Аннотация: Негативный опыт не менее ценен, чем положительный!
*****
КЕМ становятся Хранители после?
*****
Вначале было
просто "странно": что-то внутри зудело, ныло, терзало, вынуждая гнуться и корчиться, словно тряпичную марионетку на ниточках.
Затем пришло осознание боли: от внезапно яркого света, бешено колотящегося сердца и жуткого страха задохнуться.
Он закричал - неистово и громко, впервые в жизни.
- Тише, успокойся, - мягко произнёс Голос Существа, бережно вытирая его и осторожно расправляя дрожащие крылья за спиной. - Всё позади, всё в порядке!
Он растерянно смотрел по сторонам, позволяя Ему прикасаться к себе, расчесывать волосы, надевать светлую мантию до пят с отверстиями на спине - такую же, как у Него.
Другое Существо - в потрёпанном тёмном балахоне, с надломленными и загаженными крыльями, протянуло ему зеркало. В тот момент он осознал себя.
- Хранитель, - пояснило первое Существо. - А это - твой коллега, Искуситель.
Другое Существо кивнуло, приветствуя. Хранитель протянул руки к голове Искусителя в поиске рожек, не найдя, вопрошающе посмотрел на Первого.
- Не беспокойся, всему своё время. Искуситель просветит. Времени достаточно. А это твой подопечный, взгляни.
Хранитель огляделся. В дымчатом облаке он никого не видел, кроме Искусителя и Первого.
- Сюда смотри, - Первое Существо пододвинуло затуманенное зеркало к глазам Хранителя и вытерло стекло холстиной облака.
В густой пелене появился крошечный заморыш: сморщенный, слепой и немощный.
Хранитель ощутил, как сильно любит этого малыша, столь уязвимого перед капризами природы и непредсказуемыми ударами судьбы.
Любовь всепроникающая и безграничная охватила его сердце. Он почувствовал себя ответственным за всё, что может случиться в будущем с подопечным младенцем. И Хранитель заплакал.
В ясном глубоком взгляде Первого отразились печаль и понимание.
Он узнал, что подобные ему появляются вместе с малышом. И пока подопечный растёт в тёплом укрытии, главная обязанность Хранителя - защита этого убежища.
Изредка он задавался вопросом: что происходит с ему подобными после смерти человека? Это "после" пугало его. Он знал, что его жизнь не закончится, но боялся неизвестности. Разговор с Искусителем на эту тему напоминал "разговор слепого и глухого". Напарник говорил только о добре и зле и о том, как мораль влияет на человека.
Размеренная жизнь Хранителя пролетела мимолетно; за сорок недель он освоил свои функции и немного успокоил нервы, которые были на пределе. Он отчётливо понимал, что переживёт своего малыша и, глядя на своё дитя, он не мог сдержать слёз.
"Моя задача - максимально дарить любовь, тепло и заботу!" - так он себя утешал в минуты печали.
Однажды ему неудержимо захотелось взглянуть в зеркало. Это был его рабочий монитор для наблюдения за ребёнком. Его звало предчувствие - память о будущем. Искуситель опять отлынивал от работы или, возможно, выстраивал хитроумные комбинации. Во всяком случае, его не было видно с рассвета.
Вертлявый непоседа уже давно резво ползал на четвереньках по дому за мамой. И сейчас шустрик сидел под столом и весело балакал, играя со своими любимыми гномиками. Там же, в позе лотоса, прятался Искуситель.
Он мягко тронул малыша за плечо и показал на край скатерти, который чуть заметно покачивался, словно порхающая красивая бабочка. Мальчик дотянулся до кромки ткани, радостно агукнул и потянул на себя скатерть с включенным утюгом.
Хранитель запаниковал, дыхание перехватило.
Внезапный Голос Первого вывел Хранителя из оцепенения:
- Чего раззявил? Ну-ка, храни.
"Знать бы как", - подумал Хранитель. И протянул руку через свой монитор к шнуру утюга.
Утюг наклонился и с шумом упал на стол. Мама повернулась на звук, а малыш испуганно закричал. Казалось, у всех "сердце убежало в пятки".
- Масик! - мать схватила на руки сына. - Боже! Как ты меня напугал! А если бы на тебя упал?
Она выключила утюг и стала успокаивать перепуганное чадо.
Хранитель наконец-то вдохнул, осознав, что всё это время не дышал. Из дымчатого облака появился Искуситель, как всегда спокойный и задумчивый. Хранитель, грозно подняв кулак, накинулся на него:
- Зачем ты это сделал? А если бы он погиб?
