Пирус Анна Сергеевна
Всем классом - в Осу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О сыне:...Входит ко мне на кухню: - Ма, завтра у нас урок патриотизма и наша классная руководитель Бранислава... - А что, у неё отчества нет? - улыбаюсь. - Есть, - смотрит, вроде бы не поняв намёка, и продолжает: - Задала она мне к уроку патриотизма выучить... - раскрывает учебник, ищет нужную страницу: - выучить Маяковского: "Партия и Ленин близнецы-братья". - Это те, "кто более истории ценен? - подхватываю и уже декламирую: - Мы говорим "Партия", подразумеваем - Ленин, говорим Ленин, подразумеваем Партия..." Так, кажется? - Во-о...- удивляется, - знаешь... - Знать-то я знаю, но вот чего не пойму: урок патриотизма хорошо, конечно, но вам не объяснили при чём тут "Партия и Ленин"? Пожимает плечами: нет, не объяснили. Тогда спешу сама преподать урок, но по литературе...
  
  1985-1987-й (Сыну 13-14 лет)
  Глеб - в Карачеве... Приезжаю и я.
  Уже одиннадцать, а он еще лежит на раскладушке.
  - Ну и лентяй твой сын! - Встречает Виктор: - Ни-ичего делать не хочет!
  Да и мама его не хвалит, вот и завожусь сразу. Но брат видит это и:
  - Ладно, не нападай на него. У него же ещё фурункул на заднице не зажил.
  А я уже не могу остановиться... а у меня уже слезы - вот-вот!
  И вечером увожу его домой.
  
  Три дня сидел в квартире, а потом опять начал скулить:
  - Ма, ну отпусти в Карачев!
  Нет!.. И сунула ему в руки 'Евгения Онегина': прочтешь, мол, тогда...
  Прочитал страниц двадцать, а остальные увез с собой.
  Вечером позвонил Виктор, спрашиваю:
  - Ну как он там, читает Пушкина, помогает вам?
  - Да ты что! Приказал ему перевезти торф с огорода... и всего-то несколько тачек!.. а он и не стал. Только когда пригрозил, что завтра, мол, отправлю назад...
  Попросила:
  - Ну, привези его сюда!
  - Нет, ему здесь вольготно. До двенадцати спит, а потом бабушка яичко ему очищенное несет: 'Съешь, Глебушка'! А он лежит, ест и телевизор смотрит. Так что ничего не получится.
  Ездила и Галя в Карачев, а, возвратившись, возмущалась:
  - Ни-че-го там не делает! Только на печке валяется и грубит бабушке.
  Ужас, в общем!
  
  Возвратился. Галя - к нему со своими обвинениями, а он:
  - Нет, неправда! Врёт она! - и слезинки даже засверкали. - Я помогал бабушке! Я все делал, что она просила. Правда, не сразу, а через минуту...
  И я поняла: да, он верит, верит, что именно так всё и было!
  - Ладно, поеду в Карачев и во всем разберусь, - положила конец его мучениям. - А пока не будем...
  Ну, мама, в общем-то, подтвердила дочкины наблюдения, но все ж поняла, что перебрала в своих нападках и свела всё к тому, что Глеб, мол, просто очень и очень медлительный: 'Ну, вылитый папочка!'
  Вернулась я из Карачева, а Глеб сразу:
  - Что говорила бабушка?
  - Нет, не нападала, - успокоила его. - Только сказала, что ты очень медлительный.
  - Ну вот, видишь? - обрадовался. - Я же говорил!
  И ринулся к Гале...
  
