Пирус Анна Сергеевна
Ночные птицы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она вошла, и я услышала: - Ты знаешь... - села на стульчик у порога, - сегодня ночью приснилась какая-то фигня, от которой ни-икак не избавлюсь. - Валюша, в принципе всё сны - фигня, - улыбнулась: - И не надо их в голову брать, а то... - Легко сказать "не надо брать", - перебила, обувая тапки: - А если не идут из неё... что тогда? - Тогда попробуй... и обязательно рассказать свой сон кому-то... или мне. Взглянула удивлённо: - Почему обязательно? - А потому, что часть его перейдёт к слушателю и твой сон станет рассеиваться, так что давай, выкладывай. Она прошла на кухню, попросила заварить зелёный чай и пока я стояла у плиты, услышала: - Ну, если это правда, то слушай. Будто с дочкой... я не вижу её, но знаю, что она рядом... грузим что-то в вагоны... и вагоны эти какие-то странные... оранжево-золотистые и без окон, только двери, двери тёмно-коричневые. И вот грузим мы в эти вагоны какие-то вещи... и я не вижу их, и даже тяжести не ощущаю, но мы всё спешим, спешим и потому, что нам непременно надо побыстрей отсюда уехать... - Ну и что в этом странного? - ухмыльнулась, присев рядом. - Не спеши, еще не всё рассказала. Так вот...
  Она вошла, и я услышала:
  - Ты знаешь... - села на стульчик у порога, - сегодня ночью приснилась какая-то фигня, от которой ни-икак не избавлюсь.
  - Валюша, в принципе всё сны - фигня, - улыбнулась: - И не надо их в голову брать, а то...
  - Легко сказать "не надо брать", - перебила, обувая тапки: - А если не идут из неё... что тогда?
  - Тогда попробуй... и обязательно рассказать свой сон кому-то... или мне.
  Взглянула удивлённо:
  - Почему обязательно?
  - А потому, что часть его перейдёт к слушателю и твой сон станет рассеиваться, так что давай, выкладывай.
  Она прошла на кухню, попросила заварить зелёный чай и пока я стояла у плиты, услышала:
  - Ну, если это правда, то слушай. Будто с дочкой... я не вижу её, но знаю, что она рядом... грузим что-то в вагоны... и вагоны эти какие-то странные... оранжево-золотистые и без окон, только двери, двери тёмно-коричневые. И вот грузим мы в эти вагоны какие-то вещи... и я не вижу их, и даже тяжести не ощущаю, но мы всё спешим, спешим и потому, что нам непременно надо побыстрей отсюда уехать...
  - Ну и что в этом странного? - ухмыльнулась, присев рядом.
  - Не спеши, еще не всё рассказала. Так вот... Грузим, суетимся... но вот уже и едем, я стою на площадке вагона, любуюсь, как на поворотах дороги, вдоль оранжевых кустов поблёскивают последние золотистые вагоны нашего поезда и тут вспоминаю: а бежит ли следом наша собака, которую мы почему-то не взяли в вагон? И не вижу ее. Ругаю себя: почему ж не взяли-то!? Ведь она вот-вот должна ощениться и теперь ей так тяжело бежать за поездом, а мы!.. Отстала. Не догонит! И состав не остановить. И в отчаянии начинаю звать нашу собаку... и в отчаянии плакать.
  - То-то сегодня ты какая-то взбудораженная, - улыбнулась ободряюще: - Ладно, сон - не явь и хорошо, что рассказала, теперь рассеется, - поставила перед ней чашку. - Ведь наши сны - ночные птицы, взмахнут крылом и улетят...
  - Да хотя бы... Я же не верю снам и не разгадываю их, - отпила несколько глотков. - Но иной раз приснится вот такое и... Еще глоток. - Потом ходишь полдня под впечатлением, так что хочу верить, что этот рассосётся... рассеется, как ты сказала, только вот чем бы еще его перебить... чтобы наверняка?
  - Ой, не знаю, что тебе посоветовать, - подлила ей чая: - Но пока давай-ка я расскажу тебе свой сон, давний, который когда-то записала... закрепила в компьютере, чтобы не приставал, как твой.
  - Давай, давай, - обрадовалась, - слушать сны люблю... как сказки.
