Руденко Тамара Александровна
История создания музыкального инструмента Кошачья арфа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История создания Кошачьей арфы. Предисловие. Утром, с первыми солнечными лучами, воздух в комнате наполняется едва ощутимыми вибрациями, появляется мелодия, я ее записываю, появляется музыка. Я пишу музыку для инструмента Кошачья арфа, Аврора, это моя кошка, в честь которой я и назвала свой музыкальный инструмент. Авророй кошку назвали потому, что каждое утро она на рассвете приходила и здоровалась. Когда я заболела, моя кошка все время находилась возле меня и помогла мне вернуть подвижность. Поэтому честно и логично в ее честь назвать музыкальный инструмент, который она мне помогла придумать и создать. Я ее люблю, я ей благодарна. Я мать, которая для своего ребенка сделала музыкальный инструмент, придумать который помогла мне наша кошка. Она при этом помогла мне вспомнить мою юность, детство, вспомнить саму себя, осуществить свою детскую мечту - создать музыкальный инструмент. В честь нашей кошки мы назвали свой музыкальный инструмент Кошачья арфа.
[] [] [] [] [] [] []

  История создания Кошачьей арфы.
  
  Предисловие.
  Утром, с первыми солнечными лучами, воздух в комнате наполняется едва ощутимыми вибрациями, появляется мелодия, я ее записываю, появляется музыка.
   Я пишу музыку для инструмента Кошачья арфа, Аврора, это моя кошка, в честь которой я и назвала свой музыкальный инструмент. Авророй кошку назвали потому, что каждое утро она на рассвете приходила и здоровалась. Когда я заболела, моя кошка все время находилась возле меня и помогла мне вернуть подвижность. Поэтому честно и логично в ее честь назвать музыкальный инструмент, который она мне помогла придумать и создать. Я ее люблю, я ей благодарна.
  Я мать, которая для своего ребенка сделала музыкальный инструмент, придумать который помогла мне наша кошка. Она при этом помогла мне вспомнить мою юность, детство, вспомнить саму себя, осуществить свою детскую мечту - создать музыкальный инструмент. В честь нашей кошки мы назвали свой музыкальный инструмент Кошачья арфа.
  
  История эта началась более полувека тому назад. Собственно говоря, это моя история и речь в ней даже не о музыкальном инструменте, который у меня получилось в итоге создать и теперь говорить об этом я имею полное право. Этот рассказ о себе, это моя жизнь.
  И так, начало 70-х, моё детство, не так давно в космос полетел первый человек и все воодушевлены этим событием, общая созидательная настроенность, освоена целина идет освоение севера, по телевизору рассказывается о грандиозных проектах .по всем ретрансляторам звучит всех стилей музыка, от классической, до многонациональной народной, этнические мотивы были тогда в моде.
  А ещё в моде тогда было отправиться куда-то в романтическое путешествие за большим рублем. Были стройки, росло производство, кто-то ехал на БАМ и соблазн, отправится туда, был у многих. Моих родителей угораздило махнуть ещё дальше. Настолько дальше, что дальше не придумаешь, потому, что дальше был Северный полюс. Вот так в своём раннем детстве, из теплых краев, мне довелось оказаться на окраине, ничего не подозревавшей о своих перспективах, страны, в самой крайней точке - в населенном пункте с названием "Порт Дудинка". Долго проживать там не пришлось, не смогли, климат не подошел, и вернулись домой. Но впечатления о том периоде остались незабываемые. Они-то и повлияли на мои представления, мировоззрение в дальнейшем.
  Чтобы добраться до Дудинки, сначала до Норильска нужно было лететь самолётом. Лететь в самолёте мне не понравилось, из хорошего там было напитки и красивый вид облаков сверху. А потом до Дудинки надо было добираться на "крокодиле" - так там называли электропоезд. Там была железная дорога и ездил он только в двух направлениях. И пока этого самого "крокодила" дожидались, промерзла так, что думала, что не согреюсь никогда. Потом ещё пришлось добираться на вездеходе, от которого очень несло соляркой.
