Гюльчитай
Гарольд Поттер и философский камень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Гарольд (Гарри) Получает письмо из школы Хогвартс и не смотря на протесты дяди и тети поступает в эту школу. Первый год обучения.


   Гарольд Поттер и Философский Камень
  
   Гарольд Поттер - 1

Глава 1 МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ

   Мои дядя и тете проживали уже несколько лет по Тисовой улице, когда все произошло. И они всегда с гордостью заявляли что они совершенно обычные люди. Т уж от кого а от них совершено нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-то загадочную или необычную ситуацию. Ну по крайней мере пока меня не подкинули одним осеним днем им на порог дома.
   Дядя и тетя весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.
   Дядя уже тогда возглавлял фирму Гранингс производящую дрели. Это был весьма полный мужчина с пышными усами и короткой шеей. У дядя вообще как и у моего кузена Дадли проблема с лишним весом. Я насмотревшись на то как они жрут и толстеют ел очень мало и то меня переодически наказывали голодовками. Хотя дяде наверно лучше не знать что тетка меня в тихую подкармливала. То сосиску на столе оставит ночью, то кусок сыра с хлебом. Я был таким голодным что сжирал все.
   Что касается моей тети Туни она была очень худой женщиной с длиной шеей, и светлыми волосами. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, ведь большую часть времени она шпионила за соседками. Такими же домохозяйками как и она.
   Она заглядывала за заборы, и подслушивала их разговоры. Мой кузен был тогда младенцем как и я и тетя Туни до сих пор считает этого поросенка самым лучшим ребенком на свете. А меня ненормальным чудаком. Хотя это не мешает ей сгружать на меня всю работу по саду. Хотя мне с растениями возится нравится. Тетка говорит моя мама тоже любила с травой возится. Что не мешает ей до сих пор хвастаться перед соседками своим садом.
   Семья Дурсль ей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. А все мой отец с его дружками устроивши ми кавардак на свадьбе дяди и тети. Тетя даже отказалась приехать на свадьбу своей сестры Лили из-за шуточек Джеймса. И мне рассказывала когда я подрос как отвратительно маги относятся к простом людям. Особенно когда узнала что беглый серийный убийца Сириус Блек мой крестный отец. Сколько она на него дерьма вылила. Причем большая часть была жалобами моей матери на школьных хулиганов достающих её друга мага живущего по соседству с ними в Коукворте.
   Миссис Поттер приходилась миссис Дурсль родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. Миссис Дурсль даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям.
   Тетка вообще не понимала что это на её сестру нашло. Мол она до шестнадцати просто ненавидела Джеймса Потера, а тут за какой-то год они влюбленная пара. А её сальноволосый дружок маг остался совсем один. Мол у него тогда умерли родители. Я ей расспрашивал что за друг, но тетка только ругалась на этого ненормального который неделями не моет свои волосы и расхаживает в женской одежде или несусветном старье.
   Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Ведь мой папаша по выражению тети Туни был еще большим ненормальным чем я. Ну да я колдовал в начальной школе и что? Я же вообще себя не контролировал.
   Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей. А потом на Хелоуин просто подбросили меня им на порог. Тетка была в ужасе. Дядя вообще хотел сдать меня в приют, но она его уговорила не пороть горячку мол воспитаем ребенка нормальным. Ну я действительно не вижу ничего интересного в шуточках и прочем непотребстве что устраивали мои папа и его друзья.
   Когда во вторник мистер и миссис Дурсль проснулись скучным и серым утром - а именно с этого утра начинается наша история, - ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. Мистер Дурсль что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. А миссис Дурсль, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни. Никто из них не заметил, как за окном пролетела большая сова-неясыть. И это замечательно ведь мои родственники к совам летающим в дневное время относятся очень насторожено. Тетка помнит как Лили присылала письма родителям со школьной совой. А та кусалась и клевалась.
   В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, клюнул миссис Дурсль в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. И они еще меня гипер-активным ребенком считали. Посмотрели бы они на своего сыночка. Ни чуть не изменился.
   Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены. Что было только переводом хорошего продукта. Он и сейчас у меня кашу отобрать пытается хотя кузена с овсянки тошнит. А мне нравится.
   - Ух, ты моя крошка, - со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома.
   Он сел в машину и выехал со двора.
   На углу улицы мистер Дурсль заметил, что происходит что-то странное, - на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. В первую секунду мистер Дурсль даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было.
   - И привидится же такое! - буркнул мистер Дурсль.
   Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай мистер Дурсль закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него.
   Да уж профессор МакГонагал может быть серьезной и настырной кошкой. Мы с Роном это еще давно поняли.
   Мистер Дурсль отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано "Тисовая улица". Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать - равно как и изучать карты.
   Интересно что фрофессору понадобилось на нашей тихой улочке где живут одни почтенные бюргеры.
   Мистер Дурсль потряс головой и попытался выбросить из нее кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, мистер Дурсль думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить.
   Дядя вообще когда занят мыслями о своих любимых дрелях становится очень упертым и не замечает ничего вокруг. Как он про мое день рожденья забыл. Пиздец. Я живу у них одиннадцать лет а дядя забывает когда я родился. Да я свою испорченную днюху буду долго им припоминать.
   Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, мистер Дурсль заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. Мистер Дурсль не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает хрен знает в чем! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде.
   Дядя и сейчас на магов ругается, как в мантиях их видит.
   Мистер Дурсль забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалеку странных типов, оживленно шептавшихся друг с другом. Мистер Дурсль пришел в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, - подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию! Ну и тип! Но тут мистера Дурсля осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде... Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя мистер Дурсль въехал на парковку фирмы "Граннингс". Его голова снова была забита дрелями.
   Кабинет мистера Дурсля находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну. Предпочитай он сидеть лицом к окну, ему, скорее всего, трудно было бы этим утром сосредоточиться на дрелях. Но он сидел к окну спиной и не видел пролетающих сов - подумать только, сов, летающих не ночью, когда им и положено, а средь бела дня! И это уже не говоря о том, что совы - лесные птицы, и в городах, тем более таких больших, как Лондон, не живут.
   Да уж маги в тот день оторвались. Вышли на улицы Лондона и давай слать друг другу письма. Хотя после падения Волдеморта во второй раз праздник не меньше был.
   В отличие от мистера Дурсля, находившиеся на улице люди отлично видели этих сов, стремительно пролетающих мимо них одна за другой, и широко раскрывали рты от удивления и показывали на них пальцами. Большинство этих людей в жизни своей не видели ни единой совы, даже в ночное время.
   Рон кстати говорил что это не настоящие совы, но мою Хедвиг мне все равно жалко. Сволочи, сову то за что?
   В общем, у мистера Дурсля было вполне нормальное, лишенное сов утро. Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. Так что настроение у него было просто отличное - до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив.
   Дядя вообще к выпечке не равнодушен. Особенно в молодости за пирожками чаксто бегал.
   Мистер Дурсль уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе.
   Эти типы тоже оживленно перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, мистер Дурсль вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал:
   -... да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали...
   -... да, их сын, Гарри...
   Хоть тетя Туни и назвала меня в документах Гарольдом я все еще откликаюсь на имя Гарри.
   Мистер Дурсль замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал.
   Мистер Дурсль метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что...
   Нет, конечно, это была глупость. Поттер - не такая уж редкая фамилия. Мистер Дурсль легко убедил себя в том, что в Англии живет множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что его племянника зовут именно Гарри. Он ведь никогда не видел этого мальчика. Вполне возможно, что его зовут Гэри. Или Гарольд.
   В общем, мистер Дурсль решил, что ему совсем ни к чему беспокоить миссис Дурсль, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о ее сестре. Мистер Дурсль не упрекал жену - если бы у него была такая сестра, как у миссис Дурсль, он бы... Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чем они говорили, - все это было странно.
   После похода за пирожками с ливером мистеру Дурслю было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него.
   - Извините, - пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнес писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться:
   - Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день!
   Дядя по его словам так и не понял кто именно исчез. Но вот слова старикашки его насторожили он основа подумал о тетиной родне в мире ненормальных.
   С этими словами старикашка обеими руками обхватил мистера Дурсля где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушел.
   Мистер Дурсль буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Как Джеймс на свадебной вечеринке. Что бы там ни означало это слово, мистер Дурсль был потрясен. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, надеясь, что все происходящее сегодня - не более чем плод его воображения. Хотя мистер Дурсль крайне отрицательно относился к воображению и его плодам.
   ***
   Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Мистер Дурсль не сомневался, что это та самая кошка - у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей.
   - Брысь! - громко произнес мистер Дурсль. Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на мистера Дурсля, так что он даже подумал: "Может быть, кошки всегда себя так ведут?"
   Затем, собравшись с духом, он вошел в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чем рассказывать жене.
   Для миссис Дурсль этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала мистеру Дурслю о том, что у их соседки серьезные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово "не буду!". Мистер Дурсль изо всех сил старался вести себя как обычно.
