После недолгих и почти вежливых споров утвердили состав 'экспедиции'. Разумеется, туда вошли Федоров как глава торгового представительства, Корольков как зам и как боевая сила (мало ли что). Ясно дело, в команде оказался Васильев как специалист по морским делам. Консэулиту добавили как переводчицу. Против этой кандидатуры сильно протествовал Корольков, упирая на собственное умение понимать по-испански. В качестве контраргумента оппоненты указывали на явно недостаточные навыки замзава в устной речи. Между тем ему, согласно диспозиции, предстояло пребывать на причале и охранять моторку от недружественных граждан.
Капитан Васильев с чуть ли не оскорбительной настойчивостью потребовал показать оружие, каковое досточтимый Владимир Федосеевич намеревался брать с собой. После некоторых колебаний моряку был предъявлен пистолет. Разумеется, после этого Васильев пристал с просьбой о показе. Таковая была удовлетворена лишь частично. Пистолет был продемонстрирован, разборка была неполной, но главное (наличие шестнадцати патронов в магазине) моряк уяснил и проникся. Ради правды добавим: кое-какие тонкости были опущены. В частности, Корольков не захотел упоминать о механизме самовзвода. Сверх того, по неким таинственным соображениям не был показан покоящийся в уютном тайнике автомат с четырьмя запасными магазинами. В другом тайнике возлежала винтовка. Хорошо зная, что патронов много не бывает, предусмотрительный Корольков взял с собой запасец всех калибров россыпью.
Не стоит и говорить, что план закупок дополнительных товаров был разработан, обсужден, переработан и перебелен.
Замзав с утра был совершенно, ну нисколечко не расположен к шуткам. Если быть совсем точным, то особенная мрачность духа постигла его почти сразу же после отплытия моторки. Впрочем, Корольков не пожелал открыть причины дурного расположения духа.
Кстати, лодка на тот момент так и не получила названия. Очень уж много споров началось в ходе обсуждения того, как наречь гордое судно. Завлаб волевым решением постановил: имени моторка не получит вплоть до возвращения из славной столицы Парагвая. Дополнительным аргументом к сохранению унизительного статуса 'корыта без названия' - именно так охарактеризовал его моряк - было водоизмещение моторки. В метрических единицах оно составляло восемьсот девяносто килограмм.
- Тут и до одной англицкой тонны не дотягивает, - с трагизмом в голосе выдал капитан Васильев.
Тем не менее сие плавающее средство резво шло по сильно мутной реке. Моряк, даже не глядя на хитроумный лаг, оценил скорость в полных семь узлов. Впрочем, он бросил мимолетный взгляд на рычаг, который вахтенный (это был сам Федоров) не дослал до упора - чего там, даже не до половины. Флотский мгновенно сообразил, что у господина инженера наверняка имеются причины для не самого полного хода. Расспросы о таковых капитан посчитал за праздное любопытство.
Корольков тем временем уже откровенно нахмурился. В тот момент настроение полкучило объяснения:
- Мне не нравится, что местные лодки как нарочно избегают левого берега. На глаз глубины там вполне достаточные для судоходства. Еще вижу на том берегу дом порядочного размера, как раз на казарму. А у реки причал, и у него стоят с пяток шлюпок. Самые большие - восьмивесельные, то есть по местным меркам должны быть ходкими.
Моряк всеми силами старался не показать совсем уж явного превосходства. Получилось у него вполне сносно.
- Вы неточно оценили их размеры, Владимир Федосеевич, - возразил флотский, - самая большая двенадцативесельная, и на нее можно установить мачту. Парус ведь тоже добавит скорости. А вот те, которые справа от нее - тут все верно, восьмивесельные. И вы правы, местные стараются без особых причин не приближаться к подчиненным майора Кампонареса.
Следующую реплику бывший разведчик выдал, не обращаясь ни к кому, кроме реки:
- А еще мне не нравится, как некоторые явно не праздношатающиеся господа смотрят на нас. Очень внимательно смотрят. Сейчас они ничего делать не будут. Но выждав, когда, к примеру, мы будем возвращаться... и с учетом нашей скорости...
- А что с ней не так? Владимир Федосеевич, вы же сами говорили, что мы можем наддать аж до двадцати узлов.
- Вот именно. Но любопытные на левом берегу о том не подозревают.
- Одну минуту. Петр Никодимович, Этот майор - он представляет собой полицию?
- Совершенно верно, Сергей Федорович. А еще имеет хорошие связи с ОЧЕНЬ влиятельными людьми. Надобно вам знать: еще четыре года тому назад Эухенио Кампонарес крепко прижал речных... э-кхм... казаков. Раньше они собирали дань не только с небогатых рыбаков, но и с купцов, перевозящих товар по реке. И даже напали на корабль, на котором находился епископ Монтеверде, и его преосвященство был при этом ранен.
