В психиатрической больнице No3 работал санитар Колька по прозвищу Философ. Прозвище дали за то, что он записывал бред пациентов в особую тетрадь, утверждая, что это покруче любой философии.
- Вот смотри, - показывал он мне запись. - Пациент К., тридцать два года, поступил после передозировки исследовательскими химикатами. Утверждает, что видел Омскую птицу, которая раздвоилась, потом растроилась, а потом стала всем сразу. Классическая теофания! Только вместо неопалимой купины - мем из интернета.
Я спросил:
- И что в этом философского?
- А то, что он прав! - Колька оживился. - Любое откровение приходит через доступные культурные коды. Моисею - горящий куст, потому что он пастух. Мухаммеду - архангел, потому что он знал иудео-христианскую традицию. А современному человеку - интернет-мем, потому что это его язык сакрального.
В палату завезли нового. Интеллигентного вида, в очках.
- Профессор религиоведения, - шепнул Колька. - Решил проверить теорию энтеогенов. Принял ДОБ, чтобы понять шаманские практики изнутри.
Профессор бормотал:
- Три птицы... Но я тоже три... И каждая птица - это я, смотрящий на себя... Но кто смотрит на смотрящего?
Колька кивнул:
- Классика. Сейчас он дойдёт до солипсизма, потом до панпсихизма, потом заснёт.
- Ты циничен.
- Я реалист. Знаешь, сколько таких профессоров через меня прошло? Все ищут Бога в химии. А находят только расширенную версию собственного эго. Птица-то Омская неспроста. Омск - это дыра, из которой все хотят уехать. И психоделический опыт - это попытка уехать из себя. Но приезжаешь всё в тот же Омск. Только с птицами.
Старый пациент Семёныч, лежавший у окна, вдруг заговорил:
- А я вам скажу, почему птица троится. Это не глюк. Это честность восприятия. Мы всегда видим три версии всего: что есть, чего нет, и что могло бы быть. Трезвый мозг выбирает одну версию и называет её реальностью. А под веществами видишь все три сразу. И понимаешь - реальность это консенсус, а не факт.
Колька присвистнул:
- Семёныч, ты же электрик был. Откуда такие мысли?
- От птицы, - серьёзно ответил Семёныч. - Она мне объяснила. Правда, на птичьем языке. Но я понял. Знаете, что она сказала главное? "Не верь мне. Я - твоя галлюцинация. Но именно поэтому я могу сказать правду. Реальные существа врут. Галлюцинации честны".
Профессор очнулся, сел на койке:
- Я понял! Троица - это не три в одном. Это одно, отказывающееся быть одним! Бог, который не хочет быть Богом, и поэтому становится тремя!
- Вот и славно, - Колька дал ему воды. - Попейте. И не пытайтесь это записать. Завтра не вспомните. А если вспомните - не поверите. А если поверите - никто другой не поверит.
Вечером, когда все уснули, Колька показал мне свою тетрадь. Последняя запись:
"Пациент видит птицу. Птица видит пациента. Кто галлюцинация - вопрос точки зрения. Может, мы все - сон Омской птицы, которой снится, что она не существует".
- Это чей бред? - спросил я.
- Мой, - улыбнулся Колька. - Я же говорил - работа такая. Семь лет в психушке, и начинаешь думать как пациенты. Или они начинают думать как ты. Уже не разберёшь.
Он закрыл тетрадь:
- Знаешь, что Павич написал бы про Омскую птицу? Что она - это последний пророк. Который пришёл сказать: "Не слушайте пророков. Даже меня. Особенно меня". И в этом парадоксе - всё откровение, которое нужно современному человеку.
Ночью я видел сон. Три птицы сидели на проводах. Одна сказала: "Я существую". Вторая: "Я не существую". Третья молчала.