Аннотация: Продолжение романа о России начала 20 века, о нелегком выборе героев своего жизненного пути, о череде испытаний, выпавших на их долю.
6
Не хотелось Новицкому принимать приглашение Тропова. Втайне он опасался, что помимо ужина там будут и карты, и другие не столь уж невинные развлечения. В Петербурге он неоднократно слышал о том, как проводят время провинциальные помещики. Что было правдой, а что вымыслом, оставалось только гадать. К тому же жалко было отказываться от когда-то любимых овощных голубцов. Он почти забыл их вкус. Как забыл все то, что связывало его с детством. И все же он решил ехать. Отказываться от пусть даже и сомнительной дружбы с Троповым было в высшей степени неразумно. К тому же перспектива завязать нужные знакомства вселила в него некоторую надежду. Даже старый неприветливый дом, столь сильно разочаровавший его с момента возвращения, теперь не казался таким уж отталкивающе мрачным. Новицкий бегло набросал на листе бумаги смету предполагаемого ремонта. Правда, выходило, что поправка дел стоила гораздо больше тех средств, которыми он располагал. Но Новицкий благоразумно решил не торопиться. Глядишь, дело как-нибудь, да и сладится.
Он позвонил в колокольчик. Гордей, по-военному сложив руки по швам, предстал перед хозяином.
- Звали, Митрий Федорович?
- Знаю, что кучера у нас нет, но, надеюсь, лошадь и экипаж найдутся?
- Митрий Федорович, ежели вас устроит старая кляча и разбитая коляска, то найдутся.
-Ничего нет, дожили! Ладно, запрягай клячу, сам за кучера сядешь, не резон мне самому лошадью править, стыд один. Сколько верст до имения Тропова?
- Да не более десяти, - Гордей закатил глаза, что-то высчитывая в уме, и уже более уверенно сказал: - Точно, десять, прямиком вдоль реки. А вот ежели лесом - и шести не наберется. Только не предпочтительно ездить по этой дороге.
- Это почему же? - удивился Новицкий.
- Мимо Мирошкиной могилы придется проезжать.
Гордей повернулся к образам и перекрестился.
-И чем вас так пугает эта могила? - усмехнулся Новицкий. - Возница страстей наговорил, теперь ты. Расскажи хоть, что за могила такая, что на всех страху нагнала.
Гордей снова перекрестился, прочитал "Отче наш" и только после всех, как ему казалось, важных условностей приступил к рассказу.
- Дело, значит, было позапрошлым летом. Жил у нас в Рехново мужик по имени Мирон, его еще в деревне прозвали разиней, коня у него на ярмарке прямо из-под носа цыган увел. Обижался Мирон, говорил: "Кто ж за ним, за цыганом, уследит, ежели коней воровать - их призвание такое". А более всего, говорят, любил Мирон свою молодую женку. А та, стерва, возьми да и слюбись с приказчиком купца Твердова. Закручинился мужик, ну и, как водится в таких случаях, стал самогонкой душевный пожар заливать. А она, зараза, ведь горючая, от нее жар еще пуще разгорается. И однажды пропал мужик. Оно понятно, давай его искать. Нашли. Недалеко от вашей усадьбы рядом с дорогой на сосне повесился. Крючковатая такая сосна, ее в народе с тех пор Мирошкиной удавкой прозвали. Надо хоронить мужика, а поп - ни в какую, не соглашается покойника отпевать. На кладбище самоубивца кто ж похоронит? Где это видано, чтобы добропорядочный христианин себя жизни лишил? Ведь не басурманин какой, не отступник. Думали, гадали всем миром и порешили: где помер, там и земле придать.
- И что в этом такого страшного?
Новицкий достал папиросы, закурил. Гордей, не выносящий папиросного дыма, отошел к окну и распахнул его в сад. До слуха Новицкого донеслось веселое чириканье воробьев.
-Все началось потом, - голос Гордея дрогнул. - Стали люди видеть Мирошку - мертвеца, значит. Стоит на дороге, трясется, просит по-христиански себя похоронить, знать, душа его мается, места себе найти не может. И к попу обращались, и к колдуну - все напрасно. А чтобы обезопасить себя от призрака, поп посоветовал молитву читать. Помогает. Впрочем, Мирошка - он ведь безобидный, только до смерти испужать может. Страшнее Мирошки появившийся в наших лесах зверь - то ли волк, то ли собака. В народе говорят, то не зверь вовсе, а оборотень, волкодлак.
Новицкий слушал рассказ Гордея и не находил в нем ничего, кроме нелепых выдумок, на которые так богата фантазия простого русского мужика. Весь быт его окрашен различными придумками: за печкой у него живет проказница кикимора, на печке греет бока хранитель домашнего очага домовой, в лес пойдет - лешего встретит, а уж мшистые болота - те и вовсе рассадники всякой нечисти. Мир таинственный и непонятный рождает в душе человека инобытие, и оно становится частью жизни русского крестьянства. В каком доме не поставят на поминках рюмку водки для умершего человека, уверовав, что он непременно придет в дом и попробует угощение? Куда же без козней колдунов и красавиц русалок, готовых заманить в темные холодные пучины заблудившегося путника? А еще черный глаз и способность человека принимать образы животных. И вся эта наивная вера мирно уживается с молитвой, постом и отбиванием поклонов перед образами.
