Аннотация: Эйден проходит экспресс-курс по выживанию "Спаси себя сам" в полевых условиях. Боится, борется, мёрзнет и преодолевает. А ещё встречает ту, в честь кого назван этот роман.
Как добрался до канавы, Эйден не помнил. События последних минут смазались в одно неразборчивое пятно - словно кто-то пролил воду на ещё не высохшие чернила. Всё время, что брёл через топь, он не чувствовал, как противилась густая ряска, как вязкий ил хватал за ноги, как чёрная смердящая вода едва не накрыла с головой.
Но болото выпустило его. Так делают кошки с мышами, когда наслаждаются своей властью над жизнью крохотной жертвы.
Сейчас он стоял на четвереньках на краю водоотводящей траншеи. Мокрый, по шею покрытый тиной и почерневшими листочками ряски, правая нога босая - сапог и тёплый чулок забрала трясина; второй сапог покрыт густой грязью.
Эйден тяжело дышал - будто после изнурительной тренировки. Руки и ноги дрожали, но не от усталости, а от холода, впившегося в мышцы. Сколько времени он провёл в воде? Наверное, целую вечность, раз успел так замёрзнуть. И... это от него так несёт?
Молодой лорд поднёс к носу пальцы, скривил губы от отвращения. От ударившего в ноздри запаха тухлых яиц и застоялой воды к глазам подступили слёзы, а к горлу - тошнота. Он быстро опустил руку, пытаясь вытереть её об сухую траву. Впрочем, безуспешно.
Нужно выбираться отсюда. Наследный лорд Янтарного Пламени перевернулся, сел, потёр ладонями предплечья, вытянул ноги. Болотная вода поспешила тут же лизнуть холодным мокрым языком обнажённую стопу. Он медленно опустил взгляд - и только сейчас заметил босую ногу. Облепленная комьями тины, она белела в болотной жиже, словно чужая. Сапог и чулок исчезли в трясине. Вместе с его достоинством.
- Мог бы догадаться, - буркнул Эйден. Раздражение резануло по сердцу. Вот только злился он не на болото - на себя. Так нелепо оступился - олух!
Он поджал губы. Воображение подкинуло ледяную усмешку отца и колкое замечание: "Вот наследник. Умудрился потерять не только честь, но даже обувь".
Стыдно. Не перед отцом, тот ведь и не узнает... а перед собой. Ох, как хочется стереть с себя эту липкую грязь! И сегодняшний вечер вместе с ней.
Эйден подтянул к груди босую ногу, мокрым рукавом начал неистово тереть кожу - пока вся грязь не осталась на дорогой ткани, а к пальцам не вернулась чувствительность. Бросил взгляд на вторую стопу. Со свистом выдохнул воздух, увидев покрытый илом и торфом по самый отворот голенища сапог. Морщась от отвращения, запустил пальцы в вязкую грязь, нащупал застёжку, расстегнул - и сбросил сапог в воду: толку от него всё равно не было.
Он откинулся назад, опершись на руки. Устремил взгляд в небо: из чёрной пустоты на него с молчаливым осуждением смотрели сотни звёзд - белых, голубых, жёлтых, красных.
- Согласен, не самая блистательная страница моей жизни. - Эйден горько усмехнулся небу. Дыхание вырвалось из губ белыми облачками и устремилось ввысь.
Бррр! Как же холодно! Нужно двигаться. Иначе... Нет, такого нелепого конца он себе не простит.
Эйден встал и пошатнулся - из ватных от усталости и холода ног словно кто-то вынул кости, такими мягкими они были. Он осмотрелся. Перед ним простиралась пугающе неестественная ровная поверхность болота. В трех саженях впереди она упиралась в белую стену тумана - а что было за ним, Эйден уже не видел.
Босые ноги тонули в сухой прошлогодней траве, проросшей через мелкий острый гравий. Сухой - и это странно, учитывая, что воды кругом вдосталь.
Лорд-учёный приблизился к самой кромке канавы. Осторожно, чтобы не поскользнуться на подвижном гравии, заглянул в неё. Канава встретила зияющей пустотой. Мрак окутывал её стены и скрывал дно. Из-за этого казалось, что она гораздо глубже, чем задумано.
