Эннеада: Песнь о Девяти Богах

Из хаоса первичного, из тьмы небытия,
Восстала сила творческая, божественная Я.
Атум, саморождённый, в одиночестве вечном,
Задумал мир прекрасный, в величии бесконечном.

И словом, мыслью, волей, из уст своих изверг,
Двоих богов могучих, что стали мира твердь.
Шу, воздух разделяющий, и Тефнут, влага жизни,
Наполнили пространство, изгнав мрак и тризну.

От Шу и Тефнут родились, в объятиях сплетенных,
Геб, землю плодородную, и Нут, небесный свод.
Геб, отец всего живого, и Нут, мать звёзд сияющих,
В любви своей безмерной, мир сотворили чарующий.

Но Ра, владыка солнца, разгневался на Нут,
За то, что родила детей, нарушив вечный путь.
И повелел он Тоту, мудрейшему из богов,
Добавить пять дней к году, чтоб мир избег оков.

И в эти дни добавленные, родились дети Нут,
Осирис, Исида, Сет, Нефтида, и Хор-старший тут.
Осирис, царь благой, что правил справедливо,
Исида, матерь любящая, мудростью дивно.

Но Сет, завистливый брат, в злобе своей слепой,
Убил Осириса коварно, нарушив мир и покой.
Исида, горько плача, искала части тела,
Что Сет разбросал по миру, в ярости беспредела.

Собрав останки мужа, Исида воскресила,
Осириса, владыку загробного мира.
И от союза тайного, родился Хор-младший,
Что должен был отомстить за отца, погибшего страшно.

И вот, Эннеада богов, девять сил творящих,
Вплетены в ткань мироздания, судьбы определяющих.
Атум, Шу, Тефнут, Геб, Нут, Осирис, Исида,
Сет, и Хор, мститель праведный, в веках прославленный.

Их деяния бессмертны, их сила неиссякаема,
Эннеада богов, в памяти людской навеки запечатлена.
И в каждом восходе солнца, и в каждом дуновении ветра,
Мы слышим эхо их мощи, отголоски древнего света.
***
Огдоада: Песнь изначальной тьмы

Во тьме предвечной, где не было ни дня,
Ни звёзд, ни солнца, лишь бездонная бездна,
Родилась Огдоада - восьмерка божества,
Из хаоса и мрака, что вечностью объята.

Нун и Наунет - воды первозданные,
Безбрежный океан, где дремлет бытие.
Кук и Каукет - тьма беспросветная,
Поглощающая свет, рождающая страх.

Хух и Хаухет - бесконечность вечная,
Пространство без границ, где время не течёт.
Амон и Амаунет - незримость скрытая,
Дыхание жизни, что в зародыше спит.

Они - стихии, силы изначальные,
В сплетении хаотичном, в вечном танце.
Без формы, без лица, без воли и желаний,
Лишь потенциал, что ждёт своего часа.

Их голоса - шёпот ветра в пустоте,
Их взгляды - отблески молний в бездне.
Они - корни мира, что ещё не расцвёл,
Основа для порядка, что должен прийти.

Но в их единстве дремлет искра света,
Надежда на рождение, на жизнь и красоту.
Их хаос - не конец, а лишь начало,
Преддверие творения, что грядёт впереди.

Ибо из Огдоады, из тьмы и бездны,
Восстанет солнце, мир и боги новые.
Но память о восьмёрке, о силах древних,
Останется навечно в сказаниях людских.

Так слушайте же песнь о Огдоаде,
О восьми божествах, что правили до света.
Они - фундамент мира, его основа,
Их тьма - колыбель для жизни и рассвета.
***
Каукет: Песнь о Тьме Изначальной

Из бездны Ничто, где не было света,
Где мысль не рождалась, и время молчало,
Восстала Каукет, богиня кромешная,
Владычица мрака, что мир обнимала.

Не знала она ни любви, ни сострадания,
Лишь холод вселенский в глазах её тлел.
Из тьмы первозданной, из хаоса вечного,
Рождала она тени, что мир ослепляли.

Её дыхание - шёпот забвения,
Её поступь - безмолвие в сердце ночи.
Она - воплощение страха и ужаса,
Что прячется в каждом, кто тьму увидит.

Вместе с Нуном, отцом океана,
Она правила миром, где не было солнца.
Их царство - безбрежная, чёрная пучина,
Где звёзды не светят, и жизнь не родится.

Но даже во тьме, что Каукет хранила,
Зародилась искра, надежда на свет.
И Ра, бог солнца, из лотоса вышел,
Разрушив покров её власти навек.

И тьма отступила, рассеяна светом,
Но память о Каукет осталась в сердцах.
Она - напоминание о силе бездонной,
Что дремлет в глубинах, ждёт своего часа.

И когда солнце зайдёт, и мир погрузится
В объятия ночи, беззвёздной и чёрной,
Почувствуй дыхание Каукет холодящее,
И вспомни о тьме, что была изначальной.

Ведь даже в свете, что мир озаряет,
Живёт отголосок её древней силы.
И Каукет, богиня тьмы первозданной,
Навечно останется в мифах Египта.
***
Кук: Песнь о Морском Владыке

Из пены морской, из глубин бездонных,
Восстал Кук, владыка вод неугомонных.
Не бог небесный, не царь земной,
А дух стихии, вечно молодой.

Его борода - из водорослей сплетена,
Глаза - как два сапфира, тьмой полны.
В руках - трезубец из кости кита,
И голос его - как буря у порта.

Он правит приливами, штормами командует,
И корабли, что дерзки, в бездну загоняет.
Он слышит молитвы рыбаков в ночи,
И может даровать улов, а может - кручи.

Когда он гневен - волны вздымаются ввысь,
И небо чернеет, словно ночь явись.
Когда он спокоен - море гладью лежит,
И солнце в воде, как золото, горит.

Легенды гласят, что Кук - сын морской девы,
И духа ветра, что в скалах пел напевы.
Он помнит все тайны, что море хранит,
И знает, где жемчуг в раковинах спит.

Он дружит с дельфинами, с кракенами воюет,
И души погибших моряков он баюкает.
Он - страж глубин, он - владыка волны,
И имя его - Кук, в веках повторится оно.

Так слушайте, люди, когда море шумит,
То Кук говорит, и вас он слышит.
Почтите его, дарами морскими,
И он защитит вас от бури стихии.
***
Нун: Колыбель Бесконечности

Из мрака, что древнее времени,
Из бездны, где не было ни имени,
Восстал Нун, океан бескрайний,
Хаос дремлющий, потенциал тайный.

Не было солнца, не было луны,
Лишь тьма густая, как пелена войны.
Не было гор, не было долин,
Лишь Нун безбрежный, вечный властелин.

В его глубинах, непроглядных и немых,
Скрывались семена миров грядущих, незримых.
Боги дремали, ещё не рождены,
В утробе Нуна, в ожиданье весны.

