Чёрное Солнце: Миф о Тьме и Возрождении

В глубинах ночи, где звёзды гаснут в страхе,
В бездонном колодце, где время спит во мраке,
Рождается символ, окутанный тайной вечной,
Чёрное Солнце - предвестник силы бесконечной.

Не свет дарящее, но тьму в себе таящее,
Оно - отражение мира, что умирает,
И семя нового, что в пепле прорастает,
Чёрное Солнце - начало, что в конце сияет.

Древние руны вокруг него сплетаются,
В шёпот заклинаний, что в вечность устремляются,
Оно - портал в иные измерения,
Где боги дремлют, храня свои откровения.

Кто взор поднимет к этому светилу тёмному,
Увидит бездну, что в сердце дремлет скромно,
И страх познает, и силу, и безумие,
И тайну жизни, что скрыта в равнодушии.

Чёрное Солнце - не знак погибели и тлена,
Но символ трансформации, что неизбежна,
Оно - очищение огнём, что всё сжигает,
И новое рождение, что в пепле созревает.

Так пусть же тьма его, тебя не устрашает,
Но мудростью древней душу наполняет,
Ибо в Чёрном Солнце, в его бездонной ночи,
Скрыт ключ к познанию, что истину пророчит.

И помни, путник, вглядываясь в эту тьму,
Что свет рождается из мрака, потому
Чёрное Солнце - не конец, а лишь начало,
Новой эры, что в сердце твоём зазвучала.
***
Богиня Стикс: Река Клятвы и Тьмы

Из чрева Никты, Ночи вечной, рождена,
Богиня Стикс, чья сила не знает дна.
Не просто река, что царство мёртвых омывает,
Но клятва богов, что мир весь скрепляет.

В пещере мрачной, где солнце не бывало,
Струится Стикс, поток неумолимый, ярый.
Вода её черна, как бездна мирозданья,
И шёпот слышен в ней - предвестье наказанья.

Океан, отец, ей дал в удел владенья,
Над клятвами богов, над их предназначеньем.
Когда Олимп дрожит от споров и раздоров,
Клянутся Стикс, чтоб прекратить все ссоры.

И если клятва та нарушена, забыта,
Бог, что её дал, судьбой жестокой битый,
На год лишается нектара и амброзии,
И девять лет изгнан из светлой эйфории.

В войне титанов Стикс на стороне Зевса встала,
И мощь свою ему без колебаний дала.
За это Зевс ей почести великие воздал,
И клятву богов навеки ей в руки отдал.

Её дворец стоит у врат подземного мира,
Где Харон перевозит души, что ушли из мира.
Она свидетельница скорби и страданья,
И вечный страж божественного обещанья.

Богиня Стикс, ты символ вечной клятвы,
И тьмы глубокой, что скрывает тайны.
Твой гнев ужасен, а сила безгранична,
Богиня Стикс, ты вечна и всесильна!
***
Шеша: Змей Бесконечности

В пучине Космического Океана,
Где тьма клубится, словно вечный сон,
Лежит Шеша, змей без изъяна,
Бесконечный, мудрый, испокон.

Его чешуя - как звёздная пыль,
Сияет во мраке, словно россыпь искр.
Он - ложе Вишну, вечный колыбель,
Где дремлет Бог, готовя новый мир.

Тысяча голов, как горные вершины,
Венчают тело, мощное, как скала.
Из пасти каждой льются откровения,
О тайнах бытия, что тьма скрывала.

Когда Шеша вздыхает еле слышно,
Дрожит Вселенная, рождая звук ОМ.
Он - символ вечности, непостижимый,
Хранитель равновесия, мудрый дом.

На нём покоится Земля, как жемчужина,
В его объятьях - жизнь и вечный сон.
Он - страж порядка, сила нерушимая,
Шеша, змей бесконечности, испокон.

Он - Ананта, Бесконечный, Неизменный,
Опора мира, вечный, как мечта.
И в каждом сердце, ищущем ответы,
Живёт частица мудрости Шеши, змея.
***
Ананта: Песнь о Бесконечном Змее

Из глубин космических, где тьма клубится вечно,
Где сон творит вселенные, где время спит беспечно,
Восходит Ананта, Змей Бесконечный, Царь Нагов,
На чьих кольцах покоится мир, извечный враг врагов.

Он соткан из молчания, из звёздной пыли, света,
Его дыхание - рождение и гибель всей планеты.
Тысячеглавый, мудрый, он видит сквозь века,
Хранит в себе все тайны, что шепчет нам река.

Когда усталость одолевает Вишну, Бога-Творца,
Он ложится на Ананту, забыв про бремя венца.
И Змей, как колыбель, его нежно укрывает,
Пока во сне творец миры новые созидает.

Его чешуя - алмазы, что в космосе мерцают,
Его яд - лекарство жизни, что души исцеляет.
Он символ вечного цикла, начала и конца,
Бесконечного движения, что не знает конца.

Когда мир погрязнет в скверне, когда злоба возобладает,
Ананта, пробудившись, свой гнев миру являет.
Он сбросит бремя мира, и в танце разрушенья,
Очистит всё от скверны, для нового рожденья.

Молитесь Ананте, Змею Бесконечному,
Храните в сердце веру, в его могущество вечное.
Ибо он - основа мира, его опора и щит,
Ананта, Змей Бесконечный, во тьме веков сокрыт.
***
Ашваттхаман: Эхо Бессмертия

В ночи кромешной, где луна в крови,
Среди костров, что догорают тлея,
Бредет Ашваттхаман, сын Дроны, воин-бог,
Проклятый вечностью, судьбе своей не веря.

Он видел славу, слышал звон побед,
Стоял плечом к плечу с отцом великим,
Но жажда мести, ярость, чёрный гнев,
В нём разбудили зверя, что был диким.

Он преступил закон, он осквернил алтарь,
Убил спящих воинов, детей невинных,
И Кришна, грозный, в гневе, словно царь,
Проклял его на муки беспрерывные.

На лбу его зияет вечная язва,
Напоминанье о грехе кровавом,
И нет ему покоя, нет ему отказа,
В скитаньях вечных, в одиночестве упрямом.

Он ищет смерти, но она бежит,
Он просит прощенья, но его не слышат,
Лишь эхо битвы в памяти звучит,
И шепчет ветер: "Ты навеки лишний".

Ашваттхаман, бессмертный, но живой ли?
Он тень былого, призрак на дороге,
Он помнит славу, помнит дни былые,
И вечно платит за свои пороги.

