..Несмотря на то, что зрителей не набралось бы и половины зала, спектакль прошел на ура! Одна застенчивая брюнеточка лет восемнадцати даже цветы вручила. И все норовила поцеловать. Витька не стал ломать комедию - поцелуй вышел долгим. У брюнеточки даже дыхание перехватило.
В гримерке Пальцев, смывая грим, с легким постаныванием отдирая накладные брови (клеем схватило намертво), балагурил шумно (и, как ему казалось, остроумно): "Шатанин-то в звезды выбился! Сыкухи-то вон даже в феврале ему букеты тягают".
- Завидно, небось? - откликнулась из гримерки напротив Оксана, - тоже небось роз захотелось?
- Да какие там розы... Их же все равно тебе отдавать придется. Тут бы кто бутербродик принес после спектакля, али пирожок.
- Тебе только пирожки и осталось. А там, глядишь, - сцена под тобой рухнет, газеты напишут, Алан Паркер на роль Ниро Вульфа пригласит...
Такие обычные, такие родные перепалки коллег по работе сегодня не радовали Витьку. Можно сказать, совсем не затрагивали. Не выпуская сигареты изо рта, он лихорадочно собирался, ежеминутно поглядывая на часы. До закрытия Елисеевского оставалось двенадцать минут. Витька схватил шапку и рванул в коридор: "Ребята, простите, что никого не жду. Жрать хочется, а дома шаром покати. Надо хотя бы в гастроном успеть".
Мороз был, мягко говоря, сильный. По Невскому мела еще не метель, но уже отнюдь не поземка. Редкие прохожие, сражаясь с ветром, пробирались в метро. У полузанесенного снегом ларька "Мальборо" какой-то весьма поддатый гражданин пытался объяснить продавщице, что его купюра в десять долларов - самая, что ни на есть настоящая, а то, что "десять долларов" на ней напечатано по-русски, - так это опечатка. Оттеснив его без всяких извинений, Витька купил пачку "Аполлона" и со всей возможной прытью рванул к Елисеевскому.
Однако величественный гастроном уже закрылся. На все просьбы типа "Да я только на минутку. Мне что-нибудь поесть..." строгая бабулька в белом халате, запиравшая двери, высокомерно процедила сквозь зубы: "Вон, у Гостинки тетки толпятся - съестное продают. Там поесть и купишь".
Витька поплелся к метро "Гостиный двор", с грустью понимая, что все, на что он может рассчитывать в такую погоду - это пара "Сникерсов" (подешевле, чем в ларьке), да бутылку ледяного пива. Однако среди заиндевевших теток, торгующих обычным алкогольно-кондитерским репертуаром, Витька обнаружил женщину с большим бидоном, из горлышка которого поднимались клубы густого пара.
- Пирожки горячие! Кому пирожки горячие?!
- С чем пирожки, бабуль? С котятами? - неизвестно зачем пошутил Витька и тут же испугался, - а вдруг обидится тетка и не продаст?..
- С котятами, с котятами! - суетливо засоглашалась женщина, на улыбающемся лице которой было написано: "Хоть со щенятами считай, - только купи".
- Сколько стоят? - Витька уже лез за деньгами.
- А по триста... Сколько тебе? У меня последний десяток остался.
- Все. - Вместе с деньгами Витька протянул пакет.
Под ложечкой защемило, когда на его глазах здоровенные, как беляши, поджаристые пирожки, распространяя сытный мясной дух, посыпались в мгновенно запотевший полиэтилен.
- Ты их за пазухой вези. Довезешь горячими. - Советовала тетка, благословляя в душе этого позднего оптовика, избавившего ее от дальнейшего стояния на морозе.
Витька так и сделал. "Пива не хотите к пирожкам?" - поинтересовалась одна из заиндевевших. "Не-е-ет..." - его аж передернуло, как представил, как заломило бы зубы от такого пива.
Всю дорогу к станции, пока покупал и опускал жетон в аппарат, Витька чувствовал, как согревает грудь кулек с пирожками. Наконец, ступив на идущий вниз, совершенно пустой эскалатор и не имея больше ни малейших как причин, так и желаний сопротивляться голоду, он полез за пазуху и вытащил пирожок. Тот приятно согревал пальцы. "А ведь я так и не выяснил, с чем они, - подумал он. - В общем-то, неважно - пусть будут с котятами".