Он всмотрелся в темноту. Ни блеска воды, ни отражения звёзд. Только едва различимые контуры растительности и ещё чего-то. Эйден медленно опустился на четвереньки, прищурился, пытаясь рассмотреть белёсый силуэт на дне рва. А уже через секунду отшатнулся, вздрогнув всем телом: на него пустыми глазницами смотрел череп. Лошадиный череп. Вдоль спины пробежал холодок - не столько от страха, сколько от неожиданности.
В такой мгле не хватает острого зрения... Вот бы видеть как Талиас... Кстати о Талиасе. Где он? Почему полуэльф не остановил его? И вообще, разве Кассик не обязан быть рядом?
Он позвал полуэльфа, но голос утонул в тумане - без эха, словно воздух стал густым, как вода. И тишина. Лишь качается сухой камыш позади да едва слышно булькает вода в болоте. Новая волна дрожи накрыла тело, застучали от холода зубы. Нужно двигаться. Идти... но куда?
Канава. Она огибает деревню с северо-запада на юго-восток. Наследник дома Янтарного Пламени вспоминал свой проект, рассеянно глядя на убегающую в дымку чёрную линию траншеи. Память подбрасывала чертежи системы, карту, план на местности... Вот оно! Канава заканчивается за садами - недалеко от места, где отряд разбил лагерь! А, значит, есть шансы выйти.
Если только по пути его никто не сожрёт.
Что ж, попытка не пытка. Только понять, куда идти. Ха... всего ничего, если бы он помнил, как сюда попал. Эйден поднял глаза к небу. Звёзды как назло заволокло облаками.
- Да я просто везунчик, - Эйден хмыкнул, осмотрелся. Ни дерева, ни мха. Ничего, что могло бы подсказать направление. И как быть? Хотя...При проектировании, он сделал одну сторону канавы более крутой, почти отвесной. Если удастся понять, какую - он спасён.
Эйден подошёл к самому краю. Осторожно заглянул во тьму. Ох, только бы не сверзиться! И дело не в глубине - из канавы выбраться возможно, хоть и сложно. Дело в неизвестности. Кто знает, что его ждёт там, внизу? Что-то, по сравнению с чем лошадиный череп окажется детской страшилкой.
Он перенёс вес на левую ногу, а правой легко ударил по самой кромке канавы. Нога скользнула вниз, и молодой лорд вынужденно взмахнул руками, чтоб не потерять равновесие, сделал шаг назад. Несколько камней звонко покатились по склону и затихли внизу. Сколько времени прошло? Секунда? Две? Больше? Эйден не успел сосчитать.
Так, соберись! Ты же учёный!
Молодой лорд практически лёг, навострил слух, взял ещё один камень и толкнул его по склону. Тот стремительно скатился, и через секунду - мучительно долгую, почти вечную, - с глухим "Тук" остановился.
Губы сами растянулись в ликующей улыбке. Вот оно! Он на крутом берегу. Значит, юго-восток... по правую руку. Эйден воодушевлённо выпрямился и приосанился, глядя в туман. Плечи расправились сами собой, даже усталость как будто на время покинула мышцы. Что ж, ему предстоит опасный путь и, наверняка, ещё не одно испытание болота. Но в конце его ждут жар костра, горячий ужин и... фляга вина Равены. Если, конечно, она не раздумает делиться.
Энтузиазма хватило ненадолго. Остывший гравий и сухая колючая трава впивались в обнажённые ступни, с болота пахло сыростью и гнилыми водорослями, а со дна канавы... лучше не думать, что это там может так вонять.
Туман густел - стало невозможно различить даже вытянутую руку. Так что надежды на зрение не было. Оставалось полагаться на слух. Но и здесь всё было не так однозначно: звуки тонули в топях, едва родившись.
Но вдруг ухо уловило новый звук. Или это показалось? Эйден замер, вслушался и задержал дыхание - чтобы ни один звук не ускользнул. И услышал. Из тумана доносился женский смех.
Были бы сейчас другие обстоятельства, Эйден бы не преминул возможностью увидеть обладательницу звонкого, словно серебряный колокольчик, голоса. Но он был один, в полумгле, в холоде и смраде. И от столь неуместного, даже инородного, звука по спине прогарцевали мурашки, а желудок сжался в ледяной комок.
Смех раздался совсем близко, за правым плечом. Разделился, окружил с двух сторон. Не оборачивайся, Эйден. Продолжай идти. Что бы там ни было... лучше сделать вид, что этого нет.
