Осенний Дождь
Desert emperor. Книга 2. Часть 6. Те, кто не знают

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Юности свойственны любопытство и чувства "чтоб до небес". Однако, как проявлять эти самые чувства, когда вокруг столько учителей? Ну, ничего, не даром ведь в народе говорят, что у семи нянек дитя без глазу. Злоключения бога Справедливости на земле продолжаются.
  Предупреждение: слэш, яой (в тексте содержатся описания любовных и сексуальных отношений между мужчинами). Если вы противник этого жанра, пожалуйста, не читайте.
  
  DESERT EMPEROR.
  Том 2.
  Часть 6.
  
  Те, кто не знает.
  
  
  "Существует всего три типа людей, у которых есть тайны:
  те, кто не хочет вспоминать, что у них скрыто в глубине души;
  те, кто хочет сказать, но не может;
  и те, кто надеется, что когда-то кто-то спросит о чем они молчат."
  
  Владыка скрытого мира
  
  "Существует и четвертый.
  У которых лучше вообще никогда ни о чем не спрашивать!"
  
  Вальд.
  
  ПРОЛОГ.
  
  
  Осень принесла в Столицу много событий. Праздник урожая, вереницу свадеб, разноцветье крон, веселую суету. Прибыли из дальних стран торговые корабли с заморскими, невиданными в этих местах, товарами. Следом вернулись в родные пенаты ушедшие еще по весне суда. Со слезами радости встречали своих отважных мужчин их нарядные и деловитые жены. Накрывались столы, подавались выдержанные вина, припрятанные специально для такого случая. Потянулись в "Гроздья греха" одинокие морские волки - коротать вечера за горючими стаканами, игрой в карты, поучительными байками и разудалыми песнями.
  Вдоль берега раскинула разноцветные шатры осенняя ярмарка. Приехали и купцы из соседних городов продать свои урожаи, купить заморских шелков полногрудым румяным женам, да засахаренных орешков и фруктов непоседам детишкам. Надрывали глотки зазывалы. Дергали за ниточки пестрых кукол бродячие артисты, рассказывая нехитрые сказки охочему до зрелищ люду. Иногда петрушки принимались злословить, но тут уж не зевала стража. Повылезали из трюмов лихие люди, оказавшись на земле, быстро растворялись в толпе, присматривались и осторожно со вкусом принимались за свой древний как мир промысел.
  Люцик за полгода несколько вытянулся, чуть раздался в плечах, но ни ума, ни везения приобрести было не у кого - связался с пришлыми гастролерами, едва не угодил в острог. Да бабка Рубина вовремя спохватилась. Напекла стражникам пирогов, выкатила бочонок кислого вина, сунула бравому капралу три серебрушки. Дома отходила горемычного Люцика хворостиной, оттягала за уши, да посадила под пол на две недели - в аккурат до конца ярмарки.
  Старик Захария расширил пекарню и нанял с полдюжины поварят - спрос на его хлеб превысил самые смелые ожидания.
  Расстались со своими запасами ловцы жемчуга: в воду нырять до весны уже не доведется, а за товар заморским гостям нынче и втридорога заломить можно.
  И только рыбаки продолжали трудиться. Им осень пока еще не мешала.
  
  
  В загоне для лошадей народу было больше всего. Иноземные тонконогие скакуны привлекали потенциальных покупателей и зевак нездешней статью и горделивой красотой. Люди прищелкивали языками, одобрительно покрякивали, разглядывая крепкие зубы и теребя шелковистые гривы, но с деньгами расставаться не спешили. Уж больно дорого просил за своих красавцев привезший их южанин. Сбрасывать цену он не желал, поджидая местную аристократию, для которой собственно, с лошадьми и расстарался.
  Более всего любовались вороным верианцем, мотавшим изящной головой и перебиравшим ногами в отдельном загоне. Цену ему не назначали, близко подходить не разрешали - хозяин вроде бы и вовсе не собирался его продавать.
  Человек с длинными темными волосами и скрывающей правый глаз черной повязкой оторвался от деревянной перегородки и твердой походкой направился прочь, с грустью замечая, что даже лошади больше не приносят ему радости.
  К загону между тем подкатила небольшая карета с гербом. Из нее вылез толстенький человечек в расшитом золотом камзоле и с капризно надутыми губами направился прямиком к торговцу. Они побеседовали, пока конюхи придирчиво осматривали понравившихся лошадей, щупая бабки, задирая копыта. Тугой мешочек перекочевал в руки южанина, а довольные конюхи увели с собой двух прекрасных жеребчиков и белогривую кобылку. Первая сделка состоялась.
  
  
  На деревянном помосте у самого причала шли кулачные бои. Ушлый мужичок принимал ставки, народ подбадривал храбрецов криками. Поединки проходили с переменным успехом. Рослые бронзовые моряки из других стран и местные белотелые крестьяне сменялись один за другим, пока за веревки не влез очередной иноземец со светлой кожей и гривой огненно-рыжих волос, стянутых на затылке в тугой хвост. Повязка на лбу придавала ему разбойничий вид. Закатав до локтей рукава простой полотняной рубахи, он в два счета уложил на лопатки здоровенного боцмана с якорями на волосатых ручищах, а затем еще двоих смельчаков рангом пониже. Публика с восторгом приняла ухмыляющегося новичка и стала всячески демонстрировать ему свое расположение.
  - Не продается, - улыбнулся южанин светловолосому господину в дорогом платье, с серьезным интересом разглядывающему черногривого верианца.
  - Неужели? - Тонкие губы аристократа дрогнули, он подкинул тугой кожаный кошель.
  - Племенной, - пояснил торговец, внимательно глядя на его руки
  - Именно это мне и нужно, - вельможа развязал шнурок, на солнце сверкнули драгоценные камни.
  - Увы, не могу, - мужчина пожал плечами и улыбнулся, пряча заблестевшие не хуже камней глаза. - Производитель. Говорят, в их жилах течет кровь демонов.
  - Жа-аль, - аристократ заметно погрустнел - а я хотел предложить и это.
  В руке возник еще один мешочек, существенно больше первого, и тут же оба исчезли у него за пазухой.
  - По рукам!
  Жаль, конечно, расставаться с Призраком. Но за такие богатства в конце концов
  можно приобрести трех подобных производителей. Тем более, что дома в конюшне обхаживался еще один племенной, выезженный и с более покладистым характером.
  
  
  - Зачем тебе кобыла? - поинтересовался Рзрушитель, сдирая со лба надоевшую повязку.
  - Это не кобыла, а жеребец, - Фей потрепал притихшего Призрака по шее. - Думаю, кое-кому он придется по душе.
  
  
  Много всего принесла в Столицу нынешняя осень. Завершились свадьбы. Свернула шатры ярмарка. Разъехались крестьяне. Отчалили иноземные суда. Городская стража вздохнула с облегчением. А в ночь на первое ноября, так и не дождавшись возвращения единственного сына, умер старый бургомистр.
  
  
  Глава 45.
  
  
  Полуденное солнце играло на вороных боках тонконогого коня южной породы, высвечивая бархатистые "яблоки". Жеребец фыркал, мотал головой, пытаясь избавиться от узды, и заметно бил задом, если Юджин чуть сильнее упорствовал в желании продвинуться вперед, к озеру. В воду заходить конь категорически не хотел.
  - Да что ж ты за мерзавец такой! - в сердцах выругался Хранитель, чуть не свалившись от очередного, на этот раз довольно ощутимого, толчка.
  Изрядно поумаявшись от норова животного, он пнул его со всей силы, словно дворовую скотину, и тут уж жеребец вынужден был уступить. Однако сделал это в манере довольно своенравной - сорвался на галоп, едва не сбросив опешившего от неожиданности наездника, и создавая фонтаны брызг, сопровождающихся шумом, с разгону запрыгнул в еще не разогревшуюся прозрачную воду.
  - Чтоб тебя! - досадливо произнес парень, чудом удерживаясь на гладкой округлой спине.
  Конь злорадно покосился и, оттолкнувшись, поплыл.
  Юджин стиснул зубы и взвыл - после жаркого воздуха вода, скрывшая его по грудь, показалась студеной.
  Жеребец тем временем окончательно погрузился в озеро, оставляя на поверхности только породистую морду. Плыл он нервно, быстро перебирая ногами,
  и время от времени всхрапывал, если вода забивалась в раздувающиеся ноздри.
  Кожаная узда стала скользкой, и парень, не выпуская ее из пальцев, схватился за гриву.
  Жеребец очень быстро заплыл едва ли не на середину озера и только там, чуть успокоившись, замедлил темп. Парень не останавливал его, зная по опыту, что достаточно животному выпустить дурь и после этого с ним можно договариваться о чем угодно.
  - Ну что, нравится? - подталкивал он коня, вспоминая о его недавнем сопротивлении.
  Тот, понимая, что обращаться всадник может только к нему, выворачивал уши, прислушиваясь.
  - Нравится, спрашиваю? - настаивал Юджин, потрепывая мощную шею.
  Конь развернулся и поплыл к берегу. Движения его стали спокойными и равномерными, отчего Хранитель, чувствуя расположение животного, удовлетворенно улыбался.
  С берега за ними наблюдал Огненный Демон, скрестив руки на груди и чуть посмеиваясь. Он ожидал, когда возлюбленный выйдет, наконец, из воды, чтобы тут же притянуть его к себе и наговорить на ухо самых откровенных слов, на которые он только был способен - за несколько последних месяцев в виду планов Фея, требовавших длительной отлучки, ему впервые представлялась такая возможность. Хранитель, обуздавший незаезженного жеребца, казался ему притягательным как никогда. До сих пор Разрушителю не случалось видеть парня в роли всадника, и только днем ранее он впервые лицезрел покорение красавца-коня такм же прекрасным юношей.
  Они удивительно подходили друг другу: импульсивные, непокорные, горделивые, с прекрасными телами, котрое могли составить честь любому из преставителей их видов. На какое-то время Юджин так увлекся этим изумительным животным, что напрочь позабыл обо всем остальном. Он провел на маленькой конюшенке два последних дня, беспрестанно начищая и без того блестящие вороные бока, расчесывая редкую шелковистую - как это и характерно для нездешних лошадей - гриву и намасливая копыта. Хранитель так увлекся общением с жеребцом, что Демон начинал ревновать и досадовать на Фея, преподнесшего магу этот подарок.
  Неразлучная пара тем временем достигла берега.
  Хранитель соскочил на траву, держа намокший кожаный повод, конь дернул боками, стряхивая воду.
  - Я соскучился, Юджин, - Разрушитель подошел к нему сзади и провел ладонью по мокрой шее.
  Парень чуть повернул голову, на секунду забыв про коня.
  - Я тоже скучал.
  Разрушителю показалось, что голос его возлюбленного прозвучал бесцветно, но он предпочел приписать это собственной ревности - а ревновал он парня по каждому поводу, и при этом еле сдерживал себя, да и то исключительно потому, что тот не имел обыкновения давать основания для подобных эмоций.
  Демон осторожно развернул его к себе, чтобы заглянуть в глаза и после поцеловать, но как только Хранитель оказался к нему лицом, Разрушитель замер, ошарашенный, и в первые несколько секунд был не в состоянии поверить в то, что видит. На груди Хранителя переливалось тусклым золотом клеймо Принца Пустыни - четырехпалый дракон, символ Магии Песка.
  Выражение лица красноволосого духа мгновенно изменилось - глаза превратились в две узких щели, пылающие адским огнем, губы презрительно изогнулись. Он с силой оттолкнул парня, да так, что тот налетел на жеребца, который тут же рванул вперед, издавая тревожное ржание. Юджин еле удержал в руках повод и чуть было не упал на землю.
  Демон отступил от него. Кровь яростно застучала в висках, заглушая все звуки вокруг. Чувствуя, что задыхается, пытаясь сдержать себя, он произнес только одно:
  - Я его убью.
  После чего развернулся, на секунду вспыхнул огромным костром, пугая без того взвинченного верианца, и исчез.
  
  
  
  Глава 46.
  
  
  - Слишком много для одного года, - магистр Асет задумчиво постукивал по столу узловатым пальцем. - Мы прогневили богов.
  Магистр Лум вынужден был согласиться с соперником и молчал лишь потому, что не желал произносить это вслух.
  - Старику было почти восемьдесят, - магистр Тантар заерзал в кресле, разминая затекшую спину, и вытянул под столом ноги. - Не думаю, что Покровители причастны к его кончине. Все же людям при такой профессии свойственно уходить и в более раннем возрасте.
  - Всем троим? - Лум неодобрительно глянул на младшего коллегу, в расслабленной позе которого он усмотрел намек на неуважение к собственной, безусловно, значимой персоне.
  Тантар примирительно взмахнул рукой:
  - Про Великого Кадиса и Старейшего Яра я не говорил. А вот в смерти достопочтенного господина Суареса не вижу ничего необычного.
  - А я считаю, что боги нас наказывают! - вскинулся Асет. - Уже полгода они не назначают Великого, наш народ живет без верховной власти, а вы, при всем моем уважении, коллега, не имеете должного представления, сколько усилий нам, как старшим, приходится предпринимать, чтобы сохранить подобие порядка!
  "Нам"?! Тантар прикрыл ладонью глаза и усмехнулся. "Стало быть, вдвоем решили сесть в одно кресло? Только вот не поместитесь".
  Вот уже несколько месяцев заседание Совета шло по заведенному порядку. Вся болтовня так или иначе вертелась вокруг опустевшего места главы Совета. Как там мудрые люди говорят, свято место пусто не бывает? Еще как бывает! Полгода боги являют свою волю относительно чего угодно, кроме того, что более всего интересует двух самых почтенных горожан - магистров Лума и Асета, пиливших резной деревянный стул с энтузиазмом маньяков. Сами решить не могут, у богов спрашивать боятся, исправно грызутся между собой по любому поводу, особо не скрывая, что остальное их вовсе не волнует. И как только Кадис их терпел? Тантар смутно подозревал, что и богам они оба до смерти надоели. Самое забавное, что любой из старых пней весьма подходил на роль Великого. И знаний и опыта более чем достаточно. Народ, опять же, любит и уважает. Одна проблема - их двое, таких умных и достойных, поди выбери! Сядет один, так другой тут же травить примется.
  - Я тоже не считаю, что Покровители выражают нам свое недовольство. Во всяком случае, не смертью уважаемого бургомистра, - подал голос магистр Эмерия.
  Говорил он редко, предпочитал слушать и превосходно исполнял партию "самого молодого и глупого", стараясь не привлекать к собственной персоне излишнего внимания, да спасаясь от скуки маникюром. Вот и сейчас тонкая пилочка исчезла в рукаве раньше, чем Тантар успел ее заметить.
  - Боги не ошибаются, они обязательно сделают свой нелегкий выбор, ведь определить достойнейшего из вас двоих непросто. Я, во всяком случае, не взялся бы.
  Произнося все это, Эмерия не поднимал глаз, зато Тантару едва не послышалось довольное урчание со стороны старших магов, принявших тираду за восхищенное уважение. Разве что не раздулись от удовольствия как индюки. И даже не поняли, что мальчишка над ними откровенно потешался. Магистр-дипломат и сам бы не понял, не имей он возможности за несколько месяцев узнать Эмерию настолько близко, насколько тот к себе подпустил.
  - Мы можем нести тяжкое бремя безвластия на своих плечах, - высокопарно начал Асет.
  Лума при этом весьма заметно перекосило, но он быстро с собой справился:
  - Мы не всесильны. Служение бога и сохранение равновесия требует немалого. А заниматься еще и городским управлением - в сложившихся обстоятельствах непозволительная роскошь. Надо что-то решать с бургомистром.
  - Насколько я помню, у нас эта эм... должность передается по наследству, - снова выступил Эмерия, выждав почтительное время. - Хотя в других странах их уже больше ста лет выбирают жители.
  - Варварство, конечно, - Лум усмехнулся и тут же назидательно вскинул руку, - но варварство оправданное. Городская власть не должна мешать служению Высшим.
  - Иными словами, - снова взял бразды правления в свои руки Асет, - мы не можем допустить, чтобы бургомистром стал неудобный для нас человек.
  Оба, разумеется, дано уже нашли умного и достойного человека, на которого можно положиться во всем, что касается порядка в Стране, и не касается магии, на которого можно спихнуть всех конокрадов и контрабандистов, неисправную канализацию и благоустройство территории. Жить бы да радоваться, когда есть такой. Всего-то - объявить его перед народом, спихнув ответственность выбора на богов, благо тем и дела нет до мирской суеты. Только это были два совершенно разных человека.
  Тантар развеселился.
  - Может, тогда упразднить эту эм... должность? Никто не станет мешать вашей власти.
  Оба старика одновременно поджали губы и уставились на бородатого мага колючими глазами.
  Тот словно бы не заметил, продолжая:
  - А что? Зато можно быть уверенным, что никто не станет плести заговоры и не подведет в самый ответственный момент, отправившись на тот свет без разрешения.
  Старик Суарес действительно "подвел" и своей безвременной кончиной устроил магистрату настоящую головную боль. Незаметный в жизни, он вдруг оказался столь же незаменим. Сколько вопросов ухитрялся решать этот тихий набожный человек, уму непостижимо! Магистры и в ус не дули, пока к ним на поклон толпой не стали являться почтенные горожане со своими маленькими, но досадными проблемами. У одного дом сгорел, у другого лошадь украли, третьи вообще утверждали, что соседи наслали на них проклятие, и требовали повесить обидчиков, а все их имущество отписать потерпевшим в качестве компенсации за моральные страдания. А все эти таможенные пошлины, судебные законы, права и обязанности!
  - Невозможно. - Совершенно серьезным голосом ответил Эмерия. - Если Совет будет вести еще и городские дела, у нас просто не останется времени ни на что другое. А ведь нам пригрозили войной.
  "Молодец, мальчик! - мысленно похвалил ученика Тантар, - а теперь донеси до этих пеньков главное, что в их же интересах отыскать законного наследника, вместо того, чтобы пафосно играть перед подданными в демократию, которой у них отродясь не было!"
  - Вынужден признать, что наш молодой коллега говорит здравые вещи, - Лум благосклонно улыбнулся.
  Тот скромно потупил красивые глаза. Науку дипломатии он перенимал у наставника быстро и талантливо, как и все, за что брался.
  - Если наследник не объявится в ближайшие несколько дней, придется выдумывать что-то другое. - Асет был недоволен, не иначе как в противовес Луму. - А некоторыми пока что вопросами может озаботиться наш дорогой бог Справедливости.
  Это будет правильно.
  - Помилуйте! - Тантар едва не свалился с кресла. - Вы хотите заставить мальчишку делить между двумя соседями яблоки, нападавшие с дерева, растущего во дворе у третьего?!
  - Не мальчишку, а бога Справедливости! И не заставить, а попросить! В конце концов, учитывая его возраст, это не составит для него труда. Поговорите с магистром Дэмианом, объясните ему ситуацию. Уверен, он проявит здравый смысл и поймет, что это единственный выход. У покойного Суареса, кажется, был сын? Вот и займемся его поисками. А если он не найдется, тогда выберем из горожан - поступим как в любой цивилизованной стране. На сегодня все!
  Оба одновременно стукнули посохами по полу. Получилось на удивление синхронно. Но разве кто-то мог уступить?
  "И не надейтесь! - злорадно думал Тантар, провожая почтительным поклоном неуемных карьеристов. - Будьте готовы, господин Ли-Рой, через три дня Ваш выход!"
  За это время Вальд хотя бы не успеет сойти с ума от бесконечной вереницы жалобщиков.
  