В тот самый миг, когда он уже собрался впиться зубами в пирожок, дикий, пронзительный кошачий вой потряс туннель, многократно усиленный, отразился от сводов, заставляя остолбенеть людей в метрополитене.
Последнее, что видел в своей жизни Витька, оглушенный этим страшным воем, были изящные черные когтистые лапы, через секунду вцепившиеся ему в глаза....
---
...Виктор открыл глаза и несколько секунд лежал неподвижно, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле.
- Ну и приснится же такая херня!!! - хрипло выдохнул он, с силой проводя ладонью по лицу.
Не соображая с просонья, он поднялся с кровати и, как был - голый (спал он по своему обыкновению без трусов), босиком и с растрепанной шевелюрой, - побрел на кухню. Там он первым делом полез в холодильник.
Саша, уже одетый, с бокалом крови в руке, изучал что-то на планшете. Услышав шаги, он поднял взгляд. Его брови медленно поползли вверх. Он окинул долгим задумчивым взглядом уже знакомую деталь Виктора, торчащую из холодильника.
- Я понимаю, что мы близко сошлись, - произнес Саша наконец, - но ты уже за правило взял по кухне с голым задом шастать?
- А что такого? - глухо раздалось из холодильника.- У меня, если ты не заметил, и перед тоже не прикрыт. Полный комплект, так сказать. А так - всё нормально. Эрекции нет - уже хорошо!
- Комплект, от которого у моей уборщицы может случиться инфаркт, - парировал Саша, но в его глазах плеснулась усмешка. - Ладно, садись. Рассказывай, что за кошмар тебя разбудил в таком... естественном виде.
Виктор наконец вынырнул из холодильника с авокадо в руке и с суджуком в зубах и с размаху плюхнулся на стул с таким видом, будто его только что выжали и выбросили.
- Приснилась мне какая-то дичь, - начал он, потирая виски. - Я в каком-то театре работаю, актером, грим смываю... Публики мало, но какая-то девочка цветы подарила... Потом я бегу по холодному заснеженному городу, пирожки покупаю... А потом, в метро... - он содрогнулся. - Котенок... прямо из пирожка.... И когтями... прямо мне в глаза. Жуть.
Он замолчал, снова переживая увиденное.
- И знаешь, что самое странное? Город-то был Питер. Мой родной Питер. Как наяву. Каждая трещинка на асфальте, каждая ржавая решетка. Но я видел - не так он выглядит. Во сне - словно еще девяностые, чувствую. А я-то тогда еще даже не родился! И в театре я никогда не работал, хотя... мама там моя всю жизнь служит - в театре на Литейном. Костюмер она... - Виктор мрачно уставился в стол. - Блин, сон испортил все настроение. Плюс вчерашний день прошел на редкость отвратно. В больницу попал. Ничего по делу не узнал.. Хоть бы одна светлая полоска в жизни!
Саша отложил планшет и внимательно посмотрел на него.
- Сны - это эхо. Иногда чужое. Может, тебе что-то из прошлой жизни привиделось. Память предков, все такое..., - заметил он загадочно. - А насчет светлой полоски... Дай-ка я сам завтрак приготовлю. А то опять пожар устроишь, обожжешь себе ... что-нибудь неприкрытое..
С этими словами он встал, снял пиджак и, к удивлению Виктора, с профессиональным видом принялся за дело. Через несколько минут по кухне поплыл божественный аромат. Саша, двигаясь с вампирской грацией и скоростью, приготовил роскошный, пышный омлет с расплавленным сыром и мелко нарезанным авокадо, поджарил тосты и даже нарезал фрукты.
- Вот, - он поставил тарелку перед Виктором. - Пробуй. Говорят, хорошая еда лечит душу. А твоя душа, судя по всему, требует срочной реанимации. И, кстати, может, все-таки сходишь и трусы наденешь? А то есть при таком виде как-то... некомфортно. По крайней мере - мне..
- Некомфортно ему, вы только посмотрите...- сварливо пробормотал Виктор,- недостаточно близко он, видите ли, сошелся...
Все еще хмурый, с недоверием ткнул вилкой в омлет. Отломил кусок, отправил в рот... и его лицо мгновенно прояснилось.
- О, а это съедобно! - с набитым ртом констатировал он. - А если надо сойтись поближе, чтоб ты не абьюзил каждый мой шаг по кухне, - так я и не против. Давай сойдемся поближе, максимально ближе... купим двуспальную кровать, перестроим общую спальню...
