Молния Зевса

В лазурных высях, где Олимп царит,
Где боги пируют, не зная забот,
Владыка грозный, Зевс, восседает,
На троне из молний, что сам он куёт.

В деснице могучей, оружие страшное,
Сверкает, клокочет, готово к бою.
Не просто металл, а ярость небесная,
Сгусток энергии, что рвётся на волю.

Когда он гневен, брови нахмурены,
И взгляд его мечет искры и гром,
Тогда из руки его, молния Зевса,
Стремится к земле, пронзая всё кругом.

Она рассекает тучи с треском,
И горы дрожат от её удара.
Она опаляет леса и реки,
И смертных бросает в ужас и жар.

Но молния Зевса - не только кара,
Она и очищение, и новый рассвет.
Она сжигает зло, что мир отравляет,
И сеет надежду, даря жизни свет.

И пусть трепещут титаны в Тартаре,
И смертные помнят величие Зевса,
Ведь в каждой зарнице, в каждом раскате,
Живёт его сила, молния Зевса.
***
Трезубец Посейдона

Из пены морской, из глубин бездонных,
Восстал Посейдон, владыка солёный.
В руке его грозной, как молния Зевса,
Сиял Трезубец, орудие гнева.

Три зубца острых, как скалы подводные,
Хранили в себе силы природные.
Первый зубец - бури свирепые,
Что корабли в щепки ломают нелепо.

Второй зубец - волны высокие,
Что берега точат, яростно-строгие.
И третий зубец - землетрясения,
Что рушат города, не зная прощения.

Когда Посейдон Трезубцем взмахнёт,
Море вскипит, и небо взревёт.
Дельфины в испуге ныряют на дно,
А чайки кричат, предчувствуя зло.

Он бьёт им о скалы, и пенится ярость,
Он бьёт им о землю, и трескается старость.
Он бьёт им о воздух, и ветер вздымается,
И смерч над пучиной, как демон, вращается.

Но Трезубец - не только орудие кары,
Он символ власти, защиты и дара.
Им Посейдон усмиряет стихию,
И дарит морям глубину и стихию.

Он правит морями, он царь океана,
И Трезубец его - защита и рана.
Почтите Посейдона, владыку морского,
И силу Трезубца, орудия грозного!
***
Эгида Зевса: Песнь о Грозе и Защите

В лазурных высях Олимпа, где вечно пируют боги,
Сидит на троне Зевс, громовержец, владыка судьбы и тревоги.
В руке его молния, символ власти, небесного гнева,
А на плече - Эгида, щит, что трепещет от яростного напева.

Не просто щит то, нет! Не бронза кована смертным умельцем,
Эгида - шкура козы Амалфеи, вскормившей Зевса младенцем.
Покрыта чешуёй дракона, что вечно извивается в танце,
И ликом Медузы Горгоны, чьи очи наводят на смертных транс.

Когда Зевс Эгиду в битву поднимает, дрожит под ногами земля,
И ветер свирепый, как зверь голодный, рвёт паруса корабля.
С Эгиды льются потоки молний, огня и густого тумана,
Смущая врагов, повергая в ужас, стирая с лица океана.

Афина Паллада, дочь Зевса мудрая, Эгиду часто носила,
В сраженьях с гигантами, с титанами, мощь отцовскую в ней ощутила.
И Аполлон, лучник златокудрый, Эгидой грудь защищал,
Когда стрелы свои смертоносные в чудовищ яростно посылал.

Эгида - не только защита в битве, не только грозное оружие,
Она - символ власти Зевса над миром, его справедливости и мужества.
Она - обещание защиты слабым, надежда в час испытаний,
И вечный урок для гордых и дерзких, кто против богов восстанет.

Так пусть же помнят смертные люди, глядя на небо высокое,
О силе Эгиды, о гневе Зевса, о правосудии жестоком.
И пусть живут в мире и согласии, чтя богов и их законы,
Ибо Эгида Зевса - вечный страж, что бдит над миром неуклонно.
***
Мьёльнир: Песнь Грома и Стали

Из недр земли, где гномы куют судьбу,
Родился молот, грозный и могучий.
Не просто камень, не просто кусок руды,
А воплощенье ярости кипучей.

Мьёльнир, имя его - Громовержец,
В руках Тора, сына Одина, сияет.
Когда он взмывает в небеса, как дервиш,
Земля дрожит, и мир вокруг пылает.

Короткая рукоять, обманчива на вид,
Скрывает силу, что горы сокрушает.
Лишь достойный, лишь тот, кто сердцем чист,
Поднять его без страха и сомнений сможет.

Враги богов, великаны ледяные,
Бегут в испуге, заслышав грохот стали.
Мьёльнир летит, стрелой неумолимой,
И в прах врагов он обращает дали.

Он возвращается, послушный воле Тора,
В его ладонь, как верный друг и воин.
И вновь готов к сраженью, к битве скорой,
За Асгард, за людей, за мир достойный.

Мьёльнир - символ силы, чести, долга,
Защитник слабых, каратель злобных сил.
Он - эхо грома, что звучит так долго,
В легендах древних, что мир наш сохранил.

Так пусть же помнят люди о Мьёльнире,
О молоте, что мир от зла спасает.
И пусть в сердцах их пламя веры ширится,
Пока Тор с Мьёльниром Асгард охраняет!
***
Гунгнир

Из пепла звёзд, из воли кузнеца,
Рождённый в горне, где бушует пламя,
Гунгнир, копьё, что не знает конца,
В руках Одина - грозное знамя.

Древка ясеневого твердь крепка,
Руна победы вырезана четко.
В полете ярость, словно у орла,
И цель находит безошибочно, метко.

Не знает промаха, не ведает преград,
Пронзает щиты, кольчуги и доспехи.
В Вальгаллу души воинов летят,
Под звон металла, под победные трели.

Когда Один Гунгнир в битву бросал,
То начиналась яростная сеча.
И мир дрожал, и пепел восставал,
И кровь лилась, как бурная речка.

Гунгнир - не просто сталь и дерево,
Он - символ власти, мудрости и силы.
Он - отражение Одина гнева,
И вечной славы, что богам дарила.

И даже в Рагнареке, в час конца,
Когда Сурт мир огнём испепеляет,
Гунгнир останется в руках отца,
И в новый мир дорогу пролагает.
***
Ваджра Индры: Песнь о Громовержце

В небесах, где боги пируют, и амрита льётся рекой,
Восседает Индра, владыка, с громовой стрелой в руке.
Не из кости, не из дерева, не из камня земного она,
А из мощи, из жертвы, из костей мудреца Дадхичи сплетена.

