Тема золота у Кокорева всплывает в работе «Экономические провалы» постоянно. Во-первых, в связи с утечкой «желтого металла» из России заграницу. Во-вторых, с попытками правительства укрепить рубль с помощью этого драгоценного металла.
Россия во времена Кокорева числилась как достаточно крупная золотодобывающая страна. Согласно современным источникам, на нее в 70-е — 80-е гг. XIX века приходилось не менее 1/5 мировой добычи драгоценного металла[1]. Более или менее регулярная добыча золота в России началась в середине XVIII века, далее на протяжении более чем полутора столетий, вплоть до первой мировой войны, наблюдалась тенденция неуклонного наращивания объемов его добычи.
Дадим небольшую справку. До 20-х годов XIX века общая годовая добыча золота в России исчислялась несколькими десятками, максимум — сотнями килограммов. Планка годовой добычи в 1 тонну была преодолена лишь после Отечественной войны 1812 года[2].
Отсчет регулярной добычи золота в России начинается с 1745 года, когда было открыто Березняковское рудное месторождение вблизи Екатеринбурга. В 1754 году казенное золотопромышленное предприятие, созданное на базе указанного месторождения, добыло 5 кг золота; после этого добыча нарастала, и к 1800 году общий объем добытого там золота достиг 3,8 т. Для его переработки в 1746 году на Петербургском монетном дворе было создано первое отечественное аффинажное производство.
Вслед за Березняковским золотодобывающим предприятием на Урале стали создаваться и другие. В 1823 году на рудниках и приисках Урала работало 12 тыс. человек и было добыто 1,6 т золота[3].
Урал был основным регионом добычи золота вплоть до 40-х гг. XIX века, а затем его добыча стала постепенно перемещаться на восток страны — Алтай, реки Лена и Амур. К началу XX века в Сибири (прежде всего, на Ленских приисках) добывалось 70% золота страны[4].
До начала 30-х годов XIX века основное количество золота добывалось за счет разработки коренных месторождений («рудное» золото) и очень незначительная часть приходилась на золото из россыпных месторождений («россыпное» золото). Затем началась активная добыча «россыпного» золота за счет открытия приисков вначале на Урале, а потом на севере Енисейского округа, в Забайкалье и на Дальнем Востоке; себестоимость добычи «россыпного» золота в среднем была заметно ниже, чем «рудного».
Динамика добычи золота после 1820 года выглядела примерно так (общий объем за период, тонны)[5]:
1821-1830 гг. — 34;
1831-1840 гг. — 70;
1841-1850 гг. — 225;
1851-1860 гг. — 257;
1861-1870 гг. — 271;
1871-1880 гг. — 380;
1881-1890 гг. — 357;
1891-1900 гг. — 401;
1901-1910 гг. — 458;
1911-1917 гг. — 320.
Итого за неполное столетие (1820-1917 гг.) в России
было добыто 2 273 тонны золота. Причем, за период с 1820 до 1890 года суммарный объем добычи составил 1 094 тонны. Золотой резерв Российской империи (государственной казны) в 1820 году в лучшем случае составлял несколько тонн (официальных данных нет), на 1890 год он составил 312 тонн.
Получается, что за 70 лет мимо казны прошло почти КОО тонн добытого золота! Часть его ушла в частные накопления (золотые монеты, ювелирные изделия и т. п.), другая за пределы Российской империи. Если предположить, что указанные 800 тонн распределились поровну между частными накоплениями и вывозом, то за 70 лет из России утекло 400 тонн золота! А ведь оно могло пополнить золотой резерв страны, тем более, что Россия очень в этом нуждалась. Тогда он в 1890 году был бы примерно равен 700 тоннам. Отметим, что в 1890 году наибольший объем золотых резервов был в Соединенных Штатах — 442 тонны, на втором месте находилась Франция — 370 тонн, а Россия с 312 тоннами была на третьем месте[6]. А ведь могла быть на первом, если б не утечка золота за границу.
