Утро в особняке началось с того, что Виктор, пытаясь приготовить яичницу, устроил пожар на сковороде и залил всю плиту огнетушителем. Саша, с наслаждением наблюдавший за этим хаосом из-за бокала крови, вдруг получил звонок.
- Александр Станиславович, - раздался вежливый голос секретаря издательства "Амфора", - рукопись вашего нового романа "Заговор против Калигулы" великолепна! Но наш главный редактор просит вас заехать сегодня. Лучше прямо с утра. Есть вопросы по историческим деталям гладиаторских боёв...
Саша, писавший под псевдонимом "А. Северский" авантюрные романы из жизни Древнего Рима, вздохнул. Его историческое образование и живой литературный язык делали книги невероятно популярными.
- Хорошо, буду через час, - ответил он и отключился.
- Куда это ты, такой деловой, собрался? - поинтересовался Виктор, отскребая с холодильника обугленные останки яиц.
- Издательство. Мне нужно ехать. Значит, в "Хундланд" ты отправляешься один.
- Один?! - возмутился Виктор. - Шура, да они же меня там, как последнего лоха, разведут! Мне же нужен твой вампирский... нюх! И вампирский взгляд! И даже необязательно гипнотический! Одного моего обаяния может не хватить!
- Справился же ты со львами, - усмехнулся Саша. - Справишься и с корпорацией. К тому же у тебя есть официальный повод - проверка по делу о пропаже дрессировщика. Действуй.
- Ладно, - смирился Виктор. - Тогда дай мне свою Теслу. Въеду к ним, блин, с ветерком, как крутой сыщик! В черном плаще и широкополой федоре.
- Моя Tesla - для цивилизованных людей, - с легким снобизмом ответил Саша. - И для тех, кто не заливает огнетушителем половину кухни. Но в гараже стоит "Бьюик Электра" 85-го года. Бордовый. Можешь взять его.
Через пять минут из открывшихся ворот гаража скорее выполз, чем выехал, настоящий корабль на колесах. Длинный, блестящий, с телевизором, кожаными сиденьями и панелью приборов, напоминавшей пульт управления звездолётом. Приглядевшись, можно было понять: машина и правда ползет - из гаража ее подает эскалатор.
- У-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё! - завопил Виктор, прыгая вокруг машины. - Это же пиздец какой монстр! Нахер твою Теслу! Вот это тачка! В ней можно квартиру снимать!
Саша, тем временем, бесшумно подкатил на своем электромобиле и, открыв окно, с улыбкой заметил:
- Видишь, я не загрязняю окружающую среду. В отличие от этого... динозавра. Удачи, Виктор. И... будь осторожен.
"Бьюик" с ревом вынесло за ворота, а Тесла бесшумно скрылась в другом направлении.
---
Новое пятидесятиэтажное здание корпорации "Хундланд", прозванное в народе "Хундоскрёбом", было не просто самым высоким в городе. Это был настоящий город в городе, чьи зеркальные стены слепили глаза, отражая облака и звезды, вертикальное государство со своими законами, иерархией и, как поговаривали, очень специфической экосистемой.
На первых двадцати этажах размещались публичные пространства, куда могли попасть гости и партнеры корпорации:
" Этажи 1-5: Роскошные торговые галереи, где продавалось всё - от бриллиантовых ошейников за стоимость хорошего автомобиля до органических шампуней для собак и кошек с экстрактом белого трюфеля.
" Этажи 6-10: Конференц-залы, выставочные пространства и "Инновационный центр", где демонстрировались последние разработки - умные миски, следящие за калориями питомца, и GPS-трекеры, вживляемые под кожу.
" Этажи 11-15: Ветеринарные клиники "люкс-класса" с МРТ-аппаратами для попугаев и стоматологическими кабинетами для хомяков. Говорили, что местные врачи могли сделать пластическую операцию мопсу так, что тот начинал выглядеть как бультерьер.
" Этажи 16-20: Гостиница "Paw Palace" для питомцев с номерами, стилизованными под сафари-лоджи или королевские покои, и личными айситтерами.
Выше начиналась "закрытая" часть здания, куда доступ был лишь у избранных сотрудников с особыми пропусками:
" Этажи 21-30: Научно-исследовательские лаборатории. Официально - для разработки новых кормов и лекарств. По слухам - для чего-то гораздо более странного. Говорили, что оттуда по ночам доносилось странное пение, а лаборанты ходили с вечно сонными глазами.
