Критцер Наоми (перевод: Самаева Маргарита)
Четыре сестры, что смотрят на море

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Морган, морской биолог, чья карьера осталась в прошлом, приезжает с семьей в тихий прибрежный городок Финстоу. Древние легенды здесь оживают, местные жители не спешат раскрывать свои секреты приезжим, а граница между научным наблюдением и магическим соучастием стирается. Чтобы обрести здесь новый дом и вновь найти себя, главной героине предстоит сделать невозможный выбор: между долгом перед мужем и зовом океана, между справедливостью и жаждой отмщения, между жизнью на суше и своей истинной сущностью. Лауреат премии "Хьюго" 2025 в номинации "короткая повесть".

 []
  
  Мы вышли из театра прямо навстречу порыву не по сезону пронизывающего ветра. Конец сентября в Бостоне обычно радует теплом, и мы все по привычке оделись по-летнему, совсем не по погоде. Одноклассницы Корделии, Гвен и Марисса, взвизгнули. "А ну бежим к машине, - скомандовала я, торопя их по направлению к парковке. - Думаю, мы успеем до дождя". Мы втиснулись в мой маленький седан, Корди села на переднее сиденье рядом со мной, и я включила печку, пока мы ждали в очереди на выезде.
  
  На прошлой неделе Корди исполнилось тринадцать, и в качестве подарка я предложила сводить её и ещё пару девочек на мюзикл "Смертельное влечение". "Я не знаю, кого пригласить, - пожаловалась Корди. - Я никого тут не знаю".
  
  "Но ты же играешь в школьной пьесе..."
  
  "Всех бесит, что мне досталась хорошая роль (Корди получила роль Дороти в "Волшебнике из страны Оз".) Наверное, мне не стоило пробоваться".
  
  "А что насчёт девочек, с которыми ты обедаешь?"
  
  "Наверняка им бы хотелось увидеть "Смертельное влечение", но не в моей компании".
  Все же после некоторых уговоров она согласилась спросить, и две одноклассницы, с которыми она обедала, с радостью приняли приглашение пойти на представление вместе с ней. Корди знала их и по спектаклю: Гвен играла Страшилу, а Марисса - Трусливого Льва. В машине они устроили небольшой концерт на три голоса, который дал понять, что все девочки поют хорошо, а роль Дороти, скорей всего, досталась Корди из-за того, что она легко брала высокие ноты.
  
  "Вы ещё будете здесь в феврале?" - спросила Гвен, пока мы медленно ползали по съезду.
  
  "Да, - ответила Корди. - Мы здесь до июля". Стюарт взял академический отпуск в Университете Миннесоты и работал в Гарварде над проектом по изучению экологии эстуариев и изменению климата.
  
  "Постой, выходит, ты не пойдешь с нами в старшую школу?" - удивилась Марисса. "Ты что, не слушала? - воскликнула Гвен - Она здесь всего на год".
  
  "Да уж, отстой. Дилан говорит, что в старшей школе акустика в актовом зале гораздо лучше, и хореограф у них очень крутой".
  
  "Проблема не в хореографе, проблема в том, что в нашей школе никто не умеет танцевать", - фыркнула Гвен.
  
  "Мне кажется, все очень даже хороши", - сказала Корди, заслужив одобрение обеих девочек.
  
  "Но в старшей школе все же лучше. Сейчас они там репетируют "Бригадун". Тебе стоит на него сходить. Дилан играет Фиону".
  
  "Сводить тебя на "Бригадун" я уж точно смогу", - вставила я.
  
  "Бригадун" - жуткий! - объявила Гвен. - Ужасно жуткий. Вот увидишь".
  
  "Многие мюзиклы жуткие, - парировала Марисса. - Вот хотя бы, тот, что мы только что посмотрели - про серийных убийц. И не заставляйте меня начинать про тот, в котором мы играем". Спор о том, была ли Глинда злой - и насколько - перерос в совместное исполнение песен из "Злой", которое продолжалось почти до самого выезда из города.
  
  * * *
  
  Мы снимали дом в Финстоу, крошечном городке на побережье Массачусетса с видом на залив Кейп-Код. Из окон я океан не видела, но временами ощущала его запах. Технически то, что люди считают запахом океана, - это диметилсульфид - газ, который выделяется при распаде бактерий, именно поэтому, вы можете уловить его и вдали от берега, если на дворе лето, или вода в водоеме тёплая. В это время года я могла ощущать его только при попутном ветре.
  
  Дорога от Бостона в Финстоу была долгой, и Стюарт жаловался на это почти каждый день. Когда он получил оффер на должность исследователя, искать жилье нам пришлось очень быстро.
  Стюарт преподавал в летнем институте в Сиэтле и попросил меня слетать в Бостон, чтобы найти нам дом. Он понятия не имеет, сколько стоит аренда - и не потому, что я ему не говорила, а потому, что он не слушает - и на выделенный им бюджет ни в Бостоне, ни в Кембридже, ни в ближайших пригородах нам ничего не светило. И я имею в виду не "ничего достаточно просторного для нашей семьи", а буквально "ничего с четырьмя стенами и крышей".
  
  Когда я позвонила, чтобы рассказать ему об этом, он предложил нам с Корди остаться в Миннеаполисе, а сам он снимет комнату.
  
  "Я не собираюсь весь год торчать в Миннеаполисе, пока ты будешь жить у океана", - воскликнула я, стараясь голосом не выдать охватившую меня обиду. Мы со Стюартом познакомились в аспирантуре, где изучали экологию и науки об окружающей среде. Стюарт занимался водоразделами и водно-болотными угодьями. Моей же специализацией была - много-много лет назад - морская и эстуарная экология. Когда мы поженились, мы планировали искать работу вместе, и сразу же после защиты докторской степени я получила исследовательскую стипендию. Стюарт уезжал на постдокторантуру в Индиану, и я переехала с ним, планируя в те два года, которые мы там проведем, сосредоточиться на анализе данных и написании статей. Но все свои наработки я потеряла из-за поломки компьютера, а пока приходила в себя после этого, забеременела. Когда Стюарт нашел место с перспективой получения постоянной профессорской позиции в Миннесоте, мне показалось, что бороться за то, чтобы оставаться на побережье, уже не имеет смысла.
  
  Прошло десять лет с тех пор, как я жила где-либо рядом с соленой водой. Целых десять лет. Я решила, если придется, мы можем потратить часть наших сбережений, и отправилась вдоль побережья в поисках жилья, которое, возможно, не выставляли онлайн, в надежде найти что-нибудь подешевле. Я уже почти готова была сдаться, когда наткнулась на Финстоу. Сам городок был совсем крохотным, но в нем имелся свой "паки" - небольшой винный магазинчик, и симпатичное кафе, где продавали мороженое и кофе. У стойки с мороженым я поинтересовалась, не сдается ли что-нибудь поблизости, и девушка-продавец записала мне адрес и номер телефона. Дом идеально подходил нам по размеру и стоил на удивление дёшево. Я быстро прикинула, сколько займет дорога до Кембриджа (правда, упустила из виду, что зашла в Google Maps в воскресенье днём) и подписала договор.
  
  Когда мы свернули на шоссе No3, начался настоящий ливень. "Это норд-истер?" - спросила Корди.
  
  "Не, - покачала головой Марисса, с усталым видом глядя на барабанивший по нашему лобовому стеклу дождь. - Во-первых, в этом сезоне он приходит позже. А во-вторых, мы пока ещё можем различать другие машины".
  
  "Ты уже ходила посмотреть на Четырёх сестёр?" - спросила Гвен у Корди.
  
  "На кого?"
  
  "На холме над городом есть четыре больших камня. Их называют сёстрами. Говорят, это и есть те самые четыре сестры, которые основали Финстоу".
  
  "Его основали сёстры?" - удивилась Корди.
  
  "Ну, в легенде говорится, что они были сёстрами, - вмешалась Марисса. - В XVIII веке сюда приехали пять женщин со своими мужьями. Потом все их мужья умерли. Одна из них вернулась в Шотландию, а остальные четыре остались, так и появился этот город".
  
  "Так эти камни - статуи?"
  
  "Нет, понимаешь, согласно легенде..." - порыв ветра качнул машину, и Гвен на секунду замялась.
  
  "По легенде, они не умерли, а превратились в камни".
  
  "Они что были троллихами? В скандинавском фольклоре говорится, что тролли превращаются в камни под лучами солнца".
  
  "Нет, они не были троллями... но и людьми тоже".
  
  Марисса тихо пробормотала: "Не знаю, стоит ли рассказывать эту часть".
  
  Несколько долгих минут в машине стояла тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по крыше. А потом Гвен предложила: "Знаете что, давайте споём все песни из "Гамильтона"", и на этом с историей Финстоу было покончено.
  
  Я развезла Гвен и Мариссу по домам. Дождь уже слегка утих. "Пока, большое спасибо, увидимся в понедельник!" - прокричала каждая, выпрыгивая из машины и взбегая по ступенькам на крыльцо. В окнах еще горел свет, родители их ждали. Я мельком увидела маму Мариссы, когда та открывала дверь, чтобы впустить дочь, а затем выглянула на улицу, в дождь, и помахала нашей машине.
  
  "Кажется, они славные девочки", - сказала я, когда мы с Корди снова остались в машине одни.
  
  "Ага", - согласилась она.
  
  Когда мы подъехали к себе, в доме было темно; Стюарт уже лёг спать. Я тихонько открыла входную дверь, стараясь его не разбудить.
  
  "Может, сходим завтра к Четырём сёстрам? - спросила Корди. - Говорят, дождь должен бы прекратиться".
  
  "Если ты не ошибаешься насчет погоды", - ответила я. Корди пошла чистить зубы, а я устроила себе небольшой перекус. Когда я поднялась в спальню, Стюарт похрапывал. Я долго лежала без сна, слушая, как по крыше стучит дождь.
  
  * * *
  
  Насчёт погоды Корди оказалась права: следующее утро было солнечным и свежим. Пока мы с Корди надевали куртки, из своего кабинета - комнаты на первом этаже рядом с гостиной, которую он объявил своим рабочим местом, вышел Стюарт. "Вы куда-то собрались? - спросил он. - У нас заканчивается молоко. И еще, ты не могла бы взять мою машину вместо своей и заправиться?"
  
  "Конечно", - согласилась я.
  
  "Спасибо", - сказал он и вернулся в свой кабинет.
  
  Я отрегулировала водительское сиденье, а Корди переложила ворох бумаг Стюарта назад, чтобы сесть спереди, и мы тронулись в путь. Дороги, ведущей прямо к смотровой площадке, похоже, не было, но я увидела указатель с надписью "Четыре сестры", а рядом с ним было место, чтобы съехать и припарковаться. За указателем мы нашли гравийную дорожку, ведущую через реденький лесок в гору, несколько минут ходьбы, и мы вышли на площадку, с которой открывался потрясающий вид на океан. А еще там было четыре стоячих камня.
  
