Осенний ветер гнал по асфальту жёлтые листья, словно торопя Сергея к высоким кирпичным стенам Политехнического института. Он на ходу застёгивал свой потрёпанный кожаный пиджак, чувствуя привычную смесь тревоги и долга. Он был уже на втором курсе, но до сих пор ощущал себя здесь чужаком.
Его отец, слесарь с золотыми руками, сказал при поступлении: "Учись, Серега. Инженер - это голова. Будь образованным человеком". Сергей честно пытался. Он слушал лекции седовласых профессоров, часами сидел в библиотеке, конспектируя толстые книги. Но ощущения образования, того самого, о котором говорил отец, не было. Была лишь гора разрозненных фактов, формул и дат, которые не складывались в единую картину мира. Он мог решить сложнейший интеграл, но не понимал, как применить это к жизни за стенами института.
Его главным оппонентом и, как ни странно, союзником в этом ощущении был доцент Виктор Альбертович, человек с острым, язвительным умом и вечной сигаретой в углу рта. Его пары по сопромату были испытанием на прочность.
- Петров, к доске! - раздавался его скрипучий голос. Сергей выходил и начинал выводить формулы,идеальные, как из учебника. - Остановитесь, - Виктор Альбертович поднимался с места. - Вы рассчитали нагрузку на балку. Прекрасно. А теперь скажите мне, почему мост, который вы спроектируете по этим формулам, рухнет через год?
Сергей молчал, чувствуя, как краснеет. -Потому что вы не учли усталость металла, - доцент подходил вплотную. - Не учли, что под ним будут день и ночь грохотать тяжёлые грузовики. Не учли русскую зиму с её реагентами и наше жаркое лето с расширением материалов. Ваши формулы безупречны, Петров. Но они мертвы. Образованный человек думает не формулами, а последствиями.
После пар Сергей, злой и растерянный, шёл в лабораторию. Его спасительным кругом стал дипломный проект, который курировал тот самый Виктор Альбертович. Тема была скучной - "Оптимизация работы узла старого токарного станка". Не космос, не нанотехнологии. Рутина.
Но именно здесь Сергея ждало открытие. Работа требовала не гениальных озарений, а дисциплины. Железной, неукоснительной.
Он приходил в лабораторию в восемь утра, даже в субботу. Чистил детали, обмерял их микрометром, вёл журнал, где скрупулёзно записывал каждую мелочь: температуру в цеху, уровень вибрации, марку масла. Виктор Альбертович появлялся внезапно, молча смотрел на его записи и, хмыкая, удалялся.
Однажды Сергей, измученный, решил схитрить. Пропустил один замер, поставил примерные цифры. На следующий день доцент, бросив взгляд на журнал, спросил:
- Вчера в три часа дня станок выключили для профилактики?
- Нет, - растерялся Сергей.
- Тогда почему нет данных о вибрации? Её было хорошо слышно даже из моего кабинета. Ленитесь, Петров. Дисциплина - это не для галочки. Это честность перед самим собой.
Это был ключ. Сергей понял, что институт не даёт ему готовых ответов. Он даёт инструменты. Дисциплину ума, чтобы не обманывать себя. Навык систематизации, чтобы не утонуть в информации. Упорство, чтобы доводить начатое до конца, даже когда совсем не хочется.
Защита диплома прошла блестяще. Его скромный, но безупречно просчитанный и проверенный на практике проект вызвал у комиссии больше вопросов и интереса, чем пафосные теоретические изыскания однокурсников.
После торжественной части Сергей зашёл в опустевшую лабораторию попрощаться. Там, у окна, курил Виктор Альбертович.
- Ну что, Петров, чувствуете себя образованным человеком? - спросил он, и в его глазах читался неподдельный интерес.
- Нет, - честно ответил Сергей. - Но я чувствую, что готов им становиться. Спасибо.
- За что? Я вас ничему не учил.
- Вы научили меня учиться самому. Дисциплинированно.
Доцент кивнул, выпустил струйку дыма. -Образование, Сергей, - это не диплом. Это путь, который начинается тогда, когда ты понимаешь, как мало ты на самом деле знаешь. Институт - всего лишь стартовая черта. Он даёт тебе ботинки и компас. Идти придётся самому.
Сергей вышел на улицу. Ветер всё так же гнал листья, но теперь он не чувствовал себя загнанным. Он чувствовал себя собранным, подготовленным. В кармане лежал диплом, а в голове - не набор формул, а ясное понимание: всё только начинается. Стены остались позади. Теперь его настоящая учёба была впереди.