Он бродит лесом, он бредёт пустыней,
Он ищет знака, ищет избавленья,
Но лишь луна, свидетель злодеяний,
Взирает, молча, на его мученья.

И так он будет жить, пока земля кружится,
Пока горит последний уголёк надежды,
Ашваттхаман, проклятый, будет мучиться,
Эхо бессмертия, в вечной тьме невежды.
***
Дрона: Эхо Стали и Долга

В утробе Ганги, в лоне мудреца,
Рождён без матери, лишь волей небес.
Дрона, сын Бхарадваджи, воин без конца,
Впитал в себя знание, как губка лес.

Он рос в нищете, но дух его был крепок,
Стремился к мудрости, к искусству владения.
У Парашурамы, грозного, как ветер,
Он принял знание, что стоит спасения.

Но долг превыше жажды личной славы,
Он к Дхрупаде пошёл, к другу юных лет.
Забыв о клятве, о дружбе старой, правой,
Дхрупада Дрону встретил как презренный плебс.

И боль обиды, словно яд змеиный,
Вползла в его сердце, отравив покой.
Он поклялся отомстить, судьбой единый,
И стал наставником, чтоб править войной.

Он обучил Пандавов, Кауравов тоже,
Искусству боя, владению мечом.
Арджуна стал любимцем, всех дороже,
За преданность, за ум, за зоркий взгляд лучом.

Но долг учителя, как тяжкое бремя,
Лежал на плечах, не давая дышать.
Он должен был учить, не зная время,
И правду, и обман, чтоб войну решать.

И вот Курукшетра, поле страшной битвы,
Где брат идёт на брата, сын на отца.
Дрона, великий воин, в сердце молитвы,
Стоит во главе войска, до самого конца.

Он знал, что проиграет, что правда не на нём,
Но долг перед царем, как цепи, держал.
Он бился яростно, в огне стальном,
Пока обман не сломил его, не удержал.

Услышав ложь о смерти Ашваттхамы,
Сын его любимый, пал духом Дрона.
Он бросил оружие, в печали самой,
И принял смерть, как горькую корону.

Дрона, учитель, воин, мудрец и друг,
Заложник долга, жертва обмана и лжи.
Его имя в веках, как эхо вокруг,
Напоминает нам, как важно жить.

И помнить, что правда, как солнце, сияет,
И ложь, как тень, рано или поздно умрёт.
А долг, что сердце нам разрывает,
Лишь испытание, что душу вознесёт.
***
Курукшетра: Эхо Грозы

Земля дрожала под стопами войска,
Кровавый горизонт багрянец лил.
Курукшетра, поле скорби близкой,
Судьбы клубок здесь каждый день крутил.

Арджуна, воин, духом сокрушённый,
Стрелу натягивал, но сердце ныло.
Перед ним стояли братья, кровь и корень,
И долг сражаться, что его манило.

Кришна, возничий, мудрость изрекая,
Развеял мрак сомнений и тревог.
"Не бойся смерти, Арджуна, играя
Свою лишь роль, что предначертал Бог".

И грянул бой! Мечи звенели яро,
Копья пронзали плоть и щиты.
Сражались девы, матери и старцы,
За правду, честь, за светлые мечты.

Бхима, могучий, дубиной сокрушая,
Врагов ряды, как колосья, косил.
Юдхиштхира, правдивый, уповая,
На справедливость, что он так просил.

Дурйодхана, гордый и надменный,
Власть удержать стремился любой ценой.
Завистью, злобой, тьмой ослеплённый,
Он сеял хаос, смерть неся с собой.

И пали герои, словно листья осенью,
Под градом стрел, под натиском мечей.
Курукшетра, поле, кровью орошённое,
Впитало боль утраченных речей.

Но в этой битве, в пламени и горе,
Рождалась истина, как феникс из огня.
Что долг превыше личного, что вскоре
Восстанет правда, тьму навек гоня.

И эхо битвы, сквозь века летящее,
Напоминает нам о выборе пути.
Курукшетра - поле, вечно зовущее,
К добру и свету, к правде чтоб идти.
***
Юдхиштхира: Песнь о Долге и Потере

В Хастинапуре, где трон из слоновой кости,
Сидел Юдхиштхира, с душой, полной скорби.
Справедливый царь, чьё сердце - чистый свет,
Но тень сомнений омрачала его рассвет.

Он знал закон, он чтил богов завет,
Но жребий брошен, и пути назад уж нет.
Игра в кости, коварный замысел врагов,
Лишил его царства, чести и богов.

Драупади, царица, гордость и краса,
Унижена, оскорблена, в слезах.
И братья, клятву верности храня,
Сжимали кулаки, в огне негодования.

"О, Дхармараджа, почему ты терпишь зло?
Зачем молчишь, когда все рухнуло, ушло?"
Шептали тени, искушая его ум,
Но он молчал, в раздумьях погружён, угрюм.

"Долг превыше страсти, правда - мой маяк,
Пусть даже тьма сгущается вокруг, как мрак.
Я не предам закон, не стану мстить в ответ,
Ибо лишь в справедливости - победы свет".

Но в сердце боль, как рана глубока,
Он видел страдания, слышал крики издалека.
И знал, что выбор сделан, путь предрешён,
И на долгие годы изгнания обречён.

В лесах дремучих, под палящим солнцем дня,
Он нёс свой крест, не ропща, не кляня.
Искал ответы в молитвах и тиши,
Как сохранить достоинство, не сломить души.

Он знал, что битва грядёт, неизбежна,
И кровь прольётся, и земля будет грешна.
Но верил он, что правда восторжествует в конце,
И справедливость воссияет, как солнце.

Юдхиштхира, царь-философ, царь-мудрец,
Чья жизнь - урок, чья воля - образец.
Он выбрал долг, он выбрал правду и закон,
И в этом выборе - его бессмертный трон.
***
Хастинапура: Эхо Древней Славы

Встает над Гангой, словно призрак вещий,
Хастинапура, город древних дней.
Там, где Куру-род взрастил могущество,
Где боги с смертными сплелись в судьбе своей.

Здесь, на земле, пропитанной легендой,
Ступали Бхишма, Дрона и Видур.
Здесь Дхритараштра, слепой и гордый,
Власть удержать пытался, словно хрупкий хрусталь.

Здесь Юдхиштхира, праведный и мудрый,
В кости играл, судьбу свою губя.
Здесь Драупади, царица пяти братьев,
В бесчестье пала, взывая к небесам.

Здесь Арджуна, стрелок непобедимый,
С Кришной беседовал, познавая суть бытия.
Здесь Бхима, сильный, яростный и верный,
Кровь Духшасаны пролил, долг свой исполняя.