- Вы позволите, Петр Никодимович, сделать кое-какие выводы из вашего рассказа? Клянусь, я ничего не знал заранее; моими устами будут говорить чистая логика и опыт.
Ответом была самая благожелательная улыбка.
- Ну так вот. Кто бы тогда ни был главой Парагвая, терпеть такое он не пожелал. Сеньор майор Кампонарес - впрочем, думаю, тогда чин у него был поменьше - предложил план по успокоению речной вольницы. И реализовал его. Река стала вполне безопасной для судов. Ну, если не считать того, что со временем люди майора сами стали собирать дань, но не выходили при этом за некие границы. При этом майор использует свои связи среди влиятельных людей не только для того, чтобы избежать ответственнности, но и для наводки своих подчиненных на самые вкусные цели. Рыбаков речная полиция вообще не трогает, если те ведут себя прилично. Это понятно, с них большого дохода не получить. А еще майор Кампонарес прекрасно знает, кого именно трогать ни в коем случае нельзя. И не делает этого. Наконец, в последнее время сей сребролюбивый офицер атакует тех, за кого ему заплатят. И как раз это стало источником беспокойства верховных властей Парагвая. Что, угадал?
Нависло свинцовое молчание. Наконец, моряк разомкнул рот:
- В целом вы правы, Сергей Федорович. Уж не знаю, откуда только вы почерпнули сведения.
- Не имеет значения, Петр Никодимович. Повторяю, было подобное... в других местах, - не было сказано 'в другие времена'. - Суть не в этом. Для нас главное: как противодействовать майору и его людям.
- Скоростью, вот как. Если они попробуют пустить в ход холодное оружие - оторвемся без усилий.
- Как насчет огнестрела?
Эти слова морской офицер понял превратно.
- Судя по размеру их шлюпок, артиллерии можем не опасаться. Никто орудия на них и не поставит. Даже у фальконетов слишком сильная отдача.
- Ружья?
Тут вмешался Корольков.
- У местного гладкоствола дистанция боя - сотня метров, не более, а скорее даже менее. Обойти сможем.
- Погодите, господа, сначала объясните, о чем речь. Гладкоствол - это что?
- Ружья, у которых нет винтовой нарезки. А вот если она есть - другое дело. Местные штуцера могут быть серьезным оружием. Они могут попасть в цель и на трехстах метрах...
У капитана Васильева с очевидностью в мозгу крутился арифмометр. Пересчитывать мгновенно метры в футы, сажени и аршины было для него непосильной задачей. Корольков пришел на помощь:
- Триста метров - это триста тридцать английских ярдов. Ну или чуть менее полутораста сажен. Есть, правда, кое-что.
С этими словами замзав извлек из-под сиденья винтовку.
- В последний момент сунул. Как чувствовал, что пригодится. Еще автомат есть.
- Какое странное ружье. Калибр... ну разве что на вальдшнепа. Или зайца.
- В стволе винтовые нарезы, поэтому мы его и зовем винтовкой. По сути штуцер, но скорострельность куда выше. А что до калибра - с полуверсты берусь отправить противника в гости к прабабке.
Выражение слегка покоробило флотского, но вслух он не выразил недовольства. А русский инженер (явно с военным опытом) продолжил:
- Вам, Петр Никодимович, еще предстоит обучение и... - тут Корольков запнулся, не сумев сходу найти старорусский эквивалент слову 'тренировка', но вывернулся, - отработку действий с нею.
- У меня при себе имеется пистолет, - веско ответил моряк. - Заряжу перед отходом в обратную дорогу, сейчас без нужды.
- Посмотреть можно?
Пистолетик был невелик. В свое время эту категорию именовали 'каретной'.
- Больше, чем ничего; меньше, чем хочется, - выразил мнение Корольков.
Капитану очень хотелось выставить возражение вроде 'а ваши чем лучше?', но он посчитал, что расспросить о характеристиках русских пистолетов еще успеет.
Предвидение (или чутье) бывшего разведчика сработало точно. Никто не бросился вдогонку за моторкой, а очень липкие взгляды чрезмерно любопытных сеньоров к делу не подшить.
Капитана Васильева высадили в Асунсьоне. Задача у него была ясной, способы связи обговорены. По его словам, на оформление покупки, ремонт и найм матросов требовалось не более десяти дней. По получении известия команда на моторке должны была смотаться в Асунсьон и с новым приобретением на буксире вернуться к лаборатории.
Попаданцы, не теряя времени, пустились в обратную дорогу. К некоторому удивлению замзава, она, хотя и вызвала внимание на берегу, но этим и ограничилось.
