Нечипуренко Виктор Николаевич. Алистер Кроули: маска зверя и лик инициатической воли в эпоху упадка

-- АЛИСТЕР КРОУЛИ: МАСКА ЗВЕРЯ И ЛИК ИНИЦИАТИЧЕСКОЙ ВОЛИ В ЭПОХУ УПАДКА

-- I. Введение: Личина скандала и сатанинская провокация

В истории современного оккультизма мало кто вызывал столь яростную реакцию, как Алистер Кроули - фигура, чья жизнь развертывалась как непрерывный скандал, как вызов всему, что буржуазное общество XX века считало священным. Поэт и альпинист, мистик и наркоман, основатель ордена и самопровозглашенный "Великий Зверь 666" - эти маски наслаивались одна на другую, создавая образ человека, которого одни проклинали как слугу тьмы, другие почитали как пророка новой эры. Но разве не в природе скандала - скрывать суть? Разве не в провокации - таится указание на то, что лежит за пределами профанного взгляда?

Жизненный путь Кроули был беспокойным и впечатляющим. Рожденный в викторианской Англии в религиозной семье "плимутских братьев", он с юности восстал против пуританского христианства, которое, в его глазах, представляло собой не путь к божественному, а систему порабощения человеческого духа. Его бунт не был простым нигилизмом - это был поиск, ведущий от профанного к сакральному. Альпинистские экспедиции на К2 и Канченджангу становились метафорами внутреннего восхождения; поэзия - способом выразить невыразимое; эксперименты с наркотиками и сексуальной магией - инструментами для прорыва границ обыденного сознания.

Центральной провокацией Кроули была его самоидентификация. "Великий Зверь 666" - апокалиптический образ из Книги Откровения, символ антихриста и врага Божьего. К этому он добавил образ "Багряной жены" - блудницы Вавилона, восседающей на семиглавом звере. Эта мистификация доставляла Кроули, по его собственному признанию, немалое "удовольствие". Он наслаждался ужасом и возмущением, которые вызывала его персона в христианском обществе. Газеты называли его "самым порочным человеком в мире", церковные проповедники громили его с кафедр - и всё это лишь укрепляло его репутацию как врага установленного порядка.

Но был ли Кроули действительно "сатанистом" в вульгарном смысле этого слова? Здесь необходимо провести решительное различие. Сатанизм, понимаемый как поклонение силам тьмы, как натуралистическое утверждение низших инстинктов против духовности - это не то, что мы находим у Кроули. Его "сатанизм", если так можно выразиться, был метафизической позицией, противоположной христианской морали не потому, что он стремился к злу, а потому, что видел в христианстве отрицание полноты человеческого существования. В каббалистической традиции, с которой Кроули был глубоко знаком, Сатана - не противник Бога, а "обвинитель", испытатель, функция в божественной экономии. В некоторых ритуалах Кроули обращался: "Ты, духовное Солнце! Сатана!" - отождествляя князя тьмы с источником света, с принципом, который освещает путь инициации.

Это "интегральное утверждение человека", как можно было бы назвать позицию Кроули, перекликается с тем, что Юлиус Эвола называл преодолением христианской "осуждающей" морали. Для Эволы, как и для Кроули, истинная духовность не требует отрицания тела, страстей, воли к власти - но требует их трансмутации, подчинения высшему принципу. Христианство же, в своей исторической форме, превратилось в религию рабов, проповедующую смирение там, где древние традиции учили господству - не над другими, но над самим собой, над хаосом собственной природы.

Таким образом, профанный взгляд на Кроули - взгляд газет и моралистов - видит лишь личину, маску Зверя. За этой маской скрывается нечто иное: инициатический путь, попытка "реабилитации" древних магических традиций в эпоху, которую можно назвать эпохой упадка. Кали-юга, Железный век, время, когда, по словам Эволы, "все священное опрокинуто, все иерархии разрушены, все символы профанизированы". В таком контексте фигура Кроули приобретает особое значение - не как образец для подражания, но как симптом и одновременно как попытка противодействия.

Однако противодействие это было двусмысленным. Кроули не просто возрождал традицию - он неизбежно нес на себе печать своего времени. Его магия смешивала подлинные элементы герметизма, каббалы, тантры с театральностью, эгоцентризмом, а порой и с тем самым натурализмом, против которого должна была бы быть направлена истинная инициация. Эта двойственность и составляет главную проблему при оценке Кроули: где заканчивается маска и начинается лик? Где театр, а где - реальный контакт с метафизическими силами?

Цель настоящего эссе - пройти путь от внешнего к внутреннему, от скандальной биографии к доктринальному ядру, от профанного образа "самого порочного человека" к возможному инициатическому содержанию его учения и практик. Мы будем двигаться, следуя методу самого Эволы: с недоверием к современным формам, с вниманием к традиционным корням, с различением между тем, что в Кроули принадлежит вечному, и тем, что есть лишь отражение декаданса его эпохи.

Ибо, как сказано в самой Книге Закона, которую Кроули считал своим главным откровением: "Каждый человек - звезда". Но не каждому дано зажечь эту звезду. И вопрос, который мы ставим перед Кроули, таков: была ли его воля достаточно сильна, чтобы превратить маску в реальность, личину в лик? Или же он остался актером на сцене собственной мистификации, талантливым, но в конечном счете не достигшим той трансформации, о которой говорил?

Но за маской Зверя скрывается воля, которую надлежит открыть.

II. Доктрина Телемы: От "Делай, что хочешь" к истинной воле

Liber Legis - Книга Закона, явленная Кроули в Каире в 1904 году, - представляет собой краткий, но чрезвычайно насыщенный текст, который сам Кроули рассматривал не как продукт собственного творчества, а как откровение, продиктованное ему сверхчеловеческой сущностью Айвассом. Этот текст стал основой доктрины Телемы (от греч. - "воля"), которая, по замыслу её автора, должна была заменить христианство как религиозно-метафизическую систему для наступающей эры. Поверхностный взгляд видит в этой доктрине лишь манифест вседозволенности, призыв к разрушению всех моральных норм. Однако, как справедливо замечает Эвола, "нужно признать, что, по меньшей мере в его намерениях, речь шла о "сакральном" и магическом использовании", а не о простом натуралистическом гедонизме.

Книга Закона изобилует полемическими выпадами против христианства, которые легко могут быть истолкованы как "сатанизм" в вульгарном смысле. "Человек, будь сильным! Наслаждайся всякой вещью и всяким экстазом, не боясь, что за это Бог осудит тебя" (II, 22) - такие формулировки кажутся прямым вызовом христианской морали греха и покаяния. Но эта "обязательная антихристианская и язычествующая полемика", как её называет Эвола, служит скорее фасадом, за которым скрывается более глубокое содержание. Ибо Кроули стремился не просто к отрицанию, но к утверждению - к "интегральному утверждению человека", которое, однако, "уже не с натуралистической, а инициатической и "магической" подоплекой".

