Хомо Хабилис
Хроники распада

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как всегда - нечто странноватое

Homo Habilis

Хроники распада

  

Набросок новеллы

Вторая редакция

  
  
   Все события и всех героев данного произведения свободно можно считать вымышленными, а все совпадения - случайными. А вот что думает на эту тему автор - пусть и останется на совести того автора.
  
  
   Hayashi-ni ha yoru sijuka-ni imasu.
   Tori nenai dake.
   Genbatsu-wo matteimasu.
  
   (перевод на японский язык русского народного хокку "Тихо в лесу глухом. Только не спят дрозды. Знают дрозды, что получат пряник. Вот и не спят дрозды")
  
   Хотел я этим заняться лет на несколько позже, чтобы сделать историю, изложенную в данном тексте, центральной сюжетной линией главной из написанных книг. Возможно, в итоге так оно и получится, но - вдруг возникли обстоятельства, требующие немедленного предания ее бумаге. Пока даже не знаю, можно ли будет считать данный текст новеллой, рассказом, или же - просто черновиком. Скорее третье. Упомянутые обстоятельства заставляют несколько расширить сюжет в ту сторону, которая в совсем литературном варианте должна быть минимизирована. Хотя вынести на читательский суд - придется прямо здесь, прямо сейчас, и прямо в таком виде. Абсолютно сыром. Черт с ней с классификацией, Ну не знаю я, что оно получилось такое, и с чем его едят. И не буду я ни планировать, ни обдумывать, ни даже редактировать. Выплесну единым махом, а там - посмотрим. Во всяком случае, себе легче станет. То, что вылито на бумагу и зажило отдельной жизнью - из собственной жизни практически уходит. Та часть истории, которая еще допускала хотя бы частичный возврат, все равно далеко позади, та часть, которая допускала отдельный возврат главной героини к нормальной жизни среди людей - также позади, а если случится чудо и потребуется помощь - так помощь можно оказать и осознанно-логически. В конце концов, это - долг, один из главнейших, а долги отдавать можно не только посредством души, но и рассудком. Если остался только долг - душу можно покромсать, и отсечь воспаленную часть. Графомания - хороший скальпель. Острый.
  
   Да, ключевое слово сказано, и глубоко правы французы со своей поговоркой "шерше ля фам". Ключ сюжета действительно в женщине. Особой. Невозможной. Попавшей, главным образом из-за нежелания впутывать других в те проблемы, которые она считала только своими, в большую беду. Сломавшейся. Потерявшей друзей. Потерявшей интерес к миру. Потерявшей желание выбраться. Превратившейся в совсем другого человека. Но - чудеса бывают, я в этом не раз убеждался. Да и в этой истории они тоже происходили. Если чудо произойдет, и она начнет выкарабкиваться сама - дальше я ее вытащу. Не для себя. Для мира, для людей. Для нее самой. В конце концов, влипла она - из-за игры в перетягивание каната. На одном конце которого была ее мать, а на другом - любимый человек. Старо, как мир. Элементарно нормализуемо и утрясаемо. Если все стороны знают, что происходит именно эта игра. А если хотя бы одна из сторон только гадает, что творится - быть беде. Даже имея достаточно мозгов, чтобы все понять - факты складываются в полную картину слишком поздно. Идиотическое ощущение в каждый момент времени чувствовать неправильность. Не зная, в чем дело - всякий на чистой интуиции предпринимать меры, которые впоследствии всегда оказывались абсолютно правильными. Но недостаточными. Всякий раз не хватало одного последнего шага. А в результате - раскручивающаяся спираль, сносящая на своем пути всё.
  

* * *

  
   Открытость. Главное, чего недостает людям. Особенно современным. Недостаток открытости - худший вид лжи. Иногда - худший вид предательства. Предательство вопреки собственным желаниям и устремлениям. Обоюдоострое. Имеющее обыкновение бить не только по близким людям, но и по себе. Подчас даже мощнее. Не хочу. Нажму вот прямо сейчас педаль открытости до упора, и придавлю булыганом поздоровее, чтобы даже на самом крутом вираже ни на миллиметр не отпустило. Вот, наверное, за что многие не признают автомобилей, а только мотоциклы, а я - моторные лодки. Выкрутил ручку газа на форсаж, и так она там и висит, если даже чуть расслабишься, чтобы просчитать, как порог проходить, или там сложный поворот - газ удержится. Кстати об открытости. То, что я пишу под псевдонимом - не является трусостью. Просто по ряду причин, о них будет сказано, я уже давно дал зарок никогда не публиковать под своей фамилией текстов, кроме научных.
  
   Затянул я преамбулы всякие, пора с этим завязывать. Договоримся только о терминах, и - вперед. Думается, всем уже понятно, что история мемуарная. Сразу скажу, что интересная разве что для вуайеристов, в особенности - вуайеристов злорадных. Которых, впрочем, немало. Субъективная, как и все мемуары в мире. Особо субъективная - так как вся конкретика, которая имеется в наличии - либо односторонняя, либо сложенная из сотен малых косвенностей и касательностей. Не дано было иного, слишком до многого приходилось догадываться, а убеждаться - только посредством долгих раскопок. И почти всегда - по следам. Так что - в отдельных мелочах могу и ошибаться. Фиг с ним. Считают, что никогда не ошибаются - только полные придурки, а ошибается - даже господь Бог.
  
   Пожалуй, решено. Не буду я заменять имена. Но и приводить их - тоже не буду. Сокращу до одного инициала. Взятого, к тому же, не от имени, а от "никнейма". Тьфу. Вот же влипли американизмы в наш лексикон, ну чем плохи отечественные "псевдоним" или "кличка"? Коряво, конечно, но вот не поднимается рука заменять. Слишком много ассоциаций в воздухе повисает. Впрочем - я же тут отнюдь не первооткрыватель, многие мемуары так писались. Как до книги дойдет - подумаю еще раз, быть может, там рука уже и поднимется...
  

* * *

  
   Итак - история началась на рубеже тысячелетий. Был у меня тогда роман с одной девушкой, назовем ее, согласно только что принятой конвенции, К., как раз начавший рушиться. Вот и получилось так, что на Новый Год мне не захотелось нигде пьянствовать, а захотелось пойти, да в одиночку и послоняться по Красной площади. Чисто на всякий случай захватив с собой бутылку шампанского и пару каких-то сувениров. Которые пригодились, так как на площади, за три минуты до боя курантов, как раз и обнаружилось две красивых девушки в схожем с моим настроении, но без своей бутылки. Как принято говорить в определенных кругах, делиться - надо. Что и было исполнено. Шампанское перекочевало в желудки, сувениры-подарки - в сумочки девушек. И на этом - все. Никому не хотелось знакомиться, даже в эту абсолютно волшебной красоты ночь с искрящимися снежинками с полкулака размером. Мне - по причине карантина (дважды в жизни в практически этой же ситуации я мгновенно оказывался женатым на случайной даме, и потому дал себе строгий зарок в третий раз на эти же грабли не наступить). Ей - потому, что у нее то ли только что умер, то ли был при смерти отец, дату я не уточнял, но плюс/минус так. Ее подружке - не знаю, почему. В общем - десять минут поговорили мы ни о чем, да так и разошлись, не обменявшись даже телефонами.
  
   Не знаю, почему, но я эту встречу запомнил. Никаких предчувствий, никаких намеков на влюбленность, ничего. Запомнил - и все. Несмотря на то, что именно тогда моя жизнь сорвалась, наконец, с мертвой точки, и понеслась даже не вскачь, а по типу болида Формулы-1, сорвавшегося с третьего ряда стартовой решетки и пытающегося выскочить в лидеры. Наверное, нужно немного пояснить, что всё это для меня значило. За пару лет до того я сделал самую большую глупость в жизни, опубликовав первую свою книгу, не считая научных, под собственным именем. Тоже мемуарную, но - и художественную. Собственно - об открытиях географических. Книга удалась. В определенных кругах даже стала культовой. В тех кругах, откуда я добывал себе друзей. В единственных таких кругах, которые остались после того, как я в науке вылез на тот уровень, где стал иконой. И - заодно стал иконой в некоторых других областях, подчас - совершенно незаслуженно. Как, например, в фотографии. Смотрю сейчас на старые работы, и вижу, что просто не умел снимать. На экзотических сюжетах выезжал, не более. А снимать - уже потом научился. Идиот. Удачный проект, резко меняющий статус - всегда стена между собой и людьми. А если стена построена уже почти вкруговую, застраивать последний проем - капец. Вроде бы - вокруг те же полсотни друзей, что и были. Но - уже другие. Смотришь вокруг и знаешь - на кого не ткни пальцем, придет каждый. Хоть на пьянку, хоть в экспедицию. Плюнув на все. А еще знаешь - что не приведет с собой ни единого нового человека. Даже если о том упрашивать на коленях. Не привнесет в затею ни одной своей идеи. Будет смотреть в рот и делать, что скажут. Ни граммом больше. Не пригласит ни в один встречный проект. Зато на идиотские официальные мероприятия - пригласят. Тщательно оградив там от новых людей. Нельзя так жить. Пару лет подряд - готов был повеситься. Здоровье изрядно посыпалось, даже под нож к хирургам угодил. В общем - диагноз ясен. Но выход - нашелся. Разогнать под ноль весь круг общения, вплоть до жены, начать строить новый, в новых кругах, где меня мало кто знает... Не то, чтобы поменять круг занятий и интересов, совсем это тяжко было бы, но поменять акценты, сыграв на множественности интересов - можно. Сменил литературную тематику, прочно уведя все новое под псевдонимы, которые никому не раскрываю, и в обозримом будущем не раскрою. На уровне паранойи. Даже запретил себе держать дома изданное. Трудно это все в возрасте за 40. Запредельно трудно. Но - не невозможно. Месяца за два до той новогодней встречи без знакомства с Ф., у меня это впервые стало получаться. Вот я и написал, наконец, тот инициал, под которым она будет здесь фигурировать. Пощупал руку - не отвалилась. Значит - продолжу.
  

* * *

  
   Как только стало получаться с поиском новых друзей, я начал искать - Любовь. Такую, какой у меня в жизни еще не было. Настоящую. Говорят, что мужчина начинает понимать, какая именно женщина ему нужна, и что с ней делать, только к сорока годам. Правильно говорят. Я точно знал, что ищу. Как когда-то пели в своей песне Uriah Heep - "I was looking for love in the thousands places. There was no stone, that I left unturned". Находил. В кафе. В катакомбах. В интернете. Где угодно. Влюбленности, самые сумасшедшие в моей жизни. Самых красивых девушек. Самых талантливых. Одну за другой. Почти все - взаимные. Но - недолгие. Возможно - один раз нашел Ту. Но она была тогда слишком молода, и роман опять же быстро рухнул. Спустя годы, впрочем, вспыхнул опять, но снова ненадолго. Впрочем - это будет совсем другая глава. Сейчас несущественно. Существенно, что вся эта трехлетняя гонка меня подняла к жизни, а заодно и как следует измочалила. Настолько, что после весьма похабного завершения самого убойного из романов, длившегося всего две недели, с самой красивой из девушек, ради которой, спустя менее суток после знакомства в интернете, я, бросив все дела, пролетел почти шесть тысяч километров, целовался с ней через час после прилета, а еще через пару дней - плыл с ней на лодке по красивейшей реке, как специально очищенной от всего местного населения, а заодно и от комаров, фотографировал, тушил лесные пожары - наконец, я поднял лапки, залег на диван, включил телевизор, и начал ныть новым друзьям о том, что жизнь не удалась, и пора бы старому козлу на покой. Дело подходило к Новому году. Спустя три года после той встречи. И вот тогда...
  
   Тогда мне позвонил человек из моей прошлой жизни. Не то, чтобы друг. Друзей я всех разогнал, кроме тех, кто в тысячах километров от Москвы. Просто хороший знакомый, к тому же - по возрасту мне скорее в отцы годящийся. Спросил - не возражаю ли я, если он нагрянет ко мне в гости с двумя моими знакомыми девушками. И нагрянул. Вы правильно угадали, это была Ф., вместе с той же самой подругой, будем называть ее Л., с которой она была на Красной площади.
  

