согнутые в коленях ноги закрывают от меня окно; но посветлевший потолок даже сквозь опущенные веки предательски извещает меня, что наступило утро.
сдаюсь.
не надо ничего делать.
первое, что видят открывшиеся зрачки, это радостные улыбки помидорных кустов в маленькой тепличке на балконе; конец сентября, но кусты изнемогают под тяжестью десятков крупных плодов; кусты взывают к милости, не переставая радоваться моему пробуждению, но куда я всё это дену?
нет, не надо ничего делать... не надо ничего делать!
перекушу "на скорую руку" и сбегу на дачу; там-то уж точно никаких обязательных дел нет; растоплю камин и буду сидеть, грызть яблоки, пить чай, в худшем случае выловлю из маленького пруда крупные антоновские яблоки, которые, перезрев, срываются прямо в воду и плавают там, дожидаясь моих граблей.
это, конечно, не работа, но и её можно было бы не делать, а вот распилить на куски полусырые метровые бревна, которые следовало бы давно сжечь, вряд ли решусь: есть готовые дрова.
хотя вчера упорно внушал себе, что надо убрать бревна с дороги и сжечь, тем более, что в камине лучше жечь именно полусырые дрова, чтобы горели медленно, не давая большого жара: ведь не зима ещё.
короче говоря, не знаю, как уж получится: может распилю, может не распилю; зависит от страсти к делу, страсти руководят мною.