от страха кролика. Защитные причуды больной головы не срабатывали, подпольный миллионер был обречен. Улетучился куда-то в небеса дар вокалиста, исчез образ мещанина начала века , перед Бендером сидела жалкая тень Александра Ивановича Корейко, мошенника и казнокрада. Как же он был не похож на того самоуверенного табельщика из Северного городка, выбрасывающего Остапу много лет назад из-под кровати тугие пачки ассигнаций.
   - Еще раз здравствуйте, Александр Иванович. Не волнуйтесь, при людях я буду называть вас Алексеем ибн Ивановичем. Про пожар я знаю, где остальное? Вся наличность, выданная добровольно, будет представлена суду присяжных в качестве вещественного доказательства и это облегчит вашу вину.
   - Малая толика осталась, остальное сгорело, Остап Ибрагимович.
   - Я смотрю, вы опять стесняетесь, как и в дни нашей молодости. Знаю я вашу малую толику, уже сталкивался. Итак, что вы можете сказать по существу поставленного мною вопроса? Излагайте четко и ясно.
   - Фьюить-фьюить...
   - А вот фьюить-фьюить не надо, уже не пройдет. Я же сказал - слова произносить четко и ясно. Смотрите мне в глаза. Вы заставляете меня вспомнить мои былые навыки жреца,мага и чародея, любимца Рабиндраната Тагора. Смотрите мне в глаза и повторяйте за мной: "Я, бывший совслужащий Корейко Александр Иванович..."
   - ...Александр Иванович...
   - ...без утайки признаю что...
   - без утайки признаю что...
   - всю жизнь грабил государство...
   -... грабил государство...
   - и спрятал оставшуюся часть награбленного ...
   -... часть награбленного ...
   - Где спрятали? Уж не в могилке ли своего единокровного братца? Не хотите те ли вместе со мной его навестить? Не хотите? Я так и знал. Тогда продолжим. Где спрятали?
   - ...где спрятали?
   - Александр Иванович, это я спрашиваю: "Где спрятали?", а вы четко и ясно отвечайте, где спрятали.
   - Под крыльцом спрятали, Остап Ибрагимович.
   - С кем спрятали? Вы были не один?
   - Один.
   - Хорошо, продолжайте. Под каким крыльцом?
   - Моего дома. Который сгорел.
   - Показать можете?
   - Я сам не могу найти. Забыл, как стоял дом и где было крыльцо. Простите великодушно.
  - Ладно, это мы выясним. В чем хранилось краденое?
   - В портфеле.
   - Это плохо. Портфель мог сгореть.
   - Он не сгорел. Я его закопал.
   - Это хорошо. Вы каетесь в содеянном, Александр Иванович?
   - Каюсь, Остап Ибрагимович. Не губите.
   - Хорошо. Ваша исповедь и раскаяние принимаются и будут рассмотрены в качестве смягчающих вину обстоятельств. Вещественные доказательства будут изъяты без вас. Мало того, вы о них забываете. Раз и навсегда. Уяснили?
   - Уяснили. Раз и навсегда.
   - Это будет являться гарантией вашей дальнейшей безмятежной жизни. Это тоже понятно?
   - Это тоже понятно, Остап Ибрагимович. Мне очень нужны гарантии.
   - Не забывайте, что отныне Арнольд Александрович ваш племянник. Проявляйте знаки внимания по отношению к нему до тех пор, пока мы от вас не съедем . Тоже ясно?
   - Тоже ясно, Остап Ибрагимович. Спасибо. Очень большое.
   - Вы сейчас засыпаете и просыпаетесь вполне нормальным человеком. Можете оставаться Алексеем Ивановичем. Все, вы спите. Раз, два, три...
   Убедившись, что Александр Иванович крепко спит, Остап тоже прилег на кушетку и через минуту уснул сам.
   Через три часа в спальню зашла Аглая Харитоновна. Она полюбовалась спящим как младенец Алексеем Ивановичем и осторожно разбудила Остапа.
   - Остап Ибрагимович, просыпайтесь, вам пора обедать. Пришел Арнольд Александрович, пообедаете вместе с ним. Мы с Николаем Фомичем давно отобедали и попьем чай в вашей компании.
   Остап вышел на кухню. Гвоздодеров, сидящий за столом, тут же обратился к нему:
   - Остап Ибрагимович, скажите на милость, в чем секрет вашего влияния на моего пациента? Я в своей многолетней практике впервые сталкиваюсь с такой метаморфозой. У Алексея Ивановича зафиксированы сильнейшие отклонения здоровья психологической направленности и тут появляетесь вы. Болезнь не столько замедляется, сколько резко меняет форму. Чем вы это объясните? Кстати, даже я почувствовал влияние вашей сильной личности. Некоторые восточные исследователи называют такое влияние "аурой". У вас она очень сильная.
   - Я знаю, Николай Фомич, и стараюсь этим лишний раз не пользоваться. А вот в случае с Алексеем Ивановичем пришлось прибегнуть к некоторым своим методам.
   - Гипноз?
   - Отчасти. Я бы не хотел особенно распространяться на эту тему. Когда-то в молодости я иногда зарабатывал на жизнь тем, что дарил и раздавал слонов. Доверчивая часть публики была уверена, что им подарили настоящих слонов. Уверенные в этом, они уводили дареных слонов на поводке. Остальной публике было смешно. Аттракцион пользовался большим успехом.
   - Действительно смешно. А вы, Арнольд Александрович, как вы узнали, что у вас есть дядя в лице Алексея Ивановича?
   Тут вмешалась Аглая Харитоновна:
   - Николай Фомич, дайте же гостям спокойно поесть. Об этом я сама вам расскажу.
  
  Глава 40
  Конец трагикомедии?
   Николай Фомич решил дождаться пробуждения своего пациента. Ему было интересно узнать, в какой мере повлияла на него терапия Остапа. Ждать пришлось еще два часа, пока на пороге кухни не появился Алексей Иванович. Заканчивался последний акт трагикомедии. И вновь основной герой был в иной ипостаси и чем- то напоминал воробышка, выпавшего из гнезда. Подпрыгивая, он подошел сначала к Арнольду, обнял его и расцеловал в обе щеки. Так же подпрыгивая он обошел стол, обнял Гвоздодерова и тоже расцеловал. К Остапу он подойти не решился и лишь бросал на него трусливые взгляды. Аглая Харитоновна взяла мужа за руку и ласково усадила в его излюбленное полукресло. В такой позе Алексей Иванович оказался сидящим выше остальных и сразу это почувствовал. Ему стало очень неуютно. Он выбрался из своего полукресла и, преданно глядя на Бендера, заговорил. Причем без всяких "фьюить-фьюить". После двух-трех слов он переводил дух и делал отчетливую паузу. Звучало это так :
   - Товарищ Бендер. Вы у нас. Как почетный гость. Садитесь сюда. Пожалуйста. Это ваше место.- он сделал широкий жест и, указав на свое полукресло, прослезился.- Всхлипывая, он продолжал бормотать: - Как я рад. Как я рад. Наконец-то. Наконец-то вы приехали. Я ждал. Я знал. Очень ждал. И дождался.
   Остап церемониться не стал и пересел. Аглая Харитоновна с почтением подлила ему чаю. Для нее он был настоящим волшебником. Мужа хозяйка ласково погладила по голове и передником утерла ему слезы.
   Глядя на поочередно на супругов и на Николая Фомича Остап заговорил :
   - Товарищи! Сограждане! Мои новые друзья! Я хочу подвести краткий итог. Наступило то время, когда в этой новой советской семье воцарились мир и согласие. Хочется, очень хочется верить, что это надолго. Я бы хотел сказать, что навсегда. Но пока не могу. Кого мы видели вчера в лице Алекса... Алексея Ивановича? Мы помним, кого мы видели. Мы видели внешне нормального человека с ненормальным поведением. Он почему-то решил, что он певец. Да, пел он неплохо. Но разве он может петь как Муслим, к примеру, Магомаев или Бюльбюль, к примеру, Оглы. Нет, не может. Почему? Да потому, что так не бывает, это выходит за рамки разумного поведения. А кого мы с вами видим сегодня? Сегодня мы с вами видим совсем другого человека. Мы видим вполне даже трезвомыслящего и умеющего понимать ситуацию члена общества. Мало того, он стал говорить. Он стал нас радовать ясностью разговорной речи. Будет ли стабильным такое его состояние? Лично я не берусь это гарантировать, время покажет. Ясно одно - у нашего подзащ... молодожена появилась благая цель - жить спокойной семейной жизнью, неотягощенной никакими грехами. Я заканчиваю. Прошу высказываться другим.
   - Остап Ибрагимович, - взял слово Гвоздодеров, - я просто настаиваю, чтобы вы с Арнольдом Александровичем пожили еще здесь. Я уже говорил, что впервые наблюдаю такого необычного пациента, как Алексей Иванович. И как врач психиатр впервые сталкиваюсь с такими чудесами исцеления. Однако мы видим, каким может быть непредсказуемым его состояние. Сегодня одно, завтра другое. Разные у меня были пациенты, с разными отклонениями психического состояния, но Алексей Иванович превзошел всех. Это ведь какие могут быть побудительные причины, чтобы так профессионально исполнять всемирно известные арии! Вас, дорогой Алексей Иванович, изучать надо и я в меру своих скромных возможностей займусь этим. Вернее, уже занялся. Много в нашем случае неясного. Не могу понять, но здесь напрашивается очевидная взаимосвязь личностей. Вашей, уважаемый Остап Ибрагимович, и Алексея Ивановича. Что-то мне подсказывает, что эта взаимосвязь, возможно, каким-то образом передалась от покойного брата Алексея Ивановича, Александра Ивановича. Насколько я знаю, вы Остап Ибрагимович, знали его очень хорошо, а с Алексеем Ивановичем познакомились здесь и совсем недавно. Это феноменально и вызовет большой интерес в научных кругах. Поживите еще здесь, Остап Ибрагимович и Арнольд Александрович. Очень вас прошу. Я со своей стороны буду заходить к вам регулярно. Мало того, я возьму отпуск, чтобы быть с вами рядом.
   Понятно, что Аглая Харитоновна стала пуще прежнего поддерживать Николая Фомича. Она видела, какие чудесные перевоплощения происходили с ее мужем под влиянием Остапа и теперь опасалась, что без него супруг опять что-нибудь выкинет. Самое главное, чтобы он был тих и спокоен, не в пример ее бывшим мужьям. Аглае Харитоновне так хотелось тихого семейного счастья!
   А что же Алексей Иванович? Что творилось в его истерзанной душе и больной голове? Самое главное, что он чувствовал и что его успокаивало - это незнакомое внутреннее ощущение свободы духа. Много лет он жил в страхе, что за ним придут. Что только не мерещилось ему за эти годы во сне и наяву! А теперь все! Все! У него больше ничего нет! И никто за ним за ним не придет! И никакой портфель ему больше не нужен! Бендеру надо - пусть ищет его и выкапывает. Уж он-то найдет. Только пусть побыстрее исчезает из его жизни вместе с портфелем и вместе с Арнольдиком этим, сынком ли или племянником, какая разница. Ишь, примчался галопом за чужими денежками.
   Арнольд же до сей поры безмолвствовал, наблюдал и размышлял. Ему было очень интересно, что же выведал командор у его папаши. Он видел, что с отцом вновь произошли резкие изменения, но уже ничему не удивлялся. Он дал облобызать себя "дяде" и фальшиво поулыбался, играя роль любящего "племянника". По довольному выражению лица командора Арнональд догадывался, что тому удалось узнать что-то интересное относительно главной цели операции "Золотая осень". Он с нетерпением ждал, когда появится возможность уединиться с командором и узнать обо всем из первых рук.
   Такая возможность появилась перед сном. Остап активно вмешался в распределение спальных мест. Как не просила его Аглая Харитоновна лечь спать с Алексеем Ивановичем в одной комнате, Остап был категоричен. Он сказал, что молодожены должны спать если не вместе в одной кровати, то уж точно в одной комнате. Он выпроводил Алексея Ивановича в спальню Аглаи Харитоновны, а они вместе с Арнольдом устроились в изолированной комнате, где до этого спал Алексей Иванович. Таким образом у компаньонов появилась возможность спокойного общения. Перед тем как ложиться, Остап зашел в спальню молодоженов и шутливо погрозил пальцем Алексею Ивановичу. Этого было достаточно, чтобы тот съежился и затих до утра. Остап вполголоса довел до Арнольда все, что выведал у бывшего подпольного миллионера. Арнольд взбил свою подушку, устроился поудобнее и стал рассуждать:
   - Вы говорите, командор, что мой папаша так и не смог определить, где находилось крыльцо его сгоревшего дома. При его психическом состоянии это, видно, было непросто. Ну, а нашел бы? Куда бы он побежал со своими деньжищами? Довериться Аглае Харитоновне? Тоже нельзя категорически, тогда надо было бы признаваться, кто он на самом деле. Учитывая, что Аглая Харитоновна его уже фактически похоронила, ее психика при любом раскладе не приняла бы таког о известия. Тем более, что она прожила жизнь честной советской труженицы. Тупиковая для моего папаши ситуация, тут на самом деле крыша поедет. Хорошо, местоположение крыльца мы с вами установим, а дальше что? Земля промерзла глубоко, начнем ломами ее долбить на виду у всех? И под каким, главное, предлогом? Для нашего психотерапевта Николая Фомича мы тоже станем подозрительными личностями с точки зрения его профессии.
   - Зачем так прямолинейно, магистр. Мы не собираемся с ломами и лопатами наперевес тут же углубляться в земные недра. Во-первых, спешить нам некуда, нас здесь любят и хорошо кормят. Даже чересчур хорошо. Мне даже немного стыдно перед бортмехаником. Это первое. Второе. В любом случае портфель от нас уже никуда не денется. Наш подзащитный до того затравлен своим богатством, что уже рад избавиться от него. Да-да, рад, вы не ослышались. Он от него морально устал. Он понимает, что никакие блага земные он за деньги уже не приобретет. Единственное, что наш подзащитный может приобрести - это небо в клеточку. Или жилплощадь в сумасшедшем доме. Да, это он вполне осознал. Третье. Мы не собираемся быть несознательными и неблагодарными гражданами. Наша добрая хозяйка так или иначе будет вознаграждена. В какой форме - это мы обсудим позже. Четвертое, пятое и так далее. Не будем опережать события. Все, я хочу спать.
