Марголиус Анатолий Пинхусович
Женитьба.Переезд в Липецк.Где железо?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В ЗАГС - на троллейбксе.Москва после 1 всемирного фестиваля молодёжи.Дом Коммунны.Новолипецкий металлургический завод.Заводское общежитие,сотни непрошенных жильцов.Личная радиостанция, связи с радиолюбителями всего мира.Командировки. По четверо суток без сна.Рождение дочери.

   ГЛАВА 9. Женитьба. Переезд в Липецк. Где железо?
  
   Занятия на 5 курсе института должны были начаться 1 октября 1956 года. 6 сентября у Бэлы день рождения.Мы с Бэлой уже достаточно хорошо знали друг друга: жизнь у нас была такой же, как у многих наших сверстников. Довоенное раннее детство, война, эвакуация, голодные военные годы, гибель отца, послевоенные гигантские очереди за любыми товарами. За несколько дней до 6 сентября мы в сопровождении Яши Верновского пошли в ЗАГС и подали заявление о регистрации брака. Это заявление писал Яша своим аккуратным почерком. В бланке заявления есть графа: " Фамилия после вступления в брак". Яша начал писать на той стороне листа, который относится к Бэле: "Марголи...", посмотрел на Бэлу и спрашивает, что же писать дальше, какое окончание фамилии: "на" или "ус"? Бэла согласилась принять мою фамилию и сказала "ус". Так Бэла Марголина стала Бэлой Марголиус. С моей фамилией Бэла сталкивалась ещё в школе: соученицы называли её Марголиус, хотя не знали, что такая фамилия действительно существует. В 6 классе, т.е. в 1947 году, на уроках украинской литературы изучали поэму Гомера "Энеида" в переводе на украинский язык Котляревского. Там есть такие строки: "...i називали все на "ус": Енея звали Енеусом, i вже не паном, домiнусом, себе ж то звали троянус".После этого все соученицы (не забывайте, что Бэла училась в женской школе)стали называть её не Марголиной, а Марголиус. Причём так изменили только Бэлыну фамилию. Невольно можно подумать о каком-то предопределении. 6 сентября 1956г была официальная регистрация. К ЗАГСу мы с Бэлой ехали не на карете и не в такси, а на троллейбусе. Когда мы подошли к ЗАГСу, то там нас встретила большая группа наших друзей. После окончания церемонии мы всей кампанией отправились ко мне домой на ул. Бородинскую. Там нас встречала мама и уже был накрыт стол. Потом мы все отправились к Бэле на проспект К.Маркса. Там нас ждали родственники и накрытые столы. На следующий день мы поехали отдыхать в Ялту. Мы поездом доехали до Симферополя, а оттуда до Ялты нужно было ехать автобусом (троллейбусная линия ещё не была проложена). В Ялте на автостанции мы договорились с одной женщиной поселиться у неё на квартире и поехали к ней. Когда мы у неё дома хотели показать свои документы, то обнаружили, что у меня украли бумажник с нашими паспортами и деньгами. Денег, правда, украли немного, большую часть их я держал отдельно. Без паспорта хозяйка не могла нас взять на квартиру, так как она должна была зарегистрировать наши паспорта в милиции. Мы пошли в милицию и заявили о краже документов. Наши показания записали и велели ждать. На следующий день бумажник с нашими паспортами кто-то подбросил в милицию. Денег там, конечно, не было. Море было тёплое, людей на пляже в те времена было немного, к тому же мы на все внешние обстоятельства обращали мало внимания, так как мы были вместе.
   После свадьбы тётя Клара подарила мне отрез шерсти на костюм. Этот отрез имел любопытную историю. Тётя Клара хранила этот отрез больше 20 лет. В тридцатые годы в Советском Союзе были открыты магазины "Торгсина" - торговля с иностранцами. В этих магазинах за валюту или за драгоценности можно было купить дефицитные, в том числе импортные товары. Брат тёти Клары Моисей, которого выслали из СССР и дочь которого Рут мы недавно разыскали в Израиле, присылал своим сёстрам деньги. На эти деньги и был куплен отрез синей шерстяной ткани. Эта ткань благополучно ездила в эвакуацию и вернулась обратно в Днепропетровск. На ткани был большой круглый штамп, на котором было написано название лондонской фирмы на английском языке и на иврите. Ткань была очень тяжёлая. Когда мы отнесли портному ткань, он был потрясён и сказал, что такого материала он не видел много лет.