  Входит ко мне на кухню:
  - Ма, завтра у нас урок патриотизма и наша классная руководитель Бранислава...
  - А что, у неё отчества нет? - улыбаюсь.
  - Есть, - смотрит, вроде бы не поняв намёка, и продолжает: - Задала Бранислава к уроку патриотизма выучить... - раскрывает учебник, ищет нужную страницу: - выучить Маяковского: 'Партия и Ленин близнецы-братья'.
  - Это те, 'кто более истории ценен? - подхватываю и уже декламирую: - 'Мы говорим 'Партия', подразумеваем - Ленин, говорим Ленин, подразумеваем Партия...' Так, кажется?
  - Во-о...- удивляется, - знаешь...
  - Знать-то я знаю, но вот чего не пойму: конечно, урок патриотизма - хорошо, но вам не объяснили при чём тут Партия и Ленин?
  Пожимает плечами: нет, не объяснили. Тогда спешу сама преподать урок, но по литературе:
  - Ты знаешь, Владимир Маяковский вначале был хорошим поэтом и, случайно, не слышал вот такие строчки: 'Если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно? Значит, это необходимо, чтоб каждый вечер над крышами загоралась хотя бы одна звезда?' - Нет, он не слышал такого случайно. - Ну, а потом этот поэт стал поэтом-трибуном советской власти... и расплатился за это жизнью.
  - Как... жизнью?
   - Застрелился.
  - Во-о... - удивляется, но тут же спрашивает, поняв, к чему клоню: - Так что? Учить мне про близнецов, или ты напишешь записку, что у меня голова болела?
  - Знаешь, иди-ка ты к бате, - треплю его чуб. - Он у нас журналист, писатель, вот пусть и пишет.
  И пошел... а Платон написал: 'Так как голова болела...'
  
  Только и можно заставить сына учить уроки, если попросишь:
  - Ну, Глебуш! Ну, пожалуйста!
  Да и вообще: трудным стал, - противоречит во всём!
  Ошибок наделала в воспитании детей!.. Наверно, слишком много свободы позволяла, - самоволями выросли и подчиняются лишь тогда, когда видят, что довели до точки.
  И как дальше быть?
  
  Сегодня утром садится сын за стол и:
  - Подай хлеб, - ко мне.
  - Глебуш, - ти-ихо так говорю, ласково, - надо бы мягко сказать, с 'пожалуйста'. Вот ты сейчас в шутку... надеюсь... говоришь так, а потом и привыкнешь. - Делаю паузу, чтоб осмыслил. - Ты же знаешь, как быстро завожусь от грубости.
  А он - опять, когда уже мою ему голову:
  - Не три так! Не мыль так! Да тише ты!
  И вышла из себя. И дала подзатыльник. На её звук выплыл Платон из своей комнаты:
  - Глеб, ну что ты не ищешь нужного тона в отношении матери?
  - Пусть она ищет, - стоит, вытирает голову.
  А, может, и впрямь: мне надо?.. Немного больше терпения, чувства юмора, выдержки...
  
  Говорит за обедом:
  - Сегодня Бранислава...
  - Бранислава Марковна? - невинно так поправляю.
  - Ну да, Бранислава, - не подхватывает моей поправки, - вдруг объявила: 'Мы всем классом вступаем в осу!'
  - Куда-куда? - удивилась.
  - В ОСУ. Общество спасения утопающих. - Помолчал, подождал, что отвечу и, не дождавшись: - А я сижу и думаю: да как же мы будем спасать утопающих, если сами плавать не умеем?
  Что ответить? Сказать, что формализма в наших школах, да и в стране нашей милой - по завязку? Но, кажется, он и сам это уже понимает.
  
  Ходили с ним покупать смеситель для ванной, а потом он прилаживал его с двенадцати дня и аж до двенадцати ночи. Но сделал!
  Молодец.
  Да и вообще: починить розетку, утюг, где-то что-то прибить, подкрутить... всё это делает мой сын. Ну и, слава богу: появился мужик в доме!
  
  Опять объясняли ему с батей: если, мол, будешь и дальше так учиться, то не поступишь даже и в радио-ПТУ, а только в строительное.
  Нет, в строительное он не пойдёт:
  - Чего я буду себе жизнь уродовать? - взъерошился.
  - Если желание расходится с умением работать... - нацелился Платон на лекцию, а он - опять:
  - Надоели мне ваши лекции!
  И вышел.
  
  На осенние каникулы уехал в Карачев, а сегодня звонит брат и рассказывает:
  - Обычно они с Настей все дерутся, ругаются и так мамке этим надоедают!.. А сегодня... Сегодня Настя украла у меня пятнадцать рублей, так я наложил на нее епитимью: перевезти машину навоза на огород, вот Глеб весь день и работал с ней. До темноты вкалывали. Так что пусть еще побудет.
  Пусть... до вторника. Со среды ему на практику в школу.
  
