Шут остался только в коротких штанишках. Его живот и грудь были опалены раскаленным металлом. Ступни у мальчика разбиты и опухли, и подпалены. Да подросток выглядел очень жестко обработанным. Но все равно продолжал улыбаться и пропел:
- Какая боль, какая боль!
Шут королевский тоже король!
Афродита рассердилась и топнула туфелькой:
-Живот и грудь прижгли! Нужно и еще и спину разукрасить для симметрии!
Максимка взмолился:
- Ты обещала меня сегодня не пытать!
Афродита жестко заметила:
- Ты себя назвал королем, и должен за эту дерзость ответить! А вообще королева хозяйка своего слова - она его дала, она его и забирает обратно!
Мальчика-шута подхватили девушки-палачи и поволокли на дыбу. Вывернули руки, и вздернули. Максимка охнул, ощутив боль в связках. Вообще порка его не пугала. Мало ли его в каменоломнях хлестали. Вот огнем рабов жгли реже, особенно пятки, чтобы те могли резвее бегать по шахтам.
Ну, а порют... Только королева приказала:
- Проволокой раскаленной его высечь! Одной плетки очень мало!
Девушка-палач заметила:
-Вы мудры и справедливы о великая!
Афродита логично заметила:
- Мое величие в мудрости! И справедливости!
Юноша шута стали пороть. Максимка прокусил до крови губу. Но раскаленная проволока куда больнее, обычно плетки. Да и сознание отключаться никак не хотело. О Боже, как трудно было в самые первые дни и недели в каменоломне. Тогда боль была везде, к каждой жилке, в каждой мышце, в каждой кровинке. Потом он слегка втянулся, и боль притупилась.
Чаще всего рабы в каменоломнях умирали в самые первые дни и недели - особенно мальчишки. А тот, кто успевал привыкнуть - выживали. И могли проработать еще не один год.
Но в любом случае это дикая мука. Но Максимка еще в четыре года, получил нагрузку, собирая днями ягоды и грибы для хозяина. Потом работал на маленьком насосе, что требовало постоянно двигаться часами. Так что выдержал жуткую нагрузку каменоломен.