  В Массачусетсе их встретишь не часто, но в Европе подобные группы камней - явление привычное. Строго говоря, такой стоячий камень называется менгир - от бретонского "длинный камень". В Штатах они обычно не выглядят особенно древними. А эти выглядели. По крайней мере, казалось, что они стоят тут аж с XVIII века. Они были испещрены следами эрозии, а с теневой стороны густо заросли мхом. Камни стояли изогнутой линией. Четыре женщины, смотрящие на серые волны Атлантики: да, я могла это представить.
  
  "Это что, пляж?" - спросила Корди, указывая на видневшийся далеко внизу берег.
  
  "Скорее всего, частный", - предположила я. В Миннеаполисе вся береговая линия была общественной территорией - одна из тех вещей, которые мне искренне нравились в этом городе. Все эти шикарные дома на берегу озера выходили на тротуар, дорогу, велосипедную дорожку или парк, и только потом - на воду. В Массачусетсе огромные участки на берегу принадлежали богачам, хотя большинство городов и выделили общедоступные пляжи для местных.
  
  "Нет, - возразила Корди. - Гвен говорит, что в Финстоу вся береговая линия принадлежит городу".
  
  Я не была уверена, что верю этому, но прищурилась, вглядываясь в побережье и не увидела ни одного коттеджа. Зато увидела кое-что другое. "Смотри, - воскликнула я. - Тюлени".
  
  "Тюлени? В дикой природе?"
  
  "Внизу явно не зоопарк".
  
  "Мы обязательно должны на них посмотреть!"
  
  "Но ты должна пообещать, что не упадёшь "случайно" в воду, - сказала я. - Купаться уже слишком холодно".
  
  "Я уже много лет не падала в воду нарочно", - пробормотала Корди.
  
  "Ладно, - сказала я. - Дай-ка посмотрю по карте: есть ли отсюда тропинка или нам придется вернуться к машине".
  
  Я склонилась к телефону в ожидании, пока загрузится карта, когда на площадку поднялась женщина, выгуливающая крошечного серого пуделя. "Вы мама Мариссы?" - спросила Корди.
  
  "Да. Ты, должно быть, узнала меня по собачке".
  
  Корди присела, чтобы погладить пуделька, который пытался подпрыгнуть, чтобы лизнуть её лицо, но безуспешно, такой он был маленький. "На заставке телефона Мариссы - фотка Урчина".
  "Привет, - сказала я. - Я Морган, мама Корделии. Кажется, мы говорили по телефону".
  
  "Я Розмари, - представилась она. - Марисса упомянула, что вы говорили о наших стоячих камнях, вот я и подумала, может, поднимусь, посмотрю, не столкнусь ли с вами. Прекрасный день для прогулки".
  
  Корди подняла на неё взгляд, её лицо было открытым и весёлым. Розмари же смотрела на нас с той же напряженной сдержанностью, которую я чувствовала и по телефону. И она, и мама Гвен выказывали по отношению ко мне как к приезжей такую неприкрытую настороженность, что это, честно говоря, казалась немного перебором. Я ответила ей самой невинной и безмятежной улыбкой.
  
  "А отсюда есть тропинка к пляжу? - спросила её Корди. - Там внизу - тюлени!"
  
  "Мы не подойдем ближе пятидесяти ярдов, - добавила я. - Я какое-то время изучала ластоногих. Я в курсе, что их нельзя тревожить".
  
  "Я могу провести вас вниз", - предложила Розмари.
  
  Мы вернулись обратно к дороге, а потом Розмари повела нас по гораздо более крутой тропе, которая упиралась в неровные каменные ступени, врытые в склон. Она взяла пуделька на руки и зажала его под мышкой. "Смотрите под ноги, - предупредила она. - Почти каждый год на Городском собрании обсуждают, стоит ли их переделать или хотя бы поставить перила. Проблема в том, что в нынешнем виде они выглядят очень живописно, и многим это важнее безопасности".
  
  Лестница и впрямь была живописной. Она казалась почти такой же древней, как и стоячие камни. Внизу, на пляже, мы смогли лучше рассмотреть тюленей - больших, упитанных, серых с темными пятнами. "Ох, - выдохнула я. - Это же серые тюлени. С холма я не могла разобрать, серые они или обыкновенные". Обыкновенные тюлени гораздо более распространены; а вот популяция серых была почти полностью истреблена веками охоты и лишь немного восстановилась после принятия Закона о защите морских млекопитающих. Но они по-прежнему встречаются гораздо реже, чем их более мелкие обыкновенные собратья.
  
  "Многие не видят разницы, - заметила Розмари, снова опуская Урчина на землю, чтобы он мог обнюхать ракушки и водоросли, оставленные приливом.
  
  "Мне стоит вернуться сюда с биноклем, - сказала я. - Я обожаю наблюдать за тюленями".
  
  "Вы сказали, что занимались исследованиями?"
  
  "Да-да, у меня докторская степень по морской экологии, и тюлени были, скажем так, моей основной темой".
  
  "Серые или обыкновенные?"
  
  "Для своей диссертации я выбрала обыкновенных, потому что их гораздо проще найти. Я изучала, как изменение климата влияет на их рацион. А в пост-докторской работе сосредоточилась на серых тюленях и способах их коммуникации".
  
  "Думаю, это было сложно, - предположила Розмари. - Если только не брать под воду диктофон".
  
  "Так и есть, - отозвалась я. - В смысле, изучать было сложно, но я погружалась в эстуарии с гидрофоном".
  
  "И что же вы обнаружили?"
  
  Я горько рассмеялась. Говорить об этом было все еще больно. "Я так и не смогла проанализировать свои данные. Если коротко, мой ноут стал жертвой чудовищного инцидента, и я все потеряла".
  
  Розмари выглядела ошеломлённой. "Да уж, должно быть, это было ужасно".
  
  "Именно так".
  
  С минуту мы молча наблюдали за тюленями. Корди искала вдоль берега ракушки.
  
  "Это правда, что вся береговая линия принадлежит Финстоу?" - поинтересовалась я.
  
  "Да, - ответила Розмари. - Финстоу владеет большей частью земли, даже той, на которой стоят дома. Включая, кстати, и тот, в котором вы сейчас живете".
  
  "То есть у людей тут нет собственных домов?"
  
  "Ну, у некоторых есть, но многие из нас заключили очень долгосрочные договоры аренды".
  
  Мой договор аренды выглядел совершенно обычным, если не считать соблазнительно низкую плату.
  
  "Вы не думали начать свои исследования заново? - спросила Розмари. - Или даже представить подобное было слишком больно?"
  
  Я вздохнула. "Ученым трудно найти работу. У моего мужа Стюарта тоже докторская степень, и он устроился в Миннесоте. До ближайших тюленей, которые бы жили не в зоопарке, оттуда тысяча миль. И у него там постоянная должность. Здесь мы только потому, что он в академическом отпуске".
  
  "Но у вас же есть год! И вы снова у океана!"
  
  "Это точно".
  
  "А смогли бы вы заново повторить свои исследования? Я, честно говоря, не очень знаю, как у вас, у ученых, всё устроено".
  
  "Ну... - я прищурилась, глядя на тюленей, и задумалась. - Мне требовалось оборудование. Что-то вроде группы помощников. У меня был грант... очень трудно вернуться на академические рельсы, после того как с них сошёл. Даже если сошел неспециально".
  
  "Понимаю".
  
  "Хотя, знаете, на прошлой неделе я была в букинистическом магазине и увидела там книгу под названием "Путь тюленя". Конечно же, я её купила, но оказалось, что это книга о военных, ну вы понимаете? О "Морских котиках" - SEALs заглавными буквами, а не о животных. С главами типа "Сделай свою миссию пуленепробиваемой". Я была очень. разочарована. По-моему, миру гораздо сильнее пригодилась бы книга "Путь тюленя", о том как здорово валяться на солнечном пляже с друзьями".
  
  Я впервые увидела по-настоящему искреннюю улыбку Розмари. "Такую книгу я бы купила".
  
  "Ок, но вы бы её действительно прочитали или купили бы только, чтобы красиво выставить на столике и впечатлить друзей, потому что если читать ее вы не собираетесь, мои научные стандарты можно будет существенно снизить".
  
  Это вызвало у нее смех. "Корделия могла бы приехать к нам в гости с ночёвкой на следующих выходных, - предложила она. - Марисса была в восторге от шоу".
  
  * * *
  
  На следующей неделе, когда Стюарт уехал в Гарвард, а Корди была в школе, я откопала в папке с документами свой экземпляр договора аренды. Дом принадлежал не частному лицу, а юридическому, как мне показалось, чему-то вроде корпорации; в договоре аренды она называлась ООО "Коммонс Холдингс" с адресом для корреспонденции: Уотервью-стрит, 114. Я бывала на Уотервью-стрит: там как раз жила Гвен. Я заметила, что и оттуда по факту не было вида на воду, по крайней мере, с той стороны, с которой я проезжала, хотя - как и у меня дома - я ощутила там лёгкий запах сернистого газа. Я проверила свою переписку с другими мамами, планировавшими поход в театр. Да, "Уотервью-стрит, 114" - тот самый дом, где живет семья Гвен.
  
  Я снова просмотрела договор и заметила ещё одну деталь: это было самое простое соглашение об аренде, которое я подписывала с тех пор, как мы в колледже составили договор субаренды только потому, что родители твердили, что нужно "зафиксировать всё на бумаге". Обычно договоры о сдаче жилья пестрят правилами и оговорками - как уведомить об окончании срока, сколько вы должны будете заплатить, если что-то повредите, разрешено ли заводить домашних животных. Здесь же просто указывался срок - с сентября по июнь, ежемесячная плата и то, что коммунальные услуги мы оплачиваем отдельно. Информация о свинцовой краске и опись имущества были прикреплены скрепкой в конце.
  
  Ну что ж, название "Коммонс Холдингс" казалось вполне подходящим для управляющей компании, в чьей собственности находилась почти вся недвижимость городка. Видимо, один из родителей Гвен был там бухгалтером, юристом или кем-то в этом роде. Я положила договор обратно в папку и убрала.
  
  Выдался ещё один погожий денек, так что я захватила свой карманный бинокль и отправилась исследовать береговую линию дальше.
  
   Прилив отступал, оставляя на песке водоросли и случайный мусор. Я достала из кармана мусорный пакет и взялась собирать отходы - пластик очень вреден для тюленей. Крошечные крабики разбегались от меня в разные стороны. Чуть поодаль отступающая вода обнажила гряду валунов, и тюлени подплывали, чтобы выползти на сушу. Я запихнула последнюю пластиковую бутылку в свой мешок и подняла бинокль, чтобы лучше их рассмотреть.
  
  Это снова были серые тюлени. Во времена моих исследований в Мэне я наблюдала за колонией примерно из пятидесяти особей и около двадцати из них научилась узнавать "в лицо". Каждому я дала имя, ну и, разумеется, порядковый номер. Если бы мне удалось опубликовать результаты своего исследования, я бы называла их там по номерам - с 1 по 25, не "Эверетт" и "Саманта". Впрочем, ведь Джейн Гудолл* давала имена шимпанзе, которых изучала, так что, возможно, и мне бы это сошло с рук.
  
