В музее, который я не назову, висит одна фотография. Не картина, не барельеф - обычный снимок, пожелтевший по краям, в простой деревянной рамке. На нём женщина идёт по мостовой. Не позирует, не смотрит в объектив - просто идёт. Одна нога чуть приподнята, подол платья колышется, и кажется, что если отвернуться на секунду, она уйдёт за край кадра и навсегда исчезнет в том переулке, который остался за границей плёнки.
Я наткнулся на этот снимок случайно, когда искал совсем другое. И застыл.
Не потому, что женщина красива. Она, может быть, и не красива вовсе - лица почти не видно, только силуэт, только походка. Но в этой походке было что-то, от чего перехватило дыхание. Нечто до боли знакомое и при этом невозможное.
Я простоял у фотографии час. Потом вернулся на следующий день. И через неделю. Смотрители начали узнавать меня - сначала с любопытством, потом с едва заметной тревогой.
Кто она? Когда снято? Никто не знал. Фотография оказалась в коллекции случайно, вместе с архивом какого-то разорившегося антикварного дома.
Я мог бы забыть это как странный эпизод. Мимолётную одержимость. Мало ли что цепляет глаз в музейных залах? Но фотография не отпускала. По ночам я просыпался с ощущением, что только что слышал её шаги за стеной. По утрам, в толпе метро, я выхватывал взглядом случайных женщин, которые хоть отдалённо напоминали её походку, и несколько остановок ехал мимо своей, не в силах отвести взгляд.
Понимаете, дело не в лице. Лица я почти не видел. Дело в том, как она ставила ногу.
В медицине есть термин - "паттерн походки". У каждого он уникален, как отпечаток пальца. Компьютер может опознать человека по тому, как он идёт, даже если лицо скрыто. Но человеческий глаз, обычный глаз, не обращает на это внимания.
Я начал копать. Антикварный дом давно закрылся, владелец умер, бумаги рассеялись. Но в одном из каталогов нашлось упоминание: "фотография приобретена на аукционе в 1987 году, лот из частного собрания, Северная Италия".
Северная Италия. Это было что-то. Я взял отпуск и полетел.
Искать женщину по одной фотографии в целой стране - безумие. Я это понимал. Но у безумия есть своя логика, и она вела меня вперёд с неотвратимостью сюжета, который должен дописаться.
Я колесил по маленьким городкам с узкими улочками, где мостовая помнит ещё римские шаги. Заходил в местные музеи, листал архивы приходских церквей, расспрашивал стариков. Все смотрели на меня с вежливым недоумением.
Кого вы ищете, синьор?
Женщину. Вот такую. Видите? Видите, как она идёт?
Они смотрели на снимок и пожимали плечами. Женщина как женщина. Идёт куда-то. Что тут особенного?
Ничего. Ничего особенного.
В одном городке - таком крошечном, что его нет на большинстве карт - мне показали старый палаццо, превращённый в краеведческий музей. Три комнаты, набитые осколками амфор, ржавыми замками и выцветшими гравюрами местных видов.
В дальнем углу, за стеклянной витриной, стоял каменный фрагмент. Кусок античного рельефа: часть женской фигуры от колена до щиколотки. Одна нога опирается на землю, другая приподнята, пальцы слегка отогнуты назад.
Я похолодел.
Это была та же походка.
Та же самая. Тот же угол подъёма, тот же наклон стопы, та же невесомость шага, который вот-вот коснётся земли, но ещё не коснулся.
Табличка гласила: "Римский период, I век н.э. Происхождение неизвестно".
В ту ночь я не спал. Лежал в душной комнатке пансиона и слушал, как поют цикады, как далёкий колокол отбивает часы, и думал о времени.
Фотография сделана, судя по всему, в начале двадцатого века. Рельефу - две тысячи лет. Между ними нет и не может быть связи. Это совпадение. Парейдолия. Моё сознание находит паттерн там, где его нет.
И всё же.
Кто-то две тысячи лет назад вырезал в камне эту походку. Не лицо, не драпировку - походку. Способ касания земли. Анонимный скульптор был одержим тем же, чем одержим я: не женщиной, а движением.
И через двадцать веков фотограф - тоже анонимный - снял незнакомку не потому, что она красива, не потому, что знаменита, а потому что она шла.
Утром я поехал к рельефу снова. Музей открывался в десять; я пришёл к девяти и ждал на ступенях, как проситель у храма.
Смотритель - пожилой мужчина с густыми бровями - отпер дверь и посмотрел на меня с тем выражением, которое я уже научился узнавать.
"А, это вы", - сказало его лицо. "Тот странный".
Я снова встал перед рельефом.
"Кто ты?" - спросил я мысленно.
И тут случилось странное.
Свет из маленького окна сместился - солнце вышло из-за облака - и упал на витрину так, что стекло на миг стало зеркалом. В нём я увидел не себя. За моим плечом стояла женщина.
Я обернулся. Никого.
Повернулся назад к витрине. Стекло уже не отражало - просто пропускало свет на древний камень.
Я мог бы сказать, что это было видение. Галлюцинация переутомлённого мозга. Возможно, так и есть.
Но в тот миг я понял кое-что, чего не понимал прежде.
Я искал не женщину. Я искал тот способ существования, который не привязан к телу.
Её походка - это не перемещение массы в пространстве. Это молитва ногами. Касание земли как благодарность. Отрыв от земли как обещание вернуться.
Я, наконец, начал догадываться.
Мы ищем в других людях тот просвет, через который в мир входит что-то другое. Иногда это глаза. Иногда - голос. Иногда - всего лишь способ поставить ногу на камень.