* * *

  
   Спустя немало времени Ф. рассказала мне, как это получилось. Полугодом после той встречи - она прочитала мою книгу. Ту, которая порушила мне прошлую жизнь. Книга изменила жизнь ей. Как много позже выяснилось - тоже порушила. Талантливая музыкантша и певица, она заболела путешествиями и художественной фотографией. Больше года искала себе кого-либо вроде меня. Поняла, что вроде - не бывает. Весь следующий год искала меня уже прицельно. Сложно было. Я разменялся с экс-женой, тем самым поменял телефоны и адреса. Но забыл поменять их но своих сайтах. Поменял круг общения. Поменял ящики электронной почты, и тоже забыл на сайтах новые указать. Она мне писала - я не получал. Но ей везло. Сперва она услышала в поезде метро разговор с соседнего дивана, две моих модели обсуждали, не поехать ли ко мне чай пить. Попробовала сесть им на хвост - те ее послали. В другой раз - гуляя с Л., зашла с ней вместе на работу к бойфренду Л. (опять американизм, но вот ведь до чего вышли из обращения русские аналоги, и не скажешь теперь иначе). Завязался разговор о всем о разном. Упомянулись пещеры. Услышав это волшебное слово - к разговору подключился владелец конторы, отец того бойфренда. И вот тогда - и всплыло мое имя, а через пять минут - последовал звонок.
  
   Сошлись мы не сразу. Месяца три взаимно приглядывались. Странная она была. В первые визиты я даже грешным делом подумал, не наркоманка ли. Сидит в уголке на полу у батареи, ест яблоки, думает о своем, как будто где-то в другом месте находится... В разговорах участвует практически только Л... Но приходит - опять и опять. Впрочем, я и сам не хотел ничего форсировать. По причине, смешной до полного неприличия. Незадолго до их первого визита заглянули ко мне в гости три девушки - одна у меня снимается, выдающаяся модель, и две ее подружки. До сих пор думаю, не в тот ли, часом, раз это было, когда Ф. пыталась в метро им на хвост сесть. В общем - так уж получилось, что одна из девушек напилась до непотребного и нетранспортабельного состояния. Пришлось всех трех замариновать ночевать на диване, а самому на полу пристроиться. Вот тут-то одна из трех, так и не знаю, которая, и напустила мне в диван мандавошек. Война с которыми как раз и препятствовала форсированию событий.
  
   И, наверное, правильно было, что сошлись мы - только после первой совместной поездки. Когда резко стало понятно, что она для меня - идеальная спутница, и что этот роман - уже всерьез. Я так и не уловил момента, когда сам это понял. Туда ехали просто друзьями, обратно - еще не любовниками, но уже людьми, знающими твердо, что это - судьба.
  

* * *

  
   Слеп я был, как выяснилось, аки крот. И глуп. Странность поведения Ф. в начале - никак не была случайной. Подспудно она с самого начала понимала, что добром всё это не кончится. Собственно - знала. И прикладывала все силы к тому, чтобы не узнал я. Уверяла в любви - и тут же грустно предсказывала, что очень скоро я от нее сбегу. Планировала, как вместе объездить весь мир - и опять с оговоркой, что если успеем до того, как я ее брошу. Рассказывала, как обсуждала с матерью наши поездки и наши фотографии, и в каком та восторге - и под всеми предлогами отказывалась меня с матерью знакомить, говоря, что пока не время. Почему-то я считал, что все это фигня. Есть взаимная любовь, есть общие интересы, есть совпадение мировосприятия. Остальное должно приложиться. Разве не так? Если девушка три года меня искала и нашла, любит, я ее тоже люблю - какое нам дело до всего остального? Мы - ездили. Всюду, куда могли дотянуться. Я помалу пытался осуществить все поездки, о которых она мечтала. Она - отвечала тем же. Ну какая женщина кроме нее, услышав, что возможно Интересное, но если ехать, то послезавтра - тут же берет телефон, звонит на работу, которой она полгода добивалась и наконец устроилась, и говорит, что ее могут перетерпеть, а могут и выгнать, ей все равно, но она при любом раскладе послезавтра уедет на месяц? Нам удавалось почти всё. И - не было ни времени, ни желания на то, чтобы анализировать мелочи. Которые не были мелочами. Как, например, в тот раз, когда я, поняв, что сошлись мы всерьез - первое, что ей предложил, так это устроить вечеринку для всех ее гостей и подруг. И после вечеринки - Л. подошла и сказала, что я сделал для Ф. самое лучшее, что только мог. А на моё обалделое выражение лица - пояснила, что у Ф. дома такая обстановка, что сегодня она, в свои 22 года, впервые в жизни принимает гостей, будучи хозяйкой. Хотя всегда об этом мечтала. Вот так вот. А я, дурак, и не стал выяснять, что все это значит.
  
   А значило оно - вот что. Когда у Ф. умер отец, ее матушка, здоровая, аки лошадь, баба примерно моего возраста, решила, что работать она больше не будет. А будет сидеть на шее у дочери, симулируя десяток болезней, выжимать из нее максимум денег и максимум ухода, так что у Ф., даже при ее совсем не низко оплачиваемой работе, не оставалось денег на запасные носки. И параллельно пыталась выдать ее замуж так, чтобы самой пересесть на шею зятю. Понятно, что такая матушка, увидев, что у нас всерьез, и понимая, что мне на шею - сесть не получится, впала в форменную панику. Потому-то Ф. и блокировала все мои попытки с матушкою познакомиться. Понимала она, что матушка в любом случае всё порушит, и не хотела меня впутывать, портить еще и те полгода счастья, которые нам достались. Может быть, оно, конечно, излишняя самоуверенность - но я до сих пор убежден, что скажи мне Ф. тогда, что происходит - я бы твердо знал, что делать. И смог бы всё утрясти.
  
   А матушка - рыла землю. Промывала мозги Ф., требовала, чтобы та пару дней в неделю ночевала у нее, а пару раз в месяц отвозила ее на дачу (кроме этих поездок, ключи от отцовской машины Ф. не выдавались никогда), использовала все это время для обработки. А когда Ф. была у меня - обрабатывала ее подружек. Настраивая против нашего союза тех, которые настройке поддавались, и отваживая остальных. Обрабатывала начальство конторы, где Ф. работала. Всех, до кого могла дотянуться.
  
   Разумеется, эта активность, при отсутствии противодействия, не могла не расшатать ситуацию. То есть - я все время чувствовал, что что-то не то, что что-то недоговаривается. Но ответы искал - только в плоскости между нами. И не находил.
  

* * *

  
   Первый кризис наступил через 3 месяца, когда мне пришлось на полторы недели в командировку сорваться. Паршивая штука - болезни. Мы как раз съездили в болота Оршинские, возвращаться запланировали утром, вечером мне уже лететь лекции в Сибири читать, и - там, в болотах, Ф. заболевает. С температурой под 40. Одной ходкой тащу свой рюкзак, другой ходкой - ее рюкзак, третьей - ее саму. Когда в Москву привез, еле на самолет успел. Вот в таком состоянии - и оставил ее на матушкину обработку. А когда вернулся - Ф. мне заявила, что, мол, матушка ей вчера на картах погадала, и назвала точный срок, когда я ее брошу. Такая вот интерпретация матушкиного ультиматума.
  
   Дальше было две недели непоняток. Ф. - матушкин ультиматум о том крайнем сроке, когда со мной завязывать, и о том, что потенциального мужа надо начать искать уже сейчас - приняла. Дала несколько объявлений на сайты знакомств, с кем-то даже встречалась посмотреться. На чем еще раз убедилась, что кроме меня ей никто не нужен, устроила, наконец, бунт, отказалась везти мать на дачу, нажралась какой-то дури, судя по действию - чего-то из амфетаминов, и утащила меня на дачу к друзьям пить водку и жарить шашлыки.
  
   Совпадения - тоже обоюдоострая штука. Я написал в начале рассказа о том кризисе, в который влетел из-за книги. Но за пять лет до того - у меня был еще один кризис. Не столь глубокий, но неприятный. И вытащил меня из него - один студент, который просто пришел, сказал - научи, сел читать книги и статьи, потом привел друзей, потом стал просто лучшим другом, потом почти одновременно со мной тоже впал в кризис. И погиб через четыре месяца после нашего с Ф. знакомства на Красной площади. Утонул в трех метрах от берега на глубине пяти метров, имея на спине полный акваланг, а на берегу - двух парней, которые стояли в ступоре, и ни один не протянул руки. И вот на той пьянке с шашлыками - Ф. и привела меня купаться на то самое место, где он погиб. Я это почему-то воспринял как сигнал судьбы, указующий, что все непонятки следует оставить без расследования. Если напряжение, державшееся две недели, вдруг исчезло, причем на месте гибели друга, который очень много для меня значил и сделал - просто не хотелось разбираться, что это было. Я даже не стал спрашивать Ф. о наркотике, который очевидно был. Даже зная, что у нее к этим зельям такое же отторжение, как у меня, и для того, чтобы она нажралась дури - нужна была экстраординарная причина. Причина все равно была уже в прошлом. Как мне казалось. И опять - не обратил я внимания на важное. Что на этих шашлыках не было ее старых подруг. Ни одной. Собственно - это была в числе прочего и попытка создать новый круг подруг через одну из сотрудниц с фирмы. Так как со старыми подругами - матушка уже практически завершила программу обработки и ликвидации. И отнюдь не собиралась прекращать дальнейшую промывку мозгов Ф.
  

* * *

  
   И эта промывка - наконец сработала. И опять - тем же самым путем, на проблемах со здоровьем. Мы были в самой феерической своей поездке - умудрились вчетвером, на китайских пляжных пластиковых лодках, без карты (не было времени добыть), без одного, другого, третьего - пересечь весь Тиман. Пятьсот километров ненаселенки. Маршрут, который одновременно с нами пыталась пройти команда мастеров спорта, и они, имея все карты - не нашли пути через перевал. А мы - и нашли, и протащились. Были и медведи, и полярные сияния, и пудовые уловы хариусов... И была - беда. То ли у Ф. были просто проблемы с гинекологией, то ли это был выкидыш на раннем сроке... Последние 250 километров, то есть полторы недели - у нее шло непрекращающееся кровотечение, она слабела на глазах, замыкалась в себе... Подходил срок матушкиного ультиматума. Начались деревни... Сначала без дорог, катапультироваться нельзя, но со связью. Ф. звонила матери из каждой, та ее продолжала накачивать, Ф. замыкалась сильнее... И, когда приехали домой, она от меня ушла. Бросив десяток абсолютно бессмысленных упреков. Самый бессмысленный из которых и был ключом, но только я этого так и не понял. "Ты даже не познакомился с моей матерью". Вот так. И объяснив остальное словами "я все лето дергалась между идеей сбежать от тебя немедленно, и идеей немедленно оформить отношения и родить ребенка, и наконец не выдержала". Вот так. И еще - добавив, что требуется время на раздумье, так что ровно через месяц, первого октября, она либо вернется, и навсегда, либо не вернется - и тоже навсегда. И что в течение этого месяца я ее найти не смогу.
  
   Я всегда знал, что Ф. - предельно упряма. Собственно, не будь она столь упряма, не было бы и такого созвучия душ. Искать ее - действительно было бессмысленно и безнадежно. На телефонах - "черный список", и так далее. Единственное, на что я надеялся - на единственную оставшуюся в видимости из ее старых подруг - на Л. Просил ее немедленно мне сообщить, если по ее мнению будет пора искать примирения. Уповая на то, сколько мы ей добра сделали - и работу ей искали, и мирили ее с бойфрендом, и массу прочего... Она врала. Как потом выяснилось - Ф. ее просила о том же. Она и ей врала. Матушкина обработка оказалась исключительно действенной. Думаю, что в самых паскудных событиях дальнейшего - она также сыграла роль не последнюю. Хотя - это только предположение.
  
   Собственно - пока что была присказка. Сказка - вот сейчас и начнется. С потерей Ф. я почти смирился и почти успокоился. И только тогда - начался кошмар. В ночь на первое октября.
  

* * *

  
   В девять вечера раздался звонок в дверь, и мне на шею кинулась Ф., приговаривая, что до невозможности соскучилась. Следующую пару часов - были поцелуи, ужин, фотографии, обсуждение следующих путешествий. Уже потом, задним числом, я сообразил, что то дикое возбуждение, в котором она пребывала, равно как и сильно суженные зрачки, неспроста.
  
