Аннотация: Вестерн в декорациях постапокалипсиса. И немного стёб над старыми фильмами.
Шериф.
Красное солнце пекло немилосердно, превращая пустыню в марево дрожащего воздуха. Потрескавшийся асфальт старой трассы извивался меж барханов, усеянных скелетами высохшего кустарника и столетних ржавых автомобилей. По шоссе, поднимая хвост жёлтой пыли, мчался чёрно-зелёный багги. Его обшивка была из рваного листового металла, а вместо двигателя гудел компактный солнечный энергореактор, невиданная роскошь в нынешние времена. За спиной водителя, на турели, мерно покачивался спаренный пулемёт.
За рулём сидел Странник. Пыльные очки и шарф скрывали лицо, но левый рукав кожаной куртки был закатан, обнажая бледную, покрытую шрамами кожу, а правый, туго обтягивал хромовый каркас кибернетической конечности. Его искусственный глаз, холодный красный сенсор, бесстрастно сканировал окрестности, отмечая малейшее движение. Он видел, как в щелях покосившихся построек на окраине городка Пит-Стоп мелькали испуганные лица. Как из-за занавески в одном из вагончиков за ним следили широкие испуганные глаза ребёнка. Дрянной городишка вымер, притаился, затаив дыхание перед лицом незнакомой угрозы.
Багги с пронзительным воем турбин зарулил на пыльную площадь перед салуном "Последний привал". Рядом хрипела, пытаясь качать воду, древняя колонка. Странник заглушил двигатель. В наступившей тишине был слышен лишь треск раскалённого на солнце металла.
Он соскочил с багги. Кибернетическая рука с едва слышным сервоприводным гулом сжала и разжала пальцы. На поясе у него висел Старый ТТ, переделанный под.45, с обрезанной рамой и усиленной пружиной
и длинный армейский нож выживания.
Поправив куртку, мужчина сплюнул на землю, после чего обогнул давно валявшийся корпус боевого робота, который успел врости в почву. Эхо давно прошедшей войны. Он наступил сапогом на проползающего скорпиона, приблизился ко входу, оглядывая ржавую вывеску и убогий вид заведения.
Дверь салуна с скрипом отворилась, впустив его в царство полумрака, вони дешёвого самогона, пота и мочи. Несколько пар глаз уставились на него. За стойкой, обтирая грязной тряпкой стакан, стоял тучный бармен с абсолютно лысой головой и крошечным, почти рудиментарным третьим глазом, бесполезно мигающим посреди его лба.
В углу, за столом, трое явно местных отбросов перестали играть в самодельные карты. Один, тощий, с неестественно длинными и острыми, как у крысы, зубами, другой, здоровяк с лицом, покрытым струпьями и язвами, третий, щуплый, с недоразвитой, усохшей рукой, засунутой за пояс.
- О-о-о, да это у нас кто тут? - протянул бандит, которого звали Клык, щерясь своими крысиными зубами. - Полукиборг, полуживой, полупидор. На солнечной тележке, мать её. Эй, железяка! Подойди ближе, дай понюхать твой аккумулятор.
Здоровяк заржал, ударив кулаком по столу, отчего бутылки загрохотали, напугав мух, которые взвились в воздух, начиная недовольно жужжать.
- Слышь, механический, ты чё, думаешь, что крутой? У нас тут свои порядки. Либо платишь, либо идёшь нахер.
Щуплый добавил, сипло:
- Или мы тебе все микросхемы в жопу вставим.
Странник проигнорировал их, приближаясь к стойке. Его металлические пальцы мягко щёлкнули по деревянной стойке. Бармен, Лысый, нервно облизнул губы, резким ударом ладони прихлопнув пробегавшего чёрного таракана.
- Чем могу, путник?
- Самогон. Крепкий.
Голос пришедшего был низким, без эмоций, как скрип ржавой двери.
- Есть чем платить?