Здесь Накула и Сахадева, близнецы прекрасные,
Смиренно ждали часа своего.
Здесь Карна, сын солнца, отвергнутый и гордый,
В битве пал, судьбу свою приняв.

Хастинапура, ты видела величие,
Ты видела предательство и боль.
Ты слышала звон колесниц и крики битвы,
И шёпот молитв, устремлённых в небеса.

Теперь ты дремлешь, город древней славы,
Под слоем пыли, времени и лет.
Но эхо Курукшетры до сих пор звучит,
Напоминая миру о цене побед.

И каждый камень, каждая песчинка,
Хранят в себе историю твою.
Хастинапура, ты - память о былом,
И предостережение для грядущего.
***
Накула: Сын Ашвинов, Всадник Рассвета

В тени Куру, где судьба плела узор,
Рождён был Накула, сын божественных Ашвинов взор.
Близнецы-целители, всадники зари,
Вложили в сына красоту, что в сердце сохрани.

Прекрасен ликом, статен и силён,
Накула - всадник, чьим коням нет препон.
Он знает травы, тайны исцеления,
И предан братьям, без тени сомнения.

В лесах Камаки, где скитались Пандавы в изгнании,
Он был охотником, добытчиком, в трудном испытании.
Смирён и тих, он редко говорил,
Но в действиях его - сила, что мир покорил.

В игре костей, где Дхарма пала ниц,
Он был заложен, как и братья, без границ.
Но преданность Юдхиштхире, словно сталь крепка,
Он принял жребий, не ропща, наверняка.

В битве Курукшетры, где гром гремел и сталь звенела,
Он сражался яростно, за правду, смело.
С мечом в руке, он мчался в гущу битвы,
Защищая Дхарму, словно молитвы.

И после битвы, когда мир лежал в руинах,
Он правил мудро, в землях своих, единых.
Он помнил братьев, павших в той войне,
И чтил их память, в каждом прожитом дне.

Накула, сын Ашвинов, всадник рассвета,
Чья красота и сила - легендой воспета.
Он символ преданности, мужества и чести,
Имя его в веках, как солнце, блещет!
***
Камаки: Песнь о Ткачихе Судеб

В начале времён, когда мир был лишь хаосом зыбучим,
Когда звёзды ещё не знали своих орбит летучих,
Во тьме бездонной, где не слышно ни звука, ни вздоха,
Родилась Камаки - Ткачиха, что плетёт нити рока.

Её стан - вселенная, огромная и безграничная,
Её нити - судьбы смертных, сплетённых в ткань различную.
Из лунного шёлка прядёт она нити серебряные,
Для тех, кто рождён под звездой, что светит им избранно.

Из солнечного золота - нити яркие, горячие,
Для воинов, героев, чьи подвиги мир назначит.
Из пепла и тени - нити тёмные, зловещие,
Для тех, кто познает горе, кто в бездну падёт навечно.

Камаки плетёт, не зная ни сна, ни усталости,
Её пальцы ловко скользят, творя узоры радости.
Но горе тому, кто посмеет коснуться её стана,
Кто попытается изменить судьбы, что ею созданы.

Ибо гнев Камаки страшен, как буря в океане,
Её взгляд испепелит, как пламя в древнем вулкане.
Она разорвёт нить судьбы, что держит его в мире,
И бросит в бездну забвения, где нет ни света, ни лиры.

Но мудрые чтят Камаки, Ткачиху Судеб вечную,
Ибо знают, что в её руках - сила бесконечная.
Они молятся ей тихо, прося лишь об одном:
Чтобы нить их судьбы была крепкой светлым днём.

И когда приходит час последний, час расставания,
Камаки бережно обрезает нить их существования.
И уносит её в свой стан, где сплетает с другими,
Создавая новые узоры, новые судьбы отныне.

Так плетёт Камаки вечно, Ткачиха Судеб неустанная,
И её песня звучит в каждом вздохе, в каждом дыхании.
Ибо все мы - лишь нити в её великом полотне,
И судьба наша в руках Камаки, что правит во тьме и во сне.
***
В тени Куру

В тени Куру, где песок багров,
Где ветер шепчет сказки мёртвых снов,
Стоит забытый, древний, чёрный трон,
И ждёт хозяина, что будет им пленён.

Когда-то здесь кипела битва, гром,
Боги сражались, руша мир кругом.
И кровь, как дождь, лилась на этот край,
Оставив шрамы, что не скроет рай.

Теперь лишь эхо битвы в тишине,
И тени воинов, что бродят в луне.
Они хранят секреты древних лет,
И ждут того, кто сможет дать ответ.

Кто сможет тронуть трон рукой своей,
И пробудить уснувших королей.
Кто сможет выдержать их гнев и страх,
И вновь поднять забытый, чёрный флаг.

Но помни, путник, в тени Куру зло,
Оно плетёт интриги, как назло.
И трон, что манит властью и огнём,
Заплатит кровью за каждый новый день.

Так будь же осторожен, путник, в пути,
И сердце своё от тьмы храни.
Иначе в тени Куру ты пропадёшь,
И в вечной битве душу обретёшь.

Ведь тень Куру не знает пощады,
Она лишь ждёт, когда падут преграды.
И в тишине, под багровым песком,
Трон ждёт хозяина, что будет им сломлён.
***
Легенда о Маджаре: Песнь Степей и Золотого Города

В степях широких, где ковыль седой
Ветрам покорно шепчет сказы древние,
Рождался город, златом озарённый,
Маджар, легенда, в памяти нетленная.

Не боги строили его, не духи гор,
А люди вольные, кочевники степные,
Что знали цену дружбе и труду,
И в сердце хранили пламя огневое.

И правил ими хан, мудрейший из мужей,
Чьё имя эхом в степи раздавалось,
Он видел будущее в звёздном полотне,
И свой народ от бед оберегал он яро.

Маджар рос, как степной цветок весной,
Купцы везли товары из далёких стран,
Здесь шёлк и пряности, оружие и мёд,
Сливались в песне, что звучала как орган.

Но зависть тёмная, как тень ночная,
В сердцах врагов посеяла раздор,
Орда коварная, как саранча летящая,
Пришла, чтоб город превратить в костёр.

И встали воины, как львы степные,
На защиту города, что сердцу дорог был,
И лилась кровь рекой, и стоны слышались,
Но враг был силён, и город угасал.

Хан, видя гибель, в молитве обратился
К духам предков, к силам вековым,
И в небе вспыхнула звезда, как знак надежды,
И меч в руках его зажёгся пламенем живым.