Тогда моя голая жопа перестанет тебя смущать? Будешь просыпаться, а она уже прямо перед тобой, с утра пораньше. Красота!
Саша замер с бокалом на полпути ко рту. На его лице появилось выражение, которое можно было описать как "вежливый, но смертельный ужас, смешанный с невозможным желанием рассмеяться". Впрочем, Виктор определил бы это выражение одним простым и коротким матерным словом.
- Благодарю за крайне щедрое предложение, - произнес Саша наконец, тщательно подбирая слова. - Но я, пожалуй, предпочту продолжать абьюзить твои попытки ходить голым на безопасной дистанции. Некоторые традиции... лучше не нарушать. Особенно когда речь идет о твоей утренней "красоте".
" Какой ты старомодный, - хмыкнул Виктор, - ведь уже почти середина двадцать первого века. Вокруг сплошные небинарные персоны, а ты не хочешь сойтись поближе с самим старшим инспектором полиции... подумай хорошенько - такие перспективы..
" Виктор, заканчивай!
- Твоя потеря, - вздохнул Виктор, снова набивая рот омлетом, и было совершенно непонятно: играет он или реально огорчен. - Могли бы как в старые добрые времена - вампир и его верный спутник... или там слуга. Я б тебе кровь из холодильника подавал, тапочки приносил, камин растоплял... растапливал... тьфу! Как, кстати, правильно?
- У меня умный дом и камин управляется вербально - сухо заметил Саша. - И, насколько я помню, в "старые добрые времена" верные спутники все-таки носили штаны.
- Мелочи! - отмахнулся вилкой Виктор.- я буду верным, но без штанов. Ладно, ладно, схожу, прикрою срамоту. Но только потому, что омлет и правда офигенный!
Он побежал к себе, а Саша задумался: - "Он меня проверял? Испытывал? Или все на самом деле проще, а потому - сложнее?"
Через пятнадцать минут Виктор вернулся на кухню, на этот раз в замызганных трениках и футболке с надписью "Я не трус, но я боюсь". Он доел омлет как раз в тот момент, когда в кармане зазвонил его служебный телефон.
- Крутов? - бубнул он, включив громкую связь. - Говори, Ваня, я тут с Александром Станиславовичем завтракаю.
- Товарищ старший инспектор, - донесся взволнованный голос сержанта. - Я сейчас заеду за вами. В цирке новость - нашли телефон Лютикова. Валялся под соломой в клетке со львами. И... он был включен. Там какие-то странные записи.
Виктор встрепенулся, вся утренняя вялость как рукой сняло.
- Вот недаром я львов допрашивал! Я ж чувствовал! Выезжай, жду! - Он отключил телефон и посмотрел на Сашу с хищной ухмылкой. - Ну что, Шура, поехали в цирк? Твои вампирские чувства очень пригодятся. А про двуспальную кровать... потом поговорим!
Он рванул вверх по лестнице и вдруг внезапно остановился. Обернулся на Сашу. Зрачки его зеленых глаз сузились в щелочки.
-Слушай, Шура..,А мы с тобой как... два сапога всмятку. Оба чертовски странные, и никому, кроме друг друга, на хрен не нужны. Я - папино разочарование, ты - вампир-сирота. Так что давай не будем... Команда, так команда...
...К дому Саши с ревом подкатил бордовый "Бьюик". За рулем сидел Крутов.
- О, на моей тачке приехал! Уважаю! - обрадовался Виктор, запрыгивая на пассажирское сиденье. Саша молча занял место сзади.
" Пирожки?-поинтересовался Виктор, поднимая со своего сидения промасленный пакет.- это очень вовремя.. А с чем? С котятами? Впрочем - без разницы..
Машина тронулась, и Виктор, на ходу зажевывая очередной пирожок из пакета, купленного сержантом, развернувшись к Крутову, с ходу начал вовсе не с обнаружения улики:
- Ваня, а ты, я слышал, сын того самого генерала? Крутова, который восемь лет назад тут всем заправлял?
Крутов за рулем напрягся, но ответил ровно:
- Так точно, товарищ старший инспектор. Мой отец, генерал Крутов, возглавлял департамент до... определенных событий.