-Выдумки все это, - Новицкий потушил папиросу и подошел к открытому окну. Ветер ворвался в гостиную, наполнив ее запахом летнего сада. - Наш народ горазд сказки сочинять. Ты мне еще поведай, что в лесу живет Баба-яга.
-Напрасно вы так, Митрий Федорович, - обиделся Гордей. - Никакой яги у нас нет, а Мирошка есть, и его многие видели.
-Через лес, говоришь, дорога будет короче? - Новицкий с усмешкой посмотрел на Гордея. - Значит, решено: поедем лесом.
-Дело ваше, - произнес свою коронную фразу Гордей и, словно спохватившись, добавил: - Подождите минутку, я сейчас.
Он, ковыляя сильнее прежнего, вышел, но вскоре появился с небольшой иконкой в руках.
-Береженого бог бережет, - сказал и троекратно перекрестился.
Как и предполагал Новицкий, дорогой с ними ничего не случилось. Было легкое волнение, смешанное с любопытством после рассказа слуги, но не более того. Гордей, сидя на козлах, без конца крестился и читал молитвы. Мирошкина могила при дневном свете вовсе не казалась чем-то ужасным. В лесу весело щебетали птицы, одна из птах испуганно взметнулась ввысь, когда скрипучая старая коляска поравнялась с деревянным крестом. Невысокий, заросший густой травой холмик могилы почти сравнялся с землей. Обычная одинокая могила отторгнутого крестьянским миром самоубийцы. Пройдет несколько лет, и сохранится память о несчастном Мироне только в народном незамысловатом фольклоре. Кривая сосна, прозванная в народе Мирошкиной удавкой, также была обычной сосной, только более невзрачной по сравнению со своими стройными соседками.
Запряженный в скрипучую коляску старый мерин по кличке Воронок медленно плелся по ухабистой лесной дороге, часто останавливался щипнуть травки, но Гордей встряхивал поводьями, и он покорно тащился дальше. По обочинам дороги густо поднимались маленькие кустики земляники. Новицкий вдруг с горечью подумал, что забыл, как пахнут ее плоды, а ведь в детстве, убегая от назойливых нянек, неоднократно лакомился ароматными красными ягодами. Неужели все это осталось только в воспоминаниях - далеких, полузабытых, похожих на стертые временем надписи на могильных валунах?
Тем временем, круто свернув вбок, дорога вынырнула из леса. Впереди зеркалом заблестело небольшое озеро, скорее даже пруд, на берегу которого теснились деревянные хозяйственные постройки, полоскалось на ветру выстиранное белье. Чуть дальше сказочным теремом возвышался особняк князя Тропова. Крышу большого двухэтажного каменного дома венчало несколько остроконечных башенок в готическом стиле. Нечто подобное, только в значительно меньших размерах, Новицкий встречал в постройках дачных домов под Петербургом. Дом окружал большой парк. Любитель цветов Новицкий не мог не отметить обилие оранжерей, цветущих клумб и альпийских горок. Уже ближе к дому он увидел несколько подъехавших экипажей. И коляски, и лошади указывали на то, что гости князя - люди весьма состоятельные. Новицкому стало не по себе. Появилось единственное желание: повернуть обратно, уехать отсюда. Но он пересилил возникшее чувство, к которому примешивалась едкая горечь зависти, и не показал, что смущен и подавлен одновременно. Вынужденная бедность унижала его. На что он мог рассчитывать? Только на древность и знатность своего рода. На военные заслуги отца -георгиевского кавалера. Судьба дала ему проходной билет в высшее общество. И не воспользоваться им сейчас было бы глупо.
У парадного крыльца Новицкого встретил вышколенный слуга в красной ливрее с бесстрастным бледным лицом, которого, как позже стало известно Новицкому, хозяин дома называл на западный манер мажордомом. Мажордом справился об имени гостя и жестом пригласил следовать за собой в дом. Они миновали анфиладу богато убранных комнат. Вызвала к себе интерес большая коллекция картин в массивных позолоченных рамах. Около одной из них, изображающей итальянский пейзаж с развалинами, Новицкий остановился. Что-то похожее он уже видел на одной из художественных выставок, но имени автора, сколько ни старался, вспомнить не мог.
До его слуха донесся громкий разговор. Голоса были возбужденными и принадлежали мужчине и женщине. Они явно о чем-то спорили и не могли договориться. При этом речь мужчины имела сильно выраженный акцент, хотя по-русски он говорил более чем сносно. Обрывки речи позволили судить о не совсем пристойном предмете их спора. Новицкий стушевался, но слуга, как ни в чем не бывало, продолжал следовать дальше, прямо в сторону доносившихся фривольных фраз. В небольшой проходной комнате стоял белого атласа диван. На нем в красноречивой позе примостились двое: тощий, как палка, белобрысый офицер в чине капитана и миловидная дама лет двадцати пяти. Увидев Новицкого, дама смутилась, слегка ударила своего кавалера по блуждающим рукам веером и поднялась навстречу гостю.
- Вы, вероятно, Новицкий Дмитрий Федорович? Папа говорил о вас.
Слово "папа" она произнесла певуче, на французский манер, делая ударение на последнем слоге.