Он бился яростно, как волк раненый,
Но силы таяли, и враг теснил его,
И пал он, смертью храбрых увенчанный,
А город в пламени навеки замер.

Но память о Маджаре не умрёт вовек,
О городе златом, о хане мудром,
О воинах, что жизнь отдали за народ,
Легенда эта будет жить в степном просторе.

И если в тихую ночь прислушаться к ветрам,
Услышишь шёпот древний, песнь степную,
О Маджаре, городе, что в сердце жив,
И о героях, что хранят его святую.
***
Церера: Песнь о Матери Земли

Из мрака Хаоса, когда лишь пустота
Рождалась медленно, как сонное дитя,
Взошла Церера, ликом светла и чиста,
Богиня плодородия, жизни бытия.

Её дыханье - тёплый южный ветер,
Что гонит тучи, землю орошая.
Её ладонь - зерно, что в поле светит,
И колос зрелый, солнцем наливаясь.

Она учила смертных сеять и жать,
Как пашню вспахивать, как хлеб печь из муки.
Она дарила радость урожая,
И голод отгоняла прочь от руки.

Но сердце Матери познало скорбь и боль,
Когда Аид, властитель царства теней,
Похитил Персефону, дочь её, любовь,
И мир Цереры стал темней и злей.

Забыла богиня о полях и нивах,
Забыла о плодах, о солнце и тепле.
Вся в трауре, в отчаянье томилась,
И землю погрузила в зимней мгле.

Засохли реки, почернели травы,
И голод лютый землю охватил.
Услышал Зевс мольбы её, и славы
Богини скорбной он не позабыл.

И был заключён договор меж ними:
Персефона полгода в царстве тьмы,
А полгода с матерью, в объятьях милых,
И вновь Церера дарит радость нам.

Когда дочь возвращается из ада,
Цветёт земля, ликует вся природа.
Церера улыбается, и рада,
Что вновь вернулась к ней её свобода.

Так помните, о смертные, Цереру,
Богиню плодородия, жизни мать.
Цените хлеб, что дарит вам без меры,
И землю, что дала вам благодать.
***
Древо Жизни и Древо Познания: Миф о Двух Сердцах Сада

В Эдеме, где рассвет ещё не знал теней,
Росли два древа, тайной напоёные.
Одно - Древо Жизни, вечной зелени венец,
Дарило бессмертие, блаженства образец.

Его плоды, как солнце, золотом сияли,
И вкусивший их, навеки забывал печали.
В его ветвях, как птицы, ангелы гнездились,
И тихие молитвы в листве его струились.

Другое - Древо Знаний, мрачное на вид,
С плодами, что как уголь, чёрным цветом скрыт.
Оно шептало тайны, что лучше не узнать,
О боли, о страданьях, о том, как умирать.

Его корни, как змеи, в землю проникали,
И голоса сомнений из тьмы его звучали.
Оно манило знанием, что мир перевернёт,
Но за познанье это - страшную цену возьмёт.

Бог заповедал людям: "Древо Жизни - ваше,
Его плоды вкушайте, и не будет краше
Судьбы вашей, чем вечность в этом райском саду.
Но Древо Знаний - трогать вам я не велю!"

И жили люди в счастье, не ведая забот,
Пока змей искуситель, хитростью не плетёт
Свои сети обмана, шепча Еве в уши:
"Вкусите плод познанья, и станете вы лучше.

Бог вам солгал, боясь, что знание обретя,
Вы станете подобны Ему, мудры, как и Он сам".
И Ева, поддавшись сладкому обману,
Сорвала плод запретный, и дала его Адаму.

И вмиг открылись очи, и стыд их опалил,
И мир, что был прекрасен, вдруг горечью наполнил.
Изгнаны из Эдема, в мир боли и труда,
За знание заплатили - ценою навсегда.

Но даже в мире смертном, надежда не умрёт,
И Древо Жизни, где-то в сердце мира ждёт.
Искать его, стремиться к свету и добру,
И может быть, однажды, вернёмся мы в Эдем, к нему.

И пусть Древо Познания, урок нам преподаст,
Что знание без мудрости - лишь горечь и контраст.
И только в равновесии, меж светом и тенью,
Мы сможем обрести покой и искупленье.
***
До Адама: Песнь Первого Рассвета

До Адама, до глины, до первого вздоха,
Когда мир был лишь мыслью, не явленной Богу,
Ткался хаос, как полотно из звёздной пыли,
И в бездне бездонной силы бродили.

Не было солнца, ни лун, ни земли под ногами,
Лишь тени великанов, игравших с огнями.
Они лепили миры из туманных материй,
Их смех был грозой, их гнев - извержением.

Имена их забыты, стёрты песками времён,
Но в жилах земли ещё дремлет их древний закон.
Они строили башни до звёзд, до небесного свода,
Искали ответы в молчании вечного холода.

Они пели песни, что эхом звучали в пустоте,
О силе, о власти, о вечной красоте.
Их мудрость была как глубокий, бездонный колодец,
Но гордость их стала причиной падения, в конце концов.

Они спорили с Богом, осмелились бросить вызов,
И в ярости гнева их мир был разбит на осколки,
Рассеян по космосу, в вихре безумном и диком,
И память о них погребена под забвения ликом.

И тогда, из осколков, из пепла и праха,
Бог создал Адама, вдохнул в него жизнь и отвагу.
И дал ему землю, и сад, и небесную милость,
Забыв о тех, кто до Адама в хаосе бился.

Но шёпот их жив, он звучит в каждом камне,
В каждом ветре, в каждой искре пламени.
И если прислушаться, в тишине ночной,
Услышишь песнь тех, кто был до Адама, до нас с тобой.
***
Караба: Песнь о Тьме и Имени

Из чрева ночи, где звёзды спят,
Восстал Караба, чьё имя - яд.
Не человек, не зверь, не бог,
Он - отголосок древних тревог.

Его дыханье - зимний вой,
В глазах бездонный мрак немой.
Он бродит там, где нет следов,
Властелин забытых городов.

Когда луна багряный льёт свет,
И шепчет ветер древний обет,
Тогда Караба имя звучит,
И души смертных страхом дрожат.

Он - страж границ меж явью и сном,
Где правда тонет в омуте лживом.
Он - искуситель, он - палач,
Чей лик скрывает вечная ночь.

Не произноси имя его вслух,
Иначе тьма коснётся твоих рук
Карибо это шёпот в ночи,
Предвестник бури, что не утихнет.

Он - вечный голод, вечный мрак,
В его объятьях нет возврата назад.
Караба - имя, что жжёт как клеймо,
Навеки проклятое, тёмное бремя.

