Никогда Новицкий не думал, что невзрачная с виду тихая девушка сможет так завладеть его мыслями. Нет, он не считал, что любит Лизу, скорее, наоборот, полагал часто возникающие мысли о ней признаком возникшей привязанности. Он никогда не любил по-настоящему ни одну женщину, считая их всех созданными для чисто утилитарных нужд сильного пола. Почему-то впервые в жизни, думая о девушке, он не рассматривал ее как объект удовлетворения естественной страсти мужчины, а хотел просто быть рядом с ней, чтобы слышать тихий голос, целовать руки, горько пахнущие полевыми цветами. Известие о смертельной болезни Лизы заставило его серьезно задуматься о будущем. Денежный интерес взял верх над чувствами. Со свадьбой следовало поторопиться. Дело оставалось за малым. Необходимо было доказать родителям Лизы желательность столь скоропалительного брака для их дочери.
Утром следующего дня, наспех позавтракав, Новицкий со смешанным чувством надежды и отчаянья отправился в усадьбу Заваруйкиных. В доме было тихо, словно чума выкосила обитателей родового имения. Даже прислуга куда-то подевалась. Он прошелся по комнатам. Никого. Лишь в столовой наконец-то услышал приглушенные голоса. Вошел. Увидел главу семьи Заваруйкиных и священника отца Геннадия. Оба сидели за накрытым к чаю столом. Вид священника поверг Новицкого в душевный трепет. Первой мыслью было: не случилось ли чего с Лизой? Но благодушный вид Павла Игнатьевича говорил о том, что ничего страшного не произошло.
-Доброе утро, господа! Приехал засвидетельствовать свое почтение Елизавете Павловне. Как она?
-Доброе утро, Дмитрий Федорович, - Заваруйкин кивнул на приветствие, привстал. - Присаживайтесь к нам, почаевничаем.
- Спасибо, не откажусь, - Новицкий с легким поклоном принял предложение.
Заваруйкин подвинул к нему вазочку с шоколадными конфетами.
Он налил чаю в пустой стакан, подвинул его к Новицкому.
-С божьей помощью Лизаньке сегодня лучше. У нас был доктор Назаров. Лизаньке пока не разрешено вставать с постели. Но доктор всех нас весьма обнадежил. Приступ был несильный. Возможно, что-то расстроило ее нервы.
- Да, конечно! - воскликнул Новицкий, щелкнув пальцами. - Какой я болван! Ведь Елизавета Павловна плакала накануне.
- Видите ли, ее расстроило то, что произошло с княгиней Боровой. Если бы я знал раньше, что ей нельзя переживать...
- Княгиня стала жертвой губительной похоти, - строго вставил молчавший до этого отец Геннадий. - Через срамные желания погубила свою душу. Стоило ли чистой и невинной девушке оплакивать сей сосуд грехов нечестивых?
- Вы, батюшка, больно строго судите княгиню. - Заваруйкин покачал головой, причмокнул губами. - Марианна Вениаминовна не виновата в том, что законного супруга ее унесла распроклятая война. Что же, молодой красивой бабе прикажете в монахини податься? Положим, слюбилась с приезжим поляком, так ведь не девка! А что забрюхатела от него, на то она бабья доля такая - детишек на свет производить. Я, батюшка, пока Марго меня не слышит, вам как на духу скажу: сильно сожалею, что не прижил в свое время ребеночка на стороне. Не станет Лизаньки - и отцом быть перестану. Больно и досадно, что единственная она у меня.
- Ох, Павел Игнатьевич, - погладил большой серебряный крест на груди отец Геннадий. - Множественность грехов не позволяет нам достичь царствия небесного. Одна сплошная маята. В гордыне своей мним себя выше Господа. Забываем, что помимо его воли ничего не совершается. Знать, Богу угодно было наградить тебя единственным дитятей. Волю свою явил телесным недугом законной супруги твоей, а ты кем себя возомнил? Думаешь, разбросав по земле семя, обеспечишь тем самым себе жизнь вечную?
- Я, батюшка, материалист и так полагаю, что жизнь вечная есть продолжение рода. Сегодня живу я, завтра мой ребенок, послезавтра внук. И в каждом есть частичка меня, Павла Игнатьевича Заваруйкина. - Он замолчал, взгляд его потускнел. - Нет худшего наказания, чем знать, что ты ни в ком и никогда не повторишься.
-Павел Игнатьевич, полностью согласен с вами, - Новицкий повертел в руках молочник, рассматривая его витиеватый рисунок. - Человек должен знать, что он повторится в одном из своих потомков. Пусть даже малой, совсем крохотной частицей.
- Увы, молодой человек, мне сей радости не изведать, - горестно вздохнул Заваруйкин и громко отхлебнул из своего стакана успевший остыть чай.
