Нил Олег
Сказ о Ладе (из романа Сны Ангелов)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    От Рода Лада. Да не та награда, что Живою да Марою была рада. Да то награда была, что сиротою жила. Одна одинёшенька осталась в мире Навьем, в царстве за мостом Калиновым. Да приветили её Виевичи. Стала жить она с ними. Да не радостно было то житьё-бытьё.
  От Рода Лада. Да не та награда, что Живою да Марою была рада. Да то награда была, что сиротою жила. Одна одинёшенька осталась в мире Навьем, в царстве за мостом Калиновым.
  Да приветили её Виевичи. Стала жить она с ними. Да не радостно было то житьё-бытьё.
  Выкормили они Ладушку, да и над работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за все отвечает.
  Буря Яга Виевна имела трёх дочерей. Меньшая звалась Тугою и была она одноглазка, средняя звалась Желею и была двуглазка, а старшая звалась Карной и была триглазка. Дочерей своих Яга лелеяла и пестовала, не работой, а заботой окружала. Дочери только и знали, что тоской тосковать, унынием ныть да докукой скучать. Летали они по миру, поминая живых и мёртвых, горе привечая да плачем донимая.
  Слова доброго никогда не слыхала Ладушка от Виевичей.
  Токмо коровушка Земун и привечала Ладу сиротинушку.
  Выйдет, бывало, Ладушка в поле, обнимет коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:
  - Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено напрясть, наткать, побелить меряно-немеряно...
  А коровушка ей в ответ:
  - Ладушка, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь - все будет сработано.
  Так и сбывалось. Влезет Лада коровушке в одно ушко, вылезет из другого - все готово: и наткано, и побелено.
  Яга поглядит, покряхтит, а Ладушке ещё больше работы задаст.
  Ладушка опять придет к коровушке, обнимет ее, погладит, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмет, принесет Буре Яге.
  Говорит как-то коровушка Земун Ладе:
  - Знаешь, девица красная, кто у Бури Яги сидит на столбе высоком, на железном, столбе в двенадцать сажен, Калинов мост сторожит, и службой тою дорожит?
  - Знаю, коровушка милая. Кот Баюн там сидит.
  - А знаешь ли, чем кот тот промышляет, чем примечает?
  - Знаю, голос его слышен за семь седьмых верст, и виден хвост его за семь верст; как замурлыкает, бывало, так напустит, на кого захочет, заколдованный сон, которого и не отличишь, не знаючи, от смерти.
  - А знаешь ли, Ладушка, что не приветив котика того, не сдюжишь ты супротив Яги Виевны и дочек её?
  - И что делать мне?
  - А полезай ко мне в одно ушко, а в другое вылезь - все будет сработано.
  Зашла Лада в ушко коровы Земун. А там кузнецы сварожьи. Сковали они ей на голову три колпака железные, приготовили три просвиры железные, железные рукавицы сковали, дали клещи чугунные да три прута: один железный, другой медный, третий оловянный.
  Вышла Лада в другое ушко коровье.
  - Ступай, девица красная, за котом Баюном. Трех верст не дойдешь, как станет тебя сильный сон одолевать - кот Баюн напустит. Ты смотри - не спи, руку за руку закидывай, ногу за ногой волочи, а инде и катком катись; а если уснешь, кот Баюн до смерти убаюкает тебя!
  Научила её, как и что делать, и отпустила в дорогу.
  Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли - пришла Ладушка к мосту Калинову. За три версты стал её сон одолевать. Она надевает рукавицы железные, нахлобучивает три колпака железные, руку за руку закидывает, ногу за ногой волочит, а то и катком катится; кое-как выдержала дремоту и очутилася у самого столба.
  Кот Баюн увидел Ладу, заворчал, заурчал да со столба прыг ей на голову - один колпак разбил и другой разбил, взялся было за третий.
  Тут Лада исхитрилась, ухватила кота клещами, сволокла наземь и давай оглаживать прутьями. Наперво секла железным прутом; изломала железный, принялася угощать медным - и этот изломала и принялася бить оловянным. Оловянный прут гнется, не ломится, вокруг хребта обвивается.
  А кот Баюн начал сказки рассказывать: про Виевичей, про Ягу, про ягиных дочерей. Лада его не слушает, знай охаживает прутом.
  Невмоготу стало коту, видит, что заговорить нельзя, он и взмолился:
  - Покинь меня, девица красная! Что надо, всё тебе сделаю.
  - А пойдёшь со мной?
  - Куда хошь, пойду.