   Когда миссис Дурсль уложила Дадли в кроватку, мистер Дурсль поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости.
   Дядя с тетей вообще любители смотреть новости. Дадли смотрит всякие развлекающие передачи, так что ему в конце концов купили отдельный телевизор. А тетка с утра до вечера смотрит сериалы и новости.
   - И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. - Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. - Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов?
   - Не знаю, Тед. - На экране появился метеоролог. - Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды - сегодняшний вечер обещает быть дождливым...
   Мистер Дурсль застыл в своем кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров... и их сына Гарри. Неужели это психи что-то натворили?
   Тетя вошла в гостиную с двумя чашками чая. И дядя почувствовал, как тает его решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придется. И нервно прокашлялся.
   - Э... Петунья, дорогая... Ты давно не получала известий от своей сестры?
   Как он и ожидал, тетя Туни изобразила удивление, а потом на ее лице появилась злость. Все-таки обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры. Хотя они переписывались периодически. Но обе делали вид что никакой сестры у них нет. Так что подобная реакция на вопрос дяди была вполне объяснима.
   - месяца два назад! - отрезала миссис Дурсль. - А почему ты спрашиваешь?
   - В новостях говорили всякие загадочные вещи, - пробормотал мистер Дурсль. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он все же побаивался жену, и именно она была хозяйкой в доме. - Совы... падающие звезды... по городу ходят толпы странно одетых людей...
   - И что? - резким тоном перебила его миссис Дурсль.
   - Ну, я подумал... Может быть... Может, это как-то связано с... Ну, ты понимаешь... С такими, как она...
   Тетя поджала губы и поднесла чашку ко рту. А дядя задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер.
   И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим:
   - Их сын - он ведь ровесник Дадли, верно?
   - Полагаю, да. - Голос миссис Дурсль был холоден как лед.
   - Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?
   - Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя. - которое тетка при первой же возможности поменяла мне на Гарольд. Хотя сокращение Гарри так и осталось.
   - О, конечно. - дядя ощутил, как екнуло сердце. - Я с тобой полностью согласен.
   Больше дядя не возвращался к этой теме - ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только тетя Туни ушла в ванную, дядя открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала.
   Дядя спросил себя, не привиделось ли ему все то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели все это связано с Поттерами? Если это так... и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам... Нет, дядя не вынес бы этого.
   Дурсли легли в постель. Тетя быстро заснула, а мистер Дурсль лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся...
   А утром начался кошмар как для Дурслей так и для меня. Тетя говорит выносит она значит бутылки для молочника. А на крыльце замотанный в одеяло ребенок. СА письмом в руках. Ну она скорее ребенка в дом отогреваться. Вернон читать письмо и ругаться на ненормальных. Потом тетка в слезы из-за смерти сестры. Дядя звонить в полицию и оформлять меня как племянника. Мне когда я ходил в участок как-то сказали что радуйся что тебя подобрали Дурсли, а то твои родители какие-то сектанты. Так нам сообщила твоя тетя. Секстанты блин, хотя если подумать что еще тетка могла им тогда сказать?

Глава 2 ИСЧЕЗНУВШЕЕ СТЕКЛО

   Десять лет прошло с того момента как тетя Туни нашла на крыльце уже основательно замерзшего меня, но Тисовая улица за это время почти не изменилась. Солнце вставало над теми же ухоженными садиками и освещало туже самую бронзовую четверку на входной двери дома Дурслей; оно пробиралось в гостиную, оставшуюся почти неизменной с того вечера, когда дядя Вернон смотрел по телевизору пророческий выпуск новостей.
   Только стоящие на камине фотографии в рамках свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Десять лет назад на фотографиях было запечатлено нечто, напоминавшее большой розовый мяч в разноцветных чепчиках, но с тех пор мой кузен Дадли вырос, и теперь на фотографиях был крупный светловолосый мальчик, сидящий на своем первом велосипеде, кружащийся на ярмарочной карусели, играющий с отцом в компьютерные игры, мальчик в объятиях целующей его матери. Однако ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме живет еще один ребенок. Я очень не люблю фотографироваться. Тетка говорит когда они меня фотали все фотки были засвеченными. Так что лет после пяти они вообще прекратили все попытки меня сфотографировать. А потом у меня начались магические выбросы. И меня поселили в чулане. Раньше то я в одной комнате с Дадли спал.
   Тем не менее не смотря на отсутствие фоточек я все еще жил здесь и сладко спал. Хотя спать мне оставалось не долго. Тетя Петунья уже проснулась и подходила к моей двери, и через мгновение утреннюю тишину прорезал ее пронзительный визгливый голос:
   - Подъем! Вставай! Поднимайся!
   Тетку как будильник можно использовать. Она законченный жаворонок так что подскакивает часов в шесть и меня будит. Поэтому я ложусь тоже рано, когда меня не наказывают. Тогда я жду до полуночи пока в доме все не затихнет. И выбираюсь на кухню. Где тетка оставляет кусок колбасы или бутерброд с сыром.
   Я вздрогнул и проснулся. Тетя Туни продолжала барабанить в дверь.
   - Живо! - завизжала тетка продолжая барабанить в дверь. Ну да тетя приучает меня готовить. Сам попросил года три назад, теперь мучаюсь. Завтрак на семью готовлю я. А вот обед мы с тетей делаем вместе. Я варю суп, а тетка делает жаркое или котлеты. С картофельным пюре. Кузен мало того что свое уплетает, так и на мою тарелку зарится. Сколько раз он у меня котлету отбирал. Скотина.
   Я услышал её удаляющиеся шаги а следом звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Блин опять яйца будут. А я так овсяной каши с вареньем хотел поесть. Я перевернулся с боку на спину и попытался вспомнить что мне снилось. Это был хороший сон. В нем я летел по воздуху на рычащем мотоцикле. Мне этот сон снится раз пятый или шестой уже.
   Тетя Туни вернулась к моей двери.
   - Ты что еще не встал? - настойчиво поинтересовалась тетка.
   - Почти, пару минуточек еще, тетя Туни.
   - Шевелись быстрее я хочу чтобы ты присмотрел за беконом. И Смотри чтобы он не подгорел сегодня все должно быть идеально.
   В ответ я застонал.
   - Что ты там говоришь? - рявкнула тетя из-за двери.
   - Нет, ничего. Ничего...
   День рождения Дадли - как я мог забыть? Я медленно выбрался из постели и огляделся в поисках носков, включив лампочку у двери. Я обнаружил их под кроватью и, надевая, стряхнул ползающего по ним паука. Я привык к паукам - их было много в чулане под лестницей, а именно в чулане было мое спальное место. Да и запирали меня там частенько.
   Я одевшись выполз из своего чулана сонно моргая и поплелся в сан блок. Умылся и вернулся бодрячком на кухню.
   Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, еще один телевизор и гоночный велосипед - это не говоря обо всем прочем. Для меня оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения - хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой "грушей" Дадли был я, но кузену далеко не всегда удавалось поймать меня. Хотя поверить в то, что я могу быстро бегать, было довольно сложно.
   Возможно, именно жизнь в темном чулане привела к тому, что я выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же я казался еще меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что мне приходилось донашивать старые вещи Дадли, а Дадли был раза в четыре крупнее меня, так что одежда висела на Гарри мешком. У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся - Дадли сломал их, ударив меня по носу. Сколько раз этот урод мне нос ломал не сосчитать. Хорошо что на мне все заживает как на собаке.
   Единственное, что мне нравилось в собственной внешности - это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. Шрам был у меня с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который я задал тете Петунье, был как раз о том, откуда у меня взялся этот шрам.
   -Ты получил его в автокатастрофе, в которой погибли твои родители, - отрезала тетя. - И не приставай ко мне со своими вопросами.
   "Не приставай ко мне со своими вопросами" - это было первое правило, которому я должен был следовать, чтобы жить в мире с Дурслями. Они очень не любят, когда у них что-то спрашивают. Хотя дядя Вернон отвечает если вопросы по делу, но когда речь заходит о мои родителях алкашах он просто бесится. Особенно как вспоминает эту непонятную автокатастрофу.
   Когда я переворачивал подрумянившиеся ломтики бекона, в кухню вошел дядя Вернон.
   - Причешись! - рявкнул он вместо утреннего приветствия мне.
   Примерно раз в неделю дядя Вернон смотрел на меня поверх газеты и кричал, что племянника надо подстричь. Наверное, меня стригли чаще, чем остальных его одноклассников, но это не давало никакого результата, потому что мои волосы так и торчали во все стороны, к тому же они очень быстро отрастали. Мне в парикмахерской предложили отрастить их и собирать в хвост, но тетя уперлась. "Хочу чтобы у племянника была короткая стрижка и все."