- Почему вы так думаете? - воскликнул Новицкий. - Да, Лиза больна, но зачем же ее заживо хоронить? Дайте ей возможность жить, любить, выйти замуж, родить. Даже если она и умрет при этом, у вас останется ее ребенок, ваш внук. Она обречена, верно, но не превращайте ее обреченность в узилище!
- Господи, - поднял кверху глаза отец Геннадий, - во всем суета и неведение Бога. Вразуми, Господи, неразумных чад своих. Не зря сказано: в домах смиренных почивает Господь, в домах же гордых умножится проклятие.
-Батюшка, - Заваруйкин хитро улыбнулся, чувствуя, что священник сейчас разразится целой проповедью. - Не выпить ли нам по рюмочке клюквенной наливочки? Ведь Христос дела этого не возбранял, как помнится.
- Бражники уже одним нечестивым помыслом закрывают себе путь в царствие небесное, - похлопал себя по выпуклому животу отец Геннадий. - Но вот ежели освятить наливочку словом божьим, то получим не питие веселящее - кровь Христову.
-Кузьма! - сказал Заваруйкин откуда ни возьмись взявшемуся лакею с простоватым заспанным лицом, - принеси-ка, дружок, нам наливочку. Ублажи страждущих возлияния.
Новицкий отметил про себя, что отец Геннадий не промах был выпить. Но при этом долго крестил рюмку, верно, желая доказать себе и всем окружающим, что он пьет исключительно Христову кровь. Его попытки повторить наоборот чудо в Канне Галилейской (64) лишь вызывали у присутствующих улыбку. Вино не превращалось в воду, чему отец Геннадий не переставал удивляться.
- Суета сует, все суета и погашение духа, - заплетающимся языком выдавил из себя священник и громко икнул.
- Батюшка, - обратился Новицкий к отцу Геннадию, - как вы считаете, должен ли быть благословлен союз двух любящих сердец?
- Бог везде, и благость его во всем, - важно произнес священник.
Его заплывшие глаза превратились в щелочки, сквозь которые еще струился свет не до конца затуманенной мысли.
- Павел Игнатьевич, - Новицкий обернулся к Заваруйкину, который, в отличие от священника, казался совершенно трезвым. - Мы с Елизаветой Павловной любим друг друга. Благословите наш союз.
-Вы просите руки Лизаньки? - Заваруйкин внимательно посмотрел на Новицкого. - И вас не смущает перспектива вскоре остаться вдовцом? Молодой человек, старик Заваруйкин не первый день живет на свете. Когда-то, много лет назад, я совершил много ошибок: бездарно промотал наследство отца, карточные долги, бегство от кредиторов за границу. Зачем все это вам говорю? В Женеве я встретил русскую девушку - богатую, приехавшую на отдых в Швейцарию. Долго обхаживал девицу, пока не женился на ней. Точнее, на ее приданом. Имение, четыреста тысяч наличными, отличный выезд. Что еще надо вертопраху? Позже, правда, остепенился, полюбил Марго всей душой. Только грехи тяжкие отца легли на плечи невинной девочки, единственной моей кровинушки. Она расплачивается за меня. Не повторяйте чужих ошибок. И, хотя я уважаю вас и даже сумел полюбить как сына, дочери своей вам не отдам.
- Аминь! - произнес отец Геннадий и перекрестился. - Ублажение плоти есть уничижение духа. Прими, Господи, сокрушение сердца грешного раба твоего.
- Батюшка, - обратился Заваруйкин к священнику, - поди, паства ваша заждалась своего духовного пастыря. Спасибо, что навестили меня в уединении, утешили словом праведным, поговорили с Лизанькой.
-И то верно, - поднялся из-за стола отец Геннадий, - пора к служению. Благослови вас всех Господь. Помни, сын мой, в болезнях прежде врачей и лекарств пользуйся молитвою. Так сказал преподобный Нил Синайский. Теперь разрешите откланяться.
Он, сильно покачиваясь, вышел.
- Лизанька просила священника позвать, - словно извиняясь, произнес Заваруйкин. - Мы с Марго к вере равнодушные, но вот Лизанька.... Во всем - влияние ее няньки. В последнее время моя дочь только и говорит что о душе, о Боге. Может, чего чувствует? Ведь у женщин, как считают, сильно развита способность к предвидению. И Марго сердцем чует, что не будет скоро с нами нашей доченьки.
- Я могу видеть Елизавету Павловну? - еле выдавил из себя Новицкий, чувствуя застрявший ком в горле.
- Да, конечно, - незаметно, как ему казалось, Заваруйкин смахнул прозрачную слезу с ресницы, - ей будет приятно, что вы ее навестили. Идите к ней, молодой человек, идите. Она с раннего утра ждет вас.
Лиза при виде Новицкого улыбнулась, взгляд же ее словно вопрошал: вы говорили с моим отцом? Марго сидела в кресле рядом с постелью дочери. При виде визитера она поднялась и протянула руку для поцелуя.