  Глава 47
  
  Нынешним вечером в "Гроздьях греха" не было свободного места. Мокрый снег и промозглый ветер разогнали с улицы всех, не имеющих в столь поздний час никаких важных дел, - кого в родной дом, кого к подружке в теплые объятия, кого в самое пристойное увеселительное заведение Столицы. Хозяин, дородный мужчина с деревяшкой, заменяющей ему левую ногу ниже колена, сам из бывших рыболовов, некогда ходивший на акул, грозно хмурил брови, всем видом давая понять разгоряченным посетителям, что драк и любого иного непотребства в своем заведении не потерпит. Подвыпившие матросы с уважением косились на его огромные руки. А тем, кто ухмылялся, гладя на калеку, умные соседи на ушко сообщали, что Кривой Медэр управляется со своим костылем ловчее некоторых двуногих дурней, бегает быстро и бьет пребольно. Сомневающиеся предпочитали верить, особенно если им доводилось увидеть, как увечный хозяин собственноручно выкидывает за дверь распоясавшегося дебошира. В этом искусстве даже сынку, занимавшему в семейном бизнесе почетное место вышибалы, до папеньки было еще далеко. Двадцатитрехлетний Калат Медэру и его крутобедрой супруге Симоне, ведавшей кухней, прислугой, деньгами и проститутками, удался на славу. Широкоплечий, едва ли не с дверной косяк ростом, он слыл одним из лучших кулачных бойцов и послушным сыном. А что физиономию периодически украшали фиолетовые синячищи, так это можно списать на издержки работы, а не вовсе на задиристый характер, как трепали языками некоторые теперь уже увечные дурни. Только с барышнями Калат робок был и при взмахе длинных ресниц делался кротким как теленок, что в немалой степени беспокоило госпожу Симону, строго настрого запретившую, своим "девочкам" приближаться к ее "мальчику".
  Симону в глаза звали госпожой, а за них же величали "Разрушителем в юбке", чего она никак не могла простить зловредной горбатой старухе Виране, заправлявшей древнейшим бизнесом до нее. Вирана, чье любопытство хоть и не соответствовало статусу ее почтенных лет, однако соизмерялось с их количеством, своими глазами видела трех Духов Хаоса, утащивших из-под носа магистров талантливого мальчишку, и пригрозивших войной, а после утверждала, что Симона спесью своей внушает не меньший страх, а от злости воспламеняется не хуже Огненного Демона. Окочуриться бы от страха старой карге - вон сколько народу после той ночки спать не могли, - так нет же! Живет и еще всех переживет! Симона Духов не видала, только слышала, что про них рассказывали трусливые пьяницы. Добрая половина портовых бездельников склонна была с Вираной согласиться. А те, кто знали, - молчали.
  - Калат! - гаркнул Медэр и поманил сына мясистым пальцем.
  Тот отлепился от косяка и степенно направился к родителю, протиравшему стойку сухой тряпкой.
  - Видишь вон того, в углу? Давно уже сидит. Поди спроси, не нужно ли чего. Может, его домой проводить уже.
  - С чего это его провожать? Важный что ли?
  - Как знать, - неопределенно ответил Медэр. - Иди!
  Упомянутый посетитель опустошал четвертый по счету кувшин вина. Первое, что ухватил хозяйский взгляд Калата, была аккуратная стопочка монет. Вышибала вздохнул с заметным облегчением - стало быть, обойдется без мордобоя. На тарелке из обглоданных свиных ребрышек был сложен домик, крышей которому служил пучок петрушки. Рядом одна на другой стояли солонка и перечница, а перед ними крест накрест были воткнуты в деревянную столешницу нож и вилка.
  "Ой, - подумалось Калату, - мельница!"
  Из глубокой суповой миски тянуло сивухой. Она была до краев наполнена полынной водкой. На поверхности "озерца" медленно крутилась луковая шелуха, означавшая, надо полагать, кораблики.
  Калат обозрел чудную пасторальную композицию, вздохнул и решительно потряс клиента за плечо:
  - Эй, уважаемый, что это вы делаете?
  На вид человеку было хорошо за тридцать. Неброское, но добротное платье, щегольски начищенные сапоги, расстегнутая на груди рубаха, на вороте искусная вышивка. Приезжий как приезжий, можно было принять за южанина, среди них как ни странно часто попадаются блондины, только вот кожа у этого больно светлая. Лицо посетителя отчего-то показалось Калату знакомым, но вспомнить его он так и не смог.
  Южанин, который долго пробыл на севере, - нашел для себя объяснение сын хозяина.
  Тот поднял на него абсолютно трезвые, полные непонятной тоски глаза и ответил:
  - Напиваюсь, разве не видите?
  - Э-э-э... - несколько растерялся Калат, - и... как?
  - Плохо, - вынужден был признать посетитель и занялся хлебом.
  Вышибала смутился еще сильнее.
  Незнакомец тем временем принялся что-то мастерить из хлебного мякиша. Скатал два шарика, в тот, что поменьше, воткнул пару спичек, а третьей присоединил ко второму, из которого в свою очередь торчали еще четыре.
  - Корова, - пояснил странный северный южанин, ставя фигурку на зеленый лист салата. "Голова" перевесила, и "корова" ткнулась "рогами" в полынно-водочное "озеро", нелепо задрав задние "ноги".
  - Может, вас домой проводить? - осторожно поинтересовался верзила, поймав свирепый папенькин взгляд.
  - Не-а... Я уже опоздал. У вас есть свободная комната?
  - Есть вроде одна, - Калат поскреб макушку.
  - Тогда ваше здоровье! - Посетитель залпом опустошил стакан, щелчком раскатал по столу сложенные монеты, уронил голову на руки и захрапел.
  "Тоже мне "плохо"!" - с некоторой обидой подумал вышибала, закинул на плечо оказавшееся неожиданно легким тело и направился на второй этаж.
  Симона вышла из кухни, проводила сына с ношей цепким взглядом и вцепилась мужу в локоть:
  - Не уж-то в самом деле он? Вроде и не шибко похож.
  - Он-он, - убежденно ответил Медэр. - Такие не меняются. Подумать только, какую-то неделю старик Суарес сынка не дождался.
  
  
  Глава 48
  
  Фэй осторожно, чтобы не разбудить утомленного любовника, высвободился из его объятий. Юджин нехотя расцепил руки, что-то пробурчал и перевернулся на бок. Сухие колоски прилипли к обнаженному телу и запутались в черных волосах. Чуть поодаль всхрапнул Призрак. Повелитель Ветра усмехнулся - сеновал, ну надо же! Но в глубине души был доволен тем, насколько понравился Хранителю его спонтанный подарок - парень не желал расставаться с ним ни на минуту.
  На южном полушарии вечное лето. Столицу поливает холодными дождями, скоро покроет колким снегом, а солнце будет появляться так высоко, что тепло его лучей несколько месяцев людям будет только сниться. Этим упрямым жалким человекам, без которых мир был бы чище и... более пресным.
  Стертый Город - сердце Юга.
  В древнейших легендах, написанных через несколько сотен лет после смерти человека по имени Фэй, он значится как Дом Лета. Города давно нет, а здесь по-прежнему всегда тепло.
  После смерти...
  А, может, все было совсем не так?
  
  Бархатная ночь давно завладела миром. Во влажной темноте еле слышно шелестели листьями вековые деревья - ровесники самого города. В траве без умолку трещали кузнечики, где-то надрывался пересмешник.
  Небо над головой черно-бездонное, как подол платья столичной модницы, и так же усыпано крупными яркими звездами, словно жемчугом. Ветер шевелит волосы, гонит прочь мысли о вечном. Кожа не чувствует холода. Она вообще ничего не чувствует.
  - Вот ты где, - Фэй появился как всегда неслышно, воспарил над утесом и мягко приземлился на траву.
  Повелитель Тьмы повел бровями - человек нипочем бы не разглядел, а демон не умеет не видеть.
  - Что ты там рассматриваешь, хотел бы я знать.
  - Красивая ночь, - ушел от ответа Рогатый Демон.
  - Тянет в небеса? - ирония или показалось? Повелитель Тьмы чуть повернул голову - в темноте влажно поблескивали светлые серые глаза, сейчас особенно похожие на бриллианты, - брата что-то беспокоит?
  - Ничего серьезного, - Ночь глухо усмехнулся и снова уставился в манящую черничную высь.
  Фэй передернул плечами, и Повелитель Теней снова невольно напрягся. Его сущность помимо воли разума всегда откликалась на переливы настроения самого сильного из Духов Хаоса. Скрывать от Повелителя Ветра мрачные мысли было не самой простой задачей.
  - Что тебя тревожит? - спросил тот, глядя в бесстрастное лицо темноволосого брата.- Что ты там ищешь, в этих звездах? Там что-то важное, во что ты веришь?
  Ну и дотошность! Положительно, Дух Ветра решил вытянуть из него всю правду.
  - Ты - единственное, во что я верю. - Рогатый Демон снова улегся на спину.
  Фэй усмехнулся:
  - А в богов?
  - В них не нужно верить. Они просто есть. Противостоять им нелегко.
  - А придется. Грядут интересные события. Всем будет не до покоя. Полагаю, и для нас настало время действовать.
  Ночь нехотя повернул к нему лицо.
  - Зачем тебе это?
  Глаза Фея приобрели холодный блеск.
  - Я больше не хочу попасть в заточение. Если мы промолчим, рано или поздно снова окажемся в какой-нибудь чудовищной заварухе. Значит, надо сделать так, чтобы им всем стало не до нас.
  - Единственный верный удар?
  - Самый верный удар наносят самые верные люди. Самые близкие, пользующиеся полным доверием. В этом и состоит искусство войны.
  - Ты был у них, - Ночь не спрашивал, утверждал. - Они согласились?
  Фэй наклонил голову. Длинные волосы коснулись лица Повелителя Теней. Он поймал прядку губами. Повелитель Ветра какое-то время вглядывался в ночное небо в глазах брата, затем склонился еще ниже и поцеловал его, глубоко проникая в рот. Рогатый Демон обнял Духа Ветра, потянул на себя и ловко перевернул его на спину...
  - Они... выслушали.
  Отдышавшись, Фэй поднялся, привел в порядок волосы и одежду и обратился к Властелину Тьмы:
  - Присмотри за нашим красноволосым другом, он что-то не в меру разошелся, а у меня нет времени его успокаивать. Когда я вернусь, мы вплотную займемся обучением нашей драгоценной игрушки, и Юджин к тому моменту должен быть в полном душевном и физическом порядке.
  
  Он ушел. Ночь смотрел в небо и думал, что у него, пожалуй, есть все. Только странная пустота в том месте, где у других находится душа, причиняет некоторое неудобство, которое иной раз даже почувствовать сложно, не говоря уже о том, чтобы облечь в слова.
  - Наверное, только звезды и смогут заполнить мою пустоту... - рассуждал он, жадно вглядываюсь в нереально далекую жемчужную россыпь, - а что заполнит твою, Фэй?
  