   К моменту когда на кухне появились Дадли и его мать, я уже вылил на сковородку яйца и готовил яичницу с беконом. Причем на всех. Ну и сковородище у тетки. Дадли как две капли воды походил на своего папашу. У него было крупное розовое лицо, почти полностью отсутствовала шея, маленькие глаза были водянисто-голубыми, а густые светлые волосы аккуратно лежали на большой жирной голове. Тетя Петунья часто твердила, что Дадли похож на маленького ангела, а я говорил про себя, что Дадли похож на свинью в парике.
   Я с трудом расставил на столе тарелки с яйцами и беконом - там почти не было свободного места. Дадли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его вытянулось.
   - Тридцать шесть, - произнес он грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. - Это на два меньше, чем в прошлом году.
   - Дорогой, ты забыл о подарке от тетушки Мардж, он здесь, под большим подарком от мамы и папы! - поспешно затараторила тетя Петунья.
   - Ладно, но тогда получается всего тридцать семь. - Лицо Дадли покраснело.
   Гарри, сразу заметив, что у Дадли вот-вот приключится очередной приступ ярости, начал поспешно поглощать бекон, опасаясь, как бы кузен не перевернул стол. Дыва года назад он это сделал.
   Тетя Петунья, очевидно, тоже почувствовала опасность.
   - Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен?
   Дадли задумался. Похоже, в голове его шла какая-то очень серьезная и сложная работа. Наконец он открыл рот.
   - Значит... - медленно выговорил он. - Значит, их у меня будет тридцать... тридцать...
   - Тридцать девять, мой сладенький, - поспешно вставила тетя Петунья.
   - А-а-а! - Уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. - Тогда ладно...
   Дядя Вернон выдавил из себя смешок
   - Этот малыш своего не упустит - прямо как его отец. Вот это парень! - Он взъерошил волосы на голове Дадли.
   А мне они дарят один подарок как на день рождения так и на новый год. Еще какой-нибудь старый хлам.
   Тут зазвонил телефон, и тетя Петунья метнулась к аппарату. А я и дядя Вернон наблюдали, как Дадли разворачивает тщательно упакованный гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, коробочки с шестнадцатью новыми компьютерными играми и видеомагнитофон.
   Дадли срывал упаковку с золотых наручных часов, когда тетя Петунья вернулась к столу вид у нее был разозленный и вместе с тем озабоченный.
   - Плохие новости, Вернон, - сказала она. - Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого. - недовольно махнула тетка рукой в мою сторону.
   Рот Дадли раскрылся от ужаса, а я ощутил, как сердце радостно подпрыгнуло у меня в груди. Каждый год в день рождения Дадли - Дурсли на целый день отвозили сына и его друга в Лондон, а там водили их на аттракционы, в кафе и в кино. Меня же оставляли с миссис Фигг, сумасшедшей старухой, жившей в двух кварталах от Дурслей. Я ненавидел этот день. Весь дом миссис Фигг насквозь пропах тухлыми кабачками, а его хозяйка заставляла Гарри любоваться фотографиями многочисленных кошек, живших у нее в разные годы.
   - И что теперь? - злобно спросила тетя Петунья, с ненавистью глядя на меня, словно это я все подстроил.
   Я знал, что мне следует пожалеть миссис Фигг и ее сломанную ногу, но это было непросто, потому что теперь целый год отделял меня от того дня, когда мне снова придется рассматривать снимки Снежинки, мистера Лапки и Хохолка. Она же затыкается все твердит какие у неё кошки живут. А меня и тетку бесит что они забираются в нам сад и шпионят за мной. Нет я понимаю что это коты, но они же за мной по пятам ходят.
   -Мы можем позвонить Мардж,- предложил дядя.
   - Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку.
   Дурсли часто говорили обо мне так, словно меня здесь не было или словно я был настолько туп, что все равно не мог понять, что речь идет именно обо мне.
   - А как насчет твоей подруги? Забыл, как ее зовут... Ах, да, Ивонн.
   - Она отдыхает на Майорке, - отрезала тетя Петунья.
   - Вы можете оставить меня одного, - вставил я, надеясь, что мое предложение всем понравится и я наконец посмотрю по телевизору именно те передачи, которые мне интересны, а может быть, мне даже удастся поиграть на новом компьютере Дадли.
   Вид у тети Петуньи был такой, словно она проглотила лимон.
   - И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? - прорычала она.
   - Но я ведь не собираюсь взрывать дом, - возразил Гарри, но его уже никто не слушал.
   - Может быть... - медленно начала тетя Петунья. - Может быть, мы могли бы взять его с собой... и оставить в машине у зоопарка...
   - Я не позволю ему сидеть одному в моей новой машине! - возмутился дядя Вернон.
   Дадли громко разрыдался. То есть на самом деле он вовсе не плакал, последний раз настоящие слезы лились из него много лет назад, но он знал, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него все, что он пожелает.
   - Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения! - вскричала миссис Дурсль, крепко обнимая сына.
   - Я... Я не хочу... Не хоч-ч-чу, чтобы он ехал с нами! - выдавил из себя Дадли в перерывах между громкими всхлипываниями, кстати, абсолютно фальшивыми. - Он... Он всегда все по-по-портит!
   Тетка обняла Дадли, а тот высунулся из-за спины матери и, повернувшись ко мне, состроил отвратительную гримасу.
   В этот момент раздался звонок в дверь.
   - О господи, это они! - В голосе тети Петуньи звучало отчаяние.
   Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс был костлявым мальчишкой, очень похожим на крысу. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались, когда Дадли будет их лупить. Увидев друга, Дадли сразу прекратил свой притворный плач.
   Полчаса спустя я, не смевший поверить в свое счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого меня можно оставить. Но прежде чем я сел в машину, дядя Вернон отвел меня в сторону.
   - Я предупреждаю тебя! - угрожающе произнес он, склонившись к Гарри, и лицо его побагровело. - Я предупреждаю тебя, мальчишка, если ты что-то выкинешь, что угодно, ты просидишь в своем чулане взаперти до самого Рождества!
   -Я буду хорошо себя вести! - пообещал Гарри. - Честное слово...
   Но дядя Вернон не поверил ему. Ему никто никогда не верил.
   Проблема заключалась в том, что со мной часто приключались довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять Дурслям, что я тут ни при чем.
   Однажды тетя Петунья заявила, что ей надоело, что я возвращаюсь из парикмахерской в таком виде, словно вовсе там не был. Взяв кухонные ножницы, она обкорнала меня почти налысо, оставив лишь маленький хохолок на лбу, чтобы, как она выразилась, "спрятать этот ужасный шрам". Дадли весь вечер изводил Гарри глупыми насмешками, и я не спал всю ночь, представляя себе, каким посмешищем я стану в школе, где надо мной и так издевались из-за мешковатой одежды и заклеенных скотчем очков.
   Однако на следующее утро я обнаружил, что мои волосы снова успели отрасти и выглядит он точно также, как выглядел до того, как тетя Петунья решила меня подстричь. За это мне запретили целую неделю выходить из чулана, хотя я пытался заверить Дурслей, что понятия не имею, почему волосы отросли так быстро.
   В другой раз тетя Петунья пыталась заставить меня надеть старый джемпер Дадли - ужасный, просто отвратительный джемпер, коричневый с оранжевыми кругами. Чем больше усилий она прикладывала, чтобы натянуть джемпер на меня, тем меньше он становился, и, в конце концов, съежился настолько, что с трудом налез бы на куклу, но уж никак не на меня. К счастью, тетя Петунья решила, что джемпер сел после стирки, и я избежал наказания.
   Был еще случай, когда я натерпелся неприятностей из-за того, что меня заметили на крыше школьной столовой. В тот день Дадли и его компания, как обычно, гонялись за мной. И когда я пытался от них ускользнуть, и в какой-то момент я, к собственному удивлению - и к удивлению всех остальных, - оказался на трубе. Классная руководительница нашего класса послала Дурслям гневное письмо, в котором написала, что я лазаю по крыше школы.
   Я пытался объяснить дяде Вернону что я всего лишь хотел перепрыгнуть через мусорные баки, стоявшие за столовой, и сам не понял, как оказался на крыше, но тот молча запер его в чулане и ушел. Самому себе я объяснил, что, когда прыгал через баки, меня подхватил порыв ветра - потому так все и получилось.
   Но сегодня все должно было пойти просто отлично. Я даже не жалел о том, что нахожусь в компании Дадли и Пирса, - ведь мне посчастливилось провести день не в школе, не в чулане и не в пропахшей кабачками гостиной миссис Фигг. А за такую возможность я готов был дорого заплатить.
   Всю дорогу дядя Вернон жаловался тете Петунье на окружающий мир. Он вообще очень любил жаловаться: на людей, с которыми работал, на Гарри, на совет директоров банка, с которым была связана его фирма, и снова на меня. Банк и я были его любимыми - то есть нелюбимыми - предметами. Однако сегодня главным объектом претензий дяди Вернона стали мотоциклы.
   - Носятся как сумасшедшие, вот мерзкое хулиганье! - проворчал он, когда их обогнал мотоциклист.
