После происшествия в городе прошло чуть более недели. Все это время Новицкий ни с кем не общался, на все вопросы отвечал сдержанно и сухо. Он даже заболел, нервная лихорадка несколько дней продержала его в постели. Яков, которому вынужденное безделье было не по душе, слонялся по двору и, чтобы хоть чем-то занять себя, в сотый раз рассказывал Лукерье подробности случившегося. Кухарка качала сочувственно головой и подсовывала кучеру горячие пирожки. Гордей цокал языком. Всем в доме было жалко неизвестного факельщика, но еще больше несчастного Воронка, которого Новицкий по приезде домой застрелил из охотничьего ружья Гордея. Горше всех плакала по лошади Аленка. С этой минуты она возненавидела барина. И со свойственным ранней юности максимализмом зачислила его в ряды своих врагов.
Вскоре в имении появилась другая лошадь. Серый в яблоках терский жеребец Лорд на исходе воскресного дня громким ржанием оповестил обитателей усадьбы о своем появлении. Новицкий очень гордился новым приобретением. И, сам о том не ведая, Лорд помог ему быстро справиться с последствиями тяжелого нервного потрясения.
Казалось, жизнь вот-вот начнет налаживаться. Но каждый прожитый день приносил все более тревожные вести. В стране продолжалась революция. Ее грозовые сполохи были заметны всей стране. И в центре, и на окраинах обсуждались последние новости из охваченных забастовками промышленных районов. И не только обсуждались...
Солидарность с иваново-вознесенскими ткачами вызвала волну новых выступлений на текстильных предприятиях Нарвы. Жандармы сбились с ног в поисках распространителей крамольной печати. Нелегальные газеты своими сообщениями о расстрелах демонстрантов в Польше и волнениях моряков в Одессе будоражили местных крестьян. Никто не мог сказать, чем обернется их недовольство. Пока все было тихо. Но эта тишина была более чем обманчивой. Вскоре стало известно о полицейском погроме в нелегальной типографии в N-е. Возглавлявшему ее эсеру Берковичу удалось скрыться, но было взято несколько человек, среди которых оказался небезызвестный смутьян и государственный преступник Половников. Усыпив бдительность полиции, Половников снова исчез. А полицейские, в который уже раз, безуспешно прочесали окрестные деревни. Но ничего, кроме нескольких номеров запрещенных газет и листовок антиправительственного содержания, они не нашли. Чем вызвали бессильную ярость своего руководства. Особенно злобствовал уездный исправник: кричал, подгонял подчиненных, не давал им покоя ни днем, ни ночью. Безрезультатно. Газеты и листовки продолжали появляться, преступник гулял на свободе.
Новости Новицкий узнавал от Якова, имевшего родственные связи в Рехново. Тогда же Яков рассказал и о ссоре в семье Лодыгиных. Старик так сильно рассердился на сына за вызов им полиции, что запретил впредь близко подходить к помещичьей усадьбе. Это известие весьма опечалило Новицкого. Без Лодыгина с его деловой мужицкой хваткой ему было не справиться с расстроенным хозяйством.
"Вы бы, ваше благородие, сходили к мужику-то, поговорили с ним, авось и сменит гнев на милость", - говорил Яков хозяину. Новицкий медлил. Самолюбие, которое почитал за гордость, не позволяло идти на поклон к мужику. До той поры, пока не узнал, что крестьяне, подбиваемые Тихонычем, готовятся потравить скотом его поля.
Дом старика Лодыгина в деревне выделялся добротностью. Во всем чувствовалась крепкая хозяйская рука. Даже придомовые постройки были сложены из крепких сосновых бревен и имели железную крышу - роскошь, доступную не каждой деревенской усадьбе. Во дворе было людно. Суетились бабы с корытами и ведрами, на задках колыхалось на ветру выстиранное белье. Сам Лодыгин, заложив руки за спину, стоял на крыльце и о чем-то беседовал с мужиком лет шестидесяти - по виду местным крестьянином.