Некоторая часть золота уплывала за пределы страны по каналам контрабанды. Это был металл, добывавшийся в «теневом» секторе. В Приамурье, к примеру, золотопромышленники создавали артели, в которых работали нелегально переходившие границу китайцы (местным жителям было запрещено работать на приисках, чтобы они не отвлекались от сельскохозяйственных работ). Золотопромышленник фактически отдавал на откуп китайской артели свой прииск, получая заранее оговоренную часть металла. Большая же часть золота затем уходила нелегально в Китай и далее в Сингапур. Там золотой песок переплавлялся в слитки, которые морем отправлялись уже в Великобританию, Германию и другие страны. Накануне первой мировой войны на приисках Приамурья добывалось легально лишь 3 тонны золота, а нелегально — 5 тонн, которые и уходили заграницу[7].
Первая «дыра», через которую утекало золото из России
Однако главной причиной утечки была не контрабанда, а отрицательный торговый баланс (превышение ввоза товаров над вывозом).
11-й экономический провал Кокорев назвал «сибирское золото и тариф». В данном разделе своей работы он констатирует утечку заграницу добываемого в Сибири золота и называет главную причину этого печального явления — низкие тарифы на импорт товаров:
«Никогда никаких предостережений не раздавалось ни в обществе, ни в народе до 60-х годов; но когда увидали, что мы делаем займы заграницей, то все невольно задали себе вопрос: куда же пропало наше сибирское золото? С того времени уже постоянно слышались во всех сословиях желания о возвышении тарифа, в силу чего был назначен в 1868 году тарифный пересмотр, который вовсе не удовлетворил патриотических ожиданий. Так себе и стали жить с 1868 года по настоящее время: пошлем целый караван овса или пшеницы — и получим за него один вагон с модными товарами.
"Сибирь, по свидетельству всех ученых и неученых, составляет золотое дно" (М.П. Погодин). Добывая в Сибири золото в течение 70-ти лет, мы извлекли его более чем на 2 млрд.; но пришли "татие и разбойницы", и все это богатство мало-помалу похитили. Напрасно 70 лет в пустынях и снеговых сугробах Сибири работали русские люди, добывая золото; напрасно они зябли, мучились и умирали в тундрах сибирских: труд их пропал бесследно, потому что все добытое ими золото перешло заграницу. Причина тому заключается в наших тарифных пошлинах, которые русский торговый баланс приводили ежегодно к минусу в десятки миллионов рублей, и на покрытие этих минусов исчезало наше сибирское золото».
Кокорев с болью в сердце пишет о том, что правительство использует импортные тарифы не для того, чтобы защищать внутренний рынок и выравнивать торговый баланс страны, а для того, чтобы с помощью импортных пошлин пополнять государственную казну. Он называет такую политику недальновидной, ведущей к потерям добываемого в стране золота:
«В 70-х годах был назначен директором таможенного департамента Н.А. Качалов, при котором таможенный доход (составлявший 20 млн. руб.) достиг 60 млн. в год, вследствие неутомимых и добросовестных действий. Рассматривая это возвышение как результат действий Таможенного департамента, нельзя не признать его блистательным, но в смысле общегосударственных интересов — это огромный убыток, потому что всякая гривна возрастания таможенного дохода увлекает из России рубли при уплате денег по курсу за ввезенный к нам товар. В этот провал в течение 40 лет безвозвратно ухнуло все наше сибирское золото».
Кокорев напрямую связывает с утечкой золота заграницу и
4-й экономический провал. Речь идет о ликвидации разменной торговли России с Китаем, которая обеспечивала балансирование экспорта и импорта. Из Китая мы получали чай, а в Китай направляли в обмен на него самые разные товары. Выражаясь современным языком, это была бартерная торговля, для которой металлические деньги не использовались. Но такой механизм торговли в годы реформ был разрушен, чай мы стали покупать за золото и серебро:
«Нам почему-то вздумалось уничтожить разменную торговлю, основанную Петром I и укрепленную Екатериною II, допущением покупки в Кяхте чая на золото и серебро».