  Вглядываясь в бинокль, я поняла, что некоторые тюлени кажутся мне знакомыми. На меня накатила волна радостного возбуждения, когда я узнала одного из них. Это был Кэлвин. Теперь он был гораздо старше и уже не так рьяно стремился досадить окружающим его сородичам, но пятна на шкуре остались точь-в-точь такими, как в моих воспоминаниях, хотя он и стал намного крупнее. Элизабет тоже была здесь - всё того же яркого кремового цвета с густыми чёрными крапинами, настоящий морской далматинец.
  
  Я заметила и кое-что ещё: их лежбище представляло собой что-то вроде буны. Ряд валунов, уложенных перпендикулярно пляжу. Обычно цель подобных сооружений - защитить пляж от размывания, но, судя по геометрии, которую я наблюдала, этот был либо крайне неумело сооружен, либо его истинное предназначение было не в защите от эрозии, а в том, чтобы создать тюленям удобное место для отдыха.
  
  В животе у меня предательски заурчало. "Надо было взять с собой обед", - подумала я, вспомнив годы, проведенные с наспех приготовленными ланч-боксами на том пляже в Мэне. Что ж, завтра захвачу с собой ланч.
  
  * Дама Валери Джейн Моррис Гудолл (1934-2025) - британский приматолог, этолог и антрополог. Широко известна благодаря своему более чем 45-летнему изучению социальной жизни и интеллекта шимпанзе в Национальном парке Гомбе-Стрим в Танзании.
  
  * * *
  
  К приходу Стюарта ужин был уже готов. Репетиция Корди сегодня заканчивалась поздно. "Ни за что не догадаешься, кого я сегодня видела", - провозгласила я, когда он закинув в кабинет портфель, уселся за стол.
  
  "Ладно, - отозвался он, накладывая себе кусок лазаньи. - Не буду гадать. Кого же ты видела?"
  
  "Элизабет и Кэлвина", - выпалила я.
  
  Он уставился на меня в полном недоумении. "Это кто? Друзья Корделии?"
  
  "Нет, - ответила я. - Это тюлени. Серые тюлени, которых я знала еще по своим исследованиям в Харпсвелле".
  
  Брови Стюарта поползли вверх, и он с минуту молчал. "Вау, - наконец выдавил он. - А не слишком ли это далеко?"
  
  "Серые тюлени плавают повсюду, - объяснила я. - И по их меркам это совсем не такое большое расстояние. И я точно видела еще несколько тех самых тюленей. Завтра я вернусь, чтобы посмотреть, не узнаю ли кого-нибудь еще".
  
  "Ну ладно, - сказал он. - Надеюсь, у тебя найдётся время помочь мне с черновиком в перерывах между визитами к твоим "старым друзьям".
  
  "Да-да, конечно", - заверила я.
  
  "Просто я понимаю, ты всё ещё думаешь о том исследовании, но тебе нужно нечто гораздо большее, чем просто пляж с колонией тюленей. У тебя был грант, оборудование, целая команда поддержки".
  
  "Я в курсе". У меня напрочь пропал аппетит, и я потянулась за стаканом с водой, чтобы запить горечь его слов. "Я подумывала о том, чтобы написать книгу о тюленях для широкой аудитории. Людям нравятся тюлени. Возможно, они купили бы такую книгу".
  
  "А ты не думала о работе на неполный день? В школьной рассылке писали, что у них есть вакансии. У тебя всё равно останется уйма свободного времени".
  
  Я никогда не работала по-настоящему продуктивно, если мое время постоянно дробилось на части. Как, впрочем и Стюарт. Поэтому он и устроил себе кабинет - чтобы закрыть дверь и оградить себя от всех. Я разглядывала свою лазанью и думала о том, что Стюарт воспринимает время как должное. Хотя, нет, не совсем так, ведь на дорогу до работы он жалуется исправно. "Если бы я устроилась на полставки, - наконец выдавила я, - ты бы удивился, как много времени у меня стало бы уходить на правку твоих работ".
  
  На следующее утро я собрала ланчи на всех троих, отвезла Корди в школу и поехала на пляж, прихватив с собой и бинокль, и полностью заряженный ноутбук с черновиком Стюарта. Я уселась на большой плоский камень, который приметила вчера, надела шляпу, чтобы защитить глаза от солнца, и принялась переводить анализ данных Стюарта по микробиологии осоковых лугов в предложения и абзацы, которые хоть кто-то - помимо него - согласился бы прочесть. Время от времени я поглядывала на тюленей. Элизабет снова была тут, и, хотя её было плохо видно за спиной другого тюленя, я была почти уверена, что и Матильда тоже. Матильда была одной из моих любимиц, во-многом благодаря своей общительности. Она была одной из тех, чьи "разговоры" на суше и в воде мне удалось связать воедино в своих записях.
  
  К несчастью, около полудня налетели тучи, и начал собираться дождь, поэтому я вернулась к машине, чтобы продолжить работу там. Я не боялась промокнуть, но ноутбукам дождь на пользу не идет.
  
  По сути, именно вода стала причиной катастрофы, погубившей мои данные: я случайно забыла ноут на улице, и хлынул ливень. Конечно, я его высушила, но повреждения оказались роковыми. По идее, должны были существовать еще копии. В лаборатории, с которой я сотрудничала, был человек, в чьи обязанности входило регулярно делать резервные копии всех данных, но сервер для бэкапов вышел из строя, новый ещё не установили, а тот самый сотрудник не только затянул с оформлением документов на новый сервер, но и, как выяснилось, саботировал куда более хлопотную процедуру резервного копирования.
  
  Тем не менее даже после всего этого я должна была остаться при своих, так как не доверяла бэкапам лаборатории и копировала все свои данные на флэшку. А потом я не смогла её найти. Она была в форме маленького белого тюленя, очень примечательная, но когда я начала лихорадочно ее искать, мы уже собирали вещи для переезда в Индиану. Стюарт заверил меня, что она, должно быть, уже в одной из коробок и найдётся, когда мы распакуем вещи. Я цеплялась за эту надежду всю долгую дорогу из Мэна до Индианы, но когда мы распаковались в Блумингтоне, она так и не нашлась. Я продолжала искать. Искала годами. Иногда я ищу ее до сих пор.
  
  Спустя два года после переезда в Индиану мы оказались ещё дальше от моря. Стюарту не нужно было и говорить, что, потеряв свои исследования, я решила дилемму, чьей карьере отдать приоритет. В академической среде ее зовут "проблемой двух тел" - это когда у обоих супругов есть докторские степени, и им нужно найти место, где они оба смогут работать вместе, а иначе кому-то придется мотаться на работу, возможно, даже летать через всю страну по выходным. Нам больше не нужно было искать место, где могла бы работать и я - достаточно было найти вакансию для Стюарта, а я просто поеду с ним и как-нибудь устроюсь. Может, буду преподавать в местном университете в качестве приглашенного профессора. Помогать. "Редактировать".
  
  Через час дождь прекратился, и небо прояснилось. Камень был влажным, но мои джинсы отлично сохли, поэтому я снова устроилась на своём месте. Элизабет пропала - вероятно, ушла в воду, но на буне определенно была Матильда. Я наблюдала за ней минут десять, и моё сердце наполнялось теплом. С такого расстояния я не могла услышать её голос, но был уверена, что узнаю его, если подберусь чуть ближе. А нет ли где-нибудь в Финстоу проката лодок? Я могла бы взять каяк. Потеря исследований стала для меня тяжелейшим ударом, но мысль о том, что я больше никогда не услышу голоса некоторых из этих тюленей, была словно вонзенный в сердце нож.
  
  С холма донесся пронзительный лай и, подняв глаза, я увидела Розмари с Урчином на поводке и какую-то женщину рядом с ней. "Морган, - окликнула меня Розмари, махая рукой. - Так и думала, что мы можем на вас наткнуться. Наблюдаете за тюленями?"
  
  "Не совсем - отозвалась я. - Правлю статью мужа об осоковых болотах". Я захлопнула ноутбук и встала, разминая спину. Урчин, высунув язык, подпрыгивал и тыкался мне в лодыжку, намекая, чтобы его погладили.
  
  Второй женщиной была Дорис, мать Гвен. Вместо поводка она держала стаканчик с кофе, который пристроила на камень, чтобы поздороваться со мной за руку. "Добро пожаловать в Финстоу, - сказала она. - Гвен только и говорит, что о Корди. Это сокращенно от Корделии?"
  
  "Да", - кивнула я.
  
  "Мы чуть не назвали так Гвен! - воскликнула Дорис. - Рада, что вы к нам присоединились. Обустраиваетесь?"
  
  Я указала на камень. "Мне очень нравится моё новое рабочее место, - шутливо проговорила я. - Моя благодарность Финстоу за то, что он мне его предоставил, безмерна".
  
  Дорис ухмыльнулась. "Это совершенно особенный городок, - сказала она. - Отчасти благодаря планировке, отчасти благодаря везению".
  
  "Его действительно основали четыре сестры-вдовы? - спросила я. - Или это просто миф, возникший из-за стоячих камней?"
  
  "Финстоу и вправду основали четыре вдовы, - подтвердила Дорис. - Хотя, наверное, они были кузинами или кем-то вроде того, не родными сестрами".
  
  "В свое время большую часть городка скупил и присвоил себе один-единственный человек, - вставила Розмари. - Но когда он умер, по завещанию вся его собственность отошла Финстоу".
  "И когда это случилось?" - поинтересовалась я.
  
  "В начале двадцатого века, - ответила Розмари. - Он был в общем-то классическим бароном-разбойником*, если не считать той части, где "оставил всё своё состояние городу".
  
  "Да уж, мне казалось, пожертвовать на библиотеку-другую бароны-разбойники еще могли, но основное их состояние обычно переходило детям", - заметила я.
  
  "У него их не было, - объяснила Розмари. - Жена была, но она всю жизнь прожила здесь. Вышла за него всего за полгода до его смерти".
  
  "Божечки, - выдохнула я, вовремя сообразив, что шутка про своевременное применение яда будет тут вряд ли уместна. - Чем больше я узнаю об этом городке, тем больше он мне нравится".
  
  Розмари кивнула в сторону буны. "Вы наблюдали за тюленями?"
  
  "Да, - отозвалась я и вовремя остановилась, чтобы не выдать, что узнала некоторых из них. - Я вновь думала о своих исследованиях. У меня нет снаряжения, но... нет ли где-нибудь поблизости проката каяков?"
  
  "Не то чтобы, - ответила Розмари. - Но у меня есть три каяка. Могу вам один одолжить".
  
  Я внимательно на нее посмотрела, слегка озадаченная таким предложением. Она серьёзно? Или просто проявила вежливость? "Я подумаю, - сказала я. - Мне бы очень хотелось снова услышать голоса тюленей - звучит немного безумно, да?"
  
  "Ни капельки. Как называется статья, над которой вы работаете?"
  
  "Микробиологические изменения на осоковых лугах Южной Миннесоты: влияние регулирования стока". Это статья моего мужа, я её просто редактирую". Я снова открыла ноутбук, и Розмари заглянула мне через плечо. Я переключила окно, чтобы она увидела версию Стюарта, полную сырых данных и пометок вроде "здесь нужно объяснение", которые я должна была заменять аргументированным научным текстом.
  