Он - первозданный, он - изначальный,
Источник жизни, и смерти печальной.
Он - колыбель, он - и могила,
Где всё рождается, и всё хоронит сила.

В его волнах, безмолвных и густых,
Таится мощь, что может мир разбить в прах.
Но в этой мощи, дремлющей и злой,
Зарождается свет, и мир, и покой.

И когда пробьёт час, назначенный судьбой,
Из Нуна восстанет Ра, сияющий герой.
И тьма отступит, и свет воссияет,
И мир родится, и жизнь заиграет.

Но Нун останется, вечный и немой,
В глубинах космоса, под звёздной каймой.
Он - память о прошлом, он - предчувствие грядущего,
Океан бесконечный, вечно существующий.

Так помни, смертный, глядя в небеса,
Что в каждом атоме - Нуна голоса.
И в каждом вздохе, и в каждом мгновенье,
Звучит эхо вечности, Нуна творенье.
***
Хнум, Творец из Глины Речной

Из Нила вод, из глины плодородной,
Восстал Хнум, с головой барана гордой.
Он - гончар божественный, творец вселенной,
На гончарном круге жизни неизменной.

Он лепит души, формы создаёт,
На колесе судьбы их вращает, ведёт.
Из глины речной, что Нил дарует щедро,
Он создаёт людей, зверей, что бродят следом.

В Эсне, на острове Элефантина,
Его святилище, обитель властелина.
Он - страж истоков, Нила повелитель,
Дарующий жизнь, плодородия зритель.

Он - Хранитель Ка, двойника незримого,
Что сопровождает душу до могилы.
Он - покровитель рожениц, помощник в родах,
Дарующий силу, избавляющий от невзгод.

Когда Нил вздувается, даря полям богатство,
То Хнум ликует, в танце и в убранстве.
Он - символ жизни, вечного круговорота,
Творец, что лепит мир из глины и из пота.

Так восславим Хнума, бога-гончара,
Что жизнь дарует, от зари до вечера.
Пусть Нил течёт, даря нам процветанье,
И Хнум хранит нас от любого увяданья!
***
Элефантина: Песнь о Гранитной Душе

Из чрева Нила, где изумруд течёт,
Восстала Элефантина, древний оплот.
Гранитный остров, в объятьях священных вод,
Хранит он тайны, что время не сотрёт.

Здесь Хнум, Творец, на гончарном круге вечном,
Лепил из глины души человечьи.
А Сатис, лучница, с колчаном бесконечным,
Оберегала остров, сон его беспечный.

Анукет, богиня водопадов бурных,
Смеялась звонко, в брызгах серебристых,
И Нил, послушный, в танце непокорном,
Омывал гранит, веками чистый.

Фараоны гордые, взирали с высоты,
На остров-крепость, страж южных рубежей.
Здесь торговали слоновой костью, золотом,
И ладаном душистым, для богов святых.

Но шёпот древний, в камнях затаён,
Рассказывает о жертвах, принесённых в дар.
О девах юных, в Нил погружённых,
Чтоб умилостивить гнев богов, пожар.

И ныне, в руинах храмов, в пыли веков,
Живёт Элефантина, призрак былого.
Здесь ветер шепчет сказки о богах,
И Нил поёт о времени, давно ушедшем.

Взойди на остров, путник, и замри,
Вдыхая запах древности и тайн.
Почувствуй пульс гранитной Элефантины,
И в сердце унеси её печальный рай.

И пусть тебе приснится Хнум, творящий души,
И Сатис, стрелы метко направляющая,
И Анукет, в водопадах хохочущая,
Элефантина, вечно живущая.
***
Сатис: Песнь о Жизни из Нила

Из глубин лазурных, где Нил берет начало,
Восходит Сатис, богиня-водопад.
Стрелы в колчане, лук туго натянут,
Она - страж истоков, жизни вечный клад.

Её кожа - медь, как солнце на закате,
Корона белая - символ чистоты.
Она дарует влагу, жизнь в пустыне жаркой,
И плодородие щедрой земли.

Когда Нил разливается, щедро орошая,
То Сатис танцует в буйстве вод.
Она - дыхание жизни, сила обновления,
Что прорастает сквозь песок и гнёт.

Её почитают в Асуане, у порогов,
Где бурные потоки рвутся вдаль.
Ей жертвы приносят, моля о благодати,
Чтоб Нил не иссяк, чтоб длилась жизнь-вуаль.

Она - дочь Ра, его лучистая защита,
От злых духов, что жаждут засухи и тьмы.
Она - сестра Анукет, с ней вместе охраняет,
Источник жизни, что дарован нам богами.

Так восславим Сатис, богиню-водопад,
Что жизнь дарует, силу и покой.
Пусть Нил течёт вовек, под её защитой,
И Египет процветает под её рукой!
***
Река Мёртвых и Дуат

В песках забвенья, где не светит Ра,
Лежит Дуат, обитель вечной тьмы.
Там души ждут, окончив жизнь вчера,
Свой путь сквозь испытания судьбы.

И посреди, змеясь, как вечный страх,
Течёт река, чьё имя - Мёртвый Зов.
Вода её - из слёз и пепла прах,
И шёпот ветра - плач ушедших снов.

Харон-Анубис, с головой шакала,
На ладье скорбной души перевозит.
Через пучину, где лишь тьма играла,
К вратам Осириса, где суд грозит.

Там чудища из древних сновидений,
Скрываются в глубинах вод реки.
Апоп, змей хаоса, в вечном стремлении,
Поглотить свет, оставить лишь клыки.

Но путник смелый, с сердцем чистым, светлым,
Пройдёт сквозь тьму, минует все преграды.
Ведь Маат весы, с пером и сердцем, метко
Определят, достоин ли ты награды.

И если сердце легче перышка богини,
Откроются врата в поля Иару.
Где вечный мир, и радость без причины,
И жизнь, что не подвластна больше жару.

Но если сердце тяжелее грехами,
То ждёт его Амат, чудовище ужасное.
И душу съест, оставив лишь останки,
В Дуате вечном, мрачном и опасном.

Так помни, путник, в жизни сей земной,
Что ждёт тебя река и суд Осириса.
И только чистым сердцем и душой,
Ты сможешь избежать печального финала.
***
Лета: Песнь Забвения

Там, где сумрак вечный правит бал,
Где тишина костями хрустит,
Сквозь царство теней, сквозь мёртвый шквал,
Река Забвения, Лета, бежит.

Не плещет волна, не поёт ручей,
Лишь шёпот теней, как ветер в листве.
Вода её черна, как ночь очей,
И память тонет в её глубине.

Харон угрюмый, старый перевозчик,
Свой челн ведёт сквозь мертвенный туман.
Он видит души, что ищут отсрочки,
Но Лета ждёт, как вечный капитан.