  До поездки я представляла что на Севере большие занесенные снегом леса, а там где нам довелось оказаться выяснилось нет не то что лесов, а деревья не растут совсем, один только везде снег и лед. Вечная мерзлота, дома там строились на сваях, дороги были не везде, для передвижения чтоб ходить по городу использовались утепленные теплотрассы и навесные мосты. У нас там была однокомнатная квартира в многоэтажном доме. Несмотря на то, что работало отопление, все равно было холодно и мы в квартире ходили одетыми. Из-за холода постоянно хотелось есть и надо было пополнять запас продуктов. Морозы там были такие, что нигде больше таких встречать не доводилось, сорокаградусный мороз, да ещё с ветром - явление там обычное. На улице люди чуть наклоняли голову вперед, чтобы кровь приливала к лицу, чтобы не замерзнуть. Там проживали люди разных возрастов, национальностей и характеров, в общем, встретить там можно было представителей любого района, теперь не существующей, большой страны. Жизнь там суровая.Там существовал один для всех закон выживания - открывать каждому и впускать в помещение любого, кто попросится согреться, любому оказывать помощь, если на морозе кто-то терял сознание и отключался - мимо не проходить.
  Стояли огромные морозы. Как-то мне с мамой случилось возвращаться домой. Идти нужно было по навесному, шаткому мосту. Он шатался от каждого движения. Я потеряла равновесие и полетела в снег, под мостом был не знаю на сколько метров сугроб. От морозов снег смерзся, поэтому был плотный, это выяснилось, когда я упала в снег. Когда летела, запомнилось удивительное ощущение, страшно не было, было даже интересно, подо мной был просторный, чистый, белый снег, а надо мной огромное, темное, с тысячами ярких звезд небо, было ощущение, что я по нему лечу. Вокруг не было ни одного человека, поэтому мать растерялась. Дотянуться до меня с мостика, чтобы вытянуть, было достаточно неудобно и далеко. В тот момент, непонятно откуда, в большой, меховой шапке и зимней куртке, появился мужчина. Он попросил маму его придержать, а сам свесился и помог мне выбраться. Через секунду я снова стояла на мостике. Мужчина исчез также неожиданно, как появился, быстро пошел дальше. Еще до начала метели мы успели попасть домой. Тот случай мне запомнился. Тогда я поняла, что нет ничего более надежного, чем снег.
   Довелось мне видеть и местных жителей. Однажды в магазине встретила девочку в одежде, расшитой бисером, тамошние мастерицы создают невероятные узоры. Но внимание привлекло лицо, точнее глаза девочки - чуть узковатые, умные, добрые глаза. Минут пять, может больше, мы с девочкой стояли друг напротив друга и смотрели, не говоря ни слова, пока родители нас не растащили. Мне нравилось бывать в этнографическом музее, на улице мороз, а там всегда тепло и уютно, помещение старое, построено было по типу землянки, в углу еранга из шкур - жилье местных жителей, чуть приоткрыта, так что виден котелок над очагом, рядом с ерангой нарды, и много всякой не очень понятной затейливой утвари. Еще там был музей минералов, в тех местах много полезных ископаемых самородков и драгоценных камней, на полках рядами располагались больших размеров распиленные глыбы этих самых минералов, поблескивающие и переливающиеся разными цветами, рассматривать которые хотелось часами, такие они красивые. А еще, там в ювелирном магазине, я увидела редкий камень александрит - он от освещения менял свой цвет, я тогда начала задумываться, отчего это происходит. Но больше всего мне запомнился кафетерий, выбор конфет и всевозможных десертов там в магазинах был по особому обеспечению, когда подходили к светящимся витринам, запомнился больше всего запах кофе и карамели в морозном воздухе.
  Не смотря на все эти прелести, поездка на Север была не лучшей идеей моих родителей. Если для них это романтическое приключение, для здоровья ребенка дошкольного возраста это серьезное испытание. Пребывание там мне принесло побочные эффекты - из за больших морозов возникли осложнения с сердечно-сосудистой системой, из за кислородного голодания головокружения и периодически обострялся слух, впоследствии у меня были всю жизнь проблемы с давлением.
  Когда приехали в Дудинке была полярная ночь, к которой пытались приспособиться и вскоре перестали ориентироваться когда день, а когда ночь, потому что всё время темно. Ориентироваться можно было только по часам, в то время они были ещё механическими и их постоянно приходилось подзаводить, по этому постоянно работало радио, чтобы знать точное время. Приближался Новый Год. На новый год мы привыкли в доме всегда ставить елку. Поскольку лесов в Заполярье нет, елка на новый год там неимоверная роскошь. Нам так и не удавалось раздобыть елку. Мы забыли однажды завести часы и забарахлило радио, не зная времени, мы пошли в магазин чтобы купить хотя бы искусственную пластмассовую елку на праздник. И вот, полярной ночью, оказалось в ночное время мы пошли в магазин, а магазины тогда по ночам не работали, и освещение по городу работало не везде. Вот тогда-то я и увидела невероятную, неописуемую словами красоту - в небе над поселением плыли и извивались светящиеся оттенками линии и весь морозный воздух был будто живой - это было северное сияние. Этот эпизод мне запомнился навсегда. Елку мы тогда не купили, но, когда пришли домой, я взяла альбом и карандаши и начала рисовать. Мне хотелось изобразить всю эту красоту, которую я увидела. Рисовала я с тех пор постоянно.
