Спустя пару дней Марианна письменно известила Новицкого, что Лиза Заваруйкина дала согласие на rendes-vous и в пятницу в три часа пополудни ждет его на берегу реки на том самом месте, где неделей раньше собиралась компания. Новицкий с тоской подумал о том, что придется показывать расположение к девушке, к которой не питал ни малейшей симпатии. На первых порах он решил ограничиться дружбой с некрасивой девицей, а там, повинуясь, скорее, обычной привязанности, нежели чувству, сделать ей предложение. Этот факт не внушал ему особого оптимизма, поэтому, собираясь на свидание, он злился и не стеснялся показывать Гордею свое плохое настроение. Досталось и подвернувшейся под горячую руку Аленке, которая, памятуя о пристреленном Воронке, назло барину принесла для бритья не теплую воду, а крутой кипяток. В общем, предстоящий день не обещал ничего хорошего.
Новицкий, с великим трудом удерживаясь в седле после нескольких уроков верховой езды, данной ему Лодыгиным, прибыл на указанное княгиней место. Лиза уже была тут и одиноко прогуливалась по берегу реки. На ней было надето белое платье с розовым пояском, стягивающим узкую талию, отчего она показалась Новицкому похожей на стрекозу. Пышное кружевное жабо украшало плоскую грудь, голову венчала шляпа с большими полями, закрывающими лицо от солнечных лучей. Чуть поодаль стояла низкорослая, степных кровей лошадь, запряженная в коляску. Из коляски за девушкой наблюдала уже знакомая Новицкому по встрече на пикнике толстая нянька. Заметив Новицкого, Заваруйкина решительно направилась в его сторону.
-Дмитрий Федорович, - начала она прямо, безо всяких ужимок, свойственным девицам ее возраста и положения, - с моей стороны было большой смелостью соглашаться на это свидание. Но княгиня Борова сказала, что вы проявили интерес к моей особе. И я подумала, что...
Она смутилась. Усыпанное крапинками веснушек лицо залил розовый румянец. Новицкий спешился.
-Милая Елизавета Павловна, - он взял ее тонкую руку в белой перчатке и поднес к своим губам. - Вам ничего не надо объяснять. Ваше совершенство не нуждается в оправданиях. Да, я сказал княгине, что желал бы с вами встретиться. Разве мое желание предосудительно?
Лиза поспешно освободила руку из его руки, посмотрела на него со смешанным чувством страха и симпатии, улыбнулась.
-Второго дня мы говорили с княгиней Боровой о вас. Их сиятельство - особа чуткая, добрая. Даже сейчас, когда все ее внимание занято предстоящим замужеством, она не забывает о нуждах своих друзей.
-Позвольте спросить, что же она говорила вам обо мне?
Новицкий несколько бесцеремонно взял Заваруйкину под руку. Она вздрогнула, хотела было отстраниться, но не сделала этого, а покорно пошла рядом с ним.
-Княгиня очень тепло отзывалась о вашей особе. Сказала, что вы нуждаетесь в женской заботе и любви. Вы когда-нибудь любили по-настоящему?
Лиза, победив смущение, повернула к нему узкое лицо с тонкими ярко-красными губами. В этот момент Новицкий подумал, что не зря Марианна прозвала девушку Крыской. И отметил про себя, что густая помада делает ее лицо неестественным, похожим на лица фарфоровых кукол.
-Нет, но очень надеюсь, что у меня все еще впереди, как в романе: они полюбили друг друга, были счастливы и умерли в один день.
-Скажите, Дмитрий Федорович, вас увлекают романы?
-Елизавета Павловна, скажу откровенно: я не люблю читать. Чтение - довольно скучное занятие, которое придумано исключительно для того, чтобы убить излишки времени.
-Что вы! - воскликнула Заваруйкина. - Чтение весьма полезно для развития ума.
Новицкий заметил, что девушка погрустнела. Плечи ее опустились.
-Знаете, Дмитрий Федорович, книги долгое время были моими единственными друзьями. Впрочем, нет, не единственными, еще были лошади, собаки и кошки в нашем имении. Вы любите кошек?
-Терпеть их не могу, - поморщился Новицкий.
-А я всех люблю. Моя нянечка Полечка, та, что с такой ревностью наблюдает за нами, говорит, что надо любить и врагов своих. Но у меня их нет, поэтому я не знаю, как это - любить своих врагов. Наверное, очень трудно!
-Елизавета Павловна, вы удивительная девушка!
Новицкий с интересом посмотрел на нее. Что-то доселе незнакомое шевельнулось в его душе. И Заваруйкина уже не казалась ему отталкивающе некрасивой. Девушка была немного наивная, без тени кокетства, свойственного девицам на выданье, чистая и светлая.
-Знаете, - Лиза вдруг вспыхнула, - моя мама, узнав, что я еду на свидание, выразила желание познакомиться с вами. Она совершенно не помнит вас на ужине у князя Тропова. К великому стыду я тоже была невнимательна, ведь мы пришли поздно, когда гости уже сидели за столами. Папа имел деловую встречу, и мы опоздали. Папа был расстроен тем, что полиция стреляла в демонстрантов. Очень страшно, когда стреляют в людей. Я не люблю полицейских, когда узнала, что они делали обыск в вашем доме, ужасно возмутилась.