  Глава 49
  
  
  Зал Совета Магистров был предназначен, собственно, для совета, обсуждения текущих дел, высокопарных речей, витиеватых ответов, грозных взглядов и явления богов главным магам.
  Три резных трона в эркере были предназначены для восседания на них упомянутых богов. И только. Древние мастера не пожалели умений, материалов, драгоценных камней и некоторой доли магии.
  Средний трон, инкрустированный золотом, играл сапфирами, над головой бога Милосердия разливалось ослепительное сияние, с резных подлокотников струились зеленые нити неизвестных цветов, источавших тонкий, ни с чем несравнимый аромат, приводивший в трепет магов и послушников.
  Правый трон занимал бог Благородства. Эго место выглядело поскромнее, возможно, из-за того, что Истинный Рыцарь предпочитал золоту серебро, а сапфирам жемчуг, однако сотворен был с не меньшим искусством. Голубая ткань с узором из виноградных лоз гармонировала с его плащом. Пятиконечные резные листья спускались до самого пола, стоило божеству оказаться на приготовленном для него месте.
  Трон слева покрывал алый шелк, на подлокотниках в весьма непритязательный узор вкраплялись огромные рубины, а цветов бог Войны не любил вовсе, так что, когда он являлся перед магистрами, сверкание камней слепило глаза, поражая великолепием, смешанным с жутковатым ощущением опасности.
  Но такие чудеса случались лишь во время визитов Высших, во все другие дни троны выглядели совершенно буднично - три деревянных стула с резными спинками, местами запыленных и, надо сказать, совершенно неудобных.
  Стулья, какими бы они не были, предназначены для того, чтобы на них сидели, а вовсе не спали, скрючившись в страдающий сильнейшим радикулитом вопросительный знак. Во всяком случае, Тантару такой подвиг был непонятен, хотя учитывая усталость нового бога, вполне объясним.
  Вальд мирно посапывал на среднем троне, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. Оба Меча валялись на полу - видимо, мальчишка отцепил их, чтобы совсем уж не мешали. Уместиться на одном стуле с грозным оружием было невозможно. Руки ослабли, правая нога сползла со стула. Вальд нахмурился, дернулся, но справиться со своенравной конечностью сквозь сон не смог, тяжко вздохнул и снова затих. Лицо худое, почти прозрачное, на лбу морщинки, губа прикушена, под глазами чернота, которую не спишешь на игру света и тени. Совсем утомился.
  Однако умилялся Тантар недолго. Вошедший следом за ним Дэмиан при взгляде на бога Справедливости сделался мрачным, как грозовая туча. Он решительно отодвинул Тантара в сторону и шагнул на возвышение.
  - Какого демона ты себе позволяешь?! - заорал он, тряся Вальда за плечо. - Совсем сдурел?
  Тот подскочил, как ужаленный, вытаращил замутненные глаза на грозного наставника, вжался в спинку и пролепетал:
  - Я б-больше не буду...
  Тантар укоризненно покачал головой. Совсем мальчишка измучен. Вон как глаза трет, пытаясь рассмотреть этот грешный мир, а они у него красные, как у кролика. На щеке отпечатался элемент декора, да так глубоко, того и гляди в синяк превратится. Бог с синяками на лице перед верящими - это как-то несолидно.
  Дэмиан запустил руку в каштановую шевелюру и разве что зубами не скрипел.
  - А-а... где они все? - Вальд, кажется, начал включаться в нерадужную действительность.
  - Ско... - начал Дэмиан, но старший товарищ его решительно оборвал:
  - Нет никого. И сегодня не будет. Ты можешь уйти к себе и отдохнуть.
  - К-как нет? А мешок муки, который украли у мельника?
  - Нашли мешок, а другие дела могут подождать.
  Дэмиан возмущенно уставился на старого друга, но тот предпочел взгляда не заметить.
  - Магистр Дэмиан, я правда не нужен? - Юноша никак не мог поверить своему счастью.
  - Не нужен. Сегодня уж точно. - Тантар наступил попытавшемуся протестовать приятелю на ногу. - И наставник твой сегодня тоже занят.
  - Чем это я, интересно, сегодня занят? - Дэмиан сделал шаг в сторону, видимо, опасаясь за вторую ногу, и Тантар тут же железной хваткой сжал его локоть.
  - Розами. - Заявил он и только что не поволок кипящего как котел друга вон из Зала Совета.
  - Розами? - пробормотал Вальд им вслед. - Ах, да... розы надо поливать...
  Он слез с неудобного стула, потянулся. Плечо болезненно отозвалось, отсиженную ногу кололи тысячи маленьких иголочек, и очень хотелось спать. Про Мечи он вспомнил, лишь споткнувшись о них. Юноша подобрал тяжелое оружие и побрел к себе, мечтая добраться до кровати и провалиться в густую черноту без сновидений.
  
  ***
  
  Тантар вывел друга во внутренний дворик.
  - Да отпусти ты меня уже! - Возмутился Дэмиан, плюхаясь на скамеечку прямо в наметенный за ночь снег. - Так. А теперь объясни, что все это значит.
  - А ты не видишь, что мальчишка еле на ногах держится? - спокойно осведомился лысый магистр, щурясь на уже по-зимнему яркий солнечный свет.
  Ноябрь выдался снежный, не в пример прошлогоднему, когда в это же самое время вся
  Столица тонула в холодных осенних ливнях. Снег выпал совсем недавно, и недели не прошло, но лег прочно и явно надолго. Голые ветки деревьев оделись в ледяной хрусталь, кое-где уже накатали горки, а горожане ждали, когда же зальют каток. Воздух ясный и звенящий, как бывает в крепенький январский морозец, носы краснеют в считанные минуты.
  Тантар спрятал руки в длинные рукава теплой мантии и с тонкой улыбкой посмотрел на приятеля. Тот молчал.
  - Послушай, Дэмиан, нельзя же так, в самом деле. Ты гоняешь его от зари до зари, как вшивого по бане, будто завтра наступит конец всему.
  - А если и правда наступит? - насупился Дэмиан. Так вот у кого Вальд перенял эту забавную гримасу! - Тантар, у нас куча дел, и совсем нет времени. Думаешь, мне его не жаль? Я и сам понимаю, что ему тяжело, но так надо.
  - Для твоего "так надо" никогда не хватит времени. А он, между прочим, живой! Ему отдыхать нужно, хоть иногда!
  - Для этого у него есть ночи. Мог бы и спать, а не...
  - А не проводить их в объятиях любимого, ты это хотел сказать?
  Дэмиан поджал губы, но взгляда не отвел, продолжал так же сердито смотреть на старшего товарища снизу вверх.
  Тантар подавил вздох. Он уже давно пытался поговорить с другом, объяснить, что Вальда такими темпами надолго не хватит. Когда он вернулся с заседания Совета, где старые склочники решили использовать мальчишку в качестве третейского судьи, то есть свалить на него свою работу, магистр надеялся, что Дэмиан воспротивится. Тот, однако, повел себя иначе и воспринял идею с энтузиазмом, достойным лучшего применения. Долго муштровал мальчишку, высокопарно объясняя, в чем состоит его роль как бога перед простыми людьми. Тот слушал и клевал носом - наставник и без того завалил его учебой сверх всякой меры, - и, разумеется, ничего не понял.
  Вчера старики провели обряд "вопрошания". Оделись в парадные мантии, натыкали где ни попадя мраморных роз, согнали всех магов в Зал Совета и добрых два часа церемонно ныли, не забывая время от времени становиться на одно колено, прижимая правую руку к груди и почтительно кланяться. Они, видите ли, "просили" нового бога о великой милости! И так задурили бедняге голову, что тот был согласен на все, лишь бы они хоть на время оставили его в покое. Додумайся хоть кто-то из них попросить Вальда о кресле Великого, он несомненно тут же бы его получил. Однако обошлось. Заручившись "согласием" бога Справедливости, магистры Лум и Асет пали ниц, и тут же убрались, а через какой-то час в Зал Совета явились первые просители с такой нелепой просьбой, чтоТантар едва не взвыл в голос.
  Принял новый бог от силы пятерых жадных дураков и двух погорельцев, а устал так, словно неделю работал молотобойцем.
  Утром его разбудили еще раньше, чем накануне. Шиан, надо полагать, исчез из их общей постели незадолго до рассвета. На мальчишку было жалко смотреть. Добрых полчаса он не мог понять, что от него нужно хмурому Дэмиану и сочувствующему Тантару, а когда спустился к завтраку, шнуровка на рубахе представляла собой бестолковую паутину, которую и пьяный паук не наплетет. Дэмиан сдержанно отсчитал воспитанника и ушел к своим розам, велев юноше не мешкать, привести себя в порядок и отправляться на встречу с "верующими". Тот и пошел...
  - И что прикажешь говорить старикам и просителям? - осведомился Дэмиан, плеснув в голос щедрую порцию сарказма. - Что бог Справедливости болен?
  - Стариков я беру на себя. Наплести им что-то труда не составит, это тебе не Кадис. А с просителями, между прочим, и сам бы мог разобраться. У тебя это получается быстро и эффективно.
  - Выяснять, кто у кого колесо от телеги стащил?
  - Нет, аргументировано посылать подальше, чтобы желания прийти снова больше не возникало. - проворчал Тантар.
  Не нравился ему Дэмиан в последнее время, ох, не нравился...
  Когда Вальд не позволил ему уехать, казалось, что друг несколько воспрял духом. То, что треснуло, общими усилиями склеили - и Вальд, и Тантар, и даже Шиан, но вот уродливые рубцы на душе остались. Иной раз магу казалось, что он их ясно видит. Принц Пустыни дал Дэмиану немного времени на то, чтобы прийти в себя, а потом взялся за старое. То есть, это наставнику бога казалось, что Дух вредничает больше обычного, сам же Тантар так не считал. По его мнению, Шина всегда оставался Шианом, и это было одной из немногих незыблемостей, на которых держался их личный мир. Эйфория, вызванная тем, насколько удачно им всем удалось избежать тяжелых последствий собственных не слишком-то умных действий, длилась недолго. А теперь все они почему-то чувствовали вселенскую усталость.
  Синичка вспорхнула с росшего рядом клена, качнув тяжелую ветку. Посыпался снег и угодил Дэмиану за шиворот. Почтенный магистр вскочил, как мальчишка, стянул плащ и принялся его вытряхивать. Тантар отошел на пару шагов, скатал тугой снежок и метко запустил его в приятеля, попав в плечо. Тот оторопело воззрился на друга, неожиданно ухмыльнулся и бросился в драку. Они возились в снегу, как малолетние дети, которых матушка выпустила погулять после обеда, осыпая друг друга снежинками, и басовито хохотали, как давно уже ни один из них не смеялся.
  - Можешь... - Тантар безуспешно пытался выбраться из сугроба, куда его непочтительно усадили за минуту до этого. - Можешь прогнать всех к коврюжьей матери. И мельника, и конюха и этих склочных дамочек!
  - Могу. Но не сегодня. - Сидящий сверху Дэмиан мечтательно улыбнулся. - Сегодня я занят.
  Тантар вопросительно посмотрел на приятеля.
  - Ро-за-ми!
  
  Глава 50.
  
  Тяжелый влажный воздух крытого розария был почти осязаем. Дэмиану казалось - при каждом вдохе он набирает в легкие водяные пары. Сладчайшим ароматом прекрасных сортовых роз здесь было пропитано все, а в пору цветения он распространялся за десятки ярдов и достигал даже библиотеки в центральной башне.
  Магистр сидел на выцветшем ящике с садовыми инструментами, откинувшись на дверной косяк, веки его были прикрыты, руки безвольно свисали вдоль тела. Зашедший было садовник, пожилой мужчина, подумал - он спит, но стоило приблизиться, как магистр тут же открыл глаза, устало посмотрел на него и снова опустил веки.
  - Уже четвертый час, господин, - вежливо, но с легкой тревогой в голосе произнес служитель розария, - должно быть, вы не слышали, как звали к обеду.
  Вот как?
  Лицо магистра тронула кривая усмешка.
  - Ступайте, - произнес он.
  Садовник, пожав плечами, вынужден был удалиться.
  Четвертый час... Весь день прошел. Чего только Дэмиан не успел передумать за эти часы одиночества, пока возился с капризными цветами, аккуратно орудуя тяжелыми ножницами. Чего только не придет в голову от тяжелого влажного аромата. Невеселые мысли скакали с одного на другое, но крутились главным образом вокруг личности нового бога.
  Семнадцатилетний Вальд мало чем отличался от шестнадцатилетнего. Разве только внешне. Он немного прибавил в росте, черты лица постепенно утрачивали детские плавные линии, заостряясь на скулах и подбородке, становились более резкими. Волосы тоже отрасли, в руках появилась видимая сила - сказывались тренировки на мечах, - однако, он по-прежнему оставался худым и, когда из шнурованного ворота льняной рубахи выглядывала тонкая шея, казался хрупким. Лишь странная туника бога, которую он одевал в торжественных случаях, будто придавала мальчишеской фигуре горделивую статность и скрадывала всю его неуклюжесть новорожденного жеребенка. Прежними оставались глаза - огромные, голубые, любопытные и робкие одновременно, да искренняя улыбка.
  Что же до характера и особых способностей к обучению, Дэмиан вынужден был признать, что в этом Вальд не вырос ни на волосок. И зачем боги вручили глазастому недоразумению два меча, когда он и с одним-то толком управляться не умел?
  Розы...розы...
  Дэмиан выбрал для себя темно-красные - крупные, бархатистые, с навязчивым медовым ароматом. Сутками он пропадал в теплой сырой оранжерее, будто бы общаясь с цветами, и ничем более не интересуясь.
  Темноволосую голову с местами проступающей сединой бередили тяжелые воспоминания.
  Все снова шло не так, как... Как что?
  Разве у вас, магистр, имеется четкий план действий? Разве вы определили врага, наметили стратегию поведения и озаботились защитой интересов?
  Или, может быть, вы нашли в себе силы признать собственные неблаговидные поступки? Кому стало лучше от ваших гениальных решений? Вальду, чью судьбу вы определили, не особо задаваясь вопросами, чего же хочет он сам? Юджину, ушедшему к Демонам Хаоса? Лимене, торгующей телом лишь потому, что душа давно заложена? Майрану, сидящему на Священной Горе и не желающему знать ни вас, ни кого другого? Мальчишке Эмерии с его неземной красотой, непонятными желаниями и бездной в глазах?
  "Хоть кого-нибудь из них ты спрашивал?"
  Нет, Тантар, старый друг, никого я не спрашивал. И не собираюсь. Потому что не умею иначе.
  Так кто же стал счастливее? Уж не сами ли вы, магистр?
  
  Когда-то давно теплым весенним днем он стоял на крыльце, наблюдая, как его двадцатилетний ученик готовит себе посох для похода в горы. Молодой человек сосредоточенно вырезал на рукояти защитные руны - магистр видел только согнутую, напряженную спину, обтянутую льняной рубахой, да блестящий черноволосый затылок.
  Из столовой раздавался смех и визг - юный помощник повара преследовал девушку-цветочницу, делая вид, что пытается отобрать у нее корзину с розами, а на деле же намеревался поцеловать. Девушка - маленькая, игривая - ловко изворачивалась и бегала вокруг стола, не даваясь в руки, пока, наконец, не выбежала на крыльцо, звонко смеясь и не замечая присутствия магистра.
  Она срывала лепестки и кидала перед собой, чтобы не оставить противнику ни одного целого цветка.
  Ярко-красный листопад окружил молодого мага, нежнейшая шелковистая россыпь покрыла его плечи, волосы, падала, кружась, под ноги.
  Парень, оторвавшись от занятия, поднял на девушку удивленный взгляд, который в следующую секунду стал заинтересованным, и как только их глаза встретились, лицо его тронула смущенная улыбка.
  Смех прекратился, поваренок, сунувшийся было на крыльцо, тут же одернул себя и застыл как вкопанный в ожидании гнева магистра.
  Дэмиан кашлянул дабы обратить на себя внимание, досадливо поджал губы, развернулся, и со всей возможной вежливостью, на которую только способно высокое лицо по отношению к низшему сословию, взял возмутительницу спокойствия под локоть и увел с крыльца.
  
  Зачем же ты вернул меня?
  "Вы мне нужны..." - от этих слов становилось тепло.
  "... и я вам тоже" - а от этих горько.
  Что ж, если это действительно так, я буду с тобой до конца. И сделаю все, чтобы защитить тебя. Даже от самого себя, если придется.
  
  Глава 51.
  