  Звонит телефон. Платон снимает трубку:
  - Да? - Бранислава Марковна, классный руководитель. - Во-о, - удивляется. - И еще? - Опять удивление: - По чём же?
  И долго слушает, а Глеб сидит напротив меня, опустив глаза. Чую неладное и шепчу ему:
  - Глеб, о чём Бранислава бате поет? Признайся. Признание смягчает вину.
  И он тихонько рассказывает: на уроке пения девочки заняли его место, он пересел, попал в 'другие голоса', а учитель его - за ухо!.. и тогда он встал и ушел... пошел к Димычу... тот как раз болел и сидел дома... от нечего делать стали опыт по химии ставить и он, надышались каким-то газом, опоздал на английский, а раз опоздал, то и вовсе не пошел.
  - Гле-ебуш, ну как же ты так? - пропела.
  И тут батя входит, дослушав информацию Браниславы... и уже с ремнем в руке:
  - По алгебре у него единица, по зоологии две двойки, английский прогулял!
  И-и ремнём - по плечам! Передернулся мой Глеб, закричал:
  - Не могу я больше так жить! Сбегу из дома!
  - Не смей его бить! - бросилась защищать: - Он уже большой для экзекуций!
  Но Платон снова поднимает руку... Тогда, прикрывая сына собой, увожу на кухню. Глаза у него красные, лицо отчаянно-несчастное! Глажу по спине:
  - Глебуш, как же ты так?
  Молчит.
  Чуть позже стали потихоньку, помаленьку изучать с ним зоологию...
  Да пропади они пропадом эти лягушки, кистеперые, перепончатые все вместе! До сих пор не знаю, где у них хвостовой позвонок и - ничего, жива! И даже пробела в знаниях не ощущаю. А сколько сил душевных надо потратить, чтобы запомнить всю эту фигню!
  - Глебуш, котик, попроси ты зоологиню, чтобы вызвала тебя завтра, сдай ты ей этих кистеперых.
  И попросил. И сдал. И даже четверку принес!
  А вечером отремонтировал гирлянду новогоднюю и теперь она не только светит, но и мигает.
  
  Вчера попробовала подойти к воспитанию творчески:
  - Глеб, ты же думаешь по заграницам плавать, - начала крадучись, - а вот английским не занимаешься.
  Но он быстренько и трезво оборвал мое творчество:
  - Сейчас некогда, - серьё-ёзно так ответил! - А когда начну плавать, делать в рейсах будет нечего, вот тогда и выучу.
  
  Принес домой два старых телефонных аппарата, но встретил батя:
  - Второй дядя Витя появился! Свалку в квартире устроить хочешь?
  А Глеб до половины двенадцатого сидел и ковырял в них что-то, и теперь у нас телефоны - в двух комнатах.
  Похвалила:
  - Молодец, Глебуш. За мной - премия.
  И вчера принесла ему журнал 'Радио'.
  Читал его весь день!.. и попросил, чтобы выписала.
  Ну, что ж, выпишу.
  
  Уходя на работу, заставила его 'по программе' прочитать 'Горе от ума' Грибоедова, и уж не знаю, прочитал ли?.. но когда вечером спросила: интересно, мол?.. то бросил:
  - Так себе...
  Ну, не понравился ему классик! Тогда дала задание, когда уезжал в Карачев на недельные каникулы, прочитать 'Альпийскую балладу' современного писателя Быкова.
  Но почти уверена: не прочтет.
  
  Вчера снова звонила Бранислава Марковна: Глеб не пришел на субботник, успеваемость у него съехала, лжёт всё время, а тут еще учителя по черчению довел до...
  Я - к нему:
  - Что ж ты так?
  И по-онеслась!.. А он:
  - Брешет она всё! Учителя меня хвалят, что подтянулся, - и аж слезы обиды засверкали: - Мстит она мне за то, что на собрании всё хвалилась: мы много дел разных и хороших сделали!.. а я и сказал, что всё это неправда. Вот она и...
  Ничего больше не стала ему внушать. Ну, как было не поверить?
  