Ваджра Индры, символ власти, символ силы, символ огня,
Сотворена для битвы вечной, для защиты мира дня.
Когда Вритра, змей коварный, воды мира заточил,
И солнце во тьме кромешной скрылось, Индра гнев свой пробудил.

Он взмахнул Ваджрой сверкающей, расколов небо пополам,
И гром небесный раскатился, возвещая битвы шрам.
Вритра взвыл от боли жгучей, от удара нестерпимого,
И воды хлынули потоком, мир спасая от губительного.

Ваджра Индры, острие молнии, пронзает тьму и зло,
Разрушает все преграды, что на пути его легло.
Она символ справедливости, символ доблести и чести,
Индра с Ваджрой в руке - защитник, в ком надежда мира есть.

Пусть же Ваджра Индры сияет, над миром, над землёй,
Пусть отгоняет силы мрака, и дарит свет и покой.
И пусть помнят смертные люди, о подвиге Индры славном,
И о Ваджре, грозном оружии, что мир спасло от бедствия главного.
***
Брахмастра: Песнь Огненного Клинка

В начале времён, когда мир был юн и светел,
Когда боги ходили по земле, как ветер,
Брахма, Творец, в горниле мысли и огня,
Ковал оружие, что затмевало дня.

Не меч, не стрела, но воплощенный гнев,
Сгусток энергии, что в сердце мира зрел.
Брахмастра - имя, что шептали в страхе,
Оружие богов, несущее прах и крах.

Искры вселенной в нем яростно плясали,
Силы стихий в едином танце сплетали.
Огонь Агни, Ваю дыхание ветра,
Вода Варуны, что топит всё на свете.

Когда Брахмастра взмывала в небеса,
Дрожала земля, и гасли голоса.
Солнце меркло, звёзды прятались в страхе,
Пред мощью, что не знала ни преград, ни плахи.

Лишь избранный мог владеть сим грозным даром,
Тот, чья душа чиста, а разум ярок.
Использовать лишь в час великой нужды,
Когда злоба мира грозит поглотить судьбы.

Ибо Брахмастра - не игрушка, не забава,
Она - карающий меч, что вершит расправу.
Она может сжечь дотла целые миры,
Оставить лишь пепел, да горькие дары.

Легенды гласят, что лишь однажды она,
Была применена, и мир содрогнулся сполна.
И с тех пор, Брахмастра спит, ждёт своего часа,
В руках достойного, что спасет мир от хаоса.

Помните же, смертные, силу богов,
И берегите мир от собственных грехов.
Ибо Брахмастра - дремлющий кошмар,
Что может проснуться, и оставить лишь шрам.
***
Сударшана-чакра: Огненный Вихрь Правосудия

В небесах лазурных, где боги ликуют,
Где Вишну покоится в йога-нидре вечной,
Сверкает оружие, мощью чарующее,
Сударшана-чакра, диск, что правит вселенной.

Из пламени жертвенного, из воли творящей,
Рождённый Тваштой, божественным кузнецом,
Он символ порядка, закон утверждающий,
И карающий меч, что несёт лишь добро.

В руках Вишну, он кружится, словно солнце,
Сжигая невежество, тьму разгоняя,
Он щит для невинных, надежда и донце,
Для праведных душ, в страданиях томящихся.

Когда злоба растёт, как сорняк ядовитый,
Когда ложь и обман затмевают сердца,
Сударшана-чакра, вихрь огненный, свитый,
Срывается с рук, не зная конца.

Он мчится сквозь время, сквозь пространство и звёзды,
Находит злодея, где б тот ни скрывался,
Испепеляет ложь, уничтожает все грозы,
И справедливость в мир возвращает.

Он помнит молитвы, он слышит стенания,
Он видит невинных, страдающих в муках,
И мчится на помощь, не зная колебания,
Сударшана-чакра, в руках Вишну могучих.

Так пусть же трепещут злодеи и воры,
Пусть помнят о каре, что ждёт их вдали,
Ибо Сударшана-чакра, страж вечной опоры,
Не дремлет, не спит, и всегда начеку.

И пусть воспоют ему гимны хвалы,
За мощь и за милость, за свет и за правду,
Сударшана-чакра, символ вечной борьбы,
За мир и за счастье, за светлую радугу.
***
Щипцы Ваджру: Песнь о Кузнеце и Небесном Огне

В кузнечной печи, где плавится сталь,
В горниле, где искры танцуют в спираль,
Сидел Кузнец, чьи руки сильны,
И ковал он орудие, что видит лишь сны.

Не меч, не копьё, не стрела острая,
А щипцы, что держат небесное пламя.
Щипцы Ваджру, с челюстью крепкой,
Что выкуют судьбу из искры нелегкой.

Когда боги в гневе небеса сотрясали,
Когда молнии землю огнём опаляли,
Кузнец, не страшась, поднял щипцы свои,
И схватил он Ваджру, что летела с грозы.

Не для войны, не для власти над миром,
А чтобы укротить бушующее пламя.
Чтобы направить энергию в русло благое,
Чтобы из хаоса выковать что-то святое.

Щипцы Ваджру, символ контроля и силы,
Не грубой, слепой, а мудрой и милой.
Они держат огонь, но не гасят его,
А направляют его, даря миру тепло.

И когда мир в опасности, во тьме утопает,
Когда надежда последняя тихо угасает,
Вспомни о Кузнеце, о щипцах Ваджру,
И найди в себе силу, чтобы укротить бурю.

Ведь каждый из нас - кузнец своей судьбы,
И в руках у нас - щипцы, что даны.
Ими можно разрушить, а можно создать,
И только от нас зависит, что миру отдать.

Так пусть же щипцы Ваджру будут нам знаком,
Что сила - в контроле, а не в слепом огне.
Что мудрость и воля - вот истинный клад,
И с ними мы сможем построить свой мир, свой лад.
***
Свалинн, Щит Солнца

Из кузницы вечной, где пламя поёт,
Рождён Свалинн, щит, что мир бережёт.
Не кованный смертным, не знавший огня,
Изо льда первозданного вырос он днём.

Над миром людским, над Асгардом золотым,
Вздымается ввысь, исполинский и зримый.
Недвижный страж, он стоит на посту,
Отражая жар, не пуская беду.

Когда Альвродюль, конь огненный мчится,
И солнце палит, грозя миру случиться
Пожаром вселенским, гибелью всей,
Свалинн встаёт, отражая лучей

Смертоносный поток, не давая сгореть
Ни травам зелёным, ни птицам взлететь.
Его ледяная, зеркальная гладь
Охлаждает мир, даруя благодать.

Искрится щит, словно северный свет,
В нём таится сила, неведомых лет.
Он - символ надежды, оплот бытия,
Свалинн, щит солнца, защита моя.