Новицкий с шиком подкатил к воротам на новой лошади, подняв кверху целый столб серой пыли. Увидев помещика, Лодыгин оторопел, засопел, насупился.
- Добрый день, хозяева! - громко произнес Новицкий и вошел в ворота. - Я по вашу душу, Свирид Илларионович.
- Добрый, коль не шутишь, - мрачно произнес Лодыгин и сплюнул.
Новицкий подошел к самому крыльцу, но хозяин не торопился приглашать его в дом.
- Свирид Илларионович, я вот...
Новицкий топтался на месте, не зная с чего начать разговор.
Крестьянин, до этого беседовавший с Лодыгиным, почтительно снял поношенный картуз и поклонился барину.
-Ты понял, о чем я тебя просил? - обратился Лодыгин к мужику.
- Не изволь беспокоиться, Илларионыч, все сделаем, как надо. На днях пойдет обоз в Печоры, так я с оказией и передам.
- Лады! - Лодыгин хлопнул мужика по плечу.
Только после того, как крестьянин покинул двор, Лодыгин пригласил барина в дом. В правом углу большой комнаты, куда они вошли, стояла огромная печь, на которой за цветастой занавеской кто-то протяжно сопел. Стоило только Новицкому сесть на широкую лавку, как занавеска отодвинулась, и на него уставилась пара безумных глаз.
- Свирька, кто у нас? - прошамкала беззубая старуха, свесив вниз косматую голову.
- Мама, барин собственной персоной пожаловал, - ответил старухе Лодыгин.
-Барин? Дай-ка я посмотрю на этого душегубца!
Старуха с кряхтением слезла с печки и подошла вплотную к Новицкому.
- Так вот ты какой! Гладкий, лощеный. Кровь на тебе!
Она ткнула в Новицкого корявым пальцем.
Новицкий оторопел.
- Мама, оставьте нас, - раздраженно произнес Лодыгин. - Барин, прости ее, она немного не в себе. Стара дюже, вот и заговаривается.
Старуха присела на край лавки, не спуская с Новицкого прищуренных, с искоркой сумасшествия глаз.
-Так какое у тебя ко мне дело, барин? - спросил Лодыгин.
Он не сел, а продолжал стоять, смущая Новицкого пристальным взглядом, в котором затаилось еле уловимое презрение.
-Видите ли, Свирид Илларионович, я бы хотел, чтобы ваш сын продолжил у меня свою службу. Мне без него.... Сами понимаете.
-Так-так, - произнес нараспев Лодыгин и крикнул в сторону маленькой комнатки: - Ванька! Слышь! Ну-ка, поди сюды!
Вошел Иван Лодыгин. Увидел Новицкого, смутился, опустил глаза.
-Что же с барином не поздоровкаешься? Он ради тебя приехал. - Лодыгин-старший исподлобья взглянул на сына. - Желает, чтобы ты продолжал работать у него.
- Я что? Хоть сейчас, - тихо произнес Иван.
Лодыгин-старший поманил сына к себе пальцем. И когда тот приблизился, отвесил ему огромную оплеуху.
-Батя, за что?! - схватился за покрасневшее ухо Иван.
- Чтобы наперед думал, что делаешь. Как вспомнишь отцово напутствие, так дурь и поуляжется маненько. Завтра отправляйся в усадьбу, коли нравиться там работать - работай. А сейчас уходи с глаз долой. Сердит я на тебя дюже.
- Спасибо вам, Свирид Илларионович, - когда Иван вышел, произнес Новицкий. - У меня к вам есть еще одна просьба.
-Выкладывай уж, - Лодыгин погладил отливающую серебром бороду. - Впрочем, барин, знаю, о чем хочешь просить. Потравы опасаешься? Не боись. Я с Мишкой, зятем своим, говорил, он хоть сердцем и горяч, но головой крепок. Я ему втолковал, что чужую собственность уважать надо. Но и ты, барин, уважай крестьянский труд. Наш мужик без аренды - что птица без одного крыла. Я тебе вот что скажу: так дела не ведут. Понимаю твою озабоченность низкой урожайностью. Негоже хозяйство велось, разорительно. Многое пересмотреть, передумать придется. Но мужиков аренды не лишай.