Священник времени не терял. Не прошло и трех дней, как к лаборатории подъехали подводы, в которых было аж пятеро строителей, а также то, что местные называли 'стройматериалами'. В них не входили: цемент, щебень, песок, арматура и кирпич. По правде говоря, там присутствовали струганые доски, ящичек с гвоздями (судя по почтительному обращению, это была особая ценность), а также инструменты типа молотков, стамесок, клещей и заступов. Было извлечено также полотнище, которое наивный завлаб принял за палатку. На поверку это оказалось лишь заготовкой для навеса. И, наконец, отдельным пунктом была продовольственная тележка, в груз которой входили котел для готовки, глиняные миски и чашки, а также продовольствие. Вот тут спасовали всме русские пришельцы, ибо никто них не смог догадаться, что же находится в мешках и мешочках. Еще одной неожиданностью оказалась выскочивший из последней повозки щуплый, прямо тщедушный повар, который немедленно принялся налаживать питание товарищей. Судя по внешности, этот товарищ был из гуарани. К некоторому удивлению русских к нему тотчас же подскочила девица Сьенфуэгос и завязала довольно оживленный разговор, из которого ее начальство ровно ничего не поняло. Впрочем, вмешиваться никто не стал.
Пока местные возводили нечто, смахивающее (в парагвайских понятиях) на жилые дома, Королькову удалось отлить из бронзы рабочее колесо водяной турбины. Расчеты показали, что задуманное чудо гидроэнергетики выдаст от пяти до двадцати киловатт мощности. Генератор сделали из электродвижков, имевшихся в запасе. Конечно, ни о какой плотине и речи быть не могло. В илистое дно реки самодельным копром вбили опоры сего гидроагрегата. О большой долговечности сооружения и не мечтали, но зато русские рассчитывали создать и опробовать систему управления. Этим в основном занимался завлаб.
Корольков убеждал товарищей, что крупнокалиберный пулемет - вещь в хозяйстве не просто полезная, а прямо-таки необходимая. Но те мгновенно перечислили еще более насущные предметы. В них, в частности, вошли устройства водоснабжения, как то: насос (электрический), качающий воду из колодца, а также бак для сбора этой самой воды. Туда же был предусмотрен отвод дождевых потоков. Завлаб раскатал губы на водонапорную башню, но трезвый анализ показал, что на подобное сооружение уйдет слишком много того, что в здешних условиях воспроизвести трудно. В первую очередь это относилось к трубам, но также замзав напомнил о необходимости беречь сварочные электроды.
Через два дня у Тамары Ивановны были готовы на продажу рубины - целых две штуки.
Последовавшее событие ожидалось.
Прибыл посланец от капитана Васильева с запиской. Составлена она была, понятно, по-русски. В ней настоятельно просили прибыть в Асунсьон для решения вопросов - так и было написано - касающихся закупленного судна. Но также доводилось до сведения, что господин консул хотел бы побеседовать с господами инженерами.
И снова по пути в столицу никаких приключений не случилось.
Русский моряк, похоже, заразился деловитостью от гражданских.
- Господа, - начал он без предисловий, - для перестройки нашей покупки я сговорился с разбирающимся в этом человеке. Само собой, нужно ваше согласие. Он шотландец, родом из Глостера, а это само по себе рекомендация.
- Там делают хорошие суда?
- Быстроходные суда. А еще этот господин по имени Честер Мак-Уильямс раньше работал мастером на торговой верфи. Накопил денег и переехал в Парагвай по причине климата. В Англии сыро для его легких, а ему уже под пятьдесят. Сразу скажу: его услуги будут недешевы.
Двое русских переглянулись.
- Сколько он просит за работу?
- Как сговоримся.
- Тогда надо оценить качество его как кораблестроителя. Ну или ремонтника.
После недолгого молачания завлаб выдал решение:
- Придется разделиться. Ты, Владим Федосеич, на верфь, глядеть на мастера и говорить с ним. К тебе Консуэла в помощь. И все бумаги с проектом переделки.
- А ты к господину Лопесу?
- Да, и с материалом от Тамары Ивановны.
На этот раз консул проявил интерес к другой области.
- Как мне докладывал присутствующий здесь отец Эрнесто, - при этих словах священник чуть наклонил голову, - вы полагаете, что в нашей республике имеются разные полезные минералы. И следовательно, есть предпосылки для увеличения богатства нашей страны.