- Я оставлю вас, - сказала мягко. - Вам, верно, есть о чем поговорить.
- Дмитрий Федорович, - когда они остались вдвоем, спросила Лиза, - папенька дал согласие на наш брак?
- Елизавета Павловна, Павел Игнатьевич опасается за вашу жизнь. Его можно понять. Он слишком любит вас. Нет, он решительно не хочет делить свою дочь с кем-либо еще.
- Я знаю, что делать, - Лиза упрямо мотнула головой. - Как только доктор разрешит мне вставать, мы с вами тайно обвенчаемся. Я уговорила отца Геннадия. Он готов нам помочь.
- Елизавета Павловна! - воскликнул Новицкий. - Хорошо ли так поступать?
- А хорошо держать меня взаперти, пичкать лекарствами и следить за каждым моим шагом? Ах, Лизанька, не простудись. Ах, Лизанька, сюда не ходи, туда тоже не надо. Надоело! Дмитрий Федорович, я хочу быть как все!
- Ваш папенька не простит подобный проступок дочери, - уныло произнес Новицкий, представив для себя последствия бездумного шага.
-Ну и пусть! - с жаром воскликнула Лиза. - Зато мы будем вместе и счастливы!
- Да, конечно.
Голос Новицкого был невесел. Лиза заметила это, внимательно посмотрела ему в глаза, ахнула:
- Вам не нравится мое предложение? Какая же я идиотка!
Она закрыла лицо ладонями.
- Зачем вам умирающая жена! Нет, моя идея очень-очень плохая.
- Елизавета Павловна, не надо все время говорить о смерти.
Лиза провела ладонями по своему лицу.
- Дмитрий Федорович, я не могу этого объяснить, это внутри меня, но я знаю, что не доживу до зимы. Так что забудьте все, что я, глупая, вам наговорила.
- Елизавета Павловна, я поеду в столицу, найду самых лучших докторов. В Петербурге у меня есть друг. Он, как и вы, болен врожденным пороком сердца. Один из докторов помог ему, отправил на лечение в Италию. Это укрепило здоровье моего друга. И он, представьте себе, здравствует по сию пору.
-Всегда мечтала увидеть гробницу Рафаэля. Вы знаете, это такой итальянский художник. Дмитрий Федорович, я никогда не была за границей, - горестно произнесла Лиза. - Должно быть, путешествовать так интересно!
-Мы обязательно поедем в Рим, будем гулять среди древних развалин. Я вам обещаю.
- Вы славный, добрый, Дмитрий Федорович, дайте сюда свою руку.
Новицкий протянул ей руку. Она сжала ее в своих мягких и теплых ладонях.
- Мне спокойно, когда вы рядом. Но сейчас придет мама и скажет, что пора принимать лекарства.
Через пару минут действительно появилась Марго, и Новицкому пришлось покинуть комнату больной девушки. Попрощавшись с Заваруйкиным, Новицкий покинул усадьбу своих соседей. На душе было сумрачно. И больно. Всю дорогу он непрестанно курил. Коляску трясло на ухабах, он бросал на дорогу недокуренную папиросу и доставал новую, пока не извел всю пачку.
Яков поворачивался к хозяину в пол-оборота и, чувствуя его состояние, говорил:
Новицкий не реагировал на слова кучера, все мысли его были о Лизе.
37
После разговора с Лизой Новицкий словно оцепенел. Совсем не хотелось заниматься делами. Лодыгин несколько раз заводил разговор с хозяином о необходимости внесения удобрений на поля. Твердил, что неплохо бы выписать из-за границы каинит (1). А так - без навоза, суперфосфатов на будущий год на полях вырастут одни сорняки. Новицкий не желал вникать в тонкости аграрной науки и переложил все заботы на плечи своего помощника. И был даже рад, когда тот попросил, чтобы барин разрешил его детям бывать в усадьбе, дабы те были больше при отце. Детские шалости отвлекали Новицкого от черных дум. Один раз он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы это были его с Лизой дети. Тут же решительно отогнал от себя эту мысль. И больше к ней старался не возвращаться.
Несколько раз он посетил усадьбу Троповых. Марианна постепенно оправлялась от своей болезни и, на первый взгляд, была весела, но за этой веселостью скрывалась хорошо замаскированная меланхолия. Что-то не ладилось у нее во взаимоотношениях со Щепиным. Хотя граф по-прежнему настаивал на браке, Марианна все меньше желала для себя нового супружеского союза. Однажды в порыве откровенности она призналась Новицкому, что Щепин не любит ее. Его желание сделать княгиню своей женой является следствием запоздалого реванша. Все чаще Марианна вспоминала погибшего раба божьего Александра, похороненного в чужой и далекой земле. При этом заливалась слезами и крестилась на образа. Частым гостем у нее стал отец Геннадий, с которым она вела долгие разговоры о вере. Цивиньскому же было отказано от дома, о нем Марианна не хотела даже говорить. И однажды Новицкий подумал, что не узнает ветреную и кокетливую вдову, умирающую от скуки в деревне. Теперь это была совсем другая женщина: с тяжелой поступью и потухшим взглядом.