  Кот позвал Ладу в гости, посадил за стол и наклал хлеба целые вороха. Лада съела ломтя три-четыре, да и будет! В горло не лезет. Заворчал на неё кот, заурчал:
  - Какая же ты боженка, от Рода рождена, коли не сможешь супротив меня хлеба съесть?
  Отвечает Лада:
  - Я к вашему хлебу не привыкла; а есть у меня в сумке дорожные русские сухарики - взять было их и закусить на голодное брюхо!
  Вынула железную просвиру и словно глодать собирается.
  - А ну,- просит Баюн,- дай-ка мне отведать, каковы русские сухари?
  Дала ему Лада железную просвиру - кот всю дочиста сглодал, дала ему другую - и ту изгрыз, дала ему третью - он грыз, грыз, зубы поломал, бросил просвиру на стол и говорит:
  - Нет, не смогу! Больно крепки русские сухари!
  Пошла Лада в обратный путь и кота за собой повела.
  Кот сховался в кустах, задремал до поры.
  Вот Яга Виевна позвала свою дочь Тугу и говорит ей:
  - Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает: и ткет, и прядет?
  Пошла Туга с Ладою в лес, пошла с нею в поле, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке.
  А кот Баюн приговаривает из кустиков:
  - Спи, глазок, спи глазок!
  Глазок у Туги-одноглазки и заснул. Пока та спала, коровушка Земун все работы сотворила.
  Так ничего Виевна не дозналась и послала вторую дочь - Желю-двуглазку:
  - Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает.
  Желя пошла с Ладою, забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась.
  А кот Баюн из кустиков баюкает:
  - Спи, глазок, спи, другой!
  Желя глаза и смежила. Коровушка все работы сотворила, а Желя-двуглазка всё спала.
  Рассердилась Яга и на третий день послала старшую дочь - Карну-триглазку, а сиротке ещё больше работы задала.
  Карна попрыгала, попрыгала, на солнышке разморилась и на травушку упала.
  А кот Баюн из кустиков поёт:
  - Спи, глазок, спи, другой!
  А о третьем глазке и забыл.
  Два глаза у Карны заснули, а третий глядит и все видит: как Лада корове в одно ушко влезла, в другое вылезла, и готовы работы все.
  Карна-триглазка вернулась домой и матери все рассказала.
  Яга обрадовалась, на другой же день пришла к мужу:
  - Режь корову Земун!
  Муж и так и сяк:
  - Что ты, дура, в уме ли! Почто корову резать?!
  - Режь, да и только!
  Делать нечего. Стал точить жало. Лада про это спознала, в поле побежала, обняла коровушку и говорит:
  - Коровушка-матушка! Тебя резать хотят.
  А коровушка ей отвечает:
  - А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай.
  А кот Баюн повинился перед Ладушкой:
  - Прости меня дева ясная, не доглядел я! Запамятовал, что младшая дочка Виевна о трёх глазах! Зато есть у меня ещё сказка одна, коию я ещё не рассказал тебе. Есть у старого бога подземельного одна вещица волшебная: перышко сварожье - ясное соколье. Счастье будет деве той, что пёрышко то заполучит.
  Запомнила слова те Ладушка, не стала винить кота Баюна.
  Порезали коровушку Земун. Плачем плачут нивы и реки, стоном стонут деревья, жалью жалуются звёзды в небе.
  Млечным путём по небу протянулись молочные реки из сосцов коровушки Земун.
  Закручинилась Лада. Но делать нечего.
  Всё сделала она, что коровушка Земун ей завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки её зарыла и каждый день в саду поливала.
  И выросла из них яблонька, да какая! Яблочки на ней висят наливные, листья шумят золотые, веточки гнутся серебряные. Кто ни едет мимо - останавливается, кто проходит близко - заглядывается.
  - Вези, вези её, старик, - говорит Яга мужу, - куда хочешь, чтобы мои глаза её не видали! Вези её в леса навьи, на трескучий мороз.
  Старик затужил, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг коней:
  - Садись, Ладушка, в сани.
  Повез сиротинку в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
  Сидит Ладушка под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит - невдалеке Велес по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой Лада сидит, и сверху её спрашивает:
  - Тепло ли тебе, девица?
  - Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
  Велес стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:
  - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
  Она чуть дух переводит:
  - Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
  Велес ещё ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:
  - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, Ладушка?
  Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
  - Ой, тепло, голубчик Морозушко!
  Тут Велес сжалился над девой красной, окутал её теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.
  А Яга по ней уж поминки справляет, печёт блины и кричит мужу:
  - Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!
  Поехал старик в лес, доезжает до того места, - под большою елью сидит Лада, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около - короб с богатыми подарками.