Один глоток - и прошлое исчезнет,
Забудутся радость, любовь и печаль.
Лишь пустота в душе твоей воскреснет,
И ты - лишь тень, что горько жаль.

Герои павшие, цари и рабы,
Все пьют из Леты, чтоб боль унять.
Забыть сраженья, предательства, обиды,
И в царстве мёртвых вечно пребывать.

Но есть и те, кто жаждет помнить вечно,
Свою любовь, свой подвиг, свой позор.
Они стоят на берегу обречённо,
И слышат Леты леденящий хор.

Их выбор труден, их путь тернист и сложен,
Но память - дар, что не отнять у них.
Пусть боль терзает, пусть разум изглодан,
Они живут, пока горит их стих.

Так пусть же Лета вечно протекает,
Границей между жизнью и небытием.
И каждый сам свой выбор совершает,
Забыть всё или помнить обо всём.
***
Песнь Дуата: Шёпот Песков Загробных

В багряном зареве, где день с ночью бьются,
Раскинулась Дуата безбрежная земля.
Не солнце льёт свой свет, а звёзды мёртвых льются,
И шепчет ветер сказы забытья.

Здесь песок не золотом, а прахом предков соткан,
И дюны - кости древних божеств.
В безмолвии вечном, лишь Апоп злобно воет,
Пытаясь разорвать небесный жест.

Сквозь тьму и зной, ладья Ра плывёт устало,
Ведомая Тотом, мудрым писцом.
Осирис ждёт, в чертогах погребальных,
Чтоб души взвесить праведным весом.

Здесь стражи злые, с головами шакалов,
И змеи ядовитые, что жаждут крови.
Здесь демоны голодные, в обличьях диких скалов,
Пытаются сбить с верного пути.

Но путник смелый, знающий заклинанья,
Пройдёт сквозь испытания, не дрогнув в страхе.
Он встретит богов, исполненных вниманья,
И обретёт бессмертие в их объятьях.

Ибо Дуат - не только царство смерти,
Но и врата к новой жизни, к вечному свету.
Лишь тот, кто победит свои страхи, поверьте,
Восстанет вновь, как солнце на рассвете.

Так слушайте песнь Дуата, шёпот песков,
И помните: за тьмой всегда восходит свет.
И даже в царстве мёртвых, средь вечных снов,
Надежда живёт, и ей забвенья нет.
***
Книга Мёртвых

Ох, путник, что держишь в руках эту книгу,
Чьи страницы шепчут дыханием веков,
Знай, здесь не просто слова, здесь жизни отрывки,
И тени ушедших, и зов богов.

Здесь карта пути сквозь Дуат бескрайний,
Где солнце тонет в объятьях ночи,
Где Апоп, змей хаоса, вечно бушует,
И души трепещут, как пламя свечи.

Здесь взвешивание сердца на весах Маат,
Перо Истины против греховной ноши,
И если тяжелее сердце окажется,
Аммат, пожиратель, душу поглотит.

Здесь заклинания, что открывают врата,
И имена богов, что даруют защиту,
Здесь тайны Осириса, владыки загробного мира,
И мудрость Тота, писца и хранителя.

Читай же внимательно, путник, эти строки,
И помни, что жизнь - лишь короткий миг,
Но смерть, лишь начало нового странствия,
И Книга Мёртвых твой верный проводник.

Она проведёт тебя сквозь тьму и испытания,
Покажет дорогу к полям Иару,
Где вечный покой и блаженство ожидают,
Тех, кто достоин, кто чист и правдив.

Так пусть же слова эти станут твоим щитом,
И вера твоя - твоим мечом и светом,
И Книга Мёртвых откроет тебе врата,
В бессмертие, где нет ни страха, ни бед.
***
Барон Самди: Хозяин Перекрёстка

Из тени вечной, из глубин земли,
Восходит Барон, в цилиндре и фраке.
Смех его хриплый, как шёпот костей,
Он - страж границы, где жизнь и смерть в браке.

На перекрестке, где сходятся пути,
Он ждёт у ворот, с лопатой в руке.
Не судит, не мерит, лишь смотрит в глаза,
И души проводит в загробном покое.

Он пьёт ром крепкий, с перцем и огнём,
И курит сигару, дым в лунном свете.
Он - покровитель мёртвых, их вечный слуга,
И шут, и мудрец, в одном тёмном портрете.

Его свита - Геде, духи озорные,
Танцуют и пляшут, смеясь над судьбой.
Они шепчут секреты, что знают лишь мёртвые,
И правду, что скрыта за бренной стеной.

Не бойся, путник, его бледного лика,
Он - проводник твой, в последний твой путь.
Он примет тебя, как старого друга,
И в царство теней поможет шагнуть.

Барон Самди, Хозяин Перекрёстка,
Владыка кладбищ, и вечный страж врат.
Он - память о прошлом, и вера в грядущее,
И тайна, что смертью навеки объята.
***
Геде: Пляска Теней и Смех Костей

В сумраке перекрёстков, где луна бледнеет,
Там, где шепчут ветры сказки древних дней,
Встают из тени Геде, духи озорные,
Смехом заглушая стоны скорбные.

С цилиндрами высокими, в лохмотьях пёстрых,
С лицами, раскрашенными в белый и чёрный,
Они танцуют дико, пляску смерти дерзкую,
Над границей жизни, над чертой покорной.

Геде - стражи кладбищ, хранители покоя,
Но покой их обманчив, как луна в воде.
Они любят шутки, любят песни громкие,
И вино, что льётся рекой в их бороде.

Они знают тайны, что земля хранит глубоко,
О любви и смерти, о рождении и крахе.
Они шепчут их пьяно, под луной высокой,
И смеются звонко, разгоняя страхи.

Не бойтесь Геде, если встретите их ночью,
Предложите им ром, и песню спойте вместе.
Они - духи жизни, хоть и пляшут с косой,
И в их озорстве - мудрость вечной вести.

Они напомнят вам, что жизнь - лишь миг короткий,
Что нужно смеяться, пока солнце светит.
И даже в смерти, в холоде и в потёмках,
Есть место для танца, для шутки и для сплетни.

Так пусть же пляшут Геде, духи озорные,
Над миром живых, над миром ушедших.
Их смех - это эхо, что в веках не стихнет,
Напоминая нам о жизни, что так быстротечна.
***
Оркус: Песнь из Бездны

Из мрака вечного, где звёзды не горят,
Где тишина глотает крики наугад,
Восходит Оркус, Князь Нежити и Тьмы,
Владыка Бездны, повелитель чумы.

Рождённый в хаосе, из пепла древних богов,
Он в сердце носит холод вечных льдов.
Его корона - череп, кости - трон,
И взгляд его, как лезвие, что режет сон.

