В течение недели ничего не проистекало извне. Другими словами, дон Карлос сдержал слово: он добросовестно думал.
А вот в пределах лаборатории дела шли.
Из будущей Венесуэлы пришла 'не очень большая нефть'. Корольков легкомысленно заказал ее столько, сколько поставщик сумеет раздобыть. По мнению парагвайского контрагента, привезено было столько, что просто залиться и с головой утопиться. Другими словами, пришли аж двадцать две бочки. На это Федоров дипломатично отреагировал: 'Хорошо, но мало.'
Тамара Ивановна слегка промахнулась: у нее получилось аж пять килограммов тротила. Замзав потирал потные ладошки. По его прикидкам, должно было хватить на десяток гранат класса 'лимонка'. Остальное он приберегал для снарядов. До пушки (или орудия) дело почти дошло. Уже нашли заготовки для стволов, да не каких-нибудь - калибра 57 мм. Затвор попаданец-оружейник решил применить клиновой. Правда, создание автоматической пушки было сочтено чрезмерно сложным. Зато Корольков придумал технологию производства настоящих бронебойных снарядов. Так он называл их, хотя в названии содержалось преувеличение. Против настоящей брони снаряд вряд ли смотрелся круто. Зато он точно был бы хорош против кораблей по нынешним стандартам: с толстенным деревянным бортом.
Затык имелся в оптике. Ни прицельной панорамы, ни даже оптического дальномера не только не имелось: русские инженеры даже не очень представляли, как это можно сделать собственными силами. Не учили их этому. Даже варка оптического стекла являла собой нагромождение трудностей, шлифование линз - и того сложней, а уж нанесение просветляющих слоев и вовсе находилось за пределами добра и зла. Чего уж там: просто подбор сырья для шихты требовал от попаданцев точного понимания, какие именно ингредиенты нужны, да какого состава, да где их найти.
Впрочем, оружейник не терял оптимизма:
- Ничё, подберем составчик, и будут у нас трассирующие снаряды. Для начала и этого хватит для корректировки огня.
Втихомолку все понимали: до создания орудия дело дойдет еще не скоро.
И тут прикатил отец Эрнесто и передал приглашение на беседу от дона Карлоса.
На встрече присутствовал лишь сам глава Парагвая и, как теперь уже было очевидно, его 'серый кардинал', то есть священник. Федоров подумал, что, возможно, преподобный отец был допущен не в силу своего влияния, а только лишь для того, чтобы этот незаурядный человек получил нужную долю информацию и смог позднее ее проанализировать.
К некоторому удивлению русских, Карлос Лопес начал переговоры с 'информации к размышлению'.
- Довожу до вашего сведения, господа: в Буэнос-Айресе также отсутствует русская миссия. Но она имеется в Рио-де-Жанейро.
Про себя завлаб отметил, что диктатор произнес название города по-португальски: Риу-де-Жанейру. Отсюда он сделал вывод, что дон Карлос, вероятно, говорит на этом языке. Но этот вывод был тут же записан в дисковую, а не оперативную память.
Тут же выявился и второй сюрприз. Будущий (а скорее даже настоящий) диктатор начал сеанс опроса не с проблем флота, а с более коренной проблемы. Впрочем, такое направление рассматривалось русскими и входило в план 'Б'.
- Господа, если я правильно понял ваши пояснения, вы прибыли из очень далекого будущего. Сто восемьдесят лет, не так ли?
- Да, ваше превосходительство. Примерно столько. Но на наш взгляд вы прежде, чем начать оценивать ситуацию и принимать решения, должны получить всю информацию, которую мы можем предоставить.
- Вы правильно поняли, дон Серхио.
И завлабу, и его заму показалось, что тон Лопеса холодноват. Но суть излагаемой проблемы от этого не изменилась.