Гордей, видя черную хандру хозяина, жалел его, старался развеселить. Придумывал всякие истории, якобы о себе, но Новицкий-то знал, что в них содержится только треть правды. Внезапно он подумал, что ходить в слугах старику, к тому же, как ни крути, отцу по крови, дело не очень хорошее. И вызвал Гордея на разговор.
- Скажи мне, Гордей Ермолаевич, - усаживая силком Гордея на диван в гостиной, спросил Новицкий, - тебе не надоело в прислужниках ходить? Ведь ты Георгиевский кавалер и мог бы получать от государства неплохую пенсию. Как почетный гражданин нашего уезда рассказывал бы детишкам о своем боевом прошлом, про то, как храбро бил беспощадных турок под славным болгарским городом Плевной, как вместе с Гурко (2) в походы ходил.
- Мыслей ваших никак не пойму, к чему клоните. Надоел старик? Прогнать решили?
- Нет, конечно! - воскликнул Новицкий. - Никто тебя не прогоняет. Я вижу, что ты совсем немощным стал, трудно со службой управляться.
- Насчет немощи вы напрасно, Митрий Федорович. Я хотя и старик, а молодого щеголя еще смогу за кушак заткнуть! Только вот ноги болят, проклятые. И сегодня ноют, словно псы голодные их грызут. К грозе, стало быть, к дождичку. Спаси нас всех, Господи, и помилуй.
- Я вот что решил, - Новицкий, заложив руки за спину, стал прохаживаться по гостиной. - Пора тебе дать отдых. Жить будешь, как и жил, на полном пансионе. Только в лакеях ходить тебе больше не позволю.
- Воля ваша, вы хозяин. Я, Митрий Федорович, верой и правдой служил вашему батюшке, его высокобродию господину-майору Федору Романовичу. Затем почтенной матушке вашей. Вы же, значится, меня в отставку, как хлам ненужный?
Старик обидчиво надул губы. Отвернулся.
- Не обижайся, Гордей Ермолаевич, я же тебе добра хочу.
- Коли добра хотите, так позвольте службу старому солдату нести до последнего вздоха. Помру я - берите в услужники кого хотите. Мои глаза этого уже не увидят.
- Черт с тобой! - безнадежно махнул рукой Новицкий. Понял, что Гордея не переубедишь. - Поступай, как знаешь. Да, вот еще чего спросить хотел. Ты на кухне часто бываешь, не замечал чего странного за Лукерьей?
- Странного? - Гордей задумался. - Нет, не замечал. Хотя подозрительная она какая-то стала. Сглаза боится, порчи.
-Сглаза, говоришь? Раньше не боялась?
- Никак нет, - Гордей почесал затылок. - Занималась своими бабьими делами, только песни пела. Теперь все больше молчит.
- Понятно. - Новицкий подошел к окну. - Можешь идти. На сегодня ты мне больше не нужен.
Со стороны реки расплывшейся чернильной кляксой наползала на светлый край неба бесформенная туча. Она быстро увеличивалась в размерах. И вот уже шальной ветер закрутил, погнал впереди себя серые столбы пыли. Упали на землю редкие капли. Полыхнула зигзагообразная молния, осветила на мгновенье нахмурившееся небо. Вслед за тем загрохотало, понеслось боем, словно целый взвод музыкантов ударил в барабаны. Разверзлись небесные хляби. И хлестко, боком ударили в стекла косые струи дождя.
Гроза разошлась не на шутку. Гром то и дело сотрясал старый помещичий дом. Гордей заперся в своей комнате и не выходил - болели ноги. Лукерья на кухне без конца крестилась, забившись за печь. Аленка была занята детьми Лодыгина, который, весь вымокший, только что приехал с полей. Новицкий лежал в гостиной на диване и думал о Лизе. От грозы стало совсем темно.
Послышался стук в окно. Решив, что ему показалось, Новицкий не сразу встал с дивана. Когда стук стал настойчивым и громким, подошел к окну и в свете полыхнувшей молнии увидел старую няньку Лизы. Она кричала ему, но что, Новицкий не расслышал. Он распахнул окно.
-Барин, в коляске Лизанька, она ждет вас!
Лиза, мокрая, похожая на нахохлившегося воробышка, жалась в угол открытой коляски. Новицкий подбежал к ней.
-Елизавета Павловна, это безумие! В такую-то погоду!
Новицкий подхватил ее, почти невесомую, на руки и внес в дом.
-На улице остались нянечка Полечка и кучер, спрячьте их от грозы. - Лиза умоляюще посмотрела на Новицкого. - Они вымокли по моей вине.