   В январе 1957 года, во время зимних каникул, мы поехали посмотреть Москву. Нас приветливо встретила Люба Карцинель, соученица тёти Клары. (У нас есть фотография выпускного класса Екатеринославской гимназии Иоффе за 1913 год, где есть тётя Клара и Люба). Мы были на двух спектаклях Большого театра, в Малом театре, походили по центру, навестили моего друга Витю Казанцева. После ухода из авиационного училища Витя поехал в Москву, так как туда переехала Стелла Афанасьева. Витя сначала поступил в Московский институт стали и сплавов (МИСИС), а через год перешёл в высшее техническое училище им. Баумана (МВТУ) на специальность радиолокация. . Витя жил в общежитии МИСИСа, в так называемом Доме Коммуны. Общежитие было рассчитано на несколько тысяч студентов. На первом этаже была большая раздевалка, огромный читальный зал, столовая. Верхнюю одежду студенты оставляли в раздевалке, т.к. в комнатах для пальто места не было. Комнаты представляли собой настоящее железнодорожное купе, только немного ниже и без верхних полок. Дверь так же отодвигалась в сторону, между двумя узенькими койками расстояние было меньше 0,5 метра. Возле окна стоял столик такого же типа, как в купе, и два маленьких шкафчика. Здесь студенты только спали. Ели в столовой, занимались в библиотеке. Свои комнаты студенты называли пеналами.
   В Советском Союзе существовала система централизованного распределения специалистов на работу. Этим занималось министерство высшего образования. У нас с Бэлой такое распределение было в начале 1957 года. По существующему положению на заседание комиссии студенты заходили в соответствии со своей успеваемостью. Я был отличником и должен был получить назначение в числе первых, т.е. у меня была возможность большого выбора. Однако я должен был получить назначение вместе с Бэлой в организацию, где требовались одновременно прокатчики (это моя специальность) и термисты (это специальность Бэлы). Поэтому мы попали на заседание комиссии в соответствии с очередностью Бэлы и выбора у меня не было. Нам предложили поехать на работу на Новолипецкий металлургический завод (НЛМЗ) в город Липецк. На этот же завод получили назначение ещё 3 наших выпускника: Семён Попов, Валя и Вадим Зайцевы.
   После возвращения с преддипломной практики все студенты засели за выполнение дипломного проекта. Технические расчёты и описательная часть проекта - это меньше половины работы. Большую часть времени занимает изготовление чертежей. Мне пришлось выполнить около 10 листов большого формата, в том числе 2 листа формата А0. Я защитил дипломный проект успешно и вскоре уехал в военные лагеря, о чём написал выше.
   В конце августа 1957г мы с Бэлой упаковали свои вещи и поехали в Липецк. У нас была пересадка в Москве. Там мы снова жили несколько дней у Любы Карцинель. Накануне нашего приезда в Москву там закончился первый всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Москвичи все были под впечатлением этого грандиозного, невиданного ранее зрелища. Мы застали ещё не совсем убранные улицы и большое количество кафе, изготовленных из разборных конструкций. Кстати, эти кафе потом перевезли в разные города. Когда я впервые приехал в Трускавец, то там несколько столовых были собраны из этих конструкций. Одна их них так и называлась "Фестивальная". Нам рассказали, что москвичи (и москвички) очень тепло принимали более миллиона молодых людей со всего мира, приехавших в СССР. Этот фестиваль намного улучшил отношение всех стран к Советскому Союзу, так как стало ясно, что СССР уже не та полностью закрытая страна, какой он был раньше. Москвичи рассказали, что после фестиваля в Москве появятся на свет "дети разных народов".( Это слова из популярной песни.) В Москве действовали добровольные комсомольские отряды, которые следили за нравственностью москвичей. Они ходили по общежитиям, где жили иностранцы и если заставали москвичек с иностранцами, то выстригали у девушек на голове полоску волос в качестве наказания.