Вновь пришедший поставил на стойку три патрона 12-го калибра. Лысый кивнул, доставая из-под стола запотевшую глиняную кружку и наливая в неё мутную жидкость. Мужчина одним движением опрокинул её в горло. Жидкость жгла, но он даже не поморщился.
- Ебать, - хохотнул Клык. - Видали? Даже не моргнул, сука. У него, наверное, желудок тоже железный.
- А мозги, консервная банка, - добавил Струп, ковыряя гнойную язву на щеке.
Его красный глаз провёл по залу, остановившись на фигуре в самом тёмном углу. Девчонка. Лет семнадцати, не больше. Грязные спутанные волосы, худое, испуганное личико, большие глаза, в которых читался голод и покорность. Простая хлопковая рубаха, перепачканная, без пуговиц, оголяя небольшие груди.
- А это что? - кивнул Странник в её сторону.
Она сидела, словно вырезанная из другого мира, чужая в этой грязи, слишком живая, слишком настоящая.
Странник отметил, как дрогнули её руки, когда взгляд его красного сенсора упал на неё. Девчонка знала, что означает интерес клиента. И знала, что выбора у неё нет.
- Э? А, Ласка.
Бармен мотнул головой.
- Работает. Недорого. Паёк на день, или пару стаканов самогона. Чистая, мутантской дряни нет.
- Недорого? - переспросил Странник тихо, почти шёпотом.
Но в его голосе было что-то такое, что заставило Лысого поёжиться.
- Ну, да, - залепетал бармен, торопливо пряча глаза. - Тут все так. Закон пустоши. Кто сильнее, тот и прав.
Из угла донёсся громкий смех Клыка:
- Слышь, Лысый! Ты про закон ему втираешь? Этот закон шериф, блядь, придумал!
Мужчина медленно отсчитал пять патронов, толкнул их по стойке к Лысому.
- Комната. И чтоб не мешали.
- Конечно, конечно, - закивал Лысый, быстро сгребая патроны. - Ласка! Иди сюда, делом займись! Обслужи клиента.
Девчонка поднялась, как автомат, и медленно, шаркая босыми ногами по грязному полу, побрела к нему. Она не смотрела в лицо, уставившись в заплёваный и заблёваный пол.
- Эй, железяка! - крикнул Струп, здоровяк. - Ты чё, нашу лучшую сучку смазал? А мы тут скучаем! Может, поделишься, а? Или у тебя там не только рука железная?
Ласка замерла, как вкопанная. В её глазах вспыхнул страх, словно от удара. Она знала, такие слова никогда не кончались просто смехом.
Странник остановился, медленно обернувшись. Его металлическая рука щёлкнула, будто затвор винтовки.
- Слушай сюда, хлам, - процедил он низко. - Ещё слово, и я вырежу твой язык вместе с глоткой.
В зале воцарилась тишина. Даже Лысый перестал дышать. Все взгляды устремились к поясу, где находился в ножнах нож.
- Я достаточно понятно изъяснился?
Клык нервно расхохотался, но смех его был фальшивым:
- Ты слышал, Струп? Железяка зубы скалит!
Его дружки вновь заржали. Странник обернулся. Красный сенсор на секунду задержался на каждом из них, будто сканируя мишени. Он ничего не сказал. Просто развернулся и, положив свою живую руку на плечо Ласки, повёл её к выходу в задние помещения. За его спиной раздался новый взрыв грубого смеха.
- Смотрите, блядь, тормоз! - выкрикнул Клык. - Ни хера не слышит, должно быть, уши протезные тоже!
- Как и мозги, походу...
Дверь в подсобку закрылась, оставив гогочущих бандитов в одиночестве.
- Я ему кишки на вентилятор намотаю, - прорычал Струп, хватая бутылку и со всего маха разбивая её о стену.
- Не спеши, - остановил его Клык, подбирая осколок стекла и вертя в руках. - Пусть потешится, пусть расслабится. А потом мы вломимся втроём. И посмотрим, как эта железяка скулить умеет.
Щуплый, которого звали Малыш, тихо хихикнул, облизнув пересохшие губы.