Он шепчет заклинанья на забытом языке,
И мертвецы встают, повинуясь в тоске.
Его армия - скелеты, зомби, гули,
Они жаждут плоти, их глаза потухли.

В руках его - жезл, из кости и из тьмы,
Он им творит проклятья, рушит сны.
Кто взглянет в очи Оркуса, тот обречён,
Его душа навеки будет поглощена.

Он правит миром мёртвых, где нет ни дня, ни ночи,
Где души стонут, в вечном одиночестве.
Он ждёт, когда живые падут в прах,
И мир поглотит тьма, и воцарится страх.

Но помни, смертный, даже в самой тёмной ночи,
Есть искра света, что способна просветить.
Не дай Оркусу завладеть твоей душой,
Борись за жизнь, за свет, за мир иной!

Ведь даже Князь Нежити, в своей бездонной тьме,
Боится света, что горит в тебе.
Так пусть же пламя веры не угаснет никогда,
И Оркус отступит, сбежит навсегда!
***
Аваддон: Песнь Бездонной Ямы

Из бездны, где свет умирает в муках,
Восходит Аваддон, крылатый мрак.
Не ангел он, но тень былого духа,
Что предал Небо, выбрав вечный мрак.

В его глазах - лишь пепел мирозданья,
И шёпот смерти в каждом взмахе крыл.
Он - повелитель саранчи терзанья,
Чей яд отчаянья сердца сразил.

Ключи от Бездны в костлявой руке,
И вой бездонный - музыка его.
Он - разрушитель в каждом уголке,
Где вера слаба, а сердце мертво.

Не ждите милости от лика тёмного,
Он - воплощение боли и тоски.
Его дыхание - пламя неуёмное,
Сжигающее жизни лепестки.

Он - Аваддон, Ангел Погибели,
Чей суд безжалостен, а гнев велик.
И в час, когда надежды нить ослабели,
Он явится, как предсказанный лик.

Но помните, во тьме кромешной даже,
Искорка веры может устоять.
И даже Аваддон, в своей ужасной краже,
Не сможет дух бессмертный поломать.
***
Камасоц: Шёпот Крыльев в Доме Летучих Мышей

В глубинах Шибальбы, где тени танцуют вечно,
В Доме Летучих Мышей, где страх живёт беспечно,
Восходит Камасоц, крылатый владыка ночи,
Чей взгляд пронзает тьму, как молнии клочки.

Он соткан из мрака, из шёпота ветра злого,
Из эха древних жертв, из проклятий былого.
Его крылья - как саван, укрывающий мир,
Когда солнце уснёт, и луна станет кумир.

Камасоц - не просто зверь, он - дух, он - воплощенье,
Голода вечного, жажды разрушенья.
Он - страж перекрёстка, меж жизнью и смертью,
Чей суд беспощаден, чьё имя - бессмертие.

Когда он пролетает над спящими городами,
В сердцах людей рождаются тёмные сны.
Он пьёт их страхи, их слабости, их боль,
И превращает в пепел, в холодную золу.

Но есть и другая сторона его власти,
Он - защитник пещер, хранитель древней страсти.
Он - символ перемен, конца и начала,
Когда старое рушится, чтобы новое восстало.

Не зови его имя в ночной тишине,
Не ищи его лика в лунном сиянье.
Ибо Камасоц - это тайна, что лучше не знать,
Ибо Камасоц - это тьма, что может поглощать.
***
Шибальба: Песнь о Подземном Мире

В сердце земли, где корни сплетаются во тьму,
Раскинулась Шибальба, обитель теней и мук.
Девять Владык, с ликами смерти и гнили,
Там правят вечно, чьи души в страхе застыли.

Хункун и Вукуб, первые средь них,
Искусные в обмане, в коварстве лихих.
Они плетут сети из боли и лжи,
И ловят путников, что в мир их пришли.

Дорога в Шибальбу - тропа испытаний,
Реки из крови, ущелья страданий.
Дома мрачные, полные лезвий и жала,
Где смех лишь эхо, а надежда пропала.

Там Дом Темноты, где мрак вечный царит,
И Дом Холода, где ветер костями стучит.
Дом Ягуаров, где рык разрывает тишину,
И Дом Летучих Мышей, где крылья плетут луну.

Герои-близнецы, Хунахпу и Шбаланке,
Отважились в Шибальбу, бросив вызов судьбе.
Их мудрость и хитрость, их храбрость и свет,
Пробили брешь во тьме, даруя надежду в ответ.

Они играли в мяч с Владыками смерти,
И в пламени жертвенном нашли бессмертие.
Их подвиг великий, их жертва святая,
Рассеяла мрак, Шибальбу смиряя.

Но помни, путник, о силе Шибальбы,
О вечном сражении света и тьмы.
Ибо в каждом сердце, в каждом уголке земли,
Живёт отголосок этой древней войны.

Так слушай же песнь о Подземном Мире,
О страхе и боли, о мужестве и вере.
И пусть эта память, как факел горит,
Чтоб тьма Шибальбы тебя не пленила, не покорит.
***
Хуньдунь: Песнь о Хаосе

Во тьме изначальной, где не было света,
Где время дремало, не знало рассвета,
Лежал Хуньдунь - Хаос, бесформенный, дикий,
В себе заключавший все тайны великие.

Не было неба, ни тверди земной,
Лишь пустота, без начала, без дна,
И в этой пустоте, в безмолвной тиши,
Дышал Хуньдунь, предвещая жизнь.

Он был не зверь и не бог, не стихия,
А просто возможность, потенциал бытия.
Внутри его бурлили энергии спящие,
Миры нерождённые, силы творящие.

Он был как яйцо, огромное, тёмное,
В котором таилось зерно мироздания.
И ждал он момента, когда пробудится,
Когда Хаос в порядок начнёт превращаться.

И вот, в глубине его, искра зажглась,
Надежда на форму, на свет прорвалась.
Паньгу, великан, из Хаоса вышел,
И меч свой поднял, мир новый услышал.

Хуньдунь отступил, но не исчез совсем,
Он в каждой частице, в каждом явлении.
Он - тайна, что скрыта за гранью познания,
Напоминание о вечном начале.

И даже сейчас, когда мир упорядочен,
Когда звёзды сияют, а реки проточны,
В глубинах вселенной, в сердцах наших тоже,
Живёт отголосок Хуньдуня - Хаоса.

Он - творческая сила, что мир обновляет,
Он - вызов порядку, что нас вдохновляет.
И помня о Хаосе, о тьме изначальной,
Мы ценим порядок, и свет, и реальность.

Так пусть же звучит эта песнь о Хуньдуне,
О Хаосе вечном, о силе бездонной.
Он - начало всего, и конец, и причина,
Бесформенный, дикий, но вечно живой!
***
Паньгу: Песнь о Рассвете Мира

Во тьме изначальной, в хаосе густом,
Где не было света, ни формы, ни слов,
Яйцо мирозданья, огромное, немое,
Хранило в себе зародыш основ.

