Патрацкая Н. В.
Лис и черный монстр

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  Наталья Патрацкая
  Лис и черный монстр
  
  
  
  
  Глава 1
  
  Глафира прочитала СМС от Тихона, слова в них были еще те. "Ты меня не заслужила!" - повторяла она вновь и вновь его слова из письма. Он написал такие суровые слова! Глафира глубоко вздохнула и нажала на педаль автомобиля. Машина рванула с места в карьер.
   "Именно в карьер", - повторила она мысленно, останавливаясь у старого карьера и выходя из машины. Она недоуменно осмотрела окрестности. Людей нигде не было видно. Зеленая тоска охватывала Глафиру волнами, которые накатывались на нее приступами тяжелейшего состояния обреченности. Она вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. "Обрыв не для меня, - вдруг подумала она, распрямившись, точно пружина. - Обрыв для него". Гравий шуршал под ногами. Глафиру потащило к пропасти. Почва из-под ног уходила. Ей отчаянно захотелось жить. "Жить хочу!" - кричала душа, но ее никто не слышал. Она упала и замерла. Движение гравия прекратилось. Появилась слабая надежда на спасение. Она глазами искала любой выступ, чтобы зацепиться, чтобы не съехать в этот самый карьер.
   "Ты меня не заслужила!" - всплыло в памяти Глафиры. Пусть не заслужила, жила бы себе да жила. Она стала ползти медленно, как будто кто подсказывал телодвижения. Гравий колол тело. Пальцы болели. Она боялась ошибиться и упасть в пропасть, пусть не очень глубокую, но колкую и безвыходную, как сама ситуация. Машина стояла в стороне от гравия, на застывшем куске бетона, и манила своим уютом. Гравий перестал сыпаться. Руки почувствовали старый бетон. Глафира встала на колени, потом поднялась на ноги. Она посмотрела на свой ободранный облик, села в машину, взяла распечатанное на принтере письмо.
   "Чтобы приехала в среду ко мне! Мне еще нужно найти тебе замену! Вот и сиди одна до гробовой доски, а ко мне не лезь! Ты меня вообще не заслужила! Не тормози меня!" - писал Тихон. Глафира перечитала два раза все слова и усмехнулась.
   На письме появилась кровь из пораненных о гравий пальцев. Обида прошла. В сердце появилась пустота безразличия, а рваная одежда успокаивала. Она выжила, а это главнее слов. Она пройдет этот ад одиночества. Она слегка отъехала назад на машине, потом развернулась и остановилась.
   Перед машиной стоял молодой человек в куртке цвета песка, со старым рюкзаком на плече и в высоких резиновых сапогах. Он измученно улыбался. Глафире стало страшно, но она произнесла фразу: "Двум смертям не бывать, а одной не миновать", - после этих слов она открыла дверь незнакомцу. Мужчина положил осторожно рюкзак на заднее сиденье и потом сел рядом с ней. От него несло запахом костра, пота, грязной одежды. "Да, машину пора помыть, а то только такие грязные мужики и просят подвезти", - подумала она.
   - Мне до города, - заговорил молодой человек, - сколько возьмете?
   - Жизнь, - мрачно выпалила Глафира.
   - Не смешно. Почему так дорого? Тогда я пешком дойду.
   - У меня шутка такая. Довезу. Вы бедный, буду Вашим спонсором на одну поездку.
   - Я не бедный.
   - Кто бы говорил.
   - Что с Вами? Вы вся в крови!
   - Шла. Споткнулась. Упала. Кровь.
   - Верю. Я заплачу. Вот, возьмите, - сказал мужчина и показал свою ладонь. На ладони сверкнул маленький кусок золота.
   - Откуда он у Вас?
   - Этот карьер был некогда прибыльным, гравий даже привезли, чтобы строить здесь, но потом карьер забросили.
   - Золото - и забросили? Здесь столица рядом, а тут такой карьер с золотом, и рядом ни одного человека! Как так?
   - Я передачу по телевизору смотрел про этот карьер. Сам не поверил, что рядом с городом золото добывают в этой глине. Ведь Вы чуть в карьер не съехали! Здесь скользкая глина, а гравий сверху привозной. Весна. Только снег сошел, вот Вас и понесло.
   - Почему не стали меня спасать?
   - Я видел, что Вы выползете, а я здесь уже накатался по глине, да и с гравием хорошо знаком.
   - Золота много добыли?
   - Нет. Золота здесь на самом деле практически нет.
   - А то, что Вы мне дали?
   - Считайте, что это самородок.
   - Вам не жалко?
   - Девушка, Вы меня спасете, если до дома довезете! Поверьте - это дорогого стоит. В таком виде ехать по городу опасно.
   - Зачем сюда поехали?
   - Романтики захотелось, но больше не хочу.
   - У Вас есть жена?
   - Бог миловал.
   - А меня мой друг бросил официально, можно сказать, по паутине.
   - И Вы из-за этого чуть сегодня не погибли?
   - Да.
   -Поехали ко мне! Я не злой! Я добрый! А золото я купил у местного золотодобытчика. Пропах я здесь костром и сам знаю, что пахну не лучшим образом.
   - Тогда я зайду к Вам. Мне любопытно, а как Вы живете?
   - У меня квартира в старом двухэтажном доме в столичном переулке. Дом принадлежал одной пожилой женщине, я ее видел сам, когда был маленьким. У нее была тогда одна комната. Все печи в доме выложены кафелем, дом давно предназначен под снос. Нас уже четверть века снести обещают, а мы все в этом доме живем. Дом деревянный, да Вы сами его увидите, - и назвал адрес.
   - Я знаю этот переулок, действительно старый переулок, исторический, можно сказать.
   - Лучше бы он не был историческим, тогда бы у меня была новая квартира с удобствами, а так мне надо идти в баню или в тазике мыться.
   - Я подвезу Вас до вашего дома, но к Вам заходить не буду, Вы меня напугали.
   Машину она остановила у старого двухэтажного дома. Из булочной, расположенной в этом доме, шел вкусный запах, который перебил запах костра.
  Иду на запах ванилина, а ем корицу. Я в чай кладу одну малину, и вновь за пиццу. Потом увижу я гвоздику, хмели-сунели, В пельмени - перец - это лихо. А вы так ели? Еще люблю я вкус имбиря, но только с кофе. И вес отличный. Только гиря под ребра колет.
  Мужчина с рюкзаком зашел в подъезд, словно исчез в деревянной пещере, так показалось Глафире. Она вышла из машины, зашла в булочную, а когда она вышла из магазина, то увидела того же молодого человека, но не с рюкзаком, а со спортивной сумкой, из которой выглядывал березовый веник. Он улыбался.
   - В баню подвезете?
   - Садитесь.
   Она отвезла мужчину в баню, а сама поехала домой. Дома она залечила ранки, легла в ванну, отмылась от чужих запахов. Мокрые волосы закрутила в полотенце. Звонок прозвенел неожиданно громко.
   - Глафира, я уже чистый! Заберите меня из бани.
   - И я чистая, но с мокрыми волосами. Высушу - приеду за Вами. Где Вы взяли мой номер телефона? Как Вы узнали мое имя?
   - У Вас в машине лежала стопка Ваших визиток.
   - Уберу. А Вы кто?
   - Семейный детектив Лис, Илья Львович.
   Глафира подъехала к бане. На крыльце бани стоял неизвестный мужчина, но она заметила знакомую сумку в его руке.
   Осенний ворох листвы и шорох, мелькают тени среди берез. Любовный трепет, воркует шепот, а мы все ближе и все всерьез. Блаженна нежность в листве украдкой, крадем минуты, крадем часы. Они летают строкой в тетрадке, но привлекают твои усы. Усы колючи, почти красивы, ты в них мужчина без лишних слов, в твоих объятьях таится сила, вновь шорох листьев поверх голов. И красный отсвет на белом фоне, стена белеет среди берез, и исчезает в объятьях воля, и исчезают уловки поз. Мы просто вместе, мы просто рядом, среди мелькания теней ветвей. Но вот дождинки по листьям градом, и замолкает петь соловей. Часы проходят, проснулась совесть, миг расставания, идем домой. На наших чувствах родится повесть, в ней станем ближе, но лишь зимой.
  Теперь он был дважды известный. Стройный мужчина с идеальной стрижкой, с чистым лицом, в джинсах и ковбойке был необыкновенно привлекателен...
  
   На газоне стояла сухая трава, коротко подстриженная. Листья на деревьях лениво шевелились в легких порывах ветра. Вода со свинцовым оттенком тихо отражала аналогичное небо. Середина лета собственной персоной бродила по земле, и рядом с летом ходила Глафира. Она находилась в зените молодости.
  Вязкий воздух согрет теплом, листья стихли под желтым налетом, то пыльца своим первым полетом говорила: "Знакома с цветком". Проревел самолет над землею, что знаком с небесами, грозой, что в ладах он с богемной средою, но унес свои связи с собой. Я, молчу, похвалить себя нечем, я тиха, как вода без волны. С чайкой дружбу не водит кречет, мои мысли покоем полны. Суета из сует земная, знать про все и бывать везде. Не под силу мне жизнь такая. Суета так подобна узде...
   Походка ее еще легка, но уже не суетлива. Она много знает и обладает неплохой памятью. Фигура под одеждой не манит, но и не отталкивает. Это ситуация в значительной мере зависит от выбранной одежды. За ней струится тот запах духов, который подарил последний ее мужчина. Глафира - нормальная девушка. Она с тоской посмотрела на берег городского пляжа и не заметила загорающих людей, значит, они не заметили, что идет середина лета.
  Недалеко от Глафиры, за прибрежными кустами сидел на скамейке независимый детектив Илья Лис. Он пил воду, вот и сидел на берегу пруда, который на карте называют рекой, но все в городе его называют главный городской пруд.
  Рыжие кудри девицы, листьям осенним наряд, можно красе удивиться, ягодам красным наград. Солнце искрится, играет в вихрах красивых волос. Юный красавец страдает, зная один лишь вопрос: "Сколько девица младая будет огнем полыхать?" Клен, от рябины страдая, будет зимы только ждать.
  Рыжеволосая девушка привлекла внимание Лиса. Он невольно вздрогнул, ему показалось, что с ней он еще встретится. Он не видел мужчины, лежащего в траве. Загорает мужик и ладно. Детектив медленно ушел с пляжа по берегу пруда. Рыжеволосая женщина его не заметила.
   Он шел и думал, что надо найти событие, например ограбление банка. Дано: сожженный автомобиль инкассаторов, исчезнувшие мешки с деньгами, живые инкассаторы, чьи показания не совпадают. Кому-то нужны были деньги в большом количестве. Ей нужно для счастья 1.5 миллиона рублей. Для этого банк грабить не надо, но эти деньги у нее вряд ли появятся.
   А есть те, кто строят не просто усадьбы, а целые многоэтажные комплексы, квартиры в них продать трудно, хозяева делают акции, но народ не в состоянии купить все квартиры в новых домах. Поэтому, при социализме, квартиры давали людям. Можно было пойти на фирму и работать за квартиру. Сейчас квартиры дают за выселением, но выселение из пятиэтажек с каждым годом уменьшаются, стали дома надстраивать, чтобы не сносить.
   Если жилой комплекс построили на пустыре, то хозяева никому ничего не должны, семнадцати этажные корпуса стоят на мизерном пространстве земли. Еще не вся вода поднимается выше пятого этажа. Внешне комплекс из десятка домов необыкновенно красив, но внутри дома: квартиры без отделки, без хорошей работы лифтов и санузлов, без горячей воды. Красота домов внешняя - за счет удобств внутренних.
   Дома стоят, как чудесные картинки, а квартирки продаются с трудом. Хозяева в большом убытке. Они вполне пойдут на ограбление банка, им точно надо пять мешков денег для продолжения работ. Выход без ограбления? Пойти на переговоры с руководителем, которому принадлежит земля исключительно по службе. Короче, банк ограбили по большой необходимости. Как? Это дело следователей, их много подключится к этому делу. Разногласия по деньгам 55 миллионов рублей или 1 миллион рублей. Показали в новостях, что инкассаторская машина управляется из кабины шофера. Человек с деньгами сидит в сейфе. Пожар в машине тушится нажатием кнопки. Значит, шофер был дилетант. Грабители вскрыли мешки, то есть они знали, как это сделать, потом на глазах у пешеходов, под их камерами телефонов, разбежались кто куда. Люди не пострадали, машина сгорела. А было ли ограбление или это реклама инкассаторской машины? В голове Лиса опять всплыл образ рыжеволосой женщины, он подумал, что с ней он еще встретится.
  
   Глафира знакома с жизнью, и жизнь ее знает. И этот пляж она помнит своим телом. Сколько часов она на нем загорала! Сколько она смотрела на этот пруд с пляжа! На него она приходила в жаркие дни, когда ехать куда-либо было слишком для нее жарко. Да. Однажды она дней пять подряд одна ходила на пляж и ложилась на одно место.
   В пяти метрах от нее лежал великолепный мужчина. Его накачанное тело излучало столько энергии, что она утром вскакивала, смотрела на небо и бежала на пляж. Он приходил утром. Тело его уже было бронзовым от загара. Она смотрела на него и вставала поодаль. Она вообще любила стоять на пляже и только иногда ложилась ногами к солнцу.
   Когда мужчина лежал, он ей нравился, но стоило ему подняться на ноги, он становился ей не интересным. Интеллекта в нем казалось маловато. Физически он ей импонировал, но его лицо и лоб не вызывали умиления. Он ее тоже заметил, но помалкивал. Волосы у него были как эта трава - сухие, коротко подстриженные. Они так и не познакомились.
   Середина лета.
   И центр напрасной ревности. Да, она последние дни страдала от ревности, то ли это любовь не уходила и держалась в ее душе остатками ревности. Тихон был с интеллектуальным лицом, но без особых признаков мускулатуры. Лицо ее устраивало, но тело не привлекало. Однако она его любила некоторое время и ревновала ко всем женщинам, с кем его видела. И вот сейчас, глядя на пустой пляж, она почувствовала, что и ревность ее больше не интересует. Настроение стало похожим на свинцовые облака.
   Что дальше?
  Как люблю я солнечное утро, легкий запах листьев и тепла! Жизнь прекрасна, в ней тепло и мудро, и дорога с солнышком светла. Все цветы вдыхают с упоением теплые, наземные лучи. Я их поливаю с вдохновением, а ты, друг, сегодня помолчи. У меня сегодня другом - солнце! С ним веду строптивый разговор, на свету поблескивают кольца, ты молчи, ты счастья нынче вор. Ты замкнулся солнцу нелюбимый, хмурый и задумчивый чудак. Ладно, я куплю сегодня сливы, темные плоды. Что в них не так? Оба вы темны, как эти сливы, лучше абрикосы прихвачу, в них от солнца стынут переливы, я еще оливы захвачу.
   Почему жизнь женщины обязательно должна крутиться рядом с мужчиной? Она что, сама вокруг себя не может покрутиться? Да запросто! И чего она вчера весь вечер давила на кнопки телефона, а слышала одни гудки? Тихон ей не отвечал. И зачем ей в Интернете высматривать его письма? Она остановилась на берегу пустого пруда, лодки и те не бороздили его просторы.
   Девушка повернула голову и увидела в траве мужчину. Он лежал спиной к ней. Эту спину она уже видела! Давно, но видела на песчаном пляже, а сейчас спина виднелась из травы. Ей стало страшно. Захотелось убежать. Но глаза заворожено смотрели на мужскую спину, ей неудержимо захотелось коснуться пальцами его кожи.
   А кто мешает?
   Он один. Она одна. И лето, хоть и не жаркое, но лето. Она подошла ближе, заметила его рубашку на ветках дерева. Он лежал в брюках.
   - Вы живы? - спросила Глафира дрожащим голосом.
   В ответ она услышала оглушающую тишину. Ей захотелось убежать, но некогда обожаемая спина тянула к себе. Она нагнулась к мужчине, он резко повернулся, и она оказалась на его груди.
   - Здравствуй, любимая! Долго же я тебя ждал!
   Она лежала на его крепкой груди, их глаза смотрели в упор.
   - Ты не из трусливых баб! Я люблю тебя, женщина! Понимаешь! Я два года не мог тебя найти! Я не знал, где тебя искать! Я шел на пляж в любой теплый день. Я ждал тебя!
   Она попыталась скатиться с его груди, но он судорожно обнимал любимое тело, которым бредил так долго!
   - Почему ты перестала ходить на пляж?
   - Мой молодой человек не пускал меня на пляж и сам не ходил на него.
   - А я?!
   - Простите, но мы не знакомы! Да, я помню Вас на пляже! Да, мы пять дней рядом загорали, но мы не разговаривали и не знакомились! Да, мы вместе работали!
   - А! Помнишь! Ты меня не забыла!
   - Пока еще не забыла, поэтому и нагнулась. Я подумала, что Вам плохо.
   - Мне было плохо, но теперь я чувствую себя отлично под твоей тяжестью!
   - Отпустите меня, и я поднимусь, Вам станет легче.
   - Я не отпущу тебя! Я тебя поймал! Ты моя! - и он впился в ее губы с такой страстью, что она невольно ему ответила.
   Что с людьми делает любовь?
   Она выключает их сознание из розетки совести. Совесть засыпает с чистой совестью. Двое. Их было двое. Стало нечто единое, страстное, порывистое. Они перевернулись. Его глаза смотрели сверху, они лучились счастьем! Глаза казались огромными. Его волосы прекрасным ореолом обрамляли его лицо. Он был великолепен, и как она тогда его не разглядела? А, тогда у него была очень короткая стрижка!
   - Я не выпущу тебя, пока не скажешь, как тебя найти! - проговорил мужчина и тут же поцеловал ее в волнующие его губы.
   Она под поцелуем стала приходить в себя, но вывернуться из-под крепыша сил не было. Она вся была распластана на траве, и губы были под его губами. Она дернулась туда, сюда, но он только крепче сжимал ее со всех сторон. Он вдруг отпустил ее, сел рядом и стал смотреть на нее с таким обожанием, что ей стало неловко.
  Молодой ты мой, с прической без седых волос. Ты мечтаниями очень рьяный, любишь ты до слез. Вновь в меня влюбился юный и красивый бес, он готов идти со мною хоть домой, хоть в лес. Только мне немного стыдно от такой любви, или глупо и обидно, все равно - зови. Поцелуй, скорее в губы - осуши меня. Я люблю тебя красивый, жизнь не поменять. Я пойду с тобою, милый, хоть домой, хоть в лес. Я люблю тебя, мой милый, ты мне в душу влез! Без тебя мне очень грустно и весь мир не мил. Без тебя в душе так пусто, если грусть не пил. Подойди ко мне, мой милый, посмотри разок.
  Полюби, красивый, милый, не целуй в висок. Поцелуй, скорее в губы - осуши меня. Я люблю тебя, красивый, жизнь не поменять.
   - Как Вас зовут? - спросила Глафира, смутно сознавая, что она уже знала его имя, но забыла или не хотела вспоминать.
   - Платон.
   - А я Глафира Скрепка.
   - Это ж надо! Как же я тебя, Глафира, искал! Скрепку бы кинула с неба, чтобы я тебя мог найти. Я уже открывал сайт "Жди меня", но что писать? Что ищу девушку в купальнике с пляжа у пруда? И я Вас раньше видел, но не помню, когда и где.
   - Зато наши отношения проверены временем.
   - Смеешься? Смейся, теперь и я могу смеяться, - и он лег на спину, но быстро повернулся, взял в руки ее ноги, прижался к ним. - Это ты! - и весело рассмеялся.
   Они встали, стряхнули с себя травинки и соринки. Он надел рубашку. Они пошли, держась за руки.
   Платон резко остановился и спросил очень серьезным голосом:
   - Куда идем? Глафира, ты не представляешь, как я тебя искал! Я так рад! Я так боюсь потерять тебя! Ты замужем? У тебя есть дети? Где живешь? Где работаешь?
   - Все есть понемногу, - она вздохнула, ведь только сегодня она полностью порвала с бывшим молодым человеком.
   - Не вздыхай, все наладится.
   - Платон, вы пляжный бомж?
   - Нет, BMW смотрит на тебя. Почему я был на пляже? Так захотелось. А ты почему сегодня здесь гуляешь?
   - Сама не знаю, захотелось здесь пройти. Моя зеленая Лада стоит рядом с BMW. Наши машины раньше нас встретились, как кони у стойла.
   - Номер твоей машины я уже запомнил, это последняя модель, в этом году она популярная. Это уже кое-что. Но без машин у нас было больше общего, вернемся на берег?
   - Что-то будет, когда до жилья дойдем, мы расстанемся.
   - Не болтай зря! Мне все равно, где ты живешь! Будешь жить со мной. Я к тебе не приеду.
   - Не люблю насилия. Я буду жить дома.
   - Хочешь, чтобы я тебя вновь на два года потерял? Нет, я не отпущу тебя!
   - Почему меня сегодня вынесло на этот берег?
   - Я тебя ждал! Я, как зверь, затаился. Я знал, что ты вспомнишь мою спину на пляже.
   - Сколько девочек на свете! Зачем я Вам?
   - Об этом говорить не стоит, ты мне нужна! Мне твоя фигура два года мерещится! Никто не может тебя заменить, и ты это прекрасно понимаешь.
   И он вновь обнял ее со страстной силой и уходящим отчаяньем.
   Рядом с молодыми людьми остановилась HONDA красного цвета. Из нее выскочила женщина в красном брючном костюме, с длинными черными волосами.
   - Платон, это кто с тобой? Что за тихоня в твоих руках? Да отпусти ты ее! Это моя кузина!
   - Полина, проезжай! Сегодня не твой день.
   - Я уеду, но с тобой.
   Рядом резко остановился темный автомобиль, из него выскочил мужчина.
   - Глафира, я передумал. Я могу передумать? Поехали домой, хватит сердиться.
   - Это судьба, - сказала женщина в красном и повернулась к сухощавому мужчине. - Тихон, Вы теперь брошенный мужчина? Глафира Вас бросила? Можно я Вас подниму?
   Тихон посмотрел на бледную Глафиру в объятиях Платона и на яркую Полину.
   - Поднимайте меня, Полина! - сказал решительно бывший мужчина Глафиры.
   - Четыре человека и четыре машины, а надо сделать две пары, - растерянно проговорила Полина.
   - Машины оставляем здесь и идем на берег пруда, - четко сказал Платон.
   - Пошли, - сказал Тихон.
   Все четверо пошли к берегу. Тихон посмотрел на сухую траву, увядающую на берегу пруда, сбегал к машине, взял сдутый надувной матрас с насосом и догнал людей. Он быстро накачал матрас и предложил дамам на него сесть. Они отказались, тогда он сел сам. Рядом с ним села Полина. Платон взял Глафиру за руку, и они вдвоем быстро пошли к машинам. Она села в BMW и они поехали. Глафира почувствовала тяжесть на плечах и странное дыхание. Она увидела крупные лапы собаки и отменную собачью мордочку крупных размеров.
   - Хорошая, хорошая, - выдохнула Глафира собаке.
   - Это он, его зовут Львиный Зев. Можно Зева де Люкс, как удобно, но лучше Зев. Он всегда меня сопровождает.
   - Мы куда едем? - спросила Глафира с нервной дрожью, глядя больше на собаку, чем на Платона.
   - Сегодня выходной день у меня, и у тебя тоже. Мы поедем туда, куда глаза глядят. Первым делом нам надо повенчаться, поэтому мы поедем в Загорск. Там чинная обстановка, она способствует очищению от блудных мыслей. Ты Полину видела? Моя бывшая дама сердца, ей храмы и соборы не помогают.
   - Мы едем венчаться?
   - Не совсем так, но близко. Послушаем пение колоколов, и ты легко забудешь Тихона. Мы с тобой пройдем обряд очищения. С экскурсией погуляем между храмами и в один обязательно зайдем. Сегодня день - самый раз для таких мероприятий. Там есть особая святая вода. Выпьем - помолодеем. Душа наша и очистится от скверны прежних отношений.
   - Как у Вас все серьезно.
   - Я тебя долго ждал, уже забывать стал.
   Все так и было. Через Гефсиманский Черниговский Скит и святой источник они вышли в новую жизнь, в которой пока все было по-старому.
   - Платон, Вы меня не спросили о моей семье.
   - Ты о чем? Ты одна гуляла в выходной день. Где твоя семья? Твоя семья - это ты.
   - Почти угадал. Тебя волнует, сколько мне лет? Кем работаю?
   - Я могу ответить, кто я. Я работаю менеджером по продаже электронных товаров высшего качества, хотя по образованию я электронщик. Знаешь, кого я видел? Ко мне приходили певцы и актеры. Я теперь всех актеров без телевизора вижу.
   - Ты почему хвалишься?
   - Прости, Глафира, я помечтал. Я охранник, обычный временный охранник. А актеров я на самом деле вижу, но они меня не видят.
   - Замечательно, а вдруг ты дворник на Мосфильме? Вообще тогда всех знаешь.
   - Я не дворник. Я совсем забыл, мне сегодня в ночь выходить. Я тебя подвезу к твоей Ладе, и мы разбежимся.
  
  
  Глава 2
  
   Платон высадил Глафиру у машины и быстро поехал в сторону городской больницы. У него отец лежал в реанимации с обширным инфарктом, сегодня он мог его увидеть. Отец казался тенью самого себя. Он был абсолютно бледный, похудевший, какой-то прозрачный. Если бы не бригада врачей из реанимационного отделения, его бы уже не было на свете. Отец выглядел живым покойником. Ужас охватил все существо Платона, он не сказал Глафире истинной причины поездки в Загорск. Он там молился за отца, но мысленно, вслух он этого делать не мог. Он не сказал ей, что лежал в траве у пруда от страха за жизнь отца. Платон любил отца. И теперь он видел его живого. Платон Глафиру вообще почти забыл, но вспомнил пляжной памятью, лежа на земле. Она своим присутствием помогла ему выйти из транса, она на него положительно повлияла.
   - Сын, почему с таким ужасом на меня смотришь? - тихо проговорил отец.
   - Прости, отец, ты прекрасно выглядишь.
   - Не хорошо обманывать старших. У меня для тебя есть информация. Когда я был между небом и землей, я видел тебя с женщиной, но это была не Полина. У нее зеленая Лада, она твоя женщина от природы, - сказал отец и потерял сознание.
   Платон позвал медсестру, которая в свою очередь вызвала врача. Скоро подошла его мать. Он ушел из больницы, думая над последними словами отца. Если бы так было все на самом деле! Глафира ему понравилась, но и только.
   Глафира, выйдя из BMW Платона, почувствовала подставу, она ощутила себя брошенной, обманутой. Ее использовали и выкинули, как пакет. Посмотрев вслед уезжающей машине, она перевела взгляд на берег пруда. На берегу лежал надутый матрас, и рядом с ним в странной позе лежал мужчина. Она вздохнула и решила посмотреть, кто там ее ждет на этот раз. Берег пруда вновь был пустынным. У надувного матраса лежал Тихон лицом вверх. Он был ни жив, ни мертв, но шевельнуться не мог.
   - Тихон, что произошло? Что с тобой? - участливо спросила Глафира.
   Он замычал и показал на сердце пальцем.
   - Я вызову врача, - сказала она и стала набирать номер скорой помощи на сотовом телефоне.
   Тихона увезли в больницу и положили в палату, куда в тот же день перевели отца Платона из реанимации. Его отца в палате звали Дмитриевичем, на что тот не обижался, он привык к обращению по отчеству. Через пару дней Тихон и Дмитриевич могли вполне сносно разговаривать, естественно, что их волновала причина их сердечных неурядиц. После нескольких фраз о том, что было с ними до сердечного приступа, они пришли к выводу, что причина их болезни одна, и зовут ее очень скромно - Полина. Она была девушкой Платона. Полина была столь яркой особой, что руки мужчин тянулись к ней, думая, что их руки растут из ее тела.
   Кирилл Дмитриевич по простоте душевной случайно тронул рукой Полину, когда они почти одновременно выходили из парикмахерской, он практически случайно коснулся ее тела. Она взвизгнула и прыснула ему в лицо некий газ из баллончика. Он надышался этой прелестью до инфаркта. Тихон оказался покрепче. После отъезда Глафиры с Платоном, минут через пять, он полез к нежному телу Полины и глотнул газ из баллончика. Краткая история сердечных воздыхателей яркой женщины закончилась на соседних кроватях в больнице. У них мелькнула светлая мысль подать на нее в суд, но, поговорив, они решили: этого делать не следует.
   В следующий раз Глафира и Платон встретились в больнице.
  Свет ночует в окнах коридора, и больные спят среди огней, замолкают просьбы и раздоры. Ночью, что болит, еще больней. Тихо происходит воскрешение, безысходность движется волной. Утро. На уколы приглашение, и по телу пробегает зной.
  Она пришла к Тихону, а он к отцу, Дмитриевичу. Больные с истерическими смешками рассказали причину своей болезни. В сторону Полины летели словесные шишки до тех пор, пока они не выговорились. Мужчины замолчали. Тихон посмотрел долгим взглядом на Глафиру и сказал:
   - Совет вам да любовь.
   - Тихон, я не выхожу замуж за Платона! Я к тебе пришла! Ты вылечишься и вернешься ко мне.
   - Вряд ли. Но ты приходи, кроме тебя ко мне никто не придет.
   Сказав вежливые слова прощания, они разошлись.
   Платон сел в свою машину. Глафира села в свою Ладу. Они разъехались. Он поехал к Полине, злой на нее до крайней степени. Ведь он ее газ уже проходил! И вот две новые жертвы на больничной койке лежат. Где она эти баллончики берет? Выкинуть их - и дело с концом. Так он мечтал по дороге.
   Полина физически не выносила мужских прикосновений, она их терпеть не могла. Драться со всеми, кто западал на ее внешность, ей было не под силу. Она добыла баллончики с неким газом, он сужал сосуды человека, попадая в дыхательные пути. Дмитриевич много глотнул, да и стар был для таких злых шуток. В Полине таился комплекс неполноценности, она и с Платоном вела себя как девушка. Посмотреть на нее, так только что с Тверской улицы пришла, а на самом деле у нее не было ни одного мужчины. На Тверской улице она посещала магические по своей престижности магазины и не более того. Разумеется, она видела моду этой улицы, и она отражалась на ее внешности.
   Платон любил Полину, но он был нормальный мужчина, поэтому из-за нереализованных желаний так крепко вцепился в Глафиру. Он изнемогал от элементарных мужских желаний. Все просто, как само устройство мира человеческих отношений.
   Глафира думала в это время о том, почему для современного инженера вредны шахматы. Почему? Для того чтобы создавать современную технику, нужны чистые мозги, а если человек тратит их на тяжелую литературу и умные шахматы, то его элементарно не хватит на длительное служение науке. Его мозги сорвутся на пустых хлопотах. То, что хорошо было для шаха десять веков назад, то плохо для современного инженера. Поэтому инженер не имеет права отдавать себя гарему женщин. Он истощится раньше времени, не выработав свой научно полезный потенциал. Это аксиома. А потом она стала думать о Платоне, неплохо они съездили на экскурсию, и вовсе он не тупой, как она думала о нем на пляже. Он скорее крутой и таинственный. Тихон и Полина пусть пообщаются. Внешне они друг другу подходят.
   А проблемы Полины скорее всего в том, что она не нашла того, кто полюбил бы ее быстрее, чем она, как фокусник, вытащит свое оружие против мужчин. Нужен мужчина с быстрой реакцией, который бы ее обезвредил. Интересная мысль. Платон с ней справлялся, но терпение его иссякло. Полину надо непременно наказать настоящей любовью. Глафира задумалась, хорошо бы на это уговорить Тихона, если он не побоится к ней еще раз подойти. Глафира позвонила Платону и сказала:
   - Платон, спасибо за поездку! У меня есть просьба: направь Полину в больницу к Тихону, чтобы она посмотрела на результат своей газовой атаки, которая плачевно оканчивается.
   - Глафира, Полина - девушка непредсказуемая. Попробуй ее уговорить сама, - ответил он.
   Глафира позвонила Полине:
   - Полина, извини, что я тебя тревожу, но Тихон лежит в больнице, он не понял, что с ним произошло. Ты не могла бы его посетить?
   - Запросто. Говори номер палаты и отделение. Хорошо, я к нему заеду.
   Глафира помахала головой от негодования, но лишнего слова не произнесла. Тогда она решила предупредить Тихона по телефону:
   - Тихон, к тебе Полина едет. Будь любезен, предупреди мужчин, чтобы руки свои в карманах держали и ее не трогали.
   - Глафира, а ты меня не могла раньше предупредить?
   - А кто знал? Ты сейчас не попади в ту же ситуацию.
   Полина приехала в больницу. Она зашла в палату и увидела, что все мужчины держат руки в карманах.
  Что-то спать мне не дает, что-то в воздухе чужое, что-то перцем отдает, что-то чудится большое. Бывший, что ли, старый черт, будто волк, зубами щелк, и закрыт любовный грот, не медведь он ныне, волк. Что-то где-то да не так, все не так иль это кредо. Одиночество - пустяк? Это что-то вроде бреда.
  Ночь без сна, и дела нет, что-то где-то происходит, я включаю верхний свет, в голове же мысль приходит: "Я неправильно живу, что-то мне не по карману, кем я в обществе слыву? Не слыву, так слыть я стану".
  Она сама поставила передачу на тумбочку Тихона и сказала:
   - Здравствуйте! Выздоравливайте! - и, повернувшись в сторону Тихона, добавила: - Простите, но и Вы были неправы.
   - Согласен, я поторопился, - сказал Тихон, не вынимая рук из карманов.
   - Тихон, я думала о тебе...
   - А почему не вызвала скорую помощь? Если бы не Глафира...
   - Я прыснула в тебя газ и ушла, откуда мне было знать, что ты копыта откинешь?
   - Грубо как... Полина, ты яркая, красивая женщина...
   - Я об этом наслышана. Меня не надо трогать руками!
   - Не буду трогать тебя руками, пока сама не попросишь. Ты меня бросила...
   - Не начинай. Если я тебе нужна, то будь добр, не будь нудным.
   - Глафира от меня ушла...
   - Глафира недалеко ушла, а к Платону. Найти ее можно. Я ее хорошо знаю, она тебе не подходит. Тебе я подхожу.
   - В этом есть доля истины, но что мы с тобой будем делать? Что?!
   - Спокойно, Тихон, лечитесь, а там посмотрим! Я приеду к Вам завтра, - и она быстро вышла из палаты.
   Мужчины смотрели на Полину во все глаза и держали руки в карманах, пока она не скрылась из виду, потом подошли к Тихону.
   - Ничего себе женщина! - проговорил один.
   - Отменная дамочка! - выдохнул второй.
   - Повезло тебе! - выкрикнул третий.
   - Тихон, бойся ее, - предупредил Дмитриевич.
   - Я знаю. Но она такая красивая, ребята! - восторженно воскликнул Тихон и потянулся к полиэтиленовому пакету на тумбочке.
   Мужчины по очереди исповедовались о своих подвигах на личном фронте. Тихон слушал их и ел, ел, все меньше вспоминая Глафиру, думая только о Полине.
  
   Полина после посещения в больнице Тихона выбросила все баллончики с газом. Она встретила его из больницы и привезла домой. Раньше у него была комната в четырехкомнатной квартире, когда он жил с родителями, но питался он отдельно от них и вел скромный образ жизни. Родители его имели дачу, куда он редко ездил. Он сдавал белье в прачечную, потому что не хотел обременять родственников ничем. Женщин у него практически не было, он со всеми дружил и заигрывал. Он умудрился купить двухкомнатную квартиру. Полина прониклась к Тихону участием. А он ее практически не касался.
   Долго такие отношения продолжаться не могли. Полина стала замечать, что перестает быть яркой женщиной, она стала полнеть, дурнеть. Она уже не смотрелась в зеркало, словно ее сглазили. Она становилась похожей на него. Тихон тоже стал прибавлять в весе после больницы, но набирал не мышечную массу, а элементарную жировую прослойку. Полина вспоминала свои редкие отношения с Платоном все реже и реже.
  Мне дорог твой небесный взор, твой чудный лик меня смущает, тревожит кровь, любовь играет и изгоняет глупый вздор. Твой взгляд, о, он достоин песни, твой милый задушевный взор, как для меня опасен он, без всякой дружественной лести.
   Раньше она была яркой женщиной и вела насыщенный образ жизни, тогда и купила алую машину, теперь она этой машины стыдилась и хотела ее поменять. Прежний ее мужчина водил ее на приемы и презентации, на которые его приглашали клиенты. Они расстались, когда он полез к ней с нормальными мужскими намерениями. Она достала газовый баллончик, и он выбил его из ее руки. На этом презентации прекратились.
   Глафира решила заняться вплотную Платоном, но он оказался неуправляемым и ей не подчинялся. Она билась как рыба об лед, и все безуспешно. Она хотела уже махнуть на него рукой и тут услышала звонок в дверь. Она заглянула в глазок и увидела цветок.
   - Эй, кто там? Я не открою дверь, пока не увижу вас.
   - Глафира, это я, Платон.
   - Ты?! - удивленно воскликнула Глафира, открывая нервно дверь.
   Между ними красовался огромный букет цветов. Платон вошел в квартиру. Цветы поставил в вазу. Он прошел в комнату, сел на диван. Перед ним стоял журнальный столик.
   - Нормально живешь, Глафира, - сказал он, крутя головой.
   - Не жалуюсь.
   - А я с родителями живу, - без эмоций вымолвил Платон.
   - Я поняла.
   - Ничего ты не поняла, - нервно заговорил он. - Мы взрослые люди, а ведем себя как подростки. Жизнь мимо проходит!
   - От меня что требуется? - раздосадовано спросила Глафира.
   - Прости, я погорячился. Ничего у нас не получится! - с истерическими нотками в голосе проговорил крепкий на вид мужчина. - Я сейчас один. Приходи ко мне.
   - Ты уже пришел ко мне, а Тихон сейчас с Полиной любовь крутит.
   - Я в курсе. Я не против их пары. Хочу сделать тебе предложение: выходи за меня замуж!
   - Отлично! Ты у меня спросил: свободна ли я?
   - Согласишься, будешь свободная для меня. Ты мне подходишь.
   - Я это знаю. Но у меня есть еще один бывший гражданский муж, и это не Тихон, хотя я сейчас одна.
   - Возьмем его к себе! - удивился Платон своим словам, а еще больше он удивился тому, что у Глафиры был кто-то до него и кроме донжуана Тихона.
   - Он иностранец. Я от него сбежала, теперь одна живу. Он привык жить с пирамидами, а я не могу с ними жить. У меня аллергия на чужой климат, поэтому меня он отпустил домой полюбовно. Я покрываюсь волдырями размером со смородину, стоит мне выйти на солнечную улицу на его родине.
   - Размером с черную или красную смородину?
   - Белую смородину. Я серьезно говорю.
   - И я не шучу. А здесь я на тебе волдырей даже на пляже не видел. Так что было с тобой раньше?
   - Помнишь, когда я лежала на пляже, а к тебе не подходила? Тогда я вернулась на родину, мне так хотелось на солнце полежать и не покрыться волдырями! Земля одна, а солнечная радиация разная. Моя кожа выносит только наш климат с прохладным летом.
   - Я понял, что виновных в твоей истории нет. Как твой гражданский муж посмотрит на твою законную женитьбу?
   - Он в том году сам женился. Я живу одна.
   - Славно, одна жизнь у тебя за бугром осталась, вторая жизнь здесь не получилась с Тихоном. Мое предложение остается в силе, я не богат, но есть машина и квартира с родителями.
   - Я поняла и могу выйти за тебя замуж! Но еще Тихона надо пристроить, чтобы он нам не мешал.
   - Он кто тебе? Поподробнее, если можно.
   - Друг. Друг, и все. Он меня поддерживал морально, но не материально со дня знакомства.
   - Тогда Тихон с Полиной пара.
   Слишком серьезный разговор ограничивал любовные импульсы.
  Не повторяется любовь, не повторяется. Всегда она, как в первый раз, раскрепощается. И раскрывается душа, парит взаимностью, все стены прежние круша былой ранимости. Рука с рукою невзначай случайно встретится, и поцелуем поцелуй в любви отметится. И нечто нежное пройдет, как импульс гордости, и потихоньку тает лед тягучей горести. И окунуться не спешат два сердца в чувственность, любви все таинства верша, в пределах чуткости.
   Платон и Глафира просто побеседовали за чашкой чая и разошлись по домам. Они договорились о том, что каждый из них будет жить у себя дома, не обременяя друг друга семейными отношениями. В дверь позвонили. Глафира открыла дверь, думая, что пришел Платон, но за дверью стоял его отец Дмитриевич:
   - Глафира, я хочу познакомиться с будущей невесткой.
   - Проходите, - сказала Глафира, пропуская в квартиру предполагаемого родственника.
   - Я по делу. Я хочу, чтобы Вы стали моей женой, а со своей женой, Инессой Евгеньевной, мы давно живем в разных комнатах.
   - Вы нормальный человек?
   - Вполне. Зачем тебе мой Платон? Я лучше.
   - Да Вы еще от инфаркта не отошли!
   - А я такой! И у меня есть для тебя подарок, а у моего сына жабу в болоте не выпросишь, - и пожилой мужчина достал из внутреннего кармана пиджака коробочку, обтянутую желтым бархатом.
   - Не надо мне подарков! Идите домой! Понятно, почему в Вас Полина разрядила газовый баллончик!
   - Не смей вспоминать! Смотри! - и он открыл коробочку.
   В коробочке лежал малюсенький янтарь.
   Глафира так была поражена, что даже не рассмеялась.
   - Это янтарь из усыпальницы фараона.
   - Чудно. Откуда там взялся янтарь? Как он к Вам попал?
   - Я был членом экспедиции в тайны пирамиды и нашел этот камешек. Наша экспедиция спустилась в гробницу. Люди хватали все, что под руку попадало, но потом не могли выйти из усыпальницы. Они погибли почти на месте. Я стоял наверху. Один человек, умирая, бросил горсть самоцветов на песок. Это все, что он вынес из гробницы, и прожил больше других. Те, кто брал больше, жили меньше, они не доползли до выхода. Я не выдержал, взял маленький янтарь и больше ничего. Я тогда был совсем молодым человеком.
   - Почему мне такая честь? - прошептала Глафира, с восхищением взирая на янтарное чудо.
   - Глафира, ты вытянула Платона из тяжелой депрессии и спасла меня. Ты заслужила награду. Нет, замуж за меня выходить тебе не надо - это моя дежурная шутка, которую не поняла Полина. Если у вас с Платоном будет ребенок, то я буду счастлив, тогда и янтарь будет принадлежать моему внуку.
   - Спасибо, - искренне сказала Глафира, забирая протянутую коробочку.
   Но бархатная коробочка выпала из ее рук. Янтарь выпал из желтой коробочки. Ноги пожилого человека подкосились. Он упал, протягивая из последних сил руку к янтарному зернышку. Ему стало плохо.
   - Господи! - вскричала Глафира. - За что мне эти испытания?! - и она стала вызывать врача.
  Земляные запруды в долине реки укрывают воды драгоценные капли. В интернете запруды меня обрекли быть скромнее в строках и подвижнее цапли. Но бывает - замру, но бывает - замкнут на странице одной, дальше нет мне и шага. В древних странах всегда правил пряник и кнут, человек он всегда до аншлага так жаден. Что творю я сейчас? Пирамиды из слов. Но другим удалось до Величия добраться, и Мемфис это сайт для умнейших голов, а поэты всегда в чем-то сестры и братья.
  А запруда моя далека от реки, она быстро порой высыхает бесследно. Видно боги всесильны. Для сильных - легки: и большие стихи, и небес эполеты. Наконец удалось сделать дамбу свою, я ее возвожу каждый миг свой на свете, рядом с нею стою, защищая в бою, от нападок и просто плохих лихолетий.
   Глафира с ужасом взирала на янтарь фараона. Она боялась взять в руки древнее сокровище и понимала, что его надо спрятать от людей. Ей показалось, что ее убьет током, если она рукой коснется янтаря из коробочки. Она взяла пинцет через резиновые перчатки, подняла пинцетом с паркета янтарь фараона, положила его в желтую коробочку и спрятала ее. За окном заревела сирена. Врач выслушала Глафиру, она поняла, что больной недавно перенес обширный инфаркт. Пожилого человека вновь увезли в больницу. Глафира вышла на улицу, посмотрела на стриженый газон, вспомнила янтарь фараона, села на скамейку и задумалась.
   После смерти отца Кирилла Дмитриевича Платон расхотел жениться на Глафире. У него была трехкомнатная квартира с родителями. Мать, Инесса Евгеньевна, ему не мешала, а помогала, и жена ему теперь была ни к чему. Глафира Платону про янтарь фараона ничего не сказала. На отказ жениться на ней не обиделась. Она спросила у будущего наследника:
   - Платон, а не остались ли желтеющие бумаги в архиве твоего отца?
   Платон такому исходу дела очень обрадовался и пригласил Глафиру посмотреть бумаги Дмитриевича. В одном шкафу она обнаружила стопку папок. Она сложила архив в четыре полиэтиленовых пакета и с помощью Платона донесла их до машины. А он был рад избавиться от старого, пыльного хлама отца.
  Я умею читать между строк, я могу все порою домыслить. Я сама себе часто пророк, я хитрее, чем хитрые лисы. Ухожу иногда и бегу, оставляя знакомые лица. Имидж свой я еще стерегу, заставляя словами излиться. А кого же? Конечно себя. Я пройду сквозь века незаметно, свою ауру скромно любя, козыряя архивом несметным.
   Полина, прослышав об изменениях в судьбе Платона, явилась к нему с повинной. У него глаза от изумления стали как пятирублевые монеты: перед ним стояла бурая дурнушка. От прежней яркой красоты Полины почти ничего не осталось.
   - Полина, где тобой мыли пол?! - воскликнул удивленный Платон.
   - Я так изменилась?
   - Не то слово, ты обветшала, как старая тряпка.
   Она подошла к большому зеркалу, осмотрела себя и пролепетала:
   - Я давно такая.
   - Бросай Тихона и возвращайся ко мне. Я расстался с Глафирой, она слишком самостоятельная девушка. С тобой мне проще и легче.
   - Я не против тебя, - затравленно сказала Полина.
   - Какая ты теперь! Ой, что из тебя сделали, уму непостижимо! - все не переставал удивляться Платон. - Принимай хозяйство в свои руки: убирай, готовь еду и меняй все на свой вкус. Действуй! Мама постоянно на работе.
   - Я что, от домашних хлопот красивее стану? - с наивным притворством спросила Полина.
   - Красивее вряд ли, но стройнее станешь, если не будешь съедать все, что приготовишь.
   - Такая перспектива меня не радует, лучше помоги мне поменять красный автомобиль на любой другой.
   - Ой, совсем потухла девочка. Нет, не помогу. За какие заслуги твои передо мной я должен тебе помогать и тратить свои купюры? Я тебе предложил быть хозяйкой в моем доме? Ты отказалась. А я отказываю тебе.
   - Ты предложил мне стать твоей домработницей.
   - А в чем разница? Я не понял! - искренне удивился Платон.
   - Пока. Я ушла, - сказала Полина, захлопнув за собой дверь в прошлое.
   Полина вышла от бывшего друга с внутренней обидой на всех мужчин.
  Что делать, если пусто на душе? Что делать, если денег нет в кармане? Что делать, если мрак напал уже? Что делать, если вы не в ресторане? Никого не трогать и не ждать, и никто вам нынче не поможет. Надо в своих мыслях полетать и свои все навыки умножить. Вознестись поближе к чудесам, вспомнить все любимые успехи. Смотришь ты с надеждой в небеса? Надевай-ка лучшие доспехи.
  Но солнце светило, трава зеленела, грустить не хотелось и одной быть тоже не хотелось. Тихон ее больше не привлекал, он вел холостой образ жизни. Она знала, что он богатый, его карманных расходов ей бы на новую машину точно хватило! Но у него и рубля не выпросишь - это она знала по личному опыту, хотя Глафира утверждала, что он щедрый. Но когда это было?!
   Пошла Полина домой, а навстречу ей шла Глафира. Девушки остановились, испытующе посмотрели друг на друга.
   - Полина, ты от Платона идешь к Тихону? - с легкой обидой спросила Глафира.
   - А ты от Тихона к Платону? - не удержалась Полина.
   - Отлично, так и пойдем по своим новым местам.
   - Глафира, Платон сказал, что вы разошлись, - обиженно сказала Полина. - А ты к нему идешь. Он мне предложил быть хозяйкой в его доме.
   - Надеюсь, ты не отказалась? - тревожно спросила Глафира.
   - А вот и отказалась! - неожиданно гордо ответила Полина и пошла домой.
   Мать, открыв дверь Полине, сказала, что купила посудомоечною машину, и ее уже установили.
   - Спасибо, мама! Я буду жить дома! - воскликнула Полина и стала рассматривать новую посудомоечную машину на кухне. Сама кухня сияла всеми светлыми поверхностями. Она с наслаждением оглядела творение рук матери. Ей осталось вымыть руки, а мама уже ставила на стол тарелки с едой.
   - Хорошее решение, живи дома, - ответила довольная ее решением мать.
   На следующий день Глафира рассказала Платону о том, что именно обнаружила она в бумагах. Оказывается, его отец некоторое время был археологом, а потом резко сменил профессию. Еще она нашла подтверждение тому, что он был участником экспедиции в гробницу фараона.
  Я знаю, кто построил пирамиды! Их мамонты построили, друзья. Не надо на меня пустой обиды, давно все было, но все помню я. Четырнадцать мгновений пролетело, и каждое мгновенье - тыща лет. Семь метров было и людское тело, и каждый человек наш был - атлет. Да, мамонты гуляли, носороги, деревья ускользали в толщу лет. Цвели пески, и делали дороги, и блоки поднимали, как букет. Не верите? Проверите. Погода тогда была совсем, совсем иной. И кислород гулял-нагуливал породу. Трава в песках огромная росла. И не была песка. Нил разливался, как море или больше. Тишина плыла средь пирамид. Век обрывался. Ушли те великаны навсегда.
  Эта новость Платона не удивила, в раннем детстве нечто подобное он слышал из разговора родителей. Глафира спросила:
   - Есть ли в доме сувениры из гробницы?
   Он ответил:
   - Ничего подобного никогда в доме не было, либо мне об этом неизвестно.
   Глафира ушла домой, оставив Платона одного. Ее мысли работали в другой области. Ее первый гражданский муж жил в стране Пирамид, откуда привез отец Платона янтарь фараона. Совпадение было несколько странным. Сама она туда поехать не могла, аллергия на жаркое солнце у нее была очень сильная. Жару и сухой климат она не переносила. Ей хотелось дождливой погоды, а там дождей практически не было. Желтый песок, желтая коробка. Отдать янтарь фараона государству, и дело с концом - иногда такая мысль посещала Глафиру, но расставаться с реликвией ей не хотелось, но и хранить у себя боялась. Глафира достала с полки книгу Пруса "Фараон", полистала, почитала. Она эту книгу читала раньше, но теперь искала в ней нечто другое. Когда-то она прочитала эту книгу на одном дыхании, сейчас читала критически. Ответа на свои вопросы она не находила. И что она хотела узнать? Напомнить себе историю страны Пирамид? Она историю помнила. И вдруг ее осенила простая мысль: несмотря на то, что все цивилизованные люди всех стран в разные времена знали историю страны великих Пирамид, на самом деле никто этой истории не знал и не знает! Глупо? Но это ее личное мнение. Историю знают все. И не знает никто. Эта мысль стала навязчивой. Можно сказать, что все человечество греет руки и мысли у Пирамид, делает свои предположения и догадки, но чего-то безумного и главного никто не знает. Что имеет она в виду? Янтарь фараона.
   Впору спросить:
   - Янтарь, скажи, что ты знаешь об истории страны Пирамид?
   Она достала желтую коробочку, поставила ее на книгу "Фараон", посмотрела на янтарь и спросила, перефразировав слова Пушкина:
   - Свет мой, янтарь, скажи, да всю правду доложи! Правда, что ты янтарь фараона?
   Что Глафира захотела услышать от маленького камушка, похожего на маленький камушек с морского пляжа, которому пару тысяч лет? Она видела мумии людей в Эрмитаже и отшатывалась с ужасом от таких экспонатов. А что если камешек поднести к мумии человека? Вдруг они из одного столетия или тысячелетия? Янтарь молчал. Глафира с этим зерном покой потеряла и совсем забыла о Платоне, настоящем наследнике этого зерна, хотя его отец отдал его Глафире! А что если он хотел уберечь сына от подобных мыслей? Вполне возможно. Из этого следует, что теперь она настоящая владелица янтаря фараона, но неизвестно какого. Жаль, что она не историк, изучила бы янтарь с точки зрения науки, диссертацию бы из него сделала. Какая ей польза от камешка фараона? Никакой. И покоя тоже нет. Одни пустые мысли. И вдруг она почувствовала, что янтарь считал информацию книги. Хотите - верьте, хотите - нет, но янтарь стал чуть больше. Глафиру вдруг осенило, что янтарь надо вернуть Платону.
  Каждый день преодоление неких внутренних проблем, то ли боли, то ли лени, то ли снов домашних стен. Собираю мысли к мысли. Осенит - все хорошо. За окном из снега выси. Поднимаюсь. Что еще? То и это. Завтрак. Грим. Пару строк, коль осенило. Город мой в снегу, не Рим, Ехать надо, но не к Нилу.
  И каракуль на земле, так ложится снег спонтанно. Воздух вязнет в снежной мгле, это хлопья, но не манна. Значит, будет день хорош, лень свою преодолела, посмотрела я на брошь. Боль моя. Я не болела.
   Тем временем Тихон накопил денег и купил себе еще квартиру в старом доме на далекой окраине города. Родственникам он ничего не сказал. В их отсутствие он вывез свои вещи на новое место жительства и сменил место работы. Его родственники потеряли его след. Мать его очень переживала неожиданный отъезд сына в неизвестном направлении. Она зашла в открытую, пустую комнату сына, где он вымел весь мусор после сборов. Женщина схватилась за сердце и с трудом дошла до своей комнаты. Долго лежала и не могла понять, что произошло и, главное, почему? Сын жил тихо, ни с кем не скандалил и вдруг исчез. Она терялась в догадках. Вечером вся семья пыталась выяснить, кто и что знает об исчезновении Тихона из дома. Никто и ничего не знал. На следующий день мать позвонила ему на работу, но там ответили, что он уволился, а куда устроился - не знают. Она уехала на дачу. Она вспомнила отца Тихона, который всю жизнь работал геологом. Он дома практически не бывал.
  
  
  Глава 3
  
   Тихон осваивал новое жилье, а заодно знакомился с соседями. Он залез на стремянку, пытаясь повесить шторы на высокие окна, и чуть не рухнул с лестницы: в окно он увидел известную телевизионную ведущую собственной персоной! Оказывается, в этом доме жили ее предки!
   Соседи ему об этом говорили, но им он не сильно поверил. Оказалось, правда. Он посмотрел на телевизионную ведущую некогда популярной передачи и слез со стремянки. Он еще раз посмотрел из окна своего второго этажа вниз, но ее там уже не было. С Тихоном при любой возможности заигрывали все три соседки: мать и две дочки. Он выбрал для разговоров младшую дочь, она еще была старшеклассницей и более общительной, чем ее старшая сестра. Девушки быстро почувствовали жадность нового соседа, и они были правы: он опять копил деньги на очередную квартиру.
   Полина взяла себя в руки и определила свой внешний облик: он не должен быть ярким, но и не таким бурым, как сейчас. Она решила взять средний курс на приятную внешность. Девушка повторила языки, которые учила в экономическом колледже, нашла работу в международной организации. Ее зарплата резко подскочила вверх. Она с удовольствием летала в самые разные страны, куда ее посылали по делам фирмы. Она просто купалась в деньгах! Полина сама сменила машину и одежду и готова была купить новую квартиру в стартовом доме. Мать Полины, глядя на дочь, не могла нарадоваться. Полина только не познавала любовь.
   В очередную командировку Полина поехала в Северную Африку. Закончив служебные дела, она сфотографировалась на верблюде в национальной одежде. Когда она отошла от верблюда, к ней подошел красивый мужчина и заговорил на русском языке.
   Мужчина спросил у Полины:
   - Извините, а Вы Глафиру случайно не знаете?
   - Глафиру? - переспросила Полина.
   - Да! - воскликнул он. - Вы с ней знакомы? Как она там живет? - И от любопытства вытянул лицо.
   - Случайно знаю одну Глафиру, она прекрасно себя чувствует.
   - Это хорошо, а то ее последнее время аллергия замучила. Вот думаю к ней поехать, - и тут же с тревогой спросил: - Глафира замуж не вышла?
   - Нет, замуж Глафира не вышла, но предложение руки и сердца получала, - ответила Полина.
   - Не скучает она без меня, - с укоризной заметил мужчина и поник головой.
   - Почему загрустили? Если она не может к Вам приехать, то Вы к ней поезжайте, и немедленно! - бодрым голосом проговорила Полина, понимая, что таким образом одной соперницей на пути к Платону у нее будет меньше.
   - Поехать к Глафире? - спросил мужчина. - Спасибо Вам, девушка, я к ней сам поеду, - сказал он и пошел к гостинице.
   Полина долгим взглядом посмотрела вслед мужчине, ей захотелось побежать за ним. Она сбросила камуфляж, отдала его фотографу, стоящему рядом с верблюдом, и побежала за мужчиной.
   - Возьмите меня с собой! - крикнула она ему с улыбкой до ушей.
   Мужчина остановился и посмотрел на молодую женщину с любопытством. Она была такая привлекательная! У него возникло ощущение, что он ее когда-то видел.
  Музыка ворвалась в настроение, вытесняя прежние мечты, словно искра нового везения навела на счастье мне мосты. Декольте фривольно открывало толику нежнейшей чистоты, я волшебным звукам подпевала. Где-то среди зрителей был ты. Я сложила теплые ладошки, поместив блестящий микрофон, подпевая музыке немножко, уловила новый темп и тон. Ярким вихрем я прошла по сцене, шарф, накинув быстро на плечо. Мир казался цирковой ареной, акробаты выгнулись мячом. Можно танцевать в мечтах цыганку, можно быть любимой и родной, а сидеть с вельможною цигаркой, с мыслями покрытыми золой. Эх, мечты! Не я была на сцене, и не ты сидел среди гостей. Вечно плохо спится мне на сене трав в подушке с запахом вестей.
   Полина встретилась глазами с мужчиной и покраснела до кончиков ушей, в ее голове промелькнуло желание, далекое от пристойности. Она всю жизнь отталкивала от себя мужчин и вдруг была готова сдаться без боя только что встреченному мужчине, да еще бывшему мужчине Глафиры!
   - Придется знакомиться, - с улыбкой ответил мужчина.
   - Меня зовут Полина. Я не замужем. Детей нет. Здесь я нахожусь в командировке по делам своей фирмы, - скороговоркой сказала она.
   - Меня зовут Амон, я учился на Севере и там встретил Глафиру. Теперь я живу один. Новая жена родной мне не стала, детей не родила.
   - Знаете, я все задания фирмы выполнила, после командировки у меня намечался двухнедельный отпуск. Я могу с Вами провести эти две недели. Зачем Вам менять климат? Я жару нормально выношу. Я от природы с карими глазами и черными волосами, а Глафира с серыми глазами и светлыми волосами. Она северянка, ей на самом деле в жару плохо, - сказала Полина и стала ждать его решения.
   - У меня есть две недели на отдых с Вами, - ответил довольный таким решением вопроса Амон. - Но жить мы будем не в гостинице. У меня есть приятель, у него есть приличный особняк. Мы поедем к нему.
   Вечером они были на новом месте. Чтобы не будоражить совесть хозяина особняка и его близких родственников, Полина изображала жену Амона.
  Бывает в жизни лишь один доход, его едва хватает на компот, налог с него всегда у всех снимают, доходом этим вряд ли одевают. И совесть так чиста, как пуст карман, и потому разломан наш диван. Но кто-то деньги на диван дает, и вот он возникает, как комод. Огромный, неуклюжий словно слон, и ровный, незнакомый как уклон. И на диване можно выпить сок, он не компот, он сам проводит ток.
  
   Длинные черные волосы Полины действовали на южных мужчин успокаивающе. Паре выделили две комнаты. Полина оказалась в одной комнате с Амоном. Газового баллончика при ней не было! Она искупалась перед сном и была свежа и невинна.
   Амон принял душ в стеклянной кабине и вышел к ней с полотенцем на бедрах. Он был мужествен и прекрасен! Постель под балдахином ждала их. Легкий ветерок из кондиционера покачивал бахрому занавесок. Это была первая ночь Полины с настоящим мужчиной! Раньше она всех мужчин водила за нос, а теперь она отдалась Амону с такой южной страстью и напористостью, что сама от себя такой распутности и раскованности не ожидала. После искренней взаимной любви с первого взгляда они еще успели выспаться.
   Глафире всю ночь снился кошмар. Ей снился Амон. Она пыталась его вернуть себе, но у нее ничего не получалось. К утру Глафире приснился сон: Амон и Полина спят вместе. Этого сна она не выдержала и проснулась окончательно. Она села на постели, посмотрела в небо и почувствовала любовь бывшего любимого человека с новой пассией. К ней всегда сквозь любые расстояния доходили его флюиды любви, даже тогда, когда он второй раз женился.
   Сейчас этой астральной связи с бывшим любимым не было.
   Связь прервалась. Он о ней больше не думал. Глафира об Амоне думала с затаенной грустью. Она знала, что если будет грустить, то он тоже будет грустить о ней, а жить надо с тем, кто есть. И она держала свои чувства закрытыми для прочтения другими людьми. Но нарушенную связь с Амоном она хорошо почувствовала! Мысли Глафиры невольно переключились на Платона и его неподдельную страсть в траве на берегу пруда.
  Прохладное лето лесной полосы, сквозь облачность редкое солнце, но кто-то стоит у прибрежной лозы, ногою касается донца. А ветер тревожно бежит по спине, по коже с приятной прохладой. И кто-то мешает качаться блесне, а может быть, так все и надо. Прохладное лето лесной полосы вдруг стало безветренно - жарким. И сразу на лицах краснеют носы, и всплески воды как подарки.
  Прибрежные тропки пружинят легко, трава прилегла под ногами, и ветер уже обдувает виски, такая картина - веками. А если немного глаза приподнять - увидишь белеющий город. Как просто века на тропинке обнять, как ветру проникнуть нам в поры!
  Она вздохнула и пошла на кухню. Заварив кофе, она вспомнила про янтарь фараона. Удивительно, но и это янтарное зерно ее перестало волновать. Пусть оно будет у своего хозяина, но ее оно больше не потревожит - так решила Глафира этот трудный вопрос, терзавший ее последнее время.
   Платон, выслушав отказы двух женщин в помощи по ведению его домашнего хозяйства, сам взялся за обновление быта и окружающей действительности. Мать в этом ему не помогала. Он привел квартиру в порядок. Важно, чтобы в доме все само делалось. Пока он был занят, о девушках не вспоминал. Закончив тяжкий труд, вспомнил, что ему никто не звонил. По привычке Платон позвонил Полине, ее мать ответила, что она в дальней командировке. Он позвонил Глафире. И чудо! Глафира была рада его слышать и видеть. Приятно!
   Мать поджидала Полину из очередной командировки, но лишь услышала ее голос по телефону:
   - Мама, я задержусь на пару недель, - после этих слов слышимость пропала.
  