- Не бузи, - Искуситель увернулся от удара. - Работа у меня такая. Да и вряд ли преставился бы. Ну получит синяк - станет внимательнее. Негативный опыт не менее ценен, чем положительный!
- Ну ты садюга! - Хранитель был в шоке.
- А ты думал, он всегда будет в пелёнках? Впрочем, чего ждать от тебя.
Малыш рос как в сказке - "не по дням, а по часам". У осунувшегося и уставшего Хранителя ни днём, ни ночью не было покоя. Он фатально не успевал за подопечным, его терзали мальчишеские шалости с шишками и синяками; велосипеды и мячи, рогатки и даже деревья - всё было источником неуёмного беспокойства Хранителя.
И предчувствие часто подводило его. Искуситель всегда вносил свои правки в сложные расчёты Хранителя и искусно подталкивал мальчишку на опасные поступки, которые пугали опекуна. К примеру, съесть мороженое зимой, получив ангину в "подарок", или вместо шахматной пойти в боксёрскую секцию, где впоследствии мальчик получил лёгкое сотрясение мозга.
И всё же мальчик становился умнее с каждым годом. И Хранителю приходилось всё меньше осязаемо вмешиваться. Он успешно сеял семена сомнения в зарождающиеся мысли подопечного; прорастая, они превращались в опасения за благоприятный финал. И всё обходилось само собой, без драм, стрессов и сильных эмоций.
Теперь Искуситель потерял сон. Он тщетно пытался подбить мальчика на что-то смелое и необдуманное. Но тот расчётливо "складывал два плюс два" и отвергал.
- Ну что же, - с досадой бормотал Искуситель. - Ещё не вечер. Будет и на моей улице праздник.
Хранитель лишь беззвучно сиял, ощущая своё превосходство. Его мальчик стал практичен и расчётлив. Вечерами он сидел дома, не ходил на речку рыбачить, не играл с пацанами в "казаки-разбойники", не бежал по перекрёстку на красный свет и много-много чего НЕ делал, что обычно делают в его возрасте мальчишки.
Время шло размеренными шагами - слишком медленно, так бывает только в детстве, когда очень долго ждёшь день рождения, Новый год или маму, которая не спешит забрать дитя из детского садика.
Из лопоухого мальчика незаметно вырос симпатичный брюнетистый юноша. Хранитель с удовольствием пялился в зеркало, восхищаясь своей работой.
Благоразумие, осторожность и осмотрительность - вот принцип, который паренёк мог бы гордо разместить на своём гербе, будь он знатным вельможей.
Тревожный звонок прогремел, когда в выпускной учебный год в классе подопечного появилась новая девочка. Вначале одноклассники звали её просто Новенькая. Через несколько дней - Мария. А спустя пару недель - Маша, Машенька, Маняша и бог знает как ещё.
Она была незаметной - на первый взгляд. А на второй - с изящным чувством юмора, улыбчивой и доброжелательной. Ну и на третий - милой, с очень красивой фигурой и пронзительным взглядом орехового оттенка глаз.
Хранитель сразу почуял угрозу. Это было что-то новое, глубокое, непонятное и, к его ужасу, хаотичное и импульсивное. И источником этого была Мария.
Шестнадцать лет Хранитель прививал благоразумие и осторожность своему мальчику, щедро насыщал противоядием от различных искушений, ненужных забот, которых полно в этой жизни. И теперь этот мальчик - послушный и умный - просто сходил с ума.
Казалось, вели ему Мария броситься с моста, драться гладиатором, убить дракона - и он, не раздумывая ни секунды, сделает это и даже больше.
Теперь Искуситель сиял, торжествующе, свысока смотрел на противника и посылал юноше ночью неприличные, но сладкие видения. А днём - вливал в мысли изящные струйки поэзии о любви.
Хранитель обдумывал стратегию пару месяцев, безучастно наблюдая, как с треском летит в бездну всё, что он с таким усердием трепетно пестовал. А потом, встряхнув крыльями, принялся исправлять.
Бесовской приманке и соблазну любви он противопоставил здравомыслие, подкладывая парню статьи с историями о неразделённой любви, самоубийствах. И подталкивал подопечного смотреть на то, как Маша приветливо говорила с кем-то из приятелей, зажигая в сердце юноши фитиль жуткой ревности.
С утра Хранитель обволакивал мысли паренька ужасами о скверном окончании школы, "заваленных" экзаменах в ВУЗ, дедовщине в армии и тоскливой работе грузчиком в супермаркете.