  Увлекся радиоделом, да так, что с трудом усаживаю за уроки. Записался даже в радиокружок Дворца пионеров и два раза в неделю ходит туда.
  А недавно, по его просьбе, принесла ему с работы конденсатор. Паял, паял в нём что-то, и вдруг слышу:
  - Ма-а!
  Да так громко!.. Испугалась, бросилась в их комнату: током его шибануло?.. а у него, оказывается, звонок запищал! Стоит мой Глеб над ним и рот - до ушей!
  А должен звонок еще и соловьем запеть.
  
  Вчера снова перепаивал-перепаивал что-то в конденсаторе и... сжег его. Огорчился! Пришлось с работы еще один приносить, но зато теперь все удивляются, кто приходит, - соловьиная трель их встречает!
  
  Каждый день в ванной по полчаса подтягивается на трубе:
  - Глебуш, зачем?
  - Подрасти хочу, - бросил, смутившись.
  
  Еще с ночи всё болит и болит голова, но весь день оклеивали с дочкой комнату обоями. Устала!.. И вот уже лежу на диване и говорю Глебу:
  - Неси дневник. Уроки проверю.
  А он тянет. Я - ещё раз, ещё. Нет ни дневника, не уроков. Тогда вскакиваю, бегу в их комнату, по дороге хватаю подвернувшийся кий от детского бильярда:
  - Сколько можно ждать? - и устремляясь к нему, взмахиваю кием... но тут он отталкивает меня. Боком и головой цепляюсь о полку, та срывается, падает. Грохот!.. Хватаюсь за ушибленное место и... Когда оттолкнул-то... Ведь метнулся поддержать меня! Но не успел, зато я успела ударить его кием по заднице, и вот теперь согнулась и, держась за бок, поковыляла в комнату Платона, - хорошо, что того не было! - легла на диван, заплакала.
  - Ну, чего ты? - вошел тихонечко. А я всхлипываю!.. - Ну, хватит тебе! - И сует тетрадь: - На, проверяй уроки.
  - Уходи от меня! - гундосю и: хорошо ли, что при нем реву? Но ничего уже поделать с собой не могу.
  Присел рядом... посидел... вышел. Потом опять вошел, укрыл меня пледом, тихо прикрыл за собой дверь. А я всё ни-икак не могу успокоиться! И больше от того, что: плохая мать!.. зачем сорвалась?
  А вечером вошел на кухню:
  - Ма, н, прости меня! Пожалуйста! - Молчу... а он опять: - Я все понял. Я постараюсь больше так не делать. Простишь?
  Потянула паузу... для пущей важности, потом пробубнила, не обернувшись:
  - Прощу... Уже прощаю.
  
  Ходил на октябрьскую демонстрацию с юными техниками Дворца пионеров, нёс кораблик.
  - Как же ты его нес? На вытянутых руках, что ли? - улыбнулась.
  - Нет. Только когда проходили перед трибунами, поднял над головой.
  
  Звонит телефон...Платон снимает трубку в своей комнате, Глеб - в своей, а я как раз сижу рядом с ним:
  - Как не стыдно подслушивать, - слегка ворчу.
  Машет рукой, но трубку не кладёт. Смотрю на него, а у него лицо!..
  - Что, снова Бранислава? - улыбаюсь.
  И оказалось: у него опять двойки!.. да еще не сказал нам, что завтра, в половине первого, родительский комитет.
  - Почему не сказал? - уже гремит Платон.
  - Забыл.
  - Почему не прочитал 'Первого учителя'? Почему не записался в библиотеку? - подключаюсь и я, а он, ничего не отвечая, уже раскрывает учебник литературы... чтобы прикрыться монологом Чацкого.
  В одиннадцать вечера подхожу к нему:
  - Ну, что? Как поживает Чацкий?
  - Не лезет в голову.
  - Не мудрено. Ты спишь уже. Ложись-ка спать.
  Рот - до ушей!
  - Но разбуди меня завтра в семь.
  - Зачем?
  - Чацкого учить буду.
  А утром Платон встал вместе с ним - обычно-то встает, когда Глеб уже уходит в школу - и 'по свежему снежку' закатил ему лекцию на тему: 'Что значит ученый человек и что - неуч', да еще собирается теперь идти с ним, чтобы завтра не ходить на родительский комитет.
  - Глебуш, - стараюсь быть почти ласковой, - запишись сегодня в библиотеку, возьми там этого 'Первого учителя', вместе знакомиться с ним будем.
  А он:
  - Зачем?
  И тут срываюсь:
  - Ты что, дебил? Мало тебе объясняли, зачем люди книги читают?
  И пошла-а!..
  Сжавшийся и несчастный сидит он на маленьком стульчике у порога, опустив голову: сегодня ему - на этот чёртов родительский комитет; сегодня его уже 'учили' и батя, и я;
  сегодня у него опять нелюбимые учителя в школе...
  Жаль его - до слез! Но что же делать?
  Ушел...
  А я опять: и как ему всё это нести-вынести?.. как жить?
  Нас-то, правых, вон сколько, а он - один. Неокрепший, хрупкий.
  