Но помни, путник, в этой мгле,
Что даже во тьме есть искра в тебе.
И если смело взглянешь в глаза,
То, может быть, избежишь его зла.

Ведь Караба, лишь отражение страха,
Что в сердце каждом дремлет, как прах.
И если победишь свой внутренний мрак,
То имя Караба потеряет свой знак.
***
Гимн Победы Мернептаха: Отголоски Битвы и Слава Фараона

О, Мернептах, сын Ра, владыка обеих земель,
Твоя слава гремит, как гром средь песчаных стен!
Ты - лев, что рычит на врагов, ты - сокол, парящий ввысь,
Твоя мощь сокрушает, твоя воля - как сталь крепка и чиста.

В год пятый правления твоего, когда Нил разлился широко,
Восстали народы чужие, смуту и хаос неся далеко.
Ливийцы, техени, народы моря, с севера двинулись полчища их,
Жаждали грабежа и крови, не ведая гнева богов и фараона.

Но Мернептах, подобно Ра, восставшему из мрака ночи,
Собрал войско свое, щиты сверкали, копья блестели в ночи.
В Пер-Ирисе, на поле битвы, столкнулись армии в яростном бою,
И кровь лилась рекой, окрашивая песок в багряную зарю.

Фараон, как бог войны, в колеснице своей мчался вперёд,
Сокрушая врагов, словно тростник под серпом жнеца.
Ливийцы бежали в страхе, техени пали ниц,
И народы моря познали мощь египетских границ.

И вот, победа одержана, враги повержены в прах,
Египет ликует, славя Мернептаха в песнях и стихах.
Хати повержен, смещён Ханаан, Ашкелон взят в плен,
Гезеромом овладели, Иноам стёрт с лица земли, как тлен.

Израиль опустошён, семени его больше нет,
Хурру умиротворён, Египет процветает, свет!
Земля покоится в мире, под сенью крыла фараона,
И слава Мернептаха, как солнце, сияет неуклонно.

Да будет имя твоё жить вечно, о, Мернептах, царь царей,
Защитник Египта, победитель врагов, слава тебе в веки веков!
Да будут боги благосклонны к тебе, и дарует тебе жизнь и силу,
И да будет Египет процветать под твоим мудрым и сильным правлением!
***
Абрскил: Песнь о Кавказском Прометее

В горах Кавказских, где орлы парят,
Где вечный снег вершинами блестит,
Родился воин, духом он богат,
Абрскил - герой, чьё имя говорит
О силе гор, о воле, что крепка,
О пламени, что в сердце он хранит.

Он был из нартского могучего рода,
Чей каждый сын - легенда и герой.
Но Абрскил, отринув все невзгоды,
Решил пойти дорогой непростой.
Он жаждал знанья, мудрости и света,
Чтоб людям дать, чтоб мир стал золотой.

Он в тайные пещеры проникал,
Где древние хранились письмена.
Он с духами гор ночами говорил,
И тайны звёзд ему открыла луна.
Он силу трав, целебных и опасных,
Познал, как никто не знал до дна.

Но знание - опасная игра,
И боги ревностно хранят свой дар.
Узнал Абрскил, что мир погряз во зле,
Что тьма крадётся, словно злой кошмар.
И он решил, что должен он сразиться,
Чтоб свет вернуть, чтоб мир от зла избавить.

Он выковал себе клинок из стали,
Что закалён в огне священных гор.
Он щит себе из шкуры медвежьей сделал,
И в бой пошёл, не ведая укор.
Он побеждал чудовищ и драконов,
И тьма бежала, видя его взор.

Но боги разгневались на дерзкий подвиг,
На то, что смертный силу их познал.
И Зевс, громовержец, в гневе страшном,
Абрскила в пещере заковал.
Прикован цепью к скале гранитной,
Он вечно муки должен был познать.

И каждый день орел огромный, чёрный,
К нему летел, терзая его плоть.
Но дух Абрскила остался твёрдым,
Он не сломился, не просил помочь.
Он верил, что придёт освобожденье,
Что свет прогонит вечную ту ночь.

И говорят, что в грозы, в час полночный,
В горах Кавказских слышен стон его.
И эхо разнесёт его проклятье,
На тех, кто зло творит, кто сеет зло.
Абрскил - символ воли и свободы,
Надежда тех, кто ищет торжество.

И пусть легенда эта вечно длится,
Напоминая нам о силе духа.
Абрскил - герой, что в сердце сохранится,
И свет его развеет тьмы разруху.
Он - Кавказский Прометей, бессмертный воин,
Чья слава вечно будет жить в веках!
***
Акхат: Песнь о Смертном Луке и Бессмертной Обиде

В долине тучной, где роса искрится,
Под сенью кедров, древних и седых,
Родился Акхат, сын Даниила-судьи,
Одарённый богами, юный и лихой.

Его глаза, как горный хрусталь, сияли,
В них отражалось небо, чисто и светло.
Руки его лук из рога дикого держали,
И стрелы пели песнь, смертельную назло.

Кошар-и-Хасис, бог-кузнец искусный,
Сотворил для Акхата лук, что не знал промаха.
Из дерева священного, с душой могучей,
Он был дарован смертному, как дар от бога.

Богиня Анат, воительница яростная,
Узрев лук Акхата, страстью воспылала.
Бессмертная, властная, непобедимая,
Она жаждала владеть им, не знала предела.

"Отдай мне лук, Акхат, - она просила, -
И я дарую жизнь тебе, бессмертие и славу".
Но юноша, гордый, ей отказал учтиво,
"Бессмертие - удел богов, а смертным - слава".

Обида, словно змея, в сердце Анат вползла,
И гнев её, как буря, разразилась.
Она наемника, Ятпана, подослала,
И тот, коварный, Акхата умертвил.

В долине тучной, кровь героя пролилась,
И лук его, бесценный, был похищен.
Земля скорбела, урожай не уродился,
И голод, словно тень, над краем навис.

Даниил, отец, в отчаянии рыдал,
Искал он сына, звал его напрасно.
Боги услышали его мольбы и стоны,
И правду открыли, кто виновен в смерти сына.

Анат, богиня, в гневе и печали,
Поняла, что сотворила злодеяние.
Бессмертие её, без Акхата, стало пылью,
И горечь сожаления, как яд, её терзала.

Так песня эта помнит об Акхате,
О юноше, что лук богам не отдал.
О смертном, что бессмертную обидел,
И о богине, что за гордость заплатила.

