Аннотация: - Ну, что скажете, Рената Викторовна? Какие прогнозы? - Какие... Неутешительные. "Шизофрению" запретили двадцать лет назад, как самую опасную игру, созданную человечеством, все копии игры были уничтожены, её даже в "Даркнете" купить нельзя!
В тот миг, когда снежинка размером с пятикопеечную монету влетела в нос Риты Рафаэлло, она поняла, что не умеет дышать. А часом ранее голос в телефонной трубке настоятельно посоветовал ей не сходить с ума. Рита скользила по вечерней, обласканной фонарями улице. Пахло сапожным кремом, а не зимой.
- Я умираю, - скажет ей голос часом позже, и она поймёт, что умение дышать ей не нужно. Как окажется не нужной уверенность в происходящем.
Прохожие, кутаясь в тёмные и светлые шарфы, сновали мимо Ритиной уверенности в противоположные концы дороги, но сама Рита была уверена, что улица пуста.
И даже когда на тускло - серый лёд упал боком незнакомый гражданин, она решила, что это новый виток в лабиринте её воображения.
Подслушивая, как крошатся человеческие кости, Рита открывала в себе новые способности. Её галлюцинации обрели очертания беспомощно распростёртого на земле тела, наполнились хорошо сложенной массой мышечных волокон, заговорили с ней скулящим капризным голосом.
- Рита, - захныкал голос. - Помоги мне встать!
- Я не могу тебе помочь, - Рита подула на озябшие пальцы, мимоходом заметив, что они в этом больше не нуждаются. - Ты не существуешь. Тебя нет.
- Но ведь ты есть, - проблеял голос.
- И я должна тебе верить? - Справедливо усомнилась Рита. - Сначала докажи мне, что я существую!
Она осталась довольной тем, что так ловко отделалась от пострадавшего. Рита окунулась в дребезжащий звук надвигающейся сирены скорой помощи и собралась уходить.
- Подожди, Рита! - голос бросил ей в спину россыпь жалобных бемолей. - Ведь ты меня видишь!
- Это не я вижу тебя, а мои глаза, - усмехнулась Рита, поправляя воротник рыжей лисьей шубки. - А Я тебя не вижу.
- Но ты разговариваешь со мной!
Приподнявшись с земли, мужчина грозил ей кулаком. Сомнения Риты отделились от хозяйки и медленно поплыли к гудящим проводам. Рита проводила их счастливым взглядом.
- Кто бы ты ни был, - она начала говорить назидательным тоном, - Ты - порождение моего воображения. Ты с этим согласен?
- Нет, я не согласен! - Гражданину удалось сесть, поджав под себя непокалеченную конечность. - Я не могу быть твоей иллюзией, потому что я - реален. Это ты - выдумка моего воображения. И если я тебя вижу, значит, ты существуешь. Видишь, какое простое доказательство!
Рита засмеялась.
- Ты всё перепутал. Это ты - иллюзионер-неудачник. Каким-то образом ты попал в поле моего воображения, и я позволила тебе жить, дав свободу. Но реальности ты чужд, и первый же твой шаг закончился переломом. Ты попробуешь это отрицать?
Гражданин поправил на голове меховую шапку-ушанку и насупился.
- Реальность порождает реальность, - продолжала умничать Рита, втягивая носом все снежинки мира. - И только несуществующее плодит несуществующее! Видишь, какое простое опровержение твоей безумной теории?
Она откровенно насмехалась.
- Выходит, что эти люди в белых одеждах, которые грузят меня в машину скорой помощи, тоже придуманы тобой?
- Их я не придумывала, - заявила Рита высокомерно. - Как и тебя. Я вас просто вижу. И я могу вами управлять. Сейчас дверцы машины хлопнут друг о друга, и вы все, наконец, исчезнете! Думаешь, я рада, что вижу вас? Отнюдь!
Она бы хотела видеть ландыши... Много - много белых глянцевых колокольчиков, с одурманивающим мозг запахом, которые пахли бы не старой подкладкой сапог, а первым весенним дождём.