   Вечером без предварительных звонков пришел некий Степан Степанович к матери Полины. Ему надоело жить в одиночестве, он решил начать общение с одной из своих прежних подруг. Мать Полины, Любовь Сергеевна, пригласила его в дом под предлогом, что много приготовила еды к приезду дочери, а она задерживается. Степана Степановича долго упрашивать не пришлось: услышав слово "еда", он пошел в дом без оглядки на ситуацию. Любовь Сергеевна с удовольствием выставила на стол курицу, тушенную в соусе с картофелем, пару салатов, свежий торт.
   Достала наливочку в хрустальном графине собственного приготовления из дачных ягод. Он ел и съел все, что стояло на столе. Она так была занята кормлением голодного мужчины, что мысли о Полине выскочили из головы.
  Выпив наливочки, Степан Степанович поделился с Любовью Сергеевной большим секретом, а именно тем, что с ее дочкой у него ничего не было, что она в него только направляла газ из баллончика.
   Любовь Сергеевна не удивилась, она привыкла к неприступности своей Полины и жалобам на нее мужчин всех возрастов. Она пила наливочку из маленького хрустального стаканчика и с удовольствием слушала новую исповедь жизни. Она вовремя поддакивала ему и вздыхала. А он спешил выговориться, пока его слушали с такой добротой.
  Кто бы сомневался в нелюбви, я теперь в тебе не сомневаюсь. Полностью примолкли соловьи, я тебе с душою не покаюсь. Надвигались жуткие мечты, горько засыпало чувство мести, жизнь сжималась в снежные пласты, в голове примолкли тихо песни. Так бывает грустно, ну хоть вой, волки одинокие по лесу, не найдут пристанище, покой, отдавая чувство только бесу. И во мне царил один покой, словно я в снегу одна стояла, словно бы настал всем чувствам сбой, а я даже мысли не листала. Сон - ни сон, но пресность бытия, как-то изменила мою сущность, не по мне два слова: быт и я, надо бы добавить мыслей толщу. В личном одиночестве моем, среди многих - это все нормально. Песнь из мыслей с клавишей споем, сразу все на месте. Оптимально.
   Чарочка за чарочкой, и за окном наступила глубокая ночь. Степан Степанович посмотрел на темень за окном и сказал, что в пьяном виде домой не пойдет. Любовь Сергеевна ему ответила, что он абсолютно прав, и постелила для него постель на диванчике. Он лег и отключился. У женщины наступило бабье лето, за окном еще зеленели деревья, а ей Бог послал кусочек счастья в виде Степана Степановича. Он, проснувшись утром, поел, попил и отбыл на службу, а на ужин он уже был приглашен. В его семье все питались по своим углам и кто чем, и такого домашнего уюта он не знал. Его мать не успевала всех накормить либо не хотела этого делать. А у Любови Сергеевны было много неиспользованной энергии. Она рано овдовела и вела размеренный образ жизни, вот и сохранилась.
   Степан Степанович с радостью отработал день. Он знал, что его ждут и накормят без затрат с его стороны. О тратах он пока не думал. Любовь Сергеевна словно помолодела, она за сутки расцвела и светилась изнутри. Отбивные из натурального мяса со сложным гарниром на большой плоской тарелке уже ждали мужчину. Салатики стояли в хрустальных салатницах. Хлеб лежал в плетеных из соломки тарелках. Наливки не было, но был чай, а вишневое варенье в вазе томно поблескивало. Он ел с наслаждением. Он наедался. Он блаженно жмурился, как кот. Его животик давил на брючный ремень.
   - Степан Степанович, я принесу тебе спортивный костюм, купила по случаю, а носить некому, - сказала Любовь Сергеевна и действительно принесла спортивный костюм, который подошел ему.
   Он переоделся и плюхнулся в кресло. Она пододвинула к нему столик на колесиках со стеклянной столешницей. На стекле стояла ваза с мытыми фруктами, капельки воды еще не успели высохнуть на бананах, яблоках и винограде. Отдельно она поставила ягоды с собственной дачи.
  Непосредственный, непредвиденный, обаятельный и большой, ты в судьбу вошел, во сне виденный, с бесконечною ты душой. Энергичный весь, нежный, ласковый, где же вырос ты до небес? Под прекрасною жил-был маской-то, из какой души ты воскрес? Оживил меня всеми средствами, и сияньем глаз подо лбом. И влюбил в себя без посредников, оказался ты - только сном.
   - Любовь Сергеевна, я сытый. Спасибо Вам.
   - А ты ешь, Степан Степанович ешь, поправляйся.
   - Я уже засыпаю от сытости.
   - Ложись, ложись, я тебе постелю на диване. В комнату Полины входить не будем, она может рассердиться.
   - Как она сердится, я в курсе, - подпел ей Степан Степанович.
   И действительно, он лег и заснул крепким сном. Любовь Сергеевна прикрыла его пледом и сама ела фрукты и смотрела то на спящего мужчину, то на телеэкран. Он проспал три часа, проснулся поздно вечером. Телевизор был выключен, хозяйка спала в своей комнате. Он встал, включил свет и телевизор, выпил водички и сел доедать фрукты. В голове его было пусто-пусто, как у сытого домашнего кота.
  Я погибаю без любви, тоска мои глодает кости. Изнемогаю. Позови! Устала я от бывшей злости. Меня гнетет, меня влечет от безысходности печали в огромный злой водоворот тобой забытого причала. Не верю я в твои слова, что ты мне бросил отвлеченно. Пойми, есть новая глава, а я тоскую обреченно. Ты позови, ты оглянись, иль подойди ко мне поближе. Любимый, милый мой, вернись! Я не хочу всю жизнь итожить. Еще хочу, еще могу, еще люблю, еще пророчу, несу сплошную чепуху. Тебя люблю - скажу короче.
   Идиллия длилась до тех пор, пока у Любови Сергеевны не кончились деньги, выданные ей на питание Полиной перед отъездом в командировку. Сама она жила на пенсию и не работала. Любовь Сергеевна скормила все наличные деньги в виде самой разнообразной пищи. Степан Степанович отъелся, хорошо выглядел и был отглаженный до острых кромок. Деньги кончились, а Полина не приезжала. Квитанции на оплату полетели со всех сторон, а платить за коммунальные услуги было нечем. Полина не звонила и не приезжала. Мужчина денег не давал, он считал, что его кормят в оплату за сердечный приступ, который он испытал однажды по вине дочки Любови Сергеевны.
   Любовь Сергеевна не выдержала и спросила:
   - Степан Степанович, ты не мог бы заплатить за коммунальные услуги? Полина вернется - отдаст.
   - А если не вернется? - спросил он.
   От такого вопроса челюсть у женщины отвисла, и ей показалась, что за окном полетели желтые листья.
   - Денег у меня на еду для тебя тоже больше нет, кончились, - грустно добавила Любовь Сергеевна.
   - Мне самому надо платить за свою жизнь, - и он, взяв сумку с вещами, которые незаметно у него накопились, покинул негостеприимный дом.
  Потерянное сердце, уставшее, болит. Твои слова все с перцем, мне больше не магнит. Я забиваю гвозди, в сантехнике вожусь. Прощать тебя мне поздно, я лучше воздержусь. Потерянное сердце не кается в грехах. Закрыта тайны дверца. Да будет так в веках!
   Любовь Сергеевна плюхнулась в кресло, фрукты уже не стояли на журнальном столике. Зато раздался звонок в дверь. Она бросилась открывать дверь, да споткнулась о тяжелый предмет на полу. Это Степан Степанович, уходя, гантели раскидал по квартире. В дверь звонили, но она не могла подняться. Она стала кричать. Но голос ее был тихим, и за двумя дверями ее не услышали и ушли.
   Полина с Амоном впали в медовую любовь. Все было отлично, пока не екнуло сердце Полины, ей показалось, что у матери возникли проблемы. Она позвонила домой, ей не ответили. Она позвонила Платону, тот обещал навестить ее маму. Вместе с соседями Платон открыл квартиру Любови Сергеевны, но было поздно. Она была мертва. О чем он и сообщил Полине. Полина сказала Амону, что ей надо срочно уехать. Он в порыве чувств, чтобы скрасить несчастье Полины своим благородством, подарил ей золотое колье. Она оценила его поступок, взяла подарок с собой, улетая на самолете домой. Амон вернулся к своей второй жене, так как она его вполне устраивала.
  
   Степан Степанович основательно забыл, что его Любовь Сергеевна кормила, ему очень захотелось отведать ее кухню. Полина вернулась и погасила вопрос с деньгами. Приехал Степан Степанович к Полине, сел у сервировочного столика, придерживая руки в карманах.
   Увидела Полина его позу и рассмеялась:
   - Не бойся, я все баллончики выкинула, я совсем другая стала. Насмешил ты меня, после смерти мамы я еще так не смеялась.
   - Любовь Сергеевна умерла? - с отчаяньем в голосе спросил Степан Степанович.
   - Да, пока я была в командировке, она запнулась о тяжелые гантели и ударилась головой о пудовую гирю. Так и лежала, пока ее не нашли. Одного не пойму: зачем она вытащила эти тяжести?
   Степан Степанович втянул голову в плечи: это он железо вытащил и все пытался поднимать его в спортивной форме, выданной ему Любовью Сергеевной. Значит, никто не видел и не знает, что он тут был! Захотелось домой. Проскочила мысль, что Любовь Сергеевна бежала к двери, в которую он позвонил вскоре после своего ухода, чтобы зайти и убрать эти гантели и гирю. Ему показалась, что он слышал ее крик, но она ему не открыла. Он постоял, подождал и пошел домой. Проанализировав прежние события в этом доме, Степан Степанович неудержимо захотел домой, но Полина предложила поесть, и он не смог отказаться. Аппетит у них был отменный по различным обстоятельствам.
  Не стоит думать о беспечности, когда душа горит тобой, когда бы надо бы о вечности, а сердце все не бьет отбой, все просит некой человечности с одним тобой, с одним тобой.
   Полина со Степаном Степановичем нашли общий язык, она его завлекла на ложе любви ложью, но постепенно они привыкли друг к другу. А он от сытой жизни никогда не отказывался. Они пошли на второй круг своих отношений.
   Оба они остались одни в своих квартирах. Полина изменилась, она уже не была неприступной крепостью. Она привыкла с Амоном к любви в круглосуточном режиме. Ей нужна была любовь! Степан Степанович диву давался от метаморфоз Полины, но спрашивать боялся или не хотел знать правды. Полина давала ему науку любви во всем ее проявлении и разнообразии образов. Они нашли друг друга.
  На столе гвоздики. На столе гвоздики. Два стола стояли, а они на стыке. Что еще случилось? Ничего и все же. Я Вас не забыла. Вы с другими схожи. На границе чувства, на границе веры, мы еще, возможно, знаем чувствам меру.
  Вы любовь излили в лепестках цветочных, а любовь земная более порочна. Снег летит сурово, резкий и колючий, что так бестолково все гвоздики мучит? Если откровенно: все прошло, исчезло. Лепестки гвоздики нам не бесполезны.
  Ведь они продлили нежности мгновенья, а потом, наверно, много дней забвения. И оно настало. Вы с другими ныне. Нет цветов, нет взглядов. Настроение стынет. Что такое стало и с тобой, и с этим? Мы свою усладу лепестками метим. А теперь, когда мы далеко, далече, без гвоздик на стыке будет много легче.
   Вскоре Полина стала ощущать признаки наступающей беременности, она не сомневалось в том, что это ребенок Амона. Но кому это было интересно? На работе это вызвало прямой интерес руководства, ей сказали, что после родов три месяца отдохнет и выйдет на работу, взяв няню по уходу за ребенком. Времена изменились, и законы государства и действующие законы новой жизни не всегда друг другу соответствовали. Полина предложила мужчине остаться, она все еще пыталась найти отца для ребенка. А Степан Степанович, почувствовав свою вину перед Полиной, решил согласиться с ролью отца ее ребенка. Он тешил свое самолюбие тем, что ребенок будет его. На том и остановились, что его отчество будет носить ребенок Полины. Однако у него не было чувства будущего отцовства!
   Вот не было - и все!
   Чужая приехала из длительной командировки Полина, и вся ее страсть к нему была чужой, словно принадлежала не ему, а тому, кого она оставила не по своей воле, а по воле обстоятельств.
   Новый год наливается силой, задышал, закричал, что он есть! Но тот час был откинут на сито: он в истории новая весть. Чувство есть, проезжаешь вершину, на вершине бессонная ночь. Старый год - въезд в историю шины. Мы проехали. Дальше что? Прочь.
  Так в любви побеждает новинка из эмоций, прелюдий, страстей. Старый год стал забытою вилкой на бифштексе из лучших частей. Старый стих, старый фильм, старый номер. Стало прошлым безумство любви. Новый год, он во всем еще молод, ты его, как флюиды лови.
  И бегут в круговерти каникул: сказки, песни, улыбки и смех. Вот-вот-вот, и восторги все сникнут, жизнь войдет в прежний ритм из помех. Но пока все немного затихло. Суеверие в людях не зря. Две недели прекрасно и лихо полыхают, как года заря.
   Степан Степанович поехал навестить Глафиру. Интересная мысль посетила его: ему показалось, что от Глафиры идут те же флюиды, что и от Полины. Эта мысль стала его преследовать.
   - Глафира, а кто был твой бывший любимый мужчина в стране Пирамид? Не Амон?
   - Амон. Я тебе разве не говорила о нем?
   - Ты имя не называла. У Полины будет от него ребенок.
   - Степан Степанович, что такое говоришь? Амон женат!
   - Раз женат, два женат, три не женат. Третья у него Полина, и она ждет ребенка от Амона, а мне говорит, что от меня.
   - Знаешь, мне снился сон, что Полина спала с Амоном.
   - Значит, это правда, - горько промолвил Степан Степанович. - Но водку с горя я пить не буду, но и к ней идти мне не хочется. Как это получается? И ты, и она, и он?
   - Не волнуйся. То, что ты Полину упустил, - твои проблемы.
   - Давай проще, я ее не упускал! Она меня к себе до этой командировки близко не подпускала! - в сердцах крикнул Степан Степанович.
   Полина получала больше денег, чем Степан Степанович, и могла себе позволить такую игрушку, как он. Можно сказать, благодаря лапше на ушах она притянула его за уши к отцовству. Он не смог отказаться от ребенка Полины. Намечалась нормальная семья. Девочка родилась с кожей несколько темнее родительской. Степан Степанович вообще был с белой кожей. Он дивился чудесам, но не до такой же степени! Его любимым занятием стало нытье по поводу того, что девочка не его. Полина в этом не сомневалась и придумала сказку, будто ее бабушка жила в Северной Африке. Что было лично с ней, она приписала своей бабушке. Степан Степанович от замаливания греха пищей растолстел, но неравномерно, что его не красило. К девочке он привык через три месяца. Она становилась симпатичным созданием. Он с гордостью говорил, что он ее отец. Полина поощряла его отцовство. Зная, что ей надо выходить на работу, она оставила его дома с дочкой. На помощь Полина наняла воспитательницу из детского сада, женщину средних лет. Так, втроем и по очереди они стали выращивать красивую девочку Инну со смуглой кожей.
   В Северной Африке в честь Дня образования республики выпустили на свет божий заключенных, среди них был родной брат Амона, Эскер. Он вел подвижный образ жизни и отличался непредвиденным поведением. Брат спросил у Амона:
   - Амон, где твоя девушка Глафира?
   - Глафира живет у себя дома, на Севере.
   Брат узнал, что у Амона была еще одна страстная любовь. По этому поводу он спросил:
   - Амон, а где моя племянница?
   - Ты о чем, брат?
   - Ты любил женщину Полину? Любил. У нее мог родиться ребенок, год прошел, а ты ее еще помнишь!
   - Я адреса ее не знаю, но его знает Глафира, можно через нее узнать, есть ли ребенок у женщины Полины.
   - Звони своей женщине, брат! Я должен знать своих племянников, хотя бы их число.
   Амон позвонил:
   - Глафира, у меня брат вернулся. Да, его выпустили. Ты ведь знаешь, он сидел из-за ревности. Брат спрашивает: нет ли у Полины ребенка?
   - Есть у нее ребенок, - ответила Глафира.
   - Кто?! - вскричал Амон.
   - Девочка! Инна.
   Амон на автомате отключил сотовый телефон:
   - Брат, у меня родилась дочь Инна!
   - Я все понял из твоих криков. Амон, ты живешь с бесплодной женщиной, а у третьей твоей женщины есть ребенок, и он растет без тебя. Плохо, брат.
   - Сам знаю, но они далеко от меня живут. Там очень холодно.
   - Я так насиделся на одном месте, что хочу посмотреть на племянницу!
   - А тебя выпустят из страны?
   - Я все сделаю. Дай адрес Глафиры, а Полину я найду.
   - Ты языка не знаешь.
   - Мало-мало выучил, пока сидел.
   - Брат, ты молодец. Посмотри на мою дочь. Я оплачу твою поездку.
   Глафира сидела в кресле и смотрела телевизор. В дверь позвонили. Она открыла дверь и увидела брата Амона, Эскера. Она его видела раньше.
   - Привет, Эскер! Заходи.
   - Здравствуй, Глафира!
   - Ты наш язык выучил?
   - Да, было дело, выучил.
   - Молодец! Проходи, садись.
   - Глафира, мне надо видеть женщину Полину, у нее дочь Амона.
   - Понятно, я так и подумала. Я позвоню, они сюда приедут.
   - Я сам к ней хочу зайти.
   - Отвезу, - сказала Глафира Эскеру.
   Полина не ожидала увидеть толпу новых родственников. Хорошо, что Степана Степановича и няни в этот момент дома не было. Маленькая Инна спала в кроватке в розоватой одежде.
   - Ай, какая красивая девочка! - прищелкнул языком Эскер.
   - Глафира, а он кто? - спросила тревожно Полина, накручивая волосы на руку.
   - Его зовут Эскер. Он - брат Амона, приехал посмотреть на племянницу.
   - А Амон не мог приехать? Посла прислал, - недовольно проговорила Полина.
   - Амон работает. Эскер отдыхает, - ответил ей мужчина.
  
  
  Глава 4
  
   Пока дядя смотрел на малютку племянницу, Полина отвела Глафиру на кухню.
   - Глафира, ты зачем его привела ко мне? Степан Степанович - официальный отец ребенка! Я столько сил положила, чтобы он привык к этой мысли!
   - Полина, Эскер приехал с мыслью увидеть племянницу. Как я могла удержать его?!
   - Да, он серьезный мужчина, - сказала Полина. - И с ним мне немного жутко.
   - Он посмотрит и уедет.
   - Ты думаешь? А если останется?!
   - Полина, я придумала! Я его трудоустрою! Я приведу его в свою фирму, его возьмут! - Глафира подумала, что по образу и подобию Эскера можно выпустить привидение фараона, но вслух этого она сказать не могла.
  На наших отношениях только точки, число тех точек: месяцы, года. Пред точками стояли в чувствах строчки, теперь все то, что было - ерунда. Еще могу я быть немного нужной, для этого должна я быть рабой. Должна я быть рабой твоей послушной, иначе и звонкам твоим - отбой.
  Со всеми так, когда исчезнет страстность, а это гостья редкая, весьма. Семья на время связывает властно, любой длины кончается тесьма. И я тебе звонить уже не стала, и Новый год не повод для звонков. А быть рабой... Желанье скрыто сталью. Тесьма и сталь линейки из годков.
  От наших отношений - наши дети, и точки наших чувств им не нужны. Для них нам надо что-то все же делать, и им еще зачем-то мы нужны. А меж собой... мы прожили, довольно, нам больше не осилить, ну и что? И ты по свету бродишь, ветер вольный, а я семьи остатки своей чту.
   Полина впала в размышления. Летнее затишье - славное время, если его правильно использовать. Погода и та балуется и шутит то солнцем, то ливнями и грозами. Насытившись впечатлениями и любовными утехами, можно приступать к их вспоминанию, поскольку больше ничего на короткое время не остается. Чувство удовлетворения всегда может закончиться обыкновенной ненавистью.
   А она чего хотела? Вечной любви от своего Амона? Если любовь и вечная, то эта вечность длится мгновения. Можно трупом лечь ради любимого мужчины, служить ему как последняя служанка. Готовить еду для него, как шеф-повар престижного ресторана. Ласкаться, как леди профессии номер один. Но любимый мужчина все забудет после полного изнеможения от любви. Вот когда зарождается ненависть! Когда любовь кончается! Нет, платоническая любовь, может, еще и живет, но физическая любовь на короткий момент времени завершилась, и вполне успешно.
   Хорошо ли это? В момент завершения любви - безусловно, но через секунду после этого можно удирать от мужчины со скоростью света либо машины. Мужчина сыт заботой и любовью. Ему спать надо, ему не до нее, а проснется - вообще не вспомнит. Поэтому если хочется провести неделю рядом с любимым человеком, значит, неделю его надо слегка кормить, слегка любить. Разлука неизбежна после качественной любви. Тела больше не хотят соприкасаться. Глаза не хотят встречаться. Мобильные телефоны не перекликаются. Почта Всемирной паутины глохнет.
   Забвение после любви.
   Полину этот вопрос волновал давно. Она бесилась, страдала, переживала! Она не знала в чем ее вина перед любимым человеком. И почему ее бросают после хорошей любви?! Это ж надо - сколько лишних мучений было в ее жизни! Все просто, вот она - безграмотность в человеческой психологии! Вот почему одноразовые мужчины и женщины во все века пользовались популярностью и были необходимы обществу! Вот почему бывают любовники и любовницы! Все по пословице: сделал дело - гуляй смело!
   Но жены и мужья в такой момент вынуждены сосуществовать на одной территории, мало того, под присмотром родных людей. А это ведет к взаимным упрекам, которые естественны после любовного пресыщения. Лучший способ уйти от ссор - уйти на работу или в хобби или улететь куда подальше. Кошмар любви и от любви.
   Полина открыла компьютер. Ей надоели собственные мысли. В Сети зашел разговор об откате. Откат - это закат очередной работы. Или почему дом не ремонтируют. Если на освоение цели выделена сумма Х, а доходит до цели сумма 0.5Х, то цель не достигнута. Проще, есть три городских дома. В каждом доме живет население приличного населенного пункта. На ремонт домов выделена весьма определенная сумма начальнице ЖКХ. Сумма ей так понравилась, что она взяла ее себе в качестве отката, отдав деньги на покраску балконов. Балконы засветились серой краской. А где откат? На него начальница купила себе целый этаж квартир, сделав в них шикарный ремонт.
   Город всерьез взялся за облик своих домов. Дома покрылись новыми стенами, которые сдерживали холод и не пускали мороз в дом. В домах появились новые трубы, окна, двери. Кафель украсил пол. Город обновился за несколько лет. И только три дома стояли без ремонта и новой облицовки.
   Огромная, вытянутая по земному шару страна решила помечтать. И захотела страна обновить железную дорогу, сделать всего одну дорогу, но вдоль всей страны. Конечно, эта дорога была на карте, по ней ходили поезда. Но ливни, оползни, ветра и постоянная нещадная эксплуатация превратили дорогу в убогое зрелище.
   И появилась в мечтах страны дорога в несколько рельсовых полос, вдоль которой стоят хорошие дома, ветхость которых не надо прятать за зеленым пластиком изгородей. Дорога - это хорошо. Еще лучше, чтобы железную дорогу длиной в страну делали под руководством одного человека, который не построит себе личный город на доход с этой дороги. Надо просто сделать летнюю олимпиаду на Дальнем Востоке, и дороги сами построятся. Без стимула трудно совершать подвиги. Кто про что, а у Полины Степан Степанович из головы не выходил больше, чем вопрос об откате, к которому она не имеет отношения. Это они живут в тех трех домах, которые не ремонтируют. Это у их начальницы ЖКХ была хватка кондора, после такой хватки у нее оказался в личном пользовании целый этаж, а у остальных - серые дома без ремонта. Все, мысли о доме Полине надоели, а думать об Амоне она не могла и не хотела. Она нашла ему замену - Степана Степановича.
   Глафира уговорила Эскера покинуть дом Полины под предлогом, что девочка очень мала и ей нужен покой. Она, узнав, что ее сон об Амоне и Полине был в руку, почувствовала легкость в душе, а любовь и ревность улетучились. Работа ждала ее. Глафира предложила сделать фильм о прилете межзвездного корабля на берег реки Нил. В то время в стране правил фараон Эскер. Глафире возразили, что фараона с таким именем история не знает. Она ответила, если история не знает, так пусть узнает. Сам Эскер всем понравился. Он был вылитый фараон в профиль. Нужно было сделать мистический фильм с набором существующей информации о вторжении инопланетной цивилизации. Эскера устроили в гостиницу. Фирма все расходы оплачивала.
   "Если взять Северную Африку без пирамид, то народ фильма не поймет", - так подумала Глафира и тут вспомнила о янтаре фараона. В ее голове возникло видение: желтый песок, яркое солнце. Потом она увидела Эскера, сидящего в чалме фараона на носилках, его несли к Нилу.
   По реке плыли длинные лодки, на них сидели инопланетяне - те самые, внешний вид которых Глафира уже разработала. Лодки были выполнены из легкого гофрированного сплава и отчаянно блестели в лучах солнца. На лодках были установлены желтые паруса. Огромные глаза пришельцев смотрели на мужчину, в нем они угадали властелина местной земли. Инопланетяне почтительно наклонили головы в знак почтения к фараону Эскеру и вновь стали смотреть вперед.
   Эскер удивленно и величественно спросил у советника:
   - Кто плывет по моей реке?
   Вместо ответа фараону показали на небо. Фараон с легкостью сошел с носилок, в нем появилась энергия, предвещающая изменения в стране.
   - Догнать! - сделал он повелительный жест, указывающий в сторону лодок инопланетян.
   - Невозможно, мой господин! - проговорил советник.
   - Возможно! Подать мне колесницу с желтым пергаментом!
   В колесницу запрягли шестерку лошадей, вместо полога над головой фараона поставили желтый парус.
   Ветер дул вдоль реки. Разлива воды в этот время года не было. Под парусом Эскер быстро поехал в ту сторону, куда уплыли лодки. Лошади бежали во всю прыть. Фараон хоть и не догнал лодки, зато покатался с ветерком.
   Пришельцы в летающей тарелке зависли над продвинутым фараоном Эскером, им понравилась его сообразительность. Эскер заметил странный объект над головой, излучающий потоки света. Фараон был столь любознательный, что даже не испугался. Ему льстило быть освещенным свыше.
   Эскеру понравилось играть фараона, он легко вошел в роль. Короткие фильмы с его участием то и дело мелькали на экране. Ему позвонил Амон и сказал, что вся страна Пирамид с удовольствием смотрит за приключениями фараона Эскера.
   Глафира задумалась над тем, что без женской роли любой фильм является научно-популярным. Потом она подумала, что кроме Клеопатры были и другие женщины на желтом небосклоне. Она вспомнила о дочери Амона. Девочка могла бы быть дочерью фараона. Где взять женщину на роль любимой женщины фараона? А чего здесь думать? Черные длинные волосы Полины и ее красивые черные глаза могли бы публике понравиться. И назвать ее надо царицей долины Нила.
  Арбузный запах голубых флаконов исходит из нежнейшего создания. Мадам бы покорила фараонов, но едет в институт добавить знаний. Такой же запах девушек лукавых. Как отличить студентку от гарема? Такой же запах будет у легавых. Но запах разный у ворот Эдема.
   Неиспользованным оставался сам звездный корабль. Выбрали песчаное поле, на которое из космоса прилетал Буран, переодетый под межзвездный корабль. Корабль пришельцев пробегал по песку и останавливался, подняв песок в воздух. Когда песок оседал, был виден вездесущий фараон Эскер на колеснице с неизменным желтым парусом.
   Из межзвездного корабля выходила в золотистом костюме Полина. Ее голову украшал шлем типа головного убора фараона. На плечах ее лежал круг, украшенный самоцветными камнями. За ней ходила стайка инопланетян. Фараон Эскер глаз не мог оторвать от царицы инопланетян.
   После своего возвращения из северной Африки Полина впервые почувствовала себя хорошо, она стала забывать страстную любовь с Амоном. По существу, у них была страсть самая настоящая, но не умиротворенная любовь, а с Тихоном - это вообще дружба в чистом виде. Она обожала небо за окном, эту шумящую листву, а песок ее не привлекал. Она от него устала. Каким ветром ее в Африку занесло? Попутным и беспутным ветром любви. Нет, не она влюбилась, это Амон в нее влюбился, да так, что и она повелась на его чувство. Они любили, они были счастливы, но очень короткое время. Солнце и смерть матери сказали любви "нет", жизнь их разъединила просто и со вкусом.
   Амон не любил зимний холод, он его не понимал. И вот теперь Полине стало все равно, она стала забывать африканские страсти и жила со Степаном Степановичем, весьма спокойным человеком, который свои чувства еще не разморозил.
  Каскад сиреневатого фонтана, далекий правнук "Шахматной горы", он расположен в парке не спонтанно. Он в пруд несет прозрачные дары. Течет вода в сиреневом граните, летит струей в воздушной синеве. О, струи, струи, солнечные нити! Блестят сполохи в Сходне, не Неве. Я засиделась на его граните, в день солнечный и полный красоты. О, воды, воды, душу мне встряхните, и заберите стоны немоты.
  Я оживу на каменных ступенях, сольюсь одеждой с цветом ручейка, чуть-чуть займу его текучей лени. И вдруг услышу: песнь его звонка! Любимый парк с каскадом людям данный, таишься ты средь зелени лесов, где три кита взрываются фонтаном, чудесный пруд, каскада вечный зов. Каскад, каскад, с тобою я сроднилась, и даже в отпуск бросить не хочу. Зачем мне воды Ганга или Нила? Я и в фонтане прелесть нахожу.
   Глафира после создания фильма об Эскере решила отдохнуть. Ей стало все безразлично, пусть сегодня, но ей безразлично состояние своих любовных дел. А что такого, если Платон не обладает большим любовным потенциалом, и с ним, как ни парься, все впустую. Глафира подумала, что состояние отдохнувшего душой и телом человека достигается не только сном, но и полной гармонией с жизнью, когда мозг перестают волновать все неприятности последних дней. Эти неприятности уже разложены по полочкам и пылятся до следующего нервного состояния или полной усталости.
   Погода за бортом обитания способствовала умиротворенности бытия. Это вчера было жарко в Северной Африке, это вчера был ливень и гроза, а сегодня - март и в погоде, и в душе, и в теле, что очень важно для общего отдыха. Она посмотрела на белесое небо, на пустую почту в Сети и даже вздыхать не стала.
   Тишина - она и в Африке тишина. Откуда она почерпнула африканские страсти? От верблюда, на котором она снималась. Она перекинула свои фотографии в мини-ноутбук, и он вполне мог представить ее африканскую любовь к Амону. Что Глафира узнал за последнее время? Что невольной причиной смерти матери Полины стал Степан Степанович. Он вытащил гантели, пудовую гирю и оставил их в середине комнаты на полу. Это он позвонил в дверь, и женщина бросилась открывать, но уже никогда больше ее не открыла. Догадалась ли об этом Полина, она не знает. А то, что Степан Степанович ходил к Любови Сергеевне, она и сама знала. Хотелось выяснить, настоящий ли янтарь фараона.
   Глафира спросила о янтаре у матери Платона, Инессы Евгеньевны. Она засмеялась и ответила:
   - Когда отец Платона делал мне предложение руки и сердца, он подарил мне кольцо. Я в это время ела вареную кукурузу и положила одно зерно кукурузы в коробку вместо кольца, а кольцо на палец надела. Я в шутку назвала это зерно "Янтарь Фараона".
  
   Поздняя осень радовала простором, который появился благодаря отсутствующей листве на деревьях. Стволы деревьев темнели на фоне земли, покрытой жухлой листвой. Рядом с домами листву благополучно собирали и увозили. Но в лесу листва оставалась лежать там, где упала. Глафира посмотрела за окно и ничего, кроме серого неба, не увидела. В это время в офис зашла женщина по имени Анна Андреевна и предложила путевки в Янтарную страну.
   - Отлично. Я поеду, - сказала Глафира распространительнице путевок в зарубежье.
   - А я не поеду, - медленно проговорил красавец Тихон.
   Глафира онемела от негодования. Она хотела ехать с ним! Она уже отпросилась с работы, а он ее подставил! Но она промолчала и отошла в сторону. Тихон пошел и сел на свое рабочее место, в сторону нее он не смотрел.
   В комнату заглянула девушка по имени Полина, она посмотрела в сторону стола начальника и спросила:
   - А где Тихон?
   - Многие стремились к нему, - ответил ей умудренный жизнью Степан Степанович, вертя в руках желтый карандаш НВ.
   - Как Вас понимать? - возмущенно спросила девушка.
   - А так и понимайте, молодая леди, к нему всегда стоит очередь из женщин. Он Вас слышит, но не видит, - ответил он девушке и медленно повернул голову в сторону Тихона. - Тихон, ты что, не слышишь? К тебе дама пришла, очередная твоя поклонница.
   - Слышу, но я занят.
   - Труженик ты наш. Девушка, Вы слышали ответ? Тот, кто занят, тот Вас не ждет.
   - Я поняла. Вероятно, я ошиблась комнатой.
   - Бывает, - проворчал Степан Степанович и уткнулся в чертеж, который проверял без всякого удовольствия, но с большим знанием дела. Он был очень способным человеком.
   На обед в кафе Глафира пошла одна, в сторону Тихона она не смотрела.
   Он сам подошел к ней с подносом в руках:
   - Глафира, я не могу с тобой поехать! Понимаешь, не могу!
   - Не можешь - так не можешь, а я поеду. Я никогда не была на берегу Янтарного моря. Меня Степан Степанович уже отпустил.
   - Прости, но ты поедешь без меня, - сказал Тихон и удалился, унося свой обед на другой стол.
   В вагоне поезда сидела группа туристов, ехавшая на экскурсию к Янтарному морю. В группе было 28 женщин и два мужчины. Один мужчина ехал с женой, второй мужчина был свободен. Глафира посмотрела на контингент и спокойно достала книгу. Единственный свободный мужчина из 28 женщин безошибочно выбрал ее! Он просто сел рядом с девушкой, читающей в вагоне книгу, в то время как остальные представительницы туристической группы тихо переговаривались между собой.
  Увлечения бьют, не спасешься никак, словно пчелок янтарные соты. Мир томления чувств, как какой-то пустяк, или просто забытые ноты. И поверьте, от них возбуждающий взгляд или повод для будущих мыслей. Полетели флюиды, и каждый им рад, для флюидов подвластны все выси. Увлечения пьют мои мысли порой, словно больше им нечем напиться, или жизнь наша кажется вечной игрой, на мгновенье с мечтой надо слиться.
  Залетела мечта: "Мне б пройти там, где ты, или лучше тихонько проехать". Увлечения ищут любые пути, чтоб почувствовать нервное эго. Мне б найти эту силу на день иль на два, с вдохновением обычным проснуться. Увлечение на это способно? Едва. Как хочу я к тебе прикоснуться!
   Глафира посмотрела на мужчину невидящим взглядом, словно смотрела сквозь него, перед ее глазами была диадема из янтаря. Кому чего, а ей хотелось золотистую диадему, пронизанную солнцем сквозь янтарь.
   - Девушка, можно я сяду рядом с Вами? - спросил молодой человек.
   Она мельком взглянула на очень короткие волосы над молодым лицом и пододвинулась к окну. До окна оставалось одно посадочное место. Минут через пять рядом проехал грузовой состав, из которого вылетел камень. Этот камень на большой скорости врезался в окно рядом с Глафирой. Стекло рассыпалось на мелкое крошево и осыпало ее с ног до головы. Она встала, и с ее головы посыпался стеклянный дождь.
   Люди заохали.
   - Получила я стеклянную диадему, - сказала Глафира, ни к кому не обращаясь.
   - Простите, я не хотел Вас подвигать к окну, все случайно получилось, - быстро проговорил молодой человек.
   Плацкартный вагон как единый зал, в нем всем все интересно. Глафира быстро стала личностью номер один, оказывается, и без конкурса красоты можно достичь некой популярности. Стекло с пола вымела проводница обычным веником. Остатки стекла оставались в деревянной раме вагона. Свежий ветер гулял по вагону. Проводница принесла липкую пленку и залепила отверстие в стекле, пробитое куском твердой породы.
   Молодой человек, увенчанный короткой стрижкой, сказал, что его зовут Самсон. Имя заинтриговало. Глафира перестала на него сердиться, словно он был виноват в том, что стекло разбилось. И только тут она заметила галстук на его шее, на котором был изображен конь. Галстук ему подходил во всех отношениях: Самсон был весь холеный и лоснящийся, как породистый конь. От него исходил отличный запах мужского одеколона, очень тонкого, излучающего свежесть своих компонентов.
   Глафира не думала о том, в каком вагоне ее повезут в Янтарную столицу со старого голубоватого вокзала с башенками. Она почти всегда ездила в купе, а тут собрался веселый табор экскурсантов в плацкартном вагоне. Самсон создал вокруг Глафиры свое поле, которое опекал. С ним было уютно и вкусно. Он угощал ее теми продуктами, которые взял себе в дорогу. У нее ничего, кроме бутербродов из белого нарезного батона с маслом и сыром, не было - это сухой дорожный паек.
   Проводница принесла чай в стеклянных стаканах с подстаканниками времен далеких, рядом положила сахар в маленьких брикетах. Дома Глафира чай с сахаром никогда не пила, но в вагоне вкус менялся, здесь хотелось того, чего нельзя. Мягкие нежные руки молодого человека порхали рядом, они словно клеились к девушке своими клеточками, и это ей начинало нравиться. Вскоре он ушел и пришел в симпатичном спортивном костюме, держа в руках плитку шоколада с орешками. Она ему улыбнулась и отложила в сторону книгу.
   За окном темнело. Новая парочка вышла в тамбур - единственное место в вагоне без глаз и ушей. Хотя какие у них могли быть секреты от окружающих? Как оказалось, на данный момент времени они оба были свободными людьми, не обремененными семьями. Глафира - девушка среднего мужского роста, со светлыми волосами, с серыми глазами. Самсон был чуть выше ростом, он обладал правильными чертами лица, большими карими глазами. Он казался стеснительным молодым человеком и очень даже обаятельным. Нет, она никогда не мечтала о таком поклоннике, хотя понимала, что годы идут. Глафира хотела окончить институт и окончила его. Конечно, она еще была свободной девушкой, если не считать романтической связи с Тихоном, который везде успевал: и дома, и на работе. Он был такой человек, на которого никто не обижался и все считали за счастье общаться с ним - любимцем дам всех модификаций.
  
  В мае тает лед желаний, исполняются мечты. Год насыщенных познаний, словно милые черты. Облака плывут, светлея, над моею головой. Ветви в листьях тихо млеют и качаются: ой, ой. Размечталась я о мае, за окном царит январь. Солнца мало, очень мало. Я в руке держу янтарь. В нем смола моих желаний о морских чужих краях, где по пляжам бродят лани, все такие: ай, я, я! А есть женщины, как осень: на плечах лежит листва, охрой выкрашена проседь. Шлейф, как медная молва. И прекрасно только море! В мае белые тела, все мечтают об амуре в свете солнца и тепла.
   Янтарная столица пленила экскурсантов маленькими улочками, очень известными по фильмам и поэтому до боли знакомыми. Янтарь был во многих магазинах, Глафира смотрела на него, но не понимала, что ей нужно от этого янтаря. Понятно, что янтарную диадему, но какую? Бусы из янтаря лежали на прилавках магазинов солнечной россыпью, они были мило обработаны и подобраны по величине.
   На автобусе экскурсантов повезли в менее известный город с маленькими историческими домами и одним анекдотом, что семья в стране состоит из трех личностей: он, она и собака. Такой состав семьи вполне устраивал Самсона, он и рассказал этот анекдот. Странное чувство стадности в покупках довело Глафиру до того, что денег на янтарь не осталось. Но о своем желании Самсону она не рассказывала, янтарная диадема - ее мысленная мечта.
   В музее моряков и рыбаков удивили тем, что моряки больше получали денег от привоза товаров в виде интересных бутылок с портвейном, чем от ловли рыбы. А дома у рыбаков были вполне приличные, между прочим. Янтарное море произвело на всех должное впечатление своим прохладным дыханием.
  Тяжелые волны сурово бегут, с собою прохладу из моря несут. Поток экскурсантов к прибою бредет, он образ пингвинов из сердца зовет. Пингвины, пингвины, ведь люди - не вы. А льдины, а льдины в торосах видны. Вот ветер суровый пронзает насквозь. А люди, а люди шли вместе и врозь.
  Самсон так и ходил рядом с Глафирой, они простились только на вокзале... Вместо янтарной диадемы она привезла домой портвейн в красивой бутылке, которая ей нравилась больше содержимого. Почему Самсона нельзя считать янтарной диадемой? То и другое достается победителю. И, наконец, у Глафиры появился друг по путешествию.
   Отец Самсона, Антон Сидорович, с некоторых пор работал директором фирмы "Мистические обстоятельства". Раньше Глафира директора видела только издалека, а теперь она попала в обеспеченную среду обитания. Матерью Самсона оказалась прекрасная женщина с огромным конским хвостом собственных волос, Анна Андреевна. Тактичная женщина обволокла Глафиру природным обаянием.
   Глафира почувствовала, что попала в крепкие сети и ей просто так не вырваться из их новой среды. Ее поймали, словно рыбу в море. Да и вырываться из мягких, вкрадчивых объятий Самсона не хотелось.
   Сотрудники спокойно выслушали рассказ Глафиры о поездке и женихе.
   - А я что говорил?! - спросил или сказал Степан Степанович.
   - Нам надо было поспорить на их свадьбу, - отозвался Тихон.
   - Вы о чем? - спросила Глафира.
   - О тебе, - ответил Тихон.
   - Так, подробнее, если можно.
   - А чего говорить? Экскурсовод выполняла задачу платной свахи. Тебя, Глафира, высчитали и решили, что ты подойдешь сыну нового директора фирмы. Ты теперь работаешь в фирме отца своего жениха. С новым директором ты не знакомилась, по штату тебе это не положено. А директор про тебя узнал, спросил у нас грешных, да и послал со своим сыном на экскурсию, - объяснил Тихон обстоятельства дела.
   - Отлично, а кто в меня камень запустил?
   - Случайность, - грустно отозвался Тихон.
   Глафира жила в однокомнатной квартире в панельном доме. У Самсона была четырехкомнатная квартира в дворянском гнезде - так называли группу кирпичных башен. Самсон и Глафира купили маленького щенка, создав прообраз семьи из его любимого анекдота.
   Квартиру родителей Самсона разменяли на две двухкомнатные квартиры, но... Самсон отказался прописывать Глафиру в квартире. К его родителям дорога ей была закрыта. Она вернулась в однокомнатную квартиру и вышла на работу, с которой ее еще не увольняли. Мимолетное гражданское замужество Глафиры было выгодно одному человеку - Самсону. Он под предлогом женитьбы отхватил двухкомнатную квартиру у родителей. Хорошо, что они так и не расписались официально!
   Тихон и Степан Степанович радостными криками встретили Глафиру и промолчали в ответ на ее рассказ о последнем переселении, это уже не их ума дело. Они - люди тактичные.
   Полина, кузина Глафиры, узнав о промахе в замужестве Глафиры, пришла в квартиру Самсона. Он одиноко сидел на кожаном черном диване, перед ним стоял черный столик, и смотрел он в черный телевизор. Самсон был в своей черной стихии предметов, ей ли этого не знать!
   - Привет, Самсон! Со свободой тебя! - воскликнула Полина, снимая норковую шубку.
   - Привет, Полина! Я рад видеть тебя в моих пенатах, - ответил Самсон. - О, мой любимый мех появился!
   - А почему ты не купил шубу невесте?
   - Незачем баловать Глафиру и выращивать из нее баловня судьбы.
   - Держишь Глафиру в ежовых рукавицах.
   - Не твоя ее судьба, а мою совесть ты не потревожишь.
   - Понятно, без тебя не обошлось в жизни Глафиры. На вид ты такой мягкий да ласковый, как эта норковая шуба, да не тобою она куплена!
   В своей квартире Анна Андреевна взяла в руки издававший трели сотовый телефон:
   - Степан Степанович, это ты опять? Просила тебя к нам домой не звонить!
   - Анна Андреевна, объясни, почему вы Глафиру домой отправили?
   - Не лезь в наши дела, это не нашего с тобой ума дело.
   - Политика такая у твоего благоверного?
   - Не сыпь соль на рану, и так больно и тревожно. Меня в это дело не пускают, сама по Глафире и Самсону скучаю.
   - Анна Андреевна, я скучаю без тебя. Встретимся?
   - Зачем? Все быльем поросло.
   - На работу бы вышла, чего дома сидишь?
   - С несостоявшейся невесткой в одном подразделении работать?
   - А что такого?
   - Ладно, без меня обойдетесь.
   Антон Сидорович вызвал Полину к себе в кабинет.
   - Полина, ты зачем к Самсону ходила?
   - А Вам уже сообщили? Я только хотела ему сказать, что он сурово обошелся с Глафирой.
   - Ты куда лезешь не в свое дело? Зашла бы в кабинет Самсона на работе, а ты к нему домой пришла. А насчет их жизни - не лезь ты к ним с советами. Все под контролем.
   - Суровый у Вас контроль.
   - А теперь по делу... Ты хорошо знаешь английский язык? Насколько мне известно, ты занималась на курсах английского языка.
   - Давно это было.
   - Недавно. Есть предложение нам с тобой поехать в Морскую страну.
   - А как на это Ваша жена, Анна Андреевна, прореагирует?
   - Ты поедешь в командировку со мной, и это называется работа, - назидательно ответил Антон Сидорович.
   - Понятно, работа есть работа, я поеду, - покорно согласилась Полина.
  
  
  Глава 5
  
   Морская страна находилась в двадцати минутах езды от фирмы и оказалась обычным санаторием, где Полина и Антон Сидорович прожили неделю своей командировки. Через неделю в тот же санаторий приехали Степан Степанович и Анна Андреевна.
  На берегу прекрасной Истры стоит здоровья городок, он гасит бодро болей искры, и отрицательный поток былых проблем из междометий. Итак, вступили за границу железных прутьев и ворот... Пройдя деревьев вереницу, колонн увидите вы свод, былой и щедрой важной сметы. Вошли, раскинулись вещами, и заплатили за деньки с лечением, плаваньем и щами, и кошельки уже легки. И по врачам пошли умело. Пройдя врачей и кабинеты, увидев торг и продавцов, съедите вкусные котлеты, а дверь закройте на засов. Слегка уснув, здоровье метим. Дни закрутились: процедуры, дела, зарядка, плеск воды, по парку длительные туры, и долг желудку из еды. Идем к здоровью бодро, смело!
   Две пары встретились на обеде за одним столом. Тактичность высшей степени проявили все четверо, никто никому не сказал ни слова упрека, после обеда разошлись в том составе, в каком приехали, по своим номерам.
   К ужину Полина и Антон Сидорович покинули санаторий.
   Глафира вышла на работу и удивленно заметила, что за столом начальника сидит Тихон.
   - Тихон, ты почему на чужом месте сидишь? - спросила она, улыбаясь.
   - Глафира, это теперь мое место. Приехал Антон Сидорович из командировки, меня повысил, а Степана Степановича понизил в должности.
   - Интересно. Напомни свое отчество, господин начальник? Ты случайно не очередной родственник директора?
   - Нет, я даже не его племянник. Меня повысили.
   - И ты об этом спокойно говоришь?
   - Я и живу спокойно, как нормальный холостой мужчина без вредных привычек. Глафира, поедем вечером в гостиницу, есть одна на примете, отметим мое повышение. Ты вся своя, хорошо влилась в дружный коллектив руководства, - с иронией проговорил Тихон.
   - А если я не поеду?
   - Поедем в другой раз, у женщин свои причуды. Кстати, торт стоит на чайном столе. Я пошутил! Я не начальник!
   - Так ты мне больше нравишься. Уйди с чужого места! - прикрикнула Глафира.
   - Торт в честь твоего возвращения из длительного отпуска.
   - Ты очень любезен, благодарю.
   - "Я хочу быть с тобой!" - пропел он последнюю фразу и посмотрел на белый потолок.
   -Ты и так со мной на рабочем месте.
   Самсон сидел на своем рабочем месте и наблюдал на экране комнату, в которой сидели Глафира и Тихон.
  Король ироничных улыбок, блистательный, милый всегда. Не делает юмором скидок, бегут неуклонно года. А он - молодец! Подытожим: он роль обаянием множит!
  Поведение невесты ему понравилось, и он решил, что за ней еще понаблюдает. Он отключил экран и приступил к основной работе. Глафира посмотрела в сторону глазка и поняла, что его отключили, но Тихону все равно ничего не сказала, да он, вероятно, и сам все знал. Тихон открыл ящик в своем столе. Светодиод, подключенный к жучку для слежения за работой, не горел. Он давно сделал себе такую информативную подсветку в своем столе. Если не горит в столе светодиод, значит, никто не просматривает комнату, но об этом он свято молчал.
   - Глафира, отбой местной тревоги! Я тебя жду по адресу, - сказал Тихон и протянул ей визитку гостиницы.
   - Спасибо!
   - На том стоим. Глафира, ты по телефону говори сдержанно или вовсе не говори.
   - Спасибо за предупреждение. Только я теперь совсем не понимаю, кто чей в этой фирме.
   - И не надо понимать исторически сложившиеся отношения между людьми. Тебя просто использовали, навели справки о твоем здоровье до пятого колена и потом отстранили от дворянского гнезда. Обидно? Досадно?
   - Да ладно.
   - Умница! Ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. Но меня лично предупредили, чтобы я к тебе не подходил, что я и выполняю по мере сил.
   - А сейчас что изменилось?
   - Теперь ты чужая брошенная невеста, и я имею право подойти к тебе, но пока в скрытой форме.
   - Шпиономания.
   - Нет, способ существования.
   - Хорошо, с тебя янтарная диадема.
   - А это еще что такое?
   - Мечта моя янтарная.
   - А что, янтарь на свете кончился? - усмехнулся Тихон.
   - Нет, но я хочу янтарную диадему.
   - От меня что надо?
   - На самом деле я хочу янтарный ободок.
   - Вот это понятней, купи ободок и наклей на него янтарь.
   Степан Степанович и Анна Андреевна остались одни за столом столовой санатория. Ужин прошел в молчании. На улице Степан Степанович заговорил:
   - Анна Андреевна, ты знала, что твой муж в этом санатории отдыхает?
   - Сколько живу с Антоном Сидоровичем, столько и не знаю, чего от него ожидать. Знаешь, если ему покажется, что за ним следят, то он резко меняет свой маршрут. Он выбрасывает дорогие билеты на поезд и самолет, меняет время, меняет место. Я ничему не удивляюсь.
   - Да, но мы попали в глупое положение!
   - Я этого не заметила. У Антона Сидоровича и Полины есть общая работа, они имеют право на встречи. Тебя в должности не понизят, - заверила Анна Андреевна.
   - Будем надеяться. Меня волнует, почему Самсон улетел за океан и не прописал у себя Глафиру?
   - Столичный подход. Мы из-за них пошли на размен квартиры с доплатой, а Самсон теперь один живет в двухкомнатной квартире. Он вчера вернулся из очередной поездки.
   - Анна Андреевна, ты что-то можешь изменить?
   - Нет. Плохо то, что Глафира найдет себе другого мужчину.
   - Тихона.
   - Откуда ты знаешь? - спросила Анна Андреевна.
   - Я уверен, что они сегодня встретятся, используя мое отсутствие на работе для разговоров на личные темы.
   - Вот и все, круг измен замкнулся в очередной раз.
   - Это жизнь, а не измены, - сурово проговорил Степан Степанович.
  
   Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. За океаном таких особняков было полно, а здесь их почти не строили. Ему было скучно. Он механически набрал номер телефона Глафиры.
   - Глафира, я виноват перед тобой. Ты виновата передо мной. Возвращайся ко мне.
   - Я в чем виновата?
   - Ты сегодня была с Тихоном.
   - Угадал. Я была с ним как брошенная тобой девушка.
   - Я бросил, я и подниму. Сижу и рисую план нашего дома, нужен твой совет. Но после Тихона я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай или совсем переезжай ко мне. Я пришлю тебе помощников.
   - Подумаю.
   - Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта под названием "Тихон", ты его получила, теперь без мечты возвращайся.
   - Самсон, я не буду жить в твоем новом особняке, - сказала Глафира.
   - Почему, если это не секрет фирмы "Одуванчик"? - удивленно спросил Самсон.
   - Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
   - Глафира, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома.
   - Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
   - Так, один вопрос решили. Есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
   - Да не вопрос, но в моей квартире нам будет тесно.
   - Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
   - Зачем тебе они?
   - Понимаешь, мне тут теорию развернули: если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое - родит троих, а ты что, одна у матери?
   - Ты ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Полина.
   - Очень хорошо! Значит, у меня будет двоюродная дочь!
   - Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
   - Ты забыла, что я пропускал твою мечту - Тихона, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
   - Благоразумный у меня жених.
   - Через месяц переедешь в мою квартиру. Нет, Глафира, не могу я ждать месяц! Я соскучился! Ты мне сейчас нужна! Только скажи мне, что с Тихоном ты не была.
   - Я с Тихоном не была.
   - А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
   - Живи спокойно.
   Вскоре к Глафире домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь ее усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи. Но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей в новом качестве и сами себе понравились. Самсон подошел к Глафире, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Глафира подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Тихон, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился.
   На работе Глафира с Тихоном говорила теперь только о работе, словно между ними никогда и ничего не было. Приехал из санатория Степан Степанович, и все встало на свои места. Иногда Глафира задумчиво смотрела в сторону Тихона, только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, стоящее над рабочим столом. Ей опять безумно хотелось янтарный обруч на голову. Она встряхивала своей рыжеватой гривой волос и опускала голову над очередной разработкой. Вспомнила Глафира кузину Полину на свою голову! Раздался телефонный звонок:
   - Глафира, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
   - С чего ты это решила?
   - Муж у тебя - богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
   - Полина, я чего-то не понимаю?
   - Интересное кино, что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала - я приехала на твое место.
   - У меня нет денег.
   - Чего я перед тобой душу открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала? Кузине денег не осталось? - возмутилась Полина.
   - Проси у своего мужчины.
   - Издеваешься? У меня сейчас отношения без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
   - У меня денег нет.
   Глафира вспомнила, как Полина очередной раз устраивалась к ним на работу.
   - Глафира, я и твой будущий муж должны знать друг друга, - сказала Полина.
   Вышел Самсон, поздоровался.
   - Самсон, возьмите меня к себе на работу, - неожиданно для всех попросила Полина. - Я среди вас словно бедная родственница.
   Самсон окинул внешний облик странной сестры своей невесты, нашел между ними и сходство, и различие. Полина была ниже ростом.
   - Полина, а кем бы Вы хотели работать?
   - А Вы как думаете?
   - Мне о Вас Глафира почти ничего не говорила, пройдите в комнату, поговорим.
   - Я потому о ней и не говорила, что Полина путем нигде не училась, в учебе у нее была отъявленная лень, но в менеджеры выбилась, да, видно, ей этот труд с поездками порядком надоел.
   - Полина, я в затруднительном положении, у нас научно-техническая фирма, могу Вас устроить в бухгалтерию, если переучитесь, больше ничего на ум не приходит. Машину водить можете? - спросил Самсон.
   - Не могу.
   - Так и я могу ответить Вам: могу взять с последующим обучением.
   - Вот Вы какой! - сказала Полина и направилась к двери.
   Глафира пошла следом за ней с одной целью - закрыть дверь.
   - До свидания, Глафира, - сказала Полина, закрывая за собой дверь.
   Полина вышла и расплакалась. Амбиций у нее много, а способностей к труду, мало...
   - Красивая у тебя сестра, - сказал Самсон.
   - А на работу не взял.
   - Куда, не скажешь? Вы не очень дружные сестры.
   - Самсон, меняй тему, она сама разберется в своих делах, у нее свои непонятные мне способности.
   - Заметно.
   Полину на работу в хозяйственную службу взял отец Самсона, Антон Сидорович. Как бы они в командировку вместе ездили? А так по делам службы.
   Командировок тысячи в стране - они источник деловой работы, кто едет разбираться в кутерьме, кто бегает по складам, как во тьме, кто план перемещает с криком: "Что, ты!" И самолеты, поезда, машины порою заменяют телеграф, и остаются вновь плаксиво жены, скрывая раздражительные тоны, в довольно непокорный нрав.
  И я, их редкий представитель, лечу и еду, сбросив страх. Потом расскажут, кто с кем видел, и не поможет черный свитер от всех злословий, ох и ах. А я люблю уйти с дороги и делать в жизни первый шаг, и перепрыгивать пороги,
  пресечь словесные ожоги, и думать, мысленно - я маг.
  А за окном чернеет ночь, и стук колес, почти не слышен, и еду я с огнями прочь, и говорю я лишь про дочь, про волосы ее в цвет вишен. А вот и цель. Морозный воздух приятно щеки холодит, и новый город - это отдых от всех заброшенных обид. И сердце с городом парит.
  Стучат трамвайчики по рельсам, везут людей на свой завод. Трамваев сказочные рельсы бегут сюда из года в год. В дороге знающий народ. Люблю узнать я новый город, и новый цех, и стаю мыслей, и для стихов есть новый повод - они над головой зависли. Я не одна. Со мною - люди, чей опыт разумом пронизан, идут вопросы по карнизам, ответы - лестницей прелюдий. Командировка вышла в люди.
   У весеннего солнца могучая энергия, которая слизывала своим языком снег достаточно быстро, обнажая асфальт, землю и цветы. Оказалось, что различных видов подснежников много, или это просто ранние цветы, и они в скором времени готовы цвести на радость изголодавшимся по цветовой гамме природы глазам. Анна Андреевна посмотрела в окно, а потом на себя в зеркало и осталась довольна своим изображением, она старела медленно и красиво.
   Антон Сидорович всегда гордился внешними данными своей супруги, но стопроцентной верности у них не получилось, и они друг друга не винили: так и жили красивой парой, отдыхая друг от друга по взаимному соглашению. Поразительно, но факт: они всегда обращались друг к другу весьма благожелательно, не произнося упреков и назиданий. Они вели себя друг с другом весьма тактично, приветливо и сдержанно.
   И весна не вносила коррективы в их сформированные длительной жизнью отношения. Чистота в квартире и на даче всегда была не назойливой, а естественной. Они держали приходящую домработницу, она отмывала поверхности, чистила и уходила. Сами они вещи не разбрасывали, и все у них было хорошо. Тыл директора фирмы был весьма надежный. С сотрудниками он вел себя сдержанно: не бранил, не хвалил, хорошо платил за работу. Идеальный человек, если не считать некоторых личных тайн. Так, ничего особенного.
   Когда-то Антон Сидорович был безмерно беден, работал в шахте, но ему повезло. А работал в шахте он для того, чтобы написать в анкете, что он из рабочих. Для шахтеров в отдаленные времена в учебном институте существовали дополнительные места.
   Шахта, где Антон работал, находилась рядом со старой шахтой, в которой некто спрятал бочку, но не с медом, а с янтарем. Было ощущение, что этот янтарь оторвали от стены, одним словом, янтарь, "бывший в употреблении". Антон в отсеке шахты отбойным молотком коснулся бочки. Сквозь руду под светом фонаря, расположенного на шахтерской каске, сверкнули брызги янтаря. Он остановился, оглянулся, рядом никого не было. Оставалось вынести бочку на поверхность без посторонних глаз.
   Наверху дежурила девушка по имени Анна, она выдавала шахтерам фонари и прочие принадлежности для спуска под землю. Антон с ней договорился о том, что бочку с янтарем поднимут вдвоем. Они подняли бочку на поверхность земли.
   А что такое янтарь после железной руды? Пушок. Спрятали янтарную бочку. Анна и Антон сдружились, оба поступили в институты и окончили их. Антон быстро нашел пути сбыта и обработки янтаря. Он делал уникальные длинные бусины, которые смотрелись как украшения времен Клеопатры. Божественно. Создал Антон Сидорович малую фирму, потом большую фирму, умнее были и задачи, но начало его успеха было такое: от янтарной бочки.
   ...Сидор, младший лейтенант советской армии, сидел в закрытом помещении и отдирал от панелей янтарной комнаты янтарь. Стены, разобранные на панели, то есть на составляющие части, стояли одна за другой. Ему помогали несколько человек рядовых. Их охраняли люди в черной форме. Младший лейтенант понимал, что жить ему остается немного, он будет жить, пока он добывает янтарь.
   В свое время он видел эту янтарную комнату. А теперь сидел и портил шедевр мировой архитектуры. Янтарь укладывали в бочку. На дне бочки он положил записку со своим именем, что именно он наполнял ее янтарем. Эту записку обнаружил Антон Сидорович, когда вытаскивал из бочки янтарь и расфасовывал по более мелкой таре. Он решил, что именно он сын младшего лейтенанта Сидора...
   Глафира эту историю услышала от Самсона и страшно удивилась, что ее мечта прошла рядом с историей создания его семейства.
   - Самсон, почему о своей находке твои родители никому не сообщили?
   - Не верили в безнаказанность. Люди раньше всего боялись. И, найдя то, что другие люди искали по всему миру, предпочли молчание. Я все фильмы по телевизору о янтарной комнате просмотрел.
   - А янтарь еще остался?
   - Вряд ли, осталась семейная легенда.
   - По принципу "а был ли мальчик"? Жалко, что все исчезло, мне на янтарную диадему не оставили.
   - Опять ты про диадему! Куплю я тебе янтарь, не такой уж он и дорогой, чтобы всю жизнь мучиться над простым желанием.
   - Диадема должна быть ажурная, из чистого золота, а в нее вставлен янтарь.
   - Выполнимо. Тебе сейчас нужна диадема или подождешь?
   - Еще ее надо нарисовать.
   - Мама с такой задачей справится, поговори с ней. Эта тема лучше, чем твоя связь с Тихоном.
   - Опять ты за рыбу деньги. Мы с ним работаем, и все.
   Анна Андреевна решила сделать ремонт в квартире.
  Три недели жара, три недели ремонт, я сейчас ожила, от небес нужен зонт. Ветерок загулял в темной зелени трав, он в листву забежал, проявляя свой нрав. Ничего, не беда, солнце в небе висит - это только вода, а в квартире свой вид. Я с ремонтом таким превратилась в сову, в золотистых тонах осень в дом позову. Дома осень живет на картинах всегда, а на улице лето и с неба вода. И ремонт там не нужен для тихих аллей. А поэту что нужно? Дом его мавзолей.
  Она сама снимала обои и нашла странное место в стене: звук от него был пустой, а обои в этом месте с трудом можно было ободрать. Под обоями она нашла тонкую пластину, под пластиной располагалась ниша, в которой лежали четыре пакета из-под молока. Литровые картонные пакеты были набиты янтарем. Она крутила в руке пакет с нарисованными синими листиками, внутри пакета поблескивали янтарные камушки. Она вынула один янтарь и обнаружила, что одна его сторона была неровной, словно на ней был клей, потом его чем-то отдирали. Она поставила пакет на стол до прихода мужа.
   Антон Сидорович, заметив пакет с янтарем, весь перекосился:
   - Анна, ты зачем достала пакет из тайника?
   - Так это был тайник со старым янтарем?
   - Янтарь сам по себе - старый кусок смолы.
   - Но это использованный янтарь.
   - Больше скажу, но не сейчас.
   - А, так это тот янтарь, который обдирал в войну с панелей янтарной комнаты твой отец Сидор?
   - Вспомнила? Да, это он.
   - Отдадим в музей?
   - Нет.
   - Понятно, но историческая ценность мирового значения стоит дороже бус из него.
   - Вероятно, все так, как ты говоришь, но такая реклама может оказаться антирекламой до конца жизни! Нас затаскают по мероприятиям, и еще нашим детям достанется. Анна, молчи о находке, умоляю, никому ни слова! Забудь все это еще раз!
   Анна Андреевна позвонила сыну:
   - Самсон, приезжай домой! Есть наследство от твоего деда Сидора! Жду. Но ты должен приехать в тот момент, когда твой отец еще на работе будет.
   - Мама, ты загадки задаешь. Приеду перед обедом.
   Самсон посмотрел на янтарь, послушал версию матери на эту тему и сказал:
   - Янтарь - слишком серьезное обвинение моему деду и отцу, чтобы быть правдой.
   - Что делать будем? - спросила тревожно мать.
   - Положи туда, где взяла, и замуруй покрепче.
   - Жалко столько добра в стену замуровывать.
   - Жалко - так забирай себе, чай, наследство от моего деда или все, что от него осталось. Глафира мечтает о диадеме из янтаря, а тут целый литр этого добра, я бы взял. Но что отец на это скажет?
   - Я думала, что ты мне отдашь, а ты своей зазнобе подарок готов сделать!
   - Мама, так я возьму дары стены нашей?
   - Забирай, спать лучше буду.
   Самсон попросил Глафиру задержаться на работе после ухода отца.
   - Что еще придумал? - спросила она с раздражением.
   - Есть янтарь для твоей диадемы, много янтаря.
   - Отлично, но где взять много золота?
   - У отца.
   - Понятно, а ему можно сказать, что янтарь есть у тебя?
   - Говори, все равно узнает.
   - Собрание соберем?
   - "Треугольник" такое собрание называется.
   -Нет, у нас многогранник.
   Анна Андреевна не выдержала секрета и рассказала бабкам на улице о своей находке в стене. Бабы разные бывают, одна сообщила в милицию, вторая в музей сбегала, подставили ее со всех сторон. Анна Андреевна обрадоваться не успела, как приехали люди и забрали янтарь на экспертизу. Любой янтарь заканчивается.
   Антон Сидорович спросил у экспертов:
   - Куда янтарь повезли? Не знаете? Узнаю.
   Достаточно быстро директор выяснил, куда повезли янтарь на экспертизу, он сам туда возил янтарь из этой серии. Джип, два охранника, пара автоматов - и он выехал навстречу тихоходной машине тех, кто вез янтарь на экспертизу. Они не столько везли, сколько делили его между собой, но машина этих людей была ему известна.
   Во время дележки янтаря рядом с машиной остановился джип Антона Сидоровича. Он остался в машине, его охранники внезапным нападением без капли крови добыли литровые пакеты с янтарем. Он вновь держал янтарь в руках, гладкие камни приятно грели его ладони. Он решил янтарь никому не отдавать в память о шахте и так, чтобы было.
   Осталась Глафира ни с чем, но прослышала, что ее мечта осталась в сейфе директора. Все остальные участники этой истории поволновались да забыли, или думали так молча. Она решила взять янтарь в руки, но причины выхода на директора у нее не было, разве что через Самсона. Все-таки он сын, да и она не совсем чужая.
  Смотрю на мир в окно спокойно, пусть ты забыл меня совсем. Я слышу стук ночных вагонов, дорог железных рядом семь. Могу не ехать никуда я, вокзал и так невдалеке. И кто-то в поезде гадает, а кто-то едет налегке. Открыты настежь все окошки. Светлеют звезды. Тьма. Огни. Спокойно спит сегодня кошка, и тишина. Коты одни. И если ласки слишком часты, как солнцепек они нужны. Любви порыв, друзей участье, бывают часто как тот жмых. Мысль улетела вдаль ночную, осталась трепетная тишь. Я по мечтам своим кочую, спокойна я. А ты, где спишь?
   Глафира напомнила Самсону о своей мечте, исчезнувшей в сейфе его отца.
   - Глафира, давай купим несколько янтарных бус и сделаем тебе диадему, перестанешь меня мучить.
   - Принципиально хочу исторические камни, без истории они имеют маленькую цену.
   - Спрошу у отца при случае, не торопи.
   - Жду, родной, а пока супружеский долг в сейфе полежит, - и Глафира пошла в комнату, где на диване уснула.
   Однажды в парикмахерской Полина услышала, как женщина рассказывала про янтарь, найденный в стене в пакетах из-под молока. Она решила, что Глафира должна знать продолжение этого рассказа.
   - Глафира, это у вас стены из янтаря стали делать? - спросила ехидно Полина по телефону.
   - Полина, привет, откуда такая новость?
   - Из парикмахерского салона. Я слышала рассказ из соседнего кресла, пока меня стригли.
   - Быстро новости без газет разносятся, надо торопиться.
   - Куда, сестричка, собралась торопиться?
   - Хочу я именно этот янтарь.
   - А кто сомневался! Ты с детства бредишь янтарем, а сама ни одного камня не купила! У меня и то есть кулон и сережки! Купи себе сама янтарь и угомонись.
   - Угомонюсь, но не все так быстро делается. Я янтарную диадему хочу.
   - Все, твои "хочу" у меня в печенках, пока...
   Глафира на работе обсудила последние новости с Тихоном. Он промолчал в ответ, а потом и просто отвернулся к своему рабочему месту. Глафира на него почти не обиделась и пошла работать.
   Антон Сидорович, посмотрев на странный диалог на экране телевизора, промолчал.
   Самсон не промолчал:
   - Глафира, отец хочет с тобой лично поговорить. Ждет тебя вечером у себя дома.
   - Ты со мной поедешь?
   - Нет, ты поедешь одна.
   Антон Сидорович дома был один.
   - Привет, Глафира! Пришла за янтарной мечтой?
   - А Вы мне мою мечту покажете?
   - Цену знаешь? Мы с тобой поедем в Морскую страну. Обойдемся без переводчика. Поедем завтра в командировку.
   - Меня не отпустят.
   - Считай, что все отпустили.
  