  Старик подивился, положил все добро в сани, посадил Ладу, повёз домой.
  А дома Яга печет блины, а кот Баюн мурлычет:
  - Ладушку в злате, в серебре везут, а Виевных замуж не берут.
  Яга бросит ему блин:
  - Не так мурлычешь! Говори: "Виевен замуж берут, а Лады косточки везут..."
  Баюн съест блин и опять:
  - Ладушку в злате, в серебре везут, а Виевных дочерей замуж не берут.
  Буря Яга блины кидала ему и била его кочергой, а кот - всё своё...
  Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в дом идет Лада - в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Яга глянула - и руки врозь...
  - Запрягай, старый, других коней! Вези, вези моих дочерей в лес да посади на то же место...
  Старик посадил всех троих дочерей в сани, повез их в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
  Сидят девки, зубами стучат.
  А Велес по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на девок поглядывает:
  - Тепло ли вам, девицы?
  А они ему:
  - Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко...
  Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.
  - Тепло ли вам, девицы? Тепло ли вам, красные?
  - Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко...
  Еще ниже спустился Велес, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
  - Тепло ли вам, девицы? Тепло ли вам, красные?
  - Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
  Рассердился Велес да так хватил, что окостенели дочери Виевны.
  Чуть свет Буря Яга посылает мужа:
  - Запрягай скорее, старый, поезжай за дочерьми, привези их в злате-серебре...
  Старик уехал.
  А кот Баюн свои сказки мурлычет:
  - Ладушку замуж берут, а Виевных кости везут.
  Яга кинула ему пирог:
  - Не так мурлычешь! Скажи: "Виевных дочерей в злате-серебре везут..."
  А кот Баюн всё своё:
  - Ладушку замуж берут, а Виевных кости везут...
  Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочерей. Рогожу отвернула, а дочки лежат в санях едва живые.
  - Пой им песни свои, Баюн! - заголосила Виевна, - А то помрут совсем!
  Много ли времени прошло, мало ли, Карнушка, Желька да Тужинушка выздоровели.
  Гуляли они раз по саду. На ту пору ехал мимо сам Стрибог, правя конями-ветрами. Увидел в саду наливные яблочки, стал затрагивать девушек:
  - Девицы-красавицы, которая из вас мне яблочко поднесет, той могу счастья великого дать.
  Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне.
  А яблочки-то висели низко, под руками были, а тут поднялись высоко, далеко над головами.
  Сестры хотели их сбить - листья глаза засыпают, хотели сорвать - сучки косы расплетают. Как ни бились, ни метались - руки изодрали, а достать не могли.
  Подошла Лада - веточки к ней приклонились и яблочки к ней опустились. Угостила она Стрибога.
  А тот и приветил её:
  - Али ты это, Ладо-матушка?! Почто сиротствуешь в царстве Навьем? Ужли не смогу забрать тебя отсюда?
  И забрал её прочь из царства Навьего.
  И поехали они в Ирей светлый.
  Стала жить Лада с божьей радостью вместе с сёстрами своими Живою и Марою. И стала она в добре поживать, лиха не знать.
  Род радовался такому счастью.
  Поехал отец по мирам задольным и спрашивает дочек:
  - Что вам, дочки подарить, чем порадовать?
  И просят Жива и Мара радости девичьей.
  А Лада стоит да молчит. Спрашивает ее отец:
  - А что тебе, доченька, подарить?
  - А добудь мне, батюшка, перышко сварожье - ясное соколье.
  Приезжает отец, привозит дочкам подарки, а перышка не нашел.
  Поехал отец в другой раз.
  - Ну, - говорит, - дочки, заказывайте подарки.
  Обрадовались старшая и средняя дочки. Вновь задали отцу простые задачки. А Лада опять заказывает:
  - Найди мне, батюшка, перышко сварожье - ясное соколье.
  Ходил отец, искал-искал, а перышка не нашел. Приехал без перышка.
  Ладно. Поехал старик в третий раз.
  Несложные задачки от Живы да Мары. А Лада опять просит:
  - Батюшка, отыщи перышко сварожье - ясное соколье.
  Ходил отец весь день, а перышка не нашел. Выехал из царства Навьего, а навстречу ему сам царь подземельный. Старый, как сама мать Сыра-Земля. Корнями пророс в самое чрево её. Веки его стелились по земле, смешиваясь с космами и травами, поросшими и по землям его и по телу его.
  - Здорово, старый! - сказал ему отец.
  - Здравствуй, милый отец наш Род от Рода! Куда путь-дорогу держишь?
  - В Ирей пресветлый. Да вот горе у меня: меньшая дочка наказывала добыть перышко сварожье - ясное соколье.
