Каждый вдох резал горло, будто я вдохнул осколки стекла. Тело тряслось, голова пылала, а в ушах стоял тяжёлый, звенящий шум — как будто мир отдалялся, но не отпускал. Я лежал на жёсткой кровати, укрытый потрёпанной шерстяной попоной, и смотрел в потолок, испещрённый трещинами, будто паутиной времени.
В комнате пахло травами, ладаном... и болезнью.
Моей болезнью.
— Потерпи, малыш, — раздался мягкий голос. — Я сейчас принесу отвар.
Я приоткрыл глаза. Передо мной стоял мужчина в белой рясе с золотыми узорами. Его лицо было доброе, уставшее, с морщинами, вырезанными годами молитв и тревог. Я не знал его. Но... знал.
Знал, что это мой отец.
Нет. Это не мой отец. Это отец того мальчика, чьё тело я теперь занимаю.
Мысль вспыхнула, как молния в тёмном небе.
И тут же — память хлынула в меня, будто прорвавшаяся плотина. Я вспомнил. Всё.
Свою прошлую жизнь — школьника, сидевшего у окна с книгой в руках. Книгой под названием «Апокалипсис Фентези» . Я читал её ночами, пока не заболел. Пока мир не погас.
А потом... я проснулся здесь. В этом теле. Маленьком. Слабом. Больном.
Имя мальчика — тоже Лейн.
Сын священника из деревни Нирвель, затерянной на краю континента Эльдор, где земля дрожит от шагов невидимых теней, а леса хранят голоса тех, кого давно нет. Мир, где богиня Элисия — последний свет перед вечной тьмой. Богиня Света. Богиня Восстановления.
Та, кого молят.
Ту, кого боятся забыть.
Когда отец произнёс её имя — «Элисия» — и упомянул Эльдор, словно ключ повернулся в замке, всё встало на свои места.