"Пусть эта Красная Огненная Лошадь станет для нас почтовой лошадкой, доставляющей нам в новом году только добрые вести".
Володя Половинкин удовлетворенно хмыкнул, закрывая ноутбук: а что, хорошее и краткое поздравление к корпоративу. Вечером в кафе "Розовая свинья" у Останкинской башни, традиционно собирался коллектив частной телекомпании "Новое измерение", производящей документальные фильмы и научно-популярную программу "Таинственный остров" для одного из телеканалов. Руководил компанией известный тележурналист Сергей Волков, с которым Половинкин работал в свое время в "Новостях".
Вообще-то, Володя не хотел идти на корпоратив, так как его всегда тяготили подобные мероприятия: все сидят зажато, сосредоточенно едят, словно даже горбушки хлеба год не видели, потом усиленно начинают расслабляться алкоголем, пытаясь держать себя в руках, что не у всех это получается. Наутро прячут друг от друга "глаза кроликов". И главное, нужно что-то умное сказать, произнести тост, а голова, даже у опытного журналиста Половинкина, никак не заточена на подобные спичи. Прощу тысячу текстов написать.
Сказал Волкову, что не очень хорошо себя чувствует, мол, кажется, подхватил кишечный вирус. На что Серега посоветовал принять лекарство и непременно быть в кафе, так как его ждет сюрприз. "Какой еще сюрприз?- удивился Половинкин. - Мне от тебя сюрпризов и так хватает, когда ты начинаешь править мои тексты, не оставляя в них ни единого здравого смысла, вписываешь свои тупые штампы". "Не ворчи, Половинкин,- спокойно ответил Волков, не обижаясь на Володю. Журналисты все колючие дикобразы и при случае колют друг друга, как врагов, получая от этого удовольствие. И не обижаются на колкости, потому как сами такие. Творческая конкуренция, ничего не поделаешь. - Сюрприз, закачаешься".
Но теперь с тостом, вроде, сложилось. Хотя бы это удалось вымучить.
В останкинском кафе "Розовая свинья" собралось человек двадцать, почти весь "личный состав" компании, за исключением двух внештатных сценаристов с операторами, которые уехали в Сибирь делать материал о поисках пропавшей семьи коммерсанта. Вроде как, появились новые факты. Передача "Таинственный остров" была не только о достижениях науки и техники, но и рассказывала о загадочных происшествиях, связанных с чем-то таинственным. Володя тоже собирался поехать. Но его отговорили знакомые следаки, мол, это инсценировка самой семьи, чтобы скрыться от долгов. Однако главред Волков решил, что пока не поставлена "крайняя" точка, репортаж имеет право быть. Зритель кушает, а рейтинг - самое важное для любой телепрограммы.
Володя первым решил произнести "праздничный" тост, чтобы уж отстрелявшись, спокойно кушать оливье, запивая полусладким шампанским.
Его короткий спич коллегам понравился, только Серёга Волков, разумеется, не мог обойтись без редактуры. Сказал, что Огненная лошадка пусть приносит добрые вести, но лучше не ждать, когда она соизволит это сделать, а оседлать её и гнать ее туда, куда нам нужно, к счастью.
В общем, замечание было не лишним, поэтому Половинкин даже деланно похлопал в ладоши начальнику и кивнул - мол, ну и где твой сюрприз, надоело ждать.
И "сюрприз" появился. Из соседнего зала вышла высокая Снегурочка с таким количеством грима на лице, что невозможно было понять кто она: из компании или "пришлая".
-Сейчас Снегурочка расскажет нам новогодний стишок, - объявил Волков в качестве конферансье, - а кто первым узнает её, получит дополнительный бокал шампанского.
"Лучше бы гонорары повысил, - проворчала сценаристка Аделина Блошкина, - как в других приличных компаниях, жмот".
Возможно, Волков угадал сказанное по губам:
-Тебе, Аделиночка, сколько не плати, всё не компенсируешь широту и глубину твоего невероятного таланта, - ответил Серёга.- Насчет "жмота" поговорим потом, ха-ха.
Блошкина ничуть не смутилась: пикировка с главным в частной компании - обычное дело, здесь нет затхлого чинопочитания, как на федеральных каналах, где перед начальством сотрудники ходят на цыпочках и готовы упасть в обморок от любого чиха в их сторону.