- Мы предположили, что вы, дон Лопес, желаете узнать о тех проблемах, с которыми столкнулась ваша страна в нашей истории. Это понятно. Однако должен вас предупредить: не все эти трудности можно избежать. К сожалению, многие из них проистекают от объективных обстоятельств, не зависящих от человеческой воли. Великий Наполеон не мог победить географию. Это было одной из причин проигрыша его войны с Россией.
Завлаб знал, что сын Лопеса был большим поклонником французского императора и надеялся, что отцу это известно и что этот намек может дойти до адресата. В свое время Бонапарта погубили чрезмерные амбиции вкупе с неумением мыслить стратегически. Подобная судьба вполне могла постигнуть Лопеса-младшего. По мнению Федорова, этого стоило опасаться.
Лекцию надо было продолжать, что Федоров и делал.
- Даже если дальнейшую историю Парагвая нельзя перевернуть с ног на голову, ее - историю - вполне можно поправить. В частности, можно улучшить экономическое положение вашей страны. Сразу скажу: это потребует огромного труда. Вы, ваше превосходительство, уже многое для этого сделали. Ваша политика в области народного образования достойна восхищения...
Федоров рассудил, что известная доля лести не повредит.
- ...но для развития экономики этого мало. Если коротко: нужны производство и торговля. У вас на сегодняшний день трудности с тем и другим.
Глаза диктатора превратились в щелочки. А завлаб продолжал:
- С производством все непросто отчасти потому, что Парагвай не так уж богат природными ресурсами. Хотя и не так беден, как многие думают. Здесь мы могли бы помочь. Ну, об этом позже. Нам хотелось бы получить четкую точку зрения: что есть приоритет в парагвайской промышленности. Например: увеличить производство тканей возможно, но это наверняка встретит противодействие внешних сил. Текстильная промышленность Англии сильна, и ее владельцы ни капельки не заинтересованы в появлении сколько-нибудь сильных конкурентов. Сильных - это я имею в виду европейский уровень. Пока вы будете продавать ткани в пределах Южной Америки, англичане не будут особенно волноваться. Вы можете увеличить производство хлопка, но пока и поскольку парагвайские ткани из этого хлопка не идут в Европу, упущенная прибыль англичан и французов не особо велика. А продажа хлопка вместо готовых тканей принесет куда больший профит как раз европейскому текстилю, чем Парагваю. Об оружии вы уже знаете. Остается не так уж много. Лекарства; с ними на европейский рынок выйти трудно, но можно. Правда, организация их производства потребует времени. То же относится и к красителям. Еще один вид ценностей: драгоценные камни. Вы, ваше превосходительство, пребываете в заблуждении, что в недрах Парагвая их нет. Это не так. Их почти нет. Уверяю, что геология за сто восемьдесят лет шагнула далеко вперед. Мы можем организовать добычу драгоценных камней, вполне пригодных для очень дорогих ювелирных изделий. Проблема в том, что получение таких камней само по себе обходится недешево. По этой причине камни мелкого размера могут по себестоимости обойтись дороже, чем если бы их добывали, например, в Бразилии. Это означает, что изделия из них обойдутся дорого. Тут, конечно, считать надо.
Диктатор, как и ожидалось, вклинился в монолог.
- Уточните, будьте любезны, дон Серхио. О каких камнях и о каких размерах может идти речь?
- В первую очередь рубины и сапфиры, ваше превосходительство. Правда, донья Тамара полагает, что возможна добыча изумрудов, но мы с доном Вовой полагаем ее доводы недостаточно убедительными. Так что за этот вид камней не поручусь. Точно также мы не уверены, что удастся добыть топазы. Насчет алмазов мы все втроем единодушны: вряд ли их удастся добыть на территории Парагвая. Что касается размеров... вот, извольте глянуть.
Из тары, которую диктатор мысленно обозвал 'сумочкой', появился сапфир.
- Качество поверхности, как вы сами видите, не идеальное, но хороший гранильщик может довести его до нужного.
- Почему вы считаете, что огранка необходима?