  Маленькую гостиницу в порту, всего-то на пять номеров, включая каморку старика Буна, работавщего там и за портье, и за дворника, и за сторожа, хозяин давно уже собирался закрывать. Да все что-то мешало. То строительство новой в восточной части порта, то ежегодная ярмарка, когда запоздавшие приезжие не привередничают, а с радостью хватаются за угол с постелью и крышей над головой, то просто жалко. Двухэтажный деревянный домик был чудо как хорош: резные ставни (еще прадед собственноручно делал), высокое крыльцо (покойный отец стругал), облицованные мрамором ступеньки (это уже сам Тотен с нежданных барышей за продажу не шибко хорошего сена заезжим проходимцам), ползучие ветки плюща, - все это придавало строению легкий налет старины и привлекало внимание всяких романтичных личностей вроде бесполезных для общества поэтов. Последние, впрочем, быстро убеждались, что никакая милая сердцу древность не способна противостоять щелям, скрипучим лестницам и тараканам с крысами, от которых не было никакого спасения, особенно зимой. В общем, одни убытки с этим "делом жизни" Тотеновых предков, а вот рука не поднималась.
  Нынче в гостинчику заселился лишь один постоялец, да и тот ночь переночевал, вещи оставил, а сам смылся куда-то, не являясь уже который день. Но заплатил щедро, отчего бы вещам и не полежать?
  Дерево - оно всем хорошо. И тепло от него, и уют, и запах...
  Гостиница вспыхнула посреди ночи. Пламя поднималось к небу, затмив яркостью щедро насыпанные богами на небо звезды. Желтые, оранжевые и багровые сполохи озаряли окрестности и чумазые лица перепуганных людей.
  Первыми опомнились соседи. Выскочили на улицу, накинув теплые суконные котты и прыгнув в сапоги. Затем примчались не спавшие портовые гуляки и моряки. Люди живо выстроились в цепи, потянувшиеся сразу в две противоположные от горящего строения стороны - к морю и к широкому каменному колодцу, в который с помощью хитрых приспособлений собиралась дождевая и талая вода. Ругаясь, они споро передавали друг другу полные ведра и котлы, прихваченные из домов, которые, опорожняясь, тут же по рукам бежали обратно.
  Случившийся рядом Калат, облившийся водой с головы до ног, на руках вынес и горящего дома Буна, спавшего беспробудным сивушным сном и здорово рисковавшего не проснуться вовсе.
  Последними, как водится, прибыли пожарные бригады, лишь на минуты опередившие примчавшегося с другого конца Столицы Тотена. Добровольцы встретили их отборной руганью и тут же пристроили к делу. Впрочем, пожарные свою работу знали неплохо и жалованье получали не просто так. Наполненные водой бочки, решили исход дела, и вскоре беснующееся пламя удалось унять, отвоевав у него западную стену с дверью, мраморные ступени и фундамент.
  Тотен в разодранной на спине и под мышками рубахе устало опустился на мокрые грязные доски и обвел безрадостным взглядом остатки "дела жизни".
  - Интересно, - спросил он, размазывая сажу по лицу в попытке скрыть навернувшиеся слезы, - я последний? Или еще кто погорит, прежде чем разбираться начнут?
  С разных сторон посыпались слова утешения, возмущенные возгласы, острые злые шутки и всяческие намеки "погреть героев чем-нибудь изнутри".
  - Третий случай уже, - сказал кто-то совсем близко.
  Тотен обернулся и узнал Калата. Тот отстраненно глядел на пепелище и машинально хлопал по щекам Буна, красная физиономия которого от таких "нежностей" грозила расцвести лиловыми синяками.
  - При покойном бургомистре такого бардака не было, - прокашляли слева.
  - А теперь и жаловаться некому.
  - Стража молчит...
  - Надо идти к магам.
  - Ходили уже! Толку-то? Они там все магией заняты да еще демон знает чем, будут они тут ловить кого-то!
  - Ага, мантии подберут и станут бегать!
  - Выпить бы...
  Новоиспеченный погорелец махнул рукой:
  - Спасибо... Всем по чарке полынной водки за мой счет! Калат, проследи, чтоб никого не обидели!
  Верзила кивнул.
  Очнувшийся Бун встрепенулся и вознамерился первым добраться до "Гроздьев греха", но Тотен остановил его, бесцеремонно сцапав за шиворот:
  - Куда прешь, рожа твоя пьяная! Не уследил? Снова проспал? Может, все же видел кого, а?
  Народ, уже повернувший в сторону порта, развернулся обратно и с интересом уставился на главных героев - погорельца и чудом спасенного.
  Бун поднял на хозяина виноватые глаза и попытался пожать плечами. Затем его сморщенное лицо озарилось:
  - Конечно, видел! - гордо заявил он. - Демона!
  - Какого еще демона?! - разозлился Тотен.
  Под грозным взглядом Бун поник, съежился, задумался, икнул и уточнил:
  - Зеленого!
  Кто-то рассмеялся, кто-то сплюнул, люди потянулись по дороге в трактир.
  - Что-то раньше твои зеленые демоны так не шалили, - Тотен отпустил работничка и накинул куртку на начавшие уже подмерзать плечи. - А вели себя вполне прилично. Признавайся, кружка дырявая, чем ты их так обидел?
  Бун честно старался, но так и не смог вспомнить чем. Он осмотрел остатки гостиницы, уже много лет заменявшей ему дом, а теперь лишившей крыши над головой, так, словно только что понял, что же здесь произошло, схватился за голову и заплакал.
  - Ну, хватит! - рявкнул на него Тотен. - Не пропадем. Идем со мной. И учти: либо ты бросаешь пить, либо я бросаю тебя, ясно?
  - Яснее некуда, - вздохнул старик, - Я брошу. Только не сегодня, можно?
  
  Глава 52.
  
  Магия Тьмы наводила первобытный ужас. Ночь был жутким соперником, было в нем что-то противоестественное, что претило самой жизни. Если бы Юджин мог отвлечься хоть на секунду, он бы, верно, ненавидел и страшился его, однако демон не давал опомниться. Одна атака сменяла другую с нечеловеческой скоростью, Хранитель не мог предсказать, чем обернется каждое его противодействие адским выходкам Повелителя Теней.
  Парень терялся во времени. Оно то замедлялось, то неслось, словно на карусели. Перед глазами мелькали образы, в ушах отдавало звоном, внезапно весь мир погружался во мрак, и уже ничего нельзя было разглядеть - оставались лишь ощущения, то сильные, обостренные донельзя, то смазанные. И мысли.
  Юджин впадал в панику и принимался раскручивать оружие наподобие мельницы, ожидая удара откуда угодно. Сам же по привычке чутко вслушивался в тишину, намереваясь различить в ней стук чужого сердца и определить, где находится противник.
  Тщетно. У Демонов не было сердца, и ничто не нарушало безмолвия.
  Пот валил градом, рукоять меча скользила в ладонях. Хранитель чувствовал себя дезориентированным, сопротивлялся скорее инстинктивно, продумать стратегию не было времени. Да что там стратегию - каждый удар рука отбивала самостоятельно, повинуясь смутным импульсам, и лишь мгновением после приходила мысль, что это было правильно.
  Иногда сквозь безмолвие прорывался сдержанный смех Повелителя Теней, и в эти моменты Юджину казалось, будто он чувствует на себе ироничный взгляд. А уже в следующую секунду словно сама тьма обретала силу и вес, наступая, сдавливая со всех сторон, сковывая движения и погружая в дремоту. Время останавливалось, оно умирало и тянуло за собой получеловека, смешно и нелепо сопротивляющегося небытию. Тогда Хранитель щелкал пальцами, и слабенький огонек танцевал на ладони, отгоняя мерзкое ощущение на несколько дюймов. Этого хватало на лишь на полоборота головы - краем глаза заметить зубастую тварь, сотканную из ночи, чтобы в следующий миг обрушить на нее смертоносный удар.
  А вот это, кажется, был последний. Потому что больше сил не осталось. Совсем.
  - Пожалуй, на сегодня хватит, - заметил Повелитель Теней, склоняясь над лежащим ничком Хранителем, который едва мог дышать. - В этот раз ты продержался целых три минуты.
  Веки Юджина дрогнули, однако он не смог понять, открылись его глаза или нет - вокруг было темно.
  Ночь рассмеялся. Тьма стала распадаться на неровные полосы, устремилась к своему властелину, и начала втягиваться в кончики его пальцев. Слава богам, зубастых уродов, не похожих ни на что, когда-либо виденное Юджином в обеих жизнях, Ночь тоже прибрал.
  Парень по-прежнему лежал на каменном полу в развалинах Стертого Города, бывших когда-то, надо полагать, ареной для боев. Он слушал, как в мир возвращалось заливистое птичье пение и тепло солнечных лучей, и думал, что тренировки с Повелителем Теней - поучительны, хотя и выматывающи, а с просьбой "не жалеть" его он поторопился. Впрочем, Юджин имел все основания полагать, что Ночь не стал бы просто так размахивать мечом и без этой просьбы. Демон явно скучал.
  Скучал и сам Юджин. Повелитель Ветра подарил ему волшебную ночь и снова куда-то исчез, не ответив Хранителю ни на один вопрос. Разрушитель не появлялся с того самого дня, как разглядел на загорелой коже любовника чужую метку. Обижался Огненный Дух так же эмоционально, как и делал все остальное. Юджину страшно было представить, как выглядит ненависть Красноволосого Духа. Тогда, у озера, он почувствовал ее отголоски - в пылающем взоре, устремленном на татуировку, в изо всех сил сдерживаемом ударе, от которого Юджин отлетел на несколько ярдов и перепугал Призрака, грохнувшись ему прямо под ноги. Это был лишь слабенький всплеск, как от мелкого камушка, брошенного в воду, но Хранителю впервые стало страшно. Где и на ком Разрушитель вымещает свой гнев даже страшно представить. Чтобы как-то занять время и отвлечься от мыслей, он попросил Ночь потренировать его, даже не надеясь на положительный ответ. Но тот почему-то согласился не раздумывая.
  - Всего три минуты? - хрипло выдавил из себя парень, приподнимаясь на локте и заглядывая в ночную тьму глаз Рогатого Демона. - Я думал, прошло не менее получаса.
  - Есть куда расти, - усмехнулся Повелитель Теней. - В первый раз мне хватило минуты.
  - Твари... Они кусаются.
  - Да, причем очень больно. Так что лучше не подставляй им свое прекрасное тело.
  - Шрамы красят мужчину, - попытался отшутиться Юджин.
  - А отсутствие конечностей уродует, - парировал Ночь. - Завтра продолжим.
  
  ***
  
  Известие о пожаре в гостинице облетело Столицу в считанные часы. Утром об этом судачили на каждом углу. Горожане были взволнованны.
  Делегация Тотен со товарищи с решительным видом прошествовала к главному зданию города, но вот перед самыми его дверьми оробела.
  Встретивший возбужденных людей очкастый послушник задрал нос, громко заявил, что магистры ценят свой народ, в виду особой важности случившегося погорельцев примут первыми, и распахнул перед посетителями тяжелые створки.
  Перед входом немалая группа сопровождающих изрядно поредела.
  Пройдя длинными сумрачными коридорами старого замка, люди остановились перед позолоченными резными дверями. Внутрь и вовсе шагнули четверо - сам послушник, Тотен, Бун и Калат. С десяток смельчаков остались оказывать всяческую моральную поддержку снаружи.
  Пришедшие за справедливостью невольно вздрогнули, услышав как с негромким стуком закрылись за ними створки, и несмело огляделись.
  Высокие стены, огромные сводчатые окна с цветными витражами, отделанные мрамором колонны и повсюду аромат роз.
  За столом в форме полумесяца сидели четыре человека. Два крепких старика с одинаково торжественными лицами и колючими глазами, абсолютно лысый маг и совсем молодой красавец, при взгляде на которого Тотену сделалось стыдно за собственный возраст и грубые руки.
  Кресло Великого Магистра пустовало в центре.
  "И кто же из них теперь главный?" - с тоской подумал Тотен и согнул спину так, чтобы поклон нельзя было отнести кому-то конкретному.
  Калат нервно адресовался к каждому. Бун стянул шляпу и икнул.
  - Вам оказана великая честь! - неожиданно громко проговорил один из стариков, кажется, магистр Лум, хотя демон их разберет.
  Зря Медэр не отпустил с ними жену - проклятая ведьма быстро бы узнала кто из них кто, как к кому обращаться, и немедленно бы вычислила самого главного.
  - Вас выслушает бог Справедливости! - отозвался другой старец голосом, в котором не было и намека на снисхождение, словно пришедшие были сами во всем виноваты.
  Калат чуть дернул могучими плечами. Бедняга Бун едва не лишился чувств, но, странное дело, как-то справился с собой, хотя его с детства пугали магами и богами, а Тотен нередко грозил попросить их избавить непутевого родича от страсти к полынной водки.
  Они опустились на одно колено и приложили правые руки к груди, не смея поднять глаз.
  Где-то скрипнула дверь, затем раздались шаги. Легкие, почти невесомые, и другие - тяжелые и четкие. Каждый из просителей пытался определить, какие из них принадлежали богу.
  Шаги прошествовали в глубину зала, забрались на ступеньку, кто-то сел в деревянное кресло.
  - Поднимитесь, - раздался чуть хрипловатый голос. - Назовите себя и расскажите, что произошло.
  "Поехали, - подумал Тотен, встал, борясь с мучительным желанием отряхнуться, и взглянул на бога".
  
  
  Глава 53
  
  Когда они выбрались из мрачного сплетения коридоров древней цитадели, а давешний послушник со вселенской важностью на очкастой физиономии запер за ними ворота, компания сопровождающих растворилась без следа.
  Ну, и слава богам, подумал Тотен, стащил с головы шляпу и вытер рукавом намокший лоб.
  Калат сопел на три шага позади. Лицо у него от пережитого волнения было красное и кислое, как моченое яблоко. Он как бога увидал, совсем дар речи потерял, только и мог, что мысленно взывать ко всем сразу, чтоб мальчишка не вспомнил, как вышибала драл его за уши за побитые по неловкости горшки. На Буна вообще смотреть было жалко. Старику досталось вдвойне. Мало того, что богу и магистрам рассказывать пришлось, так еще и на трезвую голову! Последнего с ним не случалось уже лет двадцать. Про демона, шельмец, отчего-то и не заикнулся!
  Тотен нахлобучил шляпу и вдохнул трескучий морозный воздух. В исках застучало, немного закружилась голова, но быстро успокоилась, и делец почувствовал себя лучше.
  Разговор был не из легких. Хитрыми вопросами, в каждом из которых осторожному Тотену виделся подвох, маги вытянули из него все душевные силы. Будут эти умники искать поганца или нет, Тотена уже не волновало. Напряжение следовало снять как можно скорее. Нервы требовали спокойствия, тело - вина.
  - Угощаю, - бросил он своим спутникам через плечо, и зашагал было в сторону порта, но, не услышав за спиной шагов, остановился и обернулся в недоумении.
  Калат и Бун понуро стояли на крыльце.
  - Не могу я, - смущенно почесал макушку вышибала. - Маменька сегодня с доктором своих эм... девок инспектирует, мне до заката в порту появляться нельзя.
  Тотен сочувственно хмыкнул. Симона "дело" вела строго и под предлогом благотворительности раз в два месяца не скупилась на медика, чтобы отделить порченый "товар" от годного, ну и высчитать за лечение, буде таковое предвидится. Калат слабо представлял, чем он может помешать, но мать всегда находила для него какое-нибудь занятие на целый день, либо же, как сейчас, просто не велела появляться рядом.
  - Думаю, осмотр она уже закончила, - заявил Тотен. - Ибо умрет от любопытства, если не вытрясет из тебя все. Пойдем?
  Калат снова понурился, но упрямо помотал головой. Тотен его не осуждал - спорить с Разрушителем в юбке даже Медэр не всякий раз отваживался.
  - Эй, а ты куда собрался? - он с подозрением посмотрел на Буна, явно куда-то наметившегося. Это чтобы стрик отказался от выпивки?
  - Я... это... попрощаться, - он умоляюще посмотрел на родственника. - Снесут ведь скоро...
  - Ах, - махнул тот рукой и в одиночестве направился в "Гроздья греха".
  