- Вы угадали, - игриво произнес Новицкий и тронул губами протянутую для поцелуя руку, обтянутую белой перчаткой.
Развалившийся на диване офицер хмыкнул.
-Мишель, - дама обернулась к нему, - это наш сосед, Дмитрий Федорович, я тебе рассказывала о дружбе его маман с папа.
Офицер нехотя поднялся с дивана и небрежно протянул руку Новицкому.
- Мишель, точнее Михаил Илларионович, но не Кутузов. Не враг, а лучший друг французов.
-Прекрати дурачиться, при чем здесь французы? - с укоризной произнесла дама. - Настоящее имя Мишеля - Михась. Михась Цивиньский. Прошу любить и жаловать. А Михаилом Илларионовичем прозвала его я. Мишель у нас герой, добровольцем пошел на фронт, был ранен под Порт-Артуром, лежал в госпитале. Сейчас долечивается в имении своей тетушки. И попутно занимается переводами с французского.
-Очень приятно, - натянуто произнес Новицкий.
Его удивила та неприязнь, с которой Цивиньский посмотрел на него.
-Надеюсь, вы подружитесь, - сказала дама и, всплеснув руками, наигранно воскликнула:
-Ах, вот и папа!
Новицкий обернулся. В комнату, тяжело отдуваясь, вошел Тропов.
- Марианна, девочка моя, ну где же вы? Гости уже собрались и ждут начала ужина.
И тут его взгляд упал на Новицкого.
-Пришли, Дмитрий Федорович? Милости просим. Вы, я вижу, уже успели познакомиться с моей дочерью?
-В некотором роде - да, - Новицкий заметил, как Марианна смутилась.
-Сколько раз, папа, я просила вас не называть меня Марианной. Мари, просто Мари, - она бросила кокетливый взгляд на Новицкого. - Наши скучные гости действительно заждались.
Тропов с Новицким пошли вперед, Марианна и Цивиньский следом. Новицкий спиной чувствовал, как сзади кавалер продолжает осаждать готовую вот-вот сдаться, крепость.
- Мишель, вы нахал, - твердила Марианна, при этом голос ее бархатно дрожал.
Богато убранная цветами столовая, с огромными зеркалами в простенках широких окон поразила Новицкого. На крытом нежно-розовой скатертью столе батареями стояли бутылки дорогих вин, горками возвышались золоченые пирамиды для подачи раков. В серебряных ведерках для шампанского Новицкий заметил изысканное "Абрау-Дюрсо". Он сглотнул голодную слюну. Впереди была еще нудная процедура знакомства с гостями Тропова, поэтому Новицкий старался меньше смотреть в сторону стола.
- Господа, - громко возвестил хозяин дома, - разрешите вам представить моего соседа, Новицкого Дмитрия Федоровича - сына небезызвестного вам Федора Романовича.
-Очень приятно, рекомендуюсь: Завьялов Георгий Васильевич, предводитель уездного дворянства.
Новицкий увидел перед собой уже немолодого человека с желтушной кожей и впалыми щеками. Коротко стриженые усы его забавно топорщились, при этом лицо имело выражение бесконечного страдания. Следующим был местный священник отец Геннадий - круглый, похожий на шар, с красным лицом и мешками под глубоко посаженными маленькими серыми глазами. Он то и дело любовно поглаживал большой серебряный крест, почти стоящий на выпуклом животе. Понравился своим веселым нравом фабрикант Ремизов - тот, что владел спичечной фабрикой в городе. Это был еще совсем молодой господин, может, чуть постарше самого Новицкого. Он имел столь заливистый смех, что заражал им окружающих. Фабрикант был с супругой - миловидной изящной дамой с копною высоко убранных золотистых волос. Блеклым и малоинтересным показался с первого взгляда глава уездной полиции, исправник с забавной малороссийской фамилией Кнут. Исправник с таким вожделением смотрел на уставленный яствами стол, что Новицкий стал опасаться за его содержимое. Кроме вышеназванных лиц, Марианны и Цивиньского, в зале был еще один человек. Высокого роста, оттого немного сутулившийся. Новицкого поразила худоба его лица. Впрочем, впалость щек удачно скрывала коротко подстриженная бородка. Еще подкупали откровенностью близорукие, спрятанные под круглые стекла очков глаза. Смуглостью кожных покровов, черными завитками густых волос человек этот походил на цыгана. К Новицкому он, немного смущаясь, подошел последним.
-Разрешите представиться: Назаров Викентий Харламович - земский врач. Председатель уездного комитета общественного здравия.
-Рекомендуюсь: Новицкий Дмитрий Федорович - местный помещик.
-Господа,- торжественно возвысила голос Марианна, - милости просим всех к столу.
Гости наперегонки бросились занимать места. Первым, как и следовало ожидать, за столом оказался исправник Кнут. Новицкому досталось место рядом с Назаровым. Слуги в красных ливреях восемнадцатого века, в ослепительно белоснежных перчатках бесшумно ходили вдоль стола. Но гостей интересовало только содержимое их подносов. Загрохотали взлетающие вверх пробки шампанского. Марианна притворно вскрикивала и затыкала пальцами уши. В общем, все было так, как и представлял себе Новицкий.