  Розмари рассмеялась. "Ух ты! Я не понимаю ни одну из версий, но в вашей хотя бы есть связные предложения, так что вы молодец. А ваше имя в этих статьях указывают?"
  
  "Нет, - ответила я. - Но Стюарт упоминает меня во всех благодарностях".
  
  "Вам стоит написать эту книгу о тюленях. Со своим именем на обложке".
  
  Мы ещё немного поболтали о школьной пьесе и благотворительном мероприятии родительской ассоциации, о котором писали в рассылке, - а потом Дорис заметила: "Наверное, вам нужно вернуться к работе".
  
  Я посмотрела на часы. Было куда позже, чем я предполагала. Я начала как можно быстрее собирать вещи. "Мне нужно домой. Стюарт будет... В смысле, мне наверное, стоит пойти домой и сосредоточиться на этом как следует".
  
  Розмари протянула мне шляпу, которую я чуть не забыла на камне. "До скорого, - сказала она. - Мы часто спускаемся сюда во время прогулок".
  
  * Барон-разбойник - собирательное название предпринимателей в США периода 1870-1890-х годов, отсылающее к социальному явлению средних веков, когда беспринципные феодальные землевладельцы, пользуясь своим статусом, без разрешения вышестоящих властей взимали не соответствующие норме высокие налоги и пошлины, а порой прибегали и к настоящему бандитизму.
  
  * * *
  
  В академических кругах мы не называем это "указанием автора". Мы называем это "соавторством". Еще во время учебы в аспирантуре мы со Стюартом вычитывали работы друг для друга. За те два года в Индиане, желая побыстрее опубликовать кучу статей в надежде, что высокая продуктивность поможет ему получить постоянную должность, он стал все чаще пренебрегать качеством текста, поручая мне дописывать за него всё больше и больше - бессвязные абзацы с невнятными рассуждениями о методах я превращала в профессионально звучащие объяснения, пока он приступал к работе уже над следующей статьей. "Мы - хорошая команда", - говорил он.
  
  Сейчас, передавая мне статью на "редактуру", он называл её "черновиком", но на деле это было не так. Это были данные и план. Я с горечью размышляла об этом, пока шинковала лук, ставила воду на плиту, встречала Корди, когда её высадил школьный автобус, обжаривала лук. Стюарт должен был быть дома около семи. Я пыталась придумать, как лучше поднять эту тему, но мысли снова и снова возвращались к моим собственным утраченным данным. Может, где-то существует альтернативная вселенная, в которой бы я первой нашла работу, а Стюарт пошёл на жертвы ради моей карьеры, а не наоборот. И я знала, что та вселенная не была бы похожа на эту.
  
  Отличалась она хотя бы потому, что везде, где есть береговая линия, есть и водно-болотные угодья, а вот обратное - неверно. Но и помимо этого факта - та вселенная попросту не была бы похожа на эту.
  
  Стюарт вернулся домой в восемь. Я накормила Корди ужином в семь, но сама есть не стала, решила подождать его. Стюарт схватил тарелку, резко бросил мне, что именно поэтому и не хотел жить так далеко от города, и удалился к себе в кабинет, чтобы поесть за работой. Я села за стол и принялась ковыряться в еде, вслушиваясь в тиканье кухонных часов и тихое шуршание снова начавшегося дождя. Я достала один из тех жёлтых блокнотов в линейку, которые мне нравилось использовать для собственных заметок, и начала набрасывать план научно-популярной книги о тюленях.
  
  * * *
  
  На выходных я наконец подняла тему соавторства. Корди ушла с ночевкой к Мариссе и Гвен, так что мы остались дома одни. К тому же, я уже закончила работу над "Микробиологическими изменениями в осоковых лугах Южной Миннесоты...", а он попросил меня заполнить для него еще и заявку на грант, срок подачи которой истекал в понедельник. Он работал у себя в кабинете, я сидела на кухне с этой заявкой; Корделия должна была вернуться домой через час. Я наконец встала и подошла к двери его кабинета.
  
  "Стюарт, - начала я. - Думаю, тебе стоит указывать меня в качестве соавтора в статьях, которые ты поручаешь мне редактировать".
  
  "Ты всегда упомянута в благодарностях, - буркнул он, не отрывая глаз от экрана ноутбука. - Я посвятил тебе свою книгу".
  
  Это была правда. Я всегда была в благодарностях. "Моя вечная благодарность моей жене Морган за неоценимую помощь в редактировании", - так он обычно формулировал.
  
  "То, чем я занимаюсь, не литературная правка, - возразила я. - В той работе, которую ты дал мне "редактировать" на этой неделе, большую часть текста написала я. Если ты собираешься и дальше поручать мне подобное, ты должен указывать меня в авторах. И не в последнюю очередь".
  
  Стюарт наконец поднял на меня глаза, затем откатил свое кресло от стола и скрестил руки на груди. Его лоб побагровел. "Морган, зачем ты это делаешь? Почему именно сейчас? Ты же знаешь, у меня дедлайн".
  
  "Ты имеешь в виду заявку на грант, которую ты попросил меня написать?"
  
  "Попросил отредактировать. Именно это я и прошу тебя делать. Редактировать. Я не прошу тебя писать черновики. И уж тем более - анализировать данные. Основную часть работы делаю я, а тебе отдаю на финальную полировку".
  
  "Ты даёшь мне текст, в котором нет ни одного связного предложения".
  
  "Ты чувствуешь себя недооценённой? В этом всё дело? Слушай, я бы очень хотел, чтобы мы могли проводить больше времени вдвоем, но этот дом, который, замечу, выбрала ты, заставляет меня тратить по два с половиной часа на дорогу каждый день. И это ещё одна причина, по которой мне нужно, чтобы ты помогала мне с редактурой и при этом меня не донимала".
  
  "А еще ты ожидаешь от меня "помощи" со счетами, чтобы ты мог сидеть у себя в кабинете и размышлять о высоком, не зная ровным счетом ничего о том, сколько сейчас стоят хлопья или какой бюджет нужно выделить на аренду. Плата за жилье в Бостоне высокая. Нам повезло, что мы вообще нашли этот дом. Если бы ты сказал мне, на какую сумму рассчитан грант, до того, как принял предложение из Гарварда, я бы могла тебя предупредить, что его не хватит на аренду в Кембридже или где-то поблизости".
  
  Он потёр покрасневший лоб ребром ладони. "Господи Иисусе, Морган. Я согласился, потому что знал, что ты скучаешь по океану. Я мог бы получить исследовательскую стипендию в Канзас-Сити, там было бы недорого. Тебя бы это больше устроило?"
  
  Я замолчала, охваченная внезапным сомнением, хотя я точно помнила: Стюарт был так опьянен словом "Гарвард", что согласился, не вникая в детали. И вообще, как мы докатились до спора об аренде?
  
  "Неважно, - наконец произнесла я. - Я хочу лишь сказать, что не просто редактирую".
  
  "Соавторство положено коллегам-исследователям, а не грамотеям, - заметил он. - Жаль, что ты завидуешь моей академической карьере, Морган. Может, тебе не стоило оставлять свой компьютер под дождём". Он встал, постоял мгновение, глядя на меня через порог, а потом захлопнул дверь кабинета прямо перед моим носом.
  
  Я села за кухонный стол и открыла ноутбук. "Микробиологические изменения в осоковых лугах Южной Миннесоты: влияние регулирования стока" находились в нашем общем облачном хранилище. Я выбрала готовый файл и зашифровала его. Пароль: "извини". "Он никогда его не угадает", - подумала я и снова закрыл ноут.
  
  * * *
  
  В понедельник занятий в школе по какой-то причине не было, и в итоге девочки пришли к нам, видимо, потому что Гвен хотела посмотреть на дом. "Стены теперь бежевые, - с явным разочарованием протянула она - Когда здесь жила семья Джанет, они были разноцветными".
  "Это та семья, которая жила здесь до нас?" - спросила Корди.
  
  "Нет, семья Джанет была раньше. В прошлом году тут поселился один ужасный тип, которого все называли риелтором. У него были виды на Финстоу, и он думал, что сможет всех уговорить пойти у него на поводу. Но он уехал".
  
  "Куда?" - поинтересовалась Корди.
  
  "Взрослые говорили только, что "уехал и все".
  
  Тут в разговор вмешалась Марисса. "И ещё говорят, что он не вернётся".
  
  "Они что-то с ним сделали?" - спросила Корди.
  
  "Ууу, - сказала Марисса. - Может быть!"
  
  "Большинство людей даже не могут найти Финстоу, - добавила Гвен. - То, что он его нашел, вероятно, было случайностью".
  
  "А моя мама Финстоу нашла", - вставила Корди.
  
  "Ну, твоей маме здесь самое место". Марисса искоса взглянула на меня, и я старательно сделала вид, что не слушаю, ставя в духовку противень с мини-кальцоне на обед для всей компании. "Мама говорит, что вам здесь самое место. И тебе, и твоей маме".
  
  "А как же мой папа?"
  
  "Я твоего папу даже не видела. Так что трудно сказать. А ему нравится Финстоу?"
  
  "Нет, - ответила Корди. - Он всё время на него жалуется".
  
  "Тогда ему, наверное, здесь не место".
  
  Повисла пауза, и обе девочки, Марисса и Гвен, посмотрели на меня. Я сделала вид, что ничего не замечаю.
  
  "Мама говорит, что вы писатель, - обратилась ко мне Марисса. - Она говорит, что вы пишете книгу о тюленях. Вы пишете книгу о тюленях?"
  
  "Да", - ответила я.
  
  "Круто, - оживилась Марисса. - А вы знали, что тюлени могут задерживать дыхание на два часа?"
  
  "Знала, - отозвалась я. - А ты на сколько можешь задержать дыхание? Пробовала?"
  Это послужило началом соревнования по задержке дыхания, пока обед допекался в духовке. Все три девочки были в этом довольно хороши.
  
  "А тебе рассказывали о Бартоломью Дафтоне? - спросила Гвен, когда они принялись за мини-кальцоне.
  
  "Я видела его имя на библиотеке", - сказала Корди.
  
  "И в парке есть его статуя", - добавила Гвен. И выдержав паузу, уточнила: "Обычный памятник. Не такой, как эти камни".
  
  Мне стало интересно, не тот ли это барон-разбойник, о котором упоминала Розмари. Марисса подхватила рассказ. "Он был наследником китобойной империи и владел компанией, которая строила корабли, примерно сто лет назад. Ему принадлежала бОльшая часть побережья".
  
  "Но сейчас оно принадлежит городу", - заметила Корди.
  
  "Верно. Все из-за одной прекрасной юной леди, Мюриэль, которая прожила здесь всю свою жизнь. У неё был волшебный голос, и все мужчины, услышав ее пение, в нее влюблялись, и она спела для старого Барти и растопила его сердце. По крайней мере, так гласит легенда".
  "Ну он определенно в неё влюбился, раз они поженились. У нее, я думаю, могли быть свои причины выйти за него, даже если она его не любила и не особо жаловала. Но раз он на ней женился, он, должно быть, был влюблён по уши. А потом спустя полгода он умер и оставил все своё состояние городу".
  
  "А разве Мюриэль не хотела стать богатой?" - удивилась Корди.
  
