Меллер Юлия Викторовна
История жизни герцогини Амальти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 7.03*73  Ваша оценка:
  • Аннотация:


    Детский голосок, которого никто, кроме Тамары, не слышал, умолял о помощи. Могла ли почти дипломированный учитель отказать? Еще сама великовозрастный ребенок, она даже не представляла последствий своего согласия. В один миг для нее все изменилось. Другой мир, чужое детское тело и старенький жених, преподносящий на блюдечке титул, деньги, власть...

    Получилась женская история на фоне мира фэнтези.

    Выложено полностью.

    Дорогие читатели, только здесь и в законных библиотеках лежит отредактированная версия.(литнет, литмаркет, литгород)

    Вот ссылка на мою личную страничку в литгород

    Аудио есть на сайте аудио литрес

    История отредактирована корректором Julianna

  
  
  

Пролог

  
  - Охохонюшки, - с трудом поднимаясь с садовой табуретки, простонала девушка. Ей нравилось неспешно ковыряться в земле, думая в это время обо всем на свете, но тело затекало и бастовало против подобной увлеченности.
  Эх, если бы Тома знала, что в ней проснется такая тяга к земле, то она пошла бы учиться на садово-паркового дизайнера, или агронома, или...
  Да что теперь гадать. Через месяц она будет дипломированным учителем начальных классов, и о тишине можно даже не мечтать. Если повезет, то ей хотелось бы устроиться учителем труда, но подружки говорят, что теперь не во всех школах есть такие уроки. Домоводство все чаще заменяют на преподавание этикета. Очень жаль, в мире рукоделия нынче столько интересного! Грустно, что Тому никто не спрашивает, когда отказываются в школах от этих очень полезных уроков, как для мальчишек, так и для девчонок.
  Тамара потихоньку отвозила на компост выполотую траву, присматривала, где еще надо поковыряться и довести до ума первые посадки. Особенно ей нравилось украшать булыжниками края грядок. Камни гладкие, некоторые из них теплые, и сложно выпустить их из рук. Никому не интересна невзрачная красота обычных камешков, а они такие разные, нет двух одинаковых, крутишь-вертишь их в руках, пока не почувствуешь, как лучше уложить.
  Родители у Томы молодцы. Купили землю в получасе от города, поставили крошечный домик. Летом планировали прямо отсюда ездить на работу, а доча их 'одна поживет в квартире, может, личную жизнь наладит'. Так решили на семейном совете. Семья была не богата, но на дачку скопили, а там дальше как бог даст. Может, со временем дачу в зимний домик перестроят.
  Тома, возвращаясь с тележкой за следующей кучей травы, нервно оглянулась. Все время казалось, что кто-то плачет. Она походила по участку, посмотрела по сторонам, никого не нашла.
  Девушка продолжила наводить порядок, убрала инструмент, помыла руки и села на новенькие качели, дожидаться обеда. Родители тоже без дела не сидели. Отец мастерил кровати, мама высаживала розы, дед красил забор, бабушка готовила на всех еду.
  - Мам, не слышишь, откуда плач идет? - не выдержала Тамара раздражающих, непонятно откуда слышимых всхлипываний и горестных подвываний.
  - Что? Плач? Нет, зайка, ничего не слышу.
  Женщина, распрямившись и покряхтывая, попыталась выгнуться обратно, потирая поясницу.
  - Ну как же, мам, вот сейчас, слышишь, прямо рыдает взахлеб, - настаивала дочь.
  Томина мама прислушалась и, отрицательно покачав головой, принялась распаковывать следующий саженец. Тамара поднялась с качелей и снова попыталась определить, с какой стороны ревут.
  'Чертовщина какая-то', - распалялась она.
  - Деда, не чуешь, откуда плач детский слышится?
  - Плач? Нет, никто не плачет.
  - Дед, ну как же, я же не с ума сошла?
  Заинтересовавшись настойчивостью дочери, мама, отложив цветы, подошла к красящему забор свекру.
  - Папа, как у вас дела?
  - Нормально, вон внучка переполошилась, плач ребенка слышит, а я нет. Давление, может, поднялось, раз слух понизился? - озадаченно произнес крепенький мужчина лет за шестьдесят.
  - Знаете, папа, я тоже не слышу, значит, это Тома переработала на солнце. Доченька, у тебя голова не кружится?
  Тамара недовольно посмотрела на маму, но прислушалась к себе. Она девушка крепкая, рослая, но, конечно, не спортсменка, могла и утомиться с непривычки. И все же...
  - Я устала, но не до глюков же! - возмутилась Томка.
  - Эй, кто там ревет?! - требовательно закричала она. - Что случилось, помощь нужна?!
  Ответили с двух сторон. Баба Таня крикнула, что не откажется от посадки картошки. Сосед с другой стороны крикнул, что она может старую траву у него грабельками поскрести. Мама покачала головой на активность соседей, дед сплюнул, обозвав их халявщиками, а Тома резко обернулась. Помимо соседей она услышала писклявый голосок.
  - А вы сможете мне помочь? - спрашивал ребенок.
  Тамара дала знак родственникам, чтобы помолчали, и спросила, без крика, так как голос слышался совсем рядом:
  - В чем дело? Чем я могу помочь? - Она завертела головой, стараясь понять, где скрывается малышка.
  - Меня хотят отдать замуж за старика.
  Тома замерла.
  'Шутка?'
  Мама и дед с подозрением смотрели на девушку и тоже ничего не понимали. С кем она говорит?
  - Эй, ты где, невеста, покажись!
  Тамара решила, что, наверное, это кто-то из соседских детей. Заскучали ребята и придумали глупую игру по 'разводу на дурость'.
  - Я не могу. Я далеко, - с небольшой паузой проговорила все еще всхлипывающая девочка.
  - Ну как же далеко! - возмущаясь, пробормотала Тома.
  - Томочка, ты как будто с кем говоришь? - неуверенно спросила мама, ища поддержки у насупившегося свёкра.
  - А вы не слышите? - немного злясь, огрызнулась она. Ей скоро устраиваться на работу учителем, а она в первой же ситуации, связанной с детской проблемой, растерялась и чувствует себя, мягко говоря, некомпетентной.
  - Нет, доча. Только как ты спрашиваешь.
  Все родственники с недоумением и даже подозрением уставились друг на друга.
  - Так вы мне поможете? - снова раздался тоненький голосок.
  - Вот! - торжествующе воскликнула Тома. - Слышите?! Какая-то девочка просит о помощи!
  Мама и дед помотали головами.
  - Люда, сходи-ка за моей благоверной, скажи, чтобы прямо сейчас пришла, - попросил дед невестку.
  Она помялась, тревожно посматривая на нервничающую дочь, но побежала за свекровью на кухню.
  - Дед, это чего такое, ты ведь что-то знаешь? У меня проснулась наследственная болезнь?
  - Погоди, Томка, не дергайся. Спроси, с кем ты имеешь честь общаться, чего надо, ну и по обстоятельствам спрашивай, - по-деловому проинструктировал дед.
  Тамара неуверенно кивнула и, чувствуя себя дура дурой, спросила:
  - А с кем я говорю?
  - Баронесса Шантрэ, младшая дочь графа Виндматрэ, - прогундосил ребенок на другом конце связи, и еще удалось услышать, как где-то там сморкаются.
  Тома шепотом передала деду то, что услышала. Дедушка нахмурился, отложил кисть и внимательно стал следить за внучкой и ее переговорами.
  - Баронесса, почему же ты плачешь?
  Девушка разговаривала, слушала, передавала деду, но ощущение игры не проходило.
  'Чушь, ведь это не может быть правдой? Почему дед так серьезен, это же умело подстроенная шутка, и всему будет дано очень обыкновенное объяснение'.
  Подошла бабушка и, узнав, в чем дело, отреагировала так, будто внучка при смерти. То́му это насторожило и напугало, но ей хотелось продемонстрировать, что она уже взрослый, ответственный человек, что бы родные о ней ни думали, и продолжила вести странную беседу, докладывая о результатах.
  - Баронесса, почти десяти лет от роду, плачет от безысходности. Их славный род обнищал, и ее отдают замуж за древнего старика. Причем отдают прямо сейчас, жених хочет воспитывать будущую жену сам.
  Вся информация передавалась ею бездумно. Сама же Тамара ждала объяснений, чем она больна, какая стадия и как долго ей жить на свободе, пока на нее не наденут смирительную рубашку.
  - Анфиса, скажи наконец внучке, какая хрень время от времени творится в вашем роду! - рявкнул дед.
  - Павлуша, ты думаешь?! Может, все-таки перегрелась? - заюлила перепуганная бабушка.
  - Мама, что происходит с моей дочерью? - начала наступление невестка.
  - Вы что тут все собрались? - удивился подходящий к собравшимся родным отец Томы.
  - Так вы мне поможете? - пропищала мнимая баронесса.
  - Да подожди ты! - раздраженно отмахнулась от глюка Тамара.
  Вся семья взволновалась, загудела и заговорила одновременно. Как люди интеллигентные, такой гвалт семья прекратила бы быстро. Но маленькая баронесса снова заныла и стала жаловаться, не давая времени на разбор ситуации.
  - Вы моя единственная надежда, - торопилась она высказаться, - только вы мне можете помочь. Я даже убежать не могу, за мной следят, чтобы я ничего с собой не сделала. Вы поможете? Прошу вас! Не оставляйте меня! Кроме вас, мне никто не поможет!
  - Слушай, тебе десять лет, никто не имеет права такую козявку выдавать замуж. Успокойся, - сердилась девушка, которая никак не могла ухватить, о чьих бабушках рассказывает ее бабушка и какое отношение они имеют к ней.
  - Правда? А почему тогда родители меня отдают? - не отставала упертая малышка.
  - Пожалуйста, помолчи минутку!
  - Я не могу, скоро за мной придут.
  Девушка слушала, что говорит бабушка о своей незабвенной бабушке, одновременно краем уха улавливала, как ее мама говорит отцу о слуховых галлюцинациях дочери, баронесса нудела не затыкаясь.
  - Эй, семья, малявка продолжает ныть у меня в голове, просит помощи, что мне делать? Темпалгин принять, успокоительное или водки?
  - Скажи, что поможем. Сейчас выясним, что от нас скрывала твоя бабушка, и поможем маленькой баронессе, - ответила мама.
   Она, как и дочь, не понимала, что происходит и почему все должны стоять и ждать исповеди от свекрови.
  - Слышала, баронесса?
  - Нет, я слышу только вас.
  - Ну да, конечно. - Тома уже не цеплялась за версию спрятавшихся детей. Может, это ее вторая личность, с которой удастся договориться, ведь бывает так? - Я помогу тебе, не переживай.
  - Скажите, вы добровольно хотите мне помочь? - с надеждой переспросил тоненький голосок Шантрэ.
  'Зануда', - с досадой подумала Тамара, жалея об утерянной гармонии, которую навевал труд на природе.
  - Так вот, она слышала голоса, - торопливо исповедовалась бабушка Томы, - они ей рассказывали, что живут в других мирах, даже как-то приглашали к себе. Но моя бабка была глубоко верующим человеком, старалась игнорировать соблазны в голове.
  - Добровольно, да? - настаивала на уточнении баронесса, не дождавшись ответа.
  - Да! - выкрикнула Тома, которая никак не могла уловить суть рассказа бабули о ее странных предках.
  От выкрика внучки бабушка резко замолчала, родители, еще более встревоженные, повернулись к Томе. Дед подскочил с ящика, на котором сидел, и поддержал начавшую заваливаться внучку.
  Тамаре стало дурно сразу после ее выкрика. Нет, никаких болей, но она как будто выдохнула воздух, а потом еще раз, уже выдыхать нечего, а она все пытается выдыхать, до темноты в глазах, до потери сознания, которое самостоятельно не просто уплывало, а по конкретному направлению. А общее ощущение создавалось такое, будто теряешь себя в никуда.
  
  

Глава 1. Родовое гнездо маленькой баронессы

  
  Резкий вдох. Шальной взгляд. Так бывает. Раз - и забыла, как дышать, а потом, видимо, терпение организма заканчивается и баловство прекращается. Похоже, Тамара упала на землю и никто не успел ее поддержать.
  'А хорошо как!'
  Она лежала под раскидистым цветущим деревом, вокруг стояла упоительная тишина, исключившая из себя ругань людей на дальнем участке, радио, шум тарахтящего трактора у дороги. Слышалось только пение одинокой пичужки, но оно совершенно не портило впечатления 'тишины'. Наоборот, это была живая, дышащая тишина, с шелестом листвы, жужжанием пчелы и собственным дыханием. Вставать не хотелось. Было тихо, спокойно, умиротворенно, благостно. Проходила минутка, другая, и лениво зарождалось беспокойство по поводу затихших родных. Куда они все подевались? И невольно привязался вопрос: почему ее сейчас окружает зрелый сад, а не тощие саженцы? Тамара интуитивно затаилась и с нарастающей настороженностью стала медленно приподниматься и осматриваться.
  Здоровенные садовые деревья перекрывали обзор и удивляли. Откуда они взялись? Она с недоумением смотрела на идеально гладкие дорожки, на обрамляющие их цветущие кустарники, на легкую запущенность явно старого сада. Не так далеко сквозь зелень угадывались очертания каменного строения. Окружающая обстановка была насыщена флером романтичности, вызывая желание любоваться ею и думать о чем-то возвышенном. Одно терзало: полнейшее непонимание, откуда все это взялось и где соседи со своими крошечными цветными домиками, хозблоками, хилыми молоденькими саженцами с подпорками и дымом костров, сжигающих сухую траву, несмотря на запрет разведения огня.
  - Миледи, где вы? - послышался голос, прежде чем Тамара увидела приближающуюся странную женщину.
  Она была в годах, слегка полновата, но девушку смутило ее ужасное мешковидное платье до пят, прикрытое сверху отрезом ткани более темного цвета. Незнакомка поддерживала платье-мешок одной рукой, чтобы не наступить на неровный подол, торопилась и крутила головой во все стороны, выискивая то ли кошечку, то ли собачку Миледи.
  Тамара продолжала сидеть на земле, ощущая себя не столько слабой физически, сколько сломленной пришедшими в голову догадками. Она вспомнила суету родни на даче, настырный голос писклявой баронесски и бабушку, которая долго мялась, подбирала правильные слова, пытаясь донести до невестки и внучки о какой-то наследственной болезни в ее роду.
  'Как все быстро развилось, - горько подумала Тома, - раз - и в дурке'. Теперь вся семья будет вынуждена работать ей на лечение, обеспечивая приличные условия содержания.
  - Миледи, ну что же вы на земле! - всплеснула руками женщина, искавшая по кустам собачку.
  Тамара повернулась посмотреть на животное, которое, по-видимому, находилось прямо рядом с ней, но никого не увидела.
  - Давайте я помогу вам встать, - сюсюкала подошедшая. - Ваши родители будут сердиться, что вы убежали так надолго. - Тяжело вздохнув, она наклонилась к Тамаре, c неожиданной легкостью подхватила ее под мышки и поставила на ноги.
  Девушка замерла, не зная, как реагировать на 'женщину в мешке'. Тетка начала отряхивать с ее платья прилипшие соринки и приговаривать:
  - Ничего-ничего, может, еще все образуется. На вид он приятственный, не злой. Голодом морить не будет. Накупит вам игрушек, каких пожелаете, наймет учителей, и будете учиться музыке, петь, танцевать. Еще посмеётесь над своими страхами, моя леди.
  Тома послушно поворачивалась, не осмеливаясь протестовать и давая воркующей глупости женщине позаботиться о ней.
  После этого они не торопясь пошли по дорожке к дому. И вот тут невозможно стало не обратить внимание на себя. Тома сделалась какой-то маленькой, легкой, если не сказать откровенно тощенькой. Она подняла тоненькую руку к глазам, потом, боясь заранее о чем-либо думать, другую. Остановилась, игнорируя недовольство сопровождающей. Уже не ожидая для себя ничего хорошего, Тамара поддёрнула вверх свое одеяние, походящее один в один на балахон женщины, разве что ткань пытались выбелить, но не особо успешно, и с удивлением уставилась на худющие детские мослы, прятавшиеся в жутких разношенных тканых туфельках.
  По-новому пригляделась к спутнице, отмечая самодельность одежды, такую же разношенную, даже разваливающуюся, обувь, заметное отсутствие поддерживающего грудь белья и неприятный запах тела.
  Тамара звезд с неба не хватала, но и глупой не была. Пока женщина аккуратненько подталкивала остановившуюся маленькую леди идти дальше, Тома собранную информацию рассматривала с новой точки зрения. Выводы напрашивались такие.
  Либо она в коме и ей все кажется, либо она 'попала'. И если брать версию с попаданием, то приходится думать, что бабушка говорила не о болезни, а о некоторых родовых способностях. Эти таинственные способности, по всей видимости, пугали женщин, живущих в веке малой информативности, и они предпочитали страусиную политику.
  А нетерпеливая Тома, которую держали в неведении, надеясь, что все обойдется, сама дала согласие неизвестно на что. Хотя почему же неизвестно? Вот она тут стоит, маленькая леди. А паршивка наверняка валяется на дачном участке в роскошном Томином теле.
  Тамару все же удалось столкнуть с места и довести до дома. Громоздкое каменное двухэтажное строение с крошечными окнами показалось тюрьмой. На пороге стояла тоненькая женщина с огромным сложно закрученным тюрбаном на голове. Она укоризненно смотрела печальными красивыми глазами на подошедшую Тому.
  - Вы опять убегали и испортили платье, - сухо проговорила она, - останетесь без ужина. Я устала повторять, что все делается для вашего блага.
  Тамара, подняв голову, слушала и разглядывала вышедшую им навстречу 'мадам'. Огромная голова на тоненькой шейке и узких плечах казалась уродливой. Да, конечно, это все дурацкий головной убор, но не сразу же глазом отделишь тело от накрученной ткани.
  Унылое создание с оленьими глазами, скорбно поджав губы, отчитало девушку, попутно лишив ужина, и ждало ответа. Тому позади дернули за ткань, заставляя наклониться. До нее дошло, что надо сделать книксен или что-либо подобное, чтобы показать, что урок усвоен. Она так и сделала. Очень даже изящно. Три года бальных танцев, пока не переросла партнера на целую голову, оставили ей некоторые умения, хорошую осанку и обиду на всех мелких, вертлявых мужчин.
  Дама в огромном тюрбане, удовлетворившись проявленным смирением, отошла в сторону, 'женщина в мешке' подхватилась, засуетилась и, подталкивая Тому вперед, проскользнула с ней в дом. Их встретили темнота, мрачная обстановка и холод. Девушка зябко поёжилась, попробовала остановиться, давая глазам привыкнуть к темноте, но ее продолжали подталкивать к лестнице, и пришлось подчиниться.
  На втором этаже показалось светлее, и, стоя наверху, можно было лучше оценить обстановку дома. Серые стены от пола до потолка были украшены развешанным оружием и щитами. Мебель практически отсутствовала. Гигантский массивный стол, лавки вдоль него и несколько стульев на первом этаже, потом брутальная лестница и пустой коридор, по которому провели Тому, прежде чем она попала в маленькую темную комнату, вмещающую в себя лишь узкую кровать со стоящим напротив сундуком.
  Все. Более ничего не было. Интерьер можно было назвать минималистическим, мужским, простым и суровым.
  Если бы Тома увидела такой интерьер в музее-замке, то это произвело бы на нее положительное впечатление. Но находиться здесь и понимать, что это жилой дом, в котором уже через минуту зуб на зуб от холода не попадает, - кошмар!
   Она здесь не выживет, тем более при своих новых костлявых формах. На улице даже сквозь деревья пробивалось солнце, там тепло, а тут как в морозильнике! К тому же на кровати даже сидеть было противно. Она оказалась бугристой, узкой, со множеством засаленных шкурок с терпким запахом старья и плесени.
  Сопровождающая Тамару женщина, заметив, что ее подопечная дрожит, накинула ей на плечи тяжелую большую овечью шкуру, вытащенную из сундука. Пришлось дышать ртом, чтобы не чуять гадковатый запах. Согревшись, Тома брезгливо разглядела на своих плечах хорошо поношенный тулуп.
  - Мари! Мари! Иди сюда, - послышался визгливый голос из глубин второго этажа, и 'женщина в мешке' заторопилась на зов.
  'Значит, ты у нас Мари. Внизу была маман баронессы. Я Шантрэ. А это отчий дом', - уныло констатировала Тамара.
  Она попыталась обдумать, в какое положение попала, как-то здраво рассуждать, составлять план дальнейших действий, но ничего не получалось. Ее охватило состояние шокированного наблюдателя.
  'Все вижу, даже понимаю, но как будто происходит не со мной'.
  Когда-то она, раскрыв большие глазищи, с восторгом и ужасом смотрела на смелых девочек, приехавших из других городов поступать в их университет. Они самостоятельно решали все вопросы в незнакомом месте, ни на кого не надеялись.
  Она бы не рискнула!!!
  Тома никогда никуда не ввязывалась, не рисковала, не скандалила, не участвовала, не брала на себя никакой ответственности, не привлекалась ни к плохому, ни к хорошему. Учеба - дом - выставки, театр, музей, кино и изредка вечер в клубе, но не до глубокой ночи, и никогда не принимала в клубе угощения от незнакомых людей. А вдруг наркотик подсунут! Господи, она даже туалет в незнакомых местах избегала. Мало ли кто там может стоять курить!
  Студенческая жизнь на ее отделении в педагогическом институте не существовала. У них в группе был один мальчик и тот африканец, едва говорящий по-русски. Двадцать один год, почти двадцать два, у некоторых приезжих девочек уже был свой карапуз, муж. Тома переживала, что застряла в периоде мечтательной юности, и пыталась 'погулять по-взрослому', но как-то неуспешно, все чаще возвращаясь в состояние ожидания чего-то великого и прекрасного. Дождалась.
  'Что же делать? Надо ли все рассказать родителям баронессы? Пусть они вернут ее обратно! А вдруг они порадуются, что их дочь в безопасности, а меня, чужую девку, им не жалко отдавать какому-то старику. Отдавать? В этом-то возрасте? Да нет, скорее продавать'.
  Тома вынуждена была признать, что маленькая соплюшка оказалась деятельнее, хватче, сообразительнее и настойчивее, чем более взрослая, образованная, папина с мамой Томочка-Томулька.
  Забравшись с замерзшими ногами на кровать и сжавшись в комочек, она изучала найденный в складках своего платья листочек бумаги с записью ритуала по единовременному перемещению душ из разных миров.
  'Один раз в жизни два существа, обладающие хотя бы зачатками магии, по добровольному согласию могут обменяться своими сущностями. Инициатор отдает львиную долю своей магии за обмен'.
  Коротко, ясно и безнадежно. Мелкая Шантрэ искала выход и нашла. Она отыскала в безмагическом мире того, кто ее услышит. Сложно представить, скольких сил стоила эта затея ребенку. Да еще она заплатила за переход своим даром. Что же за жуткий монстр у нее в женихах, если она ринулась в неизвестность, не считаясь заплатив дорогую цену?
  Дальше Тома стала задавать себе вопросы и искать ответы. Знание языка, умение говорить на нем, чтение, письмо - с этим она потихоньку разобралась. Умеет, и ладно. Сейчас ей необходима информация о семье, о женихе, и надо придумать повод, который поможет ей в изучении мира, в который она попала.
  - Сидишь? - В комнату просочилась юная девушка. Очень красивая, темноволосая, было в ней что-то от индейского племени. Неуловимо она походила на встретившуюся женщину в тюрбане на пороге дома.
  'Сестра баронесски', - решила Тома и вопросительно уставилась на нее.
  - Жениха видела? - сразу спросила ее красавица.
  Тамара не стала отвечать вслух, только помотала отрицательно головой. Доброжелательности от родственницы она не приметила и с интересом ожидала, как та поведет себя дальше.
  - Дряхлый старикан, - презрительно выплюнула юная дева, усаживаясь на другой край кровати и протягивая ногу к сундуку, чтобы упереться на него. - Ты знаешь, что он с тобой будет делать? - небрежно спросила она, некрасиво кривя губы, изображая много повидавшую в жизни женщину.
  Тома, скрывая усмешку, опять молча покачала головой, старательно таращась на гостью.
  - Он разденет тебя, раздвинет ноги и будет пихать между ног свою противную сморщенную пиписку. - Красавица не только изо всех сил старалась передать гадостные чувства резко звучащим голосом, брезгливой интонацией, но и жестами активно показывала, что и как будут делать с малышкой. Закончив свое короткое выступление и не удовлетворившись произведенным результатом, она на миг задумалась и продолжила:
  - А еще он будет кусать тебя и пихать вонючий язык тебе в рот. - И тут же показала, как ее рвет от всего этого.
  Тома сидела в обалдении. Настолько тоненькая юная девушка с необычными благородными чертами лица не вязалась с произнесенным монологом. Конечно, Тамара знала, что люди злы, коварны и всякое такое. Ей приходилось слышать немало историй про склоки между родными, про предательства друзей, но лично она никогда не сталкивалась с подобным. Непосредственное участие в таком событии произвело на нее ошеломительный эффект.
  Девица, не дождавшись слез от сестренки, фыркнула и ушла.
  'Малышке среди этой мерзости делать нечего', - неожиданно для себя твердо решила Тома.
  Она никак не могла успокоиться после визита старшей сестры, настолько ее ошеломил поступок красавицы, но пришлось переключить свое внимание на новую гостью. Тихонько поскребшись в дверь, та протиснулась в приотворенную щель. Девушка была похожа на старшую, но еще не расцвела. Такая же тоненькая, темноволосая, кареглазая, но лицо помягче, помиловиднее.
  - Кикимора к тебе уже приходила? - оглядываясь назад, чтобы удостовериться, что ее никто не слышит, зашептала она.
  Тома кивнула.
  - Небось наговорила всяких гадостей. - Сестра присела на кровать, приобняла Тамару и сочувственно быстро заговорила: - Ты не слушай ее, она все из зависти! Она сама хотела замуж за графа этого, но не подошла ему. Слишком старая. Я слышала, он спрашивал, зарегистрирована ли Зулана в качестве магички. Ты же знаешь, что Зульку пару лет назад на учет поставили, папа тогда праздник организовал, а год назад меня. Только когда я прошла регистрацию, папа вместо праздника нам конфет дал. Помнишь?
  Тамара аж вся извернулась за полезной информацией и робко кивнула.
  - Так вот, граф как услышал, что обе мы стоим на магическом учете, так интерес сразу к нам и потерял. Отец ему хотел отдать Зульку, потом предлагал взять меня, а тот знай твердит, что мы старые. Наша змеища уже размечталась, что ее ко дворцу повезут, нарядов позволят купить, каких захочет, а он ее старухой обозвал! Представляешь?! - захихикала девушка.
  - Ей так хотелось со стариком жить? - не сдержала удивления Тома.
  Ей было интересно, что за подоплёка скрывалась в планах старшей сестры Зуланы. Догадываться можно было о многом, но раз есть рассказчица, то пусть она похвастает знаниями.
  - Думаешь, она долго с ним прожила бы? - состроив мордашку заядлой всезнающей сплетницы, воскликнула сестричка.
  - А как же?.. - Тамаре хотелось услышать конкретный ответ. Поэтому она подыгрывала и охала в растерянности, подталкивая девушку к разъяснениям.
  - Да вот так же, - поддразнила сестра младшую, но видно было, что ее распирает от домыслов или доверенной Зуланой тайны и хочется излить все это благодарному слушателю.
  - Она же довольно сильный маг Жизни! Ах, ты же не знаешь, тебя после учить будут, - с досадой стукнула она себя по лбу. - Слушай, все просто! Где жизнь, там и смерть рядом. Можно, к примеру, сердцу при помощи своего дара дать столько силы, что оно будет бухать слишком сильно, и не каждый здоровяк это выдержит. А много ли старикашке надо? Или вот еще способ: взять и добавить своей живительной силы в кровь, и помчится та аки вихрь. Так что Зулька все правильно рассчитала.
  Тамара затаилась, боясь выдать свое полнейшее неведение, но вопросы рвались наружу.
  'Маг Жизни. Ну надо же!'
  - Ты тоже маг Жизни? - запинаясь, спросила она. Дождавшись кивка сестры, поинтересовалась: - А если бы граф выбрал тебя? Ты бы подстроила ему... болезнь?
  Сидевшая рядом сестра задумалась, нахмурив идеальный лоб.
  - Знаешь, Эль, я думала об этом, только не про себя, а про Зульку. Вот представим, через пару месяцев, а дольше наша гадюка ждать не будет, граф покидает бренный мир и Зулана становится хозяйкой. Сладко? - Поскольку требовалось чисто номинальное подтверждение, то Тома кивнула, соглашаясь. - Только ненадолго это, - триумфально припечатала сестра, - никто ей не даст сидеть одной на огромном хозяйстве. Король в течение месяца пришлет ей нового жениха, и неизвестно, что за пень им окажется. И придется ей ему сапоги лизать, чтобы смирился и принял ее, либо снова устраивать сердечный приступ. Может, и второй раз получится свести мужа в могилу, но, скорее всего, ее в доме забвения запрут, как несущую смерть, поскольку подозрения обязательно возникнут. Законы наша красотка читать ленится, думает, самая умная.
  'Как интересно. Средняя сестра у Шантрэ не дура, вот только как ее зовут?'
  - А все-таки, если бы он выбрал тебя, что бы ты делала? - допытывалась Тома.
  - Не торопилась бы, это уж точно, - польщенная вниманием девочки, важно начала отвечать сестра. - Граф спокойный, галантный старичок, с таким можно и подольше пожить, подкормить его успокаивающим снадобьем. Осмотреться, потихоньку прибирая к рукам хозяйство и подготавливаясь к новому мужу. - Все это девушка проговорила не торопясь, обдумывая каждое слово. - Тебя он не тронет до первой крови точно. У него с нашей семьей договор. Ты время не теряй, учись вести хозяйство и откладывай себе деньги на черный день. Не будь дурой, ластись к нему, обязательно проси учителей. Приглашай меня в гости, вместе учиться будем, только денег на проезд пришли. Я тебя магии научу, вдруг снова война случится, тогда мы озолотимся, леча раненых.
  - А в мирное время нельзя лечить?
  - Кого? Крестьян? Торговцев? С ума сошла! А если ехать к какому-нибудь лорду, то упрекнут потом в бесчестье, да и опасно это.
  'Интересная девушка, хитрая, умная, - немного с завистью подумала Тамара. - Хорошо бы разобраться, сколько у нее сочувствия к сестре, а сколько расчета прибиться к кормушке'.
  Внешне же она только кивала, соглашаясь и преданно взирая на поучающую ее жизни среднюю сестру. Жаль, что та надолго не задержалась, сочтя, что достаточно потратила своего драгоценного времени на малявку.
  
  В комнате стало совсем темно, солнышко, передвинувшись по небосклону, перестало светить в узенькое окошко, и помещение все больше напоминало склеп. У Томы затекло тело, и захотелось вытянуться, но тогда ноги вылезали из-под тулупа и сразу мерзли. Снова скрипнула дверь, и, как средняя сестра, точно так же протиснулся в нее мелкий пацанчик.
  - Когда ты уедешь, я займу твою комнату! - с ходу заявил он.
  Девушка, склонив голову, выжидающе посмотрела на преисполненного важности нахаленка.
  'Ну и семейка'.
  Не дождавшись реакции, мальчик, явно копируя кого-то из взрослых, важно выставил одну ногу вперед, руки заложил за спину и презрительно бросил:
  - Игрушки твои останутся тут, вдруг у нас еще одна девочка родится. Новое заказывать - не напасешься злата.
  - А тебе не жалко, что меня отдают старому мужу?
  - Не-а, - мотнул он головой и, ни о чем не задумываясь, побежал вон.
  'Ну что ж, осталось посмотреть на папеньку, выгодно продавшего дочку'.
  Тамара сползла с кровати и, посильнее укутавшись, пошла побродить по дому.
  Холод пробирался через ноги, и очень быстро ее стало мелко трясти в ознобе. Более-менее тепло было только на кухне, но там ей сунули в руки хлеба, морса и вежливо, но настойчиво выпроводили.
  Тома сначала заподозрила, что только у ее прототипа бедная комната, на которую может позариться лишь еще такой малыш, как ее братик, но у сестер оказалось не богаче. Разве что у Зуланы на стенах висели интересные музыкальные инструменты. Зато из ругани старшей Тома узнала, как зовут среднюю сестру - Армина.
  Она еще успела сунуть нос в родительскую спальню. Там ее ожидала просторная комната, скорее даже зала с камином. Камин вызвал массу недоумения - такая махина с дырой (труба) на улицу! Громадная кровать на постаменте с массивным балдахином и плотными прикроватными шторами. Пара сундуков, теряющихся в большом помещении, одна скамья с тощей подушечкой, потертый резной стул, блеклый гобелен с растрепавшимися краями. Семья явно бедствовала.
  - Мари, где вы... - она запнулась, увидев изумленно-обеспокоенный взгляд женщины, - ты ходишь?! - Девушка обрадовалась, встретив знакомую ей женщину.
  - Миледи, мы с хозяйкой собирали вам вещи в дорогу, - заторопилась служанка удовлетворить любопытство маленькой леди.
  - Много у меня вещей? - стало интересно Томе.
  - Одна видимость, - недовольно буркнула Мари.
  - Все так плохо? - тихонько уточнила девушка, не зная, как она должна реагировать на это.
  Женщина, нервно облизнув губы, беспокойно оглянулась. Убедившись, что подслушивать некому, быстро зашептала:
  - Шубку вашу не положили, сапожки зимние, меховые варежки, штаны - ничего из зимнего не дали. Надеются, что граф купит. Шкуры для постели, ткань на платье - все грубое, старое. Позор, да и только. Кубки, украшения граф при свидетелях примет, но там добра столько, что все в крошечный сундучок уместится. Ваш же бельевой сундук даже наполовину не заполнен. Графиня голову ломает, что можно запихнуть туда для объёма.
  - М-да. А из людей кто меня сопровождать будет?
  - Меня отправляют, - всхлипнула женщина. - Братцу вашему дядьку нашли, все же он наследник, будущий граф, и экономить на нем нельзя, а сестричкам вашим я уже не нужна. Им опытную горничную подавай, чтобы прически делала, а не горшки выносила.
  - Значит, мы обе тут не нужны, - грустно улыбаясь, промолвила маленькая леди.
  - Что вы! Не думайте так. Если бы не долги, разве отправили бы вас на чужбину-то?!
  - Мари, а где же жених?
  - Так леди Сибилла предлагала графу Таури гостевые комнаты для него и его людей, но он решил не стеснять нас и устроил стоянку за оградой.
  - Вот как? Ну ты иди, Мари, собирайся. - Тома подумала, что тоже не горела бы желанием гостить в столь мрачном и холодном доме, но, может, в этом мире подобное в порядке вещей, и зря она подозревает графа в небрежении к предоставляемым ему условиям гостевания.
  Осмотрев дом, она выбралась на улицу и села на разогретые солнцем ступеньки. Увиденное вгоняло ее в уныние. Окружающая обстановка напоминала средневековье: простота в одежде, в быту и запах. Запашок имело каждое встреченное по пути тело. Запах пота, мочи и у некоторых грязной головы. Сама Тамара, находящаяся в теле девочки, тоже пахла, да еще, похоже, предшественница была любительницей сморкаться в широкие рукава платья. Воспользовавшись горшком, она поняла, что интимное место промокают нижней рубахой, которую сверху прикрывают прямоугольным отрезом ткани, так называемым верхним платьем. Ну и еще бы после такого не было бы устойчивого резкого запаха!
  Оружие, которое попадалось в поле ее зрения, тоже не опровергало теории об отсталости мира от привычного Томе. Но как было объяснить идеально ровные дорожки в саду и основную дорогу? Широкая, гладкая до блеска, она подходила к воротам, далее терялась в туннеле и выскальзывала для того, чтобы упереться в дом.
  
  Тамара немного покрутилась возле дома и, услышав из разговоров, в какой стороне устроился граф, побежала подглядывать за ним, а может, даже пообщаться, но никто не согласился выпустить ее за ворота. Тогда она залезла на широкую стену, окружающую сад. Поначалу она думала, что стена вроде крепкого забора, но, присмотревшись, увидела расположенные на равном расстоянии блестящие кристаллы. От них под ногами ощущалась легкая вибрация.
  'Вот еще одно маленькое чудо, не вписывающееся в обыкновенное средневековье', - думала она. Любительнице разной литературы несложно было догадаться, что стена защищена магически. Раз у живущих в этом мире людей есть дар магии, то, вероятнее всего, ровные дорожки, удивившие ее гладкостью, их рук дело.
  Со стены ей удалось разглядеть, что ее дом стоит на холме. Внизу пасутся совершенно обычные лошади, стоит несколько фургонов. Один из них по размеру напоминал строительный вагончик, что не единожды доводилось видеть на Земле. Тома старательно вглядывалась в мужчин, находившихся рядом с фургонами, но кто из них граф, со стены было невозможно определить.
  Покрутившись еще немного, стоя на ограде и пытаясь увидеть что-то полезное для себя, она сдалась. Бомжовый запах немытых тел уже колом стоял в горле, и она решила заняться собой.
  - Я хочу помыться! - заявила маленькая леди первой попавшейся женщине.
  Та удивилась, попробовала отнекаться, но маленькая хозяйка вцепилась в нее как клещ и внаглую давила авторитетом.
  Тома надеялась, что отловила служанку, а не какую-нибудь гостью, так как наряд у всех был очень похож. Ей пришлось капризничать и упираться в своем желании, как баран. Еще ей требовалось понять, как тут устроено хозяйство, хотя бы как здешние обитатели моются. Может ли она рассчитывать на чистую рубаху, и хорошо бы заполучить старую выстиранную ткань, из которой она сделает туалетную бумагу, не только для себя, но и для Мари. Раз женщина отправляется с ней, то нюхать чужую гадость будет противно.
  Тамара добилась желаемого, и ее отвели в глубокий и обширный подвал, где располагалась мыльня. По ее требованию сопровождающие набрали кучу тряпок, притащили из кухни несколько кувшинов, наполненных приятно пахнущими отварами из трав, взяли выданную хозяйкой сменную одежду. Одна из служанок зажимала под локтем губку размером не менее футбольного мяча и, с недовольством косясь на раскапризничавшуюся девочку, провожала ее вниз. Сначала Тома испугалась, так как они долго спускались по какому-то ходу, после двигались в сторону, явно уже выбираясь из-под территории дома, потом снова шли под уклон, еще раз вбок и опять спускались. Под землей, скорее всего под садом, находилась большая пещера с двумя источниками.
  Это было довольно красиво, почти волшебно. Служанки воткнули факелы по кругу всей пещеры, и те, чадя, громко потрескивали, красиво отражаясь в воде и привнося слабый запах горелого. Хотелось бы насладиться таинственной атмосферой, создаваемой посверкивающими сводами пещеры, осознать, что вот она, прекрасная дева, сейчас будет купаться в нескольких источниках под светом живого огня, но противная дрожь хилого тельца нарушала ход легкомысленных фантазий.
  Томиному взгляду предстал бассейн метров на десять с ледяной водой и еще один, который условно можно было назвать 'двухъярусным лягушатником', также с проточной водой. Пока маленькая леди царственно стояла, сжав зубы, чтобы те не слишком громко стучали, и изображала высокомерие, две крепкие девушки обкладывали маленькие бассейны по краям плоскими черными голышами. Камешки они бережно вытаскивали из корзины щипцами и опускали в воду, где от первых же капель те начинали светиться, а полностью погружаясь в воду, вдруг раскалялись, приобретая багряный цвет. Тамара от удивления вытаращила глаза.
  'Вот это да!'
  Она не сразу обратила внимание, что камешки укладывали не хаотично, а в выемки на стенке лягушатника, располагающиеся почти у самого дна. После выкладки горячительных бытовых артефактов девицы буквально за минуты собрали из шестов подобие шатра. Когда они уже заканчивали, послышались шаги, и в пещеру, шаркая ногами, вошли еще несколько человек. Двое из них тащили огромный таз, заполненный горячими углями, еще один был скрыт под горой ткани, которую тут же подхватили служанки и стали накидывать на собранный костяк шатра. В конце процессии шел паренек с широким пустым блюдом, на которое после банных процедур, как заметит потом Тамара, выложат мокрые шипящие голыши на просушку.
  Из-за того, что в пещере стоял дубак, установка шатра с помещенным внутрь источающим жар тазом была как нельзя кстати. Не хотелось даже думать, как моются здесь простые люди, без эскорта, который устроили маленькой леди сейчас.
  Побалдеть и погреться в бассейне у нее не вышло. Как только из-за ее неосторожности намокла голова, так сразу стало холодно. Пришлось отбросить расслабляющий прогрев тела и быстро мыться. В пещере осталась помогать только одна девица. Она быстро и ловко помыла девочке голову, помогла ей перебраться из дальней замыленной части лягушатника в первую, чистую. После того как тщательно растерла ее тельце мочалкой и ополоснула травяными настоями, она буквально выдернула из воды дрожащую леди и, на скорую руку обмотав тряпкой, втащила в шатер. Там было тепло-претепло, и ошалевшая от контраста тепла и холода Тома смогла расслабиться.
  Помощница не дала ей размякнуть возле жара углей, вытирая ее сначала одной тряпкой, потом другой, а далее зловредно вцепилась в длинные волосы и нещадно тормошила их, промокая сухой частью ткани. Тамару длина и густота собственных волос порадовала. Приятного темно-шоколадного цвета, слегка прикрывающие крепенький маленький задок и раза в два гуще, чем были у нее на Земле. Невообразимое роскошество! Однако если впоследствии придется следовать дурацкой моде, которую она приметила на матери своего прототипа, и накручивать на голову двуспальную простыню, сооружая гигантский тюрбан, то радоваться определенно нечему.
  Еще Тамара старательно рассматривала себя в воде, пренебрегая ухмылками торопящейся девицы. Элья, а именно так назвал ее один из прислуживающих мужчин - 'леди Элья', походила на сестер. У нее были такие же интересные выразительные глаза, красиво обозначенные скулы, прямой аристократический носик, средней пухлости губы. Более пока сказать нечего. Явная недокормленность девочки отражалась на всем теле.
  В будущем фигурка должна стать ближе к спортивному типу. Если ориентироваться на сестер, то наследственность обеспечит ее высокой аккуратной грудью, осиной талией, узковатыми бедрами и средним ростом. Сейчас же в наличии был только набор костей и задатки породы. Еще Томе показалось, что глаза у нее в отличие от сестер светлые с таинственным темным ободком, что было бы красиво и притягательно. Возможно, она сероглаза, но в пещере было маловато света, точнее не определить.
  После мыльни миледи расположилась в саду, выбрав самое солнечное местечко, добирая тепло уходящего дня. Радость от обладания густыми роскошными волосами у нее поутихла, стоило ей вплотную заняться ими. Без современных земных бальзамов проще было остричься налысо, чем терпеливо разбирать их на пряди, просушивать, а потом, прячась от ветерка, удерживать в небольших ладошках, заплетая в косички. Настроение упало.
  Несколько раз ей попадался на глаза бесцельно бегающий братик. Время от времени ее местонахождение проверяла утомленная сборами мать, опасаясь, что маленькая невеста что-нибудь учудит. Тамара криво улыбалась, понимая, что не зря женщина беспокоится по поводу своей дочери, но поздно. Все уже свершилось, и разгребать ситуацию придется иномирянке.
  Ощущения у нее были странные. Присутствовал страх, возбуждение, азарт и волнение. Тома еще дома готовилась к скорой самостоятельной жизни, собираясь выпорхнуть из-под заботы родных, но эта самостоятельность обрушилась на нее все же как-то неожиданно и слишком категорично. Все планы, знания и близкая поддержка оказались отрезаны от нее, но в душе она не верила, что с ней может случиться что-то плохое. Быть может, причиной этого оптимизма послужили ее счастливое детство, спокойная юность, что, впрочем, неважно. В любом случае сейчас ее больше брака со стариком волновали путающиеся волосы и пробирающий до костей холод в доме.
  Пробегающие слуги кидали на маленькую госпожу заинтересованные взгляды, видимо тоже ожидая от нее какой-то каверзы или истерики, больше никому до фальшивой Эльи дела не было. Вечером она потихоньку от родительницы прокралась на кухню, с важным видом забрала у сидевшей за столом прислуги хлеб, который лежал посередине, и самостоятельно налила в кружку морса. Так закончился первый день пребывания Тамары в другом мире в качестве баронессы Шантрэ, дочери графа Виндматрэ. Голод, холод, еще раз холод и какая-то царившая в доме тоска, а еще немного предвкушающего волнения.
  
  
  

Глава 2. Прощание с отчим домом и дорога в графство Таури

  
  - Миледи, вставайте.
  'Разве поспишь тут?' - зло ворчала миледи.
  Она уже давно проснулась от настойчиво пробирающегося к телу холода. Пытаясь сохранить тепло, она укрылась с головой пованивающими шкурками, изредка высовывая нос наружу, чтобы хоть немного хватануть свежести, но нос моментально замерзал, и тогда начинали беспокоить сопли. Справедливости ради Тома отметила, что никакие насекомые ее ночью не тревожили, а то ее выдержке и приспособляемости настал бы конец и она отдалась бы на волю караулящей ее истерике.
  - Миледи, вот ваш горшок, и одевайтесь скорее. Вас ждут.
  - А где вода?
   Прежде чем вылезать из-под теплых шкур, девочка окинула взором предстоящие мероприятия и, кроме горшка и так называемого платья, больше ничего не увидела.
  - Зачем вода? - искренне удивилась Мари.
  'Может, в коридоре есть общая мыльня для утренних процедур', - засомневавшись в своих требованиях, подумала Тома, но решила настоять на своем. Если сочтут капризом, все одно уезжать, и о какой-либо репутации заботиться бессмысленно, а Мари пусть привыкает к новой жизни и требованиям.
  - Мне нужна вода. Подмыться, умыться. Для зубов тоже что-то надо. Не могу же я показаться жениху грязнулей!
  Судя по виду женщины, аргументы были убойные. Она начала оправдываться.
  - Воду я сейчас принесу, как я сама-то не подумала. А вот порошок просить у хозяйки не смогу, она уже сидит в зале, показывает ваше приданое.
  - Быстро за водой! - зашипела миледи.
  От утренних процедур Тамара чуть со стыда не сгорела, но, понимая, что Мари хотела только помочь, молчала и торопилась.
  Рассусоливать нельзя, надо успеть посмотреть, что за ценности за ней дают. Если впоследствии супруг начнет кричать, что она нищенка, так хоть знать, какими родовыми цацками ему в нос тыкать.
  