  
  Глава 6
  
   Утром Глафира медленно спускалась по лестнице своего подъезда, лифт кто-то тормозил. Она шла пешком с небольшой походной сумкой. Сверху послышались быстрые шаги, которые ее догоняли. Она остановилась, повернула голову: ее глаза встретились с глазами мужчины, одетого в пиджак фирмы строителей. Он держал в руке три отрезка металлических труб разной длины.
   Пот прошел по телу. Глафира сделала вид, что не испугалась, и быстрым шагом пошла к входной двери подъезда. Мужчина шел следом. Она резко остановилась и еще раз повернула голову. Он опустил три трубы вниз. Она нажала на кнопку входной двери, но дверь не открылась. Она нажала еще раз на черную кнопку замка, и дверь открылась. Мужчина догнал женщину. Они вместе вышли из подъезда.
   У страха глаза велики.
   Рядом с подъездом стояла машина Антона Сидоровича, его шофер потянулся через кресло, нажал на кнопку задней двери. Глафира открыла заднюю дверь, села на сиденье, рядом поставила небольшую походную сумку. Машина тронулась с места и плавно поехала мимо дома. Мужик с трубами шел в другую сторону.
   - Здравствуй, Глафира, - промурлыкал Антон Сидорович.
   - Доброе утро, Антон Сидорович! А Вы не забыли, что я девушка Вашего сына?
   - Дорогая моя, я в курсе семейной жизни своего сына. Я знаю, что ты отлично спишь одна в комнате. Мало того, я знаю, что у тебя и у Тихона в гостинице было свидание, но ты - сексуальная ленивица: ты скрылась из гостиницы. Ты оставила красавца Тихона при его интересе в одном нижним белье.
   - Я львица, а не ленивица.
   - Это уже лучше звучит. Ты слышишь, она у нас львица, - обратился Антон Сидорович к шоферу.
   - Звучит красиво. Когда за вами приезжать?
   - Я позвоню.
   Дальше ехали и молчали. За окном мелькал лесной пейзаж или дачные дома нового образца.
  Золотая осень золотых шаров. Листья, словно блики, отблеск городов. Мне не насмотреться на красу ветвей. Ветер - ветерок мой, ты бодрее вей. И взлетают листья на чужую грусть встреченных деревьев. Где же тут корысть?
  Радостны мгновенья этих ярких дней, полыхают сени, редкость в них видней. Золотые строчки, золотая муть, вспять такие строчки мне не повернуть. Золотая осень золотых шаров. Листья, словно блики, отблеск городов.
   Машина остановилась у двухэтажного особняка. Металлические двери бесшумно раздвинулись в две стороны. Машина въехала во двор. Глафира заметила на крыльце пожилую женщину и двух мужчин с видом охранников.
  Машина остановилась. Глафира и Антон Сидорович вышли из машины.
   - Хозяйка, встречай гостей, мы надолго приехали!
   - Антон Сидорович, мы всегда Вас ждем! У нас все готово.
   - Отлично, покажи комнату гостье, ее зовут Глафира.
   Глафира вошла в комнату с круглой кроватью в центре комнаты. Комната была квадратная, но в углах стояли скругленные шкафы разного назначения. Ей понравилось временное жилье. Она села в кресло у окна, еще раз окинула взглядом комнату, заметила скрытую дверь, обнаружила за ней ванну и прочее. Рядом с креслом стоял журнальный столик, на нем лежал компьютер в виде книжки - ноутбук. Все она понимала, кроме того, что ничего не понимала! Зачем ее привезли на эту дачу? Глафира вздрогнула и подняла глаза: над кроватью висело круглое панно из янтаря, маленькие светильники располагались вокруг него - это уже интересно.
   В комнату вошел Антон Сидорович, его внешний вид вызывал невольное уважение. Благородное лицо обрамляла небольшая седина, уложенная в красивую мужскую прическу. Глафира впервые посмотрела на потенциального свекра как на мужчину, и он молодой женщине понравился.
   - Глафира, надеюсь, тебе здесь будет хорошо! А сейчас для тебя принесут работу.
   В комнату вошли двое мужчин и внесли две красивые картонные коробки.
   - Да, это работа для тебя. Здесь янтарь, раз он тебе нравится. Просмотри камушки, продумай прямоугольные панели для этой комнаты. Эта дача на продажу. Ты здесь будешь жить некоторое время, пока не придумаешь весь дизайн.
   - А Вы уедете, Антон Сидорович?
   - Как это ни странно, нет. У меня здесь есть дело. А то, что ты придумаешь, будет использоваться для серийных панелей с искусственным янтарем.
   - Понятно, господин директор. Панели мне принесут?
   - Они здесь, ты их не заметила. Их три штуки.
   - Я думала, что это часть дизайна комнаты.
   - Будущего дизайна.
   - Пригласили бы настоящего дизайнера.
   - Мне нужен истинный любитель янтаря, а это ты, моя дорогая.
   - Но я не Ваша дорогая.
   - Это дело времени. И еще, в твоем компьютере есть программа с набором ажура для панелей. Орнамент будет выполнен из золота либо с его напылением. Выбери рисунки для панелей под янтарь. Ты хотела янтарную диадему?
   - Я Вам об этом не говорила.
   - Все разговоры, достойные моих ушей, ко мне приходят.
   Как оказалось, кропотливая работа с янтарем была не для Глафиры, она через пару дней подошла к Антону Сидоровичу и отказалась от бессмысленного труда.
   - А как же мечта?
   - А я не передумала мечтать о янтарной диадеме...
  
  Самсон улетел за океан, у него было свое спортивное хобби: он любил играть в хоккей. А теперь он сидел на крыше своей гостиницы-небоскреба и болтал ногами, посматривая вдаль. Сегодня на его долю свалились неприятности мирового масштаба. Его бесконечно грустные глаза осматривали зону действия без доступа в сеть взаимосвязей. Он тосковал о бескрайних просторах совсем другой страны. Да, там бы его никто не загнал на крышу небоскреба, поскольку там их не было, в том смысле, что на бескрайних просторах не было смысла строить небоскребы. Да и зачем скрести небо зданиями, если есть обыкновенный простор для счастья?
   Так вот в чем дело! Скрести можно лед коньками, которые он бросил в гостинице. Вот пусть они там и лежат! Нет, он не хоккеист! Хотя как сказать: этот вид мужского спорта он любил с детства. Сколько себя Самсон помнил, он всегда себя помнил на коньках на ледяной арене. Ну почему он сломал клюшку о голову именитого хоккеиста?! Вот теперь сидит на крыше, сбегая от всех видов наказаний, а тот хоккеист только пошатнулся.
   "Так, с этого места поподробнее, пожалуйста", - сказал он сам себе. Клюшка сломалась, а соперник только покачнулся. Значит, клюшку кто-то повредил до выступления! Тогда за что его наказывать? Что он такого сделал? В этот момент над ним закружил вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Самсону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К нему подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.
   - Самсон, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Платон подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, Платон - именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты - наше будущее!
   Самсон, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. И в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Самсоном. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пара секунд - и кондор во всей своей красе поднял Самсона над крышей. Молодой человек парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.
   Кондора только накануне выпустили на волю из клетки, гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на краю крыши, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял вертолет как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.
   Самсон нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт - вот что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует хоккеиста Платона. Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.
   Вертолет закружил над кондором. Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Самсон почувствовал, что когти разжались, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где-то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало.
   Самсон подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему-то Самсон ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе. Решение пришло мгновенно, но показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно, на льду! Самсон привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах.
   Кондор распахнул свои трехметровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Самсона перехватило от такой красоты. "Мы сработаемся", - подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел он помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.
   Поездка за океан оказалась короткой, и теперь Самсон лежал на вращающемся ложе, которое крутилось мимо замкнутого панорамного экрана. Он не любил переключать каналы, но любил переключать судьбы людей. Перед ним проплывали горы и долины, реки и водопады. Он не любил сидеть, но любил лежа рассматривать пейзажи земли. Он лежал и смотрел по сторонам, пока в его голове не возникало нечто неосознанное, которое вскоре превращалось в определенную мысль.
  Перебирает ветер листья, сдувает пыль зеленых дней. Березок желтые мониста сегодня смотрятся длинней. Мой серый плащ, я в нем согрета, царит в нем серость облаков. Осины цветом еще летом. Деревья - зонтики веков. Там, где живу и солнце - редкость, порой идут за днями дни, вращая влажность. Влаги меткость так часто окружает пни.
  Зонты - дома, зонты - экраны, зонты от солнца - облака. Зонты - сердца, зонты - бураны. Откроешь зонт - вода легка. Сквозь тучи светит яркость краски, какой-то нежно-голубой, иду смелее, без опаски, закрою зонт и свет со мной.
   Над экраном с пейзажами стали появляться лица людей, которые, как горы, определяли рельеф населенного пункта. В задачу Самсона входило негативно-позитивное развлечение общества. Он прекрасно понимал, что людям надо давать передышку для решения личных дел вместо переживания за общие проблемы человечества. Он дело поставил так, что известные люди откупались от него еще большей популярностью. Они выворачивали свою жизнь наизнанку на экранах, и это их спасало от еще большей кары в жизни.
   Мысль о планетах и людях закончилась в голове странной фразой: "Не стоит жить на астероидах прошлого Фаэтона, надо жить на планете настоящего и не думать всерьез о планете будущего, о Венере". Но не думать он не мог о своей Венере, которую звали Глафира.
  
  
  В середине декабря поземка крутилась на асфальте вдоль очень длинного стеклянного здания фирмы. Здание своим торцом стояло в ста метрах от монолитного памятника у шоссе, по которому в олимпийские времена часто ездили правительственные кавалькады, из-за этого машины скапливались под окнами здания. Люди высовывали свои любопытные носы в окна, чтобы посмотреть, как проедут черные и большие машины. В этом длинном, длинном здание обитали три фирмы.
  Поземка вновь летает под ногами, морозный ветер просится в лицо, так медленно зима идет, шагами ее насквозь пронизано кольцо, оно еще зовется горизонтом. Деревья принимают первый бой, они остыли и не знают толком, какой мороз назначен им судьбой. Метет поземка розами асфальта, мельчайший снег вихрится и шалит. Сегодня ему выпали все фанты, сегодня он с морозом словно слит. Голубизна небесного мороза сияет солнцем в ледяных лучах. Так седина волос меняет роли, как и забвение вечное на час.
  Замерзла память, нет воспоминаний, твоя звезда ушла сквозь синеву. На боль мою ложится только наледь, а слезы все замерзли наяву. Исчезли ласки, руки для массажа, а ласки - это летнее тепло. Массажи, как морозные пассажи. Массаж похож на ласку сквозь стекло.
   Глафира шла по поземке в демисезонном темно-синем пальто. Ее голову украшала серая вязаная шапка петельками по моде тех времен. Ветер кружил вокруг молодой женщины и слегка подталкивал ее вперед, к проходной средней фирмы. Она зашла в проходную, посмотрела на указатели. Нужная фирма располагалась справа.
   В отделе кадров в стопке бумаг нашли все ее документы. Ее проверили по всем статьям, теперь она могла выходить на работу. КБ находилось в тупике второго этажа. Она вошла в огромное помещение, в котором обитали три лаборатории без видимых перегородок. При входе в помещение сидела женщина и стучала на огромной пишущей машинке. Остальное пространство занимали кульманы, столы, стулья и люди на стульях.
   На Глафире было надето платье серо-голубоватого цвета. Ей достался третий кульман от двери. Подошел начальник лаборатории Виктор Викторович, дал Глафире первую работу - нарисовать педаль для станка-автомата в четырех вариантах. Так и началась конструкторская жизнь Глафиры с вариантов конструкций.
   Стоять у кульмана приятно, но прорисовывать удобнее сидя. Посмотрев вокруг себя, она постепенно стала различать людей, сидящих рядом. Руководство на ее счастье сменило кульманы и мебель через месяц после ее выхода на работу.
   Из-за новой мебели все передвинулись в пространстве, а рядом с ней часто останавливался симпатичный Тихон. Его вьющиеся волосы были коротко подстрижены, такая повальная мода у остальных мужчин настанет только через тридцать лет. Он приходил на работу в очень красивом джемпере, снимал его и укладывал аккуратно на тумбочку, надевал белый халат, и после этого с ним можно было говорить о работе.
   Тихон по совместительству выполнял функции первого "справочного бюро". Если кому-нибудь что-нибудь было непонятно, то спрашивали у него, а если не знал он, то знали другие. Постепенно Глафира поняла, кто из сотрудников и на какие вопросы может ответить.
   Глафире понравился шеф Виктор Викторович, но он любил совсем другую женщину, он в ту пору был увлечен экономистом отдела Марфой Митрофановной. В душе Глафиры мелькала маленькая ревность, но она про нее быстро забыла. Общению на работе Марфа Митрофановна не мешала, этого Глафире было вполне достаточно. У нее своих проблем было выше крыши от жизни с молодым и сильным мужчиной, тогда он работал в этой же фирме, но этажом выше.
   Мужчины это быстро поняли и часто подсмеивались, что стоило с Глафирой заговорить, как с третьего этажа прилетал ее молодой человек. Он сделал одну большую глупость - кроме своих прямых обязанностей по работе, его кто-то втянул в общественную работу, а этого делать было нельзя категорически. Он стал пунктуально выполнять свои общественные поручения, то есть проверять фирму на вредность условий труда.
  Сияет солнышко в зените. Сверкает страсть из-под ресниц, она с любовью мне пролита, не видно страсти той границ. В глазах любовь и тень страданий, они еще горят огнем былой любви, воспоминанием, уже застывшим чуть свинцом.
  Нельзя не видеть эти очи, нельзя с тобой, нельзя одной, но не любить - нет больше мочи, влюбленность видится виной. В своих порывистых желаньях: иду к тебе, лечу к тебе, но груз несбыточных мечтаний я оставляю при себе. Мой милый друг, всегда желанный: все, все в отчаянной мечте, жизнь опечалена страданьем. Ты - страсть, застывшая в листе!
   Аппаратуры было много, и многие установки излучали совсем не нужные человеку лучи и токи высокой частоты, вот он все параметры замерил и согласовал их с СЭС. Руководству фирмы исследования мужчины Глафиры не понравились, начались судебные тяжбы. Ему пришлось тяжко на работе, хоть он и был прав и суд подтвердил его правоту. Именно в этой фирме он оформил свои многочисленные заявки на изобретения по работе, но общественная работа нанесла непоправимый урон его основной работе.
   Недалеко от кульмана Глафиры находился стол Олега. Он и был вторым "справочным бюро" по непонятным вопросам, но она не злоупотребляла его знаниями. Кроме кульмана у конструктора были и другие инструменты для работы: циркуль, карандаш, ватман, логарифмическая линейка, транспортир, угольник.
   При входе в комнату сидела экономист Марфа Митрофановна, потрясающая женщина с белыми волосами, она диктовала поведение в комнате конструкторов, все хозяйственные вопросы решала она. У нее был поклонник - Виктор Викторович. Их общеизвестная любовь приятно скрашивала рабочие дни. Дома у них были свои семьи, но на работе, они были семья.
   Вероятно, свое дальнейшее поведение Глафира копировала с экономиста Марфы Митрофановны, кроме одного - Глафира не умела продавать, чтобы жить лучше, чем не зарплату конструктора. В свое время Марфа Митрофановна и ее муж заработали деньги на кооперативную квартиру весьма странным образом.
   Она работала швеей дома, поскольку была портнихой от Бога, а на работе она была экономистом. Как-то раз ее муж, работая машинистом, привез ей лоскутков целый мешок, отходы одного швейного производства, которые ему надо было выбросить или, точнее, отвезти на свалку. Муж не выбросил отходы, а привез жене. В то время с купальниками в городе было плохо, а лето выдалось жарким.
   Марфа Митрофановна выкроила купальники из лоскутков, сшила и продала. Купальники ее производства покупали очень хорошо. Так и повелось: муж привозил домой мешки с отходами швейного производства, жена шила вечерами купальники, а в воскресенье ходила на рынок и продавала.
   Худо-бедно накопили они так на кооперативную квартиру, а потом и мебель купили хорошую, на кухню приобрели гарнитур из натурального дуба, или он был сделан из шпона под дуб, что, в общем-то, не имело значения. Вскоре кримплен вышел из моды, его перестали производить, и машинист поезда стал привозить домой меховые обрезки.
   Судьба послала Глафире романтическую встречу на природе. Листья еще желтели, снега не было. Сияло солнце. Надо было конструкторскому отделу подготовить летнюю базу отдыха к зиме. К работе хорошо подготовились: стол ломился от еды и крепких спиртных напитков. На этот раз Глафира пришла в красной куртке, с ней рядом за столом сидел Тихон в темно-синей куртке. Осенний холод согрели русской водкой. Костер сверкал огнем. Звучало танго. "Ты промедлил темно-синий..."
   Напротив глаз Глафиры вновь сияли серые глаза Олега. Она быстро попала в его объятия, в его огромные и крепкие руки под предлогом обычного танца. Красно - синяя пара, покинув танцплощадку у костра, ушла в сторону реки. Берег реки в объятиях желтой листвы деревьев, красная куртка - в сером окружении... Поцелуи вознесли их в серые небеса. Мир оказался оранжевым.
  
  Сияло солнце в яркой синеве, плыла река в оранжевой листве, дышала холодом природа. В прозрачном воздухе лесном то было явью или сном: в красе лесной, среди берез, мелькнул медведь, и он был прост: лохматые брови и вздернутый нос. В лучах волшебного тепла случайно встретил он меня. Глаза его небесной синевы, проникли в очи тайной глубины. Две сини разойтись уж не смогли - его ладони руки жгли. Любовь бурлила и стонала, как будто многого желала.
  Природа подарила лучший миг, когда лучи тепла и света, проникли сквозь забрала веток и, освещая желтый лист, увидели, как путь тернист. Медведь красив в любви желаний, он так стремителен и смел, что я как будто не у дел.
  Но я всю жизнь его искала, в лесу случайно повстречала. Медведь мне чувство дал одно, которое не дал никто, хоть я любила и не раз,
  но Безрассудство - в первый раз. Да, боже мой! Хоть иногда сквозь тучи жизни бытия, вдруг промелькнет волшебный луч! То страсть, в душе не умещаясь, в порыве чувств, слегка смущаясь, к любви губами вдруг прильнет, и сладко, томно негу пьет. В красе лесной, среди берез медведь был чуден и непрост. Он вновь вернется, сердце говорит, мы встретимся, любовь заговорит.
   Тихон вернул Глафиру на землю, он подошел к ней, они сели у костра. В чем основная разница между Тихоном в темно-синей одежде и Олегом, разработчиком в светло-серой одежде? Тихон - интеллектуал, он хорошо разбирался в конструкциях, в поэзии, в живописи. Он был нужен Глафире, как университет многочисленных знаний. Поцелуи на берегу реки быстро не забывались, и появилась потребность писать стихи. В нем была мужская сила. Это был крупный, красивый голубоглазый инженер. Именно он стал для Глафиры на многие и многие годы объектом для физического притяжения.
   А что же Олег? Он пригласил Глафиру в золотые дни бабьего лета поехать в ближайшую деревню на пикник. Она была в красной, а он в светло-серой одежде. Любовь платоническая у них продолжалась. Иногда он заходил в КБ к Глафире показать, кто здесь хозяин.
  Среди крыш, построек, зданий, леса виден третий солнечный этаж, он как наважденье злого беса, он в душе единственный мираж. Видно окна, шторы, свет, дорогу, но не видно лиц, знакомых глаз. Слышны слухи, новости тревоги, но не слышен строгий, милый бас.
   На Новый год сотрудники собрались на квартире у шефа, Виктора Викторовича в новой башне. Квартира большая, народу набралось прилично. Глафира не отказалась от приглашения. Она пришла в длинной черной юбке в пол, в белой блузке и с красной ажурной шалью на плечах, а в квартире не оказалось знакомых поклонников, ради которых она вырядилась. Все лица новые, хотя по работе и знакомые. Все снова? Да, в процессе празднования из толпы явно выделился один крупный мужчина, Виктор Викторович, ее шеф. Танцы, они и на Новый год танцы, и танго соединило их души. Из квартиры в новой башне Виктор Викторович и Глафира ушли вместе.
   Жили они в соседних кварталах, машина в таких случаях не нужна. Как они оказались на мосту, который находился в стороне от домов вообще не понятно! Виктор Викторович стоял рядом с Глафирой, смотрел на проходящие поезда и все пытался чмокнуть ее в щечку.
   Шампанское, верный напиток мимолетной влюбленности, стал выветриваться из головы, мысли пришли в норму, и она настояла на дороге по домам. Кончилась ли на этом история? Пожалуй, нет. Бывают супружеские, гражданские браки. У Глафиры был брак дружественный. Что это значит? А кто его знает?!
   Летом фирме выделили землю под сады и огороды. Землю делил Виктор Викторович, и от его щедрот участок Глафиры оказался намного больше, чем у других, но в конце сезона она вернула земельный участок фирме. Случайно или нарочно шеф после новогоднего праздника попал под напряжение тысячи вольт. Его откачали, спасли. Скорая помощь появилась вовремя.
  
   Яркое, июльское солнце пригревало спины людей, шедших с тяпками по грядкам с маленькими всходами свеклы. Рядом с Глафирой шла Марфа Митрофановна, которая была старше Глафиры. С другой стороны по своей грядке шел Тихон, высокий мужчина с пышной шевелюрой и большими глазами. Эти глаза то обращались к своему соседу по грядке с другой стороны от себя, то постоянно смотрели в сторону Глафиры. Судьба их постоянно сводила. Вероятно, начинало действовать любимое проклятье Марфы Митрофановны: 'Чтоб ты, Глафира, влюбилась!'
   Желтый купальник, надетый на Глафиру, очень привлекал внимание Тихона, или тело в этом купальнике не давало ему покоя. Марфа Митрофановна, половшая свеклу рядом с Глафирой, стала вводить ее в курс женских дел конструкторского отделения, она была не из разговорчивых особ и просто решила предостеречь девушку от соседа с другой стороны грядки. Июль грел своим теплом, а мужчина своим взглядом. Марфа Митрофановна - охлаждала.
   Грядки закончились. Толпа со всех сторон ринулась одеваться и отправляться по домам. Тихон предложил подвести Глафиру на машине до ее дома. В его машину со всех сторон сели люди, которых он знал. Марфа Митрофановна с тревогой смотрела на молодую женщину, которая села в машину красивого мужчины.
   Машина проехала по проселочной дороге, потом выехали на знаменитое шоссе, по городу машина развезла всех сотрудников. Хозяин машины даже и не думал даму из машины выпускать. За последним человеком закрылась дверь. Машина на приличной скорости поехала в сторону речки.
   Тихон был в своей стихии: скорость, еще раз скорость. Проехали пост автоинспекции достаточно медленно. Свернули с одной дороги на другую дорогу и оказались на берегу речки, которая за последние годы так обмелела, что трудно представить, где это было.
   Жизнь к тому времени Глафиру научила выживать и с крупными мужчинами в борьбу не вступать, а Тихон был высокий. Вылезли они из одежды до купальников и вошли в воду. Охлаждение не было длительным. Вскоре он сидел на берегу и говорил про свою дачу и вишню в саду. Потом они сели в машину и поехали по другой дороге. Машина неожиданно резко свернула в лес.
   Будучи относительно спокойной женщиной, Глафира не ожидала такой внезапной любовной атаки со стороны высокого и красивого человека, с которым уже давно встречалась, и никакой любви между ними особой не было. Между ними возник каскад любовных действий разгоряченных тел, и рук, и губ...
   Натиск был стремительным. Желание возникало мгновенно. Расслабление абсолютное. Видимо, Тихон на Глафиру на грядке насмотрелся, он был готов к любви и к любовной игре. И все. Описывать подробно действия каждого смысла не имеет, этого будет мало для воспроизведения событий. Чувство оказалось огромным и быстро прошло. Все, осталось уехать домой, куда ее довольно быстро он отвез...
   Так у девушки появился любовник. Что дальше? Они вошли в зацепление чувствами. Женщины на работе изо всех сил говорили об опасности, что Глафира у Тихона не из первого десятка.
  Алел закат над кромкой леса где-то, пылал прощальной яркою красой, и облака в лучах вечерних света светились необычной красотой. Темнела ночь, светлели окна зданий, вмиг растворился солнечный закат. А лес, что сбросил ворох одеяний, темнее стал и цветом не богат. Осенним днем просты природы краски, цвет часто бурый, реже голубой. Сдвигаются над прудом льдинок маски, над памятью моей и над судьбой.
  Где солнца нет, там иней днем не тает, белесым ворсом радует трава. Воспоминания с листьями слетают, замерзли на любовь мои права. Края травы седеют от мороза, ржавеет на земле опавший лист. Летает снег, летит листве угрозой. Холст на земле из снега просто чист.
   Цивилизация проникла в страну исподволь, захватив дороги автомобилями, руки телефонами всех систем. Снег падал и ничему не удивлялся. Он много видел на своем веку, переходя из воды в снег, от земли к небу. Он видел хорошие поступки и плохие.
   Снег падал на крыши дорогих авто, и на крыши машин эконом класс, делая их слегка похожими. У снега было хобби: мир выравнивать в цветовой гамме. Он любил белый свет и белый цвет - он снег, и этим все сказано.
   Глафира любила снег и понимала его. По снегу она могла определить температуру воздуха. Снег всегда разный, он бывает влажный и блестящий, а между этими состояниями можно наблюдать снежные полутона.
   А еще она любит мартовский снег, который всегда стремится к крупинкам, прежде чем растаять и стать водой. Сегодня снег был легкий, приятный. Ветер дул южный, слабый. Можно было остановиться минут на пять и наблюдать зимние пейзажи.
   Однажды в дверь Глафиры постучала соседка по лестничной площадке и предложила шапку из белой нутрии в виде горшка с отворотами и хорошо обработанную шкуру белой нутрии на воротник. Глафира тут же решила, что нутрию надо брать. Шапка имела жесткий каркас и точно подходила ей по размеру. Но где взять пальто, на которое можно пришить шкуру нутрии в виде воротника?
   У нее было демисезонное пальто зеленого цвета с длинным поясом, и с большим воротником. Глафира разрезала шкуру нутрии бритвой, сшила по центру ручным швом и сделала симметричный воротник, после чего пришила его на демисезонное пальто. Наряд получился необыкновенно яркий и жизнерадостный: белый мех на фоне ткани, но долго в такой яркой обнове ходить необыкновенно трудно.
  
  
  Глава 7
  
   Глафира после яркого наряда купила себе черное пальто с длинным поясом и капюшоном, на котором по краю уместилась скромная темно-коричневая норка. Этот наряд не раздражал яркостью, но черный драп требовал постоянного ухода, поскольку собирал на себя весь летающий мусор.
   Постепенно пальто привыкло быть постоянно вывернутым наизнанку, когда его Глафира сдавала в гардероб или оно висело дома, так оно меньше собирало окружающий мусор.
   Именно в этом черном пальто на стройной фигуре у нее было максимальное число поклонников в виде мужчин-сослуживцев всех мастей.
   Или у нее был такой возраст, что ей хотелось повесить на себя табличку: "Не влюбляться!"
  С днем 8 марта, мама! Долгих тебе лет! В спорте будь всегда упряма, пусть бежит твой след. Не горюй и не кручинься, улыбайся, не грусти, на диванчике подвинься и подругу в дом пусти. Вы вдвоем за самоваром. Побежит ваш разговор, время не проходит даром с ним у вас есть договор.
  Вспомните добром вы папу. Молча, с вами посидит, и меня, и нашу бабу. Вам хороший аппетит. Шлю привет твоей подруге, и желаю счастья вам. Ну, а брату, жизни другу, - быть удачливей в делах. Не грустите, дорогие, в мыслях с вами я всегда. Пусть минуют дни плохие, вас увидеть рада я.
   Мама Глафиры из-за рубежа привезла первые сто долларов в жизни и отдала дочери. Глафира поехала в магазин "Березка" и купила светло-серые замшевые сапоги. Шапка из песца такого цвета у нее уже была. Над светло-серыми сапогами шествовал светло-серый костюм, если снять черное пальто. В светло-сером наряде она являлась в кафе, где обедал необыкновенно красивый мужчина, по его машине она определяла место его нахождения.
   Рядом с мужчиной она не садилась, но садилась так, что он не мог не оценить ее серый наряд. И мужчина сам нашел ее через пару дней. Это был разработчик цифровой аппаратуры Тихон.
   Серебристые кроны деревьев. Темное зимнее утро. Липовая аллея. Аллея города. Чудо, какая она хорошая! Серебрятся от инея ветви лип. Голубоватые ели прикрыты пышным снежным покровом. Снег скрипит под ногами. Небо совершенно неопределенного цвета - темное и все, но как прекрасно идти по аллее, когда над головой до горизонта видны кружева серебристых крон деревьев! Спокойно бьется сердце.
   Вместо мучительных мыслей о работе в голове возникают песни.
   И Глафира поет:
   - Висит на заборе, колышется ветром...
   И все прекрасно. Мир светел и чист. Чудеса. И хочется ей в вальсе кружиться и радостно петь. Зачем сердечные капли? Надо только идти пешком на работу, и мир окрашивается в чудесные краски зимнего утра. Кружева серебристых крон удовлетворяют потребность в красоте на рабочий день. И вот она, работа!
   Но нет, мысли с неприятностями опять исподволь выползают из закоулков мозга. Вновь расцветают пышным букетом нервные мысли. Глафира даже решает уволиться! Но видения зимнего утра спасают ее! Незаметно для себя она втягивается в работу и уже с удовольствием читает местный технический перевод с немецкого языка. Мысли ее в работе. Все нормально.
   Спасибо великому актеру Райкину, благодаря его выступлению у фирмы есть Греческий зал в столовой. Чем зал примечателен? Любая очередь быстро и незаметно рассасывалась - это как чудо. Не надо думать о еде, 60 копеек в кассу и за всех все обдумал местный шеф-повар. Глафире оставалось взять обед и сесть за прекрасный стол, достойный украсить любое кафе, а стулья здесь стояли такие тяжелые и добротные, что она согласна иметь их у себя дома.
   А публика? О, что здесь за публика! Это самые здоровые люди с предприятий. Это самые нетерпеливые люди. Это те, которым все надо быстро и сейчас. Какие здесь красивые мужчины и независимые женщины! Сколько здесь знакомых и совсем незнакомых людей! А глаза? Они так и светятся, они так и ищут объект для внимания! А вот и тот, из-за которого этот греческий зал кажется лучшим рестораном в мире! Свет очей, в котором мир преломляется.
   Глафира не видит окружающих людей, они ей совсем не мешают. У нее обед! И не беда, что на подносе разлиты щи, а тефтели под интересным соусом! Все мелочи! Сияющие глаза окупят все. А если нет глаз, которые ей сияют? Надо искать. Вон их сколько, ждущих и вопрошающих! И обед станет чудом!
   Именно в залах общепита происходили свиданья в обед. Глафира ушла уже из двух фирм, люди из которых обедали в этом огромном помещении, в котором было много раздач. Несколько плит-печей варили разную пищу для разных столовых. Мужчины остались в прежних фирмах, но здесь их можно было увидеть при необходимости.
   Высоцкий выступал пару лет назад в двух километрах от этой столовой. Глафира на концерты Высоцкого не ходила. Он приезжал выступать со своими концертами, и был рядом с длинным-длинным зданием. Кто не поленился - его слышали живого. Виктор Викторович его слушал лично.
   На фирме дисциплина была железная, работы много, дорога от КБ до цехов на заводе была неблизкой. Глафира некоторое время сидела во втором ряду кульманов, потом пересела в первый ряд у окна. Но и здесь не обошлось без общественных работ. Часть конструкторского отделения как-то отправили с места работы на колхозные грядки для прополки свеклы. В добрые старые времена на колхозные грядки вывозили проветриться и поработать людей любых организаций и рангов.
   Через некоторое время Глафира почувствовала свободу от общения с людьми. Из окон фирмы хорошо просматривалось знаменитое шоссе, но однажды это счастье закончилось. В фирме появился новый директор, он купил вычислительные машины, тогда они были огромными, и выселил конструкторский отдел из длинного-длинного здания. В их комнатах поставили вычислительные машины, которые требовали хорошего помещения и ухода, но они быстро морально состарились.
   Но конструкторы к этому времени были выселены в здание на задворках, к которому приходилось ходить по грязной дороге. В качестве компенсации за неудобства директор в окна конструкторов поставил кондиционер, дующий прямолинейно кому-нибудь в ухо и по этой причине являющийся страшным раздражителем общества.
  Под ярким небом серость и нелепость, весенний город в утомлении гол. Какую ты из жизни сделал крепость, куда приплыл ты, человечий челн? Дома, дома отчаянно различны, так бесконечный каменный массив, есть улицы, достаточно приличны, и в целом город все же ты красив.
  Да, ты любим страной и москвичами, и каждый любит улицу и дом, и прослывут, возможно, чудаками, те, кто не любят нечто в городском.
  Взмывают в небо белые гиганты, бегут машины быстрым табуном, и серые дома людских талантов, стоят укором веку или сном. Всегда подвластен город человеку, и человек способен все объять, и отдает он дань любому веку, строения веков готов понять.
   Теперь, чтобы пойти в цех или столовую, надо было одеваться и идти по плохой дороге, все это мало радовало и отвлекало от работы. Начальник КБ заставил поставить столы так, что люди смотрели друг на друга, и только повернувшись к кульману, получали уединение в коллективе.
   Марфа Митрофановна, женщина мудрая, в своих руках держала распространение на работе туристических поездок. Она заметила внимание Тихона к Глафире, и от ее взгляда не укрылись их разговоры. Женщина решила, что надо закрепить их служебные отношения, дабы ее любимый Виктор Викторович не увлекся еще и Глафирой. Марфа Митрофановна предложила Глафире и Тихону две путевки в Древний город. Они согласились...
   На желто-оранжевую листву падали липкие лохмотья снега. Люди вышли из остановившегося экскурсионного автобуса, ехавшего по федеральной трассе. Они смотрели на осеннюю погоду, природу и друг на друга. Природа напоминала Подмосковье в чистом виде.
   Рядом с Глафирой, одетой в красную куртку, на которой висели хвосты длинного темно-синего шарфа, быстро оказался высокий мужчина в темно-синей куртке - Тихон. Глафира посмотрела Тихона в глаза и перевела взгляд на носки своих блестящих черных сапог.
   Молодой человек что-то говорил, как будто сыпал мокрый снег на душу молодой женщины, которая вырвалась из домашней повседневности, и тут же оказалась в плену чужих желаний. Их поверхностное знакомство ни к чему не обязывало. Вкусы и привязанности Глафиры и Тихона практически совпадали, их взаимная симпатия замечалась окружающими. Три дня им предстояло провести вместе. В длинном автобусе со шторами на окнах они сидели рядом. Звучала песня: "Папа, подари мне куклу..." Как из простой симпатии рождается любовь? Оказывается, нужна экскурсия в новые места среди незнакомых людей. На экскурсию едут отдыхать, развеяться и узнать о стране и о себе.
   Остановка автобуса на Валдае оказалась сугубо исторической. Вот где берет начало Древняя Русь! Именно здесь у Глафиры возникло огромное и странное ощущение истории! Низкие каменные здания вызывали бурю неподдельных эмоций.
  Город старинный, с церквями, с множеством древних домов встретил меня дождями - текстов из мудрых голов. Мрамор обкомовских холлов, сотни умнейших людей, вид микросборок не голых, в блеске прекрасных идей.
  Бодро взмывает под вечер целый фонтан милых нот, и диалогом для встречи - аплодисментов фокстрот. Россыпи нот музыкальных, сложные схемы у СБИС, с точностью данных вокальных. Что тут сказать? Только БИС!
   Воздух исторического прошлого пропитывал приезжих и сжимал их в дружеских объятиях. Монастыри и церкви покоряли своей естественностью вместе с окружающей средой. Озеро поразило своей прозрачной гладью и большими гальками. Глафира чувствовала, что она находится не в Подмосковье, пронизанном современностью, перед ней простирался Его Величество Валдай!
   Мощь исторического прошлого вызывала восхищение. Старинный маленький музей мог продемонстрировать предметы старины и утвари. Темной отличительной особенностью музея и его гордостью неизменно считались и считаются озерные колокольчики. В ресторане, расположенном в каменном доме, на стол подали маленькие, но вкусные котлеты.
   Маленькие колокольчики можно было видеть и в музее, и в продаже. Они звонко звонили, и все звонче становились голоса при разговоре, появилась теплота в общении, вместе с теплыми котлетами. Следующая остановка у озера, большого и чистого.
   На катере всю экскурсионную группу переправили в монастырь. Идут двое в толпе, и это приятно, им рассказывают историю этих мест, а они рядом, и эта история становится волшебной. Хорошо! Небо ясное. Снег подтаивает на жухлой траве вокруг стены монастыря.
   Двое все спокойнее чувствуют себя рядом друг с другом. Просто рядом. Следующая остановка оказалась медовой. Народ ринулся на рынок вблизи Древнего Новгорода, куда не дошли в свое время люди хана. В руках у многих пассажиров автобуса оказался мед в сотах. Глафира впервые видела медовое чудо. Она сходила одна на рынок и купила такой мед.
   Разговор за разговором и автобус подвез людей к месту ночевки. Гостиница находилась рядом со стенами монастыря. Глафира и Тихон пошли гулять по берегу озера, окантованного белыми стенами монастыря. Проваливаясь в холодном песке, все ближе прикасался темно-синий шарф к темно-синей куртке.
   Руки встретились. Губы встретились. Глаза - оттаяли. Тихон по природе своей осторожный мужчина, лишнего себе в отношении Глафиры он не мог себе позволить. Она именно с этого момента стала писать стихи. Ночь прошла в разных комнатах. Весь следующий день был заполнен экскурсиями. Совершенно верно, что Валдай посетили до Великого Новгорода! Новгород - само историческое совершенство!
   Памятник Тысячелетию Россия завораживает и отпускает на просмотр исторических достопримечательностей города и его окрестностей. Соборы, церкви, колокола не давят своей значимостью, а возвышают туристов. Кованые ворота, церковная утварь не порабощают, а вдохновляют на новые свершения. Раскопки городища, берестяные грамоты приближают к книгам по истории, словно становишься их соавтором, а не учеником жизни. Впечатления от встречи с Древней Русью на фоне желтой листвы - самые положительные!
   Домой Глафира и Тихон вернулись в меру влюбленные, с ощущением поцелуя на губах. Тихон все свои чувства высказывал необыкновенно красиво, он писал стихи на листочках, вслух много не скажешь, кругом стояли другие кульманы и сидели конструктора.
   Глафира на память стихи о любви не знала и отвечала своими стихотворными строчками, которые на удивление быстро появлялись в ее голове в ответ на послания Тихона. Стихотворная переписка не мешала работать, зато в голове не скапливались ненужные для работы мысли, а сразу реализованные, занимали минуты, а длительные часы были оставлены кульману.
   В КБ, где работали Тихон и Глафира, разрабатывали оборудование для получения твердого материала. Чертежи были достаточно большие и сложные. Марфа Митрофановна постоянно наблюдала за парой влюбленных и тихо радовалась, что не она на месте Глафиры.
   Глафира с Марфой Митрофановной однажды поругалась, и в качестве женской ревности Марфа Митрофановна бросила проклятье:
   - Чтоб ты, Глафира, влюбилась!
   С этого момента все в жизни Глафиры покрылось новыми чувствами.
   Безоблачная голубизна небес пела о первом дне календарной весны, такая погода в этот день была однажды в выходной день. Глафира надела свои лыжные ботинки, еще выданные тренером во времена юности, взяла в руки лыжи тех же времен, палочки были новые, и отправилась на лыжах за железную дорогу, на горках кататься. Морозный снег, ослепленный солнцем, остался в душе, лучом лыжной прогулки.
  Мир краски свои для меня приобрел, и все потому, что меня ты нашел. Я вновь задышала легко и счастливо, глаза засверкали, запели игриво. Мне жизнь улыбнулась твоею - улыбкой, она подарила простые слова. Земля под ногами не стала вдруг зыбкой. От счастья не меркнет моя голова.
  Мне стало приятно, легко и красиво, во мне появилась огромная сила. Она все болезни прогнала с меня. И мне подмигнула подруга луна. Душа обрела вновь покой и свободу, и я не боюсь совсем снега и воду. Скорей бы на лыжи мне быстрые встать, и в лес бы умчаться, тебя повстречать.
  Мне хочется бегать, плясать и смеяться, как детям в глубоком снегу кувыркаться. В мечтах я лелею заветную мысль, что встречу тебя, а не страшную рысь. А мысль моя теперь границ не знает, она в лесах и небесах летает. В ней образ твой незримо поселился, а образ недругов куда-то испарился.
   Идти сквозь заснеженный лес до горок было не просто приятно, Глафира испытывала истинное наслаждение от вида самой окружающей зимней атмосферы. Лыжи катили нормально, по дороге встречались лыжники всех возрастов. Чем дальше от жилых массивов, тем больше поваленных деревьев, но медведи по ним не бегают, на сваленных деревьях лежит слой снега всей зимы.
   Горки. Скатилась с них пару раз и достаточно, пора домой, в лесу автобусы не ходят, надой найти силы дойти домой на лыжах. Вот и весь спорт спустя годы после спортивной лыжни юности. Великий социализм вместе с лыжами уходил в далекое прошлое.
   Почему Великий? Фирмы были большие, люди работали, столовые работали, больничные работали. После обвала социализма, наступил реализм частных фирм. Больничные листы еще существуют, но если ты их возьмешь пару раз, то тебя элементарно уволят по любой маленькой причине, выращенной до размеров слона.
   В частных фирмах не любят больничные листы, не любят больных, не любят пропуски в работе. Пропуски в работе неизбежны, человек живет в борьбе с болезнями. А если ты заболел, хоть на один день, то уменьшенная зарплата и наказания, неизбежны. Так и работает Глафира. Для расчета пенсии выбраны годы, когда фирмы сваливались с катушек из-за постоянных финансовых обвалов страны.
   Глафира работала, но где искать те фирмы, которые перестали существовать не по ее вине? Так, что жизнь прекрасна и удивительна, как солнечный день в первый день календарной весны.
  
  Зима уходит. Пред весной, очистил свет леса от снега. Деревьев в красоте лесной коснулась ласковая нега. Вот клен стоит. Он очень прост, кора немного шелушится, снега растают - будет рост, листвой он в небо устремится. Забытый ветром старый лист висит на ветке, возвещая, что был когда-то желт и чист, да зиму провисел линяя.
  На ветках нет семян-стрекоз, они под белым снегом скрыты, но вот проснутся семьи ос, деревья будут вновь укрыты зеленым кружевным листом, в своей красе необозримой, темнее станет он потом, с характером, весьма строптивым. А к осени он зацветет, но не цветами-семенами, он листьями в красу пойдет бордово-желтыми тонами.
   На Марфу Митрофановну деньги свалились. Она стройная, худенькая женщина от природы, слегка возвышалась над остальными женщинами необыкновенно красивой обувью на каблуках, на ее плечах всегда красовался красивый мех в виде очередной шубки. Своей роскошной одеждой она брала верх за свой рост. Марфа Митрофановна к ацтекам отношения не имела, она разведенная, но не брошенная жена бывшего мужа. Люди так разводятся, чтобы быть богаче на одну квартиру. У них есть общий сын (его имя древнее, как сама земля), который часто сопровождал свою маму, одетую в очередную новую шубку из редкого и дорогого меха, до очередной подружки.
   Так вот, чтобы из сына вырос хороший охранник своей мамы и себя самого, его с первого класса возили на модную борьбу и года через четыре-пять у него был пояс весьма почетного цвета. Жить в ожидании новой квартиры крутым людям неимоверно скучно, и, прибедняясь, но не во всем, семья построила себе особнячок из трех этажей.
   Марфа Митрофановна в мебельных магазинах покупала спальные гарнитуры в новый дом, самые дорогие и красивые, все остальное соответствовало этим гарнитурам. Но при строительстве дома они выбрали самые модные трубы для сантехники, и вот когда гарнитуры заняли свое место и включили в доме отопление, модные трубы лопнули. Вода с завидной легкостью крутилась у ножек различных спальных мест. Пришлось перекрыть отопление и менять модные трубы на обычные трубы, но проверенные временем и многочисленными домами.
  Мы так давно живем с тобой под этой крышею вдвоем, и не всегда, мой дорогой, свою любовь мы бережем. А помнишь, письма мне писал из сотен милых, нежных слов? Ты их из сердца доставал и нет прекраснее даров. А помнишь, поезд, бросив свой, ко мне в вагон ты прибежал? А поезд твой махнул рукой. Ты от него тогда отстал. А помнишь, глядя на меня, вонзил топор ты в свою ногу, и с дерева снимал меня, для фотографии подолгу? А возвращаясь из кино, ты на руках меня носил. Но это было так давно, а вот теперь и нет тех сил. Ты - моя первая любовь, ты - сердцу моему награда, и рада я, что вновь и вновь, ты постоянно где-то рядом.
   Но есть и вторая сторона успеха, дома особняки стоят особняком и вдали от общественного транспорта, это заставляет женщин, обеспеченных мужчин садиться за руль собственной машины. Мужчина с большой легкостью покупает своей жене машину, чтобы она от него отцепилась, хоть ненадолго. Марфа Митрофановна была вынуждена идти и учиться на права. Естественно, права она получила, но очень скоро врезалась своей новенькой машиной в автомобиль мужа, когда пыталась рядом с его машиной поставить свою машину.
   Автомобили отправили в ремонт. После ремонта автомобилей, муж сам сел за руль и уехал, а Марфа Митрофановна ходила кругами вокруг машины, не решалась сесть за руль. Тогда она вызвала такси, и тем самым решила проблему перемещения в пространстве.
   Большой дом, большая уборка комнат, для нее, это выше ее сил. Пришлось нанимать приходящую домработницу. Так и живет Марфа Митрофановна в роскошной обстановке с мыслями, как бы сбросить с себя очередные заботы, которые из-за роскоши хорошо растут.
   Переключив все передачи, душа ее остановилась на чемпионате мира. Что ни говори, а крупные спортивные соревнования наполнены здоровой энергетикой. Все спортсмены уникальные, победители - это вообще представители земли, их физическая форма и содержание достойны звания Богов Земли.
   Марфа Митрофановна всегда любила смотреть соревнования по легкой атлетике, почему-то тройные прыжки ей больше всего импонировали. Последний раз она неудачно пробежала по проспекту на эстафете, задохнулась от самой себя, и с тех пор перешла в ранг обычного зрители.
   Совсем недавно она слышала о соревнованиях для любого возраста, но больше трех кругов по стадиону выдержать пока не может. Поэтому прямой эфир с беговой дорожки - это все. Как раз идет эстафета мужчин. Красавцы! Атлеты - высший класс! Торсы. Мышцы. Здоровые люди спортсмены. Приятно, что есть такие великолепные мужчины на чемпионате мира. И зрители молодцы, они пропитаны энергетикой здоровой мощи атлетов из легкой атлетики.
   Воспаленный от ненависти мозг придумывал сказки, спокойный мозг их забывал, и жизнь начиналась сначала в отблесках солнца или в каплях дождя. Марфа Митрофановна устала от ненависти, от горьких обид и воспоминаний.
  Заря двойная поднималась над лесом с примесью хвои, а над лесами улыбалась своим свечением роз любви. И хвойный дождь, слетая с елей в зеленом отблеске зари, летел к стволам больших деревьев. Он падал в снег секунды три. Хозяйка, белка голубая, вгрызаясь в кончики ветвей, хвою лишь с веток колупая, дразнила маленьких детей. На снежный наст слетались гости: хвоинки, мелкая кора. Играли белочки без злости, и веселилась детвора.
  А хвойный дождь кружил над лесом, прощаясь с прежней высотой, он плыл над новым, чистым местом, своей дорогою простой.
   На ловца и зверь бежит. Попал в сети ее мужчина неопределенной наружности, неопределенного возраста. У него было хобби: он копил зеленые бумажки с портретами чужого президента. Бумажек этих у него скопилось несколько тысяч, но все они были закрыты его природной жадностью.
   Марфе Митрофановне его зеленые бумажки и не улыбнулись. Несколько встреч за ее счет слегка отвлекли, но совместного будущего не обещали. Они расстались и все. И все же у нее появилась некоторая уверенность в себе, а не пришибленность брошенной женщины.
   Очередной мужчина Марфы Митрофановны был беден и ездил на большой машине, и на других огромных машинах с шофером. У него было два трехэтажных дома и квартиры в разных местах. Сами понимаете, деньги на маленького сына и его роскошную мать с неба сыпались сильно ограниченно. У него был личный пансионат с озерами, но денег на женщину было мало. Комната была завалена вещами в сумках, но отправка тянулась уже месяц.
   Марфа Митрофановна теряла терпенье, это передавалось окружающим. Несколько лет назад верховные силы выделили роскошной женщине квартиру. Дом многоквартирный из кирпича с гаражом и магазинами. Дом появился на обложках журналов. Рядом с домом гаражи, детские площадки, светятся окна магазинов.
   В дом не прописывали. Жильцам разрешили делать ремонты по своему вкусу, заплатить за свет. Дом завис. Слухи разные, в том числе говорили, что убили хозяина дома и всех его близких родственников. Люди умные стали продавать квартиры, в которых не жили, и покупать в домах более простых. А красивая женщина Марфа Митрофановна так и не может въехать в квартиру кирпичного дома, хотя деньги давно в нее вложены. Дом стоит. Магазины работают.
   Деревянный стол был покрыт зеленым сукном, за столом сидел мужчина средних лет в темно-синем костюме и иногда смотрел на конструкторов, сидящих перед ним. Это был начальник КБ, член КП. Его сила управления основывалась на двадцати рублях в квартал, которые на общем собрании торжественно отдавали лучшему ударнику коммунистического труда.
   Были еще способы оплаты, но они исходили от главного инженера НИИ, и заключались в создании бригад для особо важных работ с оплатой в два оклада. Но такие бригады создавались по особо важным заданиям, например при создании орбитальной станции, необходимой для накопления топлива, при полетах на Луну.
   Люди работали по шесть дней в неделю. Работа была напряженная и ответственная. Те, кто был в бригаде, придумали развлечение: собирали больше денег на дни рождения и дарили друг другу хрусталь. Флюиды взаимной влюбленности не обошли Марфу Митрофановну стороной.
   Осенью все выходили собирать картошку с грядок на колхозном поле. И политика начальника КБ резко менялась, он забывал про работу, в голове у него вертелась одна мысль, которая в разных вариантах, выражала один смысл: Марфа, будь моей женщиной. Разговоры были все настойчивее, его опека окружала ее со всех сторон. Вода камень точит.
  Она ходила - в красном с белым. Он - темно-синий был герой. И вот, когда все вишни спели, жизнь обернулась к ним игрой. Он к ней тянулся - мягкий, сильный, ее он Милой величал. Ее любил весьма обильно, и импульс шел, а взгляд кричал.
  Она стирала. День был летний. Звенит звонок, как громкий зов. Он звал ее, как мушку к слету. И дверь закрыл, замок - засов. Проходит несколько мгновений из очень теплой тишины, закончен секс и стихли вены, и в кресле с думами жены...
  Она болела долго - долго, она страдала день и ночь, себя казнила. Мало толку, и шла от прошлого все прочь. В ней зародился красно-синий. В потоке красном он исчез. И лик ее был бело-синий. Ты улыбнись. Ты - в жизни. Чиз.
   Однажды летом, когда у начальника КБ, то есть у Виктора Викторовича, не было дома домашних, а его машина стояла у дома, в квартире Марфы Митрофановны раздался звонок:
   - Марфа, приезжай, ко мне! - И он сообщил ей свой адрес.
   Домашние дела у нее отошли в сторону. При входе в его квартиру ее поразило антикварное зеркало, все остальное в квартире было просто, чисто и без излишеств. Ах, ах, ах... Люди оказывается не только роботы-конструкторы, иногда человеческие чувства появляются и в них.
   О чем думала она, когда сюда ехала? Неизвестно.
   Работала она вместе с начальником КБ, и мыслей о посторонних отношениях в голове не держала. А тут он как-то быстро превратился из зрелого человека в безрассудного молодого человека. Плохо менять партнеров, и женщина уже обжигалась на этом, но как бабочка прилетела в новую историю.
   Одним словом, любовь произошла быстро и необыкновенно. В сексуальной жизни всегда есть место подвигу и ротозейству. От скоротечности неожиданной любви Марфа Митрофановна легла и не могла двинуться минут десять.
   Женщина осталась одна, без мужчин. Расплата была самой дорогой: женщина попала в интересное положение по полной программе с первого захода, с мужем у нее были свои средства защиты, а здесь она о любви и не думала.
   Нервное состояние в таких случаях самое ужасное. Надо было избавиться от этого. Организм, молодой и крепкий, ничего не хотел отдавать, идти к врачам смысла не имело.
   Все было понятно, Марфа Митрофановна молчала и никому ничего не говорила. Пила траву за травой, таблетки за таблетками и сорвала беременность. Состояние было ужасное, температура высокая. Вызвала врача. Врач, молодой мужчина, осмотрел ее и назвал заболевание - ангина. Несколько дней отлеживалась дома. Вышла на работу и опять молчит.
   Прошло больше года, и КБ опять послали собирать картошку.
   Начальник КБ собирал картофель рядом с Марфой Митрофановной. Слово за слово и она рассказала ему окончание летней, любовной истории. Он притих, стал болеть, ходить в рабочее время по врачам, деревянный стол с зеленым сукном, стал пустовать.
   Однажды от напряжения внутреннего и большого объема работы у нее свело левую часть тела. Она сидела и оттирала правой рукой левую часть тела. Выпила нитроглицерин, немного пришла в себя.
   Муж Марфы Митрофановны всего этого не знал, но не понятно, почему явно показывал свое враждебное отношение к начальнику КБ. Ножку он ему подставил, что ли, но начальник КБ долго хромал по этой земле. Несколько раз Марфа Митрофановна встречалась с Виктором Викторовичем. Интересно, что в душе у нее к нему не было ни любви, ни ненависти. Так, краеугольный камень судьбы.
   По двери кто-то бил кулаком и ногами, шум стоял отчаянный.
   Двое - Марфа Митрофановна и Виктор Викторович - лежали в уютной постели, и выходить на стук в дверь им явно не хотелось. Кто-то бил в дверь минут десять и ушел. Окна в квартире так расположены, что в окно не видно, кто вышел из подъезда. Женщина встала и пошла на кухню, на глаза попался складной нож приличных размеров на стиральной машине-автомате.
  
