Дело было в странную пору, между осенью и зимой, когда московские сумерки пахнут не то снегом, не то пылью. В такой-то час и сидел я, граждане, в своей коморке, более похожей на гроб с книжными полками, и предавался занятию душевредному и, как показало время, гибельному - я работал над романом.
Работал, как говорится, вкладывая всю душу. То есть не спал ночами, пил чай, цветом и крепостью напоминающий воду из-под мойки, и смотрел на исписанные листы с таким напряжением, будто силой взгляда мог заставить буквы сложиться в гениальную фразу. Сюжет мой был прост, как мычание: о чистом сердце, затерянном в грохочущем чреве столицы. Но выходило у меня не сердце, а некая мутная субстанция, и чрево получалось каким-то плоскодонным и нестрашным.
И вот, в одну из таких ночей, когда керосин в лампе уже заканчивался, а за стеной давно перестали ругаться соседи, я почувствовал нечто. Не запах, не звук, а скорее давление. Ощущение, будто воздух в комнате сгустился и прилип к стенам, как желатин. Я поднял голову и увидел посетителя.
Он сидел на табуретке у печки, которой у меня не было и в помине, отчего вид его был особенно противоестественен. Не то чтобы он был страшен - нет. Он был составлен из чего-то серого, полупрозрачного, и контуры его дрожали, как струя нагретого воздуха. На месте лица у него плавала лишь смутная улыбка, настойчивая и глупая, как у человека, который только что сообщил анекдот и ждёт, когда вы его оцените.
- Вы кто? - спросил я, и голос мой прозвучал сипло.
- Функция, - ответило существо голосом, похожим на шелест переворачиваемых страниц. - Ваша функция. Вы ведь так упорно трудились, вкладывали душу? Ну, вот. Я - та самая сила ума, что заставляет вещи случаться.
Я протёр глаза. Галлюцинация, вызванная недосыпом и чайной жижей. Решил играть по правилам бреда.
- Прекрасно, - сказал я. - Значит, вы заставите мой роман случиться? Он станет шедевром?
Существо усмехнулось,и его улыбка стала ещё шире.
- О, нет. Вы неправильно понимаете механизм. Ум - инструмент буквальный. Вы заставляете случаться не роман. Вы заставляете случаться работу над романом. Со всеми вытекающими.
Оно сделало паузу, и в этой паузе я услышал, как в соседней квартире кто-то начал ронять мебель с методичным упорством маньяка.
- Последствия, - пояснила Функция. - Побочные эффекты. Вы концентрировались на процессе с такой силой, что процесс начал материализовываться. Обратите внимание.
Я посмотрел на рукопись. И увидел, что буква "Ы" с одной из страниц медленно сползла на пол и забилась в щель под плинтусом. Вслед за ней поползли запятые.
Тут дверь в мою комнату с треском распахнулась, и на пороге возник мой сосед, дядя Миша, человек обычно мирный. Лицо его было багровым.
-Ты что там делаешь? - завопил он. - Кто там у тебя всю ночь стучит, хлопает, вздыхает и бумагой шуршит?! Я трое суток не спал!
Я хотел объяснить,что это просто материализовавшаяся творческая мука, но Функция жестом меня остановила.
- Смотрите, - прошелестела она.
И я увидел, как из-под моей кровати выползла тень, точь-в-точь похожая на меня, сгорбленная, с горящими глазами. Она прошла мимо изумлённого дяди Миши, села за стол и принялась лихорадочно строчить, при этом громко вздыхая и бормоча: "Нет, не то... Эпитет... Чёрт!"
Дядя Миша издал странный звук и ретировался, хлопнув дверью.
Хаос нарастал. По комнате начали летать клочья сгоревших вдохновений, пахнущие палёными перьями. Из чернильницы выползло неудачное сравнение про "луну, как апельсин" и принялось липнуть ко всему подряд. Воздух гудел от концентрации невысказанных мыслей.
- Остановите это! - взмолился я. - Я просто хотел написать хорошую книгу!
- А оно и пишется, - сказала Функция, указывая на призрака за столом. - Процесс идёт. Вы же так хотели.
Тут до меня дошло. Страшная сила ума заключалась не в том, чтобы привести к цели, а в том, чтобы с фанатичным упорством воспроизводить сам путь к ней. Я превратил свою жизнь в бесконечную, навязчивую работу, и теперь эта работа пожирала реальность.
- Довольно! - закричал я. - Я прекращаю! С сегодняшнего дня я бросаю писать! Буду разводить кактусы!
Функция посмотрела на меня (я почувствовал этот взгляд, несмотря на отсутствие глаз) с нескрываемым разочарованием.
- Кактусы? - её улыбка начала блекнуть. - Серьёзно? Ну, что ж... Ваша воля.
Она стала растворяться, таять в воздухе, вместе с призраком-писателем, летающими черновиками и запахом палёных перьев. Комната постепенно приняла свой обычный, жалкий вид. Было тихо. Слишком тихо.
На следующее утро я купил кактус. Колючий, зелёный, молчаливый. Я поставил его на стол и чувствовал себя спокойно. Но к вечеру я заметил, что почва в горшке имеет странную, почти литературную фактуру. А иголки кактуса сложились в узор, отдалённо напоминающий заглавную букву "А"...
Я закрыл глаза. Функция, похоже, была права. Ум - страшная штука. Он действительно заставляет вещи случаться. Особенно те, от которых следовало бы воздержаться.