7
Ужин был в самом разгаре, когда в столовую, размахивая руками, вошел еще один господин. Он был сильно взволнован и всячески старался это подчеркнуть. За ним появились, подбирая подолы длинных платьев, супруга с дочерью - особой девятнадцати лет, некрасивой и слишком худой.
- Господа! - громко произнес опоздавший господин. - Прошу извинить за беспокойство. Но у меня сообщение чрезвычайной важности. В соседнем Ямбургском уезде (9) произошла стычка между полицией и демонстрантами. Есть раненые!
- Дождались! - воскликнул Тропов. - Скоро и до нас докатится!
Все хором заговорили, в зале поднялся такой шум от возбужденных голосов, что все попытки хозяйки дома успокоить собравшихся не имели ни малейшего успеха.
- Кто это? - спросил Новицкий сидевшего с ним рядом доктора Назарова.
- Заваруйкин, помещик, со своим семейством. Кстати, он ваш ближайший сосед. Вы разве с ним не знакомы?
- Не имею чести знать. Позвольте поинтересоваться, что вы думаете по поводу сказанного им?
Новицкий с тревогой посмотрел на Назарова. Но тот, в отличие от многих присутствующих, сохранял спокойствие.
-Скажу, что этот судак великолепен.
- Как вы можете быть столь безучастны? - с негодованием воскликнул Новицкий.
-Вам бы хотелось, чтобы я сочувствовал денежным мешкам? Ведь не из-за расстрелянных рабочих они так переполошились.
Новицкому нечего было сказать Назарову, он отвернулся и стал сосредоточенно жевать. Постепенно волнение стихло. Ремизов, чтобы разрядить тягостную обстановку, рассказал свежий анекдот и тут же зашелся заразительным смехом. За ним засмеялись Марианна и отец Геннадий. Князь Тропов слегка улыбнулся. Кнут скривил тонкие губы и легко ущипнул под столом коленку заваруйкиной дочки. Предводитель дворянства Завьялов произнес "кхе-кхе" и подозвал к себе лакея. Заваруйкин, ковыряя вилкой в тарелке, о чем-то сосредоточенно думал. Новицкий с интересом посмотрел на Марианну. Она сидела напротив, и ему наконец-то удалось рассмотреть ее. Марианна была похожа на своего отца - такая же темноволосая, с карими глазами. Длинные густые ресницы очерчивали их продолговатый контур, отчего глаза казались слегка раскосыми. Но это только добавляло княгине шарма. Она знала, что знакомые между собой называют ее египтянкой. И это ей льстило. Марианна не была худой, но и толстой ее назвать было нельзя. Княгиня была женщиной, как говорится "в теле". На ней в этот вечер было надето голубое атласное платье с глубоким декольте, подчеркивающее пышную грудь, что никак не соответствовало статусу вдовы. Впрочем, княгиню это мало смущало. Вскоре Новицкий заметил, что его сосед по столу Назаров, более чем это позволяет приличие, смотрит в сторону хозяйки дома. Но томный взгляд молодой княгини был направлен в сторону Цивиньского.
-Любые революции - зло, - донесся до Новицкого взволнованный голос Тропова. - И они - дело ваших рук, господа либералы. Это вы своими неуемными требованиями возбудили народ. Конституцию вам подавай! Реформы! Вы спросите любого местного мужика - нужна ли ему ваша конституция?
- Народ в большинстве своем не знает, что это такое, - вставил Ремизов. - У меня на фабрике один работник на днях спросил мастера, что за баба с таким мудреным именем, которую все хотят. Вот и объясни ему, что это не человек, а бумага такая, где все его права прописаны.
-Вы напрасно оглупляете наш народ, - не выдержал доктор Назаров. Крылья тонкого носа его негодующе затрепетали. - Наш мужик за все страдания свои достоин самой лучшей участи, самых широких прав.
- Кто же с этим спорит, любезный Викентий Харламович, - обернулся к Назарову Ремизов. - Я говорю не о правах, а о том, что мужика нашего просвещать надо. А то он, не разобравшись, что к чему, к бессмысленному бунту, знаете ли, склонен. Посмотрите на нашу многострадальную историю. Смутьянов и бунтарей в ней хватает с избытком.
- Я так думаю, весь вред для России идет с Запада - от католиков, - снова подал голос Тропов. - Жили мы в своем благочестии, обычаи, веру нашу святую, православную, чтили. И что? Как эпидемия навалились на нас новомодные костюмы, а с ними и зловредные идеи. Безбожники вольтеры (10), кровосмесители мольеры (11) стали в чести. Дальше - больше. По примеру французов и у себя возжелали республику организовать. Но где ж это видано, чтобы государство - да без царя? Это все одно, что тело без головы. А вы, господа либералы, - обратился он к предводителю дворянства Завьялову, - спите и видите, как бы самим на святой Руси вместо законного миропомазанника править. Если добьетесь этого - все, закончится Русь, провалится в тартарары.
Завьялов поперхнулся. Раздраженно отложил вилку в сторону.
- Полноте, Вениамин Петрович, обо всех так общо судить. Да, мы требуем политических реформ, введения в стране самых широких свобод, но разве хотим вреда для России? И если господин Николай Обманов не желает добра своей державе, продолжает убивать подданных на бессмысленной во всех отношениях войне, разве не может быть целью честных людей ограничить такого господина в беспредельной власти?
