Чай из сушеной моркови, который Иван Петрович с горькой иронией окрестил "эликсиром постиндустриальной эпохи", имел вкус пыли и легкой безысходности. Но именно с его глотка началось новое утро - утро, когда связь с мифическим фон Брауном была официально установлена.
Семён, с бородой, похожей на взъерошенное гнездо технологического аиста, уже не просто ходил, а парил по кабинету.
-Я же говорил! Эра радио! Мы не просто так в эфир вопили! Он нас услышал!
Иван Петрович молча разглядывал календарный листок. "Сколько именно ванили?" Что это было? Насмешка? Криптограмма? Или какой-то несчастный чудак, такой же, как они, сидящий в подвале с самодельным приемником, всерьез пытается испечь торт по рецепту из прошлого века?
- Надо отвечать, Иван Петрович! - прервал его размышления Семён, тыча пальцем в потрескивающую банку из-под сайры. - Дипломатично. Спросим про Венецию!
Весь день ушел на составление ответа. Текст должен был быть лаконичным, как того требовала морзянка, но при этом нести глубочайший смысл.
"Фон Брауну. Ваниль - по вкусу. Венеция на месте? Сообщите ваши координаты. Чижиков".
Семён, облачившись в свой меховой головной убор-наушники, с ожесточением крутил велогенератор, пока Иван Петрович, стиснув зубы, отстукивал точками и тире эту лаконичную депешу в никуда. Эфир, как обычно, отвечал помехами, воем и обрывками забытых песен.
Ответ пришел через три дня. И принес его не эфир, а кот Васька, который втащил в кабинет основательно помятого, но живого голубя. К лапке птицы была привязана не записка, а лоскут от какой-то технической инструкции на немецком языке. На обороте, химическим карандашом, было выведено: "Венеция под водой. Координаты - плавучие. Рецепт требует уточнения. Ваш фон Браун. P.S. Ваш голубь доставил. Не ожидал".
Иван Петрович и Семён переглянулись. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь воркованием "Старблинка-2", который уже давно жил в каминной трубе и считался членом семьи.
- Так, - первым нарушил молчание Иван Петрович. - Значит, связь работает. Но какая? Голуби, радио... Он получает и так, и этак. Это уже не технология, это какое-то колдовство.
Следующие несколько лет их жизнь обрела новую, странную цель. Они вели неспешную, прерывистую переписку с таинственным фон Брауном. Темы были самые невероятные. Фон Браун как-то раз запросил схему советского пылесоса "Ракета", утверждая, что это "ключ к пониманию гидродинамики". Иван Петрович в ответ отправил голубиной почтой чертеж ветряка из детской энциклопедии, подписав: "Для преодоления энергетического кризиса. Проверено временем".
Сообщения приходили разными путями. То в эфире ловили обрывок немецкой оперы, с голосовой вставкой: "Чижиков, вы там?", то к Семёну на порог прибегал соседский мальчишка с консервной банкой, в которой лежала записка: "Передайте Ч. - проект "Буран" был прекрасен. Жаль. Ф.Б.".
Они жили в мире, где время спуталось в тугой клубок. Спутники молчали, но эфир был полон голосов из прошлого. Интернет был мертв, но почтовые голуби исправно (иногда) доставляли послания, словно перенося их не только в пространстве, но и во времени.
Однажды осенью 2060 года Семён, возясь со своей радиожестянкой, поймал чистый, без помех, сигнал. Из банки донесся спокойный, старческий голос с легким акцентом:
-Чижиков? Вы меня слышите? Канал стабилизировался. Похоже, нашли общую частоту. С вами говорит фон Браун. Настоящий.
Иван Петрович, который к тому времени уже почти поверил в мифическую природу своего корреспондента, подошел к аппарату.
-Слушаю вас. Очень рад. Наконец-то без голубей и мальчишек.
- Простите за мистификации, - продолжил голос. - Нужно было убедиться, что вы... настоящий. А не эхо из прошлого. Я, как и вы, инженер. Сижу в убежище под Дрезденом. Моя станция настроена на ловлю "застывших" сигналов - тех, что циркулируют в ионосфере годами. Я ловлю обрывки 20-х, 30-х годов XXI века. Ваши передачи... они были похожи на них. Но вы оказались живы.
- Мы тут все живы, фон Браун, - усмехнулся Иван Петрович. - В своем роде. А Венеция?
- Я никогда не был в Венеции, Чижиков. Открытку нашел в старом чемодане. Она показалась мне... подходящим символом. Простите.
Иван Петрович посмотрел на Семена, который сидел, затаив дыхание, на своего кота Ваську, который терся о ножку стола с привязанной к хвосту старой запиской от Сидорова, и на пожелтевший плакат со "Старблинком".
- Ничего, - сказал он в банку. - Не важно. Связь-то мы установили. Ваниль, кстати, действительно по вкусу.
Из динамика донесся тихий, уставший смех.
-Я так и думал. Чижиков, а давайте попробуем передать что-нибудь полезное. Не рецепты. Может, схему того ветряка? У меня тут проблемы с генератором.
- Обсудим, - кивнул Иван Петрович, заваривая новую порцию морковного чая. - Обсудим, коллега. Связь времен не должна пропадать даром.