Об этом экономическом провале Кокорев пишет также в своей работе «Путь севастопольцев». Напомню, что в этих очерках Василий Александрович вспоминает разговоры и свои размышления в поезде, в котором он ехал из Москвы в Петербург после праздничной встречи героев Севастополя:
«Какое славное питье кяхтинский чай! А поговаривали, что его не будет, и мы должны будем пить хоть и китайский чай, но не кяхтинский, а кантонский, который станут привозить к нам морем через Ливерпуль. А будет ли этот Ливерпуль брать от нас за чай плисы, меха, сукна и проч., об этом ничего не поговаривали. Быть может, попризабыли о том или думали, что для облегчения пересылки будем вывозить за чай монету. Мне кажется, просто Иванов, снившийся мне после Спирова, сказал бы, почесав затылок: да что же это такое? Тут уже дело и не в расчете, а в кровной обиде, вот в чём. Я пью чай по 10 раз в день, и это десять-то раз в день будет мне приходить на ум, что мы не умеем сами себе добыть чаю, и как будто какая-нибудь маленькая земелька, живём чужою милостью да и отдаём ещё за это сибирское золото! Нет, это нашим ребятам не по нутру, больно зазорно!»
Вторая «дыра», через которую утекало золото из России
Кроме дефицита торгового баланса, другой «дырой», через которую утекало золото из России, стало проживание и путешествия состоятельных российских граждан заграницей. Эту «дыру» Кокорев назвал 12-м экономическим провалом:
«В одиннадцатом и двенадцатом провалах доказываешь, что все наше сибирское золото ушло заграницу вследствие предательских тарифов и широкого проживания денег заграницей».
Описывая 11-й экономический провал, Кокорев вспоминает признание, сделанное царем Александром II относительно потерь русского золота:
«В 1871 г. была в Петербурге, в Соляном городке[8], выставка предметов русской промышленности. В горном отделе этой выставки были помещены мною нефть и керосин из Баку, и рядом с ним стояла от Горного департамента сделанная из теса и оклеенная золотистой бумагой пирамида, показывавшая объем всего добытого в Сибири золота, если бы его можно было обратить в одну сплошную массу. Когда блаженной памяти Государь Император Александр Николаевич подошел к этой пирамиде, то, посмотрев на нее с минуту времени и покачав головою, изволил сказать (это я слышал собственными ушами): "А если бы рядом поставить другую пирамиду вывезенного из России золота, она бы была более этой". Коротко и ясно. Вразумительно и поучительно».
Еще до Крымской войны Россия давала золото в долг французам. Кокорев лишь вскользь упоминает об этом малоизвестном явлении русской экономической истории. Он пишет об этом, вспоминая о заседании комиссии по вопросу строительства южной железной дороги. Дата заседания не указана, но, судя по всему, оно проходило в конце 1840-х годов:
«Мне это заседание в особенности памятно потому, что я дожидался окончания его на балконе дома министерства финансов (возле Мраморного дворца) и смотрел, как в это время у стены Петропавловской крепости разводил пары французский пароход, отправлявшийся в Гавр с принятым им грузом из Петропавловской крепости золотыми слитками на 50 млн. рублей, которые Россия выдала взаймы французскому правительству. Вот какие были времена! Можно ли было в это время подумать о том, что через сорок лет наша подпись на облигациях займов при уплате этих займов государственными кредитными билетами будет цениться только 50 коп. за рубль».