  "Не-а, ей не жалко было поделиться, - сказала Марисса. - Главное, чтобы больше никто не владел побережьем в одиночку". Воцарилась пауза, а потом Корди задала тот самый вопрос, который волновал и меня:
  
  "Она его убила?"
  
  "Взрослые ничего не говорят, - ответила Гвен. - Так что, думаю, да".
  
  "Да и откуда им вообще знать-то? - фыркнула Марисса. - Это же сто лет назад было".
  
  "Ну да, но она же была нашей двоюродной бабушкой, или прапрабабушкой, или... ну, ты поняла? Кажется, мама видела ее перед смертью".
  
  "Твоей маме было вроде года четыре. Ты же не скажешь четырёхлетке: "Кстати, я убила своего мужа ради денег".
  
  "Но моя бабушка действительно её знала. И могла что-то рассказать маме".
  
  "Но вот в чём дело, - продолжила Марисса. - Легенда гласит, что они вместе пошли прогуляться по пляжу, она вернулась, а он - нет. Власти ничего не заподозрили, потому что он был крупным, сильным мужчиной, а она - дюймовочкой. Это правда, в библиотеке на выставке в холле есть их совместные фото. Она сказала, что накатила большая волна и унесла его, и она сама тоже была вся мокрая, так что... кто знает? Она бы не смогла столкнуть его в воду, физически не смогла бы".
  
  "Моя мама говорит, что именно поэтому никогда нельзя поворачиваться спиной к океану. Волны бывают гораздо больше, чем можно подумать. Волны-убийцы".
  
  "Моя мама говорит, что такие - в основном в Тихом океане, но нам всё равно надо быть осторожными".
  
  "Так или иначе, - подытожила Гвен, изящно промокнув губы после большого глотка газировки, - по завещанию Бартоломью Дафтона вся его земля и большая часть состояния отходили самому Финстоу, если только на момент смерти у него не будет ребенка. Но детей у него не было. Поэтому все его деньги достались городу".
  
  Мне стало интересно, не было ли после того, как его так удачно унесло в море, напряженного ожидания - вдруг она была в положении, когда это случилось? Я вспомнила свой собственный шок, когда забеременела Корди. Вторая полоска появилась раньше "контрольной", никаких сомнений не было. А потом - сияющая радость Стюарта, когда я ему сказала. Я не жалела о том, что у меня родилась Корди, просто иногда хотелось, чтобы мне удалось выбрать для этого другое время.
  
  Зазвонил телефон; это был Стюарт. Я вышла из кухни, чтобы ответить на звонок. "Ты постановила пароль на мое исследование по осоковым лугам?" - выпалил он без предисловий.
  
  "Нет, твой документ я не трогала", - ответила я.
  
  "Ты прекрасно понимаешь, о чём я. На отредактированную тобой версию ты ставила пароль?"
  
  Я глубоко вдохнула и посмотрела в окно, туда, где было море, хоть я его и не видела. "Да".
  
  "Ну и какой же?"
  
  Гневные слова комом застряли у меня в горле, их было так много, что я не могла вымолвить ни одного, просто стояла и молчала.
  
  "Это всё из-за соавторства, да? Морган, ты ведешь себя нелепо".
  
  "Если ты считаешь, что мой вклад не достаточно ценный, чтобы отмечать его, делай всё сам, Стюарт", - подумала я, но не произнесла вслух, пытаясь найти способ, как сформулировать это помягче.
  
  "Знаешь что, - продолжил он. - Тут есть паренек с гидрофоном, которым он не пользуется. Если я одолжу его для тебя, ты разблокируешь документ? Пожалуйста?"
  
  Предложение было нелепым: я не смогла бы переделать всё свое исследование - даже с гидрофоном. Но я смогу снова услышать их голоса - их подводные голоса, их настоящие голоса. "Ладно, - согласилась я. - Я снова его расшарю".
  
  Я создала новый документ и скопировала туда текст, добавив себя в качестве соавтора. Если Стюарт не хочет видеть меня в числе авторов, пусть сам удаляет мое имя. Я скинула ему новый файл.
  
  Когда я вернулась на кухню, девочки говорили о риелторе, который жил здесь, а потом пропал. Один из его ботинок нашли на пляже спустя несколько недель после его исчезновения - одинокий кожаный оксфорд с завязанным бантиком шнурком. Так что, вероятно, он действительно утонул. Или, возможно, его тело сбросили в океан после того, как кто-то его убил.
  
  Мне по-прежнему нравилась моя теория о том, что Мюриэль убила мистера Толстосума, или как там его звали - Барти Дафтона. Но она была невысокого роста - пара кликов на телефоне, и я нашла фото из библиотечной экспозиции: она действительно оказалась миниатюрной женщиной, вероятно, ниже пяти футов* ростом и с соответствующим хрупким телосложением. Даже если бы она его отравила, ей бы понадобилась помощь, чтобы оттащить его на пляж. Хотя, возможно, она избавилась от тела где-то поблизости от дома, и сказала, что его унесло в море, рассчитывая, что никто не будет слишком тщательно все проверять.
  
  На сайте также была её фотография в старости. Снимок был сделан в 1970-х годах, цветной. Абсолютно белые волосы, светло-голубое платье-рубашка с одним из тех уродливых гигантских воротников. "Мюриэль Дафтон на открытии библиотеки" - гласила подпись. Она смеялась.
  
  * Пять футов = 1 м 52 см
  
  * * *
  
  Верный своему слову, Стюарт в тот же вечер принёс домой одолженный гидрофон. После нашего разговора я волновалась, что он возьмет только его, без регистратора, который мне также был необходим, но он достал всю установку. Я осмотрела ее, убедилась, что всё работает, а потом написала Розмари:
  
  НЕТ ЛИ ШАНСА ОДОЛЖИТЬ КАЯК НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ?
  
  Потом подумала и добавила: НИЧЕГО СТРАШНОГО, Я ПОЙМУ, ЕСЛИ ВЫ ПРЕДЛАГАЛИ НЕСЕРЬЁЗНО.
  
  Я предполагала, что она ответит утром, но сообщение пришло десять минут спустя: ВСТРЕТИМСЯ У ЖИВОПИСНЫХ СТУПЕНЕЙ ЗАВТРА УТРОМ, КОГДА ДЕТИ УЙДУТ В ШКОЛУ.
  
  Когда я пришла, Розмари ждала меня без собаки и с двумя каяками. Она была в гидрокостюме. "У меня есть гидрофон, - выпалила я. - Стюарт одолжил у кого-то в Гарварде".
  
  "Превосходно, - сказала Розмари. - Я не могу экипировать тебя для дайвинга, но покататься на каяках мы точно можем".
  
  "Это, наверное, будет скучновато..."
  
  "Морган, я знаю, что ты опытный профессионал и всё такое, но Финстоу ты не знаешь, и я не собираюсь отправлять тебя туда одну, это было бы небезопасно. К примеру, во что ты нарядилась?"
  
  Я посмотрел на свои спортивные штаны. "Ой, хлопковые оставлю в машине. Под ними у меня термобелье и плавательные шорты".
  
  Я сняла треники, и мы понесли каяки на пляж. Мой наряд действительно выглядел довольно нелепо по сравнению с элегантным гидрокостюмом Розмари: синтетическое термобелье, нейлоновые шорты, поеденный молью шерстяной свитер и аквашузы. "Это семейная реликвия?" - спросила Розмари, кивнув на мой свитер.
  
  "Если под "семейной реликвией" ты подразумеваешь "спасённый из мусорки, когда мама пыталась его выбросить", то, да".
  
  Розмари протянула мне спасательный жилет. "Ты ведь умеешь плавать, да?" - уточнила она.
  
  "Конечно, умею", - заверила я.
  
  "Так, на всякий пожарный проверяю!"
  
  Этот день, по правде говоря, был не самым подходящим для каякинга. Нужны небольшие волны и спокойная вода, потому что каяки маленькие и манёвренные, но также неустойчивые и их легко бросает из стороны в сторону. Но это был и не самый плохой день для каякинга, и, учитывая, что октябрь был уже в самом разгаре, ждать лучшей погоды не стоило. Я привязала гидрофон и регистратор ремнем к лодке, чтобы они не утонули, если я перевернусь, а потом мы шагнули в холодную воду, забрались в каяки и оттолкнулись от берега.
  
  "Рули, - скомандовала Розмари. - Я здесь только для того, чтобы убедиться, что ты случайно не утонешь".
  
  Сердце колотилось от ледяной воды, но я откинулась на спинку сиденья и позволила волнам меня подхватить. Я подгребла ближе к буне, соблюдая разрешенную дистанцию, вставила один из наушников и опустила гидрофон в воду.
  
  Люди часто заблуждаются по поводу способов общения тюленей, к примеру, считают, что они лают. Тюлени не лают; это делают морские львы. Но, если вы пойдете на шоу "тюленей" в зоопарке, с большой долей вероятности вы увидите на самом деле морского льва, так что в этой путанице я в основном виню именно зоопарки. Тюлени хрипло ворчат, хлопают или бьют по воде, а под водой - ревут. Не так давно с помощью специального оборудования были записаны "голоса" тюленей Уэдделла из Антарктики, и выяснилось, что они издают целую гамму звуков, не различимых человеческим ухом - именно это я надеялась исследовать в своем прошлом проекте, ведь если я чего-то не слышу, это не значит, что гидрофон не может это уловить. Тюлени Уэдделла издают совершенно неземные звуки - это больше похоже на голоса пришельцев из кино, чем на вокализацию животного.
  
  Я записывала подводные "разговоры" где-то с полчаса, когда услышала рёв, от которого у меня перехватило дыхание. Я узнала этот голос, но он принадлежал не тем тюленям, которых я видела. Из всех тюленей колонии, за которой я наблюдала несколько лет назад, больше всего мне нравился Мерфи. Это был молодой самец, который покорил меня тем, что безошибочно меня узнавал - стоило мне погрузиться рядом с лежбищем, он тут же соскальзывал с камней и подплывал, чтобы поздороваться.
  
  Это был его голос. "Что?" - спросила Розмари, заметив, как я изменилась в лице.
  
  "Знаю, это прозвучит глупо, - ответила я, - но я узнала пару тюленей, которых изучала много лет назад. Сначала я увидела некоторых из них на суше, а теперь мне кажется, что я слышу Мер... Слышу чей-то знакомый голос".
  
  Розмари лишь молча кивнула.
  
  Мёрфи высунул морду в трёх футах от носа моей лодки, всё тот же, ни с кем не спутаешь. Моё лицо было мокрым, и я попыталась сделать вид, что это от морских брызг. "Привет, Мёрф, - крикнула я. - Рада снова тебя видеть".
  
  Он посмотрел на меня и рванул к каяку, словно к старому другу, и снова вынырнул прямо у моего локтя. "Ага, - сказала я. - Я тоже по тебе скучала".
  
  Мёрфи уперся мордой в борт каяка, а потом попытался вылезти из воды прямо на корму. "Кажется, он хочет забраться к тебе на коленки", - прыснула Розмари.
  