  Граф Виндматрэ сидел молча, хмурил брови. Графиня Виндматрэ небрежно тыкала пальчиком в короба с тряпками и следила, как их обратно укладывают в сундук. Граф Таури не мог скрыть брезгливости. Такими застала маленькая леди Элья своих родителей и жениха.
  Отец внешне произвел на нее благоприятное впечатление. Красивый мужчина с благородным лицом. Индейские корни пришли явно из его рода. Жаль, что представить его улыбающимся было трудно, слишком много холода в лице, и даже появление младшей дочери вызвало только оценивающий взгляд, но не тепло и уж тем более не подбадривающую улыбку.
  Граф Таури был стариком. В этом маленькую леди не обманули. Сложно было определить его возраст в этом мире, но на земной лад не меньше семидесяти, это уж точно. Но старик старику рознь. Граф был приятен, крепок, и в определение его внешности просилось слово 'статен'.
  Никаких брылей, вторых подбородков, он не растерял своих волос за прожитые годы. Седые, чуть длинноватые, они поддерживались с висков заплетенными косичками. Острый, цепкий взгляд, немного мясистый прямой нос с едва заметной горбинкой, тонкие бледные губы и морщины. Главной приметой его облика была властность. Рядом с ним неуютно чувствовал себя даже высокомерный отец девочки, излишне суетилась мать, затеявшая ненужный показ тряпья, заволновалась и вышедшая на всеобщее обозрение Тамара.
  Замерев перед ступеньками, она провела внутренний аутотренинг 'я самая-самая, пресамая, и вообще!' и начала сдержанно спускаться, состроив приветливое, великосветское выражение лица. Уловив удивление старикана, увидевшего ее, она воодушевилась и наполнилась уверенностью, что ведет себя правильно.
  Граф Таури улыбнулся, поднялся из-за стола и подошел к лестнице. Девочка спокойно спустилась и остановилась перед женихом, вопросительно посмотрев на него.
  Граф перекрывал ей дальнейший путь, видимо предполагая дождаться каких-то слов или телодвижений юной невесты. Тома изысканно, двумя пальчиками, чуть приподняла платье-балахон и присела с легким поклоном.
  Так в фильмах кланялись аристократы более высоким титулам. Старикан заметно повеселел и, кивнув вежливо головой, предложил девочке руку. Родители продолжали пребывать в шоке. Их младшая дочь действовала так уверенно и умело, что они задавались вопросом: где, кто выучил ее?
  Граф Таури посадил маленькую баронессу рядом с собой, показывая, кому отныне она принадлежит. Судя по реакции четы Виндматрэ, это было своеволие со стороны жениха, но промолчавшая невеста узаконила поступок жениха. А Тома прекрасно понимала, что ее семья теперь этот старикан, и собиралась придерживаться совета сообразительной средней сестры. Ей предстояло позабыть о том, что она вольная любимая доченька своей земной семьи, и бросить все силы, чтобы разумно подлаживаться и уживаться со властным графом, надеясь на его покровительство.
  - Милое создание, скажите мне честно: вы привязаны к этим... одеждам? - мягко обратился гость к девочке.
  - Любви у меня к ним нет, но неуверенность в будущем заставляет бережно относиться ко всему, что мне дают родители, - волнуясь, немного запинаясь, явно обдумывая каждое слово, ответила она.
  - О, не переживайте о своей судьбе. Уже к обеду мы с вами достигнем Воллена, и там вы сможете купить самое необходимое в дорогу. А в Волстархе можно будет посвятить весь день покупкам. Так как, может, возьмем пустой сундук и не будем разорять ваших родных?
  Граф не удержался от насмешливого взгляда в сторону Виндмартэ, но родители Эльи не посмели обмолвиться ни словом. Им слишком выгодно было породниться с Таури и крайне важно получить щедрый выкуп.
  - А мои драгоценности? - помня слова Мари о приданом, забеспокоилась Тома. Совсем нищей в глазах этого аристократа ей быть не хотелось.
  - О, за вами дают два золотых кубка, пять серебряных и колье. Это поместится в одну шкатулку.
  Она немного растерянно посмотрела на стоящую на столе шкатулку, в которую прислуга тут же начала укладывать названные гостем предметы, и, чуть кусая губы, выдавая свое состояние, объявила о своем решении:
  - Мне кое-что понадобится на тряпки в дорогу, а остальное оставим.
  Граф удовлетворенно кивнул, положительно оценивая разумность и спокойное отношение девочки. За воспитание ребенка в лучших традициях аристократии стоило благосклоннее отнестись к ее родителям. Ему не придется возиться с ней как с несмышленым дитем.
  Тем временем маленькая баронесса поднялась, дала знак вытащить заново все из сундука на стол и, отобрав несколько нижних рубах, отмахнулась от остального.
  Она понимала, что весь произошедший разговор и ее отказ от предоставляемой одежды унизителен для родителей Эльи. Настоящей Эльи. Но никто из них не пришел вечером поцеловать напуганную дочь на ночь, утешить ее, объяснить, что были причины так поступить, дать какое-то напутствие, хотя бы пожалеть, поплакать с ней.
  Они вычеркнули свою дочь, а Тома вычеркнула их. Ее семья, настоящая, которая осталась на Земле, примет девочку, окружит ее любовью и заботой, не то что эти.
  
  На Земле
  
  Тома была права. Гоняя объяснения случившегося по третьему кругу, семья девушки вынуждена была признать, что произошел обмен душами. Перед ними стояла не молоденькая девушка, коей являлась Томочка, а сущий ребенок. Крайне растерявшийся, опасающийся, дрожащий, но гордо вздергивающий подбородок.
  Со словами, что, может, и в том, другом мире найдется тот, кто позаботится об их девочке, родители, бабушка и дед занялись адаптацией иномирного ребенка. Целый год понадобился бывшей баронессе, чтобы набраться храбрости и самостоятельно выйти на улицу, не вздрагивая от странных звуков, насыщающих окружающий мир. Диплом за Тому она, конечно же, получить не сумела, слишком большая разница в знаниях, и сочувствующим преподавателям уцепиться было даже не за что.
  Элья училась самостоятельно, пыталась влиться в общество, но даже ее сообразительности не хватило, чтобы соответствовать хоть как-то своей новой внешности. Нанимать необходимых учителей семье не позволяли средства.
  За год тело Томы сильно помолодело. Время как будто повернуло вспять. Двадцать один обернулись шестнадцатилетним обликом. И если тело помолодело, то внутри девочки происходило быстрое взросление. Этому способствовали не только физиологические изменения, но и получаемый огромный объем знаний, новых навыков, освоение другого уровня взаимоотношений между людьми. К ней относились в соответствии с тем, как она выглядела, и вскоре различия между внутренним состоянием и внешним видом стерлись.
  От магии Жизни у бывшей баронессы остались крохи, но в сочетании с таблетками, травами она могла творить чудеса. Выяснили это случайно и приняли как знак свыше. Отныне все усилия в обучении были направлены на получение медицинского образования.
  Свою новую семью Элья очень берегла и, узнав, что длительность жизни на Земле значительно меньше, чем она привыкла, взялась сама следить за здоровьем ставших родными ей людей.
   Иногда в ней просыпался заложенный в нее аристократизм и гордыня, что очень мешало знакомиться со сверстниками и поддерживать с ними дружеские отношения. Все же она на многое смотрела еще слишком наивно, и подружкам приходилось проявлять терпение, объясняя ей мотивы поведения, но когда она начинала задирать нос, то нарывалась на насмешки и вроде бы наладившаяся дружба обрывалась.
  Но тем не менее урожденная Элья Шантрэ, ставшая Тамарой, на Земле обжилась. Спустя годы она блестяще закончила университет и успешно вышла замуж. Немного поработав и поездив с мужем по миру, она родила детей и молилась за настоящую Тому, чтобы все у нее было хорошо.
  
  Мир Твердь, продолжаем рассказ
  
  Завтракать сели сразу же после передачи приданого. В полутемном зале установилась напряженная тишина, на стол была подана каша, порезанная на пласты булка, и перед мужчинами поставили блюдо с мясом.
  Пока все завтракали, ни на минуту не прекращалась своеобразная 'перестрелка глазами'. Все сидели чинно, скованно, но любопытство сестер было не унять.
  Они жадно разглядывали гостя, следили за напряженными родителями, с завистью смотрели на сестру, отмечая, с каким достоинством сидит их малявка. Что думали юные девы по поводу происходящего, невозможно было понять. Следить за своим лицом они уже научились не хуже старшего поколения. Как только завтрак закончился, граф Таури поднялся и, не выражая положенной благодарности за предоставленную пищу, обратился к невесте:
  - Миледи, вы сыты?
  - Да, - соврала Томара, но мучиться с пресной холодной кашей уже не хватало сил.
  - Мы можем отправляться? - вопрос был задан благожелательно, но раздражение и желание поскорее убраться из этого негостеприимного дома не ускользнуло от ее внимания.
  - Да, - и этот ответ прозвучал намного увереннее.
  Они просто вышли из-за стола, двинулись к выходу, с облегчением ступили на улицу и не торопясь шествовали к воротам. Графа не интересовало, кто захватит пустой сундук, шкатулку, кто будет сопровождать и нянькаться с его будущей женой.
  Он подал руку малышке и радовался, что она спокойно, практически по-взрослому, восприняла его.
  'Холодный дом, ледяная семья', - с неприязнью думал он о покинутом жилище и хозяевах.
  Почти все маги Жизни такие - высокомерные, не любящие показывать свои эмоции, а может, и не испытывающие их. Боятся расплескать свой дар по мелочам.
  На войне они незаменимы, их оберегают, осыпают золотом, лишь бы вернули порушенное здоровье, залечили увечья. Сейчас королевство ни с кем не воюет. Мир длится уже более десяти лет. Вознесенные до небес маги Жизни остались не у дел.
  Воспитание и прошлое беспрецедентное преклонение перед их даром не позволяет им заниматься лечением болезней за умеренное вознаграждение и жить ради работы в городе, где они могли быть доступны для всех страждущих. Целая семья уникальных магов Жизни прозябает в нищете, полируя свои знания и способности, но и шагу не сделала для поиска заработка. Граф Таури такого понять не мог и не хотел.
  - Элья! - отчаянный крик леди Сибиллы остановил удаляющуюся пару.
  'Неужели проснулись чувства?!' - одновременно подумали уходящие Тамара и Таури.
  Пара остановилась, наблюдающие могли заметить, как девочка вопросительно вскинула голову, безмолвно спрашивая разрешения у старика, и, видимо получив его, развернулась и сделала пару шагов обратно.
  Графиня Виндматрэ подбежала к дочери, опустилась на колени и обняла девочку. Всего один миг, потом она прервала объятия, поднялась и строго произнесла:
  - Не опозорьте нашу семью, миледи.
  Тома за короткий миг прощания испытала разные эмоции. Она долго еще в дороге пыталась понять семью Виндматрэ, заставляла себя не делать поспешных выводов, не упрекать их в бесчувствии и бессердечии, но неприятный осадок никуда не девался. Девушка все лучше понимала поступок Эльи.
  Покинув территорию родового гнезда девочки, Тамара заметила, что за ней, прижимая к себе шкатулку, поспешает Мари, за которой следовали двое мужчин, таща громадный сундук. У вагончика с уже запряженными лошадьми граф остановился.
  - Прошу вас, миледи, проходите, это наш дом на ближайший месяц пути, - совершенно по-взрослому обратился он к ней.
  - Месяц?! - Невероятно, не укладывалось в голове.
  Граф усмехнулся, впервые увидев детские эмоции у своей нареченной.
  - Мы никуда не торопимся, - мягко пояснил он, - будем останавливаться в больших городах на день-другой. У меня есть дела, вам же, я думаю, будет интересно попутешествовать и посмотреть, как живут люди в других местах.
  Миледи согласно кивнула, робко улыбнувшись тому, что граф задумывается о том, что ее могло бы заинтересовать.
  Ознакомив невестушку с временным жильем, где помимо кровати, лавки и стола разместилась печь-лежанка, нагреваемая уже виденными в мыльне диковинными камнями,Таури сделал акцент на обустроенной в углу душевой кабинке, выражая надежду, что Элья и ее сопровождающая будут часто пользоваться этим удобством. Старикан велел обустраиваться и, предупредив, что появится теперь только перед остановкой в городке, вышел.
  Буквально через пару минут пассажирки почувствовали толчок, потом тяжелый ход, и вдруг все изменилось. Вагон был поставлен на дорогу и ровненько заскользил, не вызывая ни малейшей тряски.
  - Мари! Иди сюда.
  - Да, миледи.
  - Ты слышала, что говорил граф о чистоте?
  Няня всем своим видом показала, что да, слышала и совершенно согласна, только не понимает, она тут при чем? Воспитанницу свою всегда в чистоте блюдет, что еще надобно?
  Томе было все-таки неловко вести себя с женщиной как с малым ребенком. Командовать, поучать, следить. Но ведь она ответственна за Мари, если нянька будет неприятна графу, то он избавится от нее в два счета. В этом можно было не сомневаться. Не то чтобы Тамара враз прикипела душой к этой женщине, но она уже составила о ней мнение и оценивала ее как несколько навязчивую, но старательную наседку. Она не надеялась на лучшую замену по приезде в имение Таури, понимая, что Мари в любом случае будет держаться за нее и хоть как-то привязана, знакома с прототипом, а чего ждать от нового человека?
  Поэтому, сурово сведя брови, она тут же отправила няню в душ, с восторгом замечая, что от брызг воды стоит такая же магическая защита, как виденная ею на стене. Методом тыка Тома догадалась: чтобы защита включилась, необходимо в пустую лунку вложить заряженный магией воздуха кристалл, который лежал рядом в коробочке. А чтобы выйти, нужно было нажать внизу на рычажок, тогда камешек выпрыгивал, а защитная стенка исчезала.
  Когда Мари вышла из маленькой мыльни, ей были озвучены новые правила гигиены и представлены нарезанные кусочки ткани из старых нижних рубашек для туалета. Няня на все кивала головой, принимая условия, но выкидывать использованные лоскуты ей явно не хотелось. Она собиралась их потом стирать и пользовать дальше. Тома не стала спорить, время покажет, как оно будет.
  Потом они вместе обследовали весь вагон с большой тщательностью. Кроме печки-лежанки и защитной стенки для душевого уголка, ничего необычного Мари, а вместе с ней Тома не обнаружили. Обе гостьи обустроили свои 'кровати'. На вид получилось очень уютно. Приметив при изучении вверенной им территории, что чистота царит здесь только посередине, они занялись уборкой.
  В любопытном перебирании чужих вещей и протирании пыли по углам незаметно пролетело время. Когда повсюду блистало, миледи с няней устало расположились на лавке и решили обсудить, что и по каким ценам им необходимо купить в первую очередь. Неожиданно вагончик остановился.
  - Неужели приехали? - удивилась женщина, вопросительно смотря на свою деловитую маленькую хозяйку.
  Тома попыталась разглядеть в окошко окружающую их обстановку и, оценив ее, дала команду на выход. Однако у дверей столкнулась с графом.
  - Минутку, миледи, задержитесь. Ваша служанка может выходить.
  Девушка немного встревожилась, переживая, что позволила себе лишнее в уборке, но, не смея возражать, прошла обратно, чинно присела на придвинутый к стене стул. Граф осмотрелся.
  - Вроде ничего не поменялось, но стало более обжито, - отметил он к удовлетворению Томы, которая даже не заметила, что перестала дышать, ожидая слов Таури.
  - Леди, возьмите кошелек. - Сделав незаметный жест рукой, старикан достал из-под изголовья кровати шкатулку и вынул оттуда увесистый кошель. - Здесь пятьдесят золотых. Я хочу, чтобы за месяц наших путешествий вы полностью приоделись и набили свой сундук необходимыми вещами.
  - Благодарю вас, милорд. - Она покраснела, но с достоинством приняла кошель, достала оттуда пару золотых и, завязав мешочек, задумалась, куда бы спрятать.
  То, что старикан будет внимательно следить, как она тратит деньги, сомнений не вызывало. Все проверит: на что тратит, сколько платит и много ли вообще надо маленькой баронессе на тряпки и игрушки. - Не подскажете ли, где я могу хранить золото?
  - Хм, в своей шкатулке с кубками не хотите?
  - Не стоит все держать в одном месте. Я уверена, что ваш, то есть наш, домик защищен магически. - Граф кивнул, подтверждая, что это так. - Но на всякий случай мне хотелось бы, как вы, уметь прикрывать тайничок.
  - Милая моя, у вас пока не проснулась магия, так не получится, - по-доброму усмехнулся он. - Сожалею. - И, чуть склонив голову набок, спокойно ждал, что малышка будет делать дальше.
  Тома, волнуясь, что задерживает его, спешно осмотрелась и втиснула кошель в маленький кувшин, возвращая его к остальной посуде, стоящей на огороженной полке.
  - Оригинально. - Приподняв седую бровь, он кивнул. - В кувшин любой воришка заглянет только по случайности.
  - Если хочешь что-либо спрятать, положи на самое видное место, - поучительно произнесла миледи, вызывая улыбку графа.
  - Что ж, вполне возможно, вполне, - снова бросил он любопытный взгляд на девочку.
  В первом посещенном путешественниками городке Воллене покупать было особо нечего, разве что взяли рулон простой ткани. Зато Тамара в подробностях разузнала о ценах.
  Хороший крестьянский домик в одну комнату с сенями и погребом можно было купить за пять золотых. Откормленная свинья обошлась бы почти в целый золотой. За корову можно было заплатить от двух золотых до десяти, а в былые времена, довоенные, цена за редкую породу доходила до сотни. Но это уже больше походило на сказки.
  Граф Таури успел похвастать, что именно в его хозяйстве можно найти самых породистых коров. На оплату простой одежды шли серебрушки и медяки. Тамаре не удалось разведать в крошечном городке, сколько платят леди и лорды за платья, хотя ей было интересно.
  Что же касалось других цен, то для 'посидеть в таверне', чем чаще занимались мужчины, нежели женщины, хватало медяшек - полных, половинок, четвертушек. Опять же, в местной таверне даже за четвертушку можно получить почти целый обед, но будет ли он съедобен? Как говорится, что свинья не доела, снова в ход пошло и продалось за четвертушку.
  
  Графский кортеж перемещался из города в город. Тамара с любопытством и энтузиазмом изучала окружающее. Ее интерес был объясним. Маленькая девочка не могла ранее увидеть всего того, что предоставила ей вынужденная поездка, а граф к тому же поощрял ее разумную активность и был доволен, что она не доставляет ему хлопот.
  Тома заметила, что все города были построены не хаотично, а спроектированы, продуманы, разбиты на кварталы, в которых есть вода, проведены стоки, несколько раз в день по улицам ездят сборщики отходов. Процветает система штрафов 'за несоблюдение правил проживания', и в то же время сами жители малообразованны, даже примитивны. Этот контраст бросался в глаза, и оправданием нецивилизованности большей части населения была послевоенная разруха.
  Юная леди, освоившись с ценами, совершила закупки первой необходимости и, продолжая путешествие, начала понемногу мастерить сама. В первый же день она при помощи Мари изготовила постельное белье.
  Томе очень понравилось, что вместо иглы можно использовать портновский клей, что упрощало работу с большими полотнами. После она занялась своими платьями.
  Граф все время наблюдал за ней и был доволен рачительностью своей невесты, совершенно не задумываясь о том, свойственно ли это ее возрасту или нет. Он видел, что служанка во всем слушала девочку, ничему не удивлялась, и думал, что его малышка давно привычна к руководству и хозяйским обязанностям. Удовлетворенный своим выбором, он часто с удовольствием рассказывал девочке о своем графстве. Ее внимание, искреннее желание слушать не хуже доброго вина развязывало ему язык. Ему было чем похвастать, чем гордиться, но не каждому же можно рассказать, не получая в ответ насмешливого взгляда, чего он достиг, чем его имение особенное и чем гордятся его люди.
  
  Графство Таури специализировалось на животноводстве, обеспечивая все королевство мясом, молоком, шкурами. Обширное имение не только само процветало, но и давало устойчивый заработок соседским землям. Одни соседи перерабатывали молоко в масло, сыр, творог. Другие работали с мясом, вяля его, коптя и суша для дальних земель или для зимы. Третьи работали со шкурами убитых животных. У графств, баронств были годами отработанные специализации. Существовало даже такое баронство, где из шкур делали только ремни и более ничего. Зато никто, кроме них, этим не занимался.
  - А как же порча? Ведь молоко, мясо - скоропортящиеся продукты? - недоуменно спрашивала Тома, слушая рассказ и одновременно прикидывая, сколько дней длится доставка молока до места переработки.
  - Вы там в глуши своей совсем от жизни отстали, - беззлобно буркнул Таури. - Водники давно уже кристаллами заморозки торгуют, а сразу после войны вообще придумали ящики, в которых продукты месяцами сохраняют идеальную свежесть.
  - Стазис! - воскликнула девушка.
  - Э-э, не знаю, не слышал такого слова. Ящик для хранения, и все, что тут мудрить?
  Пришлось кивнуть, иначе как объяснить про чужие фантазии в книжках, которые всенепременно возникают в голове при слове 'магия'.
  - Я в свое графство первым делом морозильные кристаллы закупил, а уж когда были придуманы ящики, так вся перевозка только на них теперь держится. Вон и здесь под столом такой стоит. Найдем приличный трактир, там закупимся едой, сложим в этот ящик свои запасы.
  - А почему ваши люди ремесла не развивают, ведь готовую вещь можно дороже продать, чем сырье?
  - Не все так просто, маленькая леди, - поучительно произнес граф. - Я не могу под себя подмять всю торговлю. Надо и другим оставить место для заработка. К тому же, чтобы вырастить хорошего мастера, необходимо много времени, иногда не одно поколение на это уходит. Вы малы еще, многого не знаете, а ведь наше королевство из войн не вылезало лет сто! За этот срок не то что мастеров осталось мало, а целые ремесла были потеряны, и искусство создания некоторых вещей теперь невозможно.
  - Мой лорд, а вы меня будете учить? - преданно смотря ему в глаза и затаив дыхание, спрашивала Тома.
  - А что бы вы хотели знать? - щурился он, пряча улыбку.
  - Я хочу стать хорошей хозяйкой, чтобы меня никто не мог обмануть, - осторожно выпалила она, опасаясь просить большего.
  - Что ж, похвально. Впервые вижу мага Жизни, желающего самостоятельно управлять своим хозяйством.
  - А еще мне не хочется выглядеть дремучей при знакомстве с другими знатными людьми, - осмелела Тамара, видя, что граф настроен доброжелательно. - Хочу знать, какое оно, наше королевство, наш мир. Границы, народы, языки, история.
  - А как насчет танцев, игры на музыкальных инструментах, пения, ткачества, вышивания, шитья, зельеварения?
  - Не отказываюсь, - торопливо ответила она.
  Таури не выдержал, засмеялся.
  - Вы жадная, миледи. Справитесь ли?
  - Дорогу осилит идущий.
  - Прекрасно сказано. Вы мне нравитесь. Определенно нравитесь.
  Между старым графом и маленькой леди потихоньку наладились теплые взаимоотношения. Он мало общался со своими людьми, лишь раздавал указания и требовал безупречного исполнения, но со своей невестой всегда находил общие темы и разговаривал с нею на равных, всячески подчеркивая свое уважение к ней.
  Когда девочка задавала вопросы, показывая свое незнание или непонимание, он удовлетворенно кивал, отмечая, что у простых людей даже интереса не возникает к тому, о чем она спрашивает. Ему нравилось беседовать с нею, и он наслаждался поездкой, своей поучающей ролью и тем, что малышка впитывает все как губка, запоминая, делая выводы и вновь задавая интересные вопросы, демонстрируя, что он не зря тратит на нее свое драгоценное время.
  Так, минуя города и села, они незаметно добрались до конечной цели путешествия.
  
  
  

Глава 3. Замок Таури

  
  Зеленые луга, чистенькие пушистенькие овечки, солидные ленивые коровы, замершие пастухи, бдящие за стадами. Основательные домики, упитанные щекастые хозяйки в белоснежных чепчиках, добротные мастерские со снующими на посылках крепкими мальчишками. Спокойные, уверенные в себе мастера, без излишнего суетливого любопытства кланяющиеся и провожающие взглядом кортеж своего графа.
  Земли Таури источали благополучие через каждого местного жителя. Сытость, чистота, самоуважение, чинность, неторопливость и многое другое отличало здешнее население от виденных ранее обитателей нового мира.
  Проехав через все королевство, молоденькая Тамара в теле маленькой баронессы многое повидала, и ей уже было с чем сравнить. Были крайности. Нищие бесхозные земли, сверкающие голодом глаза жителей, дети, бегущие за их фургоном в надежде на выброшенную еду. Все это пугало девушку, заставляло быть настороженной, и приходило понимание, что она в этом мире более неопытна, чем настоящая Элья. Магия, другой строй общества, другие взаимоотношения между людьми, непривычные правила и жестокие наказания.
  - Не смейте ничего кидать им, - строго осадил ее старик, когда она попыталась бросить в руки бегущего мальчика половину буханки хлеба. - Пусть работают.
  - Но это же дети, где им работать? - из уст маленькой девочки фраза прозвучала странно, но Таури был сердит и не обратил внимания на то, что в этот момент его невеста не посчитала себя ребенком.
  - Их родители имеют право переселиться, но предпочитают сидеть здесь. Это их выбор.
  Она не смела возражать или спорить. Потом она осторожно выспрашивала про законы и пыталась соотнести их с тем, как происходит все на самом деле. Разница была велика. Истина была такова, что не все люди ленились или проявляли мало упорства в обеспечении семье достатка, как считал граф. Многие не знали своих прав и в силу своей ограниченности боялись даже думать покидать родные земли. Чужбина для них звучало грозно, ужасающе страшно, и уход с земли предков не сулил ничего хорошего. А у себя дома, даже голодая, они чувствовали какую-то общность с соседями, и всем вместе легче было верить, что когда-нибудь все наладится.
  Или вот на пути графскому кортежу попался город-крепость ювелиров Геммар. Там все время казалось, что неосторожно чихнешь - и получишь стрелу в затылок или огненный шар. Но красивый ободок на голову, яснее ясного показывающий, что одевшая его девочка - знатная леди, все же купили именно там.
  В остальном чем больше город, тем выше стояли в нем здания, строже следили за соблюдением чистоты и суетливее были жители. У них само время, казалось, течет быстрее. И все же, как бы ни следили за внешним обликом города, от многих жителей пахло неприятно.
  В каждом квартале был свой источник воды, в каждом многоквартирном доме обязательно должна была находиться мыльня, но воду туда натаскать предлагалось самим жильцам, однако не все утруждали себя после работы дополнительными хлопотами. Если не жалко медяшек, а опять же многим было жалко, то можно было поручить это водовозу. Зато грязная вода из мыльни стекала в городской сток, но к этому горожане как-то быстро привыкли и мало ценили.
  Земли Таури стали крайностью с положительной стороны. Тома не могла не уважать графа. Она, как никто другой, могла оценить его хозяйственность. Старикан был не просто рачительным владельцем земель, интересной личностью, но и государственным деятелем. Население его графства превышало двадцать тысяч жителей! В обезлюдевшем королевстве это была значительная цифра. На его территории обосновались несколько маленьких городков и один большой торговый город Таури.
  Теплое отношение к ней графа привязывало ее к старику эмоционально. Находясь совершенно одна в новом мире, неожиданно оторвавшись от всю жизнь опекавших ее родителей, она стала нуждаться в Таури. Весь нажитый опыт, знания, отношение к делам, к людям претерпевали изменения, и Тома слишком настойчиво ощущала себя девочкой, которой нужно учиться, адаптироваться к новым заданным условиям. Но за все время пути не раскрылся один терзающий ее вопрос.
  Зачем старому графу, довольно разумному, не замеченному ею ни в каких извращениях, баронесса Шантрэ десяти лет от роду? Невеста? Нет, что бы ни говорила недалекая Мари, Таури не нужна малолетняя невеста даже на вырост.
  Воспитанница? Своеобразное лекарство от одиночества? Нет, не нужна.
  Лишь ее ласковость, спокойное стремление познавать мир, умение спрашивать и со вниманием слушать все, что рассказывает Таури, расположили к ней старика. Он заранее на это рассчитывать не мог. Так зачем она ему?!
  
   ***
  
  Возвышающийся среди небольшого городка замок был огромен. Невозможно представить, сколько потребовалось привезти сюда камня ради столь грандиозного строительства. Высокая оградительная стена с башнями, переходами, большими и малыми воротами, за ней каменные дома в два-три этажа, составляющие улицы, переулки, выводящие на рыночные площади, а в самом центре монументальный замок.
  Было заметно, что он возводился не сразу. Сильно выделялся основной костяк здания в виде высокого узковатого замка, украшенный такими же вытянутыми вверх башнями, уходящими в небо. И более светлый камень был использован для постройки боковых частей, которые походили на крылья центральной основы. Особой красоты и гармоничности в строении добиться не удалось, но высота по центру составляла не менее десяти этажей, что впечатляло. Даже более низкие поздние пристройки-крылья поражали воображение своей громоздкостью и основательностью.
  Убежище графа Таури не за одно десятилетие превратилось в полноценный городок, и сейчас во всем королевстве не было замка надежнее, чем этот. К тому же здесь изначально делали ставку при строительстве не только на магию, но и на внушительные стены.
  Если бы у семьи Тамары были деньги и родители повозили бы дочку с экскурсиями по Европе, где стоит великое множество замков разных столетий и размеров, то она не так была бы поражена увиденным. Но в любом случае детский искренний восторг сподвиг старика на рассказ про свой дом.
  - Смотрите, моя леди, - с гордостью начал объяснять он ей, - ворота закрываются с наступлением темноты, открываются с рассветом. Четыре основных входа-выхода с разных сторон. У каждых ворот есть малая защищенная калитка для ночного времени или для гонца в момент осады.
  - Ваш замок - целый город! - восхитилась невеста. - Чем занимаются проживающие в нем горожане?
  - О, дел полно! - усмехнулся лорд. - Женщины объединились и вытребовали у меня для себя весь верхний этаж с правой стороны. Видите там огромные окна? - Таури указал кривоватым пальцем в сторону, куда следует смотреть.
  - Да.
  - Вот, там десятки мастериц ткут полотно, вышивают. Кстати, в самом низу этой же части замка женщины красят сотканную материю, шерсть. Милые дамы скоро полностью заберут в свое ведение правую часть здания. В подвалах у них все забито заготовками. На втором этаже без конца что-то сушат, режут, чистят, квасят. На третьем работают с глиной: лепят посуду, толкут краски для нее, там же раскрашивают. Еще на этом же этаже обосновались портнихи, отстояв для себя уголок возле окон. На четвертом пока еще сохранился оружейный склад. Там же занимаются починкой и чисткой оружия, доспехов. Безусловно, есть разные мастерские и в самом городке, не все сосредоточено у меня, но им сложновато соперничать со мною.
  - Значит, можно сказать, что правое крыло у вас женское, да?
  - Да. Вы красиво назвали - 'крыло'. Пожалуй, вы правы, при подъезде к городу пристройки к замку похожи на крылья.
  - А в левой части что?
  - Там пока 'держат оборону' мужчины, - улыбнулся граф. - Нижние два этажа жилые. Это казармы. Третий отдали магам. Он для них является жилым и рабочим. Четвертый представляет собою большой зал. Иногда там проводят тренировки, состязания, а когда мы воевали, то туда относили раненых. Пятый этаж сейчас реконструируется, и вскоре там будут сделаны большие окна, вот тогда я поселю туда вышивальщиц с кружевницами. Их работа дорого ценится, и перестройка замка вполне оправданна. Помните, мы проезжали нищие земли?
  - Как забыть такое?! - нахмурилась Тома, до глубины души пораженная нищетой и безнадежностью тех земель. Она в дороге любую ситуацию примеряла на себя и, к своему стыду, была счастлива, что попала в тело баронессы, пристроилась к графу Таури и что у нее есть еда, сносные условия, надежда на будущее.
  - Так вот, еще десять лет назад это был центр ткачества. Барон Филум умер, ему наследовал сын, и ему хватило нескольких лет, чтобы разорить свои земли неумелым, вредоносным управлением.
  - Значит, в королевстве образовалась нехватка тканей и вы пытаетесь занять освободившуюся нишу?
  - Вы очень сообразительны, моя леди. Через пяток лет все забудут о Филумах и будут прославлять по всему королевству таурийские ткани.
  - Не сомневаюсь, милорд, что у вас все получится! А вы со своими слугами ютитесь в центральной части?
  - Именно что ючусь! - усмехнулся граф. - Нижние этажи - это кухня, кладовые, мыльня, потом общая обеденная зала, выше мой этаж, заметьте, это уже четвертый. Ещё выше была устроена перестройка замка, и из-за неправильных расчетов получился низковатый этаж, который я не смею предложить вам. Сейчас там проживают слуги. Далее строение неравномерно переходит в высокие башни. Вы можете выбрать любую, но я бы вам посоветовал центральную. Она самая теплая, и если приглядитесь, то увидите, что к ней подходит довольно большая терраса. Когда-то она строилась для грифонов, но теперь в ней нет надобности.
  'Грифоны! Надо же, вот и первое магическое существо!'
  Разговор прервал трубный зов. Таури улыбнулся.
  - Оповещение жителей о моем въезде в замок. Миледи, посмотрите, хорошо ли я выгляжу?
  Девочка улыбнулась, понимая, что ей позволили поиграть в хозяйку. Подошла к старику, расправила складочки одежды, прижатые кожаным поясом. Надела приготовленный графский обруч ему на голову.
  - Удобно? - немного волнуясь и краснея, уточнила она.
  - Все хорошо, миледи, - подбадривающе улыбаясь, Таури погладил ее по голове.
  Юная невеста отошла на шаг назад, придирчиво осмотрела жениха и серьезно произнесла:
  - В моем понимании, так, как вы, может выглядеть только всеми уважаемый король. Вы очень внушительны, милорд.
  Граф не сумел скрыть довольства. Наивная похвала пришлась ему по душе.
  Через несколько минут кортеж подъехал к замку.
  Баронесса и нянька волновались. Обеих украсил яркий румянец, а глаза блестели предвкушением. Открылась дверь.
  Первым под радостные вопли вышел граф. Он остановился, привычно улыбнулся родному дому, который не видел уже несколько месяцев, встречающим его людям и развернулся, чтобы подать руку замешкавшейся девочке.
  Ее выход не остался незамеченным выстроившимися в ряды обитателями замка и подглядывающими со стороны толпящимися горожанами. Мимолетное затишье - и новый радостный гвалт оглушил насмешливо сверкающего глазами владетеля этих земель.
  Никто не обманулся ладной фигуркой попутчицы хозяина. Все видели, что сошедшая со ступенек леди еще совсем ребенок. Но как она смотрелась!
  Белоснежная рубашка из тонкой дорогой ткани, стянутая у ворота на завязку, широкие рукава, также стянутые завязочками возле запястья. Поверх белой рубахи маленькую леди укрывали не два отреза полотна, перетянутых поясом, а красивое голубое платье с фигурно вырезанным воротом, приталенное и опускающееся вниз роскошными складками.
  Белый и небесный - сочетание само по себе выигрышное, но торчащие из-под изысканного платья голубые туфельки, расшитые золотом, а также золотое плетение, украшающее наряд возле ворота и нисходящее на убыль к талии, широченная коса, перевитая жемчугом, и венчающий голову золотой ободок - все это создавало образ волшебный, нереальный для людей, привыкших к простоте.
  Произвела впечатление и вышедшая следом няня маленькой леди. Ее тоже приняли за знатную даму. Рубашка на ней была такая же белоснежная, с широкими сосборенными рукавами, показывающими, что ткани на ее наряд не жалели. Верхнее платье было тоже голубым, но более темным, насыщенным. Оно было приталено, выгодно демонстрируя наличие фигуры у женщины, и по низу щедро украшено нашитыми крупным узором ярко-синими лентами.
  Для Мари этот наряд и выход из походного домика станет самым любимым моментом, надолго осевшим в памяти. На нее произвела неизгладимое впечатление встреча, всеобщее ликование и зависть других женщин к ее платью.
  Тома была оглушена, не столько приветствиями, сколько царившей атмосферой. Все это напоминало ей праздничный парад, где сама она неожиданно стала одной из тех, кто стоит на трибуне, приветственно помахивая рукой. Она, счастливо блестя глазами, широко улыбалась, смотрела вправо, влево и снова улыбалась. Столько вокруг было восхищения, радости, внимания, что поневоле кружилась голова от удовольствия. Ее как будто искупали в радости, бережно окутали почитанием, и забылось даже, что это всего лишь отголосок авторитета старика.
  