-Знаю я ваши цели! - с горячностью выпалил Тропов. - Уподобить Русь безбожному Западу! Оттого и на государя ополчились, что не дает ходу вашим прожектам.
-Вешать смутьянов надо, причем публично, всех заговорщиков - в Сибирь, воля нужна, а воли у власти-то и нет, - развел руками Кнут. - Допустили бунт, теперь справиться не можем. Бессилие, господа, - вот первейший диагноз нашей власти. Решительных действий опасаемся: вдруг за Ла-Маншем не так поймут, вдруг в Берлине газетенки не то напишут.
Новицкий внимательно наблюдал за Цивиньским. При словах Тропова о западном влиянии на Русь тот закусил губу и скривился. До конца спора, а обсуждение текущей политики - любимейшее занятие тех, кто собрался за обильным русским столом (так, верно, еще от совместных с боярами княжеских застолий повелось), зловещая ухмылка не сходила с его лица.
- Господа, как, право, скучны мужчины, когда начинают говорить о политике, - произнесла Марианна.
- Марианна Вениаминовна, а не споете ли вы нам?
- С удовольствием, - проворковала хозяйка дома. - Мишель, принесите гитару.
-Пожалуй, я пойду, - Новицкий встал из-за стола. - Господа, прошу меня извинить, но я вынужден откланяться.
Никто не обратил на него внимания. Новицкий незаметно вышел. Уже спускаясь с крыльца, он услышал торопливые шаги за спиной. Его догнал Назаров.
-Извините меня, Дмитрий Федорович, но мне надо с вами поговорить об одном очень важном деле.
-Я слушаю вас.
- Не здесь. Если вы располагаете временем, я заеду к вам завтра часиков в семь вечера.
- Хорошо, я буду ждать, а теперь разрешите откланяться.
Дома Новицкого, несмотря на ночной час, встретила расстроенная Аленка.
- Беда у нас, барин, - девочка дрожала, терла ладонью красные заплаканные глаза. - Бабушка пошла в погреб, да так убилась, что, боюсь, помрет.
- Где она? - подавив зевок, спросил Новицкий, досадуя, что лечь в постель быстро ему не удастся.
- Где же ей быть? В комнате своей лежит.
- Пойдем со мной, - приказал Новицкий девочке и, взяв ее за плечо, направился в комнату кухарки.
Маленькая полутемная комнатенка с двумя узкими окошками, наглухо занавешенными белыми ситцевыми занавесками в блеклый цветочек, располагалась рядом с кухней. Когда они вошли, Лукерья, стеная, лежала на высокой железной кровати. Лоб и правый висок ее являли собой сплошной кровоподтек, подушка также была вся в крови.
- Навзничь грохнулась, прямо головой о ступени, - тихо сказала Аленка и, всхлипывая, стала размазывать набежавшие слезы по щекам грязным кулаком.
Лукерью постоянно тошнило.
-Сильно ударилась? - спросил ее Новицкий.
Лукерья вместо слов только рукой махнула.
- Возможно, сотрясение мозга. За доктором надо послать.
Новицкий уже готов был отдать распоряжение Гордею вновь запрягать лошадь, но Лукерья со стоном произнесла:
-Не надо доктора, барин, Христом- богом прошу, не надо, к утру отлежусь.
- Как хочешь, - Новицкий потрогал руки и ноги кухарки на предмет их целостности, - не больно?
-Немного больно, да вы не беспокойтесь, идите с богом, со мной Аленка побудет.
- Смотри, Лукерья, - Новицкий легонько потрепал кухарку за плечо, - чтобы завтра была как свежий огурчик, а ты,- обратился он к Аленке, - зови, если станет хуже.
8
Утром в ожидании завтрака, который изрядно запаздывал, Новицкий заглянул на кухню. Лукерьи там не было. Вместо нее варил кофе Гордей - злой и хмурый.
-Где Лукерья? - грозно спросил его Новицкий.
- Я что - обязан приглядывать за ней? С утра не видел, возможно, Аленка знает, где ее бабку черти носят. Прости, господи!
Новицкий вышел с кухни и громко позвал Аленку. Девочка появилась с полным ведром воды. Подол ее широкой юбки был подоткнут и обнажал довольно стройные ноги. Новицкий смутился, бледные щеки его залил предательский румянец. Возникли непристойные мысли, которые назойливо полезли ему в голову. Смутилась и Аленка, быстро одернула юбку.
- Где Лукерья? - голос Новицкого дрогнул.
- Бабушке всю ночь было плохо, и с раннего утра она в деревню к колдовке Олфеме пошла. Она докторам не доверяет, говорит, что все их знания от лукавого.
- Господи! Сколь темен наш народ! Я к ней доктора предлагаю позвать, а она по колдуньям бегает. Придет - шкуру с нее сдеру, так ей и передай. Выгоню ко всем чертям. Распустила всех вас барыня.
- Олфема - добрая колдовка, она травами лечит, - Аленка шмыгнула носом, выжидая момент, когда можно будет скрыться от хозяина. - Барин, я пойду, у меня дел навалом, сами же приказали весь дом прибрать.