   - Секунду, командор, у меня появилась одна мысль. Я завтра утром, как бы между прочим , попрошу Аглаю Харитоновну показать мне то место во дворе, где стоял дом моего отца. Как-никак, он там провел свои последние дни. Вы, как приятель отца тоже можете поприсутствовать при этом. Постоим минуту в скорбном молчании, пока Аглая Харитоновна нам все покажет и расскажет. О местоположении крыльца тоже уточним как бы между прочим.
   - Мысль у вас действительно замечательная, магистр. Вот только во двор отправляйтесь без меня. На всякий случай я буду опекать нашего подзащитного, дабы у него не возник нездоровый интерес к местоположению заветного крыльца. Он хоть и покаялся в своих грехах, но мало ли что в его больной голове может щелкнуть. Могут взыграть инстинкты казнокрада. И еще. Завтра нам надо будет навестить бортмеханика и донести до него то, что уже известно нам. А то наш компаньон мается в неведении. Заодно принесем ему в клюве чего-нибудь вкусного. Вот теперь спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, командор.
  
  Глава 41
  Здесь было крыльцо! Непредсказуемые последствия.
   И опять наступило утро. Бендер проснулся первым и стал тормошить крепко спящего Арнольда:
   - Студент, просыпайтесь и посмотрите в окно. Как там у поэта : "Мороз и солнце, день чудесный...", нас ждет пробежка в мир прелестный.
   - Как?! И здесь пробежка?! Пушкин ничего о ней не писал. Командор, давайте ее отменим, соседи нас не поймут. Они решат, что у Аглаи Харитоновны открылся филиал сумасшедшего дома. Про моего папашу на улице и так разные слухи ходят как о ненормальном психе. Это мне Варвара Леонидовна по секрету сказала. А тут мы еще с вами выскочим из дома полураздетые и помчимся по улице с утра пораньше. Что о нас подумают?
   - Не увиливайте, магистр. Надо быть выше всяких домыслов и пересудов. Решение о ежедневных утренних пробежках запротоколировано и утверждено Священным Синодом. Вы не знали? Вас видно забыли уведомить. Пойду, поставлю в известность об этом местные органы власти в лице нашей хозяйки. Жду вас во дворе, извольте не задерживаться.
   У Остапа с утра было чудесное настроение. Дело двигалось к развязке. Он вышел на кухню. Там уже хлопотала Аглая Харитоновна. Она с пониманием отнеслась к оздоровительным инициативам постояльцев и посетовала на отсутствие спортивной инфраструктуры на их улице.
   Компаньоны вышли за ворота и припустили рысью по утоптанной тропинке в сторону большой дороги. По этой тропинке в осеннюю распутицу они брели в поисках дома Аглаи Харитоновны. Сейчас тропинка петляла в глубоких сугробах. Центральная часть улицы представляла собой накатанную грейдированную дорогу. Это перед свадьбой постарался хозяйственный Петр Пупырин. Через своих друзей он пригнал технику, чтобы свадебный кортеж проехал без препятствий. Компаньоны свернули на эту дорогу, здесь бежать было легче. Добежав до большой дороги, Остап побежал было дальше, но его остановил негодующий крик Арнольда:
   - Командор, подождите! Мы не договаривались о марафонской дистанции. - задыхаясь и тяжело дыша прохрипел подбегающий Арнольд. - это уже не оздоровление, а изнурение какое-то. Вам хорошо, вы цирковой работник, а я кто? У меня еще легкие от никотина не очистились.
   Бендер взглядом определил расстояние до дома Аглаи Харитоновны.
   - Пожалуй, вы правы, магистр, я несколько увлекся. Кстати, скажите мне спасибо, если бы мы не встретились, то так бы и коптили свои легкие, пока совсем не зачахли бы. Дышите как паровоз на тяжелом перегоне. Ладно, давайте перейдем на быстрый шаг и подкорректируем план наших действий на сегодня.
   - Вроде все ясно, командор. После завтрака у меня намечен приступ ностальгии по утерянному жилищу папеньки, с участием нашей дорогой хозяйки. На вас - воспитательная работа с тем же папенькой. Ну, а потом мы собирались навестить дядю Шуру и принести ему чего-нибудь вкусного. Позвольте, командор, я сам у него что-нибудь на обед приготовлю.
   - Знаю я ваше "что-нибудь". Хорошо, ухитритесь приготовить что-нибудь сытное, но не калорийное. То, что это будет вкусным, я не сомневаюсь.
   - Заметано, командор, только по пути зайдем на рынок.
   На завтрак Аглая Харитоновна запекла курицу и подала ее с гарниром из гречки. На десерт был яблочный пирог и какао. Отказывать хозяйке было неудобно и компаньоны, стараясь не смотреть друг на друга, умяли по большому куску курицы. Когда Аглая Харитоновна предложила добавки, они в один голос и преувеличенно громко отказались. Им было стыдно. Им виделся бортмеханик, тоскливо скребущий ложкой по дну тарелки с овсяной кашей.
   Пользуясь тем, что Алексей Иванович еще спит, Арнольд напустил на себя задумчиво-печальный вид и временами тяжело вздыхал. Аглая Харитоновна осведомилась о причине его печали. Когда "племянник" поведал ей, отчего он грустит, хозяйка с готовностью прошла с ним на пустырь, на место сгоревшего дома. Когда они вышли, на кухне появился Алексей Иванович. Увидев Бендера, он тут же юркнул опять в спальню. Остап не стал его преследовать. Он прошел в соседнюю комнату и включил телевизор. Показывали "Клуб кинопутешествий" с Юрием Сенкевичем. Устроившись поудобнее, он стал смотреть передачу. Остапу повезло, передача была о мегаполисе под названием Рио-де-Женейро. Он с удивлением обнаружил, что культа белых штанов в городе его детской и юношеской мечты не наблюдается. Конечно, как и в любом курортном городе кое-кто был в белых штанах, но поголовного характера это не носило. Остап был разочарован.
   В это время на месте пожара Аглая Харитоновна проводила экскурсию для удрученного "племянника". Жестикулируя, она изображала в воздухе очертания сгоревшего дома Александра Ивановича.
   - Скажите, уважаемая Аглая Харитоновна, а вы не могли бы поточнее показать, где находилось крыльцо этого дома. Мне хочется постоять именно на этом месте. Отсюда моим папаш... отцом был сделан последний роковой шаг из родного дома. Арнольд опять тяжко вздохнул и для верности зашмыгал носом.
   Аглая Харитоновна минуту постояла в раздумьях, а затем уверенно воткнула лопату в конкретное место в снегу. Арнольд тут же переместился на эту точку и встал как вкопанный. Он был похож на часового, несущего службу на ответственном посту. Глаза он скорбно опустил ниц , а руки опустил по швам. Незаметно от Аглаи харитоновны он послюнявил пальцы и протер ими глаза. Теперь казалось, что он пустил слезу. Доверчивая хозяйка приняла все за чистую монету. Всплакнув, она ушла в дом, оставив Арнольда одного. Оглянувшись по сторонам, безутешный "сын" быстро очистил это место от снега. Покружив по двору, он обнаружил стопку примороженных к земле кирпичей. С трудом отодрав два кирпича, он положил их друг на друга, обозначив таким образом место, где было крыльцо. Он и не подозревал, что за всеми его действиями наблюдает Алексей Иванович. По привычке выглянув из окна, он увидел Аглаю Харитоновну и своего сына Арнольда. По жестам своей жены он все понял. В глубинах души подпольного миллионера тут же вскипели и забурлили нешуточные страсти. В больной голове профессионального казнокрада мгновенно проскочила мысль о том, что его лишают последних денег из того огромного капитала, что у него был совсем недавно. Ему отчаянно захотелось тут же выскочить во двор и, раздирая пальцы в кровь, выдрать из замерзшей земли портфель. Куда с ним бежать дальше ему было все равно. Главное - с ним его деньги, хоть часть. Он даже дернулся было к порогу, но тут наткнулся на стоящего в дверях Остапа. Тот с интересом наблюдал за Алексеем Ивановичем. Моральные силы подпольного миллионера были на исходе. Увидев преграду в лице Бендера, он словно куль с картошкой рухнул ему прямо под ноги. Услышав шум, из кухни мгновенно примчалось Аглая Харитоновна. Вдвоем с Остапом они уложили Алексея Ивановича на кровать. Тот был без сознания и временами прерывисто дышал. Остап похлопал его по щекам, но безрезультатно. Аглая Харитоновна тут же умчалась за Гвоздодеровым.
   Ей повезло. Когда она выскочила из ворот, то сразу столкнулась с Николаем Фомичем. Он сам направлялся навестить своего пациента. Пощупав пульс и осмотрев больного врач сказал, что его надо немедленно госпитализировать. Он сам отправился звонить по телефону, чтобы к дому Аглаи Харитоновны немедленно прислали карету "Скорой помощи".
   На консилиуме врачей в больнице было решено, что Алексея Ивановича Корейко необходимо перевести в специализированную клинику в Казань для дальнейшего обследования и лечения. С таким заболеванием медперсонал больницы сталкивался впервые. Мало того, по свидетельству Николая Фомича подобное заболевание было редчайшим по своей природе и требовало самого серьезного научного подхода и исследования. Гвоздодеров сказал, что похлопочет, чтобы для надлежащего ухода за больным с ним в палате могла находиться и его жена.
   Перед отъездом в Казань Аглая Харитоновна собрала своих постояльцев на своей уютной кухне. Попрощаться пришла и ее подруга Варвара Леонидовна. Все как могли утешали хозяйку и говорили то, что было принято говорить в подобных случаях. Варвара Леонидовна обещала поворожить за здоровье Алексея Ивановича самыми сильными средствами и предрекла ей, что все будет хорошо и ровно через две недели и три дня они вернутся домой. Разливая чай и нарезая пирог, Аглая Харитоновна сказала Остапу и Арнольду, что они могут жить в ее доме столько, сколько им необходимо, а если надумают съезжать, то ключи от дома и от ворот пусть оставят Варваре Леонидовне. Сообщать о состоянии здоровья Алексея Ивановича она будет через Петра Пупырина, у которого в служебном кабинете есть телефон. Варвара Леонидовна сказала, что в свою очередь будет часто навещать бедненьких одиноких постояльцев. При этом она томно посмотрела на Остапа.
   Все складывалось для компаньонов как нельзя лучше, если не считать состояние здоровья Алексея Ивановича. Надо сказать, что оба компаньона не без сочувствия отнеслись к тому, что с ним произошло. А произошло, судя по реакции Николая Фомича, резкое ухудшение течения его такой непонятной болезни. Подпольный миллионер платил по счетам за свои пагубные страсти.
   Аглая Харитоновна с Алексеем Ивановичем убыли в Казань, а для компаньонов открылась новая и последняя страница для завершающей стадии операции. Для Остапа она оказалась отчасти очень даже непредсказуемой.
  
  Глава 42
  Время копать. Неожиданные препятствия
   Посовещавшись, компаньоны постановили, что дело с извлечением портфеля не стоит откладывать в долгий ящик. Хозяйка вместе с новоявленным мужем убыли в Казань и руки у компаньонов были развязаны. Чтобы не привлекать внимание соседей, решено было копать этим же вечером. К сожалению, в сарае кроме двух штыковых и одной совковой лопаты другого инструмента не нашлось. Ковырять лопатами промерзшую землю было бесполезно, нужен был лом. Арнольд сказал, что в гараже у дяди Шуры куча всякого инструмента и лом там наверняка найдется. Надо было отправляться к Балаганову, ввести его в курс дела и найти лом. Сегодняшний день вновь был начат с пробежки, а сейчас компаньоны собирались позавтракать оговоренной овсяной кашей. Для очистки совести Арнольд не стал даже добавлять в нее масла. После завтрака Остап решил сам прогуляться к Балаганову, сходить с ним в гараж и вместе вернуться к обеду. Вечером можно было приступать к извлечению портфеля.
   Послышался стук в дверь и Арнольд пошел открывать. На пороге стояла сияющая Варвара Леонидовна. В руках она держала кастрюлю, укутанную шерстяным платком. Увидев Арнольда она на секунду замешкалась, а затем спросила:
   - Добрый день, голубчик. Остап Ибрагимович, надеюсь, дома?
   До сего момента образ Варвары Леонидовны, подруги Аглаи Харитоновны был представлен исключительно в качестве знахарки и ворожеи. Между тем Варвара была значительно моложе своей подруги и ее отличительной чертой была непомерная влюбчивость. Это требует дополнительного пояснения.
   Любовные истории Варвары Леонидовны.
   Влюбляться Варвара Леонидовна Одуванчикова начала с самого раннего детства, с детского сада. Сидя на горшке, она строила глазки то одному мальчику, то другому. Затем следовала череда школьных влюбленностей, некоторые из которых дали о себе знать в последующие годы. Первый, второй и третий ее браки были очень скоротечны. Уже в первые дни замужества она разочаровывалась в своих избранниках и выставляла их за порог. В конце концов она закончила эксперименты с официальными браками и стала искать мужчину своей мечты проверенным способом - методом проб и ошибок. Постепенно это становилось образом ее жизни. До серьезных отношений, впрочем, дело доходило редко. Сообразуясь с этим она увлеклась гаданием на суженого и ворожбой, но как женщина неглупая быстро поняла , что все это несерьезно. Понять то она поняла, но к этому времени о ней уже пошла слава как о гадалке. Смекнув, Варвара решила, что это на этом деле можно зарабатывать неплохие денежки. Поднаторев и расширив список предложений, она стала промышлять как травница и знахарка. Между тем поиск избранника не прекращался. В числе ее кандидатов побывали многие соседи мужского пола, отчего ей неустанно перемывали косточки как ближние, так и дальние соседки. Хорошо знавший ее Петр Пупырин постоянно подшучивал над Варварой Леонидовной и желал ей встретить к концу жизни настоящего принца верхом на осле. На голове осла, говорил Пупырин, будет красоваться фата, в его гриву, будут вплетены разноцветные ленты, а к хвосту будет привязана пустая консервная банка. Когда-то, когда на голове Пети Пупырина еще не было плеши, он целых четыре дня нравился Варе Одуванчиковой. На пятый день она Петю отвергла и влюбилась в одного из его приятелей.