  - Есть у меня такое перышко, да оно заветное; но для доброго человека, куда ни шло, отдам. Но исполни просьбу мою одну.
  - Загадывай, старый чёрт! От черты до черты просьбу твою исполню!
  - Да есть в мире то, не знамо что. И находится это там, не знаю где.
  - Ох, мудрёное же ты задание мне задаёшь! Почто тебе это не знамо что?!
  - Отец мой, сие надобно мне, дабы избавиться от жены моей. Не могу терпеть её более. Поможешь мне, помогу и тебе! Но сам скажи, а стоит ли пёрышко того?
  Вздохнул отец:
  - Дочь моя долго со мною не была! Любовью обделена, не хочу более от рода её отрывать. Сделаю то, чего просишь.
  - Тогда пойди к коту Баюну, он даст тебе клубок кудесный, коли расскажешь ему беду твою. Коли не загрызёт тебя, не разорвёт когтями своими железными, то сослужит тебе службу.
  Пошёл отец к мосту Калинову, отыскал кота Баюна.
  Не действовали на отца песни его убаюкивающие, сказки его дрёмные. Да и когтей его не страшился отец.
  Рассказал Баюну историю свою.
  Баюн как прознал, что это Лада ищет пёрышко сварожье сокола ясного, покачал головой:
  - Сразу бы ты ко мне пришёл, отче! Я бы тебе не клубок украл у Яги, а само пёрышко у Вия. А так принесу я тебе клубочек кудесный.
  Вмиг обернулся кот Баюн. Принёс он клубочек, отдал и наказал, как и куда идти. Наказал спрятаться и ждать, когда чего образуется.
  - Доброго пути тебе, отец наш! - мурлыкал кот на прощание.
  Клубочек покатился прямехонько в город-не-город в стране-не-стране.
  Долго странствовал отец, пришел в место странное - нет ни души живой, всюду пусто! Пошел по тропинке, видит: старая изба - не изба, тыном обнесена, без окон, без крыльца. Он туда вошел и спрятался за печью.
  Забрался он во дворец и спрятался за печку.
  Вечером приходит туда чёрный старичок, сам с ноготок, борода стелется, полы метёт. Кричит кому неведомо:
  - Эй, куманёк! Накорми меня!
  Вмиг все готово: расстелились скатерти, на них явства всякие явились, напитки волшебные. Старичок с ноготок наелся-напился.
  - Эй, кум, убери объедки!
  И вдруг стол пропал, как и не бывало, - ни костей, ни посуды порожней...
  Отец дождался, когда уйдет мужичок с ноготок, вышел из-за печки, набрался смелости и позвал:
  - Эй, куманёк! Накорми да напои меня.
  Куманёк накормил его. Напоил его.
  - Да ты и сам садись отведай явств со мною. Небось хозяин твой не ласков с тобою!
  Подивился кум невидимый. Посмеялся да ещё каких невиданных явств преподал гостю.
  - Спасибо тебе, добрый человек! Столько лет я здесь служу, горелой корки не видывал, а ты меня за стол посадил.
  Смотрит отец и дивится: никого не видно, а кушанья со стола словно кто метелкой сметает, квасы и меды сами в чарку наливаются, чарка только и дело, что опрокидывается...
  - Куманёк, а покажись-ка ты мне!
  - Нет, меня никто не может видеть, я то - не знаю что.
  - Эй, куманёк! А пойдем со мной. Служить не служить, а дружить?
  - Как же я пойду, коли чёрный кум меня не пускает?!
  - А как же он прознает, коли ты невидим?
  Куманёк подумал-подумал да сказал:
  - Отчего не пойти с тобою? Ты, я вижу, отец. Тебе и служить не в тягость и дружить с тобою за радость!
  Вот они поели. Отец и говорит:
  - Ну, прибирай всё да пойдем со мной.
  Пошел отец из дома-не-дома, оглянулся:
  - Кум, ты здесь?
  - Здесь. Не бойся, я от тебя не отстану.
  Шел, шел отец, дорога далека - прибились его резвые ноги, опустились его белые руки.
  - Эх, - говорит, - до чего же я уморился!
  А куманёк ему:
  - Что же ты мне сразу не сказал? Я бы тебя живо на место доставил. Сигом али мигом, как желаешь?
  - Ни сигом, ни мигом, а часом прямым.
  - Хорошо!
  Подхватил отца тут буйный вихрь и понёс - через горы и леса, над странами и городами.
  Долго ли, коротко ли, остановились передохнуть на острове Березень.