  Каяки, как уже отмечалось, неустойчивы, и если под водой Мёрфи был грациозен, как дельфин, то на суше Мёрфи всегда представал эдаким неуклюжим увальнем. Лодка опасно закачалась. "Ой..." - услышала я испуганный голос Розмари, и в следующее мгновение была уже в воде.
  
  Я подалась вперед, выбралась из каяка, вынырнула, отплевываясь от солёной воды, и ухватилась рукой за борт, чтобы лодку не унесло. "Мёрфи, - сказала я с укором. - Вообще-то мне не хотелось сегодня купаться".
  
  На морде Мёрфи было написано столько же сожаления, сколько у радостного пса.
  
  "Хочешь доплыть до берега?" - окликнула меня Розмари.
  
  "Поможешь мне сделать Т-спасение? - спросила я. - Или так ты тоже окажешься в воде?"
  
  "Т-спасение я делать умею", - заверила она, и мы водрузили мой каяк на нос её и вычерпали воду. Потом я скатила свою лодку в море, обошлось без инцидентов, и кое-как влезла в нее заново. Я откинулась на спинку сиденья, переводя дыхание, и бросила на Мёрфи укоризненный взгляд, он же выглядел разочарованным из-за того, что я больше не в воде.
  
  Температура воды в заливе Кейп-Код в октябре почти такая же, как в штате Мэн летом - градусов 10-15. Но гидрокостюм все меняет, чего не скажешь о полипропиленовом термобелье и шерстяном свитере. Я начала дрожать, и Розмари это заметила. "Нам стоит вернуться на берег и тебя согреть".
  
  Мёрфи из воды наблюдал, как я гребу обратно к берегу. К тому времени, как я выбралась на пляж, меня уже сильно трясло. "Давай пока что оставим твою машину тут, - предложила Розмари. - Я тебя за ней отвезу. Не думаю, что ты в состоянии сесть за руль".
  
  Мы оставили и каяки, подняв их достаточно высоко от воды, чтобы их не унесло в океан. Гидрофон и регистратор я однако забрала, поскольку они были чужими, и я не хотела возмещать Гарварду их стоимость, если Розмари ошибается насчет безопасного места для каяков. Розмари жила так близко, что печка в машине еще не успела как следует прогреться, когда мы добрались. Мы остановились у бунгало с выветренной, некрашеной серой черепицей, как у всех здесь, и она торопливо втолкнула меня внутрь, подхватив на руки возбужденного Урчина, чтобы я о него не споткнулась.
  
  "Прости, что доставила столько хлопот", - начала оправдываться я.
  
  "Да брось ты. Ты себя не опрокидывала - это целиком и полностью заслуга того тюленя. Он был одним из твоих друзей?"
  
  "Ага, Мёрфи, - подтвердила я. - Думаю, он специально выкинул меня сегодня, потому что хотел, чтобы я с ним поплавала".
  
  Розмари рассмеялась и на минуту вышла, вернувшись с большим махровым полотенцем, лосинами, футболкой и толстовкой с логотипом Океанографического института Вудс-Хоул. "Мы с тобой примерно одного размера, так что должно подойти", - бросила она. Я пошла в ванную, вытерлась и переоделась. Когда я вышла, Розмари взяла мою мокрую одежду и заявила: "Сразу закину все в стиралку, чтобы не пропахло. Ой, хотя эту шерсть, наверное, не стоит..."
  
  "Я стираю его вручную, - сказала я. - Но прополоскать его - хорошая идея".
  
  В итоге я проследовала за Розмари в расположенную в подвале прачечную, где та наполнила таз холодной водой с моющим средством, чтобы я замочила свитер. Вернувшись наверх, в гостиной я мельком заметила стену с фотографиями и остановилась, чтобы ее рассмотреть. На большом фото в рамке была совсем маленькая Марисса с девочкой постарше, вероятно, с сестрой. Дальше висели снимки, на которых, скорей всего, была сама Розмари в детстве, и по крайней мере одна размытая фотография младенца на руках у древней старушки с доброй улыбкой.
  
  "Тот младенец ты?" - спросила я, кивнув в сторону портрета.
  
  "Да, - подтвердила Розмари. - А это Мюриэль Дафтон. Она прожила сто с лишним лет. Заходи, посмотри, если хочешь".
  
  На противоположной стене гостиной висели совсем старинные фотографии. "Твои предки? - поинтересовалась я.
  
  "Вот это, к примеру, предположительно, моя прапрапра (сама не знаю сколько раз "пра") бабушка", - откликнулась она и указала на висящую над диваном гравюру в изысканной раме.
  
  Даже под стеклом было видно, что бумага пожелтела и потрескалась от времени. На гравюре была изображена женщина, прикрытая лишь свободной шалью, она стояла по щиколотку в клубящемся прибое, правой рукой слегка опираясь на тюленя. Тюлень был проработан куда детальнее женщины - настолько, что по одним лишь линиям штриховки я поняла: это серый тюлень, не обыкновенный.
  
  "Ты знаешь, кто такие селки?" - спросила она.
  
  "Тюлени, которые превращаются в прекрасных женщин, - ответила я. - Или в красавцев-мужчин, а со временем в уродливых старух, если верить легендам о финфолках с Оркнейских островов". Я взглянула на Розмари. "Самая известная история о селках - та, где мужчина-человек прячет тюленью шкуру женщины-селки, чтобы та осталась с ним".
  
  Розмари кивнула. "Некоторые находят эту историю романтичной".
  
  Я рассмеялась и чуть вздрогнула. "Так если это часть твоей семейной истории... Надеюсь, ты не из их числа?"
  
  "Нет, - Розмари снова взглянула на гравюру. - Вся история о Четырёх сестрах, то, что мы держим в секрете от детей, пока они не подрастут, звучит так: давным-давно, сотни лет назад, пятеро мужчин с Внешних Гебрид похитили себе невест из океана. Женщин-селок. После восстания якобитов* им пришлось бежать из Шотландии, и они забрали с собой жён, пересекли Атлантику и прибыли в британские колонии Новой Англии".
  
  Она замолчала, а я спросила: "Пять, не четыре?"
  
  "Пять. Когда люди брали себе в жены селок, они обычно прятали их шкуры, чтобы их жёны жили надеждой. Но когда эти мужчины решили отправиться в Америку, они поняли, что как следует спрятать шкуры на корабле будет трудно, поэтому четверо из них сожгли тюленьи шкуры своих жён. Пятый же положил в сундук и взял с собой. Как и следовало ожидать, на корабле его жена сумела найти ключ и выкрала свою шкуру. Когда на горизонте показался берег Америки, она прыгнула за борт и преобразилась".
  
  Розмари остановилась, чтобы перевести дух. Я завороженно ждала.
  
  "Когда они достигли земли, сбежавшая селка ночью тайно пришла навестить своих четырёх сестёр, и они вместе решили, как быть дальше. В одну из ночей, когда надвигался шторм, четыре женщины взяли своих мужей прогуляться вдоль берега моря. Четверо мужчин и четыре женщины спустились к воде; вернулись только женщины. Океан унес мужчин, и их больше никто не видел. Четыре женщины решили не возвращаться в Шотландию, а остаться в Америке, и, используя магию, которая еще сохранилась у них в человеческом облике, создать себе убежище. Так и появился Финстоу".
  
  "А стоячие камни?"
  
  "Селки, даже запертые в человеческом облике, не стареют и не умирают так, как люди. Когда все четыре состарились, они поднялись на вершину холма, откуда был виден океан, и призвали всю свою магию, чтобы всегда защищать своих детей. Так они и делают".
  
  Её тон заставил меня вздрогнуть. Воцарилась долгая пауза, а потом Розмари продолжила совершенно обыденным голосом: "Знатная семейная история, точно? Пойдём сделаем тебе чаю".
  
  * Якобитское восстание (1745) было инициировано надеявшимся вернуть британский престол Карлом Эдуардом Стюартом. Закончилось поражением, за которым последовали серьезные репрессии по отношению к шотландцам.
  
  * * *
  
  Спустя несколько часов, уже у себя дома, я прослушала свою подводную запись и загрузила ее - на этот раз в облачное хранилище, где не нужно было бояться ее потерять. Я слушала ее в наушниках, занимаясь стиркой, не забыв как следует выполоскать и аккуратно разложить на сушильном экране над ванной шерстяной свитер.
  
  Временами, тогда, много лет назад, слушая голоса тюленей, я ловила себя на мысли будто слушаю язык, который давным-давно забыла, - вот-вот и начну различать слова. Сегодня же, слушая рёв Мёрфи, мне почудилось, что я различаю фразу: "Это ты, это ты".
  
  Корди вернулась из школы и весь оставшийся день проболтала с Мариссой через какое-то приложение. Я как раз поставила в духовку деревенскую запеканку с пастой и сосисками, когда получила сообщение от Стюарта: НА 93-М СЕРЬЕЗНАЯ АВАРИЯ. ПЕРЕНОЧУЮ У КОЛЛЕГИ, ЧЕМ ТАК МОТАТЬСЯ ТУДА-СЮДА.
  
  Я посмотрела пробки: похоже, затор на 93-й рассасывался, ну да ладно. Я отправила в ответ: "ХОРОШО, СПАСИБО, ЧТО ПРЕДУПРЕДИЛ", а потом позвонила Розмари. "Понимаю, это слегка внезапно, - начала я. - Но не хотели бы вы с Мариссой зайти сегодня вечером на ужин? И ваш второй ребенок..." Внезапно мне пришло в голову, что я не знаю, есть ли у Розмари муж. Во всяком случае ни на одной из фотографий мужчины не было. "Стюарт только что сказал, что не приедет. Еды на четверых хватит, я и на пятерых могу приготовить, но на двоих это чересчур".
  
  "О, это как раз кстати, Дилан сегодня допоздна на репетиции - у них техничка "Бригадуна". Так что мы с удовольствием!"
  
  Корди, что неудивительно, была в полном восторге, когда на пороге появилась подруга. Розмари вручила мне бутылку вина. "Не могла прийти с пустыми руками", - пояснила она.
  
  "Ну что ты, это ты мне делаешь одолжение..."
  
  "Если ты так беспокоишься, давай ее откроем, и я помогу тебе ее выпить!"
  
  Я приготовила салат, откупорила вино, и мы уселись за стол. Розмари спросила девочек, как проходят репетиции "Волшебника страны Оз", и услышала гораздо более подробный ответ, чем когда-либо удавалось мне - Стюарт обычно излучал какую-то раздражительную ворчливость, когда кто-то говорил слишком долго, даже Корди. Без его хмурого вида Корди обстоятельно сравнила театры в Финстоу и в Миннеаполисе: здесь музыкальный руководитель умел играть на пианино, так что репетировали под живую музыку, а не под фонограммы, которые будут использовать на спектакле, хотя она не была уверена, хорошая ли это идея, потому что песню "Динь-дон, ведьма мертва" они пели определённо медленнее, чем нужно.
  
  "На выступлениях все всегда звучит отлично, - заверила Розмари. - У вас есть ещё месяц".
  
  "А мы сможем сходить на "Бригадун" в эти выходные?" - спросила меня Корди.
  
  "Конечно", - ответила я.
  