-- II.1. Первый принцип: "Do what thou wilt shall be the whole of the law"

"Делай, что хочешь: таков весь закон" - эта формула, ставшая центральной для Телемы, на первый взгляд кажется близкой к девизу Рабле "Fay ce que vouldras" ("Делай, что пожелаешь"), начертанному над вратами Телемской обители. Однако, как подчеркивает Эвола, "нельзя буквально ограничиваться этой нормой, почти что предписывающей делать все, что нравится, потому что Кроули имеет в виду истинную волю, которую нужно обнаружить в себе, а затем реализовать".

Здесь возникает первое и решающее различие: между волей как произвольным желанием (тем, что на санскрите называется kma, влечение обусловленного эго) и Волей с большой буквы - истинной волей, или Телемой, которая представляет собой глубинное предназначение индивида, его dharma, если использовать индуистский термин. Кроули требовал от ученика не просто следования капризам, но напряженного поиска этой внутренней истины. "Работа" (the Work) - так он называл этот процесс самопознания и самореализации, - требовала клятвы перед лицом "Великого Зверя 666". Это была клятва посвящения, обязательство, связывающее ученика не с внешним авторитетом, но с собственной сущностной природой.

"Только те, кто дойдут до нее, на самом деле являются людьми и повелителями, а прочие - "рабы"", - утверждал Кроули. Это деление на "повелителей" и "рабов" - не социальная классификация, а внутренняя типология. Раб - тот, кто живет в соответствии с внешними императивами, будь то христианская мораль или буржуазные условности, не имея доступа к собственному центру. Повелитель - тот, кто обрел свою истинную волю и следует ей с непоколебимостью. В этом Кроули близок к эволовской концепции "дифференцированного человека" - аристократа духа, который живет по собственному закону именно потому, что этот закон совпадает с космическим порядком.

Парадоксально, но эта "абсолютная свобода" требовала строжайшей самодисциплины. Кроули говорил о "морали строже всякой иной, несмотря на абсолютную свободу по отношению ко всяким обусловленным правилам поведения". Это не мораль заповедей и запретов, навязанная извне, а внутренняя необходимость, вытекающая из самой природы Работы. "The only sin is restriction" - "единственный грех - это ограничение" - означает не отсутствие границ вообще, а отсутствие искусственных, навязанных границ, которые препятствуют реализации истинной воли. Ограничения, налагаемые самой волей на себя в процессе её очищения и концентрации, не являются грехом - напротив, они суть проявления этой воли.

Здесь обнаруживается близость к тому, что Эвола называл "абсолютным индивидом" - не эгоистической личностью, замкнутой в своих желаниях, а существом, осуществившим связь с трансцендентным принципом и потому ставшим законом для самого себя. Телема Кроули, понятая в этом ключе, оказывается не антиномизмом (отрицанием закона), а автономией в изначальном смысле слова: autos nomos - "сам себе закон".

-- II.2. Второй принцип: "Every man is a star"

"Каждый человек - это звезда" - второй постулат Телемы вводит вертикальное измерение в доктрину, которая на поверхности могла казаться чисто горизонтальной, утверждающей лишь земные ценности. Эвола отмечает: "В том смысле, что в человеке проявляется принцип, в некоторой степени являющийся трансцендентным, что в общем ведет за пределы "языческого" натурализма".

Образ звезды указывает на самодостаточность, на независимое существование, на собственный свет. Каждая звезда движется по своей орбите, подчиняясь не внешним влияниям, но внутреннему закону - тому самому, который в астрономии называется небесной механикой, а в метафизике - дхармой или Волей. Но звезда - это также огонь, свет в темноте, источник энергии. В человеке этот принцип соответствует тому, что Кроули называл "Самостью", отличной от простого эго.

Различие между Самостью и эго - фундаментальное в любой серьезной инициатической традиции. Эго - это конгломерат обусловленностей, привычек, воспоминаний, социальных ролей, страхов и желаний. Это не истинный субъект, но маска, persona в буквальном смысле - театральная личина. Самость же - это тот принцип, который наблюдает за игрой эго, который существует до рождения этой конкретной личности и переживёт её смерть. В индуистской терминологии это Атман; в герметизме - "внутренний бог"; у Кроули - "Святой Ангел-Хранитель", с которым адепт должен установить отношения, дающие возможность получить "знание и собеседование".

Кроули "возобновляет древнюю теорию "двух демонов"", как пишет Эвола. Один демон - "добрый", даймон в сократовском смысле, внутренний голос, ведущий к реализации истинной природы. Он "дарует вдохновение для правильного использования магических техник". Другой демон - соблазнитель, сила, которая "отдает человека на милость... ведя к разрушению и вечному проклятию". Эта драматизированная картина указывает на реальность инициатического пути как поля битвы между различными силами внутри человеческой психики - и, возможно, за её пределами.

В эволовской перспективе это соответствует различию между "героическим" и "демоническим" путями. Героический путь ведет к интеграции, к господству высшего над низшим, к олимпийской ясности. Демонический путь - это путь распада, регрессии в хаос, титанического бунта без направления. Присутствие в человеке "звезды" - божественного принципа - "составляет предпосылку рискованного опыта этого пути", как замечает Эвола. Без этой предпосылки техники Кроули становятся не инструментами трансформации, а катализаторами распада.

-- II.3. Третий принцип: "Love is the law, love under will"

"Закон есть любовь, любовь в соответствии с волей" - третий столп Телемы переводит доктрину в область практики, и здесь мы сталкиваемся с наиболее спорным аспектом кроулианства. Ибо "под любовью здесь по сути понимается половая любовь", и это ведет "от доктринальной области к области техник", где появляются "аспекты кроулианства, которые поднимают проблематику оргиастического толка".

Формула "любовь под волей" (love under will) критически важна. Это не призыв к сексуальной распущенности, а указание на иерархию: половой импульс должен быть подчинен высшему принципу - Воле. Любовь перестаёт быть просто биологической функцией или романтическим чувством и становится таинством, ритуалом, священнодействием. В этом контексте половой акт рассматривается как момент, когда завеса между мирами становится тоньше, когда возможен "разрыв уровня", выход за пределы обычного сознания.

Кроули часто ссылался на древние традиции - тантру, храмовую проституцию древнего Ближнего Востока, культы Диониса и Пана. В Liber Legis содержится "отсылка даже к "великому богу Пану"" - божеству природной жизненной силы, которое христианство демонизировало, превратив в образ дьявола с козлиными ногами. Реабилитация Пана для Кроули означала реабилитацию витальности, инстинкта, "тёмной" стороны существования - не как самоцели, но как материала для трансмутации.