" Этажи 31-40: Административные офисы и кабинеты топ-менеджмента. Именно здесь, в пентхаусе на 40-м этаже, находился кабинет самого Луганского, откуда открывался вид на весь город - как в гнезде у орла, или (как вариант) у стервятника.
" Этажи 41-45: Заводские цеха по производству кормов. Через застекленные галереи для посетителей был виден лишь чистый, стерильный финальный этап - расфасовка паштета в баночки. Гул машин и странные запахи, долетавшие оттуда, объясняли "сложными технологическими процессами".
" Этажи 46-50: Самая загадочная часть здания. Никто точно не знал, что там. Официально - "резервные мощности и хранилища". Неофициально ходили легенды о "зоне содержания особых образцов" и "центре управления" всей деятельностью корпорации. Окна этих этажей были всегда затемнены.
Именно в этот день на 10-м этаже, в самом большом конференц-зале "Омега", куда стеклись журналисты всех крупных изданий города, и началась пресс-конференция...
В зале было негде яблоку упасть. Все ожидали сенсацию.
За столом президиума сидел тщедушный старичок Луганский, а по бокам от него - его неизменные спутники: Люси Брод с чихуахуа на руках и молодой человек в очках - Павел Петрович Франкенстайн.
- Дорогие друзья! - сиплым голосом вещал Луганский. - Наша корпорация, следуя своей миссии защиты всех братьев наших меньших, учреждает в городе принципиально новую структуру - Зоополицию!
В зале пронесся удивленный гул. Луганский продолжил:
- С сегодняшнего дня любая организация или частное лицо, уличенное в жестоком обращении с животным или птицей, будет нести суровую ответственность! Наши офицеры будут иметь право проводить задержание, составлять протоколы и передавать материалы в суд!
Он обвел зал поблескивающими глазками-бусинками.
- Штрафы - от пятисот тысяч рублей. Арест на пятнадцать суток. И, в качестве воспитательной меры - принудительные работы по уходу за животными в наших приютах или уборке городских территорий от... э... продуктов их жизнедеятельности. Мы надеемся, это заставит задуматься тех, кто поднимает руку на беззащитных!
Дальше он предоставил слово Павлу Петровичу. Молодой человек в синем костюме подошел к трибуне. Он поправил очки, и что-то словно щелкнуло в его взгляде. Не физически, а на каком-то ином, тонком уровне.
И в зале произошло нечто странное. Все журналисты, как по команде, одновременно изменились в лицах. Их выражения стали сонными, пустыми, глаза остекленели. Они синхронно, как в едином флешмобе, выключили диктофоны, камеры и телефоны.
- Коллеги, - голос Франкенстайна был ровным и убедительным, - позвольте представить вам первых офицеров Зоополиции!
На сцену выстроились шестеро молодых людей в оригинальной форме. Костюмы были стильного темно-зеленого цвета с оранжевыми кантами, на плечах - шевроны с изображением ладони, бережно обнимающей лапку животного. Но поражала не форма, а их внешность: все как один - рослые, атлетически сложенные, с идеальными лицами и остекленевшими, невидящими глазами. Все это сопровождалось радостной, словно нарисованной улыбкой. Они были похожи на ожившие манекены.
- Наши офицеры оснащены новейшими гаджетами, - продолжал Франкенстайн, и в его голосе прозвучала странная гордость. - Наручные сканеры, определяющие уровень стресса животного на расстоянии. Спрей-усыпители. И, конечно, средства связи и фиксации правонарушений. Мы надеемся, что с сегодняшнего дня жестокость в нашем городе начнет стремительно сокращаться!
Зал взорвался аплодисментами. Журналисты хлопали с тем же сонным, автоматическим энтузиазмом, с которым минуту назад выключали технику.
---
В этот момент к небоскребу, пыхтя как старый паровоз, подкатил бордовый "Бьюик". Из него вылез Виктор, щегольски щелкнув дверью.
- Ну что, пиздатые любители зверюшек, сейчас вас старый добрый Шатанин проверит на вшивость... хотя, скорее на блохастость!