  
  ***
  
  Бун побрел в другую сторону.
  "Сносить, - думал он горестно, - как же так? Ведь это жизнь моя, мой дом... был..."
  С причитаниями и слезами добравшись до того места, где еще совсем недавно стояла гостиница, старик с удивлением обнаружил еще одного посетителя.
  По пепелищу бродила одинокая фигура в надвинутой на самые глаза шляпе. Засунув руки в карманы теплой куртки, мужчина лениво шевелил носком сапога остывшие угли и почерневшие камешки.
  Бун чихнул. Незнакомец обернулся, и старик, подслеповато сощурившись, признал в нем оставившего в гостинице свои вещи постояльца, того самого, о котором уже все забыли.
  - Это... -начал Бун и стушевался под тоскливым взглядом серых глаз. - Не сталось ничего вашего... и моего тоже... Все сгорело, видите?
  Он всхлипнул, вытер рукавом навернувшиеся слезы. Не хватало еще разрыдаться при чужаке! Он намеревался скорбеть в одиночестве.
  Мужчина невесело улыбнулся и пожал плечами.
  - Эх, - сказал он, - Видимо все же придется перебираться в родительский дом...
  - Давно пора. Мы, признаться, вас уже потеряли.
  При звуке этого голоса Бун похолодел, втянул голову в плечи и почувствовал острое желание провалиться сквозь землю. Хватит с него на сегодня! Хватит?
  - А, магистр...
  - Эмерия, - подсказал молодой маг, демонстрируя на лице вежливую заинтересованность. - Вашим отсутствием обеспокоены.
  Чужак явно смутился. Он сдвинул шляпу вперед и растерянно почесал макушку:
  - Я немного загулял... Не думал, что меня хватятся.
  Маг позволил себе кивок и легкую улыбку, а потом добавил:
  - Рад, что вы в добром здравии. Господин Лирой, нам надо поговорить. Не могли бы вы уделить мне внимание?
  - Прямо сейчас?
  - Да, - голос - сталь в бархатных ножнах, - Не сочтите за бестактность, но у меня есть опасения, что вы снова куда-нибудь исчезнете.
  
  
  ***
  
   - Еще кувшин!
  - Куда еще-то? Уже целый приговорил, в одиночку. А день только начался!
  Тотен поднял на хозяйку потемневший взгляд.
  - Да что с тобой такое?!
  - Принеси... - голос надтреснутый. - Душа просит...
  И Симона принесла.
  Душа не просила. Она выла и скребла когтями, как посаженный в клетку забавы ради матерый волк, которому прутья не мешают видеть полную луну.
  В голове мешались сивушные пары и бесконтрольные воспоминания. А он-то думал, их удалось загнать на самое дно, придавить крышкой, навалить сверху житейских забот и семейных проблем... Поди ж ты, выбрались! Разорвало в бумажные клочки весь багаж да ветром развеяло. Разошлась рана, обнажило душу. Жену - к демонам! Дочек - туда же! Дело - и подавно... Сгоревшая гостиница - да провались она пропадом!!! Ничего не надо. Ничего нет. Только она. Виалла.
  Темные локоны, темные глаза, вишневый рот и заливистый смех. Тонкие руки, жаркие объятия, щемящие песни и зажигательные танцы.... Все готов был отдать, каждый вечер приходил. Других клиентов отвадил - кого словом, кого серебром, а кого и крепкими кулаками. Деньги отцовские едва ли не все спустил - выкуп Виране собирал, и не жалел вовсе. Ни одна из ее девушек столько не стоила, но старуха отчего-то отказывала.
  - Не дури! - скрипела она своим прокуренным голосом.- Не будет она тебе хорошей женой. Никакой не будет.
  Не верил. Ругал последними словами жадную "мамку" и продолжал ходить к Виалле, умолять.
  Даже, когда округлившийся живот уже было не скрыть. Даже, когда в домике появилась колыбель и в один день в ней запищало и заплакало, принимая новую жизнь маленькое существо.
  - Мой?! - спрашивал Тотен и до боли в глазах вглядывался в светлое личико, искал собственные черты. Но нет. Ничего не было.
  Виалла лишь головой качала и улыбалась непривычно, будто и не ему вовсе.
  - Скажи, чей! - молил несчастный влюбленный, валяясь на полу и обнимая ее колени. - Кто же?! Откуда?!
  - Богом подарен, - отвечала она и прижимала ребенка к обнаженной груди.
  Тотен выл. Всех ее бывших любовников знал наперечет, и ни у кого из них не было светлых волос и пронзительных синих глазищ. Может, заезжий какой? Не уследил...
  И все равно не мог отказаться. Готов был взять за себя даже с младенцем, грозился убить, если откажет. И тогда Вирана написала отцу Тотена.
  Родителю достаточно было лишь взгляда на сына, чтобы все понять и осознать, насколько он обязан Виране. Женщина получила увесистую благодарность, Тотена отец увел силой, запер в доме, много говорил, а через два месяца женил.
  - Упус-стила свое счастье? - развязно заявил Виалле вусмерть пьяный Тотен за день до свадьбы.
  Думал, на шею кинется, умолять начнет, люблю скажет...
  Все бы бросил, схватил и унес на край света.
  Не сказала. Улыбнулась будто бы одобрительно, руки не подала. Пожелала счастья и пошла кормить младенца.
  Тогда для него все рухнуло окончательно. Он послушно, словно несмышленый теленок, шел за Вираной.
  - Такие как она должны быть только шлюхами, - наставляла она, ведя его за руку до самого дома. - Или тебя погубит, или себя.
  Накаркала старая ведьма.
  Больше Тотен Виаллу не видел. Видать не одному ему нужного счастья не досталось. Просто кто-то оказался решительнее. И глупее... Нож и камень на шею, чтобы больше никого не погубила.
  Со смертью Виаллы почти успокоилось сердце. Горевать было некогда. Дело, семья, свои дети пошли. Три чудные дочки - любимицы-красавицы, молодая супруга. Жили в мире и согласии.
  Родственники у Виаллы были, но такие дальние и разбавленные, что, считай, и не было вовсе. Во всяком случае, мальчишку растили в приюте, и Тотен почему-то никак не мог его оставить. Ему все казалось, что вот подрастет, и проявятся в нем знакомые черты - его собственные, тогда можно будет взять к себе, воспитать, и супруге возразить будет нечего. Однако Вальд по-прежнему не был похож ни на него, ни на кого из знакомых, ни даже на мать. Странное дело, думал Тотен, смотрю на него, знаю, что сын Виаллы, но ничего ее в нем не вижу, а глаз оторвать не могу. Разве что стать у них общая - те же тонкие руки, длинные худые ноги, да привычка вскидывать голову. Только она это делала дерзко, дразня. А он - затравленно, словно ожидая удара.
  Тотен приглядывал за Вальдом, ненавязчиво опекал, подкидывая работу. Бывало, что и за вихры таскал, если разобьет чего или заказы перепутает. Потом появилась Лимена и пригрела такого же, как она сама, чужого всем и каждому мальчишку.
  А год назад Вальд исчез, и Тотен испугался. Осторожно наводил справки, стараясь, чтобы интерес его был не слишком заметен. Однако супруга ему досталась неглупая.
  - Маг его к себе взял, - сказала она однажды, как бы невзначай, не поднимая головы от вязания.
  - Какой маг?
  - Одноглазый. В ученики.
  Тотен успокоился почти совсем. Сам того не осознавая, насколько бередило душу существование этого паренька, он вдруг понял, что его тревогам пришел конец. Если взяли учить, да еще сам магистр Дэмиан - открыватель талантов, - за его будущее можно больше не волноваться.
  И вот сегодня...
  "Богом подарен"...
  Думал, шутила. Оказалось - нет.
  - Симона! Еще кувш-шин!
  Но вместо жены к столу проковылял Медэр. Он положил Тотену на плечо большую теплую мозолистую ладонь и внимательно посмотрел ему в лицо:
  - Даже, когда душа воет, нельзя потакать ей настолько. Себя потеряешь. Иди домой, Тотен. Вспомнил, и хватит.
  
  
  Глава 54.
  
  
  За окном медленно падал снег. Бархотно-черное небо усыпали крупные звезды. Картина за витражным окном дарила умиротворение и сулила сказочную прогулку, но на улицу отчего-то не хотелось.
  В гостиной было тепло. Уютно потрескивали дрова в камине, щелкали угольки. Язычки пламени отбрасывали на стены живые причудливые тени.
  Два магистра играли в шахматы.
  Тантар мягко переставлял фигуры, Дэмиан прилично отхлебывал из второго по счету кувшина после каждого хода. Щеки его покраснели, отсутствующий глаз под повязкой чесался, настроение было отвратительным. Магистра все раздражало, он хмурил брови и громко стучал фигурами по доске.
  Вальд сидел у огня в глубоко кресле, забравшись в него с ногами. На коленях его лежал огромный фолиант, и Дэмиан, бросив косой взгляд в сторону воспитанника, не приглядываясь, узнал книгу заклинаний среднего уровня, которые послушники учили и сдавали на третьем году обучения. Над головой бога плавали корявые зеленоватые светляки, которые можно было принять за шары разве что после стакана полынной водки натощак, и то квадратными. "Фонарики" впрочем со своей задачей справлялись - испортить зрение Вальду не грозило. Они плавно кружились в воздухе, нервно дергаясь, когда юноша резко переворачивал страницу.
  "Даже такую мелочь нормально сделать не может. Учи его, учи, а толку? - недовольно подумал грозный наставник".
  - Уверен, что хочешь поставить сюда ферзя? - удивленно осведомился Тантар. - Я тебя съем.
  Дэмиан, в задумчивости державший фигуру на весу, резко отдернул руку и выругался.
  - Подавишься, - огрызнулся он и двинул пешку.
  - Вот спасибо! - умилился друг. - Шах!
  Магистр вздохнул, с сожалением распрощавшись с шустрой фигуркой, которую метил на край вражеского поля, и тут же запил эту потерю. Затем ухмыльнулся, снял ладьей наглого Тантарова коня и бросил на воспитанника косой взгляд.
  Тот был поглощен чтением настолько, что не замечал ничего вокруг. Дэмиан удивился: такой интерес к формулам, которые он и понимать-то еще не мог. К тому же магистр был совершенно уверен - от формул не заливаются смущенным румянцем. Приглядевшись, он заметил, что странички, которые перелистывал этот горе-конспиратор с небывалой для него скоростью, значительно уступали размером тем, что составляли книгу.
  "Стало быть, снова любимые легенды... Вполне мог бы заниматься этим у себя в комнате!" Дэмиан сам поразился охватившему его раздражению.
  Собственно, раньше он так и делал, читал у себя в комнате, однако сегодня предпочел общество учителей. Вереница просителей и кляузников, обязанность их выслушивать, общение с таким количеством людей после нескольких месяцев затворничества несколько выбили его из колеи. Он терялся в жалобах, слезах, причитаниях и обвинениях. Он по наивности верил каждому. Магистры же - никому. Слава богам, они не просили его о немедленном решении. Вальду хотелось спокойствия и общества, к которому он привык за долгие месяцы, в котором он снова мог почувствовать себя уютно и хоть немного восстановить душевное равновесие. И пусть наставник в последнее время загнал его учебой и часто ругал, Вальд помнил - это был ЕГО магистр, и испытывал радость уже только от того, что учитель разрешил остаться рядом. С Дэмианом было спокойно. Гораздо лучше, чем одному в спальне. Хотелось сесть у его ног, положить голову на колени, почувствовать жестки пальцы в волосах...
  Юноша на миг оторвался от фолианта и уставился на учителя настороженным взглядом.
  Магистру сделалось стыдно.
  Если разобраться, мальчишка ни в чем не был виноват. Ну, не получается у него все сразу, но ведь старается же! Попробуй-ка побыть богом! Попытайся ужиться с невероятной силой, которая просыпается когда пожелает и топит волю. Помогать ему - твоя непосредственная задача. Даже, если из всех учителей остался ты один. Нет, Тантар, конечно, помогает, а вот Шиан...
  Шиан бесил мага с каждым днем все больше.
  Честь (или несчастье?) будить нового бога по утрам по-прежнему принадлежала его непосредственному наставнику. Каждое утро он поднимался в спальню и стаскивал мальчишку с кровати. Иногда он заставал там демона, и тот ухмылялся, откровенно любуясь перекошенной физиономией магистра. Дэмиан быстро брал себя в руки и придирчиво рассматривал обнаженный торс юноши и его длинные ноги, испытывая странную смесь облегчения и нервозности, убеждаясь в отсутствии татуировки. Среднюю часть тела Вальд ему не показывал - стеснялся. Одеваясь, норовил отвернуться.
  "Нашел кого стесняться! Шиана небось не боится!"
  Как-то раз Дэмиан набросился на духа со сварливыми упреками. Принц Пустыни хмыкнул и практически перестал вмешиваться в процесс бучения. Это можно было бы счесть подарком судьбы, имей маг хоть какой-то шанс вытравить демона из трепетного, но упрямого сердца своего воспитанника...
  - Ты сейчас профукаешь последнюю ладью, - добродушный голос друга вытащил мага из клубка мыслей. - Знаешь, играть с самим собой мне никогда особо не нравилось.
  - Ты играешь со мной, - огрызнулся Дэмиан.
  - Подсказывая тебе ходы? - удивился Тантар.
  Он с хрустом потянулся, разминая затекшую спину, которая начинала ныть всякий раз, когда магистр надолго фиксировал ее в одной позе, и весело спросил:
  - Что ты там читаешь, Вальд?
  Застигнутый врасплох, словно вор во время мелкой кражи, мальчишка смутился и поспешно захлопнул обе книги, чем выдал себя с головой. Тантар расхохотался.
  - Нет, чтобы заклинания учить, - пробурчал наставник.
  - Я выучу... - неуверенно пообещал воспитанник. - Я спросить хотел... Боги защищают людей. Ну, Благородство, Милосердие, исцеление, Храбрость... Но ведь есть и другие боги. Не такие хорошие. То есть такие, которые могут навредить. Болезнь какая-нибудь, Старость. Про них вообще ничего не пишут. Я уже подумал, что их вовсе нет - ведь ничего же ужасного с нами не происходит, но наткнулся на упоминание бога Смерти, в "Легендах"... Значит, он существует, или был когда-то. Расскажите мне про недобрых богов, пожалуйста...
  - Интересная задачка, - задумчиво проговорил Тантар и озорством поглядел на хмурого приятеля.
  - Сам додумался? - процедил тот. - Или подсказал кто?
  Вальд обиженно закусил губу, и Дэмиану снова стало стыдно за грубость.
  - Не знаю, - проговорил он уже другим тоном, в котором лысый маг уловил извиняющиеся нотки. - И никто точно не знает. Видишь ли, бог Смерти - единственный из богов, который является к каждому человеку и уводит с собой его душу... Те, кто с ним встретился, ничего не могут рассказать, сам понимаешь.
  - Превосходно! - всплеснул руками друг. -А теперь вспомни, что ответил тебе Великий Кадис, когда ты задал ему тот же вопрос?
  Дэмиан скривился и нехотя признался:
  - Он рассказал нам сказку.
  Сказку?!
  Великий Кадис?!
  Тот самый старый маг, которого Вальд боялся до икоты больше всех богов вместе взятых, умел рассказывать сказки?!
  - Ну, ч то ты так смотришь? - возмутился наставник. - Я не всегда был взрослым. Он нас с малолетства воспитывал и иногда рассказывал какие-нибудь легенды.
  - Ну, ты и тогда был репей репьем, - поддел его Тантар. - Прицепишься - не отдерешь. А читал еще с трудом. Зато вопросов задавал великое множество, вот старику и приходилось выкручиваться.
  - И что же он ответил? - нетерпением нынешний воспитанник не уступал своему тогдашнему учителю.
  - Давным-давно среди богов жили два брата - Война и Смерть. Всюду, где они появлялись вместе, люди убивали друг друга. Они были жестоки и безжалостны, и никто не мог их утихомирить. Тогда другие боги усыпили одного из братьев. Второй лишился половины их общей сили и больше не был так опасен.
  - Усыпили? Но почему?
  - Потому что бога нельзя убить. С тех пор бог Смерти спит, а бог Войны бодрствует, не смея ослушаться старших богов. Когда люди забывают, что они есть порождения богов, и перестают поклоняться Высшим, брат будит своего брата, и тогда в мир приходит война или чума. Собрав кровавую жатву, Смерть снова погружается в сон, пока ненависть снова не переполнит сердца людей. Великий Кадис говорил, что в мирное время за душами являются помощники Смерти, а сам бог приходит лишь к избранным.
  - Спит... - тихо повторил Вальд, глядя в огонь.
  - Да. Пока бог спит, он никому не может причинить вреда. Кое-кому тут тоже давно пора спать. Ты слишком засиделся, Вальд. Уже поздно.
  Юноша послушно соскользнул с кресла, пожелал магам хорошего отдыха и, прихватив обе книги, направился в свою комнату.
  Магистры остались вдвоем. Дэмиан о чем-то думал. Татнар глядел на его точеный профиль и радовался, что ледок в отношении друга к его ученику, кажется, немного подтаял.
  Дэмиан неожиданно улыбнулся. Тепло и ясно, почти как раньше.
  - Знаешь, - сказал он, и глаза его заблестели. - Никак не ожидал, что у него так скоро появятся подобные вопросы. Что же за легенда ему попалась?
  - Лукавишь, - погрозил ему пальцем друг. - Бог Смерти упоминается лишь в одной, причем не в самом приглядном виде.
  Дэмиан расхохотался.
  - Если мне не изменяет память, речь там шла о том, как бог Разврата явился к Смерти за душой одной дамы, с которой ему особенно не хотелось расставаться. А в качестве платы предложил себя на месяц-другой. И за какую-то неделю так затрахал несчастного Смерть, что Крепко Спящий выставил его вон задолго до окончания срока, и душу дамы вышвырнул вслед с наказом, чтоб больше не смел появляться.
  Теперь смеялся и Тантар, вытирая рукой выступившие в уголках глаз слезы.
  - Мальчик умеет думать, - заметил он, несколько успокоившись.
  - Это надо отметить!
  Третий кувшин был разлит по кубкам.
  - Скажи, как ты думаешь, к Великому Кадису бог Смерти пришел лично?
  - Я не знаю, - пожал плечами тот, подивившись такой стремительной переменой темы.
  - И все же, кто их убил? Старики грешат на Разрушителя, но мне отчего-то не верится.
  - Мне пока нечего добавить к тому, что я тебе уже рассказал. Их тела нашли в стекле, а вокруг все было покрыто копотью. Старики почитали - дело рук духа.
  - Очень удобно, - согласился Дэмиан. - Доказательств никаких?
  - Никаких. Боги молчат.
  - Почему же Война не защитил своего подопечного? Он сильнее Разрушителя, если уж на то пошло, он мог оказаться там в любое время... Кто же все-таки их убил? Ты говоришь, стекло, а песок? Там был песок?
  - Ни единой крупинки. Добрый вечер, Шиан!
  Дух против обыкновения появился через дверь, хотя и разгуливал по улице в одной набедренной повязке. Голову и плечи его покрывал снег, тут же принявшийся таять. Демон равнодушно оглядел гостиную, неубранные шахматы, пустые кувшины и двух магов и, не говоря ни слова, пошел к лестнице.
  - Эй! - гаркнул Дэмиан, к которому в мгновение ока вернулось самое дурное расположение духа. - Ты не мог бы не появляться снаружи, те более в таком виде? И мне плевать, замерзнешь ты или нет, но вдруг тебя кто-нибудь увидит?
  Шиан остановился и повернулся к магу. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на удивление. Впрочем, оно тут же исчезло, уступив место матовой бесстрастности.
  В неровном свете настенного факела и высоких свечей Принц Пустыни выглядел... вызывающе. Снег растаял, светлые волосы наполнились влагой и отяжелели, спадая на обнаженные плечи. С заостренных кончиков прядей побежали тонкие ручейки шириной в одну каплю. Они скатывались вниз по рельефной груди и разбегаясь в стороны в районе солнечного сплетения и исчезая под замшевым куском ткани.
  Тантар восхищенно прищелкнул языком. Дэмиана снова охватила ярость.
  - Мог бы все же чему-то его учить, а не... - голос звучал хрипло.
  Шиан спустился на ступеньку вниз и уставился на мага изумрудными глазами. Он медленно провел рукой по животу, поймал на палец дождевую капельку и проследил ее недолгий извилистый путь обратно, до самых ключиц. Магистры одновременно сглотнули. Дух дьявольски улыбнулся и глубоким чувственным голосом произнес:
  - Вот сейчас и начну.
  Дэмиан швырнул в него собственным плащом.
  - Прикройся! - прорычал он вслед удаляющемуся демону, который в миг вернул своему лицу безразличное выражение. Однако плащ он поймал не глядя, набросил на голые плечи и скрылся за поворотом.
  - Знаешь, дорогой друг, - просипел маг приятелю, - по-моему, это уже слишком! У мальчишки завтра день в совете, а он...
  - Возможно, это последний его день в совете.
  Дэмиан поднял на приятеля недоуменные глаза.
  - А знаешь, дорогой друг, - в тон ему откликнулся тот. - Идем-ка мы спать!
  Эмерия нашел его.
  