  Куманёк исхитрился. Глядь на островке встал дворец с золотой крышей, кругом сад прекрасный... Говорит куманёк отцу:
  - Отдыхай, ешь, пей да на море поглядывай. Будут плыть мимо три корабля. Ты корабельщиков зазови да угости, употчевай хорошенько - у них есть три храна великих. Ты меня променяй на эти диковинки. Да не бойся, я к тебе назад ворочусь.
  Минул срок малый, а плывут три корабля. Корабельщики увидали остров, на нем, дворец с золотой крышей и кругом сад прекрасный.
  - Что за чудо? - говорят, - Сколько раз мы тут плавали, ничего, кроме синего моря, не видели. Давай пристанем!
  Три корабля бросили якоря, корабельщики сели на легкую лодочку, поплыли к острову. А уж отец их встречает:
  - Пожалуйте, дорогие гости.
  Корабельщики идут дивуются: на тереме крыша как жар горит, на деревьях птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают.
  - Скажи, добрый человек, кто здесь выстроил это чудо чудное?
  - Мой слуга, куманёк, в одну ночь построил.
  Отец повел гостей в терем:
  - Эй, куманёк, собери-ка нам попить, поесть!
  Откуда ни возьмись, явился накрытый стол, на нем - мёд и кушанья, чего душа захочет. Корабельщики только ахают.
  - Давай, - говорят, - отец, меняться, уступи нам своего слугу, кума кудесного, возьми у нас за него любую диковинку.
  - Отчего ж не поменяться? А каковы будут ваши диковинки?
  Один корабельщик вынимает из-за пазухи меч-кладенец.
  - Ему только скажи: "Ну-ка, меч, руби головы с плеч!" - и он сам начнет колотить, и лезвием, и жалом, и плашмя, кого хочешь, порубит.
  Другой корабельщик вынимает из-под полы секиру, повернул её обухом кверху - секира сама начал тяпать: тяп да ляп - вышел корабль; тяп да ляп - еще корабль. С парусами, с пушками, с храбрыми моряками. Корабли плывут, пушки палят, храбры моряки приказа спрашивают.
  Повернули секиру обухом вниз - сразу корабли пропали, словно их и не было.
  Третий корабельщик вынул щит золотой, повернул его верхом - войско появилось: и конница и пехота. Войска идут, музыка гремит, знамена развеваются, всадники скачут, приказа спрашивают.
  Корабельщик повернул щит низом - и нет ничего, всё пропало.
  Говорит им отец:
  - Хороши ваши диковинки, да моя стоит дороже.
  Хотите меняться - отдавайте мне за моего слугу, куманька, все три диковинки.
  - Не много ли будет?
  - Как знаете, иначе меняться не стану.
  Корабельщики думали, думали: "На что нам секира, меч да щит? Лучше поменяться, с куманьком будем безо всякой заботы день и ночь и сыты и пьяны".
  Отдали корабельщики отцу три своих диковинки и кричат:
  - Эй, кум, мы тебя берем с собой! Будешь нам служить верой-правдой?
  Отвечает им невидимый голос:
  - Отчего не служить? Мне все равно, у кого ни жить.
  Корабельщики вернулись на свои корабли и давай пировать - пьют, едят, знай покрикивают:
  - Сват Наум, поворачивайся, давай того, давай этого!
  Перепились все допьяна, где сидели, там и спать повалились.
  А отец сидит один в тереме, пригорюнился.
  "Эх, думает, где-то теперь мой верный друг?"
  - Я здесь. Чего надобно?
  Обрадовался отец:
  - Давай к старику в Навье царство! Только одна кручина у меня: не хочу тебя отдавать в услужение. Даже за пёрышко сокола ясного!
  - Не кручинься! Отдай вместо меня храны великие. Глядишь, старик не обидится!
  - Не к добру ему эти храны великие пригодятся! Немало бед натворит сей старый чёрт!
  Думали-гадали. Порешили, что пойдёт куманёк в услуженье к старику. Коли сможет уйти, уйдёт, коли нет, выручит его отец.
  Вернулся отец к старику.
  Спрашивает тот:
  - Ну, что, добыл то, не знамо что? Нашёл там, не знамо где?
  - Куманёк, накорми-напои нас! - вскрикнул отец.
  Мигом неведомый кум соорудил столы с явствами и напитками.
  - Покушали славно! И выпили здравно! - сказал старик, - А скажи, как братец мой чёрный отпустил кума своего?
  - А кум сам со мной пошёл.
  Не верил старик.
  - Останешься со мной, то, не знамо что! - сказал старик.
  Промолчал куманёк.
  - Слышишь ли? Я отдаю отцу пёрышко, а ты, куманёк взамен пойдёшь. Отвечай!