- Вашему превосходительству доложили почти правильно. Почти - это потому, что сами по себе месторождения, скажем, руды металла еще не суть богатство. Если коротко: для производства нужно сырье и энергия. Под первым большей частью подразумевают руду, но также к нему относятся вспомогательные материалы: известняк, глина и подобные. Источником энергии являются горючие ископаемые: уголь и нефть. Насколько мне известно, таковых на территории Парагвая или нет, или очень мало. Имеется железо и еще некоторые руды для получения качественной стали. Но для превращения любой, а не только железной, руды в металл, а потом и в изделия нужна промышленность. А это означает не только транспортные пути и печи. Потребуются люди. Нанимать их со стороны, то есть из других стран - полумера. Нужны образованные и обученные ремеслам парагвайцы. И быстро такие работники не появятся. Конечно, на развитие республики нужны деньги. Сразу скажу: на парагвайское золото не стоит рассчитывать. Как я уже говорил, его на вашей территории не так много, а это значит, что получение серьезной прибыли само по себе потребует денежных затрат и, главное, времени. Один умный человек как-то сказал: процветает не страна золота, а страна железа. Повторяю: сырье в недрах Парагвая есть. Но понадобятся поиски. Скажем, двадцать грамотных человек. При них по три помощника. Жалование - шестьдесят песо на этих четверых в месяц. Это по моим прикидкам. Грамотность есть необходимое условие, поскольку начальник этой партии должен уметь прочитать описание нужных нам минералов. Если найдутся рудознатцы, уже обученные пониманию в камнях - тем лучше. Через месяц или два мы должны получить представление, что за полезные ископаемые имеются в недрах парагвайской земли. Если такие сведения уже существуют - я буду только рад. А для начала можно будет скупить у ваших соседей чугун и сварить из него сталь. Соответствующую печь возможно создать. Но все эти меры должно просчитать. Например: сколько руды имеется в легком доступе, сколько можно достать угля, какие дороги понадобятся для доставки сырья и готового продукта. И всякое такое прочее. И отдельным пунктом идет торговля.
Докладчик перевел дух.
Диктатор воспользовался паузой:
- Думаю, дон Серхио, на часть ваших вопросов ответы уже есть. Кстати, вы неправы в отношении нефти. Ее нашли в провинции Чако.
Последовал жест в сторону священника. Тот поднялся и с поклоном передал гостю увесистую рукопись.
- Здесь, - пояснил отец Эрнесто, - собраны результаты изысканий наших смиренных братьев в части природных богатств Парагвая.
- Насколько мне известно, даже не одна, - осторожно ответил священник.
- Берегите их. Они могут оказаться величайшей ценностью. Надеюсь, этот экземпляр нам дадут?
- Он для вас и предназначен.
- На основе его мы составим план. Кстати, вот еще ценные камни.
- Благодарю, дон Серхио. Думаю, уже завтра их оценят. Пока что вот вам аванс, а послезавтра вы можете получить полную сумму.
Этот мешок с серебром оказался потяжелее прежнего. Но удивления это не вызвало.
С шотландским корабельных дел мастером сговориться удалось довольно скоро.
Капитан Васильев остался приглядывать за ремонтом. И в обратную дорогу пошли (или, по-сухопутному, поплыли) трое: Федоров, Корольков и юная сеньорита. Но эта дорога не оказалась легкой.
Еще издали русские на борту моторки заветили суету на левом берегу. В две шлюпки по-военному быстро рассаживались кк гребцы, так и те, которых с большой натяжкой можно было назвать пассажирами. При них было поблескивающее на закатном солнце нечто металлическое. Тут же шлюпки отчалили и с хорошим темпом взяли курс наперерез. По мере сближения стало видно: блестело холодное оружие.
Тут послышался тоненький голосок от члена команды, которого как источник информации всерьез не воспринимали:
- Гуйра говорит, что среди людей майора Кампонареса есть очень меткий стрелок.
- Гуйра - это кто?
- Это... тот, который готовит еду, - слово 'повар' девчонка, по всей видимости, не знала. Подумав, юная лингвистка добавила:
- На гуарани его имя значит 'птица'.
- Спасибо за сведения, Консуэлита. Вовка, какие видишь варианты?
Разведчики приучены думать быстро. Корольков исключения не составлял:
- Из 'судаева' по веслам, дистанция двести. Я страхую из винтаря. Консуэла, залечь на дно, головы не поднимать.
Девчонка повиновалась, но в руке у нее из ниоткуда появился не особо длинный, но явно острый нож. Впрочем, мгновением позже оружие исчезло в рукаве платья.
- Патронов уйдет много.
- Головы дороже. Весла выйдут из строя. Шлюпки должны развернуться, Серега. В идеале: потерять управление. Сразу после этого даю полный газ. Товсь! Огонь!
Консуэлита, лежа на днище, уже слышала явно недоброжелательные крики людей на шлюпках. Она не могла видеть дульное пламя, но не услышать частый грохот автоматной очереди было невозможно. Правда, она даже слова этого не знала, но догадалась, что каждый звук означает выстрел. Скорость стрельбы была до последней степени непривычной, но девица уже знала, что ее новые хозяева горазды на выдумки. А еще она услышала изменившийся звук двигателя и почувствовала, как рванулась моторка.