  Девочки убежали, пообещав сделать домашнее задание, а я долила нам вина.
  
  "Выглядишь не так уж плохо, - заметила Розмари - Записи получились?"
  
  "Да, спасибо".
  
  "А можно послушать?"
  
  Я отсоединила наушники, увеличила громкость на телефоне и включила получасовую запись, по ходу дела вставляя комментарии. "Это шум самого океана; это волны бьются о борт каяка. А это вот... тюлень". Она завороженно слушала этот низкий гул.
  
  "Это голос Мёрфи - то есть, того тюленя, который сбросил меня в воду", - пояснила я. Теперь, когда я знала, к чему прислушиваться, я могла узнать его тут же.
  
  "Как ты их различаешь?" - изумилась она.
  
  "Не знаю, - развела руками я. - Просто чувствую. Есть несколько тюленей, которых я отличаю - по внешнему виду или по голосу, и он один из них. Он часто подплывал ко мне поздороваться, когда я ныряла много лет назад, и сегодня он в общем-то сделал то же самое".
  
  "Если ты плавала с ним раньше, он мог не понять, почему ты не захотела присоединиться к нему сегодня. Тебе стоит купить себе нормальный гидрокостюм".
  
  "Костюм нужной мне толщины обойдется в сотни долларов", - сказала я и не стала добавлять: Стюарт будет в ярости. Хотя я и попыталась прикинуть, за сколько смогу на него накопить, если найду временную подработку. Конечно, Стюарт будет ожидать, что я сохраню эту работу...
  
  "О чём задумалась?" - спросила Розмари.
  
  "Что, заработай я пятьсот баксов на какой-нибудь работе, у Стюарта нашелся бы другой план на эти деньги, а не покупка гидрокостюма для меня", - с горечью сказала я.
  
  "А раньше, когда ты вела свои исследования, у тебя он был?"
  
  "Да, но сейчас он бы точно на меня не налез", - ответила я.
  
  Она состроила гримасу и рассмеялась. "Ну, я точно не буду предлагать тебе сесть на диету, - воскликнула она. - Диета - определенно не часть "Пути Тюленя".
  
  Я заставила себя улыбнуться, не желая раскрывать ей правду: Стюарт уговорил меня избавиться от него, еще когда мы переезжали из Индианы в Миннеаполис. Я была беременной; он на мне все равно бы уже не сошелся, а у него была коллега, которая была готова заплатить за него сто баксов. "Она едет туда, где он ей очень нужен, - добавил тогда Стюарт. -Ты же не будешь жадничать, правда?"
  
  * * *
  
  В ту ночь мне приснилось, что я плыву.
  
  Волны омывали мою обнаженную кожу, но мне не было холодно; я рассекала толщу воды, словно оттолкнулась от стены. Я плыла в открытом океане, так далеко от берега, что не могла его различить, но едва я начала волноваться, я заметила скалу, торчащую над поверхностью, словно крошечный, бесплодный остров, я выбралась на нее, чтобы перевести дух. Рядом со мной вылез тюлень; я была почти уверена, что это Мерфи, а, повернувшись, чтобы убедиться, увидела, что это не тюлень, а мужчина. Худощавый, средних лет, с длинными спутанными седыми волосами, струящимися от морской воды, с запутавшимися в них водорослями. "Я скучал по тебе, - сказал он. - Поплывёшь со мной?"
  
  Я проснулась, задыхаясь, в темноте своей спальни, одна.
  
  * * *
  
  В субботу вечером мы пошли на "Бригадун " с Гвен и её семьёй. "Это Морган", - представила меня Дорис своему мужу. "Морган, это Джек". Джек был высоким рыжеволосым мужчиной с крепким рукопожатием. "А вы, должно быть, Стюарт".
  
  "Доктор Стюарт Макмюррей, - поправил он. - Очень приятно познакомиться с вами обоими. У меня, в отличие от моей жены, не было столько времени, чтобы познакомиться с соседями".
  Мы устроились в актовом зале старшей школы. "Бригадун" - странный мюзикл с одним из самых жутких хеппи-эндов, которые я когда-либо видела - это чистый ужас, какие бы веселые песни там не пели. По крайней мере, старшеклассники сыграли его хорошо. По пути на парковку Дорис ненадолго меня остановила. "Розмари просила передать - если захочешь снова покататься на каяках, она свободна во вторник".
  
  "Это еще что?" - спросил Стюарт, когда мы сели в машину.
  
  "У Розмари есть лодки, - объяснила я. - На прошлой неделе она помогла мне сделать запись с тем гидрофоном, который ты одолжил".
  
  "Ты ходила на каяке?"
  
  "А как же, по-твоему, я буду делать записи? У меня же больше нет гидрокостюма..."
  
  "Я думал, ты найдешь пирс или что-то в этом роде. Морган, ты с ума сошла? Уже ноябрь на носу!"
  
  "Вот поэтому я и не пошла одна", - сказала я. Хотя, если бы Розмари не предложила мне свою компанию, я бы пошла.
  
  "Я не припомню, чтобы ты садилась на каяк и выходила из него сухой".
  
  "Ну так и вышло. Я промокла насквозь и жива-здорова. Не так уж там и холодно, - поддела его я. - Не сказать, что в самый раз для купания, но до настоящего переохлаждения нужно провести в воде добрый час. Если ты так волнуешься, можешь купить мне гидрокостюм, раз уж ты меня уговорил..."
  
  "Не могу поверить, что ты до сих пор об этом вспоминаешь".
  
  Я не припоминала, чтобы когда-либо поднимала этот вопрос, но ладно. Мне не хотелось продолжать ссору при Корди. Когда мы вернулись домой, я пошла на кухню и забрала оставленный там гидрофон. Я вдруг перестала доверять Стюарту и боялась, что он заберёт его назад со словами, что он нужен кафедре, или кто знает, какими еще, я просто знала, что, если представится возможность, он его заберёт. Я пребывала в замешательстве, куда его положить - где он его не найдёт, если будет искать? Дом был не очень-то большим. Я подумывала засунуть его на дно большого пакета с гигиеническими прокладками, но Стюарт, как ни странно, считал это тем самым "последним местом, куда заглянул бы мужчина", поэтому точно бы там посмотрел. Мне нужно было что-то, что закрывается на ключ.
  
  Подвал? Нет, слишком очевидно. Под кроватью? Тоже. Под кроватью Корди? Сработало бы, если бы было воскресенье, так как он ушел бы из дома до того, как Корди проснётся, но была суббота, и он смог бы перерыть её комнату завтра, если бы захотел. В конце концов, я всё равно запихнула его под кровать Корди, потому что он мог и не догадаться туда сунуться, и приклеила записку "МАМИНО", а в саму коробку положила еще одну: "СТЮАРТ, ЕСЛИ ТЫ ЭТО ВОЗЬМЁШЬ, Я ТУТ ЖЕ НАЧНУ ШИФРОВАТЬ ВСЕ ТВОИ ДОКУМЕНТЫ, КОТОРЫЕ РЕДАКТИРУЮ". Я запихнула его под кровать, пока Корди принимала душ. Завтра придумаю место получше.
  
  * * *
  
  В итоге в воскресенье Стюарт всё равно уехал в офис. "У меня встреча, - бросил он. - Прости, забыл тебе сказать".
  
  По крайней мере, это оставляло мне достаточно времени, чтобы найти лучшее место для хранения гидрофона. Закинув Корди в школу раскрашивать декорации, я отправилась в городок побольше вверх по шоссе и купила запирающийся на ключ ящик, который затем притащила в подвал. Я приковала ящик к идущим в дом водопроводным трубам, заперла в нем гидрофон и почувствовала прилив облегчения, как только поняла, что он в безопасности.
  
  До возвращения Корди оставалось несколько часов; я снова пошла к тем живописным ступеням и, сунув ключи от машины и мобильник в карман куртки, спустилась на пляж. День был пасмурный, ветреный и промозглый, тяжелые волны с грохотом накатывали на берег и откатывались назад. В промежутках между ними я слышала, как потрескивают в воздухе лопающиеся пузырьки морской пены. В воде показалась голова тюленя - Мёрфи. Я видела, как он смотрит на меня.
  
  Я присела на один из валунов вне досягаемости волн, но когда Мёрфи выполз на берег, не удержалась и, сбросив обувь, подошла поближе. "Эй, Мёрф", - тихонько позвала я.
  
  Мерфи тихо хрюкнул в ответ.
  
  "За последние пятнадцать лет я совершила столько ошибок, - вздохнула я. - Даже не знаю, с чего начать, чтобы вернуться к той, кем, я собиралась стать".
  
  * * *
  
  В понедельник днём мне позвонил Стюарт. "Морган, ты не вытаскивала зарядку от моего ноута из сумки?" - спросил он.
  
  "Твою что? Нет, я не лазила в твою сумку", - ответила я.
  
  "Слушай, ладно, это мой прокол, и я тебя ни в чем не обвиняю, - продолжил он. - Но сегодня я должен представить результаты по зуму, а ноут разрядился и зарядка пропала, не могла бы ты мне ее привезти?"
  
  "А ты не можешь одолжить кабель у коллеги? - спросила я. - Или ноут?"
  
  "Нет. Ни у кого нет совместимого кабеля, а моя презентация на жёстком диске, - ответил он и добавил: "Ты успеешь вернуться домой вовремя, чтобы забрать Корди. Это же ты считала, что дорога не такая уж длинная".
  
  Я подавил вздох. "Когда тебе понадобится зарядка?"
  
  "Через два часа".
  
  Времени, чтобы доехать, было вполне достаточно. "Ладно", - согласилась я, повесила трубку и пошла за проводом.
  
  Я почти никогда не заходила в его кабинет, и он пах совсем не так, как остальной дом - немного дезодорантом Стюарта и чуть-чуть плесенью. Я дёрнула за шнур, но розетки в доме были старые и капризные - вилка сидела очень плотно. Я откатила кресло и нырнула под стол, чтобы взяться за нее саму, и вот тут-то я и увидела ее.
  
  Что-то было приклеено скотчем к обратной стороне столешницы. Что-то маленькое, пластиковое, в форме тюленя. Моё сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось, я схватила эту штуковину и с силой отодрала. Это была флэшка в форме маленького белого тюленя. Мои данные. Тот самый накопитель, который я потеряла. Я сглотнула, напоминая себе: я не знаю, это может быть какая-нибудь другая флэшка, и я не узнаю, пока не посмотрю. Отбросив кабель Стюарта, я помчалась на кухню и открыла свой ноут, нетерпеливо постукивая пальцами по тачпаду, пока он просыпался, а потом вставила флэшку и открыла содержимое.
  
  Папка на ней называлась "Исследование Морган - Серые тюлени". Это были мои данные. Данные пятнадцатилетней давности. Они всё ещё здесь. Потребовалось ещё несколько минут - дольше, потому что у меня дрожали руки, - чтобы убедиться, что всё цело и невредимо. Я запустила загрузку в облако - я больше никогда их не потеряю, никогда-никогда, я их не потеряю - и пошла за зарядкой Стюарта.
  
  В кабинете, поднимая с пола кабель, я наконец задалась вопросом: почему же моя пропавшая флэшка с данными оказалась приклеенной под его столом?
  