Новицкий позвал в дом кучера Лизы и ее няньку. Хотел выговорить им за то, что поддались на уговоры барышни. Но вспомнив, что в доме Заваруйкиных все только тем и занимаются, что потакают прихотям молодой хозяйки, не стал этого делать. Отвел их на кухню к Лукерье и приказал обслужить по самому высшему разряду.
-Елизавета Павловна, - когда они вошли в гостиную, спросил Новицкий. - Что заставило вас в такую погоду отважиться на приезд ко мне?
- Вы же продрогли! - воскликнул Новицкий, заметив, что девушку трясет от холода. - Надо переодеться. Что же предложить вам? Матушкины платья розданы бедным, остается мой халат. Подождите, сейчас его принесу.
Лиза взяла предложенный ей халат. Повертела в руках.
- Выйдите, я переоденусь, - сказала она тихо.
Выглядела Лиза потешно. Халат был ей широк. Из-под полы торчали ее обнаженные ноги в огромных домашних туфлях Новицкого. Локоны волос от дождя распрямились и тонкими прядями змеились по спине. Новицкий рассмеялся. Лиза осмотрела себя в зеркало и тоже зашлась в раскатистом смехе.
-Дмитрий Федорович, я подумала, что не надо нам свадьбы, венчания. Я и так стану вашей женой.
-Елизавета Павловна, - растерялся Новицкий, - вы хорошо подумали? Что скажет ваш отец, когда узнает обо всем?
- Он не узнает, Дмитрий Федорович. Мы не будем жить вместе. Эта ночь будет единственной, - грустно произнесла Лиза.
- Господи, Елизавета Павловна! Вы хоть представляете себе, на что решились?
-Я знаю, что бывает между мужчиной и женщиной после свадьбы. Нянечка Полечка кое-что рассказала, правда мало. Немного читала в медицинских журналах. Но я видела, как все происходит у животных.
- Люди - не животные, здесь все, как бы это сказать, иначе. Нет, сам процесс примерно такой же, только у человека более богатая гамма чувств, эмоций.
- Дмитрий Федорович, поймите меня правильно. Я не хочу умереть, не узнав, что значит быть любимой. Раньше я полагала: все, что имеет отношение к связи мужчины и женщины, - отвратительно, ужасно. Смешно сказать, но впервые, узнав про это, стыдилась своих родителей. Ведь не могут мои любимые папа и мама заниматься столь постыдным и греховным делом. Теперь, когда мне осталось так немного, когда встретила и полюбила вас, я стала думать иначе. Не отвергайте меня. Мне так хочется быть хоть капельку счастливой.
-Милая Елизавета Павловна, Лизанька! Девочка моя! Куколка наивная, - Новицкий погладил Лизу по мокрым волосам. - Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас.
Он взял ее на руки, отнес в свою спальню. Снял с нее халат. Лиза вздрогнула, съежилась. Закрыла обнаженную грудь руками, залилась краской стыда под его блуждающим взглядом. Несмотря на худобу, Лиза была ладно сложена. Это сразу отметил Новицкий, представлявший в своих фантазиях несколько иной ее образ. Ни с одной женщиной он еще не был столь деликатен и нетороплив. Лиза оценила его стремление быть ей желанным. Скованность ее постепенно исчезла, она полностью доверилась ему, растворилась в новых для себя чувствах вся, без остатка. И Новицкий вдруг поймал себя на мысли, что никто из его многочисленных пассий, даже многоопытных, не сумел доставить ему столь огромного наслаждения как эта, еще никем не тронутая девушка.
38
Утром, когда он проснулся, Лизы рядом не было. На подушке был оставлен - то ли случайно, то ли нет - голубой шарф. Новицкий поднес его к лицу. Вдохнул легкий аромат духов. Вновь ощутил ее близость. Со сладостным томлением вспомнил все, что между ними произошло этой ночью. Неизвестно, долго бы он так грезил наяву, но в дверь спальни постучались.
- Барин, - донеся до слуха Новицкого встревоженный голос Аленки, - бабушке совсем плохо.
Новицкий чертыхнулся. Поднялся с постели, быстро оделся.
-Иду, будь вы все неладны!
Он с остервенением хлопнул дверью своей спальни и направился в ту часть дома, где начинались неограниченные владения кухарки.
-Что произошло? - войдя на кухню, спросил раздраженно у заплаканной Аленки.
- Бабушка снова упала. Трясется, словно в лихоманке, говорит непонятно, будто ругается. Вылила на себя чугунок кипятка. Вся рука красная. Вот такой волдырь!
- Где она?
- Мы с дедушкой Гордеем ее в постель уложили. Он и сейчас у нее.
