На днях сносили баню. И на бойню стянулись любопытные. И я. Не то, чтобы смотреть мне было больно на это действо... но в таких боях я раньше за собой не замечала особой неразборчивости глаз. Сначала стекла выбили. Сначала все внутренности вынули. И вмаз!.. И вмазали под дых ядрёной бабой покойнице! И рраз, и два, и три! Сопротивлялась баня квёло, слабо: качалась, наклоняясь до земли, проёмами невидяще глазела на зрелища охочих, на меня. И паром пыль вставала и висела...
В пару эмоций вспомнилось: "На днях, - провозгласила мама, - надо в баню, детей пропарить от соплей-простуд." Собрались, захватили веник пряный, мочала, мыло... Баня на посту стояла прямо и смотрела строго. Впустила, выдав тазики для тел. Пришло на круг не мало и не много: попариться, помыться, покряхтеть. И я верхом на лавку из гранита была водружена, как на фрегат! Намылена, отскоблена, отмыта. Сквозь пышный пар другие берега предстали мне: причудливые рыбы, русалки, совершая моцион, скользили... Из парной высокой глыбой вдруг взмыл дух бани! И со всех сторон стал подбираться к нам, но мама тазик с бурлящими потоками воды обрушила мне на голову разом! Дух бани, увернувшись от беды, пополз вдоль стен. Из приоткрытой двери несло чистейшим, лёгким холодком...
Подкошенная, в свой конец не веря, на землю баня рухнула мешком! Душа моя тряслась, как тот подранок, под радостные крики: Полеглаааа! Со страхом я шепнула: "Мама, мааамааа!.." Шёл пар песка, мелькало тело крана... Напротив свежевымытая память глядела на меня из-за угла.