  Друзей у него нет и на улице почти не бывает, вот только Игорек, что в квартире под нами... Провел к нему через форточку телефон и теперь подолгу переговариваются, а по вечерам детали какие-то всё паяет и паяет.
  А в школе опять нахватал двоек и по литературе, и физике.
  Вечером тихо так и спокойно стала говорить ему, что ни в какой институт, мол, не попадешь с такими 'лебедями', что и мечтать, мол, об этом не надо, а Платон еще и поднажал:
  - Ты же единственный продолжатель рода моего, только на тебя надежда.
  Улыбнулся горделиво... Но сделает ли что-то как 'продолжатель рода'?
  Сомневаюсь.
  
  Платон случайно встретился на улице с Браниславой Марковной и та сказала:
  - У вашего сына рогов больше, чем у всего класса, и он постоянно и со мной, и со всеми бодается.
  Во-о... А дома вроде бы не бодается.
  
  Вчера весь вечер примерял дочкины старые джинсы и вельветовые брюки, а сегодня собирается в Карачев и уже обувает туфли.
  - Глеб, - выходит батя из своей комнаты, - почему ты едешь в туфлях, а не в сапогах? На улице-то дождь.
  - Сапоги мне уже малы.
  - Как малы? Сорок второй и малы? Носи на простой носок.
  - Нет, поеду в туфлях, - упрямится. - Буду там и в хате в них ходить.
  - Зачем же снашивать их? Там есть в чем ходить, - фыркает Платон.
  И пошло!.. Наконец батя сдергивает туфли у него с ног и шлепает ими по заднице.
  Выхожу из кухни. Глеб сидит у порога на маленьком стульчике и как-то нехорошо улыбается, но тут же поднимается и уходит к себе. Иду за ним. Стоит у окна и смотрит во двор. Тихо пытаюсь поддержать отца... ну как не поддержать?.. а он:
  - Все равно поеду в туфлях!
  Но чуть позже выходит, натягивает сапоги, прячет туфли в рюкзак.
  - Помогай бабушке, - напутствую, как ни в чем не бывало. - Ты только присмотрись к ней: какая ж она старенькая! - Молчит, не смотрит на меня. - И осторожней на улице, Глебуш... - хочу поцеловать его в лоб, но он резко отстраняется. - Дай Бог час!
  А ночью... Ночью всё думаю и думаю: ну никак не получается у нас с сыном взаимопонимания!.. Да нет, все его вредности потому, что любит нас, хочет нам угодить, но не умеет, не знает: как это сделать?
  
  Выпросил у меня десятку, у дочки - пятерку и купил шесть фонарей для светомузыки. Стоят теперь в ряд на шкафу, но пока не светят.
  
  Что-то взрослое мелькает иногда в его лице, да и голос стал с грубинкой.
  Непривычно... и даже неприятно.
  И еще: если подхожу поцеловать перед сном, то зачастую ныряет с головой под одеяло.
  
  Подвесил два фонаря возле кроватей, как ночники, а в остальные что-то впаивает.
  Еще возится со старым приемником, - хочет приспособить его для светомузыки.
  Сегодня пробыл на радиокружке до десяти вечера!
  - Глеб! Жду, жду тебя, чтоб уроки проверить, - встретила его на пороге, - а тебя всё нет и нет. Ужинай быстренько и проверю.
  А он поел и-и нырь под одеяло.
  И так - почти каждый раз.
  