И пусть эта песнь звучит сквозь времена,
Напоминая нам о ценности жизни,
О гордости, что может погубить,
И о последствиях гнева и обиды.
***
Ода Ода Нобунаге, Демону Шестого Неба

Из пепла войны, из хаоса эпохи,
Восстал он, словно демон из преисподней.
Ода Нобунага, чьё имя - буря,
Чей взгляд - огонь, чья воля - сталь холодная.

Он был рождён не под счастливой звездой,
Но сам себе судьбу ковал, жестокий и прямой.
Смеялся в лицо древним богам и традициям,
И рушил храмы, как карточные домики.

Он был безумец, гений, тиран, провидец,
В его глазах плясали искры будущих побед.
Он видел Японию единой, сильной, гордой,
И ради этой цели не щадил никого.

Его армия, как саранча, сметала все на пути,
Под знаменем "Тенка Фубу" - "Подчинить Поднебесную".
Он первым понял силу мушкетов,
И превратил их в смертоносный инструмент.

Он сокрушил Икко-икки, монахов-воинов,
И кровью обагрил священные земли.
Он предал Асаи и Асакуру, союзников,
И их головы выставил на всеобщее обозрение.

Он был жесток, безжалостен, неумолим,
Но в этой жестокости была своя логика, свой смысл.
Он хотел положить конец бесконечным войнам,
И установить железный порядок.

Но даже демон не вечен, даже сталь ржавеет.
В ночь предательства, в пламени Хонно-дзи,
Он встретил свою судьбу, лицом к лицу,
С мечом в руке, и усмешкой на губах.

И даже в смерти он остался непокоренным,
Его дух, как призрак, бродит по Японии.
Ода Нобунага, Демон Шестого Неба,
Чьё имя навсегда вписано в историю кровью и огнём.
***
Маккул: Песнь о Падшем Свете

Из мрака, где спят забытые боги,
Из пепла звёзд, что рухнули во тьму,
Восстал Маккул, чьи очи - уголь строгий,
Чья поступь - гром, предвестник перемен.

Он был рождён из ярости и боли,
Когда Свет предан был, и мир разбит,
Когда богиня, чья любовь - приволье,
Была низвергнута, и голос замолчит.

Маккул, дитя отвергнутой надежды,
Собрал осколки сломанных миров,
И в сердце, где пылают искры мести,
Зажёг огонь, что плавит тьмы покров.

Он странствовал по землям, где царит
Лишь холод смерти, и отчаянья стон,
Искал союзников, чьи души не молчат,
Кто помнит Свет, что был давно пленён.

Он встретил воинов, чьи копья закалены
В крови драконов, и в слезах богов,
И мудрецов, чьи знания бесценны,
Хранителей забытых, древних слов.

И вместе с ними, сквозь туман и бури,
Маккул повёл их к сердцу тьмы самой,
Где спит чудовище, чьи когти - фурии,
И чья душа пропитана войной.

Битва была жестокой, и кровавой,
Земля дрожала, небо потемнело,
Но Маккул, силой духа небывалой,
Чудовище сразил, и тьму развеял.

И Свет вернулся, робкий и несмелый,
Пробился сквозь завесу вечной тьмы,
И мир вздохнул, и зазвенели трели,
И богиня проснулась ото сна зимы.

Но шрам остался в сердце у Маккула,
Печать печали, память о былом,
Он знал, что тьма вернётся, как обуза,
И вечно будет бдить, над новым днём.

Так помните о Маккуле, о падшем Свете,
О воине, что тьму сумел сразить,
И знайте, что лишь в единстве и ответе,
Мы сможем Свет навеки сохранить.
***
Легенда о Лапу-Лапу: Песнь Свободы и Клинка

О, слушайте, дети мои, песнь о Лапу-Лапу,
Вожде храбром, что встал против чужого сапога!
Не золото жаждал он, не славу и власть,
Лишь волю народа, чтоб над землёй не пасть.

Когда корабли чужие, с крестами на мачтах,
Пришли, словно хищники, в поисках богатых,
Фернан Магеллан, гордый и надменный,
Считал, что легко покорит этот край благословенный.

Но Лапу-Лапу, вождь Мактана, не дрогнул ничуть,
В его глазах горел огонь, что не задуть.
Он видел обман в улыбках чужаков,
И слышал стоны земли, скованные в оковы.

"Не отдадим мы землю, предками данную!
Не склоним головы пред властью незваной!
Пусть кровь прольётся, пусть море покраснеет,
Но дух наш свободный вовек не истлеет!"

И вот, на рассвете, когда солнце вставало,
Войско Лапу-Лапу на берег ступало.
С копьями бамбуковыми, со щитами из ротанга,
Они шли на врага, не ведая страха.

Магеллан, в броне блестящей, с мечом в руке,
Не ожидал увидеть такой отпор вдалеке.
Он думал, что легко сломит дикарей,
Но встретил ярость, что сильнее морей.

Сражались воины Мактана, как львы в бою,
За каждый клочок земли, за веру свою.
И Лапу-Лапу, впереди всех, как буря, летел,
Его клинок сверкал, как молния в небе.

И вот, в самый разгар битвы, когда крики слились,
Клинок Лапу-Лапу в тело врага вонзился!
Магеллан упал, сражённый, в песок золотой,
И рухнула гордость его, как карточный дом пустой.

Победа была за Мактаном, за храбрым вождём,
За свободу, что кровью была добыта днём.
И с тех пор, имя Лапу-Лапу, как знамя, звучит,
Напоминая о том, что свобода стоит того, чтобы жить!
***
Менеск: Песнь о Кузнеце из Глубин

В чреве горы, где тьма вековечна,
И лава кипит, словно кровь исполина,
Жил Менеск, кузнец, чья сила безмерна,
И молот его - грохот вечного чина.

Он был не бог, не смертный, не демон,
А дух самой земли, что плавит и куёт.
Из звёздной пыли, из камней и кремня,
Он формы творил, что мир изумляют.

В его горне пылали солнца осколки,
И ветер подземный меха раздувал.
Он выковывал мечи, что резали молнии,
И щиты, что от гнева богов защищали.

Легенды гласят, что он создал корону,
Для первого короля, что правил людьми.
И кольцо, что дарило вечную юность,
Но спрятал его в глубинах земли.

Менеск не любил ни славы, ни почестей,
Он просто творил, подчиняясь огню.
Его песни - удары молота звонкие,
Эхом гуляли по царству ночному.

Но однажды, боги, завидуя силе,
Решили кузнеца в темницу загнать.
И бросили в яму, где лава кипела,
Навеки лишив его воли ковать.