   К этому времени мой друг Витя Казанцев женился на Стелле Афанасьевой и перевёлся в МВТУ им. Баумана. Мы навестили молодое семейство.
   В Липецке нам выделили комнату в заводском общежитии и предложили работу: мне - мастером отдела технического контроля (ОТК) в цеху горячей прокатки, а Бэле - производственным мастером подготовительного отделения литейного цеха.
   Липецк - город на реке Воронеж с населением меньше 400 тыс. человек. В районе Липецка Пётр 1 начал сооружение российского флота. Там до сих пор сохранилась небольшая роща корабельных сосен - основного материала для строительства флота. Наибольшее развитие город получил после 1945 года, когда в нём началось строительство труболитейного, тракторного, станкостроительного и металлургического заводов.
   Обычно все заводы окружены высоким забором. Пройти на завод можно только через проходную при наличии пропуска. Однако на НЛМЗ ещё были патриархальные нравы. В районе заводоуправления был забор и была проходная, в которой у всех тщательно проверяли пропуска. Но если пройти метров 100 вправо или влево, то забора там уже не было, любой человек мог пройти на завод. Больше того, через территорию завода проходила трасса городского автобуса. Отсутствие охраны привело к воровству из моего цеха листовой стали. Хотя минимальная толщина листа, прокатываемого в цехе, составляла 2 мм, кое-кто ухитрялся воровать такой лист и использовать его в качестве кровельного железа. Обычная толщина листа, используемого для кровли, 0,4 мм. Как ухитрялись закреплять на крыше лист в 5 раз толще и как крыша выдерживала такую тяжесть, непонятно.
   Цех горячей прокатки был построен за год до нашего приезда. Его продукция - листовая сталь толщиной 2 - 4 мм и шириной 1 м. В качестве заготовки первое время использовали слябы, прокатанные на Нижнетагильском металлургическом заводе. В 1957 - 1958 годах рядом с нашим цехом строился электросталеплавильный цех с установками непрерывной разливки стали для выпуска слябов. Таким образом, после пуска этого цеха не понадобилось возить заготовку за тысячи километров.Этот крупный цех должен был вступить в строй 1 января 1959г , что было разрекламировано во всех газетах. В СССР часто приурочивали окончание любого строительства к известной политической дате - к годовщине революции 1917 года, к годовщине принятия Сталинской конституции и к тому подобным датам. Причём власть - всесильные органы Коммунистической партии - как говорится, выкручивала строителям руки: требовалось отрапортовать об окончании строительства не в соответствии с техническими возможностями, а обязательно к какой-то заранее заданной дате. Тем самым пытались доказать миру, что мы можем выполнять сложнейшие работы в кратчайший точно заданный срок. Однако это получалось не всегда. Строители и поставщики оборудования для нашего электросталеплавильного цеха очень торопились успеть к Новому 1959 году. При этом, естественно, страдало качество работ.В ночь под новый год заводское начальство отрапортовало в Москву в министерство чёрной металлургии о завершении строительства первой очереди строительства цеха. На пуск такого важного цеха приехало московское начальство. Честь первого включения электропечи была доверена какому-то рабочему-передовику социалистического соревнования (это был в те времена распространённый приём).После включения тока раздался сильный хлопок и электрическая дуга между электродами в печи не зажглась - сработала система защиты.Электрики быстро поставили диагноз: вышел из строя силовой трансформатор, который должен подавать на электроды печи ток несколько тысяч ампер.Трансформатор представляет собой сложный агрегат массой около сотни тонн. Для того,чтобы пустить цех, понадобилось ещё 3 месяца. Однако об этом происшествии в газетах не писали.
   С работниками цеха у меня сложились нормальные отношения, тем более, что ОТК подчиняется только дирекции завода. Было, правда, одно исключение. C одним из начальников смены Крамаренко с самого начала отношения, как говорится, не заладились. Это было странно, т.к. он также закончил ДМетИ (года на два раньше меня) и я его помнил по институту. Я имею основание считать, что тут повлияла моя национальность. С другим начальником смены Иваном Васильевичем Франценюком у меня сложились великолепные отношения. Кстати, через несколько лет после нашего с Бэлой переезда в Днепропетровск Франценюк стал директором завода. Приятельские отношения у меня были с моим коллегой - другим мастером ОТК Володей Каковкиным и с железнодорожным диспетчером по нашему цеху Сергеем Шепетовским.