  
  Глава 55.
  
  Сказочная зимняя ночь дарит чудесные сны. Теплые, настоящие. Я слышу твои шаги по лестнице. Ты двигаешься бесшумно, но я все равно слышу так, словно иду рядом.
  Встретить у порога. Приподняться на носочки, уткнуться носом в меховой воротник, почувствовать два родных запаха, столь непохожих. Отодвинуть мех в сторону, припасть губами к прохладной коже, улыбнуться в шею. Прижаться к груди.
  Холодный... Глупый, кто же разгуливает зимой без одежды?
  - Мы расстались только утром. Уже соскучился?
  Чему же ты удивляешься? Я всегда скучаю, когда тебя нет.
  - Не думал, что у тебя столько свободного времени. Собирайся.
  - Куда это?!
  - На прогулку.
  - Сейчас?!
  Шиан снисходительно пояснил:
  - Ты всю неделю ныл, что хочешь помочь бедным погорельцам. Вот и помогай. К тому же я тут кое-кому обещал тебя поучить.
  Ну да, ныл. Слишком близко к сердцу принимал чужое горе. Сложно смотреть в глаза, в которых умирает надежда.
  На Совете, ясное дело, Вальда никто слушать не стал, и юноша начал подозревать, что роль его там чисто декоративная - внушать народу страх, почтение и ... молчать. Бог верил каждому, магистры - никому. Он пошел за поддержкой к Дэмиану,
  - Не лезь, - сказал мудрый наставник, - пусть сами разбираются.
  И Вальду ничего не оставалось, как ночами жаловаться Шиану. Принц пустыни пытался отворачиваться, но если юноша совсем надоедал, дух просто затыкал ему рот долгим и сумасшедшим поцелуем, от которого перехватывало дыхание, кружилась голова, и напрочь улетучивались все до одной мысли. После, если не удавалось заснуть, они возвращались, тоскливые и горьки, как заунывная погребальная мелодия, и не давали покоя до самого рассвета. А с утра - головная боль, ввалившиеся глаза и злой наставник.
  - Если ничего не делать, то и результата не будет, - заявил Шиан. - Одевайся.
  Вальд заправил рубаху в штаны, а штаны в сапоги, облачился в теплую стеганную куртку. Шиан поплотнее завернулся в плащ.
  - Не через дверь, - предупредил он, когда юноша уже схватился за медную ручку. - там внизу твой магистр. Вряд ли он тебя выпустит.
  - А как?
  Дух мотнул головой, указывая в противоположную сторону.
  Вальд пришел в ужас:
  - Через окно?! Здесь же второй этаж! Высоко! Мы разобьемся!
  Глаза Принца Пустыни зловеще блеснули в полумраке:
  - Кто из нас бог, ты или я?
  - Я, но....
  - Вот и учись использовать Силу. Ты владеешь магией песка. Просто сделай себе лестницу.
  Он распахнул окно, и в комнату ворвался звенящий морозный воздух. В камине протестующе затрещали дрова.
  - Лестницу?
  Вальд опасливо заглянул в открытую ночь. Потом свел брови и сосредоточился. Через несколько мгновений внезапно наступившей абсолютной тишины, словно окутавшей его с головы до ног, дрогнул пол, в недрах огромного замка заворочалось что-то большое и неясное. Юноша испуганно замер.
  Шиан мрачной скалой вырос за его спиной и схватил за плечи.
  - Что ты творишь?! - зашипел он в самое ухо. - Прекрати немедленно, всех перебудишь! Просто сделай себе лестницу. Из песка!
  - Я не умею, - жалобно пискнул бог Справедливости, напряженно вслушиваясь, как страшное нечто, будто успокаиваясь, затихает так же далеко.
  Шиан фыркнул, подошел вплотную, взял юношу под локти и заставил вытянуть руки вперед.
  - Песок - очень надежная материя. И вместе с тем очень пластичная. Однако у него иная пластика, чем у той же воды, которую можно охладить до снега и вылепить все, что угодно. Песок принимает любые очертания и свободно удерживает любой вес. При условии, что его самого надежно удерживает его повелитель. Вообрази предмет, сосредоточься и призови его. Прикажи ему занять эту форму, подчини, заставь себя слушать.
  Вальд снова закрыл глаза. Чувствуя спиной живое тепло и легкое дыхание у самой щеки, он успокоился и представил, как от самого подоконника тянется вниз узкая изящная лесенка. Тонкие ступени слегка пружинят под ногами, но держат надежно. Песчинки искрятся в лунном свете, как крошечные драгоценные камни. Ажурные перила оплетены цветами, спускающими стебли и листья до земли...
  - Розы-то тебе зачем?
  - А?
  Вальд открыл глаза и уставился на то чудо, что неведомым образом только что создал. Лесенка начиналась прямо у подоконника маленькой площадкой и плавно спускалась в заснеженный двор. На перилах цвели крупные розы.
  - Иди, - со вздохом сказал Шиан и легонько подтолкнул его в спину.
  Юноша начал спускаться, испытывая странные и волнующие ощущения. Ступеньки отзывались на каждый шаг легкими колебаниями и были такими тонкими, что сквозь них можно было увидеть серую каменную кладку стены.
  - Не теряй концентрации. Песок перестанет тебе подчиняться, как только ты забудешь о нем.
  И Вальд, разумеется, тут же отвлекся. Лесенка жалобно тренькнула и рассыпалась золотистой пылью в ярде от земли, мальчишка ухнул в сугроб по самый воротник, за который минутой позже Шиан его оттуда бесцеремонно вытащил.
  - А теперь идем.
  - Куда?
  - На место преступления, куда же еще?
  
  ***
  
  Магистр Тантар выбрался в Алтарный Зал, прошел мимо покрытого серой пылью черного камня, миновал ряд затянутых в тяжелый бархат стульев и вышел в противоположные двери, где за поворотом начиналась лестница на второй уровень. Глаза магистра слипались, во всем теле чувствовалась противная немолодая усталость, но мысли оставались ясными, хоть и не слишком веселыми.
  Привычка думать и анализировать едва ли не родилась вместе с ним, а на ходу ему всегда думалось легче и продуктивнее. Мысли словно подстраивались под размеренный твердый шаг и появлялись в голове в строгом и логичном порядке, одна за другой.
  Магистр думал о Дэмиане. Упрямцу давно уже следовало признать Шиана частью их жизни и, пожалуй, самой важной на данный момент частью жизни Вальда. Признать, смириться и использовать это в своих целях.
  "Ты же умный и смелый. Тебе вполне по силам".
  Однако вместо этого Дэмиан вел себя как бдительная мамаша развратной девицы на выданье, которую необходимо сохранить для богатого, но не расторопного жениха. Им бы с мальчишкой вернуть доверительные отношения, начать просто разговаривать друг с другом, как раньше, без секретов и недомолвок. Так нет же! Приятель нещадно гонял Вальда, нередко срывая на нем дурное настроение, а тот обижался, терпел и молчал, день ото дня отдаляясь от учителя. И приближаясь к Шиану. Дэмиан отмахивался от советов, прикрываясь заботой о благополучии юного бога, а сам злился на него, на духа, а более всего на себя.
  - Я должен защитить его, - упрямо твердил он Тантару на все попытки объяснить простую истину.
  - Не бери на себя слишком много. Шиану вполне по силам его уберечь.
  - Не сомневаюсь! Только вот кто убережет его от Шиана?
  А вот тут, дорогой друг, ты проиграл. Вальд не просто влюбился, он душой пригрелся, сердцем прирос. Он жизни своей без духа не мыслит. Случись отнять у него демона, будет настоящая катастрофа. Мальчишка просто погибнет. Усохнет, как мраморная роза, брошенная в пустыне. Неужели ты этого не понимаешь?
  Понимает. Но ведет себя почему-то как полный идиот.
  Тантару внезапно пришла в голову странная мысль, столь нелепая, что поначалу он попытался от нее отмахнуться. Однако чем больше он пытался вытеснить ее из головы, тем назойливей она становилась, и тем более логичной выглядела. Магистр даже остановился посреди холодного коридора, тускло освещенного догорающим факелом. Поразмыслив еще немного, маг пришел к выводу, что это вполне может оказаться правдой. Сразу обретала причину и ревность Дэмиана, и его раздражение, и неприязнь к Повелителю Песка. Неясным оставался другой вопрос: почему? Тантар решил проверить при случае.
  Он снова двинулся вперед знакомыми переходами и лестницами, не обращая внимания ни на что вокруг. Через несколько минут ему полагалось выйти к башне, однако ноги странным образом принесли его в совершенно другое место. Магистр остановился, недоуменно оглянулся и присвистнул.
  
  Глава 56.
  
  Пепелище выглядело уныло. Ветер трепал обугленные ветви деревьев, которым не повезло расти поблизости от сгоревшей гостиницы Тотена, разметал снег с почерневших плит фундамента, выставляя напоказ уродливый остов. Зола и пыль давно перемешались со снегом, образуя неопрятное, пахнущее гарью месиво под ногами. Тут и там валялись сломанные прогоревшие доски и просмоленное тряпье непонятного назначения. Единственная уцелевшая стена, казалось, готова была обвалиться от одного неосторожного движения.
  - Как же так? - Потрясенный Вальд беспомощно глядел на духа. - Какой человек мог сотворить такое?
  - Почему именно человек?
  - Ты хочешь сказать, что это... демон?
  - Я хочу сказать, что понятия не имею, кто это сделал. Но это в равной степени мог быть и не человек.
  - А разве нельзя определить, какой был огонь, магический или простой?
  - Нельзя. Огонь всегда уничтожает следы. Если ты не нашел на пепелище какого-нибудь артефакта, нельзя с уверенностью сказать, что это был за огонь. Пламя остается на месте еще долгое время после того, как люди думают, что полностью его потушили. Оно хранит информацию и продолжает поглощать все вокруг. Вот почему нельзя сразу же строиться на пепелище - непременно вспыхнет снова. Только по траве можно понять, что опасность миновала. Когда она пробьется сквозь землю, можно быть уверенным, что огонь умер здесь навсегда.
  - Значит, никаких следов найти нельзя? И преступника отыскать тоже? Тогда зачем мы пришли?
  Шиан пожал плечами:
  - Я хочу, чтобы ты научился видеть больше того, что тебе суют под нос. Чтобы не останавливался на единственной версии, чтобы мог подумать и о других. В вашем мире иногда случаются самые невероятные вещи, о которых непринято размышлять. Твоим магистрам удобно искать преступника среди людей. Ты теперь знаешь, что виновником может оказаться как человек, таки маг, и демон.
  Они еще недолго побродили вокруг, разглядывая то, что навеки скрыло от них нечто важное, пока Вальд не замерз. Когда юноша начал чихать, дух погнал его обратно.
  