- Хорошо, я подумаю над тем, что вы сказали.
Новицкий встал с лавки. Старуха затрясла головой и зашамкала губами.
-Свирька, ты его так не отпускай, это демон, кровь людская на нем!
- Мама, что вы несете?
Лодыгин старался говорить спокойно, хотя чувствовалось, что слова матери его сильно раздражают. Старуха не унималась.
-Кровь на нем! Кровь! Демон он! Душегубец!
-Всего вам доброго, Свирид Илларионович.
Новицкий бросил опасливый взгляд на безумную старуху и быстро покинул дом Лодыгина.
- Яков, кажись, дело улажено, - довольно произнес Новицкий, усаживаясь в коляску.
- Слава тебе, господи! - Яков размашисто перекрестился. - Не поехать ли вам, ваше благородие, по такому случаю в какой-нибудь трактирчик? Я знаю один, весьма приличное заведение с музыкой.
- Поехали! Гори оно все ясным пламенем! Гулять будем!
-Но, залетный! - зычно крикнул Яков и удало, как это делают заправские ямщики, подстегнул Лорда.
Коляска, протяжно скрипнув старыми колесами, быстро покатила в сторону города.
22
Трактир "У Бори" был излюбленным местом сбора весьма сомнительной публики. Расположенный в центре N-а, он еще издали привлекал посетителей большой вывеской, на которой крупными и небрежными мазками был намалеван розовый поросенок. Свинья загадочно улыбалась, хотя и олицетворяла собой готовое к употреблению блюдо. Следует сказать, что большой любовью у посетителей трактира пользовался жареный поросенок с хреном, под него подавалась водка. Это если не было поста. В постные же дни шли нарасхват гречневые блины, стерляжья уха и вареная картошка с солеными груздями. Еще здесь можно было отведать раков. Их целыми корзинами приносили с реки местные мальчишки. Раки бурой массой копошились в чане с водой, откуда позже отправлялись в кипяток, где краснели, словно от стыда за человеческое пристрастие к гастрономическим изыскам.
Днем, когда посетителей было не много, в трактире бренчал расстроенный рояль. На нем играл опустившийся вследствие известной привычки немолодой господин, которого все, от мала до велика, называли просто по имени - Вирсавием. Ходили слухи, что он был беглым монахом; сам же Вирсавий не опровергал, но и не подтверждал странную молву. Вечером в трактире пел хор цыган.
Именно сюда привез Новицкого Яков. Половой, заметив важного господина, засуетился, усадил его за столик у окна, быстро смахнул салфеткой крошки со стола. Подобострастно застыл в ожидании заказа.
-Чего изволите-с?
-Что у вас есть?
-Можно поросенка с хреном, ежели не поститесь, а также запеченного карпа, стерляжьей ухи, селянки с расстегаями, картошки с луком, рекомендую.
-Давай карпа с картошкой и чарку (1) водки. Пожалуй, пока все.
-Как прикажите-с.
Половой быстро удалился. Новицкий с интересом осмотрел заведение. В масляных пятнах обои, закопченный потолок, стопка свежих газет на прилавке. Деревянные лавки в зале чисто выскоблены, половые опрятные, посуда дорогая, фарфоровая. На стенах несколько лубочных картин. Одна такая картина особенно развеселила Новицкого. На ней была изображена разъяренная дородная баба, побивающая скалкой доходягу мужика. Внизу надпись: "Жениться легко, ужиться - трудно".
Народу в этот час в трактире было мало. За соседним столиком, опустив хмельную голову на руки, спал в расслабленной позе человек в рыжем потрепанном сюртуке (2). Рядом с ним стоял пустой штоф, на тарелке виднелись остатки еды. Половой принес Новицкому заказ. И, глядя в сторону спящего посетителя, громко произнес:
-Вот-с, наклюкались, как свинья. Житья нет от таких типов.
