В уездном городе N., где время текло медленнее, чем мёд из опрокинутого горшка, жил отставной коллежский асессор Пантелеймон Пантелеймонович Брюквин - человек солидный, брюзгливый и глубокомысленный. Каждое утро, обложившись газетами и заедая мысли миндальным печеньем, он размышлял о тщете человеческих устремлений, но чаще - о глупости детей.
- Дети, - говорил он жене, размазывая варенье по "Московским ведомостям", - суть существа неразумные. Они хотят то конфет, то свободы, не понимая, что и то и другое вредно. А мы, взрослые...
- Мы, взрослые, - перебила его Марфа Петровна, женщина тихая, но с неожиданными проблесками бунтарства, - хотим того же, только стесняемся в этом признаться.
Брюквин фыркнул.
- Вздор! Взрослый человек руководствуется разумом, долгом и... - он запнулся, ища подходящее слово, - целесообразностью!
В этот момент в дверь постучали. На пороге стоял школьный учитель Ермил Ермолаевич, человек, похожий на высохшую грушу, с вечным выражением кроткого недоумения на лице.
- Ваш сын, Пантелей Пантелеич, - начал он, нервно перебирая пуговицы своего поношенного сюртука, - опять не выучил урока.
- Розог ему! - рявкнул Брюквин.
- Но, может, стоит объяснить ему, зачем учиться? - робко предложил учитель.
- Объяснить? - Брюквин вскочил, опрокинув кофейник. - Да разве дети что-то понимают? Их надо приучать к порядку!
- А разве мы сами понимаем, зачем живём? - вдруг спросила Марфа Петровна, глядя в окно, где воробьи дрались за корку хлеба.
Воцарилось молчание. Даже часы в углу, обычно тикавшие с важным видом, будто задумались.
- Я... я хочу печенья, - наконец пробормотал Брюквин и потянулся к тарелке.
- Вот видите, - сказал учитель, - даже вы не знаете, чего хотите.
Брюквин замер. В его голове, как мыши в амбаре, зашевелились мысли.
- Чушь! - вдруг рявкнул он. - Я знаю! Я хочу... порядка!
- А порядок - это что? - спросила Марфа Петровна.
- Это... это когда всё на своих местах!
- Например?
- Например... - Брюквин огляделся. - Вот печенье - на столе. Розги - в шкафу. Дети - за уроками. Взрослые -...
- Взрослые - где? - перебил учитель.
Брюквин вдруг почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
- Взрослые... - он запнулся. - Взрослые тоже...
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вбежал маленький Пантелей, весь перепачканный мелом, с торжествующим видом.
- Папа! - закричал он. - Я понял, зачем учиться!
- Ну? - хором спросили взрослые.
- Чтобы потом, когда вырастешь, можно было говорить другим, что они ничего не понимают!
Брюквин открыл рот, чтобы возразить, но вдруг осёкся.
- Чёрт побери, - пробормотал он. - А ведь он прав.
И, схватив со стола последнее печенье, вышел в сад - подумать о вечном.
А учитель, вздохнув, достал из кармана пряник и протянул Пантелею.