С огромным трудом он сделал шаг. Гравий вонзился в ступню, но это ощущение... оно было правильным. Ведь страх и боль сочетаются куда лучше, чем гиблые топи и этот смех. Мелодичный, прекрасный, очаровательный, манящий смех.
Веки налились тяжестью, перед глазами помутнело - как после крепкого вина. Смех проникал через уши в голову и как будто задевал там какой-то переключатель, пробуждая то, чего Эйден не ощущал, наверное, никогда - непреодолимую похоть. Это странное тепло разливалось по телу, затапливая разум тягучим мёдом. И только спасительная боль в стопе да запах прелой жижи, проступающий сквозь дурманящий смех, помогали сохранить остатки рассудка.
Нет, сейчас не время. И не место. Эйден с силой вдавил ступню в почву, утопив её в гравий. Острые грани камней в очередной раз впились в кожу, оставив глубокие порезы. От боли в уголках глаз проступили слёзы, скрипнули стиснутые зубы.
Помогло. Ясность ума вернулась. Нужно как можно быстрее убираться отсюда! Эйден заставил себя сделать шаг, затем ещё один, ускоряясь.
Женский смех не смолкал. Казалось, будто его обладательницы (а их было уже две... или больше?) идут следом, дышат в спину.
Что-то холодное легко коснулось запястья, пробежалось вверх, затем отпрянуло. Эйден задрожал, но не посмел отдёрнуть руку - нельзя показывать виду, что он всё чувствует. Смех стал громче, заразительнее.
- Надо же, какой милый гость! - один женский голос раздался над правым плечом.
- Ты заблудился, малыш? - второй голос раздался слева и как будто бы сверху.
- Хочешь, мы поможем тебе выбраться? - снова первый голос, вкрадчиво шепчет, обдавая кожу на затылке ледяным дыханием.
- Только попроси да лаской одари, и мы покажем тебе путь. - Вторая девица коснулась кончиков его волос, провела пальцем по коже за ухом.
Эти голоса... эти прикосновения... это дыхание у затылка. Сердце заходится в бешеном ритме. Пульс гудит в висках. Ему уже не холодно, а жарко. Вот-вот - оступится. Вот-вот...
Но нет, не время! Не место! Сильнее надавить ногой на камни. Снова почувствовать боль и тёплую кровь, сочащуюся из маленьких порезов. Снова вернуть контроль над разумом. И продолжать идти.
- Ты не слушаешь? - в первом голосе послышалась обида.
- Ну же, обернись, взгляни на нас...
Тонкие руки нежно обхватили за плечи, прохладные губы коснулись кожи на шее - там, где билась ярёмная вена. Что-то холодное пробежало вдоль позвоночника - не страх, нет, а томительное, сладкое напряжение. Захотелось остановиться. Откликнуться. Отдаться в эти руки, почувствовать их... Обхватить тонкую талию, прижать податливое тело к себе. Забыть обо всём... Мысли стали тягучими, желание окутывало тело, распаляя жар, стирая стыд и осторожность.
Ноги налились свинцом, потяжелели. Каждый шаг давался с всё большим трудом. А, может, и правда... остановиться? Остаться здесь? Не такая уж и дурная смерть...
Левая нога неудачно встала на край канавы. Гравий покатился по крутому склону, а вместе с ним - и Эйден. Он рухнул ничком на насыпь, заскользил вниз. В отчаянной попытке удержаться на краю, молодой лорд хватался за траву и открытые участки почвы. Безуспешно - каменная "лавина" увлекала его на дно траншеи.
Ледяные пальцы обхватили левое запястье, и скольжение прекратилось. Ноги нащупали мало-мальски устойчивое место. Эйден нервно сглотнул, медленно поднял взгляд. И это едва не сгубило его окончательно.
Она была прекрасна. Прекраснее любой женщины, какую ему доводилось встречать. Матово белая кожа словно впитала в себя лунный свет и мягко, едва заметно светилась изнутри. Серебряные волосы водопадом струились по плечам, мягко обрамляя идеальные черты лица: чуть-чуть припухшие, застывшие в полуулыбке губы, точёный подбородок, острые скулы, аккуратный прямой носик. И глаза... Глаза слишком большие, слишком глубокие для человеческих. И чёрные, словно в них расплескалась сама ночь.