  ***
  
  Старые карты аккуратными рядами ложились на стол. Края порваны, уголки размочалились, рубашка затерта так, что рисунок уже невозможно разобрать, но это неважно. Эмерия странным образом был привязан к крапленой колоде - единственной вещи, привезенной им из родного дома. Все остальное он обрел уже здесь: чай, книги, магистерскую цепь, имя...
  Отец магистра был заядлым игроком и непременно спустил бы все свое состояние, не придерживайся он установленного одним из предков правила: никогда не играть на деньги. Бродячий картежник прожил в их доме целый месяц, ежевечерне развлекая главу семейства покером. Пока не попался на мошенничестве. Отец обмана не простил, и пройдоха едва унес ноги, так и не поживившись ничем, кроме тумаков. А колода осталась. Потрепанная, с неровными краями. В ней было два трефовых туза.
  Эмерия играл с самим собой в простую детскую игру. Все карты вышли в биту и высились между подсвечниками неровной стопкой. Остались лишь два короля: червонный с неровным левым краем и трефовый без правого нижнего угла. Магистр положил их рядом. В прошлый раз несколько лет назад выпали два других. Эмерия выбрал одного и не проиграл. На кого же ставить теперь?
  Негромкий стук в дверь вырвал его из размышлений. Он повернул ручку, и его красивые брови едва не поползли вверх:
  - Вы так давно у меня не были, магистр, - произнес он, отступая и пропуская гостя внутрь, - Я не ожидал...
  - Я, признаться, тоже. - Глаза Тантара искрились веселым недоумением. - Шел я к себе, шел, а пришел вот к вам. Ноги сыграли со мной странную шутку. Ох, простите, я не знал, что у вас гость.
  - Это не гость, - объяснил молодой маг, поспешно закрывая за спиной Тантара дверь, - Это... скажем так, производственная необходимость.
  "Производственная необходимость" негромко похрапывала на пыточном диване, задрав ноги на подлокотник и свесив на ковер руку.
  - Господин Лирой порывался уйти, но у меня не было уверенности, что он не исчезнет с концами, как сделал это неделю назад. Мне пришлось прибегнуть к самому низкому трюку. Завтра я за руку приведу его на Совет.
  - Вы подло оглушили его магией? - удивился Тантар, рассматривая заросшее светлой щетиной, но несомненно привлекательное лицо.
  - Нет. Просто напоил. До беспамятства.
  Приглядевшись повнимательнее, маг заметил выглядывающее из-под дивана узкое бутылочное горлышко и подарил молодому коллеге восхищенный взгляд. Тот опустил глаза и улыбнулся уголками губ.
  "Ай да мальчишка!"
  Как только поступило известие о смерти старого бургомистра, Эмерия тут же занялся вопросом городской власти. Потянув за юридическую нить, он без особого труда распустил часть полотна, пока не наткнулся на узел, который следовало развязать как можно скорее, - на пропавшего наследника. Самый молодой из магистров немедленно приступил к поискам, и довольно быстро ухитрился сделать то, о чем старики в Совете еще не начали думать - отыскал Лироя.
  - Вы, кажется, устали? - спросил Тантар, заметив, что лицо Эмерии бледнее обычного.
  - Пустяки, - отмахнулся он. - Господин Лирой ни в какую не пожелал пить один, и мне пришлось составить ему компанию. Он рассказал свою историю, и я приложил немало усилий, разъясняя ему, что, по моему мнению, ему не следует выносить завтра на Совете. Однако я не уверен, что он меня послушает. Сын бургомистра весьма упрям, хотя в остром уме ему не откажешь. Теперь у меня болит голова, и я как раз собираюсь заварить свежий чай и прошу вас присоединиться.
  - Охотно.
  Они прошли в небольшой закуток, где молодой маг усадил гостя за стол, а сам принялся хозяйничать среди драгоценных чайников и мешочков. Тантар не без удовольствия наблюдал за его изящными, отточенными движениями и через какое-то время почувствовал приятную расслабленность.
  Напиток был восхитительным, как и всегда. Эмерия вкратце поведал старшему товарищу о Лирое, попутно совершив небольшой экскурс в историю семьи Суарэса. На первый взгляд ничего примечательного. Поздний сын, единственный наследник, рано потерявший мать, немного избалованный. Отца уважал, но душа жаждала приключений, а не скучной жизни градоправителя, когда любое безумство молодости превращается в позор семьи. Вот молодой человек и уплыл за приключениями. Мотался по свету, освоил несколько профессий, показал себя неплохим дельцом, занимаясь в основном торговлей. Пора вернуться пришла несколько раньше, чем он рассчитывал, но, получив письмо о болезни родителя, Лирой бросил все и примчался в Столицу. Однако опоздал всего на несколько дней.
  - Я убежден, он бы снова удрал, не случись мне отыскать его, - говорил Эмерия, легко удерживая тонкими пальцами фарфоровую чашечку.
  Внезапно пол под ногами тряхнуло, в шкафах тоненько зазвенела посуда, Тантар едва не подавился.
  - Что бы это могло быть? - спросил он, справившись с кашлем.
  - Скорее всего, землетрясение, - невозмутимо ответил его молодой собеседник. - Замок стоит на священной горе.
  - А если растает Священный снег, нас всех смоет в море, - пошутил лысый маг.
  - Боги вряд ли допустят такое.
  
  ***
  
  На этот раз Вальд подошел к делу более ответственно. Сотворив лесенку, он ухитрился сохранить концентрацию почти до самого конца и без проблем влез в собственное окно. Поднявшись за ним прямо по воздуху, дух одобрительно покачал головой и поймал счастливую улыбку.
  
  ***
  
  Проводив дорогого гостя, Эмария вернулся на кухню, вымыл чашки и аккуратно расставил их по местам. Он заслужил отдых. Ежевечернее омовение было для него даже не привычкой, а чем-то вроде обязательного священного ритуала. Аристократ не выносил грязи. Ни бытовой, ни душевной.
  Когда он, свежий и благоухающий, вышел из ванной, вытирая намокшие волосы, в дверь опять постучали.
  На пороге снова стоял Тантар. Вид у магистра был несколько озадаченный.
  - Не поймите меня неправильно, коллега, - улыбаясь, начал он, - но не могли бы вы принять своего бывшего наставника на ночь?
  Глаза Эмерии округлились.
  "Ага! Так ты еще не разучился удивляться!" - удовлетворенно подумал старший маг и поспешил пояснить свою нахальную просьбу:
  - Видите ли, я заблудился. Мне кажется, что коридоры нашего замка каким-то образом перепутались, и я опасаюсь, что просто не смогу попасть домой. Я всего лишь завернул за угол, поднялся по лестнице, и она привела меня, хм... прямо в стену. Мне стало неуютно, и я с трудом нашел обратную дорогу к вам. Возможно, я схожу с ума, но я совершенно не желаю этого делать на усталую голову.
  - Н-но... у меня лишь одна кровать, - Эмерия, казалось, был несколько озадачен. Однако, уловив некоторое разочарование во взгляде учителя, тут же поправился, - Она большая. И мягкая. И у меня есть несколько одеял. Мы с вами совершенно не помешаем друг другу.
  Тантар шагнул внутрь, и Эмерия принялся устраивать его на ночлег. Пол и стены снова тряхнуло. Створка окна в кабинете распахнулась, занавески полоснули по ветру. Молодой маг поспешил закрыть окно и прибрать учиненный шальным порывом беспорядок. Собирая колоду, он бросил взгляд на расклад и замер.
  Поперек обоих королей, загораживая собой потемневшие от времени нарисованные лица лежал еще один, бубновый, до половины закрытый пятым тузом.
  
  ***
  
  - Неплохо, - произнес Шиан, уже в комнате, затворив окно и скидывая на пол плащ Дэмиана. - а теперь верни на место все лестницы в замке, что ты по дурости передвинул, когда мы уходили. Иначе до скончания века будешь искать в этом каменном мешке заблудившихся магистров и остальной сброд.
  - А?
  
  Глава 57.
  
  Удар. Влево, вниз, уход, удар. Удар. Удар, снова уход. Прыжок. Поворот, еще удар.
  Последний отсек уродливую голову зубастой твари, норовившей вцепиться в ногу. И как Ночь рождает таких "красавчиков"? Самому не противно?
  Голова отделилась от тела и растаяла. Юджин не успел порадоваться победе - еще одно чудовище сомкнуло челюсти на его плече, и маг закричал от боли.
  Однако Повелитель Тьмы и не думал прекращать. Юджин заметил некие жесткие искорки в черных матовых глазах и хищный оскал Демона Ночи, после чего тренировка продолжилась так же внезапно, как мгновение назад прервалась. Они носились среди развалин Стертого Города, то скрещивая клинки, то швыряясь друг в друга заклинаниями. Пожалуй, единственное, что маг мог противопоставить Рогатому Духу, - это огонь, который он научился высекать пальцами. Однако фокус этот, хоть и спасал его не единожды, срабатывал все реже. Повелитель Теней гасил трепещущий язычок пламени через пару секунд, но их хватало, чтобы разглядеть очередное движение, а затем в дело вступали меч.
  Они тренировались каждый день, точнее, каждую ночь, когда сила Демона Тьмы обретала истинную мощь, и к исходу второй недели Хранителю удалось отдалить миг неизбежной капитуляции на целых десять минут. Только он знал, чего ему это стоило. Так он полагал. Однако, как выяснилось, знал это и Ночь. Если бы уровень атак Рогатого Духа оставался таким же, каким был в начале, Юджин смог бы держаться гораздо дольше, но коварный демон, как настоящий учитель, усложнял урок раз за разом. К утру у Хранителя ломило все тело, а ожоги на пальцах вздувались и кровоточили. Ночь лечил его прикосновениями, сначала нежно касаясь ран прохладными пальцами, затем губами по плечам и бедрам, а завершалось все жаркими объятиями, стонами, срывающимися на крик, и рваными, влажными толчками. Чего в этих любовных играх было больше - ласки или страсти, - Юджин не знал. Да и не хотел знать. Демон в короткий срок восстанавливал его физические и магические силы, каждый раз одаривая своего Хранителя чем-то новым. К следующей тренировке Юджин оказывался подготовлен значительно лучше, чем за сутки до этого. Тело само принимало нужное положение, уворачиваясь от смертоносных ударов и укусов зубастых монстров, а разум находил ключ к задаче, которая еще накануне казалась юноше неразрешимой. Ночь щедро делился с Хранителем знаниями и усложнял уроки с каждым разом. Он был отменным учителем.
  Юджин знал, как отразить тот или иной выпад, научился чувствовать приближение магической атаки по странному онемению конечностей, и даже мог отчасти ее блокировать. Однако твари, порожденные сознанием Рогатого демона, сотканные из непроглядной мглы, все еще оставались самой большой проблемой. Юджин никак не мог понять, что они такое, а вид их нередко приводил мага в ужас, и здесь пока спасали только ноги.
  Шквал нетопырей обрушился на него неожиданно. Сонмища монстров окружили сплошной стеной, норовя впиться в обнаженные части тела. Хранитель не столько слышал, сколько ощущал их нестерпимый ультразвуковой визг. Он безостановочно рассекал воздух стальным лезвием, создавая вокруг себя защитную стену, но все же время от времени чувствовал резкую боль от укусов. Он хватал назойливых вампиров свободной рукой, отрывал от себя и выкидывал обратно в стаю, чтобы тут же с остервенением рассечь мечом. Ему казалось - этому не будет конца. Но все закончилось так же внезапно, как и началось.
  Юджин замер с мечом в руке. Передышка, которую предоставил Ночь, не могла длиться долго. Через мгновение он почувствовал себя словно подвешенным в воздухе и еще секунду спустя ощутил, будто стремительно летит в бездну. Голову сковывал невидимый обруч, Хранитель силился стащить его, но безуспешно.
  Стало по-настоящему страшно. Юджин думал - еще немного и он потеряет сознание, но тут обруч поддался и слетел с головы. Парень испытал невероятное облегчение, но надо было как-то останавливать падение - неизвестно, что находилось на дне невидимой пропасти.
  Соображение работало, как ему чудилось, слишком медленно. До него не сразу дошло, как именно можно сопротивляться. Прошло не меньше полминуты прежде чем буквально извне пришло озарение.
  Он вызвал Ветер. Сильнейший шквал, который, закрутив в безумном водовороте, в считанные секунды вынес его на поверхность, к ослепительному свету.
  Все произошло с такой непривычной скоростью - Хранитель не успел понять, что произошло. Он на несколько секунд зажмурил глаза, а когда открыл их, увидел беловолосого демона, взирающего на него не без удивления.
  Фей стоял, скрестив руки на груди, лениво перекатываясь с пяток на носки.
   - Ты не устаешь меня поражать, малыш! - произнес он с легкой издевкой. - Представить не могу, что бы такого мог сделать Ночь, дабы вызвать у тебя столько эмоций!
  Юджин опустил глаза - не хватало теперь только сарказма. Ответить ему было нечего, он только сцепил зубы с досады.
  Появившийся Ночь задумчиво оглядел Хранителя с ног до головы и присвистнул.
  Сам Хранитель начал смутно догадываться, что отчудил нечто неожиданное, да только в данный момент ему было не до любопытства.
   - Ты бы с ним полегче, что ли, - обратился Фей к темноволосому брату, - я не могу каждый раз бросать все дела и мчаться на отчаянный зов нашего малыша.
  Ночь перевел на него взгляд и усмехнулся.
   - Нет, но сам факт! - покачал головой Повелитель Ветра. - Он вызвал меня!
  Рогатый демон неопределенно пожал плечами.
   - Бывает...
  До Юджина, между тем, медленно доходило. Фэя не было здесь минуту назад. Его просто не могло здесь быть. Хранитель воззвал только к Ветру, а прийти заставил его Повелителя. Как такое возможно? Резкая боль стиснула легкие, грудь словно ожгло и парню показалось, что по жилам его потекло пламя. Он опустил глаза. Серебряная метка самого сильного из Демонов Трилистника, мерцала и пульсировала в такт сорвавшемуся с ритма в бешеный галоп сердцу. Юджин почувствовал, что задыхается, он открыл рот и что-то прохрипел, неосознанно поглаживая рисунок ладонью. Пальцы свело судорогой.
  - Ну, хватит! - резко сказал Фэй и перехватил его руку. - Так и умереть недолго.
  Улыбка Юджина вышла слабой и даже жалкой. Однако он все же сумел выдавить из себя хриплым шепотом:
  - С возвращением, Фэй.
  - До моего возвращения еще далеко, - жестко усмехнулся тот. - Но раз уж я здесь, я желаю знать, что у вас происходит.
  Он посмотрел на темноволосого брата. Тот склонил голову в знак повиновения и заверил, что непременно все ему расскажет, но лишь после того, как узнает, какая причина побудила Повелителя Ветра откликнуться на зов Хранителя.
  Все вместе они спустились на землю, и Юджин с наслаждением почувствовал под ногами песок и холодные камни. Он привалился спиной к обломку крепостной стены и вдыхал ароматы южной ночи, стараясь расслабиться и не уснуть, пока братья вели между собой какой-то важный разговор. Схватка с Ночью и ожившая татуировка выжали из парня последние силы.
  - Поднимайся, - Фэй тряхнул его за плечо. - Садись на своего коня. Мы уезжаем.
  - Что? Куда? - Похоже, Юджин все-таки заснул, потому что никак не мог взять в толк, чего от него хотят, и усиленно тряс головой, стараясь вернуть себе способность связно мыслить.
  - Мы уходим из Стертого Города. У меня есть основание полагать, что нас обнаружили. Если нет, то скоро непременно найдут. А я, к сожалению, пока не в силах ни вычислить шпиона, ни тем более понять, чего он хочет.
  
  
  Глава 58.
  