  Граф Таури торжественно вел баронессу в замок, показывая всем свое расположение к ней и подчеркивая ее статус, скрывая, что давно уже мечтает об отдыхе. Он был очень рад, что длительное путешествие закончилось, что он наконец-то прибыл домой, и торопился избавиться от дорожной грязи. Он предвкушал погружение в знакомую тишину и привычную обстановку, где снуют старательные, во всем угождающие ему умелые слуги. Радовался прохладе замка, легкому полумраку. С возрастом солнышко перестает радовать старческие глаза, все чаще раздражают блики идеально ровной дороги, сверкающих окон, дамских и маговских украшений. Начинаешь замечать, что чужие громкие разговоры не вызывают любопытства, а тоже раздражают, что запахи, даже вкусные, иногда оказываются не к месту. Тяжело наслаждаться мясным рагу, если после него скручивает от изжоги. Дома многие бытовые проблемы даже не возникают, так как все знают, чему любимый граф отдает предпочтение, а что не уважает.
  'Дом, милый, родной дом'.
  И действительно, стоило чуть углубиться внутрь замка, как тишина охватила Тому и Таури со всех сторон, оставляя людской гомон позади. Первым помещением при входе был холл, из которого можно было по широкой, но мелкой лестнице спуститься в кладовые, мыльню. Из этого же холла, пройдя вперед, попадаешь в гигантскую кухню, разделенную на несколько залов, где пекут хлеб, пироги или занимаются исключительно приготовлением горячей мясной еды на всех обитателей замка, и есть даже отдельный зал с питьевой зоной, в которой без конца варят только различные напитки. Малую часть, но тоже обособленную, занимало помещение под сладости. Кухня ежедневно кормила от трехсот до пятисот человек, и нет ничего удивительного в том, что пришлось разделить поваров по направлениям. Работы хватало всем.
  Также из холла, если слегка развернуться, по широкой красивой лестнице можно было попасть на второй этаж, который являлся гостевым. Он представлял собой огромную залу с высоченным потолком, гладкими посверкивающими в свете огней стенами, с вытянутыми вверх узкими окнами и длинными, отполированными сотнями локтей ежедневно трапезничающих воинов столами, расположенными вдоль всего помещения.
  В глубине, где магически отполированная стена в изобилии была украшена оружием, стоял массивный стол владетеля из редчайшего дерева. Именно от него, расходились в две параллельные линии столы для обитателей замка, рассчитанные не на одну сотню человек.
  В этом зале Тома впервые увидела магическое освещение. Вдоль серых стен на бронзовых кронштейнах висели шары из такого же материала, что и окна, а внутри них разгорался яркий огонек. Тамару с первых дней заинтересовало, какой материал используют для получения стекла. Оно было похоже на земное, но под определенным углом приобретало радужный цвет и имело слишком разную толщину. Поэтому она спросила у Таури и с удивлением узнала, что в этом мире совершенно другой подход к прозрачному материалу.
  Самое качественное 'стекло' - это улиточное. Оно обладает абсолютной прозрачностью, довольно прочное, тонкое и легкое, при этом не пропускает холод или жар. Чуть более мутное стекло изготавливают из медуз. Получается толстовато, тяжеловато, но с ним морально гораздо легче работать. Нет ощущения, что держишь в руках хрупкую дорогостоящую вещь, и городские мастерские использовали в основном этот вариант. Но не менее популярным было низкосортное стекло, вываренное из рыбок Шу. Мутное, при морозе становящееся хрупким, но дешевое и быстро изготовляемое. В конце концов его стали делать маленькими квадратиками, что сократило потери при перевозках, и успешно распространяли среди крестьян.
  - Здесь я ужинаю вместе со своими людьми, - устало повел рукою Таури. - Вы займете место рядом со мной. Обедать мы будем на моем этаже. Там небольшая, хорошо протапливаемая, уютная гостиная, где можно спокойно поесть и поговорить, решая насущные дела. Там же я завтракаю, вы же вольны вставать, когда вам будет угодно, и завтракать в своих покоях.
  - Да, мой лорд, - благодарно кивнула Тамара, чувствуя себя растерявшейся и боящейся опозориться.
  - Горен, подойди сюда, - махнул рукой граф кому-то стоящему в тени.
  К нему приблизился осанистый пожилой мужчина, абсолютно лысый и с кнутом за поясом.
  - Миледи, Горен служит мне более сорока лет. Начинал он на кухне, был моим личным слугой, в настоящее время он отвечает за центральную часть замка, где мы с вами сейчас располагаемся. Вопросы, касающиеся слуг, вашего обустройства, ремонта, - Таури склонил голову, чуть подбадривающе улыбаясь, - если вы затеете его, - все поможет решить он.
  - Очень рада знакомству с вами, Горен, - вежливо произнесла Тома. - Надеюсь, мы поладим.
  - Я счастлив, миледи, что в замке появилась хозяйка, - сдержанно, но с безусловным почтением ответил управляющий и поклонился.
  'М-да, не очень-то рад, но лишь бы не пакостил, а то начнет дурочкой перед всеми выставлять', - расстроилась Тамара.
  Граф, по-видимому, тоже заподозрил недостаточное количество радости в реакции слуги и очень жестко произнес, вроде бы обращаясь к девочке, но так, чтобы управляющий замком не пропустил ни слова.
  - Если вас, моя леди, не устроит работа Горена, то мы найдем кого помоложе. Иногда старики с трудом шагают в ногу с молодежью, так зачем заставлять? - Он развернулся и, смотря в упор на своего старшего слугу, произнес: - Правда, Горен?
  - Совершенно верно, мой лорд, - не дрогнув, подтвердил тот.
  - Готова ли башня для миледи?
  - Да. Башня вымыта, прогрета, где необходим был ремонт, отремонтировано.
  - Покажешь все сам нашей хозяюшке. Если ее подготовленное помещение устроит, то откроешь для нее кладовые. Все, что миледи понравится, поднимешь сегодня же наверх.
  Граф недвусмысленно дал понять, что маленькая леди пользуется полным его доверием и благосклонностью и ее будут баловать, как всякого ребенка, особенно девочек.
  - Леди Элья, как я обещал, вы можете выбрать любую башню или покои старой графини, если вас не устроит центральная башня.
  - Спасибо, милорд, - поблагодарила Тома, испытывая искреннюю признательность.
  - На обед мы с вами опоздали, поэтому Горен распорядится подать перекус туда, где вы обустроитесь. На праздничный ужин жду вас здесь, вместе с вашей сопровождающей. Прощаюсь с вами до вечера, моя дорогая.
  - Приятного отдыха, милорд, - сделала книксен Тома.
  Граф кивнул, развернулся и скрылся между колонн.
  - Миледи, прошу, следуйте за мной.
  Горен повел юную хозяйку со следующей за ней по пятам женщиной вниз. Тома удивленно переглянулась с няней, которая едва справлялась с выпавшими на ее долю впечатлениями, но промолчала. В холле, помимо лестниц и входа на кухню, сбоку была еще одна малозаметная широкая дверь. Управляющий открыл ее, и Тамара увидела лифт. Примитивную платформу с противовесом.
  - На весах, - мужчина, встав на платформу и подождав, пока леди с няней встанут рядом, начал объяснять, показывая на две плоские серебряные тарелочки, - выкладывают камешки, добиваясь равновесия. После этого надо обязательно убедиться, что дверь плотно закрыта. Затем кладете ладонь на этот кристалл, и он начнет работать, ощутив тепло вашего тела.
  - А если руки замерзли? - невольно вырвался глупый, но насущный вопрос, так как по худенькому тельцу Томы плоховато циркулировала кровь и конечности частенько были холодными.
  - Значит, надо потереть их друг о дружку, чтобы они нагрелись. Именно тепло активирует кристалл, благодаря которому маленький воздушный вихрь подталкивает снизу платформу.
  - А если вихрь вдруг прекратит работать, а мы еще не поднялись? - задала баронесса новый вопрос Горену.
  - Пол не упадет. Просто замрет, но это в том случае, если вы не будете трогать весы, - успокоил старик. - Но работы этого кристалла хватит еще не на один год.
  - А спускаться так же? Зайти, отрегулировать весы, проверить дверь и запускать кристалл?
  - Да, леди Шантрэ, - с некоторой долей уважения кивнул управляющий. - Вы поняли все совершенно верно. Вам встречались раньше такого рода изобретения?
  - Только в книгах, - выкрутилась Тома. - Очень полезное устройство, особенно если нужно поднимать что-то тяжелое и часто.
  - Вы правы.
  Мари стояла чуть жива. Лифт ее напугал, и, кажется, она испытывала сложности с дыханием. Вероятно, такой же реакции управляющий ожидал от девочки, но ее умеренное любопытство заставляло считаться с нею и развеяло домыслы о том, что граф привез баронессу из глухомани.
  На выходе из шахты у Томы возникли новые вопросы.
  - Скажите, если, э-э, подъемник внизу, а я здесь и хочу воспользоваться им, то как его вызвать?
  - К сожалению, никак, миледи. Рядом есть лестница, и придется просто спуститься. Можно что-нибудь придумать с колокольчиком, при помощи которого вам удастся подать сигнал вниз. Тогда целесообразно поставить кого-нибудь из детей, чтобы караулить звонок и вовремя подавать подъемник наверх или вниз.
  - Может быть, придется, посмотрим.
  Горен, Мари и баронесса Шантрэ почти сразу, выйдя из лифта, оказались на террасе. Можно было повернуть к лестнице, располагающейся по внутреннему периметру уходящей ввысь башни, но прежде, чем подниматься дальше, хотелось осмотреться.
  - Горен, при выходе из подъемника очень темно. Подумайте, что лучше здесь использовать для освещения. Либо повесить светильники, либо вытащить вот эти квадратики, - Тома показала на двери, прикрывающие выход на террасу, - и заменить их на вставки из прозрачного стекла. Как вы думаете?
  - Миледи, мне нравится ваша идея со вставками стекла в дверь. Думаю, сюда лучше подойдет медузье стекло.
  - Договорились. Надеюсь, оно даст достаточно света, чтобы не нащупывать дорогу руками. - Чуть пройдя вперед, Тома воскликнула: - Ах, Мари, смотри, какая красота!
  Площадка имела слегка изогнутую форму, повторяя изгиб башни. Ее ширина была не менее десяти метров, а длина составляла все двадцать, а может, и поболе.
  - Здесь никто не сторожит? - Вертя во все стороны головой и пытаясь рассмотреть, что делается внизу во дворе, а также стремясь охватить взглядом прилегающий городок, Тома решила, что это место может стать ее любимым.
  - Нет, миледи. Посты есть на трех крайних башнях. На самом верху. Оттуда обзор лучше.
  - Понимаю, отсюда видно только городок и что впереди за стенами. Что ж, пойдемте дальше?
  - Да, миледи.
  Все трое вернулись на площадочку у лифта и вышли к лестнице. Она была достаточно удобной, в меру широкой, не крутой. Через равные промежутки были пробиты и застеклены окошки, в нишах которых можно было установить скамеечки, чтобы перевести дух.
  Поднимающиеся сделали остановку примерно посередине. Мари раскраснелась, и ей потребовался отдых. Заодно Тома рассмотрела небольшое круглое помещение, которое располагалось в центре башни, и получалось так, что лестница его обвивала.
  'Поселю сюда Мари', - решила она.
  Еще немного покрутившись в своеобразной комнатке, оценивая ее достоинства и недостатки, Тамара дала отмашку продолжать подъем.
  С каждым витком лестница становилась чуточку круче и у́же, но она все еще была удобна и нарядна. Последние ступеньки выводили сразу в просторное помещение не менее сорока квадратных метров.
  Первыми в глаза бросались огромные окна, как будто это была художественная мастерская для признанных деятелей искусств. Приглядевшись, Тома поняла, что изначально здесь была открытая площадка с колоннами, а впоследствии колонны слегка утолщили и в получившиеся проемы вставили окна. Помещение радовало лившимся со всех сторон светом, в нем было просторно и, скорее всего, чрезвычайно свежо в холодную погоду. Посередине стояла кровать со столбиками, крышей, и предполагалось, что должны быть занавеси, которые укроют от сквозняков и лишнего света. Кое-как были расставлены лавки и стол. Больше сюда ничего не принесли, но, может, это и к лучшему, так как Тамара с удовольствием сама занялась бы обстановкой. Радовало то, что сверкающая чистота бросалась в глаза и доказывала, что к встрече готовились без обмана.
  - Горен, в общем мне нравится, но здесь требуется переделка. Я вас прямо сейчас сориентирую, какие работы надо провести. Скорее всего, - Тома покрутилась на месте, отслеживая, откуда светит солнце и с какой стороны ожидать холодные ветра, немного задумалась, стоит ли подходить к этому миру с земными мерками, но сразу уверенно продолжила, - пару окон мы заложим камнем. Обязательно возведем перегородку, и не одну. Не хочу, чтобы у меня тут ветер со свистом гулял. Подумайте, из какого материала их лучше сделать. И еще, вы видели установленную у графа в разъездном домике умывальню?
  - Да, миледи.
  - Здесь сделаем что-то наподобие, только побольше размером.
  - Миледи не хочет пользоваться мыльней, что находится внизу?
  - Я ее еще не видела и не отказываюсь. Но я люблю чистоту и, особенно в жару, не откажусь ополоснуться несколько раз в день. Каждый раз при этом бегать вниз не хочу.
  - Конечно, миледи.
  - У нас тут встает проблема не столько в обустройстве собственной умывальни, сколько в стоке для воды. Не так ли?
  - Воду можно уносить так же, как принесли, миледи, - внес предложение Горен.
  - Нет, давайте подумаем, как сделать слив на террасу. Мне кажется, это не вызовет затруднений.
  - Но, миледи, камню не понравится влага, - осторожно возразил управляющий замком, зная, как сложно бороться с плесенью из-за сырости.
  - Для стока понадобится труба, чтобы не брызгало на стены. Правильно? - Тома выглядела очень забавно, хмуря лоб и рассуждая о хозяйственных проблемах, которые волновали не каждого владетеля.
  - Да, миледи, это было бы правильно, - медленно кивнул мужчина.
  - Если трубу вести в самый низ во двор и присоединять ее к общему стоку, то выйдет безумно дорого. Так?
  - Совершенно верно. Для наружной трубы и для работ на такой высоте необходимо использовать магически укрепленный материал, чтобы не пришлось потом заниматься бесконечным ремонтом.
  - Вот! - Тома подошла к окну и посмотрела вниз. - Мне понравилась терраса. Я думаю, что никому не помешает, если я закажу несколько десятков больших горшков и высажу в них цветы, маленькие деревца, может, виноградную лозу. Как вы думаете?
  Старик задумался, не понимая и не успевая за мыслями маленькой леди.
  - Думаю, что может получиться очень даже неплохо.
  - Я еще подумаю, что, как и в каком количестве там посажу. Но мы с вами пришли к тому, что высаженные растения будут нуждаться в поливе. Поэтому использованная вода, стекающая по трубе до террасы, вполне пригодится для небольшого сада. Единственное, зимой все равно придется ее выносить из-за морозов.
  - Ну, миледи, на площадке подъемник, а с ним все гораздо проще.
  - Да, подъемник, - согласилась она. - Продолжим. - Заложив руки за спину, Тома начала расхаживать по помещению, прислушиваясь к тому, как звучит ее голос. Создавалось ощущение, что она стоит на сцене. Захотелось крикнуть, аукнуть, проверить, как будет звучать шепот, но это выглядело бы глупо и слишком по-детски, поэтому она приняла деловой вид и продолжила: - Я абсолютно точно закажу мебель.
  - Простите миледи, не понял, что такое мебель?
  - Э-э, мебель - это что-то вроде сундуков, только с особенностями.
  - Как скажете. - Неожиданно Горен оказался в той роли, что недавно хотел предоставить девочке, показывая ей подъемник. Он с трудом поспевал за ее мыслями, не понимал, как она так быстро ориентируется и решает, что нужно сделать, а главное, он чувствовал себя так, как будто долгое время жил на отшибе и упустил развитие столичных новшеств. Хотя до этого момента думал, гордился, что графство Таури считается во многом передовым, а теперь оказалось, что он не знает, что такое мебель.
  - И пока последнее. - Леди развернулась к громоздкой кровати и, указывая на нее рукой, велела: - Завтра перетащите ее к краю! Я остаюсь здесь, и все работы по благоустройству должны проходить быстро. Каждый вечер, после того как уйдут рабочие, сюда должны приходить девушки, чтобы навести порядок.
  - Да, миледи.
  Тамара уже хотела отпустить Горена, но, посмотрев на устало переминающуюся с ноги на ногу няню, решительно произнесла:
  - Мари нужна будет помощница, которая будет у нее на посылках. В ее обязанности войдут доставка завтрака, наполнение бака водой, вынос отходов, стирка.
  Женщина кивнула, услышав о помощнице. Наконец-то младшая леди Элья говорит о чем-то понятном ей. Сложив руки на животе, Мари внимательно следила за лысым управляющим. Несмотря на усталость, ее волновало, достаточно ли внимания и уважения он оказывает ее леди.
  - Какую вы хотите - помоложе, постарше?
  - Крепкую. Сами видите, по ступенькам бегать здоровье нужно. Лучше семейную, с уже подросшими детьми. Спокойную, не болтливую, но не затворницу. Найдется?
  - Конечно, миледи.
  - Да, и пусть в комнате Мари девушки наведут чистоту.
  - Будет сделано, леди Шантрэ.
  Управляющий ушел. Баронесса и няня присели на лавку и заново осмотрели будущее жилище.
  - Миледи, вы меня отсылаете от себя? - встревожилась женщина, услышав про комнату для себя.
  - Почему отсылаю? Ты со мной, Мари. Просто у тебя появился свой отдельный уголок на ночь. Ты не рада?
  - Не знаю, миледи, - растерялась она. - У меня никогда не было своей комнаты. В доме ваших родителей мы делили помещение со всеми прислуживающими девушками.
  - Здесь, наверное, так же, только ты у меня одна, и ставить тебя вровень со всеми я не хочу. И, Мари, я вот о чем желаю тебя предупредить... - знакомая ей с пеленок баронесса замялась, подбирая слова. Став невестой графа, она быстро повзрослела, приняла на себя всю ответственность, возложенную на нее родом, - доверия и уважения ты добивалась годами, потерять же его можно в один миг. Пожалуйста, будь разумна и осторожна. Больше слушай, чем болтай.
  - Да, миледи. - Нянька неожиданно расплакалась.
  - Думала ли я, что доживу до такого? - сквозь слезы гундосила она. - Старая деревенская баба, буду жить в замке так, будто я знатная дама. Ходить в нарядных платьях, спать в своей комнате. Служить только вам!
  - Вот, кстати, поменьше болтай, что ты деревенская. Что новенького увидишь, глаза не таращи, потихоньку, исподволь, разузнай, для чего, как пользоваться, сама учись и мне рассказывай.
  Мари кивала, полностью одобряя каждое слово. Уж она-то приметила, с каким довольством глядел на нее старый лысый пень, когда увидел ее страх перед поднимателем. Больше она такой оплошности не совершит, уж будьте уверены.
  Поговорив, новая обитательница башни с няней окунулись в хлопоты. Тамара внимательно осмотрела выделенное ей помещение, спустилась в будущую комнату няни, обдумала, что там можно сделать, чтобы стало уютно и удобно. Потом они вместе несколько раз воспользовались лифтом, чтобы не только Тома приноровилась запускать его, но и Мари чувствовала бы себя уверенной. Заодно они заглянули на кухню, поприветствовали поваров, затем прошли в замковую мыльню, чтобы проверить, так же ли там холодно, как в доме баронессы. Едва успели осмотреть основное, как уже пора стало собираться на ужин.
  Принарядившись, Тамара и Мари вышли в большой зал. Легкий гул стих, все с любопытством вновь разглядывали будущую графиню Таури и ловили каждое слово своего владетеля. Он поднялся, подошел к девочке и, подав ей руку, чинно провел ее за свой стол, усадив рядом с собою, после чего подал знак одному из управляющих хозяйством, чтобы тот поухаживал за няней невесты. Мари показали, что ее место отныне среди важных людей. Она оказалась единственной дамой, столь близко сидящей к столу графа. Ее статус взлетел до невообразимых высот, и она очень старалась соответствовать.
  Мари познакомилась с командиром стражи, что сидел рядом с нею, принимала вежливые ухаживания одного из управляющих, подглядывала, как ведет себя за столом важная дама, сидящая недалеко от нее, которую ей представили как ответственную за ткачих и вышивальщиц, потом сосед тихо шептал ей имена и обязанности других людей. Няня старалась всех запомнить, но вскоре запуталась, а незнакомые слова вроде 'кухмистер' напрочь отбили ей аппетит.
  Тамара сидела рядом с графом особняком и за разговорами наблюдала со стороны. Она видела, что няня нервничает, но, помня наставления, больше молчит и слушает. Во время ужина люди несколько раз поднимали здравицу за графа и за будущую хозяйку баронессу Шантрэ. Тома очень устала и боролась с навязчивым желанием поднять ноги на сиденье, чтобы свернуться калачиком. После ужина слуги под руководством Горена убрали со столов еду и под незатейливую музыку собрались танцевать. В какой-то момент утомленная обилием информации и множеством народа Мари посмотрела на свою хозяйку и осмелилась подойти к графу, чтобы тихонечко шепнуть ему на ухо:
  - Милорд, баронесса слишком юна и вот-вот уснет за столом, позвольте ей покинуть вас.
  Старик развернулся к сидящей рядом девочке и, улыбнувшись, увидел, что та, поставив руку на локоть, положила на нее голову и почти спала.
  - Хорошо, Мари, проводите леди Элью в ее покои.
  
  
  

Глава 4. Жизнь в графстве

  
  Следующий день для баронессы и ее няньки начался с рассветом и закончился с наступлением глубокой ночи. За это время она познакомилась со множеством людей, среди которых были разные мастера, задействованные в ремонте. Еще Тома переговорила с присланной к ней учительницей музыки. Мисс Лето по достоинству оценила фаэль, купленную по дороге графом Таури для девочки, и обещала обучить играть на ней.
  На Земле Тома мечтала овладеть хоть каким-нибудь музыкальным инструментом, и ребенком она несколько лет посещала уроки музыки в небольшом детском клубе, пока ей не сказали, что выдающегося таланта у нее нет. Родители вздохнули с облегчением, радуясь, что больше не надо тратить деньги на Тамаркину блажь, но мечтать о музыке она не перестала.
  Итогом утренних переговоров с мастерами стала доставка во второй половине дня стройматериалов, которые временно сгружали на террасу. У лифта пришлось поставить дежурного, чтобы он контролировал работу подъемника и приходящих людей.
  А вечером Тамара, уже во многом подкованная, как в этом мире используют разные направления магии, погнала Мари в женское крыло замка заказывать пух и гору некрашеной, некондиционной овечьей шерсти. Дело было в том, что, оказывается, некроманты не только выполняли необходимые серьезные работы по провождению души в лучший мир или воевали, призывая духов, они еще отвечали за крайне важную область жизни. Благодаря их профилактическим мерам не заводилась моль в одежде и на складах с тканью, не было проблем с жучками в крупе, а кладовщики никогда не видели нашествия мышей.
  Всех насекомых, которые могли повредить человеку, уничтожали именно некроманты! Вот поэтому в имении Шантрэ в грязноватых шкурах не было ни единого кровопийцы, и теперь Тома решилась параллельно с ремонтом организовать себе настоящие матрац и подушки.
  Баронесса за день так вымоталась, что, не дождавшись, пока служанки приберут помещение, уснула прямо в одежде. Мари раздела ее и уложила спать на большую кровать, на которую уже прикрепили балдахин с плотными шторами. Она аккуратно распределила полотна, чтобы ее хозяюшку не беспокоил ночью ни сквозняк, ни свет звезд. Следующий день не обещал быть легким и не сулил покоя. Снова снующие целый день люди, стук, грязь, гомон.
  Утром не успела баронесса привести себя в порядок, как ей доложили, что рабочие готовы приступить к ремонту. Она с няней спустилась в малую гостиную, чтобы позавтракать вместе с графом, но там оказались градоправители, которые, снедаемые любопытством, прибыли в замок специально для приватного знакомства с будущей графиней Таури. Всех обывателей, а тем более людей, облеченных властью, беспокоила и возбуждала тема женитьбы старого владетеля самого богатого имения и никому не знакомой девочки.
  Тамара понимала, что от нее ничего не ждут, просто смотрят, оценивают, но было неприятно. Впрочем, Таури тоже оказался в не настроении, и завтрак не затянулся. После трапезы в своем кругу его сиятельство попросил задержаться невесту и одновременно дал указание Горену пригласить кухмистера по приготовлению горячей пищи. Тома тревожно поглядывала на старика, думая, где она успела оплошать, но все быстро разъяснилось.
  - Мистер Сентис, - обратился Таури к пришедшему кухмистеру, - с завтрашнего дня вы начнете обучение миледи тонкостям вашего дела.
  Тамара выдохнула. Ведь она сама изъявила желание учиться всему, стать настоящей хозяйкой замка! Вроде бы сказано было между делом, а граф запомнил и сразу же взялся реализовывать ее пожелания. Таури меж тем продолжал:
  - Баронесса Шантрэ должна знать, как вы составляете меню, сколько надо закупать продуктов, какими заготовками вы пользуетесь, как правильно хранить еду, и, наконец, научите ее готовить. К празднику зимы миледи должна сама составить меню и произвести закупки, а я посмотрю результаты вашего обучения. По ее успехам будет вам награда или наказание.
  - Э-э, хорошо, милорд, - немного растерялся мистер Сентис, но возражать не посмел.
  - Леди Элья, в вашем расписании необходимых дел выделите два дня в неделю для кухни, - приказал Таури.
  - Да, милорд, - поспешила кивнуть Тамара, пока граф не передумал. - Спасибо.
  По окончании завтрака возникли новые вопросы у мастеров, занимающихся ремонтом. Потом мисс Лето прихватила часик времени. После пришлось еще работать с некромантом. Ему было интересно, зачем он стерилизует гору никому особо не нужной шерсти и недешевого пуха. (Из некондиционной шерсти делали веревки, а из пуха крутили нитку для изготовления теплой дорогой ткани.) Получив пространные объяснения, маг задумался и попросил после показать, что у баронессы получится. Она, улыбаясь, быстро закивала, понимая, что подушки и матрац лучше щупать рукой, чем описывать на словах.
  Тамара думала, что спальными принадлежностями она займется с няней, но вскоре к работе были привлечены без конца бегающие девицы, по поводу и без тешащие свое любопытство. Легче их эксплуатировать, чем слышать шушуканья, отвлекаться на них или что-то пояснять. К тому же Мари впервые помогала в подобной работе, и более сметливые помощницы оказались незаменимы. Во время рукоделия Тома не чувствовала себя девочкой, скорее учителем, у которого бегают пусть великовозрастные, но необученные дети.
  Покровительство графа дарило ей спокойную уверенность, и она могла воспользоваться своими наработками учительницы с Земли. Поэтому она легко командовала, а ее слушали, ведь статус леди, будущей хозяйки всего замка, никто не отменял. К вечеру первый матрац в мире Твердь и пуховая подушка были готовы. Воодушевленная баронесса заказала себе теперь приличную шерсть для изготовления одеяла, и близился тот день, когда можно навсегда распрощаться со шкурами для постели.
  Вечером в Томиной светлице было душно. Несколько окон заложили камнями, которые маг огня оплавил, чтобы сделать ровную и гладкую поверхность. К получившейся стене подвинули массивную кровать, и девушки занялись уборкой.
  На следующий день баронессе пришлось вставать под звуки скандала. Между Мари и мистером Сентисом разгорелся нешуточный спор. Кухмистер отнесся очень серьезно к поручению графа, и поскольку сегодня у него был день закупок, то он заранее пришел к миледи.
  Дело в том, что каждый день на рассвете во двор замка приезжали торговцы. Что-то они привозили по контракту, что-то покупалось у них по надобности кухмистерами цехов. Чтобы не случалось столпотворения из телег, существовал определенный порядок. Сегодняшний день был мистера Сентиса, поэтому подвезенный товар был рассчитан в основном на его епархию. Ему доставили: зелень, мясо, яйца, овощи, крупы, специи, соль. Следующий день будет мистера Симила, кухмистера выпечки, потом ягодно-фруктовый день, когда закупается кухмистер, ответственный за напитки, и наконец короткий день мадам Дульсио. Для нее привозили сухофрукты, орешки, сиропы, семечки, ягоды, муку, особые разновидности масла. Конечно, каждый из старших поваров мог докупать необходимое в любой день, но покупка в два десятка яиц существенно отличалась от закупки в три сотни яиц.
  - Мистер Сентис, как вы все это считаете?! - потрясенно ахнула Тома, оказавшись во дворе. - Это какой-то кошмар!
  Кухмистер горячего цеха усмехнулся, отчего несколько особо назойливых продавцов отпрянули назад. Сложение у мистера Сентиса было великанское, упитанное, и если бы не смешной, спадающий набок берет на голове, то вид его был бы бандитский.
  - Ничего, миледи, это по-первости люди, товар, споры за цену оглушают, потом мы с вами подробно разберем покупки, посмотрим качество, и постепенно к вам придет понимание того, что требуется для любой хозяйки. Я вас всему научу, а вы уж не подведите старика.
  - Какой же вы старик! Не прибедняйтесь. А стараться я буду, не хочу в глазах графа прослыть неумехой.
  До обеда баронесса под множеством любопытных взглядов крутилась на кухне. Повелитель и бог горячего питания мистер Сентис в принципе остался доволен покладистостью и старательностью леди. На его взгляд, она очень отличалась от простых девочек, которые были пристроены своими родителями на кухню. Она легко и быстро переключалась с одной работы на другую, понимала, что от нее хотят и что она получит в результате, чувствовала продукты, ну а то, что ручки еще неловкие, так это только практика поможет.
  За обедом граф Таури проявил осведомленность о текущих делах своей невесты. Похвалил суп, который она помогла готовить, и неожиданно спросил ее:
  - Миледи, как вам спалось?
  - Спасибо, крепко и хорошо. - Не совсем поняв, с чего бы среди дня такой вопрос, Тома вопросительно уставилась на графа.
  - Я приметил еще в дороге, что вам неприятны шкуры, но там вы придумали использовать ткань, оборачивая ею мех. Сейчас мне рассказали о сшитой вами толстой подложке.
  - Ах, вы про матрац, милорд!
  - Матрац?
  - Да, пусть так будет называться. Рациональное использование материи и шерсти. Я покрутила эти слова и оставила от материи 'мат', от рационального...
  - 'Рац', забавно. И что же, удобно получилось?
  - В общем, гораздо мягче, чем спать на голом дереве, но я хочу еще парочку изготовить, чтобы помягче стало. Вы не против?
  - Что вы, я хотел попросить для себя такую же подложку. Мат-рац, - просмаковал новое слово граф.
  - Ох, конечно, милорд, я сегодня же займусь. Мне только нужно замерить размер вашей кровати.
  - Горен, после обеда проводи миледи вместе с ее сопровождающей ко мне в спальню и помоги им сделать замеры.
  - Да, милорд, - моментально отреагировал стоящий у дверей Горен.
  - Миледи, я слышал, что вы уже познакомились с сэром Эливаром, - вновь обратился к девочке Таури.
  - Да, милорд, он задействован в ремонте светлицы.
  - Светлицы? Хорошее название для ваших покоев. Так вот, я договорился с ним об общеобразовательных занятиях с вами. Он забирает у вас два часа перед ужином. Вместе с вами обязаны быть Мари и прислуживающая вам миссис Лоренц.
  Время у баронессы таяло катастрофически. Сделав замеры для графского матраца, она сразу должна была бежать принимать заказанные накануне керамические вазоны для террасы. Незаметно оказалась потрачена уйма времени на их правильную расстановку.
  - Горен, когда привезут землю? - Облокотившись на стену и окидывая взглядом, что получалось, Тома ждала ответа.
  - Предполагаю, на следующей неделе, миледи.
  - Хорошо. - Ей хотелось бы, чтобы уже все было привезено, но все равно она ничего не успевала. - Проверьте, чтобы нам не подсунули сплошной торф или глину, и засыпайте сразу в расставленные горшки. Что не влезет, пусть в мешках стоит в углу. - Ей было жаль, что хлопоты с землей приходится поручать другим, но надо заканчивать с ремонтом, а то так жить невозможно.
  Она еще раз придирчиво рассмотрела, что у нее получилось с горшками. Тамара видела не пустые вазоны на обдуваемой ветром террасе, а будущие в них растения, как они будут смотреться взрослыми, получат ли достаточно света, не станут ли страдать от сильных порывов, не возникнет ли сложностей с уходом за ними.
  - И еще, это не срочно, но к концу лета я хочу, чтобы мои окна можно было открывать-закрывать и были поставлены вторые стекла. - Тома помогала себе руками, чтобы объяснить смысл двойных окон. - Ширина стены позволяет сделать это.
  - Миледи, но зачем вам вторые стекла?
  - Ради тепла, Горен. Вы ведь не будете спорить, что зимой в моей башне очень холодно?
  - Нет, миледи. Так и есть. Несмотря на то что все камины топятся круглосуточно, замок не протапливается полностью.
  - Так вот, осенью мы еще заделаем щели, не давая и шанса пронизывающему ветру и морозцу. Кстати, мастер, изготовивший печь для разъездного домика, наш?
  - Да, миледи, это миссис Кани, она занималась печью, вазонами для террасы, и многое другое ее рук дело.
  - У меня для нее есть работа, - задумчиво бросила Тома.
  - Я приглашу ее к вам сегодня же.
  - Спасибо. Не забудьте, что два часа до ужина я буду недоступна. И скажите мне, Горен, как производится оплата затеянных мной работ? - Она смотрела на него внимательно, и у управляющего замком складывалось впечатление, что аристократы уже рождаются с умением хозяйничать, править и считать деньги.
  - Миледи, пока что вы давали работу исключительно нашим людям. С ними рассчитываюсь я. Шерсть, пух, вазоны, земля, саженцы - это тоже внутренние дела замка.
  - Могу я узнать, как дорого обходится графу Таури мой ремонт? - не все поняла из объяснений Тома и поэтому решила уточнить по-другому.
  - Конечно, миледи. Я отчитываюсь перед милордом и отдам вам копии платежных документов.
  За неделю успели сделать многое: заложили камнем лишние окна, установили перегородки, смонтировали душевую. Сразу перестало гулять эхо и стало намного уютнее, хотя ощущение простора исчезло.
  Просмотрев стоимость произведенных работ, Тамара чрезвычайно воодушевилась. Практически медяки! Замковые мастера не состоят в гильдиях или цехах и получают работу только из рук своего владетеля. Это обеспечивает их стабильным доходом в любые времена, но ставит крест на развитии их карьеры. Сотвори они шедевр, граф все равно заплатит стандартную сумму, но это их выбор.
  Успокоившись насчет расходов, Тома заказала душевой уголок для Мари, задавая задачку мастерам, как из спрятанного внутри башни помещения вывести трубу для слива наружу и присоединить ее к основной. Еще она обдумала и устроила небольшой дизайнерский ремонт для няни.
  Вышло необычно и уютно, особенно устроенное фальш-окно. Первые дни Мари даже искала разные поводы, только бы побыть в своей комнатке, в которой она ощущала покой и умиротворение. Женщина с осторожностью и трепетом садилась на мягкую кровать, гладила рукой постельное белье, потом подходила к имитации окна, открывала его, разглядывала узенькие полочки, пока что занятые лишь лентами, толкала маленький шарик-светильник, чтобы он начал работать, а она закрывала окошко и любовалась полной иллюзией настоящего окна. Когда стоять надоедало, то подходила к столу, проверяла, насколько он гладкий, протирала его от налетевшей пыли и, обойдя всю комнату, возвращалась к кровати.
  Тамаре предстоял следующий этап ремонта. Она планировала натянуть ткань на перегородки и тем самым придать цвет помещению, а еще скрыть недостатки досок. На окна у нее были заказаны карнизы, подготавливались шторы для них. С нетерпением она ждала мебель.
  Мастер, сделавший перегородки и работающий с деревом, так и не понял, что от него хочет баронесса. Сундуки, которые не сундуки, невообразимых размеров и пропорций.
  Зато более молодой мастер по дереву сразу вник в предложенную хозяйкой идею и с радостью ухватился за интересную работу. Подробно все расчертив, он окунулся в творчество, не слушая ворчания старого мастера. Ему предстояло сделать пару маленьких прикроватных столиков с одним выдвижным ящичком, комод для спальни, над которым должно висеть зеркало в сочетающейся с комодом раме, комод более высокий и длинный для гостевой комнаты баронессы и шкаф. Как объясняла Тома про шкаф, это должны быть три узких сундука, поставленных на узкий бочок и соединенных вместе.
  - Миледи, если мы поставим три сундука вот так, - ловко водя кисточкой по бумаге из водорослей, мастер нарисовал знакомый Томе шкаф, - то что у нас будет внутри? Давайте уберем вот эти стенки, и наш большой сундук будет намного легче.
  - Вы верно мыслите, - обрадовалась Тома, уставшая от того, что ей не всегда удается подобрать правильные слова для объяснения того, что ей хочется. А еще она видела, что не все хотят осваивать что-то новое. Привычная работа без риска получить нагоняй за испорченный материал для многих была предпочтительней.
  И все же ей уступали, видя ее настойчивость, и работа двигалась. Тома даже забывала, что она всего лишь маленькая девочка, так как титул обеспечивал ей уважительное отношение и большие возможности, как будто она уважаемый руководитель. Ну а большой сундук, выполняющий роль шкафа, неожиданно получил собственное название 'платьевик' и вызвал интерес у многих обеспеченных обитателей замка. Комод пока остался сундуком с ящиками.
  Матрац для графа баронесса вручила на следующий день. После ночи, проведенной на нем, граф за обедом с улыбкой обратился к невесте, демонстрирующей отменный аппетит:
  - Леди Элья, на следующей неделе в городе Таури будет ярмарка, не хотите ли съездить туда и прикупить мелочей для украшения вашей светлицы?
  - Спасибо, милорд, с удовольствием, - расцвела Тамара, которой очень не хватало выбора.
  - Охрану вам выделит сэр Катонис, - добавил граф, довольный реакцией девочки. - Это начальник охраны, вы видели его, он иногда с нами обедает.
  Граф Таури выдал сто золотых на 'побаловать себя покупками'. Немыслимое богатство не только для баронессы Шантрэ, но и для Тамары, которая на Земле не особо нуждалась, но, чтобы купить новую вещь, ей необходимо было собирать деньги. А тут у нее не потрачены и первые выданные монеты, как к ним присоединились еще золотые. Жизнь все более походила на сказку!
  С другой стороны, в женском крыле теперь беспрестанно работала пара женщин, изготавливающих матрацы из залежавшейся шерсти, которую было жалко выкинуть, но для чего-то другого она не подходила. Некромант из-за развития нового направления в работе начал искать учеников. Матрацы, одеяла, подушки пока не получили широкого распространения, но даже тех заказов, что посыпались от жителей замка, хватало, чтобы сбиваться с ног, проводя необходимые ритуалы.
  С появлением баронессы женщины освоили еще одно мастерство. С помощью воды и мыльного раствора из некрашеной шерсти, при вложении определенных сил и подручных инструментов, стали валять шерстяные одеяла. Первые экземпляры они составляли из кусков, после работницы приноровились и вчетвером валяли на большом столе цельное одеяло.
  Радости Томы не было предела, когда она получила свое первое, собранное пока из небольших кусков шерстяное одеяло-плед! Она сразу же надела на него сшитое, а точнее склеенное, постельное белье. Иглой для шитья здесь пользовались редко, в основном одежду склеивали. Клей не боялся стирки, глажки, нóски. Но если что, то и распороть изделие было нельзя, поэтому игла не выходила из обихода, так как детскую одежду для простых людей скрепляли стежками, ну и вышивку никто не отменял.
  К моменту поездки в город на ярмарку, для чего граф отдал баронессе в пользование свой походный домик на полозьях, замок Таури уже охватил бум постельных новинок, и вишенкой в пирамиде нововведений для личного уюта стала большая картина из цветной шерсти, повешенная в изголовье кровати баронессы. Тамара, собираясь стать учителем труда, освоила практически все новые веяния рукоделия, и сейчас она с удовольствием и успехом применяла свои навыки. Картина поражала сюжетом, быстротой исполнения и задерживала холод, источаемый камнями замка.
  
  'Наверное, граф считает, что мои нововведения принесут доходы, раз дал столько денег', - думала Тома, подсчитывая, какие у нее теперь есть накопления.
  Его сиятельство действительно весьма положительно оценил новинки и, разговаривая со своим финансовым управляющим, в этом только убеждался.
  - Милорд, если так дальше пойдет, то к концу месяца мы освободим склад от прошлогодней шерсти и от не очень качественной ткани, полученной еще в первые годы ткачества, - докладывал доверенный управляющий хозяйством.
  - Замечательно. Шерсть пошла на матрацы. А ткань куда мы используем?
  - Наши кумушки увлеклись идеей постельного белья. Если брать хорошее полотно, то выходит дорого. А наше залежавшееся как раз плотное, а неровности и утолщения нити в этом деле не помеха. Зато много стирок выдержит. Неплохо было бы пригласить на работу еще женщин. Пока идеи нашей маленькой леди не распространились повсеместно, мы успеем собрать сливки.
  - Согласен, мистер Дюше, - одобрительно кивал граф, - действуйте, как считаете нужным. У меня к вам просьба. Вы будете на ярмарке в Таури?
  - Обязательно, милорд.
  - Понаблюдайте за тем, что нравится миледи. Я хочу сделать ей подарок, но не знаю, чем порадовать столь юную особу.
  - Постараюсь, милорд. Баронесса Шантрэ становится украшением нашего графства, и я с удовольствием выполню ваше поручение, - раскланивался довольный Дюше, радуясь возможности угодить владетелю.
  
  Ежедневные занятия с изящной мисс Лето, с сэром Эливаром, который рассказывал необычайно интересно о мире, в котором очутилась Тамара, помогали адаптироваться и ощущать себя заслуженно уверенной.
  Прошлое, довоенное время мира Твердь по рассказам Эливара представлялось ей сказочным житьем-бытьем. Множество людских королевств существовали мирно, и путешествующие, или, правильно сказать, странствующие, принцы не были редкостью. Они познавали жизнь, искали возлюбленных, тайком знакомились с принцессами, чтобы не попасть впросак при договорном браке, а еще повсюду можно было встретить магических существ. Несмотря на то что между эльфами произошел конфликт и часть из них ушла жить в горы, прекратив всяческое общение со всеми и получив прозвище 'темные', светлые эльфы продолжали селиться среди людей и имели посольства во многих крупных королевствах.
  Магия в те времена стояла на неизмеримо более высоком уровне. Да, конечно, случались небольшие распри между королевствами, но это жизнь, всякое бывает. Но война с темными, изгнанными эльфами перечеркнула жизнь для всех, разделив ее на 'до' и 'после'. Теперь уж никто не помнит, с чего разгорелся конфликт. Эльфы разделились, и люди только сплетничали о том, что послужило причиной раздора. Потом прошло много времени, и об ушедших или изгнанных люди почти забыли. Те тихо сидели у себя в горах, обживаясь на новом месте. Не сказать, что занявшие горы эльфы стали хорошими соседями граничившим с ними королевствам, но и явной агрессии от них не исходило.
  - Говорят, - задумчиво рассказывал сэр Эливар, - один из наших королей до беспамятства влюбился в горную эльфийку и украл ее. Она прожила у него год, родила ребенка и сбежала для того, чтобы вернуться с возмездием. О, не спрашивайте меня, леди, правда ли это, - подняв руки вверх, словно сдаваясь на милость, смеясь, восклицал сэр Эливар.
  - Кто знает нынче, где правда, где ложь, а где перемешали вымысел с догадками? Того королевства больше нет, а возможным потомком неразумного любвеобильного короля считают герцога Мирроу. Но давайте вернемся к легенде. Сначала все думали, что развязанная обиженной эльфийкой война закончится быстро. Но вот королевство пало, а эльфы, утолив месть, не отступили, а пошли дальше. Тогда люди близлежащих земель обеспокоенно засуетились. Сейчас, оглядываясь назад, мы чувствуем обиду, что наши потомки так долго не могли договориться между собой, чтобы дать отпор неожиданному врагу. А горные эльфы продвигались. Бывало, им отважно противостояли умнейшие полководцы, сильные короли, и тогда они отступали, но это было только выжидание лучших условий, и, как только наступал подходящий момент, эльфы вновь разворачивали свои знамена, захватывая территории. Когда половина человеческих земель оказались под властью эльфов-изгнанников, объединились и выступили маги. Они нанесли сокрушительный удар по темным эльфам, так их прозвали за вероломство, только одного маги не учли: их изощренного коварства. Весь цвет и сила союза победителей были отравлены на пиру. Так победа обернулась поражением.
  - Вы видели эльфов? - обратился Эливар к ученице.
  - Нет. - Она слушала историю, затаив дыхание.
  - Эльфы хорошие воины, они от природы превосходят нас в скорости движений. Особенно женщины горных, очень ловкие и быстрые.
  Маг замолчал, может переживая историю, может просто подыскивая нужные слова, но, видя нетерпение леди, продолжал:
  - Что могли эльфы противопоставить магам? Они все непревзойденные зельевары, а темным, оказалось, нет равных в ядах. Все эльфы могут управлять животными, но темные больше всего любят своих пауков, достигающих размеров с хорошего быка. Они поклоняются паукам, и те, будучи тотемными существами их богини-матери, отвечают им верной службой. Так вот, умение варить яды и использование пауков для передвижения не давало темным эльфам преимущества в открытых боях, но они оказались мастерами скрытых операций. Избегая прямых столкновений, эльфы при помощи лазутчиков убирали наиболее сильных магов в противостоящих им армиях и только после этого вступали в бой. К чему все это привело, вы уже знаете, миледи. Но я скажу вам еще об одной стороне, которая пострадала в результате разгоревшейся длительной войны. Все магические существа - грифоны, единороги, живые деревья, малые народцы, - не желая помогать ничьей стороне, постепенно ушли в Вечный лес, попросив светлых эльфов закрыть границы. После их ухода маги заметили, что колдовать стало сложнее. Сила всех магов уменьшилась, а еще во время войны темные сумели извести наиболее сильные магические семейства. Но самое главное - из-за колоссальных потерь прервался процесс передачи знаний. Мы заново вынуждены все изучать. Старинные книги, вовремя не подпитанные магией, рассыпались в прах. Многое было просто уничтожено... В общем, сейчас мы все начинаем сначала. Столетняя война - это вам не шутки, - совсем невесело усмехнулся рассказчик.
  - Никто не выиграл на этой войне, - помня о слушательнице, подвел итог Эливар. - Эльфов осталось так мало, что даже удача вышла бы им боком. Вот разве что для нас неожиданно случилась небольшая польза: вместо двадцати с лишним королевств стало всего два.
  Вскоре будущую владетельницу замка начал обучать ведению бухгалтерии мистер Дюше. Свободного времени у Тамары становилось все меньше и меньше. Два раза в неделю она проводила целый день у мистера Сентиса, изучая хитрости поварского искусства и правильные расчеты меню. Почти каждый день ей давала уроки музыки мисс Лето. В гончарной мастерской Тома пробовала с миссис Кани сделать масляные радиаторы, заранее заботясь о своем тепле в башне. В этом деле они с миссис Кани взяли за основу печь-сундук из графского фургона: уменьшили его в размере, убрали выводящую пар трубу, оставили закрывающееся отверстие для залива масла. Встал вопрос, как опускать и доставать оттуда нагревательный голыш. Совместно придумали металлическую маленькую сетку с ручками. Если сетку опустить, то от соприкосновения с маслом вложенный камень начинает греть. Если поднять, то... Вставал вопрос, как закреплять поднятую сетку, чтобы не падала. Сколько масла надо лить в устройство? Будет ли специфический запах? Решили первую печь сделать экспериментальной и никому пока ничего не говорить.
  Тамара даже не заметила, когда привезли землю для ее будущего сада, настолько была все время чем-то занята, но Горен выполнил все ранее данные ею указания. Под его руководством все вазоны были заполнены, а на стенах рабочие закрепили планки для поддержки ветвей будущего винограда. Дела у баронессы множились. Она еще не закончила с отделкой светлицы, а уже должна была отправляться на ярмарку. Тома стремилась поскорее закончить ремонт в своих покоях, но упускать возможность самой съездить в город и прикупить нужное для интерьера тоже очень не хотелось.
  Охрану маленькой деятельной леди выделили солидную. Учитывая, что из графских земель она никуда не уезжала, то шестеро мужчин, следующих за ней по пятам, были больше для престижа и показательного отношения к ней графа, чем непосредственно ради охраны.
  Город Таури Тамаре понравился, но излишнее внимание горожан ее утомило. Неутихающий интерес к ее одежде, прическе, манере поведения, к покупкам, к тому, что она смотрела на прилавках, но не купила. Не дождавшись конца ярмарки, Тома настолько озлобилась на всеобщий навязчивый интерес и эксплуатацию ее личности в коммерческих целях, что бежала из города.
  И все же кое-что она прикупила себе для рукоделия. Например, ей на глаза попалась тоненькая воздушная ткань, от которой продавец давно не мог избавиться из-за ее полупрозрачности. Покупательницам не нравилось, что сквозь нее будет видно тело, а вот баронесса забрала все, что было, планируя пустить увиденную редкость на тюль. В ее башне иногда так сильно слепило местное солнце, что полупрозрачная ткань станет спасением. Еще Тома долго разглядывала диадемы. Короткие волоски часто выбивались из прически, и диадема удержала бы их месте, но она не решилась купить себе столь дорогое украшение. Из-за того, что даже самые простенькие диадемы были изготовлены из золота или серебра, цены кусались.
  'Такой малявке, как я, - успокаивая себя, размышляла Тома, - неприлично носить настолько дорогие вещи'.
  Заглянула она и в магическую лавку, дав указание охране никого не пускать внутрь, пока она там. Тамара с затаенным восторгом разглядывала артефакты, выспрашивала о предназначении сверкающих кристаллов, об амулетах и осталась немного разочарованной честными ответами. Оказывается, при помощи магии здесь не совершают чудеса, наоборот, она довольно примитивна, во многом зависима от фантазии мага, и Эливар нисколечко не преуменьшал, рассказывая о потере умений. Немного расстроенная Тома в благодарность за подробный инструктаж купила самый волшебный, на ее взгляд, амулет невидимости. Она предполагала, что, надев кристалл, будет как в сказочной шапке-невидимке, но, когда заплатила, ей разъяснили, что вещь действует по-другому.
  - Амулет скрывает не от простых людей, а от поиска магов. Вот не хотите, чтобы вас нашли, надеваете его - и магические поиски будут бесполезны.
  - А-а, ну ладно, - не скрывая разочарования, протянула она. - Пусть будет, - увидев расстроенное лицо продавца, измученного ее вопросами, спешно добавила она. - Подзаряжать надо?
  - Нет. Он не берет и не источает энергию, просто не дает видеть вас магам при помощи ритуальных действий.
  На бесполезную, в общем-то, покупку ушло два золотых. Но не везде же проявлять чудеса сообразительности, успокаивала себя Тамара.
  На обратном пути в разговоре с мистером Дюше она выразила сожаление, что не увидела на ярмарке продажу саженцев, которые она собиралась приобрести для устройства сада на террасе. Управляющий предложил сделать крюк и заехать к женщине, давно увлекающейся цветами.
  Тамара воспользовалась предложением мистера Дюше и осталась довольна знакомством с приятной женщиной-садоводом. Ее увлечение подвергалось серьезным испытаниям, и самое малое - это были насмешки соседей. Миссис вкладывала много труда в свой сад, но польза от него была в основном эстетическая. Никого ее цветы не интересовали, кроме нее самой, и все же упорство, добрая улыбка, трудолюбие со временем начали вызывать уважение и создали ей некоторую славу. Кто-то привычно подшучивал, кто-то называл ее дурой, а кто-то заезжал весной или осенью, чтобы купить у нее свежий сорт ягодных кустарников, мягко намекая, что именно это надо ставить приоритетом в своем деле, а не бесполезные цветы.
  Визит баронессы Шантрэ, избранницы графа Таури, сопровождаемой солидной свитой, взбудоражил весь поселок. Местные жители облепили легкий заборчик садовницы и, раскрыв рты, наблюдали за важно вышагивающей по обрамленной цветами дорожке нарядной девочкой. Она была красива, походя на райский цветок, и увлеченно беседовала с миссис, с легкостью называя почти все встреченные ею растения.
  Тамара ожидала большего, но, присмотревшись к хозяйке сада, увидев ее руки, она осознала, насколько тяжело той дается создание новых цветов, уход за всеми растениями и отстаивание права на ту жизнь, что ей по нраву. Впервые в этом мире Тома столкнулась с тем, насколько сложно здесь простой женщине, да еще пытающейся доказать свою точку зрения на что-то. Почему-то стало стыдно за свое благополучие, и она не только сделала огромный заказ, но и щедро расплатилась за него, громко болтая о том, что дома, украшенные живые цветами, притягивают удачу, счастье, благополучие.
  Вернувшись в замок, миледи продолжила заниматься отделкой светлицы, учиться и отсыпаться. Скоро была изготовлена и поднята наверх мебель, и, поставив в вазу собранный букет из полевых цветов, девочка с няней чинно уселись на первые пробные диваны и с удовлетворением оглядывали обустроенное жилище.
  - Хорошо вышло, - констатировала Тома.
  - Сказочная красота, - поддакнула Мари.
  Светло-серые каменные стены башни остались неизменными, разве что местами маг сумел сделать их более гладкими. Перед глазами стояла перегородка, закрытая натянутой тканью приятного светло-зеленого цвета. У этой стенки Тома разместила гигантский комод со множеством ящиков. С его изготовлением вышла заминка. Изначально были запланированы большие длинные ящики, но без шарниров у Тамары не хватало силы их выдвигать даже пустыми, поэтому их размер уменьшили, а количество ящиков пришлось увеличить, и в конечном итоге на суд заказчицы предстал шедевр затейливой мысли мастера. Ящики, ящички, коробочки внутри большого комода.
  'В целом если привыкнуть, то, наверное, даже ничего, - думала Тома, выискивая закономерность в расположении внутренней составляющей. - Определенно в таком усердии по изготовлению ящиков есть смысл', - вздохнула она и перевела взгляд на окна.
  Белая вуаль, прикрытая плотными неяркими зеленоватыми шторами. Небольшой светлый диван, по сути скамья с подлокотниками и спинкой, но закрытый толстыми подушками-матрацами. По такому же принципу сделали кресла. Все это напоминало земной интерьер, и сердце сжималось от тоски по дому.
  Несколько коровьих шкур были брошены на пол вместо ковра. Нашлось место столу, стульям со спинкой и светильникам, придававшим волшебное очарование помещению. Так как включать их Тома собиралась сама, а для этого надо было слегка тряхнуть шарик с кристаллом, то в мире Твердь помимо новой мебели появились бра и торшеры.
  Обстановка в гостиной вышла почти дизайнерской.
  Уютная спальня с кофейного цвета шторами, бежевым теплым покрывалом, являющимся дополнительным одеялом, коричневой мебелью смотрелась скучновато, но уютно и гармонично. Потом Тома собиралась поставить в спальню кадки с лимонными деревцами, что добавило бы цвета, но надо подождать, пока эти деревца подрастут. Даже у садовницы не оказалось подходящего размера лимонных саженцев. Еще предполагалось обзавестись разными мелочами, что тоже пошло бы на пользу интерьеру.
  Не забыла Тома об обустройстве душевой и туалета. К сожалению, туалет так и остался 'ведром на вынос'. Разве что для удобства маленькой леди был изготовлен аккуратный стул с дыркой, и по ее просьбе некромантом была изготовлена присыпка, уничтожающая запахи, а еще рядом стояла этажерка, на которой горкой были уложены туалетные тряпочки.
  