  Ходил Платон на классное собрание, и оказалось, что Бранислава Марковна вывела Глебу за четверть двойку по своей любимой математике.
  - Хотя бы меня пожалел! - проскулила.
  - Я и пожалел... не сказал тебе.
  - Глеб, ну разве так жалеют? - фальшиво рассмеялась. - Если жалеют, то вовсе двоек не получают.
  И была в этот вечер чуть жива от трудной записи, но все ж проверяла его уроки... а он уже почти спал у меня на плече.
  
  С неделю всё возился с фонарями, впаивал всю эту систему в корпус старого приемника, сверлил, вставлял туда штекеры, а потом несколько дней красил его, шлифовал, и когда почти всё было готово, приёмник этот упал с полки и разбился вдребезги!
  Утешала его, как могла, а он, молча, собирал 'осколки' в ящик и губы у него были алыми от огорчения.
  
  И всё же заиграла, замигала сегодня в комнате детей светомузыка!
  Вошла к ним, похлопала радостно крыльями, покачала головой, - порадовалась вместе с ними, - а потом зашторили они окно и долго сидели там, смотрели на мигающие фонари.
  
  Сидит, завтракает. Как всегда, подаю ему всё, что надо, но вдруг слышу:
  - Ты чего такой горячий чай налила!
  Да так недовольно, дерзко!
  - Если горячий, - отвечаю спокойно, - разбавь кипяченой водой.
  - Разбавь ты, - повышает голос.
  - Эт-то еще что за тон? - повышаю и я свой. - Будешь на меня хвост поднимать? Возьми кувшин с водой и разбавь сам.
  - Это ты должна делать, на то и мать, - снова бросает.
  - А сын для чего? Чтобы только есть и покрикивать на нее? - Молчит. - Следующий раз сам будешь чай себе заваривать. - Опять он ни слова. - И, кстати, сам посуду за собой мыть.
  - Не буду. Ты помоешь.
  Но тут Платон спешит на помощь:
  - Если так еще раз заговоришь с матерью!.. - и уже заносит руку над его затылком.
  Но Глеб вдергивает голову в плечи и замолкает.
  
  Странно! Никак не поверит, что по отметкам он - один из самых последних в классе!
  - Это учителя мне занижают оценки, - твердит.
  - Глеб, не так это! - пытаюсь выгородить учителей. - Вот сегодня, к примеру... Из заданий по математике ты только одно решил правильно. Только одно! А задачу и вовсе не сделал.
  Нет, он искренне верит, что это всё - учителя... 'И особенно Бранислава' на него взъелась!
  
  Каникулы. Глеб - в Карачеве.
  Приезжаю туда в одиннадцать, а он...
  - Все еще валяешься? - невинно так удивляюсь.
  Но тут же пошла-поехала: лентяй, бездельник, лучше б бабушке помог! Пробубнил что-то из-под одеялки, а я опять:
  - Оно и видно, как ты помогаешь! Вон что на столе делается! Не мог прибрать корки, посуду? - Выглянул из-под одеялки... и тут я увидела: слезы аж засверкали! Но не смогла сразу остановиться: - Вставай! - Лежит. - Вставай! - Опять лежит. Тогда подбегаю и переворачиваю раскладушку на бок. Он вываливается с одеялкой на пол, но... лежит! Топчусь возле: - Сегодня же увезу тебя домой!
  Медленно поднимается, еще медленнее ставит раскладушку, сворачивает ее, выходит в коридор... А чуть позже: мою банки, ставлю в сумку и говорю Насте:
  - Найди, пожалуйста, Глеба и скажи ему, чтобы сходил за молоком.
  Приходит. Сую ему в руки сумку... И пошел, снова не проронив ни слова. Слава Богу! Ну, как же хорошо, что хватило выдержки опять не закричать, не заплакать, хоть слезы - вот-вот... Со-овсем ни к черту нервы!
  Попыталась еще и вечером перевоспитать его, когда начала окучивать картошку:
  - Глеб, у тебя есть возможность реабилитировать себя, если поможешь мне.
  И помог. Да как быстро, хорошо! Пришлось оставить его в Карачеве еще на неделю.
  