Когда же Рагнарек, час роковой,
На землю обрушит свой гнев ледяной,
Свалинн не дрогнет, он выстоит вновь,
Напомнив богам про вечную любовь.

Любовь к Мидгарду, к жизни земной,
Что Свалинн хранит, своей силой одной.
Так славься же, щит, ледяной исполин,
Защитник наш вечный, Свалинн, властелин!
***
Гарпун Реп-ун-камуй

Из пены морской, из дыхания льда,
Рождён Реп-ун-камуй, владыка всегда.
Гарпун его - молния в тёмной воде,
Ведущая зверя к неминуемой беде.

Он видит сквозь волны, сквозь бурю и мрак,
Где бьётся кит, где резвится тюлень-дурак.
Он слышит зов моря, шёпот глубин,
И знает, когда придёт час перемен.

Его взгляд - как осколок замёрзшей звезды,
Пронзает насквозь, не оставит следы.
Он учит охотников мудрости древней,
Как чтить дары моря, как быть терпеливей.

Когда шторм бушует, и лодки в беде,
Молитесь Реп-ун-камуй, он придёт на подмогу к вам.
Он усмирит волны, укажет путь к берегу,
И спасёт от гибели, веруйте в его веру.

Но помните, люди, дары его хрупки,
Не жадничайте, не будьте глухи.
Берите лишь то, что нужно для жизни,
Иначе гнев Реп-ун-камуй будет страшен.

Пусть дух его вечно живёт в наших сердцах,
В гармонии с морем, в охотничьих снах.
Реп-ун-камуй, владыка глубин и охоты,
Даруй нам удачу, избавь от заботы!
***
Имхуллу, Дыхание Бури

О, Имхуллу, клинок из ветра сплетённый,
Небесной ярости в стали воплощённый!
Не меч, не сабля, но вихрь в руке,
Ты песнь стихии, что гремит вдалеке.

Рождённый в грозе, под молнийным огнём,
В кузнице бури, где правит лишь гром,
Ты выкован был не руками людей,
Но гневом богов, что в небесах.

Твой клинок не виден, лишь воздух дрожит,
Когда ты взмахнёшь, и мир замолчит.
Не кровь, а лишь пыль ты в битве рассеешь,
И души врагов в вихрь вечный развеешь.

Имхуллу, ты шёпот летящих комет,
Ты танец стихий, что не знает запрет.
Ты рев урагана, что горы крушит,
И тихий зефир, что листву шевелит.

Лишь избранный сможет тебя удержать,
Лишь тот, кто готов ветрам доверять.
Кто слышит их зов, кто чувствует мощь,
И знает, что буря не может помочь,

Но может лишь дать силу, чтобы стоять,
И правду свою в этом мире искать.
О, Имхуллу, оружие ветра и грёз,
Ты вечный хранитель небесных угроз!

Так пусть же звучит твоя песня в веках,
Напоминая смертным о силе в ветрах.
И пусть лишь достойный тебя обретёт,
И с честью сквозь бурю судьбы проведёт!
***
Паша, Клинок Забвения

В тумане древних рощ, где шепчут мёртвые,
Родился Паша, клинок из тьмы и света.
Не кован смертным, не рождён кузнецом,
А вырван из сердец богов забытых.

Он был не просто сталь, а сгусток боли,
Воспоминаний эхом искажённых.
В его клинке плясали тени судеб,
И каждый взмах рождал и гасил звёзды.

Легенда гласит, что Паша был создан,
Когда бог Времени, устав от бремени,
Решил забыть все горести вселенной,
И выковал клинок, чтоб память стереть.

Но сила Паши вышла из-под контроля,
И вместо забвения, он даровал безумие.
Тот, кто владел им, видел все возможные,
И невозможные исходы бытия.

Герои падали, сраженные не сталью,
А ужасом предвиденной кончины.
Короли сходили с трона, обезумев,
Узрев в клинке грядущее падение.

Искали Пашу маги и пророки,
Желая власть над временем обрести.
Но клинок выбирал себе хозяина,
Того, кто был готов всё потерять.

Говорят, он спит сейчас в пещере горной,
Охраняемый драконом из кошмаров.
И ждёт того, кто сможет обуздать,
Безумную, всесильную его природу.

И если ты услышишь шёпот ветра,
В котором стоны прошлых жизней слышны,
Беги! Беги подальше от того места,
Где дремлет Паша, Клинок Забвения.
***
Калеванмиекка: Песнь о Мече Калевы

В кузнице древней, где искры плясали,
Под молотом грозным, что горы дробил,
Рождался клинок, что судьбы решали,
Калеванмиекка, меч Калевы был.

Из стали небесной, что со звёзд упала,
И крови дракона, что в гневе кипел,
Кузнец Илмаринен его выковал, мало
Сна вкладывал в дело, чтоб меч заблестел.

На рукояти - руны древней силы,
Что шепчут о битвах, о славе веков,
И камень луны, что тьму отводила,
От злых чар колдунов и тёмных богов.

Когда Калева меч из ножен вынимал,
Земля содрогалась, и лес замирал,
И ветер послушно вкруг лезвия витал,
Перед мощью клинка, что судьбы вершил.

Он рушил твердыни, как карточный домик,
И войско врагов рассекал пополам,
И кровь их лилась, как бурный потомок,
Смывая навеки их дерзкий обман.

Калеванмиекка - не просто железо,
Он дух Калевы, его воля и гнев,
Он символ свободы, надежды и креза,
Защитник народа, что правдой был крепок.

Но меч этот требует жертвы немалой,
И кровь проливать за него суждено,
И тот, кто владеет им, силой опален,
И бремя великое нести обречён.

И ныне, в легендах, он дремлет глубоко,
В пещере хрустальной, под стражей дракона,
Ждёт часа, когда вновь настанет жестоко,
И клинок Калевы пробудится снова.

И тот, кто достоин, его обретёт,
И силу Калевы в себе ощутит,
И мир от погибели он спасёт,
Калеванмиекка, меч, что судьбы творит!
***
Кура Си Манджакини: Песнь о Мече

В тени гор, где ветер шепчет сказки,
Где древний лес хранит молчанье звёзд,
Родился меч, исполненный отваги,
Кура Си Манджакини - клинок из грёз.

Ковали духи пламени и стали,
В горниле сердца спящего вулкана,
Его закалку молнии питали,
А рукоять - из кости великана.

На лезвии, как звёздная дорога,
Сияют руны древних, тайных сил,
Он помнит битвы, ярость полубога,
И кровь врагов, что землю оросил.

Кура Си Манджакини - меч судьбы,
Он выбирает воина достойного,
Кто сердцем чист, кто верен до гроба,
И кто готов сражаться за святое.