   - А мне на днях приснился мотоцикл, - неожиданно для всех, включая себя самого, произнес Гарри, вдруг вспомнив свой сон. - Он летел по небу.
   Дядя Вернон чуть не въехал в идущую впереди машину. К счастью, он успел затормозить, а потом рывком повернулся к Гарри - его лицо напоминало гигантскую свеклу с усами.
   - МОТОЦИКЛЫ НЕ ЛЕТАЮТ! - проорал он. Дадли и Пирс дружно захихикали.
   - Да, я знаю, - быстро сказал Гарри. - Это был просто сон.
   Я уже пожалел, что открыл рот. Дурсли терпеть не могли, когда я задавал вопросы, но еще больше они ненавидели, когда я говорил о чем-то странном, и не имело значения, был ли это сон или он увидел что-то такое в мультфильме. Дурсли сразу начинали сходить с ума, словно им казалось, что это его собственные идеи. Совершенно лишние и очень опасные идеи.
   Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженому, а мне достался фруктовый лед с лимонным вкусом - и то только потому, что они не успели увести меня от прилавка, прежде чем улыбающаяся мороженщица, обслужив Дадли и Пирса, спросила, чего хочет третий мальчик. Но Гарри и этому был рад, я с удовольствием лизал фруктовый лед, наблюдая за чешущей голову гориллой, - горилла была вылитый Дадли, только с темными волосами.
   У меня давно не было такого прекрасного утра. Правда, я был настороже и старался держаться чуть в стороне от Дурслей, потому что к полудню заметил, что Дадли и Пирсу уже надоело смотреть на животных, а значит, они могут решить заняться своим любимым делом - попытаться избить меня. Но пока все обходилось.
   Мы пообедали в ресторанчике, находившемся на территории зоопарка. А когда Дадли закатил истерику по поводу слишком маленького куска торта, дядя Вернон заказал ему кусок побольше, а остатки маленького достались мне.
   Впоследствии я говорил себе, что начало дня было чересчур хорошим для того, чтобы таким же оказался и его конец.
   После обеда мы пошли в террариум. Там было прохладно и темно, а за освещенными окошками прятались рептилии. Там, за стеклами, ползали и скользили по камням и корягам самые разнообразные черепахи и змеи. Мне было интересно абсолютно все, но Дадли и Пирс настаивали на том, чтобы побыстрее пойти туда, где живут ядовитые кобры и толстенные питоны, способные задушить человека в своих объятиях.
   Дадли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто спала, свернувшись кольцами.
   Дадли прижался носом к стеклу и стал смотреть на блестящие коричневые кольца.
   - Пусть она проснется, - произнес он плаксивым тоном, обращаясь к отцу.
   Дядя Вернон постучал по стеклу, но змея продолжала спать.
   - Давай еще! - скомандовал Дадли.
   Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась.
   - Мне скучно! - завыл Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами.
   Гарри встал на освободившееся место перед окошком и уставился на змею. Он бы не удивился, если бы оказалось, что та умерла от скуки, ведь змея была абсолютно одна, и ее окружали лишь глупые люди, целый день стучавшие по стеклу, чтобы заставить ее двигаться. Это было даже хуже, чем жить в чулане, единственным посетителем которого была тетя Петунья, барабанящая в дверь, чтобы тебя разбудить. По крайней мере, Гарри мог выходить из чулана и бродить по всему дому.
   Внезапно змея приоткрыла свои глаза-бусинки. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с моей головой.
   Змея качнула головой и облизнулась.
   Я смотрел на нее, выпучив глаза. Потом быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, - к счастью, вокруг никого не было. Я снова повернулся к змее и подмигнул ей.
   Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на Гарри, словно говоря: "И так каждый день".
   - Я понимаю, - пробормотал Гарри, хотя и не был уверен, что змея слышит его через толстое стекло. - Наверное, это ужасно надоедает.
   Змея энергично закивала головой.
   - Кстати, откуда вы родом? - поинтересовался я.
   Змея ткнула хвостом в висевшую рядом со стеклом табличку, и я тут же перевел взгляд на нее. "Боа констриктор, Бразилия", - прочитал я.
   - Наверное, там было куда лучше, чем здесь? - Боа констриктор снова махнул хвостом в сторону таблички, и я прочитал:
   "Данная змея родилась и выросла в зоопарке".
   - А понимаю, значит, вы никогда не были в Бразилии?
   Змея замотала головой. В этот самый миг за спиной Гарри раздался истошный крик Пирса, я со змеей подпрыгнул от неожиданности.
   - ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ!
   Через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к окошку приковылял Дадли.
   - Пошел отсюда, ты, - пробурчал он, толкнув Гарри в ребро.
   Я, не ожидавший удара, упал на бетонный пол. Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, как это случилось: в первое мгновение Дадли и Пирс стояли, прижавшись к стеклу, а уже через секунду они отпрянули от него с криками ужаса.
   Гарри сел и открыл от удивления рот - стекло, за которым сидел удав, исчезло. Огромная змея поспешно разворачивала свои кольца, выползая из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума.
   Гарри готов был поклясться, что, стремительно проползая мимо него, змея отчетливо прошипела:
   - Бразилия - вот куда я отправлюсь... С-с-спасибо, амиго...
   Владелец террариума был в шоке.
   - Но тут ведь было стекло, - непрестанно повторял он. - Куда исчезло стекло?
   Директор зоопарка лично поднес тете Петунье чашку крепкого сладкого чая и без устали рассыпался в извинениях. Пирс и Дадли были так напуганы, что несли жуткую чушь. Гарри видел, как змея, проползая мимо них, просто притворилась, что хочет схватить их за ноги, но когда они уже сидели в машине дяди Вернона, Дадли рассказывал, как она чуть не откусила ему ногу, а Пирс клялся, что она пыталась его задушить. Но самым худшим для меня было то, что Пирс наконец успокоился и вдруг произнес:
   - А Гарри разговаривал с ней - ведь так, Гарольд? - Дядя Вернон дождался, пока за Пирсом придет его мать, и только потом повернулся ко мне, хотя до этого старался не замечать. Он был так разъярен, что даже говорил с трудом.
   - Иди... в чулан... сиди там... никакой еды. - Это все, что ему удалось произнести, прежде чем он упал в кресло и прибежавшая тетя Петунья дала ему большую порцию бренди.
   Много позже, лежа в темном чулане, Гарри пожалел, что у меня нет часов. Я не знал, сколько сейчас времени, и не был уверен в том, что Дурсли уже уснули. Я готов был рискнуть и выбраться из чулана на кухню в поисках какой-нибудь еды, но только если они уже легли.
   Я думал о том, что прожил у Дурслей почти десять лет, полных лишений и обид. Я жил у них почти всю свою жизнь, с самого раннего детства, с тех самых пор, когда мои родители погибли в автокатастрофе. Я не помнил ни самой катастрофы, ни того, что я тоже был в той машине. Иногда, часами лежа в темном чулане, я пытался хоть что-то извлечь из памяти, и перед его глазами вставало странное видение: ослепительная вспышка зеленого света и обжигающая боль во лбу. Видимо, это случилось именно во время аварии, хотя я и не мог объяснить, откуда там взялся зеленый свет.
   И своих родителей я тоже не мог вспомнить. Тетя и дядя никогда о них не рассказывали, и, разумеется, мне было запрещено задавать вопросы. Фотографии моих родителей в доме Дурслей отсутствовали.
   Когда я был младше, я часто мечтал о том, как в доме Дурслей появится какой-нибудь мой родственник, далекий и неизвестный, и заберет меня отсюда. Но этого так и не произошло - моими единственными родственниками были Дурсли, - и я перестал мечтать об этом. Но иногда мне казалось - или мне просто хотелось в это верить, - что совершенно незнакомые люди ведут себя так, словно хорошо меня знают. И ведь наблюдали за нами сволочи и хоть бы кто вмешался в наши отношения между собой.
   Надо признать, это были очень странные незнакомцы. Однажды, когда мы вместе с тетей Петуньей и Дадли зашли в магазин, мне поклонился крошечный человечек в высоком фиолетовом цилиндре. Тетя Петунья тут же рассвирепела, злобно спросила меня, знаю ли я этого коротышку, а потом схватила меня и Дадли и выбежала из магазина, так ничего и не купив. А как-то раз в автобусе мне весело помахала рукой безумная с виду женщина, одетая во все зеленое. А недавно на улице к мне подошел лысый человек в длинной пурпурной мантии, пожал ему руку и ушел, не сказав ни слова. И что самое загадочное, эти люди исчезали в тот момент, когда Гарри пытался повнимательнее их рассмотреть.
   Так что, если не считать этих загадочных незнакомцев, у меня не было никого - и друзей у меня тоже не было. В школе все знали, что Дадли и его компания ненавидят этого странного Гарри Поттера, вечно одетого в мешковатое старье и разгуливающего в сломанных очках, а с Дадли предпочитали не ссориться.