- Ты ошибаешься, Рита. Машина не исчезнет. Она уедет.
Рита подняла голову, но ни человека со сломанной голенью, ни санитаров, ни пахнущего бензином транспорта с красным плюсом на боку уже не было.
- Они ещё со мной спорят! - Похвалилась Рита сотне снежинок, которые она больше не могла проглотить.
Зазвонил телефон.
Одно из условий игры - постоянно носить с собой включенный телефон. Рита медленно поднесла трубку к уху.
Уверенный в своей правоте голос предупредил:
- Не сходи с ума, Рита! Ландыши зимой не растут.
Голос редко давал Рите дельные советы и никогда не дожидался ответа. И, тем не менее, Рита всегда отвечала в заглохшую трубку.
- Это у тебя не растут! А у меня растут!
Глупо было так утверждать, и она это понимала. Если зимой у неё растут ландыши, то это надо доказать! А просто заявить - не правильно. Здесь это не прокатит.
Оглянувшись, Рита увидела своё отражение в горящей зеркальной витрине универсального магазина. Отражение было активным. Рита включила мобильник и сфотографировала свой силуэт, свою красную шапочку с помпоном, свой взгляд и своё желание дышать ландышами. Однако фотография получилось с дефектом.
Там, где камера должна была захватить желание, образовалось размытое тёмное пятно. Надо было срочно избавляться от телефона, хотя Рита понимала, что это неразумно. И всегда в этом моменте игры она приглядывалась к ровным холмикам синеватового снега.
Можно было не перелезать через низкое заграждение и не пытаться засунуть трубку глубоко в сугроб. Вблизи снег, похожий на резину, скрипел, пружинил, но не поддавался.
И всё равно где-то здесь надо было избавиться от Nokia. Может, просто положить его на лёд? Рита прикоснулась к железному краю ограды и посмотрела на время.
Меньше, чем через полчаса голос сообщит о своей смерти, а где одна смерть, там недолго появиться и другой.
А на этом уровне под названием "Зима" логично всё нелогичное и наоборот. И через три дома улица переходит в болотистую, похожую на вязкий мармелад, пустоту. Где-то здесь надо сохраниться, чтобы перейти на следующий уровень.
- Мальчик, - позвала Рита. - Поди сюда.
Долговязый подросток со сросшимися хмурыми бровями в бруснично-красной куртке останавливается. Он живёт только потому, что у Риты вдруг появилась странная, нелепая мысль отдать ему мобильник.
- Мальчик, - Рита старается говорить ласково. Ведь это он делает ей одолжение, а не наоборот. - Хочешь, я подарю тебе свой телефон?
- Ты чё, дура? - Мальчик интересуется скорее из скуки, чем от удивления.
- Да, - согласилась Рита на редкость скоро.
К чему обманывать? Это всегда разочаровывает людей.
- А на фига мне твой телефон? - задал мальчик справедливый вопрос.
Рита всмотрелась в его неприступные глаза. Слишком много зрачков для одного мальчика.
- Он дорогой. - Рита раскрыла перед ним "раскладушку", призывно замигавшую синим цветом.
- С играми? - Он подошёл вплотную, вытащив из карманов руки без перчаток, от которых запахло крепкими сигаретами.
Игры... Сложный вопрос. Разве в игре могут быть игры?
- Ты закачаешь, - заверила его Рита. - Возьми, мне он, правда, надоел.
Рита улыбнулась ненатуральной улыбкой, положив Nokia в его широкую, как лопата, ладонь.
Телефон затрезвонил. Мальчик вздрогнул и разжал ладошку. Телефон ударился о лёд, но мелодия не треснула. Подросток сорвался и бросился бежать. Рите захотелось умереть. Она подняла телефон и поднесла к уху.
- Рита, я умираю, - прогудел голос, будто бы исходил из чёрного, бездонного колодца.
- Как будто я не знаю! - закричала Рита в пустоту.
Телефон погас. В бессилии она швырнула его о стену пятиэтажного кирпичного дома. Серебристо - серый корпус встретил незаметную преграду и, не достигнув цели, исчез в сугробе.