Он пел в руках героя, как орган,
Когда орда чудовищ наступала,
Он рассекал броню, как будто картон,
И тьму кромешную в сиянье обращал.

Но берегись, кто с грязными руками
Посмеет меч священный прикоснуться,
Кура Си Манджакини - меч с глазами,
Он душу выпьет, не даст оглянуться.

И лишь достойный, чистый сердцем воин,
Владея силой древнего клинка,
Сумеет мир от зла освободить, спокоен,
И впишет имя в вечность на века.

Так слушай, путник, песнь о Кура Си,
О Манджакини, мече из легенд,
Он ждёт героя, в час лихой гряди,
И мир от тьмы избавит непременно.
***
Бацзяошань: Песнь о Веере из Банановой Пальмы

В горах пылающих, где небо - медный щит,
Где лава дремлет, а ветер яростно свистит,
Стоит Бацзяошань, гора из пепла и огня,
И тайна древняя хранится в ней, день ото дня.

Там, в глубине пещер, где эхо вечности живёт,
Лежит сокровище, что силу миру принесёт.
Не золото, не алмаз, не меч, что кровью обагрён,
А Веер из Банановой Пальмы, ветром сотворён.

Когда-то, в давние времена, когда драконы правили землёй,
Богиня Гуаньинь, с сострадательной душой,
Увидела муки смертных, в пламени горящих нив,
И слёзы пролила, на землю их пролив.

Из этих слёз, что в землю раскалённую упали,
Взросла пальма дивная, невиданной печали.
Её листы, как паруса, огромны и сильны,
И ветер горный в них поёт, мелодии войны.

Богиня сорвала лист, и дунула на него,
И в Веер превратился он, отныне - волшебство.
Он мог огонь тушить, и бурю вызывать,
И души измученных от жажды избавлять.

Но Веер этот, сила велика,
И в руки злые он попасть не должен.
Поэтому спрятан он, в Бацзяошань горе,
И стерегут его духи, в огненном просторе.

Лишь тот, кто чист душой, и сердцем справедлив,
Кто ради блага смертных, на подвиг готов идти,
Лишь тот, кто сможет пламя гор преодолеть,
Достоин Веер этот в руки свои взять.

И если ты, путник, ищешь силу и власть,
Забудь о Бацзяошань, и в пламя не пытайся влезть.
Ищи добро и правду, и помощь ближнему дари,
И, может быть, тогда, Веер откроется и для тебя.

Ведь сила Бацзяошань, не в пламени горы,
А в сердце добром, что не знает лжи.
И Веер из Банановой Пальмы, лишь тем послужит,
Кто ради мира и любви, готов служить.
***
Меч Укко: Песнь о Громовержце

В небесах, где вечный холод спит,
Где Полярная звезда свой свет хранит,
Жил Укко, бог грозы и бурь,
Властелин небес, чья мощь безумна.

Не лук со стрелами в руках держал,
Не копьё из стали в битве поднимал,
Но меч из молний, кованный грозой,
Меч Укко, с лезвием, что режет мрак ночной.

Из искр небесных, из ярости ветров,
Кузнецы-духи выковали его.
Рукоять из туч, обвитых серебром,
И лезвие, что светится небесным огнём.

Когда Укко меч свой поднимал ввысь,
Дрожала земля, и небо рвалось ввысь.
Раскаты грома, словно львиный рык,
Предвещали бурю, что сметет всё вмиг.

Искры летели, словно звёздный дождь,
И молнии плясали, словно дикий вождь.
Меч Укко карал неправду и обман,
И сеял страх в сердцах врагов, как ураган.

Однажды, злой колдун, Лухи, дерзкий враг,
Похитил солнце, погрузив мир во мрак.
Укко разгневался, и меч свой обнажил,
И в битву с Лухи, как вихрь, поспешил.

Сверкали молнии, гремел небесный гром,
Меч Укко рассекал колдовской фантом.
Лухи был повержен, тьма отступила прочь,
И солнце вновь засияло, изгоняя ночь.

Так меч Укко, символ силы и добра,
Защитник мира, от зла и от греха.
И до сих пор, когда гроза гремит вдали,
Мы слышим отголоски древней той земли.

И помним, что Укко, с мечом своим в руке,
На страже мира, в небесной вышине.
И если зло поднимет голову опять,
Меч Укко снова будет мир спасать.
***
Щит Шамбы: Песнь о Хетаке

В долинах древних, где горы спят,
Где шепчет ветер тайны веков,
Жил воин Хетак, чьё имя - гром,
Чья сила крепка, как сталь клинков.

Он был хранителем Шамбы священной,
Обители мудрости, света и сна,
И щит его, кованный в горне забвенном,
Был символом веры, что в сердце росла.

Щит Шамбы - не просто металл и кожа,
Он соткан из звёзд, из лучей восходящих,
На нём выгравированы лики богов,
И руны, что судьбы людские вещают.

Когда тьма сгущалась над Шамбой золотой,
Когда демоны жаждали света лишить,
Хетак поднимал свой щит над собой,
И тьма отступала, не смея грешить.

Сиял он, как солнце, в ночи непроглядной,
Отражая удары, как горный хрусталь,
И войско врагов, в ярости жадной,
В бессилии падало в вечную даль.

Легенды гласят, что в щите том сокрыта
Вся мудрость Шамбы, вся сила её,
И тот, кто достоин, кто сердцем открыт,
Увидит в нём истину, знание своё.

Но лишь Хетак, воин верный и чистый,
Мог щит этот в битве держать и нести,
И Шамба, под защитой его лучистой,
Могла в тишине свою мудрость плести.

И ныне, когда мир в смятении тонет,
Когда тьма пытается свет погасить,
Пусть память о Хетаке в нас не утонет,
И щит Шамбы в сердце поможет нам жить.

Пусть вера и мужество в нас пробудятся,
И мы, как Хетак, будем свет защищать,
И тьма, перед силой добра, покорится,
И Шамба в сердцах наших будет сиять!
***
Кладенец: Песнь о Самосеке

В кургане древнем, где мрак вековой,
Под плитой каменной, забытый судьбой,
Лежал он, дремлющий, силы тая,
Кладенец славный, мечта богатыря.

Не просто сталь, не кованый клинок,
В нём дух стихии, ярости поток.
Самосек звался он, сам в бой рвался,
И лишь достойному в руки давался.

Когда гроза над землёй бушевала,
И молния в небе змеёй плясала,
Он пробуждался, тускло сиял,
И ждал приказа, чтоб мир покарал.

Не ведал жалости, не знал пощады,
Рубил врагов, не требуя награды.
Сам выбирал он, кого покарать,
И кровью вражеской землю питать.