Расчет оказался почти верным. На двенадцативесельной шлюпке два весла оказались сломаны и еще два треснули; ее стало разворачивать, и рулевой налегал на румпель изо всех сил, стремясь удержать ее на курсе. Получалось не очень хорошо, но все же некие шансы догнать цель, по мнению командира шлюпки, имелись. Для восьмивесельной результат вышел куда более полным. Ее тоже стало разворачивать, но, похоже, руль был поврежден, так как при попытке им орудовать что-то в нем сломалось. Гребцы на обеих шлюпках стали обмениваться веслами. Конечно, скорость при этом упала. И тут у автомата произошла осечка - крайне не вовремя.
- Вовка, снайпер! - пронзительно выкрикнул Федоров. Но его товарищ и сам увидел, как на носу двенадцативесельной шлюпки встал на одно колено человек с длинноствольным ружьем.
Корольков выхватил из тайника винтовку, одновременно досылая патрон. А вражеский стрелок, хотя достал оружие первым, потратил чуть ли не три секунды на то, чтобы посыпать порох на полку. По крайней мере, так показалось Федорову, который в бешеном темпе передергивал затвор, выбрасывая негодный патрон на днище. В похвалу завлабу заметим: он успел подумать, что причину осечки обязательно надо установить. И в это время бывший разведчик открыл огонь из своей самозарядки.
Может быть, сказалась недостаточная практика. Или же (очень возможно) сержант мотострелков нарочно пустил тройку пуль 'в молоко'. Как бы то ни было, обладатель длинного ружья согнулся, не удержался на ногах и кувыркнулся в воду. Разумеется, товарищи немедленно принялись спасать незадачливого стрелка - и спасли. Но этого экипаж моторки уже не видел. Также они не могли определить, был ли стрелок ранен, а если да - то насколько серьезно.
- Ну, оторвались. Надеюсь, этот тип упустил ружье. Консуэлита, спасибо тебе большое. Ты просто молодец. И этому... Гуйре передай нашу благодарность.
Девчонка ухитрилась улыбнуться с таким достоинством, что Федорову стало завидно.
- Особист из меня аховый, - медленно произнес Корольков, - но мне очень интересно: откуда майор Кампонарес мог знать, что мы везем... это самое? Мне кажется, что у господина Лопеса сильно течет. И быстро течет, похоже. Очень резво они организовали эту засаду.
Консуэла поняла не все слова, в отличие от Федорова.
Глава 14. Разборы полетов и полезные исакопаемые
Интерлюдия
- Ранение серьезное?
- И да, и нет, сеньор майор. Входное отверстие маленькое, а вот выходное... в него почти что кулак войдет.
- Что говорит доктор Флорес?
- Что подобных ранений не видел раньше, вот что. А ведь у него армейский опыт. Полагает, что поскольку кость не задета, то в течение месяца сержант сможет ходить. Но за полное восстановаление не ручается. В чем он уверен: что калибр ружья очень мал.
- По твоим словам, стреляли из двух ружей. Есть материальные доказательства?
- Нет, сеньор майор. Ни одной пули мы не нашли. Но по размышлению должен заметить, что это были скорее митральезы, чем ружья. Или ружья с барабаном, как американские револьверы; про такие ходили разговоры. Но тут должны сказать слово оружейники. Я просто никогда не видел митральез и не знаю, можно ли вообще уместить такую в эту маленькую лодчонку. А ведь там еще поместилась паровая машина.
- Ты хочешь сказать, что стреляли очень часто?
- Да, и притом мы заметили только два ружья. Били очень метко. Я лишь слыхал о таких стрелках, своими глазами не видел.
- Ты сказал 'паровая машина'. А дым шел?
- Нет, сеньор, но я слыхал, что американцы на своих пароходах для уменьшения дымности и увеличения скорости используют скипидар. Вот он дым не дает. Или земляное масло, оно тоже сгорает почти без дыма.
- Вижу, что нам не хватает сведений об этих речниках.
- Осмелюсь подумать, сеньор майор, что тот, кто вам дал наводку, и сам мало о них знает.
- Полагаю, времени у нас хватит, чтобы без спешки собрать эти сведения. Уж если они разъезжали с такой суммой, то наверняка это не в последний раз. Пусть Рябой попробует разузнать.
- Осмелюсь внести предложение: Рябого на это не ставить. У него слишком приметная внешность.
- Вот это верно. Тогда Большеногого. У него тоже голова неплохо работает.
