- Некоторые верят, - ответила Рэйчел Хантер, остановившись, чтобы перевернуть поганку носком башмака. - Нет, пес, не трогай это. Видишь, цвет пластинок?
Ролло, подбежавший понюхать гриб, отошел от него с пренебрежительным фырканьем и поднял морду в надежде учуять запах более подходящей добычи.
- Тетушка Клэр говорит, что собаки не могут различать цвета, - заметил Иэн. - И что ты имеешь в виду, говоря, что некоторые верят? - Верования квакеров сильно его удивляли, но пояснения Рэйчел он находил весьма интересными.
- Возможно, они могут различать их по запаху. Собаки, я имею в виду. Но возвращаясь к твоему вопросу. Мы полагаем, что наша жизнь на земле – таинство, прожитое в свете Христа. Может быть, загробная жизнь существует, но поскольку никто еще не возвращался, чтобы поведать об этом, это вопрос спорный, и каждый решает его для себя сам.
Они остановились в тени небольшой ореховой рощи, и мягкие зеленые лучи солнца, мерцающие сквозь листья, окружали Рэйчел неземным сиянием, которому мог позавидовать любой ангел.
- Ну, я тоже там не был, так что не могу сказать, что это не так, - сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее прямо за ушком. Крошечные пупырышки тут же выступили на ее висках, и от этого вида его сердце сжалось.
- Почему ты подумал про небеса? - с любопытством спросила она. - Ты думаешь, в городе будут бои? Я не знала, что ты боишься за свою жизнь? - Когда они час назад покинули Велли-Фордж, лагерь кишел, как мешок с зерном долгоносиками. После извести об отступлении Клинтона солдаты забирали от туда все, что могли, формовали новые пули для мушкетов и упаковывали патроны, готовясь к маршу на Филадельфию.
- Что? Нет. В городе не будет никаких боев. Вашингтон попытается захватить людей Клинтона при отступлении. - Он взял ее за руку, маленькую, смуглую и загрубевшую от работы, но пальцы ее были успокаивающе сильными, когда она повернулась и сжала его руку. - Нет, я думал о своей маме, что мне хотелось бы показать ей эти места. - Он указал на маленькую поляну, на которой они стояли; небольшой ручеек невероятно глубокой синевы, бьющий из камня под их ногами, над которым нависал куст дикой розы с желтыми цветами, жужжащий летними пчелами. - У нее такая желтая роза вилась по стене в Лаллиброхе; его посадила моя бабушка. - Он сглотнул небольшой комок в горле. - Но потом я подумал, может быть, она счастливее на небесах с моим отцом, чем здесь без него.
Рэйчел сильно сжала его руку.
- Она будет с ним всегда в жизни или в смерти, - прошептала она и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его. - И когда-нибудь ты возьмешь меня с собой в Шотландию, посмотреть розы твоей бабушки.
Они немного постояли в молчании, и Иэн почувствовал, как его сердце, сжавшееся от боли при мысли о матери, расслабилось в сочувствующем присутствии девушки. Он не сказал об этом, но он больше сожалел не о том, что не может показать матери красоты Америки, а о том, что не может познакомить ее с Рэйчел.
- Ты бы ей понравилась, - выпалил он. - Моей маме.
- Я надеюсь, - сказала Рэйчел, но с ноткой сомнения в голосе. - Ты рассказал ей обо мне в Шотландии? Что я отношусь к Друзьям, я имею в виду. Некоторые католики считают нас возмутительными.
Иэн попытался вспомнить упоминал ли он матери об этом факте, но не смог. В любом случае это не имеет значения, и он, пожав плечами, оставил эту мысль.
- Я сказал ей, что люблю тебя. Этого казалось достаточно. Хотя папа задавал много вопросов о тебе. Он хотел знать о тебе как можно больше. Он знал, что ты квакер, значит, и она знала, - он взял ее под локоть, помогая спуститься с камня.
Она задумчиво кивнула головой, но когда они ушли с поляны, она спросила:
- Ты думаешь, что женатая пара должна полностью доверять друг другу, делиться не только историями, но и своими мыслями?
Дрожь пробежала по его позвоночнику, как мышь с холодными лапками, и он глубоко вздохнул. Он любил Рэйчел всеми фибрами своей души, но ее очевидная способность читать его как книгу – если не слышать его мысли, а иногда он был уверен, что она это тоже может – тревожила его.
Он сам предложил, чтобы они вместе дошли до Мэтсонс-Форд и там встретились с Дензеллом и фургоном, а не поехали с ним из Велли-Фордж. Так у Иэна было время и уединение, рассказать ей то, что было необходимо. Он предпочел бы, чтобы его пытали абенаки[1], чем рассказывать ей о некоторых вещах, но было правильно, чтобы она знала о них, независимо от результата его откровенности.