  На выходной опять ездил в Карачев, и Виктор позвонил, сказал:
  - Был Глеб послушным, помогал, даже иногда спрашивал у мамы: 'Ба, а что тебе еще сделать'?
  Еще ремонтировал там магнитофон с Володей Рыжковским, добрым приятелем Виктора.
  
  Сегодня, когда ложился спать, подозвал меня:
  - Что-то рассказать надо.
  И рассказал: в Карачеве попросил его какой-то Сашка починить детскую машинку, ну, Глеб и починил, а когда уехал домой, к Сашкиной бабушке приходили милиционеры и допытывались: кто такой Глеб, кто его родители?
  - А ещё говорили, что та детская машинка украдена с аттракциона в парке, - добавил после паузы.
  Их, мол, там сняли и поставили в сарай на хранение, а ребята прокрались и утащили... но он не крал, хотя тоже туда лазил.
  Лежит мой Глеб, рассказывает всё это, и я чувствую, что здорово напуган.
  - Верю, верю! Не крал, - пытаюсь успокоить и вижу: рад, что поверила, - но... Но нельзя иметь дело с теми, кто ворует, иначе становишься соучастником и можешь за это ответить.
  Вроде бы успокоила. Будут ли последствия?
  
  Кажется, в последнее время стал немного лучше, - не доводит меня до крика, - но если срываюсь, то воспринимает это очень болезненно: и голос начинает дрожать, и лицо... словно вытягивается.
  
  Прихожу на обед, а он встречает:
  - Ма, меня дипломом в радиокружке наградили.
  Хвалю, ахаю-охаю, иду в зал, рассматриваю этот диплом, вставляю под стекло книжного шкафа... да и весь вечер нет-нет да скажу:
  - Ну, молодец, Глебуш! Ну, золотой! Ведь всё можешь, если захочешь!
  Да, может. Но лишь то, что нравится.
  
  Сидит напротив, ест творог:
  - Ты почему не интересуешься, как я закончил четверть? - слышу вдруг.
  - А-а, Глебуш, уже и не надеюсь, что закончил на хорошо да на отлично.
  Молчит. Жует.
  - А я знаю, куда поступать буду, - вдруг объявляет... и ждет моего вопроса, но не дождавшись: - В высшее техническое училище имени Баумана.
  Смеюсь... а он вдруг оборачивается:
  - Чего смеешься? - и в глазах вспыхивает такая обида!
  - Глебуш, - гашу смех, - но туда принимают самых лучших!
  - Ну и что?
  - Как 'ну и что'?
  - Я тоже кончу, может быть... с отличием.
  Смотрю на него опять с улыбкой и тихо так говорю:
  - Ну, что ж, если очень захочешь...
  
  Сегодня вечером сидит, пьет чай и рассуждает:
  - Вот твердят всё: перестройка, гласность! А наша Бранислава не хочет перестраиваться, - гремит ложкой о чашку. - И если её покритикуешь, то обязательно отомстит! Димка говорит, что из-за неё всех евреев стал ненавидеть.
  Попробовала объяснить, что мол, 'все' ни при чём, что, мол, и среди русских бывают...
  Ничего не ответил.
  
  Есть теперь у него свои... собственные!.. сорок рублей, - изредка мы давали, иногда бутылки в Карачеве собирал и сдавал, да и бабушка 'зарплату выдавала' за помощь.
  Бережет их!.. Иногда вижу, как, пересчитывая перебирает на ладони мелочь.
  И прошлым летом вот так же накопил аж сорок три рубля, а потом купил на них в Карачеве старый мопед, отремонтировал с Виктором и гонял на нём. Правда, ломался тот каждый день, но... И ремонт многое даёт.
  
  Ходил Платон на встречу с Браниславой Марковной. Сказала, что при переводе в девятый класс за Глеба будут голосовать только четверо учителей, а шестеро - против, в том числе и она. А тут еще и 'англичанка' подскочила: он стал заниматься намного хуже!.. и ведет себя по-хамски!.. и даже, мол, послал её к чёрту!
  Что с ним происходит?
  