- Иди, - прохрипел Новицкий. - Гордей, мне завтрак наконец-то подадут или нет?
После скромного, наспех приготовленного завтрака Новицкий вновь занялся просмотром бумаг. Бесконечные векселя и долговые расписки вконец расстроили его. Он уже плохо понимал, сколько и кому задолжала покойная помещица. В висках постоянно пульсировала нудная, из глубины мозга поднимающаяся боль. К тому же перед глазами постоянно возникали обнаженные ноги девчонки. "Верно, прав Гордей, - думал Новицкий, - мне жениться пора. Одним махом решу сразу несколько проблем".
Размышления его были недолгими. Вскоре Гордей торжественно сообщил хозяину, что званный накануне мужик Лодыгин Свирид Илларионович собственной персоной ждет его в гостиной.
Лодыгин был человеком немолодым, скорее, даже его можно было назвать стариком. Но, несмотря на почтенный возраст, казался высоким и кряжистым, точь-в-точь - многовековой дуб. В барском доме он чувствовал себя непринужденно и, как показалось Новицкому, был преисполнен чувства собственного достоинства - качества, редко встречающегося в русской крестьянской среде. Столетия неволи не прошли даром для русского землепашца. Он был зависим от всего: от капризов неустойчивой погоды, от воли крестьянского мира и произвола государственных чиновников, от деспотизма и дури своих господ. Русский крестьянин жил, опустив глаза долу, лишь в своих просьбах к богу иногда поднимал их в горние выси, да еще тогда, когда должен был знать наперед, что приготовило ему небо: вёдро или ненастье. Не таков, судя по всему, был крестьянин Свирид, сын Илларионов. Мужик знал себе цену, и это сразу отметил про себя Новицкий.
-Доброе утро, Свирид Илларионович, если не ошибаюсь!
-Доброе, коль не шутишь, - Лодыгин слегка поклонился, но тут же выпрямил спину и выжидающе посмотрел на Новицкого. - Зачем звал, барин?
Новицкий подошел к мужику и подал ему стул.
-Садитесь, не стесняйтесь.
Лодыгин сел. Новицкий кашлянул в кулак, собираясь с мыслями.
-Я вот для чего просил вас прийти. Мне нужен верный и грамотный помощник для поправки своих дел. Я совершенно не разбираюсь в вопросах землепользования, не понимаю сути аренды. Совершенно не знаком с характером взаимоотношений с крестьянским миром. В общем, я далек от всего, что является частью моего сегодняшнего положения. И мне бы хотелось, чтобы этим помощником стали вы, Свирид Илларионович.
Лодыгин удивленно посмотрел на Новицкого. Покачал седой головой.
- Стар я для этого. - Он погладил отливающую серебром длинную бороду. - Годочков десять назад, возможно бы, и согласился, сейчас - нет. Так что, не обессудь, барин, но предложения твоего принять не могу.
Он поднялся со стула, одернул синюю рубаху, подпоясанную черным шнурком.
- Подождите, - Новицкий испугался, что мужик сейчас уйдет. - Может, кого посоветуете? Вы же крестьян знаете лучше меня.
- Посоветовать - это можно. Ведь, как говорится, и мудрецу совет не помеха. Есть у меня на примете такой человек, - сказал он уверенно.
- Кто же он? - нетерпеливо спросил Новицкий и полез в карман за папиросами. - Курите?
-Не увлекаюсь.
Лодыгин продолжал стоять, и Новицкий снова указал ему на стул.
- Вы присядьте. Так кого бы вы мне посоветовали?
Лодыгин сел.
-Сына моего, Ваньку.
-Согласится? - в голосе Новицкого промелькнуло сомнение.
-Прикажу - согласится, - Лодыгин сжал пальцы правой руки в кулак и стукнул себя по колену. - Куды ему деваться?
-Сколько лет вашему сыну? Я имею в виду, грамотен ли он в вопросах сельского хозяйства?
Мужик насмешливо посмотрел на Новицкого. Новицкий понял, что спросил глупость. Ему стало неловко.
-Наши дети сызмальства на пашне, так что им университеты ни к чему. Это бар там всяким премудростям обучают, а что касаемо Ваньки, сына моего, то науку эту он, почитай, уже годков двадцать пять как собственным горбом освоил.
-Хорошо, - Новицкий одобрительно кивнул. - Ваш сын женат?
- Вдовый он, - Лодыгин нахмурился. - Позапрошлый год женка родами умерла. Троих мальцов оставила, четвертого бог прибрал.
- Договорились, Свирид Илларионович, я согласен взять вашего сына к себе в помощники. Пусть завтра придет, мы с ним потолкуем. Надеюсь, что поладим.
-Ну, коли так, бывай, барин, - Лодыгин встал, поклонился и направился к выходу.
Новицкий окликнул Гордея, тот появился незамедлительно - верно, подслушивал за дверью.
-Проводи, - приказал Новицкий слуге.
Минут через десять он снова позвал Гордея.
- Звали, Митрий Федорович?
- Проводил?
- Как и было приказано, все честь по чести.
- Ты знаешь Ивана - сына Лодыгина? Что он за человек?
- Лично с ним не знаком, но могу вас заверить, что выбор сделали правильный. Семья эта трезвая, богобоязненная, сыновья родителей почитают.