  - Хорошо, - отвечал невидимый кум.
  - И чем ты его так приветил, что отказывает новому хозяину?
  Вынул старик пёрышко и подает отцу, а оно самое обыкновенное.
  - Ну, прощай, куманёк! - сказал отец, - И ты прощай, чёрт старый!
  Едет отец к дочерям и думает: "Что ж в это пёрышке Ладушка нашла хорошего?!"
  Воротился домой.
  Подарки дочкам нравятся; Жива и Мара посмеиваются над Ладой:
  - Глупая ты, сиротинушка! Нацепи свое перышко в космы да красуйся!
  Промолчала Лада, отошла в сторону; а когда все спать полегли, бросила она перышко на пол и проговорила:
  - Любезный мой, сокол ясный, явись ко мне, жданный мой суженый!
  И явился ей молодец красоты неописанной...
  К утру молодец ударился об пол и сделался соколом. Отворила ему Лада оконце, и улетел сокол к синему небу.
  Три дня Ладушка привечала к себе молодца; днем он летает соколом по синему поднебесью, а к ночи прилетает к милой своей и делается добрым молодцем.
  На четвертый день сестры заметили - наговорили отцу на сестру.
  - Милые дочки, - говорит отец, - смотрите лучше за собой.
  "Ладно, - думают сестры, - посмотрим, как будет дальше".
  Натыкали они в раму острых ножей, а сами притаились, смотрят.
  Вот летит ясный сокол. Долетел до окна и не может попасть в комнату Ладушки. Бился-бился, всю грудь изрезал, а суженая спит и не слышит.
  И сказал тогда сокол:
  - Кому я нужен, тот меня найдет. Но это будет нелегко. Тогда меня найдешь, когда трое башмаков железных износишь, трое посохов железных изломаешь, трое колпаков железных порвешь.
  Услышала это Ладушка, вскочила с кровати, посмотрела в окно, а сокола нет, и только кровавый след на окне остался. Заплакала она горькими слезами - смыла слезками кровавый след и стала еще краше.
  Пошла она к отцу и проговорила:
  - Не брани меня, батюшка, отпусти в путь-дорогу дальнюю. Жива буду - свидимся, умру - так, знать, на роду написано.
  Жалко было отцу отпускать любимую дочку, но отпустил.
  Сковала Лада у кузнецов трое башмаков железных, трое посохов железных, трое колпаков железных и отправилась в путь-дорогу дальнюю, искать желанного - ясна сокола.
  Шла она полями чистым, шла лесами тёмным, шла через горы высокие. Птахи песнями веселыми ей сердце радовали, ручейки лицо белое умывали, леса тёмные привечали. И никто не мог Ладушку тронуть: волки серые, медведи, лисицы - все звери к ней сбегались. Износила она башмаки железные, посох железный изломала и колпак железный порвала.
  И вот выходит Лада на поляну и видит: стоит избушка курьеногая - повертается, стоит качается, не падает.
  Говорит Лада:
  - Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
  Повернулась избушка к лесу задом, к Ладушке передом. Зашла Лада в избушку и видит: сидит там дева ясная, коса долгая. То Среча предвечная, судница человечья. Заплетает нитки красные, узелки на них увязывает, судьбу тем наказывает.
  Увидела дева Среча Ладу, зашумела:
  - Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
  - Ищу, девица, ясна сокола от пера сварожьего.
  - О красавица, долго тебе искать! Твой ясный сокол за тридевять земель, в тридевятом царстве. Опоила его зельем дрёмным сестрица моя волхва из царства Калина. На себе женила, на волю не пустила. Но я тебе помогу. Вот тебе серебряное блюдечко и золотое яичко. Когда придешь в тридевятое царство, наймись работницей к царице. Покончишь работу - бери блюдечко, клади золотое яичко, само будет кататься. Станут покупать - не продавай. Просись ясна сокола повидать.
  Поблагодарила Лада Сречу и пошла.
  А в лесу стук, гром, свист, звёзды мерцают - лес освещают, падают, гаснут - судьбу предвещают.
  Страшно стало Ладушке.
  А навстречу кот Баюн. Прыгнул к Ладе и замурлыкал:
  - Не бойся, Ладушка, иди вперед. Будет еще страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.
  Потерся кот спинкой и был таков, а Лада пошла дальше.
  А лес стал еще темней.
  Шла, шла Ладушка, сапоги железные износила, посох поломала, колпак порвала и пришла к избушке на курьих ножках. Вокруг тын, на кольях лошадиные черепа, и каждый череп огнем горит.