Он сделал шаг к стеклянным раздвигающимся дверям, и вдруг его пронзила головная боль. Внезапно. Резко. Это было похоже на удар раскаленным ломом в основание черепа.
- Бляяядь... - простонал он, схватившись обоими руками за голову. - Что за...
- Товарищ старший инспектор, может, стоит присесть? - испуганно спросил Крутов, выбравшийся с пассажирской стороны.
- Не-а, Ваня, - Виктор, стиснув зубы, сделал еще шаг. - Если я от какой-то сраной головной боли... а-а-а-аргх!
Шатаясь, он поднялся по ступенькам и вошел в фойе. Испуганный Крутов семенил следом.
Второй импульс был еще сильнее. Перед глазами поплыли круги, в ушах зазвенело. Он увидел, как стены поплыли, закружились, превратились в воронку. Ему почудились тени, шепот, чьи-то насмешливые голоса.
- Всё... жопа... - успел выдохнуть Виктор и, не помня себя, рухнул на холодный мраморный пол фойе.
Крутов нелепо попытался его подхватить в падении, но не удержал. Рыжая шевелюра раскинулась на полированном камне. Вокруг моментально собрались люди в униформе "Хундланда".
- Господин потерял сознание! - крикнул один из них. - Срочно вызвать врача!
А Крутов, опустившись на колени рядом с начальником, заметил странное. Лицо Виктора было не просто бледным. По его вискам и скулам пробегали едва заметные... золотистые искры. А его пальцы, сведенные судорогой, впились в мрамор, оставив на нем тонкие трещинки.
"Товарищ старший инспектор, - с ужасом подумал Крутов, - да вы сами, оказывается, еще то Малдер... похлеще Снега будете..."
Впрочем, о Снеге он слышал лишь сплетни, а вот Шатанина сейчас наблюдал своими глазами.
Вокруг моментально собрались люди. Кто-то из службы безопасности "Хундланда" в строгой форме, кто-то из посетителей.
- Срочно вызвать скорую! - скомандовал кто-то.
Крутов, не отрываясь, смотрел на Виктора. Тот лежал без движения, лишь легкая судорога время от времени пробегала по его телу, и эти чертовы искры... Сержант потянулся, чтобы поправить голову начальника, и резко одернул руку - от прикосновения к коже Виктора по его пальцам пробежал странный статический разряд, обжигающий и холодный одновременно.
Через несколько минут, показавшихся вечностью, в фойе вкатилась бригада скорой помощи. Медики быстро уложили Виктора на носилки, накрыли одеялом.
- Что с ним? - бросил Крутов санитару.
- Судя по всему, острый церебральный приступ, инсульт не исключен, - бросил тот на ходу, уже направляясь к выходу. - Едем в больницу!
Крутов метнулся за ними, но один из медиков остановил его жестом:
- Места в реанимобиле только для пациента! Вызовите такси, поезжайте следом.
Двери "скорой" с шипением захлопнулись, и машина с воем сирены рванула от подъезда. Крутов остался стоять посреди шикарного фойе, чувствуя себя абсолютно потерянным. Он один, его начальник, с которым он проработал всего пару дней, в тяжелом состоянии, а их расследование только-только начало двигаться вперед.
Он достал телефон, чтобы вызвать такси, и его взгляд упал на роскошную стойку ресепшен "Хундланда". Девушка-администратор с идеальной улыбкой смотрела на него. Улыбка была настолько безупречной и настолько пустой, что по спине сержанта пробежали мурашки. Тишина в фойе снова стала абсолютной, давящей.
Крутов, все еще в ступоре, разблокировал телефон. Его пальцы дрожали. Он набрал номер Саши.
- Александр Станиславович? - голос сержанта прерывался. - С Виктором Демьяновичем... случилось непредвиденное. В фойе "Хундланда" ему стало плохо. Очень плохо. Скорую вызвали, увезли в больницу...
На том конце провода повисла тишина, такая густая, что ее можно было потрогать.
- Я выезжаю. И, Иван Петрович... - пауза стала еще весомее, - Встретьте меня там. Ждите у входа.
Крутов, оставшись один в шикарном фойе, почувствовал себя полным идиотом. Его начальника, с которым он проработал всего пару дней, везли в реанимацию, а их расследование летело в тартарары. Он полез в телефон, чтобы таки вызвать такси, и тут его осенило.