Однако здесь таится и главная опасность. Граница между "сакральным использованием" секса и простой оргией, между контролируемым высвобождением сил и хаотическим распадом - невероятно тонка. Как отмечает Эвола, "от хаотичных, рассеянных и легкомысленных опытов с разнузданным сексом и наркотиками, свойственным некоторым молодежным кругам на границе современного мира, он перешел к чему-то более серьезному, но из-за этого также и к чему-то более опасному".

Кроули настаивал на том, что речь идёт не о гедонизме: "Для Кроули половой акт приобретал характер таинства, сакральной и магической операции". Но можно ли провести эту границу на практике? Может ли профан, не имеющий инициатической подготовки, не обладающий "исключительной личностью", безопасно использовать эти техники? История последователей Кроули даёт на этот вопрос скорее отрицательный ответ.

Тем не менее, в принципе доктрины остаётся нечто, что выходит за рамки простого антиномизма. Любовь под волей - это попытка интегрировать то, что христианство разделило: дух и плоть, небесное и земное, священное и профанное. Это попытка, которая в эпоху Кали-юги, когда "все священное опрокинуто", может показаться либо героической, либо безумной - в зависимости от того, с какой позиции на неё смотреть.

Принцип Телемы	Формулировка	Эволовский эквивалент	Опасность профанации
Истинная воля	"Do what thou wilt"	Абсолютный индивид, следующий дхарме	Смешение с произволом эго
Звёздная природа	"Every man is a star"	Атман, трансцендентная Самость	Натуралистическая интерпретация
Любовь под волей	"Love under will"	Интеграция витального в инициацию	Оргиастический распад

Доктрина обретает плоть в ритуалах, где воля сталкивается с невидимым.

-- III. Инициатические корни: От Золотой Зари к OTO и сверхчувственному контакту

Чтобы понять Кроули не как простого эксцентрика или шарлатана, а как фигуру, чья деятельность имела определённую традиционную основу, необходимо обратиться к его связям с инициатическими организациями конца XIX - начала XX века. Эвола справедливо замечает, что "в случае Кроули при призывании опасных сил присутствовали вышеописанные условия для переживания опыта этого рода" - и одним из таких условий была "его связь с достаточно серьезными организациями инициатического характера". Без этого организационного фона деятельность Кроули действительно свелась бы к театральной мистификации. Но наличие этих корней указывает на нечто более глубокое - на попытку, пусть и противоречивую, восстановить разорванную нить западной эзотерической традиции.

-- III.1. Организационный фон: Герметический орден Золотой Зари и Ordo Templi Orientis

Герметический орден Золотой Зари (Hermetic Order of the Golden Dawn) был основан в 1888 году в Лондоне и представлял собой одну из наиболее серьезных попыток систематизировать западную магическую традицию. Орден объединял элементы каббалы, герметизма, розенкрейцерства, алхимии и египетских мистерий в сложную градуированную систему инициации. Члены ордена изучали гематрию и нотарикон (каббалистические методы интерпретации текстов), ритуальную магию, астрологию, таро, геомантию - весь арсенал западного эзотеризма.

Кроули вступил в Золотую Зарю в 1898 году, в возрасте 23 лет, и быстро продвигался по степеням посвящения. Его природная одарённость, о которой пишет Эвола - "исключительная личность", "естественная предрасположенность к контактам со сверхчувственным", "особый "магнетизм"" - позволяла ему не просто изучать теорию, но добиваться результатов в практике. Однако конфликтный характер Кроули вскоре привёл к расколу: он вступил в противоречие с руководством ордена, особенно с Сэмюэлем Мазерсом, одним из основателей. Борьба за власть, обвинения в нарушении клятв секретности, магические "войны" между фракциями - всё это привело к тому, что Кроули "впоследствии вышел из него".

Но выход из Золотой Зари не означал отказа от магической работы - напротив, он стал толчком к созданию собственной структуры. Кроули взял на вооружение Ordo Templi Orientis (O.T.O. - Орден Восточных Тамплиеров), немецкую организацию, основанную Карлом Кельнером и Теодором Ройссом, которая практиковала формы сексуальной магии. Эвола отмечает "намёк на тамплиеров: даже Бафомет тамплиеров был взят на вооружение". Этот символ - козлоголовое божество, которому рыцари Храма якобы поклонялись, - служил Кроули в качестве знака связи с древней традицией, уничтоженной христианской Церковью.

Название "Восточные Тамплиеры" само по себе значимо: оно указывает на синтез западной рыцарской традиции (тамплиеры) и восточной мудрости (тантра, йога), который Кроули стремился осуществить. Под его руководством O.T.O. был реорганизован и превращён в проводник доктрины Телемы. "Тем не менее, этот Орден использовал многие магические ритуалы Золотой Зари, направленные на общение с так называемыми "тайными учителями" и с определенными сущностями или "разумами"".

Концепция "тайных учителей" (Secret Chiefs, Mahatmas) - ключевая для понимания эзотерической атмосферы той эпохи. Речь шла о невидимых наставниках, существах высшего порядка, которые направляют развитие человечества из сокрытых планов бытия. Теософы говорили о Махатмах Гималаев; Золотая Заря - о Третьем ордене, состоящем из адептов, превзошедших физическую форму. Для Кроули эти "учителя" были не абстракцией, а реальными собеседниками, с которыми он стремился установить контакт через ритуальную практику.

В этом стремлении можно усмотреть параллель с тем, что Эвола называл связью с "гиперборейской" традицией - с источником знания, который существует за пределами исторических форм, к которому инициатический путь должен вести. Конечно, конкретные формы, которые принимало это стремление у Кроули, были окрашены духом времени - смесью викторианского оккультизма, ориентализма, романтизации "Востока". Но намерение оставалось традиционным: прорваться сквозь профанный мир к сверхчеловеческим источникам мудрости.

-- III.2. Liber Legis и Айвасс: Реальный прорыв или мистификация?

Центральное событие в жизни Кроули произошло в Каире в апреле 1904 года. Согласно его рассказу, его жена Роуз в состоянии медиумического транса сообщила, что "они" ждут его. Три дня подряд, с 8 по 10 апреля, ровно в полдень, Кроули входил в специально подготовленную комнату и записывал текст, который диктовал ему голос, идентифицировавший себя как Айвасс. Результатом стал Liber AL vel Legis - Книга Закона, текст из трёх глав, каждая из которых произносилась от лица одного из божеств: Нуит (богини бесконечного пространства), Хадит (бесконечно малой точки сознания) и Ра-Хор-Хуита (воинственной формы Хора).