  
   Глава 8
  
   Жизнь для Марфы Митрофановны принимала интересный оборот, вполне возможно, что по двери бил ее законный муж. Она как-то исподволь, но чаще и чаще стала уходить из дома и не куда-то, а в эту квартиру давно знакомого человека. Здесь не было особой радости, но дома с мужем ей было намного хуже.
   Муж проследил, куда жена ушла в темноте зимнего вечера. Жизнь шла обычным чередом в квартире Марфы. А в личной квартире Виктора Викторовича все было чисто, красиво и немного пустынно. Марфе немного здесь было прохладно, из-за того что он курил и открывал для проветривания окна. Не все ей в нем нравилось, но он был ее спасеньем в этот период жизни.
   Марфа Митрофановна привыкла к Виктору Викторовичу, но их сердца были свободны от любви, и только небольшие влюбленности омрачали или согревали их души. У них был винный роман. Он любил букет виноградных вин. Она любила его. Она покупала вино, и, заглушив свою совесть, летела к нему. Любовь зависела от качества вина, чем лучше вино, тем лучше любовь.
   Зачем Виктор ей был нужен? У Марфы был такой период в жизни, когда вокруг звенела пустота от неудовлетворенности жизнью. Мир был полон красок, а в ее душе жила серость его одежды. Вино убивало микробы во рту, и поцелуи становились безопасными, ангины после винных поцелуев не проявляли свою активность, а ей нужны были его поцелуи для получения состояния удовлетворенности жизнью. Марфа любила огромное кресло, которое стояло у Виктора в комнате, покрытое искусственным мехом под тигра.
   Кресло стояло в центе комнаты, и в нем вполне можно было сидеть и тянуть потихоньку из хрустального бокала виноградное вино.
   Вино играло в бокале, бокал можно было крутить в руке в лучах люстры из горного хрусталя. Виктор не любил закрывать портьеры, на окнах висела прозрачная легкая ткань с блестками. Количество блесток к низу ткани резко возрастало, и они мирно уживались на красивом рисунке, как танцующие капли вина на дне хрустального бокала. Он мог долго и много говорить, он ждал ее, ему нужна была ее способность слушать, поддакивать и не перебивать ход его мыслей.
   Марфа покорно слушала и играла с бокалом вина. Он с вином не играл, он пил вино, как гурман. Он чувствовал вино в бокале и испытывал истинное наслаждение от его вкуса. В доме у него всегда было вино. Ее задача заключалась в том, чтобы купить вино не только из нужного сорта винограда, не только знать страну-производителя вина, но еще не полениться и прочитать, где разлито по бутылкам это вино. О, как Виктор следил за всем этим! Изучив все надписи на этикетке бутылки, он смотрел ее на просвет, он замечал даже, как приклеена этикетка и что на ней написано со стороны вина. Если что-то не так, то он начинал ворчать, и до любви дело не доходило.
  Он долго женщин не любил. Такая лень, без денег, право. Он женщин точно б не побил, он за дела кричал бы: "Браво! "И он хотел лишь побеждать! Но побеждать над кем-то надо, ему бы женщину зажать, но лишь под чьим-то тихим взглядом. С собой подругу с другом брал, смотрел, как тянутся друг к другу. Потом подругу забирал, а друга выдворял из круга. Он часто жен чужих манил, пленил очами и фигурой. Он с ними ласков, нежен, мил, коль муж платил за секс и туры. Он долго женщин не любил, менял и изводил словами. Он пары многие разбил. Случайно он сейчас не с вами?
   У Виктора Викторовича еще была странная особенность, Марфа ему больше нравилась в брюках, чем в юбке. Ему нужны были ее накрашенные глаза и уложенные в прическу волосы, ему нравилось смотреть на ее ухоженное лицо и пить вино. Ему нравился вид преуспевающей женщины сквозь бокал с вином. Ее все устраивало, она ждала финиша винной церемонии - любви. Винная идиллия нарушалась ее длительностью, она начинала от нее уставать. И появилось разнообразие в их отношениях, появился третий нужный человек. Он нашел себе друга, теперь они пили вино втроем.
   Другу Виктора Марфа очень нравилась. Виктор этим обстоятельством был очень доволен. Он издевался над ними. Марфа ушла в ванную комнату, встала под душ и сама стала как бокал вина с капельками вина на стенках. Она появилась сияющая из ванной комнаты в аметистовом ожерелье.
   Виктор пошел с Марфой в другую комнату, оставив третьего человека с бокалом виноградного вина. Ой, как ему нравилось солить третьему, чтобы тот завидовал их любви! Он любил любить при слушателях его любви, его успеха, его мужской возможности.
   О! Чувство победы. Они отметили полноценной влюбленностью свою случайную встречу. После любви Виктор исчез в снежной пелене жизни. Попытки Марфы вернуть Виктора, ставшего за один день близким человеком, не увенчались успехом. Нельзя сказать, что она его раньше не знала. Они были знакомы больше года. Они встречались по работе в официальной обстановке. Но знала она его плохо.
   Глафира хорошо знала Марфу Митрофановну, эта женщина могла быть бедной и богатой одновременно. Деньги она могла делать из воздуха, неприятности черпать из отношений с мужчинами. Работала она странно, но ее никогда не увольняли.
   Страшное чувство возникало тогда, когда Марфа испытывала страх в присутствии мужа, и такое чувство редкостью для нее не являлось. Она прятала ножи, она боялась сказать ему слово поперек, она выполняла все его прихоти, терпела его любовь. А любовь бывает приятной и садистской в исполнении одного и того же человека. На протяжении совместной жизни каскад страха и унижений менялся.
   Любовь воспринималась как адское наказание, в таких случаях самое большое ее желание - прекратить садистскую любовь. И самое большое желание - остаться одной.
  Осень взвилась вихрем злата, поднялась златой звездой. Монастырская палата была белой и простой. Только я в листве осенней потускнела от невзгод. В грусть, как в лиственные сени, солнце что-то не идет. Вон оно над миром светит, песню осени поет. Светит, светит, но не греет, но мне силу Бог дает. Или ты своей любовью, что проходит сквозь всю жизнь. Чувства наши были новью, мы от них не отреклись. По песку с тобой бродили мы у стен монастыря, чувства сильные остыли, мы расстались: ТЫ и Я.
   Помните святые слова из песни: "Женщине из высшего общества трудно избежать одиночества"? Чем выше женщина стоит на социальной ступени, тем большей свободой она обладает. Есть редкие супружеские пары, в которых жизнь гармонична и не содержит садизма. Но в таких парах есть чья-то мудрая хитрость, которая все держит в рамках приличия. В период революции и после нее существовал анекдот: "'Белые придут - грабят, красные придут - грабят"'.
   У женщины, когда она в расцвете лет, бывает такое: один придет - любит, второй придет - любит. Не отбиваться же от каждого физически? А мужики лезут. У Марфы Митрофановны в таких случаях появлялся страх загнанности: кого больше бояться? По поводу социальной ступени. Что это такое? Она не определяется структурой государства. Это не значит, если Марфа Митрофановна замужем, то стоит на самой высокой социальной ступени. А если муж - садист в любви, высокомерен в отношениях и просто подвластен другой женщине? Очень тонкий момент. Тогда принцессы и прочие дамы существовали в затравленном состоянии.
   Так что тогда высшее общество? Это точно не там, где большие деньги. Где очень большие деньги, там большие страсти и криминал неизбежен. Ревность - страшная штука в таких местах. Где ступенька для женщины, на которой ей ничего не грозит? Быть сотой в очередь на любовь в гареме? Старость? Нет, и она не спасает ни от любви, ни от социальных проблем, ни от насилия. Где женский рай? На небесах? Об этом не стоит говорить.
   Марфа Митрофановна стала рассуждать, чем знаменит Бонд. Он всегда побеждал, он всегда положительный герой, совершающий отрицательные поступки. А муж - Бонд наизнанку. Он уходит от погони, он наказывает тех, кто ему мешает. Почему он попадает в переделки? У него нет терпения, и его благоразумие носит относительный характер.
   Марфу Митрофановну интересовала жизнь на земле, но безопасная для женщины. Ой, ой, как трудно быть женщиной! Сказать по секрету, где хорошо? Мужчины обидятся. Хорошо после развода, как после грозы, но остается чувство потаенной обиды. И это не панацея.
  
   Солнце светило. Золотая осень за окном. Погода плюс два градуса. В длинном здании на шестом этаже находилось конструкторское бюро. Оно занимало длинное помещение, в котором в три ряда стояли обыкновенные деревянные кульманы. Окна здания огромные, мало того, они могли открываться, чем непременно производили много врагов выяснениями: кому и куда дует ветер. В этом зале находились три лаборатории и кабинет начальника отдела.
   В этот кабинет и приехал молодой и шустрый заместитель главного инженера большого завода. Звали его Николай, рост 180, стройный, волосы тонкие, темные, голова небольшая, но умная. Он был одет в костюм и черную рубашку.
   Вопрос шел о разъемах, точнее прямоугольных соединителях. Николай постоянно добывал золото для контактов, а его не давали. Глафира и Николай участвовали в одной разработке, разрабатывали одни изделия, третьими были инженеры с республики, где есть необычное радио юмора.
   Общая работа связывала три страны, аналоги прямоугольных соединителей гуляли по свету, но изготовить свое изделие всегда не просто, даже если кто-то в какой-то стране на это потратил десятилетия.
   Соединители чертили, изготавливали и испытывали три организации. И люди, сопровождающие эти процессы, ездили по свету и иногда по пути заезжали в фирму. Так получалось, что все пытались с Глафирой заигрывать, хотя это мало кому удавалось, но Николай превзошел всех, его волновала одна мысль: почему Глафира нравится всем мужчинам? Он решил всех обойти.
   Первая его просьба была простая для многих, но не для нее:
   - Глафира, пойдем в ресторан "Темный лес". И они пошли, но не в ресторан, а на прогулку в лес. За рестораном погуляли среди снежных елей, поговорили.
   Следующий приезд Николая огласился звонками на весь отдел: он просил ее приехать в столицу, в великолепную гостиницу с шикарным номером, где он ее ждал, так как приехал на съезд великих людей.
   Лето было за окном. Она оделась при полном параде: юбка, изящная обувь на высоком каблуке. Фигура в норме. Едет Глафира по нейтральной дороге до развилки дорог: одна дорога на работу, другая дорога в гостиницу к Николаю. Рядом как из-под земли появился Тихон, ему уже напели про звонки Николая.
   Понятно, Глафира с Тихоном поехали в свою фирму, хоть и разные у них были отделы к этому времени, но это спасло ее на этот раз. Звонки гремели по отделу из телефона в телефон, а она сидела за своим кульманом и чертила свои вечные чертежи, Глафира работала инженером-конструктором первой категории нестандартного оборудования.
   На следующий день Николай вновь был в отделе, но Глафиру в сторону гостиницы не сдвинул, разговоры были по работе. Общая работа потихоньку подходила к завершению. Все участники разработки прямоугольных соединителей должны были зимой встретиться в маленьком городе, где Николай не был маленьким человеком. Для приемки изделий была создана комиссия.
   Глафиру назначили председателем приемной комиссии по изделиям, а их было достаточно много.
   В маленький город съехались участники разработки соединителей. Первая задача Глафиры была выкрутиться от председательства, бразды правления она передала второму представителю своего города.
   Глафира обошла завод Николая и была изумлена сочетанием автоматизированных цехов с цехами без намека на автоматизацию, труд ручной на сто процентов. Стояли столы, вокруг них сидели женщины, которые металлические контакты забрасывали в соединители вручную. Для членов комиссии сделали экскурсию в партизанские землянки. "Шумел сурово... лес".
   Землянка была огромных размеров, чуть меньше конструкторского бюро, а лес здесь был в два раза больше подмосковных лесов по высоте и обхвату стволов. Естественно, соединители были одобрены и запущены в серию. А что было с ней?
   Остановись, мгновенье!
  Где-то цех грохочет в шуме городском, каждый что-то хочет в городе своем. Стройными рядами кульмана стоят, и совсем не стройно люди здесь сидят. Кто уткнулся в кульман, чертит не спеша. До чего работа наша хороша! Кто сидит и правит труд напрасный свой. Вот, что представляет каждый сам собой. Рвет бумагу Стасик, губу укусил. Ольга трет резинкой старенький курсив.
  Шум стоит в отделе, говор в телефон, Лев стоит у двери, не смолкает он. Вера все смеется в кульман, глядя свой, тихо улыбнется над своей мечтой. Наш студент недавний, Витя, здесь сидит и вполне прилично первый труд творит. У коляски с сыном Галя в этот час, а вот Виктор первый на "прессах" сейчас. Наш начальник славный спит спокойным сном, говорят сегодня, что в отгуле он.
   Умный Николай вписал Глафиру в две гостиницы, и когда вечером она пришла в свой номер, ее вещей там не было, он их перенес в другой номер. Ничего не подозревая, она закрыла дверь и легла спать.
   Вдруг в полной зимней темноте повернулся ключ в замочной скважине, в комнату вошел Николай и сказал любимую фразу:
   - Я хотел узнать, почему ты всем мужчинам нравишься.
   Свет он так и не включил, но сказал:
   - Если закричишь, завтра об этом все узнают, у меня здесь все люди свои.
   Оказалась Глафира на полу в своей комбинации, темно-синей, с огромными кружевами. Бои и на полу различные бывают.
   Его слова:
   - Глафира, какая у тебя фигура! Ясно, почему мужчины к тебе неравнодушны.
   Одним словом, нарушение всех норм морали было налицо. На следующий день участники мероприятия отбыли в свои края. Насилие не сразу излечилось, долго оставалось физической и моральной травмой у Глафиры. Разве она изменяла? Она выживала в трудных ситуациях.
   Олег... Что Олег - он оставался рядом, но об этой истории не узнал, а у нее язык не поворачивался сказать, что с ней было в далеком городе. Глафира попала под избыток шампанского. Ресторан в маленьком городе, в зале одна компания по приемке темы.
   На столе коньяк и шампанское и много всякого мяса. Компания чисто мужская, а у Глафиры в тот момент не работал стоп-кран под названием рюмка - вечер. Ей наливали шампанское, она его пила, и бокал заполнялся под каждый новый тост. Мужчины пили коньяк и ели пять разновидностей мясных блюд.
   А теперь представьте, что все они с Глафирой захотели танцевать! Ладно бы танцевали, так стали отбирать друг у друга.
   Один не выдержал и сказал:
   - Ну, я теперь знаю, почему мужчины любят женщин!
   И убежал из ресторана, так как Глафира ему досталась всего на один танец. О, она впервые поняла, как женщина переходит из рук в руки согласно должности мужчин! Естественно, в танце, но все так прозрачно в середине января!
  Балет, он в чем-то беспредельный. В движенье ног - весь слов запас, и танец жестов неподдельный одним движеньем - разум спас. Он спас одним лишь вдохновением, вдохнув всего лишь эликсир здоровья, счастья и терпенья, и часть истории: "О, сир!" Движенье ног, вращение талий, и малый вес здесь идеал, и танец часто в чувствах шалый, как будто фильмов сериал. Морозный, день как чародей, прозрачным, ясным небосклоном он действует на дух людей и бьет им снежные поклоны. А за стеной опять метели, там танец вихрей неземной. Сквозь вихрь снежинки пролетели, и вот они летят за мной.
   - Есть серьезное задание: создать секретное оружие под названием "Астра". Прибор стреляет магнитными лучами в металлические предметы на человеке. С таким прибором легко можно обезвредить любого человека с оружием в руках, - проговорил Виктор Викторович.
   - А почему "Астра"?
   - На кончике прибора находится шарик с отверстиями, из которых могут выйти лучи, то есть получается цветок типа астры или хризантемы.
   - Чем отличается астра от хризантемы? - спросил насмешливо Олег.
   - Принципиальное отличие состоит в том, что хризантема - потомок астры. Хризантема самая одомашненная культура для срезанных букетов, а астра - уличный цветок, который расцветает поздно, когда наступает осень.
   Общая черта - множество лепестков весьма похожей формы. Люби не люби. Так почему нельзя хризантему астрой назвать? Астра на улице цветет, хризантема в квартире в вазе стоит до трех недель. Могут друг на друга смотреть в окно, могут дать название приборам, - высказал свои суждения начальник КБ.
  Хризантемы в снегу
  Из неких девственных лесов приехал Лева на неделю, в рубашке черной - черта зов, у щук просить, как наш Емеля. Что он хотел? Любви и злата в другом лесу, где фея - Лада. Без дум и мыслей о шампанском, и без проклятия шамана. Умен, хитер... и поворот любых доходных, диких мыслей, тот Лева знал все наперед, в своих делах он знал все выси. Но Лада, Лада в рестораны с ним не ходила - там капканы. Он не поил ее шампанским, он стал как призрак от шамана.
  Да, коль есть общие дела. То жизнь двоих сведет уж точно. А наша Ладушка смела, и в те леса ей ехать срочно. У Левы там есть дом могучий, нам ним и лесом бродят тучи. Где он ее споил шампанским, он знал все таинства шамана. Звонил ей Лева каждый раз, когда с визитами являлся, в делах он словно водолаз, и сам он в щуку превращался. Он хризантемы Ладе нес.
  В снегу стояли, как овес. Он не споил ее шампанским. Она с ним стала за шамана.
   Николай стоял под окнами любимой женщины с букетом белых хризантем. Глафира вышла из здания с Олегом и прошла мимо белого букета. Николай посмотрел ей вслед и опустил букет в сугроб. Глафира обернулась, посмотрела на цветы в сугробе.
   - Николай, ты почему стоишь у проходной? Здесь тьма людей проходит, меня многие знают.
   - Глафира, я люблю тебя! Влюбился я, понимаешь? Хожу за тобой, а ты мимо меня с разными мужиками проходишь.
   - Я иду с работы! На работе я в основном работаю с мужчинами, поскольку работа носит технический характер. С ними иногда выхожу из здания.
   - Почему мимо меня прошла?
   - Мы разговаривали, надо было фразу закончить. Бери букет из сугроба. Идем со мной. У меня есть полчаса времени.
   - В ресторан пойдем на часок?
   - Николай, я в рестораны не хожу, - раздраженно проговорила Глафира.
   - Хорошо, просто пройдем по улице.
   Снег поблескивал в вечерних лучах уличных фонарей. Николай пытался взять Глафиру за руку или под руку, но она выдергивала свою руку из его плена.
   - Здесь люди, неудобно идти за руку.
   - Ты хоть цветы возьми, - проговорил Николай недовольным голосом.
  
   Глафира взяла букет цветов из рук Николая и понесла их цветами вниз. Она знала все тропки и дорожки, ведущие в сторону дома. Ей ничего не оставалось, как часть дороги пройти по людному кварталу. Вместе со спутником она свернула в сторону лесопарка.
   Николай остановился, пройдя десять метров среди сосен и елей.
   - Глафира, постой немного! - взмолился он.
   Молодая женщина остановилась по велению мужчины. Он схватил ее руку, потом обнял. Из ее рук хризантемы плавно опустились в очередной сугроб, вслед за букетом в сугроб опустилась и женская сумочка. Николай поцеловал губы Глафиры, если бы они были из металла, то он бы к ним примерз, но теплые губы женщины после краткого и неожиданного поцелуя дернулись и отвернулись.
   - Ой, Николай! Не надо! Ты хотел поговорить, так говори!
   - А что с тобой разговаривать! Ты все молчишь и на все предложения говоришь "нет"!
   - Пройдем немного по дорожке, - сказала Глафира, достала цветы и сумку из сугроба.
   Николай шел рядом с Глафирой, но недолго. Он остановился и вновь попытался приблизиться к женщине, но женщина отгородилась от него букетом и сумкой.
   - Глафира, ты как собака, но не на сене, а на снегу. Нас здесь никто не видит!
   После его слов в конце лесной аллеи показались парень с девушкой. Девушка бросила сумку в сугроб, и они обнялись.
  Вероятно, с этого момента он стал смотреть на Глафиру, или он приходил вдыхать знакомый аромат? Весна влетала в окна, а на кульман Глафиры кто-то положил ветку сирени. Она увидела уходящий силуэт Николая.
   Олег предложил Глафире разработать каталог алюминиевых профилей, но сказал, чтобы эту работу выполнила она сама. Он был вхож к руководству фирмы. Сам он часто к Глафире не подходил.
  Под сенью липовой аллеи летней, сквозь аромат цветущих пышных крон, ходила я с надеждой незаметной: вдруг промелькнет среди деревьев он.
  Приятно быть богатой и красивой, и видеть белый и пушистый снег, и быть еще от доброты счастливой, и наблюдать внимательных глаз бег. Я счастлива сегодня - ты прекрасен, идешь навстречу. Лучезарный свет сияет над тобой, и смысл мне ясен: ты всей душой несешь мне свой привет.
  Ты ждешь меня? Так подожди, любимый, еще чуть-чуть. Я скоро, я спешу. И ты, конечно, наберешься силы. Но о любви не говори, прошу...
  Желтели листья, золотистой стаей над головой запрыгала листва, надежда счастья стала быстро таять, а ты исчез, растаял навсегда. Пришла зима, мне ясный месяц светит в конце аллеи на моем пути, и инеем морозец липы метит, но ты, как месяц, мне в пути - свети!
   - Посмотри, ты говоришь, что нас никто не видит, да нас уже копируют! На месте моей сумки в сугробе лежит сумка девушки, и они целуются!
   - Пойдем, Глафира, в ресторан!
   - Не пойду, ты чего от меня хотел?
   - Дай свой домашний телефон и адрес.
   - Николай, хватит тебе и моего рабочего телефона.
   - Глафира, тогда ты ко мне приезжай в командировку. Мы тему закрываем, изделие в серию пойдет.
   Алюминиевые профили были новинкой, достойной внимания руководства фирмы. Группа конструкторов разрабатывала алюминиевые профили, используя большой опыт мудрых стран. Что интересно, в одной восточной стране делали такой прочный алюминий, что его инструменты перепилить не могли, а химики при всем своем оплаченном желании не могли полностью понять химический состав алюминиевого сплава.
   Шеф сидел на своем рабочем месте, у него была изумительная окладистая борода, и он любил повторять, как его встретили в городе Горном, где запускали в серию алюминиевые профили:
   - Глафира, приехал я в город, а навстречу мне идет мужик и говорит: "Ой, Карла Маркса идет!"
   В командировку в город Горный Глафира поехала летом, скорее не приехала, а залетела с восточным ветром на самолете в столицу Медных гор, а потом на автобусе доехала до города Горного. Ночь в чужом городе. В час ночи Глафира оказалась в гостинице при вокзале города, куда взяли ее по командировочному удостоверению. Николай о приезде Глафиры в город не знал.
   Утром Глафира с технической документацией поехала на завод. Город полукругом был окружен крупными заводами. В один из них надо было попасть Глафире. Она села в автобусе близко к кабине шофера.
   Ее профиль отражался в темном стекле кабины. Автобус столкнулся с машиной, которая резко затормозила перед автобусом. Вмятина в автобусе была с той стороны, где она сидела. Шофер только успел открыть дверь, как Глафира выбежала из автобуса одной из первых. Потом она пошла на ближайшую остановку и опять села в автобус.
   В задачу Глафиры входила встреча с главным инженером завода. Заводоуправление размещалось в старом двухэтажном здании. На втором этаже находился кабинет директора и главного инженера. Директор был на месте, и из его кабинета иногда доносились слова, если кто-нибудь дверь открывал.
  Есть кабинет и это чудо, что нет людей, спокойно мне, а жизнь летит куда-то круто, и ты пришел ко мне во сне. Побудь один. Давай простимся, и будем там, где есть всегда. Мы от разлуки утомимся, от ожидания нет следа. Ты где? Ты как? И что с тобою? А я одна. Я здесь пишу. Я не хочу лишь в сердце сбоя. Нет, не хочу: "Забудь, прошу".
  Побудем врозь. Так видно нужно. Побудем врозь. Судьба - судьбой. Свой воз везу давно натужно, еще выдерживаю бой. Еще мой мозг вполне хороший, еще есть память, разум, жизнь. Есть у меня и ты - пригожий, ты от уныния - воздержись.
  Твоя любимая природа слегка открылась для меня. А из нее за одой - ода. Живу, тебя я, не виня. Живи и все. Смотри на воду. Люби себя. Цени других, не обижай шальную моду, живи без дум одних плохих.
   Судя по всему, темной задачей директора на тот момент было... разведение свиней для заводской столовой. Главный инженер, красивый высокий пожилой мужчина, спокойно встретил Глафиру, они подписали нужные бумаги. Завод брал на себя выпуск алюминиевых профилей, но далеко не всех. Остальные заказы позже поместили на других заводах. Глафира вышла из заводоуправления.
   С букетом астр ее встретил Николай. Он тоже был в командировке.
   - С приездом, Глафира!
   Глафира взяла астры, она любила эти поздние цветы лета, но не знала, как ей отреагировать на внимание Николая.
   - Привет! Я сегодня же уезжаю.
   - Хорошо, что мне сообщили о твоем приезде, а то бы совсем не увидел.
   - У нас есть время на прогулку.
   - Ресторан не предлагаю, я на работе. Пройдем по территории завода.
   Николай, заместитель главного инженера, на чужой территории вел себя весьма официально. Глафира достаточно быстро оказалась одна и поехала в гостиницу, чтобы взять свои вещи, потом села на электричку, которая доставила ее в столицу гор.
   В городе Горном ее поразили люди, они в основном были невысокого роста, и только когда стали подъезжать к столице гор, в электричку стали заходить высокие парни.
  Осень достигла своей середины или конца венценосной поры, стали невзрачными наши миры, и потемнели речные глубины. Небо пустынно, так чье повеление бросило оземь красот чудеса? Я вновь спокойно смотрю в небеса, но не встречаю красивых явлений. Солнце и то, лишь слегка беловато, светит, не светит, и тени мертвы, травы засохли, как сестры листвы, радости красок совсем маловато. Так и в душе: ни тепло, ни морозно.
  В поле засохла былая ботва. То ли я женщина, то ли трава, даже заботы стучатся не грозно.
   О положительных результатах командировки Глафира доложила заместителю главного инженера фирмы, который руководил работами по разработке, изготовлению и внедрению алюминиевых профилей. На доске почета завода висел профиль Глафиры - всю конструкторскую группу сняли - за последние достижения в разработке и использовании алюминиевых профилей, изготовленных в горах.
   Тихон приходил в КБ, вставал рядом с кульманом и смотрел на Глафиру. Он был веткой сирени на асфальте. Напряженная работа Глафиры всегда сопровождалась влюбленными мужскими глазами.
   Из алюминиевых профилей в течение одного месяца сделали сто шкафов для контрольно-измерительной аппаратуры. Сборочный участок работал необыкновенно быстро. Шкафы не сваривали, как это было со стальными шкафами, их просто свинчивали.
   Глафире предстояло за месяц разработать несущие конструкции семи блоков для одного из этих ста шкафов. Семь блоков за месяц - это много. Подобные задачи получили еще двое мужчин-конструкторов. Когда на сборочном участке собирали три шкафа с контрольно-измерительной аппаратурой, народу набежало необыкновенно много. Кто-то сказал, что при сборке шкафа Глафиры были допущены ошибки, на что рабочие сборщики ответили, что у нее было меньше ошибок, чем у других конструкторов.
   Тихон всегда появлялся бесшумно, и еще он умел ждать. Если Николай был командировочным человеком, то Тихон был свой, с того же отделения НИИ, где работала Глафира. Его можно сравнить с веткой сирени.
  
  
  Глава 9
  
   Рядом с Глафирой, слева от нее, сидела Ирина, молодая женщина с волнистыми волосами, которая сменила несколько фирм и вновь вернулась в КБ Глафиры. Ирина приходила утром на работу, садилась за стол, снимала кольца, смазывала руки кремом, надевала кольца и поворачивалась к кульману, словно исчезала из поля зрения Глафиры. Она была явно неравнодушна к Олегу.
  Нам 20, 30, 40 лет работаем все вместе, мы инженеры-технари, конструктора. Вот вести: стоим у кульмана порой иль у соседа за спиной - помочь в работе надо, хоть мы и не бригада. Лаборатории состав, естественно, различен, но кто-нибудь кому-нибудь возможно, симпатичен. Работе время отдаем, но где же час веселья? Ведь дома ждет всех нас семья, и там не до безделья.
  Кругом работа и забота, но отдохнуть-то всем охота. И для ума нужна разрядка, для ног конструктора - зарядка. Решили праздник вместе встретить, День конституции отметить, но ресторан не по средствам, квартиру нам никто не дал.
  Уговорила мужа я. Согласна вся моя семья, что годовщину Октября мы встретим точно у меня. С годами тает часть друзей, коль общей нет работы, а город наш он молодой, и близкие - ДАЛЕКО. Желанный вечер создан был, все дружно речи говорили, и в танцах не остыл наш пыл - все веселы мы были. И вновь работа, кульмана, но взгляды потеплели, нужны такие вечера, чтоб душу нашу грели.
   И Глафира иногда не могла понять, на кого он больше смотрит: на нее или на Ирину. Ирина была изящней Глафиры, ходила стремительно на высоких каблуках, пользовалась хорошими духами. Ирина показала в магазине духи Глафире, которыми она пользуется. Глафира купила эти духи. И Олег потерял ориентацию, работа к ней поступала не без его участия.
   Молнии не дремлют и над зонтиками. Женщина шла мимо здания под зонтом. Молния ударила в зонт. Женщина погибла. Николай и Олег разговаривали о грозовых трагедиях, когда мимо проходила Глафира.
   Николай, как всегда, приехал в командировку, но на этот раз к Олегу, у них была общая работа, но пропустить Глафиру мимо себя они не могли. Николай менял города, где жил и работал, но не менял место своей постоянной командировки.
   На Коле была черная рубашка, на Олеге рубашка была ярких осенних цветов в полоску. Глафира удивленно посмотрела на рубашки, она слышала их тему разговора, но прошла мимо них без лишних слов. Одно к одному.
   К Глафире подошла Ирина и стала рассказывать, что ее кузину убило молнией через розетку, но это произошло в другой стране. Глафира удивленно посмотрела на Ирину, что это все сегодня о молниях говорят?
   А что могла добавить в эту тему Глафира? Что один ее родственник был убит шаровой молнией, которая влетела в открытое окно. Николай подошел к Глафире, его интересовали каталоги о каркасах. Каталог был уже почти готов.
   Техника по изготовлению каталогов была на таком уровне: пишущая машинка, клей, калька и тушь. Глафира писала текст, делала чертежи, копировщицы копировали чертежи, машинистки набирали текст, корректор - руководила работами.
   Каталог был выпущен в количестве 500 штук и разошелся по фирмам. Через некоторое время выпустили еще столько же каталогов, которые взял с собой Николай в один из своих визитов. Черная рубашка Николая стояла перед глазами Глафиры, но говорили они только о работе.
  Приехала метелица и по дорогам стелется, с поземкой, жгучим ветерком, частенько крутится волчком. Деревьям красоту не дали, друзья их тихо пролетали. Они в столице так резвились, что по пустым каткам катились.
  Метут друзья по улице, столицею любуются, впиваются в воротники, как будто банные листки. Верхом садятся на машины, от них поскрипывают шины. Пути все были им открыты, и снегом улицы забиты.
  Вот памятник, снижают шаг, спокойно обметают прах. Им слабо видно через мглу лишь очертания МГУ. А небо серой мглой покрыли и в нем Останкино укрыли. На самолеты дружно сели - морозить дальше полетели.
   Удивительное было время: постоянно менялось руководство страны или города, каждому руководителю от фирмы полагался подарок в виде очередной технической новинки. Несущую конструкцию любого подарка выполняло КБ. Работа считалась почетной, за нее немножко доплачивали. Может, поэтому так быстро менялось в те годы руководство страны, чтобы Глафире перепал лишний червонец?
   Самым большим развлечением для сотрудников фирмы был сбор картофеля или сахарной свеклы. Все отделение выезжало на поле. Погода бывает доброй. Если работать в здании, то дождь не помеха, если собирать картофель под проливным дождем, надев на голову мешки для сбора картошки, то это уже развлечение не для слабых здоровьем людей.
   Мешки намокают быстро, куртки от дождя длительное время не спасают, зонт не раскроешь. Но осень на осень не приходится, и бывает осень ослепительно золотой и теплой. Бабье лето.
   Тихон после того, как собрали картофель со своих грядок, подошел к Глафире, и они ушли с поля через зелено-золотой лес. Листва слабо шуршала под ногами, трава еще зеленела, они шли по проселочной дороге и разговаривали. Тихон говорил и говорил. Глафира слушала его необыкновенно красивый тембр голоса.
  А мне казалось, я тебя забыла, но оказалось - сердце не остыло. Увидеть стоило глаза, услышать голос дивный, и тут же наши голоса сплелись в дуэт единый. Твой милый взгляд пленительно прекрасен, и впереди нас сборник ждет из басен.
   До чего он был красив! Огромные, просто огромные глаза! Тонкий нос. Крупные губы. Чистый лоб. Форма лица такая, что нет такого актера, который мог бы его сыграть, ну разве что один американский актер, который играл с Мадонной. У них еще была любовь у перевернутого дивана.
   У Тихона и Глафиры не было совместного дивана, даже перевернутого. Был лес в первой стадии осени. Волшебный лес. Они вышли на маленькую поляну. Он сбросил с себя плащ-палатку, которую брал на случай дождя, но день был безоблачный и теплый.
   И почему Тихон любил Глафиру? Но он ее любил в безумном порыве наслаждения. Любовь на природе у них вообще хорошо получалась. Казалось бы, они устали от сбора картофеля с колхозных грядок, но усталости не было. Была радость обладания друг другом среди первозданного леса.
   Безбрежное небо просвечивало сквозь еще почти не упавшую листву. Серые глаза Глафиры лишь иногда смотрели в бездонные глаза Тихона. Они целовались! О, как он мог целовать! Казалось, весь рот до последней клеточки участвует в этом великом наслаждении! Язык, его язык совершал чудеса в маленьком рту женщины.
   Господи! Так никто не мог целовать! Два рта объединялись в сексуальном танце щек, губ, языков. Проникновение друг в друга с помощью эротического поцелуя, сильнейшее чувство! Под прикрытием поцелуя руки совершили обряд обнажения.
   Еще не холодно, еще бабье лето! Глафире нравилось его тело! Его приятно было коснуться, в него хотелось вцепиться, впиться всеми частями своего тела. И она извивалась в танце лежа. Они лежали на плащ-палатке среди золотых -
   Тихон умел любить, и он мог любить! С ним блаженство Глафира испытывала в полной мере, все ее внутренности стремились ему навстречу. Они любили друг друга, каждой клеточкой своих организмов...
   Тихон за выполнение секретной работы получил столько денег, что ему хватило на новую отечественную машину. Редкость такой удачи по тем временам не комментируется.
   Ирина и Тихон жили в одной кирпичной башне, но на разных этажах. У них были крошечные однокомнатные квартиры. Ирина в своей квартире смотрелась естественно, она была худощавой женщиной. Глафира несколько раз была в квартире Ирины, но к Тихону домой она никогда не заходила, ее только волновал вопрос: как он спит в такой маленькой комнате, если его человеческая высота почти равна длине комнаты? Тихон стал подвозить Ирину до работы на своей машине.
   Отношения между Глафирой и Ириной несколько натянулись. Ирина привыкла к машине Тихона и утром специально ждала, когда он выйдет из дома, чтобы с ним поехать. Любвеобильный Тихон не мог пропустить Ирину мимо себя, если она постоянно у него под боком: или живет, или сидит в машине.
   Глафира на рабочем месте скорчилась от сильной боли. С каждой минутой ей становилось хуже. Не принято было в то время уходить с работы во время рабочего дня, надо было подписать не одну бумажку на разных этажах огромного здания.
   Боль у Глафиры становилась нестерпимо острой. Работу покидать нельзя, но если боль за пределами человеческого терпения? Из последних сил она написала заявление, подписала его на этаже руководства и, сгибаясь в три погибели, отдала его, только после этого поехала домой. Дома боль превзошла все ожидания. Состояние жуткое - держать в своей ладони создание, которое не выжило в борьбе за производственные успехи. Ощущение страшного момента позже преследовало годами. Интересно то, что все стареет.
   Фирма в последние свои годы стала снижать дисциплину, появилась возможность прийти на работу чуть раньше или позже, но и уйти с работы со сдвигом во времени. Естественно, Ирина первой узнала, что у Глафиры был выкидыш, довольно поздний по сроку беременности. Она посочувствовала в первую минуту, а во вторую спросила то, что больше всего ее интересовало:
   - Глафира, а чей это был ребенок?
   - Чей? Лесного лешего в плащ-палатке.
   - Но плащ-палатка есть только у Тихона. Он отец ребенка?
   - Да! Ирина, а у тебя тоже был выкидыш, но ты в этом не призналась. Мы сами догадались.
   - Раз он отец твоего ребенка, так он отец и моего ребенка, чего тут рассказывать?
   - Понятно, обе влюбились, а дети не получились. А ты не в курсе, у Тихона вообще есть дети или одни выкидыши?
   Женщины помолчали и разошлись к своим кульманам. Одинаковые духи разошлись по местам работы. Работа поглотила их полностью до следующего перерыва.
   Глафира врачам о случившемся выкидыше ни слова не сказала, да и мужу она ничего не сказала. Это только вездесущая Ирина узнала, а если она узнала, то узнал и Тихон, но не Тихон. Тихон сочень расстроился, но не из-за Глафиры, а из-за себя, оказывается, такое происходит со всеми его женщинами: они его детей не донашивают. Вот тебе и любовь.
  Вот выставка, и я туда, покрыта очередь зонтами. Вокруг дома. В лицо вода. И третий встал уже меж нами. Все хорошо. Вода с зонтов. Трава газона зеленеет, и яркость курток и листков вокруг меня еще желтеет. Напрасно все. Табу - трава среди асфальта притаилась, упали с дождика слова. Да, я напрасно торопилась. Стою. Стою. Поймет ли он, не съев со мною соли пуда? Все уронил листочки клен, но тополя шумят у пруда. На Красной Пресне этот день. И очередь стоит упрямо. Уйти с нее? Такая лень. А очередь стоит как яма...
   Несколько разработок Глафиры попали на выставку ВДНХ, так тогда назывался лучший выставочный комплекс. На выставку Глафира поехала с Колей. Посмотрели они на свои изделия и пошли смотреть, а что интересного есть в других павильонах.
   Приятно с приятным человеком ходить по выставке: тут посмотришь, там поешь, здесь погуляешь, а то и проедешь на местном транспорте. Выставка такое место: все равно знакомые растворятся в общей толпе и ты там никому не нужен. Но мир тесен.
   На обратной дороге проходили Глафира и Николай мимо павильона со своими изделиями и столкнулись с Тихоном и Ириной. Перестрелка четырех глаз закончилась тем, что все сели в машину Тихона и поехали домой, а Николай, как всегда, в гостиницу.
   Фирма в период своего расцвета была огромной. Чтобы управлять большим числом очень умных людей, работающих на вершине науки и техники, была введена суровая дисциплина. Рабочий день на всех этажах начинался одновременно в восемь часов утра. Инфаркт у проходной был нормой, а не исключением из правил.
   Напряженная работа, связанная с разработкой контрольной измерительной аппаратуры, необходимой для контроля изделий, даром не прошла.
  Замкнулся год лесного наблюдения, вновь по земле забегала листва, исчезло и мое недоумение по поводу, что жизнь моя горька. А жизнь моя идет за кругом круг, природе и надежде улыбаясь, я счастлива, когда найдется друг, грущу слегка, от недругов теряясь. Летящая листва впускает солнце в леса, где было некогда темно. Поет в лугах задумчивое солнце - спокойствие в нем, видно, зацвело. Ступеньки облаков покрыли небо, по ним без суеты вбегает свет, и светит солнце на сугробах снега, в надежде так светить миллиарды лет.
   Совершенно случайно Глафира узнала, за что Тихон получил такую большую премию. Его подразделение разработало секретное оружие: магнитный луч попадал в металлическую часть на одежде человека и пронзал его насквозь, человек погибал мгновенно на глазах стреляющих...
  От наслаждения звуков застываю и в музыке морозной я тону, под переливы звуков забываю, что прохожу морозную страну. Качали ели медленно ветвями, прощалась ночь, день ясный наступал, на берегах, искрившихся снегами, морозец с песней звонкою крепчал. Скрипел снежок от боли под ногами, он как припев для песен звонких был, звучала музыка морозными устами, и звук морозный над тропинкой плыл. Звенела речка камушками звонко и пела колыбельную снегам, прислушивался к ней кустарник тонкий, скрипел снежок вослед моим шагам. Береза вся к речушке наклонилась, снег плотно охватил ее кору, так дочка к матери порой стремилась, с улыбкой лишь вставая поутру.
   Глафира задумалась: так, значит, а то и значит, что свою первую жену Тихон сам и убил из своего секретного оружия, ведь она погибла напротив его окон, именно там находится его подразделение! А сделал он это во время грозы. Умный мужик.
   Так, а не мог ли он быть той самой молнией, которая достала сына Николая? Нет, здесь все серьезней. Мысль Глафиры оборвалась. Страх пронзил ее насквозь: и она его любила? Любила.
   На следующий день Глафира услышала о смерти еще одного человека. Люди сказали, что у него произошел инфаркт рядом с проходной. Глафира поняла сразу, кто стрелял в длинный зонтик, который был у погибшего человека. Зонт он всегда носил с собой, даже если не было дождя. Окна Тихона недалеко от проходной, просто они на два этажа выше. Глафира посмотрела на себя в поиске металлических частей, увидела сережки...
   Но не в сережки ведь он будет стрелять? Жутко. Просто жутко стало девушке. Она поднесла магнит к сережкам, но они не магнитили, и она успокоилась.
   Охранники никогда не переходили проходную, в здании царили свои законы и своя охрана. Смерти у проходной были столь естественны, что родственники уголовных дел не возбуждали и расследований никто не проводил.
   Смерть от магнитного луча больше всего напоминала инфаркт.
   Тихон позвал Глафиру в кафе, ему надо было сказать ей, что у него скоро будет хорошая иномарка. Она сразу подумала, что Тихон опять что-нибудь придумал. Вся любовь в ней к нему умерла, она больше не стремилась с ним к близости, ее задача была одна: выжить, не говорить ему того, что ему неприятно: опасно! Глафиру вновь загрузили новой работой, целую серию блоков она разрабатывала, потом унифицировала, дел было много.
   Глафира отошла на второй план Тихона. Ирина заметила, что Тихон ее больше не возит на своей машине.
   Как-то Тихон ждал Глафиру в машине с открытой дверцей. Когда она проходила мимо, он так вытянул вперед ногу, что она вполне могла споткнуться. Женщина села в машину как в ловушку. Ловушка-легковушка... Машина сразу тронулась с места и повезла Глафиру на новую квартиру Тихона. Теперь у него была двухкомнатная квартира.
   В квартире сидел вечный командировочный - Николай. Глафира поздоровалась с ним, и ей тут же предложили приготовить ужин. Она ушла на кухню. Мужчины беседовали.
   За столом они открыли ей страшную тайну, о которой частично она уже знала. Глафире предлагали разработать дизайн нового оружия. Практически оно работало, но внешний вид у него был неприглядный.
   Николай выступал в роли поставщика металла для оружия. В качестве аналога ей дали пистолет, который мог бы лежать на ее рабочем месте, для всех это просто игрушка, но новое оружие не должно напоминать внешне пистолет.
   Из нового оружия пуля не вылетала, из него выходил магнитный луч, вызывающий инфаркт человека. Луч прекращал работу сердца. Он работал как тромб. Внешних повреждений на человеке не было.
   Глафира согласилась работать над новым оружием. На этот раз мужчины ее пальцем не тронули: ее ум им был важнее ее тела.
   Как-то Глафира на работе забылась, взяла в руки пистолет и пошла к Тихону, показать новые прорисовки. Люди давали ей дорогу. Она не сразу сообразила, что другие в пистолете видят пистолет, а не образец, которому и надо, и не надо следовать.
  Как не помнить нам с тобою встречи. Как не помнить нам щемящей речи. Как не помнить нам любимой песни. Песни, что пропели чудом вместе? Но уже давно мы не встречались. Наша встреча - нет, не получалась. Вечная давно разлука длится. Да, разлука длится, длится, длится. Я тебя забыть порой пыталась. Я тебя от сердца отрывала. В памяти твой вид меня тревожил. На мгновенье облик чудом ожил. Рисовала я портрет похожий. Я себя пыталась не тревожить. Я тебе писала стихи-строчки. Рисовала точки, точки, точки...
   Ирину в подробности новой работы Глафиры никто не посвящал. Глафира вышла из конструкторского зала за водой. Вода находилась в титане, это такая нержавеющая конструкция вместо самовара. Ирина взяла пистолет со стола Глафиры и прицелилась в кульман, потом повернулась и выстрелила.
   Грянул выстрел.
   Выстрелом Ирина разбила чайник, который несла Глафира. Кипяток разлился. В руках Глафиры осталась ручка от чайника.
   - Глафира, я думала это игрушка у тебя на столе лежит!
   - Ирина, это аналог конструкции нового прибора.
   На выстрел из-за всех кульманов высунулись лица людей, посмотрели, что все живы, и уткнули носы в свою работу.
   Новое оружие назвали "Астра". Зачем нужно было это название? Для того чтобы в разговорах звучало название цветка, о приборе в явном виде говорить было нельзя. Внешне прибор напоминал фотоаппарат с выдвинутым вперед объективом, необходим он был для защиты власти от демонстрантов.
   В стране нарастал кризис, расстрел демонстрантов дело негуманное, но иногда необходимое. Фотоаппаратом убирали наиболее ярых поборников демократии и лозунгов. Фотоаппарат направлялся на кричащего человека или несущего неправильный лозунг, человек умирал сразу или через день, все зависело от его здоровья.
   "Астра в действии", - передавали информацию друг другу люди в штатском.
   Глафира после выполнения задания тут же была загружена другой работой. Ее не пускали на демонстрации, ей мало давали выходных. Она работала. Она никому ничего не говорила.
   Тихон купил себе иномарку, которую хотел. Глафире таких денег не платили, ей платили больше других, но меньше избранных. Мужчины держались от нее подальше.
   Через три дня после демонстрации в конструкторский зал в гневе ворвался Тихон и закричал так, что все конструкторы вздрогнули и на него посмотрели:
   - Глафира, ты что, издеваешься?! Ты подсунула фотоаппараты вместо "Астры"!
   - Успокойся, Тихон! Я действительно отдала пару фотоаппаратов.
   - А я, глупец, не проверил. Я тебе верил! Где "Астра"?
   - Слушай, в этой демонстрации участвовал отец Ирины. Он написал ужасный лозунг, его бы одним из первых сняли "Астрой"!
   - Что ты мне про отца Ирины говоришь! Мне нужна "Астра"!
   - Сядь, все готово! Первый образец "Астры" сегодня можно испытать. У тебя дома мышки нет?
   - Нет, только две мухи залетели в окно, а больше никого нет. Ты мне столько вариантов "Астры" показала, что я даже не представляю, как сейчас выглядит моя разработка!
   - И правильно, варианты есть, но мне больше понравился вариант, выполненный в виде приборчика с антенной. На маленьком жидкокристаллическом экране видна цель. Антенна служит дулом, она полая внутри, через нее луч проходит и попадает в цель. Если сделать "Астру" в виде пистолета, то все сразу поймут, что в руках у тебя оружие, а так прибор больше похож на портативный приемник. Прибор с магнитным лучом готов.
   - Нас за обман по головке не погладят!
   - Победителей не судят! А мы победим! По этажам кошки бегают, возьми одну.
   - Не возьму.
   - Пойдем в подземелье, пока гражданская оборона отдыхает, воспользуемся стрельбищем. Надо взять с собой представителей заказчика.
   Глафире по ее заказу сшили летнее платье. Подол платья был выполнен волнами, обшитыми тесьмой. Стройная женщина с новым оружием в руках и в новом платье спускалась в подземелье.
   Тихон шел следом в сопровождении суровых мужчин в костюмах. При виде облегающего платья с уникальным подолом мужчины закрыли рты и ничего Глафире не сказали по поводу ее обмана с фотоаппаратами, сами виноваты. Мужчины в штатском принесли с собой клетку с мышами. На мышах торчали различные металлические предметы: ошейник, антенна, монетка.
   С первого взгляда могло показаться, что луч от металлического предмета оттолкнется и вернется в того, кто стреляет, то есть луч будет являться бумерангом, но в этом был весь юмор изобретательного Тихона.
   Металлический предмет, даже если он не магнитный, притягивал странный луч, в области воздействия луча возникало странное поле, которое воздействовало на сосуды человека, и они перекрывались мгновенно. Первый выстрел сделал Тихон, чтобы показать и доказать, что для него оружие не опасно.
   Мышка бежала, хвостиком вильнула. Антенна на ней качнулась. Мышка дернулась и упала. Люди в костюмах заулыбались и встали в очередь пострелять. Мышки бежали, но все упали. Звука выстрела не было слышно, испытания проходили бесшумно. Глафиру и Тихона поздравили с большим успехом и сказали, чтобы даже слово "Астра" лишний раз они не произносили. В серию изделие запустят в другом месте.
   Довольно часто в шахтах всех стран происходят неприятные события, человеческие жизни из-за загазованности подземелий висят на волоске от бытия. Глафира приехала посмотреть шахту, на которой произошли трагические события: выход метана погубил шахтеров.
   Смелая женщина не спустилась в шахту. Она с ужасом посмотрела на шахту, на черный лифт, или его еще клетью называют, на все снаряжение шахтера. Она решила, что лучше разработать прибор, удобный для каждого шахтера, и поместить его рядом с фонариком на каску, пусть он пронзительно пищит в случае обнаружения малейшей дозы метана. Важно, чтобы прибор не был дорогим, иначе его не дадут каждому шахтеру.
   Разработчик для такого прибора нашелся, он стал лучшим другом Глафиры на время разработки. Датчики обнаружения метана были разработаны, существовали разного типа пищалки.
   Предстояло объединить электронику, датчик, пищалку и поместить во взрывозащищенный корпус, который бы мало весил и был на голове шахтера, то есть на его каске. Женщина разговорилась с симпатичным шахтером, оказалось, что ему для отдыха после шахты нужны рыбки в аквариуме. Дома он держал огромные аквариумы с разными хитростями и большое число рыбок, очень любил смотреть на водоросли.
   Новый прибор, призванный защитить любителя аквариумов, назвали "Хризантема". Первый образец прибора попал на западную выставку. Прибором заказчики остались довольны, но Глафире предстояло подготовить серию этих приборов, чем она и занималась, успев влюбиться в разработчика "Хризантемы".
   Стройный мужчина с небольшой сединой приятно действовал на впечатлительную женщину. С ним хорошо работалось, изделие получалось высшего класса! Вот в чем беда Глафиры: она вместе с мужчинами разрабатывала изделия, и эти изделия становились ее детищем!
  Мой муж был просто гениальный, сломался на борьбе со злом, и путь его всегда реальный, и мудрость дум виновна в том. Как он работал поначалу, работал нервно от забот. Всегда под чьим-то был началом, и от того весь путь не тот.
  Я люблю свою, семью и разрушить не могу. Я люблю своего мужа
  и другой совсем не нужен. Я люблю своих детей: нет любимей и родней. Разлучать с отцом нельзя - это ведь моя семья.
   У разработанных приборов оставалась одна проблема, как бы удачно они ни получались, каждому шахтеру их никто не выдавал. Приборы засекретили. Слово "Хризантема" запретили. До любви с разработчиком дело не дошло. Глафиру срочно перевели работать в другое место.
   На новом месте Глафире предложили разработать очень серьезный прибор, до нее его уже разрабатывали, но главный разработчик погиб и прибор завис. Прибор в семь раз был сложнее "Хризантемы". Задача Глафиры: сделать то, чего другие сделать не смогли. К работе приступила группа разработчиков.
   Один мужчина частенько подходил к Глафире не только на работе, но и на улице. Как-то шел и улыбался, до Глафиры оставалось метров пять, но мужчина странно завалился на глазах женщины. Она заметила быстро уходящего мужчину в костюме, который ловко сел в машину и уехал. "Астра", - подумала она и прошла мимо трупа влюбленного в нее мужчины. Она не могла остановиться рядом с ним, только мельком посмотрела на пожелтевшее лицо.
   Отсутствие рядом явной соперницы вдохнуло в Ирину адреналин. Работа конструктора приносила ей относительный доход, одна ее приятельница занялась помимо основной работы продажей бижутерии из стекла и камня, Ирина стала с ней подрабатывать.
   На новый имидж денег она наскребла. И они решили с Тихоном ни много ни мало пойти под венец, благо церковь к ним ближе, чем загс. По телефону Ирина сообщила Глафире, что она теперь венчанная жена Тихона, что теперь их союз на всю оставшуюся жизнь. Глафира не особо поверила новости Ирины.
   Через пару месяцев Глафира сообщила, что Тихон от нее ушел в свою двухкомнатную квартиру, а ее с собой не взял. Оказывается, Тихон тоже подрабатывал эти два месяца: он сдавал свою квартиру Коле.
   Глафира закончила секретную и срочную работу, но богаче от этого она не стала, просто дальнейшая работа была более привычной и не сопровождалась набегами проверяющих комиссий.
   Родители Ирины старели на ее глазах, и она не молодела. Николай словно услышал зов ее сердца и приехал к ней домой наперекор всем и вся. Она, зная, что Тихон, ее венчанный супруг, неравнодушен к Глафире, приняла Колю должным образом, не оглядываясь на слова своих родителей.
   Отец Ирины некогда был главным разработчиком отечественных фонов, и так получилось, что квартира в данный момент у них была четырехкомнатная.
   Брат и сестра ее выросли, обросли семьями и уехали из квартиры. О большой квартире Ирины Николай услышал от Глафиры, она бывала у нее дома. Николай решил, что такая квартира не должна пропасть, он не просто снимал квартиру у Тихона, он опутывал сетями Ирину, в которые она и попалась.
   Это Николай надоумил Тихона пойти под венец с Ириной и объединить свои квартиры.
  
  
  Глава 10
  
   Цель была достигнута! Тихон охладел к ней. Николай был в квартире Ирины! Ее родители жили в одной комнате. Оставалось еще три комнаты! Николай искренне пел любовные рулады Ирине, подкрепленные жилищными условиями. Женщина не устояла, да и что стоять - годы бегут. Одна комната Ирины была зимним садом. В центре комнаты стоял диван нараспашку, больше ничего не было, кроме светильников и многочисленных цветов, которые росли по периметру комнаты и свисали с потолка. В эту комнату и привела женщина мужчину.
   Любовь среди домашнего леса - это что-то! А впрочем, ситуация напоминала любовь с Тихоном на плащ-палатке в настоящем лесу. Николай оценил любовные условия, вожделенные комнаты окружали его, а цена их была рядом - любовь к Глафире и желательно до загса. В качестве любовника он проявил три свойства: хвастливый, суетливый, верткий. Поцелуи Николая были переспелыми, чувственность в них явно была утеряна. Ирине хотелось встать и уйти от него подальше, и она ушла в ванную. Струи воды успокоили, и женщина вернулась на место.
   Предложение руки и сердца последовало незамедлительно. Смешно, но Ирина согласилась. Она поняла одно, что такой муж сексом ее не будет допекать, а в качестве мужа без претензий он ей подходил. Николай оказался разведенным мужчиной, все документы у него были с собой. Путь к законным отношениям был открыт. Родители не возражали.
   Законная супружеская жизнь началась со слов Николая, что у него аллергия на цветущие домашние цветы. Ирина любила цветы всеми фибрами своей души, и они разошлись спать по разным комнатам.
   Так бы они и вымерли, но у отца наступил юбилей, все его дети и внуки съехались в квартиру Ирины. Николай вынужден был вновь стать супругом: одну комнату заняли родственники брата, вторую - родственники сестры, и в результате Ирина и Николай оказались вместе в комнате без домашней растительности.
  Голубовато-розовое небо, сверкает в окнах утренний рассвет, с минутой каждой темнота нелепа, в хрустальных лужах отражений нет. Легко идти, спокойное дыханье, мне в бесконечность хочется идти, а елей серебристое мелькание - оно как чудо дивное в пути. Вот кружевные, тоненькие ветви, на них искрятся снежные меха, еще их не коснулись жизни ветры, они красивы, пусть издалека.
  Прозрачно утро первого морозца, жаль, розоватый меркнет горизонт, поблекло все, не видно что-то солнце, мороз остался, и не нужен зонт. Но люди все себя оберегают, в пальто и куртках медленно идя, зонты из сумок нет, не вынимают - боятся запоздалого дождя.
   На празднование юбилея пришли их друзья: Тихон и Глафира. В доме появились журналисты, вспомнили про первые серийные отечественные фоны, отец Ирины не вынес популярности, через день после юбилея его не стало. Публика еще и разъехаться не успела, и юбилей перешел в похороны, газета посмертно опубликовала о нем статью о фонах.
   У матери Ирины на почве таких проблем произошел срыв в головном мозге. Она осталась жива, но ее сообразительность сильно ограничилась.
  Семьи брата и сестры захотели получить свой кусок наследства, но этого мать уже не понимала, зато всю ситуацию понял Николай. Он поговорил по телефону со своей очередной женой, объяснил, что происходит в семье Ирины. Его жена развелась с ним формально из-за этой квартиры, а теперь кусок наследства становился таким малым, что не за что было и бороться. У мужчины была еще и дочь, он решил вернуться в свой дом, благо прописка у Ирины у него была временная, на постоянную прописку не дали свое согласие ее родители, пока были в полной памяти.
   Собрал Николай свои вещи и уехал, оставив Ирину среди ее родственников и наследников. Квартиру решено было разделить на четыре финансовые части, две части доставались тому, кто брал на себя уход за больной матерью. Как из-под земли в самую трудную минуту перед Ириной появился Тихон.
   - Ирина, я знаю все о твоей ситуации, есть предложение: бери на себя уход за матерью.
   - Она и так со мной остается.
   - Объединим усилия, я знаю, что Николай сбежал от тебя, моя квартира пойдет на погашения наследства твоим родственникам, а я остаюсь в твоей квартире на правах мужа.
   - А Николай?
   - Разведетесь.
   - А Глафира?
   - Я ей не нужен.
   - А я?
   - Ты спрашиваешь? Да я люблю тебя!
   - Ты уверен? А если ты только мечтаешь о повторении того, чего давно нет?
   - А мы повторим!
   Родственники разъехались. Тихон перешел в дом Ирины. У него не было аллергии на домашнюю растительность. Квартирные дела и разводы за год каким-то образом, но были решены. Тихон жил с Ириной на круглой кровати посреди домашних цветущих цветов. Мать ее вышла из кризиса и мыслила вполне адекватно.
   Ирина каким-то образом взяла в свое время пистолет со стола Глафиры, когда еще разрабатывали "Астру", пистолет поискали, не нашли и забыли. А Ирина стала уезжать по выходным одна в лес и стрелять по нарисованным мишеням, которые она с собой привозила. В ней затаилась злоба против Глафиры и Олега, но внешне вида она не подавала.
  Мне казалось, спасали поэты меня в долгий отверженный час, так спасибо поэтам за это, я сама напишу стих для вас. Солнца нет, но летают снежинки, унося меня в сказку любви, песен ваших прекрасны посылки, как они для меня дороги! Ваша ласка в заботливых песнях, ваша ласка в печати, в кино, ваши чуткие, нежные плечи - это счастье мне кем-то дано. Вы меня, вынимая из петли, оживляли, латали, целя, вы играли в чудесные кегли, мои лучшие чувства ценя. В прошлом осени дни золотые, отошла золотая пора, и деревья стоят снеговые, шевелится от снега кора.
   Счастливые улыбки пары, которые она случайно заметила, оскоминой сводили ее челюсти.
   На проходной большие сумки часто просматривали до дна, маленькие сумочки не проверяли. Ирина стала ходить с маленькой кожаной сумкой, в сумке она носила пистолет. Олег носил с собой "Астру" во внутреннем кармане пиджака. Один образец под предлогом усовершенствования оставили разработчику нового оружия "магнитный луч".
  Солнце в рукавичках, ясный небосклон, дым столбом струится прямо в небосвод. Холодно, морозно, нос рукой прикрыт. Состояние слезно. Поднят воротник.
   Ирина знала привычки Олега и решила пугнуть его пистолетом. Утром, когда он первым приходит на рабочие место, она не могла простить ему улыбку, адресованную Глафире. Позвонила она ему по внутреннему телефону, который точно не записывается нигде, и пошла в его служебное помещение.
   Олег, словно что почуял по голосу Ирины и достал "Астру", положив приборчик рядом с собой. Ирина хоть и работала рядом с Глафирой, но конструкцию и назначение "Астры" так и не знала. Глафира умела разговаривать с людьми, держа в секрете свою работу. Надо сказать, что она вернулась на свое рабочее место после выполнения срочного и секретного задания на другой фирме.
   Ирина зашла в комнату Олега, села против него на стул, слегка отодвинулась от стола, внимательно посмотрела на него, достала из кармана белого халата пистолет.
   В это время Олег взял в руки "Астру".
   - Ирина! Спрячь пистолет или верни мне! Это я его дал Глафире! Он у нее пропал!
   - Опять Глафира! Молись, я стреляю на счет три!
   Олег, видя разъяренное лицо брошенной и любимой им женщины, не знал, что и делать! У него было время ее убить, но убивать ему не хотелось. Тут Ирина еще раз подняла на него пистолет. Олег, не поднимая "Астру" нажал на ней кнопочку, луч вылетел на пистолет Ирины.
   Рука женщины лежала на курке, но нажать не успела, так с пистолетом ее рука и опустилась. Она вся обмякла и грохнулась на пол, как мешок картошки на поле при сборе урожая под дождем.
   Олег убрал в карман "Астру". В это время в помещение подразделения зашли две его сотрудницы. Они увидели, лежащую с пистолетом в руке Ирину, посмотрели на бледное лицо Олега.
   - Олег, что случилось?
   - Она хотела выстрелить в меня, подняла на меня пистолет, да, видимо, сердце не выдержало, она только что упала.
   Одна из женщин подошла к Ирине.
   - Она мертва. Что будем делать?
   - Вам виднее, мне надо подышать.
   - Идите, конечно, идите, вызовем кого надо.
   На следующий день в проходной появился траурный портрет Ирины с надписью, что она скончалось от сердечного приступа. На столике перед портретом стояли астры в вазе.
   Глафира поняла почти все, когда вечером Олег пришел к ней, тогда она достала прибор из его кармана, пока он был в ванной, посмотрела на счетчик лучей в "Астре". Счетчик показывал, что прибором пользовались, на нем стояло время убийства Ирины. Глафира ничего не сказала Олегу, она вообще чаще молчала.
   Олег заметил все и сказал:
   - Знаю, ты залезла мне в карман и посмотрела на счетчик магнитных лучей, не оправдывайся, я знаю, что ты знаешь про убийство Ирины.
   - Дальше...
   - Иди ко мне работать!
   - Опять пистолет в "Астре" или "Хризантеме"?
   - Умница! Надо "Астру" модифицировать. Прицел должен находиться на экране. Без тебя дело плохо идет.
   На улице царило настоящее весеннее солнце, если не смотреть вниз на землю, где еще местами лежал снег, то ощущение жизни и настроения - весенние. Жизнь закручивает и выкручивает силы, иногда прокалывает грудную клетку.
   Глафира шла на работу. Яркие снежные блики сверкали на холодном снегу от света фонарей. Автобусы остались за спиной, впереди находилась стоянка автомобилей. Мороз царил над землей. Ей было тепло сегодня, она оделась по-зимнему, - это вчера она замерзла: оделась не по погоде, а автобус попался холодный.
  Ясный, солнечный простор, пред глазами дальний бор, нет мороза. Тает снег, смотрю вдаль я из-под век. Где? В каких краях теперь бродишь тихо ты, как зверь? Сердце, сердце, не дави, лучше милого зови. Укажи, сердечко, мне, как при солнце и луне ласку милого мне ждать, верность лишь ему отдать?
  Только слышу... тишина. Очень чувствую - одна. Чувства давят, в чувствах стон и глухой сердечный тон.
   Она обошла холод, сев на теплое местечко в автобусе и надев зимнюю одежду. На остановке сегодня все дамы были в шубах, все проветривали шубы впервые после прошлогодней зимы. "Шуба - это хорошо", - подумала Глафира, пропуская мимо себя огромного пса. И тут она поняла, что остановка и люди остались далеко за спиной. Рядом нет никого, кроме огромного пса. Она пропустила его, но пес оказался умным, он пробежал вперед и стал ждать.
   Глафира почувствовала угрозу в морозном воздухе. Ей уже было не до блеска снежинок. Она посмотрела назад, но людей не увидела и поняла, что встречи с псом не избежать, а отступать некуда. Безлюдно. Она пошла вперед.
   Пес выскочил из-за машины и остановился. Это был огромный белый пес с черными пятнами, расположенными, как бант на шее. Она приподняла сумку, защищаясь от пса, как бы говоря, что мяса в сумке нет. Она подошла к проходной, где стояли еще два больших пса, это было их законное место. Им кто-то приносил корм. Глафира прошла мимо собак и проходной.
   Она постоянно умудрялась приходить на работу первой, поэтому включила свет в офисе. Включив свой компьютер, она прилизала гладкие волосы, сменила обувь и начала стучать по клавишам. Посмотрев новости в сети, она мельком вспоминала о том, что надо делать, и приступала непосредственно к работе. В этом время появлялись остальные сотрудники.
   А на окне цвели розы...
   Старейший сотрудник фирмы родился так давно, что трудно представить, что в его возрасте можно работать. Но он работал, читал новости и возвещал о них публике. Ему совсем немного осталось до 80 лет. Лет...
   С него нужно брать пример для длительной работоспособности. В 11 часов утра он объявлял всем, что настало время кушать фрукты. И торжественно говорил, какие груши лучшие, - это если он принес груши. На следующий день он хвалил хурму и называл вкусные сорта. Он приносил и яблоки, которые резал дольками на блюдце. Он очень нежно и с чувством ел виноград. Он мог так любоваться лимоном с листиком, что потом никто не мог съесть этот лимон, он становился одушевленным фруктом.
   В 12 часов наступало время обеда. Включался чайник и "Дорожное радио". Если один чай можно пить ежедневно по пакетику, пока не выпьешь всю упаковку, то слушать одну песню "С днем рождения" изо дня в день просто мучительно. И только выступление президента в День Конституции могло выключить "Дорожное радио" с его однотипными песнями.
   У старейшины наступил день рождения, но не в День Конституции, и в этот день "Дорожное радио" было к месту. Он любил и пил только коньяк, пил с чувством, с удовольствием. Закусывал с уважением к продуктам, которые сам и принес. Диво дивное так выглядеть в его возрасте и так радоваться всему, что можно съесть. Но он мог и сердиться, он мог ненавидеть, если ему кто-нибудь перечил. Был у него в офисе один враг, именно он не сидел за столом именинника.
   Враг Старца, шеф, приходил всегда последним в офис. Он был начальником в данном офисе. Ссориться из-за пустяка по работе могут только мужчины. Женщины не ссорятся с мужьями и начальниками по пустякам, они признают их превосходство, и отступают мгновенно, почувствовав силу и власть.
   Но сейчас не об этом. А о том, что мужчины могут долго работать и не до 60 лет, а до 80! Шок. Раньше люди, работающие до 70 лет, были чудом, а теперь до 80 есть работающие мужчины. И это более чем хорошо.
   А на улице царил декабрь...
  Снегом метель любовь замела. Снегом укрыла чувства, дела. Снегом глаза твои лишь блестят. Снегом во мне твой холод - он яд. Ладно, пусть грустен ты и жесток. Ладно, наш путь с тобой недалек. Ладно, меня не любишь, друг мой. Ладно, все это было зимой. Все же я верю, верю в мечту. Все же в свою я верю звезду. Все же не так и плохо сейчас. Все же тебя я видела час. Может, пройдут морозы, снега. Может, любовь и будет легка. Может, прекрасно будет весной. Может, ты будешь рядом со мной. Знаешь, а нам с тобою все шло. Знаешь, а все же чувство пришло. Знаешь, пусть двадцать два и мороз. Знаешь, а мысли наши из роз.
   Глафира сидела в офисе и смотрела вокруг себя. Слева стояла пальма. Справа стояла пальма меньшего размера. За правым плечом вились вечнозеленые растения. На всех поверхностях цвели фиолетовые цветы. Небольшие кустики цвели красными цветами. Заработал принтер, это Глафира сделала распечатку. Глафира проводила ее взглядом и подумала, что все цветовые и лиственные решения в офисе принадлежат ей. Она мастер по уходу за офисными цветами. Только что прошли весенние праздники, но все цветы офиса выжили в выходную декаду. Глафира ставила все цветы на стол, обматывала их жгутиками из тряпки, второй конец которой был опущен в тазик с водой.
   Сегодня все цветы были в норме и цвели по полной программе, создавая уютную атмосферу юга в офисе, расположенном на Среднерусской возвышенности. На улице температура в пределах двадцати градусов, светит солнце, бегают белые облака. Все работают сосредоточенно.
   Глафира как-то пожаловалась, что у них на даче вода ушла из колодца. Зима была не слишком снежная или кто-то откачал воду из того уровня земли, где брали воду. Соседи у нее все стали углублять колодцы. Дачники странные люди, они добывают воду, ставят теплицы, а потом с успехом раздают плоды своего труда, потому что не в силах съесть варенья-соленья, замороженные ягоды-фрукты.
   У Глафиры нет дачи, у шефа нет дачи. Дача есть у Глафиры и у старейшины. В офисе они сидят каждый в своем углу. В центре офиса стоят стол и стулья. На стол кладут конструкторскую документацию для проверки и сдачи в цех или в архив. Именно на этом столе цветы офиса пережили длинный праздник.
   На следующий день Глафира ушла со своей приятельницей в столовую. Глафира осталась в офисе. Она поставила чайник, согрела второе в микроволновой печи. Музыка звучала во время обеда. Отдых полный. Глафира до работы ездит на автобусе, почти полчаса в одну сторону, потом идет пешком. Сегодня она не доехала две остановки и решила, что в обед на прогулку не пойдет.
   Вчера она написала заявление на отпуск и пришла к выводу, что отпуск можно дома провести. В тренажерный зал она ходит, в бассейне купается, в солярий ходит, массаж делает.
   Спрашивается, чего она еще не делает в параллель работе? Что касается мужчин, то у Глафиры в этом вопросе полный провал. У нее состояние полного нуля. Любви нет, влюбленности нет. Тишина в чувствах. Олега она еще раз видела, но все не в кассу. Нет у них чувств. А менять его она еще не готова.
   Отстой. Значит, остается работа, которой ее в полной мере завалили. До отпуска есть еще время, можно поработать в свое удовольствие. Такой расклад. Глафира пойдет в отпуск в середине лета.
   Глафира летом ездила в горы на машине вместе с мамой. Она просто в восторге от горных озер. У мамы есть дача, расположенная недалеко от озера. Один раз съездила и опять хочет поехать. Они с мамой молодцы. В прошлом году они еще на полуостров съездили, и очередь на паром их не остановила. Везде побывали: в Симферополе, в Бахчисарае и в Древнем городе с пещерами сфотографировались.
   Довольные...
  Любовь летает, в воздухе кружится, одно мгновенье - и в сердца ложится, легла на сердце и уже в полете, подвергнуть где-то нового заботе.
   Глафира, забросив через плечо сумку, шла по снежным ручьям, боясь вступить в рыхлые сугробы. Она упрямо приближалась к спортивному комплексу через лес вместо того, чтобы идти по сухому асфальту. Дело в том, что сухой асфальт охраняла вечная стая бродячих собак, живущих под боком двухэтажного кирпичного гаража. Она писала городским властям об этой стае собак, но власти по этой дороге проезжают на машинах и бродячие собаки их не пугают. В спортивном комплексе Глафиру знали, но ей это не мешало.
   Ее поражали женщины в сауне, их поведение было непредсказуемо: то они скромные, то откровенно голые, да еще смазанные кремами. Это зрелище не для всех, и порой лучше от них отвернуть глаза в сторону камней, подогреваемых неизвестно чем, но до такой степени, что золотые и серебряные цепочки впивались раскаленной болью в тело. И тут начинался концерт: дамочки пытались сбросить с себя раскаленное золото, а потом они пытались его найти. Для этого отрывали доски скамеек и совали руки в темноту, чтобы найти под скамейками потерянное золото и серебро.
   Несколько занятий Глафира занималась на аэробике в воде. Это для моржих, которые по шею сидят в воде с поясами и выполняют приказы мужчины, который показывает им упражнения на суше. Надо сказать, делает он это весьма сексуально, одетый в трусики, майку и платок на голове. Женщины всех возрастов просто околевают в воде от счастья видеть его упражнения, пытаясь воспроизвести их в воде. Глафира занималась до тех пор, пока не замерзла окончательно; она посмотрела на мурашки на коже соседней женщины и вышла из бассейна.
   Можно пойти в тренажерный зал со старыми тренажерами, зато здесь никто не командует и можно делать, что хочешь. Недалеко от Глафиры мужчина с накачанными икрами ног надевал на себя широкий пояс, потом подвесил на него блин для штанги и, утяжеленный, стал подтягиваться. У Глафиры мелькнула мысль, что он способен поднять на руки женщину более тяжелую, чем он сам. Именно такая наглая баба в креме находится в сауне, с торчащими сосками. Вот где можно людей знакомить! Но Глафира занята делом, она безмолвно одолевает тренажер за тренажером.
   У грустной и худой женщины своя история. Она была пышной и веселой женщиной. Но лет пять назад она внезапно похудела так, что соседки боялись к ней подходить. Пока все не поняли, что у нее диабет и что она пунктуально выполняет все назначения врача. Странно, рядом с ней часто сидят на лавочке пухлые бабушки, которые из-за диабета только еще больше прибавили в весе. Глафира бабушек уважает, она всегда узнает, как их дела и здоровье, и заодно наблюдает за обстановкой во дворе дома.
   Вот кустарник расцвел белыми цветами, земля разрыхлена, все цветы на газоне ухоженные - это дело рук костяной женщины. У нее одна кость в ноге металлическая. Люди в таких случаях дома сидят-лежат, а она походила с костылем, а теперь опять за цветником ухаживает на общественных началах.
   В первую пятницу августа Глафира почувствовала, что теплое марево продолжается, нарастает жара и ощущение угарного газа. Голова перестала соображать даже после порции холодной воды. Она взяла из сумки носовой платок, намочила его в питьевой воде и выскочила из офиса, приложив треугольник платка на рот, а уголки заложила за уши. Так и шла по улице, не встретив в свой адрес удивленных глаз.
   Дома она закрыла окна, включила вентилятор. Налила в ванну прохладную воду для повышения влажности, искупалась в ней. Уснула под вентилятором минут на двадцать, после этого приступила к уборке в квартире, где не была пару месяцев.
   Почему-то на кухне все покрылось за это время жирным желтым налетом. Гречка, которую она два месяца назад, как обычно, из пакета засыпала в стеклянную банку - проржавела, стала зеленоватой от налета. Пот с лица лил от всех движений. Еще раз пришлось охладиться водой в ванне и продолжить мыть плафон лампы, который просто желтел. На улице градусник показывал сорок градусов тепла, домашний - тридцать градусов. Разница в десять градусов оказалась просто живительной и не позволяла расслабиться и открыть окно, за которым виднелся белесый туман. Окна в доме напротив практически все были закрыты.
   Субботу и воскресенье она занималась квартирой с закрытыми окнами. В воскресенье, в семь вечера, она посмотрела в окно и увидела открытые окна в соседнем доме.
   Посмотрела в сторону деревьев, они еще были в белой дымке, но внизу появились парни, мужчины, которые шли в сторону магазина.
   Вот оно чудо! Первыми в магазин пошли мужчины за пивом! Женщины и бабули на улицу еще не выходили. Сама она вообще только под вентилятором лежала.
   Глафира точно знала, что из дома до вечера лучше не выходить, разница в температуре давала возможность работать, употребляя холодную воду практически вместе с дыханием.
   На юге, где она была в отпуске, народ недоумевал, как это при температуре в 38 градусов тепла столько тревоги в голосе диктора ТВ Клюквенного края? На юге жара - дело обычное, они давно обзавелись кондиционерами, поливными машинами на полях, артезианскими колодцами в усадьбах.
   В дождливой местности, в которой 27 градусов тепла бывает две недели в году, ни о чем подобном не думали. То, что для других обычно, для жителей Клюквенного края стало невероятным. И если в смог открыть окно, то ощущалась слабость, как от отравления угарным газом...
  