-Елизавета Павловна, но ведь демонстранты сами напросились на пули. Бунт черни будет пострашнее полицейской нагайки.
- Не знаю, - задумалась девушка. Между золотистых бровей ее пролегла глубокая складка. - Вы говорите: бунт черни. Я недавно читала про Пугачева. Вот где был бунт! А в чем причина? Бог создал людей равными, это люди поделили друг друга на благородных и подлых. Моя нянечка Полечка говорит, что многое знает про крепостное право. Не хвалит те порядки, нельзя, говорит, владеть человеком как вещью. Во времена Пугачева людей продавали, словно скот. Проигрывали в карты, могли даже безнаказанно забить насмерть. Я читала роман, где крепостная девушка в свадебную ночь была отдана помещику, разве это справедливо? И вообще, разве можно доводить людей до отчаянья?
Новицкий усмехнулся.
-Какие, право, думы посещают вашу головку. Вам бы думать о нарядах, выездах, женихах, вы же рассуждаете как обличитель государственных порядков из оппозиционной газетенки.
-Наверное, вы правы, но я выросла среди тишины и, может, более чем того требовало приличие, уединялась в укромном уголке парка и думала, много размышляла по поводу прочитанного. У нас большая библиотека, и поверьте, в ней есть не только дамские и рыцарские романы. Недавно я прочитала Конта (1), но, признаюсь честно, мало что поняла. Спросила у папы, он ответил, что думать о таких вещах вовсе не женское дело. Не так давно я разговаривала с доктором Назаровым. Он мне рассказал, что есть целое женское движение, которое борется за равные с мужчинами права.
-Помилуй вас бог, Елизавета Павловна, выбросьте эти мысли из головы! - с поддельным ужасом воскликнул Новицкий. - Оставайтесь в святом неведении об этих ужасных женщинах. Иные из них уже примеряются к мужскому платью.
-Это правда? - Лиза заразительно рассмеялась. - Как должно быть потешно выглядит женщина, надевшая мужские брюки.
- Вот поэтому, милая моя куколка, выбросьте ненужный хлам из головы и думайте о том, о чем должна думать девушка в вашем возрасте.
- Мне надо идти, - с глубоким вздохом сожаления произнесла Лиза. - Но я надеюсь, что завтра к обеду вы посетите наше имение.
-Вам бы этого хотелось, или того требует приличие?
Новицкий посмотрел ей в глаза. Девушка опустила ресницы. Новицкий отметил про себя, что они довольно густые и длинные.
-Мне бы этого хотелось, - сказала она тихо. - Прощайте, Дмитрий Федорович. Не забудьте, завтра к трем часам мы будем ждать вас у себя. Не придете - я обижусь!
В ее взгляде Новицкий уловил еле заметную лукавинку. В этот момент ему показалось, что у девушки очень красивые золотистые глаза.
32
Новицкий, который с трудом в первый раз переступил порог дома своих соседей, вскоре зачастил в усадьбу Заваруйкиных. С каждым новым посещением он находил в Лизе все новые и новые черты. И они ему очень нравились. Девушка, чтобы доставить гостю удовольствие, старалась в разговорах не касаться тем, ему заведомо неприятных. Иногда они пели дуэтом, при этом Лиза хорошо играла на рояле, поражая Новицкого тонким музыкальным слухом. Заваруйкины тепло принимали кавалера своей дочери. Ее мать, Маргарита Власьевна, была женщиной умной, современных взглядов, особенно по части того, что касается взаимоотношения полов. Не чуждалась и политики, рассуждая со знанием дела о различных способах управления государством. Но в последнее время, наслушавшись разговоров о грядущем земельном переделе, нервничала и все больше склонялась к мысли о необходимости введения в охваченной революцией стране более жестких порядков. Ее супруг, напротив, являл собой образец европейского образа мысли. Иными словами, среди соседей он слыл либералом. Заваруйкин Павел Игнатьевич принимал активное участие в работе "Попечительства о народной трезвости", но при этом сам не брезговал рюмочкой крепкого коньяка. Частым гостем у Заваруйкиных бывал предводитель уездного дворянства Завьялов, которого с главой дома связывали общие политические убеждения.
Именно здесь, в этом гостеприимном доме, Новицкий впервые задумался о будущем страны. И удивился тому, что раньше совершенно не уделял внимания многим, казалось бы, очевидным фактам противоречивой российской действительности.
Теплыми летними вечерами семейство Заваруйкиных собиралось в саду пить чай. Если шел дождь, чаепития проходили на веранде. Съезжались гости, и начинались обычные разговоры о цене на зерно, о лошадях и скачках, о том, какие блюда следует предпочесть в пост, и отчего возникают желудочные колики после обильной еды. Скучные разговоры незаметно переходили на дела текущей политики - а уж тут только держись! Кислые лица озарялись, забывались разногласия соседские, но появлялись расхождения в строе мыслей, кипели споры, иногда доходившие до громкой ругани. Местные крестьяне, прослышав о странной барской забаве, приходили послушать эти дебаты, качали головами над мудреными словами, пытались проникнуть в их темный смысл. Не всё понимали, но уяснили главное: не все баре, оказывается, бывают за царя, иные выступают против законного миропомазанника и желают, чтобы правил страной мужик по имени Парламент, который должен дать справедливое государственное устройство.