Кокорев несколько раз повторяет, что за Уралом имеется большое количество золота, которое надо разрабатывать. Но прежде, чем приступать к его добыче, следует стабилизировать торговый баланс России с помощью грамотной тарифной политики:
«Выше сказано, что Сибирь — золотое дно. Мы, конечно, не разработали 1/10 этого дна; но пока тариф имеет способность высасывать наше золото заграницу, было бы преступлением говорить о мерах к увеличению золотодобывания: пусть золото лежит в земле до наступления того времени, в которое внешняя торговля не будет в силах похищать наше золото заграницу».
Эту же мысль Василий Александрович повторяет в своей статье «Нужды и потребности»:
«При теперешнем положении народного хозяйства, сколько бы мы ни добыли золота, оно все уйдет заграницу и будет горшая беда, то есть при неимении золота в кармане не будет его и в земле».
В «Экономических провалах» Василий Александрович говорит о золоте также в связи с попытками правительства перейти к золотому рублю. В ходе финансовой реформы Александра II российский рубль был выпущен за пределы империи и стал гулять по европейским биржам. Спекулянты стали раскачивать курс рубля. Молодые реформаторы, идя на поводу западных советчиков, попытались стабилизировать рубль, сделав его золотым. Эта попытка потерпела фиаско. Фактически это еще один экономический провал, но Кокорев его отдельно не выделяет, о нем он упоминает в связи с 10-м провалом (отказ от использования внутренних источников для финансирования строительства железных дорог в пользу иностранных займов):
«Идя таким разумным путем согласования государственных потребностей с доверием народа, государство росло бы силою взаимного действия вместе с народом, и мы получили бы за все наши железные дороги наличные деньги, приток которых поддержал бы наш курс гораздо вернее, чем злополучный размен золота, в количестве ста миллионов, бывший, кажется, в 1863 г. на наши кредитные билеты. Все это золото ушло заграницу, а на русской жизни образовалась одна лишь насильственно наложенная на нее тягость по уплате сделанного для этой операции займа.
Означенный размен существовал более шести месяцев, и никто из русских капиталистов не заявил желания воспользоваться променом кредитных билетов на золото, которое приобреталось одними лишь биржевиками и опять уходило заграницу. Странно то, что этот очевидный пример не убедил наших финансистов в полном доверии русского народа к денежным знакам правительства, и они по прежнему упорно стояли на своей мысли о невозможности выпуска беспроцентных бумаг. Во время этого размена финансисты проповедовали нам ка кое-то экономическое зловерие в таком роде, что золото подобно воде распределяется между всеми государствами, так сказать, ватерпасно, и если сегодня от нас оно сделало отлив, то оттуда, где в нем почувствуется избыток, оно обратно потечет к прежнему исходному пункту, но на деле оказалось совсем не то; мы более четверти века напрасно ждали обратного прилива и убедились в том, что события оправдали вполне русскую пословицу: что с возу упало, то пропало».
Казалось бы: Россия получила хороший урок, подтвердивший, что стране не следует стремиться вводить золотую валюту. Однако этот урок не пошел впрок. Правительство после 1863 года опять начало накапливать запас драгоценного металла, имея в виду в будущем все-таки реализовать план введения золотого рубля. Но Россию постигло новое испытание: русско-турецкая война 1877 года, в результате которой она опять лишилась значительной части своего запаса «желтого металла». Согласно оценкам западного специалиста Тимоти Грина, золотой запас Российской империи в отдельные годы был следующим (тонн)[9]:
1855 г. —80,85;
1865 г. —57,00;
1870 г. —160,00;
1875 г. —230,67;
1880 г. —195,40;
1885 г. —195,40.
В последние годы жизни В. Кокорева министерство финансов Российской империи официально объявило о том, что начало подготовку к введению золотой валюты. Подготовка заключалась в накоплении запаса драгоценного металла, который бы стал обеспечением банкнот, выпускаемых Государственным банком Российской империи. Эта подготовка была начата при министре финансов Н. Х. Бунге (1881-1886)[10] и продолжена при И. А. Вышнеградском (1887-1892).