   На Бендера она положила глаз сразу, как только увидела его впервые на бракосочетании подруги. Влюбилась она мгновенно, но виду не подала. Надо было оценить новый объект обожания поближе. Накануне, наблюдая за Остапом на свадьбе, она решила, что, наконец, нашла свою мечту. Для своих лет Остап хорошо сохранился, был полон энергии и благодаря своему образу жизни совсем не походил на старика. Варвара Леонидовна тоже следила за собой и тоже вела активный образ жизни, отчего ей удалось сохранить остатки девичьих форм. Поднявшись сегодня поутру с постели и осмотрев себя в зеркало, она решила, что у нее есть все шансы завоевать сердце Остапа Ибрагимовича. Зная непреложную истину о пути к сердцу мужчины, она с утра пораньше настряпала пирожков с самой разной начинкой и отправилась покорять Бендера. Она уже заранее выяснила, что тот был не женат и это ее особенно вдохновляло.
   Удивленно посмотрев на Варвару Леонидовну, Арнольд пригласил ее войти. Она вошла, и, поздоровавшись с Остапом взглянула на него с такой ласковой и зовущей улыбкой, что тот расплылся в ответной улыбке. Поставив на стол принесенную с собой кастрюлю, Варвара Леонидовна развязала платок и сняла крышку. Кухня наполнилась такими вкусными ароматами свежеиспеченных пирожков, что у компаньонов невольно потекли слюнки. Тощая корка овсяной кашки в их тарелках смотрелась жалко и неаппетитно.
   - Что с вами, мальчики? Вы чего стоите как два тополя? Налетайте на пирожки, это я вам приготовила. Пока Аглая Харитоновна в отъезде, я беру над вами шефство. Налейте-ка и мне чаю, позавтракаю вместе с вами. Остап Ибрагимович, берите вот эти, кругленькие, они с картошечкой. Вот эти, квадратиками, с капусткой, а треугольнички - с рисом и яйцом.
   Опять компаньоны завтракали, стараясь не смотреть друг на друга. Им опять было стыдно. Пирожки на самом деле были настолько вкусные, что оба то и дело запускали руку в кастрюлю. Когда руки компаньонов в очередной раз там встретились, она была почти пуста. Тут оба одновременно вспомнили о Балаганове, но было поздно. На дне кастрли лежал всего один пирожок. Остап разломил его пополам. Варвара Леонидовна смотрела на них с обожанием, особенно на Остапа. Пока компаньоны ели, Варвара Леонидовна без умолку говорила.
   -Так что, Остап Ибрагимович, вы зайдете сегодня вечером? Розетка в прихожей до добра меня не доведет, она постоянно искрит, а тут еще и лампочка в холодильнике мигать начала. Мужчины-то у меня в доме нет, а я что в электричестве понимаю?
   -Что? Какой холодильник? Ах, да, холодильник... Ну конечно, зайду. Вечером? Очень хорошо, вечером. Пирожки очень вкусные, огромнейшее вам спасибо. А сейчас просим нас извинить. Нам с Арнольдом Александровичем надо срочно отбыть на весь день по очень срочному делу. - Пока Варвара Леонидовна трещала, Бендер обдумывал, как от нее теперь избавиться.
   В прихожей Варвара Леонидовна поймала Остапа за пуговицу рубашки и, играя глазками, еще раз взяла с него обещание непременно придти вечером. Она объяснила, как легко будет найти ее дом. Остап сказал, что придет непременно и в подтверждении этого клянется манишкой Паниковского. Романтически настроенная женщина ничего не поняла и, продолжая щебетать, удалилась.
   - Поздравляю, командор, вы попали под огонь дальнобойной артиллерии. Считайте, что вы обречены, эта огонь-женщина живым вас не выпустит, по ее глазам видно. Придется копать без вас. Если я правильно понял, вечером вы отправляетесь на свидание. Думаю, что наше общее дело стоит такой жертвы.
   - К вашему сведению, студент, жертвой я себя не считаю. Раз дама просит, мой долг откликнуться на зов. Если вы считаете, что я уже стар для амурных дел, то напрасно.
   - Что вы, командор, вы в самом расцвете сил и возможностей. А мы здесь с дядей Шурой справимся и без вас. Как хотите, но пока вы с ним появитесь, я приготовлю на обед что-нибудь существенное. Мы с вами оба перед ним вроде как виноваты. Я имею в виду пирожки. И еще один вопрос, командор: а нужна ли нам здесь машина дяди Шуры? Зачем привлекать внимание? Завернете лом в какую-нибудь тряпку и принесете.
   -Лом, дорогой магистр, не карандаш, не очень-то его спрячешь. Ладно, я пошел, все решим с бортмехаником на месте.
   В это время в дверь прихожей опять постучали. Арнольд опять пошел открывать. На пороге стояла соседка из дома рядом. Она приносила продукты, когда Аглая Харитоновна не могла выходить, выхаживая Алексеея Ивановича. Было понятно, что ее в большей степени привело сюда любопытство. Коротко ответив на ее вопросы, Арнольд запер двери и сказал, что больше никому не будет открывать. Соседка ушла. Не прошло и минуты, как к воротам подъехала машина и спустя минуту в дверь опять постучали. Как оказалось, это приехал Петр Пупыпырин. Войдя, он первым делом сообщил, что ему из Казани звонила Аглая Харитоновна. Она просила передать, что их с Алексеем Ивановичем поместили в одну палату, что Алексей Иванович пришел в себя, но часто плачет. На этом Пупырин распрощался и уехал.
   - Знаю я, о чем он плачет. - сказал Остап. - Надо внести в его душу окончательное успокоение, наш подзащитный давно в этом нуждается. Мы сегодня завершим благое дело - лишим его остатков надежды. Миллионеры в нашей стране ликвидированы как класс и мы тоже должны приложить к этому руку.
   -Выходит, командор, мы с вами совершаем благое дело.
   -Как знать, магистр, как знать. Как бы и вас с Балагановым не заразила бацилла стяжательства и легких денежных знаков. Ладно, надеюсь, визитов больше не будет. За вами обед, а я отправляюсь к бортмеханику.
  
  Глава 43
  Финальный час наступил.
   К дверям квартиры Балаганова булавкой была пришпилена записка "Ушел в гараж". Остап отправился туда. Ворота гаража были заперты изнутри. На стук никто не отзывался до тех пор, пока Бендер не стал бить в ворота ногами. Когда Балаганов, наконец ,открыл засов, то оказалось, что на бетонном полу ревет паяльная лампа, изрыгая сине-фиолетовое пламя. Бортмеханик занимался мелким профилактическим ремонтом и смазкой основных узлов и деталей своего детища. Руки, щека и конец его носа были в пятнах черного масла. Временами он подходил к паяльной лампе и грел руки. Увидев Бендера, он обрадовался.
   - Командор, вы очень вовремя. Полезайте в кабину и немного погазуйте, я кое-что подрегулирую. Или у вас что-то срочное?
   Узнав, что сегодня предстоит выемка портфеля с деньгами, Балаганов заметно разволновался и засуетился. Он быстро обтер руки ветошью и стал складывать инструменты и разложенные на полу детали. Остап смотрел на него с удивлением.
   - Шура, что с вами? Вы торопитесь, словно архирей на именины. Выкапывать портфель будем вечером, когда стемнеет, а сейчас поищите в своем хозяйстве лом. Без него нельзя, земля сильно промерзла.
   - Сей момент, командор, ломика у меня целых два. Оба возьмем? С двумя мы быстрее справимся.
   - Кладите оба в багажник, поедем на машине. Мне что-то не хочется тащиться с ломами через весь город. Конечно, незнакомый автомобиль у ворот Аглаи Харитоновны будет вызывать излишнее внимание соседей. Это с одной стороны. А с другой стороны - кому какое дело. Агрегат, кстати, в порядке? Я смотрю, тут у вас много лишних запчастей.
   - Все в порядке, командор, просто затеял мелкий текущий ремонт. Без этого мой старичок долго не ездит. Он давно замены просит, а на какие шиши?
   - Ну-ну, Шура, не прибедняйтесь. По советским меркам вы вполне обеспеченный пенсионер, почти капиталист, владелец счета на сберкнижке и даже владелец собственного авто. Вам грех роптать.
   - Да ну вас, Бендер, вам бы только поиздеваться. Я этот агрегат, как вы изволили выразиться, приобрел восемнадцать лет назад. Пришла разнарядка на автомобиль на всю нашу буровую бригаду. Мы его честно разыграли по жребию. Повезло мне. Я на нем столько исколесил, сколько ни одна иномарка не выдержит. Вот я и решил, что на свою долю новую машину куплю. Иначе зачем мы весь этот сыр-бор затеяли.
   - Купите, Шура, непременно купите. Возможно, даже иномарку. Мечтать, говорят, не вредно. Сыр-бор, напоминаю, затеяли вы сами. Лично я подключился из чисто спортивного интереса и из идеологических расхождений с подпольными миллионерами.
   - Ну да. Про спортивный интерес мы уже говорили. Горазды вы, командор, красивые слова говорить. Я помню, когда-то в Арбатове вы говорили о себе, что вы идейный борец за денежные знаки. Мне ваши слова тогда так понравились, что я ими тоже стал козырять. Один из моих сокамерников даже нанес этот девиз себе на грудь в виде татуировки.
   -Мало ли я что когда-то говорил. Ладно, давайте заканчивать вашу профилактику, Арнольд нас ждет к обеду. Наверняка будет что-то вкусное. Что мне сейчас делать?
   - Полезайте в кабину, заведите двигатель и погазуйте. Сейчас я ворота открою.
   К дому Аглаи Харитоновны компаньоны подъехали как раз к обеду. Кухня вновь была наполнена такими аппетитными ароматами, что даже у переевшего утром пирожков Остапа тут же разыгрался аппетит. Про Балаганова и говорить было нечего. Утром он честно сварил себе овсянку. И хоть в нарушение правил дополнительно съел бутерброд с маслом, этих калорий для его организма было явно недостаточно. Пользуясь отсутствием Бендера, утренние пробежки он, конечно, игнорировал.
   По кухне струились ароматы чего-то необычайно вкусного. Не в силах сдерживаться, Балаганов приоткрыл крышку казана, закатил глаза и прошептал:
   - Вы, внучок, просто волшебник. Командор легкомысленно оставил вас на кухне, где хранится, смотрю, много продуктов. Это был с его стороны опрометчивый шаг. Я не буду спрашивать названия вашего очередного кулинарного шедевра. Деваться нам с командором некуда, ваши подопытные кролики к приему пищи готовы.
   - Раз готовы, то прошу за стол. Сегодняшнее блюдо носит простое нерусское название - лагман по-узбекски. Рецепт я взял все из той же книжки, что купил в киоске. Самое главное, что в сусеках и холодильнике нашелся болгарский перец, пара помидорин и другие составляющие этого замечательного блюда. Это родственник нашей хозяйки, вездесущий Пупырин, привез из Казани для свадебного пира. Зато тесто для лапши я раскатал сам и этим горжусь. Прошу приступать.
   Не глядя ни на кого, Балаганов прошел в сени и вернулся оттуда с чекушкой все той же "Столичной". Арнольд от удивления чуть не подавился и закашлялся, Остап же только молча кивнул головой.
   - Дядя Шура, - взмолился Арнольд, - откуда вы их берете? У вас чекушки сами в карманах размножаются?
   - Послушайте, внучок, - не выдержал Балаганов, - у вас какое-то хронически нездоровое любопытство к мелкой стеклянной таре. Чекушка - очень удобная форма для хранения и переноски спиртного. Я к ней давно привык и при случае прихватываю с собой. Часто это бывает к месту, как сейчас, например. Кстати, вы сами нас провоцируете своими вкусными блюдами. Так и хочется под них принять стопку-другую. Я прав, командор?
   Остап, к этому времени вовсю орудовавший ложкой кивнул и сказал:
   - Слушаю я вас, голуби, и удивляюсь тому, что мы еще не спились. У одного всегда при себе выпивка, второй готовит такие блюда, что грех не выпить. Догадываетесь, чем это может закончиться? Переход на здоровый образ жизни для нас нереален. Разливайте, Шура, чего застыли?
   Арнольд , осушив свою рюмку и немного подумав изрек:
   - А вот если бы дядя Шура был с нами утром, командор, мы бы уже с утра приложились . Под такие пирожки не грех было бы выпить.
   Балаганов навострил уши:
   - Это какие- такие пирожки с утра? Мы же договорились, что на завтрак у нас овсянка.
   Остапу пришлось рассказать о визите Варвары Леонидовны. Балаганов выслушал молча, после чего насупился и сказал:
   - И вы мне не оставили ни одного пирожка? Получается, что обо мне вы просто забыли? Да уж, хороши компаньоны. А я-то, как дурак, овсяную кашу ел. Да уж.
   Было видно, что Балаганов обиделся. Он даже тарелку с лагманом от себя отодвинул.
   Остап встал из-за стола и подошел к Балаганову:
   - Шура, вы старый дуралей. И я старый дуралей. Мы с вами видели в жизни такое, что другим и не снилось. Причем тут пирожки... Ну да, подмели мы их с магистром и не заметили как. И что с того? На последнем пирожке мы о вас все-таки вспомнили. Это что, мерило нашей дружбы? Давайте-ка выпьем за то, чтобы мы всегда были вместе и никогда уже не расставались.
   Все дружно выпили, затем поднялся Балаганов :
   - Наверное, это уже возрастное. Командор, я становлюсь старым и обидчивым, прошу прощения.
   Арнольд , посмотрев на обоих стариков, тоже вставил свое слово:
   - Дядя Шура, пирожки Варвары Леонидовны меня заинтересовали с точки зрения их вкуса и рецептуры. Обещаю, что напеку лично вам целую кастрюлю таких же вкусных, а возможно еще вкуснее. Мы с командором к ним даже не притронемся. Разве что сами дадите нам по пирожку.
   Балаганов расплылся в улыбке.
   Отобедав, компаньоны расположились на диване в комнате Остапа и Арнольда. Узнав о том, что Остапу предстоит вечернее свидание с Варварой Леонидовной, Балаганов стал было над ним подтрунивать. Остап резко пресек его разглагольствования:
   - Послушайте, Шура, что я вам скажу. Отношения полов - дело тонкое и деликатное. Я думаю, что в глубине души вы с этим согласны. Посему предлагаю сосредоточиться на делах наших насущных. Прошу не забывать, что на месте сгоревшего дома сейчас пустырь. Хорошо, что с одной стороны он прикрыт нашим домом, а с другой стороны находится овраг, но часть его все равно просматривается с улицы. Скажите, Шура, что из этого следует?
