В уездном городе N, затерянном где-то между болотами Псковщины и скукой Орловской губернии, случилось невообразимое. Суставная лихоманка.
Словно распоясавшийся чиновник из губернского правления, болезнь методично вычёркивала здоровых обывателей из списка трезвых и трудоспособных, оставляя их корчиться в жару под пологами из кисеи. Земская больница превратилась в клоповник для аристократов - фельдшер Семён Петрович Глухоманюк бегал между коек с йодом и касторкой, а пациенты, покрытые сыпью, напоминали то ли узников Шлиссельбурга, то ли гостей после особенно неудачного бала у предводителя дворянства.
Глава первая. Комары как орудие Провидения
Уездный лекарь Ипполит Ипполитович Чихунов, некогда лечивший уездных барышень от истерии, а купцов - от похмелья, теперь с ужасом наблюдал, как российские комары - эти кровососущие чиновники от природы - высасывают из людей не только кровь, но и последние остатки здравого смысла.
- Это не поветрие, - бормотал он, - это бунт!
И правда: комары вели себя как озлобленные мужики до отмены крепостного права. Они жужжали "Дубинушку", кусали даже тех, у кого кровь была хуже разбавленного портвейна, а по ночам собирались в тайные кружки под мостом, где когда-то утопился несостоявшийся поэт-охранник Казимир Бобров.
Глава вторая. Вмешательство властей
Исправник Поликарп Сидорович Дрыщ, человек широкой души и узкого кругозора, решил действовать.
- Надо опрыскать город карболкой! - провозгласил он, хотя сам не знал, что это такое.
Аптекарь фон Шприц, немец педантичный и вечно пахнущий камфорой, возразил:
- Но это же яд!
- Тем лучше! - обрадовался исправник.
И вот по улицам поползли туманы - не те романтические туманы, о которых вздыхали уездные барышни, а едкие, удушающие, от которых кошки падали замертво, а куры начинали нести квадратные яйца.
А ещё выписали из Петербурга ученого - доктора Штруделя, который предложил запустить в пруды хищных стрекоз.
- Они съедят комаров! - уверял он.
Но стрекозы, будучи существами с характером, предпочли нападать на лошадей и заглядывать в окна к купчихам, отчего те падали в обморок, решив, что это прилёт бесов.
Глава третья. Штрафы, сыпь и уездная тоска
За нарушение карантина теперь штрафовали на три рубля.
- За что?! - вопил мещанин Порфирий Косорылов, у которого отобрали последние деньги за то, что он чесался на людях.
- За смуту! - рявкнул становой, сам при этом яростно отмахиваясь от комара, сидевшего у него на носу.
А люди чесались. Чесались так, будто на них лежали все грехи Российской империи. Чесались, пока кожа не покрывалась сыпью, напоминавшей узоры на дешёвых обоях.
Глава последняя. Финал, которого все ждали
Прошло три месяца.
Лихорадка отступила, но боль в суставах осталась - как напоминание о том, что в России всё плохо кончается.
Чихунов сидел на берегу речки N, которая лениво размывалась под осенним дождём, и думал:
- А что, если это только начало?
Ветер донёс до него тихое жужжание.
Он обернулся.
Над рекой висело чёрное облако. Огромное. Густое. Голодное.
- Чёрт... - прошептал доктор.
И побежал.
Но куда бежать, если весь уезд - одна большая земская больница под пологом?