Подготовка велась по трем направлениям:
• выравнивание торгового баланса и последующий выход на положительное сальдо;
• наращивание добычи золота;
• получение золотых кредитов.
Сразу отметим, что особых успехов в приращении добычи золота достигнуто не было. В период 1861-1870 гг. среднегодовая добыча была равна 27 тоннам; в 1971-1880 гг. — 38; 1881— 1890 гг. — 36; 1891-1900 гг. — 40 тоннам. Что касается выравнивания торгового баланса, то постепенно удалось преодолеть его дефицит и в 90-е годы выйти даже на положительное сальдо. Отчасти это было достигнуто повышением импортных пошлин, в еще большей степени — за счет форсированного экспорта зерна. Всем памятны слова министра И. А. Вышнеградского: «Недоедим, но вывезем». Достижения эти по накоплению золота дались русскому народу ценой голода.
Но главным источником пополнения золотого запаса стали внешние займы. При Бунге начал складываться и укрепляться русско-французский финансовый союз. В период 1881-1892 гг. во Франции было размещено семь займов. Наиболее крупные из них были заключены Вышнеградским, который сменил Бунге на посту министра финансов в 1887 году. Золотой запас при Вышнеградском был увеличен до 642 млн. руб. в 1892 году.[11]
В 1892 году пост министра финансов занял С.Ю. Витте, который провел последние подготовительные меры к денежной реформе и саму реформу. В 1894 году золотой запас достиг уже 895 млн. руб. Витте продолжал курс своих предшественников на наращивание золотого запаса путем внешних заимствований. В 1896 году во Франции был размещен новый государственный заем через банковский синдикат во главе с Ротшильдами[12]. Всего за период 1881-1897 гг. поступления от реализации государственных займов на внешнем рынке составили 700 млн. золотых рублей[13].
Наращивание золотого запаса завершилось введением в 1897 году золотого рубля. Императорским указом от 14 ноября 1897 года декларировался неограниченный размен кредитных билетов на золото. Введение золотого рубля было осуществлено путем грубого нарушения законов Российской империи, Витте прибегал для достижения своей цели к откровенному обману[14]. Просуществовал золотой рубль в России де-юре до 1917 года, а де-факто — до 1914-го[15]. Когда началась первая мировая война, свободный размен банкнот был временно приостановлен[16].
Василий Кокорев не дожил до введения в стране золотого рубля. Для него это событие было бы серьезным потрясением. Весь дух книги «Экономические провалы» — в пользу бумажных, а не металлических денег. Василий Александрович прекрасно понимал, что металлические деньги — слишком дорогое и опасное «удовольствие» для России. Они неизбежно будут втягивать страну в долги и зависимость от мировых «хозяев золота» — прежде всего, Ротшильдов. А экономика страны будет все равно задыхаться от нехватки денег и судорожно искать выход в привлечении иностранных инвестиций.
В результате интриг Запада Россия оказалась втянутой в русско-японскую войну. Ситуация усугубилась тем, что «пятая колонна» в России спровоцировала так называемую «русскую» революцию 1905 года. Все это крайне негативно отразилось на финансовом положении Российской империи, сильно снизило запас золота и, соответственно, произошло сжатие денежной массы в обращении. В итоге пришлось идти на поклон к западным кредиторам. В апреле 1906 года французскими банкирами был предоставлен новый заем России на сумму 2250 млн. франков или 843 млн. рублей[17]. Организатором французского займа был банк Ротшильдов. Помимо этого был размещен заем в США, где организаторами выступили банки группы Рокфеллеров (Chase Bank, National City Bank) и банки группы Морганов (Guaranty Bank, Hanover Trust Bank, Manufacturers Bank)[18].