  - Миледи, я потрясен вашей фантазией, - произнес граф Таури после длительного и внимательного осмотра покоев невесты. Слухи о наведенной красоте в башне баронессы будоражили весь замок, и старик напросился в гости, чему Тома была рада.
  - Не согласитесь ли вы обустроить и мои покои?
  - Я?! Да, конечно, с удовольствием. - Миледи была польщена, счастлива и сияла ярче солнышка. Первый самостоятельный успех в работе! Если сама она видела и осознавала простоту созданного ею дизайна - хотя лучшего в заданных условиях добиться было сложно, - то для местных людей она новатор. Такое отношение и признание ее талантов - окрыляло. Раньше Томе не доводилось проявлять столько усердия в достижении цели, и никогда она не была настолько самостоятельна в решениях, как сейчас. Успех будоражил кровь, вдохновлял и создавал ощущение устойчивого положения в обществе. Все подозрительные вопросы по поводу странного выбора графом Таури невесты, сомнения были позабыты. Оптимизм и вера в свои силы прочно укоренялись в молодом сознании Тамары, создавая ощущение, что все будет хорошо и со временем все само по себе образуется наилучшим для нее способом.
  С энтузиазмом она взялась за благоустройство спальни, кабинета, гардеробной графа. Неограниченные средства позволяли сделать почти все так, как в дизайнерских журналах, которые Тома покупала, чтобы представлять, какую жизнь она хотела бы устроить для себя. Баронесса торопила мастеров, чтобы ремонт у его сиятельства не затянулся. Она понимала, насколько неудобства могут раздражать и ухудшить восприятие завершенного обновления.
  Когда все было закончено, Тамара ревниво следила за реакцией Таури. Обустроенная спальня его не удивила, но явно понравилась. Из-за того, что он каждый день заходил проведать обстановку, пропал эффект неожиданности. Кабинет и гардеробную граф рассматривал очень долго. Тома нервничала, пытаясь угадать, нравится ему или нет. После осмотра он вышел, попросив подождать его, и, вскоре вернувшись, произнес:
  - Моя леди, примите в дар от меня эти диадемы. - Довольный ремонтом граф преподнес девочке украшения, которые ей понравились на ярмарке в Таури. Подобные вещи стоило хранить и передавать по наследству своим детям. Баронесса Шантрэ раскраснелась от удовольствия.
  После, уже не торопясь, она обустроила пару гостевых комнат. Томе очень понравилось придумывать интерьеры, но вскоре граф пригласил для нее еще учителей, и свободного времени не осталось. В график занятий добавили уроки танцев, вышивки, лепки фигурок из глины. Тамара должна была не просто ознакомиться с традиционными танцами, знать виды вышивки или уметь лепить человечков. Нет. Мисс Лето ожидала от баронессы профессионального владения инструментом, учитель танцев добивался грации во всех движениях, чтобы изящество навсегда вписалось в жизнь леди, а вышивка и лепка фигурок должны были стать привилегированным искусством в руках будущей графини. Томе нравилось учиться и создавать нечто красивое, необыкновенное. Она замечала, что, серьезно подходя к занятиям и добиваясь похвалы преподавателей, она сама совершенствуется. Баронесса Шантрэ приобретала утонченность, ее манеры начинали соответствовать наиболее возвышенным представлениям о леди, жесты стали красивыми, и при этом она добивалась одобрительных взглядов своей хозяйственностью, умением быть внимательной к людям.
  За лето на террасе разрослось много однолетних цветов, прижился виноград, а осенью высадили подготовленные к посадке многолетники. На следующий год уже весной в саду должны взойти луковичные цветы, которые раздобыл мистер Дюше, потом распустятся доставленные миссис садовницей розы, колокольчики, клематисы и другие.
  Праздничный зимний обед и ужин миледи сдала на отлично. Граф остался доволен и похвалил баронессу вместе с кухмистером Сентисом. Следующим учителем Тамары стал кухмистер выпечки, мастер Симил.
  Так прошел год, хотя точнее было бы сказать, что он пролетел со скоростью падающей звезды. Счастливый год для баронессы Эльи Шантрэ, которой стала Тамара, и ее няни.
  Миледи оказалась прилежной и способной ученицей. Она, как губка, впитывала все знания и умения, что ей преподавали. Учителя полагали, что это признак хорошего аристократического рода, и Тома старалась поддерживать это мнение. Она понимала, что большую часть похвалы не заслужила, хотя бы потому, что была старше и подход к учебе у нее другой, но все же отношение людей к ней кружило голову, и иллюзии, что она живет в чудесном мире, пока только крепли. За год она неплохо освоила два музыкальных инструмента, прекрасно танцевала, продолжала изучать географию и историю Тверди, ее начали допускать к ведению хозяйственных книг, видя усердие и желание. Управляющие были поражены, насколько быстро и четко она умела считать. Тамара была счастлива, и только невозможность поделиться своей радостью с родными и отсутствие подруг угнетали ее.
  За год леди запомнила всех работающих в замке людей, более-менее знала о проблемах каждой семьи. Сад на террасе в первый год был слишком молодым и пестрым, чтобы о нем можно было сказать, что он красив, но все же площадка уже не казалась пустой, и можно уже смелее было представлять, как в будущем на ней станет красиво.
  Следующий год пролетел еще быстрее, чем первый.
  Граф Таури баловал маленькую баронессу. Она ни в чем не знала отказа. Соответствующе настроению владетеля к ней относились и все остальные обитатели замка, хотя Томе казалось, что она самостоятельно зарабатывает уважение людей. Но в ее ситуации разве разберешь, где ей искренне радуются, а где улыбаются только потому, что она будущая полновластная хозяйка замка.
  Справедливости ради, подрастающей леди некогда было наслаждаться привилегиями или тешить свое самолюбие придуманными ею новшествами, которые принесли доход имению. Маленькая леди расцветала на глазах. С ней было интересно поговорить, она могла развлечь засидевшееся у графа общество музыкой и тихой песней. С огромным желанием миледи продолжала учиться у мастеров хозяйствованию. Только с мадам Дульсио, старшим кондитером самого маленького цеха сладостей, не поладила юная невеста.
  
  - Баронесса Шантрэ, вы можете взять лопатку и размешивать в этой плошке глазурь, - небрежно бросила хозяйка сладостей на первом же уроке.
   Мадам на вид было около тридцати лет. Уроженка соседнего королевства. Она была отлично сложена, ее лицо радовало красивыми, классическими по земным меркам чертами. Белоснежная улыбка заставляла любоваться ею и улыбаться в ответ, а яркие брови вразлет, свойственные многим аристократам у соседей, привносили тайну в ее происхождение, которую мадам старательно поддерживала.
  Только надменность и желание обособиться от других мастеров портили впечатление, но так посчитала только Тамара, которая за пару лет привыкла к имени Эльи Шантрэ и даже мысленно стала называть себя так.
  Элья, услышав приказ своей новой учительницы, усердно размешивала десять минут доверенную ей глазурь, потом, видя, что вымешанная ею масса никому не нужна, продолжала терпеливо водить лопаткой, кидая снисходительный взгляд на намеренно игнорирующую ее женщину.
  'Неужели эта мадам не понимает, что ее показная демонстрация небрежения выйдет ей же боком?' - удивлялась юная леди.
  - Достаточно, - первой не выдержала Мари, всегда сопровождающая свою подопечную. - Мы уходим.
  - Ты права, няня, нам здесь делать нечего. - Аккуратно поставив плошку на стол, баронесса попрощалась с наблюдающими за происходящим помощниками мадам и спокойно покинула кухню.
  О происшествии граф Таури был осведомлен уже к обеду. Ему доложили о том, что во время утренних закупок во дворе леди Элье пришлось стоять в стороне, словно она неудобная бедная родственница. Это небрежение видели все торговцы, которые уже привыкли к присутствию миледи и знали о ее учебе. Донесли и про злополучное размешивание глазури.
  - Миледи, вы сегодня не остались на занятие у мадам Дульсио, почему? - закончив с трапезой и потягивая вино, поинтересовался граф.
  - Милорд, мадам Дульсио ясно дала понять, что навязанное мое обучение ей крайне неприятно и в лучшем случае она готова дать мне лопатку в руки, чтобы я ей не мешала.
  - И вы, миледи, будущая хозяйка, позволили к себе неуважительное отношение вашей служанки? - Старик не только смыслом слов, но и тоном выказал недовольство.
  - Милорд, на нас работают не всегда приятные люди. Я не поставила в вину мадам неумение обучать своему искусству, ее работа в замке заключается не в этом. На личную неприязнь я не ответила ей из уважения к вам.
  Тщательно подбирая слова, баронесса промолчала о всем известной в замке личной расположенности графа к мадам Дульсио.
  Таури прекрасно понял, о чем речь, и нахмурился. Не так часто ему требовалась женщина в его возрасте, но еще требовалась. Иногда даже просто чтобы посидеть перед камином, распить с прекрасной собеседницей бутылочку вина, отключиться от дел. Но он жил слишком долго, чтобы не понимать, какая из-за его симпатии начала складываться ситуация. Ну что ж, не впервые за его жизнь зарвавшаяся любовница получит отдачу. Ему было жаль, он считал Дульсио умнее.
  - Горен, устрой проверку мадам и доложи мне о результатах. Ее пока запереть, и в любом случае подыщи ей замену.
  Все присутствующие закончили обед в тишине и быстро разошлись по своим делам, не проявляя желания побеседовать о том о сем, попивая вино или крепкую настоечку для улучшения пищеварения. Вскоре по замку разлетелась новость, что отныне сладкий цех возглавляет мастер Четан. Он был самым молодым из всех помощников кухмистеров и служил с детства под началом мадам, сейчас же все незло посмеивались над ним, что он краснеет, когда к нему стали обращаться, добавляя уважительное 'мастер'. Впрочем, молодость не помешала ему справляться со своими обязанностями и даже порадовать новинками.
  Для Дульсио все закончилось плохо. При проверке обнаружилось слишком много махинаций с деньгами. В книге расходов аккуратным витиеватым почерком было записано, что она покупала дорогостоящие очищенные орехи, на деле же выходило, что орешки поставляли в скорлупе, к тому же из местных мелких сортов. Судя по записям, сладкие сиропы привозились в графство из дальних имений, на самом деле изготавливались ею же, здесь. И так по каждому пункту проверяющие отследили выгоду для мадам за счет замка. Поскольку закупаемые ею продукты были не из дешевых, то выходило, что 'курочка клевала' не 'по зернышку', а с размахом. Такое безобразие длилось на протяжении семи лет.
  Граф неприязненно поджимал губы, слушая доклад о проверке. Он совершенно обоснованно считал себя щедрым любовником, и мышиная возня столь достойной женщины по утаиванию совместно с подворовыванием денег вызвала у него омерзение. Он даже не поинтересовался, кто забрал мадам после назначенной им порки и конфискации всего ее имущества. Зато проявила интерес баронесса и напугалась тому состоянию, в котором вышвырнули Дульсио.
  Живя в огромном замке, видя доброжелательное отношение окружающих, привыкнув к почтению, занимаясь учебой и цветами, она совершенно упустила другую сторону средневековой жизни: бесправную, жестокую, грязную.
  На третий год не только расцвел сад на террасе, но и сама баронесса стала похожа на цветочек. Пусть бутон еще, но теперь было легче гадать, какая она будет. Прошедшие годы были счастливыми, познавательными, иногда беспокойными, когда граф болел. Сейчас же, когда баронесса стала девушкой, началась подготовка к свадьбе. Согласно заключенному договору, как только баронесса Шантрэ уронит первую кровь, она должна пройти обряд бракосочетания с графом Таури, а через год он обязан подтвердить в постели супружество.
  
  
  

Глава 5. Новое знание о том, для чего используют магов Жизни

  
  Многое изменилось в графстве Таури благодаря привезенной из дальних земель королевства баронессе. Одежда женщин стала интереснее, затейливее и несомненно красивее. Повсеместно открывались мебельные мастерские, где лидером заказов был платьевик, шествовал бум постельных принадлежностей и занавесей на окна, правда больше как защита от сквозняков, чем от лишнего света.
  По ближайшим территориям поползла слава о юной и прекрасной деве, ставшей украшением богатейшего графства. Конечно, народная слава приукрашала баронессу во всем. Ни чудесным голосом, ни невероятной красотой, ни мудростью, о чем любили живописать в тавернах, она не обладала. Но все же будущую графиню хвалили не на пустом месте.
  В конце лета состоялся обряд 'сочетания любящих'. Баронесса с полным правом поменяла свой титул на графский. Отныне она стала графиней Таури. На торжество прибыл отец невесты, граф Виндматрэ. Все такой же красивый и холодный. В гостиной после трапезы он поведал Таури и Элье, что ее сестры уже вышли замуж. Оказывается, когда приходили приглашения, Таури болел и, не имея возможности сопровождать свою невесту на свадьбы, не стал о них говорить. Элью неприятно зацепил этот факт, хотя она не рвалась видеться с семьей. Она слушала о том, что старшая сестра порадовала родителей своей хваткостью и вышла замуж за графа. Теперь она зимой живет в столице и часто бывает при дворе короля. А вот средняя, по мнению отца, оплошала, выбрав себе в мужья простого рыцаря. Теперь Виндматрэ хлопотал о присвоении титула зятю и, рассказывая об этом, поглядывал на Таури, надеясь, что тот сможет помочь. Элья смотрела на высокомерное лицо отца, на равнодушный взгляд своего мужа, и в ее душе поселилась тоска. Она без какого-либо интереса выслушала, что младший брат остается пока с родителями, являясь наследником графства Виндматрэ.
  Привезенные новости были любопытны, но не более того. Ни одна сестра не написала Элье ни разу, а она, видевшая родственников один раз и мельком, вообще о них забыла. Если она кого и вспоминала, то своих земных родителей, бабулю с дедом. Но тем не менее, передав богатые подарки местным отцу с матерью, девушка вежливо попрощалась с отцом баронессы, надеясь, что с его отъездом в ее душе все станет по-прежнему.
  Конец лета выдался очень теплым. Самое уютное, спокойное и тихое место в замке было на благоустроенной террасе в башне миледи. С тех пор как в саду удалось вырастить несколько зеленых комнат, там стал с удовольствием проводить время граф Таури. Иногда он поднимался на террасу днем и устраивался на мягком диване, прикрытом густыми зарослями, поспать. А еще он полюбил сидеть там вечерами в одиночестве, попивая вино. Его привлекали уютная тишина, звезды и ощущение уединенности.
  С момента обряда сочетания прошла неделя. Для Эльи, кроме смены титула, ничего не изменилось, разве что градус улыбок возле нее повысился. Учебы с каждым месяцем становилось меньше, домашнее обучение можно было считать завершенным, а школ и тем более академий, куда могла бы пойти юная аристократка, чтобы продолжать обучение, в мире Тверди не существовало.
  Так получилось, что освобождающееся от учебы время она занимала работой. Элья с желанием и интересом пыталась реализовать себя как управленец. Ей хотелось стать достойной хозяйкой, а для этого требовалось вникнуть во все направления деятельности графства. А еще она с предвкушением ожидала, что вскоре для нее начнется новый этап в жизни. Пришло время просыпаться магии Жизни, и она желала полностью освоить свой дар, чтобы быть уверенной в своем будущем. Девушка с большим интересом листала переданную отцом копию семейной книги Жизни и прислушивалась к себе, ища отголоски описываемой магии.
  - Миледи, вы не чувствуете в себе пробуждение дара? - как-то поинтересовался Таури.
  - Не могу сказать точно, милорд. Во мне есть изменения, бурлит энергия, хочется двигаться, действовать, но не знаю, что именно делать. Мне все кажется, что вот-вот для меня мир раскроется в совершенно другом виде, станет красочнее, живее, полноценнее. Я готова к этому, каждое утро ожидаю чуда, но пока ничего не меняется. Я не понимаю, милорд, своих чувств.
  - Это просыпается ваш дар. Вы все верно описываете, - благодушно поддержал Таури, расслабленно опираясь на спинку стула, и с удовольствием начал пояснять, что ожидает Элью: - Маги видят окружающее полнее, чем простые люди. У огневиков рождается способность наблюдать за проявлением обыденной жизни в другом спектре. Подключая свой дар, они смотрят на окружающий мир, исходя из его теплоты. Люди, животные, здания раскрашиваются для них в разные оттенки красного, оранжевого и багряного в зависимости от присутствующей в них энергии огня. Для воздушников при переходе на магический взгляд прозрачный воздух приобретает многоцветье. Водники при желании могут видеть воду в любом организме. Вы, как маг Жизни, сможете разглядывать красочные коконы вокруг каждого живого существа, так течет энергия в людях. Однако всему необходимо учиться, сам по себе никакой дар не раскрывается. Его надо направлять, осваивать.
  - Это так интересно. А долго мне еще ждать?
  - Думаю, каждый следующий день будет для вас немного другим, более магическим, чем раньше.
  Косвенные подтверждения наличия магии будоражили Элью. Она вспоминала все, что читала о практике медитаций, пыталась вспоминать медицину, которая помогла бы точнее использовать дар Жизни. Обдумывала, как ей помогут уроки зельеварения, и так измучилась предположениями, фантазиями и ожиданием, что решила дать себе передышку.
  Самый лучший отдых, когда желаешь успокоиться и привести мысли в порядок, это поработать в саду. Неторопливое ковыряние в земле, наведение аккуратной красоты среди растений удивительно упорядочивают все размышления и вселяют гармонию в душе.
  Выйдя в сад, надев матерчатые перчатки, кстати большой повод для насмешек обитателей замка, Элья начала присматривать себе фронт работ. Она придирчиво посмотрела на вазоны с разросшимися розами, на ящики с куртинами цветов, подчеркивающих красоту роз, на оплетающие перголы вьющиеся растения. Все было ухожено. Горен частенько отправлял работать на террасу провинившихся работников кухни, да и она сама иногда на весь день погружалась в садовые хлопоты. Окидывая взглядом посадки, Элья видела, что все сорняки выполоты, отцветшие цветочки вовремя срезаны и, в общем-то, для нее сейчас работы нет.
   Походив немного, она с трудом отыскала уголок, не обласканный ничьим вниманием. В три ряда стояли, возвышаясь друг за другом, как в концертном зале сиденья, большие вазоны. В них были посажены клематисы, розы и колокольчики. Все росло плотно, мощно и на грани аккуратности.
  Элья походила вокруг, присмотрелась и полезла с ножницами и садовой табуреткой в самый дальний угол, скрываясь за вазонами. Вытянувшаяся к солнцу роза цеплялась, и пришлось опуститься на четвереньки, чтобы доползти до места, где можно начать работу.
  В самом углу, упершись в ограждение террасы, она стала аккуратно отстригать лишние ветви по низу, а вскоре ей пришлось изогнуться и начать подниматься, чтобы проредить стебли в верхнем ярусе. В этот момент она услышала, что на диваны, стоявшие перед зарослями, уселся граф с приехавшим к нему в гости старым другом.
  Видеть ее они не могли, даже если бы развернулись. Складывалась неловкая ситуация. Слуга выставлял на столик угощения, кувшин, кружки. Раскланялся и вышел. Элья присела на низенькую табуретку. Вылезать при слуге ей не хотелось. Мало того, что она работает в перчатках, так еще со скамеечкой. Старички-графы молчали. Девушка думала, как бы потактичнее подать голос и не схлопотать кинутый нож. Таури когда-то был отменным воином и даже сейчас в ответ на неожиданный звук мог резко и безошибочно метнуть оружие, с которым он никогда не расставался.
  - Ну, дружище, когда будешь проводить обряд? - насладившись первыми глотками, произнес обаятельнейший старикан, который пару раз подмигивал на обеде Элье и смеялся над ее смущением. Очень приятный и милый граф Беллус.
  - Через полтора-два месяца. Как раз дождусь, когда ты поедешь обратно из столицы. Ты же не откажешь мне в помощи? - Полностью расслабившись, Таури откинулся на мягкую спинку дивана, вытягивая побаливающие ноги. Беллус утвердительно качнул головой, показывая, что в помощи не откажет, и Таури, довольно прикрыв глаза, продолжил:
   - Запущу слух о скором приезде моего сына и наследника, как в прошлый раз. А вот чтобы на него, - тут он усмехнулся, - не пало подозрение из-за последующих событий, я намерен уехать из графства с девочкой сразу после долгожданной встречи.
  - Какая встреча? О чем ты?
  Элья сидела и корила себя, что не вылезла вовремя, а теперь показаться было бы еще более неловко и стыдно. Для нее увидеть разочарованный в ней взгляд графа стало бы непереносимой мукой, но сквозь терзания пробилось любопытство и недоумение. Ей казалось, что она в курсе всего, что творится в замке, и все до единого утверждали, что у Таури нет наследника!
  - Я нашел парня, который изобразит меня молодого. Ему в этом поможет амулет.
  - Ты с ума сошел? А если этот двойник, получив всеобщее признание, наберется наглости и потом объявит ТЕБЯ самозванцем?
  - Ну-у, для этого у меня есть ты, мой дорогой друг. - Таури поставил бокал на стол и, приняв более деловую позу, чуть наклонился к Беллусу. - А потом я подстраховался. Амулет надо подпитывать, чем и как - я даже тебе не скажу, но будь уверен в том, что через неделю мой двойник будет снова выглядеть обыкновенной деревенщиной и в его интересах будет убраться отсюда как можно быстрее и дальше.
  Элья не видела, что Таури к словам добавил жест, означающий, что как только неведомый ей двойник покинет территории графства, то его жизнь будет оборвана. Она замерла в скрюченном состоянии, забывая даже дышать, боясь пропустить хоть одно слово. Сначала она подумала, что у Таури какие-то неприятности, требующие нестандартных мер по их решению, потом она перестала что-либо понимать. Подслушанная беседа оказалась важной и тайной, но непонятной, граничащей с какой-то аферой.
  - Ну ладно, я уверен, ты все продумал. Обсудим детали, когда вернусь. - Гость сделал несколько маленьких глотков, лениво закинул парочку засахаренных фруктов в рот, поморщился из-за избыточной сладости и вздохнул. - Тоже что-то начал уставать. Но думаю, что еще десяток лет потяну, - задумчиво произнес Беллус, делая новый глоток вина. - Купил бы сыра, что ли, у соседа, - недовольно буркнул он, переведя брезгливый взгляд на засахаренные фрукты. - Я пробовал недавно, хорошо с вином идет.
  - Обойдется, еще чего не хватало! Скоро я сам буду делать лучшие сыры в королевстве.
  - Хочешь все подмять под себя, - усмехнулся Беллус. - Живи сам, дай заработать другим! Твоя девчонка столько нового тебе в ремеслах подкинула, не жадничай. Кстати, не жалко ее? Хорошая ведь малышка.
  - Жалко, - как-то по-философски согласился Таури. - Но себя жальче. Я ей и так устроил райскую жизнь! Баловал как родную. Отказа ни в чем не знала.
  - Не больно-то много она у тебя просила, - брюзжал друг, не отказывая себе в удовольствии подначить хозяина замка. - Уж я слуг достаточно наслушался, все разговоры только о ней. Незаурядная личность выросла бы.
  - А я? Я, по-твоему, заурядный? - обиделся Таури на гостя.
  - Ты? Нет, ты выдающийся, - беззлобно рассмеялся Беллус. - Но сколько ты прожил жизней, чтобы набраться ума, и сколько лет ей? Не сравнивай!
  - Не пойму я, к чему ты разговоры о жалости ведешь? Сам ведь небось в поисках находишься, не хочешь умирать?
  - Ищу, - покладисто согласился Беллус. - Как и ты, заранее присматриваю себе донора. Привык жить, - покаянно развел руками, как бы извиняясь. - Иногда противно, но не отказываюсь, ты прав.
  - Ну так и не разводи лирику, - недовольно отрезал Таури. - Кстати, не твоя баллада сейчас в моде у дам во дворце?
  - Моя. - Беллус расхохотался. - Написал и подкинул королевской любовнице. Слышал бы ты, как она представляла автора. Я до сих пор до слез смеюсь, вспоминая.
  - Да все слышали. 'Высокий юноша с глазами, полными тьмы, силой и ловкостью сравнимый с древними героями...' - передразнил Таури некую даму.
  Друзья еще минут сорок посидели, распивая вино, и, лениво потягиваясь, покинули сад. Элья так и скрывалась, сжавшись в углу. Молила только об одном: чтобы Мари не подняла панику, ища ее. Она терпеливо выждала, пока слуга все уберет со стола. И только тогда, не обращая внимания на затекшее тело, поползла на выход, таща за собой табуретку.
  Поднявшись к себе, миледи застала Мари, собиравшуюся на поиски подопечной.
  - Няня, я здесь, - нарочито бодро крикнула она. - Не спеши. Как ты себя чувствуешь?
  - Лучше, моя леди, заспалась я что-то. Как голова прошла, так не заметила, что уснула. Не знаю, что теперь ночью делать буду. Как у вас прошел ужин?
  - Все хорошо, Мари. Поели, граф Беллус рассказывал много забавного. Я спела пару песенок. - Няня не видела, что ее леди сцепила позади дрожащие руки и прячет шальные глаза, чтобы не выдать свое состояние. - Все как обычно.
  - Миледи, вы какая-то странная. Что случилось? - все же почувствовала неладное Мари.
  Элья, у которой сейчас в голове был кавардак, цепляясь за простейшие свои обязанности, пригласила няню присесть. Намеренно не замечая вопроса няни, она дернула шнурочек вызова миссис Лоренц и велела принести ужин для Мари. Сама же девушка села в сторонке, заставляя себя успокоиться и подумать.
  Мысли Эльи бестолково метались из крайности в крайность. То она убеждала себя, что все услышанное неверно поняла, переиначила, примерила услышанные слова на себя, а речь шла о совсем другом... Почти успокаивала себя, но тут же сразу просыпалась подозрительность, и все представало в кошмарном свете. 'Маг Жизни' - 'донор' - и новая жизнь помолодевшего Таури. Эти слова не давали дышать.
  Элья страшилась принять то, о чем догадалась. Она была на грани того, чтобы поступить как страус, но привитая ей ответственность не позволяла бежать от возникшей проблемы. Владетели не бегут, они все берут на себя и решают.
  И все же в ее волшебной сказке слишком чудовищно было услышать правду. За эти годы она прилипла к Таури как к родному деду, он стал для нее семьей, и страшилась Элья только подтверждения брака, хотя у нее создалось впечатление, что они с графом вместе придумают что-то и сумеют выкрутиться из щекотливого положения. Теперь же отчаянно не хотелось верить своим ушам и глазам, не могла она принять своих выводов из услышанного.
  'Он не мог, только не он', - без перерыва билась мысль, и из-за этой пульсации ничего толкового в голову не приходило. Новости оказались слишком шоковыми для девушки, не знавшей в своей жизни ни предательства, ни потерь или каких-то особых трудностей, связанных с непорядочностью, кознями других людей.
  Продолжая заниматься повседневными делами, Элья заставляла себя размышлять над подслушанным разговором. Первый стресс схлынул, оставив в душе выгорание и апатию. Ей все еще хотелось надеяться, что она поняла все превратно и ее жизнь, планы останутся неизменными. Но в конце концов всплыл вопрос, мучивший ее первое время.
  'Зачем малолетняя нищая девчонка, хоть и из хорошей семьи, нужна богатому влиятельному, да что там - блистательному графу? Почему он отказался увезти Зулану или Армину?'
  В памяти всплыло, что рассказывала средняя сестра о сватовстве графа. Армина сплетничала, что старик интересовался, не проснулся ли дар у дочерей Виндматрэ, а выслушав об уже проведенной регистрации и официальном подтверждении девочек как магов Жизни, он неожиданно назвал их старыми. Элья как эхо повторила мысль о регистрации и вспомнила свое недоумение по поводу капризности графа.
  Тогда она не могла хорошо мыслить. Перемещение, страх, что она не приживется в этом мире, что с ней что-то случится, что ее выкинут на улицу, а она всего лишь беззащитный ребенок, потом неистовое желание показать себя нужной, наладить дружеские отношения. У нее было много поводов для тревог, и она крутилась как белка в колесе, цепляясь за данную ей жизнь, приспосабливаясь... а потом действительно закрутилась, забыла... Сейчас, растирая виски, массируя большие пальцы, чтобы лучше думать, Элья сосредоточилась на жизненно важной для нее проблеме.
  Она вспомнила, что за все время ею не было встречено ни одного мага Жизни. Это редкий дар, но не исключительный. А Таури проехал через все королевство, чтобы найти не просто целителя, ему понадобился ребенок, у которого точно будет этот дар, но он отверг юных магинь, о которых уже есть запись в архиве короля. Элья почувствовала себя семечком уникального растения, которому не дадут взрасти во всю мощь, а лишь дождутся, когда ее магия проклюнется, чтобы забрать себе концентрат Жизни. И никто не будет знать, что в королевстве появился и исчез юный целитель, разве что родители... но что толку! Кому они станут предъявлять претензии, если сам старик Таури исчезнет вместе с нею? Наследник скажет, что сам опечален судьбой отца и юной мачехи.
  Теперь слова Беллуса о проявлении жалости к девочке. Предполагается, что Элье будет очень плохо? При этих мыслях ноги слабели, а в душе все сжималось от обиды, страха, внезапного четкого осознания того, что ничего хорошего ее больше не ждет.
  Если бы она была местной, то надеялась бы на милосердие, но накопленный чтением книг земной опыт в этой ситуации оказался безжалостно бескомпромиссен. Из юного мага Жизни выкачают проснувшуюся живительную силу, и даже если она останется жива, то ее все равно убьют. Кровь в жилах холодела от мысли, что во время ритуала отнимания живительной силы она испытает немало боли.
  И если перестать обманывать себя, надеясь на то, что она неправильно сложила картину из подслушанного, и принять как факт задуманный Таури ужас по отношению к ней, то дальше становится понятен и логичен его план.
  В замке официально появится наследник, и граф Таури уделит ему достаточно внимания, чтобы все поверили, умилились и признали в наследнике его сына. Потом старик и Элья уедут, чтобы трагически пропасть. Помолодевший Таури тайно вернется в замок и, выставив двойника вон, займется расследованием гибели старого графа с будущей мачехой. Может, даже кого-то найдут и повесят, чтобы поставить точку в этом деле. Вот он, основной план.
  Встает вопрос: что делать? Как защититься, хотя бы скрыться от одного из наиболее могущественных и влиятельных людей королевства? Это был именно тот случай, когда надо бежать и прятаться, не надеясь ни на чью защиту. Искать ее будут тщательно. Во-первых, за страшную догадку, которую она может поведать. Нет, ей никто не поверит, но слишком чудовищное обвинение привлечет ненужное внимание. Во-вторых, за бесценный дар.
  Прошло две недели.
  Элья сжилась с мыслью, что ей придется бежать, прятаться, возможно, это будет длиться долгие годы, может всю жизнь, если Таури без ее участия найдет способ омолодиться.
  Потихоньку, исподволь, она пыталась умерить обожание графа Мари и сделать ее союзницей в планируемом побеге. У няни не без основания сытая жизнь ассоциировалась с его сиятельством, но если стоит вопрос между 'жить' или 'умереть', то лучше сменить тарелку с едой на кусок хлеба, чем лежать в могиле. Но женщина была непробиваема, а давить на нее Элья боялась.
  А еще ей захотелось найти хоть какое-нибудь подтверждение своим страшным умозаключениям. Для нее это было важно. Быть может, когда-нибудь у нее появится возможность разоблачить Таури, и тогда пригодится любой факт, подтверждающий, что граф - преступный долгожитель.
  В хозяйственных книгах девяностолетней давности она прочла о странных болезнях, унесших жизнь почти всех обитателей замка. В тот же год 'умер' старый граф Таури и появился новый. Наследник двадцати пяти лет от роду вернулся якобы с театра военных действий и принял графство. Нашлись и более старые книги. Никаких открытых разоблачительных записей в них не было. И все-таки, сидя за их проверкой и грызя кисточку, она, как заядлый детектив, задавала себе вопросы.
  Есть несколько книг, содержащих в себе нужную ей информацию. Как ее выявить?
  Лицо девушки прояснилось, как только она представила себя детективом. Почерк. Ну конечно же!
   Опасаясь лишний раз доставать старые огромные тома, она мысленно представила написанное в них и ухмыльнулась. Книги время от времени заполняли разные люди. Но почерк Таури, который она долго училась разбирать, ни с чем не спутаешь. Получалось, что отец и дед Таури - это все он и есть. Уже длительное время он сам себе передает наследство. Жаль, что еще более ранних книг нет. Значит, как минимум сейчас он третий раз будет омоложаться.
  Помимо одинакового почерка еще и стиль ведения хозяйственной книги тоже был похож.
  'Привык делать записи по-своему, так и учит своих заместителей вести записи, как ему удобно'.
  Этот маленький факт косвенно подтверждал заимствованное долголетие Таури, и теперь Элья чувствовала ужас перед этим человеком.
  Ей не спастись! За Таури опыт нескольких жизней! Он застал расцвет человеческих земель, видел, как начиналась столетняя война, пережил ее, восстановил хозяйство. А она, посвятив себя освоению жизни в замке, упустила даже адаптацию в мире за воротами.
  Сожаление об упущенном было горьким, но, подумав, Элья перестала корить себя. Она ведь готовила себя к тому, чтобы стать достойной владетельницей крупнейшего имения, и вложила много сил для этого. Не все можно предусмотреть. Да и не стала бы она конфликтовать с графом по поводу того, что не покидает замок. Ей некогда было желать гулять по полям или идти в народ, чтобы общаться с ним или затевать какие-то шалости, выливающиеся в приключения. Возле нее всегда была охрана, и она думала не о том, как бы скрыться с их глаз, а что ей неловко из-за того, что взрослые мужчины вынуждены таскаться за ней, если она решала просто пройтись по городу.
  Теперь приходилось полагаться на те знания, что она получила в своем мире из книг и во время поездки из дома баронессы сюда. Это было ничтожно мало, тем более придется противостоять Таури.
  Ей требовался помощник, лучше всего взрослый мужчина, но можно и женщину. Элья вдумчиво перебирала дружески настроенных к ней людей в замке и с огорчением вынуждена была признать, что никто не рискнет пойти против своего владетеля и даже тайком не заступится за нее.
  Но она не успокаивалась и продолжала искать выход. Она придумывала самые фантастические планы, мысленно осуществляла их и забраковывала, признав их неудачными. В отличие от многих окружающих образованных людей у нее было преимущество. Элья могла продумывать свои действия далеко вперед, умозрительно ведя себя шаг за шагом и просчитывая последствия любого поступка. Это не говорило о каком-то феноменальном, могучем уме, нет - это был результат земного образования, а именно математики. Поэтому все ее придумки после тщательного обдумывания с сожалением отбрасывались, и она все больше унывала.
  Тем временем просыпался дар. Все чаще окружающее плыло перед глазами и представлялось совсем по-другому: насыщеннее, полнее. Приходилось уделять время ему. Элья усаживалась кренделем и то расслаблялась, пытаясь увидеть все, что предоставляла ей магия, то, наоборот, пыталась отключить дополнительные умения.
  Ничего толком не получалось. Первые минуты медитации казалось, что все идет хорошо, а после начиналась какая-то белиберда! Элья вместо аур неожиданно зацикливалась на ощущениях состава стены, земли, камня - и никаких проблесков в плане прочувствования живых существ. Плюнув на высиживание в позе лотоса, она стала внимательнее читать семейную книгу.
  'Охота на магов Жизни запрещена и карается смертной казнью. И все же, юные маги, берегитесь, учитесь защищаться, осваивайте свой дар не ленясь...'
  Прочитав перечисляемые способы защиты, Элья поняла одно. Молодому магу в случае нападения на него остается только геройски погибнуть, не отдав ни капли дара, но не защитить свою жизнь. Навалятся втроем, впятером - и прощай, мир. Читая книгу наискосок, боясь тратить впустую время, она уяснила, что держит в руках пособие лекарю. Даже Армина в первый день попадания нашептала Элье на ухо больше злодейского использования дара, чем предложила книга в качестве активной защиты.
  Изнервничавшись, что не удается понять просыпающийся дар и что от родовой книги нет пользы, Элья все бросила. Пару дней она занималась делами и с усердием обдумывала побег, без конца коря себя за то, что слишком редко покидала замок. Тем временем ее магия доставляла ей все больше хлопот.
  За эти дни она два раза скатилась с лестницы, ударилась с десяток раз о разные углы, разбила себе лоб, пытаясь пройти сквозь стену. А виновато было прыгающее зрение. При магическом видении никак невозможно двигаться! Но польза от синяков случилась. Видимо, активизировался инстинкт выживания и наконец сработал контролируемый переключатель с одного вида зрения на другое. Жить сразу стало легче.
  Как только наладилось со зрением, у Эльи возникли новые проблемы. Ее ладошки стали гореть. Поначалу они становились теплыми, потом она чувствовала жар, а дальше ей казалось, что ее руки пылают в огне. Это ощущение сводило с ума. Она даже стала думать, что у нее дар Огня, но тогда на ладошке в конце концов появился бы огонек, не причиняющий ей вреда.
  - Мари, потрогай лоб, я не горю? - не выдержав, как-то попросила Элья.
  Женщина, несколько дней наблюдавшая за ужасающей неуклюжестью подопечной, бросилась щупать лоб.
  - Нет, миледи, лоб холодный.
  - Ну ладно, иди отдыхай.
  Ощущение жара не проходило, и Элья приложила ладони к холодному камню. Горячие растопыренные пальчики вошли в камень как в масло. Испугавшись, она отдернула руки и ошеломленно смотрела на отпечаток в камне. Ладони распирало от скопившейся в них энергии, и она вновь приложила их к стене, слегка надавливая. Остался еще более четкий отпечаток, как на мокром песке.
  - Господи, что это? - выдохнула Элья, не понимая, какие еще ей подкинула проблемы судьба.
  Она ткнула указательным 'горячим' пальцем в камень. Получилась ложбинка. Это было невероятно! По ее ощущениям камень был мягче пластилина! Скорее напрашивалось сравнение с упругостью зефира. Ради дурацкого интереса Элья попробовала углубить ложбинку. На длину пальца получилось очень легко. Дальше дело застопорилось, но магия - это управляемая энергия и не ограничивается непосредственным контактом. Поэтому она заставила себя сконцентрироваться и, поглаживая краешек проделанного углубления, стала представлять, как жар с ее пальца срывается и затягивается в ложбинку, продавливая ее далее вглубь. Плотность камня из категории 'зефирный' перешла в свежий бисквит, потом пришло сравнение с чем-то плотноватым и тягучим, но Элья давила, пока не проделала дыру насквозь.
  Азарт вкупе с интересом экспериментатора захватили ее целиком. Уже догадываясь, что она работает с проснувшимся даром, Элья запоминала свои ощущения и пыталась проконтролировать свою работу, чтобы потом не валяться обессиленной. Этой основной и распространенной ошибки новичков она хотела избежать.
  Дырку в многометровой ширине стены она проделала довольно быстро. Эффект получился такой, как будто в стенку просунули штырь и убрали. Вдоволь налюбовавшись своей работой, она попыталась заделать дыру, но камень обратно стягиваться не желал. Занервничав, Элья включила магическое зрение.
  Картинка поменялась. Она перестала видеть деревянные предметы, смазалось расстояние, зато стены приобрели видимую плотность. Теперь она могла рассмотреть, как ее точечное вмешательство отобразилось на структуре стены. Камень вокруг проделанной дырки уплотнился.
   Пришлось сесть и подумать. При сверлении то, что было внутри, высыпается наружу. У нее же при воздействии ничего не высыпалось, и зрение показывало, что камень как будто раздвинулся, послушный ее воле. Пришло понимание, что именно должно произойти внутри камня, чтобы вернуть хотя бы видимость стены без дыры. Элья стала воздействовать на плотность камня, желая, чтобы она в месте раннего вмешательства сравнялась с общей плотностью. Дождавшись, когда ладони вновь разогреются, она сосредоточилась на общей структуре камня, исправляя плотность возле дыры. Отверстие вяло, местами неравномерно, но затянулось, оставляя некоторые пустоты внутри.
  Вывод получился ожидаемый. Чем лучше понимаешь, что хочешь сделать, тем легче и правильнее будет конечный результат. Со временем можно улучшить концентрацию внимания и направленность дара, но хорошо бы было понимать, из каких элементов состоят предметы и что будет, если из их состава убрать/добавить какую-либо частицу. Ее магическое зрение показывало, из чего состоят камни, земля, и предлагало ей потрясающие возможности, но без углубленных знаний химии ее дар превращался в угадайку последствий. В идеале она могла бы заниматься материализацией предметов, забирая у земли необходимые составляющие, но на практике это неосуществимо. Сила продолжала распирать, и Элья решила пока не думать о возникающих перспективах и проблемах использования ее редких возможностей, а попробовать примитивное прямое воздействие своей силы и проделать тайный ход.
  Она с воодушевлением покрутилась вокруг и не смогла решить: куда делать ход? Пришлось отложить активные действия, и, присев на кровати, разглядывая отпечаток ладони, она потянулась за книгой.
  'У магов Жизни рождаются почти всегда маги Жизни. Исключения редки'.
  - А ведь я не маг Жизни. Девчонка заплатила своим даром за переход! - прошептала девушка. - Господи, она говорила, что ей требовался для обмена человек с даром, но в ритуале не оговаривалось каким, значит, я сама по себе?! - Элья подскочила, пытаясь додумать новую мысль. Слишком долго она принимала на веру чужие слова, и все, в чем она сомневалась, так это какой силы у нее будет магия целителя. - Что же получается, баронесса отдала свой дар Жизни за переход, а у меня просыпается своя магия? Книга, там было про определение у ребенка дара!
  Снова схватившись за наследственный талмуд, Элья начала поиски обряда определения дара. Есть!
  - Вода, воздух, огонь, земля, мертвечина, жизнь. По кругу расположить. Дальше что-то накрутили. Тьфу.
  - Мари, - Элья выбежала в гостиную, - я видела, ты недавно ела. Посуду уже убрали?
  - Нет, миледи. - Няня встрепенулась и, сгоняя сон, засуетилась. - Сейчас потороплю.
  Девушка нетерпеливо ходила по гостиной, потом выскочила на лестницу, куда Мари выставила тарелки с едой. Взяла там кусочек мяска, оставленного из-за наличия не жующихся прожилок, и бегом вернулась в спальню. На глазок по кругу расположила зажженную свечу, воду в кружке, пустой бокал, который будет символизировать воздух, немного земли, взятой из кадки с деревцем, мясной кусочек сыграл роль мертвечины, ну а олицетворением жизни будет няня.
  - Мари, иди сюда, - нетерпеливо позвала Элья приготовившуюся дремать женщину.
  - Да, миледи, - поспешила та.
  - Встань тут.
  - Да, встала. А что это будет?
  - Гадаю. Не мешай, - буркнула воспитанница.
  Можно было бы подвесить колечко на веревочке и терзаться сомнениями, дрожащие ли руки, сквозняк ли определил судьбу.
  Нет, раз у нас магический мир, решила девушка, то все будет круто.
  Она привязала на веревку тяжеленький золотой ободок для головы. Встала в центр расставленных вещей и представила, что ее магия свободно покидает тело, потом она поменяла зрение, таким образом, чтобы видеть исходящий от нее дар, и замерла. Предметы, расположенные по кругу, слабо светились, источая собственную энергию.
  Не успела Элья сосчитать до десяти, как ее выпущенный дар обволок собою золотой ободок и потянул его к горстке земли. Простенький ритуал определения направления магии однозначно показал прочную связь ее дара с землей.
  - Аминь.
  - Что, миледи? Уже все? - Няню впечатлил дернувшийся в сторону золотой обруч.
  - Да, Мари. Ерунда все это, никому не говори, а то нас на смех поднимут.
  Няня ушла. А девушка прибралась, села на кровать и, уставившись на кадку с деревцем, вновь убедилась в том, что при желании она видит всю составляющую земли, а не ауру растения.
  'Что и требовалось доказать. Я маг Земли. Что мне делать?' - раздумывала она.
  Самые бесполезные маги в королевстве - это маги Земли. Когда-то их отправляли на поля, работать. Но за пять - десять лет магического воздействия земля истощалась и надолго становилась безжизненной, заставляя людей целыми селениями покидать обжитые места. Если маги Жизни редкость, то маги Земли среди аристократов не существуют.
  'Или не признаются. Наверное, лучше считаться бездарным, чем ехать в деревню и ждать погрома от тех крестьян, что сегодня молились на тебя, радуясь безумным урожаям, а завтра придут жечь за бесплодную измученную землю'.
  С другой стороны, дар не бывает однозначным. Вон огневики какие разные между собой. Таури тоже огневик, но дар его хорош только в бою. Слишком мощный. Пых-пых - и нет половины войска! Вроде сильный дар, а толку в жизни от него мало. У сэра Эливара дар Огня ниже среднего, и сколько у него работы! Везде он нужен, в каждой мелочи ему находят применение.
  'У меня же не просто земля, тут еще камень прилагается', - рассуждала о себе Элья.
  'А если вспомнить школу и даже элементарные знания, то здешние маги Земли просто сваляли дурака! Им не хватило фантазии, умения использовать свой дар правильно. Были бы здесь хоть какие-то учебники, передавали бы накопленный опыт, не таясь друг от дружки, и дар был бы востребован да в почете'.
  Размышлялось девушке хорошо, но тело все еще распирало от силы. Подойдя к внутренней стене, она, пока еще бездумно, стала делать пальцем дырку, понимая, что тело надо освободить от излишков скопившейся энергии. Ковыряя стену, она поставила себе задачу научиться управлять магией, не касаясь предмета руками.
  Первое, что она поняла: чем шире хочется сделать дырку, тем все больше требуется сил. Значит, ни о каком подземном ходе среди камней речи быть не может. Второе - менять направление 'тараканьего хода' она может, вопрос только во внимательности. Третье - она не видит, куда ползет ее образующийся ход, но зато ощущает его на другом уровне. Сейчас она всю башню ощущает как набор элементов, видит пустоту, которую образует ее направленная сила, но сама она беззащитна и может упасть, шагнув не туда. Об этом надо помнить! А потом в голову пришла шаловливая мысль: а если подвести 'таракашкин ход' к кухне?
  'Получилось'.
  Интересно было бы сходить вниз и найти отверстие в стене кухни, чтобы удостовериться, что все это не фантазии. Но все равно она довольно улыбалась. Магия в действии! И тут она замерла, принюхиваясь. До нее дотянулся кухонный запах.
  'А ведь так можно подслушивать!'
  Элья сосредоточилась. Теперь предстояло совершить не баловство, а злонамеренный акт.
  Снова поплыло зрение. Камень для нее как живой. Он неоднородный, разный. Нутро у него различное. У графа в кабинете в одном из застекленных шкафов собрана коллекция разных минералов. Они сейчас для Эльи сияют ярко, у них самая крепкая структурная решетка, к ним как ориентиру она поведет свой узенький ход. Через толщи камней, не выбиваясь из них, а проталкиваясь по ним.
  Она старательно направляла свою энергию к сверкающим минералам. Вот получилась насыщенная искривлениями на всем своем протяжении одна дырочка. Мало. Еще рядом такой же крошечный ход, уже ровнее, увереннее. Надо еще. Пока есть азарт. Третья.
  Вот теперь Элья почувствовала усталость.
  'Нужно научиться удерживать внимание', - отметила она наиболее сложное для себя и без сил упала на кровать.
  Полежав немного, она заставила себя встать. Граф не должен знать, что у нее магическое истощение. Для него это будет знаком к немедленным действиям.
  'Чай, не смертельно больная', - шипела на себя Элья и на дрожащих ногах спустилась в сад. 'Магия везде' - читала она в одной фэнтезийной книге, и сейчас, устроившись на диване, скрытом пожелтевшими от наступающих холодов растениями, полностью расслабившись, она соглашалась со старым мудрым орком, открывавшим прописную истину книжной героине.
  Воздух, как одна из стихий, откликнулся на мысленный призыв о помощи и готов был напитать юную магичку, но он был слишком легкий для ее дара.
  Камень башни предложил свои накопленные силы. Элья взяла немного у камня.
  Земля рвалась поделиться энергией, но на террасе ее было мало, и леди взяла совсем немного, только чтобы не обидеть родную стихию недоверием. Поблагодарила всех и отметила для себя, что книги правы, но ей надо восстанавливаться на лугу, в лесу, а лучше в горах, но не на оторванной от земли террасе.
  