   Глафира компьютер она освоила одна из первых, сотовый телефон завела давно, на этом и остановилась. На двери входной приказ повесили: по пятницам в летнее время все работают до 15 часов без обеда. Дачный период узаконили.
   День странных новостей. Всех отправили в отпуск на две недели и рассчитали. Шеф в сапфирах первый ушел в отпуск, Глафира пойдет в отпуск после его возвращения. Пыталась она выведать, куда он уехал, но он так ничего и не сказал. Она изучила цены на поезда и самолеты, еще посмотрела, где, как и за сколько можно отдохнуть.
   С первого раза отпускные проблемы не сложились, но в течение недели все получилось, насколько хорошо или плохо, позже напишет. А то полный штиль в ее чувствах после ухода шефа. Иногда появляется мысль позвонить, позвать с собой в отпуск Олега, но она прекрасно понимает, что ничего у них не получится.
   В сети опять пишут, что расследовать убийство политика на высшем уровне отказываются. Похоже, либо знают все, либо не хотят информацию афишировать. Политик с карими глазами оказался любвеобильным человеком. Ему посвятили целые передачи на телевидение, показали его женщин и детей. Какое дело ей до этого политика?
  Свет от сердца сквозь глаза сияет, он меня в своих лучах качает.
  Ты лучишься весь прекрасным светом. Я люблю - горят глаза ответом.
   Он безумно похож на ее одноразовую любовь. У него был целый неофициальный гарем женщин. Старая мельница. Тогда звучала именно эта песня. У них тоже мог быть одноразовый ребенок. Нет, Глафира на это не могла пойти. Жутко. Можно ли ставить памятник одноразовой любви или ее лучше скорее забыть? Лучше забыть и помнить, как горький жизненный опыт.
   Глафира посмотрела на Надю, которая сидела, подперев рукой подбородок. Обед. "Это я по тебе скучаю" - звучит в эфире.
   Ни о ком Глафира не мечтает, и никого у нее нет. А Надя с Олегом купили квартиру. Молодцы. Скинулись на квартиру они и их родичи, и купили квартиру за выездом.
   Глафира не любила говорить по телефону. Она захватила лоб одной ладонью, высота лба равнялась ширине ладони, потом посмотрела на небо, откуда ее принесли черти из мысленного путешествия. Интересно, что все командировки в историческое прошлое начинались в юности и заканчивались не старше того возраста, в котором она находилась. Она почувствовала под ладонью боль, действительно, путешествие было не из легких, выпила пару разных таблеток под медленные глотки черного кофе и подумала, что прошлое ее больше не тянет ни в каком своем проявлении. Она посмотрела на сотовый телефон и решила больше никогда не касаться его кнопок.
   "В том краю, где бродят метеоры, космонавты в небо держат путь, вот они альпийские просторы, если хочешь, можно заглянуть"... - пела мысленно душа Глафиры и смотрела на бескрайнее небо цвета ее глаза.
   Почки на деревьях готовы были выстрелить листочками в пространство, согретое теплыми лучами. Земная благодать окружала ее со всех сторон, кроме одной.
   А где солнце не светило? В ее душе солнце не светило, душа летела в космические просторы, где почки на деревьях не распускаются.
  Сухо. Ясно. Очень чисто в этот день весенний, а когда-то быстро-быстро плыл корабль вселенной. Первый - шар обычной формы, был так необычен, и никто не знал всей нормы, космос непривычный. В годы, с той поры далекой, сотни полетали. Сударь, Космос черноокий, ближе Вы не стали.
  А Землян переиначить - во время очнуться... Надо бы сменить задачи, в мудрость окунуться. Для людского интеллекта космос много значит, необычный знаний вектор часть туманов прячет.
   Зачем ей сдался алюминиевый космос? Начинка космолета, - это приборы, спрятанные в герметичных алюминиевых кружках. А где нужны такие кружки? В лесу у костра, значит, она на Земле, аксиома жизни и настроения доказана. Кому доказано?
   Паршивое настроение не соответствовало весеннему настроению Земли. Следовательно, пора уходить в подкорку сознания, в темноту своих мыслей.
  
  
  Глава 11
  
   Алюминиевый прибор стоял на столе, он уже совсем сформировался несколько лет назад в чужих мозгах, да так и не заработал, теперь это чудище земное надо было переделать так, чтобы оно заработало в космических просторах и работало до тех пор, пока будет в космосе космический корабль.
   Прибор отвечал за внутреннее воздушное пространство корабля. Сложный приборчик, многофункциональный. Почему у прежних разработчиков прибор не заработал? Вот он стоит и не дышит, не работает, он не доработан. Автор этой разработки давно лежит в земле, не смог разработать космический прибор для космолета, и его душа тут же личной персоной посетила космос.
   Его убрали за невыполненное космическое задание. Кто убрал? Это вопрос не ее компетенции.
  Абрикосы
  В район вокзала в разгар июля идти зачем? Здесь все в тюках. Людей, как улей. Кому я кем? Все ерунда, но вы, как чудо, в стране лесов. Хочу сказать: "У вас я буду, но жизнь - засов. Я не приду к вам, вы не ждите, все ерунда.
  Челнок я ныне, вы идите, нужна еда". И вот я еду за посылкой. Вокзал. Перрон. Воз абрикос, моя косынка. Вновь Электрон.
  Люблю я мысленно, заочно, мне так верней, а абрикосы, сливы сочно... Я черт бы с ней... Тебя не встречу, не отвечу твоим глазам, и не пойду я больше в Вече, не верь слезам. А знаешь, чудо есть на свете - твой бегемот, и номерные знаки эти - нет, ты не мот. Прости мне дружное семейство - мои стихи, могу писать - мечтам не смейтесь, люблю грехи.
  Но лишь в стихах, статьях и фото, хоть на столбе, сама в сторонке я, ну что ты, я вся в себе. Сумбурно, в общем, это вижу, перо не меч, но вот тебя я не обижу, не слыша речь.
  Меня не надо рвать на части, ведь я одна, мне все равно, какой вы масти, мне жизнь видна. Со всеми можно поработать в течение дня, но через мерные заботы не для меня. От них у сердца перебои, в ночи часов, глаза устало видят сбои, какой тут зов. И потому сегодня любо - ведь я одна, а все сотрудники могли бы уйти со дна. Я отдохну в своей работе без лишних слов, не умываясь в глупом поте, чертеж - улов.
   Рядом с Глафирой сидел еще совсем недавно некий инженер, окончивший институт с красным дипломом. Он разрабатывал этот прибор с предшественником. Его имя в данный момент украшает институт золотыми буквами и его скромную могилу. Спился мужчина. Красный диплом ему не помог. После смерти своего друга он стал пить в обед джин с тоником. На работе этот запах кажется омерзительным, он не соответствует рабочей обстановке. И однажды он стал пить в день по бутылке водки без закуски, через пару недель он умер.
   Значит, люди умерли за этот прибор, а он, треклятый, стоит и не дышит, не мигает своими светодиодами, не замеряет положенные параметры. Они умерли, Глафире осталась их работа. От таких дум прибор не заработает, а настроение не поднимется, несмотря на почки на деревьях, которые с рабочего места не видны. Прибор такой сложности в одиночку не разрабатывают, она не одна, их двое: Она и Он. От них зависит дыхание этого прибора и космонавтов в космосе.
  
   Глафира перелистала конструкторскую документацию, оставшуюся на этот прибор, отобрала то, что можно использовать в новой версии.
   Чертежи были выполнены на компьютере, но по ним чувствовалось, что они еще сыроватые, но некоторые вполне можно было использовать для дальнейшей работы. Она склонилась над собственной прорисовкой сложного узла прибора, который надо было заставить выполнять свои функции.
   Гремя ключами, в комнату ворвался Олег, это он второй ум данного прибора в новой версии. По его внешнему виду ни один человек не догадается, что именно его мозг стоит дорого, его вечно обтрепанные джинсы говорили о его безразличии к своему внешнему виду.
   Неприглядность его старого свитера не поддавалась женскому пониманию, даже его жены. Этот молодой мужчина был семи пядей во лбу. Глафира боялась лишь одного, чтобы Олег не спился, как его предшественник. Между собой они практически не разговаривали. Они всегда работали молча. Редкие диалоги возникали только тогда, когда интересы сталкивались на этом приборе. На работе они обычные сотрудники.
   Кураторов у нового прибора оказалось великое множество, работу постоянно проверяли сторонние организации. Олег трудился в обычном режиме, но все требования быстро выполнялись, если это касалось изготовления прибора, его частей, его комплектации. Вместо премии за свой труд или медали фирма подверглась финансовым потерям.
   Фирму подставили так, что она стала вся в долгу как в шелку. Фирму именно подставляли, ведь предыдущая фирма, выполняющая этот заказ, полностью разорилась. Так Глафира оказалась крайней в этой работе. Быстро сказки сказываются.
   Работа над прибором продвигалась, несмотря на финансовые неурядицы фирмы. За этот прибор никто не обещал золотых гор, но его надо было делать и довести до полной работоспособности.
   Они сделали прибор. Он заработал, все его семь функций выполняли свое назначение. Документацию делали и переделывали, сдавали и пересдавали.
   И однажды позвонили:
   - Спасибо за работу.
   И вся награда.
   Температура в офисе была ниже комфортной. Глафира достала плотный пиджак из шкафа, и стало легче переносить условия обитания.
   Олег вошел в офис с красным от мороза лицом:
   - Когда будет лето?!
   Глафира посмотрела в окно:
   - Солнце уже появилось!
   Виктор Викторович оторвал взгляд от компьютера и повернулся к окну:
   - Осталось добавить тепло, и будет лето.
   -Как только дети в сугробах играют, там ведь холодно? - продолжил свою речь Олег.
   - Олег, а ты видел, как дети строят снежные крепости? - спросила Глафира, поглядывая на его замерзший вид в теплой тужурке.
   - И я о том же! - сказал Олег, снял верхнюю одежду и окунулся в работу.
   Тишина была недолгой, первым ее нарушил Олег:
   - Виктор Викторович, зашей мне микросхему на мой дверной код, чего я стою, как суслик у своего нового подъезда, и мерзну, пока мне кто двери не откроют?
   - Ладно, сделаю, если купишь, - отозвался Виктор Викторович, не поднимая головы от маленькой платы, - Глафира, эта твоя конструкция универсального ключа не работает!
   - Это почему же она не работает?! - возмущенно воскликнула Глафира и подошла к шефу.
   - Посмотри, твой цилиндрический ключ больше обычного, импортного, он не контактирует! - возмущенно сотрясал воздух офиса Виктор Викторович.
   - У меня все правильно сделано, давай размеры проверим! - сказала Глафира, забрала цилиндр у шефа и стала сверять размеры изделия с чертежом. - Вот, Виктор Викторович, посмотри, в этой партии не все размеры соответствуют чертежу, есть большие отклонения от номинальных размеров!
   - Мне все равно, что ты говоришь, ты не понимаешь, что ключ не контактирует! - продолжал свою песню шеф, не вникая в слова.
   Глафира пошла в монтажный цех, подняла всех на уши, заставила найти нужную деталь, сама ее доработала, вставила в ключ, проверила на двери, светодиод светился красным светом, сигнал шел, контакт был, но дверь не открывалась.
   Она победно явилась в офис:
   - Виктор Викторович, есть контакт, но светодиод светит красным светом, а не зеленым!
   На тираду слов Виктор Викторович откликнулся с лукавым выражением лица:
   - Так я этот ключ, - он понизил голос, - для Олега сделал, поэтому ключ здесь работать не будет.
   Глафира вернулась на свое место и продолжила работу.
   Дверь пискнула от ключа, в офис влетел Олег:
   - Глафира, дай чертежи на замок, закажем новую партию.
   Она достала чертежи и размножила их в офисе Олега. Мужчины о чем-то умном заговорили. Она размножила чертежи и оставила их на столе Олега, красивейшего мужчины своего времени.
   В ее компьютере на экране зеленые и белые линии большого чертежа заняли все внимание. В офисе все работали, звуки радио никогда не нарушали эту первозданную тишину.
   Дверь пискнула, вошел Олег. Глафира выключила компьютер и подошла к шкафу с верхней одеждой. Они вместе покинули офис. Метель мела мимо самолетов, домов, пешеходов, мимо напряженного состояния души.
  Эх, метель-метелица, душу захлестни, забери спокойствие, с ветром унеси. Без тебя, метелица, тишина да грусть, а сердечко томное просит жизнь вернуть. Эх, метель-метелица, закружи меня, пусть все в жизни вертится, песнями звеня. От мороза стойкого приумолкла я, приумолкла песенка звонкая моя.
  Эх, метель-метелица, песни закружи, унеси их во поле, с вихрем в виражи. Не оставь их мерзлыми в душеньке моей, дай им волю-волюшку, дай им поскорей! Эх, метель-метелица, с ветром ты дружна, как мне ваша волюшка, как она нужна! Заберите, милые, в поле и меня, унесите в добрые, новые края. Эх, метель-метелица, смолкла ты зачем? И меня забыла ты с песнями совсем. Вечер опустился зимний на леса, и поблекла снега белая краса.
   Паяльник уткнулся своим носом в бесконечность пространства и излучал температуру пайки. Схема заработала. Глафира разрабатывала новый прибор. Квадрат плоского экрана светил ровно перед глазами, он звал ее нарисовать новую конструкцию, он тянул к себе и отталкивал, но жизнь без него пуста и скучна.
   Экран притягивает, как мужчина, или собирает мысли о них, что одно и то же, жизнь у экрана становится нормой, повседневной жизнью. Жизнь с клавиатурой под пальцами становилась реальной и скучной.
   "Еще одно удивительное явление происходит во время человеческой жизни, все фантастическое становится обыденным и естественным, а старая фантастика кажется слабым отсветом истории человечества. Человечество идет вперед гигантскими шагами, поедая все фантастические идеи" - она написала эту заумную фразу и даже не улыбнулась.
   Обычное серо-грязное небо маячило на горизонте, пропуская сквозь себя заблудившихся снежинок.
  
   Глафира сидела за компьютером, прорисовывая очередную разработку.
   Человек с серьезным именем Виктор Викторович сидел недалеко от нее, выдумывая новую конструкцию неизвестно чего. Неожиданно он спросил:
   - Глафира, ты любишь перлы? Могу посодействовать и подарить тебе любой жемчуг, имеющийся на земле.
   - Куда вас занесло! Вы на мне жемчуг видели? На мне всегда перламутровая помада, перламутровые тени, иногда перламутровый лак на ногтях, - вот и весь набор перл.
   - Не густо. Ради чего мы разрабатываем оснащение жемчужной плантации, расположенной в лагуне Нетронутого острова?
   - Это наша работа, и все. Жемчуг - побочный продукт наших разработок, а не цель жизни.
   - Глафира, а тебе не нужен жемчуг молодости?
   - Зачем? Нашли моложе меня исполнительницу ваших мыслей? Если она моложе меня по возрасту, то она еще в школу ходит, и все мои усилия быть младше ее - напрасны.
   - Но ты можешь лучше ее выглядеть!
   - Да?! А зачем? Электронные капсулы молодости лежат рядом со мной в шкафу. Люди за них деньги платят, а я на их корпус съедобную оболочку перерисовываю, новую форму запускаю в производства.
   - И ты не съела ни одной электронной таблетки? Они рядом с тобой лежат!
   - Это моя работа, а я свою работу не ем.
   - О, на твоем белом халате я вижу перламутровые пуговицы!
   - Это мне купили рабочую униформу, точнее белый халат с перламутровыми пуговицами, чтобы он делал мою фигуру бесформенной.
   - Пожалели настоящий жемчуг на твои пуговицы.
   - Виктор Викторович, вы чего сегодня завелись на жемчужную тему? Что-то произошло?
   - Ты хоть знаешь, что на Нетронутом острове из перламутровой камбалы должны вылупиться марсиане? Точнее, неизвестные существа.
   - Вам сегодня сон жемчужный приснился?
   - Нет, по телевизору видел. Ты меня не понимаешь, а наша новая сотрудница меня понимает.
   - Так, уже ближе, но она меня не младше.
   - Глафира, извини меня, конечно, но она выглядит моложе тебя.
   - По слухам, она жемчугом молодости питается, а сама уже сушеной воблой стала или, простите, камбалой. Это вы с ней на пару марсиан производите? Люди у вас уже не получаются?
   - Зря я с тобой заговорил! Ты сегодня не очень добрая. Я в тебя сейчас запущу электронными таблетками, авось съешь, чтобы не отставать от других. Ты меня не хочешь слушать, а одна янтарная дама хочет изобрести золотистую энергию молодости.
   - Знаю, мы ведь будем делать для нее золотистые стенды для химических работ.
   - Хочешь, добуду тебе золотистую капсулу, содержащую энергию молодости?
   - Это уже глупость. Золотистые капсулы я сама чертила, она их чем-то заполнит.
   - С тобой не поспоришь.
   Они замолчали.
  Посмотри на себя: ты увидишь морщинки досады. Смотришь ты на себя, и любви твоей больше не надо. Белый пух тополей отлетел и растаял бесследно. Ты не станешь смелей. И любить тебе, кажется, вредно. Ты идешь сквозь листву мимо осени в легком дурмане, и не чтишь синеву, что исчезла в белесом тумане. Но, как просто доцент оживил во мне женские струны, грусти прожитой нет, или вся по пескам ушла в дюны. Милый, добрый друг мой, мне тебя подарили на время, ты по жизни не мой, ты опять на коне, ноги в стремя...
   В комнату влетел Олег.
   - Чего теперь изобретаете, умы вы наши конструкторские?
   - Фрезы для нового города в Медных горах, - ответила Глафира.
   - Глафира, ты шутишь или издеваешься надо мной? Ведь все получилось, почистили гору в нужном месте, получили площадки с ровной поверхностью, какие натуральные, а какие сделаны из крошки. Слух прошел, народ едет, не бедствует. Есть новая работа, господа конструкторы!
   - Выкладывай, Олег, - протянул недовольно шеф.
   - Что если...
   - Обойтись без перлов и сварить перловую кашу, - договорила за него Глафира.
   - Нет, что если...
   - Купи нам машины с перламутровым покрытием и оставь нас в покое, - сказал Виктор Викторович.
   - Ближе, что если мы все полетим на жемчужную плантацию, на ней выращивают жемчуг с сексуальным эффектом.
   - Кто про что. Олег, на старости лет у тебя крыша слетела? - спросила ехидно Глафира.
   - Я пошутил, вам для реанимации надо прибор переделать. Сердце надо возвращать к жизни в любых условиях.
   - Мы это уже делали.
   - Замените в конструкции аккумуляторы на солнечные батареи, которые использовали для полета на планету Фар.
   - Олег, а ты умен. Точно, это хорошая мысль, - заулыбался Виктор Викторович.
   Олег, довольный тем, что его идея получила одобрение, покинул лабораторию корпорации предвиденных обстоятельств.
   Глафира окунулась с головой в работу, у нее возникло ощущение, что она всю сознательную жизнь знает Олега.
  Тренировки Глафира начинала с первого тренажера, а потом переходила от одного к другому, выполняя по два подхода. Это была ее разминка. Мужчина с рельефными от мышц ногами прохаживался по центру зала. На нем была золотая цепь размером с палец. Он был холеный и накачанный, с хорошей прической. Глафира работала без остановки.
  Вышла в интернет-эфир познакомиться, не нашла я никого, чтоб запомнился. Ну не нравится никто для свидания. Полистала, как кино - до свидания. А один в душе остался, то ж как водится. Ну а он, видно ко мне - не дозвонится. А живет он, помню я, Краснопресненский. Далеко. Я не дойду, даже с песнями.
   В зал вошел красавец тренер. Мужчина оживился под руководством тренера. Глафира закончила разминку и вышла в холл, где стояли тренажеры совсем иного назначения. После разминки она пошла в бассейн. Плавать ей всегда нравилось. Оказалось, что с утра сауну атаковали мужчины, а очередь женщин подходила минут через десять.
   Мужчины в плавках сидели вокруг стола, на одном из них блеснула огромная золотая цепь. Они смеялись и дружелюбно смотрели на Глафиру. Она сказала им несколько слов и вошла в сауну, где уже сидели дамы. Тепло окутало ее и обожгло кожу под золотой цепочкой. Пришлось снять цепь с шеи и положить в карман шапки. Дамы оставили ей самое жаркое место рядом с камином.
   Вода в бассейне была не очень теплой, поэтому сразу жар не ощущался, но вскоре она вскочила со своего места и выскочила на воздух. Все, на этом ее тренировка заканчивалась. Она переоделась и пошла по тропе среди сугробов, под падающим снегом. Телефон звонил в кармане, но решила сделать вид, что она еще в бассейне, ведь рассеянные люди телефонные звонки не замечают.
  Дождь стал накрапывать. Глафира и детектив Илья Лис сидели на лавочке у спортивного клуба. Он тихо рассказывал ей о своих делах, но они ее не сильно увлекали. Как-то он прошел мимо газеты, лежащей на обочине дороги, так бы он и прошел мимо, если бы не заметил на ней яркие желтые клетки объявлений, обведенные фломастером многократно. Газету, похоже, в сердцах смяли и выкинули из окна машины.
   Как ни странно, но местного детектива нанимали чаще всего женщины. Вот и сейчас Илья Лис расследовал дело, которое ему поручила массажистка спортивного клуба Елена Тихоновна. У нее пропал комплект из натурального черного жемчуга: сережки и ожерелье. Комплект лежал в шкатулке, обтянутой черным бархатом внутри, а сверху шкатулка была выполнена из полированного сандалового дерева.
   Жемчуг всегда был в моде и вне моды. Она редко надевала комплект, для нее он был несколько помпезный, вот она и дала объявление в местной газете, что продает жемчужное ожерелье из черного жемчуга. Почему-то она считала, что жемчуг не такое ценное ювелирное изделие, чтобы его нести к ювелиру или в ломбард. В ломбарде все ювелирные изделия брали по низкой цене, и это ее не устраивало. А как иначе продать жемчуг, она не знала. Черный жемчуг ей достался легко, его ей подарил сын Яшка, он привез его с берегов Нетронутого острова.
   С перламутровыми бусами у Елены Тихоновны было три истории. Она, не зная особенностей жемчуга, надела на себя две нитки белых перламутровых бус на выпускной бал в школе. Ей казалось, что белые бусы и выпускной бал совместимы. Она видела в кино и на телеэкране, что дамы из высшего света носят белый жемчуг.
   Слезы накатились вечером, когда школьный спортивный зал был еще полон выпускников, именно тогда ее молодой человек показал свои первые способности в ее унижении. Совпадение случайное. В жизни большая любовь до самозабвения бывает редко.
  Техногенный снег над землей летит, словно он простой земляной магнит. Немагнитный снег, неулыбчивый, словно ты зимой, весь забывчивый. Не люблю тебя, не хочу тебя, отрекаюсь я от тебя любя. Техногенный снег по тебе прошел, ты меня забыл и совсем ушел. Уходи с другой, уходи, как снег, техногенный снег без небесных нег.
   И через некоторое время Елена Тихоновна вновь встретила своего героя большой и нервной любви. Божественный молодой человек, просто божественный. И что, вы думаете, произошло? Его девушка подарила Елене Тихоновне три нитки жемчужных бус! Как только она надевала жемчужное ожерелье, она впадала в слезливое состояние. Состояние отчаянья было то из-за молодого человека, то из-за жизни, которая становилась неотвратимо грустной во время влюбленности, то после его ухода к прежней девушке - вот они, три нитки жемчужных бус.
   И вновь у Елены Тихоновны появилась нитка черного жемчуга. Это сын Яша наградил ее баснословно дорогим подарком - черным жемчугом. Как так получалось, что в ее жизни все сопровождалось жемчугом? Елена Тихоновна просмотрела печатные материалы о камнях, получалось, что по гороскопу она Рыбы, а жемчуг - драгоценность рыб.
   И первые свои жемчужные бусы, которые она надела на выпускной вечер, она сама себе не покупала, ей их подарила тетушка. Зачем? Для слез и несчастной любви? Или это стечение обстоятельств? Радоваться или печалиться Елене Тихоновне оттого, что у нее украли черные перламутровые слезы? Она искренне думала, что черный жемчуг - это сокровище. И вот его украли. Она позвонила в частное детективное агентство, насмотревшись на красивых сыщиков в кино.
   Детектив Илья Львович Лис на самом деле оказался красивым человеком с тонкими чертами лица. Он хорошо принял клиентку у себя в кабинете, а услышав, что речь идет о черном жемчуге, он довольно улыбнулся. Он знал, что Шерлок Холмс искал всего одну черную жемчужину и нашел ее в скульптурном бюсте приклеенной с внутренней стороны гипсовой скульптуры, а ему предстояло найти три десятка бусинок!
   Тщеславие теплой волной прокатилось по всему организму сыщика. Ему очень захотелось найти черные жемчужины. Илья Львович не сразу понял, зачем Елена Тихоновна решила продать жемчуг. Она объяснила, что просто решила избавиться от черной печали. В это время у нее в руках была газета о продаже машин, и она решила дать в нее объявление о продаже черного жемчуга и дала это объявление в газету. Сыну Яше об объявлении в газете она ничего не сказала.
   "Кто украл черный жемчуг?" - думал любитель детективных историй Илья Львович, а потом решил, что никто их не украл, а, увидев газету с объявлением, сам Тор забрал черный жемчуг у Елены Тихоновны.
   Илья Львович поехал в клуб, где частенько бывал Тор. Он подсел к нему в сауне и выведал историю про черный жемчуг, а потом услышал возглас его о том, что этот проклятый жемчуг он сам забрал у матери Яши.
   Тор ехал в машине и выкинул газету в окно. Он жемчуг не покупал. Он очень хотел еще раз увидеть Эллу и при первой возможности оказаться с ней у берега Нетронутого острова, расположенного в южных широтах.
   Снег блестит серебряным ковром. Ели распахнули с блеском шубы. Я кричу тихонько: "Милый Гном!" Ну, а ты молчишь, надул лишь губы. Ты молчишь. Глядишь во все глаза, словно ты меня впервые видишь. На глазах моих висит слеза. Или у тебя другие виды? Видимо, ты смотришь сквозь меня. Видишь позади другую даму? Ладно, побреду я, семеня, только бы не видеть сердца яму.
  
   Тренировки Глафира начинала с тренажерного зала, где преобладали молодые, интересные люди. Они монотонно накачивали свои фигуры, но ее сердце при этом оставалось абсолютно свободным. Ей приятно было находиться среди них, ей было хорошо в их обществе, и она сама проходила все тренажеры, иногда посматривая на часы. Влюбленные часов не наблюдают, а Глафира не была влюблена. Что касается Тора, то его в своем сердце она не держала.
   Однажды беспечное состояние Глафиры вновь нарушил Яша, которого она раньше в клубе не видела. Она его увидела между прудом и зданием спортивного клуба. На его голове вертикально стояли волосы, светлея над черной курткой с капюшоном. Она глаз не могла оторвать от его лица, прически, от всей его загадочной фигуры. Это был знакомый и одновременно чужой Яша, приехавший в клуб на темной покатой машине. Где он только ее взял?!
   Глафира не выдержала и подошла к нему в тренажерном зале, похвалив его фигуру. Потом она села на соседний тренажер, чтобы покачать мышцы рук, но ее глаза постоянно следовали за перемещением его в зале. Она терпеливо качала мышцы, упиваясь зрелищем, в котором участвовал Яша и тренажеры, на которых он подкачивал свою отличную фигуру. И ноги у него были абсолютно нормальными.
   В бассейне Глафира еще раз увидела белокурого молодого человека. Она с удивлением заметила, что вся спина Яши была покрыта жуткими углублениями. Плавал он в бассейне очень энергично, ныряя из одного угла бассейна в другой. На голове у него блестела от капель воды красная шапочка, а на глазах сверкали темные очки.
   От вида его спины Глафиру всю внутренне передернуло, она не могла понять, как с такой спиной пускают людей в весьма приличный бассейн? У Яши на спине находилось тридцать углублений, в каждое из них вполне можно было бы положить по жемчужине, и они бы со спины не скатились.
  Я смотрю за старением людей, как они убывают с годами, мне их боли с годами видней, их проблемы в больницах томами. Все, как было, иль так, как сейчас. Ноги тащат, идут, изменяясь, уплывает их радости час, и живут они, боли стесняясь. Очень горько в себе замечать, изменения, старения и боли. Остается лишь только мечтать, что я встану, а боль не уколет.
  
   Глафира подошла к дежурной спортивного клуба, которая в это время отправляла в рот черные горошинки из золотистого цилиндра...
   - Простите, а разве можно в бассейн заходить со спиной, покрытой огромным количеством углублений после язв?
   - Глафира, ты о ком говоришь? О штурмане?
   - А кто штурман?
   - Яша - штурман! Ты с него глаз не сводишь!
   - Что, это так заметно? Вы на мой вопрос не ответили!
   - Да успокойся, Глафира!
   - Так что со спиной Яши? Я его раньше видела, но никогда его спины в таком виде не видела!
   - На спине его - зажившие раны, штурманом он позже стал, - спокойно заметила дежурная клуба.
   Один раз Глафира заглянула в его машину: на заднем сиденье лежали сети. Она подняла голову и увидела рядом Яшу, она почти случайно дотронулась до его уха, приятный импульс пробежал по ее телу - это было единственное прикосновение к молодому человеку, но оно оставило тревожное и волнующее чувство.
   Глафира почти влюбилась в Яшу!
   Дежурная посоветовала Глафире сделать массаж в клубе. Мысль о массаже в голове у Глафиры медленно созрела, и она пришла на массаж. Перед сеансом Глафира увидела, как разговаривали штурман и массажистка Елена Тихоновна.
   Тор сидел рядом с Яшей - могучий, здоровый, некоронованный король местной сауны. На нем было надето одно полотенце цвета розы. На Яше - какая разница, что было на нем. Он не король. Король излучал мощь и слегка шалил полотенцем.
   Третьей была Глафира, она сидела, нагло выставив колени по самый купальник. Они говорили о тренировках и правильном питании, как светские люди. Тор посмотрел на них, взял ковш и подлил воду на камни сауны.
   Пар поднялся и неназойливо поднял с места первого мужчину, который мгновенно покрылся испариной. Яше осталось наблюдать, как гигант, покачивая мышечной массой, покинул сауну. Теперь рядом с ним сидел мужчина крепкий, среднего роста и весьма разговорчивый. Он быстро рассказал о своих секретах похудания и выскочил из сауны.
   Яша в одиночестве ощутил нарастающую температуру, его тело покрылось тонким слоем воды, и он вышел из сауны. Вскоре мужчины спокойно разговаривали в предбаннике, но Глафира пробежала мимо них, слишком они были хороши, каждый по-своему.
   Она шла и думала о жизни.
   Глафира решилась сама подойди к Яше и поговорить с ним на берегу пруда после тренировки. Травка зеленела, комары летали. Молодые люди были уставшими, поэтому сели на скамейку на минутку, а просидели битый час. Глафира не спрашивала Яшу про спину, она спросила о его первом опыте в мореплавании. И вскоре поняла, что она мало знает о своем окружении.
  Ты сказал, что хочешь, что меня ты ждешь. Ты опять хохочешь, слов не разберешь. Я опять блондинка, жгучий ты брюнет, ты танцуй лезгинку, я же - менуэт. Между нами годы или же века, хрупкие невзгоды есть наверняка.
  Значит, зреют злаки, связь других времен, ты печали знаки словом не отмел, чтоб нам не мешали встретиться еще, ведь препятствий жало видно хорошо.
   Ржавчина, появившаяся в разных местах палубы из-за того, что корабль в океане попал в затяжные шторма, давила на психику, а постоянная болтанка угнетала юнгу Яшу. Он лежал в гамаке, как отдыхающий, но не между соснами, а между волнами, куда опять проваливалось судно. Он крутил в руках кубик, и если бы не это занятие, он бы сдвинулся по фазе. И еще его спасали мысли о девушках, точнее об одной девушке, которая иногда гуляла по палубе с красавцем.
  
  
  Глава 12
  
   Чудные мысли молодого человека прервал кок, который просунул голову в приоткрытую дверь:
   - Яша, ты хорошо устроился, над тобой соленая вода не капает.
   - У меня заслуженный отдых, сейчас не моя смена работать.
   - По тебе картошка стонет.
   - Нет! Я что, крайний на корабле?!
   - Жду через пять минут, а то капитану накапаю на тебя.
   - Иду, дождь ты наш капающий.
   Яша поднялся и пошел работать младшим помощником старшего повара. Картошка лежала в ведре, зажатом ящиками, чтобы не убегало. Юнга взял в руки овощной нож для картошки, снимающий минимальные очистки, и стал чистить картофель. На пятом клубне экономный нож наткнулся на металл. Молодой человек внимательно посмотрел на выступающую железку, разломил картофель: внутри находилась половинка лезвия бритвы. На разломе картофеля были видны следы лезвия. Кусочек лезвия он отложил в сторону и продолжил чистить картошку. Но через пару картофелин Яша невольно взвыл и засунул палец в рот: из него текла кровь, а из клубня торчал второй кусок лезвия.
   - Я не буду чистить эту картошку! - закричал Яша вошедшему в камбуз коку.
   - Яша, не шали!
   - Егорович, ты чего в картошку лезвий натыкал?!
   - Покажи лезвия!
   - Смотри, пожалуйста, я в двух клубнях нашел две половинки лезвия!
   - Ничего себе! Они еще и ржавые!
   - Это так кажется, кровь это моя, а не ржавчина!
   - Помолчи, а я подумаю. Есть одна мысль. А ты - чисть картошку, немного осталось.
  
   Кок задумался и сразу вспомнил историю этого картофеля. Мешок картошки он купил в порту у мужика с перевязанной рукой. Повязка на его руке находилась как раз там, где вены проходят. Мужчина на вид был сильный, но очень бледный. Он попросил кока взять его на корабль, и не одного, а с девушкой, естественно, не за мешок картошки.
   Свою картошку команда съела раньше времени. Дело в том, что есть команды, любящие макароны, а есть картофельные. Такой команде матросов что ни готовь - все кричат: "Дай картошку!"
   - Яша, спасибо! Отдыхай! Я посмотрю остальную картошку, самому любопытно. Результаты осмотра картофеля доложу капитану, а ты помалкивай.
   - Хорошо, - буркнул Яша и удалился.
   Он лег в гамак, но теперь ему скучно не было, он стал придумывать историю с лезвием, но не успел насладиться своей фантазией. В кубрик зашел кок:
   - Яша, я в двух картофелинах еще нашел иголки! Ржавые!
   - Егорович, а если этот мешок картошки кто-то кинул на иголки-пуговки?
   - Иголки еще стоймя надо поставить, чтобы они в картошку попали.
   - Это ты прав. А если кому было скучно, ну и всунули иголки и лезвия в картошку?
   - За борт ее выкинуть, картошку эту, и дело с концом!
   - А чем кормить будете команду и туристов?
   - Не твоя печаль, макаронами обойдутся. Я вот думаю, надо выкинуть и ту картошку, что ты чистил, вдруг внутри железо притаилось. Хорошо, что сегодня картофелечистка сломалась, а то бы автомат начистил беды.
   - Слушай, а не проще ли взять магнит и проверить картофель на металл?
   - Я его лучше весь выкину, - сказал кок и пошел на кухню.
   Момент, как кок выбрасывает картошку за борт, решил посмотреть Яша. Он выскочил на палубу и чуть не столкнулся с пассажиром, который разговаривал с девушкой в белой футболке. Так получилось, что на корабле были непрошеные пассажиры: девушка Элла и некий красавец Тор.
   Яша изначально хотел совершить даром путешествие на корабле, поэтому его приобщили к работе в камбузе.
  
   Тор заплатил за себя и за поездку Эллы, освободив ее от работы на судне. Во время плавания он уговорил ее плыть на Нетронутый остров. Именно об Элле думал Яша в свободное от работы время. Посмотрев, как картошка улетела за борт, он подошел к сладкой парочке и сказал:
   - Тор, меня тут измучили картошкой с лезвиями и иголками, которую Вы подарили коку. Все! Я уеду с вами домой после вашего возвращения с Нетронутого острова.
   - Почему с Нетронутого острова? - спросил Тор, весьма импозантный молодой человек.
   - У нас говорят, что Нетронутый остров ловушками напичкан, как здесь картошка - иголками, - ответил Яша и мельком заметил бинт на руке Тора.
   - Иголки и лезвия я в мешок картошки не закидывал и не втыкал. Этот мешок меня попросил один человек передать вождю Нетронутого острова, но ваш кок захотел ее взять на камбуз, - серьезно заметил Тор.
   - Понятно, - сказал Яша, хотя ничего не понял.
  Легкие скопления облаков преспокойно мысли зацепили, вместе с нежной зеленью листков, есть в природе ласковая сила. Стук мячей на корте, тихий бег, розовые отсветы светила, мысли о друзьях, возможно, тех, тех, кого сама всегда любила. Хорошо, что можно иногда отойти от суеты дневальной, в руки взять поэзию, а та сделает из танцев вечер бальный.
  Город на вечерней зорьке тих. Тих листвой, шумящею без звука, и в душе вдруг появился миг в сторону спокойствия. Спит скука.
   Корабль остановился по расписанию в четверти мили от берега Нетронутого острова. Тор занимался бизнесом, связанным с выращиванием перламутровых раковин с черным жемчугом, поэтому он специально привез Эллу на Нетронутый остров и отдал ее в распоряжение местному вождю, сказав, что девушка будет заниматься осмотром плантаций черного жемчуга в лагуне острова.
   Вождь спросил: "Девушка чья?" Тор ответил: "Девушка ничья", - и со спокойной совестью один вернулся на корабль, на котором Яша плавал во время своего отпуска.
   В это время с корабля спустили шлюпку с туристами, которые легко доплыли до берега и высыпали дружно на берег, где им было что посмотреть. Туристы бывают разные: есть послушные, которые ходят табунами и далеко не уходят, но есть туристы пронырливые, без чувства меры и времени, такие могут уйти далеко от корабля. Таких людей все ждут и не всегда дожидаются.
  Жизнь - любовь аборигенов на природе и в лесу, перенос в любви всех генов, но из волка да в лису. Волк сказал лисе - девице, что она совсем не та. Хуже, мол, его волчицы, жизнь с волчицей - красота! А лисица рассердилась, волка хлопнула хвостом, перед ним не извинилась, все припомнит, но потом. Волк в лесу замерз немного, прогнала его лиса, у лисицы дома строго, в нем тепло, в нем все краса. Ну, зачем сказал он глупость, ведь волчица-то бедна, но идет он к ней понуро, в шапке снега - седина.
  
   Двое туристов углубилось в экзотический лес Нетронутого острова. О чем они думали - неизвестно, но, заговорившись, они споткнулись о черную веревку и полетели кувырком в яму, сверху прикрытую ветками и листвой. Яма была вырыта выше человеческого роста, с довольно гладкими стенами, которые не давали возможности вылезти наружу.
   Похоже, местные жители сделали многократную ловушку для неосмотрительных людей или зверей. Дно ямы, хорошо утрамбованное, могло вместить не более шести человек в вертикальном положении. Пленники пытались кричать, но ветки над их головами приглушали голоса.
   Через некоторое время на берегу океана раздались голоса, звавшие туристов, ушедших далеко и надолго.
   Опыт команды корабля был такой, что если с послушными туристами идти искать пропавших туристов, то число ушедших людей в неизвестном направлении увеличивается. Добросовестных туристов попросили сесть в шлюпки и покинуть берег. Им было предложено перейти на корабль для проверки состава туристической группы. Не хватало одной пары, совершавшей свадебное путешествие.
   На шею молодой женщины были надеты две нитки белого жемчуга. Молодоженов туристы прозвали "жемчужная пара". Один мужчина из туристической группы вспомнил, в какую сторону ушла жемчужная пара.
   Группа поиска на корабле состояла из трех моряков спортивного телосложения, именно они покинули корабль. Они ушли в указанном направлении. Дурман неизвестной травы плыл по едва заметной тропе. Моряки, словно пьяные, покачнулись и споткнулись о черную веревку. Они упали на головы "жемчужной пары", которая успела присесть и закрыть головы руками.
   Пять человек выпрямились во весь рост, но смеяться над теснотой никому не хотелось. Над их головами вокруг ямы запрыгали жизнерадостные черные мужчины в набедренных повязках, они в знак удачи поднимали и опускали копья. У одного моряка были сигнальные ракеты, он исхитрился выпустить в воздух две ракеты. Одна ракета говорила, что нашли пропавшую пару, а вторая говорила, что они находятся в опасности.
   Туземцы прекратили танцевать, удивленно посмотрели на людей в яме и заспорили между собой.
   На корабле заметили сигнальные ракеты. В шлюпку сели проверенные матросы и Яша. С собой они взяли ружья, разрешенные для применения в особых случаях, и веревки с гарпунами. Тропа, по которой прошли пять человек, была хорошо видна в тропических зарослях.
   Яша шел впереди. Он первым увидел небольшой круг из туземцев, смотревших куда-то вниз. Он сделал в воздух предупреждающий выстрел. Все туземцы повернулись на звук выстрела, который потонул в странных ароматах местных одуряющих трав. Туземцы отошли от ямы и дали подойти ближе вооруженной группе людей, они позволили с помощью веревок вытащить на поверхность всех, кроме женщины, тут они все закричали и задвигали копьями.
   Яша предположил, что у нее хотят забрать жемчуг. Туземцы дружно закивали головами. Девушка сняла с шеи жемчуг и подала две нитки бус самому раскрашенному мужчине из местного племени. Мужчина схватил жемчуг, наклонил голову и сделал резкий выпад в сторону Яши, вероятно, он его признал за вожака чужих людей.
   Жестом туземец показал, чтобы все уходили, а юнга остался один. Яша махнул своим рукой, давая возможность уйти всем к кораблю.
   Вождь туземцев показал, чтобы Яша шел по тропе в сторону от корабля. Они вышли на поляну со странными шалашами. В центре поляны горел костер. С одной стороны поляны стояло кресло, сплетенное из тонких Глафир.
   В кресле сидела белокурая девушка, которой туземец на шею надел ожерелье из белого жемчуга, отобранное у "жемчужной пары". Яша увидел странное зрелище: перед белокурой красавицей на коленях стоял вождь туземцев!
   Девушка жестом подняла вождя, и он встал рядом с креслом. Белокурая особа стала говорить с Яшей. Она сказала, что теперь она вождь племени, а бывший вождь - ее нынешний муж, потом добавила, что если моряк хочет вернуться на корабль, он должен заполнить черную нитку черным жемчугом. У Яши глаза на лоб полезли.
   Тогда девушка, ну вылитая Элла, пояснила на русском языке, что с другой стороны Нетронутого острова есть место, где находят раковины с черными жемчужинами, но местное племя нырять и плавать не умеет, а Яша плавать и нырять умеет. Она добавила, что за людьми с корабля туземцы следили с одной целью: найти того, кто хорошо ныряет в воду.
   Когда туристы и команда на шлюпках приплыли на берег, то по берегу все бродили, а Яша в основном нырял и плавал в прибрежной зоне. Его туземцы запомнили по самым светлым волосам, стоящим на голове почти вертикально благодаря стрижке.
   А еще Элла, а это была именно она, добавила, что ямы-ловушки есть на всех тропках, которые ведут к хижинам племени туземцев, так они себя защищают от случайных людей и отбирают ныряльщиков за черным жемчугом.
   Яша взял черную нитку и сглотнул слюну, ему тут же принесли в половинке от кокоса мутную жидкость, он ее выпил. Вскоре пять туземцев повели его на другую сторону острова. Черную нитку он положил в карман брюк и немного успокоился. Попытка не пытка.
   У берега качалась узкая лодка. Три туземца остались на берегу, а двое сели в лодку вместе с Яшей. На лодке отплыли от берега на десять ярдов, и туземцы показали, что он должен нырять. Яша решил, что они шутят, но нырнул с привязанной веревкой у пояса. На глубине он заметил раковины, но воздуху ему не хватило, и он вынырнул.
   Туземцы грозно стали поднимать свои копья. Яша показал, что ему надо больше воздуха, чтобы достать раковины, и еще ему на грудь надо привязать небольшой камень, а то ему веса не хватает. Вторая попытка была удачной, он достал со дна раковину. Раковину у него из рук забрали и сказали, чтобы нырял еще. Достал он четыре раковины и показал, что больше не может, надо отдохнуть и поесть. Ему принесли банан и рыбу, запеченную на углях.
   В это время на корабле думали о том, а надо ли спасать Яшу или плыть дальше без юнги, чтобы не платить неустойку за нарушение расписания прибытия корабля в разные порты следования туристической группы. Подумав, решили оставить Яшу на берегу, а на обратном пути за ним заехать.
   Корабль поплыл и вскоре благополучно сел на мель до следующего прилива. Тем временем во время очередного прилива корабль снялся с мели сам и поплыл дальше. И никто не думал о юнге Яше.
  Морозные окна, морозная жизнь, судьба приморозила сердце. И серою кажется звездная высь, и где-то совсем нет ей солнца. Тревоги, прощанья, борьба за судьбу, чужие проблемы, печали. На все бы на это наложить табу, и радости жизнь повенчали. Но так не бывает, все будто не так, устала быть мертвой, по сути. А сердце убить может малый пустяк, и больно тогда все до жути. И в сердце вонзилась ужасная боль, с поэтом сегодня простилась. Стихи лишь остались, как звездная соль, а жизнь с сердцем вся завершилась.
  
  А Яша о них думал, он даже кока вспоминал, но он и сам знал, что команда корабля туристами рисковать не может.
   Белокурый юнга понравился белокурому вождю. Элла готова была укоротить его черную нитку или удлинить, она еще не поняла, что лучше сделать. Яша нырял, а нитка заполнялась черными перламутровыми бусинками различной конфигурации. Он только не мог понять, откуда взялись раковины с жемчугом так близко от берега.
   У него возникало ощущение, что раковины здесь случайно высыпали из проходящего корабля. Внимание белокурой девушки к светловолосому молодому человеку заметил забытый ею бывший вождь племени. Он задумал отомстить Яше, но после того, как он заполнит черную нитку.
  Я жизнь порой верстаю, словно сказку, фантастика струится из души. Слова простые, или только маска, но, их прочтя, ты сказку напиши. Чудесно в нашем мире совершенство. Коль выдумает женщина его, читать меня, да это - часть блаженства, а пишется коварно и легко.
   Для пытки у племени существовала решетка с тридцатью зубцами, решетку им сделали по заказу, чтобы на ней рыбу запекать. Бывший вождь решил на решетку спиной положить Яшу и поджарить его на огне. В первый вечер, когда Яша уже добыл столько черных жемчужин, что они заполнили бы черную нитку, если их в рядок положить рядом с ниткой, и когда девушка Элла легла спать, бывший вождь решил осуществить свою месть.
   Костер тлел. Яшу привязали к металлической решетке, штыри упирались ему в спину, и все вместе положили на костер. Решетка нагрелась и стала впиваться в тело юнги штырями, с каждой секундой ему становилось больней. Он готов был уже закричать от боли, но на странный запах из шалаша вышла белокурая девушка Элла. Она, увидев Яшу на костре, с диким воплем заставила его немедленно снять с костра.
   На спине юнги осталось множество углублений с поврежденной кожей. Спину ему вылечили туземки местными травами, но впадины остались. Девушка сказала вождю, что если он хочет, чтобы она с ним осталась, надо в каждое углубление на спине Яши положить по черной жемчужине, а его отпустить. Кстати, на Нетронутом острове белый жемчуг был дороже черного, и его носила только Элла.
   Яше отдали черные жемчужины и больше не посылали нырять. Ему разрешили уплыть с Нетронутого острова на любом корабле, который подойдет к острову первым на расстояние в четверть мили. И Яша уплыл на своем корабле. Когда корабль в прошлый раз снялся с мели, то на нем договорились, что заберут юнгу с острова на обратном пути, и все туристы это благородное решение поддержали. Увидев многострадальную спину юнги, туристы и команда корабля пришли в ужас и еще больше себя стали уважать за решение забрать Яшу с Нетронутого острова.
   Злополучный черный жемчуг лежал у бывшего юнги в секретном месте, от воспоминаний Яше становилось больно в спине, и он его не трогал. Через несколько лет он захотел отдать весь своей черный жемчуг маме, Елене Тихоновне. Он сам сделал из него бусы и сережки. Но от одного вида черного жемчуга мать страшно рассердилась на сына и отказалась принять подарок, а почему - он так и не понял.
   Ей он сказал, что жемчуг он дешево купил в южном полушарии Земли на Нетронутом острове. Яша рассказал маме часть истории о черных жемчужинах, а позже он пересказал всю историю Тору о том, как нелегко достались ему черные жемчужины. Именно поэтому, увидев в газете объявление о продаже черного жемчуга, обведенное фломастером, Тор еще раз обвел фломастером это объявление и решил забрать у Яши шкатулку с жемчугом, но не успел. Другие люди тоже прочитали объявление в газете и стали звонить, желая посмотреть или купить натуральный черный жемчуг.
  Зеленые газоны любуются Москвой, и клумбы улыбаются цветастою красой. Дома разно этажные стоят среди дорог, и каждый понимает - домам есть новый срок. Газоны-однолетки, дома юней себя, мы город возрождаем тихонечко, любя. Бегут, бегут машины тенистою волной, и только в неких пробках им видится покой. В лесах дома взмывают и тешат небеса, и под землей дороги - сплошные чудеса. Москва и вглубь, и выше, Москва - она везде, и площадей ладони в ленивой суете. Плывут, идут, шагают и едут по Москве, как в самой настоящей компьютерной игре.
  
   Елена Тихоновна уже пожалела, что дала это проклятое объявление, еще и с сыном отношения у нее ухудшились. Она всем, кто ей звонил насчет продажи жемчуга по телефону, отвечала, что черный жемчуг уже продан, а новый хозяин жемчуга просил его не называть. Она и не думала, что так много людей откликнется на ее скромное объявление.
   Яша долго не умел сердиться, да и жизнь дома его устраивала во всех отношениях, поэтому он решил выяснить, почему мать Елена Тихоновна плохо к черному жемчугу относится. И она рассказала, что все проблемы в жизни у нее начинались именно с жемчуга, но белого, а тут еще черный жемчуг!
   Она просто испугалась перламутровых черных бус. Поговорив о жемчуге и бывших проблемах, они решили не трогать черный жемчуг и не продавать его. И мирно стали ужинать. В это время раздался требовательный звонок по телефону. Звонок был настойчивый. Яша сам подошел и взял трубку.
   Из трубки раздался крутой голос:
   - Слышишь, мужик, продай мне черный жемчуг! Я не верю, что в нашем городе тебе дадут денег больше, чем я! А если продал кому - скажи, что ты передумал. Мне позарез нужен черный жемчуг! Я - Мажор!
   - Уважаемый Мажор, черный жемчуг не продается.
   - Ну, ты, мужик, совсем не прав! Сколько хочешь за него?
   - Дачу, - в шутку сказал Яша.
   - О, годится! Когда поедешь на дачу смотреть?
   - Завтра утром.
   - Не вопрос, но черный жемчуг покажи мне сегодня!
   - Согласен показать черный жемчуг, жду через полчаса по адресу...
   - Мужик, буду через пять минут!
   - Мама, к нам сейчас придет покупатель жемчуга, за него он отдает дачу.
   - Яша, а это не опасно?!
   - Все может быть, но если бояться покупателей, то черный жемчуг нам не продать, а ты его продать хотела!
   Через пять минут раздался звонок в дверь. Крупный мужчина с очень короткой стрижкой стоял один у дверей, так было видно в глазок. Яша открыл дверь. В квартиру вошел еще один мужчина в маске.
   - Мужик, давай свой черный жемчуг!!!
   - Но Вы меня обманули, уважаемый!
   - Смешной мужик - мы не шутим!
   И двое мужчин ощетинились стволами пистолетов. Один рванул легкую рубашку с Яши, спина оголилась, и нападающие увидели тридцать углублений на его спине.
   - Мужик, это кто тебя так украсил?
   - Жарили меня на костре за этот жемчуг, а вы убивать меня за него пришли!
   - Нет, мужик, расскажи нам свою историю, уж очень круто тебя пытали.
   - Мою историю пора в книге напечатать, - и Яша рассказал историю, которая произошла с ним на Нетронутом острове.
   - Яша, я Тор, нам черный жемчуг на самом деле нужен. Мы убивать тебя не будем, покажи жемчуг, завтра придет мадам - покажет тебе дачу. Дача нам ни к чему, а жемчуг черный очень нам нужен.
   Яша пошел за шкатулкой с черным жемчугом и открыл ее перед двумя вооруженными мужчинами.
   - Круто, мне нравится, - сказал крупный мужчина Мажор.
   Тор кивнул головой в знак согласия:
   - Завтра отдашь нам черный жемчуг, после того как посмотришь дачу.
   Оба покупателя поклонились и вышли смирно через дверь.
   - Ой, как я испугалась! - воскликнула Елена Тихоновна.
   - Мне тоже было не по себе.
   - Дача тебе зачем?
   - Так, к слову пришлось, теперь у нас дача будет.
   - Страшно! И даче не рад будешь.
   - Эх, теперь эту историю надо пройти до конца! - выдохнул Яша.
  