  В общем, когда с Севера вернулись домой, было ощущение, будто вернулись с другой планеты. Все ранее привычные вещи дома выгладили по-другому. Привычным было только радио по утрам. Привычной была только мелодия "Реве та стогне Днiпр широкий".
  Утром родители отправили меня в детский сад. Мне там было скучно, не понимала зачем надо маршировать под звуки расстроенного пианино. Мне хотелось рисовать, кричащие одногрупники меня отвлекали. Вовремя прогулки я присмотрела дыру в заборе и удрала домой. Пришла домой, попросила сделать мне чаю с бутербродами и принялась рисовать. Удирала я регулярно, дыр в заборе было достаточно. Через время родители сказали что в детсад меня больше не поведут.
  Детство у меня было хорошее. Было в нем все то, что бывает у большинства детей - мама, папа, дедушки, бабушки. И проходило оно в период, называемый советским. Не в смысле октябрята, пионерия, комсомолия, а в смысле мороженное, пироженные, аттракционы в парке, проезд в автобусе, билеты на мультики и кино стоили считанные копейки. Купить игрушки, книжки и детские вещи - не было проблемой. Доступно было с родителями посидеть в кафе. Слова "коммуналка" не было, об этом вообще никто не думал. Тетрадки, альбомы для рисования, краски и другие канцелярские принадлежности покупались в порядке вещей. В парках росли цветы, работали фонтаны, а по утрам ездила большая поливальная машина, и утро начиналось со свежего воздуха. Никто не боялся ходить по улицам в любое время суток. Порядок мог нарушить разве что напившийся портвейна парняга, брынчащий на гитаре и достающий этим бабок у подъезда. После чего те возмущались, приходил участковый, всем читал мораль, все расходились, всё успокаивалось. У взрослых были тяжелые рабочие будни, у детей - безмятежное детство. Но это если брать картинку в целом. Совсем не однозначной была ситуация в каждой отдельной семье, судьбы людей складывались по-разному, с множеством нюансов. Были такие нюансы и в моей семье.
  Когда пошла в школу, на начальных уроках нас учили писать аббревиатуру страны, на дом дали задание потренироваться с прописью. Дома я спросила, что обозначает это название. Мать ответила, что мы живем в самой лучшей стране. А на следующий день в класс пришли люди проводить анкетирование, статистика велась. Спрашивали данные , кто родители - рабочие, крестьяне или служащие. Дома об этом не говорили, я не знала, что ответить. Я пришла домой и спросила что нужно было говорить, ведь рассказывали, что у нас страна рабочих и крестин. Мать рассказала, что есть ещё профессии, называющиеся служащие, и мне надо было сказать, что родители служащие: мать - бухгалтер, отец - инженер.
  Большую часть времени я проводила у дедушки с бабушкой по материнской линии. Мало что знала и почти не общалась с дедушкой и бабушкой по отцовской линии. Говорили, что мой второй дед - предатель родины. Что это означает, я тогда не понимала. Детство моего первого деда прошло в немецкой оккупации, натерпелся голода, и поэтому у него с детства была мечта чтобы никто из людей больше не голодал. Повзрослев, стал коммунистом, стал директором нескольких столовых. Потом, как передовику соцсоревнования, ему дали путевку толи в Чехию, толи в Венгрию. Там он увидел кафе на воде, то есть, в воде, в водоеме возводилась платформа, а на ней располагалось кафе. Эта идея ему понравилась, вернулся с поездки домой и открыл пару таких кафе. С концертами к нам в город приезжали эстрадные артисты. Дед организовывал для них банкеты. Но при всем при этом, странным было то, вопреки своим возможностям, жил на зарплату 110 рублей, за всю жизнь у него была пара-тройка костюмов, много всегда накрахмаленных, наглаженных рубашек и проездил он всю жизнь на раздолбанном трехколесном немецком мотоцикле. Дед был коммунистом, у него в нагрудном кармане находилась книжечка из трех иконок, уходя на работу, он всегда просил бабушку перекрестить его, потом они целовались и он шел на работу, а по ночам включал транзистор и слушал "голос Америки". Бабушка при этом не работала. Дед привозил с работы помои, они держали небольшое хозяйство: одну-две хрюшки в сарае, был огород шесть соток, несколько яблонь, выращивали помидоры, клубнику, лук. Был сервант, там стояли сервизы, чайные, кофейные, хрусталь, который по праздникам ставился на стол.