Кроули "приписывал создание Liber Legis... вызванной им в Каире сущности по имени Айвасс, якобы проявлению египетского Гарпократа, "повелителя молчания"". Гарпократ - эллинистическая форма египетского Хора-ребёнка (Heru-pa-khered), изображавшегося с пальцем у рта - жест, который греки истолковали как знак молчания. В герметической традиции Гарпократ символизировал сокрытое знание, мистерию, которая не может быть выражена словами. Выбор этого божества в качестве источника откровения указывает на парадокс: молчаливый бог говорит, тайна становится явной - но лишь для тех, кто способен услышать.

Был ли этот опыт подлинным контактом с нечеловеческим разумом или же продуктом подсознания самого Кроули, усиленного, возможно, гашишем и специальными ритуальными техниками? Эвола занимает осторожную, но не отрицающую позицию: "Нужно помнить, что в целом все это не сводится к одним лишь выдумкам, и что некоторые контакты Кроули с таинственным сверхчувственным миром были реальными".

Эта оценка основывается на эволовском понимании природы таких феноменов. Для традиционалистской метафизики существование невидимых планов реальности, населённых различными сущностями и "разумами", - не суеверие, а факт. Вопрос лишь в том, с чем именно устанавливается контакт: с высшими силами, ведущими к освобождению и познанию, или с низшими, "лярвальными" сущностями астрального плана, которые могут обманывать, вдохновлять и в конечном счёте разрушать. Эвола говорит о "двух демонах" - и здесь критическим становится способность различения.

Сам характер полученного текста - его поэтическая сила, доктринальная связность (при всей её загадочности), пророческий тон - указывает на то, что это не было простой галлюцинацией. Кроули потратил остаток своей жизни на комментирование и распространение Liber Legis, находя в нём всё новые слои значения. Гематрические соответствия, предсказания, зашифрованные формулы - всё это требовало "предрасположенности", как пишет Эвола, способности работать с символическим языком, который по природе своей многозначен.

В контексте египетских мистерий, на которые явно ссылается откровение, можно вспомнить, что инициация в храмах Египта часто включала переживание встречи с божеством - теофанию, богоявление, которое трансформировало посвящаемого. Возможно, опыт Кроули в Каире был именно таким "инициатическим опытом в духе египетских мистерий", как предполагает эволовская интерпретация. Подлинность опыта измеряется не внешними критериями (которые в принципе неприменимы к сверхчувственному), а его результатами - теми трансформациями, которые он производит в жизни человека.

-- III.3. Призывы и сущности: Сатана как "духовное Солнце"

Ритуальная практика Кроули изобиловала призываниями различных сил и сущностей. Эвола цитирует один из таких призывов: "Ты, духовное Солнце! Сатана! Ты око, ты сладострастие! Громко взываю! Громко взываю! Вращай колесо, о Отец мой, о Сатана, о Солнце!" На первый взгляд это подтверждает обвинения в сатанизме. Но, как справедливо замечает Эвола, "это, кажется, подтверждает сатанизм, хотя и не без смешения с чем-то иным (отсылка к "духовному Солнцу")".

Ключ к пониманию лежит в этом "смешении". Сатана здесь отождествляется с Солнцем - архетипическим символом божественного света, источником жизни, центром системы. В гностических и манихейских традициях существовало представление о "духовном Солнце" за пределами видимого светила - о метафизическом принципе света, который освещает не физический мир, а мир умопостигаемый. Кроули использовал имя Сатаны не как обозначение злой силы, но как провокативный способ указать на принцип, который христианство демонизировало.

"Однако нужно помнить, что Кроули не ставил Сатану на место Бога - он высоко ценил такие традиции, как Каббала, которые почитали божественность, пусть даже понимаемую метафизически, а не религиозно". В каббалистической системе Сатана часто понимается не как отдельное зловредное существо, а как функция - Обвинитель (Satan на иврите означает "препятствующий", "противник"), служащий божественному замыслу, испытывая праведных. В Книге Иова Сатана является членом небесного совета, действующим с позволения Бога.

Кроули, впитавший каббалистическую мудрость через Золотую Зарю, использовал эту концепцию, но довёл её до предела. Если Сатана - это принцип испытания, то встреча с ним - необходимый этап инициации. Если он - "духовное Солнце", то поклонение ему означает поклонение высшему свету, который обычному христианскому взгляду кажется тьмой - ибо он ослепляет, он требует трансформации глаз, чтобы быть воспринятым.

Эта "связь с опасными силами" была, по Эволе, необходима "для переживания опыта". Магическая работа, в традиционном понимании, всегда связана с риском. Взывая к силам, природа которых превосходит человеческую, маг вступает на территорию, где ошибка может стоить не просто жизни, а целостности души. Поэтому требования к практикующему были столь строги: "исключительная личность", "магнетизм", связь с инициатической организацией - всё это предпосылки, без которых практика превращается в безумие.

В ритуалах Кроули использовался "весь традиционный арсенал знаков, формул, мантий, пентаграмм" - внешние атрибуты, которые для профана кажутся театральными декорациями, но в контексте операции служат "опорами" для сознания, способами структурировать невидимые силы. Пентаграмма - символ микрокосма, человека с распростёртыми руками; гексаграмма - макрокосма, божественного порядка; имена силы (Тетраграмматон, Агла, имена архангелов) - вербальные ключи к определённым планам реальности. Всё это - не суеверие, а технология, основанная на принципе соответствий: "как вверху, так внизу".

Различие между магией и теургией, которое проводили неоплатоники, здесь становится критическим. Теургия ("богодействие") направлена на восхождение к божественному, на очищение и обожение души. Гоэтия (низшая магия) - на принуждение духов для земных целей. Кроули претендовал на теургию, на "священную магию Абрамелина", цель которой - "знание и собеседование со Святым Ангелом-Хранителем". Но его методы часто включали элементы гоэтии - вызывание демонов из "Малого ключа Соломона", работу с инфернальными иерархиями. Эта смесь создавала опасную неоднозначность.

Эволовская оценка: связь с традиционными корнями (Золотая Заря, каббала, египетские мистерии) давала Кроули определённую легитимность и защиту. Но эта связь была неполной, прерванной веками упадка. Кроули пытался восстановить разорванную цепь передачи, но делал это в значительной мере самовольно, опираясь на собственное толкование фрагментарных текстов. В этом - и его сила (свобода от догматических ограничений), и его слабость (отсутствие надёжного проводника в области, где заблуждение смертельно).

Но доктрина и корни - лишь основа; истинный путь - в техниках трансмутации.

-- IV. Техники магии: Секс, наркотики и пределы трансмутации

Если доктрина Телемы составляет теоретическое ядро кроулианства, а связь с инициатическими организациями - его традиционную основу, то техники представляют собой практическое осуществление пути, то поле, где принципы встречаются с реальностью человеческой природы - и где, как показывает опыт, большинство терпит крушение. Именно здесь провокативность Кроули достигает апогея, и именно здесь наиболее необходим трезвый, эволовский взгляд, способный различать между "сакральным использованием" и профанным распадом, между трансмутацией и разрушением.