В один из таких вечеров на веранде под тихий и нудный шепот моросящего дождя возник разговор о дальнейшей судьбе России, о ее растерзанности на две половины. Началось все с того, что Завьялов, наливая себе уже второй стакан чаю, вдруг произнес:
- Господа, представляете, сегодня я услышал некий экспромт. Презабавный, должен вам доложить. "Россия - это не Европа, ее задок, по-русски ....". Пардон, при дамах я воздержусь от концовки, ибо звучит она довольно грубо, по-мужицки.
-Безобразие, - произнес Заваруйкин, с аппетитом откусывая мятный пряник. - Кто сочиняет подобные вирши, не понимает главного: без Европы мы бы так и оставались в плену московских дворов да боярских родов. Ибо из Европы пришло к нам просвещение, науки, культура, наконец. Россия имеет честь быть частью Европы еще с петровских времен, а не как это вы сказали - ее задком. Да, судари мои, именно частью, и отнюдь не филейной.
-Вы как считаете, господин Новицкий? - обратился к Новицкому Завьялов.
-Что? - встрепенулся Новицкий, которого больше интересовали топорщащиеся усы уездного предводителя дворянства, нежели сказанное им.
-Я спросил: как вы считаете, Россия есть равноценная часть Европы, или ее, пардон, задворки?
-Право, я несколько далек от всего этого, но, если вы меня спросили, отвечу. Россия никогда не была и не будет частью Европы. Это особый географический, культурный, психологический тип. Подчас пугающий, подчас манящий. И вследствие этого фактора всегда будет плохо понята и принята Европой. Вспомните подзабытого Данилевского (2), его мысли о своеобразии русской цивилизации. В этом отношении мои взгляды близки взглядам Данилевского, а также почвенников (3). Ведь, в конце концов, никому не придет в голову называть Европой Индию, хотя ее трансформация благодаря Англии идет полным ходом.
-Ну, вы хватили! Индия - восточная колония, традиционалистская страна со всеми вытекающими отсюда последствиями, к тому же географически она удалена от Европы, в отличие от России, - отпарировал Завьялов.
-Вы считаете географию решающим фактором? - спросил его Новицкий. - Конечно, можно и должно согласиться с тем, что Польша, Финляндия, онемеченные земли остзейцев (4) действительно географически являются частью Европы. И не только географически. Весь строй мысли их отмечен печатью принадлежности к Европе. Но, помилуй бог, как быть с остальной Россией? Ведь, следуя вашему представлению, европейской по определению будет и ее азиатская часть? Ямал и Камчатка - тоже Европа? Сибирь - Европа? Кавказ? Или Туркестан? (5) Если все же назвать оное Евразией, получается половинчатая какая-то Европа, с привкусом Азии. Мы путаем сами себя, господа.
-Действительно, папочка, - вставила слово Лиза, - Дмитрий Федорович абсолютно прав. Разве можно, например, считать европейцем самоеда? (6)
-Спасибо за поддержку, Елизавета Павловна, - улыбнулся Новицкий. - Видите, даже ваша дочь, Павел Игнатьевич, понимает всю абсурдность подобных утверждений.
-Я с вами решительно не согласен, - Заваруйкин посмотрел на Завьялова, словно искал у того поддержки. - Россия, несмотря на ее размеры, которые действительно охватывают азиатскую часть материка, все же европейская страна, весь строй ее мысли европейский, культура также питается от западных корней. Я говорю о культуре, что пришла к нам благодаря петровским и екатерининским преобразованиям. Кои, заметьте, проходили по западным образцам. И дальнейшее развитие страны должно осуществляться по европейскому пути. Только так мы сможем покончить с извечными болезнями и отсталостью России.
-Папочка, даже ты не будешь отрицать, что строй мысли горцев или жителей степей, например, весьма далек от нашего. Зачем же им идти по европейскому пути, ломая свои традиции? - вставила Лиза.
-Детка, - Марго приложила салфетку к губам, - папа имел в виду не народы, живущие своими традициями, он имел в виду русский народ.
-Но ведь и у нас имеются свои традиции, - возразила Лиза и испытующе посмотрела на отца.
-Лизанька, - Заваруйкин нервно заерзал на стуле, - я просто убежден, и в этом Георгий Васильевич меня поддержит: для русского народа существует только один путь, и этот путь уже пройден Европой. Чего бы ради нам паровозы-то изобретать?
-Отлично! - воскликнул Новицкий. - Даже костюмы шьют по индивидуальным меркам, а вы предлагаете наложить на страну чужие лекала и скроить нечто удобоносимое. Дудки! Вы, не ведая того, выступаете в роли Прокруста (7). Там убавим, тут подтянем, глядишь, из этого что-нибудь, да и выйдет. Не выйдет, любезный Павел Игнатьевич. Никогда узкие европейские панталоны не налезут на широкую российскую задницу. Да простят меня дамы за грубость.