   И вдруг - слёзы и просьба постелить ей в другой комнате, так как она зашла с чисто дружеским визитом, а вообще полторы недели назад нашла себе нового мужчину. И даже рассказала, как именно - что первый раз после нашего разрыва договорилась встретиться с Л. в каком-то кафе и потрепаться, Л. не пришла, и вот в этом-то кафе она с ним и познакомилась. А спустя неделю - Л. приехала к ней в гости и подарила вот эту штучку, нашейный горшочек с благовониями. Такой, какие обычно носят винтовые наркоманы, чтобы отбить специфический запах наркотика. Правда, последнее соображение пришло в голову уже намного позже. Очень намного. То есть - о том, что это опять могут быть наркотики, я через какое-то, тоже немалое, время, догадался. Не мог понять, какие именно, с одним - то в ее поведении не бьет, с другим - это. Но что винт... Винт был исключен заранее. У одного моего большого друга жена влипла с винтом, это были полтора жутких года, и то, что она смогла сняться - большое везение. Я знакомил Ф. с ними, видел ее впечатления. Что-что, а эту гадость - она просто обязана была обходить за километр - до конца жизни.
  
   Дальше была истерика. Часа на полтора. С ливнем слез. Которые я впервые в жизни видел на ее глазах. Она говорила, что любит только меня. Что никогда ко мне не вернется. Что этот новый - абсолютно пустой человек, которого она все равно бросит через две недели. Что я - был, есть, и останусь лучшим в ее жизни. Что она все равно ко мне не вернется. Что она лучше помрет, чем меня потеряет. Что она, если даже вернется, меня тоже через две недели бросит...
  
   Разумеется, все это кончилось совместной ночью. Самой феерической из наших ночей. Сначала она предупредила меня, чтобы я был особо осторожен, потому что у нее самый опасный день. Потом это предупреждение растворилось и было забыто. Потом, потом, потом... Была масса клятв. Были уверения, что это - навсегда. Были уверения в вечной любви... А потом - был сон. Она отрубилась часов в пять утра, я - получасом позже. А в восемь - она меня разбудила, и со слезами на глазах объяснила, что уходит на работу, и уже не вернется. Никогда. - Почему? Одна версия, совершенно бредовая. - Это не так, почему? Другая версия, не менее бредовая. Третья, четвертая... - И все же - почему? Фонтаны слез... - Знаешь, если я скажу тебе правду, ты вообще никогда в жизни не захочешь меня видеть... - Говори. Вот если не скажешь - точно не захочу. Еще один фонтан слез. - Знаешь, я тебе уже сказала, что он - человек пустой и неинтересный, и что я его через пару недель брошу. Но сейчас - мне с ним лучше.
  
   Что было потом - описать нельзя. Да и сам, собственно говоря, не очень помню. Помню только, что еле успел пресечь ее попытку выпрыгнуть в окно. Но - она все же ушла. Точнее - убежала со всех ног.
  

* * *

  
   Но убежала - чтобы через неделю позвонить, а через две - позвонить от подъезда, и дрожащим голосом спросить разрешения войти. На этот раз ничего не было. Кроме поцелуев и очередной двухчасовой истерики на ту же тему. Слов, что она нашла вторую работу, в трех домах от моего. Слов, что оказавшись там - не смогла не прийти. Слов, что ручная крыса в кармане - это напоминание для нее, что у нее теперь новая жизнь. Не слов, но прозрачных намеков, что она беременна. Слов о том, что если бы я в прошлый раз через час-два поехал бы за ней к ней на работу, то вернул бы ее, а теперь поздно. Слов о том, что я был, есть, и останусь лучшим в ее жизни. Слов о том, что никогда ко мне не вернется. Клятв в вечной любви... Слов о том, что только сейчас она поняла, что со мной можно быть только либо женой, либо никак. Слов о том, что сломанная она мне будет не нужна, а все, кто вокруг, сейчас пытаются сломать и, наверное, уже сломали. Удержать ее я опять не смог. Опять убежала, заливаясь слезами. Приговаривая, что на нее, наверное, уже часа два, как всероссийский розыск объявлен. Мне пришлось бежать за ней до метро, удерживая ее от попадания под машины, поднимая после столкновений с деревьями... Бред. Вернулся домой я с очередным микроинфарктом, как добрался - не помню сам.
  
   Я перестал понимать что бы то ни было. Следующие несколько дней я пытался выбросить ее из своей жизни. Не получалось. Пытался сложить факты и найти ответы. Опять не получалось. Пытался найти себе новую девушку. Снова не получалось. Попытался даже сделать вид, что у меня такая есть - невзирая на микроинфаркт, поехал на пивопитие нашего арт-объединения (чтоб им, этим американизмам), захватив с собой новую знакомую из интернета, которая везла меня туда и обратно, а там наливала мой стакан, подносила зажигалку и пепельницу (сам я практически не был в состоянии шевелиться), и старательнейшим образом изображала наличие романтических отношений. Фигушки. На следующее утро мне позвонили с работы Ф., и спросили, что происходит, так как она опять влезла в интернет, увидела одну из наших совместных фоторабот, и - через пять минут ее увезли на Скорой. Выкинешь тут, как же.
  
   Еще три дня. Вдруг - телефонный звонок. Звонила К. Та, со ссоры с которой началась вся наша история. Тогда мы с К, очень быстро разбежались, тоже нехорошим образом, меня тоже тогда микроинфаркт хватил. Она почти мгновенно вышла замуж и родила дочку, а ко мне - появилась спустя без малого пару лет в качестве просто хорошей знакомой. И далее - раза два в год заезжала в гости. Было нормальное общение. Заехала и в этот раз, сразу после звонка. Нормального общения не было. Совета, что мне делать, я от нее не дождался. Она была слишком занята. Занята тем, что рассказывала сама. Рассказывала три часа. Про свои проблемы. Про жуткий клубок из мужа, любовника, ребенка, и всяких домашних животных. Про взаимные подлости с коллегами на работе. Про мечты, оставшиеся мечтами. Про кормление семьи картошкой, которую друзья воруют из слоновника в зоопарке. Собственно - кончилось тем, что я высказал ей все, что об этом думаю. Предельно открыто, предельно прямо, и не стесняясь в выражениях. И - выгнал.
  

* * *

  
   А минут через пять - зачем-то решил послушать музыку. Альбом, который я купил за пару недель до того, пару раз пытался послушать, но ни в текст, ни в музыку въехать так и не смог, и потому убрал подальше. Только что вышедший новый альбом Procol Harum, который Wells on Fire. Музыка заставила дрожать каждую клетку в организме, заставляла каждый нерв вытягиваться в струну и звучать в резонанс. Тексты песен раскаленными гвоздями протыкали душу насквозь. Я просто сидел и слушал. Не думая ни о чем. Все прочее происходило где-то в подсознании.
  
   Когда музыка стихла - я знал, что делать. Знал, что все слова, которые я час назад произносил в адрес К., прямо приложимы и ко мне. В полной мере. Что я идиот. Что я сволочь. Что Ф. в беде. В гигантской беде. Что ее нужно спасать, а не выбрасывать из головы. И даже не думать, о том, что происходит. О том, что происходило. Отсечь прошлое. Отсечь настоящее. Строить будущее, и только его. Если спасу - ура. Не спасу - не будет мне прощения, и жить не смогу.
  
   Всю ночь я не отходил от телефона. Звонил во все концы страны, звонил за границу. Вытряхивал из постели людей, общение с которыми прервал много лет назад. Договаривался. Договаривался о том, что мы с Ф. будем делать в каждую минуту следующих двух лет. Об исследовательских экспедициях во все те места, которые жили в ее мечтах, и в которые я ее не успел свозить. Договаривался о работах, которые я выполню, и о переизданиях, которые я ранее запрещал. Словом - занимался массой вещей, для меня несвойственных, если не сказать - совсем невозможных. К утру - все два ближайших года были поминутно распланированы, финансово обеспечены. Я не знаю во всей истории географических исследований более насыщенной и интересной программы, чем получившаяся.
  
   Собственно, подсознательно я, вероятно, понимал уже всё. И про наркотики - потому и такая программа действий получилась, что слезть с винта можно, только мобилизовав все внутренние поплавки, сколько их есть у человека. И про то, что происходило. Что за всем стояла матушка Ф. Что Ф., поняв, что подсела, и увидев, что от этого нового, назовем его С., она неминуемо залетит - начала дергаться. Что не кто иной, как матушка, которая считала С., представленного ей многообещающим журналистом, хорошей партией для Ф., увидев эти дергания, сама и предложила Ф., раз уж мужем она себя обеспечила, тут же восстановить меня любовником, поехать на ночь ко мне, и обеспечила прикрытие для той ночи. Что Ф. - увидела в этом шанс сорваться. Если забеременеет не от него, а от меня. Что все дальнейшее - объяснялось тем, что Ф. скорее всего сама не знала, от кого ребенок. И жутко боялась матушки.
  
   Подсознательно - понимал. Но не более. На уровень мысли все это пробиться не могло, не успевало. Мозг был перегружен как никогда в жизни. Единственное, что пробилось - так это понимание, что ключ ко всему - в этой гадине, которая матушка, и что впредь подпускать Ф. к ней можно только в своём присутствии.
  
   Понял и еще одну вещь. Как ни странно - только в этот момент я понял разницу между настоящим чувством и всеми прочими разновидностями привязанности. И что здесь - именно настоящеее. Совершенно банальный критерий. Настоящее - это когда для того, чтобы переступить через себя, через все свои привычки и убеждения, не приходится думать ни секунды. Восстановить отношения с десятком людей, которых надеялся никогда в жизни больше не увидеть? Куда делась телефонная трубка, она мне срочно нужна??? От кого у Ф. ребенок будет? Да какое мне дело до того?
  

* * *

  
   К утру я был выжат досуха. Чтобы удержаться на ногах - принял ванну. Побрился. Как будто иду на последний бой - оделся во все новое. Сходил в парикмахерскую, обстриг нафиг свой длинный хэйр. И - поехал к конторе Ф. Ее не было. Уехала с документами в другую организацию. Пять часов я слонялся вокруг, периодически проверяя. После обеда ее начальница сказала, что Ф. уже сегодня не появится. Собственно, ложью это не было - эта тварь скинула Ф. сообщение на пэйджер, что я караулю около конторы, и та может на работу не возвращаться. Но Ф. - вернулась. И я - не поверил, и не ушел.
  
   Она шла по тротуару как робот. Не видя никого и ничего. Слушая плэйер. Музыка на ее лице, всегда очень живом, не отражалась никак. Пустое лицо. Механические движения. Пожалуй, подходит слово "обреченность".
  
   До того, как я ее остановил, просто встав на ее дороге, она не замечала и меня. Заметив - остановилась и посмотрела. Не сказала ни слова. У нее даже не дрогнул ни один мускул на лице.
  
   Следующие пять минут я говорил. Механически и последовательно описывал, чем занимался последние 15 часов. Начиная с прихода К. О чем думал. Что чувствовал. Что понял. О будущем. О том, что мы с ней будем делать ближайшие два года - в деталях, и далее - крупными мазками. Клялся никогда и ни словом не вспомнить прошлое. Просил прощения за свою глупость. За свой эгоизм. Клялся, что больше она меня таким, как видела раньше - не увидит никогда. Только таким, как сейчас.
  
   Я не люблю клятв. Я не люблю сентиментальности. Есть в них какая-то фальшь. Настоящая романтика должна и быть настоящей. В делах, а не в словах. Настоящие чувства тоже не нуждаются в словах. Не нуждаются и в ритуалах. Но сейчас - я клялся, твердо зная, что иначе нельзя. Что именно эти глупые и заезженные слова - и есть единственно честные. Что любые другие будут ложью.
  

* * *

  
   Заканчивал я свою "речь" - стоя на коленях в грязной луже на проезжей части Петровки. Идиотически-шаблонной просьбой выйти за меня замуж. А она - стояла на коленях напротив, в соседней луже, взявшись руками за мои руки, и тоже просила прощения. За то, какой стервой была. За глупость. За предательство. За тот же эгоизм... Наверное, прикольнейшее было зрелище для прохожих. Но прохожих - никто из нас не видел.
  