Эта странная красота не давала оторвать взгляда, но чем дольше Эйден смотрел, тем чётче понимал - перед ним совсем не простая девушка, а нечто хищное, опасное. Кожа её была отнюдь не такой белой - скорее, мраморной, с голубоватыми и зеленоватыми прожилками, - и гладкой, как сначала показалось - на висках и скулах проступали влажные серебристые чешуйки, у основания шеи пролегала жабероподобная складка, между пальцами рук - тончайшие, почти невидимые, перепонки.
Она не была человеком, не была эльфийкой. Она была чудовищем. А он был её ужином.
Последняя мысль окончательно привела Эйдена в чувства. Желание прикоснуться к ней, слиться с ней, сменилось первобытным ужасом от осознания, что её объятия и эти бездонные глаза станут последним, что он увидит и почувствует в жизни. Нет, если смерть, то точно не такая!
Пальцы сами сжались на узком запястье - мокром и скользком, словно речная галька. Пока не осознавая последствия своего решения, Эйден оттолкнулся от крутой стены, позволяя гравию увлекать его вниз. А вместе с ним - и наяду. С удивлённым нечеловеческим криком она по инерции сорвалась с обрыва канавы. И в это краткое мгновение - всего секунда, может, чуть больше, - Эйден успел заметить её истинный облик: скулы вытянулись, рот словно стал шире и наполнился острыми, как у щуки, зубами, кожа потемнела, покрылась чешуёй - как у монстра глубин из матросских баек.
Наяда упала первой. Упала с глухим хрустом - будто сломалась сухая ветка. Крик оборвался, и чудовище замерло в жуткой тишине. Следом на неподвижное тело болотной девы, рухнул Эйден. Глухой удар, резкая боль у основания затылка. Короткая мысль "Это конец". И всё. Дальше только тьма.
***
Больно. Всё тело превратилось в одну сплошную боль. Эта боль пронизывает тело от стоп до затылка. Но она говорит, что он всё ещё жив.
Голова кружится. Веки налиты свинцом, не повинуются. Тошнота перекатывается внутри, скручивает желудок в тугой узел, давит, не давая вздохнуть. Сейчас он жалеет, что всё ещё жив. Если его прямо сейчас вывернет, это будет даже ещё унизительнее, чем потеря сапога в болоте.
Что-то тёплое и почти неощутимое коснулось шеи - там, где под кожей глухо бьётся пульс. Робкое, почти невесомое, будто лепесток яблони. Коснулось - и через мгновение упорхнуло, словно мотылёк, оставив после себя только едва уловимый запах хвои. Тепло опустилось на грудь, стало более осязаемым - мягким, живым, исполненным осторожности. От этого касания сердце будто забилось чаще, разгоняя кровь по телу.
Хорошо. Стон вырвался из груди - одновременно и от боли, и от секундного облегчения. Тепло отпрянуло, но Эйден оказался быстрее: рука взметнулась, ухватила хрупкое запястье, потянула на себя. Лорд Янтарного Пламени открыл глаза. И увидел перед собой лицо - округлое, милое, с острым подбородком, вздёрнутым носиком, россыпью весёлых веснушек и маленькими пухлыми губками. А еще с огромными, слегка раскосыми, ярко-зелёными глазами. Это лицо в золотистом облаке волнистых волос выглядело удивлённым, но не сказать, чтобы испуганным.
- Кто ты такая? - хрипло выдавил Эйден, разглядывая девушку. Голова всё ещё кружилась, перед глазами всё плыло, но это не помешало ему увидеть узор на её коже - тёмная тонкая линия начиналась за острым ушком, закручивалась затейливыми завитками, спускалась по длинной шее и скрывалась под высоким воротником.
- Lasta en! - эльфийка тихо вскрикнула, обхватила его пальцы на своём запястье, потянула, пытаясь разжать. - Отпусти меня!
- Только если пообещаешь не уходить, - Эйден сам удивился такой наглости, но на девушку это не произвело никакого впечатления. По крайней мере, лицо её осталось непроницаемым.
- Не уйду. Пусти, - эльфийка отвечала короткими предложениями, слова давались ей с трудом. Он либо практически не знала общего языка, либо разговаривала так редко, что почти забыла, каково это. Дикая.