   - Из этого следует, командор, что копать нам надо вдвоем с Арнольдом и копать быстро. Вы будете отвлекать внимание Варвары Леонидовны, иначе она бы обязательно пришла.
   - Это верно, но не совсем. Копать с Арнольдом будете по очереди. Один будет сидеть на стреме в машине и пресечет всякую попытку посторонних увидеть, чем занимается другой. Хоть это будет и вечер, но по улице может пройти кто угодно. Рытье ямы в такое время и в таком месте вызовет нездоровое любопытство граждан.
   Постепенно сгустились сумерки. Сунув под мышку купленную днем коробку конфет, Остап отправился к Варваре Леонидовне. Балаганов с Арнольдом пошли осматривать место раскопок. Финальный час операции "Золотая осень"наступил.
  
  Глава 44
  В гостях у Варвары Леонидовны. Новые старые чувства
   Дом Варвары Леонидовны Остап нашел быстро. Во-первых, он был недалеко от дома Аглаи Харитоновны, а во-вторых, на доме красовалось самая высокая в округе телевизионная антенна. Это был своего рода поисковый признак, о котором при прощании рассказала Бендеру Варвара Леонидовна. Антенна осталась как память о прежнем возлюбленном хозяйки дома, который работал в ателье по ремонту теле-и радиоприемников.
   Остапа явно поджидали. Не успел он подойти к дому, как входная дверь распахнулась и на пороге показалась его хозяйка. Под тонкой кофточкой был только цветной легкомысленный халатик. Имея большой жизненный опыт, Остап тут же смекнул, что их отношения уже с первого вечера обещают быть не столько романтическими, сколько амурно-постельными. Соответственно, и коротким такой вечер быть не мог. Конечно, потомок янычаров был совершенно не против такого активного продолжения знакомства, однако мысленно он был больше со своими компаньонами. Исходя из этого, он решил по возможности форсировать предстоящие амурные события. Войдя в прихожую, Остап сначала приложился к ручке хозяйки, затем бодрым голосом задал соответствующий формальной причине визита вопрос:
   - Ну-с, милейшая Варвара Леонидовна, показывайте мне все ваши штепсели и розетки, а также мигающие и перегоревшие лампочки. Куда мне идти? С чего начинать?
   - Ах, Остап Ибрагимович, - ответствовала хозяйка дома, - про лампочки и розетки поговорим потом, попозже. А сейчас я чувствую, что это со мной что-то не так. Обратиться мне, одинокой женщине не к кому. Единственная моя подруга, Аглая Харитоновна, как вы знаете, уехала со своим мужем в Казань. У меня к вечеру что-то и давление повысилось, и температура тела такая, что хоть "Скорую" вызывай. А возможно, что я просто переволновалась, ожидая вас. Поверьте, Остап Ибрагимивич, со мной ох, как давно такого не было. Вот послушайте, как бьется мое сердце... - Варвара Леонидовна поймала руку Остапа и приложила к своей груди.
   В соответствии с моментом Остап молча привлек хозяйку дома к себе и долгим поцелуем закрепил обозначившийся союз. Скинув кофточку,Варвара Леонидовна в трепетном волнении повела Остапа в спальню. Через полчаса, кокетливо поправляя перед зеркалом прическу, она говорила так:
   - Осенька, милый, ты, наверное, думаешь, что я взбалмошная и легкомысленная женщина. Это совсем, ну совсем не так. Я полюбила тебя еще на свадьбе Аглаи, полюбила сразу и навсегда. Ты ведь чувствуешь это, Осенька? Чувствуешь ведь? Ты не можешь не чувствовать, ты такой, оказывается, чувствительный.
   - Ну разумеется, Варвара, чувствую. Вы само совершенство в женском обличье, вы разбудили во мне давно дремавшего демона. Он у ваших ног, Варвара!
   - Ах, Осенька, ты и на самом деле демон. Только не называй меня больше Варварой. Ты меня вот только сейчас, буквально две минутки назад называл милой Варенькой. Так и продолжай называть, мой любимый Осенька. И не называй меня, пожалуйста, не рыбкой, не киской. Зайкой тоже не называй, это пошло. Пойдем сейчас в зал, мы должны отпраздновать наше знакомство.
   Остап почувствовал, что слегка проголодался. Именно слегка, поскольку в обед сполна отдал должное лагману по-узбекски. На столе, призывно задрав хорошо прожаренные ножки, возлежала курица. Рядом в глубокой тарелке ждал своего часа картофель-фри. Тут же нежились в рассоле огурчики. Тонко нарезанные копченая колбаса и ветчина тоже взывали к вниманию.
   - Наливай, Осенька, наливочку, наливай мой дорогой, мой единственный. Это вишневая наливочка, крепенькая, сладенькая. Я ее сама делаю. Всем очень нравится...- Тут Варвара Леонидовна осеклась, поняв, что слово "всем" имеет двусмысленное звучание. Остап, впрочем, не придал ее словам никакого значения. Наполнив рюмки, он занялся курицей. Аккуратно ее разделав и отделив обе ножки, одну он положил себе, другую Варваре Леонидовне. Вытерев салфеткой руки, Остап посмотрел содержимое рюмки на свет и сказал:
   - Я начну этот тост во славу советских электрических сетей и всего того, что с ними связано. Сегодня душа моя возрадовалась благодаря розеткам, вилкам, штепселям и перегоревшим лампочкам, кои являются причиной знакомств многих и многих влюбленных. Исправны они или нет, не имеет никакого значения. Кстати, а у вас, Варенька, они в каком состоянии? Ах, исправны? Я так и думал. В поисках причин для знакомства женщины конгениальны. За всех я пить не буду, а вот за вас, Варенька, и за наше знакомство выпью с радостью и удовольствием.
   - Осенька, а почему ты называешь меня на "вы", ведь мы уже с тобой близкие люди?
   - Что поделать, Варенька, консерватизм мышления. Я так привык при общении с разными людьми. Это не самый большой мой недостаток. Я бы на всех фонарных столбах, афишных тумбах, а также по радио и телевидению ежечасно внушал согражданам, что вежливость - это норма жизни. Даже у меня, человека много пожившего и видевших всякое, порой уши сворачиваются в трубочку.
   -Как это, в трубочку, Осенька ? Отчего именно в трубочку? Как это понимать?
   - Варенька, мне очень нравится введенное в наш советский обиход слово "товарищ". Но когда это слово сопровождается грубостью и ненормативной лексикой, оно обесценивается. Например, как вам, Варенька, такая фраза: "Товарищ , ..., куда вы претесь?". И это на каждом шагу. Ладно, я увлекся. Давайте сейчас выпьем за нас. Скрывать не буду и с удовольствием повторюсь, что я очень рад нашему знакомству.
   -Давайте, Осенька, давайте выпьем за нас. Видите, я тоже перехожу на "вы", так романтичнее. И еще выпьем за то, чтобы мы уже никогда-никогда не расставались.
   - Согласен. К сожалению, Варенька, выпив эту знаменательную рюмку и закусив этой восхитительно прожаренной куриной ножкой, я буду вынужден вас покинуть. Разумеется, не навсегда. К нам приехал еще один наш близкий друг и очень-очень рано утром мы уезжаем. Уезжаем по очень-очень важным общественным и производственным делам. Обещаю, что я еще вернусь.
   Однако вишневая наливка, вкусный ужин и, самое главное, близость такой тепленькой и симпатичной Вареньки поколебали было его желание уходить. Форсировать события ему расхотелось. Ночевать, тем не менее, он не остался, как не уговаривала его хозяйка. Он знал, что компаньоны отнеслись бы к этому с пониманием, однако ему надо самому надо было разобраться со своими чувствами. Конечно, его разбирало и любопытство относительно выемки портфеля и его содержимого.
   Долго прощались Остап и Варвара Леонидовна. Сначала они прощались в прихожей, затем на пороге прихожей, затем Варвара Леонидовна выскочила было прощаться на мороз во двор. Остап, с трудом оторвав рыдающую женщину от себя, буквально впихнул ее обратно в дом. Она беспрерывно повторяла одну и ту же фразу: " Осенька, я буду ждать тебя!" Варвара Леонидовна ясно осознала, что нашла, наконец , мужчину своей мечты. Нашла, но уже панически боялась его потерять.
   Бендер тяжело шагал к дому Аглаи Харитоновны. Он тоже был под впечатлением встречи. Конечно, женщин в его жизни было немало, но лишь редкие из них вызывали какие-то ответные чувства, похожие на любовь. Особенно неизгладима в памяти была Зося Синицкая, которую он потерял так глупо и бездарно еще в молодости. И вот опять в душе его шевельнулось что-то хмельное и восторженно - сладкое. К этому примешивалось печальное осознание своего далеко не юного возраста. С удивлением обнаружив в себе полузабытое чувство любви, Остап остановился, нерешительно потоптался и даже сделал несколько шагов в сторону дома Варвары Леонидовны. Тут он опять остановился и растер горевшее лицо снегом. Светила полная луна. Где-то далеко во дворах тоскливо выл замерзающий пес. Сквернословя, прошли двое пьяных прохожих. Жизнь продолжалась. Командор еще раз взглянул в сторону дома Вареньки и решительно зашагал к дому Аглаи Харитоновны. Там он сначала осмотрел место раскопок на пустыре и остался доволен. Выброшенной земли практически не было видно, место раскопок было аккуратно засыпано снегом. Ближайший снегопад должен окончательно завершить маскировку.
   Остап подошел к дому и постучал в дверь.
  
  Глава 45
  Всем портфелям портфель.
   На стук никто не отозвался. Бендер постучал еще раз, уже более настойчиво. В ответ опять тишина. В сенях и на кухне было темно. Остап обошел дом и увидел, что свет слабо пробивается сквозь плотные шторы в одной из комнат. Он ритмично побарабанил по стеклу. Штора слегка отодвинулась и показалась встревоженная физиономия Балаганова. Увидев командора, физиономия тут же исчезла. Через минуту Балаганов открыл входную дверь. Впустив Остапа, он выглянул на улицу и, осмотревшись, быстро закрыл дверь на задвижку и на крючок.
   Войдя в дом, Остап первым делом первым спросил:
   - Шура, что за шпионские игры? Вы от кого-то прячетесь?
   - Командор, мы выкопали портфель.- Балаганов произнес это шепотом, он учащенно дышал, а глаза его лихорадочно блестели.
   - Ну и что? Выкопали и выкопали. Шура, вы мне напоминаете кота, лизнувшего валерьянки. Портфель сохранился, не обгорел?
   Балаганов заговорщицки посмотрел на Остапа и ответил:
   -Все путем, командор, все путем. Портфель сохранился хорошо и совершенно не пострадал. Во-первых, он был глубоко закопан, а во-вторых, обернут клеенкой. Само собой, без вас мы его не открывали. Замочки на нем пустяшные, я их легко открою. А тушуюсь я из-за того, что вдруг опять кто-нибудь нагрянет.
   - Во-первых, Шура, уже поздно, а во-вторых, все те, кто нас в этом городе знают, уже были. Посмотрите лучше на нашего магистра - это образец спокойствия и добродетели. Можно подумать, что содержимое портфеля его совершенно не интересует. Или все-таки интересует? - Бендер с любопытством посмотрел на Арнольда.
   - Отчего же, командор, ничто человеческое мне не чуждо. У меня тоже есть свои потребности. Моя мать всю жизнь прожила в тесной коммуналке, почему бы не поменять это жилье на более комфортабельное. Предлагаю приступать к делу, если все не против. Прошу присутствующих пройти к операционному столу. Внимание, оп-ля! - С этими словами Арнольд сдернул газету, накрывавшую лежащий на столе портфель.
   Это был всем портфелям портфель. Несмотря на потертости, свидетельствующие о немалых годах его службы, он всем своим видом наверняка внушал уважение его обладателю. Кожаный, добротный, вместительный, это портфель многое мог бы поведать о темных делишках своего хозяина. Если бы единовременно собрать все те денежные знаки, которые перемещались в его ненасытном брюхе, то на них спокойно можно было бы приобрести приличное островное государство с собственной армией и флотом. Здесь надо вспомнить о том, что ныне портфель являл собой хорошо замаскированный тайник. Хитроумно устроенное двойное дно внешне ничем себя не выдавало. Однако стоило только приподнять портфель, как становилось ясно, что в нем что-то находится.
   - Позвольте, командор, я приступлю к делу. - Балаганов засучил рукава и подступился было к столу. В руках у него был изогнутый особым образом кусок тонкой стальной проволоки.- Такие нежные замочки я открываю на раз-два-три.
   - Одну минуту, Шура. Я смотрю, вам не терпится применить свои старые навыки. Сейчас в этом нет никакой необходимости. - В руке Остапа появился маленький блестящий ключик из нержавейки. - Наш подзащитный на нашей последней встрече почему-то пытался его проглотить. Разумеется, исходя из чувства гуманности, я не дал ему это сделать.
   - Я ничего не понимаю, командор.- сказал Арнольд. -Получается, что мой то ли дядя, то ли папаша не такой уж и дурачок. При его нарушенной психике не только помнить о ключике, но и сохранить его, для этого надо быть в здравом уме.
   - Ну, не скажите, магистр. Жизнь с его идеей фикс все объясняет. Он может не помнить вас и даже забыть свое имя, но он без усилий вспомнит номер конкретного счета тридцатилетней давности, с которого похитил крупную сумму.
   - Однако же, несмотря на свою болезнь, он почему-то хорошо помнит вас, командор.
   - Как не помнить, я тоже часть его жизни. Когда-то он вынужден был отдать мне полноценный миллион, такого подобные типы не забывают никогда. Понятно, что он всегда обо мне помнил, а когда опять увидел, то его ослабленная психика сыграла с ним злую шутку. Я удивляюсь, как это наш подзащитный ухитрился-таки оставить нам что-то на память о себе в этом солидном и загадочном портфеле. Трубите, Шура, в фанфары, я открываю...
   - Стойте, командор, стойте! - вскричал вдруг Балаганов и поднял руку вверх. - А вдруг там бомба?! От Александра Ивановича можно всего ожидать.