-Знаешь, Гордей, - тихо сказал Новицкий, при этом слуга заметил, что вид у хозяина был какой-то потерянный, бледные щеки стали еще бледней, под глазами проступили темные круги. - Я как приехал, еще на кладбище не был. Надо бы сходить.
Новицкий потер ноющие виски.
-Чего вам там сегодня делать? Завтра аккурат девятый день - вот и сходите.
-Чуть не забыл! - хлопнул себя Новицкий по лбу. - Службу надо заказать. Скажи-ка Аленке, чтобы к попу сбегала. Пусть тот постарается ради усопшей рабы божьей Юлии.
- Будет сделано, Митрий Федорович. К попу девчонка сбегает, а вот что делать с Лукерьей?
- При чем тут Лукерья? - недоуменно спросил слугу Новицкий.
-Так ведь ждет наказания, дурная баба, сидит на кухне и ревет, боится, что вы ее прогоните.
- Скажи Лукерье, что я гнев сменил на милость, но впредь без спросу из дома ни ногой. И пусть она на завтра пирогов напечет с изюмом, их еще матушка любила, ну, и все прочее, что требуется на помин души.
-Что же так болит голова? - поморщился Новицкий. - Пойду пройдусь к реке, может, от свежего воздуха боль пройдет.
Когда он вышел, Гордей облегченно выдохнул, размашисто перекрестился и, ковыляя, поспешил на кухню успокоить перепуганную гневом хозяина Лукерью.
9
Высокие сосны с нанизанными на гладкие стволы вечнозелеными шапками крон могучими корнями цеплялись за песчаную кручу, нависшую над черной поверхностью быстротекущей реки. На другом ее берегу, более пологом, сплошной стеной стоял лес. Молодые деревца возвышались пиками среди зарослей орешника, близко подходили к реке и стояли чахлые, поникшие, безрадостные, опустив тонкие ветви чуть ли не к самой воде. С обрыва хорошо была видна желтая песчаная дорога, она змеилась среди кустов ивняка, затем пропадала в густом разнотравье заливных лугов. Еще дальше были видны зеленые пашни - и так до самого горизонта. Новицкий стоял почти на самом краю обрыва и неподвижно смотрел в темную, почти черную воду Пуссы. Внизу на берегу резвилась крестьянская ребятня. Он не заметил, как сзади к нему кто-то тихо подошел. Лишь раздавшийся сдавленный смешок заставил его обернуться. Он увидел молодую девушку лет семнадцати в простой крестьянской одежде - румяную, босоногую, с цветочным венком на голове. Девушка засмеялась и закинула за спину длинную, цвета спелой пшеницы косу.
-Ты кто?- без тени смущения спросила она Новицкого.
- Человек, а ты кто? Не иначе как русалка?
Девушка засмеялась еще громче.
- Да разве ж русалки такими бывают?
- А какими бывают русалки? - игриво спросил Новицкий.
Это происшествие начинало его забавлять. К тому же молодая крестьянка была прехорошенькая.
- Ты хочешь их увидеть? - серьезно спросила девушка.
- Хочу.
Новицкий многозначительно ей подмигнул, но она даже не смутилась, не отвела взгляда цвета полевых васильков глаз, продолжала смотреть прямо ему в лицо.
-Пойдем со мной.
Девушка подошла почти вплотную и взяла его за рукав накинутого на плечи пиджака.
-Зачем?
Новицкий провел рукой по всклокоченным ветром волосам. Более всего сейчас ему хотелось впиться губами в пухлые щечки крестьянки.
- Так русалок смотреть! - воскликнула девушка.
-Пойдем!
Ему стало любопытно, куда зовет его случайная знакомая, и он, повинуясь взмаху ее руки, сбежал за ней следом с кручи на песчаную отмель.
- Подожди, - приказала ему девушка и пошла по берегу в поисках чего-то знакомого только ей.
Новицкий терпеливо ждал. Наконец она сорвала небольшой желтый цветок, размяла его в руках, подошла к Новицкому и протянула ему свою находку.
- Жуй!
- Что это? - недоверчиво спросил Новицкий, но цветок взял.
Девушка засмеялась.
- Это дурнушник, жуй, не бойся - не отравишься!
Никогда в иной ситуации он не стал бы этого делать. Но стыд показаться трусом в глазах молодой хорошенькой крестьянки заставил его отправить траву в рот. Он жевал ее с таким глупым видом, что девушка не переставала заливисто смеяться. Проглотил тугую горькую слюну и сам рассмеялся над нелепостью ситуации.
-Где же твои русалки? - весело спросил Новицкий свою новую знакомую.
Она взяла его за руку, повела за собой. Довела до торчащего из воды большого валуна.
- Они сюда приплывут, только надо немного подождать.