Несколько раз Хранитель втюхивал сны, в которых серо и неприглядно вырисовывалась картина грядущей жизни в тесной коммуналке с кучей непонятно от кого детей, разжиревшей Марией в замызганном халате, с долгами "выше бровей", паутиной безысходности, ростками алкоголизма и огромными "оленьими рогами". И как итог - развод и жалкое существование на трубе теплотрассы бомжом.
- Что ж ты вытворяешь, умник? - отчаянно причитал Искуситель. - Это же первая любовь! Ею нужно переболеть! А если это та самая - единственная и на всю жизнь?
Хранитель прагматично игнорировал все вопросы и раунд за раундом выигрывал бой. К концу первого полугодия юноша смотрел на Марию с безразличием и холодом, словно Кай из сказки "Снежная королева" - мальчик с осколком заколдованного зеркала в глазах и в сердце.
Парень полностью погрузился в учёбу, о влюблённости предпочитая не вспоминать, как стараются забыть о кошмарном сне.
Мария долго не могла понять, почему одноклассник, который ей очень понравился, резко изменился. Она звонила ему, пыталась узнать, что случилось, но он постоянно находил оправдания: то занят, то готовится к экзаменам. В конце концов, решила оставить его в покое.
(Спустя два десятка лет он увидел её на тротуаре и вспомнил давний сон.
Мария располнела, шла под ручку с лысеющим мужичком в очках, с тремя ребятишками. Одета семья была бедненько, хотя и опрятно. Он скривился, думая о том, как нищеброды любят плодиться, но в этот миг загорелся зелёный, и его личный шофёр поддал газу новенькому "Мерсу", оставляя позади Марию и школьные воспоминания.)
После школьной истории с Марией Искуситель сторонился напарника. Впрочем, тот тоже не горел желанием дискутировать со своим противником. Над подопечным всегда висела гроза, и на каждом шагу таилась западня. Забот у Хранителя не убавлялось.
Он на корню рубил всё ненужное, что могло сорвать планы беззаботной и долгой жизни его взрослого малыша.
Друзья - ни к чему, много хлопот, просьб. Лучше "иметь сто рублей"! К чертям друзей!
Женщины - сплошная нервотрёпка, безденежье, венерины болезни. Ко всем чертям их!
Семья - карьере кирдык, хлопоты, заботы, пеленки, бессонница, ревность, жуткая нервотрёпка, долги и хроническое безденежье. К чертовой матери всех!
Родители - больницы, больницы, больницы. Кому нужен лишний балласт? К чертовой бабушке!
Важнее всего - престижная, высокооплачиваемая работа, взаимовыгодное сотрудничество с вышестоящим.
Важнее всего - материальный достаток без лишних забот.
Важнее всего - богатырское здоровье, идиллия в душе и мыслях.
Важнее всего - быть хозяином и творцом собственной судьбы.
Важнее всего...
В зеркальном отражении на Хранителя глядел одинокий, дрожащий, сварливый хрыч.
- Ну что, Хранитель? - впервые за долгие годы заговорило с ним Существо в потрёпанном тёмном балахоне с надломленными крыльями. - Взгляни, кого ты вырастил. Всю жизнь он жил только для себя. Без любимой женщины, детей, родных и друзей. Жополиз и сквалыга, как тот "премудрый пескарь", трусливо прятавшийся от всех и всего, и ни разу не совершивший ПОСТУПКА. Взгляни на этого эгоиста. Он прожил свою жизнь, так и не став человеком. А я ведь тебе говорил: негативный опыт не менее ценен, чем положительный! Что ты видишь в его душе?
В душе старика жили паразиты: прожорливые, откормленные Страхом и Прагматичностью, Скупостью и Стяжательством, Подлостью и Малодушием.
Его душа была изъедена и гнила вместе с телом.
Хранитель отпрянул, ощущая зловоние гниющей души.
Громом среди ясного неба ворвалось осознание того, что он сделал не так, где и когда ошибся. Ведь он желал своему малышу только добра, берёг от бед, соблазнов и испытаний, а выходит - ХРАНИЛ от ЖИЗНИ !
Хранил от любви, от семьи, от друзей, обрекая на унылое одиночество в цепях роскоши и комфорта и забвение.
- Ответь мне, Друг мой, - тихо произнёс Хранитель в потрёпанном испачканном балахоне с надломленными крыльями, обращаясь к Искусителю в потрёпанном тёмном балахоне с надломленными крыльями. - КЕМ становятся Хранители после смерти своих детей?
Друг печально улыбнулся, и его ломаные крылья едва заметно встрепенулись:
- Неужели не догадался, брат? Мы становимся Искусителями!