"Такси? Да у меня целый лимузин под боком!"
Он выскочил на улицу. Бордовый корабль по-прежнему стоял у входа, вызывающе занимая две парковочных места. Крутов рванул к нему и заглянул в окно. Ключ торчал в зажигании.
- Ну хоть что-то сегодня нормально, - с облегчением выдохнул сержант, запрыгивая на водительское сиденье с видом человека, севшего за штурвал истребителя.
Машина с ревом тронулась с места и понеслась в сторону больницы.
#. ##. #.
Сознание возвращалось к Аркадию Лютикову медленно и мучительно, как скрип ржавых ворот. Первым делом он почувствовал холод. Ледяной, сырой камень под голой спиной. Потом - дикую, пульсирующую боль в висках, будто кто-то вставил в череп раскаленные иглы и методично их проворачивал.
Он открыл глаза. Полутьма. Высокий сырой подвал с зарешеченным маленьким оконцем под потолком. Единственная дверь - массивная, металлическая. Он был абсолютно гол. По телу пробежали мурашки, не только от холода, но и от накатывающей волны паники.
Что случилось?
Обрывки воспоминаний всплыли в воспаленном мозгу. Вечер после удачного выступления... Бар... Красивая девушка. Смуглая, с длинными темными волосами. Правда, какая-то... сонная. Смотрела будто сквозь него. Но ему, поддавшему с пары стопок водки, было не до тонкостей. Привел ее к себе в гримерку... Неловкие поцелуи... И вдруг - ее руки, холодные, как мясо из холодильника, впились в его лицо. Резкий, химический запах от мокрой тряпки, которую она с нечеловеческой силой прижала к его носу и рту... Потом - темнота. Абсолютная.
- Эй! - хрипло крикнул Аркадий, поднимаясь на ноги. Голова закружилась. - Эй, там кто есть?! Откройте, блять! Что за шутки?!
Он подошел к двери, стал колотить в металл кулаками. Звук был глухим, беспомощным. Его крики терялись в сырой каменной глотке подвала, не встречая ни ответа, ни эха.
Время тянулось мучительно. Он шагал по камере взад и вперед, пытаясь согреться, растирая окоченевшие руки. Отчаяние сменялось яростью, ярость - животным страхом.
Наконец, с громким лязгом щеколды и скрипом петель, дверь открылась.
В проеме стояли двое. Те самые "бравые ребята из Зоополиции" в темно-зеленой форме с оранжевыми кантами, которых он мельком видел по приезду в Город на афишах "Хундланда". Но на афишах они улыбались. Эти двое - нет.
Их лица были пустыми, восковыми масками. Глаза смотрели прямо перед собой, не мигая, не выражая ровным счетом ничего. Ни злобы, ни радости, ни простого человеческого любопытства.
- Ребята, что происходит? - попытался сказать Аркадий, отступая. - Я дрессировщик Лютиков! Вы, наверное, меня с кем-то спутали!
Они молча шагнули вперед, синхронно, как роботы. Их движения были плавными и невероятно мощными. Один схватил его за правую руку, второй - за левую. Пальцы, словно железные тиски, впились в его плечи с такой силой, что Аркадий вскрикнул от боли.
- Отстаньте! Вы кто такие?! Вы... А-А-АРГХ!
Он попытался вырваться, упереться ногами, но его просто оторвали от пола и потащили, как мешок с опилками. Его крики, мольбы и мат не производили на них ни малейшего впечатления. Они молча несли его по длинному, ярко освещенному коридору.
Глазами, залитыми слезами боли и ужаса, Аркадий увидел, куда они его тащат.
Они вошли в огромный цех. Оглушительный гул машин, визг пил, металлический лязг. Воздух был густой, насыщенный запахом крови, вареного мяса и чего-то химически-печёночного, сладковатого. Он узнал этот запах. Это был запах дешевого собачьего корма. Того самого, что производил "Хундланд".
Его пронесли мимо одного конвейера. По нему, словно разноцветные солдатики, плыли баночки с яркими этикетками - "Сочная говядина для щенков", "Нежный паштет для котят".
Следующий конвейер был другим. Совсем другим.
