Аннотация: Семейная драма с небольшим эротическим оттенком
Они жили душа в душу и мечтали умереть в один день. И этот день настал. Преждевременно. Он мог умереть от ее раскаленного утюга, она - от нервного потрясения её хрупкой на вид, но порой взрывной, как дымный порох, натуры.
Казалось бы, ничего особенного не произошло. Так потом рассказывал мне Дима Белкин. От утюга, которым она все время что-то гладила, отлетела какая-то штучка. Отлетела и Бог с ней, но нет, Катя Котикова, а Дима называл ее нежно - Катка, полезла за ней под диван. Белкин, ничего не подозревая, курил у открытого кухонного окошка. Стояло жаркое лето.
А она, медленно выбравшись из-под дивана, поднесла к его носу женские трусы - стринги.
Ну, трусы и трусы, подумаешь, дело какое. Когда обуревает страсть, белье, как известно, летит во все стороны, пойди потом, собери его сразу. Поэтому Дима в первую секунду не придал значения пыльной находке, а когда дошло, похолодел. Трусы были не Катины. Но чьи?
Этот же вопрос задала Белкину Катка. И когда он замялся, пыльный интимный аксессуар полетел ему в лицо.
-Чьи стринги, я тебя спрашиваю?! Значит, когда я задерживаюсь на работе, ты водишь сюда баб? Нет, это не выносимо, я умру. Но сначала убью тебя, предатель.
Каждая семейная лодка плавно плывет по жизненной глади до первых порогов. А уж там, кто как себя поведет. Один ударится в панику, сразу бросится за борт, другой начнет обвинять "кормчего", что это он завел судно на пороги, когда можно было их обойти и т.д. Но некоторые пары, взявшись за руки, совместными усилиями все же преодолевают пороги, и их семейное плавсредство продолжает путь. Таких, увы, немного. Всего треть от расписавшихся граждан.
Словом, пороги, открывают самые неожиданные и не всегда положительные качества супругов. Вот и Дима не ожидал от Кати ничего такого, что могло бы его, мягко говоря, удивить.
Котикова схватила горячий утюг, стала угрожающе приближаться к Диме. Он от неожиданности чуть не выпал из окна. Нейроны головного мозга напряглись, зазвенели, как гитарные струны сумасшедшего рок-гитариста.
Белкин вспомнил. Это было за месяц до появления в его жизни Котиковой.
К нему завалился без приглашения старый приятель по двору Мишка Окошкин с какой-то смазливой, но потертой дамой по имени Лариса. Мол, шли мимо, смотрят, у Димы в квартире огонек, решили заглянуть. Заглянули с водкой, портвейном и плавленым сырком.
Пили, говорили о политике и всяких пустяках, а потом Миша, без предисловий, повалил Ларису на диван и, даже не раздев её, грубо занялся с ней сексом. Она не была против, более того, поманила Диму: мол, присоединяйся, чего стоишь столбом.
Белкин не был ханжой, уважал разнообразие в сексе, но не любил групповуху, она вызывала в нем отвращение по причине своей, как он считал, животной сути. Секс потому и называется интимом, потому что это таинство двоих, а не "коллектива". Словом, ему не понравилась вольность приятеля, тем более на его любимом диване. Он сказал, что звонила сестра и что она будет через десять минут.
-Сматывайтесь, живо! - велел парочке Белкин.- Это квартира сестренки, застанет такое безобразие, меня выселит, а вам тумаков надает, она у меня крутая, женским боксом занимается.
Дима врал, квартира была его, а сестра занималась не боксом, а хореографией в балетной школе и к нему никогда не приезжала.
Парочка, хоть и была пьяна, но все поняла с полуслова. И минуты не прошло, как Миша с Ларисой, не попрощавшись, но, не забыв прихватить недопитый портвейн, выскочили из квартиры.
Видно, это стринги Ларисы, решил Дима, которые она в спешке и спьяну забыла. Точно, больше до Кати он никого сюда не приводил. До нее, конечно, бывали здесь женщины и немало, но никто из них стринги - отвратное, несексуальное и негигиеничное белье, по его мнению, из них не носил.
Дима вытянул вперед руку, пытаясь защититься от Кати с утюгом. Но она неумолимо приближалась. Еще мгновение и гладильный инструмент обрушился бы на его голову.
-У меня есть свидетель!- крикнул Белкин, зажмурившись.
Она остановилась.
-Какой еще свидетель?
-Который подтвердит, что трусы не мои, вернее его. То есть, не его, а его любовницы.
-Ты, в мое отсутствие, пускаешь сюда своих приятелей для секса на нашем супружеском ложе?