-Кто свинья? - поднял хмельную голову посетитель.
Тут его мутный взгляд упал на Новицкого. Он тряхнул головой, словно отгоняя от себя наваждение, протер затуманенные глаза.
-Гм, у, е-м-м, - произнес нечленораздельно и встал. - Друг Новицкий, это ты? Уф!
Новицкий с недоумением посмотрел на признавшего его господина.
-Сергей Носков? Какими судьбами ты здесь?
Носков тяжело грохнулся рядом с Новицким, приложил палец к губам.
-Т-с-с, никакой я теперь не Сергей. Меня зовут Павлом. Павлом Ивановичем Булыгой, понял?
-С чего это ты вдруг поменял свое имя? - удивился Новицкий.
Носков-Булыга дыхнул на него водочными парами.
-Так надо. Дело государственной важности. А ты что здесь делаешь, друг Новицкий?
-Имение мое находится неподалеку - Рехново, может, слышал?
Новицкий отстранился от новоиспеченного Булыги.
-Слышал, - кивнул тот головой. - Может, и не слышал, один черт. Так, значит, вот где ты окопался? Поди, богат?
-Да нет, не богат. Эй, человек, - обратился он к половому, - шкалик (3) для господина!
Выпили за встречу.
-Митька, а помнишь, как мы сбегали с лекций профессора Федоровича? Помнишь? Вот было время! Дивное, безалаберное. А девочки? Какие были девочки! Помнишь ту курсистку? Пухленькую, курносенькую. Брат ее еще с нами учился. - Булыга поковырял вилкой в зубах, причмокнул. - По глазам вижу, что не помнишь. Тогда скажи, какого рожна сдалась нам тогда учеба? А? Вот ты кто теперь? Помещик! А я? Инженер! Какой я на хрен инженер! Из меня такой же инженер, как из карася белорыбица. Нет, брат ты мой, человек должен искать свое призвание, а не подчиняться злым жизненным обстоятельствам. Ты нашел свое призвание?
-И я не нашел, - с глубоким вздохом сожаления произнес Булыга.
В это время раздались нестройные звуки рояля. Булыга оживился.
-Рекомендую, - он махнул рукой в сторону пианиста. - Вирсавий. Талантлив, подлец, как твой Орфей, (4) но.... Пьет. Ты бы слышал, какие он фортели на рояле выдает! Слезу вышибает. Эй, Вирсавий! Давай "Кручинушку", раззадорь одинокую душу!
Вирсавий улыбнулся и кивнул. Забренчал рояль.
- Э- эх! Моя кручина, - промычал Булыга. - Давай, друг Новицкий, еще по одной.
- Скажи мне, Носков, пардон, Булыга, как там тебя сейчас, почему ты оказался в этой дыре? - спросил Новицкий заплетающимся языком.
-Бабы, это все они, заразы. Влюбился, знаешь ли. И вот я здесь, а та ... - Он безнадежно махнул рукой. - Далече. Новицкий, никогда бабам не верь. Непременно обманут, все зло в бабах, через Евиных дочек придет наша погибель.
Булыга, покачиваясь, встал. Ноги его слушались плохо.
-Сядь! - Новицкий дернул приятеля за полу поношенного сюртука.
Но того уже было не остановить. Он подошел к роялю, обнял Вирсавия за шею.
-Миль пардон, я не желаю слушать всяких бетховенов, (5) долой искусство избранных! Играй плясовую, Камаринскую давай!
Вирсавий высвободился из цепких объятий напившегося посетителя и сказал кротко:
-Не бузи, мил человек, поимей стыд.
На помощь пианисту подошел половой.
-Будешь хулиганить - закроем кредит.
-Чего? - крикнул Булыга, и поднос полового полетел в сторону ближайшего столика.
Новицкий, хотя и был пьян, понял: дело закончится скандалом. Его институтский приятель и раньше, во времена студенчества, отличался нравом необузданным, буйным. Теперь же и вовсе следовало ожидать от него выходок самых неожиданных. Булыга кричал и сопротивлялся, когда его выдворяли из заведения. И уже на улице, упав вниз лицом на заплеванную мостовую, грязно ругался и на трактир, и на его посетителей.