  Время утекало. Бросить ежедневные дела и заняться только обдумыванием побега Элья опасалась. Пару раз она придумала повод, чтобы выехать из замка, и всегда с ней собирались сопровождающие. Няня, миссис Лоренц или другая женщина, четверо охранников. Даже если юная графиня удалялась не дальше пятисот метров от стены замка, за ней следовал полный набор свиты.
  Насмотревшись на местных жителей, Элья поняла, что ей требовалось серьезное изменение внешности, чтобы пройти через ворота, но оставалось непонятным, как выйти из самого замка, где все друг друга знают. Даже во время утреннего столпотворения, когда кажется, что творится полный хаос, чужих людей во дворе нет.
  И все-таки подготовка продолжалась. Она отшлифовывала наиболее удачные варианты побега, копила деньги, заранее затирала следы, чтобы не оставить ни единого шанса для магической слежки по личным вещам. Элья облазала всю светлицу, убирая свои и нянины волосинки. Дважды отдавала перестирать одежду. Больше эти вещи Элья не надевала. Она устроила душ для тех драгоценностей, что носила, надеясь на то, что текучая вода смоет всю информацию о владельце. Изображая беспрестанное чихание, она заставляла миссис Лоренц или приходящих девушек протирать пыль в башне каждодневно, в ее присутствии.
  Особое напряжение создавал граф Таури, ежедневно осведомляясь за обедом о здоровье юной жены.
  - Миледи, как вы себя чувствуете? Расскажите об изменениях.
  Вопросы ее напрягали, но ответы она готовила заранее, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.
  - Необычно я себя чувствую, милорд. Мне стало тяжело высиживать на занятиях. Иногда хочется взять молот в руки и работать им до полного изнеможения.
  Таури смеялся.
  - Это энергия, моя дорогая. Оставьте занятия. Гуляйте чаще, а можете и правда схватить молот и повеселить кузнеца. Вам сейчас все можно.
  - Если вы не возражаете, то прямо сегодня я выйду в наш городок и пробегусь по лавкам. Никак не могу понять, чего мне хочется. Может, когда увижу, пойму?
  - Конечно, миледи. Вам нужны золотые?
  - Благодарю, милорд, у меня остались монеты после закупки саженцев. Подходящих мне растений оказалось намного меньше, чем я предполагала.
  - Ну что ж, тогда не смею вас задерживать. Удачных покупок.
  - Спасибо, милорд.
  Все эти ежедневные вопросы-ответы ни в коем случае не должны были насторожить графа. Он в последнее время слишком пристально следил за Эльей, правда, его волновало развитие ее дара, но внимание-то было, и она очень боялась оступиться еще на подготовительном этапе побега.
  Пользуясь разрешением гулять по городу без всякой спешки, она закупила много необходимых мелочей. Сопровождающим могли показаться бессмысленными деревянные маленькие портновские вставочки, маленькие ножницы, имеющие спрос только у профессиональных вышивальщиц, пинцет, краска для рисования, теплые солдатские сапоги, сумка, сухофрукты, орешки. Все покупки она совершала, исходя из своего плана.
  В башне Элья приготовила все инструменты для рукоделия, сделанные для нее на заказ за прошедшие годы. В ее случае выносить из замка драгоценности и надеяться их продать было опасно, а вот возможность устроиться работать мастерицей она считала обоснованной и правильной.
  Но основной ее надеждой на будущую жизнь были припрятанные золотые монеты. Она скопила более чем достаточно денег, чтобы чувствовать себя уверенной на протяжении нескольких лет. Для своего золотого запаса она сшила себе короткую нижнюю мини-юбку из двух слоев плотной ткани, больше похожую на широкий пояс, в которой спрятала золотые монеты. Много запихнуть в этот пояс-юбку не удалось, слишком тяжелыми они оказались, но сто пятьдесят штучек легли ровненькими рядами, охватывая бедра миледи. Еще она по пяток монет вложила в сапоги. Все равно ей пришлось заужать голенища, вот в складках она и устроила крошечные тайнички.
  Всего в ее распоряжении была тысяча золотых! Элья копила деньги с той самой первой суммы в пятьдесят золотых, выданной в личное пользование графом как тест на разумность. С такими деньжищами они с няней не пропадут!
  Главное - выбраться из замка и спрятать от чужих глаз десять килограммов богатства. Остаток золота она уложила в сумку, посмотрела, примерилась и, вздохнув, принялась за ушивание мужского жилета, который она расшивала драгоценными камнями, предполагая подарить Таури на новый год. Нашитые камешки спорола, а в складки, образовавшиеся при подгонке жилета на себя, зашила еще монеты. Получилась почти броня, особенно на спине. Сто золотых спряталось в ней. Пришлось придумать еще широкий пояс. От жадности Элья запихала туда еще две сотни монет, и пояс годился теперь только на объемы Мари. Остальное придется уложить в кожаную сумку, в мешочках по пятьдесят штук, на дно. Два ремня на сумке позволяли закинуть ее на спину наподобие рюкзака. Еще нашлась сумка, куда в нужный момент она уложит продукты, а пока там лежали орехи с сухофруктами. Продовольственный запас позволит им с Мари не останавливаться в населенных пунктах как можно дольше. К сожалению, самое тяжелое вынуждена будет нести Элья. Мари уже шестьдесят лет, и это серьезный возраст для женщины, не обладающей даже каплей магической энергии.
  
  Ужин в большом зале ничем не отличался от всех предыдущих. Поднявшись к себе, Элья уединилась в спальне и, усевшись поудобнее на кровати, принялась рассматривать за́мок магическим зрением. Ее интересовали пусто́ты. Оказывается, из ее светлицы можно подняться на самый верх башни. Наверное, теперь, когда по бокам выросли другие башни, смысла забираться на верх центральной высотки не стало и про ход забыли.
  Еще Элья обнаружила подземный ход, ведущий очень далеко, возможно даже за ворота городка. К сожалению, отследить до конца у нее не хватило сил. Войти в него можно было из большой обеденной залы, из кабинета графа и из покоев старой графини. Проблемой для девушки становился именно вход. Видеть пустоту за камнем - не значит уметь открыть дверь. До сих пор она даже не видела этих дверей, хотя ходила мимо ежедневно, во всяком случае в обеденной зале.
  За время исследования она нашла несколько тайных комнат в замке. К ее величайшему изумлению, одна из них хранила сокровища графа. Драгоценные камни уже привычно привлекли внимание внутренним четким строением, а золото в магическом зрении в этой кладовой смотрелось огромным валуном! Пришлось прерваться, чтобы осознать, насколько богат граф Таури. Его состояние превышало все мыслимые и немыслимые цифры. Вряд ли даже королевская казна сможет соперничать с ним! Элье пришлось выйти в гостиную, чтобы выпить воды. У нее пересохло в горле оттого, что она представила, сколько людей граф сможет нанять на ее поиски. И все же она попробует выскользнуть из ловушки. У нее тоже есть преимущества, и она ими воспользуется.
   Вернувшись в спальню, она вновь устроилась на кровати и переключилась на магзрение, чтобы подробнее взглянуть на сокровищницу. Количество драгоценных камней и золота вновь подействовало на нее подавляюще, а когда она нашла еще одно небольшое хранилище, где оказался припрятан сундучок с заряженными кристаллами, то они ненадолго ослепили ее. Пришлось прекратить исследование замка магическим зрением, и свободное время она потратила на то, чтобы обдумать, как подобраться к подземному ходу, ведущему из городка.
  Толку сейчас от увиденных богатств все равно не было. Элья даже свои украшения вынуждена была оставить ради безопасности, да и физически тяжело слишком много нести на себе.
  Неожиданно до нее донесся какой-то невнятный бубнеж, слышимый только в ее комнате. Она покрутила головой, старательно прислушиваясь, и, не веря себе, подскочила с кровати.
  Дело в том, что, довольно кучно проделав накануне 'тараканьи ходы' в кабинет графа и по случаю проверив, не видны ли они ему, Элья уже пыталась подслушивать. Однако то ли требовалось знать какие-то секреты по устройству прослушек, то ли элементарно слишком далеко она находилась от кабинета, но ничего у нее не получилось. А сейчас она даже разобрала слова и была уверена, что слышит, как граф позвал Горена.
  Не теряя ни секунды, она схватила кружку, отодвинула мешающие предметы, расставленные так, чтобы замаскировать дырочки, на которые она все еще возлагала надежды, думая довести до ума, и через кружку приготовилась слушать. Однако вскоре пришлось оставить свою идею. Прижатая кружка ничем ей не помогла.
  'Вот если б ветерок пригнал сюда слова!'
  Вспомнив о ветерке, Элья тепло улыбнулась.
  'Он такой любопытный, легкий, игривый и доброжелательный', - думала она. Еще в первый день хотел ей помочь на террасе, напитать ее силой.
  - Ах, ветерок, милый, не поможешь ли ты мне сейчас, не подгонишь ли ко мне слова, произнесенные графом? - тихонечко, ни на что не надеясь, но втайне веря в сказку, попросила Элья. - Вот я думаю, как тебя зовут? На Земле у многих ветров есть свои имена. Я же знаю всего два. Зефир и Борей.
  Тюль у открытых окон встопорщился, поднятый порывом ветерка, и улегся.
  - Ага. Мне кажется, ты Зефир?
  В этот раз ветерок взлохматил выбившиеся из прически Эльи коротенькие волосики.
  - Ай, щекотно, - засмеялась она. - Значит, я угадала? Ты недавно пытался мне помочь, спасибо. Но у меня другая стихия, я слишком... увесистая, тяжеловата для тебя, мой добрый друг.
  Ветер шаловливо надул ее платье колоколом.
  - Миледи, вы смеетесь? Что случилось? - крикнула из гостиной няня.
  - Ничего, все хорошо. Ветерок шалит.
  Элья немного завидовала воздушникам, когда они рассказывали, как общаются со своей стихией. Ветер, бывало, подбрасывал их в воздухе, создавая ощущение больших качелей, иногда позволял парить или забавлялся, меняя своим магам прическу по своему вкусу. Никто из магов других стихий подобным общением похвастаться не мог.
  Элье показалось, что до нее вновь доносится речь, и она решила попробовать приложить к дыркам глубокое медное блюдо, но это тоже не улучшило слышимость. И вдруг, без всяких ухищрений, она стала слышать достаточно ясно:
  - Мистер Дюше, я просил вас предупредить всех градоначальников, старост деревень о том, что я скоро отойду от всех дел и в права наследования вступит мой сын.
  - Да, милорд, я всех предупредил. Но может быть, вы не будете торопиться с передачей дел?
  - Я стар и желаю покоя. Не стоит сомневаться. Мой сын будет хорошим владетелем.
  Стук в дверь.
  - Милорд?
  - Да, Горен, проходите. До скорой встречи, мистер Дюше, не забудьте о документах.
  Элья боялась дышать, настолько четко и хорошо слышала все то, что происходило в кабинете графа.
  - Горен, у моей супруги просыпается дар, она с ним пока не справляется. Ей может помочь правильное питание. Что она обычно употребляет на завтрак?
  - По-разному, милорд. Каши, творог, булку с мясом, травяной напиток.
  - Угу, не самая лучшая еда для просыпающегося дара. С завтрашнего дня начнешь подсыпать ей в еду корня археурелиуса. Достаточно вот такой капельки. Понял?
  - Да, милорд.
  - Ты знаешь, что дает этот корень?
  - Да, милорд. Стабилизирующий и успокаивающий эффект. Хорош для молодых магов, которые не справляются со своей силой.
  - Все правильно, Горен. Ты забыл о побочном эффекте: небольшая сонливость. Но это миледи переживет. Как ты думаешь?
  - Конечно, милорд. Крепкий сон, без сомнений, пойдет на пользу юной графине, - подтвердил управляющий.
  Старички еще недолго продолжали разговор, но слова перестали долетать до Эльи.
  - Спасибо, милый Зефир, - грустно произнесла девушка, - ты очень хороший. Теперь я знаю, что у меня совсем нет времени.
  С завтрашнего дня начнется легкое опаивание. Окончательная откормка рождественского гуся.
  'Ишь как, при всех - так бегайте, миледи, наслаждайтесь жизнью! А сам подстраховывается...'
  Элья нервничала. В душе у нее пылал костер из искренней привязанности к графу и жгучей обиды. Гуляли в голове и такие мысли, что пойти бы да рассказать Таури, что она не маг Жизни. Да только последствия непредсказуемы. Хотя просто не хочется верить до последнего, что граф относится к ней как к бокалу с живительным напитком, не более.
  А так, очевидно же, зачем она ему в качестве мага Земли?
  К чему ему терзаться, сколь много знает подросток о его преступлениях?
  Ну и в конце концов, даже если пройдет стороной первая вспышка ярости, что он обманулся насчет ее дара, то он ведь продолжит свои поиски, и опять-таки - зачем ему Элья?
  Не нужна она ни старому Таури, ни помолодевшему, в случае удачных поисков новой жертвы.
  Внутренний спор не отпускал нерешительную девушку. Теоретически она хорошо себе представляла весь ужас своего положения, но практически ей еще не приходилось напрямую встречаться с настоящими злодеями. Умом все понимала, а чувствами надеялась на ошибку, недоразумение, что все будет хорошо, что само рассосется. И еще было откровенно страшно.
  Тем не менее, подавив внутреннюю неуверенность, Элья вышла в гостиную к няне: настало время для откровенного разговора.
  - Мари, - волнуясь и беря ее ладони в свои, Элья начала издалека, - ты со мной с рождения, хорошо меня знаешь. Скажи, доверяешь ли ты моей разумности?
  - Да, миледи, конечно. К чему такой вопрос? - Женщина встревожилась.
  - Няня, ты никогда не задумывалась, к чему такому вельможе, как граф Таури, понадобилась нищая малолетняя замухрышка на краю королевства?
  - Какая же вы замухрышка, миледи? - искренне возмутилась, всплескивая руками, нянька. - Да вы на себя в зеркало посмотрите! Ладная фигурка, красивое личико, а глазки ваши - такая прелесть! В вашем роду все славятся своею красотою, а вы краше всех!
  Мари была права, хотя понятия не имела, что собою представляет весь род Эльи. Но дочери графа Виндматрэ действительно взяли от отца и матери самое лучшее. Младшая получилась интересной. Немного красоты, как у старшей, женственности, как у средней, и необыкновенные светлые глаза, идущие контрастом всему облику. Глаза Эльи цепляли, привлекали внимание и не отпускали. Они придавали ее облику нежность, трогательность, загадочность. С такими глазами было неважно, картошкой ли у нее нос, есть ли грудь, толстые ли ноги. К тому же сам взгляд у девушки всегда был выразительным.
  Все это няня хотела бы сказать, просто не умела. К тому же она уже не помнила, насколько хороша была Зулана, миловидна Армина, а вот что она знала точно, так это то, что с ее маленькой госпожой на этих землях никто не мог сравниться необыкновенной красотою, разумностью, добротой, и кто, как не она, достоен составить пару не только графу, но и королю!
  - Нянюшка, - терпеливо обратилась Элья, - но ведь он меня даже не видел, когда приехал.
  Девушка медленно, шаг за шагом, старалась убедить женщину в нависшей над ними угрозе.
  Мари же никак не хотела понимать, что сытая, спокойная жизнь закончена. Она слушала, вроде бы все осознавала, но как только приходилось делать выводы, так она с ужасом мотала головою, проявляя свое полнейшее несогласие. Все в ней восставало против того, к чему клонила хозяйка.
  - Няня, ты понимаешь, что после того, как я тебе рассказала о своих подозрениях, он тебя удавит?
  - Миледи, я уверена, вы ошибаетесь. Он без ума от вас! Кто вам внушил таких глупостей?! - начинала не меньше подопечной сердиться Мари, и в ней, как спасение, проснулись совершенно другие мысли и переживания.
   Как же она не доглядела! Какая змея настроила ее славную девочку против графа!
  - Мари, милая, прошу тебя, пошли со мной, он не пощадит тебя. Пожалуйста! Мы справимся вдвоем, у меня накоплены деньги, мы не будем бедствовать, для нас самое сложное - уйти отсюда, пока есть возможность.
  Показалось, что няня дрогнула в ответ на мольбы. Элья, понимая, что Мари женщина простая и не может логически мыслить, а житейская хваткость не позволяет ей самой распрощаться с королевскими условиями проживания, стала давить не фактами, а на жалость. Это было нечестно, даже коварно, но ведь стоял вопрос жизни и смерти!
  - Хорошо, миледи, раз вы так считаете, - сдавшись, вздохнула няня.
  - Мари, уходить будем ночью. - Тревожно вглядываясь в ее глаза и еще не веря, что няня сдалась, девушка надавила: - Сегодня.
  Няня согласно кивнула, и Элья выдохнула.
  - Сходи на кухню, набери еды в дорогу. Ты часто так делаешь, так что подозрения не вызовешь. А я пока соберусь.
  Весь план был вилами на воде писан. Либо они уйдут через подземный ход, если она сможет открыть дверь туда. Либо они затаятся, и Мари утром выведет ее как служанку. Их никто сразу не хватится. Эффект неожиданности на их стороне. За нянькой слежки быть не должно, да и за Эльей следят пока в мягком режиме. Самое сложное предстоит потом, когда придется прятаться в дороге, но она все продумала.
  Девушка подошла к зеркалу, взяла в рот деревянные портновские полукружья и подпихнула под щеки. Форма лица изменилась. Щеки стали полнее, и в лице появилась крестьянская грубость. Но говорить с ними не было никакой возможности. Деревяшки не желали держаться там, где должны, и мешались при произнесении слов.
  'Придется изображать дуру, обалдевшую от замка', - смирилась она, но рядом будет Мари, и ничего страшного, если крестьянская девчушка будет молчать.
  Потом она сощурила глаза, поджала нижнюю губу под верхние зубки, изображая кролика.
  'Хорошо, приметно, но зато неузнаваемо'.
  Теперь предстояло решить, что сделать с бровями. Ровные, красиво обрамляющие глаза брови никак не подходили к новому образу.
  'Надо либо полностью сбрить, либо нарастить', - пришла она к неутешительным выводам.
  Элья стала подкрашивать брови кисточкой, делая их ярче. Посмотрела на себя, но получилось как у клоуна, что не сделало ее лицо неузнаваемым, а вот излишнее внимание как раз привлекало. Неожиданно до нее снова донесся бубнеж из слуховых дырок.
  Игривый Зефир решил, что разговор в кабинете графа миленькой магессе будет интересным, и постарался донести до ее спальни слова без потерь.
  - Милорд, девочку опутали, моя вина, недоглядела. Все время на глазах, не представляю, кто посмел, - ныла Мари в кабинете графа.
  - Так, говоришь, сегодня ночью собралась бежать?
  - Да, ваше сиятельство. Сама не знает куда, так напугана! Узнать бы, кто оклеветал вас перед ней, сама бы, вот этими руками, удавила бы, - возмущалась женщина.
  Элья была поражена, потрясена. Она как наяву представляла, как раздобревшая за годы проживания здесь нянька стоит на коленях и причитает.
  Последовало молчание, прерываемое всхлипываниями.
  - Ну что ж, Мари. Я тебя понял. Говоришь, что миледи только тебе доверилась?
  - Никому больше моя девочка не доверяет, только я ей как родная, - тут же подтвердила няня.
  'Молчи, глупая курица! Молчи!'
  Элья сжала кулаки, а ее сердце билось с такой силой, что глаза заволокла темная пелена. Мари ей не доверилась, по-своему рассудила! Куда простой женщине до графских страстей. И сейчас не видит, не чувствует нянька, как Таури подбирается к ней. Что плевать ему на ее слезы и бабские хныканья.
  - А ты, значит, ко мне? - Возникла небольшая пауза, во время которой наверняка няня кивала головой. - И каково это - предавать свою девочку? - ласково прозвучал голос графа.
  - Да разве ж я со зла? Только добра ей желаю! - до Эльи донесся растерянный голос.
  - А если права твоя миледи? Разве глупа она? - тихо и по-звериному вкрадчиво, видимо слегка наклоняясь к продолжавшей стоять на коленях няньке, спрашивал Таури.
  - Умна, не по годам умна, - жалобно пролепетала Мари.
   И как будто только сейчас доводы миледи до нее доходить стали. Смотрит она на графа, и жутко ей, от его взгляда смертельным холодом веет. Страшный он, граф! Как же она раньше не видела, что глаза у него бездушные?!
  - Я тебя, дуру, предпочел бы кнутом забить, но шум мне не нужен. Так что благодари, легкая смерть тебя ждет, - презрительно процедил милорд.
  - Спасибо, - чисто по инерции прошептала она.
  А дальше как будто порыв ветра, вскрик - и тишина. Элья замерла, закусив ребро ладони, чтобы не завыть от жути. Больше ничего не было слышно, только запах паленого мяса пополз через дырки в спальню.
  Спохватившись, она затерла магией выходные отверстия тараканьих ходов, не особо осознавая, как она это проделывает. Мысли закрутились с бешеной скоростью.
  Бежать! Прямо сейчас! Вниз? Не успеет. Даже если 'на дурачка' выскочит из замка, есть система передачи знаков, и ее возьмут у ворот.
  В городе ей не скрыться. Она растеряется там, надеясь на удачу, начнет метаться, а ее знают все.
  'Что же делать?! Что делать?!'
  Запихивая приготовленные вещи в сумку, она лихорадочно соображала. Надо остаться в замке, пока они ее повсюду ищут, она будет у них под носом!
  Почувствовав, что решение правильное, Элья ускорилась.
  Но где спрятаться? Подняла голову наверх. Все бросила. Побежала за столиком, стульями. Притащила к себе. Упершись корпусом в комод, сдвинула его на нужную точку. На него взгромоздила малый столик, сверху поставила стул и табуретку для ног. Еще один стул поставила рядом со столиком, чтобы шагнуть с него на верхний стул.
  'Высоко, не упасть бы, не переломать бы ноги'.
  Встав на стул, она начала ощупывать потолок руками.
  - Не может быть, чтобы проход наверх сложно открывался. Не может быть. Надо просто подумать, - шептала себе, не видя ни щелочки и не понимая, куда давить.
  Изо всех сил Элья наугад уперлась ладонями в потолок, где еще ранее при помощи магического зрения ощущала за ним пустое пространство. Сначала с трудом, но все же люк поддался.
  'Тяжелый, зараза'.
  С шумом откинула крышку и еле успела закрыть глаза, защищая их от пыли. Воспользовавшись маленькой таребуточкой, она поднялась выше и смогла подтянуться без особого труда. Главное, что ей хватило высоты всей конструкции, чтобы опереться на локти. Огляделась. Рядом стояла грубо сколоченная лестница. Раздумывать, не обветшала ли она, времени не было. Опустив лестницу вниз, Элья бросилась разбирать мебельную пирамиду. Она затолкала комод на место, расставила обратно стол, стулья, кинулась в умывальню, схватила тряпку, намочила ее и побежала вытирать пыль, насыпавшуюся сверху. Бегом обратно, ополоснула тряпку на случай, если ее будет искать профи, чтобы не допускать зацепок. Обо всех этих мелочах она много думала заранее и сейчас старалась не упустить ничего, что впоследствии могло бы сгубить ее.
  Проверив, все ли чисто и не привлекает ли своей необычностью внимания, она вновь побежала в гостиную, схватила кувшин, вернулась в мыльню, набрала воды и стрелой кинулась в спальню, наверх по старой лестнице, держа в одной руке кувшин и боясь пролить хотя бы каплю. Дрожащими руками она водрузила кувшин в проходе. Потом, ощущая, как драгоценное время уходит, по очереди подняла наверх приготовленные вещи, осмотрела спальню сверху и на пределе своих сил, сжав зубы, втянула, обдирая руки, обратно тяжеленную лестницу.
  'Все, теперь или пан, или пропал'.
  Плавно опустила люк, чтобы ничто более не ссыпалось вниз, и, загрузившись вещами, стала подниматься наверх, прижимаясь к стене. На узковатой крутой лестнице было пыльно.
  'При хорошем освещении будут видны следы', - с досадой подумала Элья. Но может, если идти по краешку, на цыпочках, то не догадаются? Однако наличие вещей и кувшина с водой не давало возможности ступать по краешку.
  В башне было темно, но строители сделали крохотные окошки, их даже когда-то застеклили, жаль, что их очень давно не мыли. Почти на ощупь, с неутихающим сердечным гулом, Элья лезла все выше и выше. Перил не было, страшно было остановиться, посмотреть вниз, да даже развернуться она уже не смогла бы, так как ступеньки стали очень узкими. Теперь только вперед или спиной назад.
  Ей казалось, что наверху должно быть еще помещение. Там она надеялась затаиться и пересидеть первые дни розыска. Действительно, пробираясь практически на четвереньках, она достигла перекрытия. Там было пыльно, но терпимо. Лестница в башне уходила дальше ввысь. Но даже с поручнями она не рискнула бы по ней подниматься дальше. Слишком крута и узка, а ограды так и не имела.
  Элья осмотрелась, стараясь не делать лишних движений, чтобы не оставлять следов. Она отодвинулась от входа сразу вбок и, прижавшись к стене, сползла по ней и замерла, закусывая губу. Может, более смелая девушка торчала бы у люка и подслушивала бы, но миледи приняла для себя решение. Если уж она трусиха, то должна хотя бы проявить выдержку и терпение. Она тихо высидит здесь, как мышка, столько, сколько нужно. А если услышит, что открывают люк, то...
  Действительно, что делать? Беглянка заново просмотрела помещение, теперь уже магическим взором, и, найдя утолщение, по краешку пробралась к нему, подтаскивая кувшин и сумки, а потом попыталась вжаться в камень.
  Ее ладони вдавливали кладку без особого труда, а вот остальные части тела работать не желали. Тогда, уменьшив размеры будущей норки, она ладошками стала продавливать нишу для себя. Чем глубже, тем тяжелее поддавался камень. Как она ни старалась, но в проделанное углубление смогли поместиться разве что сумки, и то они нуждались в прикрытии. Гладящими движениями Элья стягивала камень как тесто и заделывала нишу. Пусть маскирующий слой получался миллиметровым, напоминающим своеобразную штукатурку и при надавливании даже пальцем рухнет, свою маскировочную задачу он выполнил. А пробовать на ощупь тут никто ничего не будет. Сама же она забилась в самый темный уголок и принялась ждать.
  Таури, как и предчувствовала девушка, отправился к ней сразу же. С трудом поднявшись наверх и поняв, что ее нет, он с усилием подавил свой гнев. Постояв немного и поразмыслив, позвал начальника стражи, сэра Катониса. Не предавая произошедшее огласке, они начали поиски. Никто ничего не видел. Ворота закрыли сразу, без объяснений. Немного погодя граф вспомнил о тайных ходах. Ему не верилось, что юная леди могла узнать о них, но Катонису было велено проверить их. Если она там, то ее нагонят.
  - Катонис, велите на всякий случай проверить башню. В потолке есть люк и ход наверх.
  - Хорошо, милорд.
  Люк, ведущий наверх, открыли уже ночью. Потратили время на поиск и доставку лестницы, потом искали сам люк. Наверх полез сам сэр Катонис. Освещая факелом уходящую ввысь лестницу, он готов был малодушно вернуться и отправить наверх более ловкого стражника. В неверном свете огня подъем представлялся жутким и безумно опасным. Рыцарь даже не подозревал, что своими нервными действиями затаптывал следы миледи. Наконец, сняв с себя лишнее, держа в руке только факел, он, прижимаясь к стене, полез вверх. Огонь пришлось держать подальше от глаз, так как изредка из него вырывались искры. Катонис морщился и сплевывал, жалея, что не позаботился о магическом светильнике. Его можно было снять с кареты. Из-за неровного пламени факела он перестал что-либо видеть вне его света.
  Элья, долго сидевшая в тишине, сразу услышала, как открывают люк. Она почуяла плывущий вверх запах жира от факела и пришла в ужас.
  Сейчас ее найдут.
  Изо всех сил она вжалась в угол и стала натягивать на себя податливый в ее ладошках камень как одеяло, пытаясь прикрыться им. И снова помог ветерок. Он поднял пыль, песок, раздавленный известняк и направил к магессе, которая гладящими движениями спаивала вместе кружащие возле нее крупинки и прикрывалась ими.
  - Спасибо тебе, милый, спасибо, - шептала она.
  Рыцарь, шипя ругательства, поднялся до перекрытия, зашел и, поводя факелом, развернулся на выход. Элья даже не дышала, настолько тоненькая была перед ней преграда. Она собиралась продолжать стоять, пока не захлопнется крышка люка.
  Сэр Катонис, перед тем как спускаться, приподняв руку с факелом, попытался вглядеться вверх. Ступеньки уходили в непроглядную тьму. Он попробовал лезть выше, но с первых же шагов понял, что если ему страшно, то маленькая леди и подавно не полезет туда.
  'К тому же, - подумал он, опуская факел к ступеням, уходящим вверх, - нет никаких следов, что тут вообще кто-то был последние полвека точно'.
  Но ради дела он немного потоптался, прислушиваясь к завывающему ветру за стенами башни, и, уверившись, что, кроме него, никого нет, не торопясь начал спуск. Спускаться было тяжелее, глаза все время видели сбоку чернеющую пустоту. Но все когда-нибудь заканчивается, вот и он спустился и отчитался:
  - Никого, милорд. Давно никого не было.
  О дальнейших поисках Элье было ничего неизвестно.
  Но ее искали.
  Людям объявили, что миледи с нянькой пропали.
  Особо посвященные знали, что все вещи юной графини остались на местах. Ни украшения, ни платья, ни одна пара красивейших расшитых туфелек, сапожек не пропали. Была миледи - и не стало. Колдовство ничего не показало. Ни тщательно выстиранные вещи девушки этому не поспособствовали, ни надетый ею амулет сокрытия, купленный ею же несколько лет назад из вежливости и лежавший столько времени без дела.
  Люди подозревали, что с юной госпожой случилась беда. Ее жалели. Только граф пребывал в бешенстве и все обдумывал, как эта мелочь могла обойти его?
  
  
  

Глава 6. Побег

  
  Элья высидела в башне трое суток, пока вода в кувшине не закончилась. В туалет ей пришлось ходить там же, где сидела. Правда, через сутки это стало не так актуально, ведь она ничего особо не ела, только пила понемногу, посасывала кое-что из сухофруктов и сидела почти без движения.
  - Похоже, при помощи магии они найти меня не могут, - тихонечко шептала девушка, чтобы рассеять хоть чуточку гнетущую тишину. - Интересно, что сработало - зачистка вещей, помещения или амулет? - Она погладила висящий на шее вытянутый в форме крупной капли кристалл. - Надо выбираться отсюда.
  Элья за прошедшее время тщательно изучила скрытые от глаз пустоты замка. К сожалению, при помощи своих новых возможностей она не могла видеть живых существ, даже если они стояли рядом. Поэтому, спускаясь к люку, она волновалась, ведь в светлице мог находиться кто угодно. Маги, стражники, ищущий зацепку Таури, прибирающиеся служанки, да и просто парочка любовников, прокравшаяся сюда ради того, чтобы поваляться на графской кровати.
  У люка, аккуратно отставив сумку и кувшин в сторону, девушка на самую капельку приоткрыла люк и стала слушать. Время от времени тишину нарушало ее шмыганье носом. За день башня прогревалась, становясь жаркой, но к утру остывала, и Элья немного простыла.
  - Надо еще немного подождать, а то вывалюсь на голову кому-нибудь, - шепотом уговаривала себя беглянка. - Терпение. Мой успех в терпении.
  Проторчав довольно долго возле щелки и не услышав ничего подозрительного, она осмелилась приоткрыть люк побольше. Медленно поднимая крышку, старалась смотреть, нет ли спящих людей. Наконец, успокоившись, Элья полностью открыла проход и высунула голову для контрольного обозревания территории.
  - Чисто, - с облегчением выдохнула она.
  Следующим этапом она, сцепив зубы от напряжения, опустила лестницу и, все еще прислушиваясь к шорохам, спустилась. Стоя в спальне, задумалась, устраивать ли пирамиду из мебели, чтобы для сокрытия следов поднять лестницу наверх, обратно?
  - Ладно, пока оставим. - Надрываться не хотелось, а тело после стресса и голодания ослабло.
  Во время трехдневного сидения в темноте глаза привыкли к ней, и в светлице при свете звезд девушка ориентировалась хорошо. Она тихонечко обошла свои покои, замерла у входной двери, прислушиваясь к лестничной тишине.
  'Кажется, никого'.
  Могли ведь и стражника поставить. Уже более свободно она прошла в умывальню. Обнаружив там немного воды, ополоснула лицо, обмыла издерганный нос и из остатков заварила себе горячий чай из мяты. Разогревающие голыши у нее были, а вот чая нет, только немного сухих листиков мяты, которые она кидала в готовые напитки, которые приносила сюда Мари, и листья лимона из кадки. Вышла безвкусная гадость, но ей необходимо выпить хоть что-то горячее, решила она. До слез хотелось улечься в свою постельку, закутаться в одеяло, понежиться, забыться. Наверное, она могла бы рискнуть и задержаться в башне, но без воды, еды и возможности вынести отходы оставаться было неразумно, и кто знает, не разболеется ли она, если позволит себе слабость.
  Элья закрыла люк, поднесла тяжелую лестницу к выходу, за ней приготовила сумку с вещами, отказавшись от второй, где должна была быть еда, и тихонечко попыталась открыть дверь. Та не поддалась. Толкнула посильнее, почувствовала, что на ней висит замок. Тогда она переключилась на магическое зрение, чтобы разглядеть, какой именно замок стоит между ней и свободой. Видно было хорошо. Простой амбарный замок, как на Земле. Наверное, его можно было бы открыть какой-нибудь изогнутой железячкой, как это показывали в фильмах, но... Элья улыбнулась.
  - Ну кто так делает? - копируя интонацию известного актера с ушедшей в народ фразы 'Кто так строит?', она подбодрила себя и взялась за работу.
  Здоровенные ушки для замка пролезали в щель двери и крепились с внутренней стороны, где и стояла сейчас хозяйка.
  - Вот вами-то я и займусь.
  Бросившись к сумке, Элья достала железный крючок для вязания и, немного проминая деревянную дверь, протолкнула его в щель между дверью и ушком. Дальше, приложив ладошку к у́шку, она направила свой дар на него, пытаясь размягчить, а крючком помогала вытолкнуть размягченную загнутую часть наружу. В отличие от камня, железо, поддаваясь ее воздействию, стало нагреваться. Пришлось сменить тактику и воспользоваться еще подсобными материалами. Но вскоре ушки распрямились, и Элья едва успела подхватить их, плавно опуская на пол вместе с державшимся на них замком. Дверь открылась.
  Она крадучись спустилась до покоев Мари, убедилась, что там никого нет, и вернулась за лестницей. С трудом дотащила ее, думая, что легче все же было устроить пирамиду и затолкать лестницу наверх, чем волочь ее вниз, но дело было сделано, и она поставила эту тяжесть в углу няниной комнаты. Пришлось ненадолго задержаться, чтобы перевести дух и унять дрожь в ослабевших ногах. Следующим этапом ее плана значилось переселение в подземелье. Она вернулась в светлицу, чтобы собрать необходимые вещи.
  Голодное сидение в башне поспособствовало гораздо большей активности в размышлениях, и новый план составился на порядок быстрее, чем ранние варианты. Элья обдумала все до мелочей, и сейчас она действовала уже не задумываясь, сосредотачиваясь только на обстановке и безопасности.
  Она прошла в отгороженную в светлице кладовую и поочередно снесла в нянину комнату два керамических масляных обогревателя, зимнее шерстяное одеяло, некоторые теплые вещи. Больше брать побоялась. Дальше она вновь занялась замком. Прекрасно видя его внутренности, она открыла его все тем же вязальным крючком. Кое-как вернула в первоначальное положение ушки и заново закрыла помещение.
  'Все'.
  Следовало поторопиться, так как жители замка поднимались с рассветом, а многие еще раньше. С тревогой посматривая в окошки, Элья бегом вернулась в нянину комнату. Обогреватели она пока припрятала в ней, понимая, что сегодня не хватит сил и времени все спустить в подземелье. Это неоправданный риск, который она не может себе позволить. Она взяла сумку, теплые вещи и начала спуск в общую умывальню, которая располагалась на нижнем уровне.
  Элья кралась, замирала от каждого шороха и снова продолжала красться. Лифтом она, конечно же, не воспользовалась, а спускалась по лестнице. Так она миновала холл и прошла до самого низа. Именно в умывальне она магическим зрением обнаружила просторные пустоты, где сейчас собиралась скрываться.
  Замковая мыльня была огромна. Основное разделение было на мужское и женское. Далее у женщин помещение делилось на прачечную, простую помывочную, душевую, помывочную для леди, коими считались жены рыцарей, гостевую баньку и личное отделение для графини. Целый лабиринт.
  Бассейны, ванны, переодевалки, прогревалки, хранилища 'полотенец', мочалок, зелий. Среди обилия помещений затерялась пара дверей неиспользуемых комнат. Одну дверь закрыли полками с уложенными на них травяными вениками, другая дверь была на виду, но являлась практически декорацией. Помещение за ней было завалено камнями.
  Элья искала еще одну дверь, которая привела бы ее к подходящему ей пространству. Зная, где она видела магическим зрением нужную ей пустоту, девушка быстро обнаружила замаскированную дверь, о которой, похоже, забыли. Комната за ней была проходная, ведущая тайным ходом из замка в какой-то городской дом. Но проход обвалился, или его намеренно перекрыли обвалом, и комнатка стала не нужна. Туда-то Элья пока и сгрузила вещи. Отчаянно шмыгая носом, она решилась использовать оставшееся время на приведение себя в порядок.
  Графская купальня была самая теплая. Туда-то она и отправилась, предварительно перед входом на женскую половину слегка перекосив в проходе несколько камней, из-за чего дверь туда стала открываться с трудом и со скрипом. Если Элья не успеет уйти до первых посетительниц, эта предусмотрительность подарит ей несколько минут, чтобы скрыться.
  Дверь в графской мыльне она напрочь заблокировала, приспустив сверху камень. Так она впоследствии всегда и мылась, точно зная, что никто неожиданно не войдет к ней. Пользованные тряпки для вытирания она высушивала сразу, развешивая их у горячей стены, возле которой сидела сама, перебирая волосы, а совсем загрязнившиеся полотна подкидывала в общую мыльню.
  В графской купальне она по ночам не только мылась, но и прогревалась. Со временем Элья перебралась в комнату, закрытую полками, там хоть не уходило в никуда тепло от притащенных ею из няниной комнаты обогревателей. Полки, перекрывающие дверь, не мешали ей отодвигать веники и пролезать в свое убежище. Дверь открывалась внутрь комнаты.
  Глаза со временем совсем привыкли к темноте, и воровать еду на кухне становилось все легче и спокойнее. Теперь днем она устраивалась между двух радиаторов, закутывалась в одеяло и спала, а ночью становилась призраком замка. Она нашла дверь в общем зале, ведущую в подземный ход за пределы города, и догадалась, как та открывается. Более того, она прошла по нему до конца, но препятствием к ее выходу послужила стоящая там стража. Пришлось вернуться и дожидаться гостей в замок, как изначально было задумано ею по плану.
  'Я замковая крыса', - к концу четвертой недели с грустью вынуждена была констатировать девушка.
  Иногда ей казалось, что она так живет годами. Вечный холод, дрожь, темнота, страх и одновременно просыпающееся бесшабашное отчаяние, подталкивающее ее на необдуманные поступки. Если бы она не была землянкой, не читала книги, где описывались подобные ситуации, то сломалась бы еще в конце первой недели, когда потеряла счет времени. А так - дрожала, сомневалась, но заставляла себя следовать составленному распорядку.
  Она обязательно выполняла зарядку, как только просыпалась. Иногда совершенно формально, просто поднималась и со злостью размахивала руками и ногами, пока не начинала потеть. Потом важным делом любого сидельца она считала поддержание себя в чистоте. После банных процедур ей легчало и появлялось желание не терять времени зря. Тогда Элья приступала к занятиям по освоению магического дара. Она сама себе придумывала задачи и выполняла их. Дальше в ее расписании шли свободные часы, тратящиеся на добычу еды и утреннее подслушивание разговоров обитателей замка, перед тем как она укладывалась спать. Но даже поддержание своеобразного распорядка дня, точнее ночи, все меньше удерживало ее от воцарявшейся в душе пустоты и безнадежности, от желания покончить все разом и не мучиться больше, явившись пред очи Таури.
  Если бы у нее была надежда, что она рвется к кому-то, кто ее ждет, но нет, она рвалась в жестокий мир, совершенно ей незнакомый, и она в нем будет самым уязвимым членом общества. Элья прекрасно осознавала, что она может попасть в передрягу, где смерть покажется наилучшим выходом, и все же она очень надеялась на свою осторожность, разумную выдержку и предусмотрительность.
  Настал день, когда она поняла, что в замок начали прибывать гости. Приближался праздник нового года, и приезжающие вельможи надеялись первыми увидеть наследника графа, о котором все болтали без умолку. Гостям хотелось посмотреть, что собою представляет новый владелец Таури, какие у него сложатся отношения с юной мачехой. Сам Таури стал агрессивным и рычал на каждого, кто спрашивал его о предстоящем празднике, о том, где располагать гостей и когда же приедет объявленный наследник. А Элья, наделавшая по всему замку слуховых дырочек, удачных и не очень, ждала момента, когда гостей и их слуг будет так много, что она легко затеряется среди них.
  'Так-с, вроде бы неплохо'.
  По подслушанным разговорам на кухне, завтрашний день обещал быть суматошным. Приезжали соседи со своими семьями, королевский поверенный, у всех слуги, охрана. Это при том, что замок и так уже заполнен гостями, приехавшими из более далеких земель.
  'Граф, наверное, в ярости', - позволила себе позлорадствовать девушка, подправляя сделанные брови.
  'Жуть', - это уже она приласкала себя.
  На тонкую материю Элья нанесла клей и терпеливо наклеивала на нее отстриженные кончики волос. После вырезала мохнатую заготовку тонкой полоской и подклеила под свои брови. Получились толстые мохнатые гусеницы, придающие ее лицу наивный, немного грустный вид.
  Подложив под щеки подкладки, поджав верхнюю губу, а нижнюю чуть оттопыривая, она потеряла всякую схожесть с собой. А если еще сделать прическу вот так, то можно смело выходить и никого не бояться, наверное.
  В зеркало на Элью смотрело очень бледное, наивное, юное, растерянное существо из деревни. Две косы, уложенные над ушками в бублики, придавали ей схожесть с барашком. Толстые прямые брови полностью меняли лицо, да к тому же подкладки под щеки сводили на нет нежный овал, придавая схожесть с хомячком.
  'Губу я не буду сильно поджимать, это чересчур. Достаточно намека на неправильный кроличий прикус', - решила Элья.
  Оставались глаза. Яркая примета. Но, выйдя на свет после длительного пребывания в темноте, хочешь не хочешь, а придется щуриться как слепой курице, это, возможно, и будет для нее выходом из положения.
  
