Аннотация: Справка содержала хаотичный набор фраз, в которых фигурировали не то кража, не то исчезновение...
Дело о селёдке с красными глазами
Честер боролся с искушением - вдруг захотелось по-детски поделиться круассаном с пернатыми обитателями городского пруда, ждавшими от него подаяния. Подплывшим к берегу уткам было невдомёк, что естественный порыв единения человека с природой чреват кругленькой суммой штрафа, извещение о котором прилетит доброму дядюшке еще до того, как они проглотят первую крошку. Звонок секретаря избавил Честера от чувства вины перед кряквами. Он доел остатки круассана, сунул стакан из-под кофе в урну и поспешил в контору. Выводок юных крякв проводил его взглядами недоумения, разочарования и осуждения.
- Я - Сара Рубинштейн, - представилась в приёмной пышнотелая дама преклонных лет с акцентом, характерным для выходцев из Восточной Европы.
- Что привело вас, Сара?
- Миссис Рубинштейн, пожалуйста, - строго поправила она.
- Конечно, миссис Рубинштейн. Слушаю вас.
- А вы точно инспектор? - вскинув подбородок, придирчиво спросила дама.
- Детектив-консультант Честер Каар к вашим услугам, двадцать лет выслуги, - сдержанно ответил тот.
- Ага... - многозначительно сказала Сара Рубинштейн, теребя в руках пёстрый клатч с восточной вышивкой и стразами.
За какой такой надобностью явилась эта клиентка, плохо владеющая английским? По дороге из парка Честер Каар успел ознакомиться с голосовой справкой ИИ-ассистента и абсолютно ничего не понял. Справка содержала хаотичный набор фраз, в которых фигурировали не то кража, не то исчезновение...
- Так какое, говорите, дело привело вас ко мне? - повторил Честер Каар.
- Вас уволили? - вместо ответа поинтересовалась дама.
- Вышел на пенсию досрочно в связи с тяжёлым ранением, - нехотя пояснил Честер; он не любил об этом говорить.
Взгляд Сары Рубинштейн потеплел и наполнился доверием, она сказала:
- Я пришла заявить о пропаже... то есть о потере...
- Пройдёмте в кабинет, поговорим подробно. Судя по всему, вам трудно общаться на английском. Если не возражаете, я подключу к разговору искусственный интеллект, он поможет нам лучше понять друг друга.
Устроившись в предложенном ей кресле, посетительница оглядела помещение и, похоже, осталась удовлетворена увиденным, после чего перешла на русскую речь и огорошила детектива новым вопросом:
- Вы когда-нибудь были в Одессе?
- Где? - деловито уточнил тот. - В Бразилии? Или в Техасе?
- При чём тут Техас и Бразилия! - возмутилась Сара Рубинштейн. - Фу два раза! Я говорю за настоящую Одессу, черноморскую!
- Это имеет отношение к пропаже?
- Вы спрашиваете, имеет ли это отношение! Да боже ж мой! Я по адской жаре на больных ногах тащусь сюда через весь город, чтобы слышать такое! - воскликнула Сара укоризненным тоном. - Это имеет самое прямое отношение, инспектор! И если вы не будете перебивать меня каждую секунду, я вам всё прекрасно объясню. Он увозил меня в Одессу, а теперь его нет, понимаете?
- Ещё не понимаю, но обещаю разобраться. Начните с главного...
- Ну вот! Вы опять меня перебиваете. Так вы никогда ничего не поймёте. Слушайте и не встревайте, пока я объясняю...
Честер Каар мысленно призвал на помощь ангела терпения.
- Самое главное я уже сказала: он увозил меня в Одессу. И в Бухару. И в Батуми тоже. Хотя кому я это говорю. Слушайте за Одессу, чтобы было короче и понятней...
Честер без всякого искусственного интеллекта догадался, что короче не будет. И почти не надеялся, что будет понятней. Тем не менее жестом заверил, что он нем как рыба.