- Да. Я имею в виду ... Ну, насколько это возможно, я думаю, что, наверное, должны. Не все мысли, но важные. Ага ... истории, как ты и сказала. Вот, присядь здесь, - он подвел ее к большому лежачему бревну, наполовину сгнившему и покрытому мхом и пушистым серым лишайником, и сел рядом с ней в ароматной тени большого красного кедра.
Она ничего не сказала, лишь вопросительно приподняла бровь.
- Ну, - он глубоко вздохнул, чувствуя, что для этого недостаточно воздуха во всем лесу. - Ты знала … что я был женат раньше?
Ее лицо дрогнуло, но удивление на нем быстро сменилось решимостью, и он бы пропустил его, если бы не вглядывался внимательно.
- Я не знала, - сказала она и стала одной рукой поправлять складки своей юбки, не сводя с него ясных карих глаз. - Ты сказал, был женат. Сейчас нет, я полагаю?
Он отрицательно покачал головой, чувствуя себя немного легче и испытывая к ней большую благодарность. Не каждая молодая женщина воспримет это так спокойно.
- Нет. Иначе я не стал бы предлагать тебе выйти за меня замуж.
Она поджала губы и сузила глаза.
- Дело в том, - произнесла она, - что ты никогда не просил меня выйти за тебя замуж.
- Не просил? - удивился он. - Ты уверена?
- Я бы заметила, - уверила она его. - Нет, ты не просил. Хотя я помню ряд волнующих заявлений, но предложений выйти за тебя замуж среди них не было.
- Но … - жар бросился ему в лицо. - Я … но ты … ты сказала … - Может быть, она права, но она сказала … или нет? - Ты говорила, что любишь меня?
Уголки ее губ приподнялись едва-едва, но он мог видеть усмешку в ее глазах.
- Не таким большим количеством слов. Но я дала тебе понять это, да. Или по крайней мере намеревалась.
- Ох, хорошо, - сказал он, чувствуя себя счастливее. - Да, я понял. - Он притянул ее к себе здоровой рукой и пылко поцеловал. Она ответила, немного задыхаясь и вцепившись в рубашку, затем отпрянула, выглядя немного ошеломленной. Ее губы распухли, а кожа вокруг них порозовела, натертая его щетиной.
- Может быть, - сказала она и сглотнула, толкая его в грудь рукой, - может быть, ты прекратишь говорить, что теперь не женат, и продолжишь дальше? Кто была … твоя жена … и что с ней случилось?
Он с неохотой позволил ей отстраниться, но руку ее не отпустил. Она ощущалась в его ладони такой маленькой и теплой.
- Ее имя Вако’текехнонса, - сказал он и почувствовал, что внутри него что-то привычно сдвинулось, как будто грань между его «я» могавка и его белым «я» на мгновение исчезла, оставив его зависшим где-то посередине. - Это значит «Работающая своими руками», - он прочистил горло. - Я звал ее Эмили. Большую часть времени.
Маленькая гладкая ладонь Рэйчел дернулась в его руке.
- Ты не сказал «была»? - спросила она. - Твоя жена жива?
- Была живой год назад, - ответил он и с усилием удержался, чтобы не вцепиться в ее руку, позволив девушке забрать ее. Она сложила руки на коленях, не сводя с него глаз, и сглотнула. Он увидел, как дернулось ее горло.
- Ладно, - сказала она с легкой дрожью в голосе. - Расскажи мне о ней.
Он сделал другой глубокий вдох, пытаясь понять, как рассказать, но оставил попытки и просто спросил:
- Ты действительно хочешь знать о ней, Рэйчел? Или только хочешь знать, любил ли я ее или люблю сейчас?
- Начни с последнего, - сказала она, приподняв бровь. - Ты ее любишь?
- Я … да, - ответил он, не способный говорить ей ничего, кроме правды. Ролло, почувствовав неладное в своей стае, встал и подошел к Рэйчел. Он уселся возле ее ног, ясно показав на чьей он стороне, и кинул на Иэна желтый волчий взгляд с выражением, так тревожно напоминающим выражение в ее глазах. - Но …
Бровь приподнялась на долю дюйма выше.
- Она стала … моим убежищем, - выпалил он. - Когда я оставил свою семью и стал могавком, это было, как из-за нее, так и потому, что я был должен это сделать.
- Сделать … что? - она выглядела озадаченной. - Ты должен был стать могавком? Почему?
Он кивнул, почувствовав себя более уверенно. Эту историю он мог ей рассказать. Ее глаза округлились, когда он рассказал, как они с дядей Джейми встретили Роджера Уэйкфилда и, ошибочно решив, что он тот человек, который изнасиловал его кузину Брианну и сделал ей ребенка, чуть не убили его, но передумали ...