- Денежные соображения, ваше превосходительство. Считается, что камень с природной огранкой стоит примерно в десять раз дешевле, чем с ювелирной. Разумеется, речь идет о камнях одинакового размера. Вы можете отдать этот экземпляр оценщику. Полагаю, такой в Асунсьоне отыщется.
Лопес сделал знак отцу Эрнесто. Тот, в свою очередь, плавно вышел из комнаты, вернулся через считанные пять минут и прошептал что-то на ухо начальнику.
- Господа, - бесстрастным голосом произнес Дон Карлос, - как мне доложили, оценщик быстро подойти не сможет. Однако известно, что мировым центром по огранке драгоценных камней является Амстердам. Считаете ли вы возможным послать вашего представителя ради ведения дел с тамошними ювелирами? Речь может идти об огранке и продаже небольшой партии камней.
- С позволения вашего превосходительства, этот вопрос нам надо обсудить, - вежливость в голосе Федорова была почти приторной.
Диктатор ответил мимолетным наклонением головы.
Друзья по предварительному соглашению говорили не просто по-русски - нет, они старались использовать иносказания, недомолвки и жаргонизмы, которые мог бы понять лишь современник.
- Не канает, - твердо заявил Вовочка. - Нельзя делить множество.
- Пускай дон Карлос шлет чрезвычайного. С группой поддержки.
- Сапфиры и рубины. Десяток в сумме. Больше добыть не успеем. Изумруды и топазы - сам знаешь, проверять надо.
- На сумму в десять тысяч песо, круглым счетом. Сырой формы.
- Не совсем так. Сделаем черновую обработку. Будет чем поторговаться с голландцами.
- Но никаких абразивов на продажу. У нас просто не хватит мелочи.
- Понял. И строгая секретность в части добычи.
- Уж будь уверен. И еще вот какая тонкость. Напоминаю: мы выделяем камни из породы химическими методами. Традиционные не работают, поскольку при этом камни покрываются трещинами, а то и вовсе дробятся на куски, размер которых сильно уменьшает их ценность. Об этом надо предупредить попа.
- В кассу. И еще в части легенды...
Переговоры возобновились. Оба попаданца отметили, что настроение Лопеса смягчилось. Это выразилось в предложении откушать по чашечке матэ. Завлаб поблагодарил - если не красноречиво, то уж наверное многословно. Засим переговоры продолжились.
- Мы согласны с предложением вашего превосходительства о контактах с Амстердамом. Однако полагаем, что поездка туда кого-либо из нас повредит делу.
Высокопоставленный партнер не смог скрыть удивления.
- Вот именно, дон Карлос. Отсутствие любого из нас здесь означает, что замедлятся другие дела. Полагаем это нежелательным. И мы хотели бы видеть тот список или план дел, который мы вам передали, с вашими поправками и пожеланиями.
- Отец Эрнесто имеет полномочия на обсуждение этой темы.
Священник поклонился. А Лопес продолжил:
- Сразу же довожу до сведения: мы полагаем возможным создание небольшого поселка с населением от ста до пятисот человек как центра развития промышленности. С возможностью роста, само собой. Приоритетом будет создание флота республики - сначала речного, а потом и морского. На координацию дел с вами будет назначен морской офицер на службе Парагвая.
С этими словами Карлос Лопес сделал знак слуге. Тот широким шагом вышел из комнаты и вернулся с человеком лет сорока или более, чей мундир можно было с некоторым трудом приписать военно-морскому флоту.
'Физиономия среднерусская' - подумал Федоров.
'Погоны, похоже, лейтенантские, а вот возраст куда как не соответствует' - подумал Корольков.
Но сюрприз оказался намного весомее.
- Позвольте представить, господа: капитан Петр Василиев, он хорошо говорит по-русски, живет в городе Асунсьон, начальствует над всем парагвайским флотом. Это дон Серхио Феодоров, а это - его заместитель Вова Корольков, они живут в провинции Сентраль. Оба инженеры, они из России, - не без торжественности в голосе произнес Карлос Лопес. Попаданцы разом отметили, что хозяин кабинета явно наслаждался прозведенным эффектом. Стоит отметить, что впечатлены были все пришельцы.