  Сегодня долго не засыпалось, ворочалась с боку на бок и всё крутилось в голове: Платон плохой помощник и мне, и Глебу в занятиях школой... а ведь мог бы!.. на службу не ходит... мог бы позаниматься с Глебом, почитать ему что-либо, но делает это редко, ему, видите ли, самому еще надо многое узнать!.. и только лекции детям читает.
  В общем, накрутила себя так, что к утру нервы - на пределе, а Платон:
  - Успокойся...
  - А-а, - завелась сразу, - зато ты вечно спокоен!
  И - в слезы...
  Да, конечно, упустили сына. Муж - от невнимания, я - от завтраков-обедов-ужинов, работы, Карачева, магазинов... И что теперь делать? Как его спасать?
  
  И закончил год с тройками по всем предметам, только как-то история отличилась.
  А по физике и вовсе преподаватель 'спасла', поставив тройку и взяв с него расписку, что если останется в школе, то будет учиться на четверки.
  
  Ходил Платон в школу и разговаривал с директрисой насчет того, чтобы оставили Глеба в школе в девятом классе, а та ответила:
  - При условии, если большинство учителей поверит, что он взялся за учебу.
  Но предполагаю: 'большинство' не поверит.
  
  Три недели добросовестно отходил школьную практику и все собирался спросить у директрисы, - к Браниславе Марковне не захотел, - возьмут ли его в девятый класс?
  А когда спросил, то та отрезала:
  - Педсовет решил не брать.
  Видела, что здорово переживал.
  
  Выбирает подходящее ПТУ.
  Вчера ездил в одно из них и там ему сказали, чтобы привозил документы. Но не повёз, - далеко ездить будет. А сегодня решил: пойду, мол, в нашу хмызню, - это ребята так прозвали училище, что на Покровской горе, недалеко от нас.
  А сегодня упросила Платона сходить в районо: может, в какой-либо школе продолжается набор в девятый класс? И сходил, а там и ответили, что надо было, мол, вашему сыну лучше учиться, и что 'стране нужны рабочие руки'.
  
  Сходил Платон и в Управление ПТУ, поинтересоваться: в каком училище 'рабочие руки' нужнее? А ему как раз и посоветовали нашу хмызню: там набирают группу для радиозавода, что напротив нас, - будут готовить для себя наладчиков аппаратуры, - вот Глеб и отнес документы туда.
  - Все тройки да тройки... - поморщился мастер, когда просмотрел их.
  - А вы характеристику от Дворца пионеров почитайте, - Глеб, ему.
  Тот и прочитал: 'Награжден дипломом...'. И принял.
  Вечером, придя с работы, подсела к нему:
  - Ну, что, сын? Будешь пополнять ряды рабочего класса?
  Только хмыкнул.
  Но перед началом занятий съездят они с батей в Зимогорье, к брату Платона.
  
  Возвратились.
  Доволен!.. Сидел на кухне и всё рассказывал: там, прямо на улице, абрикосы растут; телевизор у них большой и цветной; есть и машина; есть дача хорошая и река рядом; малыш у них очень забавный, всё шпагаты делает... И рассказывал обо всём этом урывками, вроде бы и нехотя, но видно было, что поездка здорово ему понравилась.
  А на другой день уехал в Карачев, - повез бабушке абрикосы, вишни, кавказские лакомства.
  
  2010-й
  Недавно отмечали очередной день рождения сына, и вдруг он стал сетовать, что зря, мол, не окончил школу, а ПТУ.
  - Глеб, а я думаю, - бросилась утешать его, - это хорошо, что попал ты в ПТУ и сразу две профессии получил... радиотехника и водителя, да и преподаватели были - неплохие мужики, не то что в школе. Помнишь мастера своего? Такой хороший парень был! - Да, помнит он, и даже очень хорошо. - И в институт потом ты поступил, окончил. А в школе учился неважно, нанимать тебе репетиторов у нас не было никакой возможности, вот и не дала бы тебе Бранислава Марковна хода. Помнишь ее?
  Да, помнит, конечно. Помнит и её уроки патриотизма... хотя сама уехала из России, помнит и о 'добрых делах', которых на самом деле не было, и о том, как всем классом вступали в ОСУ.
  
  ---------------------------------
  Дорогой читатель!
  Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. Веб-адрес для поисковых систем - - http://galinasafonova-pirus.ru
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"