-Вы не горячитесь, Дмитрий Федорович, - Завьялов потянулся за пряником. - К сожалению, многовековая российская государственность не придумала ничего иного, кроме дикого абсолютизма, помноженного на произвол. Ведь не будете же вы спорить, что ненормальность нынешнего государственного устройства тянет страну назад? Это самое устройство отжило свой век, вошло в стадию регресса. Запад нам предлагает более прогрессивные формы: конституцию, двухпалатный парламент. Да и наше общинное земледелие есть безусловное зло. Нигде на Западе подобного давно нет. Мы же держимся за старое, не понимая, что постоянно отстаем от прогресса.
-Почему мы считаем, что должны постоянно кого-то догонять? - Новицкий посмотрел на Лизу. Девушка с нескрываемым восхищением наблюдала за ним. - У каждого народа своя поступь. Запад суетлив, тороплив, бежит впереди всех, ну, да и бог с ним, пускай бежит. Мы же неторопливы, раскачиваемся медленно, но упорно, ускоряя шаг, идем своим путем. Нас же постоянно подгоняют, обвиняют в неторопливости. А если побежим по чужой указке, глядишь, и дыхания не хватит. Околеем, как загнанная лошадь на дороге так называемого прогресса.
-Вас послушать, надо все оставить как есть и не стремиться к развитию, - вставил Заваруйкин. - Только боюсь, упустим шанс стать более цивилизованными, покончить с произволом абсолютизма, и смоет нас волна народного возмущения. И то, что творится сейчас, покажется ягодками по сравнению с тем, что будет.
-Я не считаю, что не следует менять государственного порядка, наоборот, изменения нужны, иначе вы окажитесь правы, и огромная недовольная масса сметет нас всех к чертовой матери. Но изменять надо сообразно со своими национальными представлениями, без рабоподражательного снятия копий, не так, как это где-то заведено. Черт побери! Не пора ли нам осознать силу в самих себе! Я не думаю, что европейская конституция и парламент есть то, что необходимо России. Ее духу ближе всесословный земский собор, широкие права земств и крепкая государственная власть с ответственным перед подданными монархом. К тому же, бездумно снимая чужие копии, мы постоянно оказываемся в дураках. А дурака кто не бьет?
- Папочка, - Лиза посмотрела на отца, - Дмитрий Федорович правильно говорит, нам вовсе ни к чему слепое заимствование чужих порядков, а то действительно получается, как пишут некоторые господа, что Россия донашивает старомодные, выкинутые Европой шляпы.
- Господа, - подала голос молчавшая до этого хозяйка дома. - Мы все как-то забываем, что уваровскую (8) триаду никто не отменял. Россия стояла, стоит и стоять будет на трех китах: самодержавии, православии и народности. Ибо только такая Россия угодна Богу.
- Вряд ли мы когда-либо сойдемся во мнениях, любезная Маргарита Власьевна, - недовольно скривился Завьялов и посмотрел на Заваруйкина.
Хозяин дома только руками развел: мол, каждый имеет право на собственное суждение
- Поздно уже, - Завьялов встал из-за стола. - Спасибо за чай и разрешите откланяться.
- Я тоже пойду, - поднялся Новицкий.
- Дмитрий Федорович, - Лиза поднялась следом, - я вас провожу. Только возьму зонт.
- Лизанька, недолго. - Заваруйкин проводил тоскливым взглядом удаляющуюся об руку с гостем дочь и обратился к жене: - Ты заметила, Марго, что Лизанька влюбилась? Бедная девочка...
Маргарита Власьевна только горестно вздохнула на замечание мужа.
33
Возвратившись поздно вечером в усадьбу, Новицкий, к своему удивлению, обнаружил там Булыгу. Булыга явился не один. С ним был Пишкин, все такой же экстравагантный, только вместо оранжевого его шею обматывал белый шелковый шарф, завязанный бантом. Приятели привезли с собой разбитную особу лет двадцати - маленькую, рыженькую, которую представили как начинающую актрису.
- Люси, - отрекомендовалась она изумленному хозяину. - Впрочем, - полные губки ее обиженно приоткрылись, - если угодно, Людмила. Но все друзья зовут меня Люси.
Новицкий взял Булыгу под руку, отвел в сторону.
- Ты что, спятил? Зачем притащил сюда эту компанию?
- Друг Новицкий, так ведь из благих же побуждений. Я знаю, что по части женского полу у тебя полный напряг, вот мы с Пишкиным и решили сделать тебе подарок.
- Я тебя о чем-нибудь просил? И вообще, Носков-Булыга, катился бы ты отсюда прочь!
Булыга явно не ожидал подобного от своего приятеля. Несколько минут, открыв рот, смотрел на него, затем губы его задрожали.
- Вот, значит, как! Гонишь, словно бездомного пса. Хорошо, друг Новицкий, я уйду, но моя кровь будет на тебе, так в предсмертной записке и напишу: почил, мол, от несправедливой обиды, нанесенной лучшим приятелем.
- Что ты несешь! - Новицкий тряхнул Булыгу за плечо. - Я разве против того, чтобы ты здесь жил, но зачем таскать за собой вот этих, - он кивнул в сторону Пишкина и его приятельницы. - Сдается мне, ты скоро переселишь сюда весь уездный бомонд.