Внутри, словно семя, в безмолвной тиши,
Паньгу дремал, исполинский и юный.
Десятки тысячелетий, как вздох души,
Прошли, пока не проснулся он, чудный.

Проснулся и зреньем пронзил эту тьму,
Увидел лишь хаос, бесформенный.
И вздохнул он тяжко, не зная, к чему
Призван, в этом мраке, великий.

Взял в руки топор, из силы своей,
И первым ударом расколол скорлупу.
Раздался грохот, подобный грозе,
И мир разделился, как сон наяву.

Легкое, чистое взмыло вверх, ввысь,
Став небом высоким, лазурным и светлым.
Тяжёлое, грязное вниз опустись,
Землёю явилось, бесформенным, сметным.

Паньгу стоял между небом и землёй,
Растущий с годами, всё выше и выше.
Он небо толкал, чтоб не слилось с землёй,
И мир укреплял, чтоб стал он потише.

Десятки тысячелетий трудился он так,
Пока не окрепла небесная твердь.
И вырос Паньгу, как горный костяк,
И мир обрел форму, чтоб в нем умереть.

Когда же работа была завершена,
Устал исполин, и силы иссякли.
Он рухнул на землю, как буря страшна,
И смерть его стала началом для всяких.

Дыхание стало ветрами и тучами,
Глаза превратились в солнце и луну.
Голос - в раскаты грома могучие,
А кровь - в реки, что землю несут.

Плоть стала землёй, плодородной и щедрой,
Волосы - лесом, густым и зелёным.
Кости - камнями, твёрдыми, твёрдыми,
А пот - дождём, освежающим, новым.

Так Паньгу погиб, но мир сотворил,
Отдав себя полностью, без остатка.
И в каждом из нас его дух затаил,
Напоминая о подвиге кратком.

И каждый рассвет, когда солнце встаёт,
Напоминает нам жертву Паньгу.
Он мир подарил, и он же уйдёт,
Но память о нём мы в сердцах сбережём.
***
Фебруус: Песнь о Очищении и Возрождении

Времён седых, когда боги правили миром,
И зимний хлад сковал дыханье нив,
Явился Фебруус, лик мрачный и суровый,
Хранитель тайн, что в сердце льдом сокрыты.

Не златокудрый Аполлон, не воин Марс,
Он - дух очищения, что сквозь метель летит.
В руках его - не лук, а ветвь сухую держит,
И ею он касается земли, что спит.

Он - бог лихорадки, что кости ломит в стужу,
Но в этой боли - исцеления зерно.
Он выжигает скверну, что в душах гложет,
И к новой жизни пролагает он окно.

В его владениях - пещеры ледяные,
Где стонут духи, жаждущие тепла.
Он их ведёт сквозь муки и страданья,
К весеннему рассвету, где надежда расцвела.

Когда февральским ветром воет вьюга,
И кажется, что мир навеки замер,
Вспомни о Фебруусе, о боге очищенья,
Что в каждом сердце зажигает пламя.

Он - мост меж смертью и рождением новым,
Он - страж порога, где кончается зима.
И пусть его лик кажется нам грозным,
Он дарит нам надежду, что придёт весна.

Так восславим Фебрууса, владыку льда и боли,
Что сквозь страдания ведёт нас к свету вновь!
Пусть в каждом сердце, что отчаяньем объято,
Пробудится вера, надежда и любовь!
***
Вопкан: Песнь о Забытом Боге

В тумане древнем, где рождались звёзды,
До времени, когда явились люди,
Был Вопкан - бог безмолвных перекрёстков,
Чей лик забыт, чьи песни позабыты.

Он правил тишиной меж мирами,
Плёл нити снов из лунного сиянья,
И каждый шёпот ветра был молитвой,
Что он внимал, в бездонной глубине сознанья.

Его дыханье - шелест древних рощ,
Его слеза - роса на лепестках,
Он был началом, концом и пустотой,
Что заполняла трещины в мирах.

Но боги новые пришли с огнём и сталью,
И Вопкан отступил в тень забвенья,
Его алтари покрылись мхом и пылью,
А имя стерлось из людского разуменья.

Лишь иногда, в полночь безлунную,
Когда молчит земля, и звёзды гаснут,
Ты можешь ощутить его присутствие,
В холодном ветре, что пронзает насквозь.

И если ты осмелишься взглянуть в ту бездну,
Что скрыта в глубине твоей души,
Ты, может быть, услышишь эхо Вопкана,
Зов древний, что зовёт тебя в тиши.

Он ждёт, забытый, в сумраке времён,
Когда людская память вновь проснётся,
И имя Вопкана, как заклинанье,
Вновь зазвучит, и мир перевернётся.

Ибо Вопкан - не просто бог забытый,
Он - часть тебя, и часть всего сущего,
Он - тишина, что предшествует рождению,
И пустота, что ждёт после конца.
***
Сехер: Песнь о Звёздной Пыли и Шёпоте Ветров

В начале времён, когда мир был лишь шёпотом,
И звёзды ещё не зажгли свой огненный ропот,
Родилась Сехер, из звёздной пыли и снов,
Ткачиха судеб, хранительница вечных основ.

Её глаза - два озера лунного света,
В них отражались миры, ещё не спеты.
Волосы - водопад из серебряной нити,
Каждая прядь - заклинание, тайна сокрыта.

Сехер бродила по пустоши, тихой и тёмной,
Искала искру жизни, росток неуёмный.
Дыханием своим она гладь оживляла,
И семена надежды в землю бросала.

Из её слёз рождались реки хрустальные,
Омывая долины, бескрайние, дальние.
Из смеха - цветы, невиданной красы,
Распускались под солнцем, даря миру росы.

Она шептала ветрам древние песни,
О любви и утрате, о радости, чести.
И ветер, послушный её нежной руке,
Разносил эти сказки по каждой реке.

Но тьма не дремала, она подступала,
И тени сомнений Сехер окружала.
Шептала о страхе, о боли, о смерти,
Пытаясь украсть её свет, её веру, поверьте.

Тогда Сехер подняла свой посох из лунного камня,
И свет его пронзил тьму, словно пламя.
Она призвала звёзды, их мощь и сияние,
И тьма отступила, в страхе и покаянии.

С тех пор Сехер бдит над миром, незримо,
Напоминая о чуде, о свете, о диве.
В каждом шёпоте ветра, в каждой звезде,
Живёт её магия, вечная, везде.

И если ты слышишь тихий зов в ночи,
И чувствуешь искру надежды в груди,
Знай, это Сехер, она рядом с тобой,
Хранительница света, любви и покой.
***
Вепвавет: Песнь о Боге Ветров и Перемен

В тумане зыбком, где рождается рассвет,
Где шепчут сосны древний свой секрет,
Живёт Вепвавет, бог ветров и перемен,
Властитель бурь, что мир бросают в плен.