  - Ну слушай. И снилось, что я - в осеннем поле с оголёнными квадратами земли недавно убранного урожая, и эти блекло-серые квадраты - до горизонта, а там, где стою, - пучки вывороченной травы, соломы, ботвы... и я не вижу, но знаю, что по ней шастают, копаясь и выискивая себе пищу, какие-то животные...собаки?.. свиньи?.. Ведь не вижу их, но мне успокоенно хорошо оттого, что опять же только знаю: наконец-то здесь они нашли себе немного корма. А еще знаю, что теперь они уходят отсюда, и что мне надо идти за ними, чтобы убедиться, что где-то там снова найдут корм... И иду, иду по ботве, траве, спотыкаясь и спотыкаясь... ведь устала, присесть бы!.. но тут вдали, прямо среди поля, вижу что-то вроде вокзала. Идти к нему?.. И уже - рядом... а он - на сваях и платформе, выстланной широкими досками, но посреди - большая яркая клумба и цветы не только на ней, но и пучками разбросаны по этим доскам... мелкие яркие цветки, над которыми снуют люди... не городские, сельские, а рядом на рельсах стоит поезд с голубыми вагонами, из окон которых струится яркий золотистый свет, и этот поезд должен вот-вот отправиться и все... опять же знаю!.. уедут отсюда. Может, и мне с ними? Но прежде непременно надо знать, что те собаки ?.. свиньи?.. снова найдут пищу... может, вон за тем лесочком, который темной полоской - вдали? Нет, уезжать мне нельзя... и уже спускаюсь с платформы по ступенькам, чтобы идти к тому самому лесочку...
  - И всё-ё? - разочарованно протянула. - А я думала, что...
  - А что "что"? У снов свои законы, снятся, когда захотят и прерываются... когда захотят, - усмехнулась. - Но ладно, фик с ними, всё же рассказывай о фильме, который вчера так хотела посмотрела.
  И она с увлечением стала рассказывать.
  
  Когда Валюша ушла, то вначале думалось: да, конечно, сны - просто небылицы, ночные птицы и не надо относиться к ним серьезно, - запоминать, разгадывать, - и то, что, рассказывая их, непременно передаём слушающему их частичку верно, но рассеятся ли после этого? Конечно, нет. Останутся, "запишутся" некими файлами в подсознании, как и всё, что видим, слышим, ощущаем, а потом... Вот и мой сон... Ведь полуголодное детство посеяло во мне "комплекс": не могу выбросить даже крошек хлеба, остатков еды и всё это собираю, чтобы потом вынести во двор для птиц, беспризорных кошек, собак, а значит моя память пробуждает во мне давнее, трансформируясь и в снах в иные образы. Интересно, а было ли и в жизни Валентины нечто похожее на её сон? И в следующий вечер пригласила её уже на чёрный чай к только что испеченными кексам.
  
  Она взяла чашку, сделала несколько глотков:
  - Хочешь расскажу о вчерашнем фильме?
  - Извини, Валюша, но лучше не надо, ты же знаешь, что я их не смотрю.
  - А жаль. Поболтали бы...
  - Ты мне лучше вот что скажи. - Тоже сделала несколько глотков, помолчала, взглянула на неё: - Скажи, а не было ли в твоей жизни такого, что связано с собаками?
  - Ну как же... конечно было. И не с одной. - Усмехнулась: - Но вспомнить что-то интересное о них... - Откусила кекс, пожевала: - Вкусно. Молодец! - Запила глотком чая: - А, впрочем... - Глотнула еще, положила кекс на блюдечко, обхватила чашку ладонями, словно согревая их: - Тогда мне было лет восемнадцать и в поклонниках у меня ходил офицер, служивший на военной базе... - Помолчала, словно вспоминая: - И вот однажды принёс он к нам щенка немецкой овчарки... - Поднесла чашку к губам, но пить не стала, опустила: - И попросил приютить этого щенка на время, пока в командировку съездит, а потом... - Всё же отхлебнула пару глотков: - А потом этот щенок так и остался у нас... и вырос в красивую сильную овчарку, которая... - Улыбнулась тепло: - Представляешь, она даже телёнка нашего на лугу пасла, а когда тот ложился, то носом подсовывала солому вокруг него. - Рассмеялась: - Так забавно было на них смотреть! Рыжий телёнок и почти такого же роста бежевая овчарка... как будто мать его.
  Я подлила ей чая, намеренно затягивая паузу, чтобы ею как бы подчеркнуть интересность рассказанного, а потом, ожидая её предположений, стала втягивать в свои размышления:
  - По-моему наши сны - странное сплетения реальности и вымысла, но зачем, для чего нам дана такая способность? Ведь в Природе всё разумно, так может и сны - не зря?