Конец интерлюдии
На изучение труда иезуитов (так эту рукопись называл Федоров - не вслух, понятно) ушло аж целых четыре дня. То есть прочитать ее можно быо бы иза пару часов, но вот понять - это другое дело. Некоторые вещи пошли почти на ура. Сюда относились железные руды и глина разного сорта. Имелись полезные минералы, которые тоже сравнительно легко поддались опознанию - например, пирит. Была руда, которую с некоторым трудом удалось классифицировать как свинцово-серебряно-цинково-сурьмяную. Но имелись в рукописи описания минералов, которые являлись рудами нужных металлов. Но самих металлов составители просто не знали. Нелегко дело пошло с хромитами - лишь характерная форма кристалллов дала возможность их классифицировать. Марганцевую руду удалось опознать лишь благодаря характерному фиолетовому цвету глины с примесью этого элемента. Месторождениями титана решили не заморачиваться: технология выплавки этого металла и, главное, его обработки давлением была признана очень уж сложной. С литием было и того хуже: создание аккумуляторов, содержащих этот металл, было за пределами реальности. Медная руда имелась, хотя ее месторождения располагались в очень неудобных (в смысле транспортировки) местах. Особый интерес вызвали вольфрамовые руды. Правда, получение этого металла в чистом виду вызвало скепсис у мужчин, но, как выразился Корольков, 'карбид вольфрама - это ж такой абразив!'
И нефть! По мнению завлаба, сам факт ее нахождения был близок к чуду, поскольку из литературных источников было известно, что в Парагваее ее пласты залегали на глубине не менее полутора километров. Бурение подобной скважины с очевидностью было делом очень длинным, если вообще возможным..
- Видимо, эти ребята нашли выход нефти на поверхность. Наверняка с очень низким дебитом. Так ведь мы Кувейта и не ожидали.
- Кувейт - ладно. А вот Баку не повредило бы.
- Почему Баку лучше?
- А потому, Тамариванна, что в Баку исторически черпали нефть из луж. Скважины стали бурить куда позже.
- Оставим разговорчики, давайте к планам.
- Тут ясно. Надо слать в этот регион экспедицию. Да, и с бочками. Если старая карта не врет, то месторождение вблизи реки. Значит, можно набрать... ну, сами понимаете.
- Другими словами, к нашему попу кланяться.
- Нет, мальчики, вы не понимаете. Образцы нефти надо добыть по-любому, да хоть одну бутылку. Анализ берусь сделать. Содержание серы, понятно, в первую очередь, но также прик. Масла, опять же.
- К отцу Эрнесто так и так: нам очень бы ко двору пришлись литейщики. Отлить колеса гидротурбин помощнее, а с ними электроэнергия хотя бы киловатт сотню, а с нею - прокатные станы.
- Эка ты загнул!
- И ничего не загнул. Хотя бы сортопрокатный.
- Дваутавровые балки катать? Рельсы?
- Хотелось бы. Но для начала сутунку . Мы могли бы делать гвозди. Топоры, лопаты, вообще всякий сельхозинструмент. Но листопрокатный нам тоже понадобится. Если будем делать судно... э-кхм... морского назначения, то для обшивки.
- Трубопрокатный. Тогда могли бы массово производить стволы.
- А вот мне кажется, что азотная кислота в первую очередь нужна.
- Поясните мысль, Тамара Ивановна.
- Пожалуйста. Азотная кислота - это бездымный порох, тол или тринитрофенол...
- Вашу мысль понял. Серега, а ведь наша главхимик права: патроны нужны первее всего. Сам знаешь: 'Без патронов самую шикарную машинку спокойно выбрасывай' .
- Знаю. Читал. Согласен. Ну-кось: в рукописи есть полиметаллические руды с цинком. Медь тоже. То есть латунь можем организовать. Мы ее можем и прокатать, и штаповать. С хлопком проблем нет. Ртуть...
- Почти нет. Может быть, иезуиты ее не нашли. Хотя киноварь пропустить трудно. Очень уж минерал известный и заметный.
- Как раз это не беда, ее потребно так мало, что и купить можно.
- Уж коль на то пошло, так и латуни надо не запредельно много. Даже если считать десять грамм на гильзу с капсюлем, это с запасом, то и тогда килограмм латуни - сто патронов. Центнер - десять тысяч. Ну, конечно. ее катать да штамповать надо. Так вот, тонну латуни можно купить хоть у тех же англичан.
- Стоп, ребята, не о том речь. Тамара Ивановна, как понял, у вас есть мысли по части азотной кислоты.
- Именно. Я тут прикидывала. Процесс синтеза аммиака, а из него - азотной кислоты мы скоро не организуем. Очень уж много на него металла уйдет. А вот чилийская селитра - другое дело. Вот из нее азотную кислоту добыть - задача на раз. Правда, тут понадобится серная кислота, но как раз с ней проблем меньше. Пирит - вот для нее сырье, а его, как понимаю, много. Катализатор - платина, ее достать можно.
- Вижу препятствие. На чилийской селитре наверняка сидит европейский монополист. Могут вообще не продать. Второй затык: доставка. Если посуху, так это через территорию Боливии. Кажется, у них терки с Парагваем. Надо б выяснять у отца Эрнесто, а то и у Лопеса. А если морем... неочевидно, но можно попробовать через Аргентину.
- Значит, переговоры об этом тоже. Ясно одно: без попа мы никуда. За ним посылать надо.