-Где ты живешь? - поднимая приятеля с земли, спросил у него Новицкий.
-Нет у меня дома, ничего нет, один как перст, бездомен и убог.
-Но где-то ведь ты живешь?
-Разве это можно назвать жизнью? - пьяно икнул Булыга и закатил глаза.
Новицкому не оставалось ничего иного, как погрузить бесчувственного приятеля в свою коляску и отвести в усадьбу. Остаток дня и ночь тот проспал в гостиной на диване. Храпел громко, заливисто. Кричал что-то бессвязное во сне. Чем вызвал неудовольствие всех немногочисленных обитателей старого помещичьего дома.
Утром Новицкий зашел проведать своего приятеля. Булыга не спал, морщась от солнечного света, лежал и смотрел в окно.
-Друг Новицкий, - тускло произнес он, - я еще жив? Или уже умер?
- Вроде как жив, - сказал Новицкий, открывая настежь окно.
Дышать в комнате было нечем.
-Коли жив, дай опохмелиться, иначе помру.
-Нет у меня водки, - сказал сердито Новицкий.
-Тогда помру, - безнадежно выдохнул Булыга и отвернулся лицом к стене.
Новицкий позвонил в колокольчик. На требовательный звук на пороге появился Гордей, метнул недовольный взгляд на лежащего бревном гостя.
-Звать изволили, Митрий Федорович?
-Видишь, человеку плохо? Принеси опохмелиться.
-Кому принести? Этому забулдыге? Не принесу, хоть зарежьте меня!
-С каких это пор ты здесь хозяином стал? - возмутился Новицкий. - Сказано - неси, значит, неси.
-Воля ваша, Митрий Федорович, только вы на него хорошенько посмотрите. Таких типов взашей со двора гнать надо, а вы его привечаете.
-Тебя я о чем-то спрашивал? - возмущенно произнес Новицкий. - Неси водку, иначе умрет человек!
Гордей проворчал себе под нос "туда ему и дорога", но штоф и рюмку принес. С укором наблюдал, как Булыга жадно отправляет содержимое рюмки в рот. Новицкий переводил взгляд с приятеля на Гордея, улыбался.
-Ну вот, - Булыга вытер влажные губы, - жить можно. Не так все, оказывается, скверно, друг Новицкий. Есть радость в жизни, есть.
-Давай выкладывай, что у тебя произошло?
Новицкий взял стул, сел. Закинул ногу на ногу и приготовился слушать приятеля. Гордей между тем удалился и унес с собой водку. Не оставлять же ее, в самом деле, этому забулдыге?
Новицкий отрицательно покачал головой - мол, чего по пьяному делу не бывает? Булыга несколько успокоился. Задышал ровнее.
-Вот ведь какие дела, друг Новицкий, подлые дела, недобрым ветром перемен занесло меня в вашу глушь. Дай еще выпить. Нету сил, как внутри печет.
Новицкий с неодобрением посмотрел на приятеля, взял из рук Булыги пустую рюмку, повертел ее в руках.
-Так что у тебя произошло?
-Новицкий, ты будешь надо мною смеяться, но твой друг вовсе не тот, за кого себя выдает.
-Я вчера это понял, - с деланным равнодушием произнес Новицкий.
-Нет! - с жаром воскликнул Булыга. - Ты ничего не понял, впрочем, поди, знай, что я вчера тебе наговорил?
-Почему ты стал каким-то Булыгой, ведь все тебя знают как Сергея Носкова? Что за дурацкая блажь?
Новицкий встал со стула, подошел к окну, поставил рюмку на подоконник. Обернулся. Булыга лежал, натянув до самого подбородка одеяло, и всхлипывал.
-Друг Новицкий, бес меня попутал, распроклятая жажда справедливости.
-Знаешь, Носков, мне кажется, у тебя одна жажда, - Новицкий в упор посмотрел на Булыгу, - и называется она пьянством.