-Не обижайся, Серега, но ты действительно первостатейный жмот, так и знай, убегу от тебя в другую компанию, и авторов с собой прихвачу, останешься один как старый волк из мультфильма "Жил-был пёс" в холодном лесу.
-Ладно, выпишу тебе индивидуальную премию,- пообещал Волков и обернулся на Снегурочку: - Мы ждем с нетерпением. Что там у вас в репертуаре? Ах, да, стишата... извините, стихи о Москве и поздравление нашей древней столице. Слушаем внимательно.
Снегурка откашлялась, начала декламировать:
Москва моя широкая,
Москва моя родная,
Под вечер синеокая,
С похмелья заводная...
Половинкина словно кипятком окатили: это были его стихи, написанные для одной популярной в 90-е годы певицы. Стихи ей понравились, сказала, что получится хорошая песня, но скоропостижно уехала в Штаты и растворилась там где-то между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. А стихи так и остались в столе Володе, про которые он благополучно забыл. Но видно, не забыла она, Аллочка Борецкая, однофамилица той самой Марфы-посадницы, боровшейся за независимость Новгорода от Ивана III - такая же властолюбивая, дерзкая, упрямая.
Да, он ее узнал по голосу, который у людей не меняется никогда. Ну, если не курить тоннами табак. Прошло много лет, как они расстались. Любили друг друга безумно, но вдруг она начала ходить в театры с подругами, уезжать с ними в какие-то походы и пр. И однажды он узнал, что Аллочка связалась с каким-то кикбоксером и не может от него отлипнуть. Вернее, он от нее. Если бы она тогда сама попросила Володю помочь ей избавиться от спортсмена, он бы решительно это сделал. Но она молчала, и он воспринимал это как предательство. Именно она предложила им развестись и он, обливаясь в душе слезами, скрепя сердце согласился. Да, прошло много лет, открытая душевная рана затянулась, у него было после нее много женщин, но ни одной такой сумасшедшей и любимой, как Аллочка.
И вот она явилась, да еще с его стихами. А Борецкая продолжала:
К чему в сомненьях мучиться,
Велик в тебе запал,
Живи уж как получится:
Иль пан, или пропал.
На вид ты даже скромница,
С тобой и не балуй,
А выпьешь, как любовница,
Зовешь на поцелуй.
В любви и драках шумная,
В делах - как подойдешь.
А, в общем, дама умная, нигде не пропадешь.
Снегурочка замолчала, сняла шапку и парик, размазала рукавом по лицу грим.
-Здесь еще припев, но сейчас он не к месту.
-Ну почему же?! - взвился Володя, - давай уж до конца, женушка ты моя, единоутробная! Я сам:
Все улицы московские в душе моей лежат,
Случайные прохожие бегут по ним, спешат.
Ботинками с подковами, кто вскачь, кто рысаком,
Ну, кто-нибудь прошелся бы спокойно, босиком.
Резко обернулся на Волкова, зло спросил:
- Ты чего здесь, Серёжа, устроил, где ты её выкопал?
Ответила за главного редактора Борецкая:
-Я не трюфель, чтобы меня выкапывали.
Ухмыльнулся и Волков:
-А я не поросенок, чтобы их искать.
-Сомневаюсь, что не свин, - парировал Володя,- раз такой сволочной сюрприз мне приготовил.
-Не сволочной, а новогодний, - поправил Волков.- Прошу следить за речью.
-А то что?
Вызов Сергей не принял, спокойно продолжил:
-Моя жена устроилась на работу в "Литературный вестник", где редактором оказалась госпожа Борецкая. Они давно знакомы, насколько ты, Вова, знаешь. Вот Аллочка... Алла Юрьевна и попросила, чтоб я пригласил её на наш корпоратив. А уж, какая у нее была цель, не моё дело. Знал только про стишок о Москве... А что, ничего так. Как тебе? Продолжайте, Алла Юрьевна... Вам же есть еще что сказать?
-Конечно,- ответила Борецкая, нужно все делать до конца:
Не раз уж клялся я судьбе,
Что больше не прощу,
Что даму лучшую себе я скоро подыщу.
Но клятвы жухли как трава,
Горели почем зря,
Ведь начинается Москва, конечно же, с меня.
Борецкая вдруг упала на колени:
-Прости меня, Вовочка, я больше не буду, клянусь. Я люблю тебя и любила все эти годы.
В зале повисла звенящая тишина. Кажется, от ее звона треснул фужер на подносе официанта, который он нес для Аллочки.