- А девчонка?
- А что девчонка? Мало ты её драл во все щели?
Они снова захохотали, и смех этот был мерзкий, липкий, как слизь на гнилом мясе.
- А пока пошли взглянем на его корыто...```
Комната оказалась крошечной и душной, с заляпанной непонятными пятнами стеной и провалившейся кроватью, застеленной грязным тряпьём. Воздух густо пах пылью, потом и затхлостью. Странник щёлкнул замком на двери, и звук показался неестественно громким в тишине. Он повернулся к девчонке и резким движением пальца в перчатке показал на её рубаху.
- Стягивай.
Ласка, не говоря ни слова, с покорностью забитого животного, стянула через голову запачканную одежду и отбросила её в угол. Она стояла перед ним голая, худая, с проступающими рёбрами и синяками на бледной коже. Глаза по-прежнему устремлены в пол. Потом, не дожидаясь приказа, она молча легла на кровать и развела ноги, приготовившись терпеть. Её взгляд был пустым, отстранённым, будто она смотрела куда-то далеко отсюда.
Мужчина задержался на ней взглядом, останавливаясь на не особо красивой татуировке змеи, явно кустарного исполнения, которая спускалась с плеча, обвивая грудь, а голова рептилии, с открытой широко пастью, как бы впивалась в сосок. Красный сенсор холодно мигнул, и девчонка вздрогнула.
- Ты думаешь, я такой же, как они? - спросил он, голосом, сухим, как песок.
Ласка чуть заметно качнула головой.
- Все такие, - прошептала она еле слышно, словно сама себе. - А кто не такой... Тот мёртв.
Взгляд его скользнул вниз, по истощённому телу, и на мгновение задержался на бледной коже живота. Там, ниже пупка, тянулся старый, грубый хирургический шрам. Та самая отметина, которую в былые времена оставляла операция по спасению ребёнка, когда природа отказывалась его отпускать. Здесь, в Пустошах, такие шрамы чаще всего означали лишь одно, попытку продолжить жизнь в мире, обречённом на смерть. И, судя по тому, что девушка была здесь одна, попытку неудачную.
Странник молча расстёгивал пряжку на поясе, как вдруг снаружи, сквозь тонкие стены, донёсся приглушённый, но узнаваемый гогот. Тот самый, что преследовал его в салуне. Он замер на секунду. Красный сенсор сузился, фокусируясь на звуке. Затем одним резким движением он метнулся к запылённому оконцу, смахнул паутину и выглянул наружу.
Трое уродцев уже кружили вокруг его багги. Клык тыкал пальцем в солнечные панели, а Струп с тупым любопытством дёргал за ствол пулемёта на турели. Малыш со своей недоразвитой ручкой уже пытался залезть на сиденье.
По лицу Странника пробежала судорога ярости.
- Они тронут твою тачку, ты тронешь их, - сказала девушка неожиданно. - И всё закончится кровью.
Мужчина резко развернулся и широким шагом направился к выходу. Ласка даже не пошевелилась, продолжая лежать в своей позе ожидания. Не он придёт, так другие... Собственно, какая разница.
- Эй, постой! - сипло окликнул его Лысый, когда Странник прошёл через зал.
Бармен беспокойно жевал кончик своих грязных усов.
- Я бы тебе не советовал этого делать, парень. Это дружки шерифа. Самые что ни на есть.
Мужчина замер на половине пути.
- И что?
- Они обкурены и обколоты, - продолжал Лысый, срывающимся шёпотом. - Им по хер кто ты. А шериф... он зверь, сука. Сожрёт и не подавится.
Он метнул взгляд на пистолет у пояса Странника и торопливо добавил:
- Лучше пей. Потом уходи тихо. Или... заплати.
- Чем? - холодно спросил Странник.
- Собой. Машиной. Девчонкой. Тут всё имеет цену.
Бармен горько усмехнулся, словно плевал самому себе в лицо. Его третий глаз медленно моргнул.
- Не могу.
Толстяк мотнул головой в сторону окна.