  Было непонятно, почему старались не говорить о моих вторых дедушке и бабушке. Только спустя годы я узнала, что когда началась война, мой второй дед в первом же бою попал в плен, потом каким-то образом попал в Польшу и всю войну провел там. После освобождения Польши жил в Молдове, его поймали, "помиловали" и послали восстанавливать шахты. Старалась бабушка не рассказывать и о своей матери. Потом, через годы, я узнала, что мать моей бабушки по материнской линии - единственная кто выжил из всей ее родни. В революцию она перехоронила всех своих родственников - одних расстреляли, другие умерли от голода, после того, как у них отжали их семейный бизнес - магазин. Отец бабушки был столяром. По рассказам, настолько не плохим, что после войны весь город обеспечивал мебелью. На заработанные, на столярке деньги, он купил в приданное по дому для своих четырех дочерей. После него в сарае оставались экзотического, странного вида столярные инструменты. Потом, толи с помощью соседей, толи с помощь брата матери, они куда-то исчезли. Нечасто говорил дед и о своих отце и матери, но встречался он со своей матерью регулярно, изредка были в гостях и у неё в гостях. Брак дедушки с бабушкой, по рассказам, она не приветствовала. Дед любил праздники и застолья, бабушка отлично готовила, если приходили гости, дед просил бабушку сыграть на гитаре, а сам вместе с гостями пел. Говорили, однажды на выезде на отдых их приняли за артистов. В детстве дед и бабушка участвовали в самодеятельности, учились в одной школе. Были вместе еще с детства. Была у деда сестра, моя двоюродная бабушка, которая не любила, чтобы ее называли бабушкой. Очень за собой следила и старалась выглядеть, была медиком, а ее муж - художником. Двое его учеников поступили и окончили Ленинградскую художественную академию. Они часто приходили в гости, и мы бывали у них в гостях. Это была необычная семья, муж моей двоюродной бабушки всю войну прослужил на флоте военным фельдшером, а к окончанию войны тяжело заболел и его коллеги- медики сказали, что жить ему остался год и списали его. Медицинскому вердикту не повезло - он познакомился с сестрой моего деда, и та, какими-то народными средствами, помогла ему, после чего он на ней женился, а в медицину возвращаться не захотел. Помог систре деда поступить и окончить медицинское учебное заведение, а сам стал художником. Он писал картины, занимался лепниной, росписью. У него была большущая по живописи, архитектуре, истории искусств библиотека, занимавшая одну из комнат их квартиры. Там располагалась и его мастерская. А должность его при клубе называлась "маляр", правда самого высокого разряда. Должности художника тогда при клубах не значилось. У них в доме было пианино. Их сын, мой двоюродный дядюшка, учил меня на нем играть, был веселый и добрый. Он тоже был художником.
  В детстве мне нравилось рассматривать журнал "дизайн и архитектура США" 66 года издания, который принес мой отец. Откуда он его взял - не говорил, не знаю по сей день. Но мне нравилось рассматривать в нем иллюстрации потому что журнал был на английском языке с хорошей полиграфией. Я любила смотреть телевизор. Тогда по телевидению часто показывали концерты этнических инструментов, транслировалось много музыкальных фильмов, где звучали этнические инструменты, мне нравилось слушать кантеле и цимбалы. А еще мне нравилось слушать певцов Соловьяненко, Мирошниченко. Но некоторые передачи мне совсем не нравились. Для чего ведущим выбрали того деда Панаса? Дед Панас разговаривал неинтересно и непонятно, иногда вообще невозможно было понять что он говорит, моментами забывал что говорит, пока дождешься когда он вспомнит, исчезало всякое желание слушать сказку дальше. Глядя на него возникало только одно желание - скорее бы мультик показали. Честно говоря он мне не нравился. Зачем его ведущим выбрали? Вот например у ведущей Тамары Цымбал была приятная, мягкая речь, вот и выбрали бы вроде нее кого-то для детской передачи.
  Тогда по телевидению и радио много транслировали передач со звучанием струнных инструментов - кантеле арф и цимбал, но в продаже и в учебных заведениях их не было. Еще с детства я представляла себе музыку в звучании таких инструментов, хотелось такой инструмент.