  Но моя гостья, покусывала кекс, лишь вопросительно взглянула на меня и тогда я сама себе ответила:
  - Да, конечно, сны расширяют наши чувствования, дают новые ощущения, возможность делиться эмоциями друг с другом. - Валюша закивала головой. - И знаешь, вчера, раздумывая об этом, нашла в Интернете такие слова: "Жизнь и сновидения - страницы одной и той же книги"*. Но обычно я отмахиваюсь от этих страниц, убеждая себя: да нет, сны - сбой моей мозговой "программы", которая на ночь отключается. - Моя слушательница только головой кивнула. - Но не вся отключается, какие-то "файлы" продолжают открываться, перепутываться, вот и получается что-то вроде очередного "сонного" сериала подсознания.
  Валентина поставила чашку на стол, взглянула заинтересованно:
  - Ну-ну, давай, распутывай свою верёвочку, люблю, когда ты так...
  - Даю, даю. А, может, сном мозг выхватывает нечто важное, мимо чего я... или ты когда-то прошли и теперь намёком пытается подтолкнуть к тому, чтобы мы заново переосмыслили, нашли новые ответы, а значит сон - не только отдых, но и работа подсознания, направленная на переработку информации о том, что когда-зацепило, но что вроде забыли. Как ты думаешь?
  - Ой!.. Да-да, - Она встрепенулась, поставила чашку на стол: - Знаешь, больно вспоминать, но... - Распрямилась, коротко вздохнула: - Тогда вот что стало с той овчаркой... Джильдой мы её звали. Как-то стала заходить гроза, мы на огороде засуетились, стали накрывать парники с рассадой, прижимать пленку кирпичами, чтобы ветром не унесло, да и всё, что могло намокнуть в коридор прятать, Джилька всё лаяла, носилась по огороду... как всё равно помогала нам, а потом мы и её под коридор затолкали... - Отвернулась к окну, помолчала, взглянула погрустневшими глазами: - Вот с того дня и... Как только заходила гроза, она начинала метаться, выть... Ну да, запомнила, что гроза... это опасно, и не только гроза, но и зарницы... даже дальние зарницы, которых нам еще было не видно, не слышно. А в то лето ча-асто грозы налетали, и наша собака каждый раз металась, выла и днём еще можно было выносить, а вот ночами... А у мамы сердце было больное, и однажды, когда две ночи подряд она не могла уснуть из-за воя, начался приступ, "Скорую" пришлось вызывать. - Махнула рукой: - Короче, как говорит внучка, брат мой однажды и отвёз Джульку к одному знакомому в деревню за пятнадцать километров, у того двор большой был, и он согласился: ладно, мол, привози, может с моей скотиной твоя собака забудет о грозах.
  - И больше не видели её?
  - Видели. Два раза к нам прибегала. Один раз зимой и оставалась до весны... и даже ощенилась, а летом, когда начались грозы... - Умолкла, вздохнула, приподняла пустую чашку, резко опустила: - В общем, снова брат отвёз её в деревню, но двух щенков мы оставили себе, а она... - Вроде бы и слезинки мелькнули: - А она опять прибежала и сразу - к щенкам... еду им отрыгнула... - Растерянно улыбнулась: - Гостинец деткам принесла, понимаешь?
  - Понимаю, Валюша, понимаю. И спасибо тебе.
  - За что? - усмехнулась удивлённо.
  - А за то, что ты сейчас этим своим воспоминанием хотя и ненароком, но подтвердила мои предположения... да и свой сон.
  - Почему свой сон?
  - Да потому, что в твоём подсознании затаённая жалость к Джульке теперь вспыхнула по отношению к собаке, которую вы не взяли в вагон. - Она лишь смотрела на меня удивлённо. - Да и вообще, если даже я заблуждаюсь, то и тогда... - Кивнула на чашки чая, кексы. - Вот же, мы с тобой уютно чаёвничаем, вспоминаем, строим свои догадки, а значит сны тоже - минуты нашей жизни и отмахиваться от них...
  - Да-а... Эти твои предположения весьма... - Но махнула рукой: - И всё же так хочется от иных отмахнуться, как от моего вчерашнего, а то цепляются, как репьи, и ни-икак не рассеиваются... как ты обещала. - И вдруг рассмеялась: - Слушай, а может и мой запишешь туда... в свой файл, чтобы опять не пристал?
  - Ладно, запишу, - улыбнулась. - А тебе на сегодняшнюю ночь пожелаю светлый, радостный, с которым завтра не захочешь расставаться.
  
  Обещанное Валюшке я не исполнила, а написала этот рассказ и последним аккордом к нему сложились такие строки:
   Все наши сны - ночные птицы,
  взмахнут крылом и улетят.
  А может просто небылицы
  все эти сны - ночные птицы?
  Но ведь тревожат, как зарницы,
  чаруют, ранят и манят.
  
  *Артур Шопенгауэр (1788- 1860) - немецкий философ. Один из самых известных
  мыслителей иррационализма, мизантроп.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"