В общем объеме внешних займов Российской империи средства для поддержания золотого рубля выделялись, они имели особый статус, назывались «золотыми займами». Эти золотые займы (кредиты) имели следующие особенности:
— они предоставлялись не в виде физического золота, а в виде валют тех стран, которые имели золотой стандарт (фунтов стерлингов, франков, марок, гульденов);
— полученные средства размещались на счетах в иностранных банках, находящихся за пределами Российской империи;
— они предназначались исключительно для поддержания внутреннего денежного обращения в России в виде выпуска бумажных денежных знаков;
— в финансовой отчетности Государственного банка указанные средства проходили по статье «золото за рубежом».
По официальным данным, валютные заграничные запасы («золото за рубежом») составляли накануне первой мировой войны следующие величины (на начало соответствующего года, млн. руб.)[19]: 1909 г. — 305,3; 1910 г. — 551,8; 1911 г. — 638,9; 1912 г. — 627,7; 1913 г. — 634,1; 1914 г. — 635,3. На начало 1914 года обязательства России по внешним золотым займам были равны 594 млн. руб., в том числе перед Францией — 431 млн. руб., Германией — 103 млн. руб., Англией — 46 млн. руб., Голландией — 8 млн. руб., другими странами — 6 млн. руб.[20]
Однако все внешние займы России, так или иначе, были порождены тем, что в стране царил золотой стандарт. Если бы денежное обращение не было привязано к золотому запасу, можно было бы выпустить дополнительное количество денежных знаков. Однако правила золотого стандарта не допускали такого варианта, разрешалось денежный дефицит закрывать лишь внешними заимствованиями. Накануне революции в октябре 1917 года внешний долг России по кредитам царского и временного правительств достиг суммы 18,5 млрд. золотых рублей. Наша страна оказалась на первом месте в мире по величине внешнего долга. Плюс к этому многие отрасли российской экономики находились в полной зависимости от иностранных инвесторов. На 1 января 1917 года величина акционерного капитала, находившегося в собственности иностранцев, превысила 2 млрд. зол. рублей. В первую очередь, это был франко-бельгийский капитал, во вторую — английский, в третью — германский.[21]
После смерти Кокорева в 1889 году, в России появилась новая плеяда патриотов, которые раскрывали разрушительный характер политики министерства финансов по подго-товке к введению золотой валюты и поддержанию золотого статуса рубля ценой затягивания на шее России «удавки» золотых займов. Это прежде всего Сергей Федорович Шарапов, который выступил против предательской политики министра финансов С. Ю. Витте в своей знаменитой работе «Бумажный рубль» (1895 год). В этом ряду также стоит Георгий Васильевич Бутми, изложивший свои взгляды в книгах «К вопросу о денежной реформе» (1896 г.), «Золотой монометаллизм и его значение для России» (1897 г.), «Капиталы и долги» (1898 г.), «Золотая валюта» (1904 г.) и др. Третьей яркой фигурой является Александр Дмитриевич Нечволодов с его работами «От разорения к достатку» (1906 г.) и «Русские деньги» (1907 г.)[22].
Сегодня, в XXI веке, мир живет в условиях бумажных денег. Окончательная «отвязка» денежного обращения от золота произошла в 70-е годы прошлого столетия, золото было заменено на доллар США — «продукцию» «печатного станка» Федеральной резервной системы (ФРС). В 2007-2009 гг. человечество пережило первую волну глобального финансового кризиса. Сейчас оно находится на пороге второй волны. Все чаще и громче раздаются в разных странах голоса в пользу восстановления золотого стандарта, который, по мнению его сторонников, сумеет обеспечить валютную и финансовую стабильность в мире. Есть сильное подозрение, что за подобными призывами стоят интересы все тех же «хозяев золота».
Знакомство русского человека с работами Кокорева, Шарапова, Бутми, Нечволодова поможет избежать России тех серьезных провалов и ошибок, которые были допущены в эпоху так называемого «русского капитализма». Мы не имеем права еще раз наступать на те «золотые грабли», которые были подброшены России Ротшильдами во второй половине XIX века.