- До событий с побегом Снега, да? - невозмутимо уточнил Виктор. - Твой батя был его начальником. И Орлова, кстати, тоже. Интересная цепочка. И потом он так... удачно в отставку ушел, прямо перед тем, как тут все у вас пошло под откос. Ничего не рассказывал? Может, какие семейные или рабочие тайны остались? Про "Хундланд", например, ничего не рассказывал?
Крутов крепче сжал руль. Было видно, что тема для него болезненная.
- Отец не любит вспоминать службу. Говорит только, что там, в верхах, было темно, как в шахте. И что некоторые двери лучше никогда не открывать. А про "Хундланд"... - Крутов на секунду замолчал, - он как-то обмолвился, что это не компания, а раковая опухоль на теле Города. Но кто дал ей разрастись - не говорил..
Виктор обменялся с Сашей многозначительным взглядом. Цепочка, ведущая от прошлого к настоящему, начинала проступать все четче. И генерал Крутов, тихо доживающий свой век в отставке, мог быть тем самым недостающим звеном.
Саша сидел на заднем сиденье "Бьюика", слушая, как Виктор что-то громко и эмоционально доказывает Крутову, жестикулируя и размахивая пирожком. Всего несколько дней назад его мир был тихим, упорядоченным и... бесконечно одиноким. Теперь его жизнь состояла из оглушительного рева мотора, запаха горелой яичницы, крошек на сиденьях и голой задницы, торчащей из холодильника. Всего этого рыжего вихря, успевшего за несколько дней перевернуть все с ног на голову. И самое странное - ему это начало нравиться. "Возможно, Ян был прав, - промелькнуло у него в голове. - Одиночество вечности действительно нужно было чем-то разбавлять. В одиночку его пережить невозможно.. Наверное, я был слишком категоричен по отношению к Яну"
- Ладно, с генералом тоже разберемся, - вернулся к реальности Виктор. - Ваня, ты звонил, говорил, там записи какие-то на телефоне Лютикова. Что за записи?
Крутов, явно довольный сменой темы, тут же оживился.
- Да, товарищ старший инспектор! Телефон нашли. Он был заброшен в самую дальнюю клетку со львами. Валялся в соломе. И он был включен. Там в ватсаппе несколько аудиосообщений. Одна - разговор с какой-то девушкой, он ее приглашает к себе после выступления. Она ему ответила. Голос у нее... сонный, очень странный. А вторая... - Крутов сглотнул, - это запись, сделанная уже, видимо, в гримерке. Кто-то случайно нажал на запись диктофона. Слышны шаги, потом звук поцелуя, и вдруг - хрип, борьба, и тот самый женский голос, но уже абсолютно, говорит: "Хозяин ждет. Наказание неминуемо". Потом - звук падения тела и шаги. И всё....
В салоне "Бьюика" на секунду воцарилась тишина. Прервав её, Саша сказал тихо, но четко:
- Помнишь, я говорил, что в гримерке Лютикова пахло эфиром? Видимо, именно им его и усыпили. Быстро и эффективно. Это не случайное нападение, это спланированная операция.
Когда они приехали в цирк, Виктор первым делом рванул к клетке со львами. Два великолепных царя зверей, обычно лениво растягивавшиеся на соломе, при его приближении подняли головы. Их поведение было необычным: они не рычали и не демонстрировали угрозу. Вместо этого оба льва, синхронно, медленно подошли к решетке, и их золотистые глаза пристально уставились на Виктора. В их взгляде читалось не животное любопытство, а что-то более глубокое, почти узнавание. Один из них тихо, почти неслышно, мурлыкающе урчал.
- Смотри-ка, - удивился Крутов. - Они тебя, товарищ старший инспектор, в свою стаю приняли, что ли?
Виктор, к изумлению окружающих, абсолютно спокойно вошел в клетку. Львы отошли, давая ему место, но не сводили с него глаз. Он тщательно обыскал помещение - заглянул в каждый угол, проверил кормушки, прощупал солому. Даже в гриву ко львам сунулся, в надежде хоть там что-то обнаружить.. львы спокойно перенесли обыск. Даже продолжили мурлыкать. Но кроме клочков шерсти и обычного циркового мусора, ничего не нашел.
- Ничего! - с досадой выдохнул он, выходя из клетки и хлопая по брюкам приставучую солому. - Ни черта! Я думал, тут хоть какая-то зацепка будет... Только весь меркаптаном провонялся... Бляяя... какая же вонючая у кошачьих моча..