  На следующий день, не слишком рано, почти перед обедом, Элья, одетая простенько, с сумкой за спиной, спокойно вышла из замка.
  - Эй, ты куда? - окрикнул ее мужской голос.
  'Чтоб ты провалился'.
  Молодой стражник решил проявить бдительность. Девушка с достоинством развернулась, чтобы не привлекать внимания громким разговором, подошла к парню и, уперев руки в боки, с презрением спросила:
  - А тебе какое дело? - Из-за подложек вышло картаво, но понятно, главное - удержать кругляши на месте.
  Стражник рассмеялся. Ему виделась молоденькая девчушка, впервые попавшая в замок, но пытающаяся держаться с достоинством. А еще у нее забавно подтарчивала пара передних зубов, из-за чего, видно, она плохо говорила.
  - Мне до всего есть дело. Я на посту, - важно ответил он.
  - Ну так и я на посту, - не смущаясь, парировала деревенщина.
  - Это на каком же ты посту? - все больше веселясь, поинтересовался стражник.
  - А на таком, что иду по поручению. А потом домой поеду, а ты меня задерживаешь.
  - Это какое же у тебя поручение?
  Девчонка сделала забавную моську, мол, поручение чрезвычайной важности, сообщать всем не велено. Парень совсем развеселился.
  - Никак хозяйка послала что-нибудь продать? - проявил догадливость служивый.
  - Ты что?! - зашипела якобы оскорбленная девчонка и заоглядывалась по сторонам.
  - Да ладно тебе, господа частенько так делают. Загостятся, а на обратный путь денег не хватает, вот и посылают вас продавать тряпки. Только обычно постарше посылают, они поумнее и пошустрее.
  - Постарше некому, все заняты, - важно прокартавила пигалица, хмурясь на нелестный отзыв. - А мне несложно по пути зайти.
  - Чего по пути, обратно не вернешься, что ль?
  - Уезжаю я, говорила же. Выполню поручение и тю-тю, - с достоинством, явно подражая старшим, отвечала сопливая служанка.
  - Жаль, ты мне глянулась, - не успокаивался парень, может от скуки, может оттого, что никто его важным не считал и в разговоры с ним не вступал.
  Девчонка на его 'глянулась' только весело фыркнула и заторопилась по делам.
  Сердце у Эльи колотилось нещадно. Легкость в общении с молодым стражником далась ей с большим трудом. По ее спине тек пот, а руки в варежках тряслись так, что пришлось сцепить их. Но маскировка сработала, и ей удалось покинуть замковую территорию, потом, пройдя по заполненной народом улице, вместе со всеми она вышла за ворота. От волнения чуть ноги не отказали. В одежде было жарко, она вся взопрела, глаза болели от яркого света, но надо было спокойно идти, причем как можно дальше, а потом уж перевести дух.
  - Милая, куда путь держишь? - полюбопытствовал проезжающий мимо старичок на телеге.
  - Домой, дедушка, - стараясь удерживать на месте защечные подложки, прокартавила она.
  - И где ж твой дом?
  'Твое какое дело!' - рассердилась Элья, но ответила приветливо:
  - Далече. - Потом словно спохватилась и, не дожидаясь новых вопросов, сама стала задавать: - А вы, дедушка, далеко ли едете?
  - До самого Таури.
  - Далеко. - Она сообразила, что дед имеет виду не городок при замке Таури, а центральный город Таури. - По делам приезжали?
  - Конечно, не без дела, - заважничал старикашка, жалея девчонку, что произносила слова медленно и старательно проговаривая. - Тебе коль по пути, садись, подвезу, все не так скучно будет.
  - Благодарствую, не откажусь. - Элья поклонилась и, запрыгнув на телегу, поджала ноги, устраиваясь поудобнее. Она с облегчением расстегнула одежду, давая прохладу разгоряченному телу, и продолжила разговор: - Неужто в замок продукты возят из такой дали?
  - Почему продукты? Я товар сыну вез, сейчас гостей у графа много, может, раскупят.
  - Что ж за товар у вас, дедушка, коли не секрет?
  - Не секрет. Домашние тапочки, сапожки. По всем признакам зима нынче затяжная будет, в сапогах в доме тяжко ходить, вот и придумал мой сын домашнюю обувь.
  Элья улыбнулась: уж не с ее ли легкой руки начали шагать по миру Твердь тапочки?
  - Хороший товар, - чинно похвалила она.
  - Да, - махнул дед рукой. - Хороший-то он хороший, да только деревенщина одна вокруг, не разумеют своего удобства, цепляются за традиции.
  Помолчали. Так бы и ехать в тишине, давая нервам утихомириться, но деду вскоре стало скучно.
  - А ты как же в пути оказалась?
  - Работала я служанкой, да вот платить перестали. Хозяйка говорит, что все потом да потом. Я и ушла.
  - Это у кого ж ты в прислугах ходила?
  Девчонка приосанилась и важно заявила:
  - Не приучена о хозяйских делах болтать.
  - Так ведь нет у тебя хозяйки! - воскликнул дед.
  - Все равно, неприлично.
  - Ишь ты, надулась-то как сразу, прямо как жаба на болоте.
  Элье стало смешно, именно такого образа она сейчас и добивалась. Однако состроила обиженный вид. Говорить со вставками было сложно, и сейчас она чуть не поперхнулась слюной.
  Так и ехали потихоньку, особо больше не болтая, молчать вместе все равно веселее, чем в одиночку. На ночь остановились в небольшой харчевне, где девчушка угостила старика ужином. Следующим днем они добрались до Таури и тепло попрощались.
  Когда Элья сидела в подземелье, то очень страшилась предстоящего пути, а вышло все тихо-спокойно. Именно дорога вызывала у нее наибольшие опасения, а уж в городе, думала она, ей без проблем удастся обустроиться. При расставании с дедком Элья заявила в ответ на его вопросы, что знает, куда ей дальше ехать, но не помнит, как называется ее деревня, слишком маленькой была, когда покинула дом.
  - Так ждет ли тебя кто дома?
  - Не знаю, посмотрим. Дом должен стоять, разберусь на месте.
  - Ну, если что, возвращайся в Таури, работу тут непременно найдешь.
  - Может быть, так и сделаю. Прощайте, дедушка.
  Дальнейший путь беглянки лежал в столицу королевства. Людбург. Людской город в королевстве Фердинанда.
  История людских королевств запутанная. Они создавались, объединялись, делились между сыновьями, после снова делились, пока не появлялся завоеватель, который собирал города размером с маленькое село в одно государство под свою руку, и история начиналась по новой.
  Не так давно закончилась столетняя война. Итогом стало очередное объединение людей, теперь уже в два королевства, но территориально не вылезших за границы прежних двадцати. Горные эльфы, прозванные темными за свои черные намерения, также остались при своем. Столетняя война высосала силы из двух рас и оставила при исходных данных.
  Королевство Фердинанда, названное по имени первого и ныне продолжающего править короля, не сильно отличалось от соседского королевства Себастиана. Только харизмой королей, которая привлекла и объединила людей в два общих лагеря. Оба воина грезили об одном, едином государстве, и никто не желал уступать первенство. Так образовались два, а не одно королевство. Отношения у стран после войны сложились соперничающие, но не враждебные. Оба короля восстанавливали мирную жизнь, учили свой народ жить в большом государстве и пытались наладить связи с другими расами. В общем, дел у королей было много и надолго.
  Элья планировала остановиться в столице, но запасным ее планом было переселение в королевство Себастиана. Поэтому она собиралась отслеживать взаимоотношения между странами, получше ознакомиться с законами себастианцев.
  По дороге ей встречались разные люди, чаще довольно-таки неплохие, и в ней все больше росла уверенность, что у нее все получится. Она уже представляла, как сидит зимними вечерами в маленьком уютном домике, рукодельничает или читает познавательные книги, готовясь вместе с приходом весны начать новую жизнь. Но все же после трагической гибели Мари и предательства графа она остро чувствовала себя невероятно одинокой. Она стала часто вспоминать ровную, безопасную жизнь на Земле, своих родных.
  
  Людбург
  
  Столица, тщательно спланированная талантливейшими магами Фердинанда, имела население в пятьдесят тысяч жителей. Центр города представлял собой старый, довоенный антиквариат, основательно подчищенный и оснащенный современными достижениями комфорта. Людбург стоял на источниках воды. Когда-то процветание города зависело только от магов, сейчас многие знания оказались утеряны, но возросло участие в обустройстве королевства простых людей. Новейшие магические системы стоков или подачи воды в каждый дом совмещались с примитивным трудом. Строительство в столице имела право вести только королевская компания. Город разрастался под личным присмотром Фердинанда. Двух-трехэтажные дома стояли ровными рядками, образуя улицы, проспекты или площади. В здании градоправителя находилась карта, на которой заранее были распланированы будущее города, потребление воды и количество служащих, требующихся для поддержания порядка как в городской зоне, так и рядом.
  В Людбурге имелось много зданий, заселенных семьями, по типу многоквартирных домов, были улочки, где проживали единоличные собственники. Старые трущобы в столице снесли уже много лет назад, а новые еще не успели настроить, но кварталы с определенным контингентом уже образовались.
  Попутчики Эльи высадили ее почти у границы бедного квартала и района среднего достатка. Ей показали на благопристойный, по их мнению, гостевой дом и, пожелав удачи, распрощались.
  Двухэтажное, вполне приличное здание с вывеской, изображающей тыкву с семечками, не вызвало ни отторжения, ни каких-либо подозрений, и Элья решила поселиться в нем на первое время. Демонстрируя уверенность, она прошла внутрь и сразу озвучила:
  - Мне нужна чистая тихая комната с крепкой запирающейся дверью.
  Весь первый этаж был заставлен столиками, которые сейчас пустовали. Хозяин удобно расположился за огромной стойкой, сидя на высоком стуле, и поглядывал за работой своего помощника, суетящегося рядом. На деревенскую девчушку он посмотрел с интересом, гадая, по какой причине она сбежала из родного дома и как надолго у нее хватит денег жить самостоятельно.
  Он оценил ее чистое простоватое личико, красивые глазки, свежесть и решил, что в принципе ему выгодно, чтобы она подзадержалась у него. Пусть соплячка сначала покрутится в городе, поймет, что она здесь никому не нужна, и, когда заныканные у родителей денежки закончатся, он подскажет ей и даже сам научит, как такая симпатяшечка может устроиться под его крылом.
  - Есть такая комната, - лениво ответил он и добавил: - Полный медяк в сутки.
  - С завтраком? - Элья знала, что обязательно надо торговаться, чтобы ее не сочли глупой.
  - Можно и с завтраком, - чуть поморщившись плохой речи девчонки, уступил он, прикидывая, скажется ли это на ее заработках у него или нет.
  - Сначала посмотрю. - Оценивающий взгляд хозяина дома ей не очень понравился, но она понимала, что он беспокоится о ее платежеспособности, поэтому старалась не обращать внимания. - Недешево у вас останавливаться, милейший, - на всякий случай решила посетовать она, копируя одну из увиденных ранее дам.
  - Зато спокойно, - улыбнулся хозяин, полагая, что наличие расчетливости в его постоялице поможет ему впоследствии договориться с нею. - Хэл, проводи маленькую мисс, покажи ей на втором этаже угловую комнату.
  Не то чтобы грязный, но небритый, неопрятный мужик, демонстративно почесывающий зад и другие места, лениво поплелся показывать названные апартаменты.
  Покинув графский замок, Элья вновь столкнулась с неприятными запахами, исходящими от людей и доводящими ее иногда до рвоты. Причем, кроме нее, казалось, никто ничего не чувствует, не обращает внимания на грязь и не стремится воспользоваться оказией, чтобы помыться, привести одежду в порядок.
  Мужик доплелся до комнаты, распахнул дверь и, встав на проходе, сверлил ее взглядом, пытаясь вытащить из зубов кусочек застрявшего мяса.
  - Отойди в сторону, - не сдержав брезгливости, скомандовала Элья.
  Нехотя мужик послушался, бормоча гадости себе под нос и недовольно смотря на нее.
  Комната была относительно чистой, с одной широкой кроватью, застеленной подобием половиков, грязноватой лавкой и небольшим столом. Окно выходило на противоположную входу тихую улицу. Дверь закрывалась на мощный крюк изнутри.
  'Крайне ненадежно, - подумала Элья. - Достаточно просунуть нож в щель - и крюк будет поднят без каких-либо проблем'.
  - Мне нужна комната с засовом. Есть?
  Хэл скривился, не скрывая раздражения, разве что не сплюнул и молча потащился обратно. Дойдя вместе с ним до хозяина, Элья заново спросила:
  - Другие комнаты с засовом есть?
  - Нет, - лениво выдавил он, пренебрежительно разглядывая требовательную соплюшку, - нам ни к чему. Посетители выпьют, мы их разносим по кроваткам, и засовы никому не нужны. Коль деньги сберечь хотят, то дежурят.
  Элья испытывала настойчивое желание поискать другой гостевой дом. Чем больше она присматривалась к хозяину, к служащим у него людям, тем отчетливее понимала, что здесь ей не место и опасно оставаться. Но уже вечерело, и не факт, что ее, в образе простой девчушки, примут в более дорогом и солидном месте.
  - Хорошо, пока остаюсь на один день, завтра посмотрю, что за завтрак тут у вас.
  - Посмотрите, посмотрите, - насмешливо пробормотал хозяин, всем своим видом показывая, что она ему надоела.
  'Ишь, сама пигалица деревенская, а изображает из себя городскую мисс!'
  Элья расстроилась. Она очень надеялась, что сумеет установить контакт с хозяином заведения и выудит у него информацию о городе. Быть может, она даже смогла бы что-то редкое готовить для его кухни и тем самым подрабатывать, чтобы соседи знали, на что она живет. Но все оказалось пустыми фантазиями.
  Теперь перед ней вставали насущные вопросы: у кого получить информацию о том, где люди хранят деньги, как купить дом, кто занимается оформлением бумаг, где узнать о продаваемых домах. И непонятно, куда переселяться.
  Куда ей завтра идти? Сюда же она заехала по рекомендации! Приличный гостевой дом с таверной!
  Как бы ни накручивала себя беглянка, но ночь прошла спокойно. Элья спала, подложив сумку под голову, тяжелый пояс с жилеткой привыкла уже не снимать в дороге. Тело после такого сна побаливало, но она решала, что залог ее успеха - терпение, вот она и терпит неудобства. Пока что эта тактика себя полностью оправдывала.
  Встав рано, она заказала себе булку с молоком, позавтракала и, взяв сумку с золотом, ушла. Пройдя немного, она вытащила вставки под щеки, положила их в карман и, надев сумку как рюкзак, только на животе, бодро пошагала к центру города в поисках приличного доброго аборигена, который ей подскажет и научит, где можно остановиться, куда обратиться в случае чего, ну и все такое.
  Бестолково проболтавшись до обеда по центру столицы, измученная Элья приняла решение поискать радушного болтуна в ремесленных кварталах. Прилично одетые люди не желали с ней общаться, а те, кто с усмешечкой вступал в разговор, напрягали саму девушку липковатыми взглядами.
  - Скажите, где я могу на заказ сшить недорогую, но качественную одежду? - вежливо спросила Элья пробегавшую чью-то служанку.
  - Вот туда иди, не сворачивая. Там сшить и купить готовое можно, - на ходу кинула рекомендацию девица и побежала дальше.
  - Спасибо. - Элья с трудом воспринимала, что теперь к ней относятся без прежнего внимания и уважения. Она для людей стала не то чтобы пустым местом, а даже раздражающей своей смелостью задавать вопросы. Стоило ей открыть рот и произнести первые слова, обращаясь к кому-то, как она замечала, что ею уже недовольны и на ответ нечего рассчитывать. Какой бы вежливой она ни была, на нее фыркали как на особо наглую деревенскую девчонку. Была бы рядом Мари, все было бы иначе.
  'Какое счастье, что не лето, я бы упрела', - тоскливо думала Элья, идя по указанному служанкой направлению.
  Идти пришлось долго. Общественного транспорта не было. То ли не додумались, то ли не было нужды в нем. Боже, о чем она думает! Кому надо, тот имеет свою телегу или экипаж.
  По дороге ей встретилась очень даже приличная таверна. Ведомая вкусными запахами, Элья зашла туда. Осмотрелась. Чисто, тихо, и люди вроде приличные сидят. Она выбрала для себя столик в стороне и с удовольствием уселась. Ноги гудели, спина болела, а живот сводило от голода.
  - Мисс, - обратился к ней мужчина - разносчик еды, - покиньте таверну, у нас приличное заведение.
  - Надеюсь, что приличное. Только по вашему отношению к посетителям этого не скажешь, - опешила Элья от услышанных по отношению к ней слов, но не растерялась.
  - Пошла вон, шалава деревенская, пока взашей не выкинул, - прошипел, наступая на нее, противный официант.
  Такого напора, незаслуженного оскорбления она не ожидала. Девушка вскочила, ее щеки налились румянцем, краем глаза увидела, что сидевшие за другими столиками посетители с удовольствием наблюдали представление, и, поняв, что, даже отстояв себя, есть она тут не сможет, вышла, глотая слезы. Не удержавшись, она все же бросила фразу так, чтобы все слышали:
  - Прошу прощения. Не знала, что здесь бандитский притон. Конечно, приличной девушке не место в этом гадюшнике.
  - Ах ты... - договорить официант не успел, его одернул хозяин, не желая публичной склоки.
  Элья шла, вытирая рукой слезы. За что он так ее унизил? Одета она как девушка из крепкой крестьянской семьи. Никто по дороге не выказывал ей неуважения, наоборот, ее опекали, сопровождали в подозрительных местах, показывая, что она не одна. Почему же в городе ее так унижают?
  Пройдя дальше, она снова сделала попытку перекусить в заведении попроще. Зашла, нашла себе местечко почище, села. Почти сразу к ней подошла дородная тетка, грубоватым голосом спросила:
  - Чего надо?
  - Пообедать зашла, - хмурясь и готовясь к гадостям, коротко ответила девушка. - Что у вас есть?
  - Сегодня у нас мясо с овощами. Пироги как всегда, питье на выбор, - не задумываясь, оттарабанила официантка.
  - Мясо с овощами. Травяной чай, после мяса.
  - Четверть медяшки.
  - Хорошо, - не торгуясь, девушка достала нужную монету, показала: - Поем - заплачу.
  Тетка понимающе хмыкнула и поплыла, как каравелла, за заказом. Элья предполагала заплатить ей побольше и вызнать хоть что-нибудь о съеме жилья, но народ вдруг валом повалил, и стало понятно, что от нее отмахнутся.
  'Ну что же делать? Какие они все необщительные', - ковыряясь в тарелке с несъедобным мясом и с отвращением посматривая на жирный чай в грязной кружке, сетовала она.
  По вывескам с картинками и бо́льшему количеству народу, толпившегося на улице с пирожками в руках, до Эльи дошло, что она попала в более бедный квартал. Чтобы дать себе передышку и решить, куда идти дальше, она зашла в лавку купить ленточку или иную пустяковину. Пользуясь тем, что она единственная покупательница, она втянула продавца в беседу. Ей пришлось купить три дорогие ленты, чтобы получить информацию о съеме жилья. К сожалению, купленные таким образом сведения оказались бесполезными. Элья изначально не собиралась снимать комнату, а теперь, насмотревшись на отношение к ней посторонних людей, поняла, что даже квартира ей не подходила. Слишком приметна одинокая девчушка и лакома для непорядочных соседей.
  Элья устала бродить по городу с тяжелой сумкой, да еще и без толку. Среди множества людей она была одинока, как никогда.
  Горожане как будто чувствовали, что она чужая, и даже прохожие смотрели на нее с недовольством. Она шла не в одном ритме с ними, смотрела на них такими глазами, что любой бы понял, что совсем юной девушке нужна помощь, но никто не мог позволить себе остановиться, потратить на нее свое время - не дай бог, придется расстаться с деньгами, чтобы помочь ей. Для совестливых людей самый лучший вариант был пройти мимо и ничего не знать.
  Правда, были и такие, которые не прочь были бы воспользоваться наивностью гостьи столицы, но она с такой силой шарахалась от них, что не стоило с ней связываться и привлекать к себе внимание. Еще слишком светло и людно для нехороших дел. Элья осознавала, какая складывается вокруг нее ситуация, но на данный момент переломить ее не могла. Слишком сильна оказалась разница между ее прошлой и нынешней жизнью, даже в дороге она не теряла надежды на то, что справится со всем, а сегодня она с головой окунулась в новое пространство, и ей не хватало сил, чтобы влиться в него, стать одной из многих. Требовалась передышка, обретение уверенности в себе и надежный тыл.
  'Дойду до рынка и поворачиваю обратно', - решила она, смиряясь с тем, что вынуждена вернуться в 'Тыкву'.
  Рынок уже закрывался. Часть торговцев разошлась, оставшиеся, жалуясь на вялых покупателей, собирали товар. Элья пожалела, что потащилась сюда, так как и здесь любые ее вопросы начнут только раздражать торговок. Вдруг послышался тонкий визг и мужской бас, изрыгающий ругань.
  - Так ее, так! Поделом, - подключилась к отвратительному шуму объемная бабища.
  Снова раздались крики.
  - Мелкая с-сучка! - оглушил площадь полный злобы рявк мужика.
  Элья подошла посмотреть, что происходит, и обалдела. Маленькая девочка, сжавшись в комочек, получала удары ногами от мужика, иногда подлетая от его действий как мячик.
  - Да вы что?! - ни на секунду не задумываясь, заорала девушка. - С ума сошли - ребенка бить?!
  Элья выскочила вперед, полыхая возмущением, желанием самой бить здоровенного детину, да так, чтобы он на всю жизнь забыл, как это - поднимать руку-ногу на ребенка. Но ее порыв вызвал лишь насмешливое любопытство других торговцев и недовольство непосредственных участников.
  - А тебе что за дело? Шла мимо - вот и иди, - угрожающе отозвалась баба, одобряющая избиение.
  - У нас что, убийство больше не карается? - вспомнив о законах, громко и властно, как привыкла, выкрикнула Элья, до хруста сжимая в руках тяжелую сумку, которой намеревалась защищаться, если придется.
  В толпе загудели. Люди принялись обсуждать, что маленькая дрянь может не выдержать наказания, тогда всех ждут проверки.
  - Кто ее убивает-то, кому эта воровка нужна? - громогласная агрессивная бабища, увидев, что особо ее никто не поддерживает, поумерила свой пыл.
  - Здесь полно свидетелей, которые подтвердят, что именно вы забили малышку до смерти! - давила Элья. - Девочка уже сейчас не может встать, а к утру тут будет ее труп, - жестко отчеканила графиня. Да, сейчас она вела себя как владетель, и люди, интуитивно чувствуя ее право на власть, прислушивались к ее словам.
  Некоторые будущие свидетели сочли, что у них товар лежит без присмотра, а тут на глазах образовывается грязное дело, от которого, кроме неприятностей, ждать нечего, и люди быстро расходились. Мужик, пинавший девчонку, запыхался от усердия и, сплевывая, а потом стирая кулаком повисшую на жиденькой бородке вязкую слюну, стоял и раздумывал, продолжать ли вымещать вспыхнувшую злость на оборванке или себя пожалеть, а то он, разгоряченный, стоит на холоде, так и заболеть можно.
  - Тощая-то какая! - воскликнула сердобольная торговка зеленью, переводя зрелище на новый виток обсуждения. - И чего ты, Панас, взъелся на нее?
  - За воровство, - сплюнул Панас. - Каждый день недосчитывался колбасы, только сегодня поймал мерзавку. Ланка замучила меня подозрениями, думала, это я товар с пивом съедаю.
  Ланка, огромная бабец, каждое слово мужа подтверждала согласным кивком.
  - Ну ладно, пошли уж, продукты без присмотра оставил. - И, отвесив мужику подзатыльник, погнала его в сторону.
  Остатний народ еще погудел, подождал развития событий, кидая взгляды на странную девушку с наивным выражением лица, но смелую, и потихоньку разошелся. Маленькая девочка так и осталась лежать на промерзшей площади.
  - Эй, малышка. - Элья подошла к ребенку, желая помочь ей хотя бы встать, но та не шевелилась.
  'Без сознания. Господи, что же делать? Скоты, какие же они скоты!' - Негодование, жалость, ненависть ко всем и беспомощность - все кучей нахлынуло на Элью, но пользы от всех этих эмоций не было. Она присела на корточки и, взяв тоненькое запястье девочки, попробовала нащупать ее пульс, одновременно прислушиваясь и присматриваясь к дыханию. Малышке требовалась срочная реанимация, но что можно сделать сейчас, в этом городе? Площадь практически полностью опустела.
  - Эй, торговля! - громко крикнула Элья почти последнему торговцу, уезжающему на телеге.
  - Чего орешь, деревня? - откликнулся средних лет мужичок.
  - У меня тут медяшечка завалялась, готова подарить ее тому, кто на телеге покатает меня по городу.
  - Ну-у... - Сбив невообразимой формы головной убор набок и почесав затылок, мужичонка уточнил: - Если полный медяк, то можно устроить катание. А куда?
  - Ты подъезжай поближе, что мы орем друг другу. - Руки у Эльи дрожали, она боялась остаться одна с умирающим ребенком, но, привыкнув руководствоваться в своих действиях прежде всего ответственностью за других, она делала то, что должна.
  Торговец вроде как нехотя развернул телегу и не торопясь подъехал к глупой соплячке, раскидывающейся деньгами.
  - Где лекарь или знахарь живет, знаешь?
  - Ну-у, - его рука вновь потянулась скрести затылок, - а тебе зачем?
  'Вшивый, что ли?'
  - Догадайся сам. - Элья кивнула на лежащую девочку.
  - Хочешь лечить эту дрянь?
  - Не больно-то хочу, но оставлять ее здесь нельзя, умрет же.
  - Никто о ней плакать не будет, - брезгливо фыркнул мужичок. - Давно ее приметил, крутится здесь, подворовывает. У меня-то товар ей не нужный, а все одно напрягает.
  Торговец говорил не то чтобы зло, а как бы даже поучительно. Мол, смотри, деревня, кого пригреешь! Элья слушала, понимала, что обуза в ее нынешнем положении ей ни к чему, но не оставлять же малышку умирать. К тому же морозец к вечеру заметно усиливался.
  - Давай, грузи ребенка да вези к тому, кто ее подлечить сможет, - зло велела она, ужасаясь приходящим в голову мыслям о том, что нынче помогать другим ей неудобно и не ко времени. Так нельзя! Родители ее не тому учили!
  - Ты не командуй! Тебе надо, ты и грузи, мне за покататься платишь, на другое уговора не было.
  'Скотина!' - Девушка еле удержала в себе удушливую волну, которая поднялась из глубин и способна была всколыхнуть все камни на мостовой и погрести под собою бессердечного наглеца.
  С трудом подняв безвольное тело девочки на руки, Элья быстро скинула ее на телегу. Малышка так и не пришла в себя, только застонала. От нее так разило сильно мочой, что слезы из глаз выбивались.
  'Тоже мне воровка, да тебя по запаху за километр почувствуют', - злилась на всю ситуацию в целом Элья, но поправила малышку, чтобы той было удобнее.
  - Трогай.
  - Раскомандовалась тут, - ворчал возница, но тем не менее достаточно быстро довез до лавки, из которой пахло травами, а множество разных пучков полностью скрывали потолок, стены и почти весь прилавок.
  - Жди тут, - велела Элья.
  - Чего это? Давай медяшку, да поехал я, - начал возмущаться возница.
  - Что значит 'поехал'? За две минуты ты, милейший, ничего не заработал. Сейчас подождешь, можешь со мной пойти, поторопить лекаря, а после мы поедем в гостевой дом 'Тыква'. Там и расплачу́сь.
  - Связался на свою голову, - ворчал мужичок, явно желавший ни за что получить большой медяк с дуры-девки, и тем больше сердился на нее, что обманулся в своих ожиданиях.
  Элья вошла в лавку.
  - Эй, хозяева?! Нужна помощь, - прокричала она в бездонную глубину, перекрытую стеллажами с кувшинчиками и мешочками.
  - Здравствуйте, мисс. Что вам угодно? - вежливо спросила средних лет деловитая женщина.
  - У меня на улице в телеге лежит избитая девочка, ей нужна помощь. Вы можете ей помочь?
  Женщина не была обрадована озвученной проблемой, но вышла из-за прилавка и, жестом предлагая девушке первой пройти к выходу, пошла за ней на улицу. Остановилась у телеги, замерла, после поводила руками.
  - Внутри почти все отбито, к тому же присутствует сильное истощение. Хорошо бы мага Жизни привлечь, чтобы наверняка отвести смерть, но они занимаются только королевским двором.
  - Что, даже за деньги не полечат? - нахмурилась Элья.
  - У них и так отбоя от пациентов нет, зачем им брать таких, - женщина повела подбородком в сторону своей временной пациентки, - мараться?
  - Кто-нибудь может согласиться?
  - Сразу видно, что вы издалека, мисс, раз говорите подобные глупости. В городе всего два мага Жизни. Оба они живут в королевском дворце под охраной. К ним не всякого вельможу пустят, а уж о стоимости визита к ним вообще молчу.
  - Что ж их так мало? - буркнула Элья.
  - В войну всех поизвели, - уперев руки в боки, вздыхая, пояснила травница. - Жить все хотят, вот раненые лорды и требовали, а многие подчистую выдавливали из жизневиков силы. Да еще после войны увечные образовали целую секту. Они отлавливали молоденьких магов Жизни, полностью выпивали их, возвращая себе утерянное здоровье и молодость. Наш король Фердинанд извел секту, но магов это не вернуло. У нас в столице всего два целителя, может, где и прячутся еще, но их из своих крепостей не вытащишь. - Было видно, что, рассказывая о беде магов Жизни, она обдумывает, что делать с девочкой. Элья надеялась, что ребенка можно будет оставить у травницы, ведь вроде это их дело - ухаживать за больными.
  - Значит, так, дорогуша. Дам зелья, мазь, травы. Читать умеешь?
  - Да.
  - Хорошо, будешь все делать по моим записям. С тебя серебрушка.
  - Но мне некуда ее забирать, я сама только вчера в город приехала, в гостевой дом заселилась, - отшатнулась Элья.
  - А это меня не касается. - Женщина развернулась и ушла.
  Вот тебе и знахарка, которая любого больного должна вроде как подобрать и вылечить.
  Мужик только одобрительно кашлянул.
  - Ты это, решай давай быстрей, а то замерзнет твоя подопечная, лечить некого будет, - весело проговорил он. Девушка одарила его злым взглядом и побежала за женщиной.
  - Хорошо, давайте я заплачу! Только не посоветуете ли мне приличный гостевой дом, а то боязно мне в том, где я сейчас.
  Лекарка задумалась.
  - Ничего не знаю про гостевые дома. Мне ни к чему это, - пожала она плечами. - Одно понятно, что одинокой молоденькой девушке там не место, - добавила женщина, хмурясь и с подозрением глядя на Элью так, как будто это был ее каприз - жить среди путешествующих по делам мужчин.
  - А где мне место, где я могу поселиться? Деньги у меня есть, я приехала в столицу, чтобы жить здесь.
  - Для начала не стоило брать на себя заботу, которая свяжет тебя по рукам и ногам на пару недель, самое малое, - поучительно произнесла она.
  - Думаете, я не понимаю?! Но ведь никто, никто не подобрал девчонку! Неужели никому нет дела до того, что она умрет?
  - Вечерами стража выходит на улицы города, они и забрали бы. А что касается того, где жить, так прежде, чем ехать, надо было знакомых заиметь. Одной девице не место ни в гостевом доме, ни на съемной квартире, ни в доме. Тебе необходим сопровождающий.
  - Я понимаю, но где его взять?
  - Сходи в гильдию наемников и найми подходящего человека, раз деньги есть, а лучше домой вернись, пока беды не случилось.
  - Гильдия наемников? Да, пожалуй. А где она?
  Травница написала, как найти гильдию, подробно изложила, как лечить девочку, и распрощалась. Под недовольный бубнеж торговца Элья доехала до 'Тыквы'. В гостевом доме возница перестал торопиться домой, с удовольствием послушал перебранку по поводу появления еще одной сопливой жилички, которую еще и носить на руках надо.
  Девочка так и не пришла в себя, а ночью у нее начался жар. Элья просидела над ребенком до утра. Не дождавшись ни смерти малышки, ни облегчения ее состояния, она уснула. Так потянулись день за днем.
  Девочка держалась на грани жизни и смерти почти неделю, а скрывающаяся леди оказалась крепко к ней привязана. Уйти даже ненадолго, без сумки с деньгами, она боялась, а хозяин опасался, что соплячка уйдет, бросив на него умирающую беспризорницу, и его репутация из-за вызова стражей пострадает.
  'Какая репутация может быть у этого заведения!' - злилась Элья.
  Она попыталась через хозяина нанять сиделкой какую-нибудь женщину, но когда зашла речь об оплате, то у него настолько подозрительно заблестели глаза, что девушка решила еще подождать пару дней.
  - Где я? - тихо прошелестел голосок девочки.
  - Очнулась! Ну наконец-то, - обрадовалась как никогда в жизни беглянка. - На-ка попей отвара. - Поддерживая голову малышки и наклоняя кружку с травяным чаем, Элья благодарила Бога, что та пришла в себя.
  Девочка присосалась к напитку, как пиявка. Во время ее лежания в бессознательном состоянии леди поила ее через мокрую ткань. К побоям добавилось обезвоживание, усилилось истощение, но живучесть малышки победила. Через день Элья ей рассказала, как нашла ее, как ухаживала и что в дальнейшем не бросит, если малявке некуда идти. Девочка в ответ поведала свою историю. Говорила она складно и с охотой.
  - Мама меня называла Пенея, братик - Пенни. Мы ехали с разоренных земель барона Красса.
  'Барон Красс, - вспоминала миледи, - древний род, погибший на войне. Уже более десяти лет эти земли принадлежат герцогу Амальти. Наверное, малышка с чьих-то слов называет земли старым именем. Странно, Таури считал владения Амальти благоустроенными, даже хвалил его. Девочка в силу возраста не должна была застать разруху, если она была', - размышляла Элья, но, слушая горестную историю Пенни, поддалась эмоциям и жалела девочку.
  - Мы надеялись устроиться в городе, но мама заболела. Из снятой комнаты нас выставили в тот же день, как заболел еще и братик. Хозяева и соседи побоялись заразы. Они нас вывезли из города и бросили на улице. Ни мама, ни брат не пережили ночь. А я не знала, куда идти, и вернулась в город. С тех пор живу на рынке, хотела бы работать, но я еще маленькая, и мне приходится воровать.
  Элья осталась в шоке после исповеди Пенни. Той оказалось восемь лет, но больше шести не дашь.
  Девочка быстро пошла на поправку. Приличное питание, целебные отвары, мази помогли восстановить здоровье. Элья стала потихоньку выходить на улицу и собирать информацию о городе.
  Она разобралась в районах города, определив, где живут аристократы, зажиточные горожане, ремесленники и другие. Сходила в гильдию наемников, но, покрутившись там, посмотрев на лица-морды мужчин, не осмелилась никого нанимать в сопровождающие. Еще она успела прицениться к лошади, намереваясь купить ее. Дело в том, что понравившийся ей район находился в противоположном конце города, и следовало бы походить там, внимательнее присмотреться, но на своих ногах это заняло бы целый день. Она опасалась оставлять свою подопечную надолго одну в 'Тыкве', не доверяя странным взглядам хозяина и уж тем более его людям. К тому же Элья рискнула не носить с собою тяжеленную сумку, и каждый раз, уходя, она беспокоилась, что из-за ее золота могут убить ребенка.
  Хозяин 'Тыквы', получая в срок уплату за комнату, вроде попривык к тому, что у него живет излишне самостоятельная пигалица, и уже не кривился, если она обращалась к нему по поводу еды или уборки в комнате. Но в то же время он с каким-то странным интересом поглядывал на ее реакцию, когда его слуга Хэл неприлично вел себя перед нею, оглаживал или почесывал интимные места, делал гадкие намеки.
  - Пенни, мистер Старх сказал, что ты уже пару дней выходишь на улицу?
  Девочка потупилась, и из глаз у нее полились слезы.
  - Вы мне не говорили, что нельзя выходить, - жалобно прошептала малышка, а у Эльи сжалось сердце. Она вовсе не в упрек сказала, а, наоборот, обрадовалась, что вскоре они могут покинуть эту 'Тыкву'.
  А еще она расстроилась из-за того, что мало общается с Пенни. Все время получалось так, что она то кормит ее, то проверяет раны, то уходит по делам. Каково ребенку одному здесь сидеть? Вот так спасительница! Мало того, что у нее малышка изнывает от скуки, так она ее еще оставляет с сумкой, набитой золотом, и тем самым рискует ее жизнью. Правда, уходя, Элья надевала пояс и жилетку, но того, что спрятано в сумке, хватит, чтобы позариться и пренебречь чьей-то жизнью. Это очень угнетало юную леди, но ее сил не хватило бы изо дня в день таскаться с вещами, да и у мистера Старха это вызвало бы ненужное подозрение.
  - Ничего страшного, Пенея. - Элья присела на корточки и вытерла слезы у малышки. - Я не думала, что ты уже настолько окрепла, да и на улице очень холодно.
  Потом она задумалась и воскликнула:
   - Пенни, тебе надо купить теплую одежду, из этой ты уже выросла.
  Девушка сразу представила, какой милой и славной будет ее малышка в обновках. Не девочка, а куколка!
  - Не нужно, мне на этот год хватит.
  Подняв красивые глаза на девушку, которая представилась ей Томой, девчушечка улыбнулась. На ее щечках образовались очаровательные ямочки.
  - Все равно, завтра начнем делать покупки! - решительно объявила Элья, скрывшаяся перед Пенни под своим старым именем. - Одежда, лошадь, может, нам с жильем сразу повезет, тогда нужен будет конюх, охранник. Еще у нас будет красивый сад. Ты любишь цветы?
  - Не знаю, - растерянно пробормотала Пенея, слушая о планах девушки, раскрыв рот.
  Элья была удовлетворена реакцией малышки. Она снова руководит, знает, что делать, и впереди их ждет новая жизнь.
  'Все будет хорошо, прорвемся', - подумала она.
  На следующее утро Элья проснулась из-за странной тишины. Она уже привыкла, что Пенея из-за нездоровья по ночам похрапывала, сопела, и это поначалу сильно раздражало, но потом именно сопение позволяло спать спокойно. Раз подопечная издает разные звуки, значит, жива.
  Сейчас же доносились голоса с первого этажа, немного шума с улицы, но в комнате установилась тишина. Девушка приподнялась на локте и осмотрела скромное жилище. Пенеи не было. Удивленно вскинув брови, она поднялась и сразу заметила в небогатой меблировке помещения отсутствие своей сумки. Внутри все как оборвалось, но думать о худшем не хотелось. Не доверяя своим враз ослабевшим ногам, она села обратно на кровать. Дышать стало тяжело, грудь как будто сжало обручами. Переведя дух, она еще поискала сумку, в надежде, что девочка вышла, а поклажу спрятала, к примеру, под кровать. Ведь видела, как Тома бережет ее.
  'Ничего. Неужели ребенка выманили, обманули?..'
  Решительно собравшись, Элья двинулась на разборки к мистеру Старху.
  - Где Пенея?! - Схватив нож со столешницы, она показательно смяла железо в шарик. - Где де-во-чка? - Пылая гневом, она всем своим видом угрожала хозяину.
  - Шальная, - отпрянул он от нее. - Откуда мне знать, где твоя приблуда?! - взъярился мистер Старх.
  - Вечером ребенок был на месте, утром ее нет. Кто, кроме вас, хозяина этого паршивого заведения, может знать? - процедила постоялица. Одновременно она выискивала глазами каменные и металлические предметы, на которые могла бы воздействовать магией в качестве устрашения. Ей было плевать, что она не зарегистрирована, что при внимании властей ее могут опознать. Элья больше не могла себе позволить терять близких, а Пенни стала для нее дорога́.
  - Хэл, Хэл, иди сюда, где тебя носит! - рявкнул хозяин, обжигая Элью ненавидящим взглядом. - Ты утром открывал 'Тыкву', ее, - кивок в сторону девушки, - шмакодявку не видел?
  - Чего ж не видеть, видел, - лениво и насмешливо ответил работник.
  Элья с нескрываемой брезгливостью сверлила его глазами, Старху тоже надоело ждать, когда мужчина соизволит дать пояснения.
  - Ну и чего молчишь, говори, - процедил он.
  - А че говорить-то? Тихонечко сошла с лестницы и вышла, еле волоча сумку. Даже жрать не попросила. Обычно-то в три горла наворачивала, а тут прошмыгнула, и все.
  - Не верю, - твердо ответила Элья. - Зачем ей уходить, когда я обещала заботиться о ней. Куда она пойдет? - И снова свирепея: - Где мой ребенок?!
  - Совсем спятила. Подцепила подзаборную дрянь и еще своим ребенком называет! - вознегодовал хозяин. В зале собирались ранние посетители и с неодобрением смотрели на разгорающийся скандал.
  - Хорошо, кто-нибудь может подтвердить слова этого... этого работника? - выплюнула миледи.
  - Хэл, кто-нибудь еще видел приблуду?
  - Так Ненья с кухни выходила, спрашивала, что я есть буду. Во дворе Фарх уже суетиться начал, мог видеть.
  - Зовите Ненью, Фарха, - приказала Элья.
  Недовольно косясь на разошедшуюся девушку и прислушивающихся посетителей, Старх позвал работников. Слова Хэла повторила Ненья, а подтверждение конюха Элья выслушала уже с потухшим взглядом.
  - Чего, мелкая тварь много стащила? - вроде как даже заботливо поинтересовался мистер Старх, только на лице его цвела радость и удовлетворение. Потому как нечего строить из себя не пойми что! И он еще придумает, как она будет заслуживать его прощение и на каких условиях он примет ее на работу к себе.
  - Много, - безжизненно ответила постоялица.
  Вернувшись в комнату, Элья села на кровать и замерла. Целый день она провела в ступоре, так сильно на ней сказался поступок девочки. Вечером она поднялась и бездумно повторила привычные действия перед сном, как будто она до сих пор в графстве, в безопасности. Она забыла, что давно уже не дома, впервые со времени ухода из замка разделась до рубашки и повалилась на шкуры, потихоньку впадая в забытье. Очнулась она оттого, что ей стало тяжело дышать. В темноте ничего не было видно. Резкая вонь и тяжесть на ней испугали. Вслед за испугом, прогнавшим безразличие и опустошенность, накатило понимание, что на нее наваливается какой-то мужик, пристраиваясь поиметь ее.
  - Вот с-сука, в шкуры закуталась, не подступиться, - процедил насильник.
  Потом отпрянул от нее, но не для того, чтобы освободить, а просто поменял положение. Она вздохнула полной грудью, а он резко раздвинул ей ноги, рывком подтянул к себе и уже пристроился, но тут очнувшаяся жертва отреагировала.
  Насильник был не один, второй стоял рядом и пока никак не проявлял себя, лениво перебирая вещи постоялицы.
  Элья мгновенно почувствовала прилив магической силы, которой так мало давала выхода в последнее время. В том состоянии, в котором она находилась, не особо раздумывая, даже где-то не только желая смерти подонкам, но и на себя махнув рукой, девушка отпустила силу на волю. Выплеснутая энергия, наполненная жаждой разрушения, миновав деревянный дом, вмиг впиталась в землю и разверзла ее. Здание зашаталось и начало проваливаться в яму. Произошло все мгновенно.
  Вот насильник зло тыкается членом в поисках места проникновения, намеренно больно сжимая бедра высокомерной соплячки, чувствует, что она проснулась, и предвкушение удовольствия заставляет его поторопиться, но девчонка напряглась, мешая ему, и тут же задрожал дом, разваливаясь и как будто падая.
  Рухнула балка на голову стоявшего рядом приятеля, треснуло, перекосившись, окно, заскрипел, выгнулся, зашатался пол. Мелкая стерва, до сих пор замиравшая от ужаса, извернулась и резко пнула его ногами, отчего он неловко опрокинулся на спину, выворачивая собственные лодыжки. Дальше жертва спрыгнула и вцепилась в торчавшее достоинство, рванув со всей силы, как репку.
  Здание огласил душераздирающий вопль, но насильник пострадал скорее морально, чем серьезно физически.
  Элья, первоначально пожелавшая выкрутить член Хэла, а это был он, просто побрезговала. Только поэтому сила хватки ослабла, и она не покалечила его. Ситуация менялась на глазах. Беря под контроль разбушевавшийся дар, она успела, давя в себе тошноту, обтереть руку о шкуру и, увидев, что ее окошко, располагающееся на втором этаже, теперь вровень с землей и разбито, выскочила в него и отбежала подальше.
  Холод отрезвил ее с первых шагов. В рубахе, босиком, она первым делом подумала о других постояльцах, которые не виноваты в ее бедах. Стуча зубами, неопытная юная магиня уплотнила под домом землю, чтобы остановить падение. Что еще делать она поопаслась, боясь ухудшить сложившееся положение.
  - Эй, чего у вас там произошло? - спросил стоящий рядом долговязый парень. Элья со страхом оглянулась. Рядом с ней пристроились двое ребят разбойничьего вида. Оба высокие, тощие, похожи друг на друга.
  'Братья'.
  Одному было лет восемнадцать, второму четырнадцать-пятнадцать. Девушка угрюмо на них посмотрела и, устало прислонившись к дому, присела, сжавшись в комочек.
  Пацаны переглянулись. Младший пренебрежительно сплюнул.
  Они оба возвращались с работы. Ловля пьяненьких гуляк и чистка кошельков было их делом. Странная вибрация под ногами, рушащийся дом и выскочившая девчонка в тонкой рубашонке не могли не привлечь их внимания. Она была раздета, но вызывало жалость не отсутствие зимой одежды, а ее обреченный, полный безнадежности взгляд. Такой был у собаки, укусившей молочницу и в отместку забитой камнями, когда она уже не могла больше сопротивляться. Только девчонка была лучше собаки. Вся беленькая, с удивительными глазами, роскошными растрепанными косами и смешными толстыми бровями.
  - Вроде больше не рушится, - деловито произнес младший. - Слушай, ты ведь оттуда, можешь вернуться, одеться, а то замерзнешь.
  Элья уже замерзла, ее била крупная дрожь. Но возвращаться туда, где двое насильников, которые укажут на нее как на разрушительницу?
  - Эй, ну ты что, испугалась? - ласково спросил старший парень. - Со сна, наверное, соскочила? Родной кто есть там у тебя? - продолжал он терпеливо общаться с нею как с больным ребенком.
  Тем временем из окон второго этажа гостевого дома начали вылезать другие немногочисленные постояльцы. Криков не было, мужчины просто выбирались и недоуменно почесывали головы. Некоторые деловито залезали обратно и выкидывали вещи.
  - Чего молчишь-то? - стал раздражаться младший. - Может, немая? Я слышал, так бывает. С виду нормальная, а говорить не может.
  Разбойные парни склонились над Эльей. Она грустно усмехнулась.
  Надо же, о ней проявляют заботу, причем не приличные люди вроде хозяина 'Тыквы', а уличные воришки.
  - Нельзя мне возвращаться, - произнесла она. Хотела сказать уверенно, а вышло еле слышно, жалобно.
  - Что, обворовала кого? - так же понижая голос, спросил неугомонный младший.
  - Нет. Обворовали меня. Утром. А ночью пришли насильничать. А у меня сила бурлит, я дом обрушила.
  - Обалдеть, - почти одновременно, присвистнув, ну и сплюнув, протянули уважительно братья. Переглянулись, пошептались.
  - Не лезь, - четко сказал младший. Старший в ответ стал внимательнее разглядывать провалившийся дом.
  - Эрик, не лезь. Сейчас стража понабежит. Не наше дело, - с угрозой повторил младший.
  - Знаешь, Берт, если бы нам в свое время хоть одна падла руку помощи протянула, мы бы здесь не торчали. Смотри, девчонка домашняя, если к утру насмерть не замерзнет, найдутся добряки подобрать и использовать ее по бабскому назначению. Хорошо, если десятком в день ограничатся, пока свеженькая, потом сам знаешь, чем закончится.
  - Все я знаю, но куда нам она? Пошли отсюда, не лезь, у нас самих проблем навалом!
  - Милая девушка, где ваша комната? Вы ведь вылезли через окно? - галантно, по-джентльменски обратился старший из ребят.
  Элья, стуча зубами, попыталась головой мотнуть в сторону окна, через которое она выбралась, но вышло непонятно. Собравшись с силами, она пояснила:
  - Вон, угловое. Только там двое мужиков. Одного падающей балкой приложило, другого я ударила. Наверное, очухался. - Она поднялась с корточек. Обняла себя руками. - Вы хотите мои вещи достать?
  - Вы правильно поняли. - Старший играл в вежливость, младший заплевал все вокруг. А Элья ощутила, что ее беда затронула парня и он искренен в своем желании помочь. Она видела, что ребята не всю жизнь провели на улице, что они неважно питаются, но поддерживают друг друга, и по их разговорам она уловила, что их души еще не зачерствели.
  - Вещи ерунда. - Чуть не прикусывая из-за стучащих зубов язык, Элья помогала себе жестами. - Утром в сумке вынесли мое золото. Но у меня еще есть пояс и жилетка. В них зашиты монеты. Пояс белый, широкий, надевается под юбку, - заторопилась она объяснить. Народу прибывало. - Хорошо бы вытащить сюда, но еще важнее, чтобы мои вещи никто не нашел. По ним могут определить, где я нахожусь, и тогда меня ждет смерть.
  - Ну, про смерть это вы напрасно, - оценивая обстановку, пробормотал Эрик. - Если вы сбежали от родителей, то самое лучшее - это если вас найдут. Хуже, чем вам сейчас, не будет.
  - Я не от родителей сбежала.
  - Без разницы. От мужа?
  - Да.
  - Поверьте мне, живущему на улице, пусть муж вас побьет, вы полежите немного, и все у такой красавицы, как вы, будет отлично. - Парень, закончив осмотр территории, развернулся к ней.
  - Меня ждет только смерть, если найдут, - горько улыбнулась она, понимая, что ее воспринимают как капризную девочку, слишком рано выданную замуж.
  - Так ли уж смерть? - подтвердил мысли Берт.
  - Все слишком серьезно. Я свидетель преступления, меня ищут, чтобы убить. Никакой романтики в моем побеге нет, я спасала свою жизнь. Вы сможете достать мои вещи?
  - Попробую. - Парень скинул теплый затрепанный кафтан на руки брату и, держась мест, на которые падает тень, исчез из поля зрения.
  - Если он не вернется, я тебя сам укокошу, - прошипел оставшийся Берт.
  Элья никак не отреагировала на угрозу, она совсем перестала соображать из-за холода. Зима теоретически по меркам бывшей россиянки была теплой, во всяком случае для одетого человека, но минус пять для босых ног не могло закончиться добром. Еще совсем чуть-чуть - и уже неважно, достанет ли Эрик ее вещи, привлечет ли она к себе внимание появившейся стражи или нет. Ступни быстро теряли чувствительность.
  - Да как же, да что же, люди добрые, посмотрите, что деется! - появился первый голосящий элемент в тихо собирающейся толпе. Если до сих пор свидетелями происшествия были ночные жители города, шастающие по своим не совсем честным делам, и выбирающиеся постояльцы, то теперь улица стала заполняться соседями. Становилось шумно. Стражники дождались пополнения и начали оцеплять провалившийся дом.
  - Чего стоите, рты раззявив? - прошипел внезапно вынырнувший из темноты Эрик. - Держи сапоги. Твои?
  - Да.
  - Только и успел схватить обувку со стола. Видимо, приготовили потрошить. В комнате там мужик какой-то копошится, мне не подобраться было. Вот, еще шкуру схватил. Укутайся.
  Шкуру Элья прижала к груди.
  - Ты чего девчонке мой кафтан не дал? - набросился на брата старший.
  И тут же она почувствовала, как на голову ей надевают шапку, помогают просунуть непослушные руки в холодный тяжелый кафтан. - Все. Уходим. Сейчас здесь будет жарко.
  И словно в подтверждение его слов из обвалившегося здания полыхнуло пламя. Раздался чей-то вопль, зеваки шарахнулись в стороны.
  - Пожар!
  Народ пришел в движение. Все знали, что надо делать при пожаре, спокойное созерцание чужой беды превратилось в деловитый хаос.
  - Господи, там же люди! - хрипло прошептала Элья.
  - Да брось, кто хотел, тот выскочил. Задержались только жадные до чужого добра, да и то ненадолго. - Парень махнул рукой, показывая, как из окон выпрыгивает пара мужичков. - Ты сказала, что по вещам тебя могут найти, после пожара не найдут.
  - Так это ты? - обалдела девушка.
  - Да, я. Есть кое-какие зачатки огневика, - напрягся Эрик.
  - Побежишь докладывать? - тут же окрысился младший.
  - Нет. Просто не ожидала, столько всего за день случилось.
  - Пошли. Нечего нам здесь стоять, - скомандовал старший, и компания растворилась на улицах города.
  