- Ох, хорошо, - сказала Рейчел, почти шепотом. Он искоса взглянул на нее, но не мог понять, иронизировала она или нет, поэтому кашлянул и продолжил рассказ, как они вместо этого отдали мужчину тускарора[2], которые, в свою очередь, продали его в рабство могавкам, живущим дальше на севере.
- Мы хотели, чтобы не было риска, что он когда-нибудь вернется и побеспокоит Брианну. Но потом ... - он сглотнул, вновь переживая в памяти ужас, когда он попросил Брианну выйти за него замуж, и она нарисовала портрет мужчины, которого она любила, которого ждала, и перед его глазами возникли сильные черты лица черноволосого мужчины, которого они отдали могавкам.
- Ты просил кузину выйти за тебя замуж? Ты хотел этого? - спросила она с подозрением. Он решил, что она, должно быть, думает, что он делает предложение каждой третьей или четвертой встреченной женщине и поспешил исправить это впечатление.
- Нет, я имею в виду … ну, Брианна – это ... Ну, я не возражал, понимаешь? Мы бы прекрасно поладили, и она ... ну ... я имею в виду, нет, не совсем, - добавил он поспешно, увидев, как сошлись изящные брови Рэйчел. Правда была в том, что ему было семнадцать, а Брианна была на несколько лет старше. Она пугала его, но мысль о том, чтобы лечь с ней в постель, была ... Он подавил эту мысль, как будто это была ядовитая змея.
- Это была идея дяди Джейми, - сказал он, как можно более небрежно. Он пожал плечом. - Дать ребенку имя, понимаешь? Я сказал, что дам ему имя, ради семейной чести.
- Чести семьи? - повторила она, бросив на него подозрительный взгляд. - Разумеется. Но потом ...
- Но потом мы узнали, что это был Роджер Мак – он взял обратно свое собственное имя МакКензи, поэтому мы его не узнали – которого мы по ошибке отдали индейцам, и поэтому мы поехали за ним, - быстро сказал он. К тому времени, когда он закончил рассказывать обо всех событиях, которые привели его к добровольному желанию занять место могавка, убитого во время спасения Роджера, как мыли его тело в реке, как женщины-могавки оттирали его песком, чтобы удалить последние следы его белой крови, как выщипывали ему волосы и наносили татуировки, он подумал, что его брак с Эмили может показаться всего лишь еще одной живописной деталью.
Но конечно это было не так.
- Я … - он замолчал, внезапно осознав, что разговор собирается стать более скользким, чем он думал. Он с опаской взглянул на нее, сердце колотилось в горле и в ушах. Но она все еще смотрела на него, только немного побледнела, но взгляд был ясным и ровным.
- Я … не был девственником, когда женился, - выпалил он.
Бровь снова приподнялась.
- Не знаю даже, что и говорить, - произнесла она, рассматривая его с таким видом, с каким тетушка Клэр оценивала какой-нибудь ужасный нарост, скорее зачарованно, чем с отвращением, но с твердым намерением как можно лучше расправиться с ним. Он горячо надеялся, что она не собирается вырезать его из своей жизни, как бородавку, или ампутировать, как гниющий палец.
- Я расскажу тебе … все, что ты захочешь узнать, - храбро заявил он. - Все.
- Щедрое предложение, - сказала она, - и такое, какое я могу принять, но думаю, я должна сделать тебе такое же предложение. Ты не хочешь знать, девушка ли я?
Он открыл рот, и ее плечи дрогнули.
- Ты не …? - каркнул он.
- Нет, я девушка, - успокоила она его, все еще сотрясаясь от сдерживаемого смеха. - Но почему ты так удивился?
- Ну, - он почувствовал, как кровь бросилась в его лицо. - Потому что … любой, кто взглянет на тебя, сразу поймет, что ты … добродетельная женщина! - закончил он с облегчением от того, что нашел подходящие слова.
- Я могла быть изнасилована, - указала она. - Это не будет означать, что я не добродетельна, не так ли?
- Я … ну. Нет, думаю, нет, - он знал, что многие сочтут изнасилованную женщину лишенной добродетели, и Рэйчет тоже это знала. Он был охвачен смятением, и это она тоже знала. Он мог видеть, как она сдерживает смех. Он расправил плечи и прямо встретил ее взгляд.
- Ты хочешь услышать о каждой женщине, с которой я делил постель? Если так, то я расскажу. Я никогда на брал женщин против их воли, хотя, в основном, это были шлюхи. Но я не заразился от них, - заверил он ее. - Ты должна это знать.
Она мгновение подумала.