   - Если бы там была бомба, то она бы взорвалась, когда вы выкапывали портфель. Шура, я вас не узнаю, вы становитесь мнительным типом. Для сына лейтенанта Шмидта это просто не солидно.
   - А вдруг в портфеле часовой механизм включился? Лежала себе замаскированная мина, лежала, а тронули ее, тут же часовой механизм в ней и заработал. Тихо все, дайте я послушаю. - Балаганов приник к портфелю.
   - Дядя Шура, - сказал Арнольд, - вы сначала часы с руки снимите, а потом слушайте. Вы на самом деле слишком переволновались.
   - Тьфу ты, точно. - Балаганов снял с руки часы. -То-то я слышу, что-то тикает. Командор, вы все-таки на всякий случай уйдите с Арнольдом на кухню .Мало ли что...
   - Послушайте, бортмеханик, идите-ка вы сами куда-нибудь подальше, а мы пока с магистром посмотрим, что тут у нас в портфеле находится.
   - Ну уж нет, я тоже с вами. Я просто подумал, что не успею на новой машине поездить.
   -Шура, сдается мне, что и у вас с головой не в порядке. Надо бы и вас к Гвоздодерову на обследование отправить. А он уж определит в одну палату с Александром Ивановичем. Думаю, вам обоим там будет нескучно.
   - Все-все, молчу. Открывайте, командор, не томите...
   Когда щелкну первый открытый замочек, в дверь прихожей постучали. Компаньоны ошарашено переглянулись, у них не было слов. Балаганов схватил портфель и полез было с ним под кровать. Остап вытащил его за ноги и задвинул портфель под кровать подальше. Потом он вынул из своей сумки колоду карт и аккуратно разложил карты по столу. Арнольду он велел пойти и посмотреть, кто пришел.
   Арнольд вернулся вместе с Петром Пупыриным. Как оказалось, тот завтра утром собрался ехать в Казань. Аглая Харитоновна по телефону продиктовала ему список вещей, которые он должен был забрать из дома и привезти ей.
   - А мы тут решили на сон грядущий в дурачка перекинуться, - сказал Остап. К нам наш приятель заехал, завтра думаем к нему в гости наведаться, да и домой собираться пора. Будем ждать вестей по телеграфу. Вы уж передайте от нас наилучшие пожелания со скорейшим выздоровлением Алекса... Алексея Ивановича. Я постоянно путаю их имена, привык иметь дело с его братом.
   - Передам, Остап Ибрагимович, обязательно передам. - отвечал Пупырин и стал внимательно рассматривать Балаганова. Он дважды обошел вокруг него и наконец спросил:
   - А ведь я вас где-то определенно видел. Это не вы в прошлом году драку затеяли на переправе в Казань?
   - Вы меня явно с кем-то путаете. Все мы в Чистополе друг друга где-то и когда-то видели.- отвечал Балаганов.
   - Да, вы правы, - рассмеялся Пупырин. - в нашем городе это на каждом шагу. -Ну что, племянник, - обратился он к Арнольду, - пойдемте вместе займемся списком Аглаи Харитоновны, ты здесь сейчас за хозяина.
   Вскоре нужные вещи были найдены и Пупырин уехал. Остап собрал карты , вытащил портфель из-под кровати и опять положил на стол. Затем он посмотрел на Балабанова:
   - Шура, признайтесь, это про вас Пупырин говорил? Про драку на переправе?
   - Ну, было дело. Один торгаш на черной "Волге" хотел без очереди на паром заехать, ну, я ему и врезал от всей души. Другие мужики хотели добавить, но он по газам дал. Потом заяву на меня написал как на зачинщика драки. Если я когда-то сидел, так что, во всех мировых грехах виноват и каяться должен? И вообще, Бендер, у меня последние шестьдесят лет принципиально натянутые отношения с органами.
   - Я вас понял, Шура. А что, голуби, - посмотрел он на своих компаньонов , - может быть отложим это дело на завтра? Что-то сегодня все не в масть идет. По закону пакости должен еще кто-то появиться. Причем в самый ответственный момент.
   - Бендер, не издевайтесь! -вскричал потерявший терпение Балаганов. - Мы так не договаривались! Открывайте портфель, один замочек только остался.
   - И правда, командор, открывайте наконец. - поддержал его Арнольд.
  
  Глава 46
  Роженица Нюша. Замочки щелкнули. Содержимое тайника.
   Щелкнул второй замок портфеля. Балаганов запустил обе руки в его чрево. Минуты две он судорожно рылся внутри портфеля. Его физиономия выражала крайнюю степень озабоченности. Наконец он вопросительно посмотрел на Остапа:
   - Командор, что-то я ничего не пойму. Дно у портфеля ровное как фанера, не за что ухватиться. Не верите, посмотрите сами.
   Бендер подтянул портфель к себе и стал в свою очередь его исследовать. Через минуту он вытащил плотную перегородку, закрывавшую тайник.
   - Шура, вы меня разочаровали как специалист по вскрытию амбаров, складов и железнодорожных вагонов. Надо было просто нажать на любой из четырех углов и двойное дно легко снимется. Видно, что тайник делал мастер своего дела. Ну-с, посмотрим, что тут для нас оставил наш подзащитный, он же подпольный миллионер Александр Иванович Корейко. А оставил он нам... Да, кстати, мы с вами до сих пор не решили как называется то, что находится в этой кожаной кладовой. Приз, премия, добыча...
   - К-к -командор, ну какая вам разница к-как это называется. Если вы сию минуту не достанете т-то, что т-там есть, я за себя не отвечаю... - от волнения Балаганов даже стал заикаться.
   - Спокойствие, Шура, спокойствие. В нашем деле без этого нельзя. - Остап взялся за портфель с намерением перевернуть его и вытряхнуть содержимое. Балаганов закрыл глаза. Именно в эту секунду в дверь прихожей забарабанили с такой силой, словно собирались ее выломать. Тут же от стука задребезжало и их окно.
   - Все, накрыли... - обреченно прошептал Балабанов. - Такие дела до добра не доводят.
   - Это уже слишком! - воскликнул Остап, закрывая оба замка портфеля и засовывая его обратно под кровать. - Теперь я тоже за себя не отвечаю!- закатывая рукава рубахи, он устремился к выходу.
   На пороге, задыхаясь от сильного волнения, трясся худой юноша в очках. Увидев Остапа он простер к нему руки :
   - Спасите, товарищ,! Помогите! Только на вас вся надежда!
   - Неужели? Мне, конечно, лестно, но почему вы решили, что можете обратиться ко мне, как к спасителю?
   -Ах, извините! Я не с того начал... Товарищ, у вас на улице стоит машина, она мне очень, очень нужна!
   - Еще лучше! А вещи в доме вам не нужны? Телевизор, холодильник? Мое новое пальто? Почему вы решили ограничиться машиной?
   - Ах, простите, дорога каждая секунда! Мне нужна только машина и именно сейчас. Я очень волнуюсь, но постараюсь объяснить...
   - Уж извольте... Если у нас машина, это что, дает вам право вламываться среди ночи в чужой дом?
   - Помогите, товарищ! Нюша! Нюша рожает! Нужна машина! Спасите! До телефона далеко! Жена Нюша рожает! Надо в роддом!
   - Так бы сразу и сказали. - Остап обернулся к подошедшему Балаганову:
   - Бортмеханик, быстро заводите агрегат.
   - Куда подъехать? - обратился он очкарику.
   - Через дом, товарищ , через дом, мы соседи.
   - Бегите, сосед , выносите или выводите вашу Нюшу. Арнольд , бегом к машине, если что, подтолкнем.
   Балаганов уже сидел за рулем. "Москвич" завелся сразу, Балаганов тут же повеселел:
   - Здорово, командор, что я именно сегодня установил новый аккумулятор и мы с вами все подрегулировали. Завелся как часики.
   - Езжайте, Шура, поскорее езжайте, госпожа удача сегодня на нашей стороне!
   Балаганов вернулся через два с лишним часа. Бендер с Арнольдом все это время провели на кухне, попивая крепко заваренный чай с клубничным вареньем. О портфеле они словно забыли. Бортмеханик ввалился на кухню сияющий, как новый медный пятак и тут же затараторил:
   - Еле успели! Пацан родился! Ну и страхов я натерпелся, командор! На фронте не так страшно было! Еще бы немного и Нюша в машине бы родила. А у бедного Аркаши от ее криков даже седая прядь появилась. Это нашего соседа так зовут, Аркашей. Он учителем математики в школе работает. А жена Нюша русский и литературу преподает. Недавно, оказывается, в Чистополь переехали. Он сказал, что если бы не я, то он бы точно умом тронулся. И еще сказал, что пацана Александром назовут. В мою, значит, честь.
   - Теперь, Шура, вам надлежит стать крестным отцом новорожденного. Вы, надеюсь, православный?
   - Не знаю, Бендер, вряд ли. Никогда не задумывался. А вы?
   - Тоже как-то не задумывался. Мои смутные воспоминания наводят меня на мысль о том, что я скорее магометанин. Это если исходить из версии моей бабушки, которая считала , что мой родитель был турецкоподданным. Турком, проще говоря. Возможно, она него наговаривала.
   - На турка вы не похожи. А прямые доказательства что вы магометанин есть ?
   -Что вы имеете ввиду? Ах, это... Нет, Шура, ни прямых, ни косвенных доказательств не имеется. И вообще, учитывая наш преклонный возраст, пора нам с вами определиться с конфессией. Конечно, лучше покреститься и влиться в многочисленные ряды православных. Хотя... А может вы, Шура, еврей? Учитывая ваше беспризорное детство.
   - Скажете тоже... Евреи не бывают беспризорниками.
   - Ну, не скажите, это спорный вопрос. Возьмите того же, Паниковского, стопроцентного еврея. Когда он попал к нам, он был тем же беспризорником, только престарелым. Плюс мошенником и гусекрадом.
   - Вы опять наговариваете на Михаила Самуэлевича... Вообще-то, командор, я не против покреститься. На всякий случай. Мало ли что...Да и крестным тогда смогу быть, я не против. И внука нашего заодно покрестим, Арнольда. Где он, кстати?
   Компаньоны оглянулись по сторонам. Арнольда на кухне не было. Он обнаружился крепко спящим на кровати. Вместо подушки под его головой находился злополучный портфель. Остап аккуратно вытащил из-под его головы портфель и подложил вместо него подушку. Спящий даже не шевельнулся. Остап широко зевнул и вопросительно посмотрел на Балаганова:
   - Шура, что-то я смертельно устал. Морально. Сегодня такой насыщенный день, а все дела до сих пор не переделаны. Не отложить ли нам их на завтра? Посмотрите на магистра, уснул на куче денег и ухом не повел.
   - Ну уж нет! А вы уверены, что там куча денег? Ведь мы их и в глаза до сих пор не видели. Как хотите, но я бужу Арнольда.
   И опять щелкнули оба портфельных замочка. Остап тут же решительно перевернул портфель. На стол выпали пачки новеньких полновесных сторублевок. Заспанный Арнольд оторопело смотрел на деньги. Такого их количества он никогда в глаза не видел. Ему только что снилось, как он любовно выкладывает на огромную скворчащую сковороду порцию котлет по-киевски.
   - Мать моя женщина, - сказал Балаганов, пересчитав пачки, - здесь ровно пятнадцать пачек, то есть сто пятьдеся тысяч рубликов. Получается по пятьдесят тысяч на нос. - Командор, сколько стоит новая "Волга"? Если я куплю иномарку это вызовет подозрение, а вот "Волгу" можно. Я все-таки на буровой много лет вкалывал. Мне поверят, что я на нее заработал.
   - Шура, не суетитесь, прения сторон, мечты и пожелания предлагаю отложить на завтра. - С этими словами Бендер стал засовывать пачки банкнот обратно в портфель.
   -Командор,- взвизгнул Балаганов,- мы так не договаривались! Я хочу получить свои деньги сейчас же, сию минуту! Мне так спокойнее будет мечтать о моей новой машине.
   - Послушайте, бортмеханик, вы опять поразительно напоминаете мне покойного Паниковского. Посмотрите на Арнольда, он являет собой образец спокойствия и веры в высшую справедливость. Чего не скажешь о вас, Шура. Помнится, вы когда-то уже были обладателем пятидесяти тысяч. Напомнить, как вы ими распорядились? Давайте же пожелаем друг другу спокойной ночи и пусть каждому из нас приснится, как он распорядился своей долей. Портфель, Шура, можете использовать в качестве подушки. Спокойный сон на нем вам гарантирован.
   - Ладно, согласен. Что-то мы сегодня часто вспоминаем Михаила Самуэлевича. Эх, как бы он порадовался вместе с нами! Он так мечтал вставить себе золотые зубы и жениться.
   - Шура, вы совсем забыли о характере этого вздорного старика. Мы бы уже погрязли в раздорах при дележе нашей добычи. Помните, как он делил те деньги, которые вы похитили когда-то вдвоем у Корейко? Вам он тогда выделил совсем мизер, а о Козлевиче забыл вообще.
   - Ну, он тогда просто переволновался. Ладно, командор, вы правы, давайте ложиться спать. Утро вечера мудренее. Спокойной всем ночи!
  
  Глава 47
  Неудавшийся сеанс гипноза
   Пока компаньоны претворяли в жизнь финальную частью операции "Золотая осень", бывший подпольный миллионер Александр Иванович Корейко находился на излечении в специализированной клинике г. Казани. Лежал он в отдельной палате для особо сложных пациентов, под неусыпным контролем высокопрофессионального врачебного персонала. Благодаря стараниям доктора Гвоздодерова вместе с ним в палате находилась и его супруга. В первую очередь это объяснялось непредсказуемостью поведения больного, а также элементарному уходу за ним. Доктор Гвоздодеров был частым гостем в клинике, поскольку вместе с одним из ведущих специалистов клиники, известным профессором, занимался изучением этого редчайшего психологического заболевания. Соответственно, в соавторстве они писали научный труд на данную тему. Конечно, им было невдомек многое, а прежде всего побудительные причины изучаемого заболевания. Однако благодаря большому профессиональному опыту обоих специалистов, все это без труда объяснялось чисто теоретически. Жаль, что им было не дано знать, в чем истинные причины недуга их пациента. Правильнее было бы писать научный труд под названием "Изменение психического состояния подпольных миллионеров при утере ими похищенных накоплений". Поскольку подпольных миллионеров при Советской власти быть не должно, то и тема подобного рода никем написана не была.