  Говорит Лада:
  - Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Мне в тебя лезть, хлеба есть.
  Повернулась избушка к лесу задом, а к Ладушке передом. Зашла Лада в избушку и видит: сидит дева красная, челом неясная, хмурая неприветливая, печалью заботливая. То Несреча предвечная, судница человечья. Нитки чёрные плетёт, узелки вяжет, ниточки подрезает, судьбу людям сплетает.
  Увидела Несреча Ладушку, зашумела:
  - Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
  - Ищу, дева красная, ясна сокола от пера сварожьего.
  - А у моей сестры была?
  - Была.
  - Ладно, красавица, помогу тебе. Бери серебряные пяльцы, золотую иголочку. Иголочка сама будет вышивать серебром и золотом по малиновому бархату. Будут покупать - не продавай. Просись ясна сокола повидать.
  Поблагодарила Лада Несречу предвечную и пошла. Потемнел лес, страшно стало Ладушке, боится и шагнуть.
  Выскочил навстречу кот Баюн. Прыгнул к Ладе и замурлыкал:
  - Не бойся, Ладушка, иди, родная, вперед. Будет еще страшнее, а ты иди и иди, не оглядывайся.
  Потерся кот спинкой и был таков, а Лада пошла дальше.
  Спел ей сказку, успокоил и был таков. Пошла Лада, а лес стал ещё темнее. За ноги её цепляет, за рукава хватает... Идёт Лада, идёт и назад не оглянется.
  Долго ли, коротко ли шла - башмаки железные износила, посох железный поломала, колпак железный порвала. Вышла на полянку, а на полянке избушка на курьих ножках, вокруг тын, а на кольях черепа; каждый череп огнем горит.
  Говорит Марьюшка:
  - Избушка, избушка, встань к лесу задом, ко мне передом! Встань, как встарь, не как зверям явлена, а как мать поставила!
  Повернулась избушка к лесу задом, к Ладушке передом. Зашла Лада в избушку и видит: сидит там Макошь пряжу ткёт. Ту самую пряжу, коию дочери её Среча да Несреча в нити плетут.
  Увидела Макошь Ладушку, зашумела:
  - Тьфу, тьфу, русским духом пахнет! Красная девушка, дело пытаешь аль от дела лытаешь?
  - Ищу, матушка, ясна сокола от пера сварожьего.
  - А у дочерей моих была?
  - Была, матушка!
  - Трудно, красавица, тебе будет его отыскать, да я помогу. Вот тебе серебряное донце, золотое веретенце. Бери в руки, само прясть будет, потянется нитка не простая, а золотая.
  - Спасибо тебе, матушка.
  - Ладно, спасибо после скажешь, а теперь слушай, что тебе накажу: будут золотое веретенце покупать - не продавай, а просись ясна сокола повидать.
  Поблагодарила Лада Макошь предвечную и пошла. Потемнел лес, зашумел, загудел; поднялся свист, совы закружились, мыши из нор повылезли - да все на Ладу. И видит Ладушка - бежит навстречу кот Баюн.
  Огромный чёрный, шерсть огнём пышет. Никогда не видала Лада его таким.
  - Не горюй, - говорит он, - а садись на меня и не оглядывайся. Провинился я пред тобою, но исполню службу свою сполна.
  Села Лада на кота чёрного, и только её и видели. Впереди степи широкие, луга бархатные, реки медовые, берега кисельные, горы в облака упираются. А Лада скачет и скачет.
  И пел Баюн ей сказки сладкие, пока добирались они в царство Навье.
  Перемахнули мост Калинов, и очутились в царстве Виевичей.
  И вот перед ними хрустальный терем. Крыльцо резное, оконца узорчатые, а в оконце царица глядит. Красы неописуемой, неземной, то ли навьей, то ли морокою наведённой.
  - Ну, - говорит кот Баюн, - слезай, Ладушка, иди и нанимайся в прислуги.
  Слезла Лада, узелок взяла, поблагодарила кота и пошла к хрустальному дворцу.
  Поклонилась она царице и говорит:
  - Не знаю, как вас звать, как величать, а не нужна ли вам будет работница?
  Отвечает царица:
  - Звать меня Бурей Ягой Виевной!
  Вздрогнула Лада. И как не признала волхву навью?
  Да и Яга её не признала. И не ждала вовсе уже приветить сиротку бывшую.
  - Давно я ищу работницу, но такую, которая могла бы прясть, ткать, вышивать.
  - Все это я могу делать.
  - Тогда проходи и садись за работу.