   Я работал в три смены; под моим руководством находилось 10 человек - бригада контролёров ОТК, все были старше меня. Нам нужно было контролировать толщину листа, его ширину и качество поверхности. Толщину листа измеряют микрометром с точностью до 0,01 мм. Это несложно сделать, если металл холодный. Но толщину нужно контролировать и в процессе прокатки, а ведь при этом температура листа составляет 1200 градусов. Бесконтактных дистанционных микрометров тогда ещё не было. Контролёр надевал рукавицы, брал специальный массивный микрометр и, подойдя вплотную к раскалённой полосе, производил измерение. Нередко я сам производил контрольный замер. После нескольких месяцев работы я мог определять толщину холодного листа на глаз и почти не ошибался. Я до сих помню таблицу допускаемых отклонений. Так, например, для листа толщиной 3 мм плюсовой допуск составляет 0,15 мм, а минусовый - 0,17мм. Периодически контролёры измеряли толщину по всей ширине прокатываемой полосы. При большом износе прокатных валков лист имеет недопустимую разнотолщинность: толщина в средней части намного больше, чем по краям. В этом случае необходимо останавливать прокатный стан и заменять валки. Перевалка - это сложная техническая операция продолжительностью несколько часов. Однажды во время ночной смены я обнаружил недопустимо большую разнотолщинность и запретил дальнейшую прокатку бракованной продукции. Начальник смены Крамаренко позвонил начальнику цеха, разбудил его и сообщил об этом. Через полчаса начальник цеха Лазутин примчался ко мне в конторку и начал кричать:"Мальчишка! Как ты смеешь останавливать цех! Я сообщу директору завода!" Но я не уступил, пока не заменили валки. Утром меня вызвал мой непосредственный начальник - начальник ОТК Михайлов - и сказал, что я действовал совершенно правильно.
   За время работы на заводе у нас в цеху было 2 несчастных случая, погибло 4 человека. Один случай был в моей смене практически на моих глазах. Подробности этой трагедии настолько ужасны, что я их приводить не хочу.
   После поступления на завод нам с Бэлой назначили стандартную зарплату начинающего инженера - 880 рублей в месяц. Однако через 3 месяца зарплату мне увеличили до 1200 рублей. Так как заработок зависел от величины выполнения цехом плана, то я получал гораздо больше. У меня сохранились расчётные книжки. В декабре 1957 года я получил 1444 рубля, в январе 1958 года - 1624 рубля.
   Мы с Бэлой занимали небольшую комнату в заводском общежитии. В соответствии с документом, выданным при направлении на работу, нам должны были предоставить квартиру. Но этого нужно было ждать несколько лет.В нашей комнате в общежитии стяли 2 кровати, шифоньер, стол, 2 стула и тумбочка. Кроме нас в комнате были ещё жильцы, правда, они эаселились в комнату самостоятельно, без оформления, и их было очень много. Это были рыжие тараканы. Я попытался бороться с ними самым популярным в то время средством - порошком ДДТ (дихлордифенилтрихлорэтан). Я посыпал этим порошком места, где насекомые чаще всего гуляли. В первые дни я каждый день выгребал кучи дохлых тараканов, но с каждым днём количество дохлых уменьшалось, а живые начали толстеть и бегать с удвоенной скоростью. По-моему, они устраивали тараканьи бега - популярное развлечение в России в начале прошлого века. Кстати, нам повезло, что это были европейские тараканы, а не те, которые живут на Кубе: они называются кукарача, имеют размер до 10 см и к тому же летают. Таким образом, борьба за выселение незваных жильцов окончилась нашим поражением, всю глубину которого я понял спустя много лет. Дело в том , что ДДТ, к которому тараканы быстро приспособились, для людей оказался гораздо более ядовит, чем для насекомых. Стало известно, что ДДТ вызывает серьёзные нарушения нервной системы, прерывание беременности и рак груди. В 1972г производство ДДТ было повсеместно запрещено. Это вещество очень стойкое, до сих пор в некоторых странах Африки сохранились склады с тысячами тонн этого яда. ДДТ дождями смывался с полей, где его применяли, попадал в реки и моря, затем - в организм живых существ, включался в пищеварительную цепь и разносился по всему земному шару. В газете "VDI nachrichten" в феврале 2008 отмечается, что основное производство ДДТ было сосредоточено на фирме Bayer. Теперь Bayer занимается уничтожением этого ядохимиката, который свозят в Германию (в том числе в наш Леверкузен) со всего мира
   После нашего перезда в Липецк произошло историческое событие: . 4 октября 1957 г. в нашей стране был запущен первый искусственный спутник Земли. В местной газете публиковали точное время, когда ночью спутник будет виден, а по радио передавали его сигналы: "Бип, бип, бип". Ночью толпы людей пытались разглядеть спутник. Все обсуждали эту новость.