Новицкий досадливо поморщился, вспомнив свой разговор с доктором о перспективах развития болезни кухарки, вышел с кухни, отворил соседнюю дверь. Лукерья, стеная и вскрикивая, лежала на кровати. Рядом с ней находился Гордей. Он мазал покрасневшую руку Лукерьи желтой, дурно пахнущей мазью неизвестного происхождения и при этом старался успокоить ее.
-Ничего, бабонька, потерпи маненько, сейчас полегчает.
Новицкий подошел к кухарке, взял ее за руку, осмотрел красную пузырившуюся кожу.
-Ожег обширный. Если хочешь, Лукерья, Аленка вмиг за нужными снадобьями к бабке Олфеме сбегает.
Лукерья с ужасом посмотрела на хозяина. Попыталась что-то сказать, но только бессильно зашелестела пересохшими губами.
-Барин, - всплеснула руками Аленка. - Померла ведь бабка Олфема. Аккурат на прошлой неделе долго жить приказала.
- Как померла? - остолбенел Новицкий. - Отчего? Как это, однако, некстати.
Он вдруг ясно представил себе Василину, ее неутешное горе, молчаливое, до звона в ушах, одиночество. Черный шлейф липкой молвы и полную беззащитность перед людским наветом. Сжалось сердце, подкатило к горлу удушье. Он закашлялся.
-Так, поди, знай, отчего люди помирают, - подал голос Гордей. - Она по докторам не хаживала. Старая была, вот и померла.
-Значит, внучка ее осталась совсем одна? Как же она жить-то будет? - давясь кашлем, просипел Новицкий.
-Вам на то какая тревога? - Гордей оторвал тряпку от старой простыни и стал бережно перевязывать руку Лукерьи. - Бог даст, не пропадет колдовское отродье.
-Что значит - какая тревога? Если бы я не знал девушку - другое дело. Но я перед ней виноват. Еще как виноват. Нет, решительно нельзя бросать ее одну в такой беде.
-Василина хорошая, - произнесла Аленка, подавая Лукерье оловянную кружку с водой. - Она никому зла не сделала, а что говорят про нее - так все пустое.
-Пустое! - Гордея передернуло, - кто, скажи мне, прошлым летом поссорился с бабкой Крутихой? После ссоры той пустячной бабкина корова в муках издохла! А пастух дед Молчун? Как глянула девка на него искоса, так дед в канаву и свалился, разом обе ноги сломал. Разве без игрищ нечистой силы подобное происходит?
-Понеслось! - поморщился Новицкий. - Сейчас обвинишь ее в том, что град посевы побил, и что лесная ягода не уродилась.
-Над природой-матушкой, Митрий Федорович, есть только один хозяин - Бог, - важно произнес Гордей. - В царстве же человеков, разумением слабых, иной владыка. И имя ему - Сатана. Так-то.
-Вот что думаю, - задумчиво произнес Новицкий. - Лукерья больна. Без помощницы ей не обойтись. Возьму-ка Василину в дом, пусть на кухне помогает. Дальше видно будет.
-Ишь чего надумали, - возмутился Гордей. - Колдовское семя в дом привести! Вы, конечно, здесь хозяин, Митрий Федорович, только я данного решения не одобряю. К беде оно приведет, помяните мое слово.
-Я сам знаю, что делать, - обрезал Гордея Новицкий. - Сказано: быть ей помощницей Лукерье - и точка!
Он вышел, раздраженный. Позвал Якова. И, даже не позавтракав, приказал кучеру везти себя в деревню.
Халупа Олфемы, и без того приземистая, казалось, совсем ушла в землю. Этому ощущению способствовал высокий бурьян, густо разросшийся вокруг дома. И только не заколоченные крестом окна говорили о том, что он обитаем. Василину Новицкий застал во дворе, кормящей кур. Девушка была в черном платке, повязанном по самые брови, и темном сарафане. Лицо ее было сосредоточено, вокруг губ залегли глубокие складки.
Почувствовала на себе посторонний взгляд Василина, обернулась, вскрикнула и выронила из рук чашку.
-Чур меня! - замахала она руками, отступая вглубь двора.
-Здравствуй, Василина. - Новицкий приблизился к ней почти вплотную. - Я пришел за тобой.
-Уходи! - нахмурилась Василина. - Не хочу тебя видеть!
-Ты сердишься на меня? Не держи зла, красавица. И прости великодушно.
- Не пойму, барин, за что это ты у простой девки прощения просишь, - Василина поджала дрожащие губы.
-Прости, что в суете дней забыл о тебе. Я должен был придти раньше. Не смог.
-Полноте, барин. Я же все понимаю. Чай не дите малое. Развлеклись с девушкой со скуки и забыли ее. Бывает.
-Ты не права. Я все время думал о тебе. Вот те крест!
Он перекрестился. Заглянул в затуманенные слезой глаза цвета полевых васильков.
- Даже приятеля с подарком к тебе посылал. Но ты не приняла мой подарок. Знать, не люб он был тебе.
Василина в упор посмотрела на Новицкого.