  
  

Глава 7. Новая жизнь

  
  Шли быстро, часто переходя на бег. От спины Эрика поднимался пар. У Эльи страшно ломило ступни, промерзшие ноги с неохотой возвращались к жизни. Через двадцать минут безумных перебежек ребята привели ее на чердак трехэтажного каменного дома.
  - Добро пожаловать. Обустраивайся.
  Сначала чердак показался теплым, но вскоре стало понятно, что температура в нем едва ли достигает пятнадцати градусов.
  - Вы здесь прячетесь?
  - Это наше законное жилье. Полмедяшки в месяц платим. Домовыми туалетом и мыльней пользоваться имеем право.
  - Мыльня? А там тепло?
  - Ну сейчас, наверное, остыла, а вообще тепло.
  - Мне бы прогреться, а то заболею, - жалобно попросила девушка.
  Ребята переглянулись.
  - Жох ругаться будет, - предупредил младший.
  - Пускай. Наше дело, когда нам удобно мыться, - твердо произнес Эрик, вызывая в душе у гостьи забытое ощущение надежной мужской спины, за которой можно спрятаться от невзгод, но следующие слова развеяли иллюзию: - Может, еще и не заметит.
  Мыльня была небольшая. Довольно она условно делилась на женскую и мужскую половины, в каждой из которых были оборудованы крошечные двойные бассейны, превышающие размер ванны не более чем в два раза.
  Элья накидала камней во все бассейны, чтобы как можно быстрее накопить тепло. Парни сторожили. Пока девушка отсиживалась в горячей воде, помещение понемногу разогрелось, а от мужского бассейна даже шел горячий пар.
  Эрик, бесцеремонно вошедший узнать, долго ли еще гостья собирается высиживать в воде, только выругался и устроил внеплановую помывку себе и брату, раз вода везде все равно нагрета. Элья разжарила свое тело до пунцовости и вылезла только тогда, когда в мыльне стало душно и с потолка стало капать испарившимися каплями с бассейнов. Она едва шевелилась, настолько разомлела в мыльне, и, часто вздыхая, обтерлась тряпками, выданными братьями. Двигаться не хотелось, но пришлось взять щипцы и пройтись по краю бассейнов, чтобы вытащить нагревающие камни из воды, и только потом она села отдыхать, ожидая, когда высохнут волосы.
  - Ты что сидишь? Жох увидит тебя, на ...овно изойдется! - шипел Берт.
  - Я не могу выйти с мокрой головой. Пусть орет ваш Жох. - Элья не могла бояться загадочного Жоха, так как лучше ребят понимала, что он не имеет права запрещать пользоваться мыльней, если это не было особо оговорено при сдаче жилья внаем. Она за эти дни многое узнала о правах и правилах проживания в городе, жаль, что это ей ничем не помогло. - Садитесь, у меня есть предложение.
  Пока Элья отмокала в воде, она обдумывала, как ей жить дальше. Все любовно выстроенные планы разрушились. Присмотренный в благоустроенном районе маленький двухэтажный каменный особнячок с садом, стоивший сорок золотых, стал недосягаемым.
  В наличии в сапожках имелось десять золотых монет. Ей придется рискнуть и прямо сейчас сделать выбор. Либо она продолжает одна пытаться устроить свою жизнь в этом городе, либо она вверяет себя воришкам, которые сегодня так много сделали для нее.
  Доверять она больше не могла. Глупое занятие, оказывается, верить. А вот просчитав два варианта своего дальнейшего пребывания в столице, Элья решила рискнуть и объединиться с ребятами, но, чтобы из них получилась команда, требовалась продуманная честность. Все одно, если она остается с ними - а ей идти некуда - и будет втихушку пользоваться своими деньгами, они об этом узнают, и тогда отношение к ней сложится соответствующее.
  - Я только хочу спросить вас. Что будет утром?
  - Утром мы будем отсыпаться. - Старший сидел, упершись затылком о стену и прикрыв глаза. Сказывалась бессонная ночь. - Можешь остаться с нами.
  - Чегой-то с тебя столько добра прет?! - никак не успокаивался младший. - Она нам на фиг не нужна. Спасли, обогрели, дали помыться - и хватит!
  - Предлагаешь выгнать на улицу? - разозлился Эрик, теряя всю расслабленность.
  - Она и так там окажется, - сжимая кулаки, прошипел младший. - Достаточно ей попасться на глаза Гоблину, и он не отстанет. Ни ты, ни я защитить ее не сможем. Не дури, пусть утром уходит. Хочешь, дадим ей денег?
  Элья слушала братьев и колебалась в принятом решении. Случайно она почесала бровь и почувствовала, как подклеенная часть, размякнув, отходит. Подправить было нечем, и со вздохом пришлось оторвать маскировку.
  Ребята замолчали и с интересом наблюдали за ней. Почистив пальчиком возможные остатки клея с бровей, Элья, взяв с полки забытый или брошенный старый гребень, принялась расчесывать высохшие волосы. Свет звезд, блики от пары стоявших на полу свечей, белая рубашка, сапоги и водящая гребнем по роскошным волосам девушка - смотрелось все нереально, фантастично и безумно притягательно.
  Сейчас даже в простой рубашке Элью ни один дурак не спутал бы с крестьянкой. Она могла быть феей, лунной девой, призрачной мечтой, ну в крайнем случае сказочной принцессой, только не обычной девушкой. Ребята смотрели на нее, затаив дыхание, боясь пошевелиться. Оба уже пробовали женщин, понимали разницу между опытом и свежестью, частенько им продажная любовь обходилась в сущие медяшки, но их гостья никак не вписывалась в их жизнь. Она предстала перед ними воплощением чистой, безукоризненной красоты, грации, изящности, ничего общего в ней не было с той 'любовью', с которой они до сих пор сталкивались.
  - Ребята, послушайте. У меня есть десять золотых. Мой последний запас. - Элья приподняла ноги в сапожках и покрутила ими. - Они зашиты в сапогах. Предлагаю снять маленькую квартирку и спокойно жить там. Я знаю разные виды рукоделия и не стану вам обузой. Для вас же это шанс уйти с улицы и попробовать заново выстроить свою жизнь.
  - Да ты богатейка, - с трудом заставляя себя соображать, первым отреагировал Берт.
  Эрик пока так и не смог справиться с наваждением и разглядывал Элью, не слушая того, что она говорит. Она еще там, на холоде, вызвала у него сильные чувства. Теперь же он переживал трагедию, понимая, что это юное создание, которое еще только готовится войти в пору расцвета, не для него. Ему было отчетливо ясно, что неисповедимые пути столкнули с этим чудом для того, чтобы он смог потратить свою жизнь во имя ее, либо служа, либо отдавая, защищая. В балладах написали бы, что дама нашла своего верного рыцаря.
  - Только куда мы уйдем с улицы? - разозлился Берт. - Мы ничего не умеем делать! Эрик хоть грамоте обучен. Пока были живы наши родители, с ним занимались.
  - Давайте подумаем, - мягко возразила Элья, заплетая косы. - Вы мне помогли в минуту отчаяния. Из богатой разыскиваемой девушки я в один день превратилась в нищую беглянку. - Глубоко вздохнув, справляясь с чувствами, она продолжила: - Это тяжело пережить.
  - Так кто тебя ограбил-то? - перебил гостью Берт, который только сейчас поверил, что у странной девчонки действительно могло быть много денег.
  - Я подобрала маленькую девочку на рынке, ее там сильно избили. Выходила ее, а сегодня утром проснулась - ни девочки, ни сумки с золотом. Там было более шестисот золотых.
  - Ни фигасе! - оживились оба брата. Сумма была невообразимой для них, даже в счастливом детстве они не слышали о таком количестве золота.
  - Слушай, - обратился Берт к Эрику, - это, наверное, Пенка. Про нее пацаны у Гоблина разговор вели, что эту мелочь торгаши поймали на рынке и избили, а вскоре она у крольчихи куш сорвет.
  Элья слушала их внимательно.
  - Крольчихой кого называют у вас? - ради уточнения спросила она, хотя догадывалась, что крольчиха - синоним лоха.
  - Судя по всему, крольчиха - это ты. Курица, пригревшая лису, - безжалостно припечатал младший. - Золотишко твое уже у ее старшо́го. Дрянь девка, эта Пенка. Хитрая, изворотливая, ловкая на подлянку. Сколько уже народу пострадало, покупаясь на ее невинный вид сиротинушки. То-то она хвасталась, что ей ихний старшо́й обещал купить сапожки и шубку за работу.
  - Так вы со мной? - вернула разговор девушка к волнующей ее теме, не желая обсуждать то, что потеряно.
  - Ты о 'подумать' говорила, - наконец вступил в беседу Эрик.
  - Да, я хотела сказать, что мы можем прямо сейчас поделить мои золотые. И предлагала вам подумать, на что вы потратите их.
  - Ну, потратить недолго, - хмыкнул Берт. - Пожрать от пуза, прифрантиться, к девочкам сходить, подарков им купить, пусть порадуются, - первым вывалил свои желания младший брат.
  - А потом что? - улыбаясь энтузиазму парня, спросила Элья.
  - А потом ничего, - отрезал Эрик, поняв сразу, к чему клонит гостья. Но, посмотрев на брата, пояснил: - Снова наш чердак, улица и подкарауливание пьянчуг, пока нас самих не поймают и не забьют до смерти.
  - Ну-у, да, наверное, так, - нехотя согласился Берт.
  - Значит, если мы поделим деньги, то конец приблизительно ясен и одобрения у вас не вызывает?
  Берт, насупившись, смотрел на нее. Ему не хотелось сейчас признаваться, что его жизнь - дерьмо. Кому другому он бы это сказал и посмеялся бы, но не этой чистенькой, глазастой девчонке, что еще пару часов назад дрожала и смотрела на него с братом как на последнюю надежду. Однако Элья не стала дожидаться какого-либо одобрения, а, чуть улыбнувшись, предложила:
  - Давайте попробуем объединиться. На хорошее жилье деньги есть, на покушать тоже, осмотримся, сообразим, где можно подзарабатывать. Если надо, то осилим даже учебу. Втроем мы справимся, тем более с таким запасом. - Ребята молчали. - Соглашайтесь, может, ничего не выйдет, но мы хотя бы попробуем. А?
  Эрика уговаривать не надо было. Он пошел бы за ней на край света, но у него был брат. Берт - вся его семья. Ершистый, колкий, неудобный, но надежный, сообразительный, родной. Младшему не нравилось, что девчонка взялась командовать, но на Эрика все чаще поглядывали боссы из других компашек, и был лишь вопрос времени, когда его подпишут на мокруху. Поэтому, недовольно посопев, он все же дал свое согласие на переселение.
  
   ***
  
  Элья с удовольствием осматривала жилище, примеряясь, где еще можно приложить свою магическую энергию в работе с камнем. На кухне полочек, пусть и узких, было сделано в достаточном количестве. В комнате у ребят она тоже поработала со стенами, устроив авангардные квадратные углубления, пока, впрочем, абсолютно бесполезные.
  Первый этаж, двухкомнатная квартирка рядом с общедомовой мыльней, в которую воду привозили на смешном старом ящере. Такого зверя Элья увидела впервые. Позже она узнала, что их используют при доставке срочных грузов. Единственный их недостаток, что чем быстрее они бегут, тем больше надо их кормить мясом. Но ездовые животные ее сейчас не интересовали. Хотелось поскорее обустроиться и показать ребятам преимущества собственного жилья.
  Обстановка в снятой квартире была простая. Столы, лавки, кровати. Новая ячейка общества заплатила за комфорт серебрушку за месяц проживания. Элья сразу потратилась на изготовление масляного обогревателя, поразив ребят новинкой. Еще они прикупили новую приличную одежду, обувь. Осталось семь золотых из общих фондов, которые Элья спрятала в камень, зарекшись селиться в деревянные дома.
  Настроение у новых жильцов складывалось радужное, хозяйственное. Они с удовольствием наводили порядок, совершали покупки, заполняли мелочью полочки, ниши. Ребята усердно помогали девушке в валянии шерстяных одеял, держали ткани, пока она проклеивала швы на новом постельном белье. Берт ворчал, но ни разу не отказал Элье в помощи. Эрик же с трудом заставлял себя не ходить за ней по пятам. Казалось, ничто не может помешать их тихому, домашнему, почти семейному счастью. Но незаметно всего за неделю проживания они истратили еще золотой.
  - Ребята, давайте по вечерам я буду учить вас счету. А ты, - юная хозяюшка ткнула пальцем в Эрика, - будешь учить Берта писать. Не возвращайтесь на улицу, время есть, приглядитесь, может, к кому пристроитесь подрабатывать?
  Элья заказала себе крючок для вязания, купила ровных дорогих ниток и начала вязать салфетки. Никто такого не изготовлял, и она надеялась на спрос и хорошую цену.
  'Позже, - мечталось ей, - я научу рукодельничать девушек и организую небольшую мастерскую. Сама же займусь еще чем-нибудь'.
  Ребята нашли подработку грузчиками. Заработали по медяшке, одежду попортили на серебрушку. Оба расстроились. Новая жизнь складывалась не совсем такой, как они представляли.
  Дни проходили один за другим, незаметные в разных насущных хлопотах. Вечерами вся компания усаживалась за стол и, попивая чай, рассказывала друг другу о своей прошлой жизни, о мечтах или просто так болтала. Элья узнала, что парни были детьми графского бастарда. Незаконного ребенка отец, не признавая наследником, все одно учил и воспитывал. Когда пришло время, он посвятил своего отпрыска в рыцари, надеясь со временем помочь добыть незаконнорожденному сыну баронство.
  На войне граф потерял всех своих сыновей, законных и не очень. Последним погиб отец мальчишек, так и не раздобыв себе титула. У его сиятельства остались одни внуки, которыми он не разбрасывался, присматривая не только за прямыми наследниками. Пока он был жив, жена графского бастарда и рыцаря достойно проживала в замке вместе со своими мальчиками.
  Попав в непогоду, хозяин замка сильно простыл, пренебрег здоровьем и угас в течение месяца. Хозяйкой стала невестка, которая первым делом избавилась от незаконной ветви графской родословной.
  Мать ребят, помыкавшись по своим бедным родственникам, подалась в город. Недоедание, нервное напряжение подорвали женщине здоровье, и, как она ни цеплялась за жизнь, боясь оставить мальчиков одних, умерла. А братья, держась друг за друга, научились жить по законам ночного города. У них была территория, на которой они работали, и большую часть разбойничьего дохода отдавали главному, Гоблину.
  Элья по земным рассказам, фильмам представляла себе, что такое преступный мир, и боялась, что братьев не отпустят. Втайне она надеялась, что в выбранном ею районе их не найдут. Ведь ребята отъедаются, наращивают мясо, теперь они хорошо одеты, и все увереннее теплилась надежда: может, их не узнают?
  - Берт, ты хорошо торгуешься, поможешь мне пристроить мои изделия на продажу?
  - Давай попробуем, только не представляю, зачем нужны эти штучки. - Парень рассматривал салфеточки, аккуратно трогая пальцем ажурный рисунок.
  - Это для украшения дома. Вот смотри - на полку стелим салфетку, на нее ставим кувшинчик. Красота.
  - Ну не знаю, тебе виднее, - с сомнением покачал он головой.
  - Тебе не нравится?
  - Мне очень нравится, с ними... - Берт задумался, - тепло, уютно. Но ты ведь прилично потратилась на нитки? Значит, надо отбить вложенное и еще заработать, вот в этом я сомневаюсь.
  - Ты не мог свои сомнения высказать мне, когда я первую штуку вывязывала? - Элья расстроилась. Столько усердия, терпения потрачено на работу! Мальчишки по ходу дела хвалили, а сейчас вдруг Берт высказывает сомнения!
  
  Элья с Бертом вернулись к вечеру, когда уже совсем стемнело. Эрик бросился обоих кормить, видя их подавленное настроение.
  - Что случилось?
  - Мы продали мое вязание, - уныло произнесла непревзойденная мастерица графства Таури.
  - Ну-у так это хорошо? - вкрадчиво, ничего не понимая, предположил Эрик.
  - Мы выручили ровно столько, сколько я потратила на нитки. Даже крючок не окупили!
  - Вы просто плохо предлагали товар, - неосторожно высказался старший, желая от всего сердца подбодрить девушку. Берт чуть не задохнулся от возмущения.
  - Да ты что! - вступилась Элья. - Берт торговался как лев! Это я дура. - Присев на лавку, она закрыла лицо руками, чтобы ребята не видели ее борьбу со слезами.
  До нее дошла одна простая истина. Графские салфеточки, вывязанные ручками леди, брали бы задо́рого, лишь бы попасть в милость будущей владетельницы обширных угодий, а изделия девчонки из бедняцкого квартала, особенно новинки, в принципе не могут хорошо стоить. К тому же она дважды дура. У людей нет мебели, которую можно было бы украшать салфетками.
  Следующее утро принесло будоражащую новость. На площади должно было состояться наказание пойманных воров и убийцы. Народ валом поперся смотреть, как отходят плетьми молодых воришек и как маг сожжет убийцу.
  Ребята не просто расстроились, а почернели. Попался молодняк из их группы. А еще на улице они встретили знакомого, который передал, что их усердно ищет злой Гоблин. В качестве утешения братья рассказали Элье, что ее обидчицу Пенни забили ночью свои же мелкие, над которыми ее поставил старшо́й. Сейчас он лютует, вся мелюзга прячется по углам.
  'Кошмар'. - Элья закрыла лицо руками.
  Ей было откровенно жутко, даже страшно представлять, какой жизнью жила Пенни и другие дети. Но сделать для них она ничего не может, у них свой мир, и Эльино давешнее благодетельство девочка даже не восприняла как добро. А если сидеть и раздумывать о несовершенстве мира, то скоро они все окажутся на дне. Ребята, особенно Берт, не поняли переживаний подруги, но терпеливо подождали, пока она возьмет себя в руки.
  - Значит, искали и нашли, - упала духом Элья, отмечая главное. Ее парней нашел Гоблин.
  Она уже пообвыкла в городе и прекрасно осознала, насколько рискованно жить девушке одной. Это было раздражителем не только для непорядочных, озабоченных мужчин, это являлось искушением для любителей поживиться халявными деньгами, это означало неприязненное отношение благополучных семей, подозрение со стороны сплетниц. Пусть даже ее ребята были слишком молоды, но с ними боялись связываться почтенные мужи, особенно ищущие легких развлечений. Взгляд у братьев оставался волчьим, разбойничьим. И все-таки они были семьей, что хоть и вызывало толки, но допускалось.
  Впрочем, Эрик уже не особо походил на тощего долговязого пацана. Он отъелся, стал виден разворот плеч, немалый рост придавал солидности, особенно когда Элья стучала ему по спине, чтобы он не сутулился.
  'Чего же теперь ожидать?' - Серьезно обеспокоенная напоминанием о Гоблине, она пыталась придумать, как им всем быть. Эрик с Бертом не понимали ее волнений. Они считали, что оставили прошлую жизнь, и думали, что их решимости достаточно, чтобы никогда не вернуться к Гоблину. Основной причиной их перемен была девушка. Если она с ними, а они с Гоблином, то и Элья считалась бы его. А так они теперь сами по себе, о чем и заявили появившемуся на их горизонте знакомому.
  - Послушайте, нельзя быть такими наивными. Он вас не отпустит, - волновалась она.
  - Ну не убьет же он нас, - хмурясь, возражал Эрик.
  - Гоблин не кровянник. Он вор, - вторил Берт.
  - Вы не понимаете, ваш уход - не только удар по его доходам. Он потеряет авторитет, контроль над другими.
  - Ну и что ты предлагаешь? По-твоему, просто забить на него - нельзя, идти к нему, чтобы конкретно попрощаться, тоже не считаешь выходом. Так что нам делать?!
  - Мы уедем.
  - С ума сошла! - одновременно воскликнули братья.
  - Брось, Томка! Мы сходим договоримся, и никуда не надо уезжать, - поставил точку младший.
  - Бертик, миленький, ну ты у нас такой сообразительный. Поставь себя на место Гоблина. Трое его ребят попались на горячем. Двое решили уйти. Для него это позор. Как отреагируют другие гоблины?
  - Какие другие гоблины? Он один, Гоблин.
  - Ну ты никогда не задумывался, что город разбит на части и везде есть свой гоблин, на которого трудится ребятня, попавшая в трудное положение? Ваш старшо́й наверняка тоже делится с более сильным и главным. Неизвестно, какой длины выстроена эта живая цепочка. Вы самое нижнее звено, вас надо держать в кулаке. Ты бы выпустил добытчиков?
  - Ну, если так на все смотреть. Но что он нам сделает? Побьет? Так мы отмахаемся.
  - Берт, мысли шире. От кого ты отмахаешься? Бить будут не свои, а чужие. Это раз. Если не получат результат, то вас убьют, чтобы другим неповадно было. А могут проще сделать. Меня возьмут к себе и скажут вам, что я буду жить, только пока вы работаете и приносите деньги. - У ребят лица вытянулись. - Если они увидят, что вам на меня плевать, то Эрика начнут шантажировать тобой. Все знают, что он бережет тебя! А могут втянуть в убийство и сказать, что промолчат, не сдадут страже, пока оба работаете.
  - Тома, когда ты успела разузнать все? Тебе бы столько знаний, когда с мелкой Пенкой связывалась!
  - Нашли что вспомнить. Отвечу так же. Вот вы Пенни раскусили бы сразу в отличие от меня, так почему же сейчас надеетесь на честь Гоблина? Он в своих кругах из-за вашей строптивости может все потерять, а вы надеетесь на его милосердие или глупость, - устало проговорила Элья.
  - Если б вы знали, как я не хочу уезжать, - добавила она, блестя наполняющимися слезами глазами. - Мы только обустроились, пообвыкли, к нам стали относиться без подозрений. Но все закончится плохо, если мы срочно не сбежим. Готова повторять снова и снова. С переговоров либо вернется один из вас, либо вас изобьют так, что останетесь чуть живы, либо меня выкрадут. Нужно решаться уходить прямо сейчас, если мы опоздаем или затянем, то пропадем.
  - Куда нам ехать? На что жить будем? - резонно спросил Эрик, сжимая кулаки.
  - Я думала и так и этак. Я маг Земли. Все думают, что маги Земли нужны для выращивания урожая. Так?
  - Ну да. А для чего еще? - уныло отреагировал Берт.
  - Меня и вправду земля слушается, - кивнула девушка, - но растения не имеют ко мне никакого отношения. Я, конечно, могу ускорить рост дерева, но... - Элья важно воздела палец кверху, - это как пихать много еды ребенку и ждать всплеска роста. Может, он вырастет побыстрее и здоровее, а может из-за усиленной кормежки стать мелким, толстым, уродливым. То есть я могу из земли вытянуть все вкусное для растения прямо ему под корешки. В этом ошибка всех магов Земли. Все время тянуть питание, обедняя почву, и ждать большого урожая. Но земля - это еще и камни. Видели, как я с камнем работаю?
  - Видели, не тяни.
  - Не раздражайся. Я поясняю сразу, чтобы потом на десятки вопросов не отвечать. Так вот, камни - они разные, я чувствую их. Скажи мне, о многомудрый и нетерпеливый, где добывают кристаллы?
  - В горах, - не задумываясь, ответил Берт и тут же хлопнул себя по рту ладонью. - Так ты можешь найти их залежи?
  - Я могу не только обнаружить их, но если они залегают не глубоко, то сумею достать. А вот огонь Эрика поможет добраться до кристаллов, если они спрятались глубже.
  - Я не владею силой, - покачал головой он. - Меня никто не учил, и мой огонь слабый, годится только попугать всякую шантрапу.
  - Разберемся с твоим огнем. Чаще слабый дар этой стихии лучше сильного.
  - Вряд ли, - горько заметил Эрик. Парень раскраснелся, ему было неловко признаваться подруге, что он слаб в магии.
  - Я тебя не утешаю. Говорю что знаю, видела. Сильный огонь хорош в уничтожении чего-либо. Трах-бах - и остается только пепел. Больше всего работы у середнячков, но и им тяжело справляться там, где нужна строго дозированная сила, где необходима тонкость в подходе.
  - Если мы отправляемся в горы, то, чтобы проделать ход к залежам, как раз требуется сила. Полыхнул - и лаз готов, - не сдавался Эрик, не принимая утешения или сочувствия.
  - Я не буду сейчас спорить, - вздохнула Элья. - У тебя помимо огня есть еще крепкие руки, помашешь киркой и пробьешь лаз. - Парень ухмыльнулся, соглашаясь с этим фактом. - Я к чему веду разговор? Вне города нам найдется чем заняться! Может, еще у Берта проснется сила, и будет нас три мага.
  - Проснется, как же, - буркнул парень. - Была бы во мне магия, уже проявилась бы.
  - Не скажи. На задержку повлиять многое может. - Она посмотрела на ребят. - Ну так что, бежим?
  - Бежим! - одновременно ответили парни.
  Элья обняла обоих и тихо произнесла:
  - Пока мы вместе, мы со всем справимся. Ведь одна умная голова - хорошо, две - лучше, а три... Да кто трем сообразительным и знающим головам сможет противостоять?! - запальчиво и смеясь воскликнула она.
  - Никто, - дружно ответили ей братья.
  Сборы начали сейчас же. Вещей, к их удивлению, оказалось немало.
  - Предлагаю потратиться на походный домик, - оглядывая стопки с одеждой и поставленную на стол посуду, предложила Элья. - Сэкономим на комнатах в тавернах и убережемся от холодных ночевок на улице. К тому же жалко оставлять наше барахло. Столько денег потратили на эти мелочи, и продавать за медяшки не хочется.
  - Тогда нам нужна лошадь или ящер, - согласился Эрик.
  - Не, ящера не надо, не прокормим! - тут же возразил Берт.
  - Значит, купим лошадь. Надо - и две возьмем. Нам же требуется не рыцарский конь, а простая здоровая лошадка, так что не разоримся.
  - А кирка, еще какой инструмент? - поинтересовался Берт.
  - Думаю, имеет смысл заказать в небольшом городке по пути, а может, у кого по случаю купим, - ответил брат.
  
  На следующий день рано утром Элья, повязав тонкий платок на лоб, сверху надев шапочку, вышла на улицу ловить соседа с телегой.
  - Мистер Оливий, не поможете нам вещи перевезти?
  - О, птичка, что, деньги закончились, нечем платить за жилье? - сочувственно поинтересовался владелец маленькой пекарни.
  - Нет, что вы, мы работу нашли за городом, поэтому больше здесь жить не будем, - вежливо ответила девушка, хотя хотелось съязвить.
  Элья улыбалась, придавая лицу доброжелательную наивность и глуша растущее внутри раздражение на соседа. Его жена с дочерьми еще затемно ушли в пекарню ставить тесто, готовить начинки. Сам же отец семейства собирался доехать до кружечной. Спокойно позавтракать, потом, нередко останавливаясь на беседы о том о сем со знакомыми, доехать до рынка за продуктами. И только после явиться с замечаниями и претензиями в свою 'выстраданную' булочную, после чего, оставив захребетниц прибираться, хозяин отправлялся с выручкой ужинать в таверну.
  Девушка иногда рвалась помочь работящей жене Оливия разойтись с мужем во владении пекарней. Законам королевства ее учил Таури, но она вспоминала, как влезла с непрошеной помощью к малышке Пенни, и воздерживалась от инициативы.
  - Надеюсь, не на большую дорогу разбойничать выходите? - вроде пошутил Оливий, а смотрел так, будто стражей готов кликать.
  - Как вы могли такое подумать?! - воскликнула Элья, уже жалея, что обратилась к нему, а не к первому встречному незнакомцу.
  'Собака, кровопивец'.
  - Ты девка ничего, хорошая. Только вот ребятки твои, сразу видать по повадкам, не в отчем доме росли, а с улицы пришли.
  'Да ты не собака, другой зверь', - насторожилась она.
  - Мистер Оливий, так поможете с переездом? - с трудом удерживая доброжелательную улыбку, повторила вопрос.
  - Куда везти-то? - снисходительно, покровительствуя, обронил он.
  - В мастерскую деревянных изделий, это в западном квартале. Мы там себе телегу купим.
  - Далековато. За серебрушку, пожалуй, отвезу.
  - Да откуда ж такие цены?! - захлебнулась возмущением Элья и руками замахала, как будто отмахивается от непотребного. - Я вон ищущим работу по пирожку куплю, так они мне все на руках отнесут хоть через весь город.
  - Чего раскипятилась, они тебе отнесут, как же! Себе домой отнесут, а ты с носом останешься.
  - У меня есть кому последить, чтобы никто не обманул, - успокоившись и деловито ответила юная соседка и, решив, что при таких запросах даже торговаться не о чем, собралась уходить.
  - Ну что сразу надулась, уж и позлить нельзя. Скажи своим, что за медяк отвезу вас с ветерком.
  - Я рассчитывала на четверть медяка, но из уважения к вам, понимая, что вы очень занятой мужчина, соглашусь на полмедяка, - не уступила девушка.
  - Да ты грабительница, птичка! Я из-за тебя завтрак пропускаю, а ты жмотишься. Что из тебя будет, когда ты вырастешь? Не зря говорят, что тощие девки - злые жены.
  'Ну не мерзавец ли?' - Элья резко развернулась, всем своим видом демонстрируя обиженность, и вернулась к парадной, дожидаться ребят.
  - Эй, ну чего ушла? Довезу я вас, только деньги вперед. С твоих разбойников станется не заплатить вообще.
  
  Наверное, можно было сказать, что день не задался с самого начала! С того самого момента, как Элья вступила в переговоры с соседом, но чего уж теперь. Неприязненный взгляд мистера Оливия нервировал ее, пока ребята выносили вещи и укладывали на телегу. Стоило ей чуточку забыться, разравнивая тюки, как он начинал ворчать, жалея, что согласился, бубнил о том, что тратит время и силы, а его бедная лошадка измучилась, да и он сам, оказывается, не подозревал, на какую тяжелую работу подписывается.
  Только когда Эрик сказал, что все погружено и можно ехать, то мистер Оливий, громко высморкавшись, заткнулся. Он слегка подбадривал свою лошадку, чтобы та не останавливалась на каждом углу, и косился на братьев, как будто ожидая от них подвоха. Но те спокойно шли рядом, чем еще больше сердили Оливия. Он уже давно должен был сидеть с приятелями у толстяка Бубо, потягивая пивко, а не тащиться через весь город из-за жалкой медяшки. Хотелось поскорее развязаться с этим делом, но не гнать же из-за сопляков свою животинку!
  До мастерской, где изготавливали бочки, сундуки, лавки, телеги и, по заказу вельмож, разъездные домики на полозьях, доехали спустя полтора часа. Если бы не другие возницы, спешащие по своим делам и подгоняющие всякого, кто тормозил движение, то Оливий тащился бы еще медленнее. Но доехали, и теперь предстояло сделать заказ домика.
  Элья, впервые попав в этот мир, долго удивлялась, почему местные не используют колесо, но, изучив скольжение на дороге, поняла главное. При работе огневиков над приданием гладкости дорогам возникает интересный эффект. Любой транспорт, набирая скорость, начинает слегка отталкиваться от покрытия. Если бы лошадь мчалась сто километров в час, то полозья вообще не касались бы дороги и создавался бы эффект полета. Но даже небольших скоростей хватало, чтобы полозья слегка отталкивались от дорожного полотна, облегчая тем самым свой вес. При использовании колеса такого эффекта не возникало.
  Прибывшую молодежь в мастерской встретили без энтузиазма, особенно когда они прямо на ее территории разгрузились, не покупая телеги, а требуя домик. Мистер Оливий с явным наслаждением наблюдал за разгорающимся скандалом и не торопился отправляться завтракать.
  - Так никто не делает! Оставляйте заказ, через неделю-другую приходите, - орал косматый мастер.
  - Ты орать ори, да не плюйся! - не задумываясь, высказал обиду Берт, чем еще больше разозлил неопрятного мужика.
  Через несколько минут работа в мастерской остановилась и рабочие, окружив наглый молодняк, примерялись набить им морды и выкинуть со двора. Эрик с братом напряглись, собираясь дать такой отпор, чтобы их надолго здесь запомнили.
  Элья только головой крутила, не понимая, как так случилось, что они пришли покупать довольно дорогостоящую вещь, а их сейчас выдворят при помощи кулаков. Усмотрев сидящего в сторонке солидного старикана, с интересом посматривающего на разворачивающиеся события, она выкрутилась из сужающегося круга и подскочила к нему.
  - Здравствуйте, дедушка.
  - И тебе здравствуй, красавица. - Оторвав насмешливый взгляд от происходящего непотребства, дед уставился на нее.
  - Дедушка, вы ведь здесь работаете? - полуутверждающе спросила Элья.
  - Здесь, милая, с самого открытия.
  - Вы, дедушка, мастеровых-то охолоните, а то работать негде будет. - Старикан задумчиво огладил бородку, размышляя, шугануть нахалку или дослушать.
  - Я очень нервничаю, когда вижу несправедливость и обман. А когда я нервничаю, то у меня земля ходуном ходит.
  И чтобы не быть голословной, она продемонстрировала деду невысокую, всего с локоток, земляную волну, как в заправских фильмах ужаса. Старик настолько впечатлился, что как только смог говорить, то рявкнул на всю округу:
  - А ну, занялись все своими делами! Что устроили?! Работы нет, так я найду!
  Дождавшись, пока раззадорившиеся мужики успокоятся, дед обратился к девушке:
  - О каком это обмане ты, красавица, речь вела?
  - У вас, дедушка, на вывеске нарисовано, что вы домики на полозьях делаете.
  - Так никто не отказывается, делаем.
  - Еще у вас написано, что работаете вы быстрее и лучше всех.
  - И это правда, у нас артель, - солидно подтвердил старикан.
  - Так как же получается, что с нашим заказом вы нас отправляете на полмесяца ожидания?
  - Мы ж не деревенская мастерская, где работы от случая к случаю. Завал у нас, работы выше крыши, - с гордостью пояснил дед.
  - Значит, вывеску убирайте, чтобы честных людей в заблуждение не вводить. Мы потратились, приехали к вам из другого конца города, поверили обещаниям, а у вас обман. - Элья потихоньку наращивала голос, чтобы погромче, позвонче да чтобы любопытствующий народ подтягивался в качестве свидетелей разгорающегося скандала.
  - Да еще, раз у вас артель, небось, и денег заранее потребуете, а нам потом ходить выпрашивать, когда соизволите вещь сделать! - громко прокричала она, как будто агитаторша, выступающая на баррикадах.
  - Правильно девчонка говорит, - поддержала зрительница. - Я сундук у них заказывала, - развернувшись к собирающейся толпе, стала жаловаться женщина, - простой сундук! За полдня сделать можно, заплатила, а после неделю ходила сюда, выпрашивала свое же. А они мне, - тут она пробасила, изображая лохматого: - У нас королевский заказ, ждите.
  Жалобщица, видя интерес к ее истории, рассказывала в лицах, как заправская актриса.
  - Я уж не рада была, что обратилась к ним, надо было в маленькую мастерскую идти, там и уважение к заказчику, и вовремя сделают, и сто раз ходить кланяться не надо. А эти, прохиндеи! - Ленинским жестом повела женщина рукой, демонстративно сплюнула.
  - Зажрались, жечь их надо! - послышался из толпы выкрик.
  - А я сюда ребят из другого конца города привез, - неожиданно подал голос мистер Оливий, наслаждаясь разгорающимся скандалом, - они на вывеску купились, поверили, а тут банда! Чуть не забили их тут! А я их с вещами привез, куда им теперь деваться? Кто ж знал, что тут сплошное мошенничество!
  Элья набрала побольше воздуха в грудь, собираясь поддержать репликами разгорающийся маленький бунт, но старик одернул ее.
  - Неча, устроила тут! Ведь и в самом деле поджечь могут, народ завистливый. Чего вам надо?
  - Домик. Я уже объясняла.
  - Ну так за неделю сделаем.
  - Э нет, за свои слова отвечайте, любая мастерская домик за день сколотит.
  - Так это ежели материал есть, так и за полдня сделать можно.
  - В управе разбираться в ваших сложностях не будут. Я сегодня же подам жалобу за введение в заблуждение с целью наживы, штраф уплатите. Да еще по улицам пройдусь, узнаю, кто обиду на вас держит. - Элья почувствовала себя в знакомом русле, как будто она снова графиня.
  Речь ее была уверенной, властной. Она наступала, давила, чувствовала себя в своем праве.
  - Нам из-за вас придется снова тратиться, снимать жилье, и эти деньги я выжму из вашей мастерской. Раз не хотите нормально работать для простых людей, так не зазывайте.
  - Ты-то не простая, ишь гонор попер, - зло отреагировал дед. - Да и магия есть, а зарегистрирована ли?
  - Не простая. Верно. И ребята, что со мной, не так просты, как кажутся. Война не всех обогатила, многие семьи обездолила. И пусть нам нелегко живется, за заказом мы пришли со своими деньгами, а вместо этого на кулаки нарвались.
  Элья с гордостью развернулась и пошла на выход. Братья, сплевывая и ругаясь, стали навьючивать на себя сброшенные вещи. Одеяла, одежда, обувь, тряпки - это все было упаковано компактно. Но посуда, кастрюли, чугунки, кувшины были неудобны для переноса на руках. Подушки занимали много места, даже крепко-накрепко сжатые. Тяжелым был обогреватель, который надо было нести аккуратно.
  Девушке было до слез обидно. Конечно, не во всем они были правы по отношению к артели, больше надеялись на имеющийся, готовый к выкупу заказ или что его соберут быстро. Об одном она только не жалела - что ушли с квартиры сразу. Как будто гнало ее что-то. Уютное, обжитое, начищенное до блеска место стало чужим, опасным.
  Собравшиеся у распахнутых настежь ворот люди раззадоривали себя и потихоньку проталкивались во двор мастерской. Самой голосистой частью толпы стала тетка, не прекращающая рассказывать про свои обиды во время заказа сундука.
  Простые зеваки, любопытствующие женщины, мужчины, шедшие по поручениям работодателей и остановившиеся выяснить, в чем дело, и, конечно, любители легкой наживы активно подбрасывали огонька в затихающие претензии. Дед, видя складывающуюся обстановку, принял решение быстро.
  - Что сразу уходить-то? Не нравится срок изготовления, так можно и обговорить.
  
  В дальнейшие переговоры вступил ушлый Берт. Он раскрутил старика на использование в постройке домика заготовок, предназначенных для других работ. Это кардинально меняло сроки. Получил разрешение переночевать всей компании в сторожке и намертво вцеплялся в каждый медяк, пока торговались по стоимости работы.
  Свой домик ребята получили на следующий день. Обошелся он им в один золотой. Для хорошего домика это было бы недорого, но их фургончик не тянул на золотой. Этакая сараюшка на полозьях. Затем компания потратила еще золотой на утепление домика, на увеличение количества окошек, на оборудование мыльни, на ступенечки к домику, как в вагонах дальнего следования на Земле, на замену входной двери. Если бы они так не торопились, то не пришлось бы переплачивать, но Элья, как заведенная, держала всех в напряжении, подгоняя ребят и мастеров. Как оказалось, не зря она всех торопила, но упущенное время им не удалось наверстать. Спокойно выехать из города юной компании не дали.
  