  Хотелось научиться играть на них и родители купили мне музыкальный инструмент, только это было пианино. Я не понимала зачем в этом инструменте спрятаны струны, ведь в открытом виде, без крышки, инструмент звучит лучше. Во время занятий дома я снимала крышку с инструмента и пыталась подбирать мелодии. Взрослые говорили, что так играть не правильно. Пианино мне нравилось, но играть мне хотелось на другом инструменте, с открытыми струнами. Мне хотелось играть на кантеле, а мне купили пианино. В музыкальной школе инструментов таких не было, да и с преподавательницей музыки отношения у нас взаимно не сложились. Есть сотни различных видов струнных музыкальных инструментов, а в музыкальных учебных заведениях учили игре только на некоторых.
  У нас дома в книжном шкафу был сборник стихов Леси Украинки там было ее произведение "Лесная песня". Я смотрела ее иллюстрации, читала, представляла каким должен быть музыкальный инструмент для утонченной, изысканной девушки лесной нимфы. Вот она ходила по лесу и пела, то и наверное была музыка, под которую она пела, видимо на чем то эта музыка исполнялась, на каком музыкальном инструменте. Так как должен был выглядеть тот музыкальный инструмент. Если нимфа лесная, то и песня у нее лесная, то и музыкальной инструмент должен был похож на лес, своим видом он должен напоминать лесные деревья, растения. Я любила разглядывать орнаменты, зрение выискивало их где возможно: на посуде, на коврах, на тканях, на хрустальных вазах. Во время моего детства, помещения, например дома культуры, украшали росписями орнаментов, мне нравилось их разглядывать. Но самая лучшая роспись, то была роспись ледяных узоров на морозном стекле в новогодние праздники. Стояла елка, приходил новый год, ранним утром солнечные лучи светили через заледеневшее окошко и отражались и сияли в морозных узорах. Это были самые лучшие узоры которые я видела.
  Потом была школа. Каждый день я приходила после школы к матери на работу и шла в кабинет художника оформителя. Там работала добрая тихая женщина по имени Светлана. Мне нравилось у неё бывать, она рассказывала и показывала многие интересные вещи по оформительской работе, даже разрешала кое-чем ей помогать. Мне нравилась Светлана и то, что она делала. В будущем я себя представляла художником оформителем. Я была в редколлегии класса, мои рисунки побеждали во всех школьных конкурсах. Я была уверена, что буду работать художником, хотела поступить учиться на живописца. Но приближалась перестройка, всё менялось, распадались семьи, моих родителей в том числе. И мне пришлось учиться нелюбимой мной профессии продавца, которой, впоследствии, так и не воспользовалась. В общем, по профессии художника учиться тогда не пришлось, получила ненужную мне профессию. И когда, после распада союза, все вообразили себя бизнесменами и срочно поехали в большие города строить капитализм, я поступила тогда не модно - обложилась книгами, впала в философию и начала искать философский камень. Потому что в семье были медики, был интерес к медицине. Позже я без троек закончила вечернюю школу , прошла конкурс и поступила в медицинское училище на фельдшерское отделение. На дворе были девяностые и образование уже тогда переставало быть бесплатным. В общем, нужны были деньги, было не до учебы. Мне удалось устроиться во дворец культуры, в художественной мастерской писать афиши для кинопроката. Вышла замуж, родила. Муж погиб от поражения молнией неожиданно и внезапно. Подробнее писать об этом не буду, есть вещи, о которых ни говорить, ни вспоминать не хочется. Чтобы пережить шок, боль от утраты, требовались усилия. То, чего мне по-настоящему не хватало - это профессия, которая не только могла бы меня материально поддержать, обеспечивать финансово, мне очень надо было занятие по душе, точнее возможность им заниматься, а именно заниматься своим любимым делом - рисовать. Но в стране, в которой всё летело в тартарары, такие специальности требовались всё меньше, а без специальности, да и вообще устроиться работать художником было почти невозможно. Писать афиши для кинопроката мне помогли представления и навыки, полученные ещё в детстве. Для рекламы каждого фильма надо было написать интересное краткое содержание и придумать яркий и выразительный шрифт. А с годами и сам кинопрокат в провинциальных городах сначала выместился видеосалонами, а потом и вовсе прикрылся. В общем, долгие годы приходилось решать вопросы не художественного, а бытового характера. Но, наверное, чтобы их решать приходилось применять настоящую творческую смекалку, особенно в те периоды, когда вдоволь поесть было настоящей удачей, ремонтно-строительно-отделочные работы делала сама, освоила с детства, чтобы одеваться - освоила и шитьё. В общем, типичная постсоветская ситуация. . А потом долгое время приходилось решать только один вопрос - выживать.
   Продолжение следует.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"