   По дороге домой она опять молчала. То есть - произнесла ровно одну фразу. Сама себе. - Что же я делаю? Я же так совсем одна останусь...
  
   А дома - легла на диван и отключилась. Практически - кома. Я пустил в ход весь свой противошоковый арсенал. Через полчаса - очнулась. Встала. Столь же механически, как и тогда, походила по комнате. Ушла в туалет. Через пять минут я ее окликнул, через минуту - заглянул в окошко с кухни, а еще через несколько секунд - выломал дверь. Она лежала на полу, сжав бритву в руке. Опять без сознания. Перенес на диван. Обзвонил всех знакомых врачей. Собрался уже вызывать "скорую", как вдруг услышал шаги (звонил я из соседней комнаты). Она была на кухне. Около плиты, на которой грелся чайник.
  
   Переход был мгновенным. Невозможным. Нереальным. Сумасшедшим. Она проснулась - не только в физиологическом смысле. Она - ПРОСНУЛАСЬ. Минуту назад - это был умирающий человек. Сейчас - это был человек, абсолютно и бесконечно счастливый. Испытывающий стыд за то, что было недавно - но твердо знающий, что это было в прошлой жизни. А теперь - была новая жизнь. Та, к которой она всегда шла, и наконец пришла.
  

* * *

  
   Мы пили чай и шампанское. Ели дыню (ее любимый фрукт). Снова и снова просили друг у друга прощения за все. Целовались. Клялись. Строили массу планов. Звонили друзьям, приглашая их отпраздновать с нами. Хотелось поделиться своим счастьем со всеми. Никто из друзей, правда, не пришел. Все убеждали нас, что сегодня - мы должны быть вдвоем, и только вдвоем. Мы не огорчались. Все равно весь мир был наш, а сегодня или завтра - не все ли равно? Если бы хоть кто-то из них пришел...
  
   Вру. Минут десять мы потратили на обсуждение вещей серьезных и неприятных. Я сказал ей, что к матушке я ее теперь подпущу только в своем присутствии. Она ответила, что так и надо. Она спросила, не боюсь ли я, что меня возненавидят все ее родственники? Я ответил, что не боюсь.
  
   Потом - позвонила ее матушка. Минут десять орала на меня с главным акцентом на вопрос, почему мне недостаточно, что Ф. моя любовница, почему мне от нее больше надо? Минут десять орала на Ф. А та ей абсолютно счастливым голосом объясняла, что все так и надо, что она наконец нашла свою судьбу. Потом матушка ворчала. Еще минут десять. Потом - плюнула, наконец, осведомилась, когда мы идем заявление подавать (завтра), и когда уезжаем (тоже завтра), и пообещала до того приехать и лично поздравить.
  
   Потом Ф. немного погрустнела, и взяла с меня обещание быть помягче с С, так как он бедный, несчастный, никто его не любит, ничего у него не получается, и он может всего этого не пережить. Надо бы, мол, помягче ему объяснить, что никто не виноват в том, что он под такой паровоз угодил. Я сдуру пообещал. Вот что за сволочь проектировала человеческую психику? Даже в этот момент - Ф. так и не сказала, что спуталась с редкостным подонком, предельно лживым, трусливым, пакостливым и подлым. Или, хотя бы, что у нее мать - человек подлый. Хоть намеком. Не смогла она этого сделать. Слишком добрая она. Но вот зачем было убеждать меня в обратном? Будь хоть намек - все бы совсем по другому провернулось.
  
   Еще через полчаса позвонил С. Прося позвать ее к телефону - умудрился последовательно назваться восемью именами, три из которых женских, и обозначить 11 причин, кто он такой и зачем звонит. Невзирая на то, что я раз пять перебивал его, говоря, что прекрасно знаю, кто он есть. Наконец - Ф. дала мне отмашку, что сама поговорит, сказала ему пару приличествующих случаю фраз, и отдала трубку обратно мне. Он визжал бабским голосом - отпустите, мол, ее на полчаса, я сегодня фортепиано покупаю, а она, как музыкант, обещала проверить! А у нее ключ от квартиры остался!!! Словом - тьфу. Дерьма кусок.
  
   Еще через двадцать минут - Ф. прилегла отдохнуть. Что понятно. Такой день для беременной женщины - перегруз сумасшедший. Но перед тем - попросила об одной вещи. По ее словам - очень важной. Она не сказала, в чем дело, пообещала рассказать ровно через месяц. А на этот месяц - я ее должен увезти, причем завтра же - не туда, куда мы по моему плану собирались, а куда угодно, где в радиусе десяти километров не нашлось бы ни единого человека. Если я смогу это устроить - все будет хорошо. Теперь-то понятно, что речь опять шла о наркотиках. Что не верила она, что та встряска, которая получилась, сняла ее с этого дела окончательно. Хотела дополнительно подстраховаться. Я пообещал, дождался, пока она заснет, и пошел звонить. Договариваться о том, куда мы едем, и добывать то, что нам с собой надо.
  
   А еще через полчаса - приехала матушка Ф. Убедившись в глазок, что это именно она, я ей открыл. А следом - ворвались этот ублюдок и команда бандюков. Возможно, я и смог бы отбиться. Но для этого - надо было убивать. Убивать на глазах только что поднятой из мертвых Ф., причем убивать ее собственную мать, и ее недавнего любовника, которого она искренне считала бедным и несчастным неудачником, а поступить так - означало убить и ее саму. Этого я не смог. А без этого - я проиграл. Ее увезли силой, пребывающую в полном ступоре. Я даже успел, пока ее несли по лестнице, вскочить, вызвать милицию, кинуться следом, и удерживал их около машины минут десять. Но милиция не приехала. Я побежал в милицию сам. Они позвонили матушке, послушали ее вранье, и выставили меня вон. Я добрался до ФСБ. Тоже выставили.
  

* * *

  
   Не очень понимаю, как я сам жив тогда остался. Наверное, меня поддерживало то, что долг вытащить Ф. - остался на мне. Ее спрятали. На работу она больше не появилась. Матушка врала всем и каждому, что она не имеет представления, где ее дочь, что та сбежала из дому в неизвестном направлении. А ее дочь тем временем, собственно, уже не ее дочь, а жалкий обломок той блистательной женщины, со сломанной психикой, с искалеченной судьбой - вынудили сделать аборт и опять посадили на наркоту.
  
   Следующие два с половиной месяца - я жил очень странной жизнью. Искал её. Менял любовниц еженедельно. Предупреждая каждую, что как только найду и вытащу - благодарность по гроб жизни, но дальше - только дружба. Они - понимали. Через час после знакомства в интернете - ко мне на неделю приезжали за тысячу километров семнадцатилетние казачки. Московские барышни всех возрастов, вплоть до шестнадцатилетних девственниц - на первом же свидании оставались на ночь. Помогали держаться. Помогали искать. Возвращалась моя предыдущая большая любовь. Тоже помогала искать. Невероятно - но ни одна не скрывала от своих родителей своей связи со мной. И никто из родителей - не был против.
  
   В середине декабря - я чуть было не нашел. И долго думал, что сошел с ума. Уж больно невероятное совпадение. Я ко всяким совпадениям привык, но такое... В общем - познакомился в интернете с очередной девушкой, пусть будет Г., через три реплики созвонились по телефону, через три фразы - договорились, через час - она приехала в гости. Восемнадцатилетняя красавица с изумительной рыжести густейшей волнистой шевелюрой до пояса. Еще через час - оказались в постели. Я ничего не смог. Бывает иногда, да и неудивительно после такого и при таком. Она ушла. А через неделю - пришла опять, позвонив по мобильному уже с лестничной клетки. И рассказала. Как в возрасте еще двенадцати лет была ужасно влюблена в человека намного старше ее. Платонически. Как чувство было прервано тем, что дворовые ребята ее кодлом изнасиловали. Как ей стало на все наплевать, и несколько лет она спала вообще со всеми подряд. Как ее вытащила новая влюбленность. Как она прожила с ним больше года, забеременела, но получился выкидыш, и даже раньше, чем она ему еспела сказать. Как она забеременела вторично, и на этот раз - сказала. Как тот оказался не готов, и вместо того, чтобы думать о будущем - стал рыться в ее прошлом, нарыл тот период, и далее вообще не называл ее по имени, а только блядью. Как она сделала аборт на четвертом месяце и сбежала. Как она познакомилась со мной - и примчалась мгновенно, так как мой голос по телефону оказался точной копией голоса той ее детской влюбленности. И наконец - о том, как этот бывший бойфренд три дня назад начал ее подкарауливать около дома и около института, обрывать телефоны, рассказывать, что обзавестись гражданской женой, успел осознать свои ошибки, обещал выгнать жену, вернуться к ней... Собственно, вот почему она повторно ко мне и пришла - спасаться.
  
   Конечно, дальше была постель. На этот раз я не облажался, но и не блеснул, что понятно. Как раз непонятно - скорее то, как девушек устраивало, в какой я форме. По моему глубокому убеждению - каждая из них должна была сбегать после первой же попытки. Почему-то не сбегали. Загадка. Ладно, двигаемся дальше. Когда мы лежали и разговаривали - опять позвонил ей на мобильник тот бывший бойфренд. Хороший у нее мобильник. Сименс. Громкий - так, что весь разговор, наверное, из соседней комнаты был бы слышен. А с нескольких сантиметров... Вот тут-то я и начал сходить с ума. Голос, весьма специфическая манера разговора... Это был С. Когда она повесила трубку - я спросил, как его звать, и в каком районе живет. Сошлось - и то и другое. Умная она девушка. Сбежав тут же от меня, приехала домой, услышала от собственной матушки соображения, что пора бы ей за него замуж выходить - и она за час собрала чемодан, оформила в институте академку, и сбежала в Питер к друзьям на несколько месяцев. И только из Питера, спустя месяц - позвонила и предложила сказать его точный адрес и телефоны. А я - отказался записывать. Сам уже нашел. Так до сих пор и не знаю, съехала у меня тогда крыша, или это и правда был он. Странные совпадения. И по срокам странные - как раз приходятся на время, когда Ф., по-видимому, отходила после аборта.
  

* * *

  
   А нашел я Ф. - опять в новогоднююю ночь. Был один, устало лазил по интернету. И - случайно обнаружил её объявление об уроках музыки. С номером пэйджера. Что делать дальше? Понятно, что людей, недавно прошедших через такое - не имея уверенности, трогать нельзя. А уверенности - не было. Ни в чем. Беременна она или нет? Все же - наркотики, или нет? По симптоматике - ни на один не похоже. Винт я так и держал исключенным заранее. Отлеживалась она после всего в психушке, или нет? С ним она, или нет? Одна или нет? В каком состоянии? Чем живет, как хочет жить дальше? Куча вопросов, и все - без ответа. А не зная ответа - нельзя и действовать. К тому же - уж больно ненадежная штука пейджер, да и односторонняя какая-то.
  
   Словом - нарыл я за пару дней девушку, собственно - ту, которая на упомянутом арт-пивопитии составляла мне компанию, из тех соображений, что ее возраст, психотип и характер практически точно соответствовали Ф. на момент встречи на Красной площади. Которая даже работала на в точности такой же работе, как недавно Ф. Которая давно хотела научиться играть на гитаре. Ну, и так далее. Договорились так. Ее задача - прописаться к Ф. в ученицы, а там и в подруги, и по максимуму поддержать ее. Мне сообщать только то, что сама посчитает важным. Не планировать, тем более не начинать, до появления полной уверенности в необходимости, никаких активных действий.
  

* * *

  
   После первого урока Н. была озадачена. Ф. выглядела совсем не так, как я ее описывал. С. - тоже выглядел и вел себя не совсем так. Сначала даже было сомнение, она ли это, и уж тем более - он ли это. Ничто в доме не говорило о наличии проблем. Но уже второй урок - начал расставлять вещи по своим местам. При этом - добавив озадаченности. С., несмотря на отсутствие каких-то явных на то причин, стал производить на Н. выраженно отталкивающее впечатление. На интуитивном уровне. Никаких следов нежности между ним и Ф. - не замечалось. По поводу же самой Ф. - вердикт был дословно такой:
   - Знаешь, не все так очевидно. Впервые в жизни вижу столь двоякого человека. Подвижная, с эмоциональным лицом. Все время смеется, много двигается. Но глаза - мертвые. В них - большая боль, только боль, и ничего, кроме этой боли.
  