Легенды шепчут, что выкован он был
Самим Сварогом, когда тот мир творил.
Вложил он в сталь всю силу небес,
Чтоб защищал он от тьмы и чудес.

Искали многие, чтоб меч тот найти,
Чтоб силу его в руках обрести.
Но лишь достойный, сердцем чист,
Мог взять Кладенец, как верный артист.

И если встретишь его ты в бою,
Знай, что не властен ты над судьбою.
Ибо Кладенец сам выбирает,
Кому жить дальше, а кто умирает.

Так пусть же помнят потомки всегда,
О силе древней, что в нём жила.
О Самосеке, мече-легенде,
Что вечно дремлет в кургане древнем.
***
Песнь о Ммааге Камалу, Мече Звездной Крови

В тени гор, где вечность спит,
В кузнице древней, где пламень кипит,
Рождён был Ммаага Камалу, клинок судьбы,
Из звёздной пыли, из лунного серебра.

Ммаага Камалу, имя твоё - шёпот ветра в ночи,
Легенда о силе, что в стали твоей заключена, молчит.
Говорят, что боги, взирающие с небес,
Вложили в тебя искру, что гасит мрак и воскрешает лес.

Рукоять твоя - кость дракона, что пал в битве с тьмой,
Оберегает хватку, даруя воину покой.
Клинок же твой - река света, что льётся из глубин,
Разрубая чары, рассекая зло, освобождая мир один за другим.

Ммаага Камалу, ты видел падение империй и восход новых звёзд,
Ты слышал крики победы, и шёпот горьких слёз.
Ты был в руках героев, чьи имена забыты давно,
Но память о подвигах их в тебе, о клинок, сохранена.

Говорят, что лишь достойный сможет тебя поднять,
Лишь тот, чьё сердце чисто, кто умеет сострадать.
Ибо Ммаага Камалу - не просто сталь и блеск,
Он - отражение души, он - верности завёт, он - чести крест.

Когда тьма сгустится, когда надежда угаснет вдали,
Ищи Ммаагу Камалу, он ждёт тебя в тиши.
Возьми его в руки, почувствуй силу звёзд,
И стань тем героем, что мир от гибели спасёт.

Ибо Ммаага Камалу - не просто меч, он - судьба,
Он - искра надежды, он - вечная борьба.
И пока он сияет, пока он в руках храбреца,
Мир будет жить, будет дышать, будет биться до конца.
***
Анкиль: Песнь о Щите Марса

Из кузницы Вулкана, в горне пылающем,
Где молот грохочет, а искры летят,
Рождён был Анкиль, щит, судьбу предвещающий,
Для Марса, бога войны, что не знает преград.

Не бронза и сталь в нём, а сплав неземной,
Секреты богов в его сердце сокрыты.
Он выкован был из небесной росы,
И звёздной пыли, что в вечности свиты.

На гладкой поверхности, словно зеркало вод,
Отражались сражения, битвы и войны.
Он видел падение Трои, и Рима восход,
И кровь, что лилась из бесчисленных ран.

Анкиль не просто щит, он символ власти,
Защита и мощь, что в руках у Марса.
Он эгида империи, вечное счастье,
И кара для тех, кто осмелится драться.

Когда Марс вступает в бой, щит Анкиль сияет,
Ослепляя врагов, вселяя им страх.
И войско римское, под ним выступает,
Не зная сомнений, не ведая крах.

Легенда гласит, что Анкиль упал с небес,
Как знак божественный, Риму дарованный.
И если он будет украден, исчез,
То Рим обречён, и навеки проклятый.

Поэтому жрецы, в храме Марса священном,
Хранят его свято, как зеницу ока.
И каждый год, в день, что солнцем отмеченный,
Несут его в шествии, славя бога.

Анкиль, щит Марса, легенда живая,
Свидетель истории, страж вековой.
Он символ Рима, что в веках сияет,
И вечной победы, что ждёт за собой.
***
Меч Лавана: Легенда о Стали и Вере

В пустыне знойной, где песок поёт,
И солнце жжёт, как пламенный костёр,
Лежал клинок, что славу обретёт,
Меч Лавана, что был судьбой простёрт.

Не просто сталь, не кованный металл,
А сплав молитв, надежд и чистых снов,
В нём сила предков, что в веках звучал,
И шёпот звёзд, и зов далеких гор.

Лаван, кузнец, что верой был силён,
Вложил в клинок всю душу, всю любовь,
Он видел зло, что мир заполонён,
И меч ковал, чтоб пролилась, лишь кровь

Невинных жертв, а тьма отступила,
Чтоб свет воссиял, как утренний рассвет.
Он закалял его в огне горнила,
И окроплял слезами долгих лет.

На рукояти - знаки древних рун,
Что тайны мира в себе заключают,
И каждый символ - словно перезвон,
О силе духа, что не угасает.

Когда клинок в руках героя был,
Он обретал немыслимую мощь,
И враг, что злобу в сердце накопил,
Бежал в испуге, словно в тёмную ночь.

Меч Лавана - не просто артефакт,
А символ веры, правды и добра,
Он в битвах многих был всегда солдат,
И защищал от зла до самого утра.

И до сих пор, в легендах и сказаньях,
Живёт клинок, что светом озарён,
Меч Лавана, в веках воспоминанье,
О силе духа, что не побеждён.
***
Багряный Клинок Войны

Багряный конь, как кровь зари, вздымает гриву в небеса,
И всадник в латах из огня, сжимает поводья туго.
Несёт он весть о скорой мгле, о боли, страхе и слезах,
И имя всадника - Война, и меч его - погибель друга.

Не просто сталь, не просто блеск, в клинке том дремлет древний гнев,
Он выкован из звёзд упавших, в горниле ярости и зла.
"Великий Меч Войны" зовут, его шептали меж деревьев,
Когда земля ещё не знала, что значит смерть, что значит мгла.

Он жаждет крови, он поёт, когда рубится плоть живая,
И каждый взмах его несёт, лишь разрушение и крах.
Он сеет хаос, он зовёт, к безумству, злобе, презирая
Всё то, что свято, что светло, что держит мир ещё в руках.

И там, где конь его прошёл, лишь пепел тлеет, да руины,
И плач детей, и стон земли, пронзают тишину ночей.
"Великий Меч Войны" нашёл, себе достойную причину,
В сердцах людских, где злоба спит, и ждут лишь искры от свечей.

Так берегитесь, смертные, когда багряный конь взлетит,
И всадник в латах из огня, свой меч над миром занесёт.
Ибо "Великий Меч Войны" не знает жалости, не спит,
И лишь в крови найдёт покой, и в пепле мир свой обретёт.
***
Меч Эрлика

В бездонной тьме, где звёзды не горят,
Где лишь дыханье вечного проклятья,
Владыка мёртвых, Эрлик, восседал,
На троне костяном, из боли сжатом.