   Лечение Алексея Ивановича включало в себя экспериментальные методы с применением малых доз электрических разрядов. Один раз в сутки, по рекомендации уважаемого профессора, пациента также погружали на ограниченное время в ванну со льдом. Эта процедура особенно не нравилась Алексею Ивановичу. Стоя на краю ванны, он упирался как осел и дюжим санитарам стоило немалых трудов погрузить его в ванну с головой. В качестве мелкой мести они старались держать его под водой более продолжительное время, чем это требовалось по нормативам. Аглая Харитоновна со слезами на глазах принимала из рук санитаров завернутого в мокрую простынь дрожащего мужа и всячески старалась согреть его. Алексей Иванович при этом тоненько плакал.
   Тут надо сказать, что после последнего приступа, с психикой подпольного миллионера вновь произошли метаморфозы. Возможно, они носили естественный для его состояния цикличный характер. Он вновь потерял способность изъясняться посредством разговорного языка, не говоря уже об утерянных вокальных данных. Теперь при общении с ним вновь пришлось возвращаться к карандашу и бумаге. В блокнотике для общений он стал рисовать одни домики. Аглая Харитоновна прекрасно его понимала. Это он так просился домой. Во время очередного приезда доктора Гвоздодерова между ним и Аглаей Харитоновной состоялся продолжительный обмен мнениями относительно хода и результатов лечения Алексея Ивановича. Для этого он пригласил ее в отдельный кабинет, а с Алексеем Ивановичем осталась медсестра. Начал разговор сам доктор. Ему было важно знать мнение человека, который неусыпно находился рядом с пациентом.
   - Я сожалею, Аглая Харитоновна, что лечение в этой клинике носит закрытый характер и здесь запрещено посещение больных. Я уже говорил с нашим профессором, чтобы нам разрешили организовать встречу Алексея Ивановича с Остапом Ибрагимовичем, но он только развел руками. Мы-то с вами помним, что при общении с ним Алексей Иванович преображался, становился много активнее, а его жизненный тонус порою бил, можно сказать, через край. Возможно, он действовал на него посредством гипноза, так как обладал способностью к нему. Он сам мне в этом признался. Так вот, исходя из этого, я хочу посоветоваться с вами, уважаемая Аглая Харитоновна насчет сеансов гипноза для Алексея Ивановича. Мы с профессором решили попробовать этот метод. Но прежде я хочу знать ваше мнение, стоит ли? Не сделаем ли мы хуже?
   - Ой, не знаю, что и сказать вам, Николай Фомич. Я нагляделась на него всякого. То он молчал как рыба, то кудахтать начинал, а тут еще и запел! Да так складно пел, скажу я вам, ровно артист столичный. А некоторые песни на заграничных языках пел. Я все удивлялась, откуда он их знает. Да вы и сами все слышали.
   - Вот и я профессору говорю, что интереснейший у нас пациент, феноменальный, можно сказать. Этот редчайший случай в медицинской практике. Мало ли какие способности в нем еще таятся. Скажу сразу, что основная наша задача не выявление скрытых возможностей организма Алексея Ивановича, а его лечение. Хотя, не скрою, и причины проявления тех же способностей к пению, допустим, тоже интересны. Вот мы и решили попробовать провести с ним короткий сеанс гипноза.
   - Алексей Иванович такой чувствительный, такой чувствительный... Вы врач, Николай Фомич, вам виднее. Только отмените, если можно, эти ужасные ледяные ванны. Мне кажется, что после них ему становится только хуже, он все время плачет и тут же начинает рисовать домики. Это он так домой просится. Электричество тоже, видно, не помогает, он после него только громче мычит. Думаю, что жалуется. Как-то свет отключили и электрический сеанс отменили, так он так обрадовался, что даже ко-ко-ко сказал, как раньше.
   -Давайте мы с вами договоримся так, Аглая Харитоновна: если сеанс гипноза на Алексея Ивановича подействует в худшую сторону или не подействует вообще, я буду настаивать на его выписке и продолжении лечения амбулаторно, в Чистополе. Я окончательно убедился, что лечение электрическими разрядами, так же как и ледяные ванны, улучшения нашему пациенту не приносят.
   - Ой, не приносят, Николай Фомич, не приносят! Я думаю, дома ему будет гораздо лучше. Возможно, и Остап Ибрагимович с нашим племянником к этому времени еще не уедут. Хотя вроде как собираются. Это мне Петя Пупырин сказал. Они ведь ради Алексея издалека приехали.
   - Похвальный поступок с их стороны. Не каждый родственник в такую даль поедет, а они даже вдвоем явились. Очень похвально.
   - Что ж, буду звонить им после выписки, да телеграммы слать о самочувствии Алексея. А когда вы этого гипнотизера звать собираетесь? Алексея подготовить надо, он очень пугливым стал. Это еще и санитары на него влияют, когда приходят за ним чтобы в ледяную ванну окунать. Он все в туалете или под кроватью от них прячется.
   - Так мы сегодня же и проведем сеанс. Объясните Алексею Ивановичу, что бояться не надо, это совсем не больно, а даже приятно. Он просто уснет и посмотрит приятные сны. Сеанс гипноза проведет специалист клиники, а он кандидат медицинских наук, очень интеллигентный человек. Идите, готовьте его, Аглая Харитоновна.
   А что же сам Алексей Иванович? Каково его состояние было на самом деле? А оно было таково, что хуже до сих пор не было. До самых глубин сознания несчастного подпольного миллионера дошло, что он окончательно и бесповоротно потерял все. ВСЕ! Подобная отчаянная мысль у него уже появлялась, когда он узнал о сгоревшем чемодане. Но потом он вспомнил о портфеле с заначкой и сумел слегка приободриться. Теперь же, когда он увидел в окно, что его соперниками место захоронения портфеля фактически найдено, он вновь впал в ступор. Но уже более жестокий. Он с трудом отошел после последнего обморочного состояния и ныне являл собой заторможенное и вялое существо, с трудом воспринимающее окружающую действительность. Координация движений у него опять была нарушена, и он опять передвигался с трудом. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что надо изо всех сил держаться за эту добрую женщину, которая называет его своим мужем.
   Когда Аглая Харитоновна после разговора с Николаем Фомичем вошла в палату, Алексей Иванович самой кожей почувствовал что-то неладное. Со слухом у него все было более или менее в порядке. Когда Аглая Харитоновна ласковым голосом стала говорить ему о предстоящем медицинском мероприятии, он тут же внутри сжался настолько, что фактически превратился в мумию. Однако же он ясно осознал, что под гипнозом будет разоблачен и всем станет известно, кто он есть на самом деле. Это его добило окончательно. Подпольный миллионер негодующе замычал, отрицательно закачал головой, затем судорожно дернулся и опять потерял сознание. Члены его словно одеревенели, лицо вытянулось, а глаза сами собой закрылись. Аглая Харитоновна в страхе отчаянно закричала, решив, что он умер. Тут же примчался Гвоздодеров, а следом за ним и уважаемый профессор. Они быстро убедились, что он жив. Больному быстро вкололи какой-то сильнодействующий препарат, после которого он опять начал было биться в судорогах, но вскоре расслабился и задышал ровно. Уходя, профессор сказал, что теперь пациент будет долго спать, а когда придет в себя, ему предстоит всестороннее обследование. Аглая Харитоновна опять было опечалилась, но Николай Фомич сказал, что после обследования будет настаивать на его выписке и последующем амбулаторном лечении в Чистополе.
  
  Глава 48
  Командовать парадом буду я! Всем сестрам по серьгам.
   Утром после пробуждения и Балаганов и Арнольд в один голос заявили, что ввиду чрезвычайных обстоятельств они категорически против пробежки. Когда Остап спросил, что они имеют ввиду, Балаганов открыл было рот, но тут же поперхнулся и закашлялся. За него продолжил Арнольд:
   - Остап Ибрагимович, мы пришли к финишу. Здесь на столе находится наш призовой портфель, назовем его так. Операцию "Золотая осень" можно считать законченной. Поэтому мы с дядей Шурой предлагаем объявить не просто выходной, а самый настоящий праздничный день. Мы думаем, что и Священный Синод нас поддержит. Как насчет парадного марша, командор?
   - М-да, дорогой магистр, аргументы серьезные. Я, видно, еще не проникся этим. В таком случае нам для начала надо составить план праздничных мероприятий. Что касается парадного марша, а также фанфар и литавров, прошу распорядиться. Как всегда, командовать парадом буду я!
   - Предлагаю начать праздник с выдачи вознаграждения, а фанфары потом. - прокашлявшись, подал голос Балаганов. - Я готов принять в этом самое активное участие.
   - Тогда вам, бортмеханик, предоставляется первое слово. Озвучьте ваши предложения по распределению призовых денежных средств. - Бендер с интересом прищурил глаз.
   - А что тут озвучивать? Я еще вчера озвучил. Сколько денег в нашем портфеле? Правильно, сто пятьдесят тысяч. А нас сколько? Правильно, трое. Получается, по пятьдесят тысяч на нос. Что тут непонятного.
   - Шура, мы вас услышали. Теперь хотелось бы узнать мнение нашего уважаемого магистра. Он уже доказал свою способность к трезвому аналитическому мышлению.
   - Вопрос серьезный и для начала я пойду, поставлю чайник.- сказал Арнольд и ушел на кухню. -Вернувшись, он продолжил: - Я хоть и недавно в нашей компании, но все же напомню, дядя Шура, что нас не трое, а пятеро. Вы забыли про Адама Казимировича и Рината.
   - Браво, магистр! - воскликнул Остап. - Ну что, съели, бортмеханик? Я понимаю, годы, склероз... А чувство товарищества куда делось? Денежные знаки затмили? Не ожидал такого от вас, Шура, не ожидал. Как вы теперь в глаза Козлевичу смотреть будете!
   Балаганов сел и сокрушенно уронил на грудь голову. Через минуту он поднялся и, часто мигая от навернувшихся слез, пробормотал:
   - Спасибо, Арнольд , спасибо, командор... Я все понял...И правда, чуть не скурвился Шура Балаганов. Простите меня. Прошу, только Козлевичу не говорите. Дожился на старости лет до такого позора. Из-за машины все, только о ней и думаю. Так перед глазами и стоит. Новенькая "Газ-21"и заводской краской пахнет.
   - Ладно, проехали. Будет вам, Шура, и новенькая машина, и краской соответственно, пахнуть будет. - Остап похлопал Балаганова по плечу и продолжил: - Пойдемте-ка попьем чаю с вареньем и с вашими, магистр, блинами. Я видел, как вы поутру поднялись блины печь.
   Все расселись за столом. Остап внимательно посмотрел на обоих компаньонов и сказал:
   - У меня, голуби мои, предложение простое, как бублик. Наши сто пятьдесят тысяч мы делим на пять призов, но разных. Три приза основные, это наши, а два приза, Козлевича и Рината, поощрительные. Но это еще не все. Отдельный приз будет присужден нашей доброй хозяйке, Аглае Харитоновне. На что и на кого она его истратит, не наше дело. Преподнесем это так, что вы, Арнольд , якобы получили наследство и решили выделить из него долю родственникам. Я закончил. Вопросы еще есть?
   - Как закончили? А кому и сколько, командор? Договаривайте до конца.- Балаганов вопросительно посмотрел на Остапа.
   - И вновь нам пригодятся способности нашего магистра. Ему и карты в руки. Вернее, портфель. Нам с вами, Шура, останется только расписаться в ведомости на получение денег.
   - Я согласен, командор. Из своей доли я еще и крестнику своему новорожденному, Сашке, хороший подарок сделаю. - Балаганов был очень доволен, что все так разрешилось.
   Когда чай был выпит, а блины съедены Остап опять взял слово:
   - А сейчас нам предстоит попрощаться с этим гостеприимным домом. Свою миссию мы здесь выполнили до конца, будем опять перебираться к вам, Шура. Наш подпольный миллионер в надежных руках. Из-за своего неправедного богатства он лишился здоровья, но ему есть на кого опереться. Ключи от дома я сам вечером занесу Варваре Леонидовне.
   - По пути заедем на рынок, - сказал Арнольд ,- праздник только начинается. Лично мне по душе узбекские национальные блюда. А это значит, что вас ждет праздничный плов. Вам, дядя Шура, предстоит освоить нарезание моркови соломкой. Пригодится в будущем.
   Остап строгим взглядом оглядел развеселившихся компаньонов и сказал:
   - Не хочу портить вам настроения, голуби, но завтра день опять начнется с пробежки и овсяной каши. В здоровом теле здоровый дух!
   - Ну уж нет! В вас, командор, нет ничего святого! Какой тут может быть здоровый дух! -возмущенно воспротивился Балаганов. - После такого успешно проведенного мероприятия нам положен длительный оздоровительный отпуск. Всем известно, что нервные клетки не восстанавливаются, и лично я чувствую внутреннее опустошение.
   - Уже скоро оно пройдет, можете не сомневаться, бортмеханик. Посмотрю я на вас опустошенного, после того как вы навернете две, если не три порции плова нашего магистра кухонных дел.
   -Тут не выдержал и Арнольд :
   - Командор, я, конечно, очень вам благодарен за проделанную надо мною воспитательную работу. Кем я был до знакомства с вами? Начинающим алкоголиком и заядлым курильщиком. Мой духовный мир и физическое здоровье были скудны и убоги, признаю. Но праздника, командор, на самом деле хочется, и я согласен с дядей Шурой. Мы еще не решили, где будем жить все вместе. Адам Казимирович живет в Черноморске, вы тоже, дядя Шура местный, чистопольский, а я вообще не знаю какой, но в Москве жить не хочу. Ринат на особом положении, он геолог. Этот вопрос надо обсудить. А пока я предлагаю временно отказаться от наших казарменных договоренностей о пробежках и овсянке по утрам. Обещаю, что пока мы вместе, кормить вас буду вкусно, но не калорийно. Исключением будут обещанные дяде Шуре пирожки. Здесь я за низкую калрийность не отвечаю.
   - Я смотрю, вы уже спелись. Хорошо, убедили. К здоровому образу жизни мы еще обязательно вернемся, рано радуетесь. Нерешенных вопросов сейчас на самом деле много. В том числе и личного плана. - Остап огляделся по сторонам. - Ладно, голуби, давайте собираться.