Эвола предупреждает: "От хаотичных, рассеянных и легкомысленных опытов с разнузданным сексом и наркотиками, свойственным некоторым молодежным кругам на границе современного мира, он перешел к чему-то более серьезному, но из-за этого также и к чему-то более опасному". Эта опасность не просто моральная (с точки зрения традиционной метафизики, буржуазная мораль не имеет абсолютного значения), а онтологическая - речь идёт о целостности самого человека, о границе между интеграцией и дезинтеграцией личности.

-- IV.1. Наркотики как "открыватели границ"

Отношение Кроули к наркотикам было сложным и не может быть сведено ни к простой апологии, ни к предостережению. Его "Дневник наркомана" (Diary of a Drug Friend, 1922) - не гимн "искусственному раю" в духе Бодлера, а попытка исследовать возможности изменённых состояний сознания как инструмента магической работы. "Существуют вещества, - говорит Кроули, - которые открывают границы мира, скрытого за завесой материи".

Эвола сразу же вносит существенную поправку: "Такая формулировка, впрочем, несовершенна, ибо в принципе нужно говорить не о веществах sic et simpliciter (какими бы они ни были), а об их особом использовании, связанном с точными и нелегко реализуемыми условиями". Это различение критически важно. Само вещество - опиум, гашиш, мескалин, кокаин, эфир - не обладает магическими свойствами per se. Оно лишь катализатор, который может либо открыть дверь к сверхчувственному, либо разрушить психическую структуру, необходимую для удержания этого опыта.

Традиционное использование психоактивных веществ известно из многих культур: сома в ведийских ритуалах, айяуаска у шаманов Амазонии, пейот в церемониях индейцев Северной Америки, каннабис у индийских садху. Во всех этих случаях употребление происходило в сакральном контексте, под руководством опытного наставника, в рамках разработанной космологии, которая придавала смысл возникающим видениям. Изъятое из этого контекста, вещество становится просто средством бегства от реальности - тем самым "искусственным раем", который ведёт не к трансценденции, а к деградации.

Кроули формулировал это в своей характерной манере: вещества "являют яд в пищу" - но "только для "царственного человека"". Формула "яд в пищу" указывает на алхимическую операцию: то, что убивает обычного человека, питает адепта, прошедшего внутреннюю трансформацию. Мышьяк в малых дозах - лекарство, в больших - смертельный яд; так и опыт, открывающийся через наркотики, может быть либо инициатическим прорывом, либо психическим отравлением - в зависимости от "сосуда", который его принимает.

"Царственный человек" - это не социальный статус, а типологическая характеристика. В эволовской терминологии это "дифференцированный человек", тот, кто обладает внутренним стержнем, метафизическим центром, способным выдержать разрушение периферических структур эго. Для такого человека столкновение с хаосом подсознательного, высвобождаемого наркотиками, может стать испытанием, закаляющим волю. Для обычного человека, не имеющего этого центра, тот же опыт приведёт к распаду.

Показательно, что Кроули связывал употребление наркотиков не с пассивным "расширением сознания", а с активной магической работой. Вещество принималось в контексте ритуала, с определённой целью - например, для вхождения в транс, необходимый для астральной проекции или вызывания сущности. Это "особое использование" требовало дисциплины, намерения, структуры - всего того, что отсутствует у современного наркомана, ищущего лишь приятных ощущений.

Метафора альпинизма, которую использует текст ("К2, Канченджанга как метафоры восхождения"), здесь особенно уместна. Кроули был опытным альпинистом, участвовавшим в экспедициях на высочайшие вершины мира. Восхождение на гору требует подготовки, выносливости, способности действовать в разрежённой атмосфере, где каждая ошибка фатальна. Так и "восхождение" через изменённые состояния сознания требует психической подготовки, способности дышать в "разрежённой атмосфере" сверхчувственного. Турист, вознесённый вертолётом на вершину без акклиматизации, умрёт от высотной болезни; так и профан, принявший психоделик без подготовки, рискует психическим срывом.

Но даже при наличии всех условий опасность остаётся. Сам Кроули в конце жизни был зависим от героина (принимавшегося якобы как лекарство от астмы). Эта зависимость - свидетельство того, что граница между использованием и злоупотреблением непостоянна даже для "царственного человека". Или же - более тёмная интерпретация - что сам Кроули не был тем, кем претендовал быть, что его "исключительная личность" имела трещины, через которые "яд" проникал, не превращаясь полностью в "пищу".

-- IV.2. Sex magic: От оргазма к "смерти в экстазе"

Если использование наркотиков представляло собой один полюс кроулианских техник, то сексуальная магия составляла другой - и ещё более скандальный. "Половой акт приобретал характер таинства, сакральной и магической операции", - пишет Эвола, указывая на намерение Кроули. Но реализация этого намерения требовала погружения в области, которые для современного человека неизбежно ассоциируются либо с порнографией, либо с патологией.

Теоретической основой служило представление о том, что "в совокуплении он усматривал, в пределе, некий вид "разрыва уровня", в силу чего происходит встреча "с богами лицом к лицу", то есть обнаруживалось отверстие в сверхчувственную область". Почему именно половой акт? Потому что оргазм - один из немногих моментов в жизни обычного человека, когда эго на мгновение растворяется, когда происходит выход за пределы себя (ex-stasis в буквальном смысле - "выход наружу"). Французы называют оргазм "la petite mort" - "маленькая смерть"; в этой метафоре заключена глубокая истина. На мгновение умирает обусловленное "я", и возникает возможность контакта с тем, что лежит по ту сторону.

Тантрические традиции Индии и Тибета разработали сложные практики, использующие сексуальную энергию для духовной трансформации. Майтхуна (ритуальное совокупление) в тантре происходит в строго контролируемом контексте, с визуализациями божеств, чтением мантр, управлением праной (жизненной энергией). Цель - не чувственное наслаждение, а преодоление дуальности, реализация единства Шивы и Шакти, мужского и женского принципов. Семяизвержение часто считалось нежелательным - энергия должна была быть направлена вверх, по центральному каналу (сушумна), к высшим чакрам.

Кроули был знаком с тантрой (он путешествовал по Индии, изучал йогу), но его подход отличался. Вместо удержания семени, он разработал техники, основанные на использовании сексуальных флюидов - семени и вагинальных выделений - как магических "зарядов". В ритуалах O.T.O., особенно в высших градусах (VIII® и IX®), эти субстанции использовались как "Эликсир жизни", который адепты употребляли или использовали для освящения талисманов. Для внешнего наблюдателя это выглядит отвратительно или богохульно; для практикующего - это было священнодействие, преодоление табу как путь к освобождению.