   Примерно через полгода после нашего переезда в Липецк к нам приехала моя мама. Она посмотрела, как мы живём, познакомилась с нашими приятелями, посмотрела город и удовлетворённая вернулась домой. Летом 1958 года Бэла оформила декретный отпуск и уехала в Днепропетровск. Когда Бэла уезжала, то на заводе мне выписали командировку в Днепропетровск, в Никополь и в колхоз им. Ленина Днепропетровской области. Благодаря этому мы с Бэлой вместе ехали домой и я ещё почти 3 недели был в Днепропетровске. Мы ехали через Орёл, где работала ближайшая подруга Бэлы Тамила Красуля. Мы, конечно, побывали у неё.
   Одно из заданий на командировку заключалось в том, чтобы ускорить изготовление и отгрузку труб, давно заказанных Новолипецким заводом на Никопольском Южнотрубном заводе. Но это оказалось очень сложной задачей. СССР гордился своим плановым народным хозяйством. Планировалось абсолютно всё - от производства спичек до строительства океанских лайнеров. Но плановые сроки поставок продукции как правило не выдерживались. Несвоевременное выполнение одного из пунктов длинной цепочки вэаимосвязанных заказов приводило к срыву поставок продукции различных предприятий. Отделы сбыта всех заводов осаждали толпы так называемых "толкачей". Это представители различных организаций, которые всеми правдами и неправдами должны были обеспечить свои организации запланированной, но не поставленной продукцией, т.е. должны были "протолкнуть" заказы. На какие только ухищрения не пускались "толкачи"! Как правило, они толпились возле дверей отделов сбыта и потрясали правительственными телеграммами, а в другой руке держали коробки конфет для сотрудников отдела сбыта. Представители южных республик тащили целые мешки даров Юга, там были дыни, персики, гранаты т.п., те продукты, которые в широкой продаже тогда не появлялись. Руководители заводов, стремясь оградить своих работников от толп назойливых "толкачей", запрещали отмечать им командировочные удостоверения, не пускали их в заводоуправления, не поселяли в заводские гостиницы. Однако толкачи были настойчивы и проникали всюду. Я не обладал опытом "толкачей", но у меня на металлургических заводах работали соученики. Так, в Никополе на Южнотрубном заводе работали мои знакомые Игорь Островский и Лёня Донской. Я узнал, когда в цехе будут прокатывать нужный размер труб и договорился, когда эти трубы отгрузят в Липецк.
   Цель командировки в колхоз им. Ленина была необычной. Этот колхоз должен был отправить в Липецк вагон веников из сорго. Завод уже несколько месяцев тщетно посылал телеграммы, не получая ответа. Я с трудом узнал, как можно туда добраться - пригородными поездами с двумя пересадками. Председатель колхоза был потрясён, когда вместо очередной бумажки увидел человека. Я ему пригрозил судебными санкциями за нарушение сроков поставки продукции. Он клятвенно заверил, что веники на днях отправят.