-Нет же! Это было до тебя и не со мной.
-А с кем?
-Со свидетелем! То есть, с Мишкой Окошкиным. Поняла, наконец?
Да, наконец Катя начала понимать. Утюг вернулся на гладильную доску. Она закурила. Дима бросил курить несколько лет назад, вернее, объявил бессрочный мораторий на табак, так психологически проще бросать, а она дымила, причем часто. Белкин не противился этому, знал насколько трудно отказаться от никотинового наркотика, к тому же ему нравилось вдыхать дым. Если Катка получает удовольствие, то и ладно, он бы и сам не прочь возобновить, да стало часто подниматься давление.
Но теперь, разволновавшись, он вынул сигарету из её пачки, собирался прикурить. Она отодвинула зажигалку в сторону.
-Веди его сюда.
-Кого?
-Свидетеля.
-Ты мне на слово не веришь?
- Не верю. - Катя покосилась на утюг.
Он, перехватив ее взгляд, тут же согласился:
-Притащу за шиворот! Не хватало еще, чтобы из-за блудливого Мишки наша семейная лодка пошла ко дну.
-Это ты один пойдешь ко дну, - сказала Котикова. - Не посмеешь же, как настоящий мужчина, после развода, выгнать меня на улицу. Квартиру оставишь мне, а сам уйдешь на все четыре стороны.
-Погоди, какой развод? Я мигом! Ну, Мишаня...
Он выскочил на улицу с какой-то горечью во рту: как Катка вдруг резко изменилась, он никогда не замечал за ней агрессии и такой меркантильности: ты один пойдешь ко дну, а квартиру оставишь мне... Очень неприятны ее слова, царапают душу.
Окошкина дома не оказалось, он гулял в соседнем ресторане "Бочка синей сельди" с двумя девицами, явно легкого поведения. Миша так обрадовался появлению Димы, что вскочив в приветствии, опрокинул на одну из девиц, бокал красного вина. Она даже не возмутилась, побежала в туалет замывать пятно, а по пути остановилась перед Димой, "воздушно" чмокнув его.
-Привет, красавчик, - сказала она, состроив томные глазки, - Я скоро вернусь.
Выплеснув из своего бокала вино в тарелку с селедкой, Миша наполнил его до краев водкой, протянул Белкину. Опомнившись, налил водку в другой бокал, так же до краев, сунул в руку приятелю:
-До дна, за встречу!
Такими объемами Дима давно не пил крепкие напитки, но теперь, когда его душа была в раздрае, одним махом осушил бокал. И рассказал Окошкину про стринги.
Миша заржал, ударив кулаком по столу так, что оглянулся весь небольшой, но уютный ресторан. Официант это понял по-своему, принес еще водки.
-Помню Лариску и ее розовые стринги - веревочки,- отсмеявшись, сказал приятель. - Как вы в них только ходите? Вся зараза по этой веревке из одного места в другое переползает, а мы, мужики, потом лечимся от вашей кишечной палочки, А? - Он подтолкнул в бок девушку, назвавшуюся Людой. Другая девица, вернувшись из дамской комнаты, представилась Элеонорой.
-Резинками надо пользоваться, - сказала она Окошкину, надувая жвачкой пузыри, - а не как ты, Мишаня, все время без скафандра заныриваешь.
-Да, не могу в скафандре,- согласился Миша, - не те ощущения. - Надо тебя спасать, Дима, раз такое дело.
-Так пойдем сейчас же! - Белкин приподнялся из-за стола.
-Не торопись, - осадил его приятель.- Нужно всё обмозговать.
-Чего там обмозговывать? Катя велела привести свидетеля, ты ей расскажешь как было, и дело с концом.
-С чьим концом? - развязно переспросила Элеонора.
Миша поморщился, велел девицам немного погулять, пока они с приятелем кое-что обсудят. Дамы хмыкнули, с бокалами переместились к барной стойке.
-С утюгом, говоришь, на тебя поперла, ха, - ухмыльнулся Миша, когда они остались одни.- Сказала, что ты один ко дну пойдешь, в случае развода, а она останется в твоей квартире?
-Так это она сгоряча, очень уж сильно расстроилась.
-Да, сгоряча - рубят с плеча. Но не бабы. Прежде чем рубануть, они тысячу раз прикинут, чем для них это обернется. Рубят тогда, когда у них это давно назрело. Это мы, мужики, олухи царя небесного.
-Что ты хочешь этим сказать?
-А то, что ты ей надоел, и как только случайно треснуло в одном месте, она не смогла сдержаться, выплеснула из себя потаенные мысли.