Но дух Менеска не сломлен, не умер,
Он жив в каждом искре, в каждом камне сыром.
И когда грохочет гром, и горы дрожат,
То это Менеск куёт в подземелье своём.

И ждёт он часа, когда освободится,
И вновь зазвучит его молота звон.
И мир содрогнется от силы кузнеца,
Менеска, что вечно в глубинах пленён.
***
Баллада о Мулан: Цветок Войны

В краю, где горы спят под шапкой снежной,
В деревне тихой, у реки журчащей,
Жила девица, сердцем чистым, нежным,
Мулан звалась, в семье своей любящей.

Но тень войны на землю опустилась,
И хан издал жестокий свой указ:
"Из каждой семьи воин должен сгинуть,
И меч поднять, исполнить мой приказ!"

Старик отец, больной и немощный,
Не мог сражаться, силы не имел.
И Мулан, дочь его, душою мощная,
Решение приняла, что в сердце зрела.

Она отрезала косу длинную,
Надела доспех, что отцу принадлежал,
И, словно воин, статью горделивую,
В ночь тёмную из дома убежала.

В рядах солдат, среди чужих и грубых,
Она скрывала тайну под плащом.
Училась биться, превозмогая зубы,
И храбростью своей затмила всех кругом.

Года прошли в сражениях кровавых,
Мулан сражалась, не щадя себя.
Она спасала жизни, в битвах славных,
И слава о ней разнеслась, любя.

Но тайна, что хранила так усердно,
Могла раскрыться в самый страшный миг.
И вот однажды, раненою смертельно,
Солдат сорвал с неё доспех и раздался крик.

Застыли воины, в немом изумлении,
Увидев девушку, где воин должен быть.
Но Мулан, полна решимости и рвения,
Смогла их убедить, что ей дано служить.

Она сражалась с яростью тигрицы,
И мудростью стратега, что не знала пощады.
И победила врага, словно птица,
Взлетев над полем битвы, как награда.

Вернулась Мулан в родную деревню,
Героиней, что спасла свой край родной.
И хан, узнав о подвиге мгновенном,
Предложил ей почести, покой.

Но Мулан отказалась от награды,
Лишь попросила отпустить домой.
И, сняв доспех, в шелка свои наряды,
Предстала дочерью, любимой и родной.

И помнят люди до сих пор о Мулан,
О девушке, что храбростью блистала.
Она - цветок войны, что вырос сам,
И подвигом своим навеки прославилась.
***
Чедип: Песнь о Падшем Герое

В тени вековых лесов, где шепчутся духи гор,
Родился Чедип, сын ветра и утренней росы.
В его глазах горел огонь, в руках - сталь остра,
И слава ждала его, как солнце ждёт весны.

Он был охотник, следопыт, бесстрашный воин-волк,
Что рыскал по ущельям, защищая свой народ.
Стрела его летела метко, как мысли быстрый ток,
И меч его рубил врагов, как буря рвёт восход.

Но гордость, словно ядовитый цветок, в душе росла,
И шёпот тёмных сил пленил его могучий ум.
Он захотел не просто славы, а власти и числа,
И заключил союз с тенями, вступая в вечный сумрак.

Забыв о клятвах предками, о чести и любви,
Он предал свой народ, открыв врагам родные земли.
И кровь невинных, словно дождь, с небес тогда лилась,
А Чедип, опьянённый силой, слушал смерти звонкий лик.

Но боги не прощают предательства и лжи,
И гнев их обрушился на голову злодея.
В битве страшной, в вихре стали, в пламени души,
Он пал, сражённый собственной же тенью, не жалея.

И там, где он лежал, проклятый и один,
Взошёл лишь терновник, колючий и жестокий.
И имя Чедипа, как страшный, мрачный блин,
Осталось в памяти народной, как урок глубокий.

Теперь, когда бушует ветер, и воет в темноте,
В лесах слышны лишь стоны падшего героя.
И помнят люди, что за гордость и за ложь в цене,
Приходится платить навеки, не зная покоя.

Так пусть же эта песнь о Чедипе, падшем герое,
Напоминает нам о чести, о верности и долге.
И пусть огонь любви в сердцах горит, не угасая,
Чтоб не постигла нас судьба, подобная той, что в волге.
***
Песнь о Грайях: Сестры Судьбы и Древний Глаз

Из пены морской, где хаос клубится,
Из тьмы первозданной, что мир породила,
Восстали три сестры, чьи лица таятся,
Грайи, предвестницы рока и силы.

Энио, Пефредо и Дино, три имени страха,
С рождения седые, как зимние льды,
Один глаз на троих, что видит сквозь прах,
Хранит тайны мира, что скрыты от людской молвы.

В пещере глубокой, где ветер лишь воет,
Они прядут нити судьбы, что сплетаются в сеть.
И каждый, кто к ним за советом приходит,
Должен цену заплатить, чтоб правду узреть.

Персей, герой славный, в поисках Горгоны,
Пришёл к ним за знанием, как чудище сразить.
Он хитростью вырвал их око единое,
И Грайи, в слепой ярости, стали вопить.

"Верни нам наш глаз, дай зрение снова!
И мы укажем путь, что к Горгоне ведет!"
Персей, не дрогнув, услышал их слово,
И тайну узнал, что во мраке живёт.

Он глаз им вернул, но знание вырвал,
И Грайи, прокляв его, в пещеру ушли.
Их мудрость древнее, чем время само,
Но даже боги пред ними бессильны.

Так помните, смертные, силу их знайте,
Грайи, сестры судьбы, что в тени живут.
И если к ним в гости когда-нибудь станете,
Будьте готовы отдать, что они попросят в ответ.

Ведь глаз их единый, что видит сквозь время,
Хранит тайны мира, что смертным не знать.
И лишь избранным Грайи откроют то бремя,
Что судьбой предначертано им испытать.
***
Дино, Дракон Забытых Ветров

В пещерах времени, где эхо звёзд дрожит,
Родился Дино, дракон, чья мощь молчит.
Не пламя ярости в его глазах горит,
Но мудрость древняя, как вечный лабиринт.

Из чешуи, что лунный свет в себя вобрал,
Был соткан панцирь, крепче гор и скал.
И крылья, словно паруса в ночной дали,
Несли его сквозь бури и дожди.

Он не охотник, не властитель, не тиран,
Он - страж забвения, хранитель древних рун.
Он помнит песни, что шептали небеса,
И тайны мира, что скрывает глубина.

Когда ветра забвенья начинают выть,
И память мира грозит навек уплыть,
Дино взлетает, в тишине ночной,
И шепчет заклинанья древние свои.