- Вот те крест, в последний раз. Ты уж прими наш подарок, друг Новицкий. Сифилиса у нее нет, я тебе гарантирую.
- У меня появилась невеста. На кой черт мне твоя шлюха?
Новицкий бросил недовольный взгляд на девицу.
- Новицкий, невеста твоя, поди, особа честная, недоступная. Люси же всегда пожалуйста, кочевряжиться не будет. Ну так что, принимаешь подарок?
- Так бы и врезал тебе по уху! - Новицкий, словно и впрямь собирался драться, сжал кулаки. - Но не могу. Ты хоть и порядочная сволочь, а все же мне без тебя было скучно.
- Пишкин! - победно крикнул Булыга. - Выкатывай херес! Новицкий, пусть ты и язвенник, как говорит доктор, но выпить с нами обязан.
Приятели дружно продекламировали оду (9) в честь Бахуса. Особенно старался Пишкин, он так и блистал красноречием.
- Скажи, Носков-Булыга, - обнял приятеля за плечи Новицкий. - Почему у Пишкина такая смешная фамилия? Он действительно Пишкин, или это его псевдоним?
- Пишкин, друг Новицкий, это то же, что твой Пушкин. Совершенное отсутствие природной скромности позволило Пишкину взять псевдоним, созвучный имени великого поэта. Вот и стал Пишкиным. А талантище, что у твоего... как его... забыл... Впрочем, что за разница!
- Как его зовут в действительности? - не унимался Новицкий.
- Поди, знай - то ли Портянкин, то ли Козявкин. Только сам посуди, разве такая фамилия звучит?
- Совсем не звучит, - согласился Новицкий.
- А девка-то, девка, - Булыга толкнул приятеля в бок, - глаз с тебя не спускает. Пышет вся. Нет, ты посмотри, какие формы, так ходуном и ходят! Ты, друг Новицкий, ее, душеньку, приласкай. Она это дело любит.
- Да пошел ты!
Когда была приговорена вторая бутылка хереса, приятели решили, что пора отправляться на покой. Тем более что часы показывали без четверти два ночи. Не успел Новицкий с наслаждением растянуться под одеялом, как дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла Людмила. Она, явно желая произвести эффект, стала снимать тонкие чулки, причем делала это медленно, изящно, по-кошачьи соблазнительно нагибаясь. Затем так же медленно расстегнула пуговицы платья. Оно плавно опустилось к ее стройным ногам. За платьем пришла очередь белья. К своему удивлению, Новицкий не почувствовал того возбуждения, которое должен испытывать мужчина при виде обнаженной женской фигуры, скорее, ее потуги произвести впечатление были ему неприятны. Вспомнилась Лиза. В лиловом платье, с книгой в руках. Он ясно увидел полные слез золотистые глаза и вновь, как третьего дня, услышал сказанную ею фразу: "Вам знакома "Крейцерова соната" господина Толстого? Боже, как это ужасно, муж из ревности зарезал свою жену".
Людмила нырнула под одеяло. Новицкий посторонился.
- Почему вялый? - с сожалением спросила Людмила. Ее рука плавно переместилась к нему на живот. - Совсем не нравлюсь?
- Я впервые тебя увидел сегодня, чего же ты хочешь?
- Еще скажи, что никогда не пользовался услугами продажных женщин. Но я не такая. Ты мне нравишься, и я хочу тебя. А если я чего-то хочу, то добиваюсь.
- Скажи, ты читала "Крейцерову сонату" графа Толстого? - неожиданно спросил ее Новицкий.
- Ты о чем? - удивленно посмотрела на него Людмила. - Ты дурак? Зачем мне всякие сонаты? Я читаю только те пьесы, в которых мне приходится играть. Сегодня ты моя пьеса, понял?
Новицкий оказался в ее страстных объятиях. Девица была опытной и знала, что следует делать. Печальный образ Лизы померк, уступив место животной страсти и острому наслаждению.
Утром его разбудил Булыга. Девицы рядом не было, и если бы не пятна на простыне, Новицкий подумал, что все это ему приснилось.
- Ну как? Ничего девка? - Булыга осклабился, обнажив полный ряд желтых зубов.
Было гадко и безрадостно на душе, словно сорвавшимся с гор потоком вымыло из нее все прекрасное.
- Как знаешь, - развел руками Булыга. - Я добра тебе хотел.
- Иди отсюда, дай мне одеться, - мрачно произнес Новицкий. - И чтобы через час твоих приятелей духу здесь не было. Ты меня понял?
- Понял. Неблагодарный ты тип, Новицкий. Погоди, вспомнишь еще своего друга, а я не приду, хоть обзовись.
- Иди-иди, уж как-нибудь без тебя обойдусь.
И Новицкий демонстративно повернулся к Булыге голым задом.
Приятели убрались из усадьбы быстро, к безмерной радости всех ее обитателей. Новицкий вспомнил, что в последнее время совсем перестал заниматься делами, позвал к себе в кабинет Лодыгина. Управляющий не замедлил явиться, словно только и ждал, когда хозяину будет угодно вспомнить о нем.