- Барин, к чему обман? Я же видела твою ладонь, на ней все прописано. Что касаемо приятеля твоего, так знай, никто ко мне не приходил и даров от тебя не предлагал.
-В общем, так. Я узнал, что ты осталась совсем одна. Без родственников и необходимых для жизни средств. Хочу тебе помочь. Мне нужна девушка, которая бы помогала Лукерье на кухне. Пойдешь ко мне в дом? Обижать тебя там никто не будет.
-Не пойду! - выпалила Василина и разрыдалась.
-Тогда мне не остается ничего другого, как позвать на помощь Якова и насильно усадить тебя в коляску. Одну здесь не оставлю в любом случае.
Вскоре появился и сам, поигрывая крученой веревкой.
-Как будем вязать барышню? Только руки али всю обмотать придется, чтобы не дергалась?
-Дядя Яков! - взмолилась Василина, - прошу, не надо!
-Тогда соглашайся ехать добром, дочка, - мягко сказал кучер и незаметно подмигнул Новицкому.
-Хорошо, - Василина вытерла мокрые глаза ладонью. - Пойду соберу свои вещи.
Собиралась она недолго. Все ее пожитки уместились в одном небольшом узелке. Особенную заботу у девушки вызвали куры и коза, которых надо было еще куда-то пристроить. С час она ходила по деревне, предлагая купить живность хозяйкам. Собранные деньги аккуратно завязала в платочек, перекрестилась на оставляемый ею старый дом и с боязнью села в коляску.
Пришедшая в себя после приступа Лукерья была недовольна, что барин привез ей помощницу. К тому же Василина была не сильна по части готовки, и Лукерье пришлось терпеливо учить ее кулинарным премудростям. Зато Аленка была несказанно рада, что в доме появилась молодая девушка, которой она могла доверять нехитрые девичьи секреты. Поселили Василину во флигельке, чтобы не нервировать Гордея, который наотрез отказался делить общую крышу с "колдовским отродьем". Новицкий посчитал, что так будет лучше для всех. Озабоченность у него вызывала дальнейшая судьба девушки. Его мысли ежеминутно крутились то вокруг смертельной болезни Лизы, которая после ночи любви не давала о себе знать, то вокруг Василины, с которой следовало как-то определиться. И он после непростых раздумий решил выдать Василину замуж.
39
Поздним вечером Новицкий пришел во флигелек, занимаемый Василиной. Девушка сидела на лавке в маленькой светелке и расчесывала гребнем распущенные волосы. Новицкий залюбовался ею.
-Здравствуй, Василина, какие красивые у тебя волосы! Тугой косой вокруг головы обовьешь - словно золотую корону наденешь. Истинная царица.
-Не узнаю я прежней веселой Василины. Другая девушка передо мной. Чужая, холодная, словно русалка.
-Веселая голова живет спустя рукава, а у меня, барин, нынче иные заботы, - ответствовала Василина.
-И то верно. Но заботы не только у тебя. Вижу, что не нравится тебе в моем доме, тяготишься.
-Я, барин, выросла на воле. С младых лет без родительского пригляду и строгостей. А ты меня в клетку посадил, как этого щегла, - она указала пальцем на подвешенную к деревянному потолку клетку с нахохлившейся, больного вида птицей. - Лушка постоянно ворчит, клянет, что неумеха. Только и отрада, что поговорить с глупышкой Аленкой да поиграть с кошкой. Плохо мне здесь, барин, очень плохо. Оттого и прежней радости нет.
-Знаю, потому и пришел поговорить. Ты понимаешь, что девушка в твоем возрасте должна выйти замуж. Нарожать мужу детей.
- Выйти замуж-не лапоть надеть. Да и кто захочет взять меня в жены с моей-то славушкой? Местные парни шарахаются, как от чумной.
-Зачем нам местный жених? Мы найдем тебе ладного парня в городе. Жить станешь словно принцесса.
Василина горько усмехнулась.
-Барин, принцессой простой девке никогда не бывать. Что касаемо предложения твоего, что ж, я согласна. Это лучше, чем прозябать здесь в постылом одиночестве, зная, что ты находишься рядом, но я тебе не нужна.
-Василина, радость моя! Ты же умная, все понимаешь. Я никогда не говорил, что люблю тебя, не обещал лишнего. То, что произошло между нами, было порывом, страстью. Не более того. Если я причинил тебе боль, прости. Но не мучай, ни себя, ни меня.
Василина закинула волосы за спину. Спелой пшеницей рассыпались они по плечам. Она скрутила их тугим жгутом и, заколов шпилькой, спрятала под платок.
-Ищи жениха, барин, пусть засылает сватов. Делай, как считаешь нужным. Чему бывать, того не миновать.
Она отвернулась к окну. Губы ее дрожали. Новицкий потоптался несколько минут, кашлянул в кулак.