-Не может быть, - обомлел Белкин.
-Ну, ты бы смог двинуть ей по башке утюгом? Хотя, если бы нашел под диваном мужские, но не свои трусы... В любом случае, нужно испытать твою Катку. Честно говоря, она мне никогда не нравилась, уж прости. Тихая такая, вроде как пришибленная, а на поверку вот с утюгом на людей бросается и квартирой твоей хочет завладеть.
Они выпили. Опять по целому бокалу.
- Даже не проверить, а именно испытать на прочность, - добавил Миша, вылавливая пальцами из селедочницы рыбу.
-Какая разница - проверить или испытать? И вообще, не надо ее испытывать, что она трактор что ли, как сказала героиня известного фильма.
-Жизнь, друг мой, не кино. Хотя, все мы по жизни актеры.
-Хватит чепуху молоть, Окошкин, - возмутился Белкин. - От тебя требуется всего ничего: засвидетельствовать, что стринги твои, вернее, твоей любовницы Ларисы.
Миша помял "персиковый" подбородок, выловил очередной кусок селедки, но положил его обратно, щелкнул жирными пальцами:
-Этого мало.
-Чего мало?
-Одного моего слова. Нужно сделать так, чтобы она на всю жизнь запомнила, как нехорошо бросаться с утюгом на мужа. Шок. Только шок.
Миша набрал номер. "Лариса? Привет, это Окошкин - дорожкин, как ты меня называла. Нет, я соскочил со снежка, а ты? Впрочем, неважно, у меня к тебе дело".
Выйдя из-за стола, Миша сел у барной стойки, разговор продолжил по телефону уже там. Дима не слышал о чем. Когда вернулся, сказала, что все окей, Лариса согласна.
-На что она согласна? - удивился Белкин.
-На всё, ха-ха. Во сколько возвращается твоя мадам с работы?
Дима пожал плечами:
-Когда как, обычно около десяти, если нет халтуры.
Котикова трудилась в частном салоне красоты: стригла, красила, делала маникюр. Вечерами задерживалась, если появлялся "дополнительный" клиент, тогда сверхурочные деньги шли не в кассу, а ей и управляющей.
-Ключи.
-Что?
-Каким ты был, Белкин, тормозным, таким и остался. Что бы ты без меня делал. Ключи, говорю, от своей квартиры давай.
-А я как же домой попаду?
-Тебе сегодня туда не надо. У меня переночуешь. Пусть твоя Катка поволнуется, а завтра... Завтра она получит такое свидетельство, что мало ей не покажется.
-Ты что задумал, Мишаня?
-Не называй меня так, не люблю. Лучше зови Михаилом Сергеевичем, как... ну, ты понял.
-Нет, ничего я не понял.
-Хочешь семью сохранить? Вот. Тогда положись на меня. Всё, решено.
Выпив еще водки, Дима окончательно расслабился. А, махнул он мысленно рукой, будь что будет, ведь хуже уже не будет. Эта тавтология ему самому понравилась.
-Понял,- сказал он. - Все понял. Катя вернется с работы, а в моей квартире будешь сидеть ты с Ларисой. Вы оба засвидетельствуете, что занимались тогда там любовью и потеряли трусы. Ну да, тебе одному она может не поверить, а Ларисе поверит. Но почему завтра?
-Сегодня Лариса занята, с клиентами. К ней очередь. Принимает только по предварительной записи.
- Может, тортик к чаю купить, вместе с Катей и попьете.
-Купи, Белкин, купи. Я люблю "Наполеон" с масляным заводским кремом. В общем, завтра после работы будешь сидеть у меня, я позвоню, когда закончатся мирные, ха-ха, переговоры. Тогда уж вернешься и упадешь в объятия своей Катки-каталки. И что ты в ней нашел? Влюбленные как бараны, не различают цветов. Впрочем, со временем дальтонизм проходит, и тогда открывается весь ужас положения, во всём цветовом многообразии. Ладно, давай еще выпьем, за любовь, ха-ха. Редкостная биохимическая гадость, но без неё скучно.
Вернулись девицы. Элеонора обняла Мишу. Он отстранился.
-Приласкай лучше Димочку, у него неприятности.
Девица без возражений села на колени Белкину. Нет, он ее не оттолкнул, понял, что нужно расслабиться, чтобы не выгореть от тоскливых мыслей изнутри.
-Правильно. При разладе в семье - секс на стороне первое лекарство,- сказал Миша, целуя в щечку другую девицу.