Внутри Володи бушевала буря, такого поворота, да еще при всем творческом коллективе, он не ожидал. Да, и он не мог забыть её все эти годы, словно вакуум образовался без нее: серый, липкий, тягучий. Он к нему привык, смирился, но стоило только о ней подумать, снова становилось пусто и безотрадно, жизнь теряла смысл. И вдруг такое явление.
-Ты променяла меня на какого-то тупого драчуна, - сказал, наконец, Володя, - предала меня, а предательства не прощают. Нет, на словах простить можно, но забыть - никогда! Пошла вон!
-Он сказал, что убьет тебя, если я не соглашусь быть с ним, - призналась Борецкая.
У Половинкина мурашки побежал по спине. Такого поворота он не ожидал, слова застряли в горле. Не может быть! Хотя, все эти "спортсмены - драчуны", отморожены на голову.
Коллеги продолжали молчать, ничем не нарушая тишину, только переводили взгляды с Володи на Аллу.
-Серьезный аргумент, - произнес Волков.
-Не твое дело! - оборвал шефа Володя.- Ты уже сделал свое черное дело.
-Ну чего ты ерепенишься, Половинкин? - Волков, наконец, осушил бокал с красным вином, застывший в его руке. - Человек пришел к тебе с повинной, просит прощения. Аргумент действительно серьезный. Не хочешь, не прощай, только веди себя прилично, а не как... Ладно, молчу.
-Вот и молчи. А тебя, Аллочка, твой безбашенный боец не отправит на небеса, если вернешься ко мне?
-Может, и убил бы, да его самого пристрелили в какой-то разборке. Башку пулями так разнесли, что от нее одно мочало осталось. А почти всю их спортивную банду закрыли в "Черном дельфине".
-Что же раньше с покаянием не пришла?
-Думала, так просто не простишь, ждала знака судьбы. И вот он появился в виде супруги Сергея Кирилловича Волкова.
Всё это Борецкая говорила, не поднимаясь с колен.
-Ах, да,- словно опомнилась она.- Нужно же закончить стихотворение о Москве. Праздник ведь.
С годами только краше,
Стрелой летишь вперед.
Москва, ты сердце наше,
Встречай свой Новый год!
-Это не мои слова, твоя отсебятина, - ухмыльнулся Володя,- специально привязанная к Новому году. Плохо привязанная!
-Я хотела как лучше, символично продолжить наше общее "я".
-Не будет больше никогда нашего общего "я"! Пошла вон! Ты тогда убила меня, морально!
Она встала, вытерла рот серым париком Снегурочки, швырнула его под стол. Скорым шагом направилась к выходу.
-И ты пошел вон, - сказал Волков.
-Что?
-Догоняй, говорю, придурок. Убить может каждый, всё зависит от обстоятельств, но не каждый способен покаяться публично. Ты же любишь Достоевского.
-Увидел в Аллочке Раскольникова в юбке?
-В данном случае, она Сонечка Мармеладова, раскаявшаяся грешница. Святая грешница. Куда ты без нее? Беги, говорю, пока она не выгорела. От любви до ненависти...
-Тоже мне, Аристотель.
-Кстати, песенка ничего, вставь ее в какой-нибудь сценарий, а лучше сам спой и спляши. Ха-ха.
-Да пошел, ты!
Поднос выпал из рук официанта, фужеры разлетелись вдребезги, так как его не заметил Володя Половинкин, бросившийся вдогонку за Аллочкой Борецкой.
-Вот это история,- вздохнула сценаристка Блошкина. - Даже слеза прошибла. Обязательно напишу сценарий на любовную тему.
-Тебя путч 1993 года ждет,- оборвал ее Волков.
-Умеешь ты, Серёженька, испортить настроение, - ответила Блошкина, осушив полный бокал водки, закусив жирным куском атлантической селедки. - Злой ты и жадный, уйду от тебя.
Выпила еще, уже без закуски и добавила:
-Нам всем нужно научиться прощать, хотя бы раз в году, в новогодний праздник, тогда он действительно станет волшебным. С Новым годом всех нас и, конечно красавицу Москву! Это мой тост и больше ко мне не приставать. Вон, главный, - она указала вилкой на Волкова, - пусть за всех умными речами и отдувается. Хоть какая-то от него будет сегодня польза.
А Володя Половинкин догнал Аллочку Борецкую, но что из этого вышло, он обещал мне рассказать в следующем году.