Он соткан из дыхания лесов,
Из крика чаек, из морских валов.
В его глазах - небес бездонных синь,
В его руках - судьбы людские нить.

Когда он гневен - вихри рвут листву,
И волны бьются о скалу в бреду.
Когда он милостив - легкий бриз скользит,
И ароматом луг благоухает, спит.

Он - путник вечный, странник без дорог,
Меняет лики, словно старый бог.
То юноша прекрасный, с лирой в руках,
То старец мудрый, с посохом в руках.

Он учит нас, что нет пути назад,
Что жизнь - река, текущая в закат.
Что перемены - это дар небес,
И в каждой буре - новый интерес.

Молитесь Вепвавету в час тревог,
Когда сомненья тянут вас в острог.
Просите силы, мудрости, терпенья,
И он пошлёт вам ветра вдохновенья.

Пусть Вепвавет, бог ветров и перемен,
Наполнит жизнь вашу, избавив от проблем.
Пусть дует ветер перемен в паруса,
И приведёт вас к новым чудесам!
***
Гимн Нехебкау, Змею Двух Миров

Из глубин изначального мрака, где Нун клубится вечно,
Восстал Нехебкау, змей божественный, хранитель равновесия.
Двойной его лик, два мира зрящий, земной и звёздный свод,
Он - страж границ, что разделяют жизнь и вечный переход.

Он - сын Ра, рождённый в пламени, из солнечного жара,
Его чешуя блестит как золото, в ней мудрость вековая.
Он обвивает трон Осириса, в Дуате путь указуя,
И души праведных ведёт сквозь тьму, к свету вечному ликуя.

Нехебкау, ты - владыка змей, повелитель яда и исцеления,
Твоя сила в знании сокрыта, в понимании мироздания.
Ты защищаешь от Апопа, змея хаоса и разрушения,
И поддерживаешь Маат, порядок вечный, без колебания.

Молю тебя, о Нехебкау, змей мудрый и всесильный,
Даруй мне знание, что сокрыто в твоих глазах змеиных.
Защити от зла и искушений, от тьмы, что душу гложет,
И проведи меня сквозь испытания, к свету, что в сердце множит.

Слава тебе, Нехебкау, змей двуликий, страж вечный,
Твоё имя шепчут звёзды, в ночи бесконечной.
Да пребудет с нами твоя мудрость, твоя сила и защита,
В веки веков, Амен! Да будет так! И да будет так открыто!
***
Мартъя: Песнь о Падении и Восхождении

В тумане лет, когда боги еще ходили,
По землям смертных, сеяли и жгли,
Родился Мартъя, сын земли и воли,
В чьих жилах кровь и пламя текли.

Он был прекрасен, словно утренний рассвет,
Силён, как дуб, что корни в землю врос.
Но в сердце юном гордость зрела, как запретный плод,
И взор его к небесам вознёс.

"Зачем мне смертным участь уготована?
Зачем влачить ярмо коротких дней?
Я силой равен богам, их слава мне знакома!
Я сам себе судья, я сам себе царь!"

И боги услышали дерзкий этот крик,
И гнев их, словно буря, разразился вмиг.
Лишили Мартъю силы, красоты,
И бросили в пучину темноты.

Он падал долго, в бездне ледяной,
Теряя память, веру и покой.
И видел тени прошлых, светлых дней,
Как призраки, что манят и дразнят.

Но даже в этой тьме, в отчаянья плену,
Не угасла искра, что горела в нём.
Он вспомнил землю, запах трав и рос,
И понял, что утратил, что принёс.

Он понял, что величие не в гордости пустой,
А в связи с миром, с жизнью, с красотой.
И в покаянии, в слезах и в мольбе,
Он обратился к силам, что в земле.

И земля услышала зов его души,
И дала ему надежду, чтобы жить.
Она вернула силу, но не ту, что прежде,
А мудрость, сострадание и надежду.

И Мартъя поднялся, словно феникс из огня,
Уже не бог, но человек, любя.
Он стал защитником слабых и угнетённых,
И мудрым правителем, судьбой благословлённым.

И помнят люди до сих пор его урок,
О том, что гордость - гибель, а любовь - исток.
И имя Мартъи, в песнях и сказаньях,
Живёт как символ падения и восхождения.
***
Джалль: Песнь о Падении и Возрождении

Из пепла звёзд, из дыхания хаоса,
Родился Джалль - титан из мрака космоса.
Не бог, не демон, но дитя стихий,
Он нёс в себе и свет, и тьмы грехи.

Его глаза - два угольных колодца,
В них отражались гибель и свобода.
Его поступь - землетрясение в горах,
Его голос - гром, рождающий лишь страх.

Он правил миром, где царил лишь гнёт,
Где солнце плакало, а жизнь текла как лёд.
Он пил из чаши, полной слёз и крови,
И хохотал, не ведая ни боли, ни любви.

Но в сердце тьмы, как искра в пепле тлела,
Надежда, что в забвенье уцелела.
И юная дева, с душой чистой как роса,
Восстала против Джалля, презрев его глаза.

Она пела песни о любви и свете,
О мире, где не будет места смерти.
Её голос - ручей, пробившийся сквозь камень,
Её вера - огонь, что разгорается над пламенем.

Джалль смеялся, слушая её слова,
Но в глубине души почувствовал едва
Прикосновение чего-то незнакомого,
Чего-то, что казалось ему знакомым.

И в миг, когда дева коснулась его руки,
Раскололась тьма, развеялись грехи.
Джалль пал, сражённый светом доброты,
И мир вздохнул, освобождённый от темноты.

Но смерть титана - не конец пути,
Из пепла Джалля новое должно взойти.
Ибо в каждом сердце, даже самом тёмном,
Живёт искра надежды, свет неугомонный.

И пусть Джалль пал, его урок живёт,
Напоминая, что тьма всегда пройдёт.
Ибо даже в самом мрачном уголке вселенной,
Всегда найдётся место для любви нетленной.
***
Песнь Канисурры, Матери Песков

Из чрева дюн, из зыбучих глубин,
Восстала Канисурра, лик пустынь.
Не богиня небес, не владычица вод,
Она - дыхание песка, его вечный исход.

Её очи - два солнца, палящих в зенит,
В них мудрость веков и забвения нить.
Волосы - вихри, что дюны плетут,
И каждый их взмах - новый мираж зовут.

Она - мать скорпионов, змей и шакалов,
И шёпот барханов, что в ночи устало
Рассказывают сказки о древних царях,
Погребённых навеки в песчаных морях.

Когда караван заблудился вдали,
И жажда терзает, и силы ушли,
Канисурра явится в мареве знойном,
Оазисом ложным, обманом достойным.