- Как знаешь. А вон, кстати, и шериф подходит.
Странник повернул голову. Из-за угла ближайшего вагончика, лениво переваливаясь с ноги на ногу, появилась массивная фигура. Шериф. Он был огромен, под два метра ростом, с неестественно раздутой, как у быка грудью и плечами, едва умещавшимися в кожаную куртку с яркой золотой звездой на груди. Лицо одутловатое, с маленькими, словно свиными, глазками, бегавшими беспокойно.
Мужчина мгновенно проанализировал данные. Гипертрофия мышечных тканей, агрессивность, отёки, типичные признаки регулярного употребления "железа" или "бычьей крови", одного из местных наркотиков-стероидов, которые качали силу и выносливость, медленно превращая потребителя в агрессивного дегенерата.
- Ничего, я как-нибудь справлюсь, - бросил через плечо Странник и вышел под палящее солнце.
Он остановился в пяти шагах от своего багги, расставив ноги, готовый к действию. Его тень легла острым клином на раскалённый песок.
- Эй, вы, уроды! - окликнул он их спокойным, безразличным голосом.
Краем искусственного глаза он заметил, как шериф остановился неподалёку, прислонился к стенке салуна и скрестил руки на бочкообразной груди, с явным интересом наблюдая за разворачивающейся картиной.
- Это он нам? - преувеличенно удивлённо спросил Клык, оскаливая свои длинные зубы.
- Ага, - ответил щуплый, натягивая тетиву своей "кошки". - Ублюдок решил нас воспитать. Как будто мы дети, мать твою.
- Ну, - ухмыльнулся Клык, - если мы дети, то он сейчас нас будет наказывать. А потом мы ему вены перегрызем.
Он потянулся к заткнутой за пояс самодельной дубинке, утыканной ржавыми гвоздями.
- Тебе хана, - сипло процедил Струп.
Пальцы с язвами обхватили рукоять огромного, кустарного вида револьвера, будто сварганенного из кусков водопроводной трубы, мощного, но неточного и опасного для самого стрелка. Малыш нервно отскочил от багги, хватая свою "кошку", импровизированный арбалет, собранный из пружин и обломков, стрелявший заточенными прутьями.
- Руки прочь от моего багги.
Голос Странника не повысился ни на градус.
- Ещё одна попытка коснуться его...
- И что будет?
В этот момент с лёгкой усмешкой шагнул вперёд шериф, небрежно поигрывая своим оружием, массивным автоматическим пистолетом "Гром-4", по сути пистолет-карабин, стреляющий патроном45 Super, с двухрядным магазином на 20 патронов и дульным тормозом. Идеальное оружие для убийства в упор. Одно попадание гарантированно вывело бы из строя любого, кроме накачанного стероидами противника.
- Думаю, через секунду ты узнаешь.
- Эй, эй, эй, спокойно, путник.
Голос шерифа был густым, пропитанным самомнением и наркотиками.
- Так дела не делаются. Не по-нашему, не в Пит-Стопе. У нас тут не принято, чтобы какой-то бродяга с хромовой рукой устанавливал правила.
Бандиты довольно заржали, обретая уверенность под прикрытием своего покровителя. Из окон и щелей домов на площадь смотрели испуганные лица жителей. Они видели этот спектакль уже много раз. И всегда он заканчивался одинаково.
- Видал трёх жмуриков в разной степени разложения, что сидели на кольях при въезде в город? - поинтересовался шериф с ласковой, обманчивой улыбкой. - Так вот, они тоже пытались качать свои законы в моём городке. В моём, сраном, блядь, городке!
Странник молчал, неподвижный, как скала. Шериф медленно подошёл ближе. Его тень накрыла мужчину.
- Так что твой железячный байк я, пожалуй, конфискую. В счёт уплаты налога на... За беспокойство.
- На каком основании? - спокойно спросил Странник.
- На таком, сука, основании, что я здесь и закон, и суд, и палач, и тот, кто решает, кому жить, а кому сидеть на кольях у въезда! Ты понял, консервная банка?!