Да, мы могли бы спасти себя от задолженности; но мы хотели в глазах Европы быть ее покорными учениками, мы считали это за особую честь и не смели заикнуться о выходе на свой собственный путь, предпочитая лучше увязнуть по самое горло в долгах и завязить в эти долги несколько будущих поколений, лишь бы только Европа признавала нас достойными своей приязни. В. Кокорев
[2] См.: В. Катасонов. Золото в экономике и политике России. — М.: Анкил, 2009, с.20-21.
[3] Современный рынок золота, с. 200.
[4] Там же, с.201.
[5] Там же, с. 205.
[6] В. Катасонов. Золото в экономике и политике России, с. 74-75.
[7] Современный рынок золота, с. 203-204.
[8] Название происходит по соляным складам, расположенным на территории городка с 1780-х гг. до сер. XIX века. Соляной городок процветал ровно до того времени, когда в результате реформ отменили государственную монополию на продажу соли. После этого склады были закрыты, в квартале царило запустение. С 1870 года в зданиях соляных складов стала проводиться Всероссийская мануфактурная вы ставка.
[9] Timothy Green. Central Bank Gold Reserves. An historical perspective since 1845. World Gold Council. November 1999.
[10] По свидетельству современников, Николай Христианович Бунге был натурой, проникнутой европеизмом до мозга костей; страстно любил науку и верил в силу знания. В молодые годы он преподавал в Нежинском лицее законы казенного управления и свой возлюбленный предмет — политическую экономию. В 1851 году он получил степень доктора политэкономии, которую потом преподавал в Киевском университете св. Владимира. Позже Бунге перешел на службу в Петербург товарищем министра финансов, а затем (1881-1887 гг.) стал министром финансов. (А. В. Романович-Славатинский. Моя жизнь и академическая деятельность. Воспоминания и заметки 1832-1884. — Вестник Европы, 1903, №1-6).
[11] Д.А. Муравьева. Золотой рубль С. Ю. Витте. // Деньги и кредит, 02.04.2003.
[12] Там же.
[13] И.Левичева. Денежная реформа 1895-1898 годов // Вестник Банка России. 08.12.1999.
[14] см.: Катасонов В.Ю Экономическая теория славянофилов и современная Россия. — М.: Институт русской цивилизации, 2014 // «Реформа Витте — мошенничество в особо крупных размерах» (с. 337-343).
[15] После введения серебряного рубля (реформа Канкрина 1839-1843 гг.) серебряная валюта в России продержалась лишь полтора десятилетия (размен кредитных билетов на металл прекращен в 1854 году). При золотом рубле страна прожила 17 лет.
[16] 27 июня 1914 г. Императором Николаем II был утвержден Закон «О приостановке размена кредитных билетов на золото». Прекращение размена бумажных денег на золото в это время было проведено во всех ведущих странах золотого стандарта за исключением США.
[17] Ю.А. Петров. Государственный банк и проблема стабилизации денежного обращения России (1904-1908 гг.) // Вестник Банка России, 14.07.2004
[18] А.Е. Армейский, С.Э. Кочубей, С.О. Травин, В.В. Устюгов. Экономика суверен пой демократии. М.: Агентство «Социальный проект», 2007, с.106.
[19] «Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа». Том «Русское хозяйство», статья «Золотой запас», с.374. Некоторая часть позиции «золото за рубежом» приходилось на средства, не имеющие отношения к внешним займам.
[20] Хейфец Б.А. Кредитная история России: от Екатерины II до Путина. — М.: Эдиториал УРСС, 2001, с. 15.
[21] Катасонов В.Ю. Генуэзская конференция в контексте мировой и российской истории. — М.: «Кислород», 2015, с. 73.
[22] Подробнее о трех названных авторах и их работах см.: Катасонов В. Ю. Экономическая теория славянофилов и современная Россия. — М.: Институт русской цивилизации, 2014 // Глава 5. «Золотой рубль Витте — мышеловка для России» (с. 280-377).