"Техники OTO (De arte magica, mors justi)" включали крайности, о которых пишет Эвола: "Зачастую указываемая Кроули техника опиралась на крайности: в оргазме и в опьянении нужно было достичь состояния истощения, доведенного до крайнего предела, "сравнимого с возможностью продолжить жить"". Ритуальное название этого состояния - mors justi, "смерть праведного" - указывает на предельный характер опыта. Это не просто сексуальный акт, даже не просто продолжительный и интенсивный, а доведение себя до границы физических возможностей, до точки, где тело более не может служить оболочкой для обычного сознания - и потому возникает возможность иного сознания.

"В церемониях по вызову "магический кинжал", использовавшийся вместе со всем традиционным арсеналом знаков, формул, мантий, пентаграмм и т. п., имел смысл "символа существа, готового принести в жертву все"". Кинжал (атам в традиции Золотой Зари) символизирует волю, направленное намерение, фаллос как космический принцип. Принести в жертву "всё" означает не просто отдать физическую энергию, но отказаться от привязанности к результату, к удовольствию, к самой жизни - парадоксальным образом, через акт, наиболее связанный с жизненным инстинктом.

Свидетельства о том, что происходило в этих ритуалах, фрагментарны и часто противоречивы. "В Magic report of the Beast 666 говорится о молодых девушках, страстных и необузданных, которые внезапно "совершенно непредсказуемо переходят в состояние глубокого покоя, трудно отличимого от пророческого транса, и начинают описывать, что они видели"". Это описание указывает на достижение цели: прорыв к видению, к контакту с невидимым. Но какова цена? И насколько устойчив результат?

Связь с древними традициями, на которую ссылается Эвола - "Пан, тамплиеры" - указывает на архетипический характер этих практик. Пан - бог диких мест, необузданной природы, сексуальной витальности. Христианство демонизировало Пана, превратив его в образ дьявола. Реабилитация Пана означала реабилитацию той стороны существования, которую современная цивилизация подавляет - но которая, будучи подавленной, не исчезает, а уходит в тень, откуда действует деструктивно. "Великий бог Пан", упомянутый в Liber Legis, - это призыв интегрировать эту силу, а не отрицать её.

Тамплиеры, по легенде, практиковали ритуалы, включавшие поклонение Бафомету - андрогинному божеству с головой козла. Современные исследования показывают, что обвинения, вероятно, были сфабрикованы Филиппом Красивым для захвата богатств ордена. Но для Кроули историческая истина была менее важна, чем символическая: тамплиеры представляли традицию, уничтоженную профанной властью, знание, которое необходимо восстановить. Бафомет, согласно одной этимологии, - искажение арабского "абу-фихамат" ("отец понимания"); согласно другой - анаграмма латинского "TEM OHP AB", расшифровываемая каббалистически. В любом случае, это символ тайного знания, герметической мудрости.

Но превращалось ли это знание в реальность в ритуалах Кроули? Эвола честно признаёт: "Естественно, нельзя установить, что происходило в опытах этого рода, с какими планами невидимого осуществлялся контакт". Здесь мы достигаем границы того, что может быть оценено извне. Магическая операция по природе своей субъективна - не в смысле произвольности, а в смысле того, что её результаты доступны только участникам. Внешний наблюдатель видит лишь действия, которые могут выглядеть комично, отвратительно или безумно; внутренний смысл остаётся сокрытым.

-- IV.3. Опасности и последствия: Аббатство в Чефалу и судьбы последователей

Теория встречается с практикой не в абстрактных манифестах, а в конкретных жизнях людей, которые решаются следовать указанному пути. И здесь картина становится мрачной. В 1920 году Кроули основал в Чефалу, на Сицилии, "Магическое аббатство" - коммуну, где группа последователей должна была жить в соответствии с законами Телемы, практикуя техники, разработанные Зверем 666.

Аббатство представляло собой попытку создать инициатическое сообщество, пространство, изъятое из профанного мира, где могла бы происходить реальная трансформация. Стены были расписаны эротическими фресками; проводились ритуалы, включавшие секс, наркотики, магические церемонии. Участники подвергались "испытаниям и ограничениям всякого рода", как пишет Эвола, - аскезе особого рода, направленной не на подавление желаний, а на их трансмутацию.

Однако эксперимент Кроули продлился недолго. "С пришествием фашизма он был быстро выслан из Италии по причине слухов о том, что в этом аббатстве якобы происходило". Муссолини, чей режим стремился к восстановлению традиционных ценностей (пусть и в модернизированной форме), не мог терпеть такой скандал на итальянской земле. Смерть одного из членов коммуны, Рауля Лавдея, от энтерита (вызванного, по некоторым данным, питьём из нечистого источника, но приписанного ритуальным практикам) дала повод для изгнания.

Но более показательны судьбы тех, кто прошёл через школу Кроули и выжил - или не выжил. Эвола с беспощадной объективностью описывает двойственность результатов: "Те, кто были достаточно тверды, чтобы не сбиться с пути, говорили, что вышли из этих опытов с Великим Зверем 666 обновленными и интегрированными; однако равным образом известно и о других людях, особенно женщинах, чья психика расстроилась, а некоторые закончили даже клиникой; вроде бы были даже случаи самоубийств".

Это не просто статистика неудач - это указание на фундаментальную проблему пути, предложенного Кроули. Магическая трансмутация, о которой он говорил, - реальная возможность, но доступная лишь немногим. "В таких случаях Кроули говорил, что эти люди не смогли осуществить магическую трансмутацию вызванных или высвобожденных сил (или что дозы яда были слишком высоки для того, чтобы их можно было преобразовать в пищу); и из-за этого они сломались".

Можно ли винить Кроули за эти разрушенные жизни? С одной стороны, он предупреждал об опасностях, говорил о необходимости исключительных качеств, настаивал на том, что путь не для всех. С другой - он принимал учеников, зная, что большинство не обладает необходимыми качествами. Более того, его личный пример - жизнь, наполненная скандалами, зависимостями, разорванными отношениями - мог служить скорее отталкивающим, чем вдохновляющим образцом.

Сам Кроули "смог продержаться до своего конца, закончив свою жизнь в 1947 году в 72 года; его способности остались ясными и нормальными". Это не малое достижение, учитывая количество наркотиков, которые он употребил, и экстремальный характер его экспериментов. Факт, что он дожил до относительно преклонного возраста, сохранив умственную ясность, может служить свидетельством в его пользу: возможно, он действительно обладал той "исключительной личностью", о которой говорит Эвола, конституцией, способной выдержать то, что убило бы другого.

"Кроме его последователей, с ним имели контакты некоторые личности, в том числе даже высокопоставленные (например, известный генерал бронетанковых войск Фуллер)". Джон Фредерик Чарльз Фуллер - выдающийся военный теоретик, один из пионеров танковой войны - не был легковерным мечтателем. Его интерес к Кроули указывает на то, что в Звере 666 было нечто, привлекавшее серьёзных людей, способных различать между шарлатанством и подлинным знанием. Впрочем, Фуллер в конце концов дистанцировался от Кроули, что также показательно.