Дон Серхио мгновенно отметил, что русские имена и фамилии диктатор выговорил хотя и с акцентом, но вполне разборчиво. Также он спросил сам у себя: что имелось в виду под 'парагвайским флотом'? Подразумевался ли речной или морской флот? И этот капитан - он какого ранга? Дон Вова тоже подумал о назначении флота. Также он отметил, что имя офицера вполне могло принадлежать и болгарину. Но господин диктатор очень быстро расставил все точки над 'и'.
- Сеньор капитан служил в Российском флоте. Имея надлежащий опыт, он может быть полезен при создании кораблей флота парагвайского. Но для начала это будет один корабль.
Все русские, включая капитана Васильева, синхронно наклонили головы. Пришельцы подумали почти одинаково: у Федорова мелькнула мысль: 'Все же русский.', а у Королькова: 'Значит, не болгарин.'
Между тем дон Карлос продолжал:
- Капитан Василиев имеет полномочия на... - тут говорящий на короткую долю секунды замялся, будучи не в силах сходу подобрать определение, - ...создание судостроительного или судоремонтного предприятия. У него будут на это средства. Сеньор капитан пользуется моим полным доверием.
Тут первым вывод сделал многоопытный Корольков: 'Все деньги пойдут через него.' Но говорить вслух ничего не стал. Вместо него заговорил завлаб:
- Дон Карлос, вы позволите задать сеньору Васильеву несколько вопросов по-русски? Нам надо оценить степень его знакомства с языком.
Диктатор изобразил почти благожелательную улыбку:
- Разумеется, господа.
- Извините, господин капитан, не знаю вашего отчества...
- Петр Никодимович, господин Федоров.
- Очень хорошо. Предлагаю в дальшейшем обращаться друг к другу по имени-отчеству. Ко мне - Сергей Петрович; к нему - Владимир Федосеевич.
Лицо капитана слегка омрачилось. Федоров подумал, что чинопочитание и субординация сбиты в этого офицера на уровне рефлексов. Но сами попаданцы, не сговариваясь, решили не затрудняться всякими 'благородиями' и тем более 'превосходительствами' при обращении с соотечественником.
Конечно же, учинять полноценный допрос в присутствии самого Лопеса было бы неуместно. Правда, оба попаданцы отметили чуть заметный акцент в речи капитана, но фразы он строил совершенно правильно. Поэтому весь разговор по-русски свелся к уточнению деталей биографии (самых значимых), уровня компетенции и пределов полномочий в денежном смысле. И только одна небольшая деталь чуть выпадала из общего контекста. Сеньор Федоров попросил уточнить, какими именно языками (помимо русского и испанского) владеет собеседник и вероятный партнер.
Если Васильев и удивился, то ничем этого не выдал:
- Гуарани, с вашего позволения, господа. Французский, понятное дело, также английский - говорю и пишу. Еще латынь. На португальском говорю с ошибками, но понимаю сносно.
- Благодарю, Петр Никодимович.
После этого завлаб снова перешел на испанский:
- Если у вас, ваше превосходительство, и у вас, святой отец, нет к нам вопросов, тогда мы с капитаном Васильевым начнем обсуждать детали плана по созданию судоремонтного производства и, в конечном счете, флота. Правильно я понял, что именно вы, отец Эрнесто, будете осуществлять связь между нашей группой и правительством Парагвая?
- Так и предполагалось, господа.
- В таком случае не смеем отнимать ваше время.
Последовала серия поклонов.
Как только посетители вышли из комнаты, капитан Васильев тут же принялся налаживать контакт:
- Как мне доложили, у вас, господа, тут причалена шлюпка с мотором. Нельзя ли посмотреть ее на ходу?