Прозорливый читатель, наверное, уже проследил логику дальнейших событий, догадался о задумке Окошкина: устроить в квартире Димы, на его супружеском ложе очередной секс с Ларисой, который бы застала, пришедшая с работы Катя. На практике, так сказать, показать, кто устроил здесь секс-шалман в прошлый раз. Доказать невиновность Белкина. При этом шокировать Котикову, отомстить ей за слезы Димы.
Нет, Окошкин в своих "свидетельских" фантазиях ушел гораздо дальше. Причем так далеко, что потом сам долго чесался как от розового лишая.
Вернувшаяся из салона красоты Катя, застала сногсшибательную картину. На кухне сидела совершенно голая девица. Одной рукой она отправляла в рот кусочки торта Наполеон, другой стряхивала пепел с сигареты в открытое окно. Увидев Котикову, она шмыгнула носом, нагло спросила:
-Тебе чего тут, женщина?
-Как что? - удивилась Катя, бросив на пол сумку с парикмахерским инструментом, который она всегда забирала домой, чтоб не украли. - Живу я тут.
-Жила, - уточнила Лариса, это была, разумеется, она. - Белкин дал тебе отставку за нападение на него с утюгом и вообще, надоела ты ему. Квартира его, так что катись, Котикова, на все четыре стороны. Мы еще с Димой не закончили.
Она кивнула на приоткрытую дверь в смежную комнату, где на диване лежал тоже голый мужик. Верхняя часть туловища была прикрыта одеялом, а вот нижняя - с большой, волосатой попой, являла миру свою вызывающую красоту. Ноги, растущие из нее, тоже были покрыты шерстью.
-Ах, не закончили, - сощурилась Катя. - Ну, сейчас ты у меня закончишься. С утюгом, говоришь?
Утюг оказался на тумбочке, который тут же схватила Котикова, стала надвигаться на Ларису.
-Эй, эй, подруга, ты чего?- испуганно отпрянула голая девица. - Я тебе не твой Белкин.
-А вот сейчас и посмотрим. - Катя воткнула утюг в сеть.
Лариса в ужасе вскочила на подоконник, окликнула своего подельника, храпевшего в комнате, но тот не отозвался: бутылка водки для "достоверности сцены", сыграла с ним недобрую шутку, Окошкин отрубился. А задумка была простая: он должен был изображать Диму. Придет Катя, увидит такое безобразие и порвет с Белкиным раз и навсегда. А зачем такая жена, которая не верит своему мужу, бросается на него с железными предметами, да еще мечтает захапать его квартиру? Диму в подробности своего "действия" Окошкин не посвящал, но был уверен, что тот потом скажет ему спасибо.
Итак, Лариса оказалась на подоконнике, стала брыкаться ножкой, но не удержалась и выпала из окна. Внизу раздался хруст сломанной сирени и проклятия. Затем настала очередь Миши.
Катя сдернула с него одеяло, размазала по затылку недоеденный Ларисой торт Наполеон, а к его заду приложилась горячим утюгом.
Крик раздался такой, что зазвенели стекла в серванте. Окошкин подскочил, поскакал прочь, держась за пятую точку. Но бежать в малогабаритной однокомнатной квартире было некуда, только на кухню. Он прижался к подоконнику.
-Прыгай, - сказала ему Котикова. - Ну, живо, если не хочешь еще и на физиономии получить клеймо дебила.
-Причинение вреда здоровью, это уголовная статья, - заблеял Миша.
-А вламываться в чужую квартиру, устраивать порнографический спектакль, не статья? Ты вообще, кто?
- Свидетель! Меня Дима попросил, чтобы я засвидетельствовал, что стринги мои, то есть её, - он кивнул на окно. - Белкин мне и дал ключи от квартиры, чтобы мы...
-Можешь не продолжать, не дура. Только вы ошиблись. Думаешь, я зад моего мужа от чужого отличить не могу? Да каждая баба знает пятую точку своего любовника как свои пять пальцев. Так, что брить попу надо было, свидетель. И ноги заодно. Эту пакость Белкин придумал?
-Нет. Я, клянусь. Он ни при чем.
-Выгораживаешь приятеля. Ладно. Совесть еще у тебя есть, поэтому клеймить не буду. Десантируйся вслед за своей подельницей. Ну! Помочь?
-Не надо, я высоты боюсь! А-а!
Этот вопль слышал, подходивший к дому Дима. Он не дождался звонка Миши, решил проверить, что да как.
У дома из кустов на него выскочила, чуть не сбив с ног, Лариса.
-Белкин! - закричала она.- Уйми свою чокнутую бабу. Она выкинула меня из окна, хорошо, что у вас первый этаж. В кустах сидела, куда ж мне голой, а твоя Катька сейчас там Мишаню убивает. И зачем я, дура, согласилась!