Вывод Эволы суров, но справедлив: путь Кроули был реальным путём, но крайне опасным, требующим качеств, которые редко встречаются. Для немногих - возможность трансформации; для большинства - путь к распаду. И главная проблема в том, что различить заранее, к какой категории принадлежишь, практически невозможно. Только сам опыт показывает - но к тому времени может быть слишком поздно.

Техника	Цель	Риск	Вывод Эволы
Наркотики	Открытие границ сверхчувственного	Зависимость, психическая деградация	Яд только для царственного человека становится пищей
Сексуальная магия	Разрыв уровня, контакт с богами	Психический срыв, одержимость	Трансмутация возможна лишь при наличии центра
Истощение до mors justi	Пророческий транс	Физическое разрушение, смерть	Жертвование всем требует "всего", что можно принести
Коммунальная практика	Создание сакрального пространства	Групповая деградация, скандал	Профанная эпоха не терпит анклавов инициации

В этих пределах личина Зверя сливается с ликом, но что остаётся в эпоху тьмы?

-- V. Заключение: Объективный лик Кроули в зеркале современности

Пройдя путь от скандальной личины "самого испорченного человека в Англии" через доктринальное ядро Телемы, инициатические корни в Золотой Заре и O.T.O., к экстремальным техникам трансмутации, мы приходим к вопросу, который неизбежно встаёт перед всяким, кто серьёзно рассматривает фигуру Алистера Кроули: что же представляет собой его наследие в свете традиционалистской метафизики? Был ли Великий Зверь 666 подлинным магом, восстанавливающим разорванную нить западной эзотерической традиции, или же талантливым мистификатором, чья деятельность лишь усугубила порочную жизнь людей в эпоху Кали-юги?

Эвола даёт нам ключ к ответу: "Если кроулианские горизонты многим кажутся тревожными и темными, чисто объективно собственно "сатанинский" элемент - несмотря на все то, что Великий Зверь 666 почти что театрально выставлял напоказ - не кажется особенно значимым". Это суждение - результат не поверхностного взгляда, а глубокого анализа, который различает между маской и сущностью, между провокацией и метафизической позицией.

Сатанизм Кроули, как мы выяснили, был прежде всего театральной провокацией, средством эпатажа буржуазного общества, которое он презирал. Отождествление себя с Антихристом, призывания Сатаны как "духовного Солнца", использование апокалиптической символики - всё это служило не столько выражением поклонения силам зла, сколько вызовом христианской морали, которую Кроули видел как систему порабощения человеческого духа. В этом смысле его "сатанизм" был негативным определением - отрицанием христианства, но не утверждением какой-то альтернативной религии тьмы.

Более того, как справедливо отмечает Эвола, "Кроули не ставил Сатану на место Бога - он высоко ценил такие традиции, как Каббала, которые почитали божественность, пусть даже понимаемую метафизически, а не религиозно". Его работа с каббалистическими соответствиями, с именами Божьими, с ангельскими иерархиями показывает, что за антихристианской риторикой скрывалось стремление к контакту с трансцендентным - пусть и выраженное в формах, которые для христианского взгляда кажутся богохульными.

Истинное значение Кроули лежит не в "сатанизме", но в его попытке реабилитации магии как пути инициатической трансформации. "Я реабилитировал магию и отождествил ее с курсом своей жизни", - говорил он. В эпоху, когда западная культура окончательно порвала с традиционными метафизическими основаниями, когда магия и эзотеризм были либо отвергнуты наукой как суеверие, либо профанизированы спиритизмом и теософией, Кроули предпринял попытку восстановить серьёзное отношение к оккультным практикам.

Его связь с Герметическим орденом Золотой Зари, создание O.T.O., разработка систематических ритуалов, написание многочисленных магических текстов - всё это свидетельствует о серьёзности намерения. Эвола признаёт: "Определенно, в кроулианстве присутствовала отчетливая связь с магически-инициатическим направлением, как очевидны и отсылки к ритуалам или ориентациям древних традиций". Это не было игрой дилетанта, но работой человека, который, при всех своих недостатках, обладал реальным знанием и, возможно, реальным контактом со сверхчувственным.

"Некоторые контакты Кроули с таинственным сверхчувственным миром были реальными", - утверждает Эвола. Это утверждение важно, ибо оно исходит от человека, чрезвычайно критичного к современному спиритуализму, который в большинстве случаев оценивал как деградацию традиционных форм. Если даже Эвола допускает реальность некоторых опытов Кроули, это говорит о том, что за всем театром и скандалами происходило нечто подлинное.

Однако эта подлинность была неоднозначной и опасной. Кроули жил и действовал в эпоху упадка, в Кали-югу, когда прямая передача инициатического знания была нарушена. Он пытался восстановить традицию, опираясь на фрагментарные тексты, на собственные видения, на эксперименты, которые часто выходили за рамки того, что любая подлинная традиция сочла бы безопасным. В этом - трагедия его пути: необходимость действовать в условиях, когда нет живого учителя, когда приходится полагаться на собственное различение в областях, где ошибка может быть фатальной.

Техники, которые он разработал - использование наркотиков и сексуальной энергии для магических целей, - в принципе имеют прецеденты в различных традициях. Но традиционное использование всегда происходило в контексте строгой дисциплины, под руководством опытного наставника, в рамках космологии, которая придавала смысл и структуру опыту. Кроули пытался создать этот контекст заново, но его конструкция была неизбежно неполной, несущей на себе печать современности - индивидуализма, экспериментаторства, недостатка подлинной иерархической структуры и преемственности.

Результаты были смешанными. Немногие, обладавшие достаточной внутренней силой, "говорили, что вышли из этих опытов с Великим Зверем 666 обновленными и интегрированными". Но многие другие сломались - психически, физически, духовно. Эвола формулирует это с характерной для него прямотой: дозы яда "часто слишком сильные, чтобы быть трансформированными в пищу". Путь Кроули был путём для немногих - для тех, кого он называл "царственными людьми", для дифференцированных личностей в эволовском смысле. Для остальных это был путь к распаду.

И всё же, "учитывая общий климат наших дней, естественно, что его фигура продолжает притягивать к себе внимание и что его мысли часто цитируют". В эпоху, когда традиционные религиозные формы утратили убедительность для многих, когда материализм оставляет духовный голод неудовлетворённым, фигура Кроули привлекает именно своим бунтом, своим отказом принять профанный мир как единственную реальность. Его формулы - "Делай, что хочешь", "Каждый человек - звезда", "Любовь под волей" - звучат как призыв к освобождению, к обретению собственного пути в мире, где все пути, кажется, ведут к конформизму или нигилизму.