   Жизнь продолжала раскручиваться. Утром следующего дня приехала молодая особа и показала дачу. До деревянного зодчества на шести сотках ехать пришлось тридцать минут на машине. Дачка была срублена из целых бревен, участок - трава да лебеда, то есть дом был построен и больше ничего не было. Шестым чувством Яша понял, что лучше им согласиться и сменять черный жемчуг на деревянную дачу.
  Солнце светит ярко, словно осень милая, игривая пора. Затаилась осень в гривах сосен, в твоей гриве львиная гора. Я закрыла на замок карманы, чтоб ключи не сунул ты любви. Надоела страсть твоя, обманы, чтоб еще не крикнул мне раз - "Фи!" Пруд затих, он ровный, будто небо, зеркало воды средь берегов. Как-то между нами все нелепо, так скажи, что ты на все готов. Расстегну замки своих карманов, положу ключи в них от любви, окунусь в любовь твоих обманов, так шали, любимый мой, шали!
  
   Яша кивнул Елене Тихоновне, что он соглашается, и она согласилась. Приехавшая женщина в дачном правлении официально зафиксировала, что дача теперь принадлежит Яше и его матери. На ручке двери домика весела черная нитка, и Яше показалось, что у нее такая же длина, какая была на острове! А женщина отдаленно напоминала Эллу! Яша тряхнул головой, как будто хотел стряхнуть галлюцинации.
   Елена Тихоновна вздохнула и сказала:
   - Все, теперь у меня нет жемчуга!
   - Так оно и улыбнулось. Посмотри, какой дом нам достался!
   - Согласна. Но сколько в дачу еще надо вложить сил и денег!
   В это время к участку подъехали две машины с черноземом.
   - Эй, хозяева, принимайте черную землю!
   - У нас и лопат еще нет, - пролепетала Елена Тихоновна.
   - Пустяки! Лопаты лежат в кладовке! Вон в нее дверь! Вы еще и дом плохо знаете.
   Только разгрузили две машины с землей, как подъехала машина с саженцами, из нее крикнули:
   - Хозяева, забирайте свои саженцы.
   - Но мы еще ничего не заказывали, - ответила бледная женщина.
   - Все оплачено, забирайте!
   И вновь все дружно сняли саженцы с машины. Елена Тихоновна без сил опустилась на крыльцо.
   В это время подъехала еще одна машина, и из нее послышался тот же крик:
   - Хозяева, забирайте надворные постройки!
   Им привезли скамейки, столик для улицы и еще небольшую беседку.
   Елена Тихоновна от удивления не могла опомниться, как подъехала пятая машина, в ней была мебель для домика.
   Из кабины последней машины вышел мужчина с короткой стрижкой.
   - Все, мы в расчете!
   - В полном расчете, - откликнулся Яша.
   Елена Тихоновна только качала головой. Все машины уехали. Сын и мать смотрели на привезенное добро и не знали, с чего начать. Но счастье не было бы полным без рабочих рук, и появилась машина с людьми. Приехавшие люди мебель поставили в домике, а для туалета выкопали яму. Они установили беседку, столик, скамейки. Землю разбросали по участку. Саженцы посадили и полили, оказалось, что на участок была уже проведена вода.
  Композитор, композитор, солнца блики, белый свитер. Он играет джаз лучами, переигрывая с нами наши судьбы, наши жизни. Коль нужны стихи - так свистни.
  Привет, привет! И солнце светит, и жизнь идет за кругом круг, не обойти мне вокруг света, не хочется любовных мук. Но друг на пару переписок мог бы украсить жизни список.
  
   Яшу очень заинтересовал крупный мужчина, от него он узнал, для чего мужчина так сильно хотел приобрести натуральный черный жемчуг. Оказывается, в городе был создан клуб, куда без черного жемчуга не пускали. Вот он и мечтал приобрести этот крупный черный жемчуг, а дача - что дача для него? Он же главный в таинственной финансовой структуре! А если посмотреть цены на черный жемчуг, то под видом черного жемчуга можно найти все, кроме натурального черного жемчуга.
  День учителя желтой осенью, он листвой мир жжет и не спросит их, как горит звезда, как дарить цветы, как любить людей, словно я и ты. В день учителя листья красные, а глаза у них знанием ясные. Ты спроси у них теоремы звон. Песню спой свою в школьный микрофон. В день учителя, в солнечный денек, посади в тени тонкий тополек, когда год пройдет, этот школьный год, тополь зацветет - знаниям всем итог.
  
   Как использовать полученные данные, Елена Тихоновна еще не знала. А она продолжала говорить, что этот крупный мужчина через месяц летает на море, вообще жизнь его хорошо обеспечена, даже им перепала дача, в которой и свет проведен.
   - Мама, все это интересно, но бороться с этим невозможно.
   - Понятно, что эта новая золотая элита общества устроила клуб с черным жемчугом, но дачей мы будем пользоваться.
   - Дачей мы еще займемся. Лето - пора дачная, а на работу я пойду осенью. Мне предлагают быть охранником, я какой-никакой, а юнга в отставке. Я могу еще быть полезным обществу, да и деньги нам не повредят. У меня есть мечта - попасть еще раз на Нетронутый остров, где я жемчуг черный поднимал со дна океана.
   - Яша, а я не против того, чтобы мы с тобой посетили этот Нетронутый остров.
   - А где взять деньги на поездку?
   - Деньги можно заработать, но массаж мне придется делать частным образом. Частная клиентура не всегда идет сама в руки, а давать объявление в газете я больше не хочу.
   - Нет, это не те деньги. Деньги для поездки должны быть дурные, а не трудовые копейки.
   - Яша, у тебя не затерялись еще драгоценности?
   - Затерялись. Мама, у нас с тобой есть дача, можно ее продать.
   - А этого хватит?
   - Думаю да, а от дачи лучше избавиться.
   - Я согласна.
  
  
  Глава 13
  
   Продали Яша и Елена Тихоновна новенькую дачу, которую получили практически даром, купили билеты на самолет туда и обратно. От последнего аэропорта до Нетронутого острова нужно было доплыть на частном корабле. И поехали они по доброй воле за черным жемчугом. На самолете благополучно долетели до небольшого города. Попутный корабль в порту пришлось подождать, и им предложили доплыть до берега от корабля на шлюпке, с условием, что на обратной дороге их заберут. Они согласились.
   Елена Тихоновна и Яша с рюкзаками подплыли к берегу в шлюпке, выданной им на корабле. Шлюпку они вытянули на берег и спрятали в кустах, хорошо ее замаскировав. Потом они пошли вглубь острова.
   Яша осторожно шел впереди и смотрел, нет ли черных ниток и капканов. Елена Тихоновна шла сзади и старалась от него не отставать. Без остановок дошли они до бывшей стоянки племени. От стойбища туземцев осталось только место для костра.
   Здесь они сделали привал. Сидел Яша и все вокруг себя внимательно осматривал, потом высоко на пальме с бананами заметил черные нитки, которые колыхались в воздухе. Было ощущение, что кто-то размотал катушку черных ниток и намотал на пальму, а пальма выросла, и нитки, как флаг, струились в воздухе.
   - Мама, если ты отдохнула, то идем к тому месту, где я ловил черный жемчуг.
   - Это очень далеко?
   - Дойдем сегодня, там и остановимся на ночь.
   На берегу царило полное забвение, следы людей давно смыл океан. Яша походил по берегу, пока мать готовила ужин из привезенных запасов, и нашел камень, с которым нырял за жемчугом.
   - Мама, посмотри на камень, с которым я нырял. До места, с которого я нырял в воду, надо еще плыть на шлюпке, а она на той стороне Нетронутого острова осталась. Надо мне идти за лодкой, потом плыть на ней вдоль острова.
   - Яша, а это не опасно? Ты теперь другой человек.
   - Мама, тебе нужны деньги? Значит, считай этот Нетронутый остров своей новой дачей и давай на ней работать.
   - Хорошо, но за лодкой пойдем вдвоем утром.
   - Я согласен.
   Как только рассвело, они встали, подкрепились и пошли обратной дорогой к лодке. На бывшей стоянке Яша еще раз посмотрел на черные нитки, свисающие с пальмы, и остановился:
   - Мама, надо бы залезть на эту пальму!
   - Это невозможно! Смотри, ствол прямой и ровный, это ведь не дуб, а пальма!
   - Я что, не моряк?
   Яша переоделся и полез на пальму, как заправский юнга по мачте. На первой ветке он передохнул, взял в руки нитки и обомлел: на стволе пальмы были застегнуты бусы из белого жемчуга, которые сняли с невесты из "жемчужной пары", и этот же жемчуг был в свое время на шее белокурого вождя племени!
   - Мама, я тут белый банан нашел, - он слез вниз. - Смотри - это белый жемчуг.
   - Этого нам только не хватало!
   И оба продолжили путь.
   На берегу два туземца пытались из кустов вытянуть их лодку.
   - Эй, это наша лодка! - закричал Яша на двух известных ему языках.
  
   Туземцы упрямо тянули свою добычу. Яша показал им белый жемчуг, мол, меняет его на лодку. Туземцы дружно закивали головами и бросили возиться с лодкой. Потом с дикими воплями полетели вглубь Нетронутого острова, но не в ту сторону, где они только что были.
   - Мама, жемчуг уже убежал, но нам вернули нашу лодку. Плывем, пока погода хорошая и туземцы не вернулись.
   Оба подтянули лодку из кустов и вытащили, потом потащили ее по песку к океану. Весла оказались на месте, и они поплыли туда, где раньше лежали на дне океана ракушки с черной перламутровой начинкой. На берегу без них еще никто не побывал.
   Елена Тихоновна из лодки отказалась выходить, сказала, что будет сидеть в лодке, пока Яша будет нырять. Он надел на себя камень и нырнул. На дне лагуны лежали раковины, но их было значительно меньше, чем раньше. Первый раз до дна он не достал, не достал он дно и второй раз. Зацепился за борт шлюпки руками и стал отдыхать.
   - Яша, может, не стоит нырять, опасно.
   - Мама, у нас с тобой есть две недели жизни на Нетронутом острове! От лени, что ли, умирать? Нет, надо тренироваться, - и он нырнул в третий раз, но опять без результата.
   Они поняли, что цель очень трудная - добыть новый черный жемчуг. Вероятно, племя покинуло это место потому, что оно им больше не помогало выживать.
   - Дно, наверное, стало глубже? - спросил Яша, ни к кому не обращаясь.
   - Сын, это ты стал старше, - ответила Елена Тихоновна.
   Они подплыли к берегу после неудачного ныряния Яши в прибрежные глубины океана. Когда они вышли на берег, то от удивления их глаза округлились: из зарослей на поляну вышли три человека, впереди шел светлоголовый мальчик, с двух сторон от него шли туземцы.
  Вы себя в стихах боитесь иль смелее остальных? Вы от юмора таитесь, нервы крепче труб стальных? Я тут льщу и поздравляю, а в ответ бранят и лают... Иль поздравить Джеки Чана? Он не наш, авось не трус и не скажет мне: "Боюсь".
  
   На шее маленького мальчика весили бусы из белого жемчуга, которые только сегодня Яша снял с пальмы.
   - Яша, как мальчик на тебя похож! - выдохнула Елена Тихоновна.
   - Сам удивляюсь, - отозвался Яша.
   - Тата, тата, - сказал парнишка и показал рукой на Яшу.
   Туземцы подошли к приезжим с двух сторон и показали жестом, чтобы они следовали за ними.
   - Подождите, шлюпку привяжу к дереву, - сказал Яша и показал руками то, что он собирается делать.
  Горные дороги, горные мосты, горные тоннели, горные посты. Где чаи растили, бродят табуны, больше не сажают, на чаи табу. Вина, вина, вина, да в орехах мед, где-то на вершинах притаился лед. Только водопады здесь дают доход. Так, что собирайтесь в солнечный поход.
  
   Туземцы подождали, пока Яша закрепит за пальму лодку, и все пошли по еле заметной тропе в ту сторону, откуда туземцы пришли. На небольшой поляне стояли шалаши, но более цивилизованные, чем раньше. В центре поляны горел костер. Стояло кресло под навесом. В кресле сидела белокурая женщина, мальчик подошел к ней и показал на Яшу.
   - Эдик, это твой отец, - сказала вождь туземцев, Элла.
   Яша Эллу переспросил, и женщина вождь подтвердила, что мальчик - его сын, не зря его бывший вождь на костре пытал, было за что.
   Елена Тихоновна поняла одно, что с этой полудикой светловолосой женщиной, сидящей в кресле, у Яши есть сын, а у нее внук, но ничего, кроме удивления и любопытства, не испытала. До нее не сразу дошло: ее внук - сын вождя туземцев.
   Элла попросила Яшу научить сына нырять и плавать, туземцы этому не могли научить, а его сын должен уметь нырять. Яша приступил к занятиям с сыном. Через десять дней постоянных занятий мальчик неплохо плавал и нырял. Туземцы стояли на берегу и сопровождали его успехи дикими возгласами.
   Елена Тихоновна без всякой ревности нашла общий язык с белокурой женщиной-вождем и отдала ей всю косметику и шампуни.
   Экзаменом для обучения плаванию было ныряние за раковинами с черным жемчугом. Мальчик нырял рядом с отцом для подстраховки, и удача ему улыбнулась, он достал до дна и поднял раковину. Весь берег был покрыт дикарями, которые дружно приветствовали нового вождя. С этого дня мальчик становился вождем племени. А его отец Яша получал свободу и мог уплыть на корабле. До прихода корабля оставался один день.
   - Жалко парня оставлять на острове, - сказала печально Елена Тихоновна, - все же он твой сын и мой внук
   - Он теперь будущий вождь туземцев, и не в моей он власти, - грустно ответил Яша.
   Мальчик привязался к отцу и не хотел его отпускать. Вождь племени Элла уступила свое кресло сыну Эдику. Племя пыталось выговорить новое имя вождя.
  
   Елена Тихоновна и Яша все дни на острове учили Эдика русскому языку, но двенадцати дней было безумно мало, хоть мальчик и делал большие успехи в изучении языка своего отца. Мать мало с сыном общались на родном языке, они больше говорили на морском языке.
   Корабль приплыл вовремя. Племя спряталось в кустах и незримо провожало их на корабль. Эдик из кустов не выходил в целях безопасности. Еще пара дней - и путешественники были дома.
   К путешественникам в дом пришли Мажор и Тор.
   - Так, господа жемчужные, почему продали дачу? Я вас об этом просил? Хоть бы меня предупредили! - закричал с порога Мажор.
   - Мажор, нам надо было слетать на Нетронутый остров, денег взять было неоткуда, - ответил Яша.
   - Понятно, летали на Нетронутый остров для добычи черного жемчуга! И ныряли просто так, а про баллоны с кислородом забыли, нельзя было взять акваланги? - спросил Тор.
   - На Нетронутом острове не ведется промышленная добыча черного жемчуга и раковин на дне почти не осталось.
   - Мне не могли сказать! Я бы и сам не прочь посмотреть на бесценный Нетронутый остров! - воскликнул Тор.
   - Нетронутый остров не для туристов. Его нет на туристических картах, я просто там был случайно, потому и знаю об этом острове, - ответил тихо Яша.
   - Тем более Нетронутый остров мне интересен, если надумаете туда лететь, меня предупредите! Дачку зря продали, хоть отнимай ее у новых владельцев! - воскликнул Тор и покинул квартиру.
   - Правильно, что продали дачу, а то бы они от нас никогда не отстали, - прошептала изумленная Елена Тихоновна. - Яша, как жить теперь будем?
   - Так, как и жили, твой отпуск кончился, пора идти тебе на работу, да и я ждать осени не буду и пойду работать. Жаль парня, живет без цивилизации, это я уже об Эдике говорю.
   - Понятно, конечно, жаль внука.
   i>Жила была девушка Неля, и стригла и прямо, и вкось, внимала словам сальмонеллой, потом разносила. Авось вовсе с ней не проходит, услышав, расскажет тому, кто вас потом больно уколет словами. И быть посему. Она по домам проходила, укладки, и стрижки, и фен, и в вашем дому вам вредила. Она была стрижек всех бренд.
  
   Во время массажа в кабинете массажистки Елены Тихоновны начинается исповедь клиентов, редко кто молчит из пациентов, все пытаются высказаться. Так через женский треп выходят на таких людей, которых найти трудно, а потом люди неожиданно оказываются в ловушке бандитской структуры.
   Яша вздохнул и сказал маме, когда она вернулась домой:
   - Каждому свои проблемы в жизни даны, а мне теперь сын покоя не дает. Посмотрел я на Эдика, и душа моя вся перевернулась, хоть вновь на остров езжай.
   - Яша, очнись! Ребенок - туземец!
   - Да, но я и не знал, что у меня могут быть дети, я не был женат! А тут сын на острове - вождь племени!
   - Значит, это счастье для тебя, сколько лет прожил, а детей не было! Теперь их у тебя двое будет!
   - Мама, ты не шутишь? У Эллы будет второй ребенок?! Так я на Нетронутом острове здоровый человек! Я там становлюсь полноценным мужчиной! Здорово! Завтра выхожу на работу, я счастлив!
   - На самом деле я этого не знаю.
   В доме все затихло до утра.
   Сквозь прошлогоднюю траву пробирались зеленые травинки. Солнце приветливо встречало зеленую травку. Вербы и осины распускали пушистые сережки - первые цветы весны. Ветви кустарников радовали почками. Природа медленно подходила к весне. Еще чуть-чуть - и все деревья выбросят в пространство свои молодые клейкие листочки.
   Солнце впервые за полгода не только светило, но и грело. Мучительно в такой момент видеть последние снежинки, все существо восстает против снега, а он летает и не радует. Глафире хотелось тепла, солнца, а не дождя со снегом, а если пойдет дождь, то пусть он идет без снега хотя бы ближайшие полгода. Трава прорастала целыми полянами там, где убрали старую траву. На солнце появлялась первая зелень - праздник для души и глаз.
  Снег растаял. Солнцем залиты равнины. День прекрасный. Только грустно мне чуть-чуть. Что такое, почему всегда ревниво смотришь ты на мою ласковую грусть? Утомление расплывается со снегом, и восходит сила бодрая весной. И зимою, и весною жизнь не бегом. Я спокойна: снова ты идешь со мной. Но бывает, вдруг завьюжит, заморозит там, где снега и не ждешь давным-давно, и в сердечко больно вколется заноза, и из жизни получается кино.
  Переливчато и звонко дрозды пели, а сегодня что-то замерли леса, и с небес как бы случайно пролетела белым шариком застывшая слеза. По туману спустилась на землю весна. Теплой ножкой притронулась к снегу она. Улыбнулась. И рыхло ответил ей снег. Я тонула в сугробах их утренних нег.
  
   Дороги стали сухие и чистые. Просто дороги, иди, и все. Весенний этап борьбы дворников с большим зимним мусором позади, уже чисто. Весна может спокойно входить в город. Ее ждут. А в лесу еще сыро. Среди деревьев большие лужи, но это все, что осталось от зимы и снега. В лесу прохладней, весна идет медленней, чем на открытых полянах и городских газонах.
   На ухоженных газонах вблизи больших домов активно всходили прошлогодние цветы, было видно все, что ранее посадили люди, под землей остались одни пионы. Появились обтянутые части тел, курточки заканчиваются на поясе, а то, что ниже пояса, выставлено на всеобщее обозрение, как первые всходы весны, позже появятся голые ноги.
   Вынырнули из-под шапок всевозможные волосы для обозрения и взаимного сравнения. На улицы городов вышли женские туфли, именно женские, а не носки сапог среднего рода. Первые солнцезащитные очки стоят среди толпы людей без очков, но скоро они станут более частым явлением.
   Весна идет.
   Глафира наблюдала за тем, что происходило вокруг детской площадки. На детской площадке играли малыши песочного возраста. Мамы детей стояли вокруг песочницы многоугольной формы. Сюда со всех окрестных домов сходились маленькие дети в сопровождении взрослых.
   Один малыш пришел в сопровождении странного ребенка ростом не более одного метра. Этот ребенок казался выше и полнее других детей. Между ними можно было уловить некую связь.
   Остальные дети пытались потрогать большого ребенка или насыпать на него песок. От песка на ногах большого ребенка загорались лампочки. Дети от такого чуда отходили в сторону. Они смотрели издали, как на ногах большого ребенка мигают лампочки. Потом они брали свои машинки и ведра и сыпали совочками песок на лампочки.
   Малыш называл большого ребенка "Гага", видимо, больших слов он еще не говорил. Похоже, что большой ребенок с лампочками на ногах был роботом. Робот называл малыша "Илюша".
   Илюше надоело пересыпать песок. Он вышел из песочницы. Вслед за ним вышел робот. Малыш подошел к трехколесному велосипеду и попытался на него сесть. Робот помог сесть Илюше на велосипед, он взялся за ручку и повез катать малыша. Движения робота были немного угловатыми, но точными.
  
   Пешеходные дорожки в чудесном детском уголке отличались прямолинейностью и хорошим покрытием. Машины ездили в стороне от детской площадки. Робот прокатил Илюшу два круга вокруг детской площадки и привез к песочнице.
   Илюша сидел на велосипеде, жал ручками на резиновую игрушку на руле и не хотел вставать с велосипеда. Робот внимательно наблюдал за действиями малыша. В отличие от взрослых людей, которые разговаривали между собой, когда следили за своими детьми, и крутили головами, робот смотрел только на Илюшу.
   Илюше надоело извлекать звуки из игрушки, он закрутил головой. Робот немедленно помог ему сойти с велосипеда. Мальчик взял робота за руку и повел гулять. Робот важно шагал рядом с Илюшей. Мальчик остановился у качелей. Робот покачал головой и посадил малыша на качели. Илюша держался за деревянные поручни и качался на качелях. Рядом с качелями преданно стоял робот.
   К роботу подошла маленькая девочка и стала бить по нему рукой, чтобы он обратил на нее внимание и посадил вместо Илюши на качели. Робот и лампочкой не повел в сторону девочки. Девочка заплакала. Мать стала ее успокаивать. Робот не реагировал на ее звуки, но стоило малышу сказать "Гага", как робот тут же остановил качели и снял с них малыша.
   Илюша побежал к пробегавшей недалеко от площадки таксе. Робот, ускоряя шаг, пошел за мальчиком и встал рядом с ним. Такса остановилась, посмотрела на робота и побежала к своему хозяину.
   Малыш пошел в сторону детского игрового комплекса. Он быстро стал забираться по лестнице, ведущей на площадку, с которой можно было скатиться с горки. Робот заметался у лестницы. Малыш уже был наверху. В роботе программу переключили, в мгновение ока он оказался рядом с мальчиком. На голове робота замигала новая лампочка.
   В окне соседнего дома мелькнул свет. Было очевидно, что за роботом и малышом следили из окна и помогали роботу решать сложные для него задачи.
   На следующий день робот и Илюша вышли гулять с новой игрушкой - пластмассовым мотоциклом. Преодолевать бордюры им было нелегко, но когда они вышли на детскую площадку, у них все отлично получилось.
   Мотоцикл двигался с помощью кнопок: одной - на педали ребенка и другой - перед ним. Поворот малыш делал с помощью поворота ручек.
   Дети на площадке от такой игрушки потеряли покой. Всем детям надо было проехать на новеньком мотоцикле. Всем хотелось посмотреть, что и как на мотоцикле открывается, как извлечь музыку из кнопок на панели управления. Детвора очень благодарна новым игрушкам, но любые игрушки очень быстро надоедают.
   Робот ходил за Илюшей, который сидел на мотоцикле. Рядом бежал кто-нибудь из любопытных детей. Только робот мог не дать игрушку другим детям. Илюша слез с мотоцикла, и тут же на него забрался другой ребенок и поехал в сопровождении своей мамы.
   Илюша увидел, что рядом с детской площадкой идут женщина с дочкой, которая несет новый набор игрушек для песочницы, и они намеренно проходят мимо него. Малыш показал рукой, чтобы девочка свернула в песочницу. Девочка отдала мальчику новый набор игрушек. Илюша вновь находился в центре детских игр. Робот стоял в стороне и смотрел за его действиями.
   На детскую площадку пришли еще четыре человека: две мамы и двое детей. Маленький мальчик сам сидел в прогулочной коляске, а девочка везла куклу в прогулочной коляске.
   Илюша перестал играть в песочнице и помчался к девочке с маленькой коляской. За ним шел неотступно робот. Малыша заинтересовала кукла в коляске. Девочка побежала к мотоциклу, а Илюша взял в руки куклу.
   Кукла с волосами из пряжи в блестящих сапогах была необыкновенно забавна, но робот заставил положить куклу на место. Тогда Илюша заметил гуся на палке, закричал "Гага" и пошел катать гуся по площадке. Робот присоединился к этой игре. Гуся Гагу вернули на место.
   Малыш побежал к качелям, робот стал его качать. Илюша перестал держаться за поручни одной рукой и чуть не упал. Робот тут же подхватил ребенка и заставил его держать поручни. Через минуту мальчик опять был в песочнице. Круговорот игр во время прогулок зависел от приходящих и уходящих детей и их родителей. Все дети знали Илюшу и робота и при необходимости им помогали.
   Дед Илюши создавал роботов для ухода за малышами. С детскими прогулками не все всегда бывает хорошо: то родители не могут гулять с ребенком, то няни не удовлетворяют родителей. Создатель роботов исходил из того, что робот должен обслуживать одного человека, реагировать на его поведение и не обращать внимания на посторонние команды.
   Внешне робот напоминал человека. Руки и ноги робота были разработаны в соавторстве с протезистами, и к ним были добавлены механизмы, управляемые электроникой. Голова была наполнена элементами слежения, механической частью, а внешне все было прикрыто хорошей маской и париком. Тело содержало платы питания, аккумуляторы, механические элементы движения робота.
   Мама Илюши была против няни-робота, но с дедом Илюши спорить было весьма сложно, и ей лишь иногда приходилось гулять с ребенком и заниматься с ним дома. Часто с Илюшей играл робот.
   В доме был постоянный порядок, так как робот убирал на место все, что Илюша разбрасывал во время игр. Кормила сына мать, это входило в ее обязанности. На горшок усаживали мальчика по очереди, в зависимости от ситуации. Наблюдал за мальчиком робот, за роботом следил его папа и при необходимости перепрограммировал микросхемы.
   Аккумуляторы роботу заряжали ночью, когда мальчик спал. Стоимость роботов, как и все на свете, зависит от серии. Купить робота можно? Осторожно. Первые образцы всегда очень дорогие, в них вложен огромный труд создателей, и только одержимые могут с этим справиться.
   На следующий день Илюша вышел на прогулку в сопровождении робота и деда. Ветер дул сильный. Малыш бегал, останавливался, просил мел, рисовал полоски на асфальте, отдавал мел. Он брал машинку и вез ее. Робот и дед следовали за ним. Малыш бегал, пока не устал, то и дело он пытался сесть на землю.
  
  Живу в стране, которой нет на общей карте Самиздата, среди людей, несущих свет одним себе и в полкарата. Не верю им я никому, поскольку нет людей на свете, есть человечество, ему привет сухой, сухой галеты. Есть кара странная людей, она прикрыта маркой фарса, из них бежит толпа судей, как толпы мышек к шкуре барса.
   Дед подхватывал его на руки и запоминал свои движения. Робот шел рядом и на усталость малыша не реагировал. Именно это и хотел ввести в программу роботу дед Илюши. Мама мальчика готовила обед и иногда выглядывала в окно, она всегда волновалась за сына.
   Глафира после наблюдения за мальчиком и роботом заговорила с его мамой. Разговорились женщины, их волновал робот Гага. Историю о Гаге Глафира знала, теперь она думала, как из этих знаний для себя извлечь пользу. Мама Илюши сказала, что в доме робот Гага необходим, держать домработницу круглосуточно - это значит ухудшать свои жилищные условия, а держать в доме робота - совсем другое дело.
   Глафира решила, что необходимо создать робота для ныряния за жемчугом. Есть много подводных средств погружения, в которые может поместиться человек, есть скафандры, в которых может погружаться человек на заданную глубину, а нужен робот, чтобы погружался в воду и доставлял раковины с жемчугом своему хозяину. Тогда у хозяина не будет никаких нервных затрат и ответственности за ныряльщиков за жемчугом.
   Сказано - сделано. Глафира решила заняться организацией создания роботов, но ей нужно было определить все функции, для чего он нужен. Хотя основная причина очень простая - вернуть Эдика отцу Яше. Как ни странно, но им легче думалось о роботе - ловце жемчуга. К ним присоединился конструктор робота Роман Романович.
   Конструктор Роман Романович оказался довольно мудрым человеком. Он сказал, что робот должен быть герметичным, нержавеющим, с моторчиком. Дома конструктор задумался всерьез над проблемой создания робота. Он думал, что если жемчуг выращен искусственно, то его как опустили в море-океан, так и доставят на поверхность. А как быть с жемчугом абсолютно натуральным, который сам по себе получился на дне океана? Как роботу отличить камень от раковины?
   Если раковина излучает хоть что-нибудь, тогда робот сможет уловить излучение раковины с жемчугом. Надо исходить из того, что раковина с жемчугом - существо живое. Теперь жизнь чувствовалась во всем, что в ней происходило. Лаборантка готовилась к приему раковин с жемчугом, для начала купили десять искусственно выращенных в океане раковин с жемчугом. Спектральный анализ дал картину раковины с жемчугом и картину раковины без жемчуга. Биологическое поле у раковины с жемчугом резко отличалось от биологического поля раковины без жемчуга, из этого следовало, что жемчуг - существо живое, это подтверждало и изменение внешности жемчуга от условий его использования.
   Есть что-то общее в поэтах, их тихий взгляд, блаженный вид. Они спокойные при свете, они в стихах подпольный гид. В них суета спокойных опций, меланхоличность светлых дней, и мысли их спокойных порций, где в рифмах с ним, а может, с ней. Такими сделала природа. И летописцы всех дождей от чувств былых, тоске в угоду, бывают жрицы новостей. Когда все вместе, это редко, от них идет ионный пыл, и каждый что-то скажет метко, потом поникнет. Все. Остыл. Такие странные создания, какие славные умы, все летописцы мироздания, что выжимают луч из тьмы.
  
   Жемчуг любит окружать шею женщины и не любит лежать в шкатулке, он портится от неупотребления. Если пройти по музеям и посмотреть на жемчуг, возраст которого несколько столетий, видно, что он на платьях цариц маленький, желтенький, как прокуренные зубы курильщиков. "Получается, что жемчуг плохо изучен, а если из него сделать вытяжку, может, и молодость продлить можно", - свернула Глафира на любимую дорожку мыслей.
   Роман Романович был главным создателем робота Гаги, а теперь и Глафира вместе с ним приступила к созданию робота по имени Жемчуг. Поддержку они нашли у создателя жемчужных плантаций - Тора.
   Совсем новым направлением в этой работе было создание датчиков по определению биологического поля раковин с жемчугом и без них. Данные для этой работы предоставила Глафира, поскольку она поддерживала связь с биологами.
   Разработкой датчиков занялись те, кому это и положено по роду деятельности. Роман Романович стал главным конструктором по созданию робота Жемчуга. Робот был создан, необходимо было провести испытание в океане. Плантации, на которых выращивали жемчуг в раковинах, были переполнены биологическими полями, здесь нельзя было применить созданную конструкцию робота, но после некоторой доработки и создания штыря чувствительности на конечностях робота Жемчуга его применение на плантации могло быть реальным.
   Экспедиция на Нетронутый остров намечалась маленькая, в ней участвовали Яша, Глафира и Роман Романович. Тор ехать отказался, он просто оплатил эту экспедицию. Мать Илюши пришла провожать отца, и она впервые заметила взгляды Глафиры и Яши, что-то неуловимо знакомое промелькнуло в их глазах и исчезло, но в душе осталась небольшая и непонятая тревога.
  
  
  Глава 14
  
   Дорога на Нетронутый остров была известна Яше, он очень хотел посмотреть на своего сына Эдика, а черный жемчуг его уже не волновал. Экспедиция проделала путь на самолете, на корабле, который останавливается в четверти мили от Нетронутого острова. На шлюпке доплыли до Нетронутого острова. Яша этот путь уже проходил, но чего он никак не мог предположить, так это того, где находится племя туземцев во главе с его сыном.
   Глафиру отговаривали от экспедиции, но она спортивная женщина и решила ехать, и на замену не соглашалась, хотя на самом деле ей очень нравился Яша. Три человека сели в шлюпку и поплыли к берегу острова. Что делать со шлюпкой на берегу? Решили оставить одного человека охранять вещи, шлюпку, робота, а два человека пошли вглубь острова искать следы племени, все-таки они хозяева острова и без них нехорошо приступать к испытаниям, могут и навредить, если не предупредить.
  Что я знаю о Сахалине? Там был брат мой очень давно, там сверкал он в матроске линий, там с девчонкой ходил в кино. Я держала большого краба или только его клешню. Брат его нашел как-то в робе, я в стихах его вам верну. Затуманена память годами, нет и брата давно-давно. Все равно, Сахалин, я с вами. Память - годы летят все равно.
   Племени не было ни на первом месте, ни на втором, где последний раз их видел Яша, он уже стал волноваться, да заметил черные нитки на пальме. На острове он не был три года, сердце щемило от неизвестности.
   На пальму полез Яша, как самый молодой из мужчин, на одной черной нитке была всего одна черная жемчужина. Взяли черную жемчужину на черной нитке и вернулись к шлюпке. Яша сказал: раз из племени никто не появился, значит, они поплывут к тому месту, где он поднимал раковины с черным жемчугом.
   Шлюпка с пассажирами и гребцами из их же числа подплыла к лагуне, где некогда был черный жемчуг. Робота над этим местом включили, и он стал подавать сигналы о наличии раковин с жемчугом.
   На счастье экспедиции, Яша умел хорошо нырять. В шлюпку сели Яша, Роман Романович и робот Жемчуг. Яша сидел на веслах. Первым нырнул Роман Романович и быстро вынырнул, чтобы взять дополнительный груз. Нырнул он еще один раз и увидел дно. На дне он обнаружил всего одну раковину, но поднимать ее не стал. На берегу решили, что единственную раковину поднимет робот Жемчуг.
   Опустили робота на дно, рядом с ним нырнул с подводной кинокамерой и с аквалангами Роман Романович. Робот достаточно быстро обнаружил раковину с жемчугом, при попытке ее поднять со дна у него ничего не получилось, робот тянул - раковина не поднималась.
   Робота подняли в шлюпку. На дно с аквалангами опустился Яша, но при попытке поднять или оторвать раковину от дна и у него ничего не получилось, этим и объяснялось письмо племени, что есть одна раковина с жемчугом. Яша вспомнил, что черный жемчуг помогал выживать племени его сына.
   "Что делать?" - этот вопрос все задавали, но ответа не было. Ситуация более чем неординарная для экспедиции.
   Неожиданно для всех Глафира сказала:
   - Надо взять очень острый нож и попытаться под раковиной подрезать почву дна.
   Совет более чем разумный. Нырнул с аквалангами Яша, подрезал землю и достал... целую вязанку раковин с жемчугом.
   - О-о-о!!! - послышалось из-за кустов, и на берег вышли мужчины-туземцы во главе с белокурым юношей.
   Робот при виде раковин с жемчугами стал сигналить из всех сил. Люди из экспедиции тоже закричали. И вдруг все смолкло. Шлюпка с Яшей и жемчугом подошла к берегу. Он над головой держал связку раковин, связанных черной ниткой. Глафира тут же стала считать число раковин в связке.
  
   Яшу сын Эдик волновал больше, чем связка раковин. Парень вырос, возмужал, и все без него.
   Эдик подошел к Яше, похлопал отца по плечу, сказал:
   - Зачем взял жемчуг?
   - А что, нельзя?
   - Жемчуг - наш.
   - Возьми, если он ваш.
   Эдик подошел к роботу:
   - Это кто?
   - Робот, - ответила Глафира.
   - Ты кто? - спросил он Глафиру. - Ты его мама? - уточнил Эдик.
   - Тогда Роман Романович - папа, - единственная среди мужчин женщина.
   - Я буду папа, - сказал Эдик, - а ты будешь мама, - продолжил он свою речь.
   - Чушь, мальчик, ты сильно молод, - возразила Глафира.
   - Внимание всем, знакомьтесь - это мой сын Эдик, - вставил фразу Яша.
   - Мы это сразу поняли, - заговорил Роман Романович, - а с роботом еще придется поработать, плохо, что он не смог достать раковины со дна.
   - Они были спрятаны на дне и камнями прикрыты, а одну было видно, - сказал Яша.
   - Эдик, а у вас еще есть раковины с жемчугом у берегов острова? - слегка наивно спросила Глафира.
   Эдик понял, что обращаются к нему, но фраза была достаточно длинная, и он из нее не все понял, поэтому повернул лицо к отцу за дополнительным объяснением.
   Яша упростил фразу:
   - Жемчуг есть в океане?
   - Есть, - кратко ответил Эдик.
   - Эдик, вот это - робот, он может доставать жемчуг со дна океана.
   - Отец, робот - вождь?
   - Нет, он машина.
   - Машина?
   - Робот не человек.
   - Робот - идол?
   - Эдик, подойди к роботу, его зовут Жемчуг.
   Эдик и туземцы подошли к роботу, осмотрели его со всех сторон, потрогали руками.
   - Женщина, - обратился Эдик к Глафире, - я тебе покажу жемчуг.
   - Эдик, спасибо, - запела Глафира.
   - Эдик, женщину зовут Глафира, - сказал Яша.
   - Глафира - моя, жемчуг - робота, - сказал четко Эдик.
   Все мужчины повернули головы к Глафире, они в ней женщину не видели, они знали, что она девушка вне возраста, но ее ответ всех волновал.
   - Эдик будет мужчина Глафиры? - спросила она в тон ему.
   - Эдик - Глафира - вместе, - уточнил молодой человек.
   - Согласна, - с тихим вздохом сказала Глафира, как будто себя приносила в жертву.
   Яша схватил голову руками и застонал:
   - Эдик, поедем со мной, у нас есть девушки, мы тебя поженим, у тебя будут дети.
   - Эдик не поедет с тобой, отец! Эдик будет здесь с Глафирой, - ответил Эдик и продолжил: - Глафира, идем смотреть жемчуг, - и нырнул в заросли.
  
   Яша удивился, как много слов запомнил Эдик из прошлых занятий, парень-то умный от природы, и последовал за сыном вглубь острова. За ними пошли туземцы. Остальные не сдвинулись с места.
   Яша и Роман Романович сидели рядом с роботом и обсуждали свои проблемы. Глафира и Эдик, сопровождаемые туземцами, прошли минут двадцать и оказались у теплой лагуны. Место было очаровательное.
   Эдик показал на лагуну:
   - Там - жемчуг!
   - Где жемчуг? - вылез из кустов Роман Романович.
   - Мой жемчуг! - воскликнул Эдик, словно хотел уберечь его от Романа Романовича, к которому у него сразу возникло чувство неприязни.
   Яша пожалел, что не взял с собой акваланги.
   Эдик сказал:
   - Глубоко здесь, нырять трудно, воздуха мало.
   Лагерь туземцев находился недалеко от лагуны, скрытой от посторонних взглядов с моря грядой скал.
   Эдик сказал туземцам:
   - Пора идти в лагерь, - а отцу добавил: - к лагуне на шлюпке можно проплыть, огибая берег, пока погода тихая.
   Лагерь разбили недалеко от лагеря туземцев. Договорились о ненападении друг на друга. Глафиру Эдик увел к себе в хижину, достаточно большую и больше похожую на дом из жердей, чем на шалаш, которые строили раньше.
  С новым годом крысы поздравляю! Счастья и любви я всем желаю! Солнца и добра в грядущем лете! Светлых чувств на старенькой планете! Снежные кручины пусть увянут, с вами пусть друзья все рядом встанут!
  
   Племя проводило ее странными звуками до хижины вождя.
   Внутри хижины на полу лежала циновка, сплетенная из плоских листьев. Эдик предложил Глафире фрукты и печеную рыбу. Глафира принесла с собой печенье в герметичной упаковке, которое очень понравилось Эдику, и он отпустил ее в лагерь.
   Утром все собрались на берегу. Туземцы, мужчины и женщины, стояли полукругом. Яша надел легкий костюм аквалангиста, нырять ему предстояло вместе с роботом. Робота подготовили для погружения за жемчугом. Глубина, на которой раковины лежали цепочками, соединенные черной ниткой, была достаточно приличной. Робот Жемчуг и Яша вместе подняли одну связку раковин на поверхность. Зрители громко приветствовали победителей.
  Счастливый дедушка Мороз морозит за окном, и окна белые от роз. С ним рядом малый гном. На Рождество зажглись огни, и елочка стоит. Но ветки елок не одни, в них мишура блестит. Вот гномик к елке подошел, взял в ручку огонек, а по гирлянде ток прошел. У гнома сердце ЁК. Смеется гному Дед Мороз. И гномик деду рад. Подарок гному очень прост, огни и блеск гирлянд.
   Возникал один вопрос - кто выращивал здесь жемчуг? Члены экспедиции никак не могли поверить, что это дело рук вездесущего Тора. Эдика же волновал костюм аквалангиста, ему он очень понравился, а на робота он смотрел скептически. Добыча черного жемчуга налаживалась.
   Глафира успокоилась, поскольку Эдик перестал к ней приставать. Потом она задумалась, и на мгновение в глазах промелькнул Яша со своим желанием любви, но об этом людям не расскажешь. Она поняла, что в лагуне океана на приличной глубине аборигены выращивали черный жемчуг.
   Как удалось выяснить, в этом им помогали белые люди, старшего из них звали Тор, у него был свой бизнес по выращиванию черного жемчуга. Аборигены в основном оберегали плантации, так как их никто не мог заподозрить в таком деле, как выращивание черного жемчуга, и об этом действительно мало кто знал.
   На Нетронутом острове хозяева плантации акваланги не оставляли, они знали, что аборигены не умеют нырять от природы, и не боялись за свои морские сокровища. Все спутала блондинка-вождь Элла.
   Девушка Элла на острове осталась из-за собственной вредности. Ее искали, но не нашли. Вождю племени аборигенов она так понравилась, что он ее сделал вождем племени. Вскоре на острове появился Яша, и от него она родила сына Эдика. Вождь, увидев белого ребенка, сильно рассердился...
   Все бы ничего, но везде есть сильные мира сего. В Клюквенном крае, где жила Глафира, была одна состоятельная дама. Она не собиралась успокаиваться, она решила найти жемчужину молодости, где бы она ни была! Но найти жемчужину она хотела руками Глафиры.
  Люби красиво, живи счастливо, будь совестлива, все, в общем, мило.
  Забудь несчастья, забудь проблемы, забудь ты будку, ты королева.
   Итак, Глафире предстояло искать маленькую горошинку на всем земном шаре. Она дала объявление в газетах, что ищет белую жемчужину с черной начинкой. Награду обещала приличную.
   На объявление никто не обращал внимания, тогда Глафира дала рекламу на телевидении, что ищет белую жемчужину с черной сердцевиной на просвет для научных экспериментов.
   Владельцы жемчужных плантаций на Нетронутом острове заинтересовались обещанной наградой и заставили своих рабочих все белые жемчужины смотреть на просвет. Удача пришла неожиданно, в одной лагуне этих жемчужин в коричневых раковинах моллюсков было несколько десятков, владелец жемчужного бизнеса считал, что это бракованный жемчуг, и всегда его выбрасывал.
   Один рабочий по собственному наитию собирал бракованные жемчужины в бусы, его никто за это не наказывал, но и не поощрял. Когда новость о том, что некая важная дама из холодной страны ищет белую жемчужину с черными крапинками и обещает за нее награду, достиг этой жемчужной плантации, то все вспомнили про рабочего, который эти бусины коллекционировал.
   Итак, Глафира на самом деле получила пять бусинок с дырочками для нитки, но ей хотелось найти целую жемчужину без вынутой сердцевины. Такую жемчужину она вскоре получила в обмен на деньги. Глафира дрожащими руками держала в руке жемчужину, вскоре она держала в руках жемчужный порошок.
   Спектральный анализ порошка показывал странные полосы, которых не было в обычном белом жемчуге. Порошок из жемчужины Глафира передала Виктории. Жадность обуяла даму, она поверила, что в этом черно-белом порошке таится ее вечная молодость. Она съела порошок и запила его молоком. Как ни странно это покажется, но дней через десять ее кожа стала моложе, она выглядела на двадцать лет моложе, весь ее организм омолодился.
   Ноги у нее больше не болели, она легко могла бегать по ступенькам; все внутренние органы работали, не давая о себе знать, то есть все в ней пришло в норму. Волосы и те струились здоровым блеском. Дама одна на всей Земле вкусила жемчужину молодости, а посторонним она говорила, что она молодая, потому что молодая.
  Нетронутый остров, Нетронутый остров, лагуна пустая и нет в ней гостей, остался от хижины только лишь остов, и птицы тоскуют, и нет там дождей. А где же туземцы? Ну, где же туземцы? Они все исчезли, покинув уют. Нетронутый остров, купание в ванне, а рыбки у берега жемчуг клюют.
  Глафира пела нехитрую песенку.
   Этот куплет навяз в зубах, но чем-то ее безумно привлекал, вероятно, нереализованной, нетронутой любовью к белокурому вождю племени Нетронутого острова. Хотя, как сказать - вспыхнувшая любовь осталась тоже нереализованной.
   Глафира вошла в клан беспечных людей, где гарантировали молодость на пятьдесят лет. Деньги за вступление в клан брали большие. Нечто подобное Глафире обещали в клане. Ее органы делали износостойкими, ее сохраняли со всех сторон, даже мозг проходил омолаживающие процедуры и консервацию. Ее совесть тоже прошла консервацию.
   Солнце взошло над высотным домом и обогрело Глафиру своими теплыми лучами. Золотистые волнистые волосы трепетали на ветру и красиво обрамляли ее нежнейшее лицо. Мир встречал солнечное утро. Она совсем недавно поселилась в современном районе города Клюквы - Сити.
   Она ждала возвращения космического корабля из западного созвездия. Ее любимый мужчина должен был возвратиться из космического полета. Или это было давно?
  Клен достиг совершенства земного, золотая пора расцвела. В этом золоте солнца так много, что по кленам свой взгляд провела. Есть в лесном этом микро инфаркте, красота переспелой поры. Отрицать красоту, словно факты?
  Это неба земные дары. Красно - желтые листья играют, разбавляя зеленый пейзаж. Отрываясь, листочки страдают, им достался от ветра массаж. Но не будем о грусти, не надо, еще раз оглядим хоровод, это краски лесного парада, что венчает собой небосвод. Только сердце болит в эту пору, знает, скоро другая пора. И на жизнь я смотрю без укора, я чуть-чуть, я немного стара.
   А сейчас она ждала. Ожидание окутывало прекрасное лицо налетом мечты. На мобильном телефоне появились волшебные переливы радостных звуков - это пришло сообщение, что космический корабль приземлился. Волосы вспыхнули золотыми переливами, она ушла с балкона своей квартиры в высотном доме и зашла в свою маленькую вселенную.
   Большая комната была подобием звездного неба, весь потолок служил экраном, и по нему было видно, как перемещался космический корабль в глубинах космоса. Круглое ложе стояло в центре комнаты, с него можно было наблюдать за небесным экраном.
   Глафира легла на ложе, покрутилась на спине в последний раз, больше космический корабль не перемещался по экрану, она радостно вскочила, при этом волосы пружинисто всколыхнулись на спине. Она еще раз посмотрела на себя в зеркало: на нее из зеркала с удивлением и восторгом смотрели стальные в крапинку глаза.
   Одежда - а что одежда, домашняя туника украшала ее лучше любых платьев и нарядов, но для встречи надо было одеться по законам космического содружества. Белый костюм с блузкой, изящные сапожки с перламутровым рисунком - и она была готова встретить своего любимого из космического полета.
   Скоростной лифт опустил Глафиру с пятьдесят пятого этажа. Она стремительно вылетела из подъезда сверкающего дома и оказалась на площадке для подачи автомобилей, набрала код свой машины на пульте управления, и через минуту рядом с ней стоял любимый мустанг. Золотые волосы окутали спинку сиденья, стальные глаза устремились вдаль, машина сорвалась с места и по широкой автостраде Глафира поехала к месту встречи.
  
  В поймах рек дома не строят, кто построил - отвечай, будут жить вне дома стоя, пить речной, заморский чай. И людей не посылайте в поймы, в топкие места, а собаки - лайте, лайте, у собаки нет креста. Трудно сделать всем отметки, где речные берега? Стонут бедные соседки, жизнь весною нелегка. Но опять дома на поймах строят, строят без конца. А потом с экрана ноют, словно реки без лица. Уважайте реки, люди, их порыв не без греха. Мстят на поймах реки люто, и весной река лиха.
   Космические корабли прибывали на космодром. Их не надо было разыскивать на просторах Земли, как это было на Земле в старые времена. С космодрома космонавты улетали к себе домой, поэтому она и ехала в аэропорт.
   Тор устал от перелетов, но был все равно божественно красивый, а вот он и показался на трапе самолета. Глафира выпорхнула ему навстречу из дверей аэропорта, и пока он спускался по трапу, она уже подбежала к его основанию.
   Встреча двух людей, влюбленных друг в друга, - огромная радость и для них, и для окружающих людей. Тор взял Глафиру за талию, она взяла его за его талию, руки у них скрестились, и они медленно пошли в сторону аэропорта.
   Мустанг радостно взвизгнул при появлении космической пары, и голос управления машиной сказал, что машина подана. Влюбленная пара быстро оказалась у дверей своей высотки. Скоростной лифт доставил их на пятьдесят пятый этаж, двери квартиры немедленно распахнулись, и они оказались в уютной прихожей с мягкими креслами для снятия обуви.
   Глафира сняла сапожки, ноги окунула в мягкие тапочки, помогла Тору снять космические сапоги и наполнила ванну водой, солью и пеной. Мужчина почувствовал всю тяжесть перелета, но улыбнулся, разделся и оказался в исцеляющей пене. Силы к нему возвращались.
   Золотоволосая красавица отражалась в зеркалах, готовя быстрый завтрак, легкий и приятный. Оба сели за стол. За окном светило солнце, оно проникало в столовую через большое окно, и трепетно его лучи перебирали ее золотистые волосы. После завтрака они оказались на ложе под космическим экраном. Тор посмотрел на небо в виде экрана, коснулся волос Глафиры и уснул.
   Глафира попыталась поднять голову, но не смогла, ее волосы остались в пальцах Тора, и вынуть их из его руки было невозможно. Она глубоко вздохнула и сняла с лица тончайшую маску вместе с великолепным золотистым париком. Парик остался в руках спящего мужчины.
   Посмотрела девушка в зеркало и увидела знакомые стальные в крапинку глаза, все остальное было не для зеркала. Глафире было много лет, и если она снимет с себя молодую кожу, обтягивающую ее со всех сторон, да отключит батареи питания от своего организма, то она упадет от бессилия.
   Вероятно, Тор просто сильно устал, если уснул с золотистыми волосами в руках.
   Настоящие волосы Глафиры серебристыми прядями свисали на ее худощавые плечи, благородное некогда лицо, все в тонких морщинах, было красиво своей старостью. Она сняла с себя искусственную кожу, на воздухе появилась многострадальная, дряблая кожа. Глафира устало вздохнула и села в кресло, силы ее покидали, но в самый последний момент она, как всегда, успела подключить аккумуляторы к подзарядке.
   На бледных щеках проступил румянец. Женщина незаурядных способностей и силы воли вновь решила стать молодой. Она натянула на себя новую, дышащую кожу, надела на лицо новую маску с копной золотистых волос и посмотрела в зеркало. Ей улыбались стальные в крапинку глаза.
   Она медленно подошла к ложу, теперь у нее были силы вынуть парик из рук Тора. Сколько раз она себе говорила, что надо вовремя заряжать аккумуляторы, ведь завтрак для ее организма дает бесконечно мало сил, все ее искусственные внутренности требовали для своей работы дополнительной энергии. Тор спал и во сне улыбался.
   Глафира убрала старую маску в личный шкаф, недоступный для других. Молодому мужчине на самом деле было лет тридцать.
  
   Клан беспечных людей, в который Глафира вступила много лет назад, не выдавал своих клиентов обществу. Меньше всего люди, вступившие в него, были беспечными. В клан попадали умнейшие люди с огромной силой воли, виртуозно владеющие актерским мастерством. Очень долго Глафира выглядела на тридцать пять лет, иногда ей давали и меньше и называли девушкой.
   Некоторое время она была молода за счет жемчужины молодости, но, увидев серьезные признаки старения, она обратилась в клан беспечных людей...
   Тор, вздрогнув во сне, проснулся, перед ним стояла Глафира. Он протянул к ней руку и отдернул - серебристый волос развевался среди золотых прядей. Слишком мудрые серые глаза смотрели пристально и настороженно.
   Он спросил:
   - Простите, кто Вы?
   - Глафира.
   - Я Вам не верю, Вы не она.
   - На самом деле меня зовут Глафира.
   - Господи, и сколько же Вам лет на самом деле?
   - Сто или пятьсот, не помню.
   - О, и это я Вас чуть не полюбил, хорош бы я был в любви с Вами!
   - Этого бы не случилось, я Вам дала снотворное и успокоительное после полета.
   - Спасибо и на этом. И как мне Вас теперь называть?
   - Прабабушка Глафира.
   - Вот имечко! Сами придумали?
   - Нет, меня так назвали столетие назад.
   - А я где нахожусь? Куда Вы меня привезли?
   - Это моя квартира.
   - Как Вам удается быть такой молодой?
   - Секрет. Очень большой секрет.
   - А у меня есть дед, может, он Вам подойдет?
   - А я с ним знакома?
   - Его зовут Эдик.
   - Эдику сколько лет?
   - Семьдесят с лишним или восемьдесят. Он еще молодой!
   - Он дряхлый. Нет, мне он не подойдет, - и Глафира гордо удалилась из комнаты.
   Тор слегка покачнулся и вновь сел.
   - Глафира!
   - Что, трудно после космического полета? А ты мне деда предлагаешь! В мои тридцать лет...
   - Простите, я не хотел Вас обидеть. Вы - космическая женщина!
   - Давно бы так, люблю уважение во всех его проявлениях. Обед на столе, ты долго спал. Ты будешь восстанавливать свои силы после полета, через месяц вернется правнучка из полета в правое созвездие, и вы поженитесь.
   Солнце светило в торец высотки, и в квартире царила тень, скрывающая разницу между прабабушкой и правнучкой.
   Тор поморгал ресницами и сказал:
   - Я в Вашей власти, Глафира!
   - Умница, люблю красивых и умных мужчин с тех пор, как себя помню. После обеда поедем с тобой на озеро, живая природа восстановит твои силы, а воздух Земли вернет способность видеть реальность в виртуальном космическом мире.
  
  Желто-зеленые дыни - арбузы. Желто- зеленые листья осин. Желто-зеленые ниточки блузы, той, что ложится на ноги лосин. Хрен лишь остался не желтый, зеленый, словно он летом навек опаленный. Серо-прозрачное небо печали. Серо-прозрачные очи твои. Серо-прозрачные воды причала. Серо-прозрачные ветки хвои. Стекла остались прозрачною рамкой, ты - за стеклом, я - забытою дамкой.
   Пока Тор ел, в голове Глафиры проносились мысли о несовершенстве человеческого организма. Еще перед тем, как обратиться в клан беспечных, она поняла, что в организме обмен веществ идет неправильно, правильно он работает лет до тридцати пяти, а потом все не совсем совершенно в человеческом организме. Человеку для жизни нужно больше энергии, чем поставляет пища.
   Все экраны телевидения в то время вещали о том, что надо есть меньше и использовать средства для коррекции фигуры. Если есть меньше, то в организме становится мало сил для жизнедеятельности человека, если употреблять таблетки корректирующие фигуру, то отказывает либо сердце, либо головной мозг. Человек заканчивает жизнь либо инфарктом, либо инсультом.
   Таблетки, корректирующие вес человека, вместо того чтобы поедать жировые ткани, в первую очередь уничтожают живительные соки в сердце и мозге человека. Сердце и мозг отказывают раньше, чем человек сбросит грамм своего веса. Кому что дано.
   Глафира прошла все это многократно, но ей всегда удавалось уловить момент наступающего инфаркта или инсульта, нужные таблетки всегда были у нее под рукой.
   Ох уж эта борьба с весом против жизни и за жизнь!
   Тор ел, ему тридцать пять, а что будет на следующий год? В волосах его заметна седина, может, он уже старый для ее правнучки? Хотя он красив и хорош собой во всех отношениях. Пусть у них родится ребенок, она еще поиграет с малышом, ее еще хватит лет на пять...
   - Глафира, ты о чем задумалась? Вспомнила юность? Ты и так хороша, ладно, я тебя со своим другом познакомлю, и мы втроем поедем на озеро, а тебе возьмем шезлонг, чтобы тебя ветром не унесло. Шучу, а насчет друга нет, сейчас я его вызову, он тебе понравится, и ты еще лет сто проживешь с новыми запчастями.
   - Тор, все отлично, на друга согласна, если он тебя не старше, я люблю мужчин от двадцати шести лет.
   - Чудовище ты, а не женщина! Она еще и перебирает в сто лет! Молодец!
   Через двадцать минут прибыл друг Тора по имени Эдик.
   Эдик посмотрел на Глафиру и спросил:
   - Ты кто? Как ты хороша! Тор, она твоя женщина?
   - Нет, моя в космосе, а это ее сестра-двойняшка!
   - Все, она моя! Она мне нравится!
   Золотые локоны Глафиры развевались на балконе в лучах отраженного от окон соседней высотки солнца. С балкона она вышла с ромашками, росшими в нише лоджии, и направилась в свою комнату, там у нее лежали перламутровые жемчужины. Она легла на свое энергетическое ложе.
   На потолке шло кино, как белокурый вождь Эдик пригласил Глафиру в свою хижину на острове. Эдик тогда был нетронутым мальчиком. Глафира всегда называла тот остров не Островом черного жемчуга, а Нетронутым островом в честь несостоявшейся любви с вождем острова Эдиком, у которого в ту пору еще и женщины не было. Эдик был нетронутым вождем.
  
  
  Глава 15
  
   Итак, в соседней комнате находился внук нетронутого Эдика, значит, его кто-то тронул, но не Глафира - сделала вывод она. Она давно устала от любовных интриг и без оболочки выглядела сушеной воблой. Она достала коллекцию жемчуга: белого из океана, золотистого от напыления и черного.
  День рожденья, день серьезный, он дан раз и навсегда. Быть красивой Вам не поздно. А Ваш возраст как среда. Вы прекрасны и спокойны, год за годом тик да тик. Счастья Вы всегда достойны, возраст мудрости настиг.
   В этот момент в комнату зашел Тор.
   - Глафира, какая прелесть эта жемчужная коллекция!
   - Ты так думаешь? Хочешь, я тебе подарю всю жемчужную коллекцию только ради твоего деда Эдика и прадеда Яши?
   - Глафира, ты откуда знаешь всех моих предков?
   - Знаю лично и деда твоего, и прадеда, а вот с твоим отцом я не знакома.
   - А что ты скажешь о жемчужной коллекции?
   - Перед тобой образцы жемчуга из моей коллекции, но не вся коллекция, вся находится в океане около Нетронутого острова, там, где твой дед Эдик был вождем местного племени туземцев.
   - Что ты говоришь? А я этого не знал!
   - Ты многого еще не знаешь, так вот, на Нетронутом острове есть две лагуны, в которых можно хорошо выращивать новый жемчуг или хранить старый. В лагуне номер два твой дед Эдик помогал некой корпорации выращивать черный жемчуг, в этой же лагуне я построила подводный жемчужный замок из жемчуга, доставленного мне с Марса, первую партию этого жемчуга спас сыщик Илья Львович. Он большой любитель жемчуга. Слушай дальше: жемчуг без воды и без близости кожи живого человека портится, поэтому я полвека посвятила тому, что собирала жемчуг, три поколения мастеров мне делали жемчужный замок, он достаточно больших размеров и красив необыкновенно. Последний мастер вместе со мной доставил замок в скафандре в лагуну Нетронутого острова.
   - Я смогу его увидеть?
   - Тор, а ты не агент какой-нибудь разведки?
   - Что Вы, тетя Глафира!
   - У меня племянников никогда не было, я люблю иллюзию молодости.
   - Простите, Глафира, а почему Вы отдаете тайну жемчужного дворца мне, а не своим потомкам?
   - Своим не могу. Они космические люди, и тайны океана их не интересуют.
   -Ты меня уговорила! Когда едем на Нетронутый остров? Таких и островов сейчас нет, сплошная цивилизация.
   - Думаю, Нетронутый остров на месте.
   - А Эдика с собой возьмем?
   - Возьмем, его дед основал постоянные полеты на Марс. Там добывают белый жемчуг неземного происхождения.
   - Глафира, ты - живая история!
   - Я - история, я закажу личный гидросамолет, но на Нетронутый остров полетите вы вдвоем. Я устала.
   - Согласен.
   - Впрочем, я лечу.
   Экспедиция из трех человек села в гидросамолет. Самолет доставил экспедицию на Нетронутый остров, и не просто на остров, а остановился в лагуне номер два. Команда гидросамолета состояла из пяти человек, все они могли и вести гидросамолет по воде, и лететь на нем по воздуху, преодолевая земные просторы.
   Осталось опуститься на дно лагуны к жемчужному дворцу. Глубина в этом месте составляла метров пятнадцать. На всю глубину лагуны еще при спуске и установке жемчужного дворца была сделана подводная смотровая площадка, войти в верхний отсек можно было непосредственно с гидросамолета.
   Жемчужный замок высотой пять метров был освещен изнутри с помощью водного двигателя. Сияющий розоватый замок был хорошо виден со смотрового подводного серпантина.
   - Глафира, а почему жемчужный замок не растащили по жемчужине, ведь он находится недалеко от поверхности океана? - спросил Тор.
   - Секрет для любителей поживиться. Здесь спутниковая охранная система, и не одна, даже у меня есть приемник, который сообщает мне о ситуации в жемчужном дворце, - если упадет с него хоть жемчужина, я об этом мгновенно узнаю.
   - Значит, я теперь владелец жемчужного дворца? - воскликнул довольный Тор.
   - Да, но замок есть в каталоге чудес света, он охраняется законом Земли, разрушить его ты не имеешь права.
   - Тогда зачем мне он нужен?
   - Ты будешь его хранителем, ты - жрец жемчужного дворца.
   - Не греет такая мысль. Мне что, жить на этом Нетронутом острове?
   - Нетронутый остров давно освоен людьми, но лес рядом с лагуной является заповедником. Все под невидимой охраной. Здесь сохранена хижина твоего деда Эдика.
   - Глафира, а тебе все это зачем? Ты что, моего деда любила?
   - Нет.
   - У вас, случайно, детей не было?
   - У нас не было физической любви.
   - А что это за любовь такая?
   - Нетронутая любовь.
   - Глафира, ты объясни лучше, как ты дожила до таких лет, а выглядишь на двадцать пять? А ты, вообще, странная. То молодая, то старуха.
   - Ладно, я расскажу эту историю, мне надо кому-то это поведать. Много лет назад я придумала - или знала это от предков, этого я так и не выяснила, - что есть жемчужина молодости, она белая с черной сердцевиной. Я такую жемчужину нашла, ее съела и вот, много лет сохраняю молодость, но чувствую, что резко стала стареть, и сейчас я ищу новую жемчужину для себя. Благодаря клану беспечных людей я сохраняю внешнюю оболочку молодости, вот весь секрет. Если я не найду новую жемчужину, то мой конец близок. Я чувствую это.
   - Глафира, а что если попытаться найти эту жемчужину?
   - Ты думаешь, я просто так замок собирала? Да я постоянно искала жемчужину молодости, целый жемчужный замок собрала, а жемчужины молодости больше не нашла.
   - Спасибо за легенду, я буду искать жемчужину молодости.
  