Русские переглянулись. Господин Федоров чуть заметно двинул головой. Отвечал его заместитель:
- Это не только возможно, но и желательно, Петр Никодимович. Только не сегодня, а завтра. Причина: мы хотим, чтобы вы глянули на наше жилище, оборудование, и оценили возможности. Другими словами, мы хотим дойти на нашей лодке от Асунсьона до нашего местоположения - с вами, понятно, дабы вместе рассмотреть планы на будущее. Возможно. На это потребуется целый день. Когда нам завтра быть у причала? В девять по городским часам? Добро.
Весь остаток дня от прибытия к дому и до темноты друзья посвятили детальной разработке планов на будущее. Разумеется, старший инженер Тимонина приняла в этом самое деятельное участие.
Назавтра капитана подхватил в Асунсьоне Корольков в компании с Консуэлитой. Присутствие девицы было объяснено просто: она, мол, наш штатный переводчик с гуарани и испанского. Флотский офицер лишь скорчил чуть кислую физиономию при виде столь малолетней сотроудницы, к тому же женского пола, но вслух недовольства не высказал. Зато комплименты суденышку, а заодно и вопросы пошли потоком.
- Какая замечательная скорость! Я так думаю, никак не менее шестнадцати узлов. О, ее можно прочитать на этом приборе? Механический лаг? Я таких никогда не видывал. А какая машина? На жидком топливе, неужели? Англичане и французы такое не практикуют. Осмелюсь предположить, чрезвычайно удобно. Каков запас хода?
Каптитан Васильев к моменту прибытия не исчерпал запаса вопросов относительно как самой моторки, так и ее двигателя. А когда он подошел к зданию лаборатории, то у него появились новые, и касались они не только сугубо морских дел.
Наибольшее впечатление произвело не оборудование, а женщина-инженер. Впрочем, отдать справедливость галантному капитану, он сделал вид, что поверил на слово в высокую образованность этой дамы, и приложился к ручке.
Но дальше пошли уже технические вопросы.
- Видите ли, Петр Никодимович, вы правы, что двигатель, подобный этому, - последовало указание пальцем на предмет, - создать мы можем. Больше скажу: теоретически возможно конструирование и гораздо более мощного. Именно это и понадобится ради корабля водоизмещением, скажем, тонн триста или пятьсот. Метрических, конечно. Но тут мы должны принять во внимание то, какой именно корабль мы хотим иметь. То есть республика хочет иметь.
Флотский решил блеснуть сообразительностью:
- Разрешите высказать догадки, Сергей Федорович?
Кивок.
- Вряд ли вы намерены использовать чисто торговое судно. Если оно будет нести... э-э-э... груз на продажу, то наверняка в небольшом количестве. А вот вооружение ему понадобится. Осмелюсь высказать предположение: если ваши двигатели достаточно надежны, то мачты и паруса могут понадобиться лишь как вспомогательное средство.
- Вы почти угадали, Петр Никодимович. Причиной для отказа от парусного вооружения служит не только, даже не столько надежность и экономичность двигателей. Мы сильно связаны численностью экипажа. Сколько его требуется на трехмачтовик с парусами?
- Триста человек, - уверенно ответил Васильев, - но это с учетом того, что и орудий на нем будет, скажем так, сорок. Ну тридцать пять, но не меньше.
- А если полностью исключить паруса? - вопрос был задан предельно коварным голосом.
Капитан крепко задумался.
- А вы знаете, даже не скажу. Ведь я понятия не имею, сколько человек нужно для обслуживания этого вашего двигателя.
- Ну, дам подсказку: ходовая вахта - это два механика, то есть всего шестеро, да еще старший механик. Но сами понимаете: полностью палубные работы мы исключить не можем, даже если начисто отказаться от парусов. Вы правы еще вот в чем: понадобится артиллерийская команда. А вот относительно нее у меня мыслей маловато. Почему так? Не смогу сей момент объяснить, поскольку и сам точно не знаю характеристики будущей артиллерии. Но сразу же могу сказать: тридцать пять орудий не понадобится. Почему? А потому, что они будут нарезными, казнозарядными и обязательно скорострельными. Вес ядра? Вопрос не вполне корректный, поскольку ядрами они стрелять не будут. Снарядами конической формы - это да. И важный момент: у нас не принято выражать калибр орудий через вес ядра. Внутренний диаметр ствола - вот калибр. Кстати, у нас принято выражать его в миллиметрах. Это француская мера, напоминаю. Линейка для измерения - вот она. Пройдите с Владимиром Федосеевичем, он вам покажет, какие имеются варианты для стволов.