-Что ж, будем считать, что насчет жениха мы договорились. Завтра или послезавтра придет сваха, после Покрова, если дело сладится, можно и свадьбу сыграть.
И он, ничего более не говоря ей, стремительно вышел из светелки, плотно прикрыв за собой дверь.
Сваха прибыла через три дня. Круглая, похожая на каравай, седовласая, с хитрыми глазами, напоминающими печные заслонки. Прошелестела пышными юбками по комнатам барского дома, важно присела к столу.
- Я, любезный Дмитрий Федорович, пока чаю не откушаю, о делах бесед не веду. Таков мой прынцип. Ты конфект-то не жалей, - обратилась она к Гордею, заметив, как тот ссыпал с вазочки часть сладостей себе в карман. - Я сладкое страсть как люблю. Бывало, сядем мы с матушкой моей после бани в саду чаевничать, два самовара приговорим, да все с конфекткою али со сладким пряником. Матушкина страсть к чаю и мне передалась. Вот кофей не уважаю. Одна горечь. Что тот деготь хлебаешь. Так от дегтя многие пользы, а от кофею одно вздутие живота и утробное урчание.
-Премного благодарна, - кивнула сваха. - Вот ведь какая беда. Из-за всех этих катиклизмов, войн, бунтов продукт дорожает. Голова сахара на рынке нонче опять в цене подскочила. Прямо житья нет от этой революции. Вместо того чтобы с девками любиться да жениться, парни ударились в чтение крамольных газеток. Текущим, говорят, моментом надо владеть. А я так полагаю: нет более важного момента, чем детишек на свет производить. Какая ценность будет во всех требуемых изменениях, ежели людей на белом свете не останется?
-Так ведь поутихли бунты, кажись.
Новицкий подул на горячий чай в стакане. Но пить его не стал, отодвинул стакан в сторону.
-Я, батенька ты мой, не первый день на свете живу. Многое на своем веку повидала. Помяни мое слово: как у кольца нет конца, так и у недовольства кончик не виден. Сегодня бунты поутихли, а завтра, может, как тот костер вспыхнут с новой силой. Все почему? Да потому, что вранья много, так бы ежа в их глотки поганые и затолкала!
И, поймав на себе вопросительный взгляд Новицкого, пояснила:
-Это, батенька, про власти наши говорю, страсть, как не люблю я власти. Столоначальников разных. Одна беда от них людям и разорение.
-За что же власти вам так не любезны, уважаемая Марфа Кирилловна? - улыбнулся Новицкий.
-За то, Дмитрий Федорович, что простому человеку, вроде меня, старухи, просвету в житье нет. Пятого дня была вызвана в окружной суд для дачи свидетельских показаний. На моих глазах пьяный мужик женку свою зарезал. Так столько там узнала всякой всячины от людей! Одни обиды да злоключения. Не слышит власть простого человека, оттого и многие беды наши.
-Да бог с ней, с властью, Марфа Кирилловна. У меня дело к вам важное, деликатное.
-Пока чаю не напьюсь, о делах слушать не стану, - произнесла сваха, засовывая в рот конфету.
Пила чай она долго. Тяжело отдувалась. Наконец, приговорив пять стаканов, вытерла потное лицо платком и блаженно улыбнулась.
-Благодарствуйте за угощеньице. Теперь можно и о деле поговорить. Кого сватать будем? Али для себя невесту ищете?
- Нет, не для себя, - смутился Новицкий. - Взял я в дом девушку, сироту. Помощницей кухарке. Только вижу, не уживется она в моем доме. Тоскует сильно. К тому же молодая красивая девушка в усадьбе с одиноким мужчиной, сами понимаете, лишний соблазн и пища для навета.
-Ай-ай, - покачала головой сваха, - меня не обманешь. Поди, уже обработал девицу, теперь решил с рук сбыть от греха подальше?
-Мое условие такое: парень должен быть не бедным, городским, лишенным предрассудков, - пропустив замечание свахи мимо ушей, произнес Новицкий. - И еще. Поскольку девушка сирота, приданого за ней нет.
-Что ж, нет - так нет. Имеется у меня на примете один парень, которого можно просватать за твою сиротку. Приемыш купца Полуянова. Парень видный, образованный. Купчина его крохотным мальчонкой в свой дом взял, как к родному сыну относится. Парень немного робкий, тихий. Такой жених понравится любой девушке на выданье. Купца я как-нибудь уговорю. Что ему приданое сиротки, ежели своих денег считать не привык?
-Не сильно молодой человек религиозен?
-В церковь ходит исправно. Как уж там на самом деле, кто его знает?
-Лады, - Новицкий забарабанил пальцами по столу. - Осталось их свести.
-Чего долго ждать? Век долог, а час-то он дорог. Денька через два-три привезу парня сюда. Пущай познакомятся. Там, глядишь, и сосватаем, - сказала сваха, поднимаясь из-за стола.