- Иван, - Новицкий порылся в куче бумаг на столе, - на прошлой неделе я просил тебя разобраться со счетами. Что там у нас?
- Неважно, барин. Часть долгов по закладным удалось погасить, но кредиторы шибко наступают.
- Плохо, - нахмурился Новицкий. - Очень плохо. Проценты растут, денег нет.
- Да, печалование ваше велико, - заметил Лодыгин, - но не все так безнадежно, как кажется.
- Делать-то что? - нетерпеливо спросил Новицкий.
-Я тут намедни просмотрел договоры об отдаче земли в содержание из выстройки (10). На часть участков в этом году истекают сроки договоров. Вот, к примеру, участок - тот, что у поймы. По договору арендатор выстроил на нем маслобойню. Если продать эти участки со строениями тому же арендатору, можно неплохие деньги взять. Мужики купят, если цена будет сходной. Полученные деньги пустить в погашение процентов. Так хоть часть проблем решить можно. Да и кредиторы утихомирятся.
- Верно говоришь, - Новицкий забарабанил пальцами по столу. - Надо продавать то, что можно продать. Эти участки все равно не используются под угодья. Решено, буду продавать. Найди покупателей.
- Чего их долго искать. Свои же, рехновские мужики, и купят.
- Лады! - Новицкий встал из-за стола, потянулся. - Может, скоро, Иван, и отпадет потребность жалкие гроши считать. Заживем лучше прежнего.
- Хорошо бы, барин, только я в это слабо верю. Слухи ходят, что царь с министрами передел земли затевают.
- Это как? - удивился Новицкий.
- По деревням говорят, что те земли, которые в настоящее время сдаются в аренду помещиками, будут изыматься в казну. Казна же из этих земель станет удовлетворять потребность мужиков в пашне.
- Не может быть! - Новицкий сник, представив всю глубину угрозы непродуманных действий властей. - Я думаю, царские помпадуры (10) все же не решатся на подобный шаг. Хотя, кто их знает... Чтобы снизить революционный накал в стране, они будут готовы всех землевладельцев на живодерню стащить, на потеху черни оставить с голым задом.
- Барин, пока это только слухи, но есть нечто более важное. - Лодыгин округлил глаза. - Как думаете, почему Половников так спешно покинул ваш дом?
- Не знаю, в его темную душу я не заглядывал.
- Я знаю. Вчерась Аленка все рассказала. Оказывается, Булыга видел Половникова здесь. И донес на него в полицию, шельма. Только опоздал маненько. Не видать ему Половникова, как заветных ключей от рая!
- Не может быть!
Новицкий задвигал челюстями, словно пережевывал сказанное Лодыгиным. Но все сходилось. С чего бы это вдруг полиция была так хорошо осведомлена? Покачал головой.
- Подлец, ничего не скажешь. Если еще раз явится сюда, убью вот этими самыми руками. Какой подлец!
И Новицкий с презрением, на какое только был способен, сплюнул.
34
Жизнь текла своим чередом, перемешивая в едином потоке малые радости со многими печалями. Канул в прошлое страдник июль. Стояли по лесным опушкам соломенными шатрами сметанные стога. Поспело жнивье. Затихли птицы, как говаривали в народе - задумались перед предстоящим перелетом. Стали собираться в стаи черные грачи, тренируя облетами подросших птенцов перед дальней дорогой. Нет-нет, да и виднелся на кудрявой березе среди сочной зелени желтый лист. Пока еще одинокий, но предугадывающий скорую смену времен. Переступило лето через зной, повернуло на осень. Стали короче дни, холоднее ночи. Наступил собериха-припасиха август.
Много земледельцу в это время работы. Как любили повторять мужики: сбило лето лень да спесь, некогда на полати лечь. Только сейчас Новицкий понял эту нехитрую истину, когда пришлось целыми днями мотаться с Лодыгиным по полям. Урожай не был хорошим. К тому же град побил часть посевов. А установившаяся с середины июля засуха не дала колосу налиться в полную силу. Стояла рожь хилая, редкая.
В это время, полное хозяйственных забот, Новицкий мало бывал в гостях у своих соседей. Иногда Лиза доставляла радость своими нехитрыми посланиями, в которых выражала желание чаще видеть его в своем доме. Она делилась мыслями о прочитанных книгах, о видах на урожай, о спорах папеньки с отцом Геннадием по вопросу веротерпимости. Лиза всем сердцем приняла царский указ об открытии старообрядческих храмов (11) и недоумевала, почему православное священство ругает за этот шаг правительство.
Пару раз пришлось Новицкому бывать в усадьбе Тропова. Марианна, как ему показалось, была чем-то сильно озабочена. Выглядела плохо, все больше уединялась в своих покоях и не хотела никого видеть. Щепин объяснял такое поведение будущей жены нервами. На все попытки вызвать доктора Марианна отвечала решительным отказом. Новицкому показалось, что дело здесь вовсе не в нервах. Княгиня была больна. Но характер своей болезни тщательно скрывала от окружающих.