   В общем, я был одинок на этом свете, и, похоже, мне предстояло оставаться таким же одиноким еще долгие годы. Много-много лет...

Глава 3 ПИСЬМА НЕВЕСТЬ ОТ КОГО

   Меня никогда еще так не наказывали, как за историю с бразильским удавом. Когда мне наконец разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы, а Дадли уже успел сломать новую видеокамеру, разбил самолет с дистанционным управлением и, в первый раз сев на новый гоночный велосипед, умудрился врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить ее с ног, так что она потеряла сознание.
   Я был рад, что занятия в школе закончились, но зато теперь мне негде было скрыться от Дадли и его дружков, которые каждый день приходили к нам домой. И Пирс, и Деннис, и Малкольм, и Гордон - все они были здоровыми и безмозглыми, но Дадли был самым здоровым и самым безмозглым, и потому именно он считался их предводителем и решал, что будет делать вся компания. И вся компания соглашалась с тем, что следует заняться любимым спортом Дадли - охотой на Гарри.
   По этой причине я проводил как можно больше времени вне дома, шатаясь неподалеку и думая о том, что не так уж много времени осталось до конца каникул, откуда мне светил крошечный лучик надежды. В сентябре я должен был пойти в среднюю школу и наконец-то расстаться с Дадли. Дадли перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, - в "Вонингс". Кстати, туда же устроили и Пирса Полкисса. А меня отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в "Хай Камеронс". Дадли это показалось невероятно смешным.
   - В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, - сразу же начал издеваться Дадли. - Хочешь подняться наверх и попробовать?
   - Нет, спасибо, - ответил я. - В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы - его, бедняжку, может и стошнить.
   Я убежал раньше, чем Дадли понял смысл сказанного.
   Как-то в июле тетя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы "Вонингс", а меня отвела к миссис Фигг. Как ни странно, теперь у миссис Фигг стало куда приятнее, чем раньше. Выяснилось, что она сломала ногу, наступив на одну из своих кошек, и с тех пор уже не пылает к ним такой страстной любовью, как прежде. Хоть вонять кошачьей мочой меньше стало. Так что она не показывала мне фотографии кошек, и даже разрешила мне посмотреть телевизор, но зато угостила шоколадным кексом, который, судя по вкусу, пролежал у нее в шкафу по крайней мере десяток лет.
   В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики "Вонингса" носили темно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье. Еще они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнется после школы.
   Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя Вернон ужасно растрогался и ворчливым голосом - ворчал он притворно, пряча свои эмоции, - заметил, что это самый прекрасный момент в его жизни. Что же касается тети Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец - ее крошка сыночек, ее миленькая лапочка. А я даже боялся открыть рот. Я изо всех сил сдерживал смех, но тот так распирал его, что мне казалось, что у меня вот-вот треснут ребра и хохот вырвется наружу. В конце концов я плюнул и выбежал из дому на улицу, где и расхохотался. Потом еще раза два выбегал.
   Наконец ужин закончился и мы разошлись спать. Я поплелся в свой чулан. Утром меня разбудил ужасный запах с кухни и я пошел проверять в чем дело. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Я подошел поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки.
   - Что это? - спросил я тетю Петунью.
   Тетя поджала губы - она всегда так делала, когда я осмеливался задать ей вопрос.
   - Твоя новая школьная форма. Гарри снова заглянул в бак
   - Нуда, конечно, - произнес он. - Я просто не догадался, что ее обязательно нужно намочить.
   - Не строй из себя дурака, - отрезала тетя Петунья. - Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая.
   Я никак не мог в это поверить, но решил, что лучше не спорить. Я сел за стол, стараясь не думать о том, как буду выглядеть в свой первый день в "Хай Камеронс" - наверное, так, словно вырядился в обрывки полусгнившей шкуры мамонта.
   В кухню вошли Дадли и дядя Вернон, и оба сразу сморщили носы - запах моей новой школьной формы им явно не понравился. Дядя Вернон, как обычно, погрузился в чтение газеты, а Дадли принялся стучать по столу форменной узловатой палкой, которую он теперь повсюду таскал с собой.
   Я пошел готовить овсянку себе и яичницу Дурслям. Наконец мы сели за стол.
   Из коридора донеслись знакомые звуки - почтальон просунут почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.
   - Принеси почту, Дадли, - буркнул дядя Верной из-за газеты.
   - Пошли за ней Гарри.
   - Гарри, принеси почту.
   - Пошлите за ней Дадли, - ответил я.
   - Ткни его своей палкой, Дадли, - посоветовал дядя Вернон.
   Я увернулся от палки и пошел в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж. Сука та еще, отдыхающая на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и письмо для Гарри Поттера.
   Я поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у меня внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал мне писем. Да и кто мог мне написать? У меня не было друзей, у меня не было других родственников, я даже не был записан в библиотеку, из которой мне могло бы прийти по почте грубое послание с требованием немедленно вернуть книги. Однако сейчас я держал в руках письмо, и на нем стояло не только его имя, но и адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было.
   "Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей" - вот что было написано на конверте.
   Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала.
   Дрожащей рукой я перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом, на гербе были изображены лев, ворон, барсук и змея, а в середине - большая буква "X".
   - Давай поживее, мальчишка! - крикнул из кухни дядя Вернон. - Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки?
   Дядя Вернон расхохотался собственной шутке.
   Я вернулся в кухню, все еще разглядывая письмо. Интересно от кого оно? Я протянул дяде Вернону счет и открытку, сел на свое место и начал медленно вскрывать желтый конверт.
   Дядя Вернон одним движением разорвал свой конверт, вытащил из него счет, недовольно засопел и начал изучать открытку. Ну да счета за дом приводят его в недовольство. Тетя Туни говорит они до сих пор кредит за дом выплачивают.
   - Мардж заболела, - проинформировал он тетю Петунью. - Съела какое-то экзотическое местное блюдо и...
   - Пап! - внезапно крикнул Дадли. - Пап, Гарри тоже что-то получил!
   Я уже собирался развернуть письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, когда дядя Вернон вырвал бумагу из моих рук.
   - Это мое! - возмутился я, пытаясь завладеть бумагой.
   - И кто, интересно, будет тебе писать? - презрительно фыркнул дядя Вернон, разворачивая письмо и бросая на него взгляд. Его красное лицо вдруг стало зеленым, причем быстрее, чем меняются цвета на светофоре. Но на этом дело не кончилось. Через несколько секунд лицо его стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша.
   - П-П-Петунья! - заикаясь, выдохнул он. Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя Вернон поднял его над собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петунья, большая любительница сплетен и слухов, взяла у мужа письмо и прочла первую строчку. На мгновение всем показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Тетя схватилась за горло и втянула воздух с таким звуком, словно задыхалась.
   Так, не нравится мне это.
   - Вернон! О боже, Вернон!
   Тетя и дядя смотрели друг на друга, кажется, позабыв о том, что на кухне сидят Гарольд и Дадли. Правда, абстрагироваться на долго им не удалось, потому что Дадли не выносил, когда на него не обращали внимания. Он сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой.
   -Я хочу прочитать письмо!-громко заявил Дадли.
   - Это я хочу прочитать письмо, - возмущенно возразил я. - Это мое письмо.
   - Пошли прочь, вы оба, - прокаркал дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт.
   Гарри не двинулся с места.
   - ОТДАЙТЕ МНЕ МОЕ ПИСЬМО! - прокричал он.
   - Дайте мне его посмотреть! - заорал Дадли.
   - ВОН! - взревел дядя Вернон и, схватив за шиворот сначала кузена, а потом меня, выволок нас в коридор и захлопнул за собой дверь кухни.
   Я и Дадли тут же устроили яростную, но молчаливую драку за место у замочной скважины - выиграл конечно Дадли, и я, не замечая, что очки повисли на одной дужке, улегся на пол, прикладывая ухо к узенькой полоске свободного пространства между полом и дверью.
   - Вернон, - произнесла тетя Петунья дрожащим голосом. - Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом?
   - Следят... даже шпионят... а может быть, даже ходят за нами по пятам, - пробормотал дядя Вернон, который, кажется, был на грани помешательства.
   - Что нам делать, Вернон? Может быть, следует им ответить? Написать, что мы не хотим...
   Гарри видел, как блестящие туфли дяди Вернона ходят по кухне взад и вперед.
   - Нет, - наконец ответил дядя Вернон. - Нет, мы просто проигнорируем это письмо. Если они не получат ответ... Да, это лучший выход из положения... Мы просто ничего не будем предпринимать...
   - Но...
   - Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?!
   В тот вечер, вернувшись с работы, дядя Вернон совершил нечто такое, чего раньше никогда не делал, - он пришел ко мне в чулан. Я как раз читал учебник математики под лампочкой. Мне часто из-за наказаний приходилось учится самостоятельно.
   - Где мое письмо? - спросил я, как только дядя Вернон протиснулся в дверь. - Кто мне его написал?