   Через десять минут со сборами было покончено и "Москвич" Балабанова отъехал. Отъехал и тут же остановился. Дорогу ему преградил сияющий Аркаша, он же преподаватель математики Аркадий Викторович, он же счастливый отец новорожденного Александра Аркадьевича. В руках он держал большую корзину, из которой торчали горлышки бутылок и какие-то свертки. Аркаша поставил корзину в снег и бросился к Балабанову. Он вытащил его из машины и принялся обнимать. Арнольд и командор вылезли сами и также были подвергнуты восторженным объятиям счастливого педагога. После бурных объяснений Аркадий взял с компаньонов слово, что все они после выписки из роддома жены его Нюши и младенца Сашеньки явятся на смотрины. Узнав о том, что они в скором времени могут уехать, он сказал, что жену Нюшу с младенцем выпишут через два дня, а на смотрины он их приглашает ровно через пять дней. Он взял адрес Балабанова и, сунув в руки Бендеру корзину, трогательно распрощался с компаньонами. В корзине кроме спиртного было все то, что мог достать из-под полы и втридорога честный советский труженик, а именно: замороженная курица, палка сырокопченой колбасы, большой кусок сыра "Голландский", шматок копченого сала и баночка черной икры. Балаганов специально остановился и осмотрел это гастрономическое изобилие. Причмокнув, он выдал следующее:
   - Как хотите, командор, но одним днем наш праздник не ограничится. Тут кроме водки и бутылки "Шампанского" две бутылки армянского коньяка обнаружилось. Е-мое, да еще и пять звездочек!
   - Условие, голуби, одно: к тостам и здравицам приступим не раньше, чем поспеет плов. Знаю я вас, Шура. Не забыли еще вытрезвитель в Москве?
   - Все-таки скверная у вас, Бендер, с годами появилась привычка вспоминать что-то неприятное. Причем в самое неподходящее время.
   - Шура, в молодости я вас просто недовоспитал. Милиция увела вас с пятьюдесятью тысячами у меня на глазах, в самый разгар воспитательного процесса.
   - Да сколько же вы будете вспоминать это, командор?
   - Пока мы живы, Шура, пока мы живы.
   Арнольд вовремя ввязался в разговор и сказал, что они уже подъезжают к рынку. Он вылез из машины и самолично пошел выбирать продукты. Когда он вернулся, то обнаружил все так же добродушно брюзжащих друг на друга стариков.
   Праздничный плов был великолепен. Переевший Балаганов уснул на диване перед телевизором, а Арнольд принялся за распределение призовых денежных средств. Остап взял со стола бутылку армянского коньяка и отправился к Варваре Леонидовне. Арнольда он уведомил, что вряд ли сегодня вернется.
  
  Глава 49
  Думайте, Шура, думайте. Смотрины младенца.
   Прошло пять дней. Рано утром явился Аркадий и напомнил о приглашении на смотрины. Он сказал, что уже приехали посмотреть на внука бабушка и дедушка малыша, т. е. его теща и тесть. Они знают о заслугах приглашенных, очень им благодарны и ждут сегодня на праздничный обед. Компаньоны как раз в это время завтракали. Усадили за стол и Аркадия. Именно в это утро Арнольд напек обещанные Балаганову пирожки. Остап должен был признать, что они не хуже, если не лучше, тех пирожков, что приносила Варвара Леонидовна. За столом состоялось более близкое знакомство с Аркадием. Как оказалось, дом в Чистополе ему достался по наследству и они с женой решили переехать в этот тихий и уютный город из какого-то северного городка. Остап сказал Аркадию, что он сам в настоящее время живет по соседству с ним, а если точнее, то там гостит.
   Бендер и на самом деле все это время жил у Варвары Леонидовны. Лично он сам предпочитал глагол "гостил", но Варвара Леонидовна уже вцепилась в него мертвой хваткой и умоляла, чтобы он переехал к ней жить навсегда. Сам Остап еще толком не определился в своих видах на будущее с этой женщиной. Несмотря на первый порыв влюбленности, в Варваре Леонидовне обнаружилось что-то такое, чего он не мог понять и принять. В первую очередь это касалось способов ее заработка и образа жизни. Остапу становилось ясно, что под видом гадалки, знахарки и ворожеи она занимается обычным шарлатанством. В молодые годы он и сам не чурался подобного рода способов добывания денег, но то были другие времена. Сегодня утром он с большим трудом вырвался из-под опеки Варвары Леонидовны, чтобы вместе с компаньонами обсудить будущее их сложившейся дружной команды. На время завтрака обсуждение этого вопроса было прервано, но когда ушел Аркадий, возобновилось. Балаганов и так и эдак предлагал всем собраться на постоянное место жительства в Чистополе. При этом он многозначительно напирал на то, что Остап нашел здесь свою судьбу и заживет, наконец-то, тихой семейной жизнью в их городе.
   - Командор, - говорил он, - Варвара Леонидовна не женщина, а чудо. Вам никак нельзя ее упускать. А какое хозяйство у нее образцовое, и куры и гуси.....
   - Вы-то, Шура, откуда это знаете? Насколько мне известно, вы с ней даже незнакомы.
   - Так вы сами об этом рассказывали. Я тоже, командор, не слепой. По вам было видно, что она вас зацепила.
   - Зацепила, расцепила... Хорошенькую перспективу вы мне предлагаете: пасти гусей на старости лет. Нет, Шура, давайте-ка в Черноморск собираться, да и Козлевич давно там корни пустил. Как вы, магистр, на это смотрите?
   - А я что, я как все. Куплю на имя мамы дом на берегу Черного моря, пусть она морским воздухом дышит после тесной коммуналки. Для меня работа там уже есть, пойду в тот же ресторан к вашему, командор, приятелю. И Ринат с радостью к нам в отпуска будет ездить после пустыни или тайги своей дремучей.
   - Слушайте, бортмеханик, здравые речи. Вам что, не понравилось в Черноморске? Опять-таки, друг ваш закадычный, Адам Казимирович ждет вас там не дождется. Купите себе "Волгу" и будете вдвоем по побережью рассекать. Один на "Волге", второй на "Антилопе". Еще неизвестно, кто кого обгонит. Недавно, перед нашим еще приездом, Адам на "Антилопу" мотор от "Победы" форсированный поставил. Помню, такой случай был. Едем мы с ним на "Антилопе" в соседний городок, ну и обогнали какого-то пижона на новой "Волге", да еще черной. Тому видать обидно стало, смотрим, поддал газа до отказа и, довольный, обгоняет нас. Пустил тут Адам Казимирович нашу "Антилопу" на волю, пижону только и осталось, что пыль глотать. Каким был наш Адам, таким и остался, вы его хорошо знаете. Решайтесь, Шура, решайтесь, вместе будете в железках своих копаться. А в Чистополе, боюсь, один останетесь.
   - Не давите на мозоль, Бендер, я еще не решил. А вот вы, смотрю, уже все решили? Что, прошла любовь, завяли помидоры?
   В ответ Остап измерил Балаганова таким взглядом, что тот тут же осекся и пробормотал:
   - Молчу, Бендер, молчу. Извинения просим. Вы мне лучше скажите, когда "Волгу" поедем покупать? Вы обещали...
   - Раз обещал, то поедем. Весной, Шура, поедем, весной. А сейчас предлагаю по городу прогуляться и для младенца новорожденного подарков подкупить. Кто знает, что в таких случаях дарится? Арнольд , вы должны знать...
   - Коляску в первую очередь, погремушки, ползунки, пеленки... - Арнольд наморщил лоб. - А если все это уже куплено? Самое верное, думаю, положить в конверт по сотне, в самый раз будет.
   - А я от себя своему крестничку отдельный конверт подарю, - сказал Балаганов.
   - Вот все и решилось,- подытожил Остап. - Хватит на сегодня дискуссий, пару часов можно вздремнуть. А вы думайте, Шура, думайте.
   Смотрины прошли хорошо. Аркадий, его жена Нюша, и ее родители были очень благодарны нашим компаньонам. Конечно, они были удивлены необычайной щедрости гостей, особенно Балаганова. Подвыпивший тесть Аркадия все обнимал его и заставлял признаться, что тот работает на золотых приисках, где "куры денег не клюют". Балаганову наконец это надоело и он сказал, что там на самом деле куры ничего кроме денег не клюют. Бортмеханик был очень растроган трогательным видом своего крошечного тезки, а когда новорожденный сказал ему лично "агу", даже прослезился. Он отвел Бендера в сторону и предложил ему сегодня же покреститься, чтобы стать полноценным крестным отцом новорожденного Санечки. Остап ответил, что они это сделают в ближайшее время. К ним подошел Аркадий и, протягивая конверт Балаганова обратно, смущенно сказал:
   - Вы не обижайтесь, Александр Петрович, но мы с Нюшей решили, что не можем принять такие большие деньги. Мы вам и так очень-очень благодарны и никогда не забудем, что вы сделали для нас и нашего малыша. Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Мы благодарны вам всем. Нам с Нюшей очень повезло, что в трудную минуту мы встретили таких замечательных людей как вы.
   - Послушайте, Аркадий, - ответил Балаганов, - эти деньги не вам, а моему тезке Санечке. Можете положить их на отдельный счет. Я скоро приму крещение и, надеюсь, вы не окажете мне, чтобы я стал для Санечки крестным отцом.
   Аркадий трогательно обнял Балаганова, расцеловал его и сказал:
   - Александр Петрович, о чем вы говорите! И мы с Нюшей и наш малыш, и наши родственники будем просто счастливы, если у нашего Санечки будет такой крестный как вы!
   После смотрин компаньоны вышли на улицу и остановились, чтобы попрощаться. Арнольд и Балаганов отправлялись домой, а Остап сказал, что зайдет к Варваре Леонидовне, но скоро вернется.
   Балаганов внимательно посмотрел на него:
   - Дело, конечно, ваше командор, но как ваш молочный брат советую не торопиться и еще раз подумать. Лично для себя я сейчас решил, что никуда из Чистополя не уеду. Здесь у меня появился мой крестник Санька и я хочу, чтобы он рос у меня на глазах. А к вам я буду приезжать вместе с Ринатом на своей "Волге". Буду подгадывать к его отпускам и заезжать за ним в Москву. А Арнольд нам будет закатывать пир на весь мир в своем ресторане.
   Да будет так! - сказал Арнольд.
  
  Глава 50
  Желания сбываются.
   Прошло несколько месяцев. За этот промежуток времени многое изменений произошло в жизни компаньонов. Изменения произошли и в жизни супружеской четы Аглаи Харитоновны и Алексея Ивановича. Он и далее будет называться этим именем, несмотря на то, что он фактически Александр Иванович, бывший подпольный миллионер. Эти наворованные у государства миллионы и привели его, в конце концов, в клинику г. Казани.
   Несмотря на старания доктора Гвоздодерова о скорой выписке, в клинике Алексея Ивановича лечили еще долго. Вместе с Аглаей Харитоновной он находился там до самой весны. Известный профессор, который курировал этого редкого пациента, так увлекся разными методами лечения, что ни в какую не хотел его выписывать. Профессора можно было понять. Он заканчивал монографию об этой редчайшей болезни и ему постоянно нужны были новые данные о ходе лечения и самочувствии пациента. К сожалению, самочувствие Алексея Ивановича не менялось, несмотря на старания врачебного персонала. Какие бы новые методики и препараты не применялись, все основные показатели , такие как температура, артериальное давление и прочее все время выписывали кривые на различных графиках. В то же время это был самый спокойный пациент клиники. Он уже давно перестал плакать и все свободное время рисовал домики и показывал эти рисунки жене и Николаю Фомичу. Кроме домиков он пытался и что-то писать, но разобрать эти каракули было невозможно. Николаю Фомичу все же удалось уговорить уважаемого профессора, чтобы Алексея Ивановича перевели, наконец, в Чистополь на амбулаторное лечение.
   Что же Балаганов? Начиная с первых дней марта, он начал слать Бендеру в Черноморск телеграммы с одним единственным вопросом: когда они поедут покупать машину? Остап долго тянуть не стал и уже к концу марта они с Балагановым встретились в Ростове. Оттуда молочные братья проехали в небольшую южную республику по известному Бендеру с давних времен адресу. Остап остался там погостить, а Балаганов на новенькой "Волге" укатил к себе в Чистополь. Разумеется, его приезд вызвал фурор не только в его доме, но и на всей улице. Участковый, старший лейтенант Ефим Овечкин, только сдвинул на нос фуражку и почесал затылок, зато небезызвестная Скорлупкина Евдокия Семеновна и ее подруги дали волю чувствам и языкам. Семеновна высказала предположение, что их сосед угнал машину у Нонны Мордюковой. Она по телевизору видела у нее такую же. Балаганов, впрочем, демонстративно не обращал на них никакого внимания. Он вспомнил про семейство Пучеглазовых и решил, что будет несправедливо, если он не обмоет "Волгу" с главой семейства Мефодием Евграфовичем. "Обмывка"прошла на высоте, в конечном итоге они оба с хозяином уснули в предбаннике, где их и обнаружил Вениамин, сын Мефодия Евграфовича. В возлиянии он участия не принимал по причине принципиального отказа от алкоголя.
   На праздник 1 мая к дому Аглаи Харитоновны подъехала "Волга" темно-синего цвета. Из машины вышел Балаганов и постучал в ворота. На стук вышла Аглая Харитоновна. Балаганов представился другом их племянника Арнольда и Остапа Бедера. Хозяйка всплеснула руками и пригласила неожиданного гостя в дом. Балаганов сказал, что спешит и вручил хозяйке письмо и небольшой пакет. Аглая Харитоновна торопливо распечатала письмо. В нем племянник справлялся о здоровье Алексея Ивановича и извещал, что получил наследство от умершего в Хельсинки троюродного дяди. Часть наследства, а именно десять тысяч рублей в переводе на советские деньги этот троюродный дядя поручал передать семье Алексея Ивановича Корейко. Когда Аглая дочитала письмо, Балаганова уже не было. Он отъехал к соседнему дому, где жили Аркаша, Нюша и его маленький тезка крестник Санечка. Здесь он был самым желанным гостем. Санечка его уже узнавал, радостно смеялся и тянул к нему ручонки. Балаганов брал его на руки и тоже радостно смеялся, а когда Санечка его описал, то понял, что он просто счастлив.