  Этот стол был с нами со времён аспирантуры: он был большим, плоским, легко разбирался и собирался. Возможно, один из нас приклеил ее туда для сохранности во время переезда в Индиану и просто забыл. Но ведь Стюарт собирал стол по приезде в Индиану, а я разбирала его, когда мы переезжали в Миннесоту и я же собирала его там. И то же самое я проделала, когда мы временно перебрались на восток. Я просто не могла не заметить свой резервный диск.
  
  Было только одно объяснение: Стюарт приклеил его туда уже после того, как мы приехали в Массачусетс.
  
  * * *
  
  "Морган, - позвала меня Розмари. Урчин юркнул у нее между ног, чтобы поздороваться. - С тобой все в порядке? Ладно, вижу, что нет, заходи - расскажи, что случилось".
  
  "У Стюарта все это время было мое исследование, - выдохнула я. - То самое, потерянное, моя резервная копия, он прятал его от меня всё это время. А я должна отвезти ему вот это... - я потрясла зарядным устройством - ... я нашла его, потому что он попросил меня привезти эту чертову штуку, он ждёт ее, но я не могу... не могу..."
  
  "Садись", - приказала она и отодвинула от кухонного стола стул. Я рухнула на него. Она положила передо мной блокнот и ручку. "Стюарт работает в Гарварде, да? Он упоминал об этом в разговоре с Джеком на днях. Ты знаешь в каком он здании? Я могу отправить с зарядкой Гвен, если ты хочешь, чтобы он ее получил".
  
  Если. Если. "Я не могу... да, потому что если он ее не получит, он будет мне названивать".
  
  Розмари быстро кивнула и вышла в другую комнату, послышался короткий тихий разговор. Она вернулась и поставила чайник. Мы обе слегка вздрогнули, когда в дверь позвонили, но это была всего лишь Дорис, и вскоре она была уже на пути в Кембридж.
  
  "Она скажет, что у тебя возникли проблемы с машиной", - прорезал туман в моей голове голос Розмари.
  
  "Держи". Она придвинула ко мне кружку чая.
  
  Я отпила глоток. Вкус был незнакомым; травяным и немного терпким.
  
  "Стюарт спрятал мое исследование", - повторила я.
  
  "Ты уверена?" - спросила она.
  
  "Оно было приклеено скотчем под его столом. Если я заведу с ним разговор, он будет всё отрицать, но да, я уверена".
  
  "Проводить анализ, который ты собиралась сделать, уже слишком поздно?" - уточнила Розмари. "Нет, - ответила я. - Это всё ещё уникальный проект. Возможно, даже более интересный на фоне работ по подводной вокализации арктических тюленей. Но это не значит, что кто-то захочет меня нанять - прошло уже пятнадцать лет, а у меня не было публикаций. Не было никаких исследований. Я сошла с академической дистанции".
  
  "А что, если бы тебе воздали по заслугам за всю работу, которую ты сделала для Стюарта?"
  
  Чай внезапно обжег мне горло, и я закашлялась. "Тогда... - я запнулась. - Я всё равно не уверена".
  
  "Думаю, стоит попробовать".
  
  "Нельзя же сделать кого-то соавтором задним числом", - возразила я.
  
  "Что у него выходит в этом году? - спросила Розмари. - Что, если бы тебя должным образом отметили там?"
  
  "Это было бы неплохо, - признала я. - Хотя большая часть там о болотах. Не совсем моя тема".
  
  "Вот что я предложу, - сказала Розмари. - Когда он вернётся домой сегодня вечером, пригласи его на прогулку к океану. Поговори с ним об этом там. Посмотри, что он скажет".
  
  В голове я уже слышала голос Стюарта, который твердил мне, что я веду себя нелепо, что виню его в собственной несостоятельности, что мне нужен козел отпущения за мои неудачи как исследователя и учёного, что я не заслуживаю соавторства, если всего лишь "правлю" его работы...
  
  Видимо, что-то из этого отразилось на моём лице, потому что Розмари подалась вперёд, сжала мои руки и добавила: "Именно к океану. Океан на твоей стороне, Морган. На твоей. Это важно".
  
  * * *
  
  "Это просто смешно", - проворчал Стюарт, осторожно спускаясь по причудливой лестнице.
  
  "Нам нужно поговорить, - крикнула я со своего камня на пляже. - И я не хочу, чтобы Корди нас услышала".
  
  "Слушай, прости, что спросил, не ты ли взяла мою зарядку, очевидно же, это я сам..."
  
  "Нам нужно поговорить не об этом". Меня начинало трясти, и я глубоко вдохнула морской воздух. Розмари была права: у океана я чувствовала себя лучше. Сильнее.
  
  "Ладно, - кивнул Стюарт. - Я здесь. О чём именно нам нужно поговорить?"
  
  "Нам нужно обсудить тот факт, что моя резервная копия исследования была у тебя, - отчеканила я. - Она была у тебя всё это время".
  
  Стюарт выглядел ошеломлённым. Потом - потрясенным. Потом его лицо залилось краской, и он выпалил: "О чём ты вообще говоришь? Ты ее нашла? Потому что если нашла, то..."
  
  "Она была приклеена скотчем к обратной стороне твоего стола", - выкрикнула я.
  
  "Может, Корди так подшутила, не зная, что это такое? Я не..."
  
  "Ты собираешься обвинить Корделию? - мой голос сорвался. - Ты целенаправленно разрушил мою карьеру и собираешься валить это на Корделию? Тебя никогда не волновало, чего хочу я!"
  
  "Послушай, Морган... - Стюарт протянул руки ладонями вверх, пытаясь успокоить. - Я очень рад, что твоё исследование нашлось. Это потрясающая новость, и..."
  
  "Мне нужно признание, - оборвала его я. - Я хочу быть указана соавтором всего, что написала для тебя из еще не вышедшего в печать. Всего".
  
  "Это сделает тебя счастливой?" - спросил он.
  
  "Нет, - помотала головой я. - Но это позволит мне публиковаться". Он замолчал. Долгое время не было слышно ничего, кроме шума прибоя.
  
  Четверо мужчин и четыре женщины спустились к воде; обратно вернулись только женщины.
  
  Волны шумели всё громче, и я поняла, что стоит мне только попросить - стоит только позволить - и океан поглотит Стюарта. Что притаившиеся во тьме тюлени утянут его на дно. Что его никогда не найдут, а власти Финстоу принесут мне самые искренние соболезнования в связи с моей ужасной утратой.
  
  Я могла бы спасти свою академическую карьеру: предстать в образе талантливой и преданной вдовы, которая закончила все его недописанные труды, поставить на всех готовящихся статьях свое имя в качестве соавтора, а затем поразить всех своей эксклюзивной работой о тюленях. Которая вышла бы исключительной, даже если бы мне и пришлось скрыть то единственное, что делало её по-настоящему уникальной: тот факт, что я могла понимать тюленей.
  
  "Я остаюсь здесь", - наконец проговорила я.
  
  "Что?" - переспросил Стюарт.
  
  "Я хочу развода", - выдохнула я.
  
  "И как именно ты собираешься себя содержать?" - съязвил Стюарт, и его голос сочился снисхождением.
  
  Из-под воды я услышала быстрое "тук-тук-тук" - тюлень шлепал себя по животу, а потом тихое хрюканье.
  
  "Мёрфи?" - позвала я, вглядываясь в темноту.
  
  "И кто, чёрт возьми, такой этот Мёрфи?" - взвизгнул Стюарт.
  
  "Тюлень, - ответила я. - Один из тюленей стаи, которая приплыла сюда из Мэна".
  
  Стюарт всплеснул руками. "Вот видишь, - воскликнул он. - Вот видишь! Всегда должен был быть кто-то один, понимаешь? В академических парах у кого-то карьера на первом месте, у кого-то на втором, а всё, о чём ты могла говорить, - о тюленях, которым ты даже дала имена".
  
  "Ты спрятал мои исследования, потому что я дала имена тюленям?"
  
   "Ты не занималась исследованиями. Ты жила в своих собственных фантазиях. И твердила, что мне нужно отказываться от любой работы, если она не на побережье! - выкрикнул Стюарт. - Я всегда собирался вернуть её тебе в конце концов. Мне просто нужно было заставить тебя образумиться".
  
  Океан, а может быть, мой собственный гнев, ревел в моих ушах.
  
  И вот тут-то сама собой и нахлынула волна.
  
  * * *
  
  Последствия были непростыми. Поисково-спасательная группа, визит к коронеру, куча бумажной волокиты. Корди плакала, а я пыталась её утешить, прокручивая в голове ту сцену на пляже и задаваясь вопросом, не лучше ли было пренебречь советом Розмари и поговорить во дворе дома.
  
  Родня Стюарта жила в Северной Каролине, так что нам с Корди пришлось лететь на похороны. Мы могли бы похоронить его и в Миннесоте, но и туда тоже путь был неблизкий - я не собиралась предавать его земле в Финстоу. После многодневных мытарств с покупкой участка, выбором надгробия и посещением заупокойной службы в церкви, мы с Корди вернулись домой измотанными и опустошенными. На кухонном столе нас ждал перечный чили в горшочке, а в холодильнике - салат.
  
  "Мы можем остаться здесь? - спросила Корди, доедая ужин. - В смысле, навсегда. Мы можем остаться в Финстоу?"
  
  Разумеется, ответ был "да". Мы были частью Финстоу. Я не была уверена, чем буду заниматься, но знала, что не хочу уезжать.
  
  По предложению Дорис в Финстоу был создан муниципальный Центр исследования ластоногих, меня назначили его директором и включили в положенный мне пакет компенсаций долгосрочную аренду дома. Мне выделили достаточно средств, чтобы нанять команду помощников для дополнительных записей, и я организовала стажировку для местных старшеклассников.
  
  Розмари подарила мне табличку на дверь комнаты рядом с гостиной с надписью: "Центр исследований ластоногих Финстоу, доктор Морган Стрэнд, главный научный сотрудник", чтобы я наконец перестала называть ее "кабинетом Стюарта".
  
  Корди сейчас учится во втором классе старшей школы, одна из звезд школьного театрального кружка. Марисса и Гвен по-прежнему её лучшие подруги. Я провожу дни, продолжая исследование, которое считала потерянным: изучаю вокализацию тюленей и описываю свои открытия. Мои работы печатаются в научных журналах; а несколько месяцев назад в The Atlantic вышла и статья для широкой публики. Когда позволяет погода, я работаю прямо на пляже. Я часто вижу Мерфи - иногда лишь мельком издалека, иногда - ближе.
  
  А ночами я погружаюсь в сны о море. Я плыву в теле, которое будто бы не совсем мое, а рядом со мной мужчина с длинными непокорными волосами.
  
  
   Наоми Критцер (1973)  - американская писательница, работающая в жанрах научной фантастики и фэнтези. Лауреат
  
  Наоми Критцер (1973) - американская писательница, работающая в жанрах научной фантастики и фэнтези. Лауреат "Хьюго", "Локус", "Небьюла" и ряда других литературных премий. Блогер.
  
  С оригиналом произведения можно ознакомиться по ссылке.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"