В преддверии Нового Года она думала, думала мучительно. Тоска одиночества сильно била её сердце, а её сорок шесть. А впереди была одинокая новогодняя ночь, конечно можно было поехать к подруге, как всегда было бы весело. Но потом на утро всегда ещё хуже, чем сейчас, тоска перерастает в отчаяние, и она решила не ехать. О чём она думала? Отчасти о том, почему они разошлись восемь лет назад? Из-за какого-то вздора, каких-то её требований , которые такими пустыми кажутся сегодня. Она всё больше и больше, яснее и яснее вспоминала свои "шпильки", да "уколы". И плакала от жалости к себе или от понимания какой была дурой. Попробуй разберись! Но потом как неожиданно прилетели в тебя камень сверху, приходили мысли: "а он..., а он..., так..., да так..." Они всплыли в сердце злобу, стервозность и от этого сегодня становилось ещё хуже. Этот поток ярости, буря негодования уже не тушили пожар одиночества и тоски, как раньше. Но в этот раз одновременно с этой тоскливой пустотой сердца, была в нём какая-то утешающая тишина, она её пугала и радовала. И как будто ей давали выбор, пойти этой тишине навстречу или остаться в этих горючих слезах жалости. Какой сделает она выбор когда будут бить Куранты, мы не знаем. Не знаем и о том, о чём думает он в эту ночь, тот о ком она ничего не знает уже эти восемь лет. Но он точно верно не думает о том о чём кровит её сердце, а может нет? Его тело уже два месяца лежит на просторах Донбасса, где его встретил вражеский дрон. Оно всё ещё лежит и его не забрали, да и когда заберут вряд ли она узнает об этом. Кто она ему? Последние восемь лет никто. Его заберут, но пока идёт отчаянная рубка за городок о котором до войны мало кто слышал, а тем более знал. Но всё же о чём душа его помышляет? Там в вечности, возможно уже прошедшая Суды Божии. А может это его голос тишины и покоя вдруг услышала она от престола Христова, где нашла душа его последнее пристанище? И вот сквозь тишину начали бить Куранты. Какой она сделает выбор, мы не знаем, но осталось совсем не много.