   - Никто. Оно было адресовано тебе по ошибке, - коротко пояснил дядя Вернон. - Я его сжег.
   -Не было никаких ошибок,-горячо возразил я. - Там даже было написано, что я живу в чулане.
   -ТИХО ТЫ! - проревел дядя Вернон, и от его крика с потолка упало несколько пауков. Дядя Вернон сделал несколько глубоких вдохов, а затем попытался улыбнуться, однако это далось ему с трудом, и улыбка получилась достаточно болезненной. - Э-э-э... кстати, Гарри, насчет этого чулана. Твоя тетя и я тут подумали... Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь... Мы подумали, будет лучше, если ты переберешься во вторую спальню Дадли.
   - Зачем? - спросил я.
   - Не задавай вопросов! - рявкнул дядя Вернон. - Собирай свое барахло и тащи его наверх, немедленно!
   В доме Дурслей было четыре спальни - одна для дяди Вернона и тети Петуньи, одна для гостей (обычно в роли гостьи выступала сестра дяди Вернона Мардж), одна, где спал Дадли, и еще одна, в которой Дадли хранил те игрушки и вещи, которые не помещались в его первой спальне. Мне же хватило всего одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи из чулана. И теперь я сидел на кровати и осматривался.
   Почти все в этой комнате было поломано. Подаренная Дадли всего месяц назад, но уже неработающая видеокамера лежала на маленьком заводном танке, пострадавшем от столкновения с соседской собакой, на которую его направил Дадли. В углу стоял первый телевизор Дадли, который тот разбил ударом ноги, когда отменили показ его любимой передачи. В другом углу стояла огромная клетка, в которой когда-то жил попутай и которого Дадли обменял на духовое ружье - а ружье лежало рядом, и дуло его было безнадежно погнуто, потому что Дадли как-то раз на него сел. Единственное, что в этой комнате выглядело новым, так это стоявшие на полках книги, - создавалось впечатление, что до них никогда не дотрагивались.
   Снизу доносились вопли Дадли.
   - Я не хочу, чтобы он там спал!.. Мне нужна эта комната!.. Пусть он убирается оттуда!..
   Я вздохнул и лег на кровать. Вчера я отдал бы многое за то, чтобы оказаться здесь. Сегодня я предпочел бы оказаться в чулане со своим письмом, чем здесь, но без письма.
   Я ведь так обрадовался что мне хоть кто-то написал.
   На другое утро за завтраком все сидели какие-то очень притихшие. А Дадли вообще пребывал в состоянии шока. Накануне он орал во все горло, колотил отца новой дубинкой, давился, пинал мать и подкидывал вверх свою черепаху, разбив ею стеклянную крышу оранжереи, но ему так и не вернули его вторую комнату. Что касается меня, то я вспоминал вчерашнее утро и жалел о том, что не распечатал свое письмо, пока был в коридоре. Дядя Вернон и тетя Петунья обменивались мрачными взглядами.
   Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Вернон, все утро пытавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению ко мне, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. Из кухни было слышно, как тот идет к двери, стуча своей палкой по стенам и вообще по всему, что попадалось ему на пути. А затем донесся его крик.
   - Тут еще одно! "Мистеру Г. Поттеру дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня".
   Дядя Вернон со сдавленным криком вскочил и метнулся в коридор. Я рванул за ним. Дяде Вернону пришлось повалить Дадли на землю, чтобы вырвать у него из рук письмо, а это оказалось непросто, потому что я сзади обхватил дядю Вернона за шею. После непродолжительной, но жаркой схватки, в которой каждый получил по нескольку ударов узловатой палкой, дядя Вернон распрямился, тяжело дыша, но зато сжимая в руке письмо, адресованное мне.
   - Иди в свой чулан... я хотел сказать, в свою спальню, - прохрипел он, обращаясь ко мне. - И ты, Дадли... уйди отсюда, просто уйди.
   Я недовольный поплелся в спальню. Толком не поел, но сейчас показываться на глаза дяде не стоит.
   Я долго мерил шагами спальню. Кто-то знал, что я переехал сюда из чулана. И еще этот кто-то знал, что я не получил первое письмо. И все это означало, что этот кто-то попробует передать мне еще одно письмо. И на этот раз я собирался его получить. Потому что у меня родился план.
   * * *
   Дышащий на ладан будильник благодаря Дадли неоднократно побывавший в мастерской, зазвонил ровно в шесть часов утра. Я поспешно выключил его и быстро оделся, стараясь не шуметь, чтобы ни в коем случае не разбудить семейство Дурслей. Я бесшумно вышел из своей комнаты и, крадучись, пошел вниз в полной темноте - включать свет было опасно.
   План мой заключался в том, чтобы выйти из дома, встать на углу Тисовой улицы и дождаться появления почтальона, чтобы первым забрать письма.
   А сейчас он крался по темному коридору, его сердце отчаянно прыгало в груди, и...
   -А-А-А-А!
   Я буквально взлетел в воздух, потому что наступил на что-то большое и мягкое, лежавшее на коврике у входной двери. На что-то... живое!
   Наверху зажегся свет, и я с ужасом увидел, что этим большим и мягким было лицо дяди Вернона. Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке. Не оставалось сомнений, что он сделал так именно для того, чтобы не дать мне осуществить задуманное. И, что тоже было несомненно, он вовсе не рассчитывал, что на него наступят.
   После получасовых воплей дядя Вернон велел мне сделать ему чашку чая. Я грустно поплелся на кухню, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и теперь она лежала за пазухой у дяди Вернона. Я отчетливо видел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелеными чернилами.
   - Я хочу... - начал было я, но дядя Вернон достал письма и разорвал их на мелкие кусочки прямо у меня на глазах.
   В тот день дядя Вернон не пошел на работу. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем.
   - Видишь ли, - объяснял он тете Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, - если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся.
   - Я не уверена, что это поможет, Вернон.
   - О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, - ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесенного ему тетей Петуньей.
   * * *
   В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже.
   Дядя Вернон снова остался дома. Он сжег все письма, а потом достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков.
   * * *
   В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Несмотря на усилия дяди Вернона, в дом попали целых двадцать четыре письма для меня - кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлен, что в доме заколочены двери. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки. Я так и не понял как она это сделала. Пергамент ведь был очень плотным.
   - Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? - изумленно спросил Дадли, обращаясь ко мне. Да я и сам усилено размышлял кто это такой настырный. И надо ли мне это вообще. Тетка вон после школы обещала меня в кулинарный колледж пристроить. А тут письма непонятные, после которых она сидит на кухне и ревет.
   * * *
   В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым.
   - По воскресеньям - никакой почты, - громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. - Сегодня - никаких проклятых писем...
   Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а я подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них.
   - Вон! ВОН! - Дядя Вернон поймал меня в воздухе, потащил к двери и вышвырнул в коридор. Затем из комнаты выбежали тетя Петунья и Дадли, закрывая руками лица, за ними выскочил дядя Вернон, захлопнув за собой дверь. Слышно было, как в комнату продолжают падать письма, они стучали по полу и стенам, отлетая от них рикошетом.
   - Ну все, - значимо и весомо произнес дядя Вернон. Он старался говорить спокойно, хотя на самом деле нервно выщипывал из усов целые пучки волос. - Через пять минут я жду вас здесь - готовыми к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи - и никаких возражений!
   Он выглядел таким разъяренным и опасным особенно когда в ярости вырвал себе половину уса. Так что возражать никто не осмелился даже кузен. Десять минут спустя дядя Вернон взломав, забитую досками, дверь вывел всех к машине и помчался к скоростному шоссе. На заднем сиденье сидел обиженный Дадли. Отец отвесил ему затрещину за то что тот слишком долго возился. А Дадли всего лишь пытался втиснуть в свою сумку видеомагнитофон, телевизор и компьютер.
   Мы ехали. Все дальше и дальше. Даже тетя Туни не решалась спросить дядю куда мы направляемся. Время от времени дядя Вернон делал крутой вираж, и машина ехала в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот.
   - Сбить их со следа... сбить их со следа. - Каждый раз, поворачивая, бормотал дядя Вернон.
   Мы ехали без остановок весь день, так что были очень голодными. Мы ведь даже не позавтракали толком. Когда стемнело Дадли начал скулить. У него в жизни не было такого плохого дня. Он был голоден, пропустил пять телевизионных передач, которые собирался посмотреть и он никогда не делал столь больших перерывов между играми на компьютере.
   Наконец дядя Вернон притормозил у мрачного вида гостиницы на окраине большого города. Дадли и мне выделили одну комнату на двоих. В ней были две двуспальные кровати заправленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел вытянувшись на кровати, а я сидел на подоконнике, глядя на огни проезжающих мимо машин: думая, мечтая, гадая...
   На завтрак и подали заплесневевшие овсяные хлопья и запеченный хлеб, с кислыми консервированными помидорами. Но не успели мы съесть этот противный завтрак как к нам подошла владелица гостиницы.
   - Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли целую сотню. Они там у меня, у стойки портье.
   А протянула нам конверт, на которым изумрудными чернилами было написано: "Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница "У железной дороги", комната 11".
   Я попытался схватить письмо, но дядя Вернон ударил меня по руке. Хозяйка гостиницы застыла ничего не понимая.
   - Я их заберу, - поднялся со стула дядя и удалился вслед за хозяйкой гостиницы.
   ***
   - Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться. - Робко поинтересовалась тетя Туни спустя несколько часов проведенных в машине. Но дядя Вернон похоже её не слышал.
   Никто не знал куда именно мы едем. Дядя Вернон завес нас в чащу леса. Вылез, огляделся, потряс головой, сел обратно в машину и мы снова двинулись в путь. Тоже самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту, и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.
   - Папа сошел с ума, да мам? - спросил Дадли после того, как дядя запер нас вв машине на побережье и куда-то ушел.
   Начался сильный дождь. Капли барабанили по крыше. Дадли шмыгнул носом.
   - Сегодня понедельник, - запричитал он. - Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор.
   "Значит, сегодня понедельник", - подумал про себя я, вспоминая кое о чем. Если сегодня был понедельник-а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, - значит, завтра, во вторник, мне исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у меня были веселые дни рождения, -например, в прошлом году Дурсли подарили мне вешалку для куртки и пару старых носков дяди из секонд хенда. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать.
   Дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил.
   - Я нашел превосходное место! - объявил дядя Вернон. - Пошли! Все вон из машины!
   На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи.
   - Сегодня вечером обещают шторм! - радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши.-А этот, джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.
   Дядя Вернон кивнул на семенящего к нам беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах.
   - Я уже запасся кое-какой провизией, - произнес дядя Вернон. - Так что теперь - все на борт!
   В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем мы доплыли до скалы, а там дядя Вернон, поскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел нас к покосившемуся домику.
   Внутри был настоящий кошмар - сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.
   Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех - четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды - если это можно было назвать едой - дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.
   - Надо было забрать из гостиницы все эти письма - вот бы они сейчас пригодились, - весело заметил дядя Вернон.
   Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. Я в глубине души был с ним согласен, хотя меня эта мысль совершенно не радовала.
   Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом.
   Ураган крепчал и становился все яростнее, а я не мог заснуть. Я поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у меня урчало от голода. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза.
   У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, я увидел, что через десять минут мне исполнится одиннадцать лет. Я лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая мой день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше меня интересовало, где сейчас был тот, кто посылал мне письма.
   До начала следующего дня оставалось пять минут. Я отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Мне хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее - все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло.
   Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Я подумал, что, когда мы вернемся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что мне удастся стащить хотя бы одно.
   Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до меня донесся громкий треск - наверное, это упал в море большой камень.
   Еще одна минута, и наступит день моего рождения. Тридцать секунд... двадцать... десять... девять... Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того что-бы его позлить? Три секунды... две... одна...
   БУМ!
   Хижина задрожала, я резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто?

Глава 4 ХРАНИТЕЛЬ КЛЮЧЕЙ

   БУМ! - снова раздался грохот. Дадли вздрогнул и проснулся.
   - Где пушка? - с глупым видом спросил он. Позади нас громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружье - так что теперь стало ясно, что лежало в том длинном пакете, о содержимом которого он никому не рассказал.
   - Кто там? - крикнул дядя Вернон. - Предупреждаю, я вооружен!
   За дверью все стихло. И вдруг...
   ТРАХ!
   В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.
   В дверном проеме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка-уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.
   - Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да... устал я...
   Великан шагнул к софе, на которой сидел застывший от страха Дадли.
   - Ну-ка подвинься, пузырь, - приказал незнакомец.
   Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно.
   - А вот и наш Гарри! - удовлетворенно произнес великан. Вообще-то мое полное имя Гарольд, но все продолжали звать меня сокращенно Гарри.
   Я всмотрелся в свирепое, страшное лицо, скрытое волосами, и увидел, что глаза-жуки сузились в улыбке.
   - Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, - сообщил великан.-А сейчас вон как вырос - и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.
   Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед.
   - Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! - заявил он. - Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!
   - Да заткнись ты, Дурсль!
   Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди Вернона, с легкостью завязал его в узел, словно оно было резиновое, а потом швырнул его в угол.
   Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост.
   - Да... Гарри, - произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. - С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего... Может, там помялось слегка, я... э-э... сел на эту штуку по дороге... но вкус-то от этого не испортился, да?
   Великан запустил руку во внутренний карман черной куртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Гарри взял ее дрожащими от волнения руками и поспешно открыл, хотя пальцы плохо слушались его. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленым кремом было написано:
   "С днем рождения, Гарри!"
   Я посмотрел на великана. Я хотел поблагодарить его за подарок, но слова благодарности потерялись по пути ко рту, и вместо этого я сказал совсем другое:
   - Вы кто?
   Великан хохотнул.
   - А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.
   Он протянул огромную ладонь и, обхватив мою руку, энергично потряс ее.
   - Ну так чего там с чаем? - спросил он, потирая руки. - Я... э-э... и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если... э-э... у вас есть.
   Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Великан презрительно фыркнул и нагнулся над камином - никто не видел, что он там делает, но когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь. Мерцающий свет залил сырую хижину, и я сразу почувствовал себя так, словно залез в горячую ванну. Настолько в комнате было сыро и тепло.
   Гигант сел обратно на софу, прогнувшуюся под его весом, и начал опорожнять карманы, которых в его куртке было великое множество. На софе появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе. Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги шесть нанизанных на нее сосисок - жирных, сочных, чуть подгоревших сосисок,-Дадли беспокойно завертелся.
   - Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, - резко произнес дядя Вернон.
   Великан мрачно усмехнулся.
   - Да ты чего разволновался-то, Дурсль? - насмешливо спросил Он. - Да мне б и в голову не пришло его кормить - вон он у тебя жирный-то какой.
   Он протянул сосиски мне, я был так голоден, что проглотил их в мгновение ока, думая о том, что в жизни не ел ничего вкуснее. Но даже наслаждаясь сосисками, я не сводил глаз с великана. И наконец решился задать вопрос, который, кроме меня, кажется, никто задавать не собирался.
   - Извините, но я до сих пор не знаю, кто вы такой, - вежливо произнес Гарри.
   Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы. Он тоже съел пару сосисок.
   - Зови меня Хагрид, - просто ответил он. - Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал - я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?
   - Э-э-э... Вообще-то нет, - робко выдавил из себя я.
   У Хагрида был такой вид, словно его обдали холодной водой.
   - Извините, - быстро сказал я.
   - Извините?! - рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. - Это им надо извиняться! Я... э-э... знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились...
   - Научились чему? - непонимающе переспросил я. Тетка вообще до того раза ни разу о родителях не заикалась. Богатые бездельники которые разбились в аварии. Все.
   - ЧЕМУ?! - прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. - Ну-ка погоди, разберемся сейчас!
   Казалось, разъяренный великан стал еще больше и заполнил собой всю хижину. Дурсли съежились от страха у дальней стены.
   - Вы мне тут чего хотите сказать? - прорычал он, обращаясь к Дурслям. - Что этот мальчик-этот мальчик! - ничегошеньки и не знает о том, что... Ничего не знает ВООБЩЕ?
   Я решил, что великан зашел слишком далеко. В конце концов я ходил в школу и не так уж плохо учился. В чулане все равно делать было нечего, и я сидел читал учебники.
   - Кое-что я знаю, - заявил он. - Математику, например, и всякие другие вещи.
   Но Хагрид просто отмахнулся от меня.
   - Я ж не об этом... а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей.
   - Каком мире? - непонимающе переспросил я.
   У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.
   - ДУРСЛЬ! - прогремел он.
   Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на меня полубезумным взглядом.
   - Но ты же знаешь про своих родителей... ну, кто они были? - с надеждой спросил он.-Да точно знаешь, не можешь ты не знать... к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты... э-э... знаменитость.
   - Что? - Я не верил своим ушам. - Разве мои мама и папа... разве они были известными людьми? Я всегда слышал от тети что родители были богатыми бездельниками.
   - Значит, ты не знаешь... Ничегошеньки не знаешь... - Хагрид дергал себя за бороду, глядя на меня изумленным взором.
   - Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? - наконец спросил он.
   Дядя Вернон внезапно обрел дар речи.
   - Прекратите! - скомандовал он. - Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику!
   Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом. А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге.
   - Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да?
   Мда я как про письмо в одеяле услышал офигел. Мои родители что сектанты как мне в полиции сказали?
   - Прятали от меня что? - поспешно поинтересовался я.
   - ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! - нервно заверещал дядя Вернон.
   Тетя Петунья глубоко вдохнула воздух с таким видом, словно ужасно боялась того, что последует за этими словами.
   - Эй, вы, пустые головы, сходите вон проветритесь, может, полегчает, - посоветовал им Хагрид, поворачиваясь ко мне. - Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?