Дама продолжила:
- Я не спрашиваю, любите ли вы селёдку. Вы просто должны поверить, что это - божественная еда. К селёдке, инспектор, всегда полагаются тонко нарезанные кружочки лука, смоченные уксусом. И обязательно картошечка. Берёшь отварную картошечку, кладёшь сверху ножичком кусочек коровьего масла, добавляешь ломтик селёдки и много лучка - и жуёшь, запивая сладким чаем из кружки в синий горошек. Это счастье называется одесский завтрак. Селёдка, чтоб вы знали, бывает трёх видов: атлантическая, тихоокеанская и балтийская. Правильный посол - с красными глазами...
Честер Каар содрогнулся.
- У селёдки вкуснейшая икра. Её кладут на кусок хлеба с маслом и луком. Без лука еда не еда. Лук тоже бывает трёх видов - фиолетовый, белый и золотистый. Брать надо золотистый. На одесском Привозе его продают на вес и плетёнками. Плетёнки подвешивают, и лук не прорастает. Лук хорош всякий - жареный, тушёный, сырой. Жареный лук - это котлеты, подливы, фаршированная рыба. Тушёный - это жаркое, плов, луковый суп... Да-да, луковый суп! Вы что думаете, одни французы его едят? Моя бабушка Франя варила такой луковый суп с гренками, что никаким французам не снился! А сырой лук идёт к селёдочке. И в летний салат с помидорами, огурцами и брынзой. Да и просто так - вприкуску, когда его режут на четыре части и подают на стол в блюдечке с солью и подсолнечным маслом. Я обожаю запах жареного лука. А вы? Жарить нужно до золотистости. Непременно до золотистости...
Тут посетительница впала в задумчивость, и Честер Каар воспользовался паузой, чтобы деликатно направить разговор к сути:
- Скажите, вы с ним добирались авиарейсом или океанским лайнером?
- С кем? - озадачилась миссис Рубинштейн. - Когда? Куда?
- Ну, вы сейчас упоминали о некоем господине, который возил вас в Одессу, а затем исчез. У вас после этого пропало что-нибудь ценное? Кстати, как его зовут? Скорей всего имя вымышленное, аферисты всегда так делают...
Сара Рубинштейн хохотала долго, громко и от души. Смеясь, она невероятно преобразилась и стала похожа на большого счастливого ребёнка.
- Меня никто и никогда так сильно не смешил. Прям до слёз. И знаете что, инспектор? Эти слёзы промывают глаза. Так промывают, что глаза снова видят, как над Одессой золотистой луковицей восходит солнце. Погодите, помолчите ещё минуту, мой дорогой. Обещаю, сейчас вы кругом-бегом всё поймёте. Таки слушайте. Афериста, увозившего меня в Одессу, зовут "лифт". Да-да, старый, медленный, вечно неисправный лифт, которого теперь не стало. Когда он застревал между этажами, приходилось внутри него подолгу ждать монтёров. Других это сильно злило, а мне он напоминал наш старый, уютный одесский дом. Там тоже часто ломался лифт. Мой отец был очень уважаемым человеком, поэтому в доме, где мы тогда жили, был лифт. В Одессе, чтоб вы знали, лифт был большой редкостью и даже считался привилегией. Всякий раз, когда в здешнем доме, в Америке, ломался лифт и я сидела в нём до прихода монтёров, я мысленно возвращалась в детство, в одесское утро, наполненное ароматами моря и лука. В то давнее время, где жива бабушка... даже две бабушки! Мама, папа... И еда без всяких йогуртов и порошкового омлета. Я уносилась туда, где было счастье... Разумеется, я повсюду возмущалась - и в Интернете, и везде. В конце концов меня послали к инспектору. А вы думаете, почему я тут, у вас? Я хотела спросить: вы его найдёте? Я хочу жить там, где он застряёт теперь. Лифт, который нам установили, - очень удобный, очень красивый, очень быстрый - этот новый лифт не ломается, понимаете? Целых три месяца не ломается. Это невыносимо. Мне нужен тот, старый, прежний, который увозил в Одессу и Бухару... Хотите узнать за узбекский плов? Я вам сейчас расскажу...
Отправив миссис Рубинштейн домой на такси, Честер Каар проводил машину взглядом до поворота. Затем купил хлеба и отправился в парк кормить уток. Как в детстве на берегу озера Эри.