Глава 20. О КОРОЛЯХ И КАПУСТЕ^[1]

     Он пошел к дороге перед рассветом, отказавшись от поддержки Пруденс и Пейшенс, хотя они настояли на том, чтобы пойти с ним, на случай, если он упадет плашмя или его внезапно парализует, или он попадет в нору суслика и подвернет лодыжку. Они были невысокого мнения о его силах, но были достаточно воспитаны, чтобы держаться на расстоянии около фута с каждой стороны, их бледные в полумраке руки порхали, как маленькие белые бабочки, около его локтей.

     - В последние несколько дней не так уж много фургонов, - заметила Пейшенс тоном, где-то между тревогой и надеждой. - Ты можешь не найти подходящего транспорта.

     - Я был бы рад даже телеге с навозом или фургону, полным капусты, - заверил он ее, поглядывая на дорогу. - У меня довольно срочное дело.

     - Мы знаем, - напомнила ему Пруденс. - Мы были под кроватью, когда Вашингтон назначил тебя офицером. - Она говорила с некоторой сдержанностью, как квакер, выступающий против практики войны, и он улыбнулся ее маленькому, серьезному лицу с широким ртом и добрыми глазами, как у ее матери.

     - Вашингтон - не самая большая моя забота, - сказал он. - Я должен увидеть свою жену, прежде чем ... прежде всего.

     - Ты не виделся с ней какое-то время? - удивленно спросила Пруденс. - Почему?

     - Я задержался по делам в Шотландии, - сказал он, решив не напоминать себе, что видел ее всего два дня назад. - Там повозка, как вы думаете?

     На самом деле, это был погонщик со стадом свиней, и им пришлось поспешно отступить с обочины, чтобы их не укусили или не затоптали. Однако к тому времени, как солнце полностью взошло, по дороге уже начали ездить обычные повозки.

     Большая часть из них, как ему сказали девочки, ехала из Филадельфии: семьи лоялистов, которые не могли позволить себе уплыть на корабле, бежали из города с тем, что могли увезти, некоторые на повозках или с ручными тележками, многие лишь с тем, что могли унести на спинах или в руках. Также были британские солдаты группами и колоннами, предположительно защищающие лоялистов от нападения или разграбления, если бы повстанцы внезапно появились из леса. Это напомнило ему о Джоне Грее, который, к счастью, отсутствовал в его мыслях несколько часов. Джейми безжалостно вытолкнул эту мысль из головы, пробормотав себе под нос: «Оставайся там». Но тут ему пришла в голову вторая мысль: что, если Грей был давно отпущен ополченцами и уже вернулся в Филадельфию? С одной стороны, он позаботится о безопасности Клэр; в этом он мог доверять этому человеку. Но с другой стороны ...

     Ну-да, ладно. Если он, войдя в дом, увидит с ней Грея, он просто заберет ее с собой и ничего не скажет. Если только ...

     - Тебе все еще больно от хрена, друг Джейми? - вежливо поинтересовалась Пейшенс. - Ты пыхтишь довольно страшно. Может, лучше тебе взять мой носовой платок?

     *.*.*

     В лесу возле Филадельфии

     Грей резко проснулся от яркого света и ствола мушкета, ткнувшего его в живот.

     - Выходи с поднятыми руками, - произнес холодный голос. Он приоткрыл здоровый глаз и увидел своего собеседника, одетого в рваный китель офицера континентальной армии поверх домотканых бриджей и рубашки с открытым воротом, на голове была надета широкополая шляпа с пером индейки. Мятежное ополчение. Сердце у него подступило к горлу, и он неловко выполз из своего убежища и поднялся с поднятыми вверх руками.

     Его пленитель моргнул, глядя на избитое лицо Грея, затем на кандалы с полосками муслиновой повязки, свисающими с ржавых звеньев. Он слегка отвел мушкет, но не опустил его. Теперь, когда Грей был на ногах, он мог видеть еще нескольких человек, которые смотрели на него с крайним интересом.

     - А ... откуда ты сбежал? - осторожно спросил офицер с мушкетом.

     Было два возможных ответа, и он выбрал более рискованный вариант. Если бы он сказал «из тюрьмы», то, скорее всего, они оставили бы его в покое или, в худшем случае, забрали бы с собой, но оставили бы в кандалах.

     - Меня заковал в цепи британский офицер, посчитавший меня шпионом, - смело ответил он. «Совершенная правда, - подумал он. – Насколько это возможно.»

     Среди мужчин раздался низкий гул интереса, и они подошли ближе, чтобы посмотреть на него, а ствол мушкета был полностью убран от его живота.

     - Действительно? - сказал его захватчик, у которого был образованный английский голос с легким дорсетским акцентом. - А как вас зовут, сэр?

     - Бертрам Армстронг, - быстро ответил он, используя два своих вторых имени. - Могу ли я иметь удовольствие узнать ваше имя, сэр?

     Мужчина слегка поджал губы, но ответил достаточно охотно.

     - Я преподобный Пелег Вудсворт, капитан Шестнадцатого Пенсильванского, сэр. А ваша рота? - Грей увидел, как взгляд Вудсворта метнулся к его фуражке с дерзким девизом.

     - Я еще не присоединился к роте, сэр, - сказал он, немного смягчая свой акцент. - Я только собирался это сделать, когда столкнулся с британским патрулем и вскоре после этого оказался в таком положении, как вы видите. - Он слегка поднял запястья, лязгая железом. Гул интереса раздался снова, на этот раз с отчетливой ноткой одобрения.

     - Ну, тогда, - сказал Вудсворт и положил мушкет на плечо. - Идемте с нами, мистер Армстронг, и я думаю, мы сможем облегчить ваше положение.