Он собирает осколки прошлых лет,
И вяжет их в узор, чтоб помнил мир ответ.
Он - эхо предков, голос тишины,
Дракон Забытых Ветров, хранитель старины.

И если вдруг услышишь тихий взмах крыла,
В ночи безлунной, где царит лишь мгла,
Знай, это Дино, он летит к тебе,
Напомнить то, что важно помнить всем.

Ведь в памяти - сила, в знании - свет,
И Дино, дракон, хранит их от бед.
Он - страж забвения, вечный часовой,
Дракон Забытых Ветров, хранитель твой.
***
Перс: Титан Сияющего Запада

Из мрака древнего Хаоса рождённый,
Перс, титан западных земель, возник.
Не громом Зевса, не огнём Гефеста,
Но светом Гесперид он был отмечен.

Отец Гекаты, богини ночи тёмной,
И Астерии, звёздной девы матери,
Он правил там, где солнце умирает,
Где океан с небесами говорит.

Не воин он, как Крий могучий,
Не мудрец, как Океан седой,
Но властелин он тайн заката,
Хранитель снов, что в сумрак уплывают.

Его чертоги - золото и лазурь,
Омыты пеной западных морей.
Там нимфы Геспериды яблоки хранят,
Что Гея подарила Гере в день любви.

Когда Геракл, герой великий,
За яблоками пришёл в его владенья,
Перс не сразился с ним в бою открытом,
Но мудростью своей его испытал.

Он указал дорогу к Атланту,
Что небо на плечах своих держал,
И Геракл, выполнив свой подвиг славный,
Вернулся к Персу, благодарность воздав.

И до сих пор, когда закат пылает,
И небосвод горит огнём багряным,
Мы видим отблеск силы Перса,
Титана западного, вечно сияющего.

Он помнит времена, когда титаны правили,
Когда Кронос владел вселенной всей.
И ждёт он час, когда вернётся слава,
Когда титаны вновь восстанут из теней.

Но до тех пор, он правит молчаливо,
Владыка запада, хранитель снов и тайн,
Перс, титан сияющий, неугасимый,
Владыка земель, где солнце умирает.
***
Дженни Гринтиз

В туманных землях, где шепчут древние деревья,
Жила Дженни Гринтиз, чья красота была как утренняя заря.
Её волосы, как водопады лунного света,
Струились по плечам, словно ночная река.

Её глаза, два изумруда, хранили тайны леса,
И каждый взгляд проникал в самую душу.
Она была дочерью земли и ветра,
И её сердце билось в унисон с природой.

Говорили, что Дженни Гринтиз умела разговаривать с животными,
И птицы пели ей свои самые сокровенные песни.
Она знала целебные свойства трав и кореньев,
И её прикосновение исцеляло раны и души.

Но однажды в её лес пришли чужаки,
С жадностью в глазах и алчностью в сердцах.
Они хотели завладеть её землёй и её дарами,
И не знали, что разбудили гнев самой природы.

Дженни Гринтиз призвала на помощь духов леса,
И деревья ожили, словно древние воины.
Ветер взвыл, как раненый зверь,
И земля разверзлась под ногами захватчиков.

Они бежали в ужасе, оставив позади свои мечты о богатстве,
И лес снова погрузился в тишину и покой.
Дженни Гринтиз осталась хранительницей этих земель,
И её имя стало легендой, которую шепчут листья на ветру.

И по сей день, если заблудиться в лесу,
И услышать тихий шёпот, похожий на песню,
Знай, что это Дженни Гринтиз зовёт тебя к себе,
Чтобы показать красоту и мудрость природы.
***
Аэндорская Волшебница

В долине Эйн-Дор, где тени сплетались в клубок,
Жила колдунья, чьё имя шептали украдкой.
Аэндорская волшебница, чей взгляд был глубок,
Как колодец забвения, полный загадок.

Она знала язык мёртвых, их стоны и вздохи,
И души ушедших, что бродят в туманной дали.
В её старом доме, где жили лишь призраки и мухи,
Она с духами древними тайны плела и ткала.

Царь Саул, в отчаянье, к ней обратился в ночи,
Когда войско филистимлян грозило Израилю крахом.
Он просил её вызвать пророка, чтоб мог он спросить,
Как избежать поражения, как справиться со страхом.

Волшебница знала, что это запретный обряд,
Что гнев Божий обрушится на дерзкого царя.
Но золото Саула, как яд, отравило взгляд,
И она согласилась, в бездну себя погружая.

В дыму благовоний, под шёпот заклятий и слов,
Из мрака восстал призрак, окутанный саваном белым.
Пророк Самуил, из царства теней и снов,
Предрек Саулу гибель, конец его делам.

Ужас сковал царя, услышав пророчество то,
И понял он, что судьба его предрешена.
Аэндорская волшебница, чьё сердце было темно,
Лишь наблюдала, молча, как рушится жизнь его.

И с тех пор, в долине Эйн-Дор, шепчут о ней,
О той, что призвала мёртвых, нарушив закон.
Аэндорская волшебница, чья тень всё темней,
Навеки осталась проклятой, в памяти времён.
***
Песнь о Моргане: Между Волнами и Чарами

Из глубин морских, где сумрак вечен,
Где кораллы спят в объятьях тени,
Восстает она, властительница вод,
Моргана, чьё имя ветром донесено.

Не дева хрупкая, не нимфа нежная,
Но королева, чья воля - океан.
В глазах её - луна, в волосах - прибой,
И голос - шёпот бури, что зовёт.

Когда-то смертная, прекрасная и гордая,
Она познала боль, предательство и гнев.
И в ярости своей, к морским богам воззвав,
Обрела бессмертие, забыв про свой удел.

Теперь она правит царством под волнами,
Где замки из жемчуга сияют в темноте.
Её слуги - русалки, с песнями печальными,
И кракены могучие, что стерегут её.

Она плетёт заклятья из морской воды,
И штормы подчиняются лишь ей одной.
Моряки трепещут, слыша имя Морганы,
И молят о пощаде, в бурю попав домой.

Но не всегда она жестока и коварна,
Иногда, в лунную ночь, она поёт.
И песня эта, полная тоски и тайны,
Приносит утешение тем, кто одинок.

Говорят, она хранит сокровища затонувших кораблей,
И знает тайны всех глубин морских.
И если ты отважишься искать её,
Будь готов к встрече с силой неземной.

Ведь Моргана - это больше, чем легенда,
Она - часть океана, его душа и гнев.
И пока волны бьются о скалы берега,
Её имя будет жить, в сердцах людей, навек.

Конец