   Срок моей командировки закончился, и я вернулся в Липецк. На заводе меня поздравили с успешным выполнением заданий по командировке. Было очень жаркое лето, всё свободное время я проводил на пляже на реке Воронеж. Даже после ночных смен я не отправлялся спать, а завтракал в цеховой столовой и шёл на пляж. Я всегда спал мало, но в Липецке я побил все рекорды: все 4 дня после ночных смен я проводил на пляже, вечером в общежитии ужинал и шёл на работу. Так я выдерживал четверо суток без сна. В это же время я стал членом Липецкого радиоклуба и получил личный позывной УА3МЛ. Обычно радиолюбители изготавливают свою радиоаппаратуру своими руками. Однако начальник радиоклуба выдал мне неплохой радиоприёмник (ШАР-КВ) и американский передатчик с самолётной радиостанции В29. В этом передатчике нужно было только перестроить излучаемые частоты на любительские диапазоны. Важнейшая часть любой радиостанции - это антенна. В Липецке я не смог соорудить капитальную антенну нужной длины. Я просто закрепил один конец антенны на высоком дереве, а другой конец - на моём окне. Антенна получилась неважная, но всё-таки я смог проводить связи со многими странами.
   7 августа я получил телеграмму, что Бэла родила девочку. Итак, я стал отцом. Я тут же оформил очередной отпуск и поехал в Днепропетровск. Бэла находилась в роддоме больницы N7, я много времени проводил возле окна, к которому Бэла могла подходить. Бэла потом всем рассказывала, как она мучилась в роддоме, а я загорал на пляже. В это время в Днепропетровск приехал Витя Казанцев, и мы вдвоём на такси приехали забирать Бэлу и Иру домой. Роды у Бэлы были не совсем благополучные, поэтому старались её не нагружать. Первое купание Иры напоминало сцену из детского стихотворения:
   Купание, купание, полный дом народу.
   Целая кампания в кухне греет воду.
   А мама в белой юбке, как капитан из рубки,
   даёт команду бодро - скорей тащите вёдра!
   В этом мероприятии были задействованы Елизавета Борисовна, тётя Клара, моя мама и я. Бэла только наблюдала, а Ира пока была только объектом заботы. По старой традиции для купания использовали кипячёную воду. Поэтому на газовую плиту ставили ведро и большую кастрюлю воды, доводили воду до кипения, выливали в детскую ванночку, а затем остужали до 38 градусов. Такая подготовка занимала несколько часов. Первое время я держал Иру в ванночке на руках, а все остальные суетились вокруг и по мере возможности мешали мне. Все подавали мне советы, что самое важное - это правильно поддерживать головку ребёнка. В дальнейшем я купал детей самостоятельно.
   Я всегда сплю очень чутко, поэтому ночью, как только со стороны детской кроватки раздавался малейший звук, я сразу же вскакивал и, если нужно, подкладывал ребёнка Бэле.Ира с удовольствием питалась и,если я стоял поблизости, не переставая сосать молоко, не сводила глаз с меня.
   Ира часто ночью раскрывалась, сбрасывала одеяло. Я это сразу же чуствовал, вставал и укрывал её. Точно также я впоследствии укрывал Диму, а затем и Витю. Поэтому я получил звание "всеобщего укрывальщика". Когда укладывали спать Иру и Диму, они засыпали почти мгновенно. А Вите перед сном я что-нибудь рассказывал или читал. Но засыпал я всегда раньше Вити. Он толкал меня и говорил: "Толя, не спи!" Этот момент я ему потом частенько напоминал. Я - "жаворонок", рано ложусь спать и рано встаю, не позже 6 утра; сплю я мало, 6 часов сна мне вполне достаточно, а теперь хватает и 4. Сны я вижу только, если болен и температура высокая.