В предыдущем прохождении Рита кинулась бежать вверх по улице, чтобы, как в паутине, увязнуть в непрозрачном и нецветном мармеладе, а потом вернуться в самое начало уровня истощённой и больной.
Игра отнимает способность к критическому мышлению, но отнимает порционно. Нет смысла напряжённо ожидать подвохов и нападений, на это уходят силы. Рита столкнулась с этим в самом начале уровня "Зима", когда у внешне замёрзших луж имелось свойство внезапно таять от убегающих подошв.
Рита чётко усвоила, что нападение - это не только страх за свою шкуру, но ещё и бонус в виде пирожка с мясом или дополнительной жизни. Но было ли так на самом деле, она не знала.
Рита быстро сообразила, что после смерти голоса у неё минуты три, чтобы найти точку сохранения.
Она проживала эту "Зиму" шестой раз. И если бы не верила, что, в конце концов, она перейдёт на самый интересный уровень, то давно бы уже сдалась и вернулась из игры в реальность. И было бы лето, и было бы тепло, и были бы яблоки... но не было бы жизни.
Ситуация обострилась.
Рита использовала все жизни, все набранные очки и подарки.
Надо было анализировать быстро. Что её поразило? Ненужность дыхания и бесчувственность рук к холоду. Что её удивило? То, что придуманный персонаж пытался внушить ей мысль о том, что она не существует. Что стало навязчивой идеей? Ландыши.
Какие они? Белые. Правильно. Маленькие, и их много, и эту множественность удобнее всего сравнить с раздвоением личности. Эти проклятые бутончики - просто бренд игры. Чем они пахнут? Ландышами. Как пахнут ландыши? Дерзко. Запах сразу ударяет в мозг. Но запах Рите чужд. А навязчивость этого запаха близка. Значит, ландыши имеют смысл. Какая форма у цветка?
Невдалеке Рита заметила металлический фонарь с несколькими плафонами. Фонарь резко выделялся в антураже вечернего отрезка игры. Конечно, до плафонов, похожих на ландыши, ей не допрыгнуть. Рита встала под фонарём. Сомнения бы ей помогли, но они улетели и, кажется, не собирались возвращаться.
- Я нашла точку опоры, - сказала Рита вслух.
В одном из плафонов загорелась красная лампочка. Всё просто - прикоснуться к ней, и Рита перейдёт на следующий уровень.
Что было против неё? Только время. Как можно попробовать договориться со временем? С помощью часов. При условии, что они показывают время в движении.
На втором уровне она обменяла две отмычки и пистолет с бессмертными патронами на сломанный ролекс. Ни на что другое старик не соглашался. Наплёл ей про "чудо из ларца" и запросил самое дорогое, чем владела Рита Рафаэлло - оружие. А оно, между прочим, даром Рите не досталось.
За ним ещё побегать было надо. Рита купила пистолет в воровском притоне, а перед этим облазила все свалки и все помойки, собирала пустые бутылки, сдавала в пункты приёма стеклотары. Так и заработала.
И вот: мудрый дедок то ли гипнозом, то ли хитростной харизмой выманил у Риты бесценное сокровище, а взамен подсунул часы с треснувшим стеклом.
- Они хоть тикают? - с ненавистью отозвалась Рита, наблюдая, как дед ловко прячет её трофей в неактивные карманы.
- Так любой дурак с тикающим механизмом игру пройдёт, - долго смеялся дед. - А ты с поломанным попробуй!
Ничего другого Рите не оставалось, как стать особенной дурой.
Игра, кстати, обязывала. Она же не в "Барби" играла, а в "Шизофрению", и дед клялся, что одни они такие - часики эти бесценные, и что десяти пистолетов за них мало, а он вроде как Риту выделил. Прозвище ему понравилось: Рафаэлло. Говорит, реклама такая была, его любимая, про балерину. А что рекламировали - не помнит. И, правда, почему Рита назвалась "Рафаэлло"? Ответил бы кто...
У других игроков прозвища внушительнее звучали: Данте, Психиатр, Доктор Ким.