-Слаб, - выдохнул Булыга и сбросил с себя одеяло. - Ничего не могу с собой поделать. За что был бичеван и подвергнут самой жестокой обструкции.
-И кем же?
-Товарищами по партии. Я, друг Новицкий, в некотором роде причастен к славной когорте революционеров - борцов с проклятым самовластьем, да-с, и горжусь этим!
-Эсеров! - хлопнул себя кулаком в волосатую грудь Булыга.
- Бомбист, значит? - присвистнул Новицкий.
- Какая тебе разница, друг Новицкий, как ни крути, а получается, что ты мне классовый враг. То-то! Послушай, - Булыга вскочил с дивана, - я у тебя поживу маленько, идти мне некуда, а тут вон какие хоромы.
-Живи, если хочешь, все мне веселей будет. Только я вовсе не так богат, как ты думаешь.
-А, - махнул рукой Булыга, - не все ли равно? Главное - здесь тихо.
-Гордей! - крикнул Новицкий, подозревая, что старик подслушивает под дверью.
Старый слуга, нахмурившись, появился на пороге. Новицкий по выражению его лица понял, что старик действительно подслушал их разговор.
-Гордей Ермолаевич, этот господин поживет у нас некоторое время. Приготовь для него комнату.
-Нету свободных комнат для всяческих прощелыг!
Гордей упрямо вздернул вверх заросший сивыми волосами подбородок.
-Я сказал - приготовь ему комнату, и вопрос снимается с повестки.
-В этом доме отродясь всякого отребья не водилось. Как бы посмотрел на подобное ваш батюшка, его высокобродие господин-майор Федор Романович?
Новицкий недобро сверкнул глазами.
-Гордей Ермолаевич, не выводи меня из терпения, пока я не давал тебе никакого права командовать мною.
-Вот ваш батюшка, - начал было Гордей, но увидел устремленный на него взгляд Новицкого и осекся. Он никогда не замечал у хозяина подобного взгляда.
Гордей понял, что будет благом подчиниться.
-И что ты возишься с этим стариком? - когда Гордей вышел, спросил Булыга. - С первого взгляда видно - одна немощь, а апломб - как у английского лорда. Гнал бы его взашей.
-Не твое дело, - зло обрезал приятеля Новицкий. - И наперед, если хочешь здесь остаться, прошу Гордея не задевать.
Булыга бесцеремонно поселился в помещичьем доме. Вскоре Новицкому удалось выведать у приятеля историю его запутанной и беспутной жизни. Булыга большей частью был пьян и в этом состоянии являл собой образец предельной откровенности. Он поведал, что еще в Петербурге вступил в партию социалистов-революционеров, скорее, не по убеждению, увлекшись одной зрелой дамой, муж которой содержал небольшую явочную квартиру. И жилище это временно стало уютным гнездышком для любовников. Он даже сменил имя, чтобы окружить свою особу флером некой таинственности. Игра в конспирацию так увлекла новоиспеченного революционера, что вскоре ему пришлось спасаться как от разгневанного мужа-рогоносца, так и от жандармов. Булыга бежал в Нарву, надеясь найти там поддержку у эстонских товарищей. Но тут встретил, как ему показалось, любовь всей своей жизни. Этой любовью оказалась Полина Николаевна Заруцкая, провинциальная актриса, постоянно проживающая в N-е, которую многочисленные любовники называли Ми-Ми. Ми-Ми благосклонно приняла ухаживания Булыги. Вскоре, однако, вечно пьяный кавалер ей надоел, и она безо всякого сожаления бросила его. Булыга же, обиженный на весь белый свет, с горя запил еще больше, немногие трезвые дни между запоями заполняя нехитрыми поручениями товарищей по партии. Но было нечто такое, о чем даже в пьяном виде Булыга никому не рассказывал. Потому что знал: раскройся его секрет, и мало ему не покажется. Но Новицкий ни о чем не подозревал и был несказанно рад, что возникшую пустоту в его жизни заполнил столь неординарный и шумный человек.