   После урока - Ф. поила Н. чаем. И та - спросила о причинах увиденной двойственности. Точнее - сказала, что чувствует, что Ф. что-то сильно гнетет, посоветовав раскрыть душу какой-либо из близких подруг. И Ф. ей объяснила. Что близких подруг у нее не осталось. И вообще никаких не осталось. Что единственный человек в мире, которому она хотя бы частично могла открыть душу - остался в прошлом. Добавив с неожиданной агрессией, что не считает себя в том виноватой. Что она от всего устала, и приняла решение далее жить только текущим моментом, и плыть только по течению. И, вытащив из комода, показала Н. свою роскошную косу. Отрезанную. Говорят, у большинства женщин отрезание косы - аналог самоубийства у мужчин.
  
   На следующих уроках - Ф. рассказывала о своих увлечениях путешествиями и о том, что ей не с кем ездить. О своих увлечениях фотографией и о том, что ей нечего и нечем интересного снимать. Показывала снимки своих крыс. Петербурга. Старые. Совсем старые. Но не недавние. В пределах видимости не было ни одного предмета и ни одной фотографии из времен нашего с ней полугода. В общем - прописка в подруги состоялась, но что тут делать, и делать ли хоть что-то - оставалось совершенно неясным.
  

* * *

  
   А через пару месяцев - возник некий сигнал судьбы. Одновременно, в пределах часа, я расстался с очередной своей девушкой, причем настолько удивительным и невероятным образом, что оно вызывало только смех. Тут же мне позвонили с назревающей международной фотографической выставки-конкурса. Почему-то я согласился, хотя уже полгода, как всякая фотографическая деятельность была отправлена в отставку, да и ранее я избегал принимать участие в конкурсах. Фотография должна свободно говорить со зрителем, а всякие конкурсные навороты - серьезная тому помеха. Отобрал и отправил работы к выставке - исключительно те, что мы делали вместе с Ф. Уже в тот момент уверенно понял, да так оно и получилось, что гран-при выставки возьмет самая последняя наша совместная фоторабота. И тут же - позвонила Н., рассказала, что у нее состоялся с Ф. долгий разговор о фотографии и о выставках. В общем - несмотря на мои сомнения, не рано ли, Н. с полной уверенностью заявила, что нужно вытаскивать Ф. на выставку, устраивать там встречу со мной, и она это сделает. Прикинув, я понял, что можно. Не настолько в лоб, конечно. А только приняв массу мер защиты против возможности шокового перегруза и прочего, массу мер по переводу программы в другое русло на каждом из ее этапов, и кучу всякого разного прочего в этом роде. Просто после того, что было - если не устроить всего перечисленного - слишком велика вероятность того, что Ф. придется везти в психушку прямо оттуда.
  
   Дальше был аврал. Неделю шло согласование программы с двадцатью задействованными помощниками и помощницами, что и как они должны делать и говорить в каждом из сотни возможных вариантов разворота событий. Кто может оказать медицинскую помощь, кто устроит отвлекающий разговор над ухом, и какой, или даже дебош, и как... Кто диспетчеризует действия остальных, кто обеспечивает оперативную связь... Анализ маршрутов передвижения по залу. Планирование дальнейших действий на случай, если Ф., удастся вытащить. Обеспечение эшелонированной защиты. Планы мгновенного провоцирования повторного налета и схем даже не то, чтобы просто обороны, а полного и тотального пресечения любых поползновений в дальнейшем. То есть - обороны глубоко эшелонированной, многослойной, активной, и с обязательным захватом пленных и проведением с ними воспитательной работы. С участием ФСБ и прочих. Планы реабилитации Ф. И так далее.
  

* * *

  
   Собственно, только в день, на который все оно было назначено, я осознал наличие еще одного знакового совпадения - что это годовщина нашего с Ф. первого поцелуя. Впрочем - будем последовательны. Операция провалилась с треском. Увидев карточки, Ф. пошатнулась и попробовала смыться. Но, отойдя три шага, вернулась и смотрела долго. Потом увела Н. в кафе и молча пила кофе и курила. Вернулась опять к карточкам. Опять в кафе. Заговорила. Говорила часа полтора. Потом Н. дала сигнал, что встреча со мной необходима, и вывела Ф. в удобный для встречи зальчик. Мой бог, во что Ф. превратилась! Всегда худощавая, теперь еще вдвое тоньше. Вместо роскошных длинных волос - дурацкая взбитая прическа. Кожа на лице, всегда гладкая - вся в каких-то черноватых прыщах. Собственно, на следующий день я наконец и догадался, что это именно винт, просмотрев труды по наркологии как раз на предмет симптомов, связанных с изменениями кожного покрова. Впрочем, версии психогенной экземы и гормональных проблем тоже изучил, но отбросил.
  
   Если бы я не был предупрежден, я бы ее вообще не узнал. И она меня заметила только когда я с ней поздоровался. Разговор не вышел. Спросила одно - продолжаю ли я заниматься фотографией и походами. От всех моих вопросов - уходила. Только нейтральные темы. При этом - та же двойственность, которую заметила Н. Улыбается при каждой фразе, но губы дрожат и в глазах боль. Непробиваемо. Руки висят плетьми. Беру за руку - никакой мышечной реакции вообще. Никаких изменений в мимике лица. Начавшаяся улыбка продолжает развиваться. Наверное, самое правильное слово - зомби.
  
   Через пять минут Н. увела Ф., сказав потом, что просто почувствовала, что той становится очень плохо. По пути к метро они продолжали разговор.
  
   Вкратце - Ф. рассказала Н. свою версию всей истории. Разумеется, отличающуюся от моей. Но ненамного. Главное различие - в роли матушки. В версии Ф. матушка была бедной заблудшей овечкой, которая не ведает, что творит. Про наркотики не говорила. Но - говорила о том, что продолжает любить меня, и будет любить до конца жизни. О том, что со мной у нее - масса всего общего, а с С. - общего нет ничего. О том, что те полгода со мной - были непрерывной сказкой, которая не повторится. О том, что уже сто раз вернулась бы ко мне, но пока существует С., она этого не сможет сделать. О том, что купила лодку и сейчас пытается купить болотные сапоги, чтобы весной провезти С. по тем речкам, по которым возил ее я. Что замуж она за него не вышла и никогда не выйдет, так как в любом раскладе хочет иметь резерв свободы, да и люди они слишком разные. О том, что еще одна-две таких случайных мимолетных встречи - и она опять пойдет за мной куда угодно...
  

* * *

  
   Страшная штука - винт. И вдвойне страшная - потому что не представляет интереса для правоохранительных структур. Сети торговли с крупными партиями зелья - нет и быть не может, так как срок хранения готовой дури измеряется несколькими часами при неумелой варке и несколькими сутками при высокотехнологичной. Больших денег - тоже нету, так как варится из дешёвых и доступных компонентов, из которых самый нелегальный - эфедрин. Да и изготовление вместе с употреблением, происходит внутри замкнутых мелких групп - варщик и сколько-то потребителей. Варщика выбить - варить станет другой из той же группки, благо секретов нет, а процесс - примитивен. Выбить целую группу - так от нее ни одной ниточки на другие группы не потянется, замкнуты группы.
  
   В наркологии действие винта и симптоматика винтовой наркомании прописаны также слабо, преимущественно теоретически. Из-за той же кастовости и неинтересности для милиции, винтовые наркоманы попадают ко врачам только на той фазе, когда у них уже разрушена половина органов, так что их перепасовывают к другим врачам для лечения посаженных систем. Когда я допер, что дело в винте, и убедился, что медицинская литература здесь помощник слабый - мне пришлось самостоятельно найти несколько действующих винтовых наркоманов и четырех бывших, двое из которых - уже полные инвалиды, заручиться гарантиями их друзей, открывающими двери и развязывающими языки, и как следует с ними потолковать. И вот такая раскрылась картина:
  
   Подлый это наркотик. Варится он на основе эфедрина, потому большинство даже считает, что действующее вещество там тот же эфедрон, что и в мульке. А чёрта с два. Действующее вещество там - первитин, он же метаамфетамин, что намного серьезнее. По действию - психостимулятор, но психостимулятор с двумя исключительно своеобразными побочными действиями.
  
   Первое из них - есть то, для чего данный препарат разрабатывался изначально, кажется, в двадцатых или тридцатых годах. Получен он был при поиске химии, которой кормить проституток в борделях, чтобы активнее себя в постели вели. Второе - определяет его применение в наши дни в армии США (не постоянное, а разовые приемы перед боем в отдельных родах войск). В течение получаса после приема дозы - принявший становится абсолютно внушаемым, абсолютно управляемым и абсолютно безвольным. В большей степени, чем под гипнозом, и даже в большей степени, чем под скополамином. Плюс - да, это именно психостимулятор, резко обостряющий скорость мышления, скорость принятия решений, и подавляющий усталость до тех пор, пока не наступит откат.
  
   Вот отсюда и получается вся подлость винта как наркотика. Физиологической зависимости он не вызывает, но сила психологической зависимости, так как она складывается из трех факторов сразу, говорят, превышает силу физиологической зависимости от героина или от алкоголя. Мало того, что бедняга привыкает к ускоренной работе нервной системы, как с кокаином. Мало того, что теряет способность к получению без наркотика полного сексуального удовольствия... Так еще и попадает в рабскую зависимость от варщика, особенно если тот хоть чуть-чуть в этом разбирается. Гипнотическое внушение - штука предельно страшная и мерзкая при злоупотреблении.
  
   И по последствиям не лучше. Мало, что винт очень быстро разрушает нервную систему. Варка дури в бытовых условиях, а иных не бывает из-за малого срока хранения, оставляет в продукте огромное количество загрязняющих примесей, рушащих и почки, и печень, и сердце, и кроветворную систему... Черноватые прыщи, к примеру - так организм выводит избыток йода (используется в основном из нескольких технологических процессов варки), с которым не справляются почки, прямо через кожу. Бензин, толуол, десяток других загрязнителей... И все это - в кровь. Обычно 3-5 лет - и человек превращается в полного инвалида. А слезть с винта - можно только с помощью очень сильных внутренних поплавков. Потому, кстати, женщинам соскочить с иглы и проще чем мужчинам - одним из таких поплавков может стать беременность.
  
   Ну как, теперь чуток становятся понятны некоторые особенности поведения Ф. во всей этой истории? Учитывая гипнотическую составляющую...
  

* * *

  
   Не чокаясь, мы пили водку. Я понимал, что это - всё. Что из такого состояния - Ф. сможет выйти только сама, и очень-очень нескоро. И только чудом. Что даже если выйдет - возвращать ее ко мне будет нельзя. Не появится того драйва, который был, и который необходим, чтобы ее реабилитировать. Даже в постели - будут одни разочарования, так как после такого - человек на годы теряет способность получать без наркоты полное сексуальное удовольствие, а для неё это всегда было очень важно. Одна только Н. была преисполнена энтузиазма, утверждая, что половина дела сделана, и быстрое вытаскивание Ф. она просто даже обещает и гарантирует. Как я ее не убеждал, что это абсолютно нереально, и что единственное, что она сможет сделать - это позвонить Ф., сказать о знакомстве со мной, и предоставить возможность порасспрашивать.
  
   А через день - Н. начала лгать. Сначала о том, что не может до Ф. дозвониться. Потом придумала некий сон, из которого поняла, что продолжать нельзя. Потом, потом, потом... Только спустя год я смог из нее вытащить хоть минимум информации о происшедшем, да и то без гарантии. Когда я, исчерпав все прочие версии, спросил в лоб, а не наслал ли С. в тот же вечер на нее своих бандюков для напугать, она ответила, что не совсем так, но в этом роде. И опять ушла в глубокую несознанку, в коей пребывает и по сей день. И в том, что произошло именно нечто в этом роде - пожалуй, я уверен на все сто. Хотя бы - потому, что Ф. таки вышла за С. замуж. Подав заявление всего через пару дней после той выставки, на которой она на дух отрицала саму возможность этого. Жаль. Если Н. сразу позвонила бы о случившемся - у меня были наготове ребята и из милиции, и из ФСБ, так что по свежим следам - ни один из супостатов не имел бы шанса доехать до дому. А ведь знала о подготовленных оборонительных схемах. Впрочем - одного содержательного соображения я всё же добился. Поняв наконец, что это может быть винт, а винт (самодельный метаамфетами), кроме медицинской симптоматики, еще и характеризуется очень специфическим запахом, исходящим от наркомана, я ознакомил Н. с этим запахом. И она тут же сказала, что - да, у Ф. были духи с приблизительно этим ароматом, она дважды спрашивала Ф., какой они фирмы и марки, а та оба раза от ответа ушла.
  