   После возвращения на завод я сразу же снова поехал в командировку, а через некоторое время - в другую. Начальство убедилось, что я успешно справляюсь со всякими щекотливыми заданиями. Первая командировка была в Сталинград на завод, который производил металлические кровати. Мы туда поставляли рулоны листовой стали толщиной 2,5 мм, которую они затем прокатывали на своих станах холодной прокатки до толщины 1 мм. В одном из наших рулонов оказался участок, толщина которого была намного больше 2,5 мм. После того, как этот бракованный участок попал в стан холодной прокатки, усилие прокатки резко возросло и станина лопнула. От нас требовали возместить стоимость этого стана. Но я им процитировал одно из положений Госарбитража. Если при получении продукции потребитель обнаруживает явно выраженный брак, который виден без всяких приборов, то он должен отправить бракованную продукцию изготовителю, а изготовитель должен заменить её на годную. Утолщённый участок полосы ясно виден при осмотре торца рулона. Представитель Госарбитража это подтвердил. Таким образом, наш завод освобождался от штрафа. В ожидании поезда я ещё погулял по Сталинграду и посмотрел известный по Сталинградской битве дом Павлова. Знаменитого монумента "Родина" скульптора Вучетича на Мамаевом кургане тогда ещё не было. Вечером я обратил внимание, что все прохожие смотрят на небо. Оказывается, в это время там пролетал третий искусственный спутник Земли.
   Следующая командировка была в Смоленск. Поезд туда шёл через Мичуринск. К моменту прихода поезда вокзальный ресторан выставил на перрон столы с обедом. Всё было горячее и накрыто ослепительно белыми салфетками. Было очень вкусно и недорого. Борщ был почти такой, как у мамы.
   Смоленск расположен на Днепре. Здесь Днепр имеет ширину около 200 метров. (В Днепропетровске ширина Днепра 1 км) . Центр города - на высоком холме, середину которого занимает старинный собор. В Смоленске я с трудом отыскал организацию, которая предъявила нам претензию. Это была маленькая мастерская, которая из нашей стали изготавливала различные ёмкости. В соответствии с заказом мы должны были поставлять сталь в пачках, т.е. разрезанную на листы. Но на нашем заводе агрегат резки рулонов был один и не справлялся с заказами. Поэтому мы из Госплана получили специальное разрешение поставлять сталь в рулонах. Эта мастерская мучилась с нашими рулонами, они их резали газовыми резаками. Мне было их жалко, но я ничего изменить не мог. На основании решения Госплана я отказался подписать претензию. Таким образом, я успешно справился и с этими заданиями.
   К какой-то годовщине городские власти Липецка решили устроить в парке выставку достижений народного хозяйства. Естественно, что наш цех занимал там существенное место. Возле наших экспонатов на выставке дежурили представители завода. Один день дежурил я. На образцах нашей продукции были надписи: " Сталь листовая", " Сталь листовая в рулонах". Ко мне подошла группа посетителей с таким вопросом: " Вот у вас написано - сталь и сталь. А где же железо?" Пришлось мне прочитать им небольшую лекцию. Я рассказал про этот случай сотрудникам. После этого все заводчане по любому случаю спрашивали, где железо.
   На наш завод привозили для переплавки металлолом из разных городов. Однажды пришёл эшелон из Тулы: с завода швейных машин и с Тульского оружейного завода. На платформах лежали детали швейных машин, отвёртки, гаечные ключи, плоскогубцы с небольшими дефектами, а также детали пистолетов марки ТТ. Некоторые детали швейных машин имели незначительные дефекты, а детали пистолетов были новые, упакованные в промасленную бумагу. В это время в армии поступил на вооружение пистолет "Макаров", а пистолет ТТ списывали. Заводские умельцы так "подчистили" платформы, что на переплавку почти ничего не осталось. Через короткое время в городе можно было купить по сходной цене швейную машинку. В то время это был дефицит. Куда делись пистолеты, я не знаю.
   Во время работы в Липецке я принимал участие в первых экспериментах по прокатке листового титана. Дело в том, что горячая деформация титана затруднена, так как он очень быстро остывает из-за большого коэффициента теплопроводности. В Липецке чистовая клеть прокатного стана имеет с двух сторон подогревательные печи, т.е. металл перед каждым проходом через прокатные валки и после прохода наматывается на барабаны, находящиеся в подогревательных печах. Надеялись, что титан не успеет остыть. К нам в цех привезли 3 слитка титана по 700 кг каждый. Цена этих слитков была настолько высокой (несколько миллионов рублей), что возле них круглосуточно находилась охрана. Эксперимент закончился неудачно. Металл быстро остывал и застревал в валках (прокатчики говорят, что металл "забурился"). Для того, чтобы извлечь титановую полосу из стана, её разрезали газовыми резаками. При этом титан горит, почти как магний, от высокой температуры расплавилось несколько резаков.