23
В калейдоскопе бешено меняющихся житейских будней Новицкий все чаще вспоминал о Василине. Можно даже сказать, что он скучал по ней. То, как он поступил с девушкой, не давало ему покоя. Ее образ часто всплывал в памяти, он мучился, страдал, но ничего не предпринимал, надеялся, что все как-нибудь само собой образуется. Булыга заметил озабоченность своего приятеля.
-Что, из-за бабы?
Новицкий утвердительно кивнул головой.
-Чем помочь? - с живостью вызвался Булыга.
-Послушай, Носков-Булыга, не окажешь ли мне одну любезность? - Новицкий достал из кармана брюк золотую браслетку. - Сходи в деревню, найди дом травницы Олфемы. А эту вещицу отдай Василине, внучке ее. Скажи, что барин прислал, скоро и сам объявится. Я тут было хотел ей письмо написать, да подумал, что она читать не умеет. Так что передай на словах: мол, люблю, желаю встречи.
-Сделаем! - Булыга повертел в руках браслетку. - Старинная, дорогая, поди.
-Не дороже всех сокровищ мира, - Новицкий хлопнул приятеля по плечу. - Постарайся для меня, будь другом.
-Не беспокойся, - Булыга прищурил один глаз, подсчитывая что-то в уме, - одна нога здесь, другая у твоей Василины. Кстати, Новицкий, она красивая?
-Но-но, ты это брось! - то ли в шутку, то ли всерьез воскликнул Новицкий. - Девица моя.
- Нет вопросов! - Булыга накинул на плечи потертый сюртук. - М-да, негоже перед красивой девушкой предстать в таком виде. Друг Новицкий, не найдется ли в твоем гардеробе лишнего пиджачка?
- Бери, не жалко, только возвращайся скорей.
Наступил вечер, Булыги все еще не было. Часы в гостиной пробили шесть раз. Новицкий стал волноваться. Следовало бы воздержаться от любых просьб, зная характер своего приятеля. Но об этом Новицкий подумал только сейчас, когда стало ясно, что Булыга куда-то исчез.
Гордей заметил беспокойство барина.
-Что, пропал забулдыга? И слава богу! Авось больше не объявится. Вот недавно знаете, что он сказал Лукерье, бесстыдник? Не была бы, говорит, ты такая старая и толстая, я бы тебя.... И как прикажете бабе на такие охальные речи реагировать?
-Ухватом его по тому месту, что ниже пояса, - улыбнулся Новицкий, представив себе разговор кухарки с гостем.
И в семь часов вечера Булыга не объявился. Новицкому надоело ждать. Он уже стал догадываться, где можно найти своего бесшабашного приятеля.
-Яков! - подойдя к конюшне, окликнул кучера Новицкий.
-Туточки я, - появился, словно вырос из-под земли, Яков.
-Хотел было тебя домой отпустить, да обстоятельства велят в город съездить. Запрягай Лорда.
Трактир "У Бори" был полон народа. В большой зале едко пахло кислым вином и человеческим потом. К этому запаху примешивался удушающий смрад сизого папиросного дыма. Протяжно стонала скрипка, визгливый женский голос пел незатейливый романс о несчастной любви. Новицкий остановился в дверях и окинул посетителей взглядом. Булыгу он заметил не сразу. Тот сидел к нему спиной в компании некоего господина, на вид еще молодого, но уже плешивого, редкие темные кудри которого жидкими волнами спускались до самых плеч. Оба были изрядно навеселе. К ним подсела розовощекая дама в красном боа, на вид жрица любви, которую они, потискав по очереди, отогнали прочь.
Новицкий подозвал к себе полового.
-Чего изволите-с?
Половой изогнулся дугой. Но при этом полный пустых тарелок поднос в его руке даже не шелохнулся.
- Видишь того господина? - Новицкий указал в сторону Булыги. - Это вор, и у меня есть подозрение, что сегодня он расплатился за пьянку украденным из моего дома золотым браслетом.
