В четверг к завтраку я пришла к выводу, что вопрос стоит так: герцог Пардлоу или я. Если я останусь в доме, то к закату только один из нас останется в живых. Дензелл Хантер, должно быть, уже в городе, рассуждала я, и он будет ежедневно навещать дом миссис Вудкок, где выздоравливал Генри Грей. Он очень добрый человек и способный врач, и мог бы легко справиться с выздоровлением Хэла … и, возможно, его будущий тесть будет благодарен за его профессиональное внимание.
Эта мысль заставила меня рассмеяться вслух, несмотря на растущее беспокойство.
«Доктору Дензеллу Хантеру
От доктора К. Б. Р. Фрейзер
Меня вызывают в Кингсессинг на весь день. Я передаю его светлость герцога Пардлоу вашей компетентной заботе в счастливой уверенности, что ваши религиозные убеждения не позволят вам стукнуть его по голове топором.
С искренним уважением,
К.
Postscriptum: Я привезу вам немного асафетиды и корня женьшеня в качестве компенсации.
Post-postscriptum: Настоятельно рекомендую вам не приводить Дотти, если у вас нет пары наручников. Лучше две пары.»
Я посыпала песком лист, отдала его Коленсо для доставки в дом миссис Вудкок и по-тихому выскользнула через парадную дверь, прежде чем Дженни или миссис Фигг заинтересуются, куда я иду.
Было лишь семь часов утра, но воздух уже теплел, постепенно нагревая город. К полудню едкая смесь запахов животных, людей, нечистот, гниющих растений, смолистых деревьев, речной грязи и горячего кирпича станет удушающей, но на данный момент слабый запах придал свежему воздуху пикантный оттенок. Я испытывала искушение пройтись пешком, но даже моя самая практичная обувь не подходила для часовой прогулки по проселочным дорогам, и если я стану ждать заката и прохладного вечера, чтобы вернуться обратно, будет слишком поздно.
Кроме того для женщины не очень хорошая идея находится на дороге одной и пешком. Днем или ночью.
Я полагала, что смогу пройти три квартала до платной конюшни без происшествий, но на углу Уолнат-стрит из окна кареты меня окликнул знакомый голос.
- Миссис Фрейзер? Послушайте, миссис Фрейзер!
Я пораженно подняла глаза и увидела улыбающееся лицо Бенедикта Арнольда. Его обычно мясистые черты лица были изможденны и покрыты морщинами, а румяный цвет лица поблек до комнатной бледности, но его нельзя было не узнать.
- О! - сказала я и быстро поклонилась. - Рада вас видеть, генерал!
Мое сердце забилось быстрее. Я слышала от Денни Хантера, что Арнольд был назначен военным губернатором Филадельфии, но не ожидала увидеть его так скоро или вообще увидеть.
Мне следовало уходить, но я не могла не спросить: «Как нога?» Я знала, что он был тяжело ранен в Саратоге – выстрел в уже раненную незадолго до этого ногу, которая затем была придавлена лошадью, упавшей вместе с ним во время штурма редута Брейманна – но тогда я его не видела. Его лечили армейские хирурги, и, учитывая то, что я знала об их работе, я была удивлена, что он не только жив, но и все еще на двух ногах.
Его лицо немного потемнело, но он продолжал улыбаться.
- Все еще на месте, миссис Фрейзер. Хотя и на два дюйма короче другой. Куда вы идете этим утром? - он автоматически поглядел мне за спину, отметив отсутствие у меня служанки или сопровождающего, но, казалось, не был этим встревожен. Он встречал меня на поле боя, знал меня и ценил за то, кем я была.
Проклятие, но этот человек мне нравился.
- А-а …Я иду в Кингсессинг.
- Пешком? - его рот дрогнул.
- Ну, я хотела нанять двуколку в платной конюшне, - я кивнула в направлении конюшне Дэвисона. - Там за углом. Была рада видеть вас, генерал.
- Подождите, миссис Фрейзер, если вы … - он повернул голову к своему адъютанту, который выглянул из-за его плеча и кивнул мне. Генерал что-то сказал ему. В следующее мгновение дверца кареты открылась, и адъютант, спрыгнув вниз, предложил мне руку.
- Поднимайтесь, мэм.
- Но …
- Капитан Эванс говорит, что конюшня закрыта, миссис Фрейзер. Позвольте предоставить мой экипаж в ваше пользование.
- Но … - прежде чем я смогла закончить свой протест, я была водружена в карету напротив генерала, и дверь закрылась. Капитан Эванс ловко запрыгнул на облучок к вознице.
- Как я понимаю, мистер Дэвисон был лоялистом, - сказал генерал Арнольд, глядя на меня.
- Был? - спросила я испуганно. - Что с ним случилось?
- Капитан Эванс сказал, что мистер Дэвисон вместе с семьей покинул город.
Действительно. Когда карета свернула на Пятую улицу, я увидела конюшню с зияющим проемом ворот, одна створка была полностью снята и лежала на улице. Конюшня была пуста, как и конюшенный двор; фургон, двуколка и маленькая карета исчезли вместе с лошадьми. Проданы или украдены. В разбитом окне дома Дэвисонов рядом с конюшней безжизненно развевались лохмотья кружевных занавесок миссис Дэвисон.