Сколько прошло времени, Новицкий не заметил. Возможно, чуть более получаса. Все это время они плечо к плечу стояли на берегу и смотрели в темную воду. Молчали. Новицкому стало любопытно, чем закончится этот спектакль. Он терпеливо ждал. И вдруг почувствовал, как ноги наливаются тяжестью. Появилась дрожь в руках. По телу пошли вперемешку теплые и холодные волны. Он протер глаза: показалось, что по воде прошла легкая зыбь. В глазах у Новицкого зарябило. Ему стало весело. Причем смех не имел никакой причины, он шел откуда-то из глубины, нарастая, подобно катящемуся с горы снежному кому. Новицкий посмотрел на девушку. Она тоже смеялась, но при этом строила столь забавные рожицы, что Новицкий стал передразнивать ее. Прозрачный речной воздух сгустился и превратился в розовый туман, длинными языками поползший на берег. Зеленые сосны на круче искривились. Небо приобрело неестественный фиолетовый оттенок.
- Вот они, смотри, - сказала девушка и указала рукой в сторону камня.
По реке, сверкая на солнце серебристой чешуей хвоста, плыла прекрасная дева. Чуть поодаль от нее резвились в воде еще две русалки. Их длинные зеленые волосы колыхала, увлекала за собой волна. Новицкий опустился на траву. Заворожено смотрел на видение. Оно длилось недолго. Наконец он пришел в себя, тряхнул тяжелой головой, отгоняя наваждение.
-Что это было? - протерев затуманенные глаза, спросил Новицкий девушку.
- Ты видел их? - она зачерпнула ладонью воду и со смехом брызнула ее на своего случайного знакомого.
-Хохотушка, как тебе это удалось? - Новицкий схватил ее за руку.
Девушка вывернулась и отбежала в сторону.
-Я тут ни при чем, это дурнушник.
-Покажи мне, где растет эта трава!
-Нет, - она вдруг стала серьезной. - Нельзя. Грех ее без дела употреблять. Травка эта - сатанинское семя. Для искушения слабых душ Князь Тьмы ее дал. Так бабушка говорит.
Новицкий было хотел ее расспросить про дурнушник, но в этот момент истошный крик долгим эхом прокатился над рекой.
-Спасите! - кричали чуть поодаль на берегу.
Девушка вскрикнула и закрыла ладонями лицо. Новицкий обернулся. В воде он увидел тонущего ребенка. Ребенок то исчезал, то вновь появлялся над поверхностью воды, которая уносила его быстрым течением. Остальная ребятня бегала по берегу, но ничего не предпринимала для его спасения. Новицкий сдернул с плеч пиджак и бросился к реке.
-Стой! - крикнула вслед ему девушка, - там водоворот, потонешь!
Но он уже был в реке и с силой греб в сторону скрывшегося под водой ребенка. Мощная черная воронка парализовала движение. Новицкий почувствовал, как неведомая сила могучим рывком потянула его ко дну. В воде он открыл глаза и удивился, насколько тихо и спокойно было на глубине.
"Неужели это смерть?", - со страхом подумал Новицкий. И, повинуясь естественному чувству самосохранения, стал с силой грести в сторону от воронки. Об него ударилось неподвижное тело ребенка, он схватил его за одежду и рывком вытолкнул на поверхность, затем вынырнул сам. Водоворот остался в стороне. Сильным течением их отбросило на середину реки. Он взял ребенка за волосы и, тяжело отдуваясь и отплевываясь, поплыл к берегу. Кто-то уже успел предупредить крестьян, к реке сбегался народ. Причитали, выли на берегу бабы. Ребенка передавали из рук в руки, пытались ему помочь. Он захлебнулся, но подавал слабые признаки жизни. Новицкий без сил опустился на траву у самой кромки воды и, казалось, не замечал суеты крестьян. К нему подходили, благодарили, какая-то баба бросилась целовать ему руки, но он оставался безучастным. Вывела из этого состояния знакомая девушка. Она села рядом и погладила его по плечу.
- Храбрый ты.
- Что? - словно очнулся от кошмарного сна Новицкий.
-Храбрый, говорю, Егорку спас. Егорка уже не в первый раз тонет. Нельзя ему к реке подходить, Водяной к себе манит.
Новицкий так посмотрел на девушку, словно увидел ее впервые. И вдруг уткнулся в девичье плечо, зарыдал, нисколько не смущаясь своих слез.
На берегу еще долго гомонил, волновался крестьянский люд. Новицкий молча сидел и неподвижно глядел на темную, едва не погубившую его воду реки. Рядом с ним плечо к плечу сидела молодая крестьянка. Он даже не спросил ее имени, да ему это было и ни к чему. И она не знала, кем был случайно встреченный ею господин. Им было просто хорошо вот так молча сидеть и думать каждый о своем. А над рекой медленно кружилась похожая на ворона черная птица с красной отметиной на шее.
10
Увидев Новицкого, Гордей в ужасе всплеснул руками. Хозяин был в мокрой грязной одежде, с растрепанными волосами, еле уловимым безумием в широко раскрытых глазах.
-Пресвятая Богородица! Митрий Федорович, что случилось?
-Горячей воды! Нет, лучше затопи баню, продрог весь. И во что-нибудь переодеться принеси. Что как пень стоишь! - прикрикнул он на Гордея. - Неужели надо семь раз повторить?
-Как прикажете, - Гордей замешкался. - Может, лучше в большую лохань воды налить? Баня-то не скоро готова будет.
- Неси лохань, или что другое, холодно мне.
-Сейчас сделаю, о-хо-хо, несчастье какое, Лукерья, чертова баба, - крикнул он и поковылял в сторону кухни, - ставь воду на огонь, да побольше!