Половой напрягся.
-Федька! - крикнул он в сторону кухни.
На зов полового выскочил молоденький паренек лет шестнадцати.
-Ты обслуживал господина Булыгу? Да, того, что рядом с Пишкиным.
-Я. А что? - испуганно шмыгнул носом паренек.
-Чем он расплатился?
Паренек густо покраснел, полез в карман белого передника, из которого достал золотой браслет.
-Вы этот-с браслет имели в виду?
-Да, это тот самый браслет. Прошу вас вернуть его мне обратно.
-Но господин Булыга задолжал нам некоторую сумму.
В голосе полового появились нотки твердости. Взгляд стал жестким, упрямым.
-Во сколько оценивается его долг вашему заведению?
-Сей момент-с.
Он скрылся. А перед Новицким вскоре предстал невысокого роста чернявый хозяин трактира.
-Вы интересуетесь золотым браслетом?
-Да, и хотел бы знать, в какую сумму вы оцениваете долг вон того господина.
-Двадцать пять рублей, - не моргнув глазом, произнес хозяин заведения, словно только и думал, что об этом долге.
-Вполне-с, - довольно произнес хозяин и протянул Новицкому браслет.
Когда Новицкий подошел к столику, за которым сидел Булыга, одна из загулявших барышень, увидев завидного клиента, повисла у него на шее. Новицкий с трудом освободился из ее пьяных объятий.
-Пошла вон!
Булыга уставился на Новицкого. Но нисколько не смутился. Даже бровью не повел.
-Друг Новицкий! Давай к нам! Да ты не стесняйся. Вот, рекомендую: местная знаменитость, поэт с большой буквы, особа, чей талант еще будет востребован просвещенной Россией. Чей звездный час еще впереди. Пишкин Елизар Вели... тьфу ты, черт, Велимирович.
Новицкий посмотрел на Пишкина. Красивое и холеное лицо местного франта, наглая самоуверенность во взгляде карих глаз. На Пишкине была надета темно-зеленая пиджачная пара, в диссонанс ее цвету полную шею обматывал ярко-оранжевый шелковый шарф, выдавая не столь часто встречающуюся в провинции склонность к экцентризму.
-Ты выполнил мою просьбу? - обратился Новицкий к Булыге.
Тот замахал руками.
-Не захотела барышня меня видеть. Послала к черту.
-И поэтому ты решил пропить мою браслетку?
-Бог с тобой, друг Новицкий, как я мог! - деланно воскликнул Булыга, принимая театральную позу.
Весь вид его говорил о несправедливо нанесенной обиде.
-Это что? - Новицкий сунул ему под нос браслет.
-Ей-ей не знаю, как он у тебя оказался! - Булыга округлил серые, замутненные водочными парами глаза. - Пишкин, ты не знаешь, откуда он его взял?
Пишкин промычал что-то нечленораздельное в ответ.
- Вот, и Пишкин не знает, - кивнул на собутыльника Булыга.
-Послушай, как там тебя, Булыга, твои выходки мне изрядно надоели, будем считать, что наша дружба была ошибкой.
Новицкий круто развернулся на каблуках и направился к выходу. Булыга соскочил с места и бросился вдогонку.
-Новицкий, прости дурака, грешен я, каюсь. Хочешь, перед тобой на колени встану, - и Булыга что есть силы грохнулся перед Новицким на колени. - Христом-богом прошу, прости.
-Не позорься перед людьми.
Новицкий поднял приятеля с захарканного махоркой пола.
- Ты прощаешь меня? - пустил пьяную слезу Булыга. - И не выкинешь из своего хлебосольного дома, скажи мне прямо, если выкинешь, я повешусь, так и знай!
-Черт с тобой, живи, только дай слово больше не воровать.
-Вот те крест - не буду! - перекрестился Булыга.
-Ладно, поехали домой, - Новицкий потянул приятеля к выходу, но тот уперся.
-Без Пишкина не поеду. Друг Новицкий, если бы ты знал, что это за человек!