Тут как на грех случилось происшествие, заставившее Новицкого сильно перепугаться. В один из воскресных дней, вернувшись из церкви, Лукерья что есть силы грохнулась в кухне на пол. Перепуганная Аленка позвала барина. Новицкий обнаружил кухарку без сознания, с кровавой пеной на губах. Очнувшись, Лукерья плохо понимала, что с ней происходит, заговаривалась. Нужен был врач. Яков по случаю воскресного дня был отпущен к родне в деревню. В доме были только Гордей и Аленка. И Новицкий принял единственно правильное решение: самому ехать в город за врачом.
Доктора дома не оказалось. Груша, кутаясь в шаль, с заспанным видом сообщила Новицкому, что Викентий Харламович по срочному вызову еще на зорьке отбыл к Троповым, там что-то неладное творится с княгиней, и когда будет - не сообщил. Но если господин пожелает, может подождать доктора у него в доме. Новицкий принял приглашение и часа три промаялся в ожидании врача. Наконец, в сенях он услышал шаги.
Назаров вошел бледный, весь в испарине, словно только что принял душ и не успел обтереться. Увидел Новицкого, нахмурился.
- Что вас привело ко мне, Дмитрий Федорович? Вы давно ожидаете? - голос его дрожал, словно он никак не мог справиться с душевным волнением.
- Чуть более трех часов. Еще немного - и отбыл бы восвояси.
- Вы заболели?
- Нет, абсолютно здоров, моя кухарка нуждается в вашей помощи.
- Что с ней?
Назаров снял легкий пиджак, повесил его на спинку стула.
- Не знаю, упала, когда пришла в себя, стала заговариваться. Никого не узнает, несет всякую околесицу.
- Раньше с ней что-либо подобное было?
- Не замечал, не знаю.
- Я сейчас переоденусь и мы поедем. Скажите, она раньше не падала, травм головы не было?
Новицкий задумался.
- Вскоре после моего приезда в имение она упала и сильно ударилась головой. Но быстро оклемалась, только головными болями до сих пор страдает.
- А еще раньше?
- Этого знать не могу, надо спросить у ее внучки. Или у Гордея. Они знают наверняка.
- Понятно. Хуже, если та травма, о которой вы мне сказали, не была первичной. Скажите, Дмитрий Федорович, вы не замечали у нее склонности к ипохондрии, немотивированным страхам?
- Нет. - Новицкий покачал головой. - Хотя справедливости ради следует сказать, что её я вообще мало замечал.
- Грушенька, - крикнул Назаров в открытую дверь, - приготовь теплой воды. А вы, Дмитрий Федорович, подождите меня, я скоро.
Новицкий после недолгих препирательств с доктором все же воспользовался его экипажем, привязав Лорда позади дрожек.
- Викентий Харламович, - прервал молчание Новицкий, - ваша экономка сказала, что вы были у Троповых. Что-то случилось с Марианной Вениаминовной?
- Дмитрий Федорович, существует такое понятие, как врачебная тайна. Скажу лишь, что с княгиней все в порядке, ее недомогание носило временный характер.
- Прошу меня извинить за любопытство, просто я недавно видел Мари, она показалась мне нездоровой.
- Это женское заболевание, - уклончиво ответил доктор, дав всем видом понять, что разговора на эту тему больше не будет.
Доехали молча, хотя у каждого было что сказать друг другу.
Назаров осмотрел Лукерью, даже пошутил с ней, имел долгую беседу с Аленкой. Девочка рассказала доктору, что несколько лет назад ее бабушка сильно ударилась головой, даже сознание потеряла, но не придала этому значения. Странного ничего за бабушкой не замечала, если не считать частых смен настроения и возникающего периодически уныния.
- К сожалению, - произнес Назаров, когда они с Новицким вышли из комнаты кухарки, - обрадовать вас ничем не могу. Травматический синдром изучен плохо. И сейчас трудно сказать, по какому типу пойдет его генез. Вы должны быть готовы к тому, что он может принять психопатоподобные формы или судорожные. Ни один врач не может с достоверностью нарисовать клиническую картину этого заболевания, столь разнообразны его проявления. Лечить подобных больных мы еще не умеем. Единственное, что могу вам посоветовать, внимательно понаблюдайте за Лукерьей и по возможности оградите ее от психотравмирующих ситуаций.
- Спасибо вам, Викентий Харламович, извините за беспокойство.
Новицкий посмотрел на измученное, с выражением душевной боли лицо Назарова.
- Полноте, какое беспокойство, это мой долг, - устало произнес Назаров. - Знаете, Дмитрий Федорович, я, вероятно, скоро уеду отсюда. Вчера получил письмо от отца, просит вернуться домой. Я ведь сам родом из Твери. Там мои корни. Здесь, - он глубоко вздохнул, - меня ничего не держит. Возьму Грушу и уеду. Она единственная, кроме отца, кому я нужен.
- Что-то случилось, Викентий Харламович? Ведь не просто так вы именно сейчас заговорили об этом.
- Плохо мне здесь, Дмитрий Федорович. - Впалые щеки Назарова лихорадочно горели. - Понимаете, сегодня впервые в жизни мне по-настоящему, совершенно осознанно захотелось убить человека. И, видит бог, я бы сделал это, окажись негодяй передо мной. - Назаров что есть силы сжал кулаки. - Я не боюсь каторги. Но... страшусь самой мысли о возможности лишить жизни человека, пусть даже и отъявленного мерзавца.