  Берт с Эриком вдвоем разместились на месте кучера. Братья горячо обсуждали, как им лучше обращаться с купленной лошадью, споря по поводу команд, корма, времени отдыха и работы. Все их познания остались в далеком детстве, да и то им приходилось больше наблюдать, как ухаживали за животными.
  Элья особо помочь им не могла, ей не приходилось править телегой. Разве что она знала, что за лошадьми точно надо ухаживать, чтобы они не заболели. В графстве ей показали, дали попробовать, сколько усилий и времени требуется, чтобы почистить коня, но на этом разовом занятии ее практика закончилась. Эрик же только при покупке лошади вспомнил об упряжи для нее, заодно запаслись едой животному, складным кожаным ведром и огромным кучерским плащом, пропитанным масляной гадостью ради непромокающего эффекта.
  Настроение было у всех торжественное, возбужденное, наполненное радостным ожиданием и немного тревогой. Элья, радуясь, что они наконец-то уезжают, хлопотала внутри домика, отмечала недочеты и планировала, что еще надо подправить. Ехали очень медленно, и она не сразу почувствовала, что братья остановились. Ничуть не обеспокоившись - ведь они все еще ехали по городу, и мало ли что там на дороге, - она продолжила намечать усовершенствования, когда услышала яростную брань Берта.
  - Ничего мы вам не должны! Проваливайте, крысюки.
  - Как всегда, наглый и бесстрашный, - послышался новый голос. Вкрадчивый, исполненный уверенности. - Только кто мне заплатит за те дни, что вы пробездельничали? Я вас всему научил, не бросил, когда вы нуждались и не знали, что делать, куда пойти, что жрать. Не ожидал, что те, за кого я всегда заступался перед отбросами с других улиц, отплатят мне черной неблагодарностью.
  Элья прижалась к мутному окошку, но ничего не увидела. Тогда она прилипла к щели и, несмотря на скудный обзор, догадалась, что их фургончик окружен не только пацанами возраста Берта, но и совсем нехорошими взрослыми типами. А разговор вел прилично одетый, худощавый, невысокий, средних лет мужчина.
  Братья молчали. Элья замерла в напряжении. Только бы они не начали торговаться о выплате! Это бесполезно. Закусив губу от волнения, она искала, чем можно защищаться в случае драки.
  'Опять вокруг дерево! Закон подлости'.
  Ну правда, не кидаться же единственным каменным шаром, в котором спрятаны последние золотые.
  - Мы тебе ничего не должны, Гоблин. Отработали все давно, это ты к нам присосался, как пиявка, и тянул все заработанное, - пытался спокойно ответить Эрик, но в его голосе звучала отчаянная решимость и вызов.
  - Я дал вам работу, защитил от других таких же работничков, или ты считаешь, что вас не трогали потому, что сами отбились?
  - Не считаю, но ведь ты парень не промах, мы у тебя не в долг работали, сразу все тебе отдавали.
  - Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. За рабочие дни вы рассчитались, за прогулы нет.
  Элья, чувствуя, что переговоры ведутся больше для ушей пригнанного молодняка, в назидание на будущее, торопливо искала выход.
  Она могла бы воздействовать на дорогу, но это было чревато. Государство за свое имущество всегда карает строго. Дома рушить тоже не вариант. Вот если взять голову льва, приспособленного под водосток... Она села, поменяла зрение на магическое, и исчез из ее ви̒дения домик, не замечала она живых существ, только камень, земля. Сосредоточившись на голове льва, она подергала силой крепление, оно поддалось, теперь следовало совместить магическую работу с живым миром.
  'Черт!'
  Либо она работает, руководит камнем, либо прижимается к щели и следит за сужающей круг шушерой. Толку-то от оторванной головы, если она не прилетит никому по кумполу!
  'И все же иди-ка сюда'. - Она оторвала каменную голову, подхватив ее длинными магическими линиями-руками - а они у Эльи на силовом плане вырастали иногда и на десять метров, - плавно опустила, подтягивая поближе к домику. Чем ближе предмет, тем легче работать. И тут пришла мысль, что голова в качестве метательного оружия великовата, достаточно будет и маленького предмета. Отсекая лишнее, она торопилась и не просто поделила голову, а вышел объект, смутно похожий на человечка.
  'Голем! Я могу сделать голема! Он напугает их'.
  С остервенением она принялась целенаправленно кромсать камень. Фигурка вышла примитивной, размером с болонку, но она могла шагать, стучать каменным кулаком и высоко подпрыгивать.
  - Мы больше не будем тянуть время, вы отдаете нам ваш жалкий дом, девчонку, что крутится возле вас, и можете катиться куда хотите.
  - Зачем она тебе? - хмуро спросил Эрик.
  - Вы выросли, для моего дела не годны, она же будет приманкой, ну и подработка по женской части. Все честно.
  Голем уже шагал, предположительно под фургоном, когда переговоры пришли к завершающей части. Элья испугалась, вдруг парни решат выкупить свою свободу ею. Не верила, но вдруг? Разве не случалось с ней такого, когда она со всем сердцем, а ее обманывали?
  - Пошли вон, падаль! С дороги! - зло, истошно завопил Берт.
  Из-за этого надрывного вопля и из-за того, что домик резко дернуло, Элья упустила связь с големом. Она едва не свалилась с лежанки и, услышав последующие крики, ругань, вой, не выдержав, дернула дверку возле сиденья кучера и обалдела. Берт без сознания лежал на коленях Эрика. Тот остервенело дергал за поводья лошади, ногой отбил лезущего парня, а остальные были заняты больше собой. По ним словно бы огненный смерч прошелся! На некоторых тлела одежда, волосы, кто-то скулил, валяясь в стороне. Гоблину достался самый сильный напор огня. Он лежал на дороге, бездумно скребя ногтями по камням и с потрясением смотря на братьев, даже не замечая своих обугленных частей тела.
  - Господи!
  Сложить два и два было несложно. У младшего случился магический выброс.
  - Тома, не стой столбом, принимай Берта. - Эрику удалось заставить кобылку бежать, и с безумным выражением лица, оглядываясь на девушку, он передал ей обмякшего брата.
  Элья, поддерживая Берта за плечи, втянула парня в домик, не обращая внимания, что он своим телом посчитал все препятствия и заработал массу синяков. Что делать в случаях магического выброса, ее не учили, но из прочитанных на Земле книг предположения имелись. На лавку ей его было не поднять, но подушку под голову подложила. Теперь оставалось ждать, когда он очнется, и давать ему побольше еды.
  'Еще сделаем попытку подкачать ему силы от брата. Она родственная по всем статьям', - составляла она план по восполнению резерва.
  Так они и выехали из Людбурга. Напуганные Эрик с Эльей, бессознательный Берт и лошадь, осознавшая, что у нее еще есть неплохие шансы стать скаковой.
  
  
  

Глава 8. Добыча кристаллов

  
  В королевстве Фердинанда властвовала зима! Распоясавшиеся морозы опускали температуру до минус десяти. Братья, немного смеша бывшую землянку, угрюмо вспоминали, когда еще на их памяти случалась такая лютая зима. Хмурясь, они перечисляли тех, кто когда-то замерз, не дойдя до дома, какие одежды требуется носить в лютые морозы, чем лучше подкрепляться в дороге, чтобы кровь в жилах не стыла. Элья слушала их и улыбалась. Нарочно, под негодующие взгляды, время от времени она выпрыгивала из домика и тормошила снег, скользила по дороге или просто бежала рядом, радуясь свежести, яркому солнцу или мягким снежинкам, опускающимся на ладони.
  Домик они утеплили хорошо, обогреватель работал не переставая, создавая духоту, но ребятам, просидевшим снаружи без движения, управляя лошадью, этот излишний жар нравился. Они блаженно прижимали ладони к обогревателю, требовали горячего напитка и, разомлевшие, засыпали, устроившись на лежанке.
  Путешествие их подходило к концу, как и деньги. Почти два месяца в пути! Всякое случалось. В каждой второй таверне, харчевне, кабачке, без разницы, их норовили обсчитать. Приходилось отстаивать свои деньги. Стали закупать продукты в деревнях и приноровились готовить сами.
  Эрик и особенно более сильный в магии Берт учились пользоваться даром Огня. Сами придумывали себе задачи по использованию силы, решали их и записывали в родовую книгу. Элья тоже возобновила освоение своего дара. Они все вместе завели себе такие тетради, куда вписывали магические успехи. Может, все это было глупо, но ведение своеобразного учета придавало значимость их жизням. Как будто они не какие-то бродяжки, а родоначальники новых магических родов, которые, как известно, всегда испытывали трудности, преодолевали их и после рассказывали об этом своим потомкам.
  Даже Элья, урожденная баронесса, замужняя графиня, с магией Земли становилась родоначальницей новой магической ветви, и совесть требовала оставить после себя хотя бы малые наработки, заметки, объяснения по работе с этой стихией. К тому же эта работа давала иллюзорную надежду на будущее, что оно у них будет.
  Были в пути у ребят встречи с огневиками, которые отслеживали состояние дорог и растапливали выпавший снег. Из дружеского разговора с одним из них они узнали, что проявившегося мага его родители должны сразу зарегистрировать.
  Это закон.
  Но бывают обстоятельства, когда невозможно вовремя сделать отметку, тогда до шестнадцати лет есть возможность прийти в управу и сказать, что вот он, дар, только проснулся. В этом случае назначается маг-учитель, который проводит полугодовое обучение и дает гарантию, что ученик ознакомлен с мерами предосторожности, умеет контролировать свой дар, и ему ставят метку.
  Но если и такой вариант регистрации пропущен, то выявленного другими скрывающегося мага, однако не замеченного в противоправных действиях, ожидает годовая добровольно-принудительная служба на границе. После такой службы, совмещенной с обучением, начальник гарнизона регистрирует мага, ставит метку, сообщающую о его безопасности для общества, и отпускает на все четыре стороны. Эти сведения держались в секрете, чтобы народ не расслаблялся и вовремя регистрировал своих детей, беря именно на себя ответственность за обучение и безопасность, не полагаясь на королевство.
  При встрече с другим огневиком, которого компания встретила замерзшего на дороге и предложила погреться в их домике, случилась неприятность. Ребята отогрели его, накормили, напоили, так он еще потребовал ему под бок уложить Элью. Очень глянулась ему чистенькая улыбчивая юная девушка. Так понравилась, что захотелось попробовать ее ласк.
  - Пошли вон, пацаны, иначе я вам всю вашу хибарку спалю, - посоветовал обалдевшим братьям огневик.
  Элья села, многозначительно посмотрела на Эрика, он кивнул, поняв, что девушка будет магичить и ее необходимо направлять словами, как репетировали ранее. Она запомнила, где стоит гость, и включилась в магработу. Под скамьей кучка камней словно сама собою собралась в полуметрового голема, гулко топая, подошла к оторопевшему от невиданного зрелища огневику и, как молотобоец заработав руками, начала бить. Первые удары прошли мимо, следующие должны были попасть по жертве, но маг отбежал. Элья, хорошо зная пространство домика, четко вела голема по прямой.
  - Что за дрянь вы сотворили?! - заорал огневик, безуспешно отбиваясь огнем от каменного человечка.
  - Пошел вон, или я привяжу эту дрянь к тебе, и он будет за тобой ходить, - пренебрежительно бросила Элья.
  Соврала, конечно, но уверенный вид - она даже не повернула головы, цедя обидные слова, - впечатлил мага. Ему и в голову не пришло, что она не видит его, а не изображает оскорбленную королевишну.
  - Я доложу о незарегистрированном даре, - зло пообещал покидающий помещение гость.
  - Я тоже доложу о разбое на дороге и использовании служебного положения в целях наживы.
  'Чистый блеф'.
  Ребятам повезло, что огневик испугался и быстро отстал. Больше они не расслаблялись в дороге и дружелюбия ни к кому не проявляли.
  Пройдя по краю земель графа Таури, они приблизились к горам. Выбирать было не из чего: либо они остановятся возле территории Таури, либо надо идти дальше, к горам темных эльфов, которые, несмотря на договор о мире, устраивали провокации, держали пограничников в тонусе.
  Элья знала точно: граф горами не занимается, они ему не принадлежат. Деревень поблизости не было, если только отдельные любители одиночества и тишины селились тут.
  По просьбе девушки ребята составляли карту их пути. Помечали населенные пункты, таверны, ставили им баллы, встреченные сложности в дороге тоже записывали. Берту быстро надоело конспектировать такие мелочи, а вот Эрик увлекся и размечтался, что когда-нибудь он обойдет все королевство и составит подробнейшую новейшую карту.
  Элье было очень приятно наблюдать за увлеченным парнем, тщательно высчитывающим масштаб и делающим ювелирной точности зарисовки. Последнее поселение, которое будущие добытчики кристаллов встретили на своем пути, находилось в трех днях пути от горы.
  Дорога за деревней не чистилась, и, скорее всего, в другое время года расстояние можно было бы преодолеть быстрее. Сейчас же Берту приходилось идти первым и экспериментальным путем определять, с какой силой надо подтапливать снег, чтобы он, подмерзая, выдерживал лошадь, настороженно вышагивающую по ледяной дорожке. Элья с Эриком в это время придумывали снегоступы для лошади, пытаясь хоть чем-то помочь младшему.
  
   ***
  
  - Как же тут тихо, - восхищенно прошептала девушка. - Тихо и величественно.
  - Да, подавляет, - неприязненно отреагировал Берт.
  - Мне нравится. - Лаконичные слова, произнесенные старшим, совсем не отобразили тот восторг и благоговение, которые царили на его лице. - Здесь я хотел бы умереть.
  - Ты что, обалдел?!
  - Сдурел?! - одновременно заголосили друзья.
  - Ну я в том смысле, что, где бы я ни был, сколько бы ни путешествовал, умирать вернулся бы сюда, - смущаясь, пояснил Эрик.
  Подножие горы было заснежено, сама же она в большинстве мест была оголена. Высоченная, довольно крутая, ни вправо, ни влево краев не видно.
  'Наверное, это не гора, а хребет', - отчего-то решила Элья.
  Еще она обдумывала место для стоянки. Снежные лавины, похоже, им не грозили, а вот водные сели? Ничего не зная по этому поводу, только то, что они бывают, она рассказала о своих страхах ребятам, и они совместно приступили к поиску следов на горе прошлых стихийных сходов воды. Несколько раз переставляли домик с места на места и только к вечеру успокоились, решив, что теперь можно обустраиваться.
  Следующий день посвятили все время созданию укрытия для лошади. Домик был забит ее кормом, и хотелось хоть как-то освободить пространство. Об инструменте компания позаботилась еще в начале пути, правда, позже братья расстроились, сообразив, что многое они могли сделать сами, как огневики, а Элья откорректировать своим даром. Но в первые дни обживания им очень пригодились готовые рабочие инструменты.
  У Бегемотика, так назвали они свою кобылку, появился крытый сарай. Тепла он не давал, так как был собран из тонких деревцев, но прикрывал от снега, а с северной стороны внутри повесили старую огромную шкуру, которую Элье было жалко выбросить, но пользоваться ею было невозможно из-за запаха. Усовершенствовали и свой домик. На крышу приколотили ограду из жердей и выложили на нее часть корма, прикрыв кучерским плащом, пообещав себе каждый день проверять корм на влажность.
  К горе братья вместе протопили дорожку и начали каждый день ходить, чтобы внимательнее присмотреться, привыкнуть. Элья тащила за собой стул с одеялом, усаживалась у горы и изучала ее в магическом плане.
  - Ребята, в ней столько всего! Столько, что целое королевство захлебнется в кристаллах, но у нас не хватит сил достать. Здесь нужен... коллектив, - восторженно ахала она после первого осмотра, пока отдыхала.
  Только на третий день она смогла составить более-менее ясный план добычи исходя из их возможностей.
  - Вот, смотрите, это драгоценные камни, - тыкала Элья пальцем в нарисованную гору, где были поставлены значки в виде кружочков, снежинок, квадратиков. - Я в Людбурге многие украшения разглядывала, меняя зрение, так что понимаю, о чем говорю. Здесь не рубины, конечно, у тех более плотная внутренняя решетка...
  - Какая решетка? - решил сразу разобраться в тонкостях Берт.
  - Бертик, я же рассказывала, - обиделась Элья.
  - Тогда я не был магом и мне было неинтересно, - поучительно произнес парень.
  - Последний раз, понял? Некоторые вещи очень сложно объяснять. А вижу я камни как бы изнутри и могу крошечный осколок у себя в голове увеличивать, пока не увижу, из чего он состоит. Мельчайшие песчинки соединяются между собой, и получается то, что все видят. Песчинки эти разные, по-разному соединяются, я называю эти соединения решетками.
  - Что может быть разного в решетке? - не понимали оба брата.
  - Ну смотрите, - Элья начала чертить на снегу. - Различная форма. Это видно и понятно?
  - Угу.
  - Далее, дай руку, растопырь пальцы и, не касаясь, приложи вторую руку. Представь, это решетка и это решетка, теперь положим между ними палочки. Мы соединили их. Можно добавить еще решетки и соединяющие палочки. Получается сложно и запоминающе. Это, скажем, обычный камень. А вот если ты растопыришь пальцы по-другому и добавим для крепости еще палочек под углом - и я уже помню, что так в магзрении выглядит горный хрусталь.
  - Так это тебе сколько всего запомнить надо! - воскликнул Берт, не давая брату опустить руки и выстраивая с ним вместе все новые варианты 'решеток'.
  - Ну да, в этом проблема. Понимаете, я в горе вижу много интересного, но не знаю, имеет ли это для нас ценность или нет. Вот здесь, - Элья ткнула пальцем на карту, где был нарисован овал, - пещера, а в ней залежи ровненьких таких решеточек, прямо таких.... Ну не знаю, как сказать, но не простые сталактиты там.
  - Томка, откуда ты только такие ругательства вытаскиваешь?! - возмутился неугомонный младший.
  - Тьфу на тебя три раза! Это все горняки знают, наросты в пещерах. Доберемся - покажу. Сталактиты, сталагмиты. Сбил меня с мысли... А, вот я про что: там слишком много привлекательного, а значит, вряд ли особо ценное и подойдет нам для продажи.
  - Почему?
  - Ну а смысл, Эрик? Есть ценные камни, и они размером с горошинку, а стоить будут как дом. А есть залежи, ну, скажем, того же горного хрусталя. Нам его знаешь сколько набрать надо, чтобы тот же дом купить? Да еще помни, что предстоит все довезти, сохранить в дороге от чужих глаз. Поэтому формально вроде ценность, но не для нас, однако интересно все же посмотреть, чтобы на будущее знать.
  Девушка постучала по столу, привлекая внимание, и продолжила объяснять сделанные пометки на рисунке.
  - Значит, снежинками у меня помечены драгоценности. Вот, я показывала, здесь есть. Как туда залезать, думайте сами, но они прямо наружу торчат.
  - Кружочки уступают по цене снежинкам, но тоже являются драгоценными камнями. Хорошая новость в том, что они расположены невысоко, но плохо то, что это то место, где гора отвесная. Даже не знаю, как там можно зацепиться.
  - Ну, подруга, ты ваще-е! А мы на что? Проплавим что необходимо, и будут нам карнизы, ступеньки, а если сама подключишься к работе, то только прогуляться останется туда и обратно за нашими ценностями.
  Элья молча уставилась на Берта, переваривая сказанное, и хлопнула себя по лбу, признавая его правоту. Все ж таки слишком мало времени прошло, чтобы думать как маг, планировать, не забывая про все свои новые способности.
  - Ну, с чего завтра начнем? - спросила она партнеров.
  - Как с чего, будем прокладывать дорожку.
  - Балда, я про камни, с каких начнем?
  - А-а, ну с ближних пока. Ты как, Эрик?
  - С более простого начнем. Вот у Томы почти у подножия кучка значков нарисована. Может, для начала туда доберемся?
  - А, это, - протянула она. - Тут я сама не понимаю, что там есть, так как все в кучу намешано. Как будто кто горсть просыпал. Но я не против завтра пройти туда и посмотреть.
  Элья поднялась, прибрала на столе кисточки с красками и стала расставлять посуду.
  - Ребята, разогрейте похлебку в котелке, я пока на стол соберу. Давайте пораньше поужинаем, потом, если проголодаетесь, чайку попьете с сухарями. А я хочу вечер потратить на готовку еды впрок, чтобы освободить время на завтра и послезавтра.
  
  Плотно поев с утречка и набрав с собой сухариков, вся компания выдвинулась к 'сокровищам'.
  - Долго еще? - пыхтел юный огневик, протапливая тропинку.
  Поначалу Берт следил за тем, чтобы дорожка была ровной и широкой, но довольно быстро выдохся, и теперь по ледяной тропке можно было идти только друг за другом без возможности разминуться со встречным. Впрочем, кроме них троих, никого тут не было.
  - Нет, вон к тому валуну идем, - махнул рукой Эрик.
  - У Томки на рисунке все близко было, - разнылся Берт, понимая, что в каком-нибудь парке он бы за минутку пробежал указанное расстояние, особенно если бы хотел купить вкусняшечку, а тут ему еще не менее получаса напрягаться.
  - Бумаги жаль, я все примерно обозначила, - покаялась девушка.
  - Вот мы бы обыскались по твоей карте нычки искать! - нашел повод возмутиться всегда придирающийся парень. За что получил подзатыльник от старшего брата.
  - Не бухти, я ведь рядом. Вместе с вами пошла бы и все ориентиры на месте показала бы. А все те значки больше для меня, чтобы не забыть и не переключаться лишний раз на магзрение. Я же говорила, здесь полно всего, но нам не достать, тяжело каждый раз все подряд просматривать.
  Прошли еще метров сто, и Элья замерла, пропадая в своем ви̒дении.
  - Тут, - скомандовала она. - Плавьте снег, только не сильно. Нам нужно создать здесь площадку. Пусть лучше Эрик этим займется, а то ты шарахнешь, и ничего не останется.
  - Что я, дурак, по-твоему?
  Девушка только рукой на Берта махнула, не желая втягиваться в перебранку. Он без конца ее цеплял, можно было подумать, что они друг друга терпеть не могут, однако ж когда Элья оглядывалась в поисках воды, то Берт первый хватал ведро и бежал за водой. Стоило ей приподнять крышку сундука, чтобы поискать нужную вещь, парень уже стоял наготове, поддерживая эту крышку, чтобы она не упала ненароком. И так во всем, да еще зубоскалил над братом, который тоже рад бы помочь, но не успевал предложить помощь.
  Эрик работал аккуратно, и через десять минут небольшая заснеженная площадка превратилась в слякотную грязь. Лишний снег и воду раскидали по бокам, а вот что дальше делать с размякшей землей, они не знали. Так и стояли, смотря, как морозец потихоньку схватывает грязюку и она покрывается новой коркой.
  - Наверное, надо летом такими делами заниматься, - неуверенно протянул старший.
  - До лета мы б не дожили, - резонно возразил Берт, разбивая огнем заледеневающие лужицы.
  - Да ладно вам, пока поучимся управляться со своей силой, наберемся опыта, подготовим дорожки, время и пробежит.
  - А жрать что будем? Еды осталось на две недели, - не утерпел возразить парень.
  - Попробуем поохотиться? - предложил Эрик.
  - Ты?! Не смеши мои усы!
  - У тебя их нет, - буркнул брат.
  - Так же, как у тебя умений охоты. Кого ты тут ловить будешь? - кипятился младший. - Поймаешь лису или волка, и что с ними будешь делать? Может, ты думал, здесь бараны по лесам бегают?
  - Берти, дорогуша, - жеманно произнесла Элья. - Давайте работать, может, через пару недель мы вообще отсюда уедем.
  Все тяжко вздохнули, принимая ее правоту. Эрик принялся ногой возить по грязи, высматривая рубины, изумруды, сапфиры и прочие ценности. Берт нашел острый продолговатый булыжник и шелудил им по площадке, стараясь увидеть блеск драгоценных камней. Элья растерянно осмотрелась, а потом отняла у младшего булыжник и перешла на магзрение.
  - Эй ты чего? - в возмущении открыл рот Берт, но, увидев, что Элья в работе, только протянул: - А-а-а, понятно.
  - Смотрите, чтобы я не навернулась, - неуверенно делая шаг вперед, попросила она. - Попробуем искать через меня.
  Погрузившись в свой мир, Элья, держа перед глазами булыжник как ориентир своей физической руки, которую она в этом состоянии не видела, стала подводить его к нужной структурной решетке.
  - Вот здесь берите! - тыча булыжником в грязь, велела она.
  Братья переглянулись, внимательно всматриваясь в землю. Из-за влажности все казалось равномерно черным, но можно было предположить, что многое ссыпалось сверху с горы каменной крошкой. Однако что может быть в ней ценного, они не понимали.
  - Ну, что вы ждете, берите! - упорно тыча в россыпь камешков, стала раздражаться их подруга.
  На этот раз не оплошал Эрик. Он зачерпнул грязь ладонями и вопросительно посмотрел на девушку. Она его, конечно, не видела сейчас, но перемещение кристаллов отметила.
  - Теперь здесь. - Она ткнула булыжником в другую грязь.
  Ребята набрали несколько горстей, и встал вопрос, куда складывать эту гадость и что делать дальше.
  Элья вышла из 'транса' и, посмотрев на ребят, горделиво произнесла:
  - Эх, вы! Добытчики! Что б вы делали без меня? Пойдемте, возьмем плошку для теста, и в ней я покажу, как промывают золото, или намывают, ну, в общем, неважно. Пошли.
  Ребят ожидала небольшая лекция о добыче золотого песка. Весьма теоретическая, с многочисленными 'э-э, вроде как', 'предположительно', 'как-то так', но парни слушали заинтересованно, для них приоткрывалась новая жизнь старателей.
  У домика, приготовив инвентарь, приступили к отмыванию кристаллов. Элья все время переключала зрение, проверяя, не вылили ли они ценности. Все-таки только про золото она знала, что оно самый тяжелый металл, про вес драгоценных камней широкой публике было неизвестно.
  - Вот! - торжественно предъявила она хилую горстку непонятных камешков.
  - Чего 'вот'? - хмуро уточнил Берт.
  - Наша добыча!
  - Ну и кто у нас возьмет это? Стоило тащиться сюда? Я бы такое наковырял в любой канаве! - начал кипеть огневик.
  - Темнота ты, Бертик, - не удержавшись, она щелкнула его по носу. Он в ответ сдвинул ей шапочку на нос, а она хотела его толкнуть в снег, но Эрик быстро прекратил их баловство. Элья вновь показала братьям горсть камней. - Это ж и есть драгоценные камни! Нам невероятно повезло, что мы их собрали как грибы! Я не знаю, откуда у подножия горы такие богатства, но это чудо.
  - Я бы за них и медяшки не дал, - не успокаивался Берт.
  - Балда, - припечатала Элья.
  Эрик взял в руки камешек и стал разглядывать внимательнее.
  - Ты имеешь в виду, что вот эти вкрапления нам нужны? - уточнил он.
  - Да. - Она выбрала еще один камешек, где отчетливее была видна его интересная структура. - Вы же не думали, что мы найдем уже обработанные сияющие камни?
  Судя по виду ребят, именно так они и думали. Элья подушечкой пальца уперлась в темные наросты и стала пояснять:
  - С них надо снять лишнее, потом придать форму, огранить, наверное, натереть до блеска, вроде их еще могут нагревать для яркости цвета.
  - Ни фигасе, - присвистнул Берт. - Поди найди их в таком виде! - Парень явно разочаровался, перебирая непонятную добычу.
  - Тома, знаешь, я думаю то, что мы нашли у подножия, ссыпалось сверху. Мы можем еще поковыряться внизу, но предлагаю подниматься выше. Ты же видишь там полезное?
  - Да, Эрик, но там снаружи лишь кусочек, остальное уходит вглубь.
  - Ты пометила их квадратом? Это значит, что они менее ценны, чем снежинки и кружочки, но дороже, чем залежи хрусталя?
  - Да, там вроде все похоже на первый класс камней, но есть отличия, и я сомневаюсь, что мы сразу напали на самое лучшее. А то, что касается сегодняшнего нашего улова, так смотрите: здесь в некоторых камешках есть зеленоватые вкрапления, что внешне похоже на изумруд, но, скорее всего, это зеленый агат. А вот здесь прозрачно-голубые кусочки, вот еще более прозрачные, и есть чистый голубой цвет. Что-то окажется ценным для ювелиров, что-то для магов. Я вечером посижу, попробую силой снять лишнее, и вы убедитесь, что в любом случае сегодня мы нашли камней не меньше, чем если бы в городе отработали месяц втроем в лавке.
  - Да ладно! - никак не верил Берт, что именно за этими страшными камешками они и проделали длинный путь.
  - Ну что, пойдем дальше работать? - улыбнулась Элья. Она была довольна. Ее идея оказалась жизнеспособной, и впереди их всех ждала работа, много-много работы! - Мы там не все собрали. Не будем привередничать, разберемся с той площадкой, а завтра попробуем выстроить путь наверх.
  - Берт, возьми плошку, чтобы не бегать сюда с каждой горстью, - попросил Эрик брата.
  
  Ребята честно проковырялись на маленькой площадке до обеда, почти всю оттаявшую землю там перебрав руками, а после, воя из-за заледеневших пальцев, вернулись в домик. Работать было жарко, но опущенные в грязь руки окоченели. Больше они на площадку не пошли, занявшись промыванием собранной грязюки. В результате намыли с поллитровую банку непонятных, на взгляд братьев, камней. Пообедав и передохнув, вернулись к горе, пока не начало темнеть.
  - Вон, смотрите, видите на середине склона уступ, на нем чахлый кустик пристроился? Это вам ориентир. Необходимое нам место как раз над этим кустом, примерно два шага вверх. Думайте, как лучше туда подобраться. Если надо, я могу проделать вот такого размера выемки в камне, могу чуть увеличить имеющийся выступ, но пол-ладони - это максимум. Работайте.
  - А ты куда? - одновременно спросили братья.
  - Во-первых, выпущу Бегемотика погулять. Пусть она хотя бы по нашим дорожкам побегает, разомнется. Присматривайте за ней. Во-вторых, попробую поработать, пока светло, с тем, что мы добыли. Удачи!
  
  Ребята несколько раз прибегали в домик. То кирка понадобилась, то горячее питье для восстановления сил, то пораненную руку перевязать, то просто посмотреть, что подруга делает.
  - Ну что, работнички, как продвинулись? - приглашая к столу ужинать, поинтересовалась юная хозяюшка.
  - Ненамного, - вдыхая аромат разогретого хлеба, буркнул Эрик. - Сначала мы думали, по прямой сделаем ступеньки, но не вышло. Стали дорожку прокладывать зигзагами. Чем выше поднимаемся, тем страшнее. Когда внизу стояли и смотрели наверх, то казалось, что невысоко лезть, а как приподнялись, все по-другому видеться стало. Ветер гуляет, норовит под зад подтолкнуть, тропа у нас получается узкая, смотреть вниз страшно, аж жуть, - начал подробно рассказывать он.
  - Да-а, надо о безопасности подумать, - нахмурилась Элья. - Вот только ограду нам не из чего делать. И все же надо хотя бы у стены какие-то держалки придумать! Только не представляю какие.
  - Это ладно, - подхватил беседу Берт, - но беда в том, что если я ступеньку плавлю огнем, то она потом делается ровной и при такой погоде скользкой!
  - А ты на готовую ступеньку или дорожку сразу накидывай горсть меленьких камней и слегка вплавляй их, - дала совет Элья. - Они не дадут ноге скользить.
  Берт задумался и согласно кивнул. Это немного замедлит дело, но оно того стоит.
  - Как у тебя дела? - облизывая ложку, поинтересовался старший.
  - Смотрите, - воодушевилась она. - Медленно получается, не приноровилась еще. Я по чуть-чуть двигаюсь, снимаю чужеродное, не более, осторожничаю. Думаю, вскоре набью руку и дело быстрее пойдет.
  На ладошке у девушки лежало два крошечных ярко-зеленых камешка. Неровных, с трещинками, не особо насыщенного цвета и совсем без блеска, но уже похожих, по мнению ребят, на драгоценности.
  - Больше пока ничего сделать не могу, - вздохнула она. - Не знаю как. Может, получилось бы придать им форму, но боюсь испортить, - начала оправдываться Элья.
  - Да чего бояться, вон у нас их сколько! Хочется - бери и пробуй. А то вдруг торгаши не разглядят, что мы им драгоценности принесли, - фыркнул Берт.
  - Это изумруды, - покачала головой Элья в ответ на предложение пробовать и не бояться испортить. - Они очень дорого стоят. Не так, как рубины, но дорого. Рубины вы узнаете по красному цвету. Они очень популярны у огневиков. На самом деле, энергии больше всего в себя вмещают бриллианты. Это прозрачный и очень крепкий кристалл, но на него маленький спрос, поэтому он уступает в цене цветным камням. Маги вообще главные потребители на этом рынке. Чем ярче цвет у кристалла, тем охотнее они его покупают. Не знаю, чем оправдано, но факт.
  Прошло полторы недели.
  Элья наловчилась с первичной подготовкой добычи к товарному виду. Она убрала все лишнее у тех камней, что нашли на площадке в первый же день, и уже можно было рассчитывать на то, что они оправдали свою поездку и заработали себе на нормальную жизнь в течение нескольких месяцев. Новых кристаллов не раздобыли. Все время оказалось потрачено на прокладывание дорожки до намеченной цели. К тому же условия работы молодых старателей изменились. До них и Бегемотика добрались хищники.
  Из-за них пришлось потратить несколько дней на эксперименты с установкой магического контура. Элья дала ребятам задание принести большие круглые камни, в которых она продавила углубления и вложила в них кое-как обработанные крошки-изумрудики. Эти камни Эрик расставил по периметру их территории, далее начались сложности.
  Никто не знал, что нужно сделать, чтобы появлялась и убиралась магическая защитная стена. Вся компания до одури пыталась разглядеть в магическом зрении, как устроена подобная бытовая стенка в их душевой, которую им сделал обычный слабенький маг. Все видели эту стенку по-разному. В конце концов на крышу домика прикрепили шест как антенну, на самый его верх привязали крупный прозрачно-голубоватый камень, источающий схожую с изумрудами энергию. Потом ребята мысленно обрисовали купол, от круглых камней с изумрудными кристалликами, лежащих по контуру, к верхнему, закрепленному на шесте, интуитивно вкладывая свою силу.
  Пространство загудело, и получилось воздвигнуть полупрозрачную защитную стенку в виде шатра, крепящуюся за кристаллы. Радости их не было предела, пока они не поняли, что им теперь не выйти за купол. То есть можно было снять шест, но это вернуло бы их к началу проблемы. До вечера они сидели и придумывали, как, не ломая систему, сделать дверь или хотя бы что-то вроде открывашки-закрывашки всей защитной стены.
  На следующий день утром Элья, подойдя к одному из крупных булыжников, стала из маленькой круглой ложбинки делать продолговатую. Закончив, она подлезла туда палочкой и сдвинула изумрудик. Нарушение линии защиты повлекло отключение стенки. С наружной стороны она так же продавила новое углубление в камне, чтобы через него можно было подвинуть кристаллик, находясь снаружи, и положила рядом палочку. Таким образом, пусть примитивно, но у компании юных старателей появилась регулируемая защитная стенка.
  Сами же ребята теперь проявляли осторожность, чтобы не стать жертвами хищников. Парни научились делать из огня шарики и кидать их. Даже Эрик мог создать огненный комок размером с маленький теннисный мячик и швырнуть его. Элья старалась лишний раз не покидать защитный контур или же носила в карманах камни. Они все лучше и более чутко слушались ее. К сожалению, земля была еще замерзшей и не откликалась на призыв.
  У ребят заканчивались продукты, из денег оставался один разменянный золотой и плюс несколько серебрушек.
  - Элья, ты говоришь, что мы нашли ценные камни, может, выменяем на них еду? - спросил Эрик, высыпая в рот последние крошки из коробочки, где лежали сухарики.
  - Ну, братан, ты даешь! Что деревня нам даст за них? Кругляш хлеба да курицу? А потом вообще из-за жадности порежут нас, как последних лохов, - возмутился младший.
  - Мы, трое магов, и не справимся? - возразил парень, поведя широкими плечами.
  - Конечно, справимся, - подключилась к спору Элья, - только потом нам это боком выйдет. Если они сделают глупость и позарятся на нашу добычу, то мы будем защищаться. А ты подумай о том, что будет дальше. К нам придут мстители за обиженных, несчастных, бедных кормильцев. Нам их тоже того-этого? Всех станем жечь да в землю закапывать?
  - Но и деньги отдавать жалко. У нас еще обратный путь. А эти, - последовал кивок в направлении ближайшей деревни, - все одно рано или поздно прознают о нас и припрутся смотреть, чем поживиться.
  - Тогда надо действовать на опережение, - задумчиво произнесла Элья, понимая, что Эрик прав. - Знаете что?! Предлагаю завтра же съездить за продуктами вместе. Снега давно не было, может, даже наша дорожка еще осталась незасыпанной. Расплатимся мы деньгами, жестко торгуясь, как будто отдаем последнее. Кстати, предлагаю купить несушек с петухом и кормом, чтобы у нас хотя бы иногда свежие яйца были.
  - Корову не хочешь? - не успел Берт съязвить, как привычно получил подзатыльник от Эрика.
  - После, когда лучше обживемся, можно хоть козу держать, ради молока и творога. Мы организмы растущие, нам хорошее питание необходимо. - Элья задумчиво постучала пальцем по губе. - Забыла, какая у меня умная мысль была.
  - Ты про опережение говорила, - напомнил старший.
  - А, ну да, предлагаю прикупить продукты, считая каждую медяшку, вернуться и поработать сейчас там, куда мы добрались, пока есть еда, а потом уезжать.
  - Как уезжать?! Что мы успеем набрать?
  - Да послушай ты, что ты все время меня сбиваешь. Дороги здесь нет! Если мы задержимся, то либо нас завалит снегом выше крыши, либо, наоборот, все начнет таять, и мы с нашим домиком застрянем здесь до следующей зимы в полной зависимости от местных. У тебя не хватит сил проложить нормальный путь от деревни досюда. Огневики, прокладывая новые дороги, работают командой, а ты один! Так вот, забираем то, до чего уже добрались, и уезжаем. Едем в город ювелиров и там продаем добычу. Еще нам необходимы партнеры. Пусть работают с нами, тогда нам не так страшны будут хищники, местные, да и на дороге безопаснее продвигаться караваном.
  - Да ты что, мать, мозги отморозила?
  'Шлеп!' - старший не рассчитал силу, и между братьями завязалась потасовка. Элья отвернулась и спокойно продолжила сидеть. Ей самой хотелось дать подзатыльник наглецу, но Эрик лучше его воспитает.
  - Успокоились? - лениво поинтересовалась она. - Продолжаю. Присмотримся к людям, предложим им хорошие условия. Договоримся с ними о том, что я показываю место, они работают и отдают десятую долю. Это разумно для всех. Думаю, с потерей десятой части добычи жадность любого старателя смирится. Ну и силу свою придется им показать во избежание, так сказать. Много партнеров нам не надо, только чтобы деревенские не посмели лезть, но и не раздражались бы, не звали графских соглядатаев или кого другого. Мы работаем, закупаем у них еду, между прочим по завышенным ценам, все довольны.
  - Чем помешают нам люди графа? Ведь ты говорила, что гора не относится к его землям, - спросил сосредоточенно слушавший Элью старший.
  - Эрик, так ведь и не наша гора. - Понимая, что парни нигде не учились, девушка выработала привычку отвечать всегда очень подробно, как будто она проводит урок. - Это граница нашего королевства. Здесь нет пограничных крепостей, потому что гора считается непреодолимым препятствием для вражеской армии. За этой горой другие горы и необжитые территории. Когда-то здесь летали всадники на грифонах, проверяли границу, теперь, даже если бы захотели, некому. Возвращаясь к нашим камням. Я даже не представляю, можно ли получить официальное разрешение на добычу здесь минералов. В любом случае не наш уровень. Вот если б нас было сотни три человек, тогда имело бы смысл светиться перед королем, а пока остаемся нелегалами.
  - И все равно, ездить туда-сюда - столько времени теряем! - ворчал Берт. - К тому же, если здесь нет дороги, как мы сюда вернемся?
  - Ты думаешь, я все знаю?! - обиделась Элья. - Посмотрим, сколько выручим за камни, и будем решать. Можно поговорить с воздушниками, у них есть наработки по использованию вихрей. Пусть посоветуют, как наш домик можно приподнять, чтобы Бегемотик смогла распутицу преодолеть. А можно полозья на колеса поменять и летом сюда вернуться.
  - Какие колеса, как в механизмах? - удивился Эрик. Младший только глаза закатил, услышав фантазии подруги.
  - Да, только, конечно, покрупнее. Для нашего фургона, скорее всего, понадобится шесть колес. Сами понимаете, придется продумать, как их устанавливать, и то у меня нет уверенности. Если будет грязь, слякоть, Бегемотик даже с ними может не справиться.
  - Нам это все не подходит. Воздушник сдерет с нас кучу денег. Колеса твои тоже в золотой встанут.
  - Как легко критиковать! Ты сам ничего не предложил.
  - Тома, ты не сердись. Если бы мы знали столько, сколько ты, то, конечно, предложили бы что-нибудь, - примиряюще заглядывая девушке в глаза, попросил Эрик, пиная брата по ноге под столом.
  - Мне понравилась мысль сделать наш домик легким. Думай в этом направлении, - словно большой босс, разрешил младший, игнорируя свирепый взгляд старшего.
  Элья фыркнула. 'Ну каков наглец!' - но задумалась.
  - Приподнять жилище можно воздушным шаром, - медленно произнесла она.
  - Это как? - тут же потребовал развития мысли Берт.
  - Когда у нас в котелке кипела вода, помнишь, как крышка приподнималась и фыркала?
  - Помню, я тогда пальцы обжег, снимая ее.
  - Горячий пар всегда стремится вверх, и, когда его много, он может приподнять с собой дополнительный вес. В кастрюле пара хватило на приподнятие крышки. А если сшить мешок из такой ткани, как плащ кучера, и наполнить его горячим воздухом, то можно поднять маленький предмет.
  - Очень большой мешок нам понадобится? - заинтересованно спросил Эрик, чрезвычайно стесняясь и стараясь скрыть зашкаливающий интерес.
  - В том-то и дело, что очень и очень большой. Нам не надо, чтобы наш дом поднялся в воздух, но все равно мешок должен быть в несколько раз больше фургона. Да и постоянная подача горячего воздуха требует продумывания.
  - Фьють, - присвистнул Берт, которому идея с парящим домиком тоже очень понравилась. - А если мы в такой мешок запустим энергию воздушника? Что будет?
  - Не знаю. - Элья пожала плечами. - Я бы поэкспериментировала. Запустить да нагреть, чтобы вверх тянуло. А можно еще вертушки приделать, чтобы направление... Это, пожалуй, лишнее, - смутилась она, видя, как ребята уставились на нее во все глаза. На следующий день ей пришлось сделать из бумаги детскую вертушку и рассказывать про ветер, пояснять, что она накануне имела в виду. Братья ее мучили, мучили, задавая вопросы, но мало что поняли.
  Поздно выйдя из дома после утреннего завтрака и обсуждения вертушки, вся компания отправилась на гору. Поднимались они почти час, несколько раз оскальзывались, но ширины тропинки хватало, чтобы упасть на попу, а не сорваться вниз. На высоте они все раскраснелись.
  - Ребята, вы себя хорошо чувствуете? - встревожилась девушка.
  - Да, а что? - Братья переглянулись, проверяя друг друга, насколько они в порядке, но инициативу на себя взял Эрик.
  - Чем выше мы поднимаемся, тем сильнее меняется... состав воздуха. Наше тело отреагировало, мы красные, у меня даже слегка голова кружится.
  - Воздух - он что, как камни? Сложный, да? - полюбопытствовал Берт.
  Элья улыбнулась: она так много и подробно рассказывала, как видит камни, что для Берта это теперь стало ориентиром во многом.
  - Воздух сложный. Я мало про него знаю. В принципе, мы не так уж высоко, но дышится здесь по-другому. А вообще, если бы ты был внимателен, то сам заметил бы, что в лесу воздух один, в городе другой, среди цветов третий, перед дождем, зимой в мороз, у болота... он разный. Даже пар, про который мы вчера говорили, тоже ведь воздух.
  - Интересно, а воздушники все это знают? - не успокаивался парень.
  - Наверняка. К тому же побольше нашего, - отрезал Эрик. - Давай работать. Тома, садись вон у того камня. Там тебе удобно будет и безопасно. Только если уходишь в магзрение, предупреждай, мы подстрахуем.
  - Угу, обязательно.
  
  Они так увлеклись совместной работой, что опомнились, только когда начало темнеть. Эйфория от добычи, новых способов использования магии кружила голову всем.
  В этот раз очень полезен оказался слабый дар Эрика. Он настолько точно нагревал камень, следуя указаниям подруги, что ей удалось вытянуть друзу размером с голову слона. Некрасивый камень, весь как слепленный из ровненьких кристаллов светло-зеленого цвета. Эту 'голову' ребятам пришлось оставить до утра, слишком опасно было тащить ее уставшими по темнеющей от наступающего вечера тропе. Когда спустились с более мелкой добычей, на небе уже горели звезды.
  - Хорошо, что еда у нас готова, а то сил нет соображать, что ставить на стол. Эрик, разогрей, пожалуйста, да садимся кушать, - устало пробормотала Элья, переодеваясь и расставляя обувь на просушку.
  
  Дни стали похожими один на другой. Хлопоты о Бегемотике, еда и работа. Остановились только тогда, когда из еды остались одни сухари и лошадиный корм. Уезжать никому не хотелось. Азарт захватил всех с головой. Кристаллы буквально сами в руки просились, но голод гнал их к людям. Собрав не только изумруды из разложенных булыжников, но и сами камни для дальнейшего использования в качестве магического контура, ребята отправились в деревню, а из нее в город-крепость Геммар.
  В деревне они затарились едой, вяло отвечая на вопросы и всячески демонстрируя разочарование. Их внешний вид способствовал возникновению сочувствия и не только. Они все получили изрядную долю насмешек по поводу безрассудства молодежи вообще и самонадеянности городских. И спокойно уехали.
  Зима потихоньку сдавала свои позиции, но на королевских дорогах распутица была не страшна. Вскоре днем стало так сильно пригревать солнышко, что в домике при отключенном обогревателе было жарко. Элья одевалась легко, чтобы не потеть лишний раз, и так же выскакивала на улицу, когда ребята готовили снаружи на огне.
  - Оденься! - делал ей замечание Эрик.
  - Я ж на минуточку, - отмахивалась девушка, думая, что и правда на улице совсем не так жарко, как кажется, пока сидишь в домике.
  На следующий день она засопливилась, но все еще продолжала по-быстрому выбегать, а в ночь уже заболела. Стремительно поднялась высокая температура, прихватило горло, намертво заложило нос. Ребята переполошились ужасно. Подрались, решая, куда следует ехать скорее - в ближайшую деревню к знахарке или в город к лекарю. Элья находила силы слушать их и улыбаться.
  - Мальчики, - хрипела она, - ничего страшного не случилось. Мне нужно немного вашей заботы, и все.
  - Тома, у нас мама тоже говорила 'ничего страшного', и где она сейчас? - с тревогой в глазах прошептал Эрик.
  Три дня протемпературила Элья, старательно лечась. Эрик ни на секунду не выпускал ее из виду. Помогал переодеть пропотевшее белье, менял простыню, причесывал, отводил к ведру, поил. Не так уж беспомощна была девушка, ну разве что под вечер, когда температура поднималась еще выше, но Эрик и слышать ничего не хотел. Берт сильно злился на брата, ругался, что тот не спит. Как только место возле больной освобождалось, он присаживался и начинал рассказывать что-нибудь смешное, и когда Элья улыбалась, то горделиво смотрел на брата.
  'Какое счастье, когда есть такие друзья', - думала она.
  Благодаря заботе парней и своевременному лечению, Элья поправилась быстро и больше не выскакивала даже на секунду, не накинув на себя что-нибудь. Слишком стыдно было за доставленные хлопоты.
  До Геммара они добрались за месяц. Сначала, как и прежде, сделали крюк, объезжая стороной таурские земли, а дальше уже напрямик, давая только отдых Бегемотику, в город-крепость.
  
  Конец ознакомительного фрагмента. Полностью отредактированная версия книги находится на сайте литнет, литмаркет и литгород p; 
Оценка: 7.03*73  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"