- О, - произнесла я и сглотнула. Я бросила быстрый взгляд на генерала Арнольда. Он назвал меня «миссис Фрейзер». Очевидно, он не знал о моем теперешнем положении, и я не могла решить, стоит ли ему об этом говорить. Повинуясь импульсу, я решила не говорить. Чем меньше будет официального внимания к событиям в доме номер 17 на Каштановой улице, тем лучше, независимо от того, будет ли это внимание со стороны британцев или американцев.
- Мне сказали, что британцы жестко преследовали вигов в городе, - продолжал он, с интересом разглядывая меня. - Надеюсь, вас не сильно беспокоили, вас и полковника?
- О, нет, - сказала я. - Не очень. - Я сделала глубокий вдох, нащупывая способ перевести разговор на другую тему. - Но у меня было довольно мало новостей … э-э … американских новостей, я имею в виду. Были ли какие-нибудь примечательные события в последнее время?
Он улыбнулся, но криво.
- С чего мне начать, мадам?
Несмотря на неловкость от встречи с Бенедиктом Арнольдом, я была рада его любезному предложению подвезти. Воздух был густым от влаги, а небо белым, как муслиновая простыня. Моя сорочка была влажной от пота уже после короткой прогулки, а к тому времени, когда я дошла бы до Кингсессинга, я была бы мокрой до нитки и, вероятно, на грани теплового удара.
Генерал был возбужден как от своего нового назначения, так и от надвигающихся военных событий. Он не имеет права говорить мне, что это за события, сказал он, но Вашингтон находится на марше. Тем не менее, я могла заметить в нем и некоторое сожаление; он был прирожденным воином, и сидение за столом, каким бы важным и богато украшенным он ни был, не могло заменить пробирающего до костей волнения, когда он вел людей в бой.
Наблюдая, как он ерзает на своем месте, сжимая и разжимая руки на бедрах во время разговора, я чувствовала, как мое беспокойство усиливается. Не только из-за него, но и из-за Джейми. Они были совершенно разными людьми, но кровь Джейми тоже закипала от запаха битвы. Я могла только надеяться, что он не окажется поблизости от надвигающегося столкновения.
Генерал высадил меня на пароме; Кингсессинг находился на другой стороне Скулкилла. Несмотря на больную ногу, он вышел сам, чтобы помочь мне выйти из экипажа, и пожал мне руку на прощание.
- Мне отправить экипаж, чтобы вечером отвезти вас домой, миссис Фрейзер? - спросил он, взглянув на белесое небо. - Небо выглядит подозрительно.
- Ох, нет, - заверила я его. - Я задержусь не дольше одного-двух часов. А дождя не будет часов до четырех. Так, по крайне мере, уверяет меня мой сын.
- Ваш сын? Я его знаю? - он нахмурил брови. Джейми говорил, что он очень гордится своей памятью.
- Не думаю. Фергюс Фрейзер – приемный сын моего мужа. Он и его жена владеют печатной лавкой на Маркет-стрит.
- Действительно? - его лицо осветилось интересом, и он улыбнулся. - Газета называется … Лук? Я слышал, о ней упоминали в таверне, где я завтракал. Патриотическая газета, как я понимаю, и с сатирическим уклоном?
- L’Oignon[1] - согласилась я со смехом. - Фергюс – француз, а его жена обладает чувством юмора. Но они печатают и другие вещи. И книги, конечно.
- Я навещу их, - заявил Арнольд. - У меня совсем нет книг, мои вещи еще не доставлены. Но, дорогая, как же вы вернетесь в Филадельфию?
- Я уверена, что смогу одолжить какой-нибудь транспорт у Бартрамов, - отказалась я. - Я была в их садах несколько раз; они меня знают. - На самом деле я собиралась идти пешком; до дома не больше часа хода. К тому же я вовсе не торопилась возвращаться к моему сварливому пациенту (что, черт побери, мне с ним делать? Особенно теперь, когда британцы ушли ...) Кроме того я считала, что лучше генералу об этом не говорить, и мы расстались, выразив друг другу почтение.
От парома до сада Бартрамов было всего четверть часа ходьбы, но я не торопилась; мысли мои все еще были заняты генералом Арнольдом, да и жара не располагала к быстрому движению.
«Когда?» - тревожно задавалась я вопросом. Когда это начнется? Пока еще нет; я была почти уверена в этом. Что же превратило этого доблестного, порядочного человека из патриота в предателя? С кем он будет общаться, кто посеет смертоносное семя?
«Боже, - подумала я в ужасе, - пожалуйста! Пусть это будет не то, что я ему сказала!»
Сама эта мысль заставила меня содрогнуться, несмотря на гнетущую жару. Чем больше я видела, как все происходит, тем меньше понимала. Я знала, Роджер очень беспокоился по этому вопросу. Какое влияние, осознанное или неосознанное, оказали путешественники во времени? И что они должны делать, если они – мы – влияли на происходящее?
Знание того, что случится с Чарльзом Стюартом и восстанием, не остановило этого человека, и также не помешало нам оказаться втянутыми в трагедию. Но это, возможно, спасло жизни нескольких человек, которых Джейми вывел из Каллодена перед битвой. Это спасло жизнь Фрэнка, или я так полагала. Рассказала бы я Джейми, если бы знала, какую цену мы заплатим за это? И если бы я не рассказала ему, были бы мы втянуты в это в любом случае? Однако никаких чертовых ответов не было, как и не было их сотни раз, когда я задавала эти чертовы вопросы, и я вздохнула с облегчением, когда показались ворота в сад Бартрамов. Час посреди акров прохладной зелени был именно тем, что мне было нужно.