Ибо кто дерзнул в её царство войти,
Без должного дара, без чистой души,
Того поглотит песок, без следа, без вести,
И кости его станут частью её мести.

Но если ты странник, смиренный и тих,
И сердце твоё не таит злобных лих,
Канисурра укажет путь к роднику,
И тенью прохладной укроет в песке.

Она - испытание, она - искупление,
Она - вечное странствие, вечное бдение.
Помни, путник, в пустыне её власть безгранична,
И гнев её страшен, и милость её лична.

Так восславьте Канисурру, шепчите её имя,
В каждом бархане, в каждом песчинки движении.
Ибо она - Мать Песков, вечная и живая,
И песнь её эхом в дюнах замирает.
***
Гимн Иншушинаку, Владыке Суз

О, Иншушинак, бог мой, владыка Суз,
Чьё имя трепетом сердца звучит!
Ты - страж священный, хранитель земли,
Чья мощь подобна бушующей реке!

Из древних глубин, из хаоса тьмы,
Ты вышел, сияя, как утренний свет.
Твоя корона из лазурита и золота,
Отражает величие царственных лет.

Ты - судья праведный, карающий зло,
Твой гнев обрушится, словно гроза.
Но к тем, кто верен, кто чтит твой закон,
Ты милостив, как вешняя роса.

В твоих руках - скрижали судьбы,
На них начертаны жизни людей.
Ты знаешь прошлое, видишь грядущее,
И правишь миром, мудрее царей.

В храме великом, где дым благовоний,
Тебе возносят молитвы и дары.
Жрецы и жрицы, в священном экстазе,
Воспевают величие твоей игры.

О, Иншушинак, владыка Суз,
Прими же жертву, что мы принесли!
Даруй нам мир, процветание и силу,
И от врагов нас навеки спаси!

Пусть имя твоё, как эхо времен,
Звучит в веках, не стихая вовек!
О, Иншушинак, бог мой, владыка Суз,
Ты - наша надежда, наш щит и наш брег!
***
Тучульча: Песнь о Первом Дыхании

В начале времён, когда мир был лишь шёпотом,
И тьма клубилась, словно дым над пеплом,
Родился Тучульча, из пустоты рождённый,
Первый вздох Вселенной, ветром вдохновлённый.

Не бог и не зверь, а дух, что вечно странствует,
По граням бытия, где свет с тенью танцует.
Его дыхание - рождение звёзд и планет,
Его молчание - забвение, что ждёт в конце лет.

Он видел, как горы из моря восстали,
Как реки пробились, сквозь скалы прорастали.
Он слышал, как шепчут деревья в лесах,
И плач одинокий в небесных слезах.

Тучульча - хранитель забытых преданий,
Он помнит все песни, все радости, все страдания.
Он видит сквозь время, сквозь пелену лет,
И знает, что будет, чего ещё нет.

Когда мир устанет от войн и раздора,
Когда угаснет последняя искра костра,
Тучульча вернётся, как ветер ночной,
И новым дыханием мир оживит свой.

Он вдохнёт в угли тлеющие искру надежды,
И мир расцветёт, как весенние одежды.
И снова услышат все смертные уши,
Дыхание Тучульчи, что вечно живущие.

Так слушайте ветер, внимайте шептунье,
В нём эхо Тучульчи, в нём вечное знание.
И помните, смертные, в каждом мгновенье,
Дыхание Первое, начало творенья.
***
Аит: Песнь о Тёмном Владыке Этрусского Подземелья

Из чрева земли, где вечная ночь,
Где тени танцуют, лишенные мочи,
Восходит Аит, владыка теней,
Этрусского царства, забытых дней.

Не грозный Аид греков, с трезубцем в руке,
Но страж молчаливый, в каменном лике.
Он судит бесстрастно, без гнева и зла,
Души, что в Тарквинии жизнь отдала.

Его трон из базальта, холодный и твёрдый,
Окружён демонами, вечно голодными.
Ваны, крылатые духи, ему служат исправно,
Проводят усопших дорогой бесславной.

Не реки Стикс здесь текут, а потоки забвенья,
Где память стирается, словно мгновенье.
Не Цербер трехглавый врата охраняет,
Но Хару, крылатый, с молотом встречает.

Аит наблюдает, безмолвен и строг,
За пляской теней, что ведут свой итог.
Он видит их страхи, их тайные грехи,
И участь готовит, без жалости, безо лжи.

В его царстве нет солнца, лишь тусклый огонь,
Что души сжигает, как пламя в ладонь.
Здесь нет ни надежды, ни светлой мечты,
Лишь вечное эхо былой суеты.

Но помни, смертный, идя по земле,
Что Аит наблюдает в вечной мгле.
И когда твой час настанет, придёт,
Он примет тебя в свой подземный приют.

Так восславим Аита, владыку теней,
Этрусского царства, забытых дней!
Пусть имя его в веках прозвучит,
Напоминая о смерти, что каждого ждёт.
***
Кром Круах: Песнь о Кровавом Идоле

В долине Маг Слейхт, где тени плясали,
Под небом свинцовым, где ветры рыдали,
Стоял Кром Круах, идол из камня,
Властитель ужаса, бог кровожадный.

Двенадцать камней, вокруг него тесных,
Свидетели жертв, мольбе безутешных.
Кром Круах взирал, с ликом бездушным,
На землю, что кровью была орошена.

Ему приносили первенцев стада,
И зерно, и золото, что было наградой.
Но больше всего он жаждал крови,
Детской невинности, чистой любви.

Король Тигернмас, в гордыне слепой,
Поклоны бил идолу, жертвуя собой.
И вместе с ним, знать и друиды,
В безумном танце, забыв про обиды.

Но проклятие Крома на землю легло,
Засуха пришла, и голод привело.
Земля иссохла, реки умолкли,
И души людей в отчаянье смолкли.

Тогда явился святой Патрик,
С крестом в руке, как луч света яркий.
Он Крому Круаху вызов бросил,
И силу его навеки отбросил.

Идол рухнул, в прах обратился,
А с ним и проклятие, что в землю впилось.
Земля ожила, зазеленела,
И надежда в сердцах людей заблестела.

Но память о Кроме Круахе жива,
В легендах и сказках, как тень колдовства.
Напоминание о тьме и страхе,
И о силе веры, что рассеет прах.

Так пусть же эта песнь предостережёт,
От идолов ложных, что душу гнетут.
И пусть свет истины всегда сияет,
И тьму невежества навеки прогоняет.
***
Падение Тигернмаса: Легенда о Золотом Идоле

В те времена, когда Ирландия дышала древней магией,
Когда холмы шептали тайны друидов, а леса хранили эльфов,
Правил король Тигернмас, чьё имя гремело, как гром,
Чья власть простиралась от моря до моря, от скалы до скалы.