Шериф внезапно взорвался, а лицо налилось кровью.
- Я здесь, закон! Что ты на это, пидар, скажешь?!
Странник помолчал пару секунд, глядя прямо в его свиные глазки. Потом медленно, почти с насмешкой, повернул голову и плюнул густой слюной прямо на запылённый сапог шерифа.
- Скажу, что это всё, херня.
Тот обомлел. Его отёкшее лицо исказилось в немой гримасе удивления, а потом и в животной ярости. Троица бандитов разом притихла, шокированная такой немыслимой, смертельной дерзостью.
- Чего? - переспросил шериф, будто не поверил собственным ушам.
- Ты не закон, - медленно продолжил Странник. - Ты просто очередной кусок протухшего дерьма, которому дали игрушку.
Он сделал паузу, чуть наклонил голову.
- И я собираюсь сейчас выбросить тебя на свалку.
Тишина, натянутая как струна, лопнула с первым движением шерифа. Его рука с "Громом-4" рванулась вверх.
- Застрелю, ублюдок! - заорал он, брызгая слюной.
Но Странник уже двигался, уходя в сторону. Его живая рука молнией сорвала с пояса ТТ. Даже не целясь, он всадил две пули в Струпа. Тот, с глухим стоном, рухнул на песок, выпустив из пальцев свой уродливый револьвер. Третья пуля ударила Клыка в горло, вырвав клок плоти вместе с оскалом. Он захлебнулся собственным визгом и кровью, падая на колени. Малыш, завизжав, попытался поднять свою "кошку", но четвертая пуля, метко отправленная в центр лба, откинула его тело к колёсам багги.
В ту же секунду Странник левой, кибернетической рукой, резко щёлкнул пальцами, послав короткий радиоимпульс. На турели багги с резким сервоприводным гулом развернулся спаренный пулемёт. Его оптический сенсор на мгновение поймал первую цель, одного из помощников шерифа, только что выбежавшего из-за угла с карабином в руках. Раздалась оглушительная, рвущая барабанные перепонки очередь. Это был не настоящий.50 BMG, а самодельный уменьшенный патрон, ".50 Pit-Stop", собранный из артиллерийских гильз с уменьшенным зарядом. Они словно молотки, вбили бандита в стену салуна, оставив после себя кровавый решеточный узор. Пулемёт, не умолкая, перенёс огонь на второго, который бежал, бездумно паля из обреза. Очередь прошила его поперёк, почти разрезав пополам. Третий попытался спрятаться за колонкой, но тяжёлые пули прошили насквозь и ржавый металл, и тело обмякло. Вода хлынула из пробитого бака, смешиваясь с кровью и растекаясь по пыли.
А тем временем шериф, с рёвом бешеного быка, сорвался с места. Его наркотическая ярость придала ему неестественную, пугающую скорость. Странник успел всадить в его грудь две пули из ТТ, но они лишь оставили на коже куртки две рваные дыры, не сумев пробить накачанные "железом" мышцы и кости. Мощный кулак, размером с хороший молот, врезался Страннику в лицо. Хруст. Боль. Тьма в глазах. Он отлетел к стене салуна, едва удерживаясь на ногах, по лицу из разбитой губы текла тёплая кровь.
Огромная туша надвигалась на него для решающего удара. И тогда Странник, тряхнув головой, выбросил вперёд свою правую руку. Пальцы с характерным щелчком разом разжались и сложились назад, обнажив скрытый в предплечье шестиствольный мини-Гатлинг под патрон 7,62, питаемый из встроенного магазина на 12 выстрелов. Сервоприводы моментально поглотили отдачу, направив всю энергию в землю через сапоги.
Грохот был оглушительным. Короткая, но сокрушительная очередь из встроенного оружия ударила шерифа в упор. Пули большого калибра рвали плоть, кости и внутренности, отшвыривая массивное тело назад, к центру площади. Он рухнул навзничь, истекая кровью на горячий песок, и затих.