Так.. Крутов! Сходи-ка еще раз проверь гримерку, а я пока подумаю..
Когда сержант ушел, Саша, наблюдавший за этой сценой с привычной дистанции, мягко кашлянул.
- Зацепка есть, Виктор. Лично для меня. Но ты ее только что упустил.
- Какую? - насторожился Виктор.
- Реакцию львов. Они не просто приняли тебя. Они... отреагировали на тебя. Так животные реагируют на сородича, но более сильного. Или на что-то, что они инстинктивно признают стоящим выше в иерархии. Ты для них - не человек. И не враг. Подумай, почему.
Может, пора мне рассказать, кто ты?
Это тоже, знаешь ли, весьма сближает...
---
Виктор замер, и его зрачки снова сузились в опасные щелочки. Он нервно провел рукой по волосам и фыркнул, пытаясь вернуть себе привычную браваду.
- Да ладно тебе, Шура, не небинарь меня тут! - он неуклюже подмигнул. - Может, я просто в прошлой жизни был... верльвом? В полнолуние гривой обрастал. Или, наоборот, блохой у льва? Или там... укротителем в Шапито? Вот они меня и вспомнили, предки мои пушистые! - Он хлопнул Сашу по плечу с преувеличенным весельем, но в его глазах читалось напряжение. - Расскажу я тебе всё, обязательно... Как-нибудь. После того, как мы этого "Хозяина" найдем. Обещаю. Даже клянусь! А пока... пока давай не будем пугать Ваню нашими... э... семейными тайнами. Он человек простой, у него от такой информации трусы в жопу сбегут, а нам сержант еще нужен.
Его смех прозвучал немного натянуто, и было ясно: разговор отложен, но не отменен.
---
Вечерний Чёрный Бульвар тонул в сизых сумерках. По его пустынной аллее, покачиваясь и бормоча что-то невнятное под нос, шел типичный представитель местной фауны - мужчина в помятой спортивной куртке, с пустым взглядом и бутылкой в крафтовом пакете. Он был тем, кого в народе метко называют "гопник-марочник", существо, чей вечер явно удался.
В это же время из-под ближайшей лавочки, неся в зубах сосиску, выскочила бездомная кошка - худая, но проворная серая полосатица. Она метнулась через дорожку, рассчитывая унести добычу в безопасное место.
Маргинал, увидев внезапное движение, отреагировал со свойственной ему глубиной мысли: "Кыш, блядь, шавка!" - и, для пущей убедительности, ловко пнул животное носком своего дешевого кроссовка.
Кошка отлетела в сторону с жалким мявом, роняя сосиску.
И тут же, словно из-под земли, из самой тени бульвара, из воздуха, материализовались трое. Высокие, подтянутые, в темно-зеленой форме с оранжевыми кантами. Двое молниеносно оказались по бокам от гопника.
- Что вы... - успел он начать, но его руки были уже с нечеловеческой силой заломаны за спину. Звякнули наручники. Бутылка в пакете хрястнула о гравий.
Третий зоополицейский, с идеально каменным лицом, поднял с земли сосиску, аккуратно стряхнул с нее грязь и протянул перепуганной кошке. Та, фыркнув, схватила ее и юркнула обратно под лавочку. Только тогда офицер достал планшет и заговорил голосом, лишенным всяких эмоций:
- Нарушение кодекса Города о защите животных, статья 7.15: "Причинение физических страданий домашнему или безнадзорному животному". Вам придется пройти с нами для составления протокола и отбытия административного наказания.
- Да вы что, охренели?! - заорал гопник, пытаясь вырваться. - Это ж бродячая тварь! Я её...
Он не успел договорить. Один из офицеров быстрым движением засунул ему в рот небольшой кляп, и все возражения превратились в глухое, бессильное мычание. Двое крепко взяли его под руки и, не встречая сопротивления, поволокли в сторону, противоположную той, откуда они появились. Их шаги были бесшумными.
Третий зоополицейский на мгновение задержался. Он посмотрел под лавочку, где кошка, уже успокоившись, доедала свою сосиску. Его маска на мгновение дрогнула, и в глазах, казалось, мелькнула искорка чего-то, отдаленно напоминающего удовлетворение. Затем он развернулся и так же бесшумно растворился в сгущающихся сумерках Бульвара.
Ночь поглотила инцидент, не оставив и следа. Кроме одной, валявшейся на асфальте, разбитой бутылки....