Эйден медленно, нехотя, разжал пальцы. Девушка одним коротким движением высвободила руку, как юркая птичка вспорхнула с его груди и опустилась на камни поодаль. Снова стало холодно, и лорд Янтарного Пламени едва сдержал стон разочарования.
- Не бойся меня, - он медленно, держась за голову, сел. Всесущий... его как будто лошадь по черепу лягнула!
- Тебя? - девушка приподняла уголки губ в улыбке, в её глазах на мгновение мелькнули золотистые искорки веселья. - Ты слаб. Hwin en. Мне незачем тебя бояться.
Слаб. Какое меткое замечание. Сейчас он не то что шуструю эльфийку - даже букашку не сможет одолеть.
Живот скрутило болью. Из желудка вверх поднялся горький комок, наполняя рот желчью. Сейчас стошнит. Эйден зажал рот рукой, отвернулся в сторону. По спине прошла волна дрожи, желудок сжался в судороге и вывернулся наизнанку.
Стало легче. Но вместе с облегчением пришло и чувство стыда. Эйден замер, не в силах повернуться к эльфийке. Его стошнило перед девушкой. Можно ли пасть ещё ниже? Ох, сейчас бы провалиться сквозь землю! Наверняка она думает, что ничего более жалкого в своей жизни не встречала.
Он сглотнул остаточный вкус горечи, вытер губы тыльной стороной ладони и смахнул выступившие на глазах слёзы. Ещё он будет показывать слабость перед девушкой! Глубокий вдох... выдох. Соберись, выпрями спину!
Лорд Янтарного Пламени расправил плечи, вздёрнул подбородок и повернулся к эльфийке с каменной невозмутимостью. Он делал вид, что всё произошедшее - не более, чем досадное недоразумение. И эта маска треснула и рассыпалась в пыль, когда он увидел лицо эльфийки.
Девушка не выказывала отвращения. Не смеялась. Она смотрела с толикой сочувствия и даже растерянности - не от увиденного, а от того, что не знала, чем ему помочь. Да, сидящий перед эльфийкой мужчина сейчас выглядел жалко - как мокрый пёс. Но она встречала и по-настоящему жалких людей - высокомерных, заносчивых, но пустых.
А этот человек был не такой. Ему удалось устоять перед наядами, а одну из них - даже убить. И выжить при этом. Либо он счастливчик, либо он больше, чем о себе мнит.
- Estel naa en, - наконец, сказала эльфийка и кивнула на тело болотной девы.
Эйден проследил за её взглядом и похолодел: под ним, в неестественной позе, словно сломанная кукла, застыла наяда.
"Что за... Я что, всё это время... сидел... на ней?" - мысли перебивали друг друга, лезли одна вперёд другой. - "Это я её убил? Или... она сама... об камни?".
В груди возникло неодолимое, почти животное желание - отдёрнуть руку, соскочить с мертвого холодного тела болотной девы, оттолкнуть её. И он почти ему поддался. Но нельзя. Нельзя показывать слабость. Ни перед собой, ни, тем более, перед эльфийкой.
Он сжал зубы и аккуратно, всем своим видом являя невозмутимость, перебрался с тела русалки на землю - будто это было чем-то совершенно обычным, будничным.
"Вот так поворот... Никогда бы не подумал, что окажусь в подобной компании", - подумал он, задумчиво глядя на наяду. От её былой красы не осталось и следа - только синюшная кожа, раскрытый в немом крике зубастый рот, рыбьи глаза, слепо смотрящие в небо, да лужа чёрной застывшей крови под разбитой головой.
Что ж, теперь воспоминания о поездке дополнит пикантный эпизод: наследник дома Янтарного Пламени выжил в объятиях болотной красавицы и даже смог остаться сверху. Только рассказывать об этом никому не стоит.
Рот скривился в ухмылке. В груди родился нервный смешок - и вырвался наружу. Эйден прикрыл рот ладонью. И захохотал. И в этот смех он вложил всё - всё, что накопилось за вечер. Он смеялся от злости. Смеялся от страха. От облегчения. От стыда. Смеялся, потому что жив. До боли в животе, до слёз в глазах, до хрипа в горле.
Эльфийка молча наблюдала за незнакомцем. Её лицо оставалось непроницаемым словно фарфоровая маска. Но внутри девушку одолевало любопытство. Почему ему весело? Он лишился рассудка? Нет, он не похож на безумца. Скорее, на человека с тяжёлой ношей.