* * *

  
   Надежды - растаяли, но долг - остался. Нужно было ждать, пока Ф. начнет дергаться сама. Если начнет. Обеспечить, чтобы поблизости от нее периодически появлялся бы кто-либо, кто бы мог этот момент ущучить и протянуть руку помощи. Моя помощь, кроме, разве что, невидимой, на первом этапе уже исключалась, Ф. бы ее заведомо не приняла. Обеспечить существование места, в которое она смогла бы уйти. Ко мне - по вышеприведённым соображениям - исключается, к матери - путь всегда есть, но Ф. может его не видеть, остальных мест у Ф. нету точно, надо их организовать. Оборонительные рубежи - отнюдь не демонтировать, и держать в боеготовности. На случай, если С. вдруг развернет военные действия - обеспечить, чтобы некоторое количество людей, могущих принять очень жёсткие встречные меры - знали подоплеку, имели фактуру, и в случае чего - смогли бы действовать немедленно и с максимальной эффективностью. Попробовать выяснить, кто такой С., уж слишком многое выглядит странновато. Наработать технологию открытия пути возврата Ф. к матушке, то есть - способа в момент срыва Ф. мгновенно слить матушке достаточно информации и в достаточно понятном виде, чтобы она приняла Ф. без расспросов, предоставив политическое убежище и помощь, и не начав выяснять, что, да как, да почему, и наводить свои порядки во всем.
  

* * *

  
   Начал с последнего. Мне повезло даже не просто крупно, а очень крупно. Найденное - исключало вариант с матушкой совершенно, но зато давало надежду, что с самой Ф. все менее безнадежно, чем казалось. А нашел я - супружескую пару, живущую в одном доме с матушкой, и имеющую с ней шапочное (не более) знакомство. Он - высочайшего класса психиатр-нарколог, она - психиатр тоже высокого класса, но более общего профиля. Вердикт был вынесен с 98%-й уверенностью. У матушки - очевидные очаговые органические поражения головного мозга, у Ф. - скорее всего, тоже. Они начинают проявляться как раз в районе 25 лет, и в случае таких нагрузок на психику, могут развиваться очень быстро. Но наличие подобных поражений - гарантирует человека от того, что психостимуляторы, к которым относится и винт, дадут прочную зависимость. Люди с таким диагнозом могут использовать наркоту, даже в больших дозах, просто для снятия стресса, а при нормализации жизни - бросать ее, не задумываясь. У матушки -такая форма, что она почти наверняка не будет способна понять слива информации и возврата дочери ни в какой форме, и будет действовать по серии заранее заготовленных шаблонов. То есть - на ее помощь и на возврат Ф. к ней - рассчитывать совсем нельзя. Про Ф. они, похоже, также оказались правы. Все дальнейшие наблюдения показали, что Ф. - медленно, но постоянно и неумолимо теряет контакт с миром, интересы, навыки, адекватность... И, похоже, слезает с наркоты, употребляя ее сейчас уже только эпизодически. На всякий случай - попросил и себе диагноз поставить. Нашли конечно, кучу всяких мелочей, но - к чувству глубокого удовлетворения, как говаривал незабвенный товарищ Брежнев, психологического свойства, а не психиатрического. Впрочем - назови они меня совсем психически здоровым, фиг бы я им поверил. Ну сами подумайте - будет ли абсолютно психически здоровый человек писать текст, подобный этому вот? Да еще и планировать его опубликовать?
  

* * *

   Мда. Вот мы и подошли к некоторому критическому моменту повествования. На котором либо нужно выкидывать самое важное, без чего логика событий теряется совсем, либо - ломать на этом самом месте жанр, переводя новеллу в нечто среднее между феофрастовскими "характерами" и вульгарной кляузой с оттенком пасквиля, являющейся гораздо более древним и популярным литературным жанром, чем новелла. Пожалуй, выберу второе. Фиг с ним, пусть читатель окунется фэйсом в навоз и не получит того эстетического наслаждения, на которое рассчитывал. Раз уж я безжалостен ко всем, то буду столь же безжалостен и к себе. Предоставлю большинству возможность думать обо мне как о таком же кляузнике. С надеждой, что меньшинство - всё же поймет, что это было строго необходимо. В первую очередь - для Ф. И во назидание - для многих. А вызывать огонь на себя мне не привыкать.
  
   Еще раз мда. Обещал ведь быть совсем открытым и совсем честным... Да, есть еще одно соображение к тому, чтобы, возможно, убить все литературные достоинства новеллы и всё уважение к её автору, включив в текст результаты поисков. То соображение, что деятельность, которой всё активнее и активнее С. занимается в последнее время - чревата. Чревата для Ф., в которой он сейчас убивает последнее, что в ней осталось, один талант за другим, один интерес в мире за другим, одну этическую основу за другой. Да, некоторая часть активности этой, впрямую касающаяся меня, неприятна и мне, но оно мелочи. У меня есть десяток способов надежно пресечь данную составляющую в отдельности. Но не хочу. Это - необходимо пресечь не частично, а полностью. Пока в Ф. осталось хоть что-то живое. Может быть - я пишу эту часть именно для С., зная, что он прочтёт. Типа открытого ананимного письма, включенного в текст. Глупое, конечно, занятие, писать что-либо прицельно для дурака и подонка. Но - надо. Возможно, он струсит, что я могу от слов к делу перейти. Возможно - кое-что поймет. Хоть и дурак. А возможно - опять натравит своих бандюков. Так как дурак. Впрочем - чем их встретить, чем ответить, и кому ответить, если они всё же смогут меня переиграть - имеется с запасом.
  
   Единственное сомнение - это не ударит ли что-то рикошетом по Ф. Пожалуй, уже незачем этого бояться. Ситуация - дошла до того уровня, когда сделать Ф. хуже уже нельзя. Время терапии прошло, и если что её спасет, то уже только хирургия. Да, я, скорее всего, очень сильно упаду в ее глазах. Но если она сможет когда-нибудь восстановиться - поймет. Не простит, женщинами такое не прощается. Но поймет. Не для меня оно делается, а для нее. И для тех людей, которым ее талант и ее энергия, которые сейчас гибнут окончательно - нужны.

* * *

  
   Итак, полез я выяснять, что из себя представляет С. Непросто было. Единственное, чем я располагал - это словами Ф., что он - человек пустейший, десятком комментов, накарябанных им под моими карточками на одном фоторесурсе, представляющими из себя что-то типа бреда обкурившегося коноплей и сконцентрировавшегося на словотворчестве человека, двух десятков сходных комментов, тогда же написанных им под карточками других авторов, а также допущением, что он имеет отношение к журналистике (так как столь же бессодержательный и безграмотный коммент, оставленный в гостевой книге моего сайта в то же время, был подписан тем же напыщенным псевдонимом, что и несколько заметок в разных газетах, насквозь пропитанных очень похожего типа графоманией). Обе зацепки никуда не вели. Но я знал фамилию. А один мой умный друг, почесав репу, заметил, что товарищ с подобными характеристиками, пишущий подобные комменты - ну никак не может не отметиться на стихах.ру, прозе.ру, и прочих графоманских ресурсах. Тот же самый друг, который меня и натолкнул на мысль, что всё же винт, спросив, а откуда у бестолкового и небогатого (последнее - мы знали) типа деньги на другую наркоту? В общем - поискал я - и нашел. Четыре авторских странички под совсем другим, но столь же напыщенным псевдонимом, наполненных таким бредом, что даже на "стихах", даже учитывая, что он выложил аж полсотни произведений и накатал другим авторам аж под тысячу восторженных рецензий - получил всего лишь одну встречную рецензию содержания "что за бред?". И, главное, - там обнаружилась пара емэйл адресов, от которых можно было бы начать дальнейшие раскопки.
  
   Вот тут оно и посыпалось. Как из рога изобилия. Да уж. Ну, братцы... Клиент, конечно, страхуется от всего на свете - держит одновременно не менее пяти псевдонимов и не менее пяти почтовых ящиков, структурированных по видам деятельности - для своих сайтов, для резюме, для стихов, для торговых форумов, для кляуз, и так далее. Не считая одноразовых. И меняет все псевдонимы, все адреса - не реже, чем раз в полгода. Но товарищ - клинический идиот. То ли мозги наркотой совсем выжжены, то ли от роду такой. Как он в том звонке назвался восемью именами подряд - так и здесь. Каждый пятый раз путает, какой емэйл и какой псевдоним у него для чего, может дважды повторить в форуме одно и то же объявление под разными псевдонимами, и так далее. До анекдотов. Спрашивает в форуме текст одной песни, указывая один адрес, через три дня лезет с другим несуществующим адресом на форум по венерологии, задавая вопрос, что у него вот анализы только что показали такую-то слабопатогенную инфекцию, передающуюся половым путем, вот как она отразится на жене, если та опять забеременеет? И сразу - лезет на тот музыкальный форум повторить дословно объявление о песне, но указав не тот свой адрес, а липовый, который только что указывал в венерологии. В общем - узелки связываются и ниточки тянутся. А то, что раз в полгода он все меняет и подчищает - так рукописи не горят, как отметил в своё время один очень мудрый персонаж. Можно добавить. В интернете - рукописи тем более не горят. К примеру, почти все поисковики держат кэши страниц, даже если сами страницы давно стерты. Есть логи серверов. У многих серверов - есть и бэкапы. А ведь есть еще и специальные сервера, роботы которых регулярно делают слепки всего содержимого интернета, и можно посмотреть, какой вид какая страница имела в таком-то месяце такого-то года... Правда, поиск на этих серверах послабее устроен, но - отнюдь не невозможен. Так что - полностью зачистить информацию, раз попавшую в интернет, чаще всего невозможно. Что с возу упало, то пропало.
  

* * *

  
   Итак, вот что получилось. Чтобы не дробить, я сразу включу, пожалуй, заодно сюда же и результаты нескольких последующих сканирований интернета.
  
   У человека был непростой отец, ныне померший, так что особо тревожить его память не будем. По завершении школы - отец пристроил С. сначала на киностудию, на техническую работу, потом на телевидение, на почти журналистскую. С обоих мест товарища выперли исключительно быстро. За следующие 8 лет - почти 30 рабочих мест: посудомойка в одном кафе, ночной сторож при другом, курьер тут, кассир там, продавец здесь, коммивояжер, разносной торговец в метро, грузчик, и далее, и далее... Судя по всему, ни на одном месте его не держали долее испытательного срока.
  
   Потом - опять вмешался отец, и опять попытался сделать его журналистом. Устроил ему несколько интервью с личностями, для которых интервью - рутина, собственно, они его сами ведут, журналист только записывает, а любая газета и любой журнал - рвёт с руками. Напечатали. В крупных изданиях. Отпустил в свободный полет, раз уж почин сделан - и всё тут же свелось к рецензиям на какой-нибудь спектакль какого-либо дворового театра, состоящим из косноязычных рассуждений на тему - ох, какие я слова знаю, да какие завернуть могу, да какой я умный, а театр - ну да, театр, ну да, спектакль... Раз в полгода-год. Плюс - несколько изданий имели глупость заказать ему материалы, да не напечатать, ввиду полной чуши. За что поимели рассыпанные по околожурналистским форумам анонимные (но прослеживаемые по адресам) предупреждения, что, мол, не имейте, люди, дел с таким-то журналом, его редакторы такой-то и такая-то - люди гнилые и не честные (авторская орфография сохранена).
  