  
  Утром Тантара разбудили аппетитные запахи и мелодичные перезвон посуды. Открыв глаза, он не без удивления оглядел чужую комнату и не сразу вспомнил, где находится.
  Половина постели была аккуратно заправлена, и магистр пребывал закутанным в два теплых одеяла в гордом одиночестве. Он осторожно потянулся, еще не зная, как коварная спина восприняла неродную кровать, и радостно отметил, что постель Эмерии ей пришлась по вкусу: маг почувствовал себя прекрасно отдохнувшим.
  Сам гостеприимный хозяин колдовал над завтраком. Тантар прислушался к доносившимся из кабинета голосам, улыбнулся, отметив прекрасно завуалированные упрямые нотки в тоне бывшего ученика, и нехотя выполз из-под одеял. Невежливо заставлять себя ждать.
  Эмерия, кажется, и в самом деле вознамерился отвести господина Лироя на Совет за руку. Разбудив своего непростого гостя еще затемно, он заставил его побриться и привести себя в порядок, попытался даже облачить упрямца во что-то более приличествующее случаю, чем видавший виды плащ и несвежая рубаха. Господин Лирой, поломавшись, согласился сменить последнюю, хотя от черной, богато расшитой накидки вежливо и безоговорочно отказался.
  - Вы меня, как дворянскую дочку перед свадьбой, обряжаете, - отшутился он.
  - Были бы вы дочкой, нам вообще не пришлось бы готовить вас к этому Совету, - с серьезной миной заявил Эмерия, - Доброе утро, учитель.
  Господин Лирой поднял на вошедшего светло-серые с хитрым прищуром глаза, улыбнулся и спросил у молодого мага сапожную щетку.
  - Доброе, - согласился Тантар, усаживаясь за стол и втягивая носом аромат свежезаваренного чая.
  - Я взял на себя смелость послать на кухню, все еще горячее, - Эмерия взялся за чайничек. - Нам следует поторопиться.
  - Угу, - Лирой критически осмотрел сапоги, и принялся наводить на них лоск. - Пару минут, мой добрый коварный хозяин!
   - Мне начинает казаться, что вы не желаете принимать на себя почетную роль бургомистра.
  "Ошибка, мой мальчик, - думал Тантар, - он и в самом деле не желает".
  - А что, если и так? - гость дерзко сверкнул глазами из-под челки.
  Длинные пальцы Эмерии едва заметно дрогнули, и старший магистр поспешил вмешаться:
  - В таком случае, - заявил он, одарив наглеца добрейшей улыбкой людоеда, - скажите об этом сами. На Совете. Уверяю, удерживать вас никто не станет. От вас лишь потребуется юридически подтвердить отказ от прав на наследство, как вас лично, так и ваших потомков. На составление бумаг уйдет не меньше месяца, ибо случай вопиющий, и за последние сто лет никто не занимался подобными вопросами. Разумеется, в течение этого срока, вы должны оставаться в Столице.
  Лицо Лироя вмиг помрачнело. Он отставил засиявшие сапоги, сполоснул руки и с рвением занялся ветчиной и вареными яйцами.
  "Ох, и подарочек же нам достался! - подумал старший магистр, разглядывая пшеничного цвета щевелюру, упрямую складку над бровями и волевой подбородок наследника".
  
  ***
  
  Как бы не хотелось Тантару отвертеться от Совета, но он не мог позволить себе оставить Эмерию один на один со стариками, справедливо опасаясь, что весь их гнев и недовольство падет на его темноволосую голову. Эмерия, конечно, выкрутится, но позиции свои непременно потеряет, а этого никак нельзя было допустить.
  "Дожили, раньше я защищал ученика, теперь вот полновесного магистра..." - ворчал про себя Тантар.
  Однако более всего он не мог противиться искушению снова взглянуть на вытянутые и растерянные физиономии старших магов, считающих себя самыми главными и полагающих, что более ничто на свете не способно их удивить.
  В Зале их уже ждали. Лум и Асет, видать, поднялись за полночь, не иначе. Во всяком случае, одинаково грозно сведенные брови свидетельствовали отнюдь не о веселом расположении духа. Что поделать, старость, бессонница...
  Выслушав несколько сердитых слов относительно непунктуальности некоторых магистров, Тантар извинился, мягко улыбнулся и представил уважаемому Совету господина Лироя.
  Когда грозные старшие маги немного оправились от шока, Эмерия подтвердил личность сына покойного господина Суареса, разложив на столе подписанные почетными горожанами бумаги, зачитав на память некоторые выдержки из свода законов, и рассказал, как нашел господина наследника в Столице.
  После потока каверзных вопросов, слово дали виновнику торжества, до того скромно стоявшему на всеобщем обозрении.
  Лирой заговорил.
  Пока они шли к залу Совета, Тантар, при своем аналитическом складе ума, старался прикинуть исход встречи, отдавая себе отчет, что многое здесь зависит от самого господина наследника, и при этом не мог поручиться, что точно знает, к какому решению придет Лирой. Эмеря тоже пребывал в нехарактерном для него состоянии некоторой растерянности, по той же самой причине - исход заседания представлялся ему неясным. Однако, блудный сын покойного господина Суареса, кажется, свой выбор сделал.
  Тантар и Эмерия едва могли скрыть настороженное удивление, постепенно перерастающее в восхищение, ибо будущий бургомистр хоть и не пренебрег некоторыми советами, что были даны ему молодым магом накануне, все же повел игру по собственному сценарию. Произнеся все церемонные фразы, он кратко рассказал собственную историю и нагло попросил поддержки и помощи в том нелегком деле, которым ему предстоит заниматься, ибо "молод еще, и в Столице, к стыду своему, давно не был, а батюшка в своих письмах всегда отзывался о старших магах исключительно положительно и с трепетом и наставлял обращаться к ним за советом в любое время, поскольку только эти достойнейшие люди смогут подсказать и направить". Старики были ошарашены и польщены, им давно не приходилось слышать в свой адрес столь приятных и правдивых слов. Тантар же дивился смелости молодого наследника, в равной степени отдавая должное его нахальству и уму и некоторой эм... недальновидности уважаемых Лума и Асета, ибо Лирой мастерски воспользовался самым эффективным оружием - лестью.
  Тантар мысленно похвалил себя за то, что все же пришел - он вряд ли смог бы простить себе, если бы пропустил такое занятное во всех смыслах действо.
  "Кто же ты такой?"
  Однако старики не сидели бы на своих местах столько лет, если бы моли позволить какому-то пришлому мальчишке, пусть и такому обаятельному, задурить свои седые головы. Они продолжали задавать вопросы, пытаясь найти несоответствия. И в какой-то момент Лирой начал вязнуть и тонуть в витиеватых формулировках и завуалированных угрозах.
  И вдруг, в середине пьесы по всем законам театрального искусства, на сцене появилось новое действующее лицо. Тантаров очкастый послушник, краснея и шаркая, доложил, что бог Справедливости желает взглянуть на нового бургомистра.
  Вальд появился в Зале Совета нарядный и вроде как даже отдохнувший в сопровождении наставника. Простучав каблуками по каменным плитам, юноша сел на центральный трон и посмотрел на господина Лироя несколько неуверенно. Дэмиан уселся на ступеньке у тронов. Наследник с нескрываемым любопытством изучал бога.
  Стройный как клинок, немного смущенный и по-детски любопытный. И глаза эти, как небо весной. Огромные, весенние глаза. А вот взгляд учителя не в пример жестче и тяжелее.
  Опомнившись, Лирой стал на одно колено, прижал руку к сердцу и произнес церемонные слова.
  Вальд смутился, потом что-то спросил, Лирой ответил, слава богам, без своих прибауток. Сам того не ведая, бог Справедливости решил дело о наследстве в нужную сторону, причем абсолютно не подозревая об этом.
  Старшие магистры поскребли макушки, грозно похмурились и нехотя признали за сыном господина Суареса все причитающиеся ему права, не забыв навалить сверху еще больше обязанностей.
  Тантар мысленно потирал ладони. Спектакль состоялся. Можно опускать занавес.
  И, кажется, новый бог новому бургомистру понравился. Почему это показалось таким важным?
  Над этой мыслью следовало подумать.
  
  Глава 59.
  
  Неширокий ручей переламывался через низкую скалу и спадал вниз блестящей лентой. У самого подножия утеса вода шумела и пенилась, а в воздухе висела водяная пыль. Она искрилась на солнце и мягко оседала на лицо и руки. Почти сразу же ручеек успокаивался и, преодолев камни, медленно тек дальше. В прозрачной воде серебряными стрелочками мелькали крошечные рыбки, а пузатые золотые, важно раздувая бока, перемещались среди тонких изумрудных водорослей.
  Райские птицы орали в густых кронах деревьев, неразличимые для глаз, несмотря на свой пестрый внешний вид. Их радужное оперение казалось богу Милосердия на редкость безвкусным, но разве поспоришь с Создателем? Спасибо, хоть не наделил их потребностью подобно земным сородичам обозначать свое присутствие жидким и белым. Зато громкость - не в пример всем другим.
  Милосердие нахмурился, и красочный день тут же поблек, растеряв насыщенность, - облако закрыло солнце.
  На изящном круглом столике стояли кувшин и три золотых кубка.
  - Не беспокойся, он вот-вот появится, - бог Благородства перекинул расшитый пояс с мечом через спинку плетеного кресла. Наполнив кубок кристально чистой водой, он протянул го Милосердию.
  Кожаный хлыст встрепенулся в тонких пальцах и был положен на столик почти что небрежным жестом. Однако вода не погасила раздражения. Через некоторое время бог Милосердия должен предстать перед светлыми очами Старших и самого Отца Отцов, слово Благородного Воина он уже получил, остался еще кое-кто.
  - Он всегда заставляет себя ждать, - прозвучало более угрюмо, чем Милосердие рассчитывал, однако сказанного не воротишь.
  - Но всегда приходит вовремя.
  А вот это чистая правда. Богу Войны нравилось провоцировать друзей. Он мог не откликнуться на зов и заставить их понервничать и усомниться, что вообще его слышал, хотя всякий знал, что это невозможно. Но еще ни разу не случилось, что бы он не явился вовсе.
  Ажурная решетка отлетела в сторону от удара кованым сапогом, тонкое деревце с жалобным треском переломилось, когда рука в железной перчатке сжала ствол, и на поляне появился бог Войны.
  - Позёр! - буркнул Милосердие и, шевельнув изящной кистью, вернул на место и деревце и решетку.
  - Кто из нас еще позёр! - весело фыркнул Война и отбросил тяжелый меч прямо в траву.
  От него пахло дымом костров, лошадиным потом, железом и кровью. Он скинул запыленный и местами подранный алый плащ, стянул перчатки и панцирь, затем рубаху и, опустившись на колени у ручья, по локоть окунул в него оголенные руки.
  Вода немедленно окрасилась алым и бурым. Мальки кинулись в рассыпную, а золотые рыбки, замерев на мгновенье, попробовали на вкус и предпочли спрятаться среди камней и водорослей.
  Райские птицы продолжали надрываться.
  - Угомони ты их, а? - попросил Война, ополоснув лицо. - Вино есть?
  - Где ты был? - бог Милосердия проигнорировал его просьбу, хотя птицы больше всего надоели как раз таки ему. - От тебя пахнет смертью.
  - На войне, - лаконично ответил новоприбывший и окунул в ручей голову, смывая пыль с роскошных черных волос.
  - На какой?!
  - Не волнуйся, кочевников мне трогать не запрещали.
  Бог Войны откинул назад мокрые волосы, и вода мелкими ручейками обежала по обнаженной спине. Он провел ладонями по лицу, стряхивая влагу, плюхнулся в плетеное кресло и наполнил вином золотой кубок.
  - Но если ты скажешь об этом Старшим, - сделав большой глоток, пригрозил он, - я разнесу твой Западный Сад к демонам.
  - Не скажу, - улыбнулся Милосердие, прочитав в глазах собеседника серьезное опасение, что Старшие отнимут у него эту радость.
  - Чем же тебе так приглянулись кочевники? - полюбопытствовал бог Благородства, тоже присаживаясь за стол.
  Война ухмыльнулся, вытер губы и принялся делиться своими похождениями.
  - Такие забавные человеки! Вспыльчивые, горячие, любо дорого посмотреть. Мало у меня таких игрушек. Живут в своей степи, свободно, ни на кого не оглядываясь, кроме своих шаманов, истребляют друг друга. С ними нескучно. Да и многовато их в последнее время стало. Свирепые, бесстрашные - воины хоть куда. В степи им явно перестало хватать места, того и гляди пойдут на наше оберегаемое Королевство.
  Он хитро прищурился и осушил второй кубок, немедленно наполнив следующий.
  - И ты решил сократить их эм... поголовье?
  Небо очистилось, и солнце снова засияло, играя на полированных доспехах. На неугомонного Великого Воина, грубоватого, но такого полного жизни, Милосердие не мог долго сердиться.
  - Вот это уже другой разговор! - расхохотался бог Войны, сожмурил веки и с наслаждением закинул ноги на стол, едва не спихнув с него блюдо с фруктами. Ноги, впрочем, были тут же скинуты Благородным эстетом, не терпевшим плебейских замашек.
  - Именно так и решил. Сначала я пробовал заговорить со старейшинами, но они жутко недоверчивые - к шаманам отправились. А шаманы у них ребята шустрые и ответственные, к делу приступили незамедлительно. Одна беда - в меня не верят. Бьют в барабаны, колокольцами в волосах звенят, своих уродов какой-то травой обкуривают. Одни - каменного, вторые - костяного. Рожи у этих божков страшные, а им нравятся - без их совета даже не почешутся. Зажгли свои печи, принялись палить какое-то вонючее сено, чтобы до истуканов своих дозваться. Я два часа ждал, чтобы явиться, пока у самого перед глазами круги разноцветные не пошли. - он рассмеялся, искренне, заразительно. - Послушай, может, приведем уже их к нашей вере, а? Я когда за этих кровью перемазанных истуканов вещаю, чувствую себя полным идиотом. А ведь процесс откровения можно было бы сделать куда более эффективным и приятным.
  - Какой ты шустрый, - отсмеявшись, сказал бог Благородства. - Это процедура длительная. Сначала надо десяток миссий вырастить и на кол посадить, чтоб одиннадцатый достучался до их твердокаменных лбов.
  - Будь проклята эта бюрократия! - объявил Война и допил третий кубок.
  - Это все, о чем ты хочешь сообщить Отцу Отцов? - поинтересовался Милосердие ровным голосом.
  Война вдруг посерьезнел. Взяв с блюда несколько вишен и забросив их в рот, он выдержал небольшую паузу. А затем, совершенно другим, тихим и злым голосом ответил:
  - Не все. Тебе нужно мое Слово. Так вот оно. Я желаю знать, когда мне позволят разбудить брата.
  - Хорошо. - Милосердие поднялся и взял в руки кожаный хлыст.
  Война проводил глазами это грозное оружие и снова ухмыльнулся:
  - И передавай привет своему!
  - Непременно.
  Когда ажурная калитка закрылась, а шаги Милосердного бога стихли, Воин отставил кубок в сторону, кошачьим движением выскользнул из-за стола и приблизился к Благородному Рыцарю.
  - Есть еще кое-что, чем я в ни в одной жизни не стал бы делиться, но сдается мне, оно важно.
  Они были одного роста, хотя из-за высокой прически бог Благородства казался выше. Война подошел так близко, что тот ощутил его дыхание. Глаза Великого Воина горели алым.
  - В одном из племен среди моих дикарей живет вполне цивилизованный человек. Старый астролог, из истинных мастеров. К старику нипочем не подступиться, а вот мальчишка, его ученик, ласковый, и тело у него горячее и трепетное.
  Внезапно лента, скреплявшая высокий хвост, ослабла и темные волосы Рыцаря тяжелой волной упали на плечи. Бог войны запустил в них горячую ладонь, и зашептал в самое ухо:
  - Много он, конечно, не знает, но кое-что поведал. - Ладонь переместилась на шею, пальцы коснулись губ, мазнули по щеке, от Войны пахло вином. - Одни туманные видения. Все, что мне удалось вытащить из его сознания. Я даже в слова облечь не могу. А ты, наверное, смог бы.
  Рыцарь Истины расстегнул жемчужную пряжку. Плащ соскользнул с широких плеч. Он взял лицо Воина в свои ладони и долго вглядывался в смотревшие на него с вызовом глаза, словно видел впервые. Высокие скулы, тонкий нос, жесткие губы. Так близко.
  - Конечно, смогу. - чуть улыбнулся он и накрыл его рот своим.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"