   Тор поверил в легенду. Он завел в океане на месте взрыва плантации свою жемчужную плантацию, много над ней работал, скрещивал черный и белый жемчуг. Он уже получил черную жемчужину с белой сердцевиной, но белая жемчужина с черной сердцевиной не получалась.
   Черных жемчужин становилось с годами все меньше, но несколько штук еще было в частных коллекциях, стоимость их была баснословной. Илья Львович Лис приобрел черную жемчужину, сделал из нее порошок и прилетел на плантацию. Он вышел на берег океана.
   Волны выбросили к его ногам раковину. Он поднял ее, раскрыл: жемчужина белая с черной сердцевиной. Он положил ее в карман и решил молчать о жемчужном мутанте. То, что он положил раковину с жемчугом в карман, видел управляющий со своего наблюдательного пункта, весь берег в этом районе просматривался. Управляющий увеличил разрешение камеры и увидел на пленке то, что Эдик взял жемчужину, ради которой вся эта плантация была запущена в эксплуатацию.
  Запрещена мне проза, вот и все, опять рифмуй, коль разрешили это, кому-то в прозе очень уж везет, а для меня лишь рифма - жизни кредо. Но на унынье - время нет совсем. И если нет, пойду своей дорогой, ведь кто-то знает мысли из систем и проверяет словеса все строго.
   Управляющий обладал холодным сердцем и расчетливым умом, он знал, что хозяин спит от усталости и что он всегда искал белую жемчужину с черной сердцевиной, жемчужину молодости. Он направил на Эдика усыпляющий луч, которым охранялись плантации. Эдик мгновенно упал на берег. Управляющий быстро подбежал к упавшему человеку и достал из его кармана раковину.
   В доме Тора заработала сигнализация в момент выхода усыпляющего луча. Он проснулся и побежал на берег. Он заметил лежащего на песке Эдика и убегающего управляющего. Тор достал карманный усыпляющий луч и выстрелил в ногу управляющего, тот упал и стал разламывать жемчужную раковину с помощью специального инструмента.
   Тор со всей прыти подскочил к управляющему и выхватил у него жемчужную раковину! Карманным прессом превратил он жемчужину в порошок, подбежал к Эдику и половину насыпал ему в рот, а запить дал морской водой.
   Эдик быстро очнулся.
   - Что это было? - спросил он.
   - Будешь жить долго, - сказал Тор и высыпал вторую половину жемчужного порошка себе в рот.
   На следующий день оба приятеля заметно помолодели, чего нельзя было сказать о Глафире. Раненый управляющий сел рядом с новым уловом жемчуга и на свет просматривал все жемчужины. На ловца и зверь бежит. Он нашел белую жемчужину с черным отливом и решил отомстить друзьям за раненую ногу.
   Жемчужину превратил в порошок и им подсыпал во время еды. Они съели новую жемчужину и холодно посмотрели друг на друга. Им стало скучно. Видимо, в их организме наступил жемчужный перебор.
   Тора положили в домике, потом отправили домой. Он долго лежал в больнице, его организм был напичкан непонятными элементами. Его промывали и вычищали. Он лежал ничком и не поднимался вовсе.
   Глафира решила ему помочь и подсунула ему крошечку от жемчуга. Он улыбнулся и уснул. После сна он встал здоровым человеком и сказал Глафире, что его срочно ждут на Нетронутом острове. Глафира и Тор посетили Нетронутый остров, с собой они взяли искатель жемчуга, но жемчуга не было.
   Эдик, гуляя по песчаному берегу моря, нашел камень, очень похожий на камбалу, только перламутровую. Он мгновенно оживился при виде неожиданной находки и решил использовать кусочек перламутра, чтобы вырастить из него жемчужную камбалу в инкубаторных условиях.
   Он отколол маленький кусочек перламутра, поместил его в пустую крупную раковину из-под жемчужины и опустил в море в специальной сетке. Через некоторое время раковина с кусочком перламутровой камбалы сама открылась. Он взял в руки ракушку, в которой хорошо просматривалась маленькая перламутровая камбала. Его удивило то, что она на себе вырастила свою ракушку, вероятно, произошел интересный биологический процесс.
   Через некоторое время жители поселка наблюдали за его экспериментом. Во всех новостях шли показы жемчужной камбалы, выращенной в море. Продавцы сувениров успешно продавали отдыхающим поделки с перламутровыми камбалами.
   Люди носили камбалу на груди как талисман.
   Перламутровые камбалы росли необычайно быстро, их количество прибывало. Эдик сделал из перлов маленький замок и поместил его на своей жемчужной плантации. Но через день жемчужный замок исчез, а вместо него он обнаружил перламутровую камбалу большого размера.
   Приборы показали, что маленький жемчужный замок превратился в единое целое, поглотив полностью маленьких перламутровых камбал. По воле случая жемчужная плантация вырастила в себе жемчужного монстра. Его спина стала выглядывать над поверхностью воды. Черный монстр.
   Никто не знал, как остановить рост подводного монстра, поедающего весь жемчуг жемчужной плантации, которая через месяц была заполнена единственной перламутровой камбалой. По морю в этом месте были запрещены любые перемещения людей. Над монстром опустили прозрачный купол. Рост гигантской жемчужины немного остановился. Эдик вздохнул облегченно.
  Туман покрыл все эстакады, а в голове одни Акады, сегодня были без блокады, но в звуках чистой канонады звучали нежно нам каскады. Да, в чувствах все не без бравады.
  
   Подводные снимки показывали, что под водой жемчужная камбала становилась круглой. Перед ним виднелась огромная жемчужина, он справедливо предположил, что это скорлупа, и внутри этой перламутровой скорлупы развивается жизнь неизвестного существа.
   Жители острова шутили над тем, кто вылупится из перламутрового яйца. Большинство предполагало, что это птица или крокодил. Эдик сделал наблюдательную вышку и смотрел с нее за ростом жемчужного яйца. Десятки видеокамер работали круглосуточно, но через месяц часть камер он убрал.
   К этому времени все любопытные отдыхающие разъехались. Однажды Эдик услышал хруст, его издавал прибор, установленный в прозрачном куполе. Он поднялся на наблюдательную вышку.
   Верхний слой белого жемчуга раскололся, и показался слой черного жемчуга. Прозрачный купол убрали. Через некоторое время окрестности огласились треском черного слоя жемчуга. Из недр гигантской жемчужины на поверхности воды появилось огромное количество маленьких плавающих камбал. Треснувшие части перламутровой скорлупы опустились на дно.
   Над полуостровом закружил вертолет, из него в море опустился хобот насоса, который собрал перламутровых камбал. Второй хобот опустился в море и вытянул из него перламутровую скорлупу, которая, проходя по хоботу, мгновенно высыхала.
   Эдик мог поручиться, что она превратилась в плоскую камбалу. Когда он посмотрел на свою жемчужную плантацию, то не обнаружил в ней признаков перламутра, даже пуговицы не завалялось.
   Морские путешествия утомили, развлекли, и больше она не хотела уплывать в будущее либо видеть себя через сто лет. Не верила она в жемчужину молодости. Да и зачем она ей? Все и так хорошо. Глафира все еще хороша собой.
   Глафира зашла в свою комнату. На стене висел большой веер из перьев павлина. Она взяла в руки жемчужные бусы, перебрала бусины по одной и не обнаружила жемчужной бабочки. Ничего необычного вокруг нее не было. Но ведь был Нетронутый остров! А кто сказал, что она была на Нетронутом острове? Веер на стене качнулся, появилась прохлада.
   На улице стояла перламутровая раковина Тора, простите, машина с перламутровым покрытием. Он в нее сел и сказал:
   - Глафира, будет у тебя личный прибор для запуска сердечной мышцы после остановки сердца.
   - Хорошо, Илья Львович, а то ты на сердце стал жаловаться.
   - Я использовал все капсулы с золотистой энергией, ты это знаешь? Они мне больше не помогают.
   - Пей успокоительные таблетки и не суетись, я это тебе уже сколько раз говорила.
   -А если молодую жену завести для передачи энергии от нее ко мне? Я тебя знаю, ты из меня всю энергию выпила своими глазищами.
   - Умен. Не прошло и нескольких десятилетий, как до него дошло. Да, я жила за счет твоей энергии!
   - Взяла - верни! - с неожиданной злостью закричал Илья Львович.
   - У меня твоей энергии нет! Я ею жила.
   - Я придумал! - вскричал Илья Львович и упал на руль головой.
   - Ты не шути, ты жив? - участливо спросила Глафира.
   - Глафира, нажми на красную кнопку, рядом с тобой появится второй руль, вези меня, силы кончаются, - сказал шепотом Илья Львович и затих.
   Глафира позвала Романа Романовича, оба они наклонились над Тором.
   - Мне совсем плохо, вспомни робота, сделай робота, который за меня будет двигать моими руками и ногами и голову держать.
   - Илья Львович, ты сегодня весь в ум ушел. Хорошая мысль - сделать тебе оболочку робота для перемещения в пространстве. Сделаем, без проблем, но ты последнюю энергию не теряй. Глафира, ему надо в больницу.
   - Не надо, домой отвезите, у меня там есть все. Полого внутри робота оплачу, - хрипло проговорил Илья Львович Лис и замолчал.
   Тора положили дома на кровать с кучей проводов для поддержания обеспечения деятельности его организма. Его подключили к живительной системе многочисленных аппаратов. Он задышал и уснул. Глафира записала его последние слова, подчистила их и получила желаемый результат.
   В душе она себя считала зубром мудрости, она умела выживать, умела сохранять молодость, умела проходить мимо неприятностей. Но больше всего на свете она любила новые цели, которых могла реально достигнуть. Ей было жаль Тора. Ей всегда было жаль людей, которые уходят, без них образовывалась временная или постоянная пустота, как после удаленного зуба. Но Тор выжил. Вечный Тор стоил свеч, ради него стоило побороться с природой, погодой и временем.
  
   Жара усиливалась. Луговые травы желтели. Молодая женщина, а точнее жена Лиса, Глафира, сидела на косогоре. Волны на море серебрились и держали ее в плену своей красоты. Она смотрела на морскую гладь и на далекую церковь и думала о том, что она абсолютно случайно встретила монашку - или неслучайно?
   Последнее время их встречи периодически повторялись. Женщины немного разговаривали и расходились по своим делам. Но на этот раз речь зашла о детях, и Глафира с глубоким вздохом сказала, что детей у нее нет, но очень хочется, и обязательно от своего мужа.
   Монашка внимательно посмотрела Глафире в глаза и промолвила какие-то святые слова, которые в голове у молодой женщины не задержались, слишком они были непривычны для непосвященного уха. На прощание монашка сказала, что из-за первого ее греха у Глафиры и нет детей, но ребенок еще может быть...
   Глафира посмотрела вслед святой женщине и пошла на косогор. И вот теперь она собирала мысли воедино.
   Вечером приехал Илья Львович. Он холодно поздоровался с Глафирой, последнее время он видел ее редко. Они разошлись по своим комнатам. В свой новый дом они перенесли уцелевшие картины из старого дома и сделали некое подобие картинной галереи. Глафира завела птичий двор, на котором бродила пара павлинов.
   Одним словом, обычаи старого дома они частично сохранили. Глафира часто была дома. Илья Львович больше отсутствовал. Они изредка пересекались. Иногда она брала квартирантов, которые жили в гостевом домике. Ее жизнь была монотонной и однообразной. Друзья остались в прошлой жизни.
   Глафиру потянуло на массаж, которому никогда не уделяла внимания. Массажистка своими руками лепила ее фигуру, и Глафира стала принимать конфигурацию некоего прекрасного сосуда. Дикий, по напряженности труд, увенчался успехом. Что-то сдвинулось в организме Глафиры. Она ожила и расцвела.
   Илья Львович с удивлением заметил точеные формы жены. Он не удержался, поднял ее на руки и понес на руках в спальню. Обычно супруги спали врозь, а тут муж принес жену на общую кровать.
   Иногда и в семьях происходят настоящие чудеса. Муж словно в первый раз увидел свою жену. Он с дикой тоской самца набросился на необыкновенно красивое тело самки. Он с глубокой нежностью едва касался кончиками пальцев ее тела. Он боялся, что чудо желания исчезнет! Но нет! Желание только нарастало. Глафира была прекрасна. Ее нежное тело трепетало под его пальцами и отзывалось на его ласки каждой клеточкой своего женского существа.
   Острое чувственное ощущение пугало своим совершенством, конечными чувствами и промежуточными движениями. Нарастало нечто откровенное в своей наготе и правде жизни. Казалось, что они впервые в жизни столкнулись на ниве физической любви.
   Томные, чувственные поцелуи органично вторили основному приливу желания. Любое прикосновение было верхом сказочных чувств, возникающих в их телах. Они были словно два электрических ската, создающих промежуточные электрические разряды.
   Супруги плыли в волнах любовных ласк. Они забыли про время и про то, кто они есть на земле. В какой-то бесконечно сладостный момент любовь прекратилась. Чувства исчезли. Они расцепились и легли каждый сам по себе, изможденные и счастливые от непонятных чувств.
   Нет, что ни говори, а для ощущения счастья нужна победа, пусть даже очень маленькая, но такая нужная! И тогда серое, непроницаемое небо не угнетает сознание. И все хорошо! Все ерунда! Впереди возникла цель с маленькой вероятностью на осуществление.
   Вечером непроницаемое небо становилось фоном для желтых фонарей. Контуры деревьев темнели. Здания светились белыми окнами от ламп дневного света. Моросил дождь. И пусть! Все отлично! Любимый некогда мужчина быстрым шагом обошел Глафиру на повороте. Она смотрела секунду вслед Илье Львовичу и повернула взгляд на желтый свет фонарей. Прошла любовь. Не пристает он больше. Не тормозит при виде ее силуэта. И это неплохо. Глафира сменила цель жизни. Нет, она не организовывала атаки на мужчину. Любовь всегда случайна и закономерна.
   Чтобы не думать об Илье Львовиче, Глафира смотрела телевизионные передачи о планетах. Люди значительно продвинулись в этом вопросе, зато она ничего не знала, кроме названий планет солнечной системы, а планеты, оказывается, такие разные, а их спутники всегда чувствуют дыхание планет через их притяжение.
   Конечно, она почувствовала, что ее спутник жизни сегодня прошел мимо нее холодный и отрешенный. Вероятно, ее притяжение сегодня очень мало, а жаль. Наверное, она стала холодной маленькой планетой.
   Так отчего в ее душе есть чувство победы? Нет, пока об этом она промолчит. Илья Львович остановился рядом со сплошной стеной темных силуэтов кустарников. Он ждет! С чего бы это? Впереди светятся огни, а он стоит в самом темном месте, если бы он прошел еще пару метров, то там стоять было бы негде. Там светло и многолюдно, а в этом месте у кустов место весьма укромное.
   Глафира подошла к Илье Львовичу.
   - Глафира, прости, я тебя не заметил. Мимо прошел.
   Она промолчала.
   - Поехали домой, хватит на меня сердиться.
   - Я радуюсь!
   - Чему? А шла ты медленно, меня не окликнула!
   - Ты во мне!
   - Что за загадки?
   - У нас будет третий и не лишний.
   - Рад! Ты даже не представляешь, как я рад! Поехали!
   Они вышли из вечернего сумрака на автостраду, но свет машин и фонарей им больше не мешал.
  Память помнит каждую подробность встреч, разлук и горечь от досад. Помнит, как выбрасывала скромность и бросалась, без сомнений в ад. Долгих дней немую отчужденность, каждый миг, заполненный тобой. Свет из глаз, двоих - завороженность, а затем преследований боль. На весы поставь две разных чаши: положи любовь мою в одну, на другую чашу - горе наше, я их молчаливо перегну. Что же пересилит в чашах этих? Беды? Что бросались все на нас? Нет, любовь, которая не светит, но она блистала каждый час. До сих пор кидает кто-то камни, хоть давно в святые перешла, были бы какие-нибудь ставни, чтоб сквозь них беда ко мне не шла.
  От любви идут седые нити памяти, прошедшей сквозь беду. Говорят, танцуют на Гаити, я же не танцую, а бреду. Помню хохот, словно волны стона, демон в них резвился молодой, сердце разрывалось уж от стонов, не могло кричать оно: "Постой!" Нет, мне не забыть рожденья ада, пересказ не может раскрыть все, как рождались звери зоосада, но молчала трубка. Вот и все. Все схлестнулось: правды и неправды, расплескались за моей спиной, разгадать бы кто же в этом главный, да и бросить в омут: жизнь. Не ной. Но вода его отвергнет сразу, пусть живет от скверны чуть живой. Господи, да дай же ты рассказу стать спокойным, он же все же свой. Нет веселых, добрых песнопений, только боль и только стон души. Было бы иначе? Без сомненья.
  Было бы? О, бог мой, не скажи. Все как есть, душа жила в смятение. А теперь? Есть боль прошедших дней. Ропот и людей недоумение смотрят и преследуют: " Не смей!" Шепот за спиной, косые взгляды. "Слышали?" "Да, слышали". "Она". Стали шире рамки зоосада, но как прежде я в нем не видна.
   Фигура Глафиры вскоре стала оплывать. Четкие границы талии исчезали на глазах. Она становилась массивней и сонливей. Ее тянуло в сон или за стол. Постоянно хотелось кушать. Общая лень нарастала. Иногда она капризничала и была плаксивой, раздражительной, а то становилась такой спокойной, словно ей все на свете было безразлично, кроме собственного состояния.
   На этот раз Илья Львович Глафиру ни к кому не ревновал. Он был уверен, что внутри ее организма растет их общий ребенок. Он иногда вспоминал свою ревность из недалекого прошлого, потом с легкостью отбрасывал грустные мысли и переходил на мысли о своем родном будущем ребенке.
   Ему уже было под сорок лет, и ребенок был пределом всех его желаний. Он стал радостней работать, стал приобретать недвижимость, появился смысл быть богаче, было ради кого стараться и жить. Глафира в шутку сказала, что у них будет дочь, но даже это его не огорчало.
   На крестины дочери собрались все друзья и сослуживцы. Рядом с родителями сидела монашка как самый почетный гость. С раннего детства девочке делали массаж. Ее фигурка была прекрасна. Отец души не чаял в дочери.
   Что уж говорить о матери! Дочь росла, у нее было все, что она хотела. Как девочка не избаловалась, неизвестно, но она наличие всех благ принимала как должное. А как странно начиналось их знакомство и как долго они ждали рождения дочери!
   Глафира не хотела зависеть от Ильи Львовича, потому что давно пришла к выводу, что любая зависимость от мужчины опасна унижениями, а на них у нее не осталось жизненной энергии. Она печально вспоминала туман настроения.
   С мужем они жили каждый сам по себе. Дочь Нина бегала то к отцу, то к матери, и считала, что так и должно быть. Глафира теперь работала над рекламой любимой фирмы. Ей что давали делать, то она и делала, и не больше...
   Илья Львович механически протянул Глафире сосательную конфету. Откуда взялась конфета, она не заметила, но взяла, развернула и сунула ее в рот. Конфета оказалась настоящей. Она ощутила под своим локтем руку и послушно села в вертолет.
   - Летим на мою яхту.
   Летели они, летели и прилетели к берегу огромного неизвестного водоема. Здесь Глафира никогда не была. Климат здесь был теплее, снега нигде не было видно. Яхта стояла у причала, она выглядела как приличный корабль с командой матросов. Удивительно, но дикой роскоши в каютах не наблюдалась, все было предельно просто и чисто.
   Глафира устало легла на диван и уснула. Когда она проснулась, то оглянулась и увидела небольшую каюту. Подошла она к иллюминатору, за окном - вода и больше ничего. Нет, почему, мимо проплыла рыбешка, значит, каюта находилась ниже уровня моря. Ее охватила нервная дрожь.
   - Глафира, опять мерзнешь? - услышала она голос из круглого рупора. - Открывай дверь и поднимайся на верхнюю палубу.
   Глафира выполнила команду и увидела Тора в белой форме капитана. Он был неотразим у борта яхты.
   - Привет, Глафира! А где твои бусы из жемчуга, моя жемчужная дива?
   Глафира тронула шею рукой и не ощутила знакомых жемчужин. Она посмотрела на Тора в форме капитана, и ей показалось, что в прошлой жизни он был князем или графом.
   Виктория Львовна, сестра Лиса, медленно поднялась на палубу.
   - А вот и Виктория Львовна пожаловала, - проговорил с теплотой Тор.
   - Привет, Тор, теперь у меня будет компания для обеда, а то получалось: Бог напитал - никто не видал, - сказала Виктория Львовна, подходя к креслу на палубе.
   - Здравствуйте, Виктория Львовна! - воскликнула Глафира удивленно, всматриваясь в знакомые черты лица, размытые временем.
  
  
  Глава 16
  
   За бортом волновалось море. Яхта шла под белыми парусами навстречу судьбе, не ведая страха.
   Виктория Львовна рассказывала о себе Глафире.
   - Глафира, ты думаешь, что отец давал мне деньги на жизнь? Отнюдь. Он давал деньги маме, когда я была маленькой. А когда мне было года четыре, он мне устроил праздник в детском саду. Он принес пять маскарадных костюмов, и вся группа фотографировалась в роскошных нарядах. После этого он о нас практически забыл. На вид я скромная, но из любого человека готова сделать раба.
   Между Глафирой и Викторией Львовной пробежала ревность, словно лопнула струна на гитаре.
  Ночью Глафире снился сон...
   ...Я тень, я живая, я спряталась под сводом подошвы Ильи. Он засмеялся от легкой щекотки и почесал ногу, а заодно коснулся меня. Мне приятно, я еще больше полюбила его и свернулась в маленькое овальное пятно, чтобы не исчезнуть вовсе, и пошла вместе с ним. Он подошел к бассейну, сбросил меня вместе с башмаками и нырнул в воду. Нырнул неудачно, не было у него прибора Клапана жизни. Свернул он себе шею о дно бассейна. Подбежала охрана, его выловили и отвезли в больницу. Любая операция стоит денег. Летняя ситуация со свернутыми шеями врачам хорошо известна, не все ныряльщики выживают. За Илью заплатили наличными и ему сделали сразу две операции. При первой операции вынули нижнее ребро, при второй операции ребро вставили в шею. С двумя швами он вернулся в жизнь, но башмаки ему еще не светили, он лежал. Я, как его тень, отдыхала, я научилась жить под поднятыми частями тела Ильи. Ему было очень плохо, а я его утешала, как могла. Он моего присутствия не чувствовал. Я проснулась, перевернулась, посмотрела на черную ночь за окном. Я встала, подошла к окну, посмотрела на далекие и близкие звезды.
  
  Илья Лис тихо сидел дома и вспоминал все события, связанные с Глафирой. Она ему нравилась всегда. Он любил разгадывать все ее загадки и повадки. Иногда он называл ее хитрой лисой, но он от нее зависел. Каким образом? Трудно сказать правду, она может показаться фантастической, но ее следует открыть. С чего бы начать, ведь дело щепетильное. Ладно.
  Облака идут от Москвы, в них азот завис в миллиграммах, от дождя все деревья мокры, удобренье кругом, словно гаммы. Чудо-небо стоит за окном, все прогулки в тревожной постели. А ребенок, хороший, как гном, будет спать у себя в колыбели. Может, выйдут с собакой гулять, чтоб облезла она ненароком. Под зонтом в магазин посылать неохота, судьба станет роком.
  Но на площади будет парад, ведь туда весь азот распылили. То-то будет внучек чей-то рад, что вдруг дед не дойдет до постели. Он посыпан в парад над Москвой. Он осыпан речами, деньгами, а потом скорой помощи вой, так погоду творили веками. А азот, удобренье и все, а азот в герметичной посуде. Будет, будет погода еще, кто за солнце кого-то осудит?
  "И после разлуки жизнь продолжалась, правда, под мелодию из старого кинофильма. Взгляды украдкой, полное молчание и финансовая независимость друг от друга. Чувство потери чего - то близкого и родного постепенно проходило. Иногда бывали мгновения, когда хотелось повернуть историю личной жизни вспять, но люди, оказывается, как реки: они не могут повернуть назад, и хочется повернуть, но все реже и реже", - так думала Глафира.
   Илья зашел в офис, посмотрел на Глафиру и вышел. "И пусть, есть и другие люди, которые еще разговаривают со мной и смеются, как солнечные лучи. А Архип - как отработанное топливо", - подумала Глафира и положила в кружку пакетик чая. Она заварила чай крутым кипятком из чайника и уткнулась в монитор компьютера. Она работала, пока не вспомнила про чай. Вместо сладкого к чаю у нее были гранулы отрубей с клюквой, дающие чувство сытости. Запив чаем нечто, она вернулась к компьютеру, довольная собой и в полной надежде, что аппетит перебила. Вентилятор, стоящий рядом с ней, монотонно пел свою песню.
  Слегка колышутся каштаны ветерком, каштаны - страусы, букет на длинной ножке. Они прикованы к земле перед броском, но не бегут, они не страус у повозки. Вокруг каштанов бродят голуби: топ, топ. А дальше что? Вдали, сосна вонзилась в небо. Раз в десять выше ствол и крона в небе. Стоп. Опять букет? Сосна букет? Молчит. Все, небыль. Вороны каркают и там букет берез. Собаки лают, им букет из нежной пихты. А я сижу среди осенних, желтых роз, где ветки - страусы секреты эти пишут.
  
   В безбрежном весеннем небе появился белый вертолет, он планировал за окном, рисуя в небе из клубов дыма сердце. Похоже, что летчик объяснялся кому - то в любви. Нет, у Глафиры таких лирических знакомых не было! Она посмотрела на сердце, которое ветер быстро развеял по небу, и в душе у нее осталось приятное ощущение прикосновения к чужой любви. "Любят же люди", - подумала Глафира и продолжила работу. Желудок требовал нормальной пищи, ее трудовому порыву мешал мелкий и подлый голод. Оказывается, и такое малое счастье, как чувство сытости, ей стало недоступно.
   В небе опять произошла перестройка. Перед окнами висел плакат, на котором было написано одно слово: "Глафира". Глафира не выдержала возникшего любопытства и подошла к окну. Плакат висел под тем же вертолетом. Тоска зеленая объяла все ее существо и засосала под ложечкой. "Что этому вертолету от меня надо?" - прозвучала в голове тоскливая мысль. Вертолет пошумел пропеллером и улетел, плакат исчез в нем, словно его никогда и не было.
   Глафира посмотрела на часы: время обеда неумолимо приближалось, с работой она справилась, а с голодом не удалось договориться.
   По коридору забегали каблучки. Она остановилась и почувствовала, что ее взяли под локоток.
   - Глафира, привет! - проговорил красивый мужской голос. - Тебе понравилось представление с вертолета?
   Глафира резко повернулась, перед ней стоял Илья.
   - Илья, ты опять здесь?!
   - А куда я без тебя, Глафира? Мне известно, что твой любимый Илья уехал.
   - Мы с ним мало знали друг друга!
   - И прекрасно! Хватит накручивать любовь в том месте, где ее у тебя никогда не было! Продолжим беседу во время обеда.
   - Но я не хочу сидеть в одном кафе с Тором!
   - Сама себя выдаешь! А мы улетим с тобой в другое место. Вертолет ждет нас на стоянке. Это мой личный вертолет, можно сказать, любимый вид транспорта!
   - Круто и страшно, но я согласна, - сказала Глафира решительным голосом.
   Лифт опустил пару на этаж, расположенный немного ниже первого. Они вышли в боковую дверь и оказались на вертолетной площадке. Полет в обед Глафира еще не проходила. Илья опять взял ее под локоток, и она оказалась в кабине вертолета.
   Они были вдвоем.
   Илья уверенно взял в руки штурвал небесной птицы, он поговорил с диспетчером, и они взлетели. Чувство страха у Глафиры оказалось намного меньше любопытства. Вертолет вылетел из города, пролетел над полями и лесами, подлетел к поселку новеньких домов. Каждый домик был похож на миниатюрный замок.
   Вертолет опустился на площадку, расположенную почти рядом с домом.
   - Глафира, это наша новая загородная резиденция, здесь мы пообедаем, а ты познакомишься с новым своим жильем.
   - Я не хочу жить деревне!
   - Но это богатая деревня, здесь все есть!
   - А я боюсь жить в таком доме.
   - Не бойся, я буду с тобой.
   - Я не хочу быть роботом по уборке этого трехэтажного дома!
   - Здесь есть женщина, которая приходит, убирает и уходит.
   - Я подумаю, - сказала Глафира от безысходности ситуации.
   Глафира вышла из вертолета, посмотрела на долину из полян и кустарников. Дом стоял на небольшой возвышенности, вид от дома на просторы был просто изумительный.
   - А как я буду добираться до работы?
   - А кто сказал, что ты будешь работать, будучи моей женой?
   - Илья, я тебя, оказывается, мало знаю!
   - Глафира, я пошутил, заходи в дом.
   Глафира перешагнула через порог. Комната сияла желтым светом и цветом. Яркость была такая, что она вспомнила о солнцезащитных очках, которые еще после зимы не достала. Неожиданно резко потемнело, на окнах появились жалюзи. Она оглянулась и успокоилась, стол с едой стоял в двух метрах от нее. Рядом со столом стояли два стула, все остальное тонуло в странном сумраке.
   Глафиру опять взяли под локоток и подвели к столу.
   - Присаживайся за стол, - прозвучал мелодичный голос.
   "А он не робот?" - мелькнуло в ее голове.
   - Я не робот, ты это хотела спросить?
   Глафире стало жутко.
   - Не бойся, ешь.
   - А ты?
   - Я этого не ем.
   - А я ем! - и она взяла в руки ложку, но ложка наткнулась на стекло. - Так это муляж?
   Вопрос прозвенел в тишине, рядом никого не было. Глафира взяла вилку, но вместо картофеля и гуляша в тарелки был очередной муляж, в полумраке казалось, что все, стоящее на столе, почти съедобно. Она взяла кружку, но та оказалась частью стола.
  
   Мрак сгущался. Тишина звенела. Жизнь не радовала. Над головой появился свет. Она запрокинула голову. В потолке медленно сдвинулся люк. В круглое отверстие опустилась веревочная лестница. Послышался рев вертолета. Она встала и полезла по лестнице вверх, в очередную неизвестность.
   - Привет, любимая, - послышался приятный голос.
   - Я есть хочу!
   - А кто жевал таблетки против аппетита?
   - Ты и это знаешь?
   - Летим. Я тебе на рабочее место доставлю твой обед. Время обеда подходит к концу.
   - Но я еще не ела!
   - Об этом потом.
   Илья доставил Глафиру вовремя в офис. Она села на свое рабочее место. Через окно увидела вертолет, но теперь он не вызывал у нее удивления. Ей безумно захотелось мяса. Она чувствовала его запах. На столе она заметила коробку, в которой лежал ее обед. Она взяла одноразовую вилку, мясо оказалось настоящим.
   В комнату заглянул Илья Львович, увидев Глафиру на месте, закрыл за собой дверь. Да, она работает в основном у компьютера, с некоторых пор они работали в одном здании.
  Отмылись ели под дождями и зеленеют средь берез. Березы темными плащами еще скрываются от слез. А небеса безбрежной далью манили стаю облаков. А облака, подобно лани, несли попутных седоков, то были ветры заводные, они качали облака, сушили ели расписные. Березки были без листка.
   Вечером у выхода из фирмы Илья ждал Глафиру. Она его сразу заметила. Он взял ее под локоток и повел к машине. Машина была белая и перламутровая одновременно. Они подъехали к башне белого цвета, лифт доставил их на последний этаж. От голода Глафира теперь не страдала, видимо, подействовало мясо. Теперь ей было безразлично, какие муляжи он приготовил на ужин. Глафира шла за мужчиной как нитка, вдернутая ушко иголки.
   Квартира занимала весь верхний этаж башни. Глафира ходила по периметру, переходя из комнаты в комнату, везде царил белый цвет и все перламутровые оттенки. Она посмотрела из окна комнаты и неожиданно покачнулась от страха. Женщине показалось, что башня качается. Она опустила глаза.
   Пол ходил ходуном. Глафира упала, пытаясь за что-нибудь уцепиться рукой, но все твердые предметы ускользали от нее. Она подняла глаза и встретила ледяной взор Ильи, стоящего у порога комнаты. Ей стало стыдно за то, что она ничего не понимала, но подняться с пола она не могла!
   Глафира села и невольно осознала, что сидит на водяном матрасе. Это была спальная комната, в которой кровать занимала все пространство. В разных местах лежали разноцветные подушки и скатанные одеяла.
   - Нравится? - ледяным голосом спросил Илья Львович.
   - Не знаю, - еле проговорила Глафира и пошла к выходу.
   Он подхватил ее под локоток. Она поднялась, покидая огромную кровать. Его рука была такой холодной, что ей стало не по себе. Ее пробил озноб. Они подошли к винтовой лестнице, которая вела к люку в потолке. Она уже ничему не удивлялась. Из люка они вышли на крышу башни, здесь уже стоял знакомый вертолет!
   Глафира пожалела, что не пользуется записывающими устройствами. Она и не знала, что у него в душе праздник, требующий выхода. Однако стоял Илья Львович так, чтобы из окна его не было видно. Удивительный человек с чувством опасности.
   Глафира Ивановна позвонила Алле Юрьевне, просто поговорить. И что она от нее услышала:
   -Начну с нуля исповедь женщины, достигшей должности главного художника и проработавшей на этом месте к данному моменту девять лет, к тому же написала четыре романа и тьму стихотворений. Как я дошла до жизни такой? Я знаменита? Известна? Скорее нет, чем да. Я не заработала своим трудом на дачу и машину, только на жизнь с постоянными ограничениями во всем. Я никогда не курила и практически не пила. В трудные годы шила и вязала, кроме постоянной работы. Стихи и проза отодвинули спорт и рукоделье в сторону. Я так и не опубликовала стихи и прозу в бумаге, мало того, я не вижу в этом смысла. Спасибо Интернету за возможность публикации литературных произведений.
   Глафира Ивановна позвонила Нине. И у нее свои проблемы. Вот, что она сказала:
   -Я спустилась на землю, сын за это время подрос и стал писать забавные стихотворные строчки. Я помогала их оформить и запустить под псевдонимом в Интернет, и только теперь поняла, что сын некоторые вещи пишет значительно современней. Смена поколений и молодые читатели сразу больше стали читать сыны. Свои стихи я запускала под своим именем и меня все знали на протяжении многих и лет, и вдруг сын, пишет свои детские глупости и приманивает читателей, на несовершенные по технике стихи.
   Глафира Ивановна перезвонила Алле Юрьевне, узнать ее отношение к этому вопросу и услышала:
   -Я уступила стихи молодым, но от прозы я отказаться не могу, это моя жизнь.
   По другой трубке ей говорила дочь:
   -Телефон дома звонит постоянно, и все спрашивают сына, а не меня, словно все забыли. Все чаше мальчишеские голоса звенят из телефонной трубки. Окинула я взглядом свою фигуру и поняла, что за последние годы, заполненные беспрерывными проблемами, я ее забросила. Фитнес клуб помог бы оживить мышцы. Дома у меня есть два тренажера, но дома заниматься спотом неимоверно скучно, и лень, а на людях всегда потенциал организма резко повышается, как - будто силы кто добавляет. Множество тренажеров позволяют менять нагрузки на различные группы мышц, бассейн после физических нагрузок, успокаивает и съедает неровности на фигуре, потом можно прогреть все суставы в сауне, и если после всего этого комплекса посмотреть на себя в злобное зеркало, оно явно станет добрее.
   Холодно. Ветер сильный, женщина замерзла до озноба, который долго не проходил. Так завершилась ее прогулка. Здесь холоднее дома и на улице. За окном проносятся фуры туда и обратно, значит, ночь. Похоже, с новыми соседками Глафира Ивановна уже наговорилась, когда общение переходит в подтрунивание и мелкие упреки, пора останавливаться в исповедях.
  
   После того, как Глафиру уволили с работы, она купила пряжу и теперь вязала первый образец, и в это время раздался призыв ее телефона. Звонила Алла Юрьевна:
   - Есть возможность сегодня послушать симфонический оркестр в концертном зале музыкального института. Чайковский и Рахманов. Понимаешь, я переделала для солистки платье. Оно было длинное, я отрезала подол и сделала крылышки. Она лауреат международных конкурсов и будет играть на фортепиано.
   - Ты за мной на машине заедешь?
   - Нет. Я хочу на автобусе поехать.
   - Ладно, встретимся в пять на остановке автобуса. Я знаю, как туда ехать. Я только себя в порядок приведу.
   - Мне еще с работы надо домой заехать, машину поставить. Я не знаю туда дорогу.
   Глафира Ивановна закрыла свой телефон. Это все так, но ехать надо на автобусе до метро, потом на метро и метров пятьсот надо пройти пешком. Дорогу она посмотрела по сети. Алла Юрьевна - дама седая, с размерами 90-60-90 она прожила всю свою сознательную жизнь, она работала на другой фирме, где пожилых инженеров не увольняли.
   Глафира Ивановна посмотрела на себя в зеркало. Последний раз ее так качественно подстригли, что с этой стрижкой ее с работы уволили. Она сердцем чуяла, что директору не нравятся короткие стрижки, длинные кожаные пальто и куцее брюки. Она в свой последний рабочий день просто тащилась пешком на работу. В это время Алла Юрьевна на работу ехала на приличной машине.
   Под козырьком крыльца фирмы Глафиры Ивановны висели две камеры, которые снимали курильщиков и всех остальных, кто шел на фирму типа нее. Надо назвать ее точеные размеры: 110-90-110. А роста они одинакового. И вес у них был почти одинаковый, когда дамы познакомились 42 года назад. Алла Юрьевна теперь седая, а Глафира Ивановна крашеная. Аллу еще не уволили, а Глафиру уволили. Но работали они последнее время на разных фирмах.
   Глафира Ивановна пошла под душ, потом высушила волосы, накрутила их по старинке на бигуди. Красивее не стала, но ресницы и брови подкрасила, а на лицо нанесла крем фирмы Невская косметика и пудру, которую потом выкинула и поэтому не может назвать фирму. Все по старинке. Губы покрасила старой помадой.
   Года два назад подруги зашли на рынок и купили по кофте. Летом Глафира Ивановна купила себе яркую блузку из Киргизии. Под кофту из Белоруссии она надела блузку из Киргизии. Брюки у нее с рынка, утяжки. Сапоги из Белоруссии - полный парад. Март. Надела длинное кожаное пальто. Кожа свиная. Класс. Сумка под змею. На голове берет с оторочкой из голубой норки.
  Под ногами - тонкий лед весенний, чуть хрустят пустоты подо льдом. День пригожий, солнечный, елейный ослепляет инженерный дом. Голубой, прозрачною громадой, он стоит спокойно над прудом. В нем есть все, что для работы надо, все, что достигается трудом. Только солнце ярко и нетленно
  светит нам, не ведая преград, на работу заглянуло с ленью, освещая девушек наряд. За окном деревья не проснулись. Лед и снег, и талые ручьи. Мы тихонько к тайне прикоснулись голубой. Где тайны чьи? Ничьи.
  
   Приехала Глафира Ивановна на остановку. До нужного автобуса оставалось еще полчаса. Стоит на ветру. Прохладно. Посмотрела расписание, пропустила один автобус, а тут и Алла Юрьевна подошла. Она, естественно, в новой норке и с новой сумкой, да еще в пикантной шляпке и достает новый большой смартфон, чтобы время посмотреть. Все путем. Подошел автобус. И они поехали.
   Пока ехали, говорили за жизнь. Мужчина, сидевший впереди них, иногда вставлял свои слова в их разговоры. Они проезжали относительно новые районы Москвы. Доехали пожилые дамы до последней остановки автобуса, именной здесь была первая остановка метро. В московский зоопарк всегда этой дорогой надо ехать, через Тушино.
   В метро Глафира Ивановна еще больше почувствовала, что одета слишком тепло. Москвичи легче одеваются. Вышли из метро, ветром обдуло. Не так жарко. В Москве снега не было вовсе, а у них везде снег лежал, и всего-то двумя автобусами проехали.
   Дома крепкие, московские. Рядом с магазинами бегают зазывалы с плакатами или в костюмах. Из-за угла появился красивый дом, а рядом ограда - концертный зал и университет в одном здании. Зашли. Сняли свою верхнюю одежду. Выпили кофе из автомата. Поднялись на последний этаж. Очень понравилась красная люстра в концертном зале.
   Зал медленно заполнялся студентами. Кто-то открыл окно и закрыл. Народ был одет обычно. Алла Юрьевна сидела в блестящем ярком пиджаке, а Глафира Ивановна в огромной кофте. Глафира снимала фотоаппаратом, а Алла новым смартфоном.
   На сцену вышла музыковед, кандидат искусствоведения, в голубом платье с длинными рукавами. Она четко и ясно описала жизнь Петра Чайковского и создание им увертюры - фантазии "Ромео и Джульетта". Музыка живая в исполнение студентов старших курсов - звучала хорошо, чувствовалось, что им нравится играть на скрипичных инструментах. Дирижер, заслуженный артист, прекрасно управлял студенческим, симфоническим оркестром.
   Сергей Рахманинов, рапсодия на тему Паганини для фортепьяно с оркестром. Здесь и вышла солистка, которая села за фортепиано. Глафира Ивановна ее в Большом зале консерватории слышала еще в 1999 году, и стих ей тогда написала, поскольку играет она уникально. Теперь, в 2016 году, она была признанной пианисткой.
   Во втором отделение появились изящные девушки. Пение типа церковного. А. Кастальский "Ныне...", Ф. Фатеев "Блажен муж", Г. Свиридов "Ты запой мне ту песню", стихи С. Есенина. На фоне этих произведений очень жизнерадостно прозвучала русская народная песня "Веники".
  Хорошие стихи как скрипка Страдивари, в них тонкий, нежный звук как линия пера, в них можно отдохнуть как в Адлере и Варне. Любовь ласкает их как Еву из ребра. Твой голос так хорош, что он меня волнует, в нем царствует любовь и соло нежных чувств. Ты молод. Ты хорош. И ты тот самый нулик, что цифру воскресит и мне не будет чужд. Осенняя листва струится старой охрой на мокрую кору прекраснейших берез. Еще пару ветров и не успеют охнуть, и будут на земле и в шутку, и всерьез.
  Но гонит ветер прочь промозглую погоду, когда в душе моей нет проблеска огня. А я опять пойду, немного сбавлю хода, и медленно пройду вдоль старенького пня. Ты голосом меня окликнешь на мгновенье, в один прекрасный миг, что нас влечет опять. Ты рядом. Ты со мной. Чудесное волнение. И голос дрогнул твой. И строчки мирно спят. Звучат в душе стихи. В них точная рифмовка, как время на Кремле в любой подлунный миг. За все, что на душе, слова стихов замолвят, и так они крепки как в жизни славный мир.
   На этом подруги вышли из зала, потому что последний автобус ждать не будет. Им повезло, в последнем автобусе было два места.
  А Илья Лис? У него другие мысли по поводу перевала Дятлова. Не надо обвинять Юдина. Запас продуктов на 9 человек, потому что Золотарев подключился к группе в последние дни. Еще, люди не упоминают то, о чем говорят вскользь и без дат. И это не говорит о том, что они плохие. Разбор фильмов Юдин дает в духе того времени, Пройти 24 км для лыжника - не проблема.
  Или по поводу дуэли Пушкина и Дантеса, которая напоминает ситуацию с Игорем Тальковым. Вроде все ясно, но словно появилось третье неизвестное лицо. Поэт в принципе не мог подумать о кольчуге. Он самоуверен, или голова забита новыми строчками, он словно был на дуэли, и мыслями отсутствовал. Ему точно нельзя было бы садиться за руль...
  Еще. Во время эпидемии значимость определялась успехом в лечении. За это время занятость населения упала в 3.5 раза по сообщениям СМИ. Поэтому Значимость руководителей городов и областей надо определять по занятости местного населения города или поселков. Сколько людей дома сидит без работы...
  Надо думать и о них, притягивать за уши к работе, а не к получению денег по безработице. Надо поощрять руководителей, которые дают работу людям на любых условиях. Прежде чем собирать налоги с населения, надо дать работу людям. Не наказывать людей за то, что не работают, а предложить приемлемый труд по месту жительства. Главное - это люди, их интересы. С эти надо считаться. Еще один пункт. Много в домах пустых квартир и о них никто не думает. О, это уже не мысли детектива, а философа.
  А в данной истории был такой момент истины...
  
   Скромный молодой человек по имени Кирилл, находясь в рабочей командировке, познакомился с некой девушкой Эммой. Она легко выяснила у него, что он невинный младенец, и со смехом предложила снять на одну ночь самый дорогой номер отеля "Гранат", к которому примыкал открытый бассейн. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял гранатовый номер на сутки. Стоил он! Когда Кирилл увидел мебель и картины, отделанные мерцающими гранатами, и понял, что за это отдал целое командировочное состояние, он заскулил раненным зверем.
  Весна, весна, ты вечный стимул любви людей, цветения трав, и кто любовь людскую кинул - готов исправить дикий нрав. Весна, приятно приближение твоей красы, твоей любви, твоих ветров прикосновение я ощущаю вновь в крови. "Весна" - звучит приятно, мило. Звучит как "Мать" или "Любовь", дает земле большие силы, и начинается жизнь вновь.
   Сапожник купил свои сапоги, но Эмме об этом он ничего не сказал. Девушка сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Кирилл в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, да за этот ужин он бы полмесяца ел! Он побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
   Эмма явилась в девять часов вечера в черно-белом платье, в черно-белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно-белой заколкой.
   - Вот это номер! Класс! За что люди деньги платят! - Она присела на гранатовый стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, а женские ноги во всей своей красе предстали перед Кириллом, - отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся...
   Кирилл готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, а в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать их этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но он решил с детством распрощаться именно сегодня, поэтому достал деньги и отдал их Эмме. Ужин уже стоял на столе: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под странными колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Кирилл Эмму уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Эмма открыла окно, выглянула на улицу, стала просто смотреть на море.
   А у Кирилла появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть это жадное, по его меркам, создание. Любви в его душе не было, а было - вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на гранатовый шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу. И ничего не произошло. Шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Кирилл посмотрел на гранатовые часы, но те гордо двигали гранатовые стрелки и не реагировали на Кирилла.
   - Эмма, садитесь к столу, - выдавил Кирилл из себя первую любезность.
   Она села за стол, подняла колпак с тарелки, стала медленно перебирать столовые приборы.
   Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры.
   Она пить отказалась:
   - Прости, но я шампанское не пью.
   Он на нее мысленно рассердился и залпом выпил свой фужер.
   Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками.
   Он, сквозь злость, не ощущал радость от ее прикосновения. Он ел.
   Она поцеловала его в щеку.
   Он непроизвольно дернулся всем телом.
   - Что ты ко мне пристаешь?! - закричал неожиданно Кирилл.
   Она оттолкнула его от себя.
   Он лег лицом на тарелку.
   Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали.
   Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман. Молодой человек решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в гранатовом номере ему не хотелось, ведь у него и так был снят его маленький номер.
  
  
  Глава 17
  
   Кирилл вышел на улицу, медленно пошел к морю, вспоминая по дороге Эмму. Потом он пошел по песчаному берегу. Он дошел до причала и стал смотреть в море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка с небольшим хвостиком светлых волос.
   Она затащила шлюпку на песок и подошла к Кириллу:
   - Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, - и она раскрыла руки всему свету.
   - Девочка, а ты, почему вечером приплыла одна на лодке? Не страшно?
   - А здесь кто-то есть? Я не вижу! Ты - не считаешься. Ты - галлюцинация собственной бездны! Тебя - нет!
   - Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я - нормальный парень, можешь меня потрогать руками.
   - Правда, что ли? - она коснулась его руки. - Ты, смотри, человек, - потом она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
   - У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!
  - Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.
   - Мне много лет, я взрослый!
   - Да, а по тебе не скажешь! - она тряхнула хвостиком и пошла в сторону отеля "Гранат".
   Он пошел за ней следом.
   Она остановилась, запрыгала на одной ножке, пожаловалась на острый камень, который уколол ее подошву.
   Он стал искать острый камень, который уколол ее ноги.
   Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:
   - Если ты такой взрослый, то довези меня до отеля, у меня там дело есть, - она крепко ухватилась руками, за его подбородок.
   - Что ж вы бабы такие наглые! - крикнул он. - Как бы мне отсюда скорей уехать!
   - На мне поедешь? - спросила девушка.
  Она необыкновенно проворно оказалась лежачей на песке.
   - Я понял! Ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда-сюда! Лягу рядом с тобой и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!
   Он лег на песок и стал смотреть на море.
   Она легла на него и стала смотреть в небо.
   - Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.
   От возмущения Кирилл молчал.
   Девушка перевернулась на нем, ловко поцеловала в губы:
   - Ух! Вкусный ты какой! Можно я еще поцелую тебя? - и она впилась в его губы своими губами.
   Он осознал, что ему ее наглость - нравится, денег она не просила. Он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.
   - Смотри! А ты еще и целуешься! - воскликнула девушка. - Пошутили и пошли, - она встала.
   - Требую продолжения поцелуев! - крикнул дурашливо Кирилл.
   - Ты, чего? Того? Мне некогда, - и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.
   Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.
   На пороге стояла - Эмма:
   - Простите, так нехорошо получилось...
   - Ничего, все нормально, - и он закрыл перед ее лицом дверь.
   Через минуту к нему вновь постучали. Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь. Перед ним стояла девушка с хвостиком.
   - О, я Вас нашла! Можно я к Вам зайду на минутку, руки помою и уйду.
   - Хоть вся мойтесь.
   Она пошла в ванную комнату.
   Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того что, на нем кто-то переворачивался.
   - Ой, как неудобно на Вас спать!
   Кирилл услышал женский голос. Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо.
   Она на нем лежала.
   Он резко дернулся в сторону.
   Она оказалась рядом с ним.
   Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.
   - Я Вам мячик? Что Вы меня пасуете? - спросил удивленный голос.
   - Какая же ты наглая!
   - Я не наглая, я бедная.
   До него что-то стало доходить.
   - Циркачка, у меня за сутки оплачен гранатовый номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?
   - Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.
   - Ладно, идем.
   Они пришли в гранатовый номер. Она тут же допила и доела все, что было на столе. Огромная кровать стояла по центру спальни. Он предложил ей лечь на кровать, а сам решил, что ляжет на диване. Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно. Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, и уснул. Он проснулся от свежего потока воздуха. Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море. Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло. Она заметила его движение и легла на него сверху. Он нисколько не удивился. Уверенный поцелуй скрепил их временный союз. В дверь постучали. Раздался голос Эммы:
   - Кирилл, открой дверь, я к тебе пройду, тебя нет в своем номере, значит ты здесь.
   - Чего ей тут надо? - зашептала девушка с хвостиком. - Скажи, что ты занят.
   - Я ей просто не отвечу, - прошептал Кирилл.
   Эмма постояла у дверей и ушла.
   - Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! - сказала девушка и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на лежбище.
   Он пошел за ней на постель. Гранат слабо мерцал на спинках кровати. Он лег. Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла.
   Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь, все глубже под ее одежду.
   - У меня еще никого не было, - прошептала девушка с хвостиком.
   - И у меня никого не было, - прошептал Кирилл.
   Они были первыми. Проснулись в обед. Кириллу пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер Он собрал вещи. Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:
   - Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.
   Он важно достал свою визитку и отдал девушке.
   Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:
   - Меня Тая зовут.
   - А меня Кирилл.
   Она тут же закрыла дверь с той стороны. Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.
   Неважные дела складывались у Таи, она не могла дозвониться до Кирилла. Дома его постоянно не было, а работу он сменил. Его визитка морально устарела. Три месяца беременность развивалась в скрытом варианте, потом стала такой, что ничем нельзя было живот спрятать. А Кирилл молчал. Таю дома не ругали, но презирали. Хуже было другое - финансовых средств в ее доме хронически не было, деньги ее дом стороной обходили. В гостинице, где Кирилл жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд. Тая приехала к его дому, и стала ждать его, пока не появится.
   Кирилл пришел поздно от Эммы, у нее он спать не оставался. На скамейке у его подъезда сидела Тая с большим животом. Он с трудом узнал девушку с хвостиками. Да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Кирилл привел ее к себе домой. Срок у Таи был серьезный, а живот такой огромный, что Кирилл его с первой минуты испугался.
  Клен и береза, рябина, сирень и хоста, где-то внизу между ними растет. Все просто. Просто кому-то идти по двору с ребенком, я молчаливо с балкона смотрю совенком. Старая бабка хожу от двери до двери, как же мне боли мои все мне - надоели. А ведь полвека прошло лишь с тех пор, любили. Чувства и мысли давно на запор - забыли.
   Тае было немного плохо после переезда. Она сразу легла на диван. Теперь уже пришлось бегать Кириллу и ухаживать за Таей. Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Эмме больше не заходил. Она и не ждала его особо. Был - хорошо, нет - тоже хорошо. Кирилл и Тая были вынуждена расписаться, потому что ей требовалось наблюдение врачей, она даже приехала со своей медицинской картой. Родила Тая ближе к лету девочку. Весь временный лоск с Кирилла слетел. Деньги уходили на дочь и Таю.
   На душу Тихона, старшего брата Кирилла, давил старый грех. Однажды он пришел к Кириллу, а увидел у него в доме Таисию с двумя детьми. Тихон помнил Таю спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная и ловкая, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом Синем море, где отдыхающие не очень пропускали местных девочек.
   Тая не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Их пляжный роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 16 лет она чуть не попала в материнские проблемы, после диких слез и трех уколов, этой участи она избежала. После пережитого, она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Тая делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе.
   После школы Тая училась в техническом колледже среди парней, но не позволила им собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом она подрабатывала в гостинице, на самой грязной работе. Так что Костя был у нее первым, а Кирилл был последним. Она окончила технический колледж, родила детей, и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на отремонтированной кухне сидели два затравленных прошлым человека: Костя и Тая. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились. Или нет?
   - Костя, что произошло? Почему ты так со мной поступил?
   - Тая, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет! Я трус! Я уехал! Я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!
   - Ты умный!
   - Ты так думаешь?
   - Я всегда о тебе думала хорошо.
   - Я плохой человек!
   - Не занимайся самоуничтожением, вредно.
   - Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви.
   - И почему? Бредишь. Иди спать.
   - Таисия, ты права! Ты сегодня очень красивая!
   - В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.
   - Прости, но я тебя в этом городе не видел. Да, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.
   - Да и я тебя особо не вспоминала. Страшные воспоминания.
   - Выпьем за новое знакомство!
   -Нормально! Мы давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство!? Выпьем! - сказала Тая и достала из холодильника начатую бутылку вина, сняла фужеры с полки, - Чем закусим?
   - Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.
   - Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.
   - Готовь, если Кирилл не возмутиться.
   Два человека сидели на кухне, пили вино. Дети спали. Кирилла не было дома. Костя протянул руку к Тае, но она свою руку стремительно убрала.
   - Тихон, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, - сказала она, и закрыла дверь за гостем.
   Тихон пошел домой спать. Он уснул, как провалился в прошлое.
   На следующий день к Тае опять приехал Костя. На домашнем банкете сидели два человека с различной совестью. Костя приехал к Тае за прощением, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала.
   Ряд зеркальных прилавков с косметикой притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь один - в магазин теплый и освещенный.
   Сумочки, сапожки, костюмчики... Тая осмотрела все, одежда была для нее здесь дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Тая, как заколдованная шла внутрь помещения.
   Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, но небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Тая пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Тая купила зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.
   Она увидела, что кассир, держась за голову, упала на свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Тае продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Тая посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с экраном, стояли в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.
   Прибыла группа охраны, Таю опросили как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Лисом. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Тая и детектив Лис познакомились. Илья Лис всегда работал там, где была работа. Тая стала его временным партнером. Он по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.
  Желтизна разбрызгана на листьях. Легкая прохлада ветерка. Пусто на душе. Любви нет в мыслях. Память затянули облака. Грустно. Бесконечно одиноко.
  Глупо. Никого я не люблю. Так бывает осенью глубокой, в сентябре лишь руку пригублю. Надо просто жизнь переиначить, нужно поменять местами все. Где-то ждет любовь, нельзя иначе. Осень первозданная еще. Осень пролетает желтым солнцем, освещая мир своей красой. Посмотри, дружок, в свое оконце, полюбуйся лиственной лисой, что прошла красиво по деревьям, обнажая ветви от листвы. Желтый мир порывистых стремлений исчезает с ветром до весны.
   Тая вышла на улицу. Есть один период в природе, который любят практически все - это период золотой осени. Она парит в виде желто красных листьев кленов, она царит в виде зелено-золотистых монет листьев березы. Она украшает дома, она застилает светлой листвой дороги. Лучи солнца, и любой цвет неба добавляют свои краски и оттенки в щедрое таинство лиственной красы.
   Чувства людей на фоне волшебного великолепия усиливаются в лучшую сторону. Любовь людская расцветает вместе с листвой, если ее нет, то может нахлынуть небывалое вдохновение, или простое трудолюбие. Люди цветут изнутри, их души подпевают благородной осени. Они тождественны. Хорошие и светлые чувства множатся и превращаются в новое творение.
  Пусть небо слегка хмурится, но неведомые лучи освещают золотистую листву. И вид огромных, царственных букетов, состоящих из целых деревьев, вкрадчиво облагораживают людскую душу. Независимо от возраста Тая всегда ходила на тренировки, вот и на этот раз она пошла на обычную тренировку в спортивный клуб, но после тренировки ее почему - то слега покачивало от усталости. Она увидела березу и обхватила руками белый шелковистый ствол дерева.
   Однако береза сама обхватила девушку своими ветвями и вжала в ствол. Тая оказалась в стволе дерева. Она медленно села на нечто напоминающее сиденье, которое под ее весом пришло в движение.
  Сиденье вместе с Таей стало медленно опускаться под землю, при этом увеличивался диаметр помещения. Она почувствовала торможение, сиденье остановилось. Ее окружал мраморный зал цилиндрической формы.
   В какой - то момент времени перед ее глазами раздвинулись мраморные плиты, она увидела стекло, за которым находился туннель. В туннеле стояли лошади. Стекло медленно отошло в сторону вместе изображением лошадей. Она оказалась действительно в туннеле, где ее ждал мини - поезд. Она села в пустой вагон, поезд набрал скорость и устремился в неизвестность.
   Тая не успела придумать варианты места своего назначения. Поезд остановился без ее вмешательства. Она вышла из вагона, в котором было не более десяти кресел. В небольшой кабине не было машиниста, но поезд поехал дальше, словно не заметил отсутствия пассажира. Тая оказалась на маленькой подземной станции без признаков жизни.
   Вокруг царило запустение, которому было много десятков лет. Она сжалась от страха и безысходности, не видя выхода из положения. Ржавый металл не радовал, с потолка сочилась вода и уходила вглубь земли. Под ее ногами были лужи, словно на рынке, где она была этим утром. Она посмотрела еще раз вверх и увидела полотенце, но не одно, их было много, они были связаны одно с одним.
   Тая полезла вверх по узлам из полотенец. Последнее препятствие она преодолела по металлической лестнице и оказалась в мраморном зале бани. Колодец, из которого она вылезла, закрылся.
   - Нельзя быть красивой такой! - прозвучал под сводами бани мужской голос и добавил: - И такой бедной.
   - Вы кто? - прошептала Тая, излучая свет из своих огромных глаз.
   - Хозяин рынка, где ты покупаешь вещи и даришь. Я купил подаренные тобой вещи. Кстати, на моем рынке их больше не продают, - сказал высокомерно некий хозяин странным голосом.
   - Хорошо, я не буду покупать вещи на вверенном Вам рынке! - проговорила Тая, вполне освоившись с ситуацией.
   - Курточку сегодня купила и кому? Она тебе нужна? Нет! Тебе спасибо сказали? Нет! Что ты все раздаешь?! - гремел мужской голос под мраморными сводами.
   - Я всегда так делаю. Покупаю вещи и дарю тем, кому они нужнее. У моей одноклассницы много детей, я ей подарила куртку, - проговорила Тая, не чувствуя за собой вины.
   - Дареному коню в зубы не смотрят - это твоя любимая поговорка? - спросил мужской голос.
   - Я сегодня видела хвосты двух коней, - заметила Тая, осматривая помещение, в котором не находила никаких говорящих и смотрящих объектов.
   - Не ищи, Тая, меня ты не найдешь. Хвосты лошадей - именно то, что ты заслужила.
   Тая услышала щелчок, словно отключили говорящее устройство. Она села на мраморную скамейку, которой было несколько сотен лет, судя по ее сглаженным формам, но вскоре встала в поисках дверей обыкновенных. Она вспомнила цилиндрическую камеру, в которую опустилась из березы, и решила, что стены в помещении должны раздвигаться. В стене появились жалюзи, за ними - открытое окно. Тая подошла к окну, но это был мираж, а вот стол с едой оказался настоящим. Тае ничего не оставалось, как вспомнить этот день. В памяти всплыло, как продавец рьяно оторвала с проданной куртки этикетку, отвлекая покупателей от сдачи. Покупатели действительно пошли по своим делам, перешагивая лужи. Тая знала свои финансовые возможности и радовалась тому, что могла купить и подарить.
   Тогда она пошла и купила еще вещи, и тоже в подарок. Еще вчера она пыталась найти себе дома некоторые вещи и с грустью поняла, что это невозможно, она их в этом году купила много, но все подарила. А у нее были те, что подарили ей. Загадка.
  Тая вновь села на мраморную скамью и внимательно осмотрела стены, но ничего на них не обнаружила. Ей стало тоскливо в помещении без окон и дверей, но она помнила, что за ней ведут наблюдение, без этого она бы не слышала голоса хозяина западни. Такое состояние для нее было более чем мучительным.
   Чтобы отвлечься, она стала делать упражнения одно за другим, не думая о том, где она и что с ней. После того как она окончательно устала, девушка почувствовала поток свежего воздуха. Одна стена медленно отошла в сторону. Тая быстро вышла из мраморного помещения и очутилась в деревянном доме, в котором стоял деревянный стол и две лавки.
  Человек творит себе подобных, только неудачно иногда, а то вдруг - родится преподобный, а то вдруг - ученая среда. Гены в нем заложены веками, в них все есть про цвет и про глаза, что бывают рядом с небесами, или кареглазая слеза. Видите, меняют жизнь дороги, и растут огромные дома, вот автомобильные потоки, там садов безудержных волна. Солнца луч бежит по стеклам окон, а за ними новенький уют. Электронный мир закутан в кокон, сотовый, компьютер в мир ведут. Космоса дороги нам подвластны, и глубины можно все достать. Можно жить сто лет, нам век подвластен, можно из мартена выжить сталь.
   На столе стоял кувшин с водой. Лежала пачка шоколада. Она выпила воду почти всю, съев несколько квадратиков шоколада, посмотрела вокруг себя, не надеясь найти дверь среди одинаковых досок, окружавших ее со всех сторон. Девушка поставила кувшин на сиденье, положила рядом остатки лакомства и легла на длинный стол, сложив ладошки под щекой. Тая уснула.
   Наблюдатель, мельком посмотрев на монитор, ушел по своим делам. Эта дама его поражала любым своим действием и внешностью. Он не хотел ей причинять зла, но и добро ему было незнакомо, вскоре он вернулся и нажал на кнопку, открывающую дверь.
  