- Думаю, я не нуждаюсь в деталях, - наконец, сказала она. - Но если мы встретим женщину, с которой ты спал, я хочу знать об этом. Ты же не собираешься путаться со шлюхами, когда мы поженимся, нет?
- Нет!
- Хорошо, - сказала она, но немного откинулась, сомкнув руки на коленях и не глядя ему в глаза. - Я хочу узнать больше о твоей жене. Эмили.
Он мог чувствовать тепло ее ноги, ее тела рядом с собой. Она не отодвинулась от него, когда он сказал о шлюхах. Молчание окружило их, и лишь где-то сзади в лесу кричала сойка.
- Мы любили друг друга, - наконец тихо произнес он, не поднимая глаз от земли. - И я хотел ее. Я … мог говорить с ней. По крайней мере, тогда.
Рэйчел потянула воздух носом, но ничего не сказала. Он набрался смелости и взглянул на нее. Ее лицо было совершенно невыразительно, глаза пристально глядели в его лицо.
- Я не знаю, как выразить это, - произнес он. - Это не так, как я хочу тебя … но я не хочу, чтобы это звучало … как будто Эмили ничего для меня не значила. Она много значила для меня, - добавил он тихо и снова уставился вниз.
- И … сейчас? - спросила Рэйчел спокойно после длительной паузы. После довольного долгого молчания, он сглотнул и кивнул головой.
- Но, - сказал он и замолчал в поисках слов для продолжения, потому что теперь они подошли к самой опасной части его признания, к тому, что могло заставить Рейчел встать и уйти, волоча за собой его сердце по камням и кустарникам.
- Но? - произнесла она очень мягким голосом.
- У могавков, - начал он и остановился, чтобы вздохнуть, - в женитьбе выбирает женщина. Если женщине по какой-либо причине не нравится ее муж, если он бьет ее, или он ленивый дурак, или плохо пахнет, когда пускает ветры, - он украдкой взглянул на нее и увидел, что уголки ее рта дрогнули, что немного его ободрило, - то она выставляет его вещи из длинного дома, и он возвращается к неженатым мужчинам, или находит другую женщину, которая пустит его к своему огню. Или уходит совсем.
- И Эмили выставила тебя? - она выглядела удивленной и немного возмущенной.
- Да, но не потому что я бил ее. Из-за … детей.
Он почувствовал, что слезы подступили к его глазам, и в отчаянии сжал руки на коленях. Черт, он поклялся себе, что не будет плакать. Она может подумать, что он выставляет свое горе напоказ, чтобы завоевать ее сочувствие, или она увидит слишком глубоко. Он не был готов ... но он должен был сказать ей. Он начал это специально, чтобы сказать ей. Она должна знать ... - Я не мог дать ей детей, - выпалил он. - Первый … у нас была маленькая дочь, родившаяся слишком рано, и которая умерла. Я назвал ее Изобель. - Он злобно вытер тыльной стороной ладони под носом, проглотив боль. - После этого она … Эмили … снова забеременела. И снова. А когда она потеряла третьего ... ее любовь ко мне, ее сердце умерли вместе с ним.
Рэйчел издала тихий звук, но он не взглянул на нее. Не мог. Просто сидел, сгорбившись на бревне, и глаза заволокло слезами, которые он не смог скрыть.
Маленькая теплая рука опустилась на его руку.
- А твое сердце? - спросила она. - Твое сердце тоже умерло?
Он сжал ее руку и кивнул. А потом держал ее руку, пока не смог говорить, чтобы голос его не прерывался.
- Могавки верят, что дух мужчины борется с духом женщины, когда они … ложатся вместе в постель. И она не сможет забеременеть, пока его дух не победит ее.
- Понятно, - мягко сказала Рэйчел. - И она обвинила тебя?
Он пожал плечами.
- Не могу сказать, что она не права, - он слегка развернулся, чтобы прямо поглядеть на нее. - И я не могу сказать, что у нас будет по-другому. Но я спрашивал тетушку Клэр, и он сказала мне о чем-то таком в крови … но тебе лучше спросить у нее. Я не смогу объяснить это правильно. Но суть в том, что она думает, что с другой женщиной будет по-другому. Что я, может быть, смогу. Дать тебе ребенка, я имею в виду.
Он осознал, что Рэйчел задерживала дыхание, только когда она сильно выдохнула, от чего ее щеки покраснели.
- Ты … - начал он, но она подалась к нему и нежно поцеловала, потом, прижав его голову к своей груди, концом платка вытерла его глаза, а затем свои.
- О, Иэн, - прошептала она. - Я люблю тебя.
Примечания
1
Абенаки – группа индейских племён в США (штаты Мэн, Нью-Гэмпшир, Вермонт)
2
Индейское племя, проживающее в Северной Каролине.