МИХАИЛ (28 лет), студент-медик, племянник Астрова. Мечтательный, ищет ответы на главные вопросы.
АЛЕКСАНДРА (25 лет), его жена. Молодая женщина, которая хочет простого человеческого счастья и не понимает метаний мужа.
Декорация:
Дача где-то под Москвой, конец лета. Вечер. Комната обставлена старой, добротной мебелью. На столе - недопитый чай, варенье. На одном из кресел разложена для штопки мужская рубашка. На книжной полке среди прочих книг - полное собрание сочинений Шекспира в потёртых переплётах. За окном поют сверчки.
ДЕЙСТВИЕ ЕДИНСТВЕННОЕ
(СОФЬЯ ПАВЛОВНА штопает рубашку. АЛЕКСАНДРА смотрит в окно. Слышно, как на веранде мерными шагами ходит ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ. Пауза.)
АЛЕКСАНДРА Опять он ходит.С самого утра не присел ни разу. Как маятник.
СОФЬЯ ПАВЛОВНА (Не поднимая головы) У Петра Сергеевича мысли.Он всегда так ходит, когда думает. Лучше бы яблоки дособрал, завтра дождь обещают. Все пропадут.
АЛЕКСАНДРА О чём он может думать целый день? Он же на пенсии. Лекций нет, студентов нет. Какие мысли?
СОФЬЯ ПАВЛОВНА А бог его знает.Про Шекспира своего. Про судьбы человеческие. Бесполезное это занятие - думать. От этого ни щей не сваришь, ни дров не наколёшь. (Помолчав) Где Михаил?
АЛЕКСАНДРА Тоже на веранде сидит. Курит и дядю слушает. Они там друг друга заражают своей тоской. Тоска у них заразительная, как грипп. Только от гриппа есть лекарство, а от этой тоски - нет.
(Входит ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ. Он что-то бормочет себе под нос, берёт с полки том Шекспира, листает, не находя нужной страницы, и снова кладёт на место.)
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ Странно...До смешного странно.
СОФЬЯ ПАВЛОВНА Что странно-то,Петя? Опять не нашёл?
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ Не в том деле,Соня. Я не ищу конкретной фразы. Я ищу... ощущения. Вот с юности у меня было это смутное предчувствие о человечестве, о его судьбах. Неясное, как туман над рекой ранним утром. И знаешь, где я нашёл его целиком, развёрнутым и осуществлённым?
СОФЬЯ ПАВЛОВНА (Вздыхает) В Шекспире.
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ (С оживлением) Именно! Он всё это предугадал, всё разъяснил! Кажется, будто он раскрыл нам все загадки мира, все тайные пружины... но при этом, чёрт возьми, нельзя указать пальцем, где именно поставлено то самое, решающее слово! Вот в чём гений! Он не даёт ответов, он показывает сам механизм!
(Входит МИХАИЛ. Он внимательно слушает.)
МИХАИЛ Механизм, дядя Петя? Какой механизм?
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ Человеческой души,Миша! Вселенной! Смотри: люди у него - словно дети природы, простые и ясные. Но это лишь циферблат. А если вглядеться - он делает корпус из хрусталя, и ты видишь все эти колёсики, пружинки, шестерёнки, что движут ими! Они идут, чтобы показывать время - свою судьбу, - а ты видишь, как и почему они идут. И это одновременно и ужасно, и прекрасно.
СОФЬЯ ПАВЛОВНА Ох, уж этот твой хрусталь. Проще надо быть, Петя. Вот чайник - он свистит, значит, вода кипит, значит, пора чай пить. Вот и весь механизм. А ты его Шекспиром приправляешь.
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ (Горько) Нет,Соня, чайник просто свистит. А человек - он ведь тоже свистит, смеётся, плачет, говорит о погоде... но внутри-то у него целый завод работает! Со всеми этими "зачем" и "почему". И Шекспир - единственный, кто сумел этот завод описать, не сломав его.
МИХАИЛ (Волнуясь) Вот! Вот именно! Я тоже это чувствую! Как врач, я ведь тоже смотрю внутрь. Вижу кости, мышцы, сосуды... Но где там душа? Где то самое главное колесо? Я вскрою тело и увижу болезнь, но я никогда не увижу тоски Александры. Отчего она тоскует?
АЛЕКСАНДРА (Оборачиваясь от окна) Я тоскую, Миша, потому что ты целыми днями говоришь о тоске, а не со мной. Тоску можно приласкать, как котёнка, и она уйдёт. Надо просто жить.
МИХАИЛ Жить?А что это значит - "просто жить"? Пить чай? Собирать яблоки? Это же скучно, Александра! Это бессмысленно!
АЛЕКСАНДРА А разгадывать чужие загадки- смысленно? Ты мне лучше скажи, мы поедем завтра в город или нет? Вот это вопрос. А не шестерёнки какие-то.
(Неловкое молчание. Сверчки за окном звучат громче.)
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ (Тихо,почти про себя) Она права. Абсолютно права. В этом и есть весь ужас. Что мы, зная о существовании шестерёнок, всё равно вынуждены пить чай и спрашивать о погоде. Шекспир не освобождает нас от жизни. Он лишь подвешивает внутри нас хрустальный корпус. И мы обречены видеть тиканье своих собственных часов, зная, что ничего изменить нельзя.
СОФЬЯ ПАВЛОВНА (Откладывая штопку) Ну,всё. Безумные часы в этом доме ещё те. Чай остыл совсем. Пойду, поставлю новый. (Встаёт и уходит в сторону кухни.)
МИХАИЛ (Подходит к окну рядом с Александрой) Прости, Саня. Я не хотел.
АЛЕКСАНДРА Ничего.Я привыкла. Ты и дядя Петя - вы немного сумасшедшие. Но я вас люблю. (Пауза.) Поедем завтра в город?
МИХАИЛ Поедем.Обещаю.
(Михаил обнимает Александру. Они стоят у окна. ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ смотрит на них, потом снова берёт в руки том Шекспира, но не открывает, а просто держит его, гладя корешок.)
ПЁТР СЕРГЕЕВИЧ (Тихо,так, что никто не слышит) Вот он.Весь механизм. На виду. Любят, ссорятся, мирятся, ждут дождя... Циферблат чист и ясен. И так же ясно видно, как внутри всё движется, скрипит, старается... И как всё это хрупко. Словно хрусталь.
(Он ставит книгу на полку. Со стороны кухни доносится звук разжигаемой плиты и голос Софьи Павловны: "Кто будет с малиной, а кто просто с сахаром?")