Смех начал душить его. Каждый вдох требовал всё больше усилий. В груди появилось жжение - словно кто-то развёл маленький костёр. Постепенно смех становился всё тише до тех пор, пока не умолк окончательно.
Пришла слабость - то ли от нехватки воздуха, то ли от эмоционального истощения. Эйден опустил взгляд на свои руки - они мелко тряслись. Не дело. Он не может давать волю эмоциям. Нужно взять себя в руки. Молодой лорд крепко сцепил пальцы, поднёс их к лицу, коснулся лбом. Сделал глубокий вдох, расправляя лёгкие. На секунду задержал дыхание, успокаивая заходящееся сердце. И медленно выдохнул.
Его взгляд зацепился за спокойный, даже строгий, взгляд эльфийки. Та приложила тонкий длинный пальчик к губам и указала глазами на верхнюю кромку канавы. Он проследил за её взглядом.
Но там, наверху, ничего не было - только далёкие звёзды. И тишина. После громкого смеха она надавила с утроенной силой, стала физически ощутимой. И оттого вспоровший темноту резкий нечеловеческий крик резанул по нервам как острый нож. И выбил остатки смеха, оставив только напряжённую настороженность. Хоть бы это была просто ночная птица...
- Нужно быть тише, - шепнула эльфийка. - Болото не любит faegrin. Ты - нарушитель. Оно так говорит.
- Говорит? Ты его слышишь? - Эйден сам перешёл на шёпот, придвинулся ближе.
- Да, - девушка быстро закивала. - Болото недовольно. Ты убил fea, его дитя.
По спине пробежал холодок. Эйден обернулся на мёртвую наяду, машинально потёр правое предплечье. Он не убивал. Думал, что падение с такой высоты только оглушит её. Кто же знал, что голова наяды от удара о камни лопнет как спелый арбуз?
- Ты Слышащая, - он снова повернулся к девушке. - Сможешь вывести меня отсюда?
Этот вопрос повис в воздухе. Но не от того, что эльфийка не собиралась на него отвечать. Она просто не могла ответить сразу. Этот человек ей симпатичен. Но есть в нём что-то... непонятное. Возможно, эта непонятность кроется в его глазах?
Внимательный, пытливый взгляд эльфийки не оставлял шансов спрятаться. Казалось, будто она пытается увидеть в Эйдене что-то такое... что-то, что он сам не готов увидеть в себе и, тем более, показать другим. Хотелось отвернуться, но эти ясные зелёные глаза приковывали взгляд, и молодой лорд почувствовал, что начинает в них тонуть.
Вдруг она лжёт? Вдруг она - не эльфийка, не Слышащая, а всего лишь морок?
Но разве может морок быть столь реальным? И столь тёплым. Захотелось вновь ощутить её прикосновение. Но это желание не было продиктовано страстью. Скорее, надеждой на поддержку и спасение.
Человек тянулся к эльфийке. Так росток тянется к свету - просто чтобы выжить. А эльфийка тянулась к человеку - чтобы прочесть, узнать, заглянуть в эти необычные глаза: один золотисто-карий, второй - серый, с едва различимыми янтарными прожилками.
Вот она, совсем близко. Её дыхание касается его лица. Её глаза заполняют пространство. Её запах - аромат хвои и лесных трав - проникает в ноздри, действует успокаивающе.
- Странные у тебя глаза, человек. - Говорит она задумчиво, мягко всматриваясь. - Phen nórie. Словно тебя - двое.
Эти слова подействовали словно ушат ледяной воды, возвращая Эйдена в чувства. Он удивлённо моргнул и потряс головой, прогоняя остатки наваждения. Подался чуть назад - чтобы снова не утонуть в этих внимательных зелёных глазах.
Слова эльфийки пробудили в нём что-то такое, о чём он давно уже забыл. Она была первой, кто не просто заметил его гетерохромию, но и не побоялся указать на это - без насмешки, без страха, а только с первобытным и таким естественным любопытством. Никто и никогда не позволял себе такого: в высшем свете такие особенности замалчивались из-за гордости и приличия, а простолюдины предпочитали отводить взгляд дабы не навлечь на себя гнев господ.
"Меня - двое..." - Эйден задумался, тщательно прокручивая в голове каждую мысль. - "Никогда не задумывался об этом. Отец говорил, что это лишь одна из форм наследия - особенности рода. Ничего особенного. Но что, если эльфийка права? И кто из этих двух - настоящий я?"