   В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра.
   - Я кто? - Я почувствовал, что у меня отвисла нижняя челюсть. Ну точно сектанты.
   - Ну, ясное дело кто - волшебник ты. - Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже. - И еще какой! А будешь еще лучше... когда немного... э-э... подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать.
   Я протянул руку и наконец-то, после стольких ожиданий, в ней оказался желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, который живет в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спит на полу. Гарри вскрыл конверт, вытащил письмо и прочитал:
   "ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"
   Директор: Альбус Дамблдор
   (Кавалер ордена Мерлина I степени,
   Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент
   Международной конфедерации магов)
   Дорогой мистер Поттер!
   Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
   Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.
   Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!"
   Мне показалось, что у меня в голове устроили фейерверк. Вопросы, один ярче и жарче другого, взлетали в воздух и падали вниз, а я все никак не мог решить, какой задать первым. Прошло несколько минут, прежде чем я неуверенно выдавил из себя:
   - Что это значит: они ждут мою сову?
   - Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, - произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда сову - настоящую, живую и немного взъерошенную, - а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать, высунув язык, а я внимательно читал написанное:
   "Дорогой мистер Дамблдор!
   Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с вами все в порядке.
   Хагрид!"
   Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону.
   Я вдруг понял, что сижу с открытым ртом, и быстро захлопнул его.
   - Так на чем мы с тобой остановились? - спросил Хагрид.
   В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость.
   - Он никуда не поедет, - сказал дядя Вернон. Хагрид хмыкнул.
   - Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит...
   - Кто? - с интересом переспросил Гарри.
   - Магл,-пояснил Хагрид - Так мы называем всех не волшебников - маглы. Да, не повезло тебе... ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал.
   Нормальные опекуны, ну запирают периодически, ну так я всякую дичь творю. Хотя вот одежду могли бы и по размеру купить. Хотя бы на день рождения.
   - Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде,-упрямо продолжил дядя Вернон, - что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник!
   - Так вы знали? - недоверчиво спросил я. - Вы знали, что я... что я волшебник?
   - Знали ли мы?! - внезапно взвизгнула тетя Петунья. - Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя проклятая сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, - она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались - Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!
   Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу.
   - А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же... ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!
   Я побледнел как полотно. Какое-то время я не мог произнести ни слова, но потом дар речи снова вернулся.
   - Взорвалась? - спросил он. - Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе! - Во что я вообще не верил, почему и поперся в участок родителейц искать.
   -АВТОКАТАСТРОФА?! - прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что Дурсли попятились обратно в угол. - Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже!
   - Но почему? - В моем голосе появилась настойчивость. - И что с ними случилось, с мамой и папой?
   Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей вдруг пришла озабоченность.
   - Да, не ждал я такого, - произнес он низким, взволнованным голосом. - Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет... ну... забрать тебя у этих... Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем... э-э... но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой.
   Он мрачно посмотрел на Дурслей.
   - Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу., н-ну.. то, что могу, конечно, а могу не все, потому как., э-э... загадок много осталось, непонятного всякого...
   Он снова сел и уставился на огонь.
   - Наверное, начну я... с человека одного, - произнес Хагрид через несколько секунд. - Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, - его в нашем мире все знают...
   - А кто он такой? - спросил я, не дав Хагриду замолчать и уйти в себя.
   - Ну.. Я вообще-то не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит.
   - Но почему?
   - Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему. А, блин, нелегко все это... Короче, был там один волшебник, который... который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его...
   Хагрид задохнулся от волнения и замолк
   - Может быть, вы лучше напишете это имя? - предложил я.
   - Нет... не знаю я, как оно пишется. Ну ладно... э-э.. ВолдеМорт, - выдавил наконец Хагрид, передернувшись. - И больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так... э-э. двадцать назад начал себе приспешников искать.
   - И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. А власть у него была ого-го, и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь. Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал. Ужасной смертью они умирали. Даже мест безопасных почти не осталось... разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился... э-э... тогда, по крайней мере. А твои мама и папа - они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть... Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, да и мать твоя маглорожденная, потому на Темную сторону твой отец не пойдет. А потом подумал: может, что их убедит... А может, хотел их... э-э... с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и... и...
   Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и высморкался громко, как завывшая сирена.
   - Ты меня извини... плохой я рассказчик, Гарри, - виновато произнес Хагрид. - Но так грустно это... я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут... В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом - вот этого вообще никто понять не может- он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил - МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребенком был, а выжил.
   Хагрид замолчал, а я вдруг ощутил резкую головную боль. Перед моими глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно я вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в моей памяти, - громкий, ледяной, беспощадный смех.
   Хагрид с грустью наблюдал за мной.
   - Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим...
   - Вздор и ерунда! - донесся из угла голос дяди Вернона.
   Я аж подпрыгнул от неожиданности - я совсем забыл про Дурслей. Но Дурели про меня не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость - он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида.
   - Послушай меня, мальчик, - прорычал дядя Вернон. - Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат...
   Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу.
   - Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь...
   Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на свой зонтик, и его смелость сразу испарилась - он прижался к стене и замолчал.
   - Так-то лучше. - Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола.
   На языке у меня вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов.
   - А что случилось с Вол... извините, с тем Вы-Знаете-Кем?
   - Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка... Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и... эта... непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже... а ведь только человек может умереть. А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется... э-э... своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, - они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они... эта... как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его... э-э... сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что, да и никто не знает... но сломал ты его, это точно.
   Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но я, вместо того чтобы почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная ошибка. Волшебник? Я, Гарольд Поттер, волшебник? Всю жизнь меня шпынял Дадли и притесняли дядя Вернон и тетя Петунья, а если я волшебник, то почему они не превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали меня в чулане? Если когда-то я смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал меня и гонял по школе и по всему дому, как футбольный мяч?
   - Хагрид, - тихо произнес я. - Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я волшебник... что я смогу стать волшебником.
   К моему удивлению, Хагрид рассмеялся.
   - Значит, не волшебник? И никогда с тобой ничего такого не было, когда ты злился или огорчался?
   Гарри уставился в огонь. Хагрид натолкнул меня на важную мысль. Ведь если подумать... Все те странные вещи, происходившие с ним и неизменно приводившие в ярость тетю Петунью и дядю Вернона, все они случались, когда я был огорчен или разозлен. Например, когда за мной гналась банда Дадли, а я смог ускользнуть от них, оказавшись на крыше школьной столовой... Или когда тетя Петунья остригла меня почти наголо, и я с ужасом думал о том, как завтра появлюсь в школе, - разве мне не удалось заставить волосы отрасти за одну ночь?.. А взять самый последний случай, когда Дадли ударил меня в террариуме, а я, сам того не подозревая, напустил на Дадли бразильского удава - я улыбнулся, посмотрел на Хагрида и заметил, что лицо великана просияло.
   - Ну что, убедил я тебя теперь, да? А говоришь, что Гарри Поттер не волшебник. Погоди, ты скоро в Хогвартсе самым знаменитым учеником станешь.
   И тут снова подал голос дядя Вернон - видимо, испуг прошел, и он решил, что не сдастся без боя.
   - Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? - прошипел дядя Вернон. - Он пойдет в школу "Хай Камеронс", и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма - про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек...
   - Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу как ты, его не остановить, понял? - прорычал Хагрид - Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе - да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет... и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает. И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да...
   - Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! - прокричал дядя Вернон.
   Тут он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром.
   - НИКОГДА... НЕ ОСКОРБЛЯЙ... ПРИ МНЕ... АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!
   Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на Дадли жрущего мой торт. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся ко мне спиной, я заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь нее торчит поросячий хвостик.
   Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю Петунью и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь.
   Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду.
   - Зря я так., совсем уж из себя вышел, - сокрушенно произнес он. - И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего... Хвост только вырос...
   Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на меня.
   - Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я... э-э... нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась... ну и из-за тебя, конечно.
   - А почему вам нельзя творить чудеса? - поинтересовался я.
   - Ну... Я же сам когда-то в школе учился, и меня... э-э... если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою... эта... пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор.
   - А почему вас исключили?
   - Поздно уже, а у нас делов завтра куча, - уклончиво ответил Хагрид. - В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта... давай на "ты", нечего нам с тобой "выкать", мы ж друзья.
   Он стащил с себя толстую черную крутку и бросил ее к моим ногам.
   - Под ней теплее будет. А если она... э-э... шевелиться начнет, ты внимания не обращай - я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком - не помню...

Глава 5 КОСОЙ ПЕРЕУЛОК

   На следующее утро Гарри проснулся рано. Он знал, что уже рассвело, но не торопился открывать глаза.
   "Это был сон,-твердо сказал он себе. - Мне приснилось, что ко мне приходил великан по имени Хагрид, чтобы сообщить мне, что я пойду учиться в школу волшебников. Когда я открою глаза, то окажусь дома в своем чулане".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"