Последний, к слову, погорел на такой простой вещи, как сострадание.
Первая заповедь игрока - помогай слабому в ущерб себе. Воздастся потом сторицей. Ким то ли не въехал, то ли принципиальностью страдал завышенным мнением о своей персоне, то ли личные счёты у него имелись с Джетфайе...
История умалчивает.
Но факты упрямая вещь: топчется где-то на начальном уровне, и сам уже не понимает, зачем живёт. Джетфайе - подружка парня по имени Ви Эшор, создателя игры. Ну, и она засветилась, куда ж без неё.
Эта девица, начисто лишённая какой бы то ни было совести, здорово погоняла Риту в "Новогодней Ночи". Второй уровень так назывался. Но Рита выдержала.
А как она проходила третий уровень, с мёртвой стрелкой в сломанных часах...
Есть там такая сценка - полная ртуть. Это когда ты бегаешь, как спринтер, но в замкнутом пространстве. Как в градуснике. Или как в сказке про братца Иванушку: из лужицы не попьёшь, козлёночком не станешь.
Фон очень впечатляющий: непробиваемым заслоном прут слепые и голодные зомби (по крайней мере, лично Рите сытые зомби никогда не встречались, хотя ходили слухи, что Психиатр выучился кормить их пустыми обещаниями).
В этой ситуации умный геймер выхватывает из кобуры - обязательно красивым жестом - револьвер, целится в самого жирного зомби и подстреливает его, как неповоротливую утку в тире.
И пока зомби товарищем своим невинно убиенным закусывают, игрок - где ползком, где крадучись сквозь живую изгородь живых мертвецов пробирается.
А там - лаборатория с чистыми простынями и душем. Дверью от всех отгородился и живи там хоть всю жизнь. Карту в компе пробил, распечатал, изучил спокойно, без паники и нервных перебежек. Спиртное тоником разбавил, выпил, полежал...
Это причуды Джетфайе: поддерживать ощущение, что ты не какой-то медленно и плохо соображающий геймер, а реальный, важный человек! Короче, полная шизофрения!
А Рита простыни в глаза не видела. Как встала под большими башенными часами в кататоническом кризе, только слезинки в глазах перекатывались, как шары в бильярде, а зомби шли стеной... И приближались, между прочим.
А что ей оставалось делать со своим антиквариатом? Ну, щёлкнула ремешком на запястье, потрясла, вытрясывая чудо, но чуда - в Ритином понимании чуда - не произошло.
Прошли зомби мимо, будто Рита не человеком была, а существом фантазийным, придумкой неудачной, безжизненной.
У одного мёртвого персонажа, в рваном коричневом пиджаке карман брюк сзади мигал, и Рита у него коровку божью позаимствовала; небольшую такую коровку, деревянную, выцветшую, с одним гибким пластмассовым усиком.
Приурочила её себе и расстроилась: опять у неё не всё, как у людей.
Психиатр, тот золотом мародёрствовал, всегда припасы имел и чем защититься. А Джетфайе на любом уровне находила квартиру себе по вкусу, с полным холодильником и обогревателем, потому что Ви Эшор считал, что только холод стимулирует умственную деятельность, но сам в игру не лез, потому что умный был.
А когда зомби дальше на восток потопали, Рите даже жалко их стало: несчастные люди, стадо, оборванные, постоянно голодные... Боятся их все, оружием грозят. И как будто услышала, как Доктор Ким издевательски ей со своего первого уровня крикнул: "Ну, так догони их, пожалей! Тебе за это Джетфайе кусок дорогого мыла в душ подкинет!"
Противный он был, этот Ким. "Доктора" он себе для важности присуропил, никаким доктором он не был, как Данте не был поэтом, а Психиатр - психиатром. Да и Рита танцы не любила...
Вспомнив о том, что она не мылась как минимум недели три, Рита ринулась в лабораторию: а там, всё как в сказке, только для взрослых: все файлы на пароле.
Подсказка из кино: "Пароль старый: "Чёрт побери!", установочный диск принтера повреждён, USB - порты жвачкой залеплены, какую в автоматах бесплатно выбить можно.