Эйден на секунду отвёл взгляд - не столько от смущения, сколько для того, чтобы заглянуть внутрь. Коснулся пальцами брови, будто впервые осознанно проверяя себя.
- Один - от отца, второй - от матери. - Наконец, произнёс он. - Всегда считал это лишь особенностью крови.
- Lá úva, - эльфийка покачала головой. - В тебе словно бьются двое. Один - anor, как солнце, такой же яркий, опаляющий. Второй... - девушка замялась.
- Как сумрак? - подсказал Эйден.
- Lâ. Как сталь. Твёрдая, холодная, но помнящая жар горнила.
- И что это значит?
- Ты... - Слышащая остановилась, подбирая слово, покачала ладонями так, будто они были чашами весов. - Tiraelven... Выбираешь... Нет, колеблешься между ними.
- Tiraelven... - тихо повторил молодой человек. - Что это значит?
- Так мы говорим о тех, кто идёт по тонкой линии. И не падает. Ты - такой. Но если не примешь себя... - одна ладонь девушки опустилась вниз, вторая - плавно взлетела над головой. - Это приведёт к краху.
Повисла тишина. Эйден скользил взглядом по рукам Слышащей снизу-вверх, задержался на лице. Она смотрела серьёзно, но мягко.
Почему вдруг дикая эльфийка стала такой? Что заставило её сменить осторожное любопытство на жадный интерес? Молодой лорд не смог найти ответа. Впрочем, сама Слышащая не знала его. Её не покидало чувство, что где-то, когда-то очень давно, подобное уже случалось. Не с ней. И не с ним. Но было - об этом настойчиво шептало эльфийское естество.
Наверху, у края канавы, что-то шевельнулось. Кончики ушей Слышащей дёрнулись, она вскинула голову, всмотрелась во тьму. Она могла видеть то, что не видит сидящий перед ней человек - там, во мгле, мутно поблёскивали рыбьи глаза второй наяды. Она не смела атаковать Слышащую и ждала, когда ты потеряет бдительность - чтобы напасть на убийцу своей сестры.
- Что ты там видишь? - раздался напряжённый голос мужчины. Он вглядывался в тьму над ними, но ничего не замечал.
- Auta, - Иволга встала, оправила брюки на бёдрах. - Нужно уходить.
- Ты выведешь меня к лагерю? - Эйден поднялся. Не без труда: ноги затекли, мышцы и раны на стопах отозвались болью. - Он в садах.
- Ael, - девушка ответила, не отводя взгляда от верхнего края канавы. - Да.
Она слепо протянула к нему руку, сжала пальцами запястье. Сильная. Удивительно сильная при такой хрупкости.
- Horme! Не отставай.
Девушка потянула его за собой. Она шла неслышно, едва касаясь ступнями камней. Её совсем не смущали острые края гравия. На её фоне Эйден чувствовал себя неуклюжим - камни шуршали под ногами, царапали кожу, сдирали корку с порезов.
Их шаги становились всё тише, болото вокруг снова сжимало пространство почти осязаемой тишиной. Но её больше не хотелось нарушать - казалось, грубая человеческая речь обернёт всё вновь в страх и беспокойство. А ещё Эйден больше не боялся - ни тишины, ни тьмы, ни неизвестности. Эта хрупкая эльфийка стала для него оплотом спокойствия, тихой гаванью в штормовом море.
Страх неизвестности отступил. Вместо него пришёл новый, странный страх: никогда не узнать, как зовут его спасительницу. Молодой лорд понимал: если он прямо сейчас промолчит и не задаст всего один такой естественный вопрос, эта девушка так и останется в его памяти лишь светлым пятном этой кошмарной ночи.
Он ускорил шаг, практически поравнялся с эльфийкой. Наклонился к острому ушку.
- Постой! Я так и не узнал твоего имени. - Почти шёпотом спросил он. Голос прозвучал хрипло, низко.
Хрупкие плечи вздрогнули от неожиданности вопроса. Девушка остановилась, на секунду задумалась - будто размышляла, достоин ли этот человек этого знания. Наконец, тихо вздохнула, принимая решение.
- Иволга. Зови меня так. - Бросила она через плечо и продолжила путь. - Поспешим. Пока болото не передумало.