Но здесь и кроется главная опасность для современного читателя. Легко воспринять Кроули поверхностно, увидеть лишь антиномизм, вседозволенность, "делай, что хочешь" как лицензию на потакание желаниям. Такое прочтение упускает всё существенное: необходимость обнаружить истинную волю, отличить её от каприза эго; необходимость дисциплины "строже всякой иной"; необходимость трансмутации, а не простого потворства низшим инстинктам. Профанизированное кроулианство становится именно тем, против чего боролся сам Кроули - рабством, только рабством не условностей, а собственных необузданных импульсов.

С точки зрения Эволы, Кроули представляет собой симптом эпохи - одновременно героическую попытку противостоять упадку и продукт того же упадка. Его магия несёт в себе элементы подлинной традиции, но эти элементы смешаны с современным индивидуализмом, с театральностью, с тем, что Эвола называл "титанизмом" - бунтом, который, не будучи укоренён в трансцендентном принципе, рискует превратиться в простое разрушение.

Различение между героическим и титаническим путями - ключевое для оценки Кроули. Героический путь ведёт к интеграции, к господству высшего над низшим, к реализации того божественного принципа, который символизируется "звездой" в каждом человеке. Титанический путь - это бунт ради бунта, утверждение эго вместо его преодоления, использование сверхчеловеческих сил для чисто человеческих, или даже субчеловеческих, целей. В Кроули присутствуют элементы обоих путей, и судить, какой возобладал, может быть невозможно извне - возможно, даже сам Кроули не знал этого с уверенностью.

Что мы можем сказать с определённостью? Что Кроули был исключительной личностью, обладавшей реальными способностями и контактами. Что его доктрина Телемы, при всей её антихристианской риторике, содержит элементы подлинной метафизики - учение об истинной воле, о трансцендентной природе человека, о любви как священном принципе. Что его техники были опасны и требовали качеств, которые редко встречаются. Что его наследие двойственно - вдохновляющее для немногих, разрушительное для многих.

Финальный образ, который предлагает нам Кроули, - это образ Зверя, восходящего к Солнцу. Зверь - символ животной природы, инстинктов, хаоса; Солнце - символ божественного света, порядка, духовного совершенства. Путь от первого ко второму - это путь трансмутации, алхимического превращения свинца в золото, тьмы в свет. Кроули утверждал, что прошёл этот путь; его критики утверждают, что он остановился на полпути или даже двигался в обратном направлении. Истина, вероятно, лежит где-то между - как это часто бывает с фигурами, которые действуют на границе человеческих возможностей.

В зеркале современности Кроули остаётся провокацией и призывом. Провокацией для тех, кто довольствуется комфортом профанного существования, кто не задаётся вопросами о природе реальности, о своём подлинном предназначении, о возможности трансценденции. Призывом для тех, кто чувствует, что "в каждом - звезда", но не знает, как эту звезду зажечь. Но этот призыв должен быть услышан правильно - не как приглашение к лёгкому пути "делай, что хочешь", а как вызов к труднейшей работе познания и реализации истинной воли.

Эвола завершает свой анализ напоминанием: "Видимо, в случае Кроули при призывании опасных сил присутствовали вышеописанные условия для переживания опыта этого рода". Эти условия - исключительная личность, связь с традицией, серьёзность намерения - редко встречаются. Без них путь Кроули становится не инициацией, а деструкцией. И в этом - урок для нашего времени, когда интерес к оккультизму, магии, "альтернативной духовности" растёт, но часто остаётся на уровне потребительского отношения, поиска новых ощущений, а не подлинной трансформации.

Личина Зверя, с которой мы начали, оказывается именно личиной - маской, за которой скрывается более сложная реальность. Но и лик, который мы пытались разглядеть за маской, остаётся неоднозначным. Возможно, в этом и состоит последний урок Кроули: что в эпоху упадка, когда традиционные пути закрыты или профанизированы, любая попытка инициатического восхождения будет неизбежно двусмысленной, несущей на себе печать времени, в котором она происходит.

Ведь в каждом - звезда, но не в каждом - воля её зажечь.

-- Примечания

-- Кали-юга (санскр.) - последний, четвёртый век в индуистской космологии, эпоха тьмы и упадка, когда дхарма (космический порядок) поддерживается лишь на четверть своей полноты.

-- Гарпократ - эллинистическая форма египетского бога Хора-ребёнка (Heru-pa-khered), изображавшегося с пальцем у рта; греки истолковали этот жест как символ молчания, отчего Гарпократ стал богом тайн и мистерий.

-- Теургия (от греч. - "богодействие") - в неоплатонической традиции, практика вызывания божественных сил для очищения и обожения души; противопоставляется гоэтии (низшей магии), направленной на принуждение духов.

-- Бафомет - таинственное божество, которому рыцари-тамплиеры якобы поклонялись; современные исследования считают обвинения ложными, но образ вошёл в оккультную традицию как символ герметической мудрости.

-- Тантра - эзотерические традиции индуизма и буддизма, использующие тело, чувства и сексуальную энергию как средства для духовной реализации; требует строгой дисциплины и руководства гуру.

-- Атам (или атаме) - ритуальный кинжал в западной магической традиции, символизирующий волю и направленное намерение; соответствует элементу воздуха или огня (в зависимости от системы).

-- Дхарма (санскр.) - космический закон, порядок; в индивидуальном смысле - жизненный долг, предназначение, которому следует праведный человек.

-- Библиография

-- Эвола Ю. Личина и лик современного спиритуализма. М.: Тотенбург, 2020. 234 с.

-- Эвола Ю. Ярость против современного мира / Пер. с итал. В. Ванюшкиной. М.: Владимир Даль, 2016.

-- Crowley, A. The Book of the Law (Liber AL vel Legis). York Beach: Weiser Books, 2004.

-- Crowley, A. Magick in Theory and Practice. New York: Castle Books, 1991.

-- Symonds, J. The Great Beast: The Life of Aleister Crowley. London: Mayflower Books, 1973.

-- Kaczynski, R. Perdurabo: The Life of Aleister Crowley. Berkeley: North Atlantic Books, 2010.

-- Regardie, I. The Golden Dawn: The Original Account of the Teachings, Rites, and Ceremonies of the Hermetic Order. St. Paul: Llewellyn Publications, 1989.

Оставить комментарий © Copyright Нечипуренко Виктор Николаевич (victornech@mail.ru) Размещен: 08/11/2025, изменен: 08/11/2025. 68k. Статистика. Эссе: Эзотерика эссе Скачать FB2		Ваша оценка:

Нечипуренко Виктор Николаевич Алистер Кроули: маска зверя и лик инициатической воли в эпоху упадка

Нечипуренко Виктор Николаевич
Алистер Кроули: маска зверя и лик инициатической воли в эпоху упадка