Он был высок и статен, с глазами цвета зимнего неба,
И волосы его, словно вороново крыло, ниспадали на плечи.
Он правил мудро и справедливо, принося процветание земле,
Но в сердце его закралась гордыня, словно ядовитый змей.

Тигернмас возжелал не просто власти, но божественного признания,
Он повелел создать идола, из чистого золота отлитого,
Идола Кром Круаха, древнего бога, чьё имя внушало страх,
Идола, которому должны были поклоняться все, от мала до велика.

В день Самайна, когда завеса между мирами истончается,
Когда духи предков возвращаются в мир живых,
Тигернмас собрал свой народ на поле Маг Слет,
Чтобы поклониться золотому идолу, воздвигнутому им.

Двенадцать королей, в роскошных одеждах, склонились в поклоне,
Двенадцать друидов, в белых робах, вознесли молитвы,
И народ Ирландии, ослеплённый блеском золота,
Преклонил колени перед Кром Круахом, забыв о древних богах.

Но в тот миг, когда солнце коснулось горизонта,
Когда тени удлинились, словно когти смерти,
Земля задрожала, небо разверзлось, и ветер взвыл,
Словно предвещая неминуемую гибель.

Ибо Кром Круах, бог тьмы и хаоса, не принял жертву,
Он не желал поклонения, основанного на гордыне и страхе.
Он обрушил свой гнев на Тигернмаса и его народ,
И поле Маг Слет превратилось в поле смерти.

Тигернмас и три четверти его войска пали ниц,
Сражённые невидимой силой, словно скошенные косой.
Двенадцать королей и друидов, народ Ирландии,
Все они стали жертвами гордыни короля и гнева древнего бога.

С тех пор поле Маг Слет проклято, и трава там не растет,
А имя Тигернмаса стало предостережением для всех королей.
Ибо гордыня ведёт к падению, а поклонение ложным богам,
Приносит лишь смерть и разрушение, забвение и страх.

Так гласит легенда о падении Тигернмаса,
Легенда о золотом идоле и гневе Кром Круаха,
Легенда, которую шепчут ветра над Ирландией,
Напоминая о цене гордыни и силе древних богов.
***
Жворун: Песнь о Лесном Духе

В глуши лесов, где тень густа и крепка,
Где древний дуб корявой лапой держит облака,
Живёт Жворун, дух леса, страж и господин,
В его глазах - луна, в его дыханье - хвойный дым.

Он соткан из листвы, изо мха и корней,
Из шёпота ветвей, из песен соловья.
Его шаги неслышны, как паденье росы,
Он видит сквозь века, он слышит голоса.

Когда рассвет багряный пронзает чащу тьмы,
Жворун встаёт, пробуждённый от вечной дрёмы.
Он обходит владенья, следит за каждым зверем,
За каждой птицей малой, за каждым слабым семенем.

Он знает тайны трав, он помнит имена
Всех духов, что когда-то жили здесь до нас.
Он лечит раны деревьев, он усмиряет бури,
Он шепчет сказки рекам, что в горы унеслись.

Но гнев Жворуна страшен, как зимняя пурга,
Когда в его владенья вторгается вражда.
Когда топор безжалостный рубит вековой дуб,
Когда огонь безумный пожирает лес вокруг.

Тогда Жворун восстанет, как вихрь лесной,
И покарает дерзких, кто нарушил покой.
Он нашлёт на них кошмары, он спутает следы,
И в чаще непроглядной их ждёт лишь мрак беды.

Но к тем, кто чтит природу, кто бережет леса,
Жворун благосклонен, он дарит чудеса.
Он укажет путь к сокровищу, он исцелит недуг,
И в сердце одиноком зажжёт надежды луч.

Так помните, люди, входя в лесную глушь,
Что здесь живёт Жворун, хранитель наших душ.
С почтением ступайте, не рвите трав напрасно,
И лес вам отплатит добром, любовью ясной.

Ведь Жворун - это лес, а лес - это жизнь,
И только в гармонии с ним можем мы жить.
Так слушайте шёпот ветра, смотрите вглубь листвы,
И, может быть, увидите Жворуна черты.
***
Перкунас: Громовержец Балтийский

Из глубин небесных, где спят облака,
Восстает Перкунас, владыка грозы.
Его поступь дрожит, как земля под ногами,
А взгляд опаляет, как молнии искры.

Он сын Диеваса, небесного света,
И брат Лаймы, плетущей судьбы нить.
Но в сердце Перкунаса ярость клокочет,
За правду и честь он готов поразить.

В руках его молот, кованый богами,
И стрелы огня, что летят сквозь туман.
Он бьёт по врагам, что крадутся из тени,
Что сеют кругом раздор и обман.

Змея Велинас, ползучий и хитрый,
Владыка подземного царства теней,
Пытается мир погрузить в вечный холод,
Но Перкунас встаёт на защиту людей.

Раскаты грома, как голос небесный,
Звучат над полями, лесами, рекой.
Перкунас сражается, яростно, смело,
За жизнь, за надежду, за свет над землёй.

И после битвы, когда стихнет буря,
И солнце проглянет сквозь мокрый покров,
Над радугой яркой, над чистой землёй,
Встаёт Перкунас, символ силы и снов.

Он страж справедливости, воин небесный,
Защитник слабых, каратель злых сил.
И в каждом раскате грома мы слышим,
Как Перкунас о нас не забыл.
***
Змей Велинас: Песнь о Чешуе и Тени

В пещерах гор, где мрак клубится вечно,
Где эхо камня шепчет имена,
Живет Велинас, Змей, что бесконечен,
Властитель тени, страх и тишина.

Не помнит мир, когда он появился,
Из хаоса, из звёздной пустоты,
Лишь шёпот ветра, что в скалах таится,
Хранит легенды древней красоты.

Чешуя его - как ночь бездонная,
Искрится в свете лунных бликов бледных,
Глаза - два уголька, огнём полны,
В них отраженье судеб неизведанных.

Он спит, свернувшись в кольца вековые,
Дыханье - землетрясение в горах,
И снятся Змею сны о днях былых,
О битвах с богами в древних небесах.

Когда Велинас гневом пробуждается,
Дрожит земля, и реки выходят вон,
И смертным страх в сердцах поселяется,
И гаснет солнце, тьмой поглощено.

Но мудрый Змей не ищет разрушения,
Он - страж границ, хранитель древних тайн,
И лишь когда нарушено смирение,
Он явит миру свой ужасный лик, как дань.

И если путник, сердцем чист и светел,
В пещеру Змея смело заглянет,
Велинас мудростью своей ответит,
И тайны мира путнику откроет.

Так помните, о смертные, о Змее,
О силе древней, спящей в глубине,
И чтите тень, что в горах веет,
И мудрость Змея, что живёт во тьме.

Конец