Из показа капитана Васильев вынес скорее отрицательные, чем положительные эмоции.
- Вы уж извините, господа, но такие стволы - это ничто. К вашему сведению, толщина борта у линейного корабля может составить до восемнадцати вершков и заметьте: дуба!
- Почти восемьдесят сантиметров, - мгновенно подсчитала в уме Тамара Ивановна, заработав уважительный взгляд флотского офицера.
Ответ Королькова был произнесен прямо-таки меланхолически:
-Это броню прошьет насквозь наш снаряд калибра тридцать семь, - при этих словах Корольков продемонстрировал заготовку соответстующего размера, - на дистанции в одну версту. Примерно шесть кабельтовых. Внутри нашего снаряда взрывчатое вещество, эквивалент которому - три четверти фунта черного пороха. Взрыв происходит после пробития брони. То, что за ней в радиусе метра - ну, это полтора аршина - в брызги и крошево. Само собой, снаряд калибра пятьдесят семь куда разрушительнее.
Пока капитан собирался с ответом, замзав добавил:
- По сим причинам полагаю преждевременным разговор об артиллерии и тем более о количестве членов экипажа, предназначенных для работы с нею. Более важными вижу наши планы о посещении Буэнос-Айреса. Гляньте, Петр Никодимович, на камень...
- Сколько ж такой может стоить? - поразился флотский офицер.
- Хотели бы мы сами знать ответ на этот вопрос, - честно отвечал Федоров. - Получить такую оценку - один из пунктов нашего плана. Гоподин Лопес обещал нам это. Следовательно в вашу задачу, Петр Никодимович, войдет оценка ситуации на рынке старых судов в Асунсьоне, а потом и в Буэнос-Айресе. Сколько, какого типа, почем... ну, сами знаете. Размерами не увлекайтесь! Не более тысячи английских тонн.
- Но, - встрял Корольков, - первым делом вы должны хотя бы примерно оценить скоростные качества. Конечно, под парусами, но и эта оценка все больше, чем ничего. И чем резвее судно, то бишь будущий корабль, тем лучше. Но, сами понимаете, никаких обещаний. Вы лишь прицениваетесь.
- Насквозь понятно, - солидно отвечал моряк. И тут же добавил весьма деловитым тоном. - Но имейте в виду, господа. Ваша шлюпка - как вы ее назваете? Моторка? - так вот, сколь бы она ни была хороша, но для похода до Буэнос-Айреса она не годится. Слишком большое расстояние. Полных восемьсот миль, а скорее и того больше.
- Морских миль, надо полагать?
- Разумеется. Нужно речное судно. Не меньше тридцати тонн, не более сотни. Полагаю, такое можно купить. Дайте мне неделю, и я присмотрю такое. Но сразу же скажу, господа: выбор морских судов в Буэнос-Айресе намного больше. Не удивлюсь, если в Асунсьоне таких на продажу ни единого не найдется.
- Согласны. Для того, чтобы добраться до Буэнос-Айреса,. понадобится совсем небольшое судно. Скажем, тонн тридцать-пятьдесят. Через неделю мы как раз собирались сюда. Тогда вот вам план. Мы сегодня доставим вас в столицу. Если вы отыщете нечто подходящее, то отбуксируем его вместе с вами до нашего дома. Если таковое не найдется - пойдем на моторке вместе с вами. Но лучше было бы эту покупку подготовить хотя бы вчерне. Имею в виду: снять парусное вооружение. Хорошенько проверить обшивку, рулевое управление... короче, вы в этом разбираетесь лучше нас.