По нему, лениво покачиваясь, плыли не баночки, а... части тел. Испорченные, синеватые коровьи и свиные туши, с которых местами слезала шкура. Отрубы с огрызками мяса, белые ребра, окорока с зеленоватыми пятнами, дохлые синие куры. Все это двигалось к массивному, грохочущему агрегату с огромными вращающимися валами, усеянными стальными зубьями. Это была костедробилка.
Страшный, низкочастотный гул исходил от нее. С каждым новым куском туши, исчезавшим в ее чреве, раздавался отвратительный хруст, скрежет и чавканье. Из другого конца аппарата непрерывным потоком выходила густая, розово-серая масса - фарш из костей, мяса, жил и хрящей.
Этот фарш по желобу стекал в гигантский чан-смеситель, похожий на бетономешалку-великан. Туда же по другим трубам подавались какие-то гранулы (витамины? злаки?), ярко-оранжевый порошок (искусственные красители?) и маслянистая жидкость (жир? усилители вкуса?). Огромные лопасти с мерзким шлепающим звуком перемешивали эту бурду, превращая в однородный, пузырящийся паштет. Тот самый паштет, который через несколько этапов оказывался в тех самых ярких баночках "премиум-корма".
И тут Аркадий все понял. Понял, куда и зачем его несут.
- НЕТ! - заорал он, собрав последние силы. - НЕТ, ВЫ ЧТО, ОХРЕНЕЛИ?! Я ЧЕЛОВЕК! Я ЧЕЛОВЕК, БЛЯДЬ!
Он затопал ногами, извивался, пытался укусить руку одного из своих мучителей. Тот даже не вздрогнул.
Они подтащили его к самому краю конвейера, к самой пасти костедробилки. Запах был невыносимым - смерть, смешанная с химией. Брызги крови и жира летели на его голое тело.
- НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! МАТЬ ВАШУ! ПОМОГИТЕЕЕЕ!
Один из "зоополицейских" без всякого усилия, одной рукой, поднял его и перебросил через ограждающие поручни прямо на движущуюся ленту.
Аркадий упал на скользкую, залитую кровью резину. Он попытался встать, поскользнулся на обрезке кишки и снова упал. Лента неумолимо несла его к грохочущему чреву дробилки. Он видел, как в метре от него огромные стальные зубы с хрустом перемалывают свиную голову.
Он в последний раз отчаянно крикнул, но его крик потонул в промышленном реве. Его ноги уже коснулись вращающихся валов...
Раздался последний, чудовищный, нечеловеческий крик... Потом хруст.
А конвейер, не сбавляя темпа, поплыл дальше.
#. #. #.
В приемном отделении городской больницы царил привычный хаос. Виктора уже перевели из реанимации в обычную палату. Он сидел на койке, сердито дожевывая больничную котлету, и орал на дежурного врача:
- Да отстаньте вы от меня, в жопу такие обследования! Я здоров как бык! Голова не болит! Отпускайте меня к херам собачьим, у меня работа!
Врач, уставший мужчина с мешками под глазами, пытался его урезонить:
- Молодой человек, у вас был острый цереброваскулярный спазм! Нам нужно...
- Спазм прошел! - перебил Виктор. - Видите, я даже котлету вашу резиновую жую! Какое еще МРТ?!
" Эту котлету вы требовали предоставить вам немедленно, хочу вам заметить.
В этот момент в палату вошел Саша. Его появление заставило врача на секунду замолчать. Холодная аура вампира действовала безотказно.
- Шура! Наконец-то! - обрадовался Виктор. - Вытащи меня отсюда! Эти маньяки в белых халатах хотят меня пилить!
Саша молча положил на столик перед эскулапом пачку дорогих сигар. Тот, посмотрев на них, на Сашу, а потом на буянящего пациента, развел руками.
- Ладно. Но под расписку. И на следующий день явка к невропатологу обязательна! МРТ мы сделаем однозначно!
Как только медик вышел, Виктор спрыгнул с койки и начал быстро одеваться.
- Представляешь, Шура, какая хуйня приключилась? Захожу я в ихний Хундоскреб, и бац! - будто ломом по башке! Такого со мной еще не было. И знаешь, что самое странное? Боль была... чужая. Не моя. Как будто кто-то в мою голову влез и свою боль туда включил на полную катушку. Я никогда такого не испытывал...
Виктор оделся очень быстро, сел на койку и заинтересованно посмотрел на Сашу:
- А дома есть чё пожрать?