Очень скоро выяснилось, что никого и никуда посылать не надо. Духовный пастырь сам прикатил к русским. И не просто так: он приехал с подробным планом. Тут споры и разгорелись.
- ...господа, но и вы должны меня понять. Господин консул настаивает на скорейшей постройке парагвайского флота. Если я правильно понял, то для этого надобны те суда, на которые вы установите двигатели. Их мы найдем, - тут и завлаб, и его зам с трудом удержались от скептического хмыкания, - но также на этих судах должно быть и вооружение. Не скрою: ваши возможности в этом произвели должное впечатление.
- То, что я сейчас вам скажу - не просто мнение. Наша позиция основана на печальном опыте нашего мира. Если коротко: войны выигрываются не оружием. И даже не солдатами. Их выигрывает экономика. И ее надо развивать, используя передышку мирного времени. А основа экономики - железо и изделия из него. Будет железо - будут и ружья, и пушки и... все остальное. Для всего этого нужны деньги. Откуда брать? Торговля, в первую очередь. И не с соседями. Если вы начнете богатеть, продавая им товары, то у них куда скорее возникнет мысль 'все отнять и поделить'. Понадобится выход на Европу. Не сразу, конечно. Сколько людей вы согласны отдать нам на обучение? Сотня, вы говорите? Сюда вы включаете уже готовых специалистов? Тогда давайте сговоримся так...
В окнце концов священник не выдержал и был вынужден признать: да, часть сырья и материалов придется покупать за границей, лучше - в Европе. Особенно это касалось полуфабрикатов: бронзы, чугуна, свинца и проката. И деньги при этом являются, увы, печальной необходимостью. И только Буэнос-Айрес может стать их источником. Отсюда следовало, что приоритетным направлением все же является запланированный 'речной трамвайчик'.
Но по достижению соглашений по чистой экономике наступила очередь намного менее приятных проблем. Корольков на своем все еще скверном испанском постарался довести до сведения отца Эрнесто о проблемах с майором Кампонаресом и его воинством. Также бывший сержант подумал, что если даже священник - полный невежда в чисто военных вопросах, то отсутствие у него знаний в части разведки и контрразведки видится маловерятным.
'Особенно если учесть его возможные связи с иезуитами.' - подумал замзав.
Вслух же было сказано:
- ...вот почему мы предполагаем, что сведения о нас просачиваются из окружения дона Карлоса...
При этих словах лицо священника сделалось полностью бесстрастным. Как раз это, по мнению Королькова, и было показателем некоторой взволнованности попа.
- ...и думаем, что в ваших возможностях как-то повлиять. Но это не все. Нам понадобятся сотрудники, которым можно полностью доверять. Предполагаем, что это могут быть лица с духовным саном.
Лицо почтенного Эрнесто сделалось еще более невозмутимым. Его вопрос был ожидаемым:
- Какими будут обязанности этих лиц?
- Они будут уполномоченными по связи...
На миг замзав почуствовал некоторую гордость: очень уж заковыристым было выражение.
- ... но также на них ляжет ответственность за моральное состояние наших сотрудников.
- Вы имеет в виду тех, которые еще прибудут?
- Да, их. Сверх того, подготовка экспедиции к месторождениям полезных ископаемых. Нас интересуют вот эти...
Последовал показ мест на том, что во времена составителей 'геологического отчета' считалось картами.
- Мы планировали некоторые материалы покупать у англичан, французов, голландцев или еще где-то, но многое будет изготавливаться силами наших будущих людей. Вот соответствующие списки... а вот планы работ.
Не стоит и говорить о том, что все пожелания господ инженеров были тщательно записаны, а планы от русских были просто переданы из рук в руки. Священник очень быстро прочитал полученные бумаги.
- Могу сразу же сказать: вот эти позиции могут быть выполнены сравнительно быстро. Никакой хитрости, господа: то, чего не найдется прямо здесь, можно легко доставить водным путем из Буэнос-Айреса или, в крайнем случае, Рио-де-Жанейро.
Все трое русских дружно кивнули. Они и так предполагали, что с ртутью и чугуном проблем быть не должно. Не предвиделись трудности также с плотницким инструментом, веревками и канатами.
- За бронзу ручаться не могу, - продолжил отец Эрнесто. - Не уверен, что в легкой доступности может найтись запрашиваемое количество.
- Вы хотите сказать, может потребоваться экспорт из Европы?
- Увы. Что касается селитры из Чили, то сейчас просто нет сведений. Возможно, удастся перекупить часть груза, следующего в Европу транзитом через Буэнос-Айрес или еще какой-то порт на восточном побережье, но поручиться... сами понимаете. Зато почти наверняка удастся добыть сколько-то земляного масла... хочу сказать, нефти. Если верить той карте... ну, вы знаете... то ее доставка возможна по воде. Вот, посмотрите.