* * *

  
   Потом - тот же отец его пристроил волонтером в археологическую экспедицию. С этого момента - изменилось многое. Товарищ перестал скакать по рабочим местам, и пристроился в расположенную в своем подъезде фирмочку "коммивояжером-курьером с неполным рабочим днем". Чтобы трудовая книжка лежала. Возможно, и сейчас лежит, хотя свою работу в этой фирмочке он перестал упоминать где бы то ни было уже год как, и чаще, чем раз в несколько месяцев там не появляется. Что любопытно - Ф. рассказывает знакомым, что он работает в этой фирмочке заместителем директора и получает большие деньги.
  
   Сразу же у него появилось образование. И немедленно начало меняться. Последовательно перемены выглядели так:
  
      -- Институт А. Журналист
      -- Институт А. Журналист. Второе образование - институт Б. Политолог. Год окончания обоих отличается на 1.
      -- Институт Б. Культуролог. Второе образование - институт А., журналист. Год окончания обоих отличается на 1.
      -- Институт Б. Социолог. Второе образование - институт А., журналист (неоконченное). Год окончания обоих отличается на 1.
      -- Институт Б. Культуролог. Второе образование - институт В., социолог. Кроме того - неоконченное журналистское образование в институте А. Год окончания всех трех отличается на 1.
      -- Институт Б. Социолог и культуролог (красный диплом). Продолжил в магистратуре в институте В. Кроме того - неоконченное журналистское образование в институте А.
      -- Институт Б. Социолог и культуролог (красный диплом). Второе образование - институт А., журналист (неоконченное) Из-за красного диплома был принят сразу на 4 курс, ушел с пятого за отсутствием денег. Института В снова нету.
      -- Институт Б. Социолог (красный диплом). Второе образование - институт А., журналист (опять стало полным). Из-за красного диплома был принят сразу на 4 курс. Института В так и нету.
  
   Любопытно? Вот и мне стало - ну очень любопытно.
  
   Трудовую биографию в своих резюме, которыми всегда наводнен весь интернет, он переписывает столь же лихо. С чего она началась, я уже перечислил, последовательных трансформаций приводить не буду, а современная версия выглядит как "свободный журналист и фотокорреспондент со стажем более 10 лет, поработавший в пятнадцати таких-то газетах и журналах, в нескольких радиостанциях и телеканалах, опубликовавший при этом всего 9 материалов, включая пятистрочные заметки, из них за последний год ни одного, в настоящее время внештатно сотрудничающий с двумя журналами, один из которых - Нэйшнл Джиогрэфик, машину водить умеет, но не имеет, турист, альпинист, парашютист, спелеолог, актер, режиссер, рок-певец, швец, жнец, на дуде игрец, контактный, исполнительный, инициативный, любые жанры, любые темы, новостник, интервьюер, райтер, профессиональный фотограф, имеет свою фотоаппаратуру (цифромыльница), а нужна ему всего лишь постоянная журналистская работа с зарплатою от трехсот пятидесяти убитых енотов".
  
   Хоть стой, хоть падай. Впрочем - третья реинкарнация журналистского "хобби" началась у него всего лишь год назад, в одном русле с некоторыми иными процессами, так что об этом чуть дальше.
  

* * *

  
   Итак, легальных, равно как и полулегальных, источников дохода - у него за последние несколько лет просто не обнаружилось. Но доходы - были. Пропадая все лето на юге, частично волонтером на раскопках, без оплаты, остальное время просто отдыхая, он всякий раз возвращался оттуда с деньгами. Один раз - судя по всему, истраченными на покупку пачки дипломов, другой раз - на пускание пыли в глаза матушке Ф., третий раз - на покупку недешевой цифромыльницы и компьютера... Ворует находки? Вряд ли. Человек, способный нападать только из-за бабской спины, плюс из-за угла, плюс руками бандюков, а сам при этом держится в сторонке - слишком труслив, чтобы воровать своими руками. Хотя на форумах торговли древностями - следы его присутствия есть. Без конкретностей, правда. Торговля наркотиками? По тем же причинам - вряд ли... Возить сам - он опять же труслив, просто торговать - ну кто ж такой бестолочи доверит? Разве что варка винта, но на этом деньги не зарабатываются, дёшев винт, да и вышел из моды... Живет на доходы с уроков, которые дает Ф.? Так ей же и матушку кормить приходится, не зарабатывает она уроками таких денег, чтобы на троих хватило. В последний его южный заезд, правда, кое-что стало проясняться. Имел он глупость дать на одном сайте автоматически привязавшееся к своей анкете объявление, которое на всех прочих ресурсах, да и на этом, давалось строго под одноразовыми реквизитами. О продаже очень интересного б/у профессионального фотокомплекта. Про происхождение которого указывалось очевидное враньё, все объявления требовали срочности продажи и исключали пробную съемку, даже при том, что ему готовы были дать без нее ту цену, за которую он в итоге и продал, а по результатам пробы - поднять. Цены он вначале просто не знал, а продал в итоге ровно за половину нормальной стоимости... И главное - сама комплектация. Я в этом немного разбираюсь. Ни один фотограф, ни меняя парк техники, ни имея критические обстоятельства, не будет продавать такой набор. Это - одна система, но только часть системы. Обе камеры (и основная цифровая, и резервная пленочная), ОДИН объектив с несколькими насадками, вспышка и кофр. Продавая ОБЕ камеры системы, фотограф продаст ВСЕ объективы, к ним относящиеся. Даже родственники умершего фотографа продадут подобное либо всё полностью, либо всё по частям. Но не в таком комплекте. Это - комплект, взятый НА РАБОТУ парковым или пляжным фотографом, и там у него украденный. Не думаю, что воровал С. Слишком труслив. Просто, видимо, у него на юге этим друзья занимаются, а подобные вещи продавать на месте стрёмно, шибко рынок узок, погореть легко. Вот и возит в Москву для сбыта. Впрочем - возможно, что оно и не совсем так. То есть - на первой фазе так, но не на второй. Сгорела недавно в одном городе фотокомиссионка, и в ней продавец списал как сгоревший - очень похожий комплект. Один фиг то же самое воровство. И представляется, что общий ответ - лежит именно в этой плоскости.
  

* * *

  
   А вот теперь - как обещано, вернусь к третьему явлению журнализма на сцену. Год назад, похоже, Ф. чуть таки не сбежала. Во всяком случае, С. завалил графоманские сайты депрессивными стишатами о том, как ему было хорошо с тех пор, как к нему пришла королева сорняков, и как всё теперь плохо, женщины его не любят, мужчины его избегают, все ночи сидел в интернете, ну, и так далее... Что происходило с Ф. - не знаю, в тот период знакомого человека с ней рядом не было, а со мной, когда я через пару месяцев позвонил сам, она говорить не стала, отделавшись парой заведомо лживых фраз, произнесенных абсолютно фальшивым голосом. Гордая она. Даже в редкие минуты просветления - так и будет делать хорошую мину при плохой игре, утопая в этом дерьме всё глубже и глубже. Кстати - происходил у них этот раздрай опять в аккурат на Новый год. Каждую новогоднюю ночь - что-то происходит. Равно как и в каждую годовщину нашего первого поцелуя - тоже что-то происходит. Собственно - я ей позвонил после того, как во вторую годовщину нашего первого поцелуя - она не просто день в день, но и час в час - выставила в интернете последнюю карточку, сделанную лично ей в той последней нашей поездке на Тиман. Сама подала сигнал - но сама же так и не собрала нужного количества воли хоть на какое-то действие.
  
   Так вот с того Нового года - С. и додумался до идеи, что Ф. надо удерживать, засунувшись во все те области деятельности, которыми совместно занимались мы с Ф., изо всех сил делая вид, как он в них крут. Кроме тех, где без специальных знаний - ну совсем никуда. Кинулся в изображение себя великим журналистом, великим путешественником, великим фотографом. Вывез Ф. на большую туристскую тусовку. Согласился сплавляться с ней по подмосковным речкам. Съездил с ней в катакомбы. За неимением друзей - людей для каждой поездки одноразово собирал по всему интернету. Начал наводнять все фоторесурсы своими карточками, в том числе и те, где тусуюсь я. Приписал себе фотографии, сопровождавшие те интервью, которые он когда-то брал. Приписал себе и опубликовал несколько фотографий, сделанных Ф. Начал всюду писать, что публикует фотоподборки о Байкале, где никогда не был, в Нэйшнл Джиографик, который не печатает материалов, снятых мыльницами, тем более - снятых людьми, не умеющими держать камеру в руках и не имеющими понятия ни о свете, ни о композиции, ни о планах... Наводнил весь интернет поисками журналистской работы с изумительной наглости и изумительной лживости резюме. Разок его даже взяли сдуру на какую-то радиостанцию, откуда и выперли после испытательного срока. Впрочем, в дальнейших поисках - он указывал, что ушел оттуда, так как мало платили, и при этом запрашивал ровно тот же оклад, на который его взяли там. Наводнил все туристические библиотеки напыщенно-серьезными спортивными описаниями этих пикниковых подмосковных сплавов. С массой фотографий.
  

* * *

  
   Смешно. На фоторесурсах - много соображающих людей. И - немало людей, знакомых одновременно со мной и с Ф. Регулярно его ловили на выставлении карточек, сделанных Ф. На враньё, которое он с величайшим апломбом сыпал во все стороны. На прочем. Он мгновенно сносил карточки, сносил авторские страницы... Штук шесть страниц снес, кажется. Каюсь, я сам разок показал его авторскую страницу на одном ресурсе бильд-редактору некоего журнала. С выставленными в количестве двух десятков карточками - строго типа тех, которые делает девочка-восьмиклассница, которой вчера подарили фотоаппарат. Но при этом - с одной карточкой великолепной. Со светом, композицией, многоплановостью... Карточкой, стопроцентно принадлежащей Ф. А в заголовке страницы с примерно такой вот гордой авторской инфой:
  
   - Отношу себе к моменткетчерам ловцам моментов, прежде всего. (momentcatcher - термин мой). Мои фотопродукты исключительно экологически чисты и натуральны - Долой Фотошопство! Имею опыт рекламной (три фотки промышленной продукции, загруженные на общедоступный интернет-ресурс) и газетной (одна фотка директора театральной кассы, у которого брал интервью) съёмки. Мой псевдоним (как всегда, напыщенный до предела) является фототворческим псевдонимом (имя, фамилия, отчество) и расшифровывается так-то (следует подробное разжевывание еще более напыщенных слов, из которых, как оказывается, тот псевдоним скомбинирован). На "фото автора" - автор, прикидывающийся черноморской волной у берега Абхазии. Фото автора исполнила: мастер Ф.
  
   Класс, а? Для полноты контрасту - я тут же показал тому бильду резюме, гласящее, что означенный великий моменткэтчер - постоянный автор Нэйшнл Джиогрэфик. Ой, что было... Как половина редакции под столами катались... Бильд не удержался, написал ему под какой-то фоткой преехиднейший комментарий. По-моему, С. после этого целые сутки вообще не спал. Сидел и чистил интернет от всех следов своего там пребывания. А почистив - немедленно завел себе новые страницы и, начал выкладывать те же фотки с ничуть не меньшим апломбом. И сыпать дальше столь же лживые резюме. С новыми емэйл-адресами, новыми номерами айсикью, новыми псевдонимами....
  

* * *

  
   И всё бы ему сошло с рук, если бы не начал наглеть. Рано или поздно он и без меня словил бы всё, что причитается. Но звонить перед каждой поездкой куда-либо с Ф. мне, представляться журналистом такой-то газеты или радиостанции, договариваться об интервью... Словом - обеспечивать мое присутствие в другом месте. Идиот, однако. Чего я более всего избегаю - так это случайной встречи с Ф. Так как вероятность, что она действительно пойдет за мной, как она сказала Н. - достаточно велика. И что я с ней делать буду? Восстанавливать отношения? Ни к чему хорошему не приведет. Да и физически невозможно. Помочь адаптироваться в нормальном мире безвольному и стопроцентно ведомому человеку? Даже не смешно... Помочь можно и должно - если она волю проявит, самостоятельно и сознательно начнет из дерьма выбираться... Без этого - только хуже будет. Вдвойне идиот, однако. Как можно думать, что даже с измененным голосом он не будет опознан по первой же фразе? Если, даже просто комментируя чужие фотки на фотосайте, он никогда про понравившуюся фотку не напишет просто, что, мол, журнального качества, а напишет нечто типа, что эта вот фотография достойна обязательного опубликования в элитном журнале "Домовой"? И в разговорах держит ту же лексику. Кстати - вот было бы забавно, если бы он в тот "Домовой" пошел устраиваться, что, похоже, намечалось. Там один из редакторов - мой старый друг... Как, впрочем, и в многих московских изданиях.
  