Моряк кивнул и тут же сменил тему:
- Господа, коль скоро мы попадем в крупный порт, возможно, имеет смысл прикупить там что-то из нужных нам товаров? Имею право на такие покупки. Потом, понятно, отчитаюсь.
- Полностью с вами согласны, Петр Никодимович. Список у вас будет. Так что, отходим?
Через неделю события пошли потоком. Отец Эрнесто прибыл, по обыкновению, на двуколке и, не теряя ни минуты, донес до сведения русских, что, мол, камень оценен, и господин консул дал поручение выкупить его за тысячу восемьсот песо. Означенная сумма была у запасливого священника при себе.
Посовещавшись на своем языке, русские согласились. Мешок с серебром был увесистым. Федоров положил себе в дальнейшем принимать оплату лишь в золоте. И сговорились, что завтра же отправятся в Асунсьон. Как раз там и произошло второе важное событие.
Капитан Васильев с истинно русской щедростью предложил на выбор аж три варианта покупки речного суденышка. К его некоторому удивлению, русские оказались очень дотошными покупателями. Они излазили корпуса от киля до палубы. Правда, на марс не взбирались, обяъснив это тем, что парусное вооружение они вообще намереваются снять и продать. Зато господин Корольков измерил кораблики во всех измерениях, используя при этом странную металлическую ленту в коробочке, назвав ее рулеткой.
Одно из суденышек было отвергнуто почти сразу.
- Тихоход! - припечатал господин Федоров. - И пусть у него самые вместительные трюма - не для перевозки товаров нам оно понадобится.
Разумеется, капитан Васильев не стал противоречить. Хозяин-барин, что уж тут говорить.
Второе и третье были обсуждены после куда более тщательного осмотра.
- Это суденышко всем бы хорошо, - авторитетно заявил Владимир Федосеевич, - но для установки гребного вала с винтом понадобится полностью переделывать рулевое управление. И время на это нужно, и деньги. Как насчет третьего варианта?
Тут неожиданно встрял флотский:
- Господа, позвольте высказать мнение?
- Без сомнения, Петр Никодимович, мы уверены, что оно будет очень ценным.
- Как мне кажется, третий вариант, то есть этот шлюп - бывший контрабандист, пусть даже речной. Есть возможность установить стаксели. Другими словами, нечто довольно скоростное и маневренное. Правда, нет орудий, но они прежнему владельцу были ни к чему. Контрабандисты редко пускают оружие в ход, предпочитая договариваться. История судна вот какова: владелец внезапно умер. Поговаривали, что причиной его смерти стала скорее холодная сталь, чем холодный ветер, вызвавший простуду. Вдова продает судно.
- Другими словами, вы полагаете этот выбор наилучшим?
- Думаю, да.
Никаких серьезных недостатков осмотр корпуса не выявил.
Федоров принялся задавать вопросы.
- Сколько просят за него? Вы уполномочены заплатить эту сумму? А если вы продадите все парусное вооружение? Вот именно, все. А сколько времени потребуется и мачт, и такелажа? Как насчет переборки обшивки... как там это называется? Тимберовка? Так она понадобится? А что насчет покраски? Имеются ли у вас кандидаты на матросский состав?
В долгих спорах родилась... нет, не истина, а всего лишь робкая ее тень. Господа инженеры взялись за некоторые изменения проекта судна. По правде говоря, таковые включали в себя лишь устройство крохотного гальюна, камбуза, а также установку трех водонепроницаемых (кхм!) переборок. Был подготовлен набросок того, что они назвали машинным отделением. Господин капитан взялся за организацию постановки судна в то, что местные гордо именовали доком. В нем предполагалось снять все парусное вооружение (которое впоследствии предполагалось к продаже). Сверх того, корпус предполагалось выкрасить. Васильев уверенно заявил, что на это дело он найдет краску, которую назвал 'свинцовый сурик'. Название русские инженеры дружно, хотя и молча, сочли знакомым.
- Правда, она дорогая, эта краска, но ведь нам ее много и не надо.