Про себя и Корольков, и Федоров отметили, насколько уверенно священник открыл нужный лист и ткнул пальцем в нужное место.
- Если не секрет, кому вы хотели бы поручить поиски нефти на местности?
Поп не затруднился с ответом ни на секунду:
- Альберто Мендоса. У него есть опыт в поездках в эти места, а еще он рудознатец из неплохих.
- Вы хотите сказать, что ему по силам организация экспедиции?
- Именно так.
- Тогда от нас просьба привезти из этой поездки столько бочек нефти, сколько ему удастся раздобыть. Он ведь пойдет туда на некоем речном судне, не так ли?
- Да, конечно. Но в своих планах, господа, учтите вот что: по моим сведениям, господин капитан Василиев через три дня сможет отправить купленное им судно сюда, к этому берегу. Вместе с собой, понятно.
- Понятно... следовательно, понадобится причал.
- Да, вы правы, дон Вова.
На сооружение причала ушло полных два дня. Между делом ушла экспедиция к нефтеносному району. Впрочем, Тамара Ивановна с подкисленным выражением лица напомнила: 'в наших материалах говорится: такие выходы нефти на поверхность обычно большой добычи не дают.'. По ее мнению, если с десяток бочек эта экспедиция привезет - и то будет успехом.
- Кто брезгует пфеннигом - не достоин марки, - выдал на это Корольков слегка переделанную немецкую пословицу (разумеется, в переводе на русский). И добавил вывод: - Сколько привезут - всему будем рады.
Возражать никто не стал. Впрочем, уже поздним вечером Консуэла подкатилась к Тамаре Ивановне и почему-то шепотом поинтересовалась значением слов 'пфенниг' и 'марка'. Что именно двигало ей: филологическая добросовестность или женское любопытство, так и осталось неизвестным.
Через два дня моторка отбыла в Асунсьон. Ее экипажу предстояло доставить корпус будущего 'речного трамвайчика' к месту его достройки или даже скорее перестройки. На буксире, понятно.
Собственно, сама доставка не так уж беспокоила попаданцев. То, что моторка вполне в состоянии буксировать покупку, все понимали. Также русские доверяли опыту капитана Васильева. Именно ему планировалось стать на мостик (а точнее, быть в рубке); на этот переход; он же был рулевым. И еще двоих матросов из речников Васильев нанял, используя старые связи. Предполагалось, что на борту 'трамвайчика' будут мастер Мак-Уильямс и его подмастерья. Сверх того, на борт погрузили нужные материалы, включая бронзовый лом. Вот эта часть груза обошлась в копеечку или, говоря по-дешнему, в сентаво.
Корольков, уступая чуйке, приказал Васильеву взять на борт самозарядную винтовку и один пистолет. На самой моторке было кое-что посерьезнее.
И ничего не случилось. До базы дошли благополучно.
Интерлюдия
Отец Эрнесто был полностью уверен в собственной неприкосновенности. Он хорошо знал людей вообще. Он хорошо знал тех, к кому он отправился на переговоры. Еще того лучше он знал их командира. Наконец, он был послом. Этот статус был уважаем даже теми, к кому он прибыл на переговоры.
После надлежащих протокольных формальностей последовало:
- Майор Кампомарес, я здесь, чтобы предотвратить ненужные потери. Я знаю, кто именно является вашим покровителем. Так вот, в его конечных интересах , а также в интересах вашей команды полный нейтралитет в отношении тех, кто дал вам отпор. Поверьте, тогда вы отделались дешево. Самая ваша большая потеря - превосходный голландский штуцер и ранение того, кто им пытался орудовать. И дело даже не в том, что у тех, кто были на моторном судне, лучше ружья и стрелки. Вам известна судьба банды Умника Хорхе?
Похоже, вопрос был риторическим.
- Уверяю, тогда эти люди показали даже не треть своих возможностей. Дело в другом. Повторяю: я знаю, кто стоит за вашей спиной.
- Уверяю вас, отец Эрнесто, у него тоже есть много возможностей.
- Не сомневаюсь. Но тут вопрос не в них. Предвижу ситуацию, когда ОН пожелает сотрудничать с этими людьми. Тогда в самом лучшем случае вы и ваш отряд станут ему беразличны. Но скорее вас сочтут вредными.
- Нас? Вредными???
Последовала благожелательная улыбка, которая несколько противоречила словам:
- Вот именно.
- Мне кажется, или вы в самом деле хотите меня запугать, отец Эрнесто?
- Что вы, майор, это не в моих силах. Я могу лишь предупредить. Вы не боитесь этих людей, потому что не знаете всего их могущества. Я тоже не знаю. Именно поэтому я их боюсь. Очень хотел бы видеть их в союзниках. И не я один.
Умному сказанного было достаточно. А майор был кем угодно, только не дураком.