   Дальше - больше. С. дошел до того, что начал врать и гадить под висящими в интернете афишами моих фотовыставок в тех местах, где под афишами предусмотрено место для комментариев. Как будто опять же не опознается с первой же фразы по нагромождениям излишних сущностей и по мелкопакостливой манере врать с оговорочками. Более того. Одновременно с написанием гадости - обозначая активность на паре других ресурсов, тем самым предоставляя возможность сравнить айпи адреса. Даже если они динамические. В пределах сеанса они таки не меняются. Если не принять, конечно, супротив того специальных мер. Для которых он слишком глуп.
  
   Собственно, я и поторопился с написанием этого дурацкого текста - в частности, чтобы пресечь дальнейшее развитие ситуации в эту сторону. Сейчас я в теме, противника знаю, и открытой войны - ему не выиграть. Труслив. Партизанской - тем более. Глуп. А для Ф. - любая война отсечет последний шанс вырваться из бреда. Если этот шанс еще есть.
  

* * *

  
   На этом я не удержался. Опять позвонил Ф. Спросил, с её ли ведома происходили те звонки и писались пакости. В смысле, что если с её - то знать, что у меня полностью развязаны руки для ответных действий, а если нет - то узнать, насколько развязаны. Она была под дозой. Довольно агрессивно отрицала всё. Убеждала, что у неё в жизни полный порядок по всем пунктам. Что С. - сугубо положительный товарищ, неспособный ни на что из перечисленного. Имеющий хорошую постоянную работу и зарабатывающий кучу денег. Что тем самым - руки у меня развязаны полностью. К сожалению - из разговора следовало и другое. Вдаваться в детали не буду. Скажу лишь, что вывод - на основе анализа, на какие слова она среагировала, подчас активно и бурно, а на какие - нет. А также - на то, какие встречные вопросы она задала. В ней, похоже, умерли все интересы и увлечения. Путешествия... Фотография... Интернет... Возможно - и музыка тоже, но не ручаюсь. Умерло главное, что есть в человеке - любопытство. Многое (хотя и не все) из того, что она говорила о человеке, являющемся в данный момент ее мужем - с ее позиции было правдой. Она вообще не интересуется им. И мной. И никем. И ничем. Она действительно, как и пообещала тогда Н. - живет только текущим моментом и только бытовыми и потребительскими интересами. Видимо - С. всеми своими попытками уподобиться мне, окончательно отбил у нее как исследовательский, так и творческий интерес к миру. Вынудив сравнивать. Поганя своим прикосновением те немногие вещи, к которым в ней теплился Интерес и Талант и которые оставались святыми...
  

* * *

  
   Конец? Посмотрим... Впереди - Новый год, дальше будет тринадцатое марта... Потом - еще раз, и еще не раз... Чудеса - бывают. И гораздо чаще, чем мы думаем. В какой-то момент - она может опять проснуться и восстать против такой жизни.
  
   Но в одну реку - нельзя войти дважды, как отметил в своё время некий неглупый грек, употребив очередной фиал разбавленного вина перед тем, как в очередной раз полезть купаться. У меня - новая жизнь. Рядом - прекрасная женщина, идеально мне подходящая во всём. Которая, похоже, никогда не соврет, никогда не предаст, никогда не умолчит о том, что угрожает двоим. Как положено, в чем-то - мудрая, в чем-то - бестолковая. Самоотверженная. Азартная. Героически терпящая все мои потуги вытащить Ф., весь мой занудливый треп на эту тему и все те кучи сил и времени, которые у меня на всё это уходят. Помогающая мне в этих потугах. Даже сейчас она читает этот текст, выверяя этику изложения. Невзирая на очевидно тяжелейшую душевную нагрузку. Если Ф. проснется и вырвется - она вместе со мной поможет ей адаптироваться в мире непустых людей и найти новую жизнь и новую судьбу. Она - со мной, и она останется со мной. И наш первый сын - уже учится ходить.
  
   В общем - у меня жизнь продолжается. Типа хэппи энда. Относительного, конечно, как и все в этом мире. Если Ф. захочет, чтобы продолжалась и у нее - одного ее слова будет достаточно, а дальше найдется не один десяток людей, которые помогут, и мы в том числе. Будет и у неё хэппи энд. Тоже, конечно, относительный. Но вот захочет ли она? Que sera...
  

* * *

  
   Но это - для Ф. Вот для кого хэппи-энда не будет, так это для С. Два дня назад в новелле не было этого вот абзаца. Теперь - есть. Потому, что С., как и следовало ожидать, немедленно прочел позавчерашнюю редакцию, и - струсил. Опять начал подчищать за собой интернет. Узнав некоторые вещи для себя новые - проглотил их, не сказав ни слова ни Ф., ни ее матери. Потому, что сказав - он вынужден будет предъявить настоящий текст полностью. Вычистив на своих авторских страницах по всему интернету всё, что хоть как-то могло связать эти страницы с ним, вплоть до замены года рождения и дня рождения - в остальном оставил страницы, как есть, периодически со страхом на них заглядывая, не появилось ли там чего-либо непредусмотренного. И не имея храбрости их совсем удалить - вдруг Ф. заглянет и удивится такой зачистке. Вот теперь - грокнулась целостность, как говаривали персонажи хайнлайновского "чужака в чужой стране". Теперь - известно будущее. И теперь, зная, что С. будет перечитывать этот текст не раз, не два, и не пять - пожалуй, я это будущее ему предскажу. Обратившись прямо к нему:
  
   А теперь - слушай сюда, сучонок. Нагроможденные тобою горы лжи и подлостей - переросли тот критический размер, за которым они начали осыпаться, и теперь - они тебя же и накроют, и похоронят. Это прямое и открытое зло может еще иногда хоть как-то остаться безнаказанным даже в больших количествах. Трусливая же ложь - всегда имеет уровень, на котором возникает переполнение. Остаток жизни - тебе жить в страхе, доходящем до ужаса. В сознании собственного бессилия. Поступки - измерены и взвешены, отпущенное время - истекло, плотина - прорвана, и псы - спущены. Упаси боже, не меня будешь бояться. Я всего лишь ответил на подлый удар - мгновенным ответным ударом правды. Мстить - не в моих принципах. Собственной лжи ты будешь бояться. Каждого угла будешь бояться, как ты, впрочем, ты это боишься. Ф. будешь бояться. Ее матери будешь бояться. Окончательно сходить с ума. У тебя и так уже трусость дошла до уровня паранойи. Теперь - ты уже не трусливо гадящий из-за угла шакал, а трясущийся заяц. Беги. Спасайся. Прячься под кустами, вжавшись в землю. Закапывайся в навоз. Теперь тебе за каждым углом будет мерещиться убитый тобой чужой нерожденный младенец. Его бойся. В каждом турпоходе, в который ты повезешь Ф., впрочем, сомнительно, что она уже куда-то поедет, убил ты в ней подобные желания, - из-за каждого куста, за каждым поворотом, на каждой автобусной остановке - тебе будут мерещиться люди, знающие правду. Настоящий туризм - он для чистых людей, а не для отбросов, подобных тебе. Трясись от страха. В каждой редакции, куда ты попробуешь устроиться на работу, на стене редакционной приемной тебе будут мерещиться сотни твоих лживых резюме, а рядом, для контраста с твоими пассажами о том, как здорово ты умеешь писать - твои собственные косноязычные тексты с наркотическим бредом вместо смысла, рядом с твоими заявлениями, что ты великий профессиональный фотограф, издаваемый ведущими журналами мира - твои же убогие фотки. Не горят рукописи, и нагроможденная тобой ложь и нагроможденные тобой подлости, будут лезть из каждой щели до конца твоих дней. Не по чьему-то умыслу. Просто их слишком много, никакое киберпространство такого количества не выдержит. Рукописи не только не горят, но и умеют, будучи сожженными, самостоятельно вернуться в самый подходящий для того момент. Каждый раз, когда ты будешь пытаться выставить те фотки в интернет-галереи - из-под них будут высовываться те фотографии, которые умела делать Ф. до того, как ты убил в ней этот талант. Ты их не видел? Она тебе их не показывала? Тем лучше. Пусть они тебе снятся в ночных кошмарах. Наркотики тебе перестанут приносить успокоение. Каждый косяк конопли, каждая доза винта, будут жечь тебе руки. Напоминая тебе подлости, сделанные с их помощью, и Правду, которая вырвалась на волю. Или ты надеешься на спокойную жизнь, если ты сейчас всё зачистишь, заляжешь на дно, и будешь прилагать все усилия, чтобы не поссориться с Ф. и ее матерью, так как никому больше во всем мире ты нафиг не нужен? Наивный... Тёще ты нужен только как добыватель денег. Честным путем ты их заработать не умеешь, не можешь, и не сможешь никогда. А нечестные пути - теперь для тебя закрыты. Потому, что Правда проснулась, зашевелилась, и вся твоя ложь посыпалась. Во всём прочем - тёща тебя ни в грош не ставит, не тот она человек, и это не предположение, это доказанный факт. И, когда ты будешь использован полностью, а это не за горами, она же первая тебя на помойку и вышвырнет, как отработавшую свой срок половую тряпку. Вылизывай ей всё, что можешь, оттягивай этот момент на те немногие секунды, которые ты ещё можешь выиграть. Надеешься на счастливую жизнь с Ф.? Совсем наивный... Неужели жена, добытая подобным способом и доведенная до подобного состояния, может составить счастье? После того, как ты отобрал у нее любимого человека, убил ее ребенка и испоганил всё святое, что она хранила в себе? Да, ты ее смог сломать. Возможно, даже навсегда, хотя и не факт. Человек иногда может подняться с самого дна, а она, в отличие от тебя - Человек. Но даже пока она сломанная - отсутствие покоя тебе гарантировано. Её тебе всучила матушка, доведя до её до серьезного нервного расстройства. Внушив ей две вещи. Первую - что она должна быть твоей женой. И вторую - что всё, что для души, она должна искать на стороне, у любовников. И матушка в том - ей первая помощница. Неужели ты надеешься, что она, пока не восстановится, не будет следовать ОБЕИМ этим установкам? До смешного наивный... Чем больше ты ее пытаешься удержать, опошляя своими "идеями" и дешевыми поделками её интересы - тем больше она будет искать новые интересы. На стороне, и нигде больше. А если вдруг она проснется и поднимется - ты открыто улетишь за борт в ту же секунду. Уважения у нее ты не добился, и не добьешься никогда. Так как до тебя - у нее были знакомые, и не только я, которые были людьми, и она прекрасно знает разницу между людьми и пеной вроде тебя. Так что - удерживай ее всеми способами, твердо зная, что ты - не более, чем прибор для подметания квартиры и зарабатывания прожиточного минимума. Всё прочее в ней - мимо тебя. Давись от обиды, от злобы, скрипи зубами, жуй сопли, но - продолжай. И - бойся, что она проснётся, потому, что тогда - совсем кирдык. Бойся всего на свете. Каждого шороха. Каждого слова. Каждого жеста. Собственной тени бойся. Прячь голову в песок. Защищайся чужими руками, и заслоняйся чужими спинами. Это тебе не поможет. Живи, как трясущийся заяц. У меня лично - ты ничего кроме жалости не вызываешь.
  
  

Москва, декабрь 2005.

  
  
   Данный текст может свободно распространяться в электронном виде с указанием псевдонима "Homo Habilis" и данной приписки. Если, паче чаяния, кто-либо захочет издать данный текст в бумажном виде, что сомнительно, на всякий случай оговорю, необходимость согласования с автором. Адрес электронной почты - tvrk@yandex.ru . Текст при этом будет переработан с сильным сжатием последней части и заменой инициалов на имена, псевдоним будет другой. Возможно - с заменой названия. Гонорар с первого издания браться не будет.
Оценка: 2.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"