Он правил царством скорби и теней,
Где души блуждают, света не ведая,
И в длани костлявой, средь камней,
Держал он меч, что тьму в себе таил.

Не из металла был он сотворён,
Не кузнецом земным, а силой древней,
Из сгустка мрака, что был порождён
В утробе Хаоса, в бездне скверной.

Клинок его, как ночь, непроницаем,
И лезвие острее самой смерти,
Он жаждет крови, вечно неутолим,
И шепчет проклятья в каждом взмахе.

Когда Эрлик вздымает меч свой ввысь,
Дрожит земля, и небеса темнеют,
И души грешные, от страха съёживались,
В его владенья глубже улетают.

Им поражает он врагов своих,
И богов светлых, что ему перечат.
И в каждом ударе, в каждом миге их,
Он сеет ужас, боль и вечный мрак.

Меч Эрлика - символ власти тьмы,
Над жизнью бренной, над душой бессмертной,
Он - вечный страх, что в сердце держим мы,
И память о владыке преисподней.

Так пусть же помнят смертные всегда,
О силе мрака, что таится в тени,
И о мече, что в вечности блестит,
Мече Эрлика, владыки преисподней.
***
Хрисаор, Золотой Меч: Песнь о Рождении и Силе

Из крови Горгоны, что Персей обезглавил,
Взметнулся конь крылатый, Пегас белоснежный.
Но вместе с ним, из той же смертельной раны,
Явился воин, в сиянии нежном.

Хрисаор, Золотой Меч, его нарекли боги,
Ибо в руке его сверкал клинок из золота.
Не кован смертным, не выкован в кузне,
А рождён из магии, из смерти и святости.

Он сын Посейдона, владыки морей бурных,
И смертной Горгоны, чей взгляд обращал в камень.
В нём кровь божественная с проклятой смешалась,
И сила неистовая, что не знает границ.

Хрисаор, Золотой Меч, не славен в битвах,
Не водит он армии, не рушит он царства.
Его предназначение - в другом, сокрытом,
В хранении баланса, в защите от хаоса.

Он страж сокровищ, что скрыты глубоко,
В пещерах тёмных, где драконы спят вечным сном.
Он друг героям, что ищут справедливости,
И кара врагам, что попрали закон.

Когда клинок его из ножен выходит,
Сияние золотое затмевает солнце.
И враг, увидев блеск нестерпимый,
Застывает в ужасе, обречённый на гибель.

Хрисаор, Золотой Меч, легенда живая,
Он бродит по миру, невидимый смертным.
И лишь избранные, чистые сердцем,
Увидят его, и обретут его помощь.

Так пусть же помнят смертные и боги,
О воине золотом, рождённом из крови.
Хрисаор, Золотой Меч, вечный страж,
Пока существует мир, он будет на страже.
***
Тун Тьен: Песнь о Воле Небес

В тумане вечном, где рождаются звёзды,
Где хаос дремлет, а порядок лишь грезит,
Ковался меч, что судьбы мира держит,
Тун Тьен - Воля Небес, что правду вершит.

Не из металла земного он создан,
А из осколков упавшей кометы,
Что в сердце тьмы, в бездне вечной, был брошен,
И силой звёзд, и дыханьем рассвета.

Рукоять его - из кости дракона,
Что правил ветром, и бурей, и громом,
Инкрустирована лунным камнем,
Что шепчет тайны о мире ином.

Клинок же острый, как мысль божества,
Сияет светом, что тьму разгоняет,
И каждый взмах его - воля сама,
Что судьбы мира в руках заключает.

Тун Тьен не терпит в руках недостойных,
Лишь чистый сердцем, и духом сильный,
Способен меч этот в битве поднять,
И Волю Небес в мир воплощать.

Когда же злоба мир поглощает,
Когда надежда угасает во тьме,
Тун Тьен восстанет, и свет воссияет,
И Воля Небес вернёт мир земле.

И тот, кто меч этот в битве поднимет,
Не просто воин, а голос судьбы,
Он станет символом веры и силы,
И Волю Небес в мир воплотит он.

Так пусть же помнят все смертные люди,
Что Воля Небес всегда рядом с нами,
И даже в час, когда тьма побеждает,
Тун Тьен восстанет, и мир спасёт он.
***
Меч Победы: Пхра Саенг Хан Чайяси

В небесах, где боги плетут судьбу,
В кузнице звёзд, где рождается свет,
Был выкован клинок, что несёт победу,
Пхра Саенг Хан Чайяси, меч легенд.

Из стали небесной, закаленной громом,
С рукоятью из слоновой кости луны,
Он сияет, как солнце, рассеивая тьму,
И шепчет истории древней войны.

Бог Индра, владыка небес и грома,
Вложил в него силу свою и свой гнев,
Чтоб праведный воин, с мечом этим в длани,
Мог зло победить и народ свой спасти.

На лезвии выгравированы мантры,
Что шепчут о доблести, чести и силе,
И лики якшей, стражей священных,
Что меч охраняют от скверны и гнили.

Когда меч взлетает, земля содрогается,
И демоны в страхе бегут в темноту,
Пхра Саенг Хан Чайяси, меч правосудия,
Несёт лишь победу, не зная пустоту.

Он видел падение империй и взлеты,
Он слышал молитвы и стоны войны,
Он помнит героев, что с честью сражались,
И кровь, что пролилась за мирные сны.

И ныне, хранимый в священном месте,
Он ждёт своего часа, когда вновь придёт,
Герой, достойный поднять его в битве,
И с мечом Победы народ свой спасёт.

Так пусть же сияет Пхра Саенг Хан Чайяси,
Над землёй тайской, как символ надежды,
И пусть его мощь защищает от бедствий,
И дарует победу во имя правды и чести!
***
Меч Мститель

В кузнице горной, где пламя плясало,
Под молотом гномов, что песни ковали,
Родился клинок, не знавший пощады,
Меч Мститель, рождённый для лютой расплаты.

В его закалённой, блестящей стали,
Отражались кошмары, что мир испытал.
В каждом изгибе, в каждой насечке,
Таилась ярость, что рвётся из печки.

Он был выкован в час, когда солнце затмилось,
Когда тьма на землю змеёй опустилась,
Когда невинные кровью омылись,
И боги от горя в слезах утопились.

Вложил в него силу старейший из магов,
Проклятие мести, что жжёт словно пламя,
И шепнул заклятье, что эхом звучало:
"Найди виновных. Да будет возмездие".

Меч Мститель, жаждал лишь крови врагов,
Он чувствовал ложь, он чуял обман,
И в руках героя, что им обладал,
Он становился орудием божьим, карающим.