   Тая проснулась от звука открывающейся двери и быстро выбежала в следующее помещение, которое оказалось длинным коридором. Она пошла по коридору и невольно вошла в открытые двери, которые немедленно за ней закрылись. Дама оказалась на площадке, которая под ней закрутилась и остановилась, когда она потеряла ориентир, откуда вошла. Тая осмотрела комнату с единственной дверью, она толкнула дверь, за ней оказалась ванная комната.
   "Хоть так", - подумала она, не задумываясь о выходе из этого помещения. Вверху комнаты открылся люк, из него посыпались пионы. Люк закрылся. Открылось небольшое окно в стене, из него выдвинулся стол с едой.
   Тая взяла в руки переносной телефон и поняла, что звонить она никому не хочет. Она погрузилась в состояние с полным отсутствием всех желаний и пришла в тихий ужас от своей аморфности. Усилием воли она подняла себя, включила ноутбук, но он завис. Она посмотрела в окно, шторы отнес в сторону ветер, в такие минуты в ее телевизоре менялся звук по чьей - то воле и вырубался ноутбук. Как будто кто отрывал этикетку от нее самой.
   Пронзительно - холодное небо открывало душу космосу. Дыхание наслаждалось чистотой воздуха, а руки сжимались от холода в четыре фигурки, каждая из трех пальцев. Но пальцев всего десять, а фигурок получалось четыре. Спрятанные в кармане они надежно охраняли Таю от потоков чужих мыслей.
   Чужие мысли, пущенные вдогонку, надоели ей до безобразия. Она ощущала пустоту в душе от беседы с шефом, который постоянно держал во рту рыбу своих навыков, и оперировал им, как ему вздумается. Подняв над собой рыбий флаг, покрытый чешуйками познаний, он несся на нее с очередной глупостью, прикрытой собственной властью. Надоело. Ей так это надоело, что она с ожесточением вонзила четыре фигурки в глубине своих карманов. Она шла решительно. Ей хотелось забыть свое унижение, вызванное необходимостью подчиняться шефу.
   Впереди замаячила фигура, которую она знала так давно, что вспоминать сколько, будет неправильно. Мужчина был одет во все самое добротное из всего, что продается на этом свете. Качество каждой одежки и предмета просто верещало о своей дороговизне. Тая в своем решетчатом пальто и подойти к нему не могла. Он ее узнал всеми фибрами своего существа. Он чувствовал ее сквозь всю добротность своих одежд. Но они так и не встретились глазами.
   О, это большое искусство идти рядом, сидеть вместе в одном виде транспорта, и не смотреть друг на друга. Фигурки в кармане распались. Тая вцепилась в сумку и смотрела в окно, чувствуя на себе добротный взгляд. Нет, они никогда не были с ним близки даже близко. Они всегда были друг от друга бесконечно далеки. Но, если бы рукав ее пальто коснулся его рукава, то, несомненно, произошло бы короткое замыкание.
   Они специалисты своего дела и никогда не позволят приблизиться друг к другу настолько близко. Он первый покинул транспорт. И ей стало хорошо, она не смотрела, как он выходил из микроавтобуса, но своим присутствием он заставил забыть крики шефа, который после отравления стал сильно нервным, в отношении к ней.
   Как звали человека в добротных вещах? Тихон. Безысходность всегда заставляла ее брать в руки телефонную трубку. Сейчас, когда все ходят с мобильниками, трудно понять привычку тянуть руку к стационарному телефону. Многие от него уже отказываются, не чувствуя в острой необходимости.
   Мобильник соединяет всегда с хозяином телефона, а домашний или фирменный телефон может соединить с кем угодно. В том случае, если Тае остро хотелось выговориться, она набирала автоматически один и тот же номер. На том конце раздавались гудки, но последнее время, данная связь казалась устаревшей и безмерно дорогой, и ее звонок иногда звенел в пустоте, или к нему подходила не та, кому звонила.
  Ваши ногти, как листья березы, золотистей, рисунком полны. Ваши волосы - солнышка слезы распустились на гребне волны. А ресницы висят надо мною, прикрывая пылающий взгляд. Побелеют они лишь зимою, когда осени меркнет наряд.
  
   Ее звали Эмма. Почему? Они вместе работали: Тая, Эмма и Тихон, и сидели в одном отделе. Компьютеров в ту пору не было, но были доски с линейками, расположенными под прямым углом друг к другу. На доски кнопками крепили белые листы бумаги и чертили простыми карандашами, иногда используя циркули, которые не хуже кнопок портили доску.
   Тихон тогда уже ходил в качественных вещах, и очень за ними ухаживал, как и за молодой женой. Была ли она красивой? Она была добротной. В Тае их отношения вызывали легкий призрак ревности, который до сих пор был между ними. Зачем Тая вспоминает Тихона? Все чаще он стал попадаться на ее дороге. Зачем? Жизнь сводит и разводит людей.
   Таю и Тихона развела Эмма, когда они все были молодыми и доски заменяли компьютеры. Эмма ходила в платье с яркими подсолнухами. Ее голову украшала русая коса, которую она заплетала, переплетала и закручивала на затылке. Ее грудь дышала среди подсолнухов, верхняя часть груди выглядывала из желтых цветов и привлекала внимание мужчин.
   Тихон красивый мужчина, а тогда он был молодой и красивый. А рядом с ним цвели подсолнухи, сквозь которые трудно было заметить Таю в серой или синей одежде.
   Тая часто плакала от усталости или обиды. Дома у нее был муж Кирилл, который забирал всю ее женскую энергетику. Могла ли она заглядываться на Тихона? Скорее нет. И он нет. Тихон был братом ее мужа, он видел ее слезы, но никогда ее не утешал. Эмма Таю не успокаивала, она нападала на нее словесно и вела некую доминирующую перепалку.
   Эмме нравился муж Таи, чтобы приблизиться к нему, она приблизилась к ней. Эмма стала приходить к Тае домой под любым предлогом, она легко придумывала любое дело, потом оставалась у нее дома, но без нее с ее мужем наедине.
   Кирилл сам сказал Тае, что Эмма к нему тянется, но ему не нравится ее фигурка, не его формат. Ее его холодность не останавливала. Эмма плотно стала с Таей дружить, успокаивать, настраивать и перенастраивать, если она ей это позволяла. И, естественно, что к Тае домой она ходила, когда хотела.
  
  
  Глава 18
  
   Тихон общался с Таей, если они пересекались по работе, что было довольно редко. Она его иногда видела вне работы. Эмма общение с Таей не прерывала, она стала приглашать ее к себе домой, но не одну, а вместе с мужем. Они перешли на уровень - дружить семьями.
   - Тая, докажи, что щедрость и доброту наказывают, - предложила Эмма.
   - Хорошо. Я купила книги и подарила разным людям.
   - А люди?
   - Некоторые берут книгу, упакованную в пленку, и дарят дальше, иные продают. Зачастую им дареная книга не нужна, они за нее хотят деньги получить, поэтому звонят в издательство, высказывают свои замечания. Потом мне звонят из издательства и с надрывом в голосе передают дареные замечания.
   - Кто виноват в водовороте такой щедрости?
   - Я. Автор не должен дарить свои книги жадным людям.
   - Как их отсеять?
   - На этом месте нужен детектив. Я книгу подарила шефу. У него есть жена. Его жена делает деньги из предметов. Например, ей в магазине подарили нечто, она нашла дефект в подаренном предмете, поставила на уши весь магазин, и ей отдали деньги за предмет, который она не покупала.
   - Тая, ты столько труда вкладываешь в свои книги. А потом их даришь! Надо ли издавать собственные книги?
   - Ты права, надо издавать только экземпляры для себя, для дальнейшей работы над произведениями. Люди, кто издает массовым тиражом свои книги, зачастую живут в домах из книг, я не говорю о легендарных авторах.
   - Есть те, кто продают книги?
   - Те, кто продают книги через магазины, тратят тьму денег на продажу и издание книг. Жизнь так мудра, что легче не издавать, чем издавать книги, лучше не писать, чем писать. Но есть те, у кого пишется само, но само ничего не продается. Поэтому и возникают подарки.
   - Что еще делают с подарками?
   - Выкидывают, читают или передаривают, реже продают. Навязла в зубах эта тема.
   Прогулка молодых женщин во время обеда подошла к концу. На работе у них шторм натуральный. Ветер дует прямо в окно и приносит такие задания, что все ставится с ног на голову. Вчера на сборочный участок пришел шеф, который долго смотрел к чему бы придраться и нашел дверь, которую кинули под окна на улице. Лежит дверь под ржавой трубой и быстро ржавеет.
   Тихон не любил ездить в электричке по одной причине: торговля и пение, то и другое сопровождалось изнуренными голосами, уши затыкать бесполезно. Это такое наказание, что электрички кажутся сущим адом для людей с хорошим слухом. В сети, наконец, появилось сообщение, что торговлю запретят. А пение? Один поет, а за ним еще люди стоят. Им всем надо дать.
  Вновь электричка. Повороты судьбы людей, дорог, речей. Жизнь набирает обороты. А ты, мой друг, сегодня чей? Снега, дома, движенье в окнах сквозь запотевшее стекло, и говор твой, и чьи-то догмы, и много слов уж утекло.
  Стекло зачем-то отпотело, и лужи тающих снегов, кому до чувств-то наших дело и до вязанья веков? Все очевидно, даже просто: флюиды брошенной любви давным-давно вошли в наросты былых терзаний на крови.
  Любви, крови, снега, метели. Обилие капель на окне. Мы чувства разумом одели и не сожгли их на огне.
   А, если человек каждый день вынужден ездить на электричке? Кошмар на электричке постоянный и изнурительный для пассажиров. Уснуть и то невозможно, разбудят и в ухо споют или продекламируют рекламу на мизерную продукцию, которую постоянный пассажир не купит. Тихон любил качественные товары, он покупал их в магазинах, вот и ездил иногда в столицу по привычке.
   Но мелкая продажа так его изводила, что он готов был покупать на ближайшем рынке, лишь бы не слышать соловьиное пение под баян, гармошку и гитару. Тихон заметил Таю, он видел ее боковым зрение, но делал вид, что не видит. С Таей Тихон хорошо знаком, конечно, он ее узнал. Они ехали в электричке, изображая чужих друг другу людей.
   Тихон не водил машину, поскольку все деньги всю жизнь переводил в добротные вещи для себя любимого. Качество для мужчин редкое, но обсуждению оно не поддавалось. Кому чего, он любил Столицу, она с каждым годом становилось добротней со всех сторон. Этого было то, что ему было нужно всегда. Добротность отделки домов, качество асфальта, хорошая отделка салонов поездов в метро и автобусов.
   Магазины становились похожими на дворцы, все вместе его притягивало постоянно. Он ехал в Столицу с удовольствием, кроме электричек, кроме этой мелкой продажи, у него зубы свело, когда стали продавать мороженое хриплым голосом.
   Летом он ездил на поезде к морю, и в поездах продавали мороженое, но такого низкого качества, что вспоминать и то неприятно. Может быть, в городах, которые он проезжал, и было мороженое хорошим, но в поездах это было не мороженое. Тихон всегда зарекался, что не купит мороженое, но покупал, а потом думал, куда его выкинуть, как и те дыни, которые случайно покупал, их протягивали в вагон в пакетах. Покупка не глядя.
   Тая мельком посмотрела в сторону Тихона, который сидел в электричке впереди нее, но мысли поговорить с ним у нее не возникло. Они хорошо друг к другу относились, они полностью друг другу доверяли, они спорили по политическим вопросам до самозабвения и с большим удовольствием. Они пили одни напитки, могли и крепкие напитки выпить с чувством, и продолжить свой спор.
   Если долго бегать по дорожкам, можно растрясти весь антураж. Если никому не ставить рожки, можно не уйти совсем в тираж. Если вам за тридцать - не рожала, значит, пустоцвет опять в цене. Только б ваша лошадь не заржала на семейной, тихой целине.
   На бугорке сидел Борт, охранник дачного поселка. Перед ним поблескивал маленький пруд, затянутый илом и тиной. Кружились деловитые комары. Виднелся маленький домик, рядом с которым паслась коза. Чуть в стороне находился элитный дачный поселок.
   Борт вел наблюдение за окрестностью, он думал. У полковника была сестра Тая, у нее не стало мужа по имени Кирилл... Бывают общительные люди и необщительные, а Кирилл был общительный молодой человек, его день рождение был святым для многих людей. Все считали своим прямым долгом поздравить Кирилла. Но кому-то это могло не нравиться. К Кириллу в дом тянулись и молодые люди, и девушки, и люди чуть постарше. Об этом Борт знал от не менее общительной Таи, от нее же он узнал, что Эмма любила Кирилла, а что тянуть такую новость? Эмма была женой полковника. Дальше можно не и не напрягаться, все и так понятно, почему с этого света на тот ушел общительный молодой человек с кратким именем Кирилл.
   Так да ни так, а на свете жил бедняк, и жил он в старом, деревянном доме, на окраине дачного поселка, где стояла и не падала приличная дача полковника, с неплохими финансовыми запасами. Бедняку богатые соседи были безразличны, он тут жил с рождения, а эти понаехали, понастроили. Привык к соседству бедняк, но к нему не привыкли дачники, он не вязался с их образом жизни, опять же козу держал. Хотя, что греха таить, тонкую тропку дачники протоптали к бедняцкой козе. И бедняк стал богаче от денег от соседей. Но это уже не в тему.
   Кирилл у бедняка козье молоко не покупал... Эту информацию Борт знал. На пригорке, напротив дома бедняка, продолжал сидеть дачный охранник. Он смотрел на дом, рядом с которым ходила коза. Он отмахивался от комаров и думал об убийстве Кирилла, которое произошла на не вверенной ему территории. Дачники грозились лишить его оплаты, если он не успокоит страсти и страх дачников. Этого Борт не понимал.
   И угораздило Кирилла приехать к полковнику! Охранник знал Кирилла лично, да и кто его не знал? Его знал весь дачный поселок... Очаровательный молодой человек, просто обаятельный. К нему люди липли, как комары к охраннику на пригорке. Борт посмотрел на пруд, заросший тиной. Вот буржуи, дома построили, а ничейный пруд лень почистить, а на берегах этого пруда и зарождаются эти кусачие создания - комары. Охранник прибил три комара на собственной шее, и хотел уже покинуть пост наблюдения, да заметил движение на территории дома бедняка. Он пригнулся и растянулся, словно загорает, а сам стал смотреть сквозь траву за хибарой, расположенной за старым штакетником.
   Над штакетником возвышались две фигуры: полковника и бедняка. Один большой и крепкий, второй худой и согнутый, словно сам не пил молоко своей козы. Они разговаривали и размахивали руками так, что коза и та с них глаз не сводила. Охранник слышал крики, но не слышал самих слов, о чем не очень и жалел, он понял главное, что они лично знакомы. А Кирилл точно знал полковника, но неизвестно знал ли он владельца козы - бедняка.
   К чему все эти мысли у охранника? Дело в том, что труп Кирилла был обнаружен у пруда, рядом с тем местом, где в данный момент находился охранник и пытался представить сеть событий минувшего выходного дня. Охраннику дачного поселка нужна была эта работа, и он очень хотел разгадать загадку с большим числом неизвестных.
   Бедняк остался стоять у калитки, а полковник пошел к своей даче. Навстречу ему уже шла его сестра Тая. Они остановились на тропе и стали бурно объясняться. Дальнейшее охранник не видел, по той причине, что почувствовал чье-то дыхание. Он повернул голову и увидел козу, она ходила вокруг него, точно он съел ее траву или примял.
   Охранник вынужден был подняться с належанного места. И тут же услышал смех хозяина козы, тот незаметно подошел к нему.
   - Привет, Борт! - сказал бедняк. - Чего лежишь в одежде? Зеленым станешь.
   - Отдыхаю.
   - Оно и видно. Нет, ты тут за мной следишь, все пытаешься узнать, кто Кирилла приголубил. Так я вот, что тебе скажу: коза не виновата! Коза Кирилла не убивала. А остальное сам узнаешь, если сможешь, а я лично ничего не знаю, никого не видел.
   Борт понял, что его гонят, и что этот мужичок все знает, но ему чем-то рот прикрыли. Да и ему все это даром не надо знать, если бы не грозили оставить его труд без оплаты. Он поднялся и пошел в сторону дач, но резко остановился, оглянулся и увидел, как мужик нагнулся и поднял из травы пистолет.
   Охраннику вновь захотелось спрятаться, ну хоть за травинку что ли, но он стоял на поляне между дачами и домом коза держателя. На его счастье, на поляне лежало два срубленных дерева, он и рухнул за одно дерево. И услышал выстрел, он высунул голову из-за дерева и увидел настоящий бой: полковник стрелял в бедняка. А бедняк в полковника. Таи рядом с ним не было. Но все происходящее походило на дуэль. А коза еще громче запричитала на своем козлином языке. Это рядом с ней упал ее хозяин.
  Переделав кучу дел, можно стать и не удел. Но велик наш скромный ум, много в нем разумных дум.
   Бравый охранник коснулся кобуры из-под личного пистолета. Оружия при нем не оказалось. Теперь он был вынужден изображать третье бревно и вести наблюдения. У дуэли оказалось два сторонних наблюдателя: охранник и коза, стоящая над головой лежащего хозяина. Полковник оказался настоящим и покинул место происшествия на своих двоих.
   Охранник встал и услышал выстрел, в его бревно врезалась пуля. Он пошатнулся, не зная, что ему дальше делать и ему страшно расхотелось здесь работать, и деньги его уже не прельщали, хотелось просто жить, и без выстрелов в баррикады.
   - Сюда ползи, - услышал охранник женский голос, и увидел Таю, лежащую за вторым деревом.
   Охранник нагнулся и вытянулся на траве, он пополз на женский голос. Они оба расположились за вторым стволом более крупного размера.
   - Борт, ты не бойся, это они холостыми патронами развлекаются, - сказала спокойная Тая.
   - Но хозяин козы лежит, а Ваш муж Кирилл убит.
   - А ты сюда ходил в разведку? - спросила спокойно Тая.
   - А тебе Кирилла не жалко? А меня из-за его убийства хотят наказать.
   - Кого-то наказать надо, а тебя наказать легче всего, но не за что.
   - Лучше я отсюда уйду, - пробубнил охранник.
   - Нет, ты прошел проверку боем, теперь ты наш человек. Просто у моего брата полковника есть хобби, он любит стрелять.
   - И он убивает твоих мужей? - ехидно спросил Борт.
   - Это ты хватил, Кирилл мой единственный муж, лучше его на свете мужиков нет.
   - Хочешь сказать, что мужиков после смерти твоего Кирилла не осталось?
   - Я не говорила, что Кирилл убит. Он жив.
   Борт от неожиданности сел:
   С чего он жив, если его труп найден у этого пруда в последний выходной день?
   - Не пори ерунду. В прошлый выходной отмечали день рожденья Кирилла, все немного перебрали, немного постреляли, но все остались живы, как всегда.
   Борт посмотрел на молодую женщину и решил, что она не в своем уме от горя, хотя внешне она выглядела вполне адекватно.
  Тая не стала спорить с охранником, а встала и пошла в сторону полковника.
  Борт сел на бревно, но тут же поднялся и пошел посмотреть на бедняка с козой.
   Бедняк лежал. Коза бродила рядом, словно была привязана к хозяину веревкой. Комары кружились, на лоб мужчины садились мухи, но он их не отгонял. Крови не было видно, но дыхания тоже не чувствовалось. Охранник взял руку бедняка, пульс он не уловил. Ему захотелось завыть волком, но луны на небе еще не было.
   Борт посмотрел в сторону дачного поселка, там царила величественная тишина. Полковника и Таи не было видно. Ему захотелось элементарно набрать 02 и 03, но эти услуги в данной местности практически отсутствовали. Теоретически они были, но далеко. В старых деревушках всегда есть бабки на такой случай, но здесь старых домов не осталась, кроме этого, вмиг осиротевшего.
   Коза паслась рядом и чувств не выражала. Борту пришла в голову мысль, что козу пора доить. Коза поняла его мысли и согласно кивнула головой. Охранник взял козу за веревку и повел ее к дому. Доить коров ему еще не приходилось, но ее вымя требовало вмешательства извне. Она поила своим молоком всех желающих из поселка.
   К моменту дойки со стороны дач подошла пожилая женщина, она увидела Борта, пытающегося доить козу, засмеялась и предложила свои услуги. Борт тут же вскочил на ноги и отдал козу женщине, в которой узнал мать полковника, сказав, что ее хозяин задерживается, и просил подоить козу.
   А сам быстрым шагом пошел к поселку, но дойти до него ему вновь не удалось. Навстречу шла жена полковника Эмма и несла букет цветов к тому месту, где лежал второй труп за одну неделю.
   Этого Борт допустить не мог, он остановил женщину с цветами и спросил:
   - Вы к пруду едете? Там сегодня травили комаров, чтобы они не размножались и хождение в данном районе запрещено.
   - Нет, так нет, - сказала Эмма и повернулась лицом к дачному поселку.
   Борт шел рядом с Эммой, пытаясь задать вопрос по поводу Кирилла, но она отмалчивалась, и диалог с охранником не поддерживала. А ему хотелось одного: сесть в проходящую электричку и уехать подальше от этих мест. Но врожденная честность и чувство ответственности не позволили ему побежать в сторону железнодорожной станции.
   Борт пошел в маленькую амбулаторию, небольшой оплот медицины в данной местности, и пригласил фельдшера к трупу. По дороге он рассказал, что проходил мимо пруда и заметил козу, рядом с лежащим на земле человеком. Надо бы зафиксировать смерть человека. Женщина оказалась словоохотливой и сказала, что в прошлый выходной на этом месте тоже был найден труп человека по имени Кирилл. Борт на это ответил, что жена Кирилла утверждает, что он жив.
   Фельдшер посмотрела в глаза охраннику:
   - Это вам Тая сказала, что Кирилл жив? Она наговорит.
   - Тогда объясните мне, что здесь происходит? Почему люди гибнут, и никто никого не ищет?
   - Ой, е, е... - пробормотала про себя женщина и добавила, - а мне, зачем знать лишнее? Мне хватает других проблем.
   Борт подумал, что тут ни у кого ничего ему не узнать. Они подошли к пруду. Труп хозяина козы лежал на месте. Фельдшер посмотрела на мужчину, на глазах у нее навернулись слезы.
   - Это мой бывший, теперь еще и покойный муж, - тихо проговорила женщина.
   - А почему вы не говорите, что он жив? Да объясните мне хоть что-нибудь! - в сердцах воскликнул Борт.
   - Хорошо. Полковник любил пострелять, очень любил, причем он не любил стрелять в стенды и тарелочки, ему живые мишени подавай. Мой-то олух и согласился быть живой мишенью, ему за это еще в прошлом году козу подарили. Полковник стрелял холостыми и не в самого человека, а поверх его головы, словно на голове человека яблоко еще лежит. Это мне он рассказывал, - и она показала рукой на труп.
   - Тогда почему пастух козы умер?
   - Сердце не выдержало, со страха умер, я его об этом давно предупреждала.
   - Так, если пастух умер от страха, то где Кирилл?
   - Борт, ведь тебя так зовут? Нас тут мало, я всех по именам знаю, забудь ты все, как страшный сон.
   - Но Тая говорит...
   - Тая она наговорит. Нет Кирилла, и его убил далеко не полковник.
   У Борта от удивления глаза раскрылись так, что в них мошка залетела, и он стал ее доставать. Но фельдшер с этим справилась быстрее. Борт поморгал ресницами, смахнул слезу.
   - А кто?
   - А сам догадаться не можешь?
   - Нет. Я знаю, что у них был любовный квадрат и больше ничего. Потом я видел, что пастух поднял в траве пистолет. И они стреляли с полковником друг в друга, как дуэлянты.
   - О, уже ближе. У них тут ни квадрат был и не треугольник, а звезда. Пастуху моему Эмма нравилась, это он в чистом пруду тину развел, в честь нее. Удивился? А я нет. Это ты думаешь, что пастух бедняк, а ты был в его доме?
   - Нет.
   - Пойдем в дом, заодно на козу посмотрим.
  
   Женщина, подоившая козу, сидела на скамейке у штакетника. Она с улыбкой встретила фельдшера. Фельдшер завела козу в сарай и закрыла. И все втроем зашли в дом. Внутри дом был опутан проводами. Кругом валялись обрезки металла и проводов, откусанные от элементов объемного монтажа кусочки выводов. Валялись зеленые платы, стояли странные приборы. Хаос был первозданный, без женского вмешательства.
   - Борт, теперь вы поняли, почему мы вместе не жили?
   - Я понял, но не понял почему...
   - Не продолжайте, знакомьтесь, это мать полковника, Анна Григорьевна.
   Борт посмотрел на пожилую женщину, недавно доившую козу, и нашел нечто общее между ней и Таей.
   - Пастух козы был заслуженным изобретателем в старые времена. Он интересный собеседник и Эмма приходила сюда, чтобы с ним поговорить. Это не нравилось полковнику и Кириллу, и длилось это пару лет. Полковник и придумал эту стрельбу, чтобы разрядить душу свою и пистолет холостыми патронами. А Кирилл был более прямолинейный и лез к пастуху - изобретателю с ревностью.
   Анна Григорьевна села на табурет и почти не слушала слова фельдшера.
   Зато Борт, предчувствую развязку событий, весь напрягся.
   - Я ничего не придумываю, - сказала фельдшер, мне Тая все рассказала. Она говорила, что Кирилл со всеми всегда был обаятельный, но всегда имел одного врага, с которым душу отводил. Он специально приезжал к полковнику на дачу. Потом шел на пруд к пастуху и изводил его издевательствами. Пастух терпел это пару лет, да не выдержал, когда увидел Кирилла и Эмму, гуляющих у пруда. Решил бывший изобретатель отмстить насмешнику. Он получил в подарок от полковника уже в этом году пистолет, и слегка изменил конструкцию пистолета. Результат - убитый Кирилл без следов преступления. Он у меня взял ампулу с ядом, якобы комаров потравить у пруда, да сделал пулю по личному специальному заказу, и послал ее в Кирилла.
  Обгорелая лягушка выползает из травы, улеглась на брюшко, не поднимет головы. Подожгли траву - загубили жизнь, я их не пойму - ускользает мысль.
   Борт уже понял, что денег ему не видать, как своих ушей, если только в зеркале пруда с тиной. Он оставил женщин в доме и пошел к пруду. Он помнил, как пастух поднял пистолет. Борт медленно обходил берег, и ему повезло, он нашел пистолет под корягой. Действительно он был сильно изменен, и грубо переделан.
   Рядом как из-под земли появился полковник:
   - Борт, нашел улику против пастуха?
   - Да.
   - Да не волнуйся ты, пистолетов у нас было несколько. Только к Эмме не подходи.
   - В пруду.
   Разговор поддержала коза, выпущенная фельдшером из сарая. Из диалога с козой Борт решил, что Кирилл жив, а бедняк помер сердечный.
  Любовь, поверьте, меркантильна, она от чувств порой стерильна. Сказала чушь? О, не шутите, Вы путь проблемный повторите.
   Тая и Кирилл приехали зимой на дачу. Она думала здесь непролазный снег, но дорога оказалась вполне сносной для зимней оттепели, было видно, что здесь чтят хорошие дороги и дорожки внутри дачных участков. Холод пронизывал двухэтажный домик. Кирилл подключил котел для обогрева, благо электричество к участку было подведено. Тая пошла на кухню, обнаружила небольшие запасы еды, приготовила ужин из того что было, да и по дороге они прикупили продукты.
   В холле стоял небольшой телевизор, они сели на диван, еду поставили на столик. Поели. И потянулись друг к другу со всей страстью оторванных от окружающих людей. Свобода на звуки и чувства - главное достоинство дач.
   Тая встрепенулась, спросила про душ. Оказалось, что душ есть, надо только включить водогрейку. После водных процедур они разместились на диване в холе, постелили белье, лежащее в шкафу.
   Кирилл уткнулся в шею Таи, чувствуя ее запахи, потом обнял тело жены. Она запустила руки в его шевелюру, она путешествовала в его волосах, потом поцеловала шею. Он подключился к поцелуям и перехватил ее губы губами. Она приникла своим телом к его телу с упоительной для мужа нежностью. Тела их пришли в движение. Ненасытность от ощущений поглотила их полностью. То он был наездником, то она становилась лягушкой, то они превращались в иероглиф, похожий на ножницы. Устав от наслаждения они уснули.
  
   Утром страх от преследования прошел. Тая позвонила по сотовому телефону Эмме, та взяла сотовый телефон со столика, посмотрела на имя "Тая", вращающиеся на экране.
   - Эмма, со мной все нормально. А вы как? Все здоровы?
   - Тая, у нас все хорошо, есть предложение: поживи в квартире своей матери или в моей квартире.
   - Я могу вернуться в свою квартиру, но тогда мне будет далеко ездить на учебу.
   - Тебя переведут.
   Тая вытерла набежавшую слезу. Это заметил Кирилл.
   - Тая, что случилось?
   - Эмма предлагает вернуться туда, откуда я пришла, - и она залилась слезами. И, всхлипывая, добавила, - но я привыкла жить с ней и братом! А дома я буду одна!
   - А я? Ты меня в расчет не берешь? - спросил Кирилл.
   - Кирилл, ты сам живешь в семье, вас и без меня много!
   - А мы будем жить у тебя.
   Тая вытерла слезы, глаза заблестели, появилась улыбка. Она прильнула к Кириллу, и они вновь повалились на диван, довольные жизнью. За окном таял снег, вода текла из-под снега на асфальт и утекала по наклонной плоскости. Тая шла по строящейся улице, с одной стороны дома стояли лет 9, а с другой на месте снесенных деревянных домов возводили новые дома, с более дорогим фасадом. И это правильно, она, как будущий строитель всматривалась в технологию строительного процесса. Ей было все интересно, и как получаются панели, прямо на стройке, и как облицуют дом кирпичами. Она шла медленно и разглядывала кирпичи, а на нее сверху смотрели строители.
   Один молодой строитель стал перед ней на пятом этаже фортели выкидывать, она испугалась за него и пошла быстрее. Под ногами у нее хлюпала вода, тихо лежал снег, покрытый свежее выпавшей крупой. Низкое небо с проблесками голубизны внушало ощущение весны. Чувства уныния у нее не было, свежий почти весенний воздух радовал. Закрытые в честь воскресения магазины не удручали. Поток машин и автобусов не раздражал, он был значительно меньше, чем в рабочий день. Плакаты приглашали на выборы.
   Рядом с Таей шел Кирилл и не замечал ее наблюдений за окружающим миром. Он просто перепрыгивал через лужи в снегу или обходил их по тающим сугробам. Его сиреневый плащ вместо рюкзака висел за спиной.
   Один из рабочих, тот, что загляделся на Таю, оступился и полетел вниз, мимо металлических стоек, окружавших место работы строителей.
  Ощущение лыжного полета, уверяю, нечем заменить. Лес чарует лыжного атлета, когда надо скорость покорить. Отдыхают все стриптизы мира: лыжники на лыжах лучше всех. Их фигуры в Олимпийских играх - сказочный, волшебный чудный миг!
   Кирилл шестым чувством почувствовал неприятность, нажал на сиреневую кнопку, падение строителя замедлилось, а за спиной у Кирилла развернулись сиреневые крылья, и он в долю секунды подхватил на уровне второго этажа, падающего человека. Строители со всех домов смотрели на сиреневую птицу, которая подхватила парня строителя и поставила его на землю, и тут же исчезла.
   Тая с восторгом наблюдала за подвигом любимого человека, который уже стоял рядом с ней, а сиреневый плащ исчезал за его спиной медленно, но верно. Она трогательно поцеловала спасателя, и они через два шага сели в проходящий автобус.
   Они приехали в квартиру Кирилла, так как он решил, что некоторое время они поживут с его родственниками. Галина Андреевна искренне обрадовалась возвращению сына и его подруги, она была рада их союзу. А Таю мучило новое желание, она захотела плащ сиреневый в личное пользование. Ей не хотелось ни с кем общаться. Она мысленно повторила ситуацию, когда Кирилл был Сиреневой птицей. Она поняла, что у него остался Сиреневый плащ, действующий по воскресеньям.
   Тая поднялась по лестнице в комнату Кирилла, где уже лежал сиреневый плащ. Она пыталась взять его в руки, но плащ, словно мяч, подпрыгнул, и лег на шкаф. Это ее заинтересовало, но не отпугнуло. Она села на постель и стала смотреть на плащ. А плащ от ее внимания стал излучать семь цветов радуги по очереди. Над шкафом засеяла радуга.
   Красный луч попал в глаз Таи, и она медленно, но верно превратилась в диву в сиреневой мантии. Она сидела по центу постели, скрестив ноги и выставив руки по типу тюльпана. Радуга над шкафом исчезла, в комнате царил сиреневый цвет.
   В комнату зашла Галина Андреевна, она посмотрела на Таю и не очень удивилась:
   - Тая, ты Сиреневая Птица Вечерней Зари?
   - Я - Сиреневая Богиня Солнца!
   - Завернула, важно выйти из этой ситуации без потерь. У нас есть морская соль, можно полежать в ванне и немного прийти в себя.
   - Служите мне, и я тебя отблагодарю! - величественно произнесла Тая.
   - Да уж ладно, налью я для тебя воду в ванну и насыплю морскую соль.
   Тая вошла в ванную комнату, повесила мантию, разделась и легла в ванну с морской пеной. Она лежала за сиреневой занавеской и крутила ногой с маникюром, соль действительно ее немного успокоила, и утвердила ее веру в то, что она Сиреневая Богиня. Мыслей в голове практически не было, она расслабилась. Странное облачко закрутилось перед ее лицом, она встала и почувствовала необыкновенную легкость, вода с ее тела испарилась, она надела на голое тело сиреневую мантию вместо халата и вышла из ванной комнаты.
   Она несла в себе божественную красоту. Отец и мать Кирилла, сидевшие в общей комнате у телевизора, удивленно посмотрели на Таю и почтительно наклонили голову, когда она мимо них прошла к лестнице на второй этаж. Отец Кирилла и слова не мог вымолвить, он только схватил руку Галины Андреевны и сжал ее.
  
  
  Глава 19
  
   Кирилл лежал на своей постели в полудреме. От теплого свечения, исходящего от Таи, он приоткрыл глаза. Перед ним стояла божественная девушка, в сиреневом халате, облегающем ее фигуру, без признаков выступов от нижнего белья.
   Он откинул одеяло, приглашая Таю к себе. Она не двинулась с места. Глаза ее блуждали по телу Кирилла в полоске одежды:
   - Нет, мне нужно сиреневое, атласное постельное белье.
   Кирилл помнил, что родителям подарили комплект именно такого постельного белья, и оно лежит у них в шкафу. Он встал и пошел за бельем.
  Вся жизнь - борьба существования, и недалекие мечты, и чувства бывшего предания, и виртуальные листы. А за окном мороз иль ветер, или туман и пустота, а до тебя два километра, а я печальная одна. Я не зову и не страдаю, и отчужденность на века, любви страницы не листаю, не жду забытого звонка.
   Тая села в сиреневое кресло, которое до ее похода в ванную комнату, отсутствовало, эта родители Кирилла предусмотрительно принесли его из своей комнаты, а теперь они стояли на пороге, они видели, что Кирилл из комнаты вышел.
   - Галина Андреевна, Кирилл сегодня спас строителя.
   - Он это может. А с тобой, что произошло?
   - Мне в глаз попал луч со шкафа, где лежит сиреневая мантия.
   - Это опасно, ты можешь зазнаться, и ничего хорошего из этого не будет.
   - Я была немного готова к этому. Что мне делать? Мне очень хочется повелевать вами, я еле сдерживаюсь.
   - Кирилла ты уже послала за сиреневым постельным бельем. Он принесет белье, ты его заставишь надеть сиреневую пижаму.
   - Откуда вы все знаете? Бред какой-то.
   - Я живу в этой квартире.
   - Чем все кончится?
   - Этого никто не знает, но быть твоей слугой мне не хочется, можешь пойти другим путем и делать добро людям сама. У тебя есть сиреневая мантия, она обладает одной возможностью: по понедельникам ты можешь совершать одно доброе дело, пожалуй и все. Но можешь войти в раж. Кстати, привези нам нашу внучку от своих родителей.
  Но просьбу Галины Андреевны Тая уже не слышала, она уснула.
  Мать Кирилла и Тихона звали Галина Андреевна. Это была невысокая женщина с умными глазами, но с редкими волосами. Женщина она была хозяйственная, всегда делала зимние заготовки, которые хранила на антресоли. Кухню она украшала поделками собственного воображения.
  Очень давно у Галины была однокурсница Ираида. Данная история началась во времена существования очень Большого союза стран. Союз стран располагался на двух материках, соединенных горным хребтом, в южной части которого и родилась героиня романа Ираида. Что можно о ней сказать? В южных горах она жила до своего отрочества, юность ее протекала на севере Степной страны, примыкающей к южным горам.
  Над рекою широкой и вольной город солнечных бликов стоит, как оазис, в степи привольной, Павлодар над землею парит. В солнечных лучах, чуть припыленных, улицы раскинулись в степи, в красочных домах озелененных, лоджии пристроились в тени. А дома украшены мозаикой, ласковым теплом они полны, плещут воды хитрые, как заинька в набережную сказочной волны.
  Город, ты теплом своим и светом в душу навсегда ко мне вошел, добрым и приветливым рассветом, к счастью всю дорогу мне нашел.
  
  После трудов праведных пшеничная дама поехала в обычный санаторий. Санаторий начинается с дороги. Нет, он начинается со сборов, когда на руках есть карта санаторная. Все вещи разложены по стопочкам. Выбирается чемодан на колесиках. И Ираида Владимировна без ошибки выбирает чемодан мужа: большой и скромной расцветки. В него вошли все вещи, все, что она хотела взять с собой. Но чемодан она не смогла приподнять. Пришел муж поднял чемодан, но ехать-то Ираиде Владимировне. Достает она остальные сумки и чемоданы. Скромно выбирает свой яркий чемодан меньшего размера. В него все не вошло. Рядом выросла кучка отвергнутых и нужных вещей. Часть из них она укладывает в ручную сумку.
  Вода вкруг острова святая. Плывешь по ней. Тебя люблю, но от любви давно не таю, пусть губы милые ловлю. Спасибо, милый за науку, мне легче жизнь переносить, забыла я с тобой про скуку. Пора и жать, пора косить. Красиво там, где ты все любишь, плачу любовью за любовь. И рада, что меня не судишь, и в наших чувствах - снова новь. Я оценю твои усилия: в запасе добрые дела, нас не покинули все силы, еще крепки наши тела.
  Еще любовь не позабыта, еще ясны глаза любви, нам не страшны проблемы быта, и горячо еще в крови. Есть кабинет и это чудо, что нет людей, спокойно мне. Судьба летит куда-то круто, мечтой пришел ко мне во сне.
   Сбор тех, кто едет в санаторий, находится рядом со станцией метро. Но отпустить ее в метро с сумками дочь Лариса не согласилась и повезла мать на автомобиле, по дороге заехали на рынок. Вещей на рынке много, но купить себе Ираида Владимировна уже не могла. Дочь купила то, что нужно было ей, и они продолжили дорогу. Подъехали к метро. Недалеко толпилась толпа людей с чемоданами, к ним примкнула Ираида Владимировна.
   Она сделала шаг к будущему отдыху, дочь уехала.
   Молодое поколение перешло на сенсорные телефоны, в которых есть все необходимые функции связи. Ираида Владимировна пользовалась сотовым телефоном без интернета, ей хватало телефонной связи, СМС, фотоаппарата и времени крупными цифрами. Таким телефоном она могла пользоваться без очков. В ноутбуке интернета в санатории не было, а у соседки по комнате с современным сенсорным телефоном интернет был. Пожалуй, это основное преимущество соседки и еще она была моложе не 9 лет.
   6 дней пролетели довольно быстро. За это время население санатория увеличилось в два раза. Лето. В стране чемпионат мира по футболу. В санатории - танцы вечером, а до вечера процедуры, тренажерный зал и столовая три раза в день. О чем писать, если Ираида Владимировна живет в санатории без романов, отошло ее время, но у других есть санаторные романчики, хотя очень мало. Люди все больше лечатся и кушают, да смотрят на природу и друг на друга.
   Соседка пишет дневники в записной книжке, когда Ираида Владимировна это узнала, перестала рассказывать о себе, разговоры все витают вокруг жизни в санатории. В центре внимания всегда переодевания, выход из комнаты похож на выход на сцену. Людей много везде на небольшой территории.
   Старый парк, пронизанный восьмью аллеями, каждый приходится пересекать в разных направлениях. Корпус, столовая и клуб находятся на одной стороне парка и это просто удобно. У столовой зачастую продают землянику стаканами, зелень и малосольные огурцы. Вещевой рынок приютился в фойе кинотеатра, расположенного перпендикулярно столовой.
   Лечебный корпус и питьевая галерея используют местную минеральную воду. Если первая вода почти обычная, то вторая вода уже с привкусом, а четвертая просто оригинальная. Но ванны делают из первой воды. Жирки сжигают циркулярным душем из первой воды и танцами.
   Танцевальная площадка в вечернее время - это натуральное средство для похудания и развлечения. Песня о санатории - гвоздь программы.
   Три часа ночи, почти четыре. За окном поют птички; "Сим, сим, сим".
   Естественно, что танцуют в основном женщины, а мужчины стоят за пределами танцевальной площадки. Каждая пара находится под прицелом взглядов. Любая одежда запоминается, а потом говорят: "Он ей платье купил". Судя по разговорам, кто есть кто - неизвестно. С мужчинами не разговаривала и не танцевала. Соседки по столу шутят, что если кого пригласить на танец, то потом будет о чем писать. Совет хороший, но Ираиде Владимировне он не подходит. Куража нет. Вот она и пошла в бассейн, вместо танцев плавала туда-сюда сорок пять минут.
   Маленькие радости находятся, а большие расходятся.
   Себя можно чувствовать молодой и похудевшей, но посторонние все равно видят перед собой пожилую женщину, которая пляшет и танцует, но мужчин не привлекает. И вдруг. Белый танец. Он рядом. Танец. Грубый вопрос:
   - Вы откуда приехали? Как Вас зовут.
   В женщине от вопросов мужчины возник один ответ:
   - Всегда на отдыхе это первые вопросы. Вы сейчас пойдете танцевать с другими женщинами.
   - Все проехали.
   Танец продолжался. Одна рука на плече, вторая в его руке, которая чувствовала себя неуютно. Она вторую руку положила ему на лечо.
   - Вы меня совсем своим сделали - грубо сказал он.
   Танец продолжался. Она чувствовала себя не в своей тарелке.
   - Вы слишком сексуальны, чтобы с Вами танцевать - выдал он необычную для нее фразу.
   Танец кончился. Музыка сменилась. Толпа стала танцевать под ритмичную музыку. Они держали друг друга в поле зрения, но в глаза не смотрели.
   Медленный танец. Он подошел совсем рядом. Она сказала:
   - Идемте танцевать.
   - Что Вам от меня нужно?
   - Танец.
   - А, может быть, Вам нужно волшебство? - раздраженно спросил он.
   - Только танец.
   Они разошлись в разные стороны. Танцевали ритмичные танцы рядом, но не вместе. На парный танец мужчина пригласил женщину в длинной кофте и длинной юбке. Она была с темными, ровно подстриженными волосами до середины шеи. На следующий танец он пригласили невысокую, но молодую девушку в юбке средней длины.
   Этого мужчину Ираида Владимировна заметила несколько дней назад, как только он появился на танцевальной площадке. Он обычно топтался в центре танцующих отдыхающих или в центре площадки. Женщина тогда вокруг него крутилась в розовой юбке разной длины по периметру. Прическа у нее была похожа на ее юбку: с одной стороны головы волосы были очень коротки, а с другой стороны головы длинные. Их пара просуществовала два танца.
   Бижутерия - удел санатория. Все вещи и украшения не привезешь, а если участвовать в мероприятиях, то надо постоянно менять облик. Кто мало взял вещей, тот ходит грустный. Купила Ираида Владимировна себе два кольца и сережки с цирконием. В украшениях центром было синее стекло, которое изображало его величество сапфир.
   Женщина под семьдесят лет сделала маску для лица и для рук, которую купила на том же прилавке, что и кольца. Лицо у нее было практически без морщин, а после маски стало совсем молодое. Она с двадцати лет ухаживала за лицом. Сколько денег вкладывала в массажи, маски и кремы! Вот старость и не была для нее старостью. Все в меру.
   Вечером она слегка закрутила волосы. Лицо покрыло тонким слоем пудры. Нанесла серые и темные тени на веки, провела черным карандашом небольшие полоски над ресницами. Добавила губную помаду на губы.
   Соседка по комнате, которой всего под шестьдесят лет, пришла в восторг от ее нового облика. Обе женщины оделись по погоде, танцы были на улице, и отправились танцевать.
  Танцевальный зал под небушком, а в столовой каши, хлебушко. Гладь бассейна привольная, отдыхающих жизнь вольная. А листочки, как салфеточки, все цветут на липах веточки. Тульской области окраинка, да ведь это просто Краинка, санаторий водный, грязевый, отдыхающие - князи здесь. А листочки, как салфеточки, все цветут на липах веточки. Если сделаешь все правильно, станешь сильной ты на Краинке. А влюбляться просто некогда, а конфеты ешь из Вологды. А листочки, как салфеточки, все цветут на липах веточки.
   Мужчина в белой рубашке пришел и стал танцевать недалеко от Ираиды Владимировны, посматривая ей в лицо. Она, чувствуя его взгляд, глазами с ним не встречалась.
   Медленный танец он танцевал с невысокой женщиной в куртке, похоже, он ей тоже нагрубил, и потом уже сидел один. Ираида Владимировна стала танцевать ритмичный танцы там, где ему ее не увидеть, а ей его. Он вскоре ушел. Она решила, что он местный. И успокоилась.
  Танцует круто одинокий мужик красиво. Слегка подкачен, очень строгий. Все мысли льстивы. Но речь груба его прямая, текст без извилин. В июне нет покоя мая, он сыч иль филин. И я купила вдруг стекляшки, пред ним блеснула. Не понял мысли он Наташки, иль рядом Тула. А он стоит перед глазами уже неделю. И песни льются голосами, но нет Емели. И танцы, танцы среди парка вмиг потускнели. А он ушел один под арку, но вальс успели. Возможно, был он здесь по брони, чтоб танцевали. Какие здесь деревьев кроны! Для чувств позвали.
   Надо сказать, что врачи в санатории помнят о людях, Ираида Владимировна уже была два раза у терапевта, раз у гастроэнтеролога, делала УЗИ. Ходила на процедуры и в тренажерный зал, добавила бассейн и не пропускает танцы. Результат? Брюки, в которых она приехала, с нее просто свалились с закрытой молнией. Еще? Номер на третьем этаже, и раз 5-6 в день поднимается и спускается вместе с соседкой по номеру. Жизнь бьет ключом
   Как-то так. Отдых в санатории близится к завершению. Подошли к концу процедуры в лечебном корпусе, стоят птички подписей напротив занятий в тренажерном зале и в бассейне. Осталось три дня и три ночи. Один визит к врачу. Досмотреть 2 серию кинокартины в кинотеатре. Еще есть танцы вечером, но уже нет прежних пар, все пары обновились, а одиночек намного больше. Зачем ходить в санатории на танцы? Встряхнуть организм от быта.
   Танцы - это четыре быстрых танца, когда танцует толпа и один медленный, когда танцуют пары. Ираида Владимировна прочно занимает место среди одиночек. Она может поменять круги общих танцев, но принцип белого танца для нее окончательно перешел в ранг невозможного. Вот воду себе она выбрала не без помощи врача: утром 4, вечером 1. Вода 2 ей не подходит.
   Третий раз ходила к реке. На этот раз ушла с соседкой по столу за реку, через мост. Места красивые. Огромное поле, холмистый горизонт, а дошли до сосен. В этой местности растут и цветут шикарные липы. Черемуха не цветет, на ней уже черные ягодки. Прошли по полю. Солнце печет. Летний зной.
  Огромные древние липы цветут где-то там в вышине. Аллеи прямые могли бы стать вышивкой на простыне. По ним ходят прямо и косо, по ним все дороги ведут, то к клубу, где можно с откоса смотреть на экран старых пут. То прямо пройти до столовой, в большой и загадочный зал, с диетой, до боли знакомой, и гулкий как будто вокзал. Пройти от статуй и их лепки лишь к корпусу с дивной водой, и убраны в парке все щепки, что падали в ветер волной. И манит людей танцплощадка, здесь ужин уходит за час. Движения лечат нещадно, но пары так редки сейчас.
   За столом в столовой сидели четыре женщины. За полмесяца они сдружились. Сегодня одна из них уехала домой. Она родилась в пяти километрах от города, всю жизнь работала на одном заводе инженером - расчетчиком. Получает от завода добавку к пенсии. Рост средний женский, фигура до 67 лет в норме, одевается нормально, волосы со стрижкой по моде 80-х. женщина улыбчивая. У нее точно есть мать и брат, с ними она и живет. На танцы она не ходила, проходила их мимо.
   Рядом с ней сидела женщина 72 лет. Выглядела она резко старше, перенесла инсульт, руки у нее вибрируют, когда она масло на хлеб намазывает. Она любит ходить по окрестностям. Она родилась в Сибири. У нее есть сын и дочь, внучка. Лицо у нее благообразное, рост и фигура среднее. Волосы седые, завязанные в хвостик. Ходит в основном в длинной юбке в клетку. Мать и бабушка у нее были ссыльные. В столице живет лет 9.
   Рядом с Ираидой Владимировной сидела худощавая, высокая женщина родом из южного города. После института работала 46 лет на заводе бухгалтером. В столице живет официально года 4, и 6 лет, как приехали. Она купила с мужем квартиру. Они сделали ее, и он умер, не дождавшись внуков. Дочь живет в Питере, детей нет. Сын живет в столице, детей нет. Дети у нее успешные, но без потомства. Женщина очень скромная, очень экономная. Любит ягоды, постоянно их покупает стаканами у местных продавцов.
   Что еще объединяет женщин? Сотовые телефоны, а не смартфоны. Видимо, их мозги уже заполнены информацией, и осваивать сенсорные смартфоны им не с руки.
   Липы цветут. Вековые липы отцветают, дождь смыл цветы с деревьев и повсюду видны желтые соцветия, они скатываются в клубки, липнут к ногам и разносятся по корпусам. Все дорожки липового парка покрыты плитками железобетонными, между ними растет зеленая травка, которую усердно закрывают желтые цветки липы.
   С погодой повезло, две недели были летние, ходили в легкой и светлой одежде. Сегодня прошел скромный дождь. На развернутом зонте еще не высохли все капли, а уже птички чирикают.
   Речка плавно несет свои воды. Вчера на ней рыбачили два рыбака и одна рыбачка. Ираида Владимировна гуляла с благообразной женщиной до реки, где находится мост, и, где находится серо - водородный родник. К нему ходят за молодостью, утверждают, что если умываться водой из пахучего родника, то лицо становится молодым и гладким. Деревенские дома с каждым годом становятся приличнее, или старые ремонтируют, или возводят новые.
  
   Киоск в деревне стоит у поворота к роднику, в нем даже мороженое есть в холодильнике. Все прилично. А вот дома в санатории несколько ветшают, дожди краску лихо смывают с кирпича. Внутри много скрипа. Линолеум положили на паркет, любой шаг по такой поверхности вызывает скрип. Еще жутко скрипит матрас на кровати от любого поворота, в ночи этот звук усиливается.
   Потолки высокие, вверху висит лампа, два пожарных пластмассовых корпуса, с десяток подтеков. Обои в цветочек, в некоторых местах они залеплены обоями совсем другого рисунка. Это называется бюджетный номер для отдыхающих по социальной путевке. Кроме трех кроватей, стоят два квадратных столика из светлого дерева, с точеными ножками. Столешницы их давно стерты, видные следы светлого лака.
   На подносе кувшин для воды и два граненных стакана. Слышно жужжание мух. Зонт почти высох. Жизнь прекрасна. На танцы вчера не ходила. Сильно болели ноги. Желудок здесь лечат водами и диетическим питанием. Ноги устали от избытка движения: тренажерный зал, бассейн, танцы, прогулки по окрестностям. Вечером пришлось ноги мазать мазью от ступней до поясницы. Сегодня боли уменьшились.
   Солнце появилось. Санаторий на тысячу с лишним мест, с тремя источниками, с 8 корпусами, со столовой, физкультурным комплексом, с медицинским корпусом, с домом культуры, с административным корпусом и с двумя танцплощадками: летней верандой и зимним залом. Спасибо санаторию с большой историей в 174 года. А ремонт? Уже ремонтируют 3 корпус, делают номера на одного человека.
  Мысли Ираиды...
  "Сексуальное настроение во время ремонта является для меня бичом, от него трудно избавиться. Проблема, где взять партнера, если все меня кинули? Иду на сайт знакомств, сразу получаю сексуальное предложение, после чего сбрасываю себя с сайта. Однажды я сутки продержалась на сайте, так мне стали звонить с конкретными предложениями. Что в этом не так? У меня ремонт, к себе не пригласишь, склоняться по машинам уже не катит.
  Я же не девушка по вызову, а просто бедная, но шикарная женщина. Как такое сочетание возможно? Возраст делает нас беднее, и бывший гонор еще не выветрился. У меня уже был опыт помощника по ремонту и сексу, но ремонт в жизни приходится делать больше раз, чем на это можно использовать южного парня. Наши отношения закончились, и я одна, пойти еще раз на сексуально - ремонтную авантюру я не могу.
  А любви хочется, даже во время ремонта. В какой-то степени организм отдохнул, но подвохи виртуальных знакомств - пугают. Хорошо, вспомнила, что были эротические фото и сайты, которые лезли изо всех щелей паутины. Но все куда-то исчезло, остались милые позы звезд, не вызывающие сексуального настроения.
  Организм жаждет оргазма, а, где его взять? Где? Короче самообслуживание никто не отменял, если сама делаешь ремонт, то и люби себя сама? Кощунство? Нет, ремонт организма в действии.
  Когда я делаю ремонт, я забываю о продуктовых магазинах, и посещаю только магазины, содержащие обои, краски. Я забываю о косметике, прическе. Я превращаюсь в бабу с платочком на голове. Во время ремонта я медленно, но верно поедаю старые запасы продуктов. Иногда я выхожу из дома, вся из себя чистая. Но без грима. Покупаю нечто для ремонта, прихватываю пару продуктов питания и в логово. В качестве развлечения запломбировала несколько зубов, и опять за ремонт. Ремонт он и есть ремонт. А, если вы хотите сказать, что ваша голова не запрокидывается назад, чтобы потолки белить или красить. Так перед ремонтом надо отдохнуть, сделать массаж воротниковый, и - трудитесь себе в удовольствие.
  Если у страны есть конституция, оговаривающая права и обязанности людей, то в семье нет ни одной бумажки, в которой бы были расписаны права и обязанности членов семьи.
  Ираида с января месяца стала ходить на атлетическую гимнастику. Это не штангу поднимать, а просто час заниматься с гантелями или с палкой на коврике. Таким образом, она приобрела еще одну группу знакомых. Группа состояла из женщин и одного мужчины, который через месяц перестал ходить на занятия.
  Активные женщины еще и по очереди ездили в санатории. Ираида, наслушавшись любительниц гимнастики, придя с очередной тренировки, поехала за путевкой. Ей дали путевку, от которой отказалась одна дама. Все бы ничего, но она взяла путевку за две недели, а целую неделю ждала приема терапевта, которая вообще не захотела с ней говорить и выписывать ей направления на элементарные анализы.
  На прием врача выделено 12 минут, приема ждала неделю. Врач на Ираиду потратила 1 минуту, послав ее, куда подальше вместе с путевкой в санаторий. Итак, Ираида подалась к заведующей поликлиникой. Глава поликлиники не смогла дозвониться до врача и написала записку Ираиде, чтобы врач соизволила дать нужные направления на анализы.
  Врач, прочитав послание своей начальницы, дала направления со словами:
  - Неужели Вы думаете, что их еще буду заполнять? Их заполнять на медицинском посту.
  Ираида взяла три бумажки, отнесла их медсестрам, которые теперь сидели не в кабинете врача, а в коридоре за общим столом.
  Ладно, часть хождений по врачам можно упустить, в последний день перед отъездом были готовы все анализы, но не было талона к врачу для заполнения курортной карты. Повезло. Одна врач болела и к ней была сброшена электронная запись, но в нужный для Ираиды день, врач вышла на работу. К ней тут же народ записался.
  Получилась сдвоенная очередь. Представьте пятницу, вторая половина дня и всех жаждущих по два человека на место! Пройдя сквозь такую очередь, Ираида получила санаторную карту, которую заполнила врач двумя словами, остальное вписали медсестры.
  Теперь вернемся к тому дню, когда Ираида получила путевку. Она попыталась купить билеты на поезд, где все нижние места проданы. При электронной продаже надо заполнить квадратик - возраст. После этого электроника не продавала Ираиде билет на верхнее место. Не положено в ее возрасте лезть на верхнюю полку. Откуда электронному продавцу знать, что Ираида ходит на атлетическую гимнастику и вполне может залезть на верхнюю полку.
  Однако билет пришлось покупать на самолет. Не летала она уже десять лет.
  Аэропорт за это время стал огромным, переходы между пунктами проверок огромные. По этой причине старых и седых среди пассажиров просто немного. В основном летят мужчины, достаточно молодые женщины и мало детей. Апрель, они еще учатся.
  Полет. При взлете надо дышать активнее, в полете лучше говорить, чем молчать, при спуске не болтать. В аэропорте стоят таксисты и те, кто манит в свой таксопарк.
  Санаторий. У врачей одна задача - унизить гостя его внешним видом, глядя ему в глаза, до такой степени, чтобы он согласился на платные процедуры вплоть до небольших операций. И назначат процедуры. Все, отдыхайте.
  Апрель на юге, это май средней полосы страны. Еще не тепло и ветрено.
  Деревья здесь особые. Прекрасные голубые ели, пышные, но не слишком высокие. Туи, которые по мере роста стрижкой превращают в разные фигуры. И еще пышно цветущие деревья, непонятные на первый взгляд. Из цветов цветут пионы, есть очень крупные или махровые.
  Море. Оно каждый день разное. То плоское, словно стальное. То морского цвета с волнами. Бывают волны с пеной морской, а бывают просто пологие. Ветер на море значительно сильнее и возле воды холоднее. Песок белый и мелкий. Море у берега мелкое. Лучший курорт.
  В апреле прозрачное море, синеет один небосклон. Мой взгляд отдохнул на просторе. Вот дюна - огромна как слон. Иду я прибрежным песочком, шагаю навстречу волне, не трогаю море носочком, спокойна погода вполне. Песочек весь светлый и мелкий, приятно идти по нему, уходит он в море, где мелко. Прохладно? Тепло? Не пойму. Огромное светлое небо, и солнце еще не палит. Я съем бутерброд свой из хлеба, он маслом и сыром залит. Еще не проснулись отели, еще нет палаток с едой. Не все искупаться хотели, Нептун не пускает седой.
  Санаторий поэтому очень ухожен, его одновременно убирают семь человек одной компанией на территории. Каждый день убирают номера, отремонтированные по последнему слову дизайна. Пол - плитка. Перила балкона и то протирают. Претензий к персоналу нет.
  Столовая приятная на вид, цвет коралла розового. Готовят для больных гостей хорошо. Много блюд из тыквы, моркови, капусты. Все нормально. Процедуры осуществляют молодые женщины. Пенсионерки в числе гостей, но не на работе. С мая пойдет поток платных и молодых гостей, но в апреле преобладают пенсионеры, к коим относится и Ираида. Все пока хорошо.
  Интернет вылетел. А вчера света не было пару часов. И сейчас нет света.
  Дали свет и ужин был во время, после него пошла Ираида с соседкой по комнате по проспекту к морю. Апрель. 10 градусов тепла. Ветер. Море вдали темное и спокойное, у берега бурлит. Ветер такой, что развернулись и пошли назад, но попали в струю северного ветра.
  Пионерский проспект можно понять после поездки по самому городу. В апреле пробок в городе нет, но расположение улиц, домов, дорог - удивительное.
  Ближе к побережью дома от одного до трех этажей. Улицы от переулков мало отличаются, движение в одну строну или туда-сюда, но по одной полосе. Деревья небольшие, что говорит о летней жаре. Шикарные сосны с огромными иголками - главное дерево города, и еще туи всех видов.
  На окраине города - сам город, а не отели, новые дома строят группами до 16 этажей, а море здесь виднеется на горизонте. Ветер - везде. Дома строятся везде, город растет. Отели строят все красивее, дороже даже внешне.
  Город Ираида объехала всего на одном автобусе туда и обратно. Цена оплаты зависит от длительности поездки. И возвращение на Пионерский проспект вызвало понимание, что дорога туда-сюда по одной полосе может быть проспектом. В городе дороги - это какая-то сетка, понятная только самими горожанам.
  Кроме ветра в городе есть собаки обычные. Дорог к морю не так много, желательно не носить с собой колбасу, собаки догонят, окружат и отберут.
  Есть дорожка к морю через дюны, на которых опять дежурят собаки. Три раза так и не прошла к морю. Людей в апреле мало, собак больше. Сегодня эта группа собак перешла ближе к центру города, видела из автобуса, значит можно пойти к морю.
  И ветер, изнуряющий ветер, зато сегодня есть солнце.
  Процедуры.
  Хорошая процедура - перчатки, и в очередь стоять не надо. Сидишь на диване, а тебе приносят одеяло и два мешка с теплой грязью. Каждой руке по мешку, засовывает Ираида Владимировна руки в мешки, в теплую грязь, сверху укрывают одеялом, и сидит 15 минут. Потом руки моет и можно печатать на компьютере, пальцы двигаются лучше.
  Орошение кишечника. Вроде все просто, но кишки после трех дневных процедур, элементарно чистые, а аппетит несколько снижается. За один раз через кишечник проходит 2 литра минеральной воды, а потом 8 литров.
  Соляная пещера. Первый раз дышать было нечем, а потом дышишь и наслаждаешься. В пещере из соли микробы и аллергены не живут.
  Ванна мраморная с радоновой водой. Стены тоже мраморные. Краны с водой включаются и выключаются обычным выключателем на стене.
  Ванна с автоматическим массажем, напоминает нечто космическое со светодиодами по периметру. Сильные струи воды бью в ноги, остальные струи поменьше, в целом - интересно.
  Все. Бассейн ей не достался. Досталась скандинавская ходьба, но я Ираида Владимировна предпочитает без палок. А вот с палками собаки были бы не так страшны.
  Кто о чем, да все о старом, я о том, да ни о чем. Просто все меня достало, я здесь вовсе ни при чем. Все при деле, при работе, я на пенсии сижу. Я сама себе в заботе, что я автор всем твержу. Кто я буду, да откуда? Там давно я не была, не родилась от верблюда, дочкой папиной слыла. Все давно-давно исчезло, ни при ком и ни при чем. Мало что мне интересно, том за томом кирпичом.
  А волосы? Они вновь пшеничные из-за краски для волос...
  1980-2020
  @Наталья Владимировна Патрацкая
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"