   В то время многие гражданские организации шефствовали над воинскими частями. У нашего завода была подшефная авиационная воинская часть. Это означало, что заводская самодеятельность иногда выступала перед солдатами, иногда на заводе делали кое-какие изделия для военных. Я однажды принял участие в экскурсии заводчан на военный аэродром. Мы подробно ознакомились с самолётами ТУ4 и ИЛ28. ТУ4 - огромный четырёхмоторный самолёт, первый бомбардировщик, вооружённый атомной бомбой. Экипаж самолёта - 12 человек. Для того, чтобы попасть из кабины пилотов в отсек мотористов была предусмотрена специальная труба длиной около 10 метров. Наш автобус остановился прямо под самолётом, и до нижней части фюзеляжа было ещё несколько метров. В советской армии это был последний боевой самолёт с воздушными винтами..
   Когда Бэла уехала в Днепропетровск, я довольно часто туда звонил. Для того, чтобы позвонить в Днепропетровск, нужно было на почте оплатить стоимость разговора, а потом с любого телефона позвонить на междугороднюю телефонную станцию, сказать номер квитанции об оплате и назвать сумму оплаты. После этого телефонистка говорила:" Ждите". Ждать приходилось иногда целый час. В ночное время соединяли быстро. У меня всегда в кармане была квитанция об оплате трёх минут разговора с Днепропетровском. Во время ночной смены, когда у меня было свободное время, я звонил домой из своей конторки. После окончания оплаченных трёх минут телефонистка прерывала разговор. Но ночью они засыпали, и я иногда разговаривал по полчаса.
   Я поддерживал дружеские отношения со своими соучениками - с Зайцевыми и с Поповым, а также с Сергеем Шепетовским. Я бывал у него дома, был знаком с его женой. Сергей познакомил меня с несколькими своими приятелями, мы вместе отмечали праздники, вместе ходили на демонстрации.
   Некоторое время Сергей работал в Воронеже на заводе "СК" - так называли завод синтетического каучука. Сергей рассказывал о нравах, царивших на этом заводе. Дело в том, что каучук делали из этилового спирта. Спирт поступал на завод в железнодорожных цистернах и транспортировался по всему заводу по трубопроводам. Каждый работник , находясь на заводе, имел возможность пить без ограничений. Однако просто так вынести спирт с завода было невозможно, так как на проходной у всех проверяли сумки. Однако умельцы сумели обойти запрет. У каждого рабочего в спецовке был разводной гаечный ключ. Где-нибудь в закрытом месте этим ключём рабочий слегка ослаблял несколько гаек на фланце трубопровода со спиртом до появления струйки живительной влаги. Все рабочие носили резиновые сапоги. Сапоги снимали, наливали в них спирт и снова надевали. Теперь можно было смело итти через проходную. . Я уже был отцом семейства, но привезти своё семейство в Липецк было невозможно, так как получить заводскую квартиру я мог, наверное, только лет через 5. Когда я был в командировке в Никополе, мне рассказали, что устроиться на работу на ЮТЗ несложно. Я подал заявление директору Новолипецкого завода о переводе меня на ЮТЗ. Директор подписал заявление, и я вернулся в Днепропетровск.
   Ирочке уже было полгода. Возле неё всё время крутились две бабушки и Бэла. Для меня тоже находилось занятие, хотя в основном я был занят поисками работы. Я запомнил поведение Ирочки, когда она была на руках у Бэлы и питалалась. Она водила глазами по сторонам и изучала окружающий мир. Взгляд при этом был вполне осмысленный. Если я был поблизости, то Ира смотрела только на меня и явно меня узнавала: на её лице была лёгкая улыбка. Дима в подобных случаях вёл себя так же. Я как-то видел других детей в процессе кормления, у них глаза были либо закрыты, либо взгляд выражал сосредоточенность на процессе еды.
   Все наши знакомые говорили, что Ира очень похожа на меня. Действительно, наши фотографии в возрасте 1 года легко перепутать. Я иногда специально показывал нашим гостям свою фотографию и говорил, что это Ира.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"