Он рубил без жалости, без сожаленья,
Он мстил за убитых, за боль и мученья,
И каждый удар его был словно гром,
Несущий погибель в проклятый дом.

Но помни, герой, что меч этот проклят,
И жажда мести его не умолкнет,
И если ты сам в ненависти сгоришь,
То Мститель тебя поглотит, и ты сам станешь им.

Так будь же достоин, владелец клинка,
Используй его лишь во имя добра,
Иначе проклятье тебя погубит,
И Мститель навеки тебя поработит.
***
Песнь о Бигаллахе

Из глубин кузницы звёздной,
Где дышит пламя вечное,
Рождён был Бигаллах, острый,
Клинок судьбы, предреченный.

Не длинный меч, не палаш грозный,
Но в краткости - вся сила.
В руке героя, богоносной,
Он тьму на части крошил.

Бегаллах, шепчут древние сказы,
Был выкован из лунного света,
И каждый удар его - как экстазы,
Как танец жизни и смерти.

Он видел падение империй,
И взлёт надежды из пепла.
Он помнит шёпот эльфийских лирий,
И крик чудовища слепого.

Теперь он спит, в ножнах покоясь,
Ждёт часа, когда вновь заблещет.
И тот, кто Бигаллах удостоится,
Судьбу свою перерешит навечно.
***
Каладболг: Песнь о Мече Тьмы

Из мрака кузницы, где искры пляшут злобно,
Где гномы-карлики куют судьбу народов,
Рождён был Каладболг, клинок, что тьме подобен,
Меч Тьмы, что жаждет крови, воли полон.

Ковал его не смертный, но сам владыка Нифльхейма,
Вложив в сталь холодную дыхание мороза,
И проклятия древних, что шепчут в каждом лезвие,
И голод вечный, что не знает покоя.

Рукоять его из кости дракона древнего,
Овита змеями, что шепчут ложь и лесть,
А лезвие, как ночь, бездонно и зловеще,
В нем отражается лишь смерть и вечная месть.

В руках героя, что отвагой не обделён,
Каладболг - сила, что сметает все преграды,
Но сердце меч развратит, душу поглотит тенью,
И сделает из воина лишь марионетку ада.

Искрится сталь, когда он взмахнёт им в битве,
И кровь рекой течёт, окрашивая землю,
Не знает жалости, не ведает молитвы,
Лишь жажда крови, что не знает предела.

Легенды шепчут, что Каладболг был проклят,
Что каждый, кто его возьмёт, обречён на гибель,
Но сила его манит, словно тёмный омут,
И многие пали жертвой, в его объятьях сгинув.

Так помни, путник, если встретишь меч тот в поле,
Не прикасайся к стали, что тьмой пропитана,
Ибо Каладболг - это смерть и вечная боль,
Меч Тьмы, что ждёт, лишь новой жертвы.
***
Сирд-нан Галлан, Кузнец Ветвей, меч Ойсина

В тумане древних рощ, где шепчутся дубы,
И корни спят, храня дыханье тьмы,
Жил Сирд-нан Галлан, Кузнец Ветвей могучий,
Чей молот пел, рождая искры жгучие.

Не золото ковал он, не сталь и не гранит,
А ветви вековые, что помнят звёздный вид.
Он слушал песнь деревьев, их тихий, мудрый стон,
И вкладывал в работу души их вечный сон.

Он видел в каждой ветке судьбу и тайный знак,
И знал, как сплести их, чтоб мир не знал атак.
Он ковал щиты из бука, что выдержат грозу,
И шлемы из ореха, что отведут беду.

Но слава его росла, и зависть поднялась,
И тёмный властелин, чья злоба разрослась,
Задумал меч создать, что силу бы имел,
Чтоб царство света в прах и пепел превратил.

Он призвал Сирд-нан Галлана, хитростью маня,
И велел меч сковать, что не знало б огня.
Кузнец, сердцем чуя обман и злую ложь,
Согласился, но в сердце замысел берёг.

Он взял ветвь ясеня, что росла у родника,
Где феи танцевали, легка и весела.
И вложил в меч тот свет, ту радость, ту любовь,
Чтоб тьму прогнать, и мир вернуть в покой.

Он ковал его долго, под шёпот звёздных сфер,
И вложил в клинок всю силу древних деревьев.
И когда меч был готов, он имя дал ему -
"Ойсин", что значит "Песнь", пророчество во тьму.

Властелин тьмы, ликуя, схватил клинок рукой,
Но свет Ойсина пронзил его покой.
Меч засиял, как солнце, и тьма отступила прочь,
И властелин, сражённый, исчез в кромешной ночи.

С тех пор Ойсин, меч Сирд-нан Галлана, Кузнеца Ветвей,
Хранит покой земли, от зла и от теней.
И если тьма вернётся, и мир покроет мгла,
Ойсин засияет вновь, и свет прогонит зло.

Так помните же, люди, о силе древних рощ,
И о Кузнеце Ветвей, что тьму прогнал прочь.
И о мече Ойсине, что песнью победит,
И мир от зла навеки освободит.
***
Экскалибур: Песнь о Мече и Короле

В тумане древних земель, где магия жила,
Лежал Экскалибур, судьбы острие.
Не в кузне кован, не в горне рождён,
А из глубин озера, богами явлен он.

В камне застывший, ждал он руки,
Что силу правды в мир принесёт.
Не силой мышц, не жаждой власти,
А чистым сердцем, что зло превозможет.

Мерлин провидец, мудрец седой,
Предрек приход героя молодого.
Артур, дитя судьбы, незнатный родом,
Перед камнем встал, исполненный долгом.

Не ради славы, не ради трона,
Он меч из камня вынул легко.
И свет Экскалибура, ярче солнца,
Озарил Британию, рассеяв тьму глубоко.

Клинок сверкал, как звёздный дождь,
Врагов страшил, союзникам дарил надежду.
В битвах он пел, в руках Артура,
О чести, доблести и верности безмерной.

Но меч не вечен, как и слава земная,
Когда предательство в сердце короля проникло.
В час смертной битвы, у Камелота стен,
Артур, израненный, прощался с миром бренным.

И повелел он Бедиверу верному,
Вернуть Экскалибур озерной деве.
Трижды он медлил, соблазненный блеском,
Но долг превыше, и меч был брошен в бездну.

И рука из озера, в белом шёлке,
Схватила клинок, и в глубину унесла.
Экскалибур исчез, легенда осталась,
О мече, о короле, и о надежде, что не угасла.

И верят люди, что в час нужды великой,
Экскалибур вернётся, вновь сияя.
И явится король, достойный славы,
И меч его, как прежде, мир спасёт от мрака.
***
Клаим Солаис: Песнь о Мече Света

В веках забытых, где боги ходили землёй,
И тени чудовищ ползли под луной,
Родился клинок, что тьму рассекал,
Клаим Солаис, Меч Света, его нарекал.