Ну, а на простыни какой-то шизофреник грязью написал: "Ты - это я. Я - это ты".
И записку в пустую бутылку из-под тоника запихал: "Это сделал не я, а я".
Конечно, Рита обиделась и ночевала на складе, на мешках с зерном. Теперь - то смешно вспоминать, когда уровень прошла. А про то, как прошла, молчала. Пожимала плечами, не помню, я же не одна. А коровка с часами мёртвым грузом два уровня ещё в кармане болтались.
Рита достала часы и жучка и сразу врубилась в то, что надо делать. Часы нужны были для того, чтобы замедлить время, потому что божья коровка по столбу быстро ползать не умеет. А когда она доползёт до нужного плафона, то сжуёт точку с красной отметиной.
***
Рита Рафаэлло первой прошла предпоследний уровень игры.
Про уровень последний молчали все. Сам Ви Эшор говорил, что уровень этот непредсказуемый, что породило такие слухи:
1.На седьмом уровне все предметы активны, что затрудняет быстрое прохождение.
2.На седьмом уровне реально абсолютно всё. Даже если геймера укусит комар, то геймер получит полное ощущение укуса и жжения.
3.Все персонажи уровня буду убеждать игрока в том, что они - реальные люди, а игрок находится не в игре, а в реальном мире.
4.На последнем уровне нет правил, нет бонусов, нет дополнительных жизней.
5.Для игрока возникает серьёзная опасность: он может сойти с ума и поверить в то, что он - не фантом, а настоящий человек.
***
- Уж я-то с ума не сойду, - говорила Рита большому зелёному яблоку, откусывая от него маленькие кусочки.
Она сидела на больничной кровати в довольно уютной палате с крашеными под небо голубыми стенами и начищенным сверкающим умывальником. На Рите была пижама с голубыми стрелками.
В комнате помимо Риты находилось кое-что из мебели: кровать с железной сеткой, прижатая к стенке, и тумбочка, выкрашенная в цвет стен. На голубых же рамах, за решётками в палец толщиной располагался пасторальный пейзаж, как заставка Windows, только с коровами.
Коровки выглядели как настоящие: с ухоженными пегими боками, с рожками и жующими мордами, но именно их ненастоящая ухоженность сразу же навела Риту на мысль, что она наконец-то попала на последний уровень игры.
Она приятно улыбнулась, поедая яблоко. Яблоко тоже казалось искусственным: идеально круглое, гладкое, нежно-зелёного цвета без каких-либо оттенков.
Хотя вкус у него был не придуманным, как ощущение холода или глупого счастья. Но вот ощущения того, что она ела яблоко, у неё не было. Рита перестала улыбаться, одёрнув себя: расслабляться нельзя! Что она себе позволяет?
Отложив недоеденное яблоко, Рита осмотрела комнату: она выглядела, как скриншот примитивной детской игры на тему "Поиск предметов", за исключением того, что предметов в комнате можно было сосчитать по пальцам.
"Наверное, я в режиме "легко", - подумала Рита с некоторой обидой. - Где, где реалистичность?"
Реальности - будь она не ладна - не хватало только в игре, почему и лезли в неё, как в мышеловку.
"Наверное, это специально так придумано: чтобы игрок начал сходить с ума с первых сцен игры. Слава Богу, я в игре, а не в психушке!", - радовалась Рита.
На удивление легко она открыла дверцу тумбочки - руками! - и вытащила все предметы, которые в ней находились.
Разложив их на одеяле, на котором был выбит огромный ландыш, она принялась тщательно изучать всё, что вытащила из тумбочки.
Какой бы ни был уровень, в самом его начале всегда есть почтовый ящик, контейнер с мусором или ячейка в камере хранения, где неопытного игрока ждут некие принадлежности, поддержка на первых порах.
В "Зиме" - предпоследнем уровне "Шизофрении" под сидением в зале ожидания вокзала Рита нашла термометр, рукавицы, губную помаду и бутылку с пивом. На первый взгляд - набор бессмысленный, но всё, всё пригодилось! Что на обмен, что на взятку.