   Сложнее пришлось Арнольду. С большим трудом он уговорил свою мать расстаться с ее привычной жизнью в Москве и коммунальной квартирой. Он бы ее и не уговорил, если бы не вмешательство командора. Когда они вдвоем уехали из Чистополя то условились, что Арнольд займется переездом матери в Черноморск, а Остап какое-то время погостит у Рината. В столице он хотел как-то отвлечься от печальных дум, связанных с расставанием с Варенькой - Варварой Леонидовной. Буквально на следующий день к Бендеру и Ринату примчался Арнольд. Он сказал, что мать ни в какую не хочет переезжать ни в какой Черноморск и вообще считает, что ее сын вместе со своей шайкой ограбили банк. Иначе откуда, мол, у него взялись такие большие деньги. Остап не стал долго раздумывать. Вместе с Арнольдом он тут же поехал к его матери. По дороге они придумали вполне правдоподобную версию об источнике денег. Остап сказал, что он представится другом отца Арнольда, который перед смертью завещал передать всю накопленную наличность сыну, Арнольду Александровичу. Он, якобы, очень каялся и сокрушался, что не уделил ему должного внимания при жизни. Версия на самом деле была не столь уж далека от истины, ведь источником денег и на самом деле был отец Арнольда. Внешний вид и манеры Остапа произвели самое благоприятное впечатление на мать Арнольда. Когда Остап сказал, что он сам живет в Черноморске и предложение о покупке дома исходит от него, женщина тут же согласилась на переезд. Командор позвонил Козлевичу и попросил подобрать хороший вариант покупки дома.
   Остап недолго пробыл в Москве. Он томился душой. Разрыв с Варенькой дался ему нелегко, но и принять ее образ жизни он не мог. Понятное дело, что вначале их знакомства он и понятия не имел о том, чем Варвара Леонидовна занимается, но пожив у нее несколько дней ему все стало ясно. Он пытался было с ней поговорить, но женщина сводила все на шутливый тон и даже утверждала, что делает благое дело. Их последняя встреча была короткой и печальной. Когда Остап сказал, что уезжает, Варвара Леонидовна ударилась в слезы и сказала, что готова бросить все и ехать с ним хоть на край света. Остап тогда сказал, что подумает и ушел. У Рината на носу была защита дипломного проекта, и Бендер старался его не отвлекать. Навестив Пал Палыча и Сан Саныча, он попрощался со всеми и уехал в Черноморск. Когда он вышел из вагона поезда, то почувствовал вдруг страшную тоску. Еще в прошлый приезд он расстался со своей старой знакомой, с которой поддерживал ни к чему не обязывающие отношения. Он подумал было поехать к ней, но тут же передумал и поехал к Козлевичу.
   Адам Казимирович сказал, что подобрал неплохой вариант дома для Арнольда. Они вместе съездили по этому адресу и оба остались довольны. Через непродолжительное время Арнольд с матерью перебрались в Черномоск. С работой у Арнольда тоже проблем не возникло. Его с готовностью приняли поваром в тот же ресторан, где он успел поработать и хорошо себя зарекомендовать до отъезда в Чистополь. Уже через короткое время в этом ресторане не было отбоя от посетителей. Слава о новом поваре быстро разнеслась по городу. Директор этого ресторана, приятель Бендера, горячо благодарил Остапа за такого ценного специалиста. Зинаида Ивановна, мать Арнольда, не могла на него нарадоваться. Уже скоро она стала намекать, что ему давно пора жениться, а ей стать бабушкой.
   А в Чистополе в это время разыгрывалась душещипательная драма. Варвара Леонидовна совсем потеряла голову от неразделенной любви. Она то и дело приходила к Аглае Харитоновне и просила у нее совета как ей быть, чтобы вернуть ее любимого Осеньку. Она говорила, что готова бросить все, что у нее есть и хоть сейчас ехать к нему. Она настойчиво просила подругу дать ей адрес Остапа Ибрагимовича, но в ответ Аглая Харитоновна говорила, что никак, ну никак не может этого сделать без его разрешения. Сочувствуя Варваре, она написала письмо Бендеру, в котором расписала все переживания Варвары. Для нее самой была удивительна разительная перемена с подругой. Уже через неделю Варвара каждый день стала справляться, не пришел ли ответ на письмо? Наконец почтальон принес Аглае Харитоновне телеграмму. Ответ Бендера был лаконичен: " Жду Варвару. Насовсем. Вещи не брать. Всем здоровья. Остап". Надо ли говорить о том, что сделалось с Варварой Леонидовной. Она едва не задушила Аглаю Харитоновну в объятиях, отчего та с трудом отдышалась. Ей даже пришлось выпить таблетку от давления. В самый короткий срок был продан дом, а наиболее ценные вещи и мебель перекочевали к Аглае Харитоновне. Прощание подруг было в духе классических мелодрам: объятия, истерические рыдания, море слез и обещания встреч в будущем. Когда до прихода поезда, на котором ехала Варвара Леонидовна в Черноморск, оставалось еще два часа, она в нетерпеливом ожидании уже стояла в тамбуре. Остап с Козлевичем привычно приехали на вокзал на "Антилопе". Они тоже приехали за два часа до прихода поезда. Выдержка изменила командору, он побоялся, что поезд может придти раньше. Когда Варвара Леонидовна увидела встречающего Остапа, она потеряла сознание и вывалилась из вагона прямо ему на руки. Через минуту сознание к ней вернулось и она впилась своими губами в губы командора с такой страстью, что у того тоже закружилась голова и он едва устоял на ногах.
  
  Глава 51
  Свадьба командора. Все в сборе.
   Прошло еще два месяца. В ресторане, где работал Арнольд, играли свадьбу Остапа с Варварой Леонидовной. Банкетный зал ломился от гостей, такой свадьбы город еще не знал. Здесь были все, кто хоть мало- мальски знали командора. Арнольд был в своей стихии. По случаю торжества он был во фраке и галстуке- бабочке. Поверх фрака был одет фартук, а его голову венчал поварской колпак. С его участием и под его контролем готовились основные блюда. Рядом с ним тихо перемещался седенький и сгорбленный старичок, легенда поварского искусства Черноморска, в свое время известнейший всему побережью дядя Сема. Узнав о том, что в Черноморске появился подающий большие надежды повар, он взял опеку над Арнольдом. Ввиду такого наплыва гостей дядя Сема организовал доставку блюд и из других ресторанов города. Только он знал перечень всех вин, блюд и закусок, подаваемых на столы.
   Жених и невеста были великолепны. Остап фрака не надел, но был в изящном, сшитым у лучшего портного города дымчато-сером костюме с едва уловимой искрой. Галстука он тоже не надел, ворот его ослепительно-белой рубахи был расстегнут и обнажал загорелую грудь и крепкую шею. На груди Остапа красовался орден Золотого руна, чудом сохранившееся напоминание о его давней попытки уехать в Рио-де-Женейро. На левой стороне пиджака была закреплена орденская планка со знаками многочисленных военных наград. На голове невесты, как и полагается, была фата, ее белоснежное подвенечное платье также было сшито на заказ, на ее ногах были модные туфельки, доставленные контрабандой из Парижа. Гости все прибывали и прибывали, жених с невестой, сидя на возвышении, словно царствующие особы, кивками головы отвечали на приветствия. Наиболее знатные гости пытались забраться на возвышение, чтобы обнять жениха с невестой, но попадали в объятья борца Семы Шибалова и штангиста-гиревика Феди Соломина. Гостям только и оставалось, что помахать новобрачным ручкой. Естественно, такие меры предосторожности были не напрасны. Если бы жених с невестой попали в водоворот приветствий, то выбрались бы из него весьма помятыми и не без мелких бытовых травм.
   Гуляли три дня и три ночи. Спиртное лилось рекой и это не могло не сказаться на рабочем графике предприятий и организаций города. На четвертый день к дому командора подъехали две черные "Волги". Из машин вышли "отцы"города- высшие партийные и хозяйственные руководители. Все они принимали самое активное участие в праздничных мероприятиях по случаю свадьбы. Об этом свидетельствовали мешки под их глазами и нездоровый вид в целом. Остап вышел им навстречу и пригласил в дом. Руководители категорически отказались и сказали, что им звонили "сверху"и интересовались причинами массового и незапланированного гуляния в масштабах города и района. Остапу стало смешно, он ответил, что никого не принуждал напиваться и не выходить на работу. Руководители потоптались, еще раз поздравили новобрачных ( Варвара тоже вышла пригласить приехавших), попросили никому больше не наливать и уехали.
   Для командора это была первая свадьба. Однажды, сразу после войны у него уже была попытка женитьбы, но он вовремя опомнился, когда внимательнее присмотрелся к той потенциальной невесте. В ней его привлекло внешнее сходство с Зосей Синицкой, в остальном она оказалась дамой капризной и своенравной.
   О предстоящей свадьбе Балаганов и Ринат были оповещены заранее. Ринат уже работал по специальности в одной из геологоразведочных экспедиций, проводящей изыскания в полюбившейся ему пустыне Кызылкум. Он оперативно взял отпуск без сохранения содержания и, переплатив за билеты, рванул самолетом в Москву. В аэропорту его встретил Балаганов на своей "Волге" и они вместе прибыли в Черноморск. Встреча компаньонов была и радостной,и шумной, и трогательной. Здесь были уместны любые эпитеты положительного толка. Происходила она опять в доме Козлевича и без присутствия посторонних. Бендер распорядился, чтобы за столом и в комнате кроме компаньонов никого не было. Он встал из-за стола и взял слово:
   - Голуби мои, наступило, наконец, время очередного парада и праздничного рапорта. Как всегда, командование беру на себя. Вставать по стойке "смирно" не обязательно. Я зачитываю рапорт! Итак: ! Нами успешно завершена операция под названием "Золотая осень". По времени она захватила не только осень, но и зиму. Она могла бы завершиться еще удачнее, но тогда неизвестно было бы, что делать с ее результатами в денежном выражении. Все понимают, о чем я говорю. Полученные в ходе операции денежные призы распределены самым справедливым образом и некоторыми из присутствующих уже получены. Мало того, самые нетерпеливые успели их уже частично отоварить. - тут Остап посмотрел в сторону Балаганова. - Я продолжаю. Двоим из находящихся здесь, а это вы, Адам, и вы, Ринат, полагаются поощрительные призы по двадцать тысяч рублей каждому. Отказы не принимаются, вы вольны распорядиться ими по своему усмотрению. Я думаю, никто из присутствующих не будет распространяться об источнике этих средств. Да, мы действовали не вполне законными методами, но действовали, по возможности, без причинения вреда кому либо. Наш подсудимый приговор вынес себе сам. Да, его миновала высшая мера наказания от государства, коей он, без сомнения, заслуживал. Мало того, он даже не оказался за решеткой. Ему удалось не угодить и в сумасшедший дом, хотя все предпосылки к этому были и еще остаются. Зигзаги его судьбы были причудливы, но ему посчастливилось, что на его неверном пути ему случайно встретилась честная и доверчивая женщина в лице Аглаи Харитоновны. Разумеется, у нее и понятия не было, кто таков Александр Иванович Корейко на самом деле. Она его встретила уже будучи нездорового, а если точнее, то на грани сумасшествия. Встретила, и пожалела. Ввиду этого судить его далее смысла не было. Как я уже сказал, наказал он себя сам. Я закончил. Включайте, Адам, патефон, парад продолжается!
   Спустя две недели после свадьбы на имя Бендера пришло письмо от Аглаи Харитоновны. Это был ответ на письмо из Черноморска, которое написала ей Варвара Леонидовна. Естественно, она писала о предстоящей свадьбе. Алая Харитоновна в своем письме горячо поздравляла Остапа Ибрагимовича и Варвару с бракосочетанием и сожалела, что не была на их свадьбе. Она также сообщала, что самочувствие Алексея Ивановича к лучшему не меняется и Николай Фомич посоветовал ему морские ванны и морской воздух. Он, мол, так и сказал, что обращайтесь по этому поводу к Остапу Ибрагимовичу, он посодействует. Остап долго раздумывать не стал. Он тут же отправил в Чистополь телеграмму следующего содержания: "Ждем. Приезжайте. Остап. Варвара".
   Был разгар "бархатного" сезона. Еще недавно все передвижения по городу и окрестностям совершались на "Волге" Балаганова, но тот решил, что загостился в Черноморске и уехал в Чистополь. Ринат уехал раньше, уже через день после свадьбы, но сказал, что к ноябрьским праздникам обязательно приедет. "Антилопа" Козлевича находилась на очередном текущем ремонте. Для удобства передвижения Бендер тоже приобрел "Волгу" ярко-зеленого цвета и покупка оказалась очень своевременной. Уже на следующий день после того как ему пригнали машину, принесли телеграмму от Аглаи Харитоновны, в которой она извещала о дате и времени приезда. Разумеется, встречать дорогих гостей поехали и Арнольд и Варвара Леонидовна. Арнольду опять пришлось играть роль племянника. Поезд пришел вовремя. Остап с Арнольдом сначала подхватили из вагона Аглаю Харитоновну с чемоданом, а затем начали стаскивать Александра Ивановича. Увидев компаньонов, он начал было привычно падать в обморок, но предусмотрительный Остап тут же сунул ему под нос заранее приготовленную склянку с нашатырным спиртом. Обнявшиеся подруги сначала всплакнули, а затем разом затрещали как две сороки. Остап и Арнольд повели упиравшегося Александра Ивановича к машине. Со стороны они напоминали подвыпившую компанию. Остап заранее приобрел для гостей две путевки в Дом отдыха, на самом берегу моря. Туда он их и повез.
   Начиная со дня приезда гостей, вся компания собиралась в определенное время на пляже у Дома отдыха. Они заводили сопротивлявшегося Алексея Ивановича в море и отпускали. Сначала он тут же выползал на берег, но скоро освоился и стал плавать по-собачьи. Однажды вечером Алексей Иванович сидел в шезлонге на берегу и о чем-то думал. Малино-розовый шар солнца медленно опускался в море. Ласковые волны с шуршанием и легким плеском накатывали на берег. Алексей Иванович не мигая наблюдал за этой картиной. Губы его шевелились. К нему неслышно подошел Остап, стал сзади и прислушался. Чуть слышно бывший подпольный миллионер пел: "Быстры, как волны, все дни нашей жизни, что час, то корче к могиле наш путь...". Похоже,он умирать не собирался. Остап наклонился к его уху и прошептал: "С выздоровлением, Александр Иванович. Вам не надо меня бояться".

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"