Из звёздной пыли, что пала с небес,
И слёз драконов, что лились из бездны,
Был выкован он, в горниле богов,
Под песнью кузнечной, что рвала покров.

Рукоять из лунного камня, чиста,
Как сердце героя, что ищет Христа,
А лезвие, словно рассветный луч,
Пронзает обман, и рассеивает туч.

Клаим Солаис, не просто сталь и огонь,
Он - символ надежды, что гонит прочь стон.
Он - голос правды, что шепчет в ночи,
И сила, что злобу заставит молчать.

Легенды гласят, что лишь избранный,
Поднимет этот меч, что так долго лежал.
Лишь тот, чьё сердце свободно от скверн,
Узрит его мощь, и познает его гнев.

Ибо Клаим Солаис, он - меч с душой,
Он чувствует ложь, и слышит твой вой.
Он служит лишь тем, кто чист и силён,
И кто за добро готов встать на огонь.

Когда тьма сгустится, и мир погрузится в страх,
Когда надежда угаснет, и солнце в слезах,
Взгляни на восток, где забрезжит рассвет,
И жди, когда Клаим Солаис прольёт свой свет.

Ибо Меч Света, он вечно живёт,
В сердцах тех, кто верит, и кто вперед идёт.
Он ждёт своего часа, он ждёт своего дня,
Когда снова засияет, и тьму прогонит навсегда.
***
Каладанда: Песнь о Дубине Смерти

Из мрака вечного, где тени спят,
Родился Каладанда, грозный брат
Всех страхов смертных, ужас и кошмар,
Дубина Смерти, рока вечный дар.

Не из кости слоновой, не из звёзд,
Сотворён он был из тьмы и грёз.
Древо древнее, что корни в ад пустило,
В руках Ямы, владыки, оживило.

Его касание - последний вздох,
Разруха, тлен, и вечный холод, мох.
Не меч сверкает, не стрела летит,
А дубина грубая, что жизнь дробит.

На ней руны вырезаны из боли,
Истории душ, что в вечной неволе.
Шепчут проклятья, стоны и мольбы,
Когда Каладанда поднимается ввысь.

Боги трепещут, демоны молчат,
Когда Яма с дубиной входит в ад.
Он правосудие вершит без слов,
Каладанда - приговор готов.

Не ищите спасения, не молите,
Когда дубина Смерти вас настигнет.
Ибо удар её - конец пути,
В объятья вечности, где нет возврата.

Так помните, смертные, о силе той,
Что дремлет в дубине, ждущей свой час злой.
Каладанда - символ власти и конца,
И вечный страх, что бьётся в наших сердцах.
***
Меч Нуады: Песнь о Свете и Потере

В Эриане, где туман клубится вечно,
И холмы древние хранят секреты дней,
Король Нуада, Серебряная Рука,
Держал в руках клинок, что ярче всех огней.

Не просто сталь, не кованый металл,
А свет небес, спустившийся на землю,
Меч Победы, что богам был дан,
Чтоб тьму рассеять, веру укрепить.

Когда Нуада взмахивал клинком,
Враги дрожали, падали ничком.
Искрился воздух, пел металл святой,
И справедливость воцарялась над землёй.

Но слава смертных - тень мимолетная,
И даже боги знают вкус потерь.
В битве Маг Туиред, в яростном сражении,
Рука Нуады пала, меч унёс с собой.

И тьма сгустилась, словно саван чёрный,
Над Эрианом, где царил покой.
Без Меча Победы, без света ясного,
Народ Туата Де Данан поник душой.

Но помнят барды, шепчут камни древние,
О силе света, что в клинке жила.
И верят люди, что однажды снова,
Меч Нуады в руки праведные придёт.

И вновь заблещет, тьму пронзая смело,
Над Эрианом, где надежда живёт.
Ведь даже в самой тёмной, долгой ночи,
Всегда найдётся место для рассвета.
***
Риддл-Меч: Песнь о Клинке-Загадке

В кузнице древней, где пламя плясало,
Под молотом гномов, что искры рождали,
Родился клинок, не знавший покоя,
Риддл-Меч, что судьбы перекраивал.

Его сталь темна, как полночное небо,
Испещрена рунами, что шепчут небыль.
В его лезвии дремлет загадка веков,
Разгадка которой откроет путь богов.

Он жаждет крови, но не ради убийства,
Он ищет правду, что в сердце таится.
Он режет ложь, как туман на рассвете,
И дарит надежду, в отчаянье светит.

Кто держит его, должен быть мудрым и смелым,
Готовым к ответу, что скрыт под прицелом.
Ибо Риддл-Меч не терпит обмана,
Он карает лжецов, без жалости, рьяно.

Он помнит битвы, что мир потрясали,
И шёпот героев, что в вечность ушли.
Он видел паденья великих империй,
И рождение новых, что к звёздам росли.

Так кто же я? Клинок, что загадку хранит,
Что судьбы вершит и правду творит?
Разгадай мой секрет, и силу познаешь,
Но помни, цена за знание высока, знаешь?
***
Меч Суртра: Песнь о Пламени Конца

Из Муспельхейма, края вечной жары,
Где искры пляшут, словно дикие звери,
Восстанет Суртр, гигант с ликом угрюмым,
И меч его, как солнце, ослепит мир.

Не просто сталь, не кованный металл,
А сгусток пламени, что вечно пылает,
Меч Суртра - это ярость мирозданья,
Огонь, что в пепел всё живое обращает.

Он выкован не гномами в тёмных пещерах,
Не богами в кузницах Асгарда золотых,
А самой стихией, яростью огненной,
Что дремлет в недрах, до часа лихих.

Когда Рагнарек на землю обрушится,
И боги падут в битве последней,
Суртр взмахнет мечом, и пламя взметнётся,
Поглощая всё, что было священным.

Иггдрасиль, древо жизни великое,
Затрещит, объято огнём всепожирающим,
Мидгард, мир людей, в пепел обратится,
И небосвод рухнет, в пламени тая.

Не будет пощады, не будет спасения,
Лишь ярость Суртра, и меч его огненный,
Очистит мир от скверны и гнили,
Чтоб новая жизнь из пепла возникла.

Меч Суртра - не просто орудие смерти,
Он символ конца, и начала нового,
Огонь, что сжигает старое, ветхое,
Чтоб место освободить для будущего слова.

Так пусть же трепещут боги и смертные,
Пред мощью Суртра, и мечом его пламенным,
Ибо в огне Рагнарёка, в пламени Суртра,
Рождается мир, обновлённый и славный.

Конец