Белкин собирался уже влезть в окно своей квартиры, чтобы спасти незадачливого приятеля, но тот сам свалился него сверху. В окне, с утюгом в руке показалась Катя.
-А, вся компания в сборе. Авантюристы, импровизаторы, доморощенные лицедеи из погорелого порнографического театра. А ты, Дима, просто козел. И как я могла жить с таким уродом несколько лет?!
Из окна полетала женская и мужская одежда.
-Убирайтесь!- крикнула Катя и захлопнула окно.
-Ты чего там натворил, Окошкин? - Дима схватил приятеля за плечо, встряхнул. - Я тебя что просил? Просто сказать Кате, что это стринги Ларисы, а не чьи-то еще.
-Прости, хотел для друга как лучше.
-Да не надо как лучше, надо как положено! Забыл старую, как мир, истину?
-Забыл. Еще раз прости.
Дима сплюнул, пошел прочь, а точнее в ночной клуб у метро, где напился до невменяемости, стал приставать ко всем девицам подряд, вылил на бармена коктейль "Кровавая Мэри", обозвав его скотиной, тот вызвал полицию. При задержании оказал стражам порядка сопротивление, за что получил 150 часов обязательных работ.
Он мёл бульвар вместе с гастарбайтерами и думал о своей горькой судьбе. Как все шло хорошо: и семья была и закадычный друг. Теперь ни того, ни другого.
И вдруг перед ним выросла, словно из-под земли, она.
-Труд на благо общества полезен и приятен,- сказала Катя.
-Тебе чего? Заявление на развод принесла, чтобы я его подписал? Возражений не имею. Давай авторучку.
-Я поесть тебе принесла. - Котикова открыла сумку, стала выкладывать на лавочку приятно пахнущие пластиковые коробочки.
На запах подтянулись гастеры, встали кругом, как перед закланием барана.
Катя открыла контейнеры:
-Кушайте, мальчики, я много принесла, всем хватит.
Азиаты набросились на продукты с жадностью волков, словно не ели со времени отъезда из своих аулов.
Дима к еде не притронулся. Хотел что-то сказать, но не находил слов: он виноват, что связался с Окошкиным, но и она хороша - зачем было из-за пустяка истерики закатывать? И что теперь, развод?
Она отвела его в сторону, приобняла:
-Это я придумала историю со стрингами, хотела проверить тебя.
-Что?!
-Купила стринги, положила под диван. Хотела увидеть твою реакцию, посмотреть, как себя поведешь. Если любишь, просто выбросишь их в окно и поцелуешь меня. Но ты, неожиданно признал трусы и сам предложил привести свидетеля, как оказалось, этого дурака Окошкина. Отступать было поздно, я решила посмотреть, что будет дальше. Из любопытства.
-Посмотрела? Да ты дура на всю свою больную голову! - закричал Дима, распугав не понимающих по-русски азиатов. Они тут же схватились за метлы.
-Ну и черт с тобой, хоть лопни от злости, - сказала Катя и, не забрав, коробочки, гордо зашагала по бульвару к метро.
Подошел надзиратель-контролер:
-Ты чего орешь, Белкин, как заяц в капкане, еще пятнадцать суток захотел? О, да тут котлетки и колбаска копченая.
-Жена, дура, принесла.
-Эка, Америку открыл, они все дуры. Кстати, чем дурей, тем лучше, меньше проблем. Видно, здорово она тебе насолила, раз ты ее отшил.
-Не то слово.
-Метлу-то положи.
-Что?
-Догоняй, говорю, и в ножки ей падай. Кто тебе еще, придурок, такие котлетки делать будет? Сейчас девки только в телефоне сидеть умеют, шмотки там выбирать, и бабло из мужиков тянуть. Вот я свою подругу однажды тоже послал куда подальше, по пьяни, а она за моего лучшего друга замуж вышла. У тебя-то друг есть?
-Есть, Мишаня, импровизатор, что б его...
-Вот за него и выскочит.
Дима представил Катку в объятиях вечно пьяного, не вылезающего из венерических диспансеров Мишаню, и ему стало плохо.
Он бросил метлу, побежал за Катей. Надзиратель видел, как он, догнав жену у перехода, при людях опустился перед ней на колени, стал целовать ее ноги.
-Мда,- произнес со вздохом контролер, - чужое счастье в рот не лезет, а своего давно и вкус забыт. Он махнул гастарбайтерам: - А ну, налетай на колбасу, не пропадать же добру.
Дважды повторять не пришлось, вмиг все судочки и коробки были вылизаны до блеска.