  И стала Лада работницей. День работает, а наступит ночь - возьмет Ладушка серебряное блюдечко и золотое яичко и скажет:
  - Катись, катись, золотое яичко, по серебряному блюдечку, покажи мне моего милого.
  Покатится яичко по серебряному блюдечку, и предстанет ясный сокол. Смотрит на него Лада и слезами заливается:
  - Ясный сокол мой, зачем ты меня оставил одну, горькую, о тебе плакать!
  Подслушала царица её слова и говорит:
  - Продай ты мне серебряное блюдечко и золотое яичко.
  - Нет, - говорит Лада, - они непродажные. Могу я тебе их отдать, если позволишь на ясна сокола поглядеть.
  Подумала Яга, подумала.
  - Ладно, - говорит, - так и быть. Ночью, как он уснет, я тебе его покажу.
  Наступила ночь, и идет Лада в спальню к ясну соколу своему. Видит она - спит её сердечный друг сном непробудным. Смотрит Ладушка - не насмотрится, целует в уста сахарные, прижимает к груди белой, - спит, не пробудится сердечный друг.
  Наступило утро, а Ладушка не добудилась милого...
  Целый день работала Лада, а вечером взяла серебряные пяльцы да золотую иголочку. Сидит вышивает, сама приговаривает:
  - Вышивайся, вышивайся, узор, для ясна сокола моего. Было бы чем ему по утрам вытираться.
  Подслушала Яга и говорит:
  - Продай, дева красная, серебряные пяльцы, золотую иголочку.
  - Я не продам, - говорит Лада, - а так отдам, разреши только с ясным соколом свидеться.
  Подумала та, подумала.
  - Ладно, - говорит, - так и быть, приходи ночью.
  Наступает ночь. Входит Лада в спаленку к ясну соколу, а тот спит сном непробудным.
  - Милый ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!
  Спит ясный сокол крепким сном. Будила его Лада - не добудилась.
  Наступает день.
  Сидит Лада за работой, берет в руки серебряное донце, золотое веретенце. А царица увидала:
  - Продай да продай!
  - Продать не продам, а могу и так отдать, если позволишь с ясным соколом хоть часок побыть.
  - Ладно, - говорит та.
  А сама думает: "Все равно не разбудит".
  Настала ночь. Входит Ладушка в спальню к ясну соколу, а тот спит сном непробудным.
  - Любый ты мой, ясный сокол, встань, пробудись!
  Спит суженый, не просыпается.
  Будила, будила - никак не может добудиться, а рассвет близко.
  Заплакала Ладушка:
  - Любезный ты мой ясный сокол, встань, пробудись, на Ладу свою погляди, к сердцу своему её прижми!
  Упала слеза девушки на голое плечо суженого и обожгла. Очнулся ясный сокол, осмотрелся и видит Ладу. Обнял её, поцеловал:
  - Неужели это ты, Лада моя! Трое башмаков железных износила, трое посохов железных изломала, трое колпаков железных поистрепала и меня нашла? Поедем же теперь на родину.
  Стали они домой собираться, а Яга увидела сие. И узнала ту самую девушку - Ладу из-за которой её дочки когда-то пострадали.
  И приказала Буря Яга в трубы трубить, об измене всех оповестить.
  Собрались жители царства, стали совет держать, как ясна сокола наказать.
  Тогда ясный сокол говорит:
  - Которая, по-вашему, настоящая жена: та ли, что крепко любит, или та, что продает да обманывает?
  Согласились все, что жена ясна сокола - Лада.
  И вернулись они в Ирей светлый.
  - Сварог, сын мой любезный! - радовался Род.
  Повинились Мара с Живою за то, что так плохо обошлись с Сварогом. И дали ему чашу Братину, дабы мог он всегда оттуда испить мёртвой или живой водицы.
  Хотели уж и свадьбу сыграть, да кума надобно позвать. Куманёк у старого чёрта в услужении, а не у Рода в удружении.
  Только стали думать, а куманёк тут как тут:
  - Я уж давно за вами наблюдаю!
  - Куманёк, ты как здесь оказался?
  - Да вот пришёл с подарками из Навьего мира, - и достал и меч-кладенец, и секиру, и щит, которые корабельщики оставили отцу, - Виевичи отпустили меня к Родичам. Так что не пора ли за свадьбу?
  Тут и кот Баюн пришёл и Бурю Ягу, и Макошь с собой привёл, и всех прочих. Повинилися все, примирилися.
  Куманёк накрыл столы. Явства, напитки, сладости да соленья, - чего душе угодно. Гусляры да песняры, плясуны да скоморохи. И пошёл пир на весь мир. Кто там был, то сие не забыл. А кто не был, тот узнал и вам рассказал.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"