- Вы о чем? - Новицкий достал из пачки папиросу, закурил. - Всегда негодяев вызывали на дуэль, ставили к стенке. От человеческого мусора надо периодически освобождаться, пуская его в расход.
Назаров как-то странно, поверх очков, посмотрел на Новицкого.
- Какой, оказывается, вы циник. А как же божья заповедь "Не убий?"
- Викентий Харламович, не одна тысяча лет этой заповеди, но разве она защитила человечество от насилия? С чего это вы один так маетесь, если миллионы негодяев до вас нарушали все заповеди разом и при этом прекрасно существовали?
Назаров сник, плечи его опустились.
- Мне пора, Дмитрий Федорович, сегодня я обещал Груше.... Впрочем, неважно. Разрешите откланяться.
Он быстро вышел, оставив Новицкого в некотором недоумении.
- Гордей! - громко позвал Новицкий, дождавшись, когда за окном стихнет стук колес дрожек доктора.
- Звали, Митрий Федорович? - словно из-под земли вырос Гордей, откусывая соленый огурец. - Вот, предпочитаем ляпельсины всякие, а этих в погребе целая бочка. Хоть бы ели, так нет - простая еда нам не нужна, заморский фрухт подавай.
- Не ворчи, Гордей Ермолаевич, лучше скажи, что ты знаешь о докторе Назарове?
- Святой человек. Грамотный, скромный. Говорят, денег с больных не берет. На одно казенное жалованье существует. О страждущих радеет. Не то что иные доктора. Ничего дурного про него сказать не могу.
- Странный он какой-то. На цыгана обликом походит, смуглый, чернявый.
- Почитай, цыган и есть, - произнес Гордей, хрустя огурцом. - Слышал, что родом он из Твери. Отец в мужской гимназии языки древние преподавал. Сейчас, поди, уже нет, стар. Матушка же его из цыганского племени. Сказывают, красавицей была. Вскружила голову молодому учителю, шельма развратная, а ребеночка, что от него прижила, на воспитание новоиспеченному отцу оставила. И исчезла со своим табором. К сродственникам, значит, подалась. Батюшка его был суров, не забалуешь! Вот какие дела, Митрий Федорович. А огурчики есть надо, не разбрасываться же добром.
- Так и ешь, кто тебе мешает? - Новицкий взял из рук Гордея огурец - Гадость, как есть гадость, - произнес кисло, но съел огурец весь без остатка.
35
Спустя пару дней Новицкий получил записку от Лизы. В ней она писала, что собирается ставить домашний спектакль и даже написала к нему музыку. Но, поскольку это представление посвящается двадцатилетию бракосочетания ее родителей, естественно, вся постановочная часть совершается под большим секретом. Господин Новицкий, если того пожелает, может принять участие в выступлении, по крайней мере своим несомненным талантом он доставит удовольствие всей семье Заваруйкиных.
Новицкий улыбнулся, прочитав послание. Милая, наивная Лизанька. В ее светлой головке умещалось множество разнообразных прожектов. Захотелось увидеть девушку, сжать в руках теплую ладошку, почувствовать запах ее волос. И Новицкий, махнув рукой на дела, решил съездить в усадьбу Заваруйкиных.
Лизу он нашел у пруда в саду, где она с крестьянскими девушками разучивала роли. Крестьянки прыскали от смеха, произнося высокопарные речи. Лиза также заразительно смеялась, но заставляла их вновь и вновь произносить нужные слова. Заметив Новицкого, крестьянки засмущались, зашушукались, обсуждая достоинства ухажера молодой барышни.
- На сегодня все, - хлопнув в ладоши, строго сказала Лиза. - Завтра в это же время я жду вас.
После того как все с неохотой разошлись, Лиза подошла к Новицкому.
- Вы хотели меня видеть? - спросила девушка, протянув для поцелуя тонкую руку в ослепительно белой перчатке.
- Очень, - с жаром произнес он, целуя протянутую руку.
Затем порывисто притянул Лизу к себе, не оставляя сомнений в своих намерениях добраться губами до ее шеи.
- Нет, - она отстранилась от него, словно отгораживаясь, вытянула вперед руки.
- Почему? Разве вам не нравятся мои поцелуи?
- Нравятся. Но не надо.
Она отвернулась, в золотистых глазах блеснули слезы.
- Что случилось? - недоуменно воскликнул Новицкий, взяв ее за плечи.
- Почему все мужчины хотят только одного - использовать женщину? Получить от нее удовольствие! Почему нельзя любить просто так! Без этих ужасных отношений!
Лиза всхлипнула.
-Елизавета Павловна, несправедливо голословно обвинять всех мужчин. Я же не такой. Или вы думаете иначе?
- Вы другой, верно. И все же...- она не договорила, крупные слезы покатились по щекам, закапали на серую шелковую блузу, оставляя на ней